Лингвистическое исследование прецедентных феноменов в дискурсе российских и американских президентских выборов 2004 года

Размещено на http://www.allbest.ru/

Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Уральский государственный педагогический университет»

На правах рукописи

Диссертация на соискание учёной степени кандидата филологических наук

Лингвистическое исследование прецедентных феноменов в дискурсе российских и американских президентских выборов 2004 года

10.02.20 - «Сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное языкознание»

Ворожцова Ольга Александровна

Научный руководитель:

заслуженный деятель науки РФ, доктор филологических наук, профессор Чудинов А. П.

Екатеринбург 2007

Содержание

Введение

1. Теоретические основы лингвистического исследования прецедентных феноменов в дискурсе российских и американских президентских выборов

1.1 Теория интертекстуальности на современном этапе развития

1.1.1 Понятие “интертекстуальность” и его соотношение с теорией прецедентных феноменов

1.1.2 Критерии выделения прецедентных феноменов

1.1.3 Виды прецедентных феноменов

1.2 Прецедентные феномены в предвыборном дискурсе

1.2.1 Предвыборный дискурс как вид политического дискурса

1.2.2 Функционирование прецедентных феноменов в предвыборном дискурсе

1.3 Методика исследования прецедентных феноменов в дискурсе российских и американских президентских выборов

Выводы по первой главе

2. Прецедентные феномены, используемые в дискурсе российских президентских выборов 2004 года

2.1 Дискурсивные основы исследования прецедентных феноменов в избирательной кампании на пост президента России 2004 года

2.2 Сферы-источники прецедентных феноменов, используемых в дискурсе российских президентских выборов 2004 года

2.3 Национальная, структурная и функциональная характеристика прецедентных феноменов, используемых в дискурсе российских президентских выборов 2004 года

2.3.1 Национальные основы происхождения прецедентных феноменов, употребляемых в дискурсе российских президентских выборов 2004 года

2.3.2 Структурные особенности прецедентных феноменов, используемых в дискурсе российских президентских выборов 2004 года

2.3.3 Функционирование прецедентных феноменов в дискурсе российских президентских выборов 2004 года

2.4 Использование прецедентных феноменов в дискурсе российских президентских выборов 2004 года разными кандидатами на пост президента

Выводы по второй главе

3. Прецедентные феномены, используемые в дискурсе американских президентских выборов 2004 года

3.1 Дискурсивные основы исследования прецедентных феноменов в избирательной кампании на пост президента США 2004 года

3.2 Сферы-источники прецедентных феноменов, используемых в дискурсе американских президентских выборов 2004 года

3.3 Национальная, структурная и функциональная характеристика прецедентных феноменов, используемых в дискурсе американских президентских выборов 2004 года

3.3.1 Национальные основы происхождения прецедентных феноменов, употребляемых в дискурсе американских президентских выборов 2004 года

3.3.2 Структурные особенности прецедентных феноменов, используемых в дискурсе американских президентских выборов 2004 года

3.3.3 Функционирование прецедентных феноменов в дискурсе американских президентских выборов 2004 года

3.4 Использование прецедентных феноменов в дискурсе американских президентских выборов 2004 года разными кандидатами на пост президента

Выводы по третьей главе

Заключение

Список литературы

Введение

Настоящее диссертационное исследование посвящено сопоставительному изучению закономерностей употребления прецедентных феноменов в дискурсе российских и американских президентских выборов 2004 года.

Актуальность работы. Стремительное развитие средств коммуникации способствует появлению новых способов взаимодействия, которые, благодаря растущей глобализации информационных процессов, оказывают влияние друг на друга, заимствуя отдельные черты и ссылаясь друг на друга. Как результат такого взаимодействия образуется целая сеть связей, изучение которых стало доминантой постмодернизма и привело к образованию и становлению теории интертекстуальности (М.М. Бахтин 1975; Ж. Женнет 1980; Ю.А. Кристева 1995 и др.). Изучение создаваемых интертекстуальных связей позволяет делать выводы о когнитивно-дискурсивных факторах, определяющих характеристики конкретной разновидности общения. О востребованности данного вида лингвистических исследований говорит тот факт, что положения теории интертекстуальности, в многообразных проявлениях, применяются для анализа различных типов коммуникации (Н.С. Бирюкова 2005; О.С. Боярских 2007; Н.Д. Бурвикова 1994; Д.Б. Гудков 1999, 2003; И.Е. Дементьева 2004; Е.А. Земская 1996; М.Ю. Илюшкина 2004; Ю.Н. Караулов 1997; М.И. Косарев 2007; В.Г. Костомаров 1994, 1999; В.В. Красных 1997, 2002, 2003; Н.А. Кузьмина 2004; С.Л. Кушнерук 2003, 2004, 2006, 2007; Е.А. Нахимова 2004, 2006, 2007; С.К. Павликова 2005; Г.Г. Слышкин 2000, 2001; С.И. Сметанина 2002; Р.Л. Смулаковская 2003, 2004; О.А. Солопова 2004; О.В. Спиридовский 2006; Н.А. Фатеева 2006; М. Ямпольский 1993). Одним из развивающихся направлений в теории интертекстуальности является рассмотрение “чужих” элементов в структуре конечного текста как прецедентных феноменов, ядерных элементов национальной когнитивной базы, отражающих категории той или иной культуры.

В свою очередь, изучение политической коммуникации является перспективным направлением лингвистических исследований. В сферу интересов политической лингвистики, сравнительно недавно выделившейся в самостоятельное лингвистическое направление, входит изучение языковых, текстовых и дискурсивных феноменов политической коммуникации, исследование институционального, медийного и иных разновидностей политического дискурса (В.Н. Базылев 2005; Е.В. Бакумова 2000; А.Н. Баранов 1997; Э.В. Будаев 2006; Т. Ван Дейк 1989; В.И. Карасик 2004; М.Л. Макаров 2003; А.А. Федосеев 2003; А.А. Филинский 2002; Е.И. Шейгал 2000, 2001, 2002; А.П. Чудинов 2001, 2003, 2006). В рамках таких исследований за лингвистическими единицами просматриваются когнитивные структуры знания, ментальные конструкты, которые определяют параметры коммуникации в том или ином виде дискурса.

Сопоставительный анализ политического дискурса в разных странах, также являясь одним из направлений исследований политической лингвистики, позволяет отчётливо выделить закономерности универсального общечеловеческого характера, а также черты, свойственные только тому или иному национальному дискурсу (В.А. Даулетова 2004; Л.А. Зятькова 2003; А.А. Каслова 2000; Н.А. Красильникова 2005; Т.А. Светоносова 2006; А.М. Стрельников 2005 и др.). Результаты подобных исследований, способствуют взаимопониманию и установлению толерантных отношений между национальными культурами.

В круге выше названных проблем исследование закономерностей использования прецедентных феноменов в политическом дискурсе разных национальных культур представляется весьма перспективным, так как данные таких исследований дают представления о менталитете представителей той или иной культуры, о ценностях актуальных для данного национального сообщества на конкретном этапе исторического развития. Это, в свою очередь, способствует снижению непонимания или недопонимания между людьми и более глубокому пониманию национальных особенностей, без учёта которых успех международных отношений может быть проблематичным. О перспективности таких исследований свидетельствуют появляющиеся в последние годы публикации по данной теме (А.Б. Зайцева 2006, М.И. Косарев 2007; О.В. Спиридовский 2006).

Актуальность лингвистической проблематики определила объект и предмет диссертационного исследования.

Объект исследования - прецедентные феномены в дискурсе российских и американских президентских выборов 2004 года.

Предмет исследования - национальные, структурные и функциональные закономерности использования прецедентных феноменов в дискурсе российских и американских президентских выборов 2004 года.

Целью настоящей диссертации является сопоставительное исследование тезауруса и механизмов употребления прецедентных феноменов в дискурсе российских и американских президентских выборов 2004 года.

Поставленная цель поставила необходимость последовательного решения следующих задач:

- обобщить теоретические основы изучения интертекстуальных связей в целом и прецедентных феноменов в частности;

- определить характеристики предвыборного дискурса как разновидности политического дискурса;

- разработать методику комплексного сопоставительного изучения механизмов использования прецедентных феноменов в дискурсе российских и американских президентских выборов 2004 года;

-создать типологию прецедентных феноменов в дискурсе российских и американских президентских выборов по сфере-источнику культурного знания;

-выявить национальные основы происхождения данных прецедентных феноменов;

- проанализировать прецедентные феномены в дискурсе российских и американских президентских выборов 2004 года в аспекте их маркированности и вариантов трансформаций;

- выявить соотношение прецедентных феноменов в денотативном и коннотативном функционировании;

- сравнить особенности употребления прецедентных феноменов в дискурсе кандидатов от различных партий в ходе президентской избирательной кампании 2004 года по каждой из стран;

-обобщить результаты сопоставительного анализа закономерностей употребления прецедентных феноменов в дискурсе российских и американских президентских выборов 2004 года.

Материалом исследования послужили многожанровые публикации печатных СМИ России и США, появившиеся в период проведения избирательных кампаний в этих странах. Основу исследования составили газеты и журналы с массовым тиражом, распространяемые на всей территории соответствующих стран и размещающие свои публикации на официальных сайтах сети Интернет (“Аргументы и факты”, “Известия”, “Независимая газета”, “Комсомольская правда”, “Московский комсомолец”, “Российская газета”, “The New York Times”, “The Time”, “The Rising Tide”, “The Washington Post”), а также транскрипты устных выступлений кандидатов и представителей их штабов, размещенных на сайтах соответствующих телекомпаний (канал “Россия”, CNN).

Материал исследования собран методом сплошной выборки из публикаций, посвящённых данным избирательным кампаниям, выпущенных в пределах официально указанных рамок избирательных кампаний (Россия - 11.12.2003 - 14.03.2004, США - весна 2004 - 02.09.2004).

Корпус выборки составил 2240 текстов (2108 прецедентных феноменов). К дискурсу российских президентских выборов относится 895 прецедентных феноменов, к дискурсу американских президентских выборов - 1213 прецедентных феноменов. Различия в численных показателях обусловлены, как мы считаем, значительной разницей в продолжительности избирательных кампаний двух стран, а также рядом дискурсивных факторов, о которых речь пойдёт ниже.

Методология настоящего диссертационного исследования основывается на теории интертекстуальности (Р. Барт 1989; М.М. Бахтин 1975; В.Г. Костомаров 1994, 1999; Ю. А. Кристева 1995; Н.А. Кузьмина 2004; Г.Г. Слышкин 2000, 2001; С.И. Сметанина 2002; Р.Л. Смулаковская 2003, 2004; А.Е. Супрун 1995; Н.А. Фатеева 2006; М. Фуко 1996), теории прецедентных феноменов (Д.Б. Гудков1999, 2003, И.В. Захаренко 1997; В.В. Красных 1997, 2002, 2003; Е.А. Нахимова 2004, 2006, 2007, Г.Г. Слышкин 2000, 2001), теории дискурса (В.И. Карасик 2004; Е.С. Кубрякова 1996, М.Л. Макаров 2003, Ю.Е. Прохоров 2004), в том числе политического дискурса (В.Н. Базылев 2005; А.Н. Баранов 1997; Т. Ван Дейк 1989; В.И. Карасик 2004; Е.И. Шейгал 2000, 2001, 2002; А.П. Чудинов 2001, 2003, 2006).

Для решения поставленных задач использовался комплекс методов исследования, обусловленный многоаспектностью проводимого анализа. В диссертации использовались: дискурсивный анализ, когнитивное исследование, моделирование, группа типологических и статистических методов. При обобщении и интерпретации результатов исследования использовался описательный метод и метод сопоставления. Кроме того, оказались востребованными элементы контекстуального анализа, а также общенаучные методы обобщения и сопоставления. В процессе исследования привлекались не только лингвистические, но и общефилологические и лингвокультурологические данные, что позволило осуществить анализ с учётом национального своеобразия российской и американской культур.

Теоретическая значимость диссертационного исследования определена тем, что данная работа вносит вклад в развитие теории прецедентных феноменов, связанный с выявлением механизмов функционирования этих единиц в политическом дискурсе. Сопоставительный характер исследования, благодаря анализу языковых средств, насыщенных культурно-значимой информацией, способствует, в свою очередь, выявлению лингвокультурных особенностей национальных политических картин мира.

Научная новизна диссертации заключается в том, что она является первым исследованием, посвящённым сопоставительному комплексному описанию закономерностей употребления прецедентных феноменов в политическом дискурсе, в результате которого были выявлены общие механизмы функционирования прецедентных феноменов в российском и американском предвыборном дискурсе, а также их национально детерминированные отличия.

Практическая значимость исследования состоит в том, что полученные данные могут быть полезны организаторам избирательных кампаний с целью повышения эффективности вербального поведения кандидатов. Они также могут быть востребованы в лексикографической практике, при составлении словаря прецедентных феноменов современной политической коммуникации. В сфере образования материалы исследования могут быть использованы в практике преподавания курсов по межкультурной коммуникации, лингвокультурологии, стилистике, в том числе при разработке элективного курса по политической лингвистике, а также в практике написания студенческих исследовательских работ.

Апробация материалов исследования. Материалы диссертации обсуждались на заседании кафедры риторики и межкультурной коммуникации Уральского государственного педагогического университета. Основные положения исследования излагались автором на региональных, общероссийских и международных конференциях в Екатеринбурге (2005, 2006, 2007) и Нижнем Тагиле (2006). По теме диссертационного исследования опубликованы следующие работы:

1. Ворожцова О.А., Зайцева А.Б. Прецедентные имена в российской и американской печати // Известия Уральского Государственного Университета 2006. № 45. Серия 1. Проблемы образования, науки и культуры. - Выпуск 20. - Екатеринбург, 2006. - C. 222-229.

2. Ворожцова О.А. Прецедентные феномены в кампании по выборам президента США // Сборник научных трудов аспирантов и соискателей Нижнетагильской государственной социально-педагогической академии. - Выпуск 8. - Нижний Тагил, 2006. - С.34-38.

3. Ворожцова О.А. Прецедентные феномены в дискурсе дебатов в кампании по выборам президента США 2004 года // Риторика и лингвокультурология: материалы межвузовской конференции, посвящённой юбилею Уральского государственного педагогического университета, Екатеринбург, 25-26 ноября 2005 г. / Урал. гос. пед. ун-т. - Екатеринбург, 2005. - С. 23-26.

4. Ворожцова О.А. Взаимоотношения прецедентных феноменов в заголовке с текстом газетной статьи // Сопоставительная лингвистика: бюллетень Института иностранных языков / Урал. гос. пед. ун-т. - Екатеринбург, 2006. - Т. 6. - С.88 -95.

5. Ворожцова О.А. Прецедентное высказывание как тип прецедентных феноменов // Актуальные проблемы лингвистики: Уральские лингвистические чтения - 2006: материалы ежегодной научной конференции, Екатеринбург, 1-2 февраля 2006г./ Урал. гос. пед. ун-т. - Екатеринбург, 2006. - С. 38.

6. Ворожцова О.А. Прецедентные феномены в дебатах периода кампании по выборам президента США // Российская научная конференция «Речевые конфликты и проблемы современной языковой политики». Уральский государственный университет им. А.М. Горького Екатеринбург, 3- 4 октября 2006. Тезисы докладов. - Екатеринбург, 2006. - С. 9 -12.

7. Ворожцова О.А. Президентские феномены в президентских избирательных кампаниях в России и США 2004 года // Современное открытое образовательное пространство: проблемы и перспективы: материалы международной научной конференции, Екатеринбург, 27 - 29 марта 2007г./ ГОУ ВПО «Урал. гос. пед. ун-т». - Екатеринбург: ГОУ ВПО «Урал. гос. пед. ун-т»; Уральское изд-во, 2007. - С. 265 - 266.

Положения, выносимые на защиту:

1. Востребованность прецедентных феноменов, относящихся к определённым сферам культурного знания, связана с дискурсивными особенностями протекания предвыборных кампаний на пост президента в каждой из стран. В дискурсе российских и американских президентских выборов оказываются востребованы те прецедентные феномены, которые выражают ценностные ориентиры данного национально-лингвокультурного сообщества, а также отражают наиболее актуальные проблемы, с которыми сталкиваются представители этого сообщества на данном этапе исторического развития.

2. Использование прецедентных феноменов в предвыборном президентском дискурсе России и США обусловлено национальными особенностями культуры, которые проявляются в доминировании прецедентных феноменов, относящихся к своей культуре, а также к культурам тех стран, с которыми имеются тесные политические, экономические и культурные связи.

3. Прецедентные феномены в дискурсе российских и американских президентских выборов функционируют в соответствии с общими закономерностями оказания манипулятивного воздействия, характерными для политического дискурса каждой из стран. Таким образом, в дискурсе российских президентских выборов, в соответствии с тенденцией оказания скрытого влияния на избирателя, прецедентные феномены содержат большое количество коннотаций, выполняющих характеризующую функцию. Для дискурса американских президентских выборов, под влиянием тенденции максимально достоверного информирования избирателей, характерно использование прецедентных феноменов с целью называния, а доминирующей является денотативная функция.

4. В дискурсе российских и американских президентских выборов представлены все виды прецедентных феноменов. Бульшая востребованность одного вида прецедентных феноменов по сравнению с другими обусловлена, с одной стороны, характеристиками предвыборного дискурса, с другой стоны, политологическими особенностями избирательных кампаний в двух странах.

5. Характеристики предвыборного дискурса, как разновидности политического дискурса, определяют тезаурус используемых прецедентных феноменов. Таким образом, для прецедентных феноменов в дискурсе российских и американских президентских выборов характерна выраженная тематическая и временная ограниченность, взаимозависимость и агональность.

6. Тезаурус прецедентных феноменов у кандидатов на пост президента как в России, так и в США определяется политическими взглядами и партийной принадлежностью кандидата. Кандидаты от “правых”, “центристских” и “левых” партий, которые принимали участие в российских выборах, и кандидаты от американских республиканской и демократической партий апеллируют к разным прецедентным феноменам, отражающим ценности, идеалы и взгляды тех партий, представителями которых они являются.

Композиция диссертации определяется ее задачами, отражает основные этапы и логику развития исследования. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, библиографического раздела, списка словарей и списка источников языкового материала.

Во введении обосновывается актуальность выбранной темы; определяются объект и предмет исследования; обозначается его цель и задачи; указывается материал и методы исследования; раскрывается научная новизна диссертации; выявляется теоретическая и практическая значимость проводимого исследования; приводятся сведения об апробации работы, а также формулируются положения, выносимые на защиту.

В первой главе представлена теоретическая база сопоставительного исследования прецедентных феноменов в предвыборном дискурсе России и США. Рассматривается теория интертекстуальности и теория прецедентных феноменов как одно из её проявлений. Определяются критерии выделения прецедентных феноменов и даются характеристики каждого их типа. Вторая часть посвящена понятию предвыборного дискурса как разновидности политического дискурса, в том числе описанию его системообразующих и отличительных свойств. В последнем разделе главы приводится методика сопоставительного исследования прецедентных феноменов в дискурсе российских и американских выборов 2004 года.

Вторая глава посвящена анализу прецедентных феноменов, обнаруженных в дискурсе российских президентских выборов 2004 года, по сфере культурного знания, национальным основам происхождения, особенностям структуры и функционирования.

В третьей главе прецедентные феномены, обнаруженные в дискурсе американских президентских выборов 2004 года, классифицируются на основе принадлежности к определённой сфере-источнику, а также рассматриваются их национальные, структурные и функциональные характеристики.

В заключении приводятся результаты сопоставительного анализа частотности прецедентных феноменов, используемых в дискурсе российских и американских президентских выборов 2004 года, с целью выявления общих закономерностей их употребления и национально детерминированных различий, делаются обобщения и намечаются перспективы дальнейшей работы.

1. Теоретические основы лингвистического исследования прецедентных феноменов в дискурсе российских и американских президентских выборов

Целью данной главы является определение теоретической базы исследования прецедентных феноменов в предвыборном дискурсе, что позволит установить основные механизмы использования прецедентных феноменов в дискурсе президентских выборов и послужит основой для анализа, представленного в последующих главах диссертации. Для достижения данной цели необходимо решить следующие задачи:

- рассмотреть подходы отечественных и зарубежных специалистов к интерпретации понятия интертекстуальность;

- определить место прецедентных феноменов в теории интертекстуальности;

- установить, какие именно явления относятся к прецедентным феноменам, и охарактеризовать их возможные маркеры в тексте;

- описать специфику предвыборного дискурса как разновидности политического дискурса;

- определить функции прецедентных феноменов в предвыборном дискурсе;

- сравнить существующие методики изучения прецедентных феноменов в различных видах дискурса и обосновать используемую методику исследования прецедентных феноменов в дискурсе президентских выборов.

Последовательное решение поставленных задач позволит выявить закономерности использования прецедентных феноменов в предвыборном дискурсе, что определит направление сопоставительного исследования употребления прецедентных феноменов в дискурсе президентских выборов в России и США.

1.1 Теория интертекстуальности на современном этапе развития

Теория интертекстуальности является перспективным направлением развития науки и в силу своей популярности активно используется в лингвистических исследованиях. Это неизбежно приводит к появлению всё новых подходов к пониманию данной теории, которые могут значительно отличаться друг от друга. Выбор той или иной трактовки определяется целями работы, анализируемым материалом и предпочтениями исследователя. Такой выбор требует тщательного изучения хотя бы основных направлений применения теории интертекстуальности с целью выявить имеющиеся преимущества и возможные слабые места разных подходов, а также определиться с наиболее подходящей интерпретацией рассматриваемой теории.

1.1.1 Понятие “интертекстуальность” и его соотношение с теорией прецедентных феноменов

На современном этапе развития лингвистической науки одним из ведущих понятий является интертекстуальность. Возникнув в рамках чисто лингвистических теорий (М.М. Бахтин 1975, Ю.А. Кристева 1995), оно преодолело границы науки о языке, и в настоящее время говорят об интертекстуальности кинематографа (М. Ямпольский 1993) и интертекстуальности изобразительного искусства. Более того, понятие интертекстуальности не только вышло за рамки лингвистических исследований, но и сделало размытыми границы между различными формами хранения культурного знания (например, границы между различными видами дискурса, средствами массовой информации), что позволяет говорить уже не об интертекстуальности, а об “интермедиальности” [Фатеева 2006 : 109].

Все же наибольшее развитие понятие интертекстуальности получило в филологических науках, где оно широко применяется для анализа различных типов дискурса. Лингвисты исследуют интертекстуальные связи в художественной литературе, как в стихах, так и в прозе (Ю.Н. Караулов 1997; Н.А. Кузьмина 2004; Н.А. Фатеева 2006; И.В. Арнольд 1999; В.А. Лукин 1999), в дискурсе средств массовой информации (Д.Б. Гудков 2003б, В.В. Красных 2002, 2003, С.И. Сметанина 2002; Е.А. Земская 1996; О.С. Боярских 2007), в смеховых жанрах (Г.Г. Слышкин 2000), в рекламе (М.Ю. Илюшкина 2004 С.Л. Кушнерук 2004, 2007), в политическом дискурсе (Д.Б. Гудков 2003а, Н.В. Немирова 2003; Е.А. Нахимова 2003, 2004, 2007; О.А. Солопова 2004), в научном дискурсе (Е.В. Михайлова 1999) и в ряде других областей. Такой широкий масштаб исследований и разнообразный материал для анализа говорит об универсальности понятия “интертекстуальность”.

Термин “интертекстуальность” был введён в научный обиход в 1967 теоретиком постструктурализма Юлией Кристевой для обозначения “общего свойства текстов, выражающегося в наличии между ними связей, благодаря которым тексты (или их части) могут многими разнообразными способами явно или неявно ссылаться друг на друга” [Кристева 1995 : 102]. Будучи изначально введённым для анализа художественных произведений постмодернизма, этот термин в дальнейшем употребляется не только как средство анализа литературного текста или описания специфики существования литературы, но и становится доминантной составляющей постмодернизма [Сметанина 2002 : 87], структурным принципом, определяющим не только постмодернистский характер текста, но и современное состояние культуры в целом.

Ю.А. Кристева сформулировала свою концепцию интертекстуальности на основе переосмысления работы М. Бахтина «Проблема содержания, материала и формы в словесном художественном творчестве», где автор, описывая диалектику существования литературы, отметил, что помимо данной художнику действительности он имеет дело также с предшествующей и современной ему литературой, с которой он находится в постоянном «диалоге», понимаемом как борьба писателя с существующими литературными формами. [Бахтин 1975 : 35-36]

Ряд авторов указывает несколько других возможных источников концепции интертекстуальности помимо идей М.М. Бахтина. С.Л. Кушнерук в своем диссертационном исследовании (С.Л. Кушнерук 2006) представляет краткий обзор возможных источников теории интертекстуальности как в отечественной, так и в зарубежной лингвистике.

Интерес к теории интертекстуальности настолько велик, что, при сохранении основного компонента определения Ю.А. Кристевой “присутствие в текстах элементов других текстов”, термин “интертекстуальность” получил множество пониманий, интерпретаций и уточнений, которые вырабатываются учёными при решении прикладных исследовательских задач.

Роланд Барт разработал наиболее широкий подход к трактовке понятия “интертекстуальность”, который был назван деконструктивистким, согласно которому “всякий текст есть между-текст по отношению к какому-то другому тексту, он представляет собой новую ткань, сотканную из цитат, отсылок, отзвуков, но эту интертекстуальность не следует понимать так, что у текста есть какое-то происхождение «…» текст образуется из анонимных, неуловимых и вместе с тем уже читанных цитат - из цитат без кавычек”. [Барт 1989 : 417]

Данная точка зрения, когда любой текст рассматривается как “раскавыченная цитата” разделяется Д. Чендлером, который указывает, что: “Никто сегодня, даже в первый раз, не может прочитать известный роман или стихотворение, посмотреть на известную картину, рисунок или скульптуру, прослушать известное музыкальное произведение или просмотреть известную пьесу или фильм, не зная о контексте, в котором этот текст был создан, о том, откуда этот текст взят, о том, когда на него делаются аллюзии, и пародии и т.д. Такие контексты создают основу, к которой читатель не может не обращаться, интерпретируя текст” [http://www.aber.ac.uk/media/Documents/S4B/].

Теория интертекстуальности в таком её понимании находит поддержку в психологии, где интертекстуальность приравнивается к архетипу и понимается как “своего рода коллективное бессознательное, существующее до конкретного нового текста, в свою очередь, существующего вне личностной воли автора, который является скорее проводником образов из бессознательного уровня объективно-психологического бытия в сферу художественной реальности” [Леонтьев 2001 : 100]. То есть, текст самим фактом своего существования обязан интертекстуальности.

Такой широкий подход к трактовке термина “интертекстуальность” неизбежно поднимает ряд сложных вопросов, таких как авторство текста и границы текста: где “начинается” и “заканчивается” текст.

Автору текста отказывают в оригинальности и независимости, его рассматривают не как создателя, а, скорее, как оркестратора того, что уже написано, или скриптора - “вечного переписчика”, “который может лишь вечно подражать тому, что написано прежде и само писалось не впервые; в его власти только смешивать разные виды письма, сталкивать их друг с другом, не опираясь всецело ни на один из них” [Барт 1989 : 387]. Так философия постмодернизма приходит к важнейшему теоретическому постулату о “смерти автора”, а также “смерти индивидуального текста”, растворенного в явных или неявных цитатах. “Границы книги никогда не могут быть ясно очерчены: за пределами заголовка, первых строк и последней точки, за пределами его внутренней структуры и независимой формы, книга оказывается в системе ссылок на другие книги, другие тексты, другие предложения: книга - точка пересечения внутри сети…” [Фуко 1996 : 23]. Это породило картину ”универсума текстов”, в котором отдельные безличные тексты до бесконечности ссылаются друг на друга и на все сразу, поскольку все вместе они являются лишь частью “всеобщего текста”, который в свою очередь совпадает со всегда уже "текстуализированными" действительностью и историей.

Эта интерпретация теории интертекстуальности нашла свое отражение в максиме постмодернизма “нет текста, кроме интертекста” сформулированной Шарлем Гривелем [цит. по Н.А. Кузьмина 2004 : 12], но она не позволяет произвести анализ разнообразных видов связей существующих между текстами, так как объект исследования представляется размытым, аморфным, требующим более чёткого определения.

Определённый интерес представляет здесь точка зрения Ю.М. Лотмана, который, указывает что, “созданный автором текст оказывается включённым в сложную систему внетекстовых связей, которые своей иерархией нехудожественных и художественных норм разных уровней, обобщённых опытом предшествующего художественного творчества, создают сложный код, позволяющий дешифровать информацию, заключённую в тексте” [Лотман 1970 : 357]. Также отмечается что, “внетекстовые связи имеют много субъективного, вплоть до индивидуально-личного, почти не поддающегося анализу современными средствами литературоведения. Но эти связи имеют и свое закономерное, исторически и социально обусловленное, и в своей структурной совокупности вполне могут уже сейчас быть предметом рассмотрения” [Лотман 1996 : 42]. Таким образом, текст изначально оказывается включённым в систему связей и ссылок вне зависимости от воли автора.

Однако говоря об интертекстуальных связях, Ю.М. Лотман определяет “текст в тексте” как “специфическое риторическое построение, при котором различие в закодированности разных частей текста делается выявленным фактором авторского построения и читательского восприятия текста. «…» Такое построение, прежде всего, обостряет момент игры в тексте: с позиции другого способа кодирования, текст приобретает черты повышенной условности, подчеркивается его игровой характер -- иронический, пародийный, театрализованный и т. п. смысл” [Лотман 2000 : 66]. То есть, включение в текст фрагментов из другого текста является одним из стилистических приёмов, которым пользуются авторы произведений.

Некоторая противоречивость данного подхода нисколько не умаляет его значимости. Несомненным достоинством является последовательное разграничение двух видов интертекстуальных связей: внутритекстовые и внетекстовые.

Большей структурностью и систематичностью обладает подход Ж. Женетт. Соглашаясь со всеобъемлющим характером связей между текстами, учёный предложил пятичленную классификацию разных типов взаимодействия текстов:

- интертекстуальность: цитирование, плагиат, аллюзии;

- паратекстуальность: отношения между текстом и его `паратекстом' - то есть тем, что окружает основную часть текста: название, заголовки, предисловия, эпиграфы, посвящения, выражение признательности, сноски, иллюстрации, суперобложка и т.д.;

- архитекстуальность: обозначение текста как представителя жанра или жанров (Женнетт говорит о принадлежности текста к жанру самого по себе, но это также можно отнести и к тому, как читатели рассматривают этот текст, к какому жанру они его относят);

- метатекстуальность: словесно выраженный или подразумеваемый критический комментарий одного текста в рамках другого (метатекстуальность очень сложно отличить от следующей категории);

- гипертекстуальность: отношения между текстом и предшествующим ему `гипотекстом' - текстом или жанром, на котором он основан, но который изменяется, модифицируется, усложняется или расширяется (включая пародию, продолжение, перевод) [цит. по Ильин 1996 : 227].

Основные классы интертекстуальности исследователь делит на многочисленные подклассы и типы и прослеживает их взаимосвязи, что создает внушительную, но трудно реализуемую на практике анализа структуру.

Впоследствии, в приведённый перечень различных типов взаимоотношений между текстами и частями текстов были внесены значимые изменения, обусловленные стремительным развитием компьютерной техники. Появилась новая интерпретация термина “гипертекстуальность”, которая на настоящий момент является доминирующей, а то, что называлось “гипертекстуальностью” в трактовке Ж. Женетт, во избежание терминологической путаницы, приобрело название “гипотекстуальность” (Д. Чендлер).

Под «гипертекстом» стали понимать текст, фрагменты которого снабжены определенной системой выявленных связей с другими текстами и предлагают читателю различные «пути» прочтения. Таким образом, каждый текст оказывается включенным во всю систему созданных до него или параллельно с ним текстов, приобретает визуальное многомерное представление и становится «мультисеквенциальным», т.е. читается в любой последовательности. Более того, новый текст и исходные, к которым даны отсылки, могут одновременно сосуществовать на экране компьютера [Электронная энциклопедия “Кругосвет”]. Такое представление текста уже самой своей структурой рушит традиционную линеарность текстов. Прочтение таких текстов - это не следование стандартной последовательности, предопределённой авторами.

Таким образом, несмотря на предложенную тщательно продуманную типологию взаимосвязей между текстами и фрагментами текстов, проблемы авторства текста и границ текста все же не снимаются, и очертания объекта исследования остаются нечёткими.

Альтернативой перечисленным выше подходам является такая трактовка термина “интертекстуальность” где, отдавая должное её универсальности и повсеместности, интертекстуальность причисляют к основным категориям текста, наряду с категориями автора, персонажа, читателя, пространства, времени, начала и конца (Дэвид Лодж). Отечественные лингвисты (Н.Н. Белозёрова, И.Е. Дементьева, Л.Е. Чуфистова) разделяют данную точку зрения, но они пошли дальше, указав, что данные категории, включая интертекстуальность, присущи не только каждому художественному произведению, но и публицистическому тексту. [Дементьева : www.utmn.ru/frgf/No9/text16.htm]. Будучи включённой в список постоянно присутствующих в тексте категории, интертекстуальность, таким образом, приобретает свойство обеспечивать связность, устойчивость, целостность текста, что, кажется, противоречит самому определению интертекстуальности. Но авторы этого подхода объясняют, что любой новый текст, несмотря на его интертекстуальную насыщенность, всегда остается новым текстом, так как он создан автором, живущим в иной системе координат, нежели создатели интертекста, а воссоздается читателем, чья система координат может совпадать или не совпадать с авторской.

Данная модель интертекстуальности основана на положении о том, что при образовании интертекстуальных связей происходит смещение по оси отношения к категории времени. А поскольку в тексте категория времени предстает в неразрывном единстве с категорией пространства (хронотоп), то, отталкиваясь от теории Л.Н. Гумилева об этно-ландшафтных соответствиях, авторы модели приходят к выводу, что в тексте сознательно или подсознательно проявляется отличная пространственно-временная модель мира, характерная для определённого этноса, или даже эже, определённого писателя. В силу этого один и тот же текст в разные исторические периоды в различных ареалах воспринимается по-разному. “Именно поэтому “Гамлет” Шекспира - новый текст по отношению к ранним “гамлетам”, а “Гамлеты” многочисленных театральных постановок и киноверсий являются новыми текстами по отношению к тексту Шекспира” [Белозерова : www. utmn.ru/frgf/No3/text10.htm].

Таким образом, текст сохраняет свой первоначальный вид, несмотря на свою интертекстуальность, вовлеченность других текстов в нем и его в другие тексты.

Но многие исследователи не разделяют мнения о том, что интертекстуальность является необходимой и неотъемлемой характеристикой самого текста. Они рассматривают её как один из литературных приемов, который всегда существовал наряду с другими приёмами, но в эпоху постмодернизма стал лидирующим.

Интересной здесь является точка зрения Н.А. Фатеевой, которая при исследовании художественной литературы рассматривает интертекстуальность не как априорно присущее тексту свойство, а как универсальное средство выражения глубинных смыслов за счёт установления разнообразных связей между текстами. Исследователь предлагает различать две стороны интертекстуальности - читательскую и авторскую [Фатеева 2006: 16].

С точки зрения читателя интертекстуальность понимается как установка на более углубленное понимание текста или разрешение непонимания текста за счет установления многомерных связей с другими текстами.

С точки зрения автора интертекстуальность представляет собой способ генезиса собственного текста и постулирования собственного поэтического «Я» через сложную систему отношений оппозиций, идентификаций и маскировки с текстами других авторов (то есть других поэтических «Я») [Фатеева 2006 : 20].

Параллельно с понятием интертекстуальности исследователь рассматривает понятие “автотекстуальность”, которая с читательской точки зрения определяется как разрешение непониманий в тексте за счет установления многомерных связей, порождаемых циркуляцией интертекстуальных элементов внутри одного и того же текста. С авторской точки зрения, автотекстуальность рассматривается как способ порождения собственного текста и утверждения своей творческой индивидуальности через сложную систему отношений оппозиций, идентификаций и маркировки, которая уже действуют в структуре идиолекта определенного автора, создавая многомерность его «Я». Автотекстуальность в таком понимании близко подходит к понятию автопрецедентов В.В. Красных [Красных 2003 : 173], к которому мы обратимся чуть позже.

Анализируя тексты художественных произведений, Н.А. Фатеева отмечает, что правомерно говорить не только о собственно межтекстовых связях, но и о более глубинных интеридиостилевых влияниях [Фатеева 2006 : 21], что пересекается с понятиями Ж. Женетт “архитекстуальность” и “гипотекстуальность”, которые были описаны выше, а также с понятием “интерстилевое тонирование изложения”, предложенным С.И. Сметаниной применительно к медиа-текстам [Сметанина 2002 : 108], которое будет рассмотрено далее.

При анализе конкретных проявлений интертекстуальных связей внутри художественного текста Н.А. Фатеева выделяет следующие их виды: цитаты с атрибуцией, цитаты без атрибуции, аллюзии с атрибуцией, неатрибутированная аллюзия, центонные тексты и на примерах показывает, каким именно образом каждый из выделенных типов проявляется в тексте в чистом виде и в трансформациях.

Здесь необходимо отметить два момента. Во-первых, рассматривая неатрибутированные аллюзии, исследователь выделяет их особый тип - именную аллюзию, которая понимается как реминисценция, то есть отсылка не к тексту, а к событию из жизни другого автора, которое, безусловно, узнаваемо [Фатеева 2006 : 133]. То есть исследователь выходит за пределы художественной реальности и даже языка в экстралингвистическую действительность.

И во-вторых, среди малоизученных типов межтекстовых отношений выделяются поэтика даты, топографическая поэтика, поэтика имени героя и автора, поэтика цвета и растения [Фатеева 2006 : 262]. Но не указывается, как эти типы межтекстовых отношений вписываются в разработанную классификацию.

Схожим образом интертекстуальность рассматривает С.И. Сметанина при анализе медиа-текстов. Но если Н.А. Фатеева лишь отмечает возможность более глубинных интеридиостилевых влияний текстов друг на друга, то С.И. Сметанина, опираясь на точку зрения И.В. Арнольд, последовательно выделяет текстовые и языковые проявления интертекстуальности [Сметанина 2002 : 108].

Языковые проявления интертекстуальности определятся как присутствие в тексте определенного функционального стиля элементов разных стилистических потенциалов, в результате чего образуются контаминированные высказывания, преодолевающие границы одного стиля - интерстилевое тонирование изложения [Сметанина 2002 : 108]. Подобная расплывчатость границ стиля, а также взаимопроникновение стилей и их функций отражается в таких недавних словообразованиях в английском языке, как `сращение рекламы и колонки редактора' - 'advertorials', `сращение информации и рекламы' - 'infomercials, `сращение образования и развлечения' - 'edutainment', `сращение документального кино и драмы' - 'docudrama', `сращение фактической информации и вымысла' - 'faction'. В отношении публицистики конца XX века подобное преодоление границ характеризуется как взрыв.

Для текстовых проявлений интертекстуальности в медиа-тексте вводится термин “цитатное письмо”, который определяется как наличие цитат (ведение чужих слов или целых фрагментов высказывания), реминисценций (напоминание фразы из другого текста), аллюзий (создание историко-культурного контекста через топоним, антропоним, значимую дату и др.). Суть этого приёма в интеллектуальной, эмоционально-оценочной, формальной переработке «чужого» текста-цитаты, осмысленного и освоенного в системе культуры, и повторное использование его в качестве средства номинации по отношению к реальным ситуациям (лицам) при создании медиа-текста.

С.И. Сметанина подчёркивает, что цитатное письмо рассматривается как прием, имеющий отношение к способу изложения (к языку), а не к способу организации всего текста (композиции), таким образом, интертекстуальные связи не являются необходимым условием существования текста. “Не претендуя на сообщение новой информации, цитаты отсылают читателя к уже известному с целью развить мысль, подкрепить свою мысль, выразить несогласие. Цитатное письмо участвует в организации нового смысла, опираясь на фоновые знания, но не обязывает по-особому компоновать авторскую концепцию, образ героя, событие в тексте” [Сметанина 2002 : 110].

Однако сам термин “цитатное письмо” нельзя назвать удачным, так как в нём уже заложено, что основа этого приёма - цитата, которая, на самом деле, охватывает лишь часть явлений, относящихся к этому термину. Но исследователь считает обоснованным введённый термин для объединения таких разнообразных явлений, так как механизм их работы в целом одинаковый: эксплицитный фрагмент в тексте и имплицитно связанные с ним ассоциации [Сметанина 2002 : 108].

Для описания вкраплений в новом тексте из предшествующих текстов, цель которых - улучшить способ передачи мысли, сделать новый текст более эффективным и способствовать его адекватному пониманию, А.Е. Супрун использует иную терминологию. Исследователь предлагает термин “текстовая реминисценция” для обозначения “осознанных vs. неосознанных, точных vs. преобразованных цитат или иного рода отсылок к более или менее известным ранее произведенным текстам в составе более позднего текста” [Супрун 1995 : 17].

Важно отметить, что А.Е. Супрун распространяет понятие текстовой реминисценции не только на художественные и публицистические тексты, как делали авторы, описанных выше подходов, но указывает на неотъемлемость текстовых реминисценций в деловых текстах, где необходимы отсылки к предшествующим документам, общим инструкциям, постановлениям. Текстовые реминисценции также необходимы в научных сочинениях, где цитаты или ссылки на предшественников указывают на связь данной работы с развитием науки, на использование чужих результатов, на эрудицию автора, подкрепляют его тезисы и доказательства; или наоборот, предшествующие работы могут упоминаться или цитироваться, чтобы полностью или частично опровергнуть их результаты или интерпретацию.

Кроме этого, значительно увеличивается набор функций элементов предшествующих текстов в структуре нового текста. Во-первых, текстовые реминисценции значительно повышают степень интерпретируемости, «мягкости» текста. Во-вторых, способствуют оптимальному выражению субъективного отражения действительности в эмотивно-образной форме. Являясь важной составной частью прагматической подструктуры газетного текста, текстовые реминисценции способствуют реализации основной функции этого текста - социально-воздействующей. Текстовые реминисценции используются также как эстетическое, текстообразующее средство, они «лаконизируют» изложение, способствуют образованию подтекстов, они также служат четкому, емкому изложению сообщения с опорой на предшествующий словесный опыт, что избавляет автора от необходимости заново придумывать уже найденные кем-то когда-то удачные словесные формулы. Большинство реминисценций коммуникативного характера выполняют эвристическую функцию, кумулируя и передавая современникам опыт и знания предшествующих поколений [Алексеенко 2003 : 232].

Отдавая должное данному подходу, всё же необходимо указать, что при анализе конкретных проявлений текстовых реминисценций не разрабатывается система или классификация типов взаимосвязей между текстами. К текстовым реминисценциям исследователи относят широкий круг разных по своей природе явлений: цитаты (от целых фрагментов до отдельных словосочетаний), "крылатые слова", отдельные определенным образом окрашенные слова, включая индивидуальные неологизмы, имена персонажей, названия произведений, имена их авторов, особые коннотации слов и выражений, прямые или косвенные напоминания о ситуациях, среди которых могут быть и топонимы [Супрун 1995 : 17, 20]. Причем основной термин, которым оперируют в этой теории “цитата” используется в максимально широком смысле. Цитатой называется и точное воспроизведение однажды произнесённых или записанных слов, так и их преобразованное воспроизведение, с наличием или отсутствием отсылочной части.

Таким образом, не предлагается четкой типологии единиц, подвергающихся анализу, а также единого терминологического аппарата, который бы послужил основой универсальной схемы анализа различных видов взаимоотношений между текстами и частями текстов, что ограничивает возможности применения данной теории.

Каждый из описанных выше подходов внес свой вклад в развитие теории интертекстуальности. Хотя исследователи используют различную терминологию (интертекстуальность, цитатное письмо, текстовые реминисценции) и подвергают анализу различный языковой материал (художественная литература, публицистические и научные тексты), в сделанных ими выводах и обобщениях чётко прослеживаются точки пересечения и схожие идеи, что говорит об универсальности описываемых механизмов.

Кроме этого, исследователи в большей или меньшей степени обращают внимание на то, что в текстах присутствуют ссылки не только на явления собственно лингвистической природы (цитаты, аллюзии, крылатые выражения и т.д.), но и на экстралингвистические факторы (события из жизни автора, значимые даты, важные географические названия). Но о них либо упоминается вскользь и говорится о поэтике даты, значимых топонимах или антропонимах (Н.А. Фатеева 2006); либо проводятся отдельные исследования этих явлений, как правило, в творчестве какого-либо писателя или поэта (П. Тамми 1999, М.А. Соловьева 2004), где подобные явления рассматриваются обособлено, хотя, по сути, они функционируют в тексте, так же как и явления лингвистической природы.

С точки зрения преодоления этой двойственности, а также создания единого терминологического аппарата и целостной универсальной системы анализа интертекстуальных связей между текстами, особый интерес представляет подход к готовым знакам из “чужих” текстов как к прецедентным феноменам.

1.1.2 Критерии выделения прецедентных феноменов

Теория прецедентных феноменов появилась в лингвистике на основе теории о прецедентных текстах, разработанной Ю.Н. Карауловым для анализа роли прецедентных текстов в структуре языковой личности. Иллюстрируя выдвигаемые положения примерами из художественных произведений, Ю.Н. Караулов определяет прецедентные тексты как “значимые для той или иной личности в познавательном и эмоциональном отношениях, имеющие сверхличностный характер, т.е. хорошо известные и широкому окружению данной личности, включая ее предшественников и современников, и, наконец, такие, обращение к которым возобновляется неоднократно в дискурсе данной языковой личности” [Караулов 1997 : 216]. Текст понимается Ю.Н. Карауловым широко, как объединённая смысловой связью последовательность любых знаковых единиц (в том числе произведения изобразительного искусства, музыкальные сочинения, обряд, танец, сновидение, ритуал). В рамках лингвистических исследований такое понимание термина “текст”, в некоторой степени, затрудняет создание типологии анализируемых единиц, так как под определение текста попадают явления разной природы.

...