"Новый регионализм" и белорусско-российское приграничье

В то время как необходимость создания СЭЗ в Республике Беларусь редко вызывает сомнения, наличие подобных проблем позволяет ставить под вопрос целесообразность создания и получения ожидаемого эффекта от той или иной СЭЗ. Так, например, мировой опыт показывает, что для того, чтобы привлечь $1 иностранных инвестиций в СЭЗ, необходимо вложить в развитие зоны около $4 собственных средств, а первоначальные затраты на одно рабочее место составляют $5 тысяч. На первых порах на это, как правило, расходуются бюджетные средства. Возникает вопрос: справится ли бюджет Республики Беларусь в расходной части с такой дополнительной нагрузкой? Опыт создания и функционирования СЭЗ показывает, что в условиях, когда цели и задачи СЭЗ четко не сформулированы или не конкретны, объем привлекаемых инвестиций невелик, а бюджету наносится невосполнимый урон в виде снижения доходов бюджета, в результате предоставленных налоговых, таможенных и других льгот, и увеличения расходов, связанных с созданием СЭЗ, государство и его субъекты могут оказаться «в минусе».

Помимо глобальных проблем, процесс функционирования СЭЗ выявил проблемы налоговых и таможенных льгот. Поскольку эти льготы распространяются на те виды деятельности, которые хорошо развиты в стране, возникает опасность конкуренции товаров, производимых резидентами СЭЗ, с аналогичными товарами отечественных производителей.

Представляется необходимым разработать принципы и порядок формирования доходов и расходов СЭЗ. Правительство Республики Беларусь утвердило Положение о создании Фонда развития СЭЗ. Однако анализ доходных статей фонда показывает, что объемы привлеченных средств будут скромными. Отсутствует также процедура привлечения заемных средств. Основным источником финансирования зоны, особенно в период становления, является бюджет.

Не вполне определена собственность на землю и рентные отношения. Например, администрация СЭЗ «Брест» имеет право заключать договор об аренде земельного участка сроком на 99 лет, а срок функционирования зоны определен в 50 лет. Незьзя также пренебрегать тем, что мировой опыт подсказывает возможность многочисленных злоупотреблений слабо или вообще не поддающимися контролю преференций той части бизнес-кругов, которая пренебрегает императивом общественного блага и вступает в сделку с коррумированной частью государственного аппарата, превращая СЭЗ в «серые зоны» для отмывания денег и получения спекулятивных сверхприбылей.

В результате проведенного анализа представляется целесообразным внести следующие предложения:

- разработать государственную Программу создания и развития СЭЗ, в которой, помимо перечня создаваемых зон, для каждой СЭЗ были бы четко указаны задачи и цели, этапы становления, приоритетные отрасли, объем инвестиций и источники их привлечения, а также разработать единую методику расчета эффективности создания и функционирования СЭЗ;

- внести изменения и дополнения в «Закон о СЭЗ», направленные на усиление контроля государственных органов и региональных субъектов за легитимностью определенной законодательством деятельности в зонах;

- определить «коридор» возможностей соучастия государства и инвесторов (национальных и иностранных), как основных источников финансирования зоны, и считать целесообразным их сотрудничество на паритетных началах;

- решить проблему налоговых и таможенных льгот, с одной стороны, гарантирующих получение государством и его региональными субъектами доли прибылей, достаточных для развития СЭЗ, но с другой стороны - искуственно не противопоставляющих зоны другим региональным субъектам;

- усилить роль частного капитала в создании, функционировании и развитии свободных экономических зон;

- рекомендовать создание на кооперативных началах белорусско-российских свободных экономических зон.

6.6 Социокультурный потенциал межрегионального сотрудничества

Этот раздел возвращает к исходной и фундаментальной «точке опоры» в структуре смыслоконцепта «геоквадрион» - его культурно-цивилизационным и геополитическим основаниям. Те факторы, которые в аналитике являются исходными, в процессе ее инверсии предстают уже как относительно итоговые, и рассматриваются, образно говоря, не как «гуси, которые Рим спасли» а как корневая система, способная расти не только вглубь но и вверх, т.е. в направлении действительного развития.

В своем полном объеме эта проблема заслуживает специального исследования. В настоящем разделе сформулированы предложения, связанные с социокультурными аспектами белорусско-российского межрегионального и приграничного взаимодействия. Эта тема постоянно присутствует в предложениях по развитию под рубрикой «научного, культурного и гуманитарного сотрудничества». Однако ему уделяется недостаточное внимание как в силу господствующего экономцентризма, диктатуры рыночных отношений и индикаторов эффективности деятельности, так и инерционнно действующего с советских времен «остаточного принципа» (и, оказывается, и в Евросоюзе наших дней) отношения к культуре как к чему-то вторичному. Между тем культура, понятая в широком смысле как творческая способность к созданию, расширенному воспроизводству и обновлению материальных, социально-политических и духовных ценностей [см.: Левяш 2004, с. 93-101], это базовый и системный показатель состояния и потенциала деятельности. Как заметил экс-президент Франции Жак Ширак: «Культура - это не товар!». Непреходящее и приоритетное - не объемы производства или численность занятых по этому направлению структур, а культуротворческая способность к их оптимизации.

Это универсальный закон, но он специфически проявляется во взаимодействии белорусских и российских регионов, как исторически сложившейся общности близкородственных народов, и на современном этапе призванных решать национальные, региональные и глобальные проблемы под общим знаменателем кооперации и сотрудничества, а не соперничества.

В этой связи первостепенным является комплекс предлагамых далее мер.

Прежде всего необходимо неослабное внимание к устойчивому сохранению уникального в постсоветском пространстве и легитимного по итогам национального референдума в Республике Беларусь (1996) русско-белорусского билингвизма - одной из важнейших предпосылок потенциально комфортных межрегиональных коммуникаций, облегчающих деловые переговоры и другие контакты, обмен культурными ценностями.

Востребовано дальнейшее развитие коммуникаций в наиболее перспективной для расширенного воспроизводства «человеческого капитала» профессионально-квалификационной сфере. Определенные усилия в этом направлении предпринимаются, хотя и не всегда с положительным результатом. Например, такая структура Министерства образования РБ, как РИВШ, выполняет во многом положительную работу по унификации об- разовательных стандартов РБ и РФ, но при этом, на наш взгляд, бездумно копирует резко и повсеместно критикуемую в наших государствах реформацию в духе т.н. «шенгенского подхода». Главная претензия заключается в том, что, что в определенной степени содействуя развитию информационной и технологической составляющих образования, реформа блокирует: а) формирование общекультурного уровня новых поколений и б) воспроизводство профессионально-квалификационной элиты, столь необходимой для адекватного ответа наших народов на вызовы и угрозы современности. Таким образом, должным образом поставленное образование и связанные с ним взаимодействие его структур существенно влияют на нашу национальную и коллективную безопасность.

Под этим углом зрения следует рассматривать направленность и формы мероприятий последнего времени по расширению и углублению нашего сотрудничества, уже выходящих за рамки узко понятого образования как только «просвещения» и все более прагматичных по своему характеру. Так, 3-4 апреля 2007 г. в г. в Белорусском государственном университете транспорта (г. Гомель) состоялось ежегодное совещание координационного совета Международной ассоциации вузов приграничных областей Беларуси и России, объединяющей 30 вузов Витебской, Гомельской, Могилевской, Брянской, Смоленской, Курской и Псковской областей. 6-7 февраля 2008 г. Брянский государственный технический университет посетила делегация заведующих кафедр Белорусско-Российского университета (г. Могилев). В повестке дня переговоров и договоренностей было создание условий для взаимного предоставления широкого спектра услуг - от медицинских до образовательных;

обмен медицинскими и педагогическими кадрами, организация постояннно действующих курсов повышения профессионально-квалификационного уровня;

поддержка и развитие всех форм культурного, в том числе - и молодежного обмена, проведение деловых репрезентаций и площадок - выставок и ярмарок.

В широком смысле в сфере образования важнейшими составляющими межрегионального взаимодействия являются: развитие прямых партнерских связей между образовательными учреждениями, осуществление обмена учащимися и научно-педагогическими работниками, разработка совместных проектов и программ, развитие молодежных обменов. На базе славянских отделений СГПУ, а также высших учебных заведений Могилева, Гомеля, Гродно планируется создание Славянского Университета. Это также организация культурных обменов творческими коллективами, их участие в совместных фестивалях, выставках, концертах, литературных, музыкально-поэтических праздниках, международных пленэрах, расширение участия во все более массовых и престижных международных спортивных мероприятиях, проводимых в регионах Беларуси и России.

Необходимо существенно усилить (в ряде случаев - создать) совокупный потенциал культурологических брендов исторически сформировавшихся и признанных центров белорусско-российского взаимодействия. Они более известны в России, прежде всего в ареале «золотого кольца» вокруг Москвы, Большого Санкт-Петербурга, но менее - в таких исторически известных и узнаваемых местах, как дом-музей Шагала в Витебске, «старая Смоленская дорога», ныне интенсивно обновляемая, очаги партизанского сопротивления на Брянщине.

В последнее время в ряду таких культурологических локусов, на первый взгляд, заметно выделяется Витебщина. Обладая таким бесспорным преимуществом, как уникальное культурное наследие, она вместе с тем совершенно недостаточно формирует и реализует все богатство культурологического бренда Витебска, начиная от редукции коммуникаций к конкурсам поп-звезд и заканчивая острым дефицитом сервиса (гостиницы, питание и т.п.) для десятков тысяч поклонников «Славянского базара». В тени пока остаются другие многочисленные объекты действительно мировой престижности, способные дать не только весомое приращение государственного и регионального бюджета, но и создать стойкий привлекательный имидж белорусской Венеции.

В комплексе мероприятий на этом направлении необходимо существенное улучшение туристической отрасли услуг. Определенные подвижки здесь есть (улучшение маркетинга, создание сети экологически чистых аграрных усадеб и т.п.), но в принципе пока недооценивается, что международный туризм все более становится одной из базовых сфер креативной деятельности в развитом и открытом обществе, а в ряде государств (Италия, Испания, Франция, Египет, Израиль и др.) являются крупной статьей доходов. Коммуникации, обусловленные интенсивным и комфортным туризмом, способны резко улучшить международный имидж страны. Для России это избавление от традиционных предрасудков о ней как стране «крещеных медведей», для Беларуси - поначалу просто узнаваемость молодого суверенного государства и вместе с тем демонстрация ее действительных преимуществ - оригинального исторического наследия, экологического богатства, мест единой для нас с Россией боевой славы и т.п.

В этой связи требует серьезной переоценки наше отношение к соотечественникам за рубежом, и в таких терминах звучит текст проекта Закона о их поддержке. Это еще символический, но значимый шаг вперед в понимании сути проблемы. Термин «диаспора», ставший привычным в литературе и массмедиа Беларуси и России, вызывает сомнения уже с точки зрения легитимности (в документах международных организаций нет его нормативного определения). К тому же, отвлекаясь от правовых формальностей, беларусы в России и русские в Беларуси фактически Дома, а не в гостях [см.: Левяш 1994]. Тем не менее их взаимное присутствие в наших государствах, независимо от численности, не являясь драмой, является проблемой в русле общего улучшения межнациональных отношений и поиска резервов их оптимизации. Обе национальности формально являются гражданами Союзного государства Беларусь-Россия, но главное в том, чтобы, достойно представляя близкородственные славянские культуры, они были полезны для нашего многогранного сотрудничества.

Отсюда предложение - разработать комплекс специальных мер по повышению внимания к проблемам белорусских соотечественников, проживающих в Российской Федерации, упрочить контакты с нашей диаспорой в российском приграничье, особенно с бизнес-элитой, научным и культурным сообществом, создавая необходимую системность и предпосылки для интенсификации обменов, начиная от социокультурных и заканчивая финансовыми потоками, поступлениями значительных объемов инвестиций из российских регионов в экономику белорусских районов.

Реализация сформулированных предложений предусматривает проведение комплекса работ на межгосударственном и региональном уровнях по конституционной легитимации роли и функций белорусско-российского приграничья, различных нормативно-правовых актов, подготовке и согласованию совместных проектов и программ, разработке «дорожных карт» их исполнения, контролю за сроками и качеством их исполнения. В конечном счете, перспективы развития межрегионального и приграничного сотрудничества в первую очередь зависят от его политической и ресурсной поддержки со стороны руководства как государств, так и регионов, а также их бизнес-элит и гражданского общества. Вопреки нередким сомнениям в «работоспособности» и перспективе Союзного государства Беларусь-Россия, стабильная прочность его культурно-исторической корневой системы не вызывает сомнений, и предложенные мероприятия - это один из блоков в процессе оптимизации конструирования и строительства этого здания.

Вместо заключения. Перспективы белорусско-российского приграничного сотрудничества

Представленные в предыдущем разделе предложения по оптимизации белорусско-российского приграничного сотрудничества фактически являются заключением коллективного исследования состояния проблемы и определением комплекса мероприятий по оптимизации ее решения на ближайшую перспективу. Однако интенсивная динамика процессов, происходящих в современном мире, в том числе и в приграничном ареале, который является предметом нашего специального интереса, обусловливает потребность в среднесрочном (на 15-20 лет) прогнозировании, и, следовательно, исследовании в более емком контексте. В этом временном лаге белорусско-российское приграничье может трансформироваться в зависимости от трех основных факторов: а) противоречивого единства глобальных, региональных и локальных процессов, которые объединяет модернизация как интегральная характеристика современного мира; б) преимущественные культурно-цивилизационные и геополитические ориентации России и Беларуси; в) варианты строительства Союзного государства Россия - Беларусь.

Россия и Беларусь отклоняют латентную неоимперскую интенцию «расширения» Европы, но усматривают объективную закономерность в ее «воссоединении» и строительстве Большой Европы, включающей наши народы и государства. В. Путин в своей статье «Новый интеграционный проект для Евразии» констатировал европейский контекст евразийской интеграции и «ложную развилку» выбора между ними некоторых соседних государств. Глава российского правительства подчеркнул, что действующие структуры СНГ, как и проектируемый Евразийский Союз, будут «…строиться на универсальных интеграционных принципах как неотъемлемая часть Большой Европы, объединенной едиными ценностями свободы, демократии и рыночных законов». Это «…позволит каждому из его участников быстрее и на более сильных позициях интегрироваться в Европу» [Путин 2011].

По мнению А. Лукашенко, при создании Евразийского союза следует «заложить основы для дальнейшей модернизации наших экономик и внедрения инноваций». Смысл модернизации видится в том, что, «достигнув максимально возможного уровня экономической интеграции, Россия, Казахстан и Беларусь вплотную подойдут к необходимости создания прочной социально-политической надстройки - с общими ценностями, правовой системой, жизненными стандартами и ориентирами…Здесь не обойтись без постепенного консенсусного формирования неких наднациональных органов, в том числе, возможно, политических».

А. Лукашенко также обращает внимание на то, что «…в создании Евразийского союза не следует усматривать попытку некоего раздела Европы….Евразийский союз я вижу как неотъемлемую часть общеевропейской интеграци (Курсив мой - И.Л.)». И далее: «Наш союз призван стать ключевым региональным игроком, который поможет выстраивать отношения с ведущими мировыми экономическими структурами.Мы предлагаем «интеграцию интеграций». Таким образом, «осевая» идея статьи Президента РБ заключается в «интеграции интеграций», т.е. привилегированного партнерства двух интегративных процессов - евросоюзного и евразийского, основанных на синергии интересов и ценностей вовлеченных в эти процессы государств.

В таком, в принципе общеевропейском, ключе межрегиональные и при- граничные взаимоотношения Беларуси и России должны быть реализованы в парадигме «нового регионализма». Однако, отмечается в статье, «в этом деле многое зависит и от европейцев - насколько они готовы сотрудничать на равных». Действительно, в любом раскладе «для танго нужны двое», и, очевидно, перспектива взаимодействия с Евразийским союзом, как «другого» европейского регионального альянса, не входит в стратегический замысел нынешнего Брюсселя.

Таков и «двуликий Янус» его инициативы «Восточного партнерства». Сам факт заинтересованности в нем Беларуси не оставляет сомнений. Как центральноевропейское государство, Беларусь неотделима от судеб европейского континента с его «западными» и «восточными» интересами и ценностями. Исторически они имели как цивилизационный (во многом -геополитический), так и социокультурный характер, а ныне - обусловлены и экономическими интересами: на долю стран ЕС в 2010 г. приходилось 49,2% белорусского экспорта и 75% прямых инвестиций в экономику страны.

Однако в Брюсселе «Восточное партнерство» с участием Беларуси, очевидно, интерпретируют не как необходимую подсистему и этап воссоединения, а пробный камень расширения Европы (не исключено - и с антироссийским прицелом). Об этом свидетельствует уже то, что первоначальная инициатива Швеции и Польши о «Центральноевропейском партнерстве» (ЦП) была отклонена и ныне предстает как «Восточное партнерство» (ВП). Это не просто подмена терминов, и различие принципиальное: или наши государства - «восточные», т.е. внешние для Евросоюза, или они, включая Беларусь, - «не сосед Европы, а европейский сосед» (Валенса), и, по словам польского премьер-министра Д. Туска, «место Беларуси в европейской семье». Пока же мы только «соседи Европы», и «Восточное партрерство» уже окрестили аббревиатурой БУМАГА (по первым буквам участников), рассчитывать на реальную субъектность наших государств в этом альянсе не приходится. Но крот истории неумолимо прокладывает и иные маршруты.

В этом контексте «во весь рост» встает вопрос о Союзном государстве Россия - Беларусь, его функциях в процессе модернизации, оптимальной форме институциализации, перспективах и роли в проектируемом Еразийском союзе.

Президент РБ прав, напоминая в последней статье библейское «В начале было Слово», но не менее важно и классическое: «Как слово наше отзовется?». В этой связи необходимо упредить от заблуждений концептуального характера, заметной в определенной части экспертного сообщества. К примеру, А. Михайленко - член Экспертного совета при Комитете по делам СНГ Совета Федерации Федерального собрания РФ, профессор кафедры национальной безопасности РАНХиГС при Президенте РФ, доктор политических наук пишет, что «объективных препятствий на пути региональной интеграции постсоветского пространства нет. Однако субъективный фактор, осознание этих обстоятельств отстают от жизни» [Михайленко 2011, с. 9].

К сожалению, белорусско-российская интеграция не сводится к субъективному фактору (хотя значимы и они), а отягощена фундаментальными объективными обстоятельствами, и они имеет двуединый характер.

С одной стороны, это внешние позитивные вызовы глобализации и региональной интеграции, а с другой - реалии формирования трехполярного мира (США, Евросоюз и Китай) и возможность деградации постсоветского пространства к уделу его полупериферии. Принять такие вызовы и ответить на угрозы способна только мощная и равновесная евразийская интеграция в постсоветском пространстве, но ее формирование осложняется еще незавершенным процессом суверенизации, строительства по сути молодых наций-государств.

Объективных затруднений просто «немеряно». Так, известный эксперт Института Европы РАН И.Д. Иванов отмечает, что номенклатура белорусского экспорта совпадает с российской номенклатурой на 60%, а казахстанской - на 90%, что предполагает жесточайшую конкуренцию в рамках Таможенного союза [см.: Иванов 2010, с. 6].

Шире говоря, динамика белорусско-российских взаимоотношений приводит к судьбоносной проблеме управления процессом модернизации союзного строительства. В этом ракурсе дело, на мой взгляд, в том, что de facto официальная Россия еще не решила, является ли для нее Беларусь одним из многих партнеров по сотрудничеству или все же приоритетным союзником? [см: Левяш 2010]. Если ответ будет утвердительным, и речь пойдет не просто о сотрудничестве, а действительно углубленной интеграции, как и предполагают ее учредительные документы, то от политических деклараций («Духа законов», по Ш. Монтескье) и успешного выполнения фрагментарных программ (к ним во многом сопричастна и НАН Беларуси) необходимо переходить к формированию их системной плоти, т.е. институциализации высшей формы сотрудничества.

Эта «осевая» проблема буквально «витает в воздухе», но, в силу ее уникальности в пространстве СНГ, требует, как отмечают эксперты, концептуально зрелого подхода. «Интеграцию России и Белоруссии во многом тормозит нерешенность концептуальных вопросов строительства Союзного государства», пишет известный эксперт [Шурубович 2006, с. 35]. В газете «СБ. Беларусь сегодня» отмечается «…непонимание важности поиска формулы государственного единства Союзного государства, которая определяет результативность интеграционных процессов…первостепенной задачей союзников является…выделение политической составляющей в этом процессе в ранг приоритетной…Весь этот процесс осуществляется в определенной последовательности, поэтапно, при четком понимании того, что экономика - это рычаг, управлять которым должна политическая стратегия» [Рудаков 2009].

Каков институциональный продукт этой стратегии? Союзное государство или Союз двух государств как конфедерация? 9 мая 2009 г. в речи, посвященной Великой Победе, А. Лукашенко впервые говорил об «особых отношениях» РБ и РФ как «союзных государствах», т.е. во множественном числе. На совещании группы Государственной Думы Российской Федерации по связям с парламентом Республики Беларусь с участием депутатов Парламентского собрания Союза Беларуси и России П. Бородин заявил: «То, что мы собираемся и обсуждаем - это хорошо, но пора принимать решения - и по созданию парламента, и по делегированию полномочий, и по конфедеративному устройству (курсив мой - И.Л.)…» [Цит по: Литературная…-Лад …2009]. Известный российский политолог В. Дашичев также отмечает, что «…наиболее подходящей и реалистической формой Союза России и Белоруссии было бы создание не «единого государства», а конфедерации» [Цит. по: Назависимая…- Содружество 1999].

Иными словами, центральный вопрос: какой институциональный тип Союза должен стать нормативным - остается попрежнему открытым. В основании проблемы - три фундаментальных фактора.

Первый из них. Строительство не союза двух государств, а единого союзного государства сталкивается с синдромом разных «весовых категорий». Как известно, производственный потенциал Беларуси составляет 3% от российского. А стабильное союзное государство может состояться только при относительном равенстве потенциалов партнеров - территориально-ресурсном, демографическом, экономическом, оборонном, культурном. Их явное несоответствие в рассматриваемом ракурсе угрожает если не поглощением Беларуси, то заведомо обрекает ее на долю «младшего брата».

Второй фактор - это различные политико-экономические траектории эволюции Беларуси и России в переходный период. Подписание союзного договора произошло, с одной стороны, в условиях стабилизации политического режима и жесткого неприятия «дикого рынка» в Беларуси, а с другой - в «смутное время» олигархической диктатуры в России. До сих пор ее подпреды, формально отодвинутые от политической власти, делают все, чтобы добиться контроля над белорусским производственным комплексом, прессингуют отказом от энергетических преференций, вполне нормальных в отношениях с союзным государством.

Наконец, в-третьих, в постсоветском пространстве остается открытой дилемма авторитета силы или силы авторитета [см.: Левяш 1999]. Новая Россия, уважающая суверенитеты наших государств, по определению не может претендовать на гегемонию, но в силу своего колоссального потенциала и заметной роли способна быть лидером их модернизации и институциональной синергии. Вопрос: какова ее оптимальная форма?

На мой взгляд, реально назрела конфедеративная перспектива. Насколько она фундирована? Существуют ли убедительные прецеденты? В авторитетном бельгийско-российском издании отмечается, что «федерацию следует отличать от конфедерации…(Однако) в своих конституционных воплощениях они не всегда соответствуют этой теоретической модели. Так, Швейцария называет себя Гельветической Конфедерацией, хотя по всем признакам является федеративным государством. Федерация не является чисто внутригосударственной категорией. Нередко ей придается межгосударственное значение. Так, Евросоюз представляет собой конфедерацию…имеется в виду mixtum compositum - конфедерация, обладающая некоторыми чертами федерации» [Основы…1999].

Таким образом, адекватная модель конфедерации - не застывшая «египетская пирамида», а доступный реконструкции процесс. Это динамичная институциональная форма, способная адаптироваться к объективно общим потребностям, интересам, целям и ценностям наций-государств, которые они, не обязательно вступая в федеративные отношения, реализуют в интеграции по приоритетным для них направлениям и в адекватных им наднациональных структурах, при этом по принципу субсидиа рности сохраняя свой суверенитет в решении национально-государственных задач.

Идея белорусско-российской конфедерации неявно сформировалась в белорусском общественном мнении уже более десятка лет. Еще в 1996 г. в репрезентативном национальном опросе населения (1.535 человек) была выявлена неоднозначная эволюция белорусского общества по взаимосвязанным и центральным вопросам - о суверенитете и интеграции(в %):

Да Нет Не ответили

Хотели бы вы, чтобы Беларусь была 64,6 34,4 1,0 независимым государством?