Метафоризация концептов природных явлений в поэтическом дискурсе (на материале русского и немецкого языков)

Свойства области-источника и области-мишени, определяющие метафорический перенос	Русскоязычный поэтический дискурс	Немецкоязычный поэтический дискурс
Цвет	14%	19%
Форма	7%	12%
Размер	14%	12%
Количество	29%	19%
Функциональная наполняемость	22%	19%
Температура	14%	19%

В. Структурная классификация натуроморфной метафорической модели.

Рассмотренный практический материал свидетельствует о том, что натуроморфная метафора также представлена, в первую очередь, субстантивными конструкциями, например:

- И снова над землей / Небесный пляшет огнь, по ребрам туч мелькая (Бенедиктов. Гроза);

- Как тускло пурпурное пламя (Анненский. Ноябрь);

- Пожар на небесах, - и на воде пожар (Вяземский. Пожар на небесах);

- К тюрьме той посплывались / Не тучи-острова… (Анненский. Опять в дороге);

- Dort taucht er sich in's Sonnenmeer (Bьrger. Mдnnerkeuschheit), Lдchelte vom Sternenmeer (Schiller. Eine Hymne);

- Nicht vom Sonnenhьgel?... (Schiller. Eine Hymne).

В русскоязычном и немецкоязычном поэтических дискурсах субстантивная натуроморфная метафора может быть также выражена генитивной синтаксической конструкцией:

- Степь бесконечная и снега / Необозримый океан (Вяземский. Зимняя прогулка);

-...wo der Feuerball / Der Sonne sinkt auf Wald und Dдmmerung (Heym. Die Zьge).

В некоторых случаях метафора может накладываться на перифразу (или на сравнение):

- Des Feuers Quell, die Sonne, brennt (Bьrger. Die Elemente).

Таблица 12

Тип структуры	Русскоязычный поэтический дискурс	Немецкоязычный поэтический дискурс
Субстантивная метафора	69%	61%
Глагольная метафора	21%	27%
Адъективная метафора	10%	12%

Итак, натуроморфная метафора не отличается высокой продуктивностью при дескрипции природных явлений. При этом регулярными способами структурирования концептов природных явлений является лишь уподобление их содержания концептам стихий ВОДА или ОГОНЬ. Концептуальные метафоры, в которых в качестве области-источника выступают концепты, содержащие знания о других явлениях и феноменах неживой природы, например, ЗЕМЛЯ (ПУСТЫНЯ, ОСТРОВ, ХОЛМ, ГОРА), являются более редкими средствами концептуализации данного фрагмента картины мира. Метафорический перенос в рассматриваемых примерах осуществляется на основе аналогии формативных, цветовых, температурных, количественных и функциональных свойств области-источника и области-мишени. С точки зрения частеречной принадлежности наиболее продуктивным представляется субстантивный тип натуроморфной метафоры.

2.1.5 Монометафорическая артефактная (предметная) модель

Исследователями отмечается, что в процессе развития общества происходит смена базовой, для каждого исторического периода господствующей концептуальной метафоры. В настоящее время наблюдается все большее удаление человеческого сознания от природного мира, частью которого человек воспринимал себя, происходит его отчуждение от природной среды, все большая материализация, ориентация на мир предметный. Это подтверждается и результатами проводимого нами исследования, так как артефактная (предметная) метафорическая модель, структурирующая концепты перечисленных природных явлений, стоит на первом месте по показателям частотности и многообразию лексических средств, «наполняющих» входящие в нее концептуальные метафоры.

Так, по мнению А.П. Чудинова, в языковой картине данная группа метафор наиболее структурирована, поскольку человек реализует себя в создаваемых им вещах - артефактах, и «…созидательный труд - это деятельностная концептуализация мира» [Чудинов 2001: 152]. Артефакты неразрывно связаны с человеком в его существовании. Кроме того, «именно в системе артефактов происходят наиболее заметные изменения во времени (новые реалии чаще появляются именно здесь), что делает данную семантическую сферу наиболее активной и подвижной» [Балашова 1999: 10].

А. Концептуальное содержание и вербальная репрезентация концептов природных явлений в метафорическом осмыслении.

Одной из продуктивных является концептуальная метафора внутри артефактной (предметной) модели, уподобляющая ПРИРОДНЫЕ ЯВЛЕНИЯ строению, так как с древнейших времен человек стремился создать жилище, чтобы укрыться от природных катаклизмов и неприятелей, а также сделать свое обетование более удобным и комфортным. Процесс метафоризации затрагивает отображение из области-источника СТРОЕНИЕ на содержание концептов природных явлений СОЛНЦЕ, ОБЛАКО, РАДУГА признаков: «тип строения» - ТЕРЕМ, ПАЛАТА (богатое, красивое строение, принадлежащее социально значимому лицу, ср. устное выражение: царские, княжеские палаты), МОСТ, БАШНЯ, РАЗВАЛИНЫ (примеры 1, 2), «атрибуты строения» - ОКНО (пример 3), «внешние и внутренние конструкции строения» - СТУПЕНЬКИ, АРКА (пример 4). Например:

(1) О, мои полеты к раю, / В терем солнца золотой (Городецкий. Теремок, 4); Там солнца златоглавого палаты (Курбатова. Сумерки); Мы чувствуем тебя в реке полночных звезд / И в глыбах туч, разорванных грозою, / Когда меж них горит манящей полосою / Воздушный семицветный мост (Бальмонт. Гимн солнцу).

В рассмотренных примерах прослеживается формативное сходство областей-источников и областей-мишеней.

(2) В тумане облачных развалин, / Встречая облачный рассвет, / Он был почти нематериален / И в формы жизни не одет (Заболоцкий. Дождь).

В приведенном примере ОБЛАКА концептуализируются в качестве РАЗВАЛИН, так как имеют размытые, нечеткие формы и различные размеры.

(3) Солнце - вечное окно / В золотую ослепительность (Белый. Солнце).

В данном случае метафорический перенос осуществляется на основе общности формы области-источника и области-мишени. Как отмечает А.Н. Афанасьев, не только с солнцем, но с месяцем и звездами соединялась мысль о небесных окнах. Небо, по народному преданию, - терем божий, а звезды - окна, из которых смотрят ангелы. Как только родится человек, Господь тотчас же велит прорубить в небе окошечко и сажает к нему ангела наблюдать за делами и поступками новорожденного в течение всей его жизни. Ангел смотрит и записывает в книгу, а людям кажется, что звезда светится. Когда человек умирает - окно запирается и звезда исчезает - падает с неба [Афанасьев 2002: 166-167].

(4) Поднялся ты по облачным ступеням / И прикоснулся к музыке миров (Заболоцкий, Бетховен); Воздушная воздвиглась арка / В своем минутном торжестве! / Один конец в леса вонзила, / Другим за облака ушла - / Она полнеба охватила / И в высоте изнемогла (Тютчев. Так неожиданно и ярко…).

В данных примерах доминирующим оказывается сходство по форме.

Г. Гачев полагает, что бытие мыслится представителями немецкой лингвокультуры как мироЗДАНИЕ. Дом (das Haus) - универсальная модель для всего в германской ментальности. Даже слово der Baum `дерево' означает одновременно и нечто построенное от глагола bauen `строить'. И крестьянин по-немецки - der Bauer, то есть как бы конструктор на земле [Гачев 1998].

В немецкоязычном поэтическом дискурсе в процессе метафоризации происходит отображение из области-источника СТРОЕНИЕ на содержание концептов природных явлений следующих признаков: «тип строения» - ДОМ, ХРАМ (СВЯТИЛИЩЕ), ЗАМОК, БАШНЯ, УКРЕПЛЕНИЕ, МОСТ, «внешние и внутренние конструкции строения» - КУПОЛ, АРКА, СТЕНА и т.д.

Так, концепты der REGENBOGEN `РАДУГА' и die WOLKE `ОБЛАКО / ТУЧА' осмысливаются мостом, перекинутым с неба на землю, что осуществляется на основе формативного сходства, а в последнем случае за счет расширения метафорического контекста на основе тождества цвета: Du Heimat mit den Regenbogenbrьcken, / Ihr heitern Bilder, harmlos bunte Spiele? (Eichendorff. EntschluЯ); Am Horizont die kolossalen Brьcken - / Sind's Wolken oder ist's ein ferner Wald? (Droste-Hьlshoff. Die Vogelhьtte); Von Perlen baut sich eine Brьcke / Hoch ьber einen grauen See (Schiller. Von Perlen baut sich eine Brьcke).

Die WOLKEN `ТУЧИ', плотно плывущие по небу, напоминают СТЕНУ: Dumpf liegt auf dem Meer das Gewitter, / Und durch die schwarze Wolkenwand / Zuckt der zackige Wetterstrahl (Heine. Gewitter). Данная метафора свидетельствует о представлении строения замкнутым пространством, защищенным от посторонних глаз и вторжения.

Внутри артефактной метафорической модели продуктивной является концептуальная метафора различного рода утвари. К домашней утвари относятся и осветительные приборы. В данном случае уподобление осуществляется в связи с общностью функций. Палитра представлений МЕСЯЦА / ЛУНЫ, СОЛНЦА и ЗВЕЗД ОСВЕТИТЕЛЬНЫМ ПРИБОРОМ разнится от уподоблений их лучине, свече, факелу до метафор, сближающих природные явления с фонарем, лампой, светильником, люстрой и т.д. В русском языке встречается концептуальная метафора ОСВЕТИТЕЛЬНЫЙ ПРИБОР > МЕСЯЦ / ЛУНА, СОЛНЦЕ, ЗВЕЗДЫ, связанная с церковной утварью, а именно кадило > СОЛНЦЕ, лампадка > ЛУНА, СОЛНЦЕ, ЗВЕЗДЫ, что свидетельствует о том, что русские - народ верующий. Данные метафоры доминируют в русскоязычном поэтическом дискурсе середины XIX - начала XX веков. Приведем несколько примеров, репрезентирующих концептуальную метафору ОСВЕТИТЕЛЬНЫЙ ПРИБОР > МЕСЯЦ / ЛУНА, СОЛНЦЕ, ЗВЕЗДЫ:

(1) Ровно светит вековая / Солнца лампа огневая / Бедняку и богачу (Бенедиктов, Воскресная школа); Миллионом люстр алмазных… (Бенедиктов. Пир);

Кто небо запачкал в крови? / Кто вывесил красный фонарик? (Блок. Невидимка); И уж любит он, сударик, / Чтобы светло, как на Пасху: / Нынче месяц нам фонарик (Цветаева. Нет, не с тобой, дружочек чудный);

(2) На белом небе все тускней / Златится горная лампада, / И в доцветании аллей / Дрожат зигзаги листопада (Анненский. Листы); А вот и лунный шар: лампада зажжена / В молельню тихую земля превращена (Якубович. Молитва природа); На подвесках из легкого золота / Закачались лампадки небес (Есенин. Русь, 3); Восток - в сиянье крови и огня: / Горело, рдело алое кадило, / Предвестный ветер веял на меня (Гиппиус. Не будем как солнце).

В связи с тем, что СВЕЧА является как светским, так и церковным артефактом, пограничным можно считать следующий пример, где доминирующей оказывается мифолого-религиозная тематика, основанная на том, что каждый вечер СВЕЧУ > СОЛНЦЕ гасят ангелы, а утром вновь зажигают ее: И солнце ангелы потушат, / Как утром - лишнюю свечу (Ходасевич. Из окна, 2).

В немецкоязычном поэтическом дискурсе концептуальная метафора ОСВЕТИТЕЛЬНЫЕ ПРИБОРЫ > ПРИРОДНЫЕ ЯВЛЕНИЯ является менее продуктивной и вербализуется в следующих примерах: Sterne trauern / Bleich herab, wie Lampen in der Gruft (Schiller. Eine Leichenphantasie); Putzt der Mond die Lampe aus (Eichendorff. Wann der Hahn krдht).

К области утвари относится и ПОСУДА > МЕСЯЦ / ЛУНА, СОЛНЦЕ. Базовая концептуальная метафора, являющаяся наиболее продуктивной для русскоязычного поэтического дискурса, детализируется в метафорах КУБОК, ВЕДРО > СОЛНЦЕ, ЧАША > МЕСЯЦ и в окказиональных метафорах КАСТРЮЛЯ > СОЛНЦЕ, ТАЗ > МЕСЯЦ. Характерно, что в большинстве случаев в фокусе внимания оказывается не вся поверхность рассматриваемого вместилища, а лишь его верхняя, либо нижняя граница, следовательно, сближение осуществляется на основе сходства по форме: Стал противен он для глаз, / Пригвожден на горизонте / Как аляповатый таз! (Жемчужников. Заколдованный месяц); Я понял, что солнце из выси -- / В колодезь златое ведро (Есенин. Пантократор, 3). Однако это может быть и наполненный некой воображаемой жидкостью сосуд: Тебе срываю месяц -- чашу, / Холодный блеск устами пей (Белый. Обет). В ряде примеров доминирующей оказывается схожесть интенсивности блеска области-источника и области-мишени, что передается, в частности, семантикой прилагательного сверкающий: Мой кубок сверкающий - Солнце (Белый. Светлая смерть).

В немецкоязычном поэтическом дискурсе выявляются примеры, вербализующие концептуальную метафору ВЕДРО > die SONNE `СОЛНЦЕ', der MOND `МЕСЯЦ', где в фокус внимания также попадает верхняя, либо нижняя граница рассматриваемого вместилища: Zwei Eimer sieht man ab und auf / In einem Brunnen steigen (Schiller. Zwei Eimer sieht man ab und auf).

В рамках русскоязычного поэтического дискурса выделяется концептуальная метафора ХОЗЯЙСТВЕННЫЙ ИНВЕНТАРЬ > ПРИРОДНОЕ ЯВЛЕНИЕ, напр.: ПОПЛАВОК > ЛУНА, ЖАТВЕННЫЙ СЕРП > МЕСЯЦ, ГВОЗДИ > ЗВЕЗДЫ или СНЕЖИНКИ, КОРОМЫСЛО > РАДУГА, МОЛОТ > ГРОМ, МЕТЛА > ДОЖДЬ и т.д. Метафорический перенос в примерах, иллюстрирующих данные концептуальные метафоры, осуществляется на основе сходства формы, звука или функции сопоставляемых области-мишени и области-источника.

В концептуальной метафоре СЕРП > МЕСЯЦ область-источник утрачивает свою вещественность. Однако в определенных контекстуальных условиях «мертвая» метафора может «воскреснуть», и ее «стертая» внутренняя форма начинает восприниматься как достаточно заметная. Так, в ряде примеров именная метафора сочетается с глагольной, а также благодаря контексту рисуется или упоминается ситуация жатвы: Как будто кто-то неземной, / Под белой ризой и с венцом, / Над этой нивой трудовой / Стоит с серебряным серпом (Майков. Ночь на жниве); За желто-красною листву / Уходит месяца отрезок. // Он будет ночью - светлый серп, / Сверкающий на жатве ночи (Блок. Свобода смотрит в синеву).

В русском языке ПРИРОДНЫЕ ЯВЛЕНИЯ также концептуализируются в качестве ОРУЖИЯ. Рассмотрим случаи реализации концептуальной метафоры ОРУЖИЕ > ЛУНА / МЕСЯЦ (примеры 1, 2), СОЛНЦЕ (пример 3), ВЕТЕР (пример 4), РАДУГА (пример 5), МОЛНИЯ (пример 6), ДОЖДЬ (пример 7):

(1) Только над городом месяц двурогий / Остро прорезал вечернюю мглу (Гумилев. Избиение женихов); О, долго ль будешь в небе ты висеть / мечом, бессильно угрожающим? (Сологуб. Окрест - дорог извилистая сеть);

(2) Из длинных трав встает луна / Щитом краснеющим героя (Блок, Голос скрипом); Как всплывает алый щит над морем, / Издавна знакомый лунный щит (Брюсов. При свете луны);

(3) Золотея, эфир просветится, / и в восторге сгорит. / А над морем садится / Ускользающий, солнечный щит (Белый. Золотея, эфир просветится); Я умер от солнечных стрел (Белый. Друзьям);

(4) И ветра черные мечи / Прохладным свистом взрежут клочья (Белый. Ссора, 1); Лицо изрежет ветер резкий (Белый. Зима); Как рвет и крутит восточный ветер, / И жжет и режет и бьет плетьми (Волошин. Бойня);

(5) Кто-то с новой верой, / Без креста и мук, / Натянул на небе / Радугу, как лук (Есенин. По тучам иду, как по ниве, я);

(6) Она промчалась над лугами, / Бесцеремонно грохоча, / И, издеваясь над ольхами, / Пугала лезвием меча (Нарбут. Кудрявых туч седой барашек); И грозной молнией уж столько поразил / Он птицы малой! (Брюсов. Орел двуглавый); Молнией взрезана плотная тьма! (Брюсов. В первый раз);

(7) Как он хлестал! Как налетал он шумно, / За строем строй кидая звонких стрел! (Якубович. Первый дождь).

В рассмотренной группе примеров метафорический перенос осуществляется на основе сходства области-источника и области-мишени по форме, что прослеживается при анализе семантики субстантивов, которыми представлены области-источники, и аналогии функциональной наполняемости, о чем свидетельствует анализ глагольной семантики.

Метафора ОРУЖИЯ также является частотным способом концептуализации знаний о ПРИРОДНЫХ ЯВЛЕНИЯХ в рамках исследуемого нами практического материала в немецком языке.

Концепт die SONNE `СОЛНЦЕ' осмысливается как СТРЕЛА на основе сходства по форме лучей солнца и рассматриваемого артефакта: Mittagsstunde, - der Sonnenpfeil / Prallt an des Weihen Gefieder, / Der vom Gesteine grau und steil / Blinzt in die Pinien nieder (Droste-Hьlshoff. Die Vendetta, II); Glьhend trifft mich der Sonne Pfeil, still liegen die Weste (Schiller. Der Spaziergang ).

Копье (die Lanze) с длинным облегченным древком использовалось в основном в немецкоговорящих странах в кавалерии. Тяжело вооруженные и покрытые доспехами рыцари, атакующие в правильном строю, метали это копье в противника или пытались выбить его из седла ударом копья. Длина древка подобного копья была от 3 до 6 метров, а само древко изготовлялось из мягкого дерева, полого внутри. При нанесении удара противнику такое древко должно было обязательно сломаться, в противном случае нападающий воин оказался бы выбитым из седла [Мальцева 2002: 96]. В качестве такого КОПЬЯ на основе сходства по форме концептуализируется der BLITZ `МОЛНИЯ': Siegern gleich, die wach von Donnerlanzen... (Schiller. An Laura).

В следующем примере также разрабатывается концептуальная метафора ОРУЖИЕ > ПРИРОДНОЕ ЯВЛЕНИЕ, где в качестве области-источника выступает орудие, называемое в немецком языке das Geschьtz, которое ассоциируется с тяжелой артиллерией и с осадными боями за овладение какой-либо местностью. В немецком языке метафора ОРУДИЯ появляется в описаниях ГРОМА, что связано со звуковым сходством, производимым при выстреле орудия и ударе грома: Und dampfen und schmettern die Donnergeschьtze (Hцlderlin. Am Tage der Freundschaftsfeier).

Der REGEN `ДОЖДЬ', а точнее капли дождя, падающие на человека, ассоциируются с ПУЛЕЙ или СТРЕЛОЙ: Sie, die Helden, eilen dir entgegen / Unter Donner und der Kugeln Regen (Schiller. Trauerode); Der Pfeile Wolken fliegen mit dem Winde, / Die runden Schilde von den Pfeilen starren (Heym. Der Pfeile Wolken fliegen mit dem Winde).

Следует также отметить уподобление природных явлений в русскоязычном дискурсе (в особенности концепта ДОЖДЬ) МЕТАЛЛАМ из-за совпадения цвета, а также из-за сходства каплей дождя и формы металла, меняющейся во время плавки: Сторона ль ты моя, сторона! / Дождевое, осеннее олово (Есенин. Сторона ль ты моя, сторона); …То с неба спринцевал свинцом! Оконниц полукружья (Пастернак. Имелось).

В отдельную группу внутри артефактной модели выделяется концептуальная метафора МУЗЫКАЛЬНЫЙ ИНСТРУМЕНТ > ПРИРОДНОЕ ЯВЛЕНИЕ. Как отмечает М.В. Пименова, отношение к музыке и музыкальным инструментам отличалось в различные периоды. Религиозная культура видела в светской музыке явление греховное, отвлекающее от мыслей о жизни вечной. Не случайно появление нечистой силы описывалось как нашествие бесов, играющих на музыкальных инструментах. В классический период метафора музыкального инструмента приобретает высокую частотность [Пименова, Кондратьева 2005: 31, 32]. А.Н. Афанасьев указывает на то, что «как ни были просты и несовершенны первые музыкальные орудия (дудка, свирель, волынка, гусли), они требовали некоторого навыка, и с их появлением образовался особенный класс музыкантов, певцов, поэтов, словом, людей вещих, которые хранили в своей памяти эпические сказания старины, пели их под звуки гуслей и других инструментов и играли главную роль в народных празднествах. Это были гусляры или скоморохи. С самого водворения христианства на Руси и вплоть до конца XVII столетия духовенство выражало протест, направленный против народных игрищ, так как видело в них не просто забаву, а языческий обряд» [Афанасьев 2002: 331-332]. Все вышеперечисленное свидетельствует о том, что концептуальная метафора МУЗЫКАЛЬНЫЙ ИНСТРУМЕНТ > ПРИРОДНОЕ ЯВЛЕНИЕ в русскоязычном поэтическом дискурсе достаточно новое образование. Однако в то самое время, когда запрещали народные игрища, отбирали у скоморохов и жгли музыкальные инструменты, при дворе, в присутствии всей царской семьи, демонстрируют комедии, причем немцы играют на органах и танцуют [Афанасьев 2002: 340-342]. Это доказывает, что в Германии отношение к музыке было иным и концептуальная метафора МУЗЫКАЛЬНЫЙ ИНСТРУМЕНТ > ПРИРОДНОЕ ЯВЛЕНИЕ здесь более раннее образование.

Так, врываясь в тесные ущелья скал, в скважины и щели домов, ветер издает свист, напоминающий СВИРЕЛЬ, ФЛЕЙТУ или ДУДКУ. Помимо духового музыкального инструмента ВЕТЕР концептуализируется также в качестве струнного, например АРФЫ: Прислушайся к дальнему пенью / Эоловой арфы нежней (Иванов Г. Прислушайся к дальнему пенью). Звуки же, производимые ГРОМОМ, напоминают игру на трубе (Труба величья сил верховных…. / О гром! (Державин. Гром). СОЛНЦЕ уподобляется по форме БАРАБАНУ или БУБНУ, а также ГУСЛЯМ, где струны - лучи солнца, ЛУНА - РОЖКУ. Ср.: Мы идем, а там, за чащей, / Сквозь белесость и туман / Нам небесный барабанщик / Лупит в солнце-барабан (Есенин. Небесный барабанщик); Живи, Живое! Под солнца бубны / Смелее, люди, в свой полонез! (Северянин. Эгополонез); А солнце лучи, точно струны, / К земле протянуло, чтоб петь, / И гусли играют так юно, / Как звонкая, звонкая медь (Нарбут. Гобелен) или И пляшет сумрак в галочьей тревоге, / Согнув луну в пастушеский рожок (Есенин. Сыпучей); И вызвездило небо / Пастушеский рожок (Есенин. О Русь, взмахни крылами).

Отмечается, что музыка немецкоязычных стран своеобразна, причем музыка «ургийная» (как звучание самого Бытия, Космоса), где смешивается звучание органа, клавира, фортепьяно, духовых инструментов, симфонического оркестра [Гачев 1998: 121]. Показательны следующие примеры, вербализующие концептуальную метафору ОРГАН, ТРОМБОН, ГОРН > der DONNER `ГРОМ': Majestдtisch prдchtig nun / Wie des Donners Orgelton, / Stьrmend von hinnen itzt, wie sich von Felsen / Rauschende, schдumende GieЯbдche wдlzen (Schiller. Laura am Klavier); Wenn die Donnerposaune GOttes vom Thron itzt her / Auferstehung gebцt - auffьhr im Morgenglanz / Seiner Feuer der Tote, / Dich dem Richter entgegenriss' (Schiller. Der Eroberer); Prдchtig spricht Kronions Donnerhorn, / Der Olympus schwankt erschrocken, / (Schiller. Eine Hymne). Гром как голос божий также метафорически уподобляется звону колокола, так как громкие звуки «голоса» грома и колокола, у которого есть свой язык, схожи, как и в предыдущих примерах: Lausch ich noch des Ruhmes Donnerglocken? (Schiller. An Laura). В рассмотренных примерах метафорический перенос происходит на основе общности звуковых свойств области-источника и области-мишени. Следует также отметить преобладание субстантивных метафорических конструкций в рассматриваемых примерах.

Достаточно распространенной является метафора, уподобляющая природные явления СРЕДСТВУ ПЕРЕДВИЖЕНИЯ - колеснице, повозке, тележке. Так, круговая форма солнца с давних пор заставляла человека видеть в нем первоначально огненное колесо, а затем и чудесную огненную колесницу: Чуть гроза на запад спрячется / И настанет тишь чудесная, / А с востока снова катится / Колесница поднебесная (Ахматова. В промежутке между грозами). Интересной представляется метафора, уподобляющая КОЛЕСНИЦЕ ОБЛАКО: Луна медлительно с полуночи восходит / На колеснице облаков (Тютчев. Одиночество). Подобно языческим богам и богиням, многие сказочные герои и героини, отмечает А.Н. Афанасьев, переносятся в отдаленные страны не только на богатырских конях, но и в летучих колесницах, которые также мгновенно появляются, как и исчезают, и в повозках невидимках. Такие колесницы и повозки - это различные метафоры облака [Афанасьев 2002: 604-605]. В ряде случаев, причиной актуализации концептуальной метафоры СРЕДСТВО ПЕРЕДВИЖЕНИЯ > ПРИРОДНОЕ ЯВЛЕНИЕ является не схожесть формы, а тождество производимого звука: И чуть наполняет повозка / Раскатистым воздухом свод… (Пастернак. Сирень). В данном примере ГРОМ концептуализируется в качестве ПОВОЗКИ.

Концептуальная метафора СРЕДСТВО ПЕРЕДВИЖЕНИЯ (лодка, галера, челн, ладья, корабль) > ЛУНА, ОБЛАКО / ТУЧА связана с восприятием неба как моря с бушующими волнами. Рассмотрим примеры, репрезентирующие данную концептуальную метафору, где выбор области источника для метафорической экспансии в область-мишень определяется сходством формы и выполняемых действий:

(1) Меж туч луны прозрачный челн... (Брюсов. Веселый зов весенней зелени), Когда кормой разбитой лодки / Ныряет в облаке луна... (Иванов Г. Видения в Летнем саду);

(2) Над поморьем лесов облаков корабли (Клюев. От сутолок до звезд);

(3) Тучка-челн… (Фет, Тучка); И от зенита до земли / Не ходят тучи-корабли (Городецкий. Стихи о святой любви, 7).

У немцев есть предание о золотой колеснице и белых, ретивых конях солнца. Повод украсить колесницу солнца парусом дали те легкие утренние туманы, среди которых показывается на горизонте дневное светило и которые, как бы следуя за ним, поднимаются вверх и скучиваются в белые облака [Афанасьев 2002: 581-582]. Данное представление находит свое отражение в немецкоязычном поэтическом дискурсе и репрезентируется в следующих примерах, где в качестве областей-источников для метафорической экспансии в области-мишени die SONNE `СОЛНЦЕ' и die WOLKE `ОБЛАКО' выступают ТЕЛЕЖКА и ПАРУС соответственно: Durch Wolken fдhrt ein goldner Karren (Trakl. Romanze zur Nacht); O schцne, bunte Vцgel, / Wie singt ihr gar so hell! / O Wolken, luft'ge Segel, / Wohin so schnell, so schnell? (Eichendorff. Erwartung).

Согласно воззрениям наших предшественников, воздушный океан, по которому плавают корабли - облака и тучи, отделяет мир живых людей (землю) от царства умерших (от светлого небесного свода). Души усопших, представляемые легкими стихийными существами, подобными веющим ветрам и пламенеющим молниям, должны были переправляться в страну вечного покоя через шумные волны этого океана и переплывали их на облачных ладьях и кораблях. Потому фантазия народа уподобила КОРАБЛЬ-ОБЛАКО плавающему в воздушных пространствах ГРОБУ, а впоследствии и МОГИЛЕ: Облако моей могилой стало (Курбатова. Падал в бездну край седого неба…). Рассмотренная артефактная (предметная) метафора ГРОБ, МОГИЛА > ОБЛАКО является воплощением когнитивной модели ВМЕСТИЛИЩА наряду с метафорами: МЕШОК, ЧЕХОЛ > ТУЧА; НАВОЛОЧКА > ОБЛАКО; ЛОЖЕ, ПОСТЕЛЬ > СНЕГ.

В рамках немецкоязычного поэтического дискурса концептуальная метафора ВМЕСТИЛИЩЕ > ПРИРОДНОЕ ЯВЛЕНИЕ конкретизируется концептуальными метафорами ЕМКОСТЬ > die WOLKE `ОБЛАКО / ТУЧА', ОБОЛОЧКА (ГИЛЬЗА) > der SCHNEE `СНЕГ' и т.д.

Так, концептуальная метафора ЕМКОСТЬ > die WOLKE `ОБЛАКО / ТУЧА' репрезентируется в немецком поэтическом дискурсе словообразовательной метафорой die TRДNENVOLLE `ЕМКОСТЬ СЛЕЗ' > die WOLKE `ОБЛАКО / ТУЧА', уподобляющей тучу вместилищу, наполненному жидкостью, которая по своему составу и форме капель, вытекающих из него, напоминает слезы. Кроме того, и сама туча наделяется способностью плакать, характерной для живого существа, что передается глаголом `weinen': Oh Trдnenvolle, die, verhaltner Himmel, / ьber der Landschaft ihres Schmerzes schwer wird. / Und wenn sie weint, so weht ein weicher Schauer (Rilke. O LACRIMOSA).

Интересной представляется и следующая метафора, где в качестве области-источника для метафоризации концепта der SCHNEE `СНЕГ' выступает ОБОЛОЧКА (ГИЛЬЗА): Tot in der Hьlse von Schnee schlief hier das gefesselte Leben (Hцlderlin. Der Wanderer). Автором обыгрывается представление концепта ЖИЗНЬ живым существом, скованным ОБОЛОЧКОЙ (снегом), из которой она не может выбраться. В качестве этой оболочки выступает гильза. Концептуальная метафора ГИЛЬЗА > der SCHNEE `СНЕГ' - это метафора оружия, где область-источник представляет собой тонкостенный металлический стакан, предназначенный для помещения металлического заряда, средств воспламенения. Только тогда, когда снег растает, с жизни «спадут оковы», она «оживет». Эта метафора связана с весенним пробуждением природы.

Следующая группа метафор напротив обычно реализует когнитивную модель ПОВЕРХНОСТИ и характеризует природные явления как ковер, скатерть, одеяло, пеленка и т.д. Приведем русскоязычные примеры, вербализующие концептуальную метафору ПОВЕРХНОСТЬ > СНЕГ: Так снежной скатертью печальной / Покрыты и объяты сном / И озеро с волной зеркальной / И луг с цветным своим ковром (Вяземский. Царскосельский сад зимою); Ковер зимы / Покрыл холмы, / Луга и долы (Баратынский. Где сладкий шепот...); А на белом покрывале / Шелковых снегов / Вьются ниточкою тонкой / Крестики снегов (Курбатова. Черная ворона).

При анализе русского языкового материала обращают на себя внимание многочисленные случаи уподобления ПРИРОДНЫХ ЯВЛЕНИЙ ОДЕЖДЕ на основе функционального сходства. Так, концептуальные метафоры ОДЕЖДА > ОБЛАКО / ТУЧА, СНЕГ, ДОЖДЬ связаны с представлением о том, что, сгущаясь над землей, облака, либо тучи затемняют светила, скрывают от глаз возвышенности; снег прячет все под своим покровом; сильный дождь делает окружающее незримым: Оделись пеленою туч / Кавказа спящие вершины (Пушкин. Кавказский пленник, I); Пусть сосны и ели / Всю зиму торчат, / В снега и метели / Закутавшись, спят (Тютчев. Листья); Над синевой зубчатых чащ, / над буро-глинистыми лбами, / июньских ливней темный плащ (Волошин. Над синевой зубчатых чащ...) и т.д.

В немецком поэтическом дискурсе концептуальная метафора ОДЕЖДА > ПРИРОДНЫЕ ЯВЛЕНИЯ актуализируется, в частности, в метафоре ПЛАЩ (ПАЛЬТО) > die STERNE `ЗВЕЗДЫ': Wдr's dunkel, ich lдg im Walde, / Im Walde rauscht's so sacht, / Mit ihrem Sternenmantel / Bedecket mich da die Nacht (Eichendorff. Die Einsame, 3). В древнегерманском праве der Mantel `плащ (пальто)' являлся символом защиты. Дети, рожденные до венчания, признавались законными, если женщина во время венчания брала их под свой плащ [Мальцева 2002: 205]. В приведенном примере звездный плащ (звездное пальто) также является символом защиты для человека, так как одновременно звезды - это и осветительные приборы. Когда вокруг темно, и вдруг загорается свет, возникает чувство покоя и уверенности.

На основе сходства по форме МОЛНИЯ концептуализируется в качестве ВЕНЕЦА: И молния - венец вокруг его чела…(Якубович. Гроза). Концепт СНЕГ чаще метафорически сближается с КОРОНОЙ, ДИАДЕМОЙ, окказиональным случаем является следующий пример: И лес восторженно зашепчет, / Стряхнув с макушек снежный чепчик (Северянин. На салазках). Данные метафоры основаны на уподоблении большого скопления СНЕГА на каком-либо предмете, человеке и т.д. ГОЛОВНОМУ УБОРУ.

В немецкоязычном поэтическом дискурсе наиболее распространенной является концептуальная метафора ВЕНОК, ВЕНЕЦ > die WOLKE `ОБЛАКО / ТУЧА', die STERNE `ЗВЕЗДЫ', которая вербализуется в следующих примерах: Es blickte der Mond aus dem Wolkenkranz (Brun. Das Grab der Liebe), Ruhmeslieb' und goldene Sternenkrдnze, / Lorbeerzweig' und sьЯere Myrtenkronen, / Reiner Lieb' und himmlischer Freundschaft Palmen, / Winkten mir strahlend! (Brun. Rьckkehr auf sich selbst).

Достаточно частотным способом концептуализации знаний о ПРИРОДНЫХ ЯВЛЕНИЯХ в рамках исследуемого нами практического материала в русском языке является метафора УКРАШЕНИЕ, ДРАГОЦЕННЫЙ КАМЕНЬ > ОБЛАКО, ЛУНА, МЕСЯЦ, СОЛНЦЕ, ЗВЕЗДЫ, РАДУГА, МОЛНИЯ, СНЕГ, ДОЖДЬ, продуктивность которой обусловлена тождеством характеристик области-источника (форма, цвет, интенсивность блеска и т.д.) области-мишени. Приведем несколько примеров, вербализующих данную концептуальную метафору:

(1) Промерцает в синей бездне -- / Продрожит -- алмаз… (Белый. Деревня); Звезд вечерние алмазы / Над тобой горят светлее (Брюсов. Ангел бледный); Так ты одно царишь над миром, Солнце, / О мировой закатный наш рубин (Бальмонт. Гимн солнцу, 6). В данной группе примеров интересно отметить особенность образного ряда драгоценных камней, участвующих в процессе метафоризации, которая заключается в том, что алмаз и рубин издавна считались носителями смысла «огня» из-за игры света, излучаемого ими. Как мы уже отмечали СОЛНЦЕ, ЗВЕЗДЫ концептуализируются в качестве ОСВЕТИТЕЛЬНОГО ПРИБОРА, а следовательно, данные концептуальные метафоры связаны. Отметим также, что ПРИРОДНОЕ ЯВЛЕНИЕ, а точнее ЛУНА, не только само отождествляется с АЛМАЗОМ, но и предстает перед нами в качестве некого предмета, способного придать стеклу такой вид, что оно переливается и сверкает как алмаз: Луна алмазит стекла, / Прохладный свет лея (Белый. Старинный дом). Вне авторского неологизма данное стихотворение осталось бы простой пейзажной зарисовкой. Семантика текста здесь целиком создается посредством словообразовательной метафоры, представленной глаголом `алмазит'.

(2) Закат догорел полосой, / огонь там для сердца не нужен; / там матовой узкой каймой / протянута нитка жемчужин (Белый. Поэт, ты не понят людьми). Рассматриваемая метафора строится на принципах количества, формы и цвета, обыгрывается природная форма камня, его молочно-белый цвет. Отождествлением НИТКИ ЖЕМЧУГА и ОБЛАКОВ подчеркивается естественная красота данного природного явления.

(3) В жемчугах горят березки, / Черно-голые вчера (Брюсов. Первый снег). В данном примере в качестве ЖЕМЧУГА концептуализируется СНЕГ. Здесь уже не столь важна природная форма рассматриваемого камня, сколько его цвет. Значение отражения, преломления света, характерное для концепта СНЕГ, подчеркивается глаголом «гореть».

(4) От сияния победной / Алой утренней зари / Грустно меркнет месяц бледный, / Звезд тускнеют янтари (Федоров А. В башкирской степи, 3). В последнем из рассматриваемых нами примеров ЗВЕЗДЫ отождествляются с ЯНТАРЕМ из-за насыщенного желтого цвета данного камня. Кроме того, поэт пытается передать тусклое свечение звезд, а, как известно, янтарь - камень, не отражающий свет.

На материале русскоязычного поэтического дискурса также выявлена концептуальная метафора ПРОДУКТЫ ПИТАНИЯ > ПРИРОДНЫЕ ЯВЛЕНИЯ. Так, ДОЖДЬ концептуализируется представителями русского лингво-культурного сообщества в качестве НАПИТКА (бальзама, вина) на основе аналогии функциональных (и консистенциальных) свойств (пример 1), ЛУНА - в качестве КОВРИГИ ХЛЕБА, БЛИНА СО СМЕТАНОЙ из-за сходства формы (пример 2):

(1) Веселым дождевым вином… / Вскипают жаждущие русла (Волошин. Над синевой зубчатых чащ...); Хлебнув весеннего напитка, / Зарозовела нежно сыроежка… (Нарбут. Сыроежки).

(2) Посреди небесных тел / Лик луны туманный: / Как он кругл и как он бел! / Точно блин с сметаной (Лермонтов. Посреди небесных тел...); О край дождей и непогоды, / Кочующая тишина, / Ковригой хлебною под сводом / Надломлена твоя луна…(Есенин. О край дождей).

В следующей таблице отражена частотность употребления артефактной (предметной) метафорической модели для концептов природных явлений:

Таблица 13

Концепт	Частотность употребления артефактной метафоры для концептов природных явлений в русскоязычном поэтическом дискурсе	Концепт	Частотность употребления артефактной метафоры для концептов природных явлений в немецкоязычном поэтическом дискурсе
СОЛНЦЕ	21%	die SONNE `СОЛНЦЕ'	12%
ЛУНА / МЕСЯЦ	12% 9%	der MOND `МЕСЯЦ'	11%
ОБЛАКО / ТУЧА	9% 4%	die WOLKE `ОБЛАКО / ТУЧА'	22%
ДОЖДЬ	9,5%	der REGEN `ДОЖДЬ'	5%
СНЕГ	9,5%	der SCHNEE `СНЕГ'	5%
ВЕТЕР	7%	der WIND `ВЕТЕР'	7%
ЗВЕЗДА	6%	der STERN `ЗВЕЗДА'	14%
РАДУГА	5%	der REGENBOGEN `РАДУГА'	4%
МОЛНИЯ	5%	der BLITZ `МОЛНИЯ'	3%
ГРОМ	3%	der DONNER `ГРОМ'	17%

Частотность перенесения свойств из области-источника для метафорической экспансии в область-мишень при рассмотрении артефактной (предметной) метафоры приводится в таблице 14.

Таблица 14

Свойства области-источника и области-мишени, определяющие метафорический перенос	Русскоязычный поэтический дискурс	Немецкоязычный поэтический дискурс
Звук	7%	10%
Цвет	9%	8%
Свет и интенсивность блеска	9,5%	6%
Форма	37%	42%
Размер	2%	4%
Динамичность	2%	4%%
Количество	9,5%	6%
Функциональная наполняемость	23%	18%
Температура	1%	2%

В. Структурная классификация артефактной (предметной) метафорической модели.

Рассмотренный русскоязычный и немецкоязычный практический материал свидетельствует о том, что наиболее продуктивными в рамках артефактной (предметной) метафорической модели по частеречной принадлежности являются субстантивные конструкции:

- «Золото, золото падает с неба!» - / Дети кричат и бегут за дождем (Майков. Летний дождь);

- Свой звездный плащ ночь тихо развернула (Туманский. Дом на Босфоре);

- Чудный град порой сольется / Из летучих облаков (Баратынский. Чудный град порой сольется);

- Нет, не луна, а светлый циферблат / Сияет мне (Мандельштам. Нет…)

- А вот и лунный шар: лампада зажжена / В молельню тихую земля превращена (Якубович. Молитва природа);

- Jдh zerschmetternde Blitze flammen / Nieder aus dьsterem Wolkenthron (Wedekind. Schicksal);

- Und durch die schwarze Wolkenwand / Zuckt der zackige Wetterstrahl (Heine. Gewitter);

- Mit ihrem Sternenmantel / Bedecket mich da die Nacht (Eichendorff. Die Einsame);

- Glьhend trifft mich der Sonne Pfeil, still liegen die Weste (Schiller. Der Spaziergang).

Структуру артефактной (предметной) метафоры формируют также номинанты природных явлений и глаголы (N(пя)1 / S1 + V).

- Набухла синим льдом река, / Утюжат небо облака (Курбатова. Опять весна умоет небо);

- Как рвет и крутит восточный ветер, / И жжет и режет и бьет плетьми (Волошин. Бойня);

- …Und wenn sie (die Trдnenvolle) weint, so weht ein weicher Schauer (Rilke. O LACRIMOSA).

В некоторых случаях прямое обозначение природного явления сочетается с глагольной артефактной (предметной) метафорой, которую развивает именная метафора со значением орудия действия, объекта действия и т.д. (N(пя)1 + V + S2):

- Месяц в травах точит нож. / Месяц видит, месяц скажет: / «Убежишь… да ни уйдешь» (Анненский. За оградой).

Менее частотно представлена в поэтических текстах адъективная метафора, сочетающаяся с субстантивной, например:

- И вызвездило небо / Пастушеский рожок (Есенин. О Русь, взмахни крылами);

- Пронизанный тканью червонных пожаров, / плывет многобашенный город, туманно-далекий (Белый. Битва);

- Die Sonne ist ein Fleck, / Ein rotes Ofentor (Heym. Der Hunger).

Таблица 15

Тип структуры	Русскоязычный поэтический дискурс	Немецкоязычный поэтический дискурс
Субстантивная метафора	65%	70%
Глагольная метафора	24%	21%
Адъективная метафора	11%	9%

***

Подытоживая рассмотрение заявленной проблемы, можно на основе фактического материала предварительно заключить, что как в русской, так и в немецкой языковых картинах мира изучаемые метафорические модели обладают различной продуктивностью, иллюстрируемой следующей таблицей:

Таблица 16

Тип метафоры	Русскоязычный поэтический дискурс	Немецкоязычный поэтический дискурс
Антропоморфная	30%	34%
Зооморфная	20%	16%
Фитоморфная	6%	6%
Натурморфная	4%	5%
Артефактная (предметная)	40%	39%

Мы полагаем, что наибольшая продуктивность артефактной (предметной) метафорической модели в процессе репрезентации знаний о природных явлениях может быть объяснена релевантностью природной среды и явлений для жизнедеятельности человека и в силу этого стремлением индивида к их детальному познанию.

В следующей сводной таблице продемонстрирована частотность употребления рассматриваемых метафорических моделей применительно к концептам природных явлений, которая, предположительно, связана со значимостью тех или иных природных явлений для представителей русской и немецкой лингвокультур:

Таблица 17

Концепт	Частотность употребления метафорических моделей применительно к концептам природных явлений в русскоязычном поэтическом дискурсе	Концепт	Частотность употребления метафорических моделей применительно к концептам природных явлений в немецкоязычном поэтическом дискурсе
ОБЛАКО / ТУЧА	13,5% 6%	die WOLKE `ОБЛАКО / ТУЧА'	15%
СОЛНЦЕ	18,5 %	die SONNE `СОЛНЦЕ'	26,4%
СНЕГ	15,6%	der SCHNEE `СНЕГ'	4%
ВЕТЕР	12,3%	der WIND `ВЕТЕР'	10,6%
ЛУНА / МЕСЯЦ	6,5% 5,5%	der MOND `МЕСЯЦ'	11,6%
ЗВЕЗДА	9%	der STERN `ЗВЕЗДА'	20,8%
ДОЖДЬ	5,1%	der REGEN `ДОЖДЬ'	2%
ГРОМ	1,5%	der DONNER `ГРОМ'	5,2%
МОЛНИЯ	5%	der BLITZ `МОЛНИЯ'	3,4%
РАДУГА	1,5%	der REGENBOGEN `РАДУГА'	1%

Частотность свойств областей-источников, привлекаемых для метафорической экспансии в области-мишени, представленные концептами природных явлений, отражена в следующей сводной таблице:

Таблица 18

Свойства области-источника и области-мишени, определяющие метафорический перенос	Русскоязычный поэтический дискурс	Немецкоязычный поэтический дискурс
Звук	5,2%	7,2%
Цвет	14,8%	16%
Свет и интенсивность блеска	1,9%	1,2%
Форма	28,5%	28,8%
Размер	3,8%	4,2%
Динамичность	7,2%	7,6%
Количество	13,9%	10%
Функциональная наполняемость	21,2%	20,3%
Температура	3%	4,2%
Реляция	0,5%	0,5%

Итак, на разных этапах своего развития общество манифестирует различные «программы» взаимоотношений с природными явлениями, поэтому в современном языке зафиксировано как современное, так и «реликтовое», архетипичное понимание природных явлений. Анализ фактического материала позволяет выявить, что субстантивная метафора является доминирующей в русском и немецком языках при репрезентации концептов природных явлений. Это можно объяснить тем, что для представителей данных лингвокультур релевантным является весь «пакет» знаний о области-источнике, а не только о типичных его признаках, свойствах или функциях. Частотность употребления того или иного типа метафорической структуры можно проиллюстрировать следующими данными в русскоязычном и немецкоязычном поэтических дискурсах соответственно: субстантивная метафора - 64% / 58%, глагольная метафора - 24% / 28%, адъективная метафора - 12% / 14%. Необходимо отметить более высокий индекс употребления в русскоязычном поэтическом дискурсе развернутых метафорических дескрипций с вербально выраженным компонентом сравнения.

2.2 Полиметафорические модели в русскоязычном и немецкоязычном поэтических дискурсах

2.2.1 Полиметафорическая инкорпорирующая модель

Метафоры представляют собой вербализованные единицы, характеризующиеся наличием ассоциативного потенциала, который относится к когнитивным структурам человека. Анализ исследовательского материала свидетельствует о том, что в русско- и немецкоязычном поэтических дискурсах для вербализации знаний об области-мишени, репрезентированной концептами природных явлений, одновременно может привлекаться несколько областей-источников, что требует рассмотрения всего контекста стихотворного произведения.

Простой расширенный метафорический образ является наиболее частотным в рамках полиметафорической инкорпорирующей модели и создается в результате конкретизации концептуальной метафоры до более частной, ее детализации, то есть он основан на объединении разных смысловых признаков одной реалии. Таким образом, определенная устойчивая концептуальная метафора приобретает множество индивидуальных преломлений, которые то приближаются к традиционному, то удаляются от него настолько, что связь с ним почти перестает ощущаться. Единство заданного, традиционного и индивидуального его преломления в конкретном тексте обуславливает функционирование устойчивых представлений, которые не столько воссоздаются, сколько создаются каждый раз заново в соответствии с задачами и потребностями текста, в разной мере отклоняясь от традиционного инварианта.

конкретизация концептуальной метафоры до более частной

детализация ОИ детализация ОИ

Схема 4 Объемная концептуальная метафора

Рассмотрим несколько примеров, репрезентирующих простые расширенные метафорические образы с одной областью-источником, конкретизируемой до более частной:

(1) Облака опять поставили / Паруса свои. / В зыбь небес свой бег направили / Белые ладьи. // Тихо, плавно, без усилия / В даль без берегов / Вышла дружная флотилия / Сказочных пловцов. // И, пленяясь теми сферами, / Смотрим мы с полей, / Как скользят рядами серыми / Кили кораблей (Брюсов. Облака).

В данном случае автор, постепенно перемещая фокус внимания с части ладьи (коробля) на целую флотилию, вербализует свои знания об этом средстве передвижения, в результате чего происходит конкретизация устойчивой концептуальной метафоры ЛАДЬЯ (КОРАБЛЬ) > ОБЛАКО.

(2) Schwester von dem ersten Licht, / Bild der Zдrtlichkeit in Trauer! / Nebel schwimmt mit Silberschauer / Um dein reizendes Gesicht; / Deines leisen FuЯes Lauf / Weckt aus tagverschloЯnen Hцhlen / Traurig abgeschiedne Seelen, / Mich und nдcht'ge Vцgel auf. / Forschend ьbersieht dein Blick / Eine groЯgemeЯne Weite (Goethe. An den Mond).

В примере, рассматриваемом в рамках немецкоязычного поэтического дискурса, концептуальная метафора ЧЕЛОВЕК > ПРИРОДНОЕ ЯВЛЕНИЕ, конкретизируемая метафорой СЕСТРА > der MOND `ЛУНА', детализуется в результате переноса автором акцента с различных частей тела, приписываемых данному «природному человеку». Как свидетельствует анализ стихотворения, der MOND `ЛУНА', нежнейшее и печальное существо, наделяется привлекающим внимание лицом, следящим и все изучающим взором, тихой поступью ног.

В примерах подобного рода метафора стремится распространить свое влияние на непосредственное словесное окружение, подчиняя себе относительно широкий контекст, что прослеживается в согласовании субстантивной метафоры с глагольной и адъективной.

Для рассматриваемых контекстов характерно также удвоение обозначений одной и той же реалии. Одна из разновидностей удвоения возникает как результат соотнесения заглавия и текста, когда заглавие содержит прямое обозначение, а в тексте ему соответствует метафора.

Для вербализации знаний об определенной области-мишени, где область-источник детализируется за счет дополнительного осмысления и нахождения общих точек соприкосновения с исходной областью-мишенью, привлекается также стилистическая метафора. Показателен следующий пример: …И так однажды разозлясь, / что в страхе все поблекло, / в упор я крикнул солнцу: / «Слазь! / довольно шляться в пекло!» / Я крикнул солнцу: / «Дармоед! / занежен в облака ты, / а тут - не знай ни зим, ни лет, / сиди, рисуй плакаты!» / Я крикнул солнцу: / «Погоди! / послушай, златолобо, / чем так, / без дела заходить, / ко мне / на чай зашло бы!» / Что я наделал! / Я погиб! / Ко мне, / по доброй воле, / само, / раскинув луч-шаги, / шагает солнце / в поле…/ В окошки, / в двери, / в щель войдя, / валилась солнца масса, / ввалилась; / дух переведя, / заговорило басом… (Маяковский. Необычайное приключение, бывшее с Владимиром Маяковским летом на даче).

Образ СОЛНЦА в данном стихотворении определяется стилистической принадлежностью составляющих его слов (валилась солнца масса, ввалилась; дух переведя …), каждое из которых определяет некоторый пласт фоновых знаний, при отсутствии которых семантика текста оказывается недекодируемой. Стиль, в котором выдержано данное стихотворение, можно обозначить как просторечный, обиходно-разговорный, соответственно и вырисовываемый образ солнца декодируется с учетом данного факта. В связи с этим солнце-дармоед, переводящее дух и говорящее басом, получает новое осмысление в рамках данного стихотворения.

В поэтическом дискурсе возможно также множественное метафорическое обозначение одной и той же реалии, что связано с ассоциативным мышлением. Сложный расширенный метафорический образ состоит из нескольких областей-источников, привлекаемых для репрезентации одной области-мишени в рамках стихотворного текста, при этом возможны различные вариации комбинации понятийной дифференциации областей-источников метафорического моделирования (схема 5). Каждая из привлекаемых областей-источников может детализироваться за счет добавочных «штрихов».

детализация ОИ

Схема 5 Концептуальные метафоры с базовой областью-мишенью и различными областями-источниками

Так, в первом примере можно выделить две концептуальные метафоры: КАПЛИ ДОЖДЯ - ФЕИ (II, IV строфы), КАПЛИ ДОЖДЯ - ИГОЛКИ С НИТКАМИ (III строфа), где концепты, привлекаемые для сравнения, заимствованы из антропоморфной и артефактной понятийных областей соответственно.

(1) В дождь Париж расцветает, / Точно серая роза…/ Шелестит, опьяняет / Влажной лаской наркоза. // А по окнам танцуя / Все быстрее, быстрее, / И смеясь, и ликуя, / Вьются серые феи…// Тянут тысячи пальцев / Нити серого шелка / И касается пяльцев / Торопливо иголка. // На синеющем лаке / Разбегаются блики…/ В проносящемся мраке / Замутились их лики. // Сколько глазок несхожих! / И несутся в смятенье, / И целуют прохожих, / И ласкают растенья… (Волошин. Дождь).

Во втором примере в качестве областей-источников для вербализации знаний об области-мишени ЛУНА (МЕСЯЦ) привлекаются следующие субстантивы: ЛАДЬЯ, ОРЕЛ, ПАСТУХ, ВОЖДЬ, ЦАРИЦА:

(2) Ладья надоблачных зыбей, / Орел эфира среброкрылый, / Могущий вождь небесной силы, / Пастух бессмертный стад ночных, / Луна, царица звезд златых, / Блеснула сквозь покров тумана (Кюхельбекер. Зоровавель).

Таким образом, полиметафорическая инкорпорирующая модель создает либо целостный объемный образ природного явления, либо происходит расширение представления о нем за счет привлечения нескольких различных областей-источников для его более полной характеристики в рамках отдельно рассматриваемого стихотворного текста. Для вербализации знаний об определенной области-мишени в рамках данной модели часто привлекается стилистическая метафора.

2.2.2 Полиметафорическая коррелятивная модель

Наш исследовательский материал показывает, что связанная структура концептуальных метафор, где в качестве области-мишени рассматриваются концепты природных явлений, часто используется в русско- и немецкоязычном поэтических дискурсах, при этом возможны различные комбинации понятийной дифференциации областей-источников метафорического моделирования. Это могут быть как однотипные зооморфно-зооморфные, фитоморфно-фитоморфные, антропоморфно-антропоморфные (пример 1), так и разнотипные метафорические модели, где в качестве источника используются концепты, заимствованные из разнообразных понятийных областей, например, антропоморфно-артефактные, зооморфно-артефактные (пример 2) и т.д. Набор и количество концептуальных метафор в связке зависит, прежде всего, от индивидуальных предпочтений конкретного автора и от темы стихотворения.

Рассмотрим случаи вербализации однотипных и разнотипных комбинаций метафорических моделей в структуре стихотворного текста на материале русскоязычных источников:

(1) Дождик мокрыми метлами чистит / Ивняковый помет по лугам. / Плюйся, ветер, охапками листьев, - / Я такой же, как ты, хулиган (Есенин. Хулиган).

В приведенном примере реализуются две концептуальные метафоры: ДВОРНИК > ДОЖДИК и ХУЛИГАН > ВЕТЕР, в которых область-источник представлена их родовым концептом ЧЕЛОВЕК. Если метафора ДВОРНИК > ДОЖДИК позволяет говорящему актуализировать идею предсказуемости результатов действия данного природного явления, то метафора ХУЛИГАН > ВЕТЕР, напротив, высвечивает следствие неполной предсказуемости, неконтролируемости рассматриваемой стихии. Концептуальная метафора ДВОРНИК > ДОЖДИК репрезентирована в данном случае сочетанием прямого обозначения природного явления с глагольной антропоморфной метафорой, которую развивает именная метафора со значением орудия действия. Концептуальная метафора ХУЛИГАН > ВЕТЕР реализуется за счет использования глагольной и субстантивной метафорических конструкций. В подобных примерах отражаются причинно-следственные связи и закономерности, наблюдаемые в природе.

...