«Основные типы адаптационного процесса определяются структурой потребностей и мотивов индивида. Потребности и мотивы непосредственно связаны с целями. Отсюда, адаптация личности может иметь как конформистский, так и неконформистский, творческий характер». В гуманистической психологии обосновывается идея о том, что поведение личности подчиняется заранее предустановленной конечной цели - обрести равновесие с обществом за счет разрядки потребностей или достижения «равновесия» с самим собой за счет самоактуализации. Именно способность личности к осуществлению активности, исходя из заранее заданной нормы или цели, и является той существенной чертой поведения субъекта, которое называется адаптивным.

Учитывая, что «элитарные сообщества сегодня - это самые разнообразные социальные группы, выполняющие роль общественной экспертизы и контроля: врачи, преподаватели, юристы, чиновники, журналисты, бизнес-консультанты», необходимо признать, что без знания специальной научной методологии, без интегрального подхода невозможно выйти за пределы специфического для элитарных групп языка и дискурса.

Исходя из вышеизложенного, считаем, что дискурс элиты относится к над-институциональному типу дискурса, так как в нем отражаются дискурсивные и социальные практики, характерные для личностей, принадлежащих к различным социальным институтам, но объединенных общим элитарным сознанием и спецификой его вербализации.

ГЛАВА I. ТЕОРЕТИКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВАНИЯ ИССЛЕДОВАНИЯ ДИСКУРСА ЭЛИТЫ В СОВРЕМЕННОЙ ЛИНГВИСТИКЕ

Дискурсивный ракурс рассмотрения языка актуализирует его деятельностный аспект, первоначально заданный в трудах В. Гумбольдта, а затем получивший развитие в работах Л. Витгенштейна и Дж. Остина и Дж. Серля в виде теории речевых актов, в работах по критическому дискурс-анализу (Р. Водак, Т.А. ван Дейк, М.В. Йоргенсен, Л.Дж. Филлипс, Н. Фэрклоу, Л. Чоулиараки,).

Понятия «дискурс» и «текст», вошедшие в обиход представителей отечественной лингвистики уже достаточно давно, по-прежнему трактуются неоднозначно в языкознании, как в нашей стране, так и за рубежом. Вследствие этого в данной главе мы намерены дать определение основным терминам, употребляемым в работе (в том числе терминам «дискурс элиты» и «дискурсивное пространство элиты»), представить теоретическую базу исследования, подходы к анализу дискурса и общие характеристики дискурса и текста, определить взаимоотношения дискурса и концепта, выявить функции и конституирующие признаки дискурса элиты, его системообразующие признаки, определить комплекс дискурсообразующих концептов дискурса элиты.

1.1 Определение дискурса и его соотношение с понятиями «текст» и «речь»

Текст - это понятие и термин, который используются в науке многие столетия, однако границы его системных, онтологических и функциональных свойств размыты. Это дает основание ученым считать, что данное базовое понятие на настоящий момент до конца не определено.

«Трудности определения понятия текста, таким образом, вполне понятны: сведение всего множества текстов в единую систему так же сложно, как обнаружение за всем этим множеством того набора достаточных и необходимых черт, который был бы обязательным для признания текста образующим категорию классического, аристотелевого типа».

И.Р. Гальперин рассматривает текст как факт письменной формы языка. При этом смешивается прямое и метонимическое значения и термин «текст» уже соотносится с фрагментом текста. Согласно его мнению, текст- это «…произведение речетворческого процесса, обладающее завершенностью, объективированное в виде письменного документа, литературно обработанное в соответствии с типом этого документа, произведение, состоящее из названия (заголовка) и ряда особых (сверхфразовых единств), объединенных разными типами лексической, грамматической, логической, стилистической связи, имеющее определенную целенаправленность и прагматическую установку» [Гальперин 1981: 18].

Первые подходы к дискурсу и тексту мы встречаем у М.М. Бахтина: «Физическое действие человека должно быть понято как поступок, но нельзя понять поступка вне его возможного (воссоздаваемого нами) знакового выражения (мотивы, цели, стимулы, степени осознанности и т. п.)», что, по сути, есть дискурсивная практика - т.е. производство текста (по Бахтину) За каждым текстом стоит система языка. В тексте ей соответствует все повторенное и воспроизведенное и повторимое и воспроизводимое, все, что может быть дано вне данного текста (данность). [Бахтин URL: http://nenuda.ru/м-м-бахтин-проблема-текста-в-лингвистике-филологии-и-други.html]. - и его потребление [Бахтин URL: http://nenuda.ru/м-м-бахтин-проблема-текста-в-лингвистике-филологии-и-други.html].

М.М. Бахтин считает, что «человеческий поступок есть потенциальный текст и может быть понят (как человеческий поступок, а не физическое действие) только в диалогическом контексте своего времени (как реплика, как смысловая позиция, как система мотивов)». Из такого понимания текста становится очевидным, что поведение человека, любой его поступок неотделимы от дискурсивных практик, которые представляют собой производство и потребление текста.

Исходя из поставленных в работе целей, мы считаем целесообразным рассмотрение текста в его широком, постнеклассическом толковании, как « ... места проявления комплексов социальных значений, произведенных в конкретной исторической ситуации, которые фиксируют фрагментарные истории как участников производства текстов, так и институций, вовлеченных в игру, фрагментарные истории как языка, так и социальной системы, и эта фрагментарность связана со структурированием отношений власти между участниками» [Kress 1995].

Как справедливо отмечает Н.Н. Болдырев, «чтобы объяснить, как устроен язык и как он используется, необходимо выйти за пределы самой языковой системы и связать её со всем тем, что мы знаем о восприятии, о памяти, о поведении человека и т.д.» [Болдырев 2001: 12].

В рамках функционального подхода существует и несколько иная интерпретация связи текста и дискурса. Так, М.Я. Дымарский рассматривает дискурс как «способ передачи информации, а не средство ее накопления и умножения; дискурс не является носителем информации» [Дымарский 1999:40], и именно в этом он видит его отличие от текста.

Мы согласны с утверждением Е.С. Кубряковой в том, что «нет таких текстов, которые не явились бы также конечным итогом дискурсивной, т.е. социально ориентированной и социально обусловленной коммуникативной деятельности. Практически все тексты являются конечным итогом дискурсивной деятельности, которая всегда социально ориентирована и обусловлена в процессе коммуникации» [Кубрякова 2004: 516].

Следовательно, текст представляет собой сгусток информации, такое семиотическое образование, переработка которого требует творческого переосмысления, интерпретации, экстраполирования знаний (с учетом человеческого опыта), с переходом на новую ступень познания. При этом значение текста частично создается в процессе его интерпретации, поскольку текст имеет несколько потенциальных значений, которые порой противоречат друг другу, но остаются открытыми для нескольких различных интерпретаций.

В настоящий момент в гуманитарных науках нет единого мнения относительно понятия «дискурс» и методов его анализа. Существующие подходы варьируются в зависимости от того, как определяются понятия «дискурс» и «текст» (Демьянков 1992, 2005; Степанов 1995; Кубрякова 2009). С точки зрения взаимозаменяемости терминов, ЯЗЫК, ТЕКСТ, РЕЧЬ также возникают разночтения.

Проведенный Л.О. Чернейко анализ конкордансов термина ДИСКУРС с акцентом на тех контекстах, где невозможна его замена терминами ЯЗЫК, РЕЧЬ, ТЕКСТ, позволяет семантически обосновать его теоретическую значимость при исследовании речи и предложить следующее определение: дискурс - это мировоззренческий посредник между индивидуальной речью и коллективным языком-кодом. Иными словами, дискурс - это инструмент изучения речи в аспекте ее внутренней формы (идеологии, картины мира), т.е. мотивированности сочетаемости единиц языка, терминов в том числе .

Дискурс в широком смысле является единством речи и внешних факторов, влияющих на особенности речи, имеет вербальные и невербальные составляющие. Дискурс социально обусловлен, и идеологическая социализация осуществляется именно в дискурсе. Таким образом, дискурс - это также и социокультурный термин, так как присутствует необходимость учитывать всю совокупность обстоятельств до его возникновения. Дискурс является лингвистической универсалией, той сущностью человеческого бытия, которую Б.М. Гаспаров называет языковым существованием: «Всякий акт употребления языка - будь то произведение высокой ценности или мимолетная реплика в диалоге - представляет собой частицу непрерывно движущегося потока человеческого опыта. В этом своем качестве он вбирает в себя и отражает в себе уникальное стечение обстоятельств, при которых и для которых он был создан. К этим ”обстоятельствам” относятся: 1) коммуникативные намерения автора; 2) взаимоотношения автора и адресатов; 3) всевозможные “обстоятельства”, значимые и случайные; 4) общие идеологические черты и стилистический климат эпохи в целом и той конкретной среды и конкретных личностей, которым сообщение прямо или косвенно адресовано, в частности; 5) жанровые и стилевые черты, как самого сообщения, так и той коммуникативной ситуации, в которую оно включается; 6) множество ассоциаций с предыдущим опытом, так или иначе попавших в орбиту данного языкового действия».

Человек органически реализует как модели поведения, предписываемые культурными кодами, так и индивидуальные поведенческие паттерны, которые находят выражение в вербальном, невербальном и трансвербальном поведении в процессе коммуникации.

Отмечая взаимоотношения дискурса, текста и речи, Е.С. Кубрякова считает, что дискурс - это «когнитивный процесс, связанный с реальным речепроизводством, созданием речевого произведения, текст же является конечным результатом процесса, выливающимся в определенную законченную (и зафиксированную) форму» [Кубрякова 1995:164].

Дискурс понимается как «речевая практика, т.е. интерактивная деятельность участников общения, установление и поддержание контакта, эмоциональный и информационный обмен, оказание воздействия друг на друга, переплетение моментально меняющихся коммуникативных стратегий и их вербальных и невербальных воплощений в практике общения».

Г.Н. Манаенко, исследуя область и особенности употребления термина «дискурс» в различных теоретических направлениях и лингвистических школах, обобщает, что названный термин «с самого момента своего появления всеми учёными применялся для исследования и описания явлений, относящихся к речи (в смысле соссюровской дихотомии язык - речь».

Дискурс, являющийся одновременно процессом и результатом, представляет собой продукт мыслительной деятельности индивидуума, который приводит к тому, что постоянно происходит «мена» положений коммуникантов в пространстве общения, поскольку они (коммуниканты) кодируют и декодируют как собственно языковой ряд, так и знания (импликации) невербального (кинесического, проксемического, просодического) и трансвербального рядов. Коммуникация не является одноканальной системой. По мнению Р.Л. Бердуистелла, коммуникация представляет собой многоканальную систему, которая одновременно является результатом и средством регуляции форм человеческой жизнедеятельности, речь и невербальные средства коммуникации неразрывно связаны между собой интракоммуникативными отношениями, которые приобретают коммуникативную значимость при их непосредственном использовании в процессе общения. Все интракоммуникативные элементы являются одинаково значащими для целого, от которого они зависят как от системы, т.е. содержание коммуникации ищет для себя выражение как в языковой, так и в неязыковой системах.

Ю.С. Степанов определяет дискурс как такое «использование языка», которое «создает особый “ментальный мир» «[Степанов, 1995].

Т.А. ван Дейк первым разграничил понятия дискурса и текста: «Дискурс» - актуально произнесенный текст, а «текст» - это абстрактная грамматическая структура произнесенного». Дискурс - это понятие, касающееся речи, актуального речевого действия, тогда как «текст» - это понятие, касающееся системы языка или формальных лингвистических знаний, лингвистической компетентности» [Dijk 1998:191-192].

Таким образом, согласно Т.А. ван Дейку, дискурс - это существенная составляющая социокультурного взаимодействия, характерные черты которого - интересы, цели и стили. Т. ван Дейк вводит понятие «ситуационной модели», благодаря которой мы понимаем текст только в том случае, когда осознаем ситуацию, о которой идет речь, поэтому слушающие прекрасно понимают имплицитные и неясные фрагменты текстов - это позволяет им активизировать соответствующие фрагменты ситуационных моделей как основы интерпретации текста [Dijk 1998:191-192].

Доказательством того, что дискурс уже не есть собственно речь, но скорее абстрактное понятие речи, может служить тот факт, что значительную часть дискурсивного пространства составляют невербальные проявления дискурса, что и отмечает Дж. Фиск в своем определении дискурса. По его мнению, дискурсом называется организация языка вне пределов предложения, «расширенное» использование языка. «Дискурс есть язык (или система образов (representation),сформированный обществом в целях распространения связного набора смыслов по поводу определенной темы, это социальная система репрезентации специально организованная, чтобы производить и обмениваться значениями на определенную тему».

Иными словами, дискурс - репрезентация социальной ситуации через термины, понятия, законы некоего предмета обсуждения, окрашенного, что очень существенно, определенной идеологией.

Таким образом, дискурс предстаёт как сложное коммуникативное явление, в котором важную роль играет как ситуация производства текста, так и зависимость создаваемого речевого произведения от большого количества экстралингвистических обстоятельств, эксплицитно или имплицитно присутствующих в дискурсивных практиках, - знаний об окружающем мире, мнений, установок и интенций говорящего, причем вся совокупность этих обстоятельств и знаний подобна айсбергу, где его верхушка - это речевое поведение дискурсивной личности в момент общения, а его подводная часть - поведенческая модель участника коммуникации в хронотопе (в расширенном временном и пространственном объеме).

Исходя из видения дискурса как неотъемлемой части коммуникации, В.И. Карасик выделил две базовые разновидности дискурсов - личностно-ориентированный и статусно-ориентированный. В личностно-ориентированном дискурсе «участники общения стремятся раскрыть свой внутренний мир адресату и понять адресата как личность во всем многообразии личностных характеристик.<…> Личностно-ориентированный дискурс проявляется в двух основных сферах общения - бытовой и бытийной, при этом бытовое (обиходное) общение представляет собой генетически исходный тип дискурса, а бытийное общение выражается в виде художественного, философского, мифологического диалога» [Карасик 2004: 239]. В статусно-ориентированном дискурсе «коммуниканты выступают в качестве представителей той или иной общественной группы, выполняют роль, предписываемую коммуникативной ситуацией» [Там же]. При этом стоит отметить, что статусно-ориентированные дискурсы могут носить институциональный и неинституциональный характер, т.е. институциональный тип дискурса - «это общение в рамках статусно-ролевых отношений, т.е. речевое взаимодействие представителей социальных групп или институтов друг с другом» [Там же: 245].

Учитывая, что дискурс элиты представляет собой совокупность множества институциональных дискурсов, в каждом из которых имеется своя макросоциальная группа элиты, полагаем, что дискурс элиты является над-институциональным видом дискурса.

В настоящем исследовании мы опираемся на мнение В.И. Карасика, определяющего дискурс как «общение людей, рассматриваемое с позиций их принадлежности к той или иной социальной группе или применительно к той или иной типичной речеповеденческой ситуации» [Там же: 233],а также на точку зрения Г.Н. Манаенко, определяющего дискурс как «общепринятый тип речевого поведения субъекта в какой-либо сфере человеческой деятельности, детерминированный социально-историческими условиями, а также утвердившимися стереотипами организации и интерпретации текстов как компонентов, составляющих и отображающих его (дискурса) специфику»

Таким образом, дискурс элиты определяется как над-институциональный тип, рассматриваемый в определенных социально-исторических условиях (хронотопе), компоненты которого отражают его специфику и особенности взаимоотношения с другими видами институционального дискурса.

1.2 Основные направления исследования дискурса в современной лингвистике

Сложность определения точного места дискурса в гуманитарных науках обусловлена, в том числе, тем, что «дискурс -- синергетическая универсалия, динамичная и открытая, вариативная в порождении и в интерпретации. Дискурсология - область гуманитарного знания, предполагающая быструю реакцию на внешнюю среду. И, поскольку современная жизнь представляет собой по большей части лиминальный дискурс, - переход от одних ценностей к другим, от привычных дискурсивных практик к новационным, резервы дискурсологии неисчерпаемы» [Синельникова 2011а: 7].

Вопрос о соотношении категорий «текст» и «дискурс» широко обсуждается в лингвистике, социолингвистике и других смежных дисциплинах. В сжатом виде соотношение категорий «текст» и «дискурс» можно представить тремя моментами:

текст нетождественен дискурсу;

текст тождественен дискурсу;

текст и дискурс взаимозависимы.

Сторонники позиции о нетождественности текста и дискурса считают, что различия между текстом и дискурсом могут иметь как лингвистический, так и внелингвистический характер.

«К внелингвистическим относятся основания, обуславливающие порождение текста, сопровождающие его функционирование и связанные с его устройством лишь косвенным образом (например, деление: письменный текст - устный дискурс). Здесь значимыми оказываются особенности области использования текстов, тип коммуникативной ситуации, коммуникативные задачи, реализуемые текстом, его функции и т. д.» [Маркович 2008: 11].

Лингвистические признаки «включают все свойства текста, которые непосредственно отражают его внутреннюю, содержательную структуру и внешнюю, формальную организацию. К числу отличных от дискурса признаков текста чаще всего относят: информативность, членимость, когезию, континуумность, модальность, автосемантию», «тематичность, связанность, цельность, законченность, отдельность».

Индикатором нетождественности понятий «текст» и «дискурс» являются их дифференциальные признаки: широкое понимание дискурса предполагает его трактовку как коммуникативного события между его участниками, которое имеет место в определенном временном, пространственном и прочем контексте; в тексте же, главным образом, выделяются его структурно-семантические характеристики. Поскольку дискурс имплицитно содержит понятие сознания, когниции, он не синтагматичен, но парадигматичен и, вследствие этого, он, шире текста. Дискурс рассматривается как процесс, результат, система не только с точки зрения лингвистических категорий, но и с учетом категорий теории коммуникации, культурологии, философии.

Дискурс как процесс может отождествляться с семиотическими проявлениями: «всё множество семиотических фактов (отношений, единиц, операций и т. д.), располагающихся на синтагматической оси языка» можно рассматривать как определение дискурса» [Греймас, Курте, 1983: 488]. Дискурс как результат может рассматриваться в качестве феномена, имеющего, по мнению Н.В. Бабаян, параметры завершенности, цельности, связности,который представлен в виде фиксированного текста - «продукта дискурса».

Дискурс как система проявляется в «социально обусловленной и культурно закрепленной рациональной организации правил словоупотребления и взаимоотношения отдельных высказываний», в «системе ограничений, которые накладываются на неограниченное число высказываний в силу определённой социальной или идеологической позиции».

Это «система, предполагающая внутри себя синтагматические и парадигматические отношения между образующими систему формальными элементами, что позволяет выявить прагматические идеологические установки субъекта высказывания, ограничивающие потенциальную неисчерпаемость значений текста» [Можейко 2001: 233].

Как видим, в этих трех трактовках «понятие «дискурс» описывается с фокусом внимания на структурные, системные либо процессуальные характеристики, учитывает взаимодействие с социокультурными, экстралингвистическими и коммуникативно-ситуативными факторами, может быть представлено как фиксированный результат в виде текста».

В спорах об отношениях дискурса и текста, по всей вероятности, наступил этап понимания того, что дискурс - предпосылка понимания текста. Современные тексты являют собой новый смысловой монтаж, не укладывающийся в рамки стиля, что свидетельствует о смене исследовательских приоритетов: переходе от текстологического анализа к дискурс-анализу.

Дискурс - порождающая среда для междисциплинарности. Междисциплинарность, по мнению Л.Н. Синельниковой, «это когда язык описания одной области может использоваться для описания другой или когда применяются различные языки (методики, приёмы) для описания одного и того же феномена.<…> Дисциплинарная семантика и семантика междисциплинарности в дискурсивных исследованиях составила общее поле действий. Ценность дискурсологии в том, что она способствует созданию общей научной сети» [Синельникова 2011а: 8].

Учитывая сложность описываемого явления, следует признать, что трактовка понятия «дискурс» в значительной степени модифицировалась на протяжении нескольких десятилетий. Если в 60-70-х годах 20 века дискурс определяется как связанная последовательность предложений и речевых актов (М. Фуко), то уже в 80-90-е годы (Н. Фэрклоу, Р. Водак, Дж. Фиск, Т.А. ван Дейк) дискурс рассматривается как сложное коммуникативное явление, при исследовании которого рассматриваются, кроме текста, экстралингвистические факторы - знания о мире, интенции адресата, социальная среда, в которой происходит реализация текста, что способствует лучшему пониманию самого текста. Выделяется «ситуационная модель » (Т. ван Дейк) [Дейк 1998 ] в качестве базового типа репрезентации знаний, при этом определение природы таких моделей диктуется изменениями, происходящими внутри данных моделей.

Исследуя взаимодействие различных факторов, способствующих формированию дискурса, Т. ван Дейк пишет, что «…нам еще не известно, как на самом деле строится репрезентация прагматического контекста и самого текста в процессе коммуникации. Мы не знаем точно, каким образом информация, полученная при зрительном восприятии, соединяется с логическим и прочими выводами актуализированными фреймами; мы не знаем, в какую форму облекается полученная информация, как она хранится и как соединяется с имеющимися в распоряжении человека знаниями, желаниями, эмоциями, отношениями и целями» [Дейк 2000: 37].

В предисловии к книге Т. ван Дейка « Язык. Познание. Коммуникация» Ю.Н. Караулов и В.В. Петров справедливо замечают, что «существенные результаты в современных исследованиях языка вряд ли могут быть получены путем чисто языковых явлений. Только тщательно и детально исследуя социальный контекст функционирования языка, мы можем надеяться узнать о нем что-то действительно новое».

В современной лингвистике вопрос о выделении типов дискурса остается по-прежнему до конца не решенным. Поскольку в классификации типов дискурса в качестве определяющих признаков участвуют составляющие речевых ситуаций и в различных концепциях набор переменных, характеризующих такую ситуацию, не одинаков, общепринятая единая классификация дискурса отсутствует: каждому типу дискурса присуща своя информационная специфика как на уровне кода, так и на уровне реализации, причем как внутренней реализации (мышление, внутренняя речь), так и внешней (тип общения, кинесика и другие невербальные знаки).

Нельзя не согласиться с мнением Е.С. Кубряковой, что дискурс представляет собой «сложное коммуникативное явление, не только включающее акт создания определенного текста, но и отражающее зависимость создаваемого речевого произведения от значительного количества экстралингвистических обстоятельств -- знаний о мире, мнений, установок и конкретных целей говорящего как создателя текста».

В связи с таким пониманием дискурса в данном исследовании значительное внимание уделяется разработке внелингвистичеких элементов дискурса - невербальных и трансвербальных.

1.2.1 Подходы к исследованию дискурса в отечественной и зарубежной лингвистике

Рассмотрим подходы к исследованию различных типов дискурса, в большом количестве представленных в отечественной и зарубежной лингвистике.

Изучение разнообразных типов дискурса осуществляется с позиций психолингвистики, прагмалингвистики, лингвостилистики, структурной лингвистики, лингвокультурологии, когнитивной семантики, социолингвистики. Являя собой полипарадигматичный феномен, дискурс наиболее полно представляется при тщательном рассмотрении его отдельных характеристик.

В современной отечественной лингвистике дискурс часто трактуется с позиций деятельностного подхода, при котором в его структуре текст и дискурс рассматриваются в единстве так же, как и лингвистические и социокультурные компоненты. Эта концепция выражена в определении дискурса, данного В.В. Красных: «...дискурс есть вербализованная речемыслительная деятельность, понимаемая как совокупность процесса и результата и обладающая как собственно лингвистическим, так и экстралингвистическим планами» [Красных 2001: 200].

В.В. Красных трактует дискурс в широком и узком понимании: «Дискурс в узком понимании является речевой деятельностью (...) в разговорно-бытовой речи и представляет собой обмен репликами без особого речевого замысла… Дискурс в широком понимании трактуется как проявление речедеятельностных возможностей отдельной языковой личности, как система коммуникации...» [Там же: 201]. Исследователь также отмечает, что «дискурс имеет два плана - собственно лингвистический и лингвокогнитивный. Первый связан с языком, манифестирует себя в используемых языковых средствах и проявляется в совокупности порождённых текстов (дискурс как результат). Второй связан с языковым сознанием, обусловливает выбор языковых средств, влияет на порождение (и восприятие) текстов, проявляясь в контексте и пресуппозиции (дискурс как процесс)» [Красных 2003: 114].

Определяя методологию лингвистического анализа дискурса, О.В. Федорова пишет: «Возвращаясь к вопросу о междисциплинарности, нужно отметить, что в той или иной степени дискурс является объектом изучения всех когнитивных наук, включая философию, логику, педагогику, антропологию, лингвистику, психологию и кибернетику. В частности, лингвистический анализ дискурса - это самая молодая из уровневых (таких, как фонетика фонология, морфология и синтаксис) дисциплин, исследующая максимальные лингвистические единицы - тексты - в процессе их использования в языковой деятельности» [Федорова 2013: 15].

Таким образом, очевидно, что текст, который не реализован в коммуникации (т.е. присутствует пассивно), - еще не дискурс. Текст произнесенный (или реализованный каким либо другим способом) - это уже дискурс, т.е. текст пассивный (невостребованный) - это собственно текст, востребованный (реализованный) текст становится дискурсом.

Г.Н. Манаенко, суммируя различные понимания дискурса, определяет его как «общепринятый тип речевого поведения субъекта в какой-либо сфере человеческой деятельности, детерминированный социально-историческими условиями, а также утвердившимися стереотипами организации и интерпретации текстов» [Манаенко 2003: 37].

Исходя из данного определения дискурса, автор описывает его в виде конструкта, включающего четыре компонента:

1. Cреда (тип социального события, его цель, социально-идеологические условия, обстановка);

2. Cоциальный субъект (социальный статус, ролевые отношения; социальная активность участников, их личные отношения);

3. Cодержание (интенции и цели, мировоззренческие позиции, общий фон знаний, знание норм и правил коммуникации);

4. Текст (тема речевого общения, отнесенность к какому-либо жанру, композиционное построение высказывания, специфика отбираемых языковых средств для речевого взаимодействия) [Манаенко 2003: 37].

В качестве базовой, наряду с концепцией Е.С. Кубряковой, в данном исследовании принята концепция социокультурного дискурс-анализа, ведущими представителями которой являются Норман Фэрклоу и Рут Водак. В ходе проведения социокультурного дискурс-анализа рассматриваются связи между употреблением языка и социокультурной практикой, т.е. зависимость дискурсивных практик от социальных практик и культурных кодов. Для нашего исследования важными являются три момента, которые, по мнению Н. Фэрклоу и Р. Водак, определяют характер социальной жизни: это представления о мире, социальные отношения между людьми и личная индивидуальность человека, что соответственно приводятк тому, что дискурс формирует ментальность, производит социальное позиционирование и наделяет человека особыми, присущими только ему, чертами.

Лингвистическое понимание дискурса в зарубежных исследованиях неоднозначно. Первоначальная многозначность термина ”дискурс” предопределила и дальнейшее расширение его семантики. Мишель Фуко, опираясь на идеи Э. Бенвениста, предлагает в 60-е годы свое понимание целей и задач использования этого термина, а также метод дискурсивного анализа.

Для анализа дискурса «удобным» оказывается понятие дискурсивной практики. С его помощью можно описывать повторяющиеся типы вербальных действий. Важную роль при этом играет повторяемость не только внешних компонентов коммуникативной ситуации (например, «окружение», «стиль общения» или «взаимоотношения участников дискурса»), но и имплицитных компонентов: интенций коммуникантов и типов отношений, которые воссоздаются в дискурсе. Понятие дискурсивной практики у М. Фуко определяется как «...совокупность анонимных исторических правил, всегда определённых во времени и пространстве, которые установили в данную эпоху и для данного социального, экономического, географического или лингвистического пространства условия выполнения функции высказывания» [Фуко 1999: 117]. Таким образом, наличие системы правил организации дискурса с точки зрения говорящего и правил интерпретации высказываний как действий определённого типа является необходимым условием для общения и создания дискурсивных практик, при этом позиции участников дискурса не остаются постоянными: коммуникация всегда связана с динамикой позиций её участников.

По мнению М. Фуко и его последователей, приоритетным в анализе дискурса является установление позиции говорящего, но не по отношению к порождаемому высказыванию, а по отношению к другим взаимозаменяемым субъектам высказывания и выражаемой ими идеологии в широком смысле слова. «Мы будем называть дискурсом группу высказываний постольку, поскольку они относятся к одной и той же дискурсивной формации. Дискурс строится на основе ограниченного количества утверждений, по отношению к которым можно определить группу условий их существования. В этом смысле дискурс - не идеальная, безвременная форма... - это фрагмент истории (...), который накладывает свои собственные ограничения, предлагает свое деление на части, свои трасформации, специфические способы темпоральности» [Fоucault 1972: 117].

Тем самым для французской школы дискурс - прежде всего, определенный тип высказывания, присущий определенной социально-политической группе или эпохе.

Так, например, П. Серио выделяет восемь значений термина «дискурс»:

· эквивалент понятия «речь», т.е. любое конкретное высказывание;

· единица, по размерам превосходящая фразу;

· воздействие высказывания на его получателя с учетом ситуации высказывания (в рамках прагматики);

· беседа как основной тип высказывания;

· употребление единиц языка, их речевую актуализацию;

· социально или идеологически ограниченный тип высказываний, например, феминистский дискурс, административный дискурс;

· теоретический конструкт, предназначенный для исследования условий производстватекстов» [Серио 1999: 26-27].

При эмпирическом исследовании дискурса языковой элитарной личности представляется продуктивным рассмотрение его в плоскости типологии дискурса П. Серио как «социально или идеологически ограниченный тип высказываний».

В зарубежной литературе последних лет постмодернистский подход к дискурсу представлен работами Эрнесто Лакло, Шанталь Муфф (1985), Нормана Фэрклоу (1992, 1995, 1996), Рут Водак (1995, 1996), Т. ван Дейка (1989, 2000), Лили Чоулиараки (1999, 2008). Многие элементы данного подхода содержатся также в работах французских исследователей М. Фуко (1972, 1996), Ж Деррида (2001), Ж. Делёза (1990, 1998), Р. Барта (1989), Ж. Бодрийяра (1981), П. Серио (1999).

Три основных подхода к дискурс-анализу за рубежом: с позиций социального конструкционизма (теория дискурса Эрнесто Лакло и Шанталь Муфф), критический дискурс-анализ (Т.ван Дейк, Р. Водак, Н. Фэрклоу, Л. Чоулиараки), и дискурсивная психология (Дж. Поттер, М. Уэзерел) имеют общие взгляды на язык и субъект.

«В основе всех подходов - общее представление о том, что наш способ общения отнюдь не реально отражает мир, идентичности и социальные взаимоотношения. Напротив, наш способ общения играет активную роль в создании и изменении окружающего мира» [Йоргенсен, Филлипс 2008: 18].

Все три подхода базируются на принципе социального конструкционизма, в соответствии с которым личности и человеческие общества не априорные величины, а конструируются в процессе общения дискурсивно и интерактивно.

В. Барр и К. Герген выделили четыре общие посылки для всех социально-конструкционистских подходов:

критический подход к само собой разумеющемуся знанию;

историческая и культурная обусловленность;

связь между знаниями и социальными процессами;

связь между знанием и социальным поведением [Burr 1995:5; Gergen1985: 268-269].

Первый подход, основанный на теории дискурса Э. Лакло и Ш. Муфф, базируется на постструктуралистской идее: дискурс формирует социальный мир с помощью значений. Изменчивость языка вызывает изменчивость значений. Ни один дискурс не является замкнутым и совершенным - он постоянно изменяется в процессе контакта с другими дискурсами, борется с ними за превосходство, за преобладание определенной точки зрения.

Э. Лакло и Ш. Муфф полагают, что в дискурс-анализе главным является структурирование социальной реальности, при этом за теми или иными знаками происходит закрепление определенных значений, выстраиваются, воспроизводятся и трансформируются отношения идентичности. Эти процессы они называют термином «артикуляция». «Мы называем артикуляцией любое действие, устанавливающее отношение среди элементов так, что идентичность знаков изменяется в результате артикуляционной практики. Все структурное единство, появившееся в результате артикуляционной практики, мы назовем дискурсом. Позиции, в которых знак приобретает отличия, ясно сформулированные в пределах дискурса, мы назовем моментами» [Йоргенсен, Филлипс 2008: 49]. Знаки являются моментами дискурса как сетевой системы. Значение каждого знака определяется его отношением с другими знаками. Например, в дискурсе элиты значение таких понятий как «избранность», «социальная значимость» и «успех» взаимообусловлены.

В дискурсе как знаковой системе « выделяются некоторые центральные или узловые точки, выступающие в качестве привилегированных знаков, вокруг которых упорядочиваются и приобретают свое значение другие знаки. В дискурсе элиты такой узловой точкой является понятие доминирования. Вокруг него кристаллизуются знаки типа «харизма», «власть», «успех», «социальная значимость». Дискурсы как сетевые знаковые системы образуют символические области, имеющие свои центральные и пограничные зоны, за пределами которых находится «область дискурсивности». «Область дискурсивности», по Лакло и Муфф, - это резервуар для «добавочных значений», производимых практикой артикуляции - то есть значений, которые имеет или имел каждый знак, но которые исключены определенным дискурсом при создании единства значения» [Йоргенсен, Филлипс 2008: 51]. Например, границы дискурсивного пространства элиты определяются путем исключения из него дискурса массы, толпы, эрзац-элиты, контр-элиты и пр.

В постмодернистской теории дискурса Э. Лакло и Ш. Муфф «под областью дискурсивности понимается либо как всё, что исключено из символического пространства данного дискурса, либо как сфера, где происходит борьба различных дискурсов за легитимность и доминирование в процессе означивания, а дискурс - как незавершенную, открытую для изменений структуру, как многовариантный спектр артикуляций, как совокупность, в которой, кроме уже зафиксированного значения, всегда есть и другие потенциальные варианты означивания, способные преобразовывать структуру дискурса. Другими словами, у дискурсов нет раз и навсегда жестко структурированных семиотических границ и единственно возможной схемы артикуляции. Дискурс подвержен изменению структуры и потенциально содержит в себе возможности других вариантов артикуляции смыслов и значений.

Важнейшей функцией дискурса, по Э. Лакло и Ш. Муфф, является функция артикуляции идентичности того или иного социального субъекта (в нашем исследовании - элитарной личности). Определенная идентичность приобретается субъектом посредством дискурсивного структурирования социального мира и осуществления процедур позиционирования внутри дискурса (в данном случае - дискурса элиты). Субъект является кем-то или чем-то, потому что он в дискурсах противопоставлен чему-то. Например, при сравнении дискурсивных практик элитарной личности и маргинальной личности ярко проявляются характеристики двух идентичностей.

В позициях участников дискурса закреплены определенные полномочия,нормативы, обозначающие пределы допустимого дискурсивного поведения(дисциплинарные практики по М. Фуко) [Фуко 1999].

Идентичность субъекта, которая отличается многослойностью и поливариантностью, проявляется в дискурсивных практиках. Э. Лакло и Ш. Муфф полагают, что она образована дискурсомсоцикультурных практик в соответствии с принципом относительности, ввиду чего субъект всегда многослоен, неоднороден, он имеет несколько идентичностей, он всегда может реализовать «другую» идентичность. Люди стремятся создать сообщества, т.к. при этом проявляются такие идентификации, которые лучше соответствуют месту и времени, поэтому на данный момент они являются приоритетными. При этом другие идентификации исключаются. При образовании взаимоисключающих идентичностей в ходе дискурсивной борьбы могут возникать непримиримые противоречия, что приводит к социальным антагонизмам. Антагонизм, согласно теории Э. Лакло и Ш. Муфф, возможно преодолеть посредством гегемонии, что трактуется как переартикуляция антагонистических дискурсивных практик.

Второй подход, критический дискурс-анализ (КДА), отличается активной ролью в конструировании социального мира. Ведущими исследователями КДА являются Норман Фэрклоу, Рут Водак, Лили Чоулиараки, Тён А. ван Дейк и др.

Представители критического дискурс-анализа Норман Фэрклоу и Лили Чоулиараки считают, что дискурс является одним из множества аспектов любой социальной практики. Они видят необходимость в критическом дискурс-анализе по нескольким причинам, в том числе и в том, что на современном этапе КДА способен не только пролить свет на новый, нарождающийся мир, но и продемонстрировать прежде не изученные альтернативные направления, как то: какие аспекты человеческой жизни, улучшающие эту жизнь, следует выделить, а какие аспекты требуют изменения негативных сторон к лучшему [Chouliaraki, Fairclouch 1999: 1].

В КДАдискурс рассматривается как некий коммуникативный ресурс, который благоприятствует формированию и воспроизводству неравного распределения власти между социальными группами. Таким образом, дискурс - это определенный способ доминирования и контроля в социуме. При этом критический дискурс-анализ признает изменчивость социальных норм, являющихсяследствием модификации дискурсивных практик.

Одной из важных составляющих критического дискурс-анализа является исследование изменений, основанных на более ранних структурах дискурса, т.е. интертекстуальность. Комбинируя различные дискурсы, можно изменить определенный дискурс, а вследствие этого и социальный и культурный мир.

Другой причиной востребованности КДА как метода дискурсивных исследований является возрастание роли языка маркетинга и массовых коммуникаций в общественной жизни: с развитием рыночных отношений и распространением консумеризма в общественную жизнь активно вторгаются дискурсы рекламы и дискурсы сферы обслуживания, язык которых носит обезличенный характер, что является проявлением интердискурсивности.

Поскольку все чаще в центре общественной жизни оказываются СМИ, в особенности телевидение, то они выступают мощным ресурсом, используемым для формирования общественного мнения, для завоевания поддержки населения. Увеличение роли языка в общественной жизни приводит к тому, что язык становится средством сознательной манипуляции с помощью особых технологий, т.е. «технологизации дискурса», по Н. Фэрклоу [Fairclough 1992:62].

Общественное мнение формируется социальными институтами, таким образом, социальный институт элиты посредством дискурсивных практик реализует присущие ему социальные функции, среди которых «доминирование» является основной.

Элиты контролируют наиболее значимые формы общественного дискурса (политики, журналисты, ученые), определяют нравственный вектор настроений в обществе и несут моральную ответственность за вклад в воспроизводство социальных и дискурсивных практик.

Дискурс в КДА рассматривается как совокупность социальных практик, обладающих семиотическим содержанием. К дискурсивным практикам теоретики КДА относят все виды лингвистически опосредованных практик, а также имиджи и жесты, которые производятся и подвергаются интерпретации со стороны социальных акторов. Социальные классы и этнические группы продуцируют идеологически значимые дискурсы в целях установления и поддержания своей гегемонии, а такжеизменения действительности.

Следовательно, дискурсивная практика вносит вклад не только в воспроизводство социального и политического порядка, но и в процесс социальной трансформации. Таким образом, КДА ясно демонстрирует властный эффект дискурса.

«Основными теоретико-методологическими установками и особенностями КДА в области интерпретации и анализа дискурса являются:

лингвистически-ориентированный подход к дискурс-анализу;

трактовка дискурса как коммуникативной акции, производимой в форме текста и речи;

интерпретация письменного и разговорного дискурса как форм социальной практики;

диалектический взгляд на взаимосвязь дискурсов и социальных практик, подчеркивание их взаимной обусловленности;

понимание дискурса как вербальной репрезентации отношений идеологического доминирования;

акцент на критике и разоблачении дискриминационного и репрессивного содержания господствующих социально-политических дискурсов;

особое исследовательское внимание к дискурсам расизма, национализма, сексизма;

рассмотрение дискурса элит и медиадискурса как основных источников властной асимметрии» [Йоргенсен, Филлипс 2008: 68].

Последний пункт, касающийся дискурса элит, представляет особый интерес в рамках данного исследования.

Третий подход, дискурсивная психология, исследует подходы к использованию доступных ресурсов при создании и обсуждении своих представлений о мире, осознание себя в речевом взаимодействии и анализе социальных последствий своих поступков.

Несмотря на различия в подходах, практически все дискурс-аналитические подходы сходятся в том, что функции языка - не только отражать существующую реальность, но и структурировать её в паттерны или дискурсы, при этом значения меняются от дискурса к дискурсу, дискурсивные паттерны создаются и трансформируются в дискурсивной практике, и эти трансформации (модификации) отражаются в специфических контекстах при поддержании или изменении данных паттернов.

В современной лингвистической науке существует целый ряд теорий, описывающих многослойную природу дискурса, исходя из различных точек зрения ученых на плоскость исследования. Так, в рамках презентационной теории дискурса, разработанной А.В. Оляничем, получают новое освещение традиционные вопросы общей лингвистики, связанные с соотношениями интенции и реализации высказывания, имплицитного и эксплицитного содержания текста, планируемого и модифицируемого компонентов общения, рационального и эмоционального планов коммуникации, поскольку в современной цивилизации потребность в выживании становится главенствующей и отдельная личность все более нуждается в самопрезентации, которая позволила бы максимально реализовать все прочие потребности. Именно это обстоятельство заставляет предположить, что стремление выжить включает в сознании человека особый «механизм» такого речепорождения, который позволяет реализовать это стремление в полном объеме [Олянич 2004].

Е.И. Шейгал отмечает «театральность» дискурса, которая, по ее мнению, «связана с тем, что одна из сторон коммуникации - народ - выполняет в ней преимущественно роль не прямого адресата, а адресата-наблюдателя, который воспринимает политические события как некое разыгрываемое для него действо» [Шейгал 2000:95].

Понятие адресата-наблюдателя близко к понятию косвенного адресата в типологии Г.Г. Почепцова, однако существенное различие заключается в том, что косвенному адресату сообщение обычно не предназначается [Почепцов 1986], тогда как наличие адресата-наблюдателя не просто осознается субъектом и прямым адресатом, но самым непосредственным образом влияет на его коммуникативную интенцию, выбор стратегии и речевого поведения. «Политики, общаясь друг с другом и журналистами, постоянно помнят о "зрительской аудитории" и намеренно или непроизвольно лицедействуют, "работают на публику", стараются произвести впечатление и "сорвать аплодисменты"» [Шейгал 2000: 93].

Большую роль в развитии теории дискурса сыграли исследования В.И. Карасика, посвященные типологизации дискурса с точки зрения различных лингвистических дисциплин (социолингвистики, психолингвистики, лингвопрагматики, лингвостилистики, лингвокультурологии и пр.) и выделению базовых типов дискурса - институционального и личностно-ориентированного (персонального) [Карасик 2000: 5].

Исходным пунктом каузально-генетической теории дискурса И.Ф. Ухвановой-Шмыговой стала посылка о необходимости включения языка в более широкий социальный контекст, который находит отражение в понятии кортежа. Вторым шагом явилось признание диалектического противостояния и единства динамики и статики языковой материи (реализации и системы), что, в конечном счете, и определило структуру объяснительного принципа теории (дихотомии, квадриумы, четырехугольники). Третье базисное положение о принципиальном различии сущности и явления позволило построить модели процессов порождения и понимания сложных языковых образований (текстов и комплексов текстов). Важная особенность каузально-генетической теории заключается в том, что она моделирует содержательную сторону языковых знаков не только различных уровней (слово, предложение, текст) и не только отдельных, пусть даже очень крупных, языковых образований (газетный номер, телевизионная передача), а целую серию таких сообщений, принадлежащих коллективному коммуниканту, как, например, газетное издание [Ухванова-Шмыгова 1998].

Исходя из авторского понимания дискурса, интересная точка зрения на классификацию дискурсов была предложена О. Лещаком: «Дискурсом с точки зрения методологии функционального прагматизма можно назвать «функционально-прагматический вариант лингвосемиотической деятельности (либо лингвосемиотического опыта - что, в сущности, одно и то же), ограниченный временем, сферой, типом деятельности и / или тематикой, включающий в себя специфические элементы кода, характерные действия и тексты» [Leszczak 2010: 34]. Автор считает, что различное участие указанных механизмов в рассудочной и семиотической деятельности в результате порождает различие типов дискурсивного поведения.

Исследователем были выделены 6 принципиально отличных (но не обособленных друг от друга) типов дискурса - обыденно-бытовой, экономический, общественно-этический, научно-познавательный, эстетический и философско-мировоззренческий.

«Обыденно-бытовая деятельность предполагает оперирование информацией, в которой доминируют сенсорно-предметные данные, в то время как рациональные и эмоциональные компоненты рефлексивной информации сочленены в единое целое и подчинены предметной деятельности.

Экономический опыт представляет собой оперирование рационально-рефлексивной информацией в соединении с информацией чувственного плана, причем степень доминирования одной или другой может варьировать в зависимости от характера деятельности.

Общественно-этическая деятельность предполагает рефлексивное оперирование эмоциональной информацией с опорой на сенсорно-предметные данные.

Научно-познавательный дискурс в информационном отношении опирается на рациональную рефлексию, до определенной степени соотнесенную с сенсорными данными (которые в науке обретают логическую форму т.н. «научного факта»).

* Эстетическая деятельность - это сфера чистой эмоциональной
рефлексии, соотносящейся с сенсорикой, но роль чувственной информации здесь чисто инструментальна или предметна.

· Мировоззренческая (философская) деятельность -это собственно рефлексивная деятельность, в которой метарефлексия осуществляется над синтезом рациональной и эмоциональной информации» [Leszczak 2010].

Коммуникативные свойства дискурса прочно соединены с его семиотическими характеристиками. С позиций семиотики дискурсы - это знаковые системы, которые являют собой как разнообразные тексты, языки, так и символы, иконические образы, представленные в виде вещей, мест обитания, окружения.

Семиотическая составляющая термина «дискурс» в понимании Альгирдаса Греймаса и Жозефа Курте, изложенного ими в «Объяснительном словаре теории языка», представляет классификацию типов дискурса, которая интерпретирует дискурс как «семиотический процесс», понимаемый как «все многообразие способов дискурсивной практики, включая языковую практику (способы словесного поведения) и практику неязыковую (значимое поведение, манифестирующееся в доступных чувственному восприятию формах, - жесты и т.п.)» [Греймас, Курте 1983: 488]. Кроме того, развивая далее эту гипотезу, ученые стали употреблять термины «дискурс» и «текст» также для обозначения неязыковых семиотических процессов (ритуал, кинофильм, рисованный комикс рассматриваются в таком случае как дискурсы или тексты)» [Там же: 488-489].