Лингвокультурологические характеристики виртуального дискурса

544

Размещено на http://www.allbest.ru/

[Введите текст]

Государственное образовательное учреждение высшего профессионального

образования «Волгоградский государственный педагогический университет»

На правах рукописи

Лутовинова Ольга Васильевна

Лингвокультурологические характеристики виртуального дискурса

10.02.19 - теория языка

Диссертация

на соискание ученой степени

доктора филологических наук

Научный консультант -

доктор филологических наук,

профессор В.И. Карасик

Волгоград - 2009

Введение

Развитие информационных технологий в конце XX - начале XXI вв. способствовало не только созданию принципиально новых способов хранения, поиска и представления информации, но и возникновению новой культурной и языковой среды, новой лингвистической реальности, которая формируется и стремительно развивается с расширением сферы действия современных средств коммуникации: Интернета, сотовой и спутниковой связи.

Данная работа выполнена в русле теории дискурса. Объектом исследования является виртуальный дискурс, понимаемый как текст, погруженный в ситуацию общения в виртуальной реальности, а в качестве предмета берутся лингвокультурологические характеристики данного типа дискурса.

Актуальность выполненной работы объясняется следующими моментами: 1) общение в коммуникативной среде Интернета является важной характеристикой современной культуры, вместе с тем лингвистические особенности этого феномена освещены в научной литературе еще недостаточно; 2) изучение дискурса является одним из наиболее активно развивающихся направлений современной лингвистики, однако остаются дискуссионными многие вопросы, касающиеся сути этого явления и его типов, в частности виртуального дискурса; 3) требуют научного осмысления проблемы моделирования языковых личностей участников виртуального дискурса, его целей, ценностей, концептов, жанров, коммуникативных стратегий, прецедентных феноменов, специфических средств текстового выражения.

В основу настоящего исследования положена следующая гипотеза: виртуальный дискурс представляет собой особый тип дискурса, обусловленный ситуацией виртуального общения, в рамках которого выделяются специфические жанры, функционируют специфические концепты, проявляются особые типы личностей.

Цель данной работы заключается в комплексной характеристике виртуального дискурса с позиций лингвокультурологии. В соответствии с поставленной целью формулируются следующие задачи:

дать лингвистически релевантное определение виртуальности и виртуального дискурса;

установить и описать конститутивные признаки виртуального дискурса;

выявить функциональные характеристики виртуальной языковой личности;

выделить виды коммуникативной компетенции в рамках виртуального дискурса;

определить текстовую специфику виртуального дискурса;

построить типологию жанров виртуального дискурса;

установить и проанализировать базовые лингвокультурные концепты виртуального дискурса;

выделить и охарактеризовать основные лингвокультурные типажи виртуального дискурса.

Научная новизна исследования заключается в том, что в нем доказан статус виртуального дискурса как особого типа дискурса, установлены его конститутивные признаки, выявлены функциональные характеристики виртуальной языковой личности и определены виды ее коммуникативной компетенции, раскрыта текстовая специфика виртуального дискурса, построена типология его жанров, установлены и описаны его базовые концепты и лингвокультурные типажи.

Теоретическую значимость диссертации мы усматриваем в том, что данная работа вносит вклад в развитие социолингвистической теории дискурса, лингвокультурологии, лингвоперсонологии, теории речевых жанров применительно к виртуальной коммуникации, уточняет методологию дискурсивных исследований и их категориальный аппарат.

Практическая ценность состоит в том, что результаты работы могут найти применение в курсах языкознания, лингвокультурологии, культуры речи, стилистики, лексикологии; в спецкурсах по теории дискурса, лингвистике текста, социолингвистике, прагмалингвистике, основам компьютерной лингвистики.

Теоретической базой исследования стали научные концепции, разработанные в рамках следующих научных направлений:

философии языка (С.А.Аскольдов, Д.С.Лихачёв, С.Х.Ляпин);

теории дискурса (Н.Д.Арутюнова, Р.Водак, Т.А. ван Дейк, М.Р.Желтухина, В.И.Карасик, М.Л.Макаров, А.В.Олянич, Ю.Е.Прохоров, Е.И.Шейгал, А.П.Чудинов);

лингвистики текста (Е.Е.Анисимова, Р.Барт, Н.С.Валгина, И.Р.Гальперин, Ю.А.Левицкий);

когнитивистики (Н.Н.Болдырев, А.Вежбицкая, В.З.Демьянков, Е.С.Кубрякова, В.А.Маслова, З.Д.Попова, И.А.Стернин,);

лингвокультурологии (Е.В.Бабаева, Е.М.Верещагин, С.Г.Воркачёв, В.В.Воробьёв, В.И.Карасик, В.В.Колесов, В.Г.Костомаров, В.В.Красных, В.А.Маслова, Н.А.Красавский, Г.Г.Слышкин, Ю.С.Степанов; В.Н.Телия);

языковой личности и языкового сознания (Г.И.Богин, Т.В.Булыгина, И.Н.Горелов, О.А.Дмитриева, А.А.Залевская, Анна.А.Зализняк, И.А.Зимняя, Ю.Н.Караулов, И.Б.Левонтина, В.П.Нерознак, К.Ф.Седов, О.Б.Сиротинина, Ю.А.Сорокин, Р.М.Фрумкина, В.И.Шаховский, А.Д.Шмелёв);

жанрологии (М.М.Бахтин, А.Вежбицкая, В.В.Дементьев, К.А.Долинин, М.Ю.Федосюк, Т.В.Шмелёва);

речевой деятельности (Т.Г.Винокур, Б.М.Гаспаров, В.Г.Костомаров, Г.Е.Крейдлин, Л.П.Крысин, А.А.Леонтьев, Н.И.Формановская);

теории коммуникации и социальной деятельности (Г.М.Андреева, Т.Н.Астафурова, Р.Т.Белл, М.С.Каган, В.Б.Кашкин, И.С.Кон, В.П.Конецкая, А.А.Леонтьев, О.А.Леонтович, М.Маклюен, Н.Б.Мечковская, Г.Г.Почепцов, Е.Ф.Тарасов, С.Г.Тер-Минасова);

виртуалистики (А.Е.Войскунский, М.Кастельс, Н.А.Носов, С.И.Орехов, В.М.Розин, Ф.Хаммит, Л.Хиллис, Г.Л.Тульчинский).

Материалом исследования послужили данные лингвистических и энциклопедических словарей, Национального корпуса русского языка, сборников паремий и крылатых слов, афоризмов и анекдотов, тексты современной поэзии и прозы на тему виртуальной реальности и виртуального общения, тексты интернет-форумов, электронных писем, виртуальных дневников, домашних и авторских страниц в Сети, сайтов многопользовательских ролевых игр онлайн, картотека записей текстов общения в Сети в режиме реального времени (чат), архивы текстов общения в режиме мгновенных сообщений, тексты смс-сообщений, материалы анкет и опросов (КЗУР).

Исследование проводилось на материале современного русского языка Рунета, одного из сегментов глобальной сети Интернет. Вследствие этого хотелось бы принести свои извинения читателю, которого могут оскорбить приводимые в тех или иных местах диссертации примеры, содержащие ненормативную и нецензурную лексику, которая, несмотря на все попытки замены в подобных словах всех букв другими символами, все равно остается узнаваемой и не теряет своей сути. Автор солидарен с читателем и не разделяет языковых пристрастий тех, кто пользуется обсценными словами и выражениями или восхищается их употреблением, но автор считает своим долгом представить объективную картину исследования, которая порой, к сожалению, не может быть передана без приведения примеров, в которых употреблена вышеуказанная разновидность лексики.

Всего было проанализировано 150 мегабайт текстовых фрагментов, что составляет примерно 35 000 страниц (1575 п.л.).

В процессе работы использовались следующие методы исследования: наблюдение, интроспекция, понятийное моделирование, компонентный анализ словарных дефиниций, интерпретативный анализ, контекстуальный анализ, анкетирование и опросы (включая краткие/развернутые ответы на вопросы, метод свободных ассоциаций, написание мини-сочинений, выбор из числа заданных критериев и/или их градацию и др.), эксперимент, количественный анализ.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Виртуальный дискурс представляет собой текст, погруженный в ситуацию общения в виртуальной реальности, которая обладает основными свойствами виртуальной реальности (порожденность, актуальность, автономность, интерактивность, погруженность) и является видом символической реальности, созданной на основе компьютерной и некомпьютерной техники и реализующей принцип обратной связи.

2. Виртуальный дискурс соотносится с компьютерным (электронным), сетевым и интернет-дискурсом, общей характеристикой которых является опосредованность общения, а отличительными признаками, частично накладывающимися друг на друга, - виртуальная коммуникативная среда (виртуальный дискурс), электронный канал общения (компьютерный/электронный дискурс), множественный режим общения (сетевой дискурс и его разновидность - интернет-дискурс).

3. Виртуальный дискурс противопоставляется реальному дискурсу как «идеальное» «материальному», «потенциальное» - «фактуальному», «глобальное» - «локальному», «условное» - «безусловному», «фикциональное» - «действительному», «анонимное - идентифицированному», «эмоциональное - рациональному», «мозаичное - иерархичному» и является неинституциональной формой общения, хотя может содержать отдельные признаки социальных институтов.

4. Основными целями виртуального дискурса являются третичная социализация, сетевая инкультурация, саморепрезентация и развлечение, для достижения которых используются следующие коммуникативные стратегии: организующая, поисковая, позиционирующая, объясняющая, оценивающая, содействующая, дискредитирующая.

5. Сущность виртуального дискурса определяется его системообразующими ценностями: неограниченной доступностью и скоростью получения информации и завязывания знакомств, анонимностью, отсутствием пространственных границ, размыванием расстояний и стиранием роли временного фактора, демократичностью общения, свободой самовыражения.

6. Прецедентными для виртуального дискурса становятся тексты смеховых жанров (пародии, байки, анекдоты), прецедентными высказываниями - паремии, крылатые выражения, цитаты из прецедентных текстов, дискурсивные формулы, прецедентными персонажами - обобщенные образы пользователей Интернета.

7. Виртуальная языковая личность проявляется посредством текстов, создаваемых и интерпретируемых ею в процессе виртуальной коммуникации, меняет отношение ко времени и пространству, характеризуется высокой степенью поглощенности виртуальной деятельностью и смещением акцентов мировосприятия, предстает более компетентной в техническом и менее грамотной в языковом отношении, отличается доминированием фатической тональности над информативной, притуплением чувства страха за сохранность собственной жизни, полярностью поведения.

8. Виртуальная языковая личность постоянно экспериментирует, играет со своей идентичностью, сохраняя свободу выбора и открытость новому опыту. Основными средствами ее саморепрезентации становятся ник, аватара, ориджин, домашняя страница или блог, речевое поведение.

9. Коммуникативная компетенция виртуальной языковой личности представляет собой владение знаниями, представлениями, умениями и навыками, необходимыми для поддержания общения и обмена информацией в рамках виртуального дискурса согласно его целям и складывается из трех составляющих: энциклопедической, лингвистической и интерактивной, каждая из которых обладает определенной спецификой, по сравнению с реальным дискурсом.

10. Текстовая специфика виртуального дискурса проявляется через гипертекст и креолизованный текст.

11. Жанры виртуального дискурса выделяются на основе структуры и композиции его текста (дискурсообразующие жанры) и интенционального разнообразия его высказываний (дискурсоприобретенные жанры). К первым относятся электронное письмо, чат, форум, мгновенные сообщения, блог, представляющий собой дневник или новостную ленту с возможностью комментирования, гостевая книга, многопользовательская ролевая игра онлайн и смс, ко вторым - флейм, сетевой флирт, виртуальный роман, флуд, послание, креатифф и спам.

12. Базовыми концептами виртуального дискурса, формирующими языковую картину виртуального мира, становятся «компьютер», «Интернет» и «пользователь».

13. В рамках виртуального дискурса возможно выделение таких лингвокультурных типажей, как «хакер», «программист», «ламер», «чайник», «системный администратор», «модератор», «флудер», «спамер», «геймер», «падонак».

Апробация результатов исследования. Концепция, основные положения, результаты и выводы исследования обсуждались на заседаниях кафедры английской филологии ВГПУ, научно-исследовательской лаборатории «Аксиологическая лингвистика» ВГПУ, ежегодных конференциях профессорско-преподавательского состава ВГПУ, а также были представлены на 60 научных конгрессах, симпозиумах, конференциях и семинарах различного уровня: III международном конгрессе исследователей русского языка «Исторические судьбы и современность» (Москва-2007), международном симпозиуме «Русская словесность в поисках национальной идеи» (Волгоград-2007), международных научных и научно-практических конференциях «Язык СМИ как объект междисциплинарного исследования» (Москва-2008), «Личность в межкультурном пространстве» (Москва-2008), «Общество - язык - культура: актуальные проблемы взаимодействия в XXI веке» (Москва-2008), «Активные процессы в различных типах дискурса» (Москва-2009), «Языки и межкультурная коммуникация: актуальные проблемы филологической науки» (Санкт-Петербург-2006), «Русская академическая неография (к 40-летию научного направления)» (Санкт-Петербург-2006), «Актуальные проблемы теории и методологии науки о языке» (Санкт-Петербург-2008), «Инновационные технологии обучения в области гуманитарных наук, сервиса и туризма: от теории к практике» (Владивосток-2007), «Актуальные проблемы лингвистики и лингводидактики: теоретический и методологический аспекты» (Благовещенск-2007), «Интерпретация текста: лингвистический, литературоведческий и методический аспекты» (Чита-2007), «Этногерменевтика и когнитивная лингвистика» (Кемерово-2007), «Языковая картина мира: лингвистический и культурологический аспекты» (Бийск-2008), «Иностранные языки и литература в международном образовательном пространстве» (Екатеринбург-2007), «Индустрия перевода и информационное обеспечение внешнеэкономической деятельности предприятий» (Пермь-2007), «Национальный семиозис: дискурсы идентичности» (Сыктывкар-2007), «Актуальные проблемы лингвистики XXI века» (Киров-2006), «Культура. Коммуникация. Корпоративность» (Йошкар-Ола-2007), «Язык и культура в экономическом пространстве» (Саратов-2006), «Язык и межкультурная коммуникация» (Астрахань-2007), «Межкультурная коммуникация: концепты и модели поведения» (Астрахань-2007), «Фундаментальные и прикладные исследования в системе образования» (Тамбов-2006), «Личность, речь и юридическая практика» (Ростов-на-Дону-2007), «Языковая личность и социокультурное общество» (Рязань-2007), «Континуальность и дискретность в языке и речи» (Краснодар-2007), «Вопросы теории языка и методики преподавания иностранных языков» (Таганрог-2007), «Славянские языки и культура» (Тула-2007), «Ефремовские чтения: Концепция современного мировоззрения» (Вырица-2007), «Язык. Культура. Коммуникация» (Волгоград-2006), «Меняющаяся коммуникация в меняющемся мире» (Волгоград-2007, Волгоград-2008), «Русская словесность в контексте современных интеграционных процессов» (Волгоград-2007), «Проблемы аксиологической лингвистики» (Волгоград-2007), «Коммуникативные технологии в образовании, бизнесе, политике и праве - 2007» (Волгоград-2007), «Коммуникативные аспекты современной лингвистики и лингводидактики» (Волгоград-2008), «Актуальные проблемы лингводидактики и лингвистики: сущность, концепции, перспективы» (Волгоград-2008), международном научном семинаре-совещании «Антропологическая лингвистика» (Волгоград-2006, Волгоград-2007); всероссийских научных, научно-практических и научно-методических конференциях «Человек в системе социальных и культурных взаимодействий» (Биробиджан-2008), «Актуальные проблемы функционирования, преподавания и изучения русского языка и литературы в современных условиях» (Якутск-2008), «Проблемы концептуальной систематики языка, речи и речевой деятельности» (Иркутск-2007), «Филологические чтения» (Оренбург-2007), «Языковые коммуникации в системе социально-культурной деятельности» (Самара-2007), «Вопросы современной филологии и методики обучения языкам в вузе и школе» (Пенза-2006), «Гуманитарные и социально-экономические науки в начале XXI века» (Нижний Новгород-2006), «Державинские чтения» (Тамбов-2007), «Национально-культурные особенности дискурса» (Воронеж-2007), «Актуальные проблемы изучения литературы на перекрестке эпох. Форма и содержание: категориальный синтез» (Белгород-2007); региональных научных и научно-практических конференциях «Личность, речь и юридическая практика» (Ростов-на-Дону-2006), «Язык и межкультурная компетенция» (Петрозаводск-2007), «Коммуникативные аспекты современной лингвистики и методики преподавания иностранных языков» (Волгоград-2007), «Аксиологическая лингвистика» (Волгоград-2006, Волгоград-2008, Волгоград-2009), «Актуальные вопросы современной лингвистики и лингводидактики» (Волгоград-2007), «Антропологическая лингвистика» (Волгоград-2008), «Коммуникативные аспекты современной лингвистики и лингводидактики» (Волгоград-2009); межвузовских научной и научно-практической конференциях «Актуальные проблемы теории и методологии науки о языке» (Санкт-Петербург-2006), «Проблемы культуры речи в современном коммуникативном пространстве» (Нижний Тагил-2006).

Основные положения диссертации нашли отражение в 82 публикациях общим объемом 68,7 п.л.

Структура диссертации. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии, списка лексикографических изданий, списка источников текстового материала.

Глава 1. Виртуальный дискурс как предмет лингвистического изучения

1.1 Общая характеристика виртуального дискурса: содержание и границы

Общение является необходимым условием жизнедеятельности человека, чья активность регулируется требованиями общества, в целостную систему общественных и производственных отношений которого он включен.

В связи с большим социальным значением проблема взаимодействия и взаимосвязи людей привлекает внимание ученых различных областей науки, поскольку во всем многообразии своих форм (вербальное, невербальное), видов (формальное, неформальное и т.д.) и типов (межличностное, межгрупповое, межкультурное и т.д.) общение наиболее наглядно раскрывает специфику человеческого общества. Именно общение организует социум и позволяет человеку жить и развиваться в нем, соотнося свое поведение с действиями и поведением других.

Интенсивный характер исследований проблематики общения создал множество подходов, точек зрения, многочисленных споров между исследователями по поводу определений понятия «общение», которых в отечественной литературе насчитывается несколько десятков [Астафурова, 1997, с. 10], а в зарубежной - около ста [Dance, 1970, с. 46-54]. Несмотря на большое количество определений общения, в каждом из них в качестве доминанты данного понятия выделяется межличностное взаимодействие и взаимовлияние людей в процессе их познавательно-трудовой деятельности. Утверждение о единстве общения и деятельности предполагает, что «любые формы общения включены в специфические формы совместной деятельности: люди не просто общаются в процессе выполнения ими различных функций, но они всегда общаются в некоторой деятельности, `по поводу' нее» [Андреева Г.М., 2006, с. 77]. Принцип единства общения и деятельности означает, что они рассматриваются как две стороны социального бытия человека, как находящиеся в отношении «род - вид» явления, то есть общение рассматривается как один из видов деятельности [Леонтьев А.А., 1997a, с. 27].

Здесь следует отметить, что наряду с понятием «общение» в отечественной науке широкое распространение получило понятие «коммуникация», так же вошедшее в научный понятийный аппарат и рассматриваемое, во-первых, эже, во-вторых, шире, и, в-третьих, равнозначно по отношению к общению.

В узком понимании, исходя из структурной модели общения, где выделяются его коммуникативная, интерактивная и перцептивная стороны [Андреева Г.М., 2006, с. 80], коммуникация трактуется как составная часть общения. В широком понимании, наоборот, общение является составной частью коммуникации, предполагающей как взаимодействие человека с человеком, так и связь любых объектов материального и духовного мира [Кашкин, 2007, с. 8; Конецкая, 1997, с. 7]. При отождествлении общения и коммуникации данные понятия синонимичны.

В качестве аргумента отождествления общения и коммуникации служат этимологическая и семантическая тождественность данных понятий. «Общение» является производным от глагола «общаться», восходящего к прилагательному «общий», заимствованному из церковнославянского языка, вместо исконнорусского «убчий» (древне-русск. «объчии», «объче», «объче») [ЭС3 2004, с. 110]. «Коммуникация» имеет тот же корень, только латинского происхождения, являясь производным (через польское «komunikacja») от латинского «commыnicвtiф» [ЭС2 2004, с. 303], которое, в свою очередь, происходит от «commыnico» имеющего значение «делать общим, связывать, общаться» [ЛРС 1976, с. 213].

Принимая во внимание этимологическую тождественность понятий «коммуникация» и «общение», учитывая, что центральным объектом лингвистического изучения является речевая деятельность, мы не станем разграничивать рассматриваемые понятия, а для определения общения (коммуникации) воспользуемся удачной, на наш взгляд, дефиницией, предлагаемой Н.И.Формановской, которая понимает данный феномен как «коммуникативно-социальную деятельность по обмену разного рода информацией, то есть как сообщение адресанта адресату некоего (информативного и фатического) содержания для воздействия на его интеллектуальную и/или эмоциональную сферу, регулирования практических и ментальных действий, согласования речевых (и неречевых) поступков, деятельности и отношений - ради достижения желаемого результата» [Формановская, 2000, с. 56].

Речевая деятельность допускает множество аспектов исследования, одним из которых является дискурсивный анализ, оформившийся в конце прошлого века в самостоятельную лингвистическую дисциплину.

Хотя историю междисциплинарного исследования дискурса, как отмечает Т.А. ван Дейк [Дейк ван, 2000, с. 113-114], можно проследить до античных трактатов по риторике и поэтике более чем 2000-летней давности, современное развитие данной парадигмы началось в середине 1960-х годов. Термин «анализ дискурса» был введен З.Хэррисом, который обозначил им «метод анализа связной речи», предназначенный «для расширения дескриптивной лингвистики за пределы одного предложения в данный момент времени и для соотнесения культуры и языка» [Harris, 1952, с. 1-2]. А термин «дискурс» (фр. discours, англ. discourse) начинает широко употребляться в начале 70-х годов [Степанов, 1998, с. 670].

В настоящее время в лингвистической науке термин «дискурс» может употребляться в разных значениях, поскольку существуют различные подходы к определению дискурса (например, формально-структурный, функционально-структурный, социолингвистический, прагмалингвистический, критический и др.). О многообразии имеющихся трактовок данного термина свидетельствует также большое количество лингвистических обзоров, рассматривающих специфику каждого из имеющихся подходов, разводящих понятия дискурса и текста и стремящихся систематизировать направления изучения данного феномена [Балашова, 2006, с. 12-32; Гурочкина, 1999, с. 12-15; Карасик, 2000, с. 271-279; Костомаров, 2005, с. 35-38, 41-49; Кубрякова, 2002b, с. 7-11; Макаров, 1998, с. 72-82; Петрова Н.В., 2003, с. 123-131; Романов, 2005b, www.; Шейгал, 2000, с. 8-16; Halliday, Hasan, 1991, с. 30-34; Verdonk, 2003, с. 17-27 и др.]. Наличие множества походов к изучению дискурса является возможным в силу того, что «анализ дискурса - междисциплинарная область знания, находящаяся на стыке лингвистики, социологии, психологии, этнографии, семиотического направления литературоведения, стилистики и философии» [Карасик, 2002, с. 276]. Однако, несмотря на то, что анализ дискурса осуществляется с различных позиций, всех исследователей дискурса, по мнению В.И.Карасика, объединяют следующие основные посылки: 1) статическая модель языка является слишком простой и не соответствует его природе; 2) динамическая модель языка должна основываться на коммуникации, то есть совместной деятельности людей, которые пытаются выразить свои чувства, обменяться идеями и опытом или повлиять друг на друга; 3) общение происходит в коммуникативных ситуациях, которые должны рассматриваться в культурном контексте; 4) центральная роль в коммуникативной ситуации принадлежит людям, а не средствам общения; 5) коммуникация включает докоммуникативную и посткоммуникативную стадии; 6) текст как продукт коммуникации имеет несколько измерений, главными из которых являются порождение и интерпретация текста [Там же].

В нашей работе дискурс трактуется с позиций социолингвистического подхода к исследованию языка, в русле которого рассматриваются все виды взаимоотношений между языком и обществом: язык и культура, язык и этнос, язык и политика, язык и массовая коммуникация, язык и личность и т.д., и понимается как центральная единица речевой деятельности, основными характеристиками которой выступают: 1) целенаправленное социальное действие, то есть сознательное активное участие коммуникантов в общественно значимом действии, имеющем изначально диалогическую природу; 2) действие, обусловленное экстралингвистическими факторами, то есть вызванное к жизни всей совокупностью обстоятельств, в которых протекает жизнь коммуникантов, включая их личный опыт, нормы общества и доминанты культуры; 3) действие, имеющее вероятностную природу, то есть являющееся событием, которое разворачивается не только по воле или по плану участников общения, но и может видоизменяться по ходу общения под влиянием сопутствующих обстоятельств [Арутюнова, 1990, с. 136-137]. Иными словами, дискурс понимается как текст, погруженный в ситуацию общения.

В процессе своего развития человечество переживало определенные этапы, которые коренным образом меняли характер коммуникации. Эти этапы являлись по своей сути информационными революциями, поскольку накладывали своеобразный отпечаток на способ обработки, передачи, и хранения информации. Появление микропроцессорной технологии можно считать одной из четырех информационных революций, которые человечество пережило в ходе своего развития [Путилова, 2004, с. 11]. Каждая из информационных революций наложила свой отпечаток на способ обработки, передачи, и хранения информации. Первая была обусловлена изобретением письменности, вторая - книгопечатания, третья - появлением телеграфа, телефона, радио, позже - телевидения, что стало возможно благодаря изобретению электричества, четвертая - появлением микропроцессорной технологии, персонального компьютера, компьютерных сетей. Современное общество переживает качественно новый этап своего развития, превращаясь из общества индустриального типа в общество информационное. В индустриальном обществе компьютер рассматривается главным образом как средство автоматизации расчетов, проектирования, перевода с одного языка на другой и т.п. В информационном обществе компьютер рассматривается уже как средство коммуникации, разумеется, оставляя за собой все функции по обработке информации. В условиях становления информационного общества наблюдается переход функции интеграции человечества к средствам массовой информации и интернет-технологиям, вследствие чего значительная часть общения человека происходит посредством электронной коммуникации, в том числе и посредством Интернета, который существует, принимая во внимание не только его нынешнее состояние, а так же и прообраз, около 40 лет [Кастельс, 2004, с. 24], и численность «населения» которого в 2005 году, по данным «Computer Industry Almanac», перевалила за один миллиард [Шляхтина, 2005].

Темп современной жизни постоянно ускоряется, и без помощи компьютеризированных средств человек уже не успевает соответствовать этому ритму жизни. В Сети люди ищут полезную информацию, совершают покупки, работают, налаживают деловые контакты, становятся известными, знакомятся, общаются по интересам, ищут попутчика для путешествий во время отпуска, спутника жизни, влюбляются, регистрируют виртуальные браки (для этого существует немало специальных сайтов) и т.д. Как отмечает А.И.Серавин, на праздновании Нового года-2006, на 10% детских елок перед детьми выступали не Дед Мороз и Снегурочка, а герои виртуальных реальностей [Серавин, 2006, www.]. Иными словами, мы живем в веке информационных технологий, медленно преобразуясь в «экранное» общество.

Нельзя не согласиться с А.Е.Жичкиной и А.П.Белинской, что хотя Интернет представляет собой, прежде всего, информационную среду (по своему происхождению, основным функциям, возможностям, преобладающему содержанию и т.п.), при тщательном изучении этой среды возникает ощущение, что это среда не столько информационная, сколько самоидентификационная [Жичкина, Белинская, 1999, www.]. «Интернет следует считать продолжением обитания среды человека, где посредством социальных коммуникаций он имеет возможность удовлетворить свои социальные потребности» [Бальжирова, 2003, с. 13]. Действительно, Интернет в настоящее время представляет собой не только изменившийся канал связи, он является также и новой социокультурной средой, о сформированности которой говорят многие исследователи Интернета с позиций различных областей науки [Бодров, 2007, с. 4; Браславский, Данилов 2004: 215; Войскунский, 2001, с. 65; Галкин Д.В., 2005, www.; Гвоздиков, 2005, с. 19; Гусейнов, 2000, www.; Землянова, 1999, с. 59; Кастельс, 2004, с. 7; Компанцева, 2004, с. 54; Кондрашов, 2004, с. 4; Нестеров, 2000a, www.; Нургалеева, 2004, www.; Ньюсбаум, Интрона, 2006, с. 12; Рейнгардт, 2006, с. 92; Садыхова, 2006, с. 109; Смирнов, 2004, с. 3; Таратута, 2003, с.: 7; Трофимова, 2004, www.; Чистяков, 2006, с. 45, Шеремет, 2004:, с. 23; Школовая, 2005, с. 47; Ямпольский, 1998, с. 15 и др.]. Коммуникативная среда, возникшая благодаря развитию новых информационных технологий, накладывает большой отпечаток на все стороны общения, вследствие чего появляется несколько терминов, связанных с погружением текста в данную среду: «компьютерный дискурс», «электронный дискурс», «интернет-дискурс», «сетевой дискурс», «виртуальный дискурс».

Идентичные, на первый взгляд, понятия, тем не менее, обозначают различные виды дискурса, хотя и имеющие точки взаимопересечения. Термины «компьютерный дискурс» и «электронный дискурс» являются синонимичными и обозначают текст, погруженный в ситуацию общения посредством электронных средств связи, а точнее, посредством компьютера. «Интернет-дискурс» подразумевает общение в Глобальной сети, а «сетевой дискурс» - как общение в Интернете, так и в других сетях, в том числе, и в локальных. Таким образом, перечисленные виды дискурса в качестве отличительной особенности содержат указание на то или иное средство связи, которое обусловливает создаваемую коммуникативную среду. Виртуальный дискурс, являющийся объектом нашего исследования, представляет собой текст, погруженный в ситуацию общения в виртуальной реальности, что и отличает его от выделенных выше видов дискурса. Прежде, чем сравнить данный вид дискурса с другими вышеперечисленными, рассмотрим немного подробнее феномен виртуальной реальности, поскольку при определении виртуального дискурса следует принимать во внимание не только текст в ситуации общения, отличающегося от непосредственного контакта специфическим каналом связи, но и учитывать характеристики, заложенные в понятие виртуальной реальности.

Сегодня термины «виртуальная реальность» и «виртуальность» относятся к разряду так называемых «модных» терминов, которые появляются в тот или иной период развития науки в любой отрасли знания и без которых не обходится ни одно представление результатов исследования: научное сообщение, тезисы, доклад, статья, диссертация и т.д. «Модные» термины имеют широкий диапазон эксплуатации, вследствие чего характеризуются определенной расплывчатостью в понимании и беспорядочностью в употреблении, поскольку часто, как отмечает Г.Г.Слышкин, выполняют в научной работе не столько информативную, сколько парольную функцию [Слышкин, 2000a, с. 38]. Например, для лингвистики на современном этапе развития такими модными терминами являются «дискурс», «концепт», «фрейм», «языковая личность» и некоторые другие, которые насчитывают многообразие вариантов определения.

В последнее время, в связи с бурным развитием информационных технологий, использование термина «виртуальный» и его производных стало особенно популярным («виртуальная культура», «виртуальный мир», «виртуальное сознание», «виртуальное пространство», «виртуальная реальность», «виртуальный рынок», «виртуальные деньги» и др.), хотя понятие виртуальности существует еще с античных времен. Однако следует отметить, что в те времена слова с данным корнем («virtus», «virtuosus», «virtutificatio») имели реалистичные значения, такие, как, например, «добродетельный, целомудренный поступок, сила движения, доблесть, возможность» [GLL 1996]. Категория виртуальности использовалась и позже, в рамках схоластической философии, приобретая особое значение как «некоторая сила, способная содержать в себе будущие следствия, в которой потенциально заложен будущий способ действования, поведения объекта, его будущая актуальная реализация» [Ковалевская, 1998, с. 7]. В своей работе «Мир реальный - мир виртуальный в мире слов» А.А.Брагина, рассматривая этимологию слова «виртуальный» и его фиксацию в словарях различных языков в том или ином значении, также отмечает, что постепенно данное слово уходит из реального мира, и идет выбор терминологического значения - схоластического, философского [Брагина, 2001, с. 45]. К концу XVIII века термин с подобным значением оказался необходимым в механике, а с XIX века вошел в оптику [Там же]. В XX веке термин активно употребляется в механике, в физике элементарных частиц, где вводится особый класс виртуальных частиц, существующих только в процессе взаимодействия, в эргономике, теологии и т.д. [Ковалевская, 1998, с. 7] и т.д. Однако только в конце XX века начинается концептуальная разработка виртуальности, что в большой степени связано с развитием информационных технологий.

По данным современных толковых словарей, в настоящее время «виртуальный» определяется как: «пребывающий в скрытом состоянии, но который может или должен проявиться, случиться; возможный, способный проявляться на некоторое время при определенных условиях» [НСРЯ1 2000; ТСО 1997; ТСУ1 2000], «возможный, потенциальный, вероятный, мыслимый» [ИС 2002], «мыслимый как элемент языковой системы, независимо от реализации или актуализации в речи» [СЛТ 2007], «имеющий свойства некоторой вещи, но не являющийся в действительности этой вещью, существующий, но не являющийся действительным» [CCEED 1994; ULOD www.], «находящийся в действии, хотя и не действительно или выражено являющийся таковым; временно симулируемый или распространяемый программным обеспечением» [ID 1997; WUCD 1997], «физически не существующий, но кажущийся таковым при помощи программного обеспечения» [COED www.], «существующий в сознании как результат воображения» [AHD 2000], «почти то, чем считается, подобный, но не точный, или не во всем», «описывающий что-то, что может быть сделано или увидено при помощи компьютера и, таким образом, без перемещения куда-то и взаимодействия с кем-то» [CALD www.; LDCE2 1992], «почти являющийся или очень похожий на описываемую вещь», «возникающий и существующий только при использовании программного обеспечения» [OALD 2005] и т.п. Таким образом, можно говорить о том, что виртуальное воспринимается как нечто существующее, которому, однако, может быть приписано не объективное существование, а только вероятностное. Виртуальное содержание - это то содержание, где отсутствует четкое разделение объективного и субъективного плана в понимании, где эти различные содержания перетекают друг в друга, становясь неразличимыми, неотличимыми. Кроме того, «виртуальный» нередко неразрывно связывается с «компьютерный», а «виртуальная реальность» вследствие этого ассоциируется с определенной ситуацией, создаваемой с помощью компьютерных устройств, хотя в действительности мы можем говорить о существовании различных виртуальных реальностей.

Постановка проблемы виртуальной реальности, как отмечается многими учеными [Гвоздиков, 2005; Грязнова, 2006; Иванов А.Е., 2004; Иванов А.Ф., 2000; Иванов Д.В., 2000; Кирик, 2004; Ковалевская, 1998; Коробицын, 2005; Меньчиков, 1998; Микешина, Опенков, 1997; Носов, 1999; Орехов, 2002; Розин, 2000; Пикуля, 2004; Таратута, 2003; Фимин, 2007; Чеботарёва, 2005 и др.] связана с выяснением роли человека и его сознания. Виртуальная реальность - это «философский вопрос сложного отношения по меньшей мере трех миров: мыслимого человеком мира, видимого человеком мира и объективного мира вне его» [Меньчиков, 1998, с. 171], это особый тип взаимодействия между разнородными объектами (располагающимися на разных иерархических уровнях), а также специфические отношения между ними - порожденности и интерактивности [Носов, 2000a, с. 403]. В связи с этим можно говорить о том, что виртуальная реальность - это реальность чувственно-образная, а не телесная или умопостигаемая. Основой виртуальной реальности являются нематериальные понятия - информация, мысли и образы, и она предполагает человеческую деятельность внутри себя, то есть это не только образное воспроизведение человека, но и действие в этом образе его воли. «Если в виртуальной реальности не проявляются действия носителя свободной воли, то перед нами вовсе не виртуальная реальность, а лишь образное, картинное воспроизведение действительности» [Карпицкий, 1999, с. www.]. Кроме того, виртуальность, в отличие от других психических производных, типа воображения, характеризуется тем, что человек воспринимает и переживает ее не как порождение своего собственного ума, а как некую данность. «В сконструированной виртуальной реальности создается ощущение реальности происходящего, чувственно достоверной реальности. Подчеркнем еще раз - реальности: реальности для органов чувств, которой подлинно не существует, инспирируемой реальности» [Меньчиков, 1998, с. 172]. Подтверждением чувственно-образной основы виртуальной реальности может являться синонимический ряд термина «виртуальная реальность», в котором каждый из используемых синонимов так или иначе подразумевает связь с данным феноменом: «мнимая реальность», «искусственная реальность», «субъективная реальность», «эфемерная реальность», «порождаемая реальность», «символическая реальность», «симулятивная реальность», «имитационная реальность», «сконструированная реальность». Каждое из приведенных названий виртуальной реальности заключает в своем значении необходимость существования какой-то исходной реальности, на основе которой создается виртуальная реальность. Для наименования исходной реальности так же существует ряд названий - «порождающая реальность», «действительная реальность», «объективная реальность», «подлинная реальность», «социальная реальность», «материальная реальность», «естественная реальность», «константная реальность», «реальная реальность». Таким образом, виртуальность и константность образуют категориальную оппозицию и определяются относительно друг друга. Как отмечает Н.А.Носов, отношения между виртуальной и константной реальностями являются относительными. Это означает, что некая виртуальная реальность может породить еще одну виртуальную реальность, для которой, в свою очередь, будет являться уже константной. При этом константная реальность первого уровня может свернуться, став виртуальным объектом новой константной реальности [Носов, 1999, с. 158]. Ограничений на количество уровней иерархии реальностей нет, однако относительно конкретного человека функционируют только две реальности n-ного уровня - одна константная и одна виртуальная. «В скольких бы формах бытия человек ни участвовал, виртуальная реальность, в которой он актуально пребывает, будет всегда исключительно одна» [Борчиков, 2001, с. 44], что вытекает из основных свойств виртуальной реальности.

В качестве основных свойств виртуальной реальности отечественными учеными выделяются: 1) порожденность (всегда существует некая реальность, порождающая виртуальную реальность), 2) актуальность (виртуальная реальность существует актуально, только «здесь» и «теперь», пока активна порождающая реальность), 3) автономность (в виртуальной реальности свое время, свое пространство, свои законы существования; для человека, находящегося в виртуальной реальности, нет внеположного прошлого и будущего), 4) интерактивность (виртуальная реальность может взаимодействовать со всеми другими реальностями как онтологически независимая от них), 5) погруженность (человек может погружаться в ту или иную виртуальную реальность естественным или искусственным путем, например, засыпая или выходя в Интернет) [Бодров, 2007; Карпицкий, 1999; Ковалевская, 1998; Носов, 2000a; Пикуля, 2004; Серавин, 2006; Фимин, 2007; Шереверов, 2000].

Д.В.Иванов выделяет также три дополнительные характеристики виртуальной реальности, отличающие ее от реальности действительной, такие как: 1) нематериальность воздействия (изображаемое производит эффекты, характерные для вещественного); 2) условность параметров (объекты искусственны и изменяемы); 3) эфемерность (свобода входа/выхода обеспечивает возможность прерывания и возобновления существования) [Иванов Д.В., 2000, с. 18]. Последняя характеристика во многом пересекается со свойством погруженности.

Зарубежные исследователи виртуальной реальности, определяя ее основные свойства, в качестве отличительных выделяют особенности «пяти `i' виртуальной реальности» («VR's five `i's»): иллюстративность, иммерсивность, интерактивность, интуитивность, интенсивность (illustrative, immersive, interactive, intuitive, intensive). Иллюстративность отражает представление информации ясным и отчетливым образом. Иммерсивность представляет собой степень погруженности субъекта в виртуальную реальность. Интерактивность определяется взаимодействием пользователя с компьютером, точнее, со средой, смоделированной им. Интуитивность заключается в ощущении виртуальной реальности погруженным в нее субъектом. Интенсивность задается свойством предоставления субъекту комплексной информации, предполагающей его реакцию на нее [Hammet, 1993; Hillis, 1999; Horsfield, 2003; Orland et al., 2000; Ryan, 2003; Sherman, Judkins, 1992].

Вышеперечисленные основные свойства виртуальной реальности позволяют исследователем понимать данный феномен очень широко. В настоящее время существуют следующие понимания виртуальной реальности:

1. Предельно широкое понимание виртуальной реальности, где под виртуальной реальностью понимается любая реальность.

С точки зрения данного подхода, реальность виртуальна вообще, поскольку субъект взаимодействует не только с субъективным миром, но и с представлениями о нем. «Используя весьма жесткие формулировки радикального конструктивизма, можно сказать, что реальность - это набор мыслительных конструкций, значит, любые реальности заданы `текстом', `системой знаков' и могут считаться виртуальными» [Кирик, 2004, с. 10]. Это, по мнению А.А.Розова, обусловливается тем, что «настоящей» реальностью для любого человека является не «физический мир», изучаемый естественными науками, а та информационная среда, в которую он погружен, и по мере совершенствования масс-медиа мир приобретает все больше виртуальных элементов, «физичность» мира сохраняет значение лишь для предметов, потребительские свойства которых жестко связаны с материальными характеристиками, все остальное становится виртуальным [Розов, 2005, www.]. Сходную мысль высказывает и Д.В.Воробьёв, рассматривая виртуальную реальность как реальность ментальных конструктов, мир умственных построений, который может полностью подменять мир реальной действительности [Воробьёв Д.В., 2007, с. 11]. Однако предельно широкий подход к пониманию виртуальной реальности не выделяет каких-либо ее характерных особенностей, по сравнению с реальностью действительной, или объективной.

2. Психологические виртуальные реальности.

Во-первых, в русле данного подхода виртуальная реальность рассматривается в качестве одного из слоев человеческой психики, возникающего при соответствующих условиях. «Виртуальная реальность есть отражение психикой процессов, происходящих в самой же психике, то есть самообраз, который отражает в психике некоторые ее состояния» [Орехов, 2002, с. 6], это «образ искусственного, сконструированного реально-иллюзорного мира, который рождается в сознании человека различными способами» [Кузнецова, 2000, с. 21]. Данный подход к пониманию виртуальной реальности был обоснован Н.А.Носовым [Носов, 2000b]. Среди реальностей, порождаемых только психикой субъекта, можно рассматривать, прежде всего, измененные состояния сознания (ИСС), трактуемые как состояния, «при которых эпизодически с достаточной устойчивостью искажается - в целом или частично - самовосприятие, восприятие объекта, восприятие окружающего, что приводит к чувству нереальности» [Кирик, 2004, с. 13]. Данные состояния являются преходящими и могут возникать неоднократно: 1) суггестогенные состояния, которые возникают при гипнотическом воздействии, 2) фармакогенные состояния, которые появляются в результате применения психоактивных препаратов, 3) экзогенные, которые возникают при попадании в экстремальные внешние условия, обусловливающие включение механизмов пере- и дезадаптации [Там же]. Вычленение и исследование психологической виртуальной реальности, по мнению А.И.Серавина, имеет большое практическое применение, помогая разобраться в сложных состояниях, возникающих в критических ситуациях у пилотов самолетов, лечить алкоголизм, рассматривая его как способ ухода в некую виртуальную реальность, по-новому взглянуть на логику развития психики детей (оказывается, примерно до семилетнего возраста ребенок живет в мире, не разъединенном вполне четко в его сознании на виртуальный и реальный) и т.п. [Серавин, 2006, www.].

Во-вторых, здесь можно говорить об эзотерических реальностях. К области эзотерики относятся учения мистического характера, основывающиеся на личном мистическом опыте и его истолковании. Данный опыт приобретается на основе вхождения человека в необычные, непривычные, редко возникающие состояния психики и самоощущений, выводящих его за пределы обыденных психических состояний. [ЭСЭ www.]. «В эзотерической практике под влиянием психотехнической работы роль впечатлений от внешних предметов постепенно сводится к нулю, их заменяют воспоминания соответствующих переживаний, опыта, подкрепленные специальными установками сознания - требованием по желанию полноценно видеть, слышать, ощущать предмет, не имея его, то есть строится некая реальность, имеющая такие признаки виртуальной, как порождаемость, актуальность, автономность» [Кирик, 2004, с. 14].

В-третьих, признаки виртуальной реальности имеет также сновидение. Рассматривая в своем эссе «Страшный сон», чем является сновидение для разных людей, Х.Л.Борхес отмечает, что сон представляет собой своего рода реальность, поскольку при бодрствовании и во время сна характер умственной деятельности человека не меняется [Борхес, 1992, www.]. Сновидение порождается психикой и существует в психике человека (свойство порожденности). Сновидение существует, только пока человек спит (свойство актуальности). События в реальности сновидения подчиняются другим законам, нежели реальности бодрствования (свойство автономности), но, несмотря на это, человек переживает события в своем сновидении как реальные события: реально пугаясь и реально радуясь, о чем свидетельствуют и соответствующие физиологические реакции организма (свойство интерактивности). Сновидение также предполагает свою собственную пространственность и темпоральность. «Сон всегда видите вы сами, только со своей точки зрения и переживаете все происходящие в сновидении события. Сон нельзя посмотреть ни за кого другого. В сновидении вы всегда присутствуете, даже если видите себя мертвым. Вы не можете исчезнуть, прекратить свое существование, пока находитесь в виртуальной реальности. И само сновидение существует, только пока вы спите» [Носов, 2000b, с. 293]. То, что человек сознательно действует в своих сновиденческих образных воплощениях, является подтверждением правомерности того, что сновидения рассматривают как разновидность виртуальной реальности. Кроме того, обыденное сознание воспринимает сновидение как нечто «недостаточно реальное», иллюзорное, что также дает возможность относить сновидение к виртуальной реальности [Карпицкий, 2003].

В-четвертых, сюда же можно отнести и философско-эстетическое исследование М.Т.Рюминой, посвященное смеху как специфическому виду виртуальной реальности. «Феномен смеха так же, как и виртуальная реальность, является короткоживущим, так как его исходная зыбкая почва видимости-иллюзии, можем сказать, виртуальности, обрекает его заранее на разрушение. Новизна - вот то, что всегда связано с этим `порождением', она каждый раз вновь возникает и уничтожается» [Рюмина, 2006, с. 124]. Сравнивая основные характеристики виртуальной реальности со смеховой реальностью, автор отмечает, что порожденность, актуальность, автономность, интерактивность и погруженность также являются неотъемлемыми характеристиками смеха, поскольку человек не находится в данном состоянии постоянно, а периодически входит в него [Там же].

3. Виртуальная реальность когнитивных и социальных моделей, абстрактных понятий и категорий, которым не всегда соответствуют реальные физические процессы. «В известном смысле, всякое пространство, оформленное и осмысленное, в согласии с культурными нормами приобретает виртуальное измерение, поскольку его культурные формы и смыслы реализуются лишь в сознании владеющего этими нормами субъекта. Виртуальным становится и пространство, создаваемое различного рода изображениями, сущность которых состоит в симуляции восприятия субъектом объектов, которых реально перед его глазами нет» [Чертов, 2000, с. 53]. Здесь речь идет об эстетических виртуальных реальностях, таких, как художественный вымысел (книги, фильмы, живопись и т.п.), игры и т.д. [Петрова М.В., 2000; Прозерский, 2000; Шехтер, 2000]. В данном русле виртуальность определяется как культура отсутствующего пространства, то есть пространства, которое возникает сиюминутно, в том или ином образце искусства [Гашкова, 2000, с. 14].

4. Виртуальная реальность в контексте информационных технологий [Галкин Д.В., 2005; Гвоздиков, 2005; Иванов А.Ф., 2000; Иванов А.Е., 2004; Ковалевская, 1998; Розин, 2000; Орехов, 2002; Таратута, 2003; Чеботарёва, 2005; Грязнова, 2006; Фимин, 2007; Castells, 1998; Hammet, 1993; Heim, 1994; Hillis, 1999; Horsfield, 2003; Orland et al., 2000; Ryan, 2003; Sherman, Judkins, 1992 и др.]. При данном понимании виртуальная реальность рассматривается как «пространство, созданное различными электронными средствами массовой информации и коммуникации и представляющее собой образ `мира постмодерна'» [Таратута, 2003, с. 7]. Возможность для человека не только наблюдать и переживать, но и действовать самостоятельно, является наиболее впечатляющим достижением новой информационной технологии.