Субъективная модальность и тональность в политическом интернет-дискурсе

Итак, у жанровых разновидностей электронных СМИ мы наблюдаем сохранение базовых жанровых параметров. Но, несмотря на это, происходит взаимопроникновение различных жанров, что, в конечном счете, приводит не только к расширению жанровых границ, но и к размыванию последних. Это в свою очередь способствует созданию новых «пограничных» жанровых форм, что обусловлено спецификой Интернет-дискурса (более свободная и непосредственная коммуникация).

Выводы по первой главе

Представленные в настоящей главе материалы позволяют сделать следующие выводы, значимые для конкретного анализа субъективной модальности и тональности в политическом очерке:

- во-первых, на сегодняшний день Интернет становится одним из главных источников получения информации, прежде всего, политической, в котором находится огромное количество «инфосерверов», «новостных порталов» и «интернет-газет»;

- во-вторых, политический Интернет-дискурс является продуктом взаимодействия политического дискурса и Интернет-дискурса и вбирает в себя наиболее характерные их признаки;

- в-третьих, для текстов Интернет-газеты характерно раскованность стиля и тотальная ирония, когда речь идет о политической жизни страны;

- в-четвертых, в Интернет-газете жанровый корпус печатных СМИ получает право «на новую жизнь», эволюционируя и возрождаясь в новых жанрах, дающих большие творческие возможности журналистам.

ГЛАВА 2.ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ ИССЛЕДОВАНИЯ СУБЪЕКТИВНОЙ МОДАЛЬНОСТИ И ТОНАЛЬНОСТИ В ПОЛИТИЧЕСКОМ ИНТЕРНЕТ-ТЕКСТЕ

Основная задача данной главы диссертационного исследования - определение исходной теоретической базы, которая будет служить основой для изучения текстовых категорий - субъективной модальности и тональности - в политическом Интернет-тексте.

Для решения поставленной задачи необходимо:

- во-первых, дать рабочее определение «образа автора», охарактеризовать его особенности и роль в публицистическом произведении;

- во-вторых, определить природу категорий субъективной модальности и тональности;

- в-третьих, обобщить существующие представления об особенностях субъективной модальности и тональности и определить их роль в структуре высказывания и политического Интернет-текста в целом.

Каждая из названных проблем рассматривается в одном из трех разделов настоящей главы.

2.1 Формы выражения субъекта речи и категория «образ автора» («авторский голос») как структурообразующий фактор публицистического текста

Читая современный публицистический текст, мы не только становимся очевидцами описываемого события, но видим текстовое отражение авторской личности, его самосознания, позиции, творческой индивидуальности.

Для целей данной работы наиболее релевантны следующие компоненты текстовой организации: речевая (субъектная) организация, точка зрения повествователя, план восприятия. Именно эти средства организации текста являются, на наш взгляд, наиболее значимыми средствами манифестации авторской позиции, с которой напрямую связаны текстовые категории субъективной модальности и тональности. Кратко остановимся на данных формах жанрообразования.

Образ автора и точка зрения повествователя. Этот компонент субъектной организации текста напрямую связан с важнейшей категорией образа автора.

«Понятие образа автора, будучи неточным с точки зрения точных наук, оказывается достаточно точным для литературоведения, если принять представление об особом характере точности в художественном творчестве. Образ автора, естественно, создается в литературном произведении речевыми средствами, поскольку без словесной формы нет и самого произведения, однако этот образ творится читателем. Он находится в области восприятия, восприятия, конечно, заданного автором<…> Именно потому, что образ автора больше относится к сфере восприятия, а не материального выражения, возникают трудности в точности определения этого понятия» [Валгина 2004: 101].

Научное обоснование ведущей роли авторского начала мы находим в работах В.В. Виноградова. Он активно разрабатывал теоретические положения, связанные с образом автора, и определил его ведущее место в речевой системе текста. В работе «О теории художественной речи» В.В. Виноградов пишет, что «образ автора - это центр, фокус, в котором скрещиваются, объединяются, синтезируются все стилистические приемы словесного искусства… индивидуально словесная структура, пронизывающая строй художественного произведения». Далее он отмечает, что категория «образа автора» в художественном произведении определяет «единство авторских оценок и осмысления действительности… внутреннюю слитность и спаянность структурных основ авторского замысла и композиции» [Виноградов 1974: 182].

Проблема «образа автора» волновала не только лингвистов, но и многих писателей, которые сами пытались ответить на этот вопрос. В записках Л.Н. Толстого мы находим такие строки: «Во всяком художественном произведении важнее, всего убедительнее для читателя собственное отношение к жизни автора и все то в произведении, что написано на это отношение» [Кайда 1989: 54].

Б. Успенский в своей работе «Поэтика композиции» рассматривал эту проблему на ином уровне. Под автором Б. Успенский понимал, прежде всего, то лицо, которому принадлежит весь текст в целом. Этим лицом, по его мнению, может быть как сам автор этого произведения, так и любой говорящий, высказывание которого и составляет объект исследования. Иными словами, Б. Успенский рассматривает различные реализации авторских позиций, с которых ведется повествование, и развитие отношений между ними. «Говоря об авторской точке зрения, мы имеем в виду не систему авторского мировосприятия вообще (вне зависимости от данного произведения), но ту точку зрения, которую он принимает при организации повествования в некотором конкретном тексте» [Успенский 2000: 27].

В последнее время наблюдается тенденция к расширению понимания образа автора. Так, Н.Т. Рымарь и П.В. Скобелев предлагают рассматривать автора не как образ, вбирающий в свое сознание все смыслы произведения, но и «как деятельность, а произведение - как событие этой действительности». Это обусловлено тем, что «категория деятельности позволяет включить в понятие автора не только сознание, но и творческую волю» [Рымарь, Скобелев 1994:85].

Итак, под «образом автора» в художественном произведении может выступать как выдуманное лицо, высказывание которого положено в основу текста произведения, так и сам автор этого произведения, но в любом случае они не идентифицируются с реальным создателем текста.

Особенность художественного произведения заключается в том, что образ автора ни в коей мере не тождественен создателю художественного произведения, в то время как в публицистике наблюдается «изоморфизм творца и творимого» [Топоров 1996: 34]. Г.Я. Солганик в работе «О закономерностях развития языка газеты в ХХ веке» пишет: «Важнейшая роль категории автора заключается в том, что она определяет не только стиль конкретных текстов, но и стиль эпохи, того или иного периода. Каждое время характеризуется общим, совокупным представлением об авторе, его идеальным образом. Категория автора формируется как результат действия внешних и внутренних газетно-языковых факторов… Формируемая совокупным действием этих факторов, категория автора начинает сильно воздействовать на язык и речь газеты. Сущность этой категории составляют две грани - человек социальный и человек частный. И хотя в чистом виде они не встречаются (или встречаются крайне редко), но сущность авторского «я» определяется соотношением именно этих граней. Это крайние точки, два полюса, между которыми располагается огромное количество переходных случаев» [Солганик 2002: 41]. Им же был детально охарактеризован образ автора публицистических текстов. Схема, приведенная ниже, наглядно вскрывает взаимодействия человека частного и человека социального [Солганик 2001: 81].

Размещено на http://www.allbest.ru//

Размещено на http://www.allbest.ru//

В филологических исследованиях высказывается мнение, что «каждому роду, виду или разновидности словесности произведения должен отвечать свой общепринятый образ автора» (Н.С. Валгина, Ю.В. Рождественский, Н.Б. Руженцева и др.). «…Жанровые особенности тех или иных произведений публицистики влияют на конкретные формы представления субъекта повествования и конструирования образа автора. Наиболее личностный характер имеет очерк» [Валгина 2004: 110].

В публицистике мы имеем дело не с «вымышленными повествователями», а с «вполне реальным лицом, т.е. с личностью журналиста» [Ким 2001:252], который в таком тексте выступает «конкретно-чувственным носителем речи». «Используя инструмент авторского «я», публицист может активно вторгаться в ход описываемых событий, свободно выражать свои мысли, входить в контакт с героями, выражать собственную позицию и мнение и т.д.» [Ким 2004:258].

При этом не всякое авторское присутствие автоматически означает, что в тексте возникает образ автора. Зачастую, и это относится ко многим публицистическим жанрам, точнее будет говорить о наличии элементов, характеризующих субъект речи, точнее о «голосе автора». Так бывает в традиционных, наиболее распространенных жанрах политической газетной публицистики (заметке, репортаже, статье), в отличие, например, от политического очерка или от политического портрета. Но в Интернет-публицистике, в связи с ее повышенной субъективностью, личностной ориентированностью дискурса и стилевой раскованностью, а также наличием гибридных жанров, связанных с включением, прежде всего, очеркового начала, можно говорить о более отчетливом выражении авторского присутствия.

Речевой стиль повествователя. Для нашей работы наиболее значима эмоционально-экспрессивная окрашенность текста, которая не только служит для выражения психологического состояния говорящего или пишущего, но и выступает средством выражения субъективного отношения говорящего к содержанию или адресату речи. В публицистическом стиле экспрессия является одним из способов создания оценки, усиления выразительности и образности, отражения авторской индивидуальности и воздействия на сознание адресата. С экспрессией очень тесно связана такая категория, как тональность. Проблемы, связанные с данной категорией, затрагивали в своих работах М.М. Бахтин, выделяющий экспрессивный момент в тексте [Бахтин 1997], Б.О. Корман, исследующий основной эмоциональный тон произведения как важнейший способ изображения субъекта [Корман 1986].

Таким образом, текстообразующие факторы взаимосвязаны. Один (речевой стиль повествователя) непосредственно дополняет другие (субъектную организацию текста и точку зрения повествователя). Все это способствует индивидуализации текста и установлению контакта между автором и читателем. Как отмечает М.Н. Ким, «в создании авторского образа определяющими элементами являются не только мировоззренческая позиция автора, его жизненные установки и ценностные ориентации, идеи и пристрастия, но и авторская речь. Из всех этих составляющих и рождается образ автора в сознании читателей» [Ким 2001:259]. Об этом же свидетельствуют и наблюдения Л.Я. Зятьковой: «Автор текста имплицитно или эксплицитно вызывает у читателя различные представления оценочного характера, которые являются результатом сопереживания читателя персонажам произведения» [Зятькова 2003: 11].

В целом публицистические тексты становятся в настоящее время глубоко тенденциозными. Автор отражает не только личную точку зрения, но прежде всего мнение людей (группы лиц), стоящих за тем или иным изданием. Собственно фактографическими «жанрами» являются короткие (10-30 строк) хроникальные сообщения и информационная разновидность заметки. В этих жанрах факты не интерпретируются, а излагаются. Все остальные жанры газетно-журнального дискурса - это тексты-суждения, в которых логическая информация (факт) интерпретируется автором в большей или меньшей степени, и эта интерпретация детерминирована множеством экстралингвистических факторов.

Политический дискурс отличает высочайшая степень тенденциозности подачи материала; во многих публикациях ясно виден их «заказной» характер. Факт переводится в суждение всем арсеналом средств текстообразования, и субъективная модальность и тональность являются, на наш взгляд, важнейшими из них, что и определяет наше обращение к этим категориям в связи с исследованием политических Интернет-текстов.

2.2 Субъективная модальность как текстообразующая категория

В современном отечественном и западноевропейском языкознании сложилось два основных теоретических направления в изучении категории модальности: языковое и логическое.

Представители первого теоретического направления (Г.В. Колшанский, В.З. Панфилов и др.) рассматривают модальность как категорию, соответствующую аналогичной в логике, причем сфера модальности ограничивается теми значениями, которые прямо соотносятся с выделяемыми логикой видами объективной модальности.

Модальность в логике - контекстуальная характеристика высказывания. В естественном языке модальность выражают с помощью специальных языковых конструкций («необходимо, что», «возможно, что» и др.), присоединяемых к утвердительным предложениям. В модальной логике модальность формализуется с помощью специальных модальных операторов (например, с помощью оператора необходимости, оператора возможности), применяемых к конкретным высказываниям и предикатам, так же как и обычные, функционально-истинностные логические операторы классической логики высказываний и логики предикатов.

«Логический словарь ДЕФЕРТ» (1994) отмечает, что первоначальное логико-философское осмысление модальности было введено еще Аристотелем, рассматривавшим две основные модальности: «необходимо, что», «возможно, что» (а также различные производные - «не необходимо, что» «невозможно, что» и др.). Позднее, в соответствии с традицией, заложенной И. Кантом, длительное время было принято разделять все высказывания на проблематическое (Возможно, что S есть P), ассерторическое (S есть P) и аподиктическое (Необходимо, что S есть P). Проблематическое высказывание выражает то, что некоторое другое высказывание может быть истинным лишь при определенных условиях (например, проблематическое высказывание « Возможно, что завтра будет дождь» выражает то, что высказывание «Завтра будет дождь» может оказаться истинным при определенных условиях). Ассерторическое высказывание выражает факт наличия или отсутствия у предмета того или иного признака (свойства) в действительности («Снег бел», «Земля квадратная» и т.д.). Аподиктическое высказывание выражает то, что некоторое другое высказывание является истинным при любых условиях («необходимо, что дважды два - четыре»).

В процессе дальнейшего развития представлений о логической структуре высказываний и различных типах модальности традиционная кантовская классификация была существенно уточнена и дополнена. В современной логике кроме алетических модальностей («необходимо, что»; «возможно, что») различают деонтические («обязательно, что»; «разрешено, что»; «запрещено, что»), аксиологические («хорошо, что»; «плохо, что» и др.), эпистемические («верю, что»; «знаю, что»), темпоральные («будет так, что»; «всегда было так, что» и др.) и многие другие модальности, формализуемые с помощью соответствующих модальных операторов. Семантические и синтаксические свойства таких модальных операторов исследуются в рамках соответствующих аксиоматизированных логических теорий - эпистемической логики, деонтической логики и др. [Логический словарь ДЕФЕРТ 1994: 143-144].

В таких модальных высказываниях обязательно выражается определенное отношение к утверждаемым фактам и положению дел, дается их оценка, выявляются основания для самого акта утверждения.

На основании кантовской классификации видов логических модальностей (проблематической, ассерторической и аподиктической) в современной лингвистической литературе появились соответствующие классификации. Так, Г.В. Колшанский в своей работе выделяет три вида модальных значений: возможности, действительности и необходимости - и интерпретирует эту категорию как отношение высказывания к действительности (установление связи между содержанием высказывания и объективными фактами), выражаемое грамматическими, интонационными и лексическими средствами. [Колшанский 1975:142]. По этому же принципу выстраивает свою классификацию модальных значений и В.З. Панфилов. Он выделяет два типа значений модальности: объективную (онтологическую) и субъективную (персуазивную) - и отмечает, что «первая из них (объективная модальность) отражает характер объективных связей, наличных в той или иной ситуации, на которую направлен познавательный акт, а именно связи возможные, действительные и необходимые. Субъективная выражает оценку со стороны говорящего степени познанности этих связей, то есть она указывает на степень достоверности мысли, отражающей данную ситуацию» [Панфилов, 1977: 74]. Кроме того, субъективная и объективная модальности могут сосуществовать, взаимодействовать друг с другом в рамках одного высказывания, но не перекрещиваться. В «Грамматике современного литературного русского языка» (1970) отмечается, что «для каждого предложения обязательными являются лишь объективно-модальные значения, а субъективно-модальные значения включаются лишь факультативно и могут лишь характеризовать только часть предложения» [Грамматика современного литературного русского языка 1970: 611].

Стоит отметить, что категории модальности в логике и лингвистике, несмотря на то, что обе эти науки используют одинаковую терминологию, все же существенно различаются:

- термины имеют различное семантическое наполнение и толкование;

- в лингвистике рассматриваются прежде всего свойства языковых единиц-предложений.

Сторонники второго теоретического направления - языкового - рассматривают категорию модальности как исключительно языковую самостоятельную категорию. Внутри этого направления образовалось несколько подходов к интерпретации категории модальности.

Первоначально сформировалось представление о категории модальности как о широкой языковой категории, передающей любое отношение говорящего к своему сообщению. Такое толкование данной языковой категории находим в работе Ш. Балли «Общая лингвистика и вопросы французского языка» (1955), а также в работах его последователей. По мнению Ш. Балли, каждое высказывание состоит из двух частей, одна из которых коррелятивна процессу, образующему представление (диктум), а другая часть содержит «выражение модальности коррелятивной операции, производимой мыслящим субъектом» [Балли 1955: 44]. Иными словами, любое высказывание содержит изложение какого-то факта (диктум) и авторской оценки действительности, на этой основе формируется понятие модальности «как души предложения» (модус). Модальность рассматривается ученым прежде всего как «результат активной (мыслительной) операции», которую осуществляет говорящий субъект над представлением.

Важным прорывом в изучении категории модальности в современном языкознании стали теоретические положения, выдвинутые В.В. Виноградовым в работе «О категории модальности и модальных словах в русском языке». Он отмечает, что «каждое предложение включает в себя, как существенный конструктивный признак, модальное значение, то есть содержит в себе указание на отношение к действительности. Любое целостное выражение мысли, чувства, побуждения, отражая действительность в той или иной форме высказывания, облекается в одну из существующих в данной системе языка интонационных схем предложения и выражает одно из тех синтаксических значений, которые в своей совокупности образуют категорию модальности» [Виноградов 1975: 51]. Таким образом, В.В. Виноградов, вслед за И.И. Мещаниновым, определял модальность как понятийную категорию, которая «не описывается при помощи языка, а выявляется в нем самом, в его лексике и грамматическом строе» [там же].

Постепенно в современном языкознании наметилась тенденция к сужению понимания языковой модальности. Появилось направление, которое предлагает рассматривать категорию модальности как функционально-семантическое поле. Одним из первых, кто выдвинул идею рассматривать категорию модальности в качестве функционально-семантического поля, был Л.В. Щерба. Подробную разработку эта идея получила в трудах В.Г. Адмони, Е.И. Беляевой, А.В. Бондарко, Е.В. Гулыги, Е.И. Шендельс, Г.С. Щура и др.

Сторонники этого направления отмечают, что функционально-семантические поля модальности в русском языке имеют очень сложную структуру, характеризующуюся разнообразием значений и средств их выражения, поэтому модальность делится прежде всего на два основных макрополя: действительности и недействительности, которые в свою очередь распадаются на микрополя (уверенности, сомнения, логической модальности и логической необходимости и т.д.). Именно такой подход дает возможность широкого семантического рассмотрения, позволяет дифференцированно изучить значения языковых единиц, входящих в эти поля, и их функционирование в речи.

Таким образом, «Модальность - функционально-семантическая категория, выражающая разные виды отношения высказывания к действительности, а также разные виды субъективной квалификации сообщаемого <…> » [Лингвистический энциклопедический словарь 1990:303]. Данная категория является необходимым компонентом содержания высказывания и выражает отношение «вещественного» содержания предложения к действительности различными способами (лексическими, синтаксическими, интонационными, морфологическими).

Еще раз уточним, что объектом нашего исследования является, прежде всего, категория субъективной модальности, которая «передает отношение говорящего к сообщаемому» [там же].

При исследовании категории субъективной модальности ученые столкнулись с проблемой соотношения таких грамматических значений, как утверждение - отрицание, с одной стороны, и различные оттеночные проявления этих грамматических значений - с другой стороны. По мнению А.М. Пешковского, утверждение и отрицание составляют разные виды модальности предложения.

Микрополе уверенности возникает в том случае, когда говорящий стопроцентно уверен в том, что он обладает достаточными знаниями о событиях, фактах, имеющих место в жизни, и претендует на полное знание о предмете речи. По мнению В.А. Белошапковой, «достоверность выражается имплицитно: самим фактом отсутствия недостоверности» [Белошапкова 1982:60]. Модальность уверенности составляют: 1) группа вводно-модальных слов, которую можно условно назвать «обязательность», подтверждающих уверенность говорящего в том, что он говорит или слышит; 2) группа вводно-модальных слов со значением «безальтернативности». С каждым из таких слов соотносится другое слово, обладающие альтернативным значением (условие, спор, сомнение). Сами отрицательные приставки -бес-/-без- и не- содержат в себе значения отрицания, отсутствия того, что заключено в значении слова или основы без ?не-? и ?без-/бес-?. Говорящий, употребляя эти вводно-модальные слова, претендует на полное знание о предмете речи, сомнений в выборе одного из возможных вариантов у него нет и потенциально не должно быть у его собеседника. Основная цель употребления вводно-модальных слов данной группы - исключение всех других вариантов и исключение возможных сомнений; 3) группа вводно-модальных слов «предсказуемость», употребление которых предопределено естественным ходом вещей; 4) группа вводно-модальных слов «нормативность», которые репрезентируют очевидность того, о чем говорится в высказывании, подчеркивают ясность данного факта для всех.

Модальность уверенности может выражаться и с помощью модальных частиц со значением уверенности, а также модальных фраз.

Модальность неуверенности возникает тогда, когда говорящий не обладает достаточными знаниями о событиях и понимает, что его информация может оказаться недостоверной. Модальность неуверенности представлена следующими микрополями:

1. Микрополе предположения. Значение предположения, по мнению А.В. Чибук, возникает в том случае, «если говорящий не обладает достаточными знаниями о событиях, имеющих или имевших место. Выражая предположение, говорящий отдает себе отчет в том, что его информация может оказаться недостоверной» [Чибук 2004: 50].

Причинами возникновения ситуации предположения могут стать:

- субъективное восприятие говорящим пропозиции;

- неполнота информации;

- нежелание брать на себя ответственность за достоверность информации;

- возможность искажения информации (передача слов третьего лица, использование информации других лиц).

В своей работе А.В. Чибук выделяет два микрополя предположения: микрополе уверенного предположения, которое возникает тогда, когда высказывание характеризуется достаточно большой степенью вероятности реализации пропозиции (содержания высказывания) данного высказывания; микрополе неуверенного предположения - выражение неуверенности говорящего в соответствии пропозиции действительности или возможности реализации пропозиции [Чибук 2004: 57-58].

Микрополе предположение объединяет нереальные модальные значения. Это объясняется тем, что в таких значениях отражена только предполагаемая реальность, а не действительная. Но особенностью значения предположения является то, что оно потенциально может стать реальным при наличии определенных условий и обстоятельств.

2. Микрополе сомнения. Ситуация сомнения, по мнению Т.В. Гоголиной, - это «такое положение дел, при котором говорящий (субъект речи): 1) не обладает достаточными знанием о некоторых имеющих/имевших место реальных или предполагаемых событиях, явлениях, фактах действительности; 2) отдает себе в этом отчет, следствием чего становится неуверенность в истинности пропозиции» [Гоголина 2000: 43].

Причинами возникновения значения сомнения могут стать наличие или отсутствие контакта говорящего с объектом модальной оценки:

- «при наличии такого контакта мотивированность сомнения определяется субъективной позицией самого говорящего, которая может быть обусловлена чувственным восприятием, несовершенством памяти, неполнотой информации;

- при отсутствии контакта мотивированность сомнения обусловлена данными и свидетельствами различных источников информации (любых, но не самого говорящего)».

Т.В. Гоголиной было выделено три степени проявления сомнения:

1) высокая степень проявления сомнения возникает тогда, когда говорящий больше неуверен, чем уверен;

2) низкая степень проявления сомнения определяется тем, что говорящий больше уверен, чем неуверен в том, о чем идет речь;

3) почти полная уверенность в отрицании факта - говорящий почти уверен в правильности своего предположения, поэтому ориентирован на отрицание факта [Гоголина 2000: 44-51].

3. Микрополе кажимости. Значение кажимости связано с ситуацией, когда говорящий имеет минимальное представление о предмете речи или недостаточную информацию и в соответствии с этим выстраивает свою гипотезу, точку зрения, основываясь на догадках, домыслах.

4. Микрополе вероятности. Ситуация вероятности возникает тогда, когда то или иное действие, явление, факт, событие может иметь место в действительности, но для этого необходимо соблюдение или выполнение каких-либо условий.

Между представленными микрополями четкую границу провести сложно, иногда почти невозможно. Это объясняется тем, что все эти значения - предположение, сомнение, вероятность, кажимость - взаимосвязаны и могут пересекаться друг с другом.

Современное направление изучения категории модальности имеет в своей основе следующую мысль. Т.В. Булыгина, Ю.Н. Шведова и вслед за ними А.П. Бабушкин считают, что «объективная и субъективная модальности предполагают не только вариативность «случаев», способных актуализировать «возможные миры», - разные виды модальностей видоизменяют картину мира, вызывая ее девиации от стандартного состояния» [Бабушкин 2001: 16].

Наше внимание привлекает категория субъективной модальности, которая выражает лишь ту оценку адекватности отражения данной ситуации, которая дается субъектом мысли, то есть указывает на степень достоверности содержания предложения с его точки зрения. Обратимся к средствам выражения данной категории.

В современной лингвистике в последнее время во главу угла встал вопрос о средствах выражения субъективной модальности. Многие ученые (Е.И. Беляева, А.В. Бондарко, В.В. Виноградов, Г.В. Колшанский, И.И. Мещанинов, В.З. Панфилов, М.В. Пляскина и др.) считают, что основными средствами выражения данной категории являются вводно-модальные слова, т.к. они составляют комплекс языковых средств, выражающих определяемую с точки зрения говорящего степень соответствия содержания высказывания действительности. Так, А.В. Бондарко относит вводно-модальные слова (модальные частицы и фразы) к ядерным средствам выражения модальности. Это средства, которые передают основное модальное значение, тогда как порядок слов, интонация, целевая установка предложения, тип синтаксической конструкции определены им как дополнительные средства, находящиеся на периферии категории модальности [Бондарко 1971].

Итак, вводно-модальные слова являются основным морфологизированным способом выражения модуса и, соответственно, субъекта автора.

По мнению В.В. Казаковской, вводно-модальные слова служат для оценки степени достоверности высказывания, являются авторизаторами, представляющими варианты ментальной модальной рамки, определяют способы квалификации действительности, выражают сферу точки зрения говорящего относительно сообщаемого и представлены модификаторами проблематичной и категоричной достоверности. С их помощью говорящий, оценивая степень полноты своих знаний, представляет содержание своего высказывания как соответствующее или не соответствующее реальному положению дел. Используя операторы проблематической достоверности (возможно, наверное, очевидно, может быть и т.п.), говорящий выражает значение неуверенности (предположительности, гипотетичности, сомнительности). Операторы категорической достоверности (конечно, безусловно, бесспорно, разумеется и т.п.) выражают значение уверенности говорящего в познанности объективных связей.

Отсюда следует, что основной функцией этих вводно-модальных компонентов является реализация эпистемического значения (оценка информации с точки зрения достоверности) [Казаковская 1996].

К числу неосновных функций модификаторов категорической уверенности В.В. Казаковская относит следующие:

- акцентирование семы «обычность, общеизвестность» - вводные слова функционируют в роли показателей стереотипности, тривиальности и используются говорящим в его «скрытом» диалоге с собеседником для отведения возможных сомнений;

- воздействие на собеседника с целью привлечь его на свою сторону, заставить его изменить свое мнение и принять точку зрения говорящего.

Вводные компоненты со значением проблематичной достоверности могут выполнять такие функции, как:

- выражение значения «отвергаемое предположение» с целью снятия мнимого представления;

- достижение эффекта вежливости (деликатный совет, напоминание, предложение);

- подчеркивание категоричности требования.

Таким образом, говорящий, используя вводно-модальные компоненты различной семантики, обнаруживает тем самым свое авторство модальных оценок, одновременно с их помощью раскрывает свое личное отношение к характеризуемым явлениям, событиям, персонажам, действующим в произведении, к себе - собственным мнениям, предположениям и др.

В лингвистической науке существует еще одна точка зрения, которая заключается в том, что субъективная модальность появляется в предложении с личными местоимением «я», все же остальные средства: интонация, словопорядок, специальные конструкции, повторы, частицы, междометия, вводные слова и вводные сочетания слов, вводные предложения - вспомогательные, хотя традиционно принято считать основными средствами выражения субъективной модальности вводные слова. Г.Я. Солганик в работе «К проблеме модальности текста» высказывает мнение, что основным средством выражения субъективно-модального значения является личное местоимение «я». Это объясняется тем, что речь всегда лична, персонализована, эгоцентрична, в то время как язык, будучи системой знаков, принципиально безличностен, он обращен к миру вещей и понятий. По мнению Г.Я. Солганика, антропоцентричность характеризует не язык, а прежде всего речь. Только в речевом акте происходит «субъективизация» языка, превращение его в речь. Таким образом, антропоцентричность выступает как важнейшее фундаментальное свойство речи, возможности которого заложены в языке. Любая речь исходит от «я», обращена к «ты» и повествует «о нем». И вместе с «я» появляется субъективно-модальное значение, «непредметно атрибутивное высказывание». Все остальные средства субъективной модальности «объединяются тем, что непосредственно, прямо и эксплицитно обнаруживают личность, присутствие говорящего» [Солганик 1984:72].

Таким образом, главным средством манифестации субъективной модальности, по мнению Г.Я. Солганика, является местоимение «я», все остальные имеют вспомогательный по отношению к нему характер, координированы с ним и выступают совместно как единая система.

Совсем иначе представлена эта проблема в работах И.Р. Гальперина. По его мнению, отношение говорящего к действительности в той или иной степени характерно для всякого высказывания. «Поскольку отношение говорящего к действительности может быть выражено различными средствами - формально грамматическими, лексическими, фразеологическими, синтаксическими, интонационными, композиционными, стилистическими - модальность оказывается категорией, присущей языку в действии, т.е. речи, и потому является сущностью коммуникативного процесса» [Гальперин 1981:43].

Мы разделяем мнение И.Р. Гальперина о том, что субъективная модальность имеет средства выражения на всех уровнях организации текста. Это, на наш взгляд, способствует текстовой манифестации «образа автора» (пишущего, говорящего), созданию интимной, доверительной атмосферы, контакту с читателем при опосредованном общении.

Большинство приведенных выше определений субъективной модальности содержит такой компонент, как отношение говорящего к высказыванию или факту действительности, и лишь некоторые из них включают оценку говорящего. Так, в «Словаре по логике» А.А. Ивина и А.Л. Никифорова отмечается, что «модальность (от лат. modus - мера, способ) - оценка высказывания, данная с той или иной точки зрения. Модальная оценка выражается с помощью понятий «необходимо», «возможно», «доказуемо», «опровержимо», «обязательно», «разрешимо» и т.п.» [Ивин 1998: 204]. По мнению Н.Ю. Шведовой, субъективная модальность не может ограничиваться лишь отношением говорящего к предмету высказыванию, потому что «в значительной мере в этой категории проявляется субъективно-оценочное отношение» [Шведова 1966:58]. Отсюда следует, что оценочный компонент изначально входил в состав категории субъективной модальности и его необходимо учитывать. В связи с этим обратимся к понятию «оценка».

В «Словаре русского языка» С.И. Ожегова мы находим следующее определение: «Оценка - мнение о ценности, уровне или значении кого-чего-нибудь» [Ожегов, Шведова 1996: 438]. В современной лингвистике существует мнение, что в систему категории субъективной модальности необходимо включать оценочность, хотя соотношение этих категорий по-разному трактуется учеными. Так, по мнению А.В. Бондарко, оценочность лишь частично связана с категорией модальности. Это объясняется тем, что для нее характерно установление точки зрения говорящего, его отношение к высказыванию, но не всегда ясно «отношение содержания высказывания к действительности» [Бондарко 1990:132]. А.В. Бондарко считает, что «оценочность целесообразно рассматривать как особую семантико-прагматическую сферу, взаимодействующую с модальностью. Разумеется, четких граней здесь нет, и отнесение качественной и эмоциональной оценки к модальности нельзя исключить, однако речь может идти о периферии модальности, где специфические признаки данной категории размыты» [Бондарко 1990:174]. В работе «Функционально- семантические поля модальности в английском и русском языках» Е.И. Беляева рассматривает эту проблему с несколько иной точки зрения. По ее мнению, в основе субъективной модальности лежит более общая категория оценки, «однако оценка эта не эмоциональная, а интеллектуально-рассудочная, что не позволяет включать в сферу данной категории (модальности) различные эмоционально-этические, эмоционально-волевые и другие виды оценки» [Беляева 1985: 19].

На наш взгляд, лингвистическая категория (субъективной) модальности представляет собой в известной степени языковой аналог эпистемической модальности в логике. (Эпистемическая модальность, по мнению Е.И. Беляевой, - «оценка говорящим степени познанности им существования связи между объектом и его признаком» [Беляева 1985: 20]). В работе «Модальность высказывания и пресуппозиция» М.К. Сабанеева отмечает, что средства выражения субъективной модальности «характеризуются семантической общностью, заключающейся в способности выражать выводное значение, т.е. умозаключение» [Сабанеева 1990: 95]. Как известно, в основе любого умозаключения лежит логическая оценка связи между причиной и следствием. Таким образом, в состав категории субъективной модальности входит только логическая оценка, которая прослеживает причинно-следственные связи между предметом и его признаком.

Несколько иная точка зрения на эту проблему у М.В. Ляпон. Она считает, что модальность непосредственно связана с оценочностью, так как именно «семантическую сторону ее (категории модальности) образует категория оценки» [Ляпон 1971: 237].

Таким образом, категория модальности рассматривается различными учеными по-разному: одни считают модальность логической категорией, другие - языковой категорией, третьи - понятийной категорией, четвертые - функционально-семантическим полем. Но все они, без сомнения, сходятся в одном: категория субъективной модальности передает отношение говорящего к содержанию высказывания. Ряд исследователей (Е.И. Беляева, А.В. Бондарко, Г.В. Колшанский, М.В. Ляпон, Г.Я. Солганик, Н.Ю. Шведова, и др.) признают наличие оценки, лежащей в основе данной категории или взаимодействующей с ней. «Познавательный акт как некий фрагмент мыслительной деятельности человека уже по своей природе содержит так называемый оценочный момент, который и есть не что иное, как произведенная субъектом мыслительная операция над предметом высказывания, что представляет собой «оценку» в самом широком понимании. Оценка содержится, таким образом, повсюду, где происходит какое бы то ни было соприкосновение субъекта познания с объективным миром» [Колшанский 1975:142]. Ряд исследователей считает, что категория оценки частично взаимодействуют с категорией модальности, другие - что в основе модальности лежит общая категория оценки, и третьи - что оценка составляет семантическую сторону модальности.

В современной лингвистике средствами выражения субъективной модальности принято считать личные местоимения, вводно-модальные слова и частицы, вводные словосочетания, вводные предложения, повторы, междометия, тропы, интонацию, словопорядок, специальные синтаксические конструкции. Перечисленные средства модальности, функционирующие на всех уровнях текста, являются своеобразными субъектными маркерами, ибо они способствуют манифестации личности автора, его мировоззрения, эмоционального настроя и вместе с тем выполняют коммуникативную функцию воздействия на сознание адресата. Таким образом, речь идет о следующем уровне - текстовой модальности. Данную категорию характеризуют, в частности, в своих работах И.Р. Гальперин [Гальперин 1981] и Н.С. Валгина [Валгина 2004]. Так, Н.С. Валгина пишет: «Однако категория модальности может быть вынесена за пределы предложения-высказывания - в текст и речевую ситуацию. Тогда прагматика данной категории значительно расширяется, и на передний план выдвигается сам акт коммуникации, т.е. взаимоотношения автора и читателя». Вслед за Е.И. Беляевой мы считаем, что категория оценки составляет сущность категории субъективной модальности, в основе которой лежат именно логические причинно-следственные связи. В связи с этим целесообразно разделять модальный и экспрессивный план, так как за экспрессию «отвечает» категория тональности. Восприятие личности автора через формы ее воплощения в тексте - процесс двунаправленный. Он во многом детерминируется взаимоотношениями автора и читателя. Модальность текста - это выражение в тексте отношения автора к сообщаемому, его концепции, точки зрения, позиции, его ценностных ориентаций, сформулированных ради сообщения их читателю. В свою очередь тональность есть не менее значимое средство репрезентации в тексте концептуальной информации, связанной с авторской картиной мира и интенцией сделать ее достоянием читателя.

2.3 Тональность как текстообразующая категория

Любое эмоционально выраженное впечатление способно вызвать в сознании человека различные реакции, ассоциации и стимулировать работу его воображения. Поэтому читатель ждет от того или иного публицистического произведения не сухого натуралистического описания, он ждет от него «психологии».

Любой публицистический текст роднит с художественным произведением то, что в нем выразительно-воздействующий аспект играет важную роль наряду с информационным. «Тон цементирует произведение, а также служит способом возбуждения в сознании читателя соответствующих ассоциаций» [Лейдерман 1976: 9].

В связи с этим обратимся к пониманию терминов «тон» и «тональность» в различных сферах искусства и науки. Так, в изобразительном искусстве под «тоном» понимается некий характер, оттенок красок, цвета по яркости. Иными словами, тон - это некая степень освещенности разных поверхностей формы, переход от самого темного пятна до белого цвета бумаги. В музыкальной акустике под «тоном» понимается «наименьший элемент спектра сложного звука, который образуется простыми (синусоидальными) колебаниями» [Музыкальный энциклопедический словарь 1991: 548], в теории музыки - «ступень звукоряда, лада, гаммы; звук аккорда; элемент мелодии» [Там же: 548]. В «Лингвистическом энциклопедическом словаре» мы встречаем следующее определение: «Тон (от греч. Tonos - натяжение, напряжение) - наделенное значимостью контрастное варьирование высотно-мелодических голосовых характеристик при произнесении языковых единиц» [Лингвистический энциклопедический словарь 1990: 514]. В литературоведении «тон» можно рассматривать как некую эмоционально-настроенную выразительность текста.

М.М. Бахтин в работе «Проблема речевых жанров» отмечает, что «в разных сферах речевого общения экспрессивный момент имеет разное значение и разную степень силы, но есть он повсюду: абсолютно нейтральное высказывание невозможно» [Бахтин 1997: 188]. Под экспрессивным моментом им понимается «оценивающее отношение говорящего к предмету речи» [там же: 188], и этот момент возникает лишь тогда, когда происходит «контакт языка с действительностью» [там же: 191], потому что экспрессия, по его мнению, является чуждой слову, и она возникает лишь в процессе живого общения, высказывания. Таким образом, М.М. Бахтин приходит к выводу, что именно экспрессивный момент является тем конструктивным элементом, который делает текст индивидуальным, определяет его стиль и композицию.

По мнению Б.О. Кормана, «основной эмоциональный тон представляет собой определяемый мировоззрением закон эмоциональных реакций, лирическое самопознание самых разных людей» [Корман 1997: 62]. Существенным признаком публицистических жанров является повышенная субъективность, связанная с обязательной авторской оценкой. Автор может быть участником того или иного события, а может быть лишь «закадровой силой», но его цель всегда - донести до читателей ту или иную проблему, событие, факт, выставить ее на всеобщий суд, дать ей свою оценку, которая, в свою очередь, должна по его замыслу совпасть с оценками читателей, вызвать у них заинтересованную реакцию. «Разумеется, реакции эти (умение радоваться, негодовать, иронизировать, восхищаться и др.) варьируются, и все же они необыкновенно близки, гораздо более близки между собой, чем это можно было бы предположить, судя по разнообразию индивидуальностей…» [Корман 1992: 43]. Поэтому эмоциональный тон является непременным способом выражения авторской точки зрения, средством воздействия на читателя, служащим для формирования его умозаключений.

В.В. Виноградов в работе «О теории художественной речи» рассматривает тональность (хотя о ней прямо не заявлено) на примере типов ораторской речи, «в которых главное - фоника, смена интонаций - словом, синтактика словесных рядов в их звучании» [Виноградов 1974: 130]. Так, по его мнению, в патетической речи важна, прежде всего, интонация эмоционального нагнетания, подъема, которая связана с фигурой лексических повторов, сцеплений синонимов, а также обилием вопросительных и восклицательных конструкций, установкой на тон непосредственных обращений к слушателям, вкрапление своеобразных разговорно-речевых конструкций, что способствует созданию единого эмоционального настроя.

Некоторыми исследователями, прежде всего Т.В. Матвеевой, тональность понимается как функционально-семантическая категория, связанная с языковой категорией эмоциональности. По ее мнению, данная категория взаимодействует с оценками на эмоциональном усилении и волеизъявлении. Автор стремится разместить в тексте те или иные «сигналы психологической установки<…>, сознательной или подсознательной», которые «проходят через весь текст, создавая одну из сквозных нитей, скрепляющих его в единое целое» [Матвеева 1990: 27]. За счет таких сигналов и создается определенная психологическая окраска речи, некое психологическое самораскрытие автора, которое обладает эффектом эмоционального заражения. Из этого следует, что тональность представляет собой такую текстовую категорию, в которой находит отражение психологическая установка автора текста.

Категория тональности неразрывно связана с эмоциональным тоном произведения, но находится в отношении к нему как частное к общему. Эмоциональный тон включает в себя весь спектр эмоций в тексте, а категория тональности связана с эмоциональными доминантами, выраженными в тексте в виде различных языковых и речевых средств. В рамках одного текста могут взаимодействовать несколько тональностей, которые вместе и будут создавать общий эмоциональный тон произведения.

По характеру речевого воздействия выделяют несколько типов тональности: 1) мажорная тональность - отражение положительных эмоций и оценок, общий оптимистический настрой; 2) минорная тональность - отражение сниженных и отрицательных эмоций и оценок, общий пессимистический настрой; 3) нейтральная (нулевая) тональность - объективность положения, предельно малая значимость психологического речевого общения [«Стилистический энциклопедический словарь русского языка» 2003: 549].

В современной лингвистике средствами выражения категории тональности являются языковые единицы, в основе которых находится эмоционально-экспрессивная оценка. В.В. Виноградов к средствам реализации категории тональности относит такие фигуры, как лексические повторы, сцепления синонимов, а также вопросительные и восклицательные конструкции. По мнению Т.В. Матвеевой, на языковом уровне выделяются следующие базовые средства тональности, непосредственно выражающие семантику эмоциональности, волеизъявления, усиления: эмоциональные междометия, эмоционально-экспрессивная лексика, эмоционально-экспрессивные аффиксы, экспрессивные интонационные конструкции, прямые и переносные формы повелительного наклонения, экспрессивные синтаксические конструкции, изобразительно-выразительные средства (тропы и фигуры речи). Периферию тональности составляют те единицы языка, которые содержат непрямое выражение эмоционально-экспрессивной семантики, а также слова, обозначающие понятия о тех или иных эмоциях, волеизъявлениях.

Итак, тональные средства функционируют почти на всех уровнях текста для психологической манифестации авторской позиции и воздействия на сознание адресата.

В современной лингвистике существует мнение, что категория субъективной модальности и категория тональности либо тождественны друг другу, либо одна является составной частью другой. «Эмоциональная экспрессия, в которой отражается эмоциональное отношение говорящего к предмету речи, является специфической формой выражения отношения человека к окружающему его миру, что дает объективные основания для включения эмоциональной экспрессии в категорию модальности» [Малинович 1990: 64].

Со своей стороны, мы придерживаемся мнения о дифференциации этих категорий. Категория модальности базируется на оценке логической, а категория тональности - на эмоционально-экспрессивной оценке, и основная ее функция состоит в передаче чувственных реакций говорящего на высказывание или событие действительности.

Обе текстовые категории способствуют манифестации личности автора, его мировоззрения, эмоционального настроя и вместе с тем выполняют коммуникативную функцию воздействия на сознание адресата.

Выводы по главе 2

1. Образ автора представляет собой законченный, целостный образ, являющийся способом освоения действительности, а также характеризующийся нераздельным единством чувства и мысли. В то время как авторский голос не претендует на всеохватность и представляет собой точку зрения, не способную объединить в себе всю картину мира. Данный способ выражения авторского присутствия характерен для публицистических текстов.

2. Образ автора в журналистском произведении близок к «реальному лицу», пристрастному в своем отношении к действительности. При этом субъект речи чаще всего представлен на уровне голоса автора, поскольку многие жанровые разновидности публицистики (заметка, корреспонденция, статья) не обладают внутренними возможностями для полного развития этого образа. Но даже если отсутствует «полноценный» образ автора, субъект речи всегда эксплицирован хотя бы на уровне авторского голоса, который является своеобразным «двигателем сюжета», без которого высказывание остановится в своем развитии.

3. Образ автора в текстах Интернет-дискурса соотносится со следующими носителями жанра: 1) образ автора и точка зрения повествователя (данный компонент напрямую связан с категорией субъективной модальности); 2) речевой стиль повествования (компонент коррелирует с категорией тональности).

4. Субъективная модальность представляет собой языковой аналог эпистемической модальности в логике, в основе которой лежит оценка познанности существования связи между объектом и его признаком. Таким образом, в основе субъективной модальности лежит логическая оценка, отвечающая за установление причинно-следственных связей. «Рассыпанные» в тексте средства субъективной модальности способствуют выведению этой категории на новый уровень - текстовой модальности. В целом модальность является сильным воздействующим средством, благодаря языковым и речевым средствам ее манифестации на морфологическом, лексическом и синтаксическом уровнях текста;