Метафорическое моделирование образов прошлого, настоящего и будущего в дискурсе парламентских выборов в России (2003 год) и Великобритании (2001 год)

Размещено на http://www.allbest.ru/

Государственное образовательное учреждение

высшего профессионального образования

«Уральский государственный педагогический университет»

Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Метафорическое моделирование образов прошлого, настоящего и будущего в дискурсе парламентских выборов в России (2003 год) и Великобритании (2001 год)

10.02.20 - «Сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное языкознание»

Научный руководитель: заслуженный деятель науки РФ,

доктор филологических наук, профессор Чудинов А. П.

Введение

Глава 1. Лингвистические основы сопоставительного исследования метафорической репрезентации оппозиции ПРОШЛОЕ - НАСТОЯЩЕЕ - БУДУЩЕЕ в политическом дискурсе России и Великобритании

1.1 Когнитивное моделирование прошлого, настоящего и будущего в политическом дискурсе

1.1.1 Моделирование образа прошлого в политическом дискурсе

1.1.2 Моделирование образа настоящего в политическом дискурсе

1.1.3 Моделирование образа будущего в политическом дискурсе

1.2 Методика исследования метафорического моделирования прошлого, настоящего и будущего в политическом дискурсе

1.3 Периодизация прошлого, настоящего и будущего в политическом дискурсе парламентских выборов в России (2003) и Великобритании (2001)

1.3.1 Периодизация прошлого, настоящего и будущего в политическом дискурсе выборов депутатов Государственной Думы России (2003)

1.3.2 Периодизация прошлого, настоящего и будущего в политическом дискурсе выборов в Парламент Великобритании (2001)

Выводы по главе 1

Глава 2. Метафорическое представление прошлого, настоящего и будущего в политическом дискурсе парламентских выборов в России и Великобритании: российско-британские параллели

2.1 Метафорическая модель ЖИЗНЬ - это ВОЙНА в темпоральном аспекте: российско-британские параллели

2.1.1 Темпоральные характеристики метафорической модели ЖИЗНЬ - это ВОЙНА в российском политическом дискурсе

2.1.2 Темпоральные характеристики метафорической модели ЖИЗНЬ - это ВОЙНА в британском политическом дискурсе

2.2 Метафорическая модель СТРАНА - это БОЛЬНОЙ ОРГАНИЗМ в темпоральном аспекте: российско-британские параллели

2.2.1 Темпоральные характеристики метафорической модели СТРАНА - это БОЛЬНОЙ ОРГАНИЗМ в российском политическом дискурсе

2.2.2 Темпоральные характеристики метафорической модели СТРАНА - это БОЛЬНОЙ ОРГАНИЗМ в британском политическом дискурсе

Выводы по главе 2

Глава 3. Метафорическое представление прошлого, настоящего и будущего в политическом дискурсе парламентских выборов: национальная специфика российского и британского дискурса

3.1 Метафорическая модель СТРАНА - это МИР ПРЕСТУПНОСТИ в темпоральном аспекте: национальная специфика российского и британского дискурса

3.1.1 Темпоральные характеристики метафорической модели СТРАНА - это МИР ПРЕСТУПНОСТИ в российском политическом дискурсе

3.1.2 Темпоральные характеристики метафорической модели СТРАНА - это МИР ПРЕСТУПНОСТИ в британском политическом дискурсе

3.2 Метафорическая модель ЖИЗНЬ - это ТЕАТР в темпоральном аспекте: национальная специфика российского и британского дискурса

3.2.1. Темпоральные характеристики метафорической модели ЖИЗНЬ - это ТЕАТР в британском политическом дискурсе

3.2.2 Темпоральные характеристики метафорической модели ЖИЗНЬ - это ТЕАТР в российском политическом дискурсе

3.3. Национальная специфика создания образов прошлого, настоящего и будущего с использованием менее частотных метафорических моделей в политическом дискурсе парламентских выборов в России и Великобритании

Выводы по главе 3

Список словарей и справочников

Список сокращений и аббревиатур

Приложения

Введение

Настоящая диссертация посвящена сопоставительному когнитивному исследованию метафорических моделей, использующихся для моделирования образов прошлого, настоящего и будущего в политическом дискурсе выборов в Государственную Думу России (2003) и всеобщих выборов в Парламент Великобритании (2001).

В последнее время наблюдается заметное усиление научного интереса к проблеме закономерности общественно-исторического развития, связи современности с прошлым и будущим страны. Отражение ментальных структурно-логических схем в сознании говорящего сделало закономерным и причинно-обусловленным когнитивный подход в изучении темпоральной парадигмы ПРОШЛОЕ - НАСТОЯЩЕЕ - БУДУЩЕЕ. Для мыслительной и предметно-познавательной деятельности человека нет ничего более основополагающего, чем его способность к категоризации, то есть к процессу образования категорий как отражающих самые существенные, самые общие итоги своеобразной сортировки всей доступной человеку информации и сведения ее разнообразия и многообразия к определенным классам, разрядам и рубрикам [Кубрякова 1999: 7]. В результате когнитивных процессов категоризации и концептуализации происходит создание определенного фрагмента языковой картины мира. Темпоральный фрагмент образа мира представляет собой сложно структурированное образование, являющееся результатом взаимодействия ряда факторов рационального и чувственного, индивидуального и социального, языкового и неязыкового характера. Временная парадигма ПРОШЛОЕ - НАСТОЯЩЕЕ - БУДУЩЕЕ является одним из измерений национального самосознания, важной частью мировоззренческой системы координат, «при помощи которой люди, принадлежащие к той или иной культуре, воспринимают мир и создают его» [Гуревич 1969: 71].

Национальное языковое сознание ищет для выражения концепта ВРЕМЯ «какой-то конкретизации, подставляя под философское определение более понятные прототипические образы» [Маслова 2004: 71]. Вопросы, связанные с парадигмой ПРОШЛОЕ - НАСТОЯЩЕЕ - БУДУЩЕЕ, по-новому преломляются в рамках когнитивной лингвистики. Внимание специалистов все чаще привлекают проблемы когнитивной интерпретации носителей разных языков концепта ВРЕМЯ (Л. П. Гашева, Ю. Д. Коваленко, М. В. Пименова, Н. С. Попова, М. Ю. Рябова и Н. В. Корчуганова, Ю. Н. Флегонтова, V. Evans, P. Fitzgerald), темпоральных метафор, где ВРЕМЯ является объектом метафоризации (J. A. Barnden, J. T. Fraser, S. R. Glasbey, M. Johnson, G. Lakoff, M. G. Lee, J. Naimo, A. M. Wallington, G. Radden), моделирования современной действительности (В. Н. Базылев, О. С. Иссерс, Ю. Б. Феденева, А. П. Чудинов, A. Judge), ее прошлого (В. А. Даулетова, F. J. Antzac, D. Graber, I. Hellsten, R. Kuusisto, R. Paris, R. Slaughter, M. E. Stuckley, P. Wander), возможного будущего (Е. А. Артемова, П. Бурдье, A. Judge, P. Watzlawick, M. Zdenek), взаимосвязи временных горизонтов (В. И. Карасик, Э. Лассан, П. О. Миронова, Н. Б. Руженцева, E. B. Сухина, Т. В. Шмелева, A. Judge, J. Walker).

В последние десятилетия одним из самых продуктивных направлений стал поиск новых концепций аналитического освоения политической действительности (В. Н. Базылев, А. Н. Баранов, С. И. Виноградов, Р. Водак, О. И. Воробьева, А. Ф. Гуцал, М. Р. Желтухина, Е. А. Земская, О. С. Иссерс, Е. Г. Казакевич, Е. В. Какорина, В. И. Карасик, Ю. Н. Караулов, И. М. Кобозева, В. Г. Костомаров, Н. А. Купина, Э. Лассан, С. Л. Недбаевский, П. Б. Паршин, В. В. Петров, Г. Г. Почепцов, А. А. Романов, Н. Б. Руженцева, Ю. А. Сорокин, А. А. Филинский, А. П. Чудинов, В. Н. Шапошников, Е. И. Шейгал, R. G. Almond, D. Anderson, J. Chateris-Black, B. Czarniawska-Joerges, T. A. van Dijk, G. Fauconnier, A. Giddens, D. Graber, D. F. Hahn, B. Jacobsson, G. Lakoff, G. Seidel, S.Verba и др.).

В политическом дискурсе моделирование общественно-политической ситуации часто осуществляется за счет создания метафорических образов определенного пласта реальности (прошлого, настоящего, будущего). Система политических метафор способна отражать способ мышления, характерный для конкретной политической ситуации (В. Н. Базылев, Е. В. Бакумова, А. Н. Баранов, Э. В. Будаев, Т. С. Вершинина, О. П. Ермакова, Ю. Н. Караулов, А. А. Каслова, Е. В. Колотнина, В. Г. Костомаров, Н. А. Красильникова, Н. А. Кузьмина, П. О. Миронова, С. Л. Мишланова, С. Н. Муране, В. В. Петров, А. Б. Ряпосова, Н. А. Санцевич, Т. Г. Скребцова, Т. Б. Соколовская, М. В. Сорокина, И. В. Телешева, Ю. Б. Феденева, Н. М. Чудакова, А. П. Чудинов, О. А. Шаова, В. Н. Шапошников, Н. Г. Шехтман, Е. А. Шудегова, T. Adamson, R. D. Anderson, P. A. Chilton, P. Drulak, M. J. Edelman, G. Fauconnier, I. Hellsten, L. B. Hinds, N. Howe, G. Johnson, M. Johnson, G. L. Kelling, V. Kennedy, G. Lakoff, H. Lam, C. Malone, M. Renvall, T. Rohrer, C. Schдffner, M. Turner, J. Vervaeke, T. O. Windt, J. Zinken и др.).

Актуальность когнитивного сопоставительного исследования метафорических моделей в российском и британском политическом дискурсе обусловлена перспективностью дальнейшего развития теории концептуальной метафоры (в том числе в политическом дискурсе). Изучение системы метафорических моделей, актуализированных в текстах предвыборной агитации, связано с целесообразностью комплексного рассмотрения анализируемого материала с учетом влияния политической ситуации на продуктивность и активизацию метафорических моделей. Важность сопоставительного исследования определяется возможностью выявить универсальное и национально специфичное в ментальной картине мира различных народов, что позволяет систематизировать материал и описать темпоральный участок политического мира с учетом общественно-политической ситуации, характеристик политических реалий, политологических особенностей рассматриваемого явления и других дискурсивных факторов.

Объектом исследования настоящей диссертации являются метафоры, которые использованы при характеристике прошлого, настоящего и будущего в дискурсе парламентских выборов в России и Великобритании.

Предмет нашего исследования - закономерности метафорического моделирования образов прошлого, настоящего и будущего в российском и британском политическом дискурсе.

В качестве материала для исследования использовались политические тексты, имеющие отношение к ситуации парламентских выборов в России (2003) и Великобритании (2001). Всего проанализировано 4000 метафорических словоупотреблений, зафиксированных в 848 текстах (примерно одинаковое количество в российских и британских источниках). Для исследуемых политических текстов характерно тематическое единство, связанное с ситуацией парламентских выборов в рассматриваемых странах. Анализируемый материал относится к агитационно-политическому дискурсу и ориентирован на массового читателя. Источниковая база представлена российской прессой за период с 1 сентября по 7 декабря 2003 года включительно, а также британской - за период с 1 января по 7 июня 2001 года включительно. В ходе работы использованы как печатные, так и электронные публикации, среди них предвыборные программы политических партий России и Великобритании, тексты выступлений политических лидеров, периодические издания: «Аргументы и факты», «Версия», «Газета», «Завтра», «Известия», «Комсомольская правда», «Новая газета», «Собеседник», «Совершенно секретно», «Советская Россия», «Российская газета», «Русское обозрение», «The Daily Mail», «The Daily Telegraph», «The Economist», «The Financial Times», «The Guardian», «The Independent», «The Observer», «The Tribune»; интернет-источники: Грани.ru, BBC World at One, conservatives.com.

Целью настоящей диссертации является сопоставительное лингвокогнитивное исследование ведущих метафорических моделей, которые были использованы при характеристике прошлого, настоящего и будущего в ситуации парламентских выборов в России и Великобритании. Постановка цели диктует необходимость решения следующих задач:

1. Уточнить теоретические основы и методологию сопоставительного исследования концептуальных метафор, задействованных в создании темпоральной картины политического мира; разработать методику исследования метафорических моделей, направленных на презентацию прошлого, настоящего и будущего в российских и британских агитационно-политических текстах.

2. Выделить и сопоставить доминантные метафорические модели, участвующие в создании образов прошлого, настоящего и будущего в политическом дискурсе рассматриваемых стран (с указанием общих элементов и особенностей).

3. Проанализировать особенности использования ведущих метафорических моделей в парламентском дискурсе России и Великобритании как фактора, отражающего способ осмысления общественно-политических реалий различных временных и исторических отрезков и специфику репрезентации национальной политической картины мира.

Методология настоящего исследования сложилась под воздействием теории метафорического моделирования, возникшей в Соединенных Штатах Америки (P. A. Chilton, G. Fauconnier, V. Kennedy, G. Lakoff, T. Rohrer, M. Turner, J. Vervaeke и др.) и успешно развиваемой отечественными филологами (А. Н. Баранов, Ю. Н. Караулов, И. М. Кобозева, Е. С. Кубрякова, С. Л. Мишланова, В. В. Петров, Т. Г. Скребцова, А. П. Чудинов, Е. И. Шейгал и др.) с учетом лучших достижений отечественной теории регулярной многозначности (Ю. Д. Апресян, Н. В. Багичева, Л. В. Балашова, Э. В. Кузнецова, Л. А. Новиков, И. А. Стернин, Д. Н. Шмелев и др.), и иных направлений лингвистики, связанных с изучением регулярности семантических преобразований (О. П. Ермакова, Н. А. Илюхина, Н. А. Кузьмина, Г. Н. Скляревская, В. Н. Телия и др.).

В работе применяются следующие методы: когнитивно-дискурсивный анализ, описательный метод, моделирование, классификация, контекстуальный анализ, сопоставительный анализ с учетом лингвокультурной парадигмы и национальных особенностей соответствующих языков и культур, приемы статистической обработки.

Теоретическая значимость диссертации заключается в сопоставительном когнитивном исследовании метафорического моделирования в агитационно-политическом дискурсе, в выявлении взаимосвязи между политической ситуацией прошлого, настоящего и будущего и метафорической репрезентацией политической реальности в определенный период времени. Материалы диссертации могут быть использованы в дальнейших теоретических исследованиях по проблемам общей теории метафорического моделирования и метафорического моделирования разновидностей национальных дискурсов. Настоящая работа позволяет глубже понять специфику современной политической речи и одновременно представляет собой очередной этап решения проблемы последовательной инвентаризации фонда метафорических моделей, используемых в современной политической коммуникации. Представленная в диссертации методика обогатит набор приемов исследования метафор, использующихся для моделирования разных пластов реальности в политическом дискурсе.

Научная новизна диссертации заключается в последовательном и целенаправленном исследовании политических метафор, функционирующих в российском и британском политическом дискурсе для моделирования темпоральной парадигмы: прошлого, настоящего и будущего. В процессе изучения оппозиции ПРОШЛОЕ - НАСТОЯЩЕЕ - БУДУЩЕЕ выявлены интернациональные концептуальные метафоры, свидетельствующие об общих тенденциях в развитии политического дискурса двух стран, а также проанализированы метафорические модели, отражающие национальную специфику и воздействие политической ситуации прошлого, настоящего и потенциального будущего на политическую метафору. В работе впервые разработана методика, позволяющая проследить взаимосвязь и корреляцию метафорических представлений прошлого, настоящего и будущего в рамках одной концептуальной модели.

Практическая значимость исследования связана с возможностями использования его материалов в двуязычной лексикографической практике (при подготовке словаря политических метафор), в практике преподавания иностранного языка, политологии, межкультурной коммуникации. Результаты исследования могут быть использованы при разработке курсов стилистики, страноведения, общего языкознания, а также в элективных курсах «Современная политическая лингвистика», «Политическая метафора». Отдельные положения и выводы, содержащиеся в данной работе, могут быть полезны сотрудникам СМИ, авторам политических текстов, а также широкому кругу рядовых избирателей, которые в период выборов подвергаются активному информационному, эмоциональному и идеологическому воздействию.

Апробация материалов исследования. Основные положения диссертации обсуждались на заседании кафедры риторики и межкультурной коммуникации Уральского государственного педагогического университета.

Материалы диссертации были представлены автором на международной конференции в Екатеринбурге (2003), региональных и общероссийских конференциях в Екатеринбурге (2004, 2005), Челябинске (2005, 2006), Нижнем Тагиле (2005). По теме диссертации автором опубликованы следующие работы:

Солопова О. А. Использование прецедентных феноменов в сильной позиции текста в дискурсе федеральных выборов России / О. А. Солопова // Лингвистика XXI века: материалы федерал. науч. конф., Екатеринбург, сентябрь 2004 г. - Екатеринбург, 2004. - С. 153-155.

Солопова О. А. Использование прецедентных феноменов в политическом дискурсе выборов депутатов Государственной Думы / О. А. Солопова // Ethnohermeneutik und Antropologie. - Landau, 2004. - Bd. 10. - С. 70-80.

Солопова О. А. Метафорическое представление прошлого России в современном политическом дискурсе / А. П. Чудинов, О. А. Солопова // Вопросы когнитивной лингвистики. - Тамбов, 2005. - № 3. - С. 33-45.

Solopova Olga A. Metaphorical Representation of Future in British Political Discourse / Solopova Olga A. // Respectus Philologicus. - 2005. - № 8 (13). - P. 161-167.

Солопова О. А. Метафорическое представление прошлого в современной политической коммуникации / О. А. Солопова // Политический дискурс в России - 8: Святые без житий: материалы постоянно действующего семинара. - М., 2005. - С. 34-37.

Солопова О. А. Метафорические модели в политическом дискурсе будущего (ближайшего и отдаленного) / О. А. Солопова // Система и среда: Язык. Человек. Общество: материалы всерос. науч. конф., Нижний Тагил, 4-5 апреля 2005 года. - Нижний Тагил, 2005. - С. 79-81.

Солопова О. А. Метафорическая модель «СТРАНА - это БОЛЬНОЙ ОРГАНИЗМ» в темпоральном аспекте / О. А. Солопова // Новая Россия: новые явления в языке и науке о языке: материалы всерос. науч. конф., 14-16 апреля 2005 года, Екатеринбург. - Екатеринбург, 2005. - С. 150-154.

Солопова О. А. Метафорическое представление настоящего в политической коммуникации / О. А. Солопова // Славяно-русские духовные традиции в культурном сознании народов России: материалы всерос. науч. конф., посвящ. Дню славян. письменности и культуры, 24 мая 2005 года, Тюмень. - Тюмень, 2005. - С. 172-174.

Солопова О. А. Метафорическое моделирование прошлого, настоящего и будущего в политическом тексте / О. А. Солопова // Лингвистика: бюл. Урал. лингвист. о-ва. - Екатеринбург, 2005. - Т. 15. - С. 120-137.

Солопова О. А. Метафорическое моделирование прошлого, настоящего и будущего в политическом дискурсе Великобритании / О. А. Солопова // Лингвистика: бюл. Урал. лингвист. о-ва. - Екатеринбург, 2005. - Т. 16. - С. 102-115.

Солопова О. А. Театральная метафора в политическом дискурсе Великобритании / О. А. Солопова // Лингвистика: бюл. Урал. лингвист. о-ва. - Екатеринбург, 2006. - Т. 18. - С. 107-114.

Солопова О. А. Метафора «суда» в политическом дискурсе Великобритании / О. А. Солопова // Лингвистика: бюл. Урал. лингвист. о-ва. - Екатеринбург, 2006. - Т. 18. - С. 114-121.

Солопова О. А. Метафорическая модель «СТРАНА - это БОЛЬНОЙ ОРГАНИЗМ» в британском политическом дискурсе / О. А. Солопова // Язык и культура: материалы междунар. науч.-практ. конф., март 2006 года, Челябинск. гос. акад. культуры и искусств. - Челябинск, 2006. - С. 144-148.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. В ситуации парламентских выборов в России и Великобритании превалирует метафорическое моделирование образа настоящего. Особенностью российского политического дискурса является активное обращение к образу прошлого, тогда как британские СМИ больше сосредоточены на образе будущего страны. В периодической печати России и Великобритании полностью совпадают предпочтения в метафорическом представлении периодов прошлого, настоящего и будущего: наиболее частотны обращения к «недавнему прошлому», «ограниченному настоящему» и «ближайшему будущему».

2. В агитационно-политическом дискурсе России и Великобритании активно используются для представления образов прошлого, настоящего и будущего метафорические модели ЖИЗНЬ - это ВОЙНА и СТРАНА - это БОЛЬНОЙ ОРГАНИЗМ. Состав интернациональных метафорических моделей достаточно однороден. На уровне фреймовой структуры, прагматического потенциала моделей, корреляции фреймов обнаруживаются относительно небольшие различия, обусловленные спецификой национальных языков и некоторыми дискурсивными факторами.

3. К числу метафорических моделей, обладающих значительной лингвокультурной спецификой, относятся СТРАНА - это МИР ПРЕСТУПНОСТИ, ЖИЗНЬ - это ТЕАТР. Ведущие различия между российским и британским политическим дискурсом обнаруживаются на уровне количественных показателей, наиболее частотных фреймов, специфичных слотов и концептов. Как отличительную черту британской криминальной метафоры следует отметить частотное употребление образа суда. Уникальной чертой российской театральной модели является распространенность метафор с исходной понятийной сферой «цирк». Менее частотны, но достаточно регулярны в политическом дискурсе России и Великобритании метафоры с источниковыми сферами: «путь», «строительство», «физиология», «животный мир», «спорт», «игра», «родство», «неживая природа», «торговля», «механизм».

4. Представления российских и британских СМИ о настоящем оказываются максимально близки: подавляющее большинство метафорических единиц продуцирует образ «мрачного настоящего». В политическом дискурсе России положительно окрашенные метафорические единицы активнее, чем в британском, употребляются для создания образа «светлого будущего». Особенностью парламентского дискурса Великобритании является более частотное обращение к образу «величественного прошлого».

Композиция диссертации определяется ее задачами и отражает основные этапы и логику развития исследования. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения; списков используемой литературы, словарей и справочников, а также сокращений и аббревиатур; четырех приложений.

Во введении представлена характеристика основных параметров исследования.

В главе 1 излагаются теоретические основы сопоставительного исследования концептуальных метафор, через которые реализуется существенная для политического дискурса оппозиция ПРОШЛОЕ - НАСТОЯЩЕЕ - БУДУЩЕЕ, определяется методика сопоставительного описания метафорических моделей, используемых при концептуализации прошлого, настоящего и будущего, предлагается условная периодизация метафорических образов прошлого, настоящего и будущего в политическом дискурсе двух стран.

В главе 2 произведен сопоставительный анализ базисных (интернациональных) метафорических моделей, использующихся для моделирования прошлого, настоящего и будущего в политических дискурсах выборов в Государственную Думу России (2003) и Парламент Великобритании (2001).

Глава 3 посвящена описанию метафорических моделей, которые используются при создании образов прошлого, настоящего и будущего и наиболее ярко отражают специфику национального политического дискурса парламентских выборов в России (2003) и Великобритании (2001).

В заключении подведены итоги исследования, намечены перспективы дальнейшего сопоставительного изучения когнитивной метафоры в агитационно-политическом дискурсе.

В библиографическом разделе представлены списки использованной научной литературы, словарей и справочников. Приведен список аббревиатур и сокращений.

Диссертация содержит приложения 1, 2, 3, 4, где в виде таблиц и диаграмм представлены репрезентации образов прошлого, настоящего и будущего в предвыборных программных документах политических партий, количественные характеристики исследуемых метафорических моделей, общие и специфические тенденции моделирования прошлого, настоящего и будущего в политическом дискурсе двух стран, роль метафорических моделей в формировании поляризированного представления прошлого, настоящего и будущего соответственно.

Глава 1. Лингвистические основы сопоставительного исследования метафорической репрезентации оппозиции ПРОШЛОЕ - НАСТОЯЩЕЕ - БУДУЩЕЕ в политическом дискурсе России и Великобритании

образ национальный прошлое будущее

Основная задача данной главы - определение исходной теоретической базы, которая будет служить основой для сопоставительного анализа метафорических моделей, используемых для создания образов прошлого, настоящего и будущего в российском и британском политическом дискурсе.

Для решения поставленной задачи необходимо: во-первых, рассмотреть специфику когнитивного подхода к моделированию прошлого, настоящего и будущего; во-вторых, охарактеризовать составляющие метафорической модели и методику ее описания; в-третьих, изучить вопрос об особенностях метафорической репрезентации прошлого, настоящего, будущего и их периодов в политическом дискурсе двух стран.

В данном исследовании основной акцент сделан на темпоральном аспекте когнитивного изучения политической метафоры с целью выявления интернационального и индивидуального в процессах конструирования образов прошлого, настоящего и будущего в агитационно-политических текстах периода парламентских выборов в России и Великобритании. Подобное исследование видится достаточно значимым в контексте изучения представлений носителей различных культур о социально-политической ситуации внутри страны в разные периоды ее развития.

Прежде чем начать конкретный анализ метафорической реализации оппозиции ПРОШЛОЕ - НАСТОЯЩЕЕ - БУДУЩЕЕ, необходимо уточнить сущность этой оппозиции, средства ее выражения и причины активного использования в политической коммуникации.

1.1 Когнитивное моделирование прошлого, настоящего и будущего в политическом дискурсе

Восприятие человеком времени ограничено лишь несколькими аспектами: одновременность; длительность; осознание настоящего как времени, проживаемого в данный момент, прошлого - как времени, связанного с воспоминаниями, будущего - как времени предсказуемых событий [Radden 2003: 5]. Развитие любого общества связано с течением времени, а это последнее без качественных различий прошлого, настоящего, будущего превращается в фикцию [Аскин 1966: 84]. Наблюдая и описывая настоящее, следует помнить, что у него всегда есть прошлое, а будущее уже начинается. В контексте взаимодействия с разных точек зрения, в разных смыслах идентичность события конституируется по-разному, и всякий раз, будучи идентифицировано как прошлое, настоящее или будущее, оно открывает себя наблюдателю… как многоаспектное смысловое единство [Филиппов 2004: 10]. Воспоминания о прошлом и прогнозы на ближайшее будущее влияют на восприятие человеком настоящего момента действительности - эти ипостаси времени сосуществуют в неразрывном единстве [Judge 2001a].

В свете работы Дж. Уокера проблема взаимного проникновения прошлого, настоящего и будущего интерпретируется следующим образом: настоящее представляется темпоральным ядром, вокруг которого по орбите движется сознание человека: орбита может уходить глубоко в прошлое (история, воспоминания, ностальгия) или отдаленное будущее (прогнозирование будущего) [Walker 1998]. А. Джадж в исследовании «Presenting the Future (Part 5): Present Moment Research: exploration of nowness» создает метафорический образ взаимосвязи и взаимопроникновения прошлого - настоящего - будущего, где «настоящее» - это дерево, «прошлое» - годичные кольца ствола, поддерживающего «настоящее», тогда как сок, струящийся под корой, - сила, которая дает новую жизнь, обеспечивает «будущее» развитие. Годичные слои прошлого и жизненные соки будущей жизни являются частью «настоящего» дерева, в действительности это не что иное, как неизменно присутствующие в современности следы прошлого и предвестники будущего [Judge 2001с]. Прошлое удерживается настоящим, которое уже содержит наброски будущего. Каждое осмысление настоящего момента действительности образует отдельный синхронный срез, но хранит при этом память о предшествующих событиях и осознание возможности будущих. Взаимозависимость двух временных горизонтов - будущего и прошлого - можно показать для общественных систем нашего настоящего и его временных перспектив [Лукман 2004: 156].

Прошлое, настоящее и будущее присутствуют в любом потенциальном временном измерении [Fitzgerald 1980: 287], политический дискурс не является исключением. Темпоральная модель [Evans 2004: 25] мира политики, как и любого другого мира, включает в себя: «а) одновременность событий, б) события «прежде», или предшествующие события, в) события «после», или последующие события, г) изменение событий во времени по отношению к другим событиям» [там же]. Любое событие составляет перспективу, где время конституируется как непрерывность и необратимость движения прошлого, настоящего и будущего как единого целого. Оно осмысляется как единство благодаря тому, что временные горизонты любого настоящего, то есть прошлое и будущее, обязательно пересекаются (Аристотель 1981, Аскин 1966, Кузанский 1979, Лосский 1995, Подольный 1989, Рассел 2004, Тихонов 2004, Трубников 1987, Филиппов 2004, Ясперс 1991).

Как показывает Э. Р. Лассан, оппозиция ПРОШЛОЕ - НАСТОЯЩЕЕ - БУДУЩЕЕ является одним из ведущих ценностных противопоставлений, на которые опирается современный политический дискурс Лассан 1995: 42. Изучение временной парадигмы позволяет показать различную «фактуру» времени [Карасик 1997: 158-160], представить модель общественно-политической ситуации в темпоральном аспекте, построить динамический образ социума, дать ему оценку, помогает адресату создать некую «модель мира» и уяснить взаимосвязь между его элементами» [Чудинов 2003b: 49]. Помимо этого, оппозиция ПРОШЛОЕ - НАСТОЯЩЕЕ - БУДУЩЕЕ указывает на взаимопроникнутость и соотнесенность друг с другом политических событий разных времен и эпох, акцентируя тот факт, что в настоящем событие возникает не только под влиянием прошлого, но и ради будущего как средство для его осуществления, что настоящее может быть ясным лишь «при полном знании прошлого, которое служит ему основой, и будущего, которое таит его в себе» [Ясперс 1991: 141]. Е. И. Сухина подчеркивает, что ценность изучения временной парадигмы, то есть соотношения трех пластов реальности: прошлого, настоящего и будущего, - заключается в том, что оно позволяет выявить национальные особенности самополагания во времени, и именно это важно при моделировании будущего - в политическом, социальном и собственно культурном плане [Сухина 2005: 141]. Так как «будущее создается настоящим и лежит через прошлое, может возникнуть из того, что, казалось бы, осталось далеко позади» [Judge 2001a], возвращение к истокам мыслится как движение к будущему: памятью своей человек, как челнок, возвращается мыслью в прошлое, во внутренний мир своих воспоминаний, одновременно заглядывая в будущее и планируя события [Тиунова 2000: 49].

1.1.1 Моделирование образа прошлого в политическом дискурсе

В поворотные моменты истории, одним из которых являются выборы, возникает острая необходимость в критическом переосмыслении прошлого. Любая коллизия, взрывающая привычный ход общественно-политической жизни страны, демонстрирует в одинаковой степени и новые навыки, и старые рефлексы, и готовность к будущему, и невозможность уйти от прошлого. Именно поэтому особое место в когнитивном анализе политического дискурса занимают исследования, посвященные изучению лингвистических средств моделирования прошлого.

Ни одно из обществ не в состоянии отрешиться от собственного прошлого, своих традиций и норм политической жизни [Мирзеханов 2003: 195], именно поэтому «…политический дискурс может быть осмыслен только в своих разнообразных связях… ...с историей страны» [Базылев 2005: 5], иными словами: «политический дискурс требует непосредственного обращения к истории» [Brown; цит. по: Keiger http]. Он «…создается в целях конструирования особого мира (или его образа) с помощью его детального языкового описания и является в целом частью процесса коммуникации между людьми, характеризуемого участниками коммуникации, условиями ее осуществления и ее целями [Кубрякова 2004: 525]. Одна из глубинных целей дискурса состоит в том, чтобы «утвердить или разрушить существующие стереотипы, создать или разоблачить социально-политические мифы, критически осмыслить и интерпретировать прошлое с проекцией в настоящее» [Шейгал 2000: 30-31]. Д. Грейбер также отмечает, что для идеологически ориентированного использования языковых средств характерна проекция в прошлое [Graber 1981: 198]. Названная функция подчеркивается в диссертационном исследовании В. А. Даулетовой, указавшей, что жанр политической автобиографии является ретроспективно-рефлексивным, так как представляет собой рефлексирующую ретроспекцию имевших место событий политической и частной жизни автора [Даулетова 2004: 79].

Показательно, что в работе Т. В. Шмелевой в качестве модели описания и систематизации речевых жанров предлагается «анкета речевого жанра», которая включает «фактор коммуникативного прошлого», влияющий как на ситуацию речи, включая образ автора и образ адресата, так и на отбор языковых средств [Шмелева 1997: 91-92]. В ряде исследований коммуникативных ролей, ритуалов, стратегий и тактик политической коммуникации авторы акцентируют обязательное «присутствие прошлого» в политическом тексте, посвященном злободневной ситуации. В частности, в рамках стратегии самопрезентации выделяется тактика «создание образа прошлого», направленная на то, чтобы изменить модель прошлого в сознании адресанта, «переработать», «переопределить» образ прошлого, представив опыт предшественников в выгодном адресату ключе. В рамках той же стратегии используется тактика «усовершенствование опыта прошлого»: цель адресата - преподнести концепцию, существовавшую в прошлом, в новом «обличье», дополнив «старую идею» новым содержанием, вновь вернуть ее к жизни [Judge 2001c]. В рамках стратегии дискредитации используются тактика «создание образа «темного прошлого» и тактика отрицания прежних реалий: их суть заключается в манифестации негативных смыслов путем утвердительных, предельно категоричных высказываний, отражающих абсолютную уверенность автора в том, что существующее положение надо менять [Руженцева 2004: 131, 184]. В рамках стратегии редукционизма используется тактика «создание образа «темного/светлого прошлого» [Миронова 2003: 107-109].

Описание прошлого, связанное с коллективной памятью, дает важные характеристики политического дискурса, поскольку коллективная память воздействует на жизнь по крайней мере двумя путями: 1) дает модель общества как отражение потребностей, проблем, страхов, менталитета и ожиданий и 2) предлагает модель общества как программу, определяет общественный опыт, артикулирует ценности, цели, когнитивные, аффективные и моральные ориентиры для реализации данной программы. В этом отношении прошлое выступает как некоторая превращенная форма настоящего.

Обращение к прошлому как к источнику традиционных ценностей нации является не самоцелью, а средством презентации (положительной или отрицательной) политического лидера, его деятельности и позиции [Миронова 2003: 113-114]. Сводя счеты с политическими противниками и пытаясь оказать определенное влияние на восприятие образа себя и других в общественном мнении, политики часто используют метафору. Формулы концептуальных метафор можно было бы считать «новыми реальностями языка» [Кубрякова 1999: 5], поскольку, являясь средством постижения, рубрикации, представления и оценки определенного фрагмента действительности, метафоры играют важную роль в формировании личностной модели мира, в интеграции вербальной и чувственно-образной систем человека [Петров 1990; Чудинов 2001a, 2001c, 2003a]. По мнению Р. Слотера, плоды прошлого опыта переосмысливаются метафорически, будучи «прочтенными заново» [Slaughter 1990: 803]. В системе языка метафора, обращенная в прошлое, - все равно что прецедентный случай в законодательной системе. Она впитывает в себя опыт прошлого, перенимает его, логически связывая опыт отдельного человека с важными вехами истории страны [Brown; цит. по: Keiger http].

Исследователи политического дискурса указывают на следующие функции метафор, обращенных к образу прошлого:

Описывая самые жгучие проблемы современности, политики обращаются к прошлому, чтобы привнести смысл в настоящее [Kuusisto 1998: 605].

Историческая метафора - эксплицитное или имплицитное сравнение прошлого и настоящего. Политические деятели часто используют исторические метафоры как средство убеждения в своих выступлениях, проводя параллели между современностью и событиями минувших лет, заставляя слушателей размышлять о настоящем в свете прошлого. Апелляции к историческим фактам пробуждают воспоминания об «уроках прошлого», что позволяет политическим актерам оправдать одни концепции и дискредитировать другие [Paris 2002: 429-430].

Исторические метафоры вдохновляют сторонников, привлекают единомышленников, которые хотят объединиться, вербуют новых членов из огромного разнородного общества, известного как «массовый зритель» [Wander 1984: 341].

Метафоры, обращенные к образу прошлого, генерируют богатые образные ассоциации, извлекая из памяти яркие картинки прошлого опыта [Шейгал 2000: 115; Graber 1976: 291-294], которые призваны организовать общественное мнение, создать у адресата нужный адресанту яркий, зримый образ, суггестивно влияющий на восприятие информации под заданным углом зрения [Клушина http].

Исторические метафоры участвуют в создании новых способов постижения мира, связывая события минувших лет с современностью [Hellsten 1997: 124].

Таким образом, прошлое органично вплетается в настоящее время и актуализируется в современном мире политики, «максимально приближаясь к сегодняшнему дню, расплываясь и растворяясь в настоящем. Создается впечатление, что прошлое здесь, рядом, - стоит только протянуть руку» [Сухина 2005: 144].

Прошедшее почти всегда вызывает любопытство. Каждая эпоха старается выработать свою собственную концепцию прошлого [Turner; цит. по: Craven 1939: 291], а смена власти всегда провоцирует сравнение, обращение к прошлому, а то и вовсе сооружение настоящего мифа о предшественниках [Лукман 2004: 153]. Поэтому в агитационно-политических текстах политические деятели и журналисты очень часто мифологизируют прошлое, используя комплекс исторических представлений, который выбирает из прошлого отдельные элементы и создает внутренне однородный, последовательный нарратив, позволяющий интерпретировать реалии минувших лет в зависимости от интенций адресанта - в темных красках либо в светлых тонах. Оценка прошедших событий варьируется в зависимости от наличия в истории «черных дыр», спорных вопросов, которые «пересматриваются» самой историей [Sola Pool; цит. по: Judge 2001a].

Важно подчеркнуть, что «метафоры, обращенные к прошлому, зависят от культурно-исторического, временного и лингвистического контекста, в котором они использованы… …Их значение легко изменить на прямо противоположное в зависимости от контекста» [Hellsten 1997: 124], «в свете трансформированного настоящего и прошлое меняет свой облик» [Лотман 1992: 385]. Это становится возможным потому, что образы прошлых режимов обладают определенной спецификой. Прежде всего, эти образы страдают тем, что многие проблемы прошлых лет выступают в них затушеванными, менее значимыми, чем трудности текущего дня, а достоинства могут выступать в приукрашенном виде [Медведева 2003: 187]. Люди могут опираться на положительные воспоминания о власти, сохраняя их в идеале, и, наоборот, пытаться сконструировать идеал как некую альтернативу той власти, с которой они имели опыт взаимодействия. Политические деятели и СМИ не только видят себя теоретиками минувшего, но и ищут точки соприкосновения с настоящим и даже будущим, которое ставится в прямую зависимость от актуальной еще несколько десятилетий назад социальной и идеологической практики. Однако отражение прошлого в сознании человека не следует путать с реальными событиями [Naimo 2002], поскольку, «говоря о прошлом, люди извлекают из памяти не сами события - они прошли, - а слова, подсказанные их образами» [Августин 1992: 19-20].

Активно используя определенные метафоры при описании события, политики надеются установить «доминантную интерпретацию», то есть широко распространенное признание одной весьма субъективной характеристики данного события [Stuckley, Antzac 1993: 118]. В политической коммуникации ставки в борьбе за «доминантную интерпретацию» могут быть очень высоки [Paris 2002: 426], поскольку отличные друг от друга репрезентации одного и того же события приводят к появлению абсолютно разных аналогий и, как следствие, абсолютно разных умозаключений относительно сферы-мишени [Peterson; цит. по: Paris 2002: 426]. В борьбе за использование исторических метафор для каждого политика существует вполне определенный стимул. Помимо того что исторические метафоры «придают нужную форму» событию настоящего и прошлого, они также влияют на формирование и формулировку долгосрочных целей общества [Paris, 2002: 426], то есть на будущее страны. «След прошлого навсегда остается в душе», являясь «некой константой духовности, перешедшей в настоящее» [Гашева 2005: 34], поэтому прошлое и сейчас рождает яростные споры, ожесточенную критику и хвалебные высказывания, как если бы события, о которых идет речь, происходили сейчас, на глазах говорящих. Одни политики черпают в «величественном прошлом» неиссякаемое вдохновение, аргументируя свои современные представления и концепции, другие отвергают «страшное прошлое», запугивая им избирателя, как готическими сказками. Кризисная ситуация заставляет искать корни проблем и достижений, ошибок и удач, трудностей и противоречий в истории страны, что необходимо как для понимания прошлого, так и для осмысления современности.

1.1.2 Моделирование образа настоящего в политическом дискурсе

Чаще всего люди воспринимают время как движение прошлого через настоящее в будущее [Radden 2003: 10]. Человек, как правило, имеет некоторое схематическое видение настоящего, которое обычно сопоставляет с прошлым и пролонгирует в будущее. Настоящее выступает границей совмещения прошлого и будущего, являя собой синтез старого и нового.

Политическое «настоящее» наполнено разнообразными событиями, которые могут оказать существенное влияние на осмысление сферы политики и использование языковых ресурсов, привлекаемых участниками коммуникации, для репрезентации политической картины мира. Особенности политической речи исследуются в работах многих специалистов (В. Н. Базылев, А. Н. Баранов, Т. С. Вершинина, О. П. Ермакова, А. А. Каслова, Ю. Н. Караулов, И. М. Кобозева, В. Г. Костомаров, Н. А. Кузьмина, Н. А. Купина, П. О. Миронова, Л. Пеппель, Е. А. Пименов, А. Б. Ряпосова, Т. Г. Скребцова, Т. Б. Соколовская, Ю. Б. Феденева, О. Е. Рожкова, А. П. Чудинов, В. Н. Шапошников, Е. А. Шудегова, G. Fauconnier, G. Lakoff, M. Turner и др.). В политической лингвистике образ современной действительности выступает в качестве особой категории политического дискурса, делая возможным осуществление его ключевых функций: манипулятивной, ориентирующей и инструментальной (П. Бурдье, Р. Водак, О. С. Иссерс, М. Л. Макаров, Н. А. Санцевич, Ю. С. Степанов, А. А. Филинский, Т. В. Цивьян, А. П. Чудинов, Е. И. Шейгал и др.). Язык политики, политические дебаты, политическая риторика характеризуют общественно-политическую ситуацию, побуждают людей к действию, задают цель и придают смысл их действиям и в целом творят политическое сознание [Hinds, Windt 1991: 7]. Субъекты политики (политические деятели, политические партии и движения) сознательно используют определенные когнитивные установки для формирования в сознании адресата образа настоящей действительности, который соответствует их целям, создавая у адресатов «виртуальную реальность, где собственная эмпирическая практика элиминируется посредством предлагаемых когнитивных схем» [van Dijk 1999: 57; Graber 1981: 198]. Информирование адресата о реальных и воображаемых событиях настоящего момента действительности [Judge 2001b], формулирование целей и проблем современности прежде всего направлено на формирование картины политической реальности в сознании социума, на активизацию и организацию сторонников, а также на процесс умиротворения и отвлечения внимания избирателей, усыпление их бдительности [Шейгал 2000: 36]. Политики, как правило, стараются привлечь внимание к информации, способной представить их в выгодном свете, и отвлечь внимание общественности от информации, способной нанести ущерб их интересам [Чудинов 2003a: 57]. Контроль над информацией сочетает в себе эффекты «просеивания информации», дефокусирования «нежелательных мест» посредством эвфемизации исходных данных либо их непосредственного инвертирования [Шейгал 2000, Chilton, Schдffner 1997]. Использование названных приемов позволяет сторонникам оппозиции акцентировать негативные аспекты информации, находя во властных структурах виновников и предлагая рецепты дальнейшей работы (а также политиков, способных принять нужные решения и организовать эту работу). Соответственно, сторонники «партии власти» при помощи названных приемов стремятся привлечь внимание к позитивной информации и представить события как результат правильной политики руководства [Чудинов 2003a: 57]. Картина современной действительности рисуется усилиями многих лиц, которые спорят, разоблачают и хвалят друг друга, о многом умалчивают и многое искажают. В рамках некоторой официальной ревизии настоящего, а вместе с ним и прошлого происходит переструктурирование политических смыслов - реинтерпретация настоящего. Выработка образа настоящего приобретает черты напряженного диалога, идеологической борьбы, оружием которой часто становится политическая метафора: «новый образ, свежая метафора - первый шаг к постижению настоящего» [Judge 1992a].

Исследование метафорического моделирования важнейших политических событий позволяет систематизировать материал и описать соответствующий участок политической метафорической картины мира с учетом общественно-политической ситуации, характеристик политических реалий, политологических особенностей рассматриваемого явления и других дискурсивных факторов (Е. В. Бакумова, М. Р. Желтухина, А. А. Каслова, И. М. Кобозева, Е. В. Колотнина, С. Н. Муране, Т. Г. Скребцова, А. В. Степаненко, Ю. Б. Феденева, А. П. Чудинов, Е. И. Шейгал, Т. В. Шмелева, Е. А. Шудегова, J. Cibulskiene, G. Lakoff и др.). Исследователи отмечают, что метафора благодаря своей гибкости и многоликости оказывается очень продуктивным средством языка политики в постоянно меняющейся действительности. В соответствии с представлениями современной когнитивной лингвистики метафорическое моделирование - это отражающее национальное, социальное и личностное самосознание средство постижения, рубрикации, представления и оценки какого-то фрагмента действительности при помощи сценариев, фреймов и слотов, относящихся к совершенно иной понятийной области. Метафора - это мощное средство манипулирования социальным сознанием (Баранов, Казакевич 1991, Баранов, Караулов 1993, Чудинов 2000, 2001c, 2003a, 2003b, Lakoff 1991 и др.). Соответственно, в текстах агитационно-политической направленности особенно значима когнитивная функция метафоры, то есть функция восприятия и переработки информации (Баранов, Казакевич 1991, Баранов, Караулов 1993, Кубрякова 1999, Чудинов, 2001c, 2003a, 2003b, 2004; Lakoff, Johnson 1980, 1999 и др.) и прагматический потенциал метафоры - ее способность к преобразованию (переконцептуализации) существующей в сознании адресата картины мира. В задачи данного раздела не входит рассмотрение разнообразных классификаций и подходов к изучению функций метафоры в политической коммуникации и их детальный анализ. Мы остановимся только на функциях метафоры, в большей степени задействованных в создании образа настоящего: