Лингвокультурологические характеристики виртуального дискурса

Последнее понимание виртуальности будет релевантным для теории дискурса. В нашем исследовании, вслед за В.М.Розиным [Розин, 2000, с. 58] под виртуальной реальностью мы понимаем вид символической реальности, которая создается на основе компьютерной и некомпьютерной техники, а так же реализует принцип обратной связи, то есть коммуникативную (или интерактивную) виртуальную реальность. Символическая реальность предстает здесь как «пространство человеческого воображения, в котором феномены (предметы и явления) материального мира выступают в качестве специальных заменителей - знаков и символов, с помощью которых человек организует свою активность и посредством которых осуществляется его взаимодействие с другими людьми и окружающей его природной средой» [Речицкий, 2004, www.]. Основной целью существования и функционирования такой виртуальной реальности будет являться передача или взаимообмен информацией между людьми, то есть коммуникация [Иванов А.Е., 2004, с. 14].

Категория виртуальности является основополагающей при выделении виртуального дискурса как такового. Причем здесь необходимо говорить именно о коммуникативной виртуальной реальности, то есть, принимая во внимание виртуальную реальность в контексте информационных технологий. Данный тип виртуальной реальности отличается от виртуальной реальности когнитивных и социальных моделей, предполагающей нескольких субъектов взаимодействия, тем, что в последнем случае субъекты выступают квазипартнерами коммуникации. Кроме того, хотя эстетические виртуальные реальности и способны создавать сходные образы у разных субъектов, возникающие на этой основе виртуальные среды разобщены, а с появлением виртуальной реальности на основе информационных технологий происходит как бы слияние человеческого воображения в единый воображаемый мир, происходит зарождение некоего общего виртуального пространства человечества [Кригер, 2008a, www.].

Возвращаясь к вопросу о взаимоотношении различных видов дискурса, связанных с погружением текста в новую социокультурную среду, и учитывая, что «интернет-дискурс» и «сетевой дискурс» входят в понятие компьютерного (электронного) дискурса как частное в общее, сравним дискурс компьютерный и дискурс виртуальный.

С одной стороны, виртуальный дискурс будет пониматься эже, чем компьютерный дискурс. Говоря о дискурсе компьютерном, мы предполагаем, во-первых, общение не только между людьми посредством Интернета, но и общение человека с компьютером. «При использовании компьютера как канала передачи реализуются его следующие функции: 1) решение прикладных задач - расчетов, 2) набор любых текстов и их хранение в компьютерной памяти, 3) возможность кодировать нетекстовую информацию (выход на медиа-, звуковые, графические и видеофайлы)» [Галичкина, 2001, с. 7]. Во-вторых, компьютерный дискурс, помимо общения в Интернете, включает в себя так же общение в локальных сетях, что подразумевает наличие и непосредственных контактов коммуникантов, чего не может быть при общении виртуальном, где партнер по коммуникации во многом домысливается, дорисовывается нашим собственным сознанием. С другой стороны, виртуальный дискурс будет трактоваться шире, чем компьютерный, поскольку для общения в виртуальной реальности может использоваться не только Интернет (хотя в большинстве случаев используется именно он), но и другие средства связи, способные создать эту реальность. Таким образом, можно говорить о том, что виртуальный и компьютерный виды дискурса находятся между собой в отношениях эквиполентной оппозиции.

Говоря о выделении виртуального дискурса, его следует также противопоставить реальному дискурсу. Противопоставление данных типов дискурса мы производим на основе противопоставления реальности и виртуальности как предметно-ситуативных фонов рассматриваемых дискурсов. При таком противопоставлении будет уместным говорить о противопоставлении их следующих основных характеристик: «материальное - идеальное», «фактуальное - потенциальное», «локальное - глобальное», «безусловное - условное», «действительное - фикциональное», «идентифицированное - анонимное», «рациональное - эмоциональное», «иерархичное - мозаичное». Противопоставляя материальное и идеальное, мы рассматриваем реальность как нечто физическое, осязаемое, то есть то, что можно увидеть, услышать, потрогать. Виртуальность же предстает как совокупность информации, мыслей и образов. Виртуальный мир - это возможный, искусственно созданный мир, в котором отсутствует телесность, вещественность. Вследствие этого все то, что недоступно в мире реальном и ограничено его материальными ресурсами, в мире виртуальном ничем не ограничивается, кроме умственной усталости. По мнению А.Е.Иванова, «единственным критерием, способным содействовать выявлению границ реальности, является система жизнеобеспечения, связанная с конечностью человеческого существования» [Иванов А.Е., 2004, с. 13]. С позиции органов чувств, человек может попасть в достоверный мир, в котором он находится, переживает, радуется, стремится к чему-то, испытывая победы и поражения и т.п., то есть человек попадает в виртуальный мир, в котором ощущает себя. Но находиться в этом мире он может только до определенного момента, «пока сигналы внешнего мира и система жизнеобеспечения не выведут его за пределы виртуального мира» [Там же]. То есть, обладая не только сознанием, которое может не различать мир виртуальный и мир реальный, но и телом, человек обязательно должен какое-то время находиться в мире материальном. Отсюда вытекает и второе противопоставление. Реальность - это факт, это то, что на самом деле есть, виртуальность же потенциальна, и все ее компоненты существуют потенциально, как возможные для реализации «где-то и когда-то». Иными словами, пока есть порождающая реальность, существует и возможность создания виртуальной реальности, возможность вхождения в эту реальность и возвращения из нее. Из потенциальности виртуального общения вытекает и его глобальность. Реальное - это нечто локальное, находящееся в определенном месте, имеющее непосредственное окружение, поскольку чисто физически человек не может находиться более, чем в одном месте. Виртуальное же глобально. Разумеется, что в определенный момент общения пользователь Сети находится в контакте с очень ограниченным кругом, но потенциально имеет выход на любого и каждого. Кроме того, реальность действительна, она как бы дана нам извне, «навязана», она есть вокруг нас, она объективна. Виртуальность же фикциональна, то есть является в определенной степени порождением нашего же собственного сознания. Как мы уже отмечали, это отнюдь не означает, что виртуальное не есть несуществующее (актуальность как одна из основных характеристик виртуальной реальности подтверждает существование виртуальности), просто мы не можем приписать ему объективное существование. У виртуальности отсутствует четкое разделение объективного и субъективного плана в понимании, в ней эти различные содержания перетекают друг в друга, становясь неразличимыми, неотличимыми. Каждый пользователь Сети может создать столько образов, сколько захочет, попробовать себя в различных ролях, попытаться воплотить то, что не может сделать в силу тех или иных обстоятельств в процессе реального взаимодействия. Некоторые исследователи рассматривают данный феномен как мифологичность виртуального мира, то есть попытку человека реализовать свою давнюю мечту о преодолении времени и пространства, что раньше было возможно только в вымышленном мире, например, фантазиях, мифах и т.п. [Рукомойникова, 2004, с. 15]. Исходя из этого, мы можем говорить, что реальность безусловна, а виртуальность, наоборот, является условной. Реальность протекает независимо от наших желаний что-либо изменить, виртуальность же моделируема при конкретно заданных параметрах и условиях, в ней существует определенная возможность управления событиями. Реальность также связана с понятием идентификации. Находясь в непосредственном контакте друг с другом, коммуниканты имеют определенный набор знаний друг о друге. Виртуальное же анонимно. Коммуниканты знают друг друга по никам, или сетевым псевдонимам, которые сами придумывают, и даже та информация, которая сообщается ими о себе, довольно условна, поскольку никогда нельзя быть на все сто процентов уверенным, истинна она или нет. Воспринимая реальность как факт, как известность, как определенную данность и безусловность, мы начинаем относиться к ней очень рационально, большей частью обдумывая и планируя. Напротив, мир виртуального, с данной позиции, очень эмоционален. Все, что воображается нами, моделируется и перемоделируется, порождается и домысливается нашим сознанием, все это переживается, прочувствовается, сильнее затрагивает эмоциональную сферу. И, наконец, говоря о структуре, мы можем рассматривать реальное как иерархичное, в то время как виртуальное предстает мозаичным (термин А.Моля, в значение которого вкладывается понятие случайного, сложенного из множества соприкасающихся, но не образующих конструкций фрагментов целого, в котором нет точек отсчета и от которого в памяти остаются «лишь мимолетные впечатления и осколки знаний и идей» [Моль, 2005, с. 45]). В виртуальной среде отсутствуют упорядоченный центр и периферия, и информационное пространство образует некоторую хаотичную структуру, элементы которой заданы не иерархично, а «рассеянно».

Для реального дискурса, уже достаточно изученного и описанного к настоящему времени [Борботько, 2007; Владимирова, 2007; Желтухина, 2003; Карасик, 2002; Кибрик, 1994; Макаров, 1998; Олешков, 2006; Олянич, 2004; Прохоров, 2006; Седов, 2004; Серио, 2001; Сидоров, 2008; Степанов, 1998; Чудинов, 2005; Шейгал, 2000; Agar, 1985; Brown, Yule, 1983; Chick, 2005; Dijk, 1993; Harris, 1952; Kramsch, 1996; McCarthy, 1993; Potter, Wetherell, 1987; Schiffrin, 1987, 1994, 2005; Slembrouk, 1998; Stubbs, 1983; Thornburry, 2005; Trappes-Lomax, 2004; Widdowson, 1997; Wodak, Meyer, 2002; Yule, 1996, 1997; Zammuner, 1981 и др.], существенным является противопоставление личностно-ориентированного и статусно-ориентированного типов дискурса. В личностно-ориентированном типе дискурса его участники предстают во всей полноте своих личностных качеств, тогда как в статусно-ориентированном бульшая часть поведения человека носит институционализированный характер, то есть регулируется социальными нормами и социальными ролями, носителем которых человек является в той или иной ситуации.

Социальная роль представляет собой фиксацию определенного положения, занимаемого тем или иным индивидом в системе общественных отношений, и как нормативно одобренный обществом образ поведения, ожидаемый от каждого, занимающего данную позицию [Андреева Г.М., 2006, с. 69; Горелов, Седов, 1997, с. 121; Крысин, 1976, с. 43-44; Broom, Selznick, 1968, с. 105-106]. Социальная роль может быть обусловлена постоянными или долговременными характеристиками человека: полом, возрастом, положением в семье, профессией. Кроме этого, она может быть навязана ситуацией, в которой оказывается личность (роли пассажира, покупателя, пациента и т.п.). Статусно-ролевое общение основано на ожиданиях того, что человек будет соблюдать нормы, свойственные его положению в обществе и определяемые характером взаимоотношений с собеседником. Ожидание является существенным компонентом социальной роли. В той или иной социальной ситуации окружающие вправе требовать от индивида определенного поведения, он же в своем поведении обязан соответствовать их ожиданиям. Исходя из этого, можно утверждать, что каждая роль заключает в себе специфический набор прав и обязанностей. Характерной особенностью человека является потребность соотнести себя с определенной структурой социальных и моральных ценностей, определенных правил и норм для оценки своих и чужих действий. Таким образом, социальные нормы выступают основным средством ассоциации людей в определенный социальный институт, обеспечивая согласование и эффективное выполнение ими соответствующих ролей, обусловленных их объективным положением (статусом) как субъектов определенных видов деятельности и отношений.

Личностно-ориентированный дискурс представлен двумя основными типами - бытовым и бытийным дискурсом [Карасик, 2002, с. 277], а статусно-ориентированный имеет, по меньшей мере, две основные разновидности - ситуативно-ролевой дискурс и институциональный дискурс [Карасик, 2000, с. 28]. Бытовой дискурс также может быть назван обиходным, поскольку подразумевает сокращенный код общения. Суть бытийного дискурса сводится к художественному и философскому постижению мира. Ситуативно-ролевой дискурс представляет собой вербальное поведение в соответствии с ожиданиями людей по определенным моделям (например, психологические типы «лидер», «аутсайдер», «маленький человек» и т.д.). Институциональный дискурс сводится к образцам вербального поведения, сложившимся в обществе применительно к определенным сферам общения [Там же]. В отличие от личностного дискурса, институциональный дискурс есть специализированная клишированная разновидность общения между людьми, которые могут не знать друг друга, но должны общаться в соответствии с нормами данного социума. Определенная социальная позиция участников общения выражается в «погашении» индивидуальных характеристик человека, в стремлении личности строить свое поведение соответственно некоему стандарту, шаблону, в приспособлении к окружающему, в надевании определенной ролевой маски, которая обеспечивает «гладкое» и безопасное взаимодействие и в актуализации отношений неравноправия между участниками общения. Социальные институты исторически изменчивы и неоднородны, хотя виды общения внутри этих институтов достаточно стабильны и могут быть объективно охарактеризованы. Применительно к современному социуму представляется возможным выделить следующие виды институционального дискурса: педагогический, деловой, научный, политический, дипломатический, юридический, военный, религиозный, медицинский, спортивный, рекламный, массово-информационный и др. Количество видов институционального дискурса определяется релевантными признаками общественных учреждений, которые функционируют в данном обществе.

Как видим, с социолингвистическиой позиции, структура дискурса и иерархия в отношениях его коммуникантов представляются довольно ясно. Это стройная, целостная, к тому же устоявшаяся и достаточно стабильная система, регулирующая общественные отношения. Вот почему в конце XX - начале XXI вв., когда развитие новых информационных технологий становится более интенсивным, а влияние виртуальной реальности на повседневную жизнь человека более заметным, исследователей различных областей гуманитарного знания начинают волновать вопросы о специфике организации виртуального коммуникативного пространства, о проблеме институциональности в виртуальном дискурсе, об институциональном моделировании данного вида дискурса. Социальные институты призваны обеспечивать согласованное и эффективное выполнение людьми, объединенными этими институтами, своих ролей, вследствие чего происходит попытка повлиять на формирование нового коммуникативного пространства, применив весь тот опыт, который получен в ситуации реального взаимодействия. Иными словами, происходит попытка построить в новых условиях, отличающихся от прежних, в первую очередь, каналом связи, ту модель общения, которая известна и привычна. Однако здесь необходимо еще раз подчеркнуть, что новая коммуникативная среда накладывает отпечаток на весь процесс взаимодействия в условиях виртуальной реальности и не исчерпывается только появлением нового канала связи, это «мысленно представляемая среда, в которой говорящий субъект ощущает себя всякий раз в процессе языковой деятельности и в которой для него укоренен продукт этой деятельности» [Гаспаров, 1996, с. 295], поэтому прямой перенос системы социальных отношений из одной реальности в другую не представляется возможным.

Рассмотрим типы отношений между коммуникантами в процессе электронно-опосредованной коммуникации. Принимая во внимание, с одной стороны, возможность социолингвистического подразделения дискурса на личностно-ориентированный (или бытовой) и статусно-ориентированный, а, с другой, наличие нового канала связи, мы получаем четыре возможных для выделения группы, интересных в связи с попыткой институционального моделирования виртуального дискурса. Потенциально можно предположить выделение, во-первых, личностно-ориентированного (бытового) реального дискурса, где одним из каналов связи выступает Интернет, во-вторых, - институционального реального дискурса, где так же одним из каналов связи выступает Интернет, в-третьих, - виртуального бытового дискурса и, в-четвертых, - виртуального институционального дискурса.

Реальный бытовой дискурс с использованием Интернета в качестве канала связи имеет все те характеристики, что и бытовой дискурс в ситуации неопосредованного общения, но так же перенимая некоторые характеристики бытового виртуального дискурса (например, использование в электронных письмах смайликов, интернет-сленга, особенностей письменной фиксации устной речи, гиперссылок). В данном случае Интернет не выступает в качестве новой, измененной среды общения, а служит только лишь дополнительном средством, и коммуникация развивается по имеющимся, давно сложившимся моделям. Так, например, общение большинства пользователей в так называемых социальных сетях («Одноклассники.ru», «В Контакте», «Мой Круг» и др.) является образцом именно данного типа коммуникации, поскольку пользователи этих ресурсов знают друг друга лично, хотя могли и не видеться довольно продолжительное время.

Реальный институциональный дискурс с использованием Интернета в качестве канала связи характеризуется минимальными языковыми изменениями, по сравнению с тем, когда в качестве средства связи Интернет не используется. Язык и стиль общения остаются такими же, как и при обычной институциональной коммуникации. Интернет как способ коммуникации на данном этапе развития общества является очень удобным и необходимым, например, в таких видах институционального дискурса, как деловой, административный, научный и др. Каждый из этих видов институционального дискурса характеризуется наличием определенной терминологии, этикой данного типа общения, наличием необходимых клише, знанием статусно-ролевых характеристик партнера и т.д. Например, использование смайликов, популярное в бытовом виртуальном дискурсе, в рамках делового дискурса посредством Интернета недопустимо, а отклонение от данной нормы может привести к нарушению норм данного дискурса и, в конечном итоге, сбою в коммуникации.

Виртуальный бытовой дискурс является доминирующим видом общения в Сети, он развивается согласно своим собственным нормам, имеет определенные цели, ценности, стратегии, жанры, прецедентные тексты и дискурсивные формулы. Именно виртуальный бытовой дискурс характеризуется теми особенностями языка интернет-общения, о которых в современных исследованиях говорится как об особенностях языка интернет-коммуникации: 1) изобилием гипертекста (пользователю Сети гораздо проще дать ссылку на тот или иной сетевой ресурс, чем описывать что-то вербально), 2) большим количеством компьютерного сленга («Океюшки, я тебе его форвардну сейчас», «Он не просто ламер, а пробитый!!!», «Вылетела, потом никак не могла залогиниться»), 3) письменной фиксацией особенностей устной речи (нравицца, чо, здрасьте и др.), 4) наличием своеобразных эмотиконов, так называемых смайликов (:),:(,:р, @-->-->--), 4) большим количеством эрративов, то есть слов, специально искаженных носителями языка, владеющими литературной нормой (например, йожыг, зайчег, учаснег и др.).

Если три вышеописанные группы, возникающие при попытке моделирования коммуникативного пространства Интернета не вызывают сомнений, то потенциально вытекающее на основе обозначенных критериев выделение виртуального институционального дискурса является дискуссионным. С одной стороны, с погружением в мир виртуального общения, пользователь Сети получает возможность, не покидая стен родного дома, учиться, посещать библиотеки, делать покупки, консультироваться у врача, психотерапевта, пользоваться банком и т.п., то есть он совершает те же социальные действия, что и в общении реальном. Однако, с другой стороны, характер этих взаимодействий очень сильно отличается от сходных в ситуации реального общения. Так, например, при пользовании виртуальной библиотекой, совершении покупки или банковской операции пользователь Сети в тех или иных ситуациях совсем не вступает в непосредственное общение с другим человеком, а заполняет необходимые формы, вводит нужные пароли. Таким образом, количество видов ситуативно-ролевого и институционального общения будет заметно меньше. Часть видов реального институционального дискурса в виртуальности исчезает в силу невостребованности из-за специфики характера и форм общения, остающиеся же виды институционального общения претерпевают изменения в сторону смещения к личностно-ориентированному общению. Показательным моментом изменения характера институциональности в рамках виртуального дискурса может служить общение в жанре форума. Из всех жанров виртуального дискурса форум является наиболее иерархической структурой. Данная иерархия представляет собой следующую шкалу отношений: 1) администратор/ы (обычно создатель форума, имеющий право удалять и редактировать сообщения любых участников общения, приглашать новых членов, запрещать доступ на форум неугодным пользователям, назначать модераторов, формировать правила общения), 2) модераторы - выбираемые пользователями или назначаемые администратором наблюдатели, основная функция которых - следить за соблюдением правил форума, 3) остальные, рядовые, пользователи. Однако, за исключением возложенной на модераторов функции наведения порядка на сетевом ресурсе, их пребывание там ничем не отличается от присутствия рядовых пользователей. Еще меньше можно отметить различий в способах общения. Кроме того, очень часто личные отношения, складывающиеся между администрацией форума и его постоянными посетителями могут доминировать, и личное общение перекрывает общение институциональное (модераторы убирают не всякое несоответствующее тематике сообщение, поскольку оно идет от того человека, который им симпатичен, в случаях запрета доступа из-за какого-то нарушения могут ограничиться только порицанием или, наоборот, перекрыть кому-то доступ к ресурсу на основе личной неприязни и т.п.). Таким образом, грань между статусно-ориентированным и личностно-ориентированным общением стирается. Очень ярко это проявляется, например, при знакомстве в чате или интернет-пейджере (так называемом жанре мгновенных сообщений), где первой обращенной репликой часто бывает «Привет! Можно с тобой поболтать?» «Добрый вечер, не хочешь познакомиться?». То есть общение между совершенно не знакомыми людьми, независимо от их возраста и социального статуса, начинается на «ты», и сформулированное для реального дискурса правило «чем менее знакомы друг с другом коммуниканты, и чем более официальной является обстановка общения, тем более ритуализированный характер приобретает это общение» [Богданов В.В., 1987, с. 11] в рамках виртуального дискурса работает далеко не всегда, поскольку виртуальный дискурс изначально предполагает анонимность его участников. Кроме того, само понятие социального института в виртуальном дискурсе, если его попытаться сформулировать, будет являться очень расплывчатым. Размывается так же и ядро институционального дискурса, которым является общение базовой пары статусно неравных участников коммуникации - агентов и клиентов. Если в институциональном дискурсе в ситуации реального взаимодействия устанавливается жесткая иерархия участников: агент - клиент - маргинал (человек, не относящийся к данному социальному институту, но вступающий в контакт с его представителями) [Карасик, 1998, с. 191], то в виртуальном дискурсе, в силу одной из основных характеристик его участников - анонимности, которая помогает участникам избегать социального давления, установление данной иерархии невозможно, за исключением некоторых ее элементов на тех или иных сетевых ресурсах. В большинстве же случаев участники виртуального дискурса обладают единым статусом - статусом «участника коммуникаций» [Ишмуратова, 2006, с. 104].

Таким образом, виртуальный дискурс может содержать те или иные элементы социальных институтов, однако говорить о выделении типов виртуального институционального дискурса, об институциональном характере виртуального дискурса на наш взгляд, неправомерно в силу его специфики. Виртуальный дискурс, в целом, не является институциональной формой общения.

1.2 Конститутивные признаки виртуального дискурса

Любой тип дискурса выделяется, прежде всего, на основе своих конститутивных признаков, то есть признаков, определяющих его сущность, те свойства, без которых дискурс перестал бы быть тем, что он есть, самим собой. Эти признаки основываются на постулатах (максимах) речевого общения, представляющих собой правила поведения, касающиеся речи. Постулаты речевого общения были сформулированы еще Г.П.Грайсом [Grice, 1975, с. 45-47] и являются одним из принципов нормальной человеческой коммуникации. Рассматривая конститутивные признаки дискурса, мы можем говорить об участниках общения, их целях, ценностях, стратегиях, используемых прецедентных (культурогенных) феноменах, о тематическом, стилистическом, структурном единстве, относительной смысловой завершенности производимого текста.

1.2.1 Цели и стратегии

Деятельность общения, порождаясь потребностью как источником активности, целиком ею не управляется. Определяющим моментом здесь является цель, в соответствии с которой говорящий разрабатывает стратегический план, включающий выбор необходимых для достижения данной цели средств. Цель - это образ конечного результата деятельности, это «отраженное индивидом в форме оценки отсутствующее благо, обязательно связанное в представлении субъекта с действиями, которые надлежит исполнить для его приобретения» [Магун, 1983, с. 70]. В психологии цели классифицируются на личные и общественные, близкие и дальние [АП 1986, с. 85]. На подразделение целей на общие и конкретные указывает П.Сопер, отмечая что «общая цель может заключаться в том, чтобы информировать, развлечь, воодушевить, убедить, призвать к действию. В то время как общая цель определяет, какой реакции вы хотите добиться, конкретная - ясно показывает, чту слушатель должен знать, чувствовать и делать» [Сопер, 2002, с. 41-57].

Как и в процессе реального общения, при виртуальной коммуникации пользователь Сети преследует те или иные цели, о которых мы можем говорить как о целях виртуального дискурса. Виртуальный дискурс обладает всем разнообразием функциональных целей, присущих дискурсу реальному: коммуникативные, игровые, социализирующие, психотерапевтические, манипуляционные и т.п. Однако в качестве основных целей, на наш взгляд, следует выделить третичную социализацию, сетевую инкультурацию, саморепрезентацию и развлечение. Рассмотрим каждую из основных выделенных целей.

При выделении основных целей виртуального дискурса, прежде всего, нужно говорить о социализации, поскольку пользователь Сети попадает в новую, неизвестную ему ранее социокультурную среду, в рамках которой он должен уметь адекватно взаимодействовать с другими пользователями. В основе ряда концепций современной отечественной психологии лежит мысль, связанная с идеями Л.С.Выготского о том, что личность должна в активной форме посредством деятельности присвоить исторический опыт человечества, зафиксированный в предметах материальной и духовной культуры. Только тогда личность может стать полноценным членом общества [Леонтьев А.Н., 1972, с. 366]. Сходные идеи высказываются и в работах зарубежных ученых, отмечающих, что социализация нового члена общества происходит в процессе усвоения им ценностей, знаний, отношений и верований, существующих в обществе [Schaefer, 1989, с. 107; Stimson, 1986, с. 83; Zanden, Wilfrid, 1990, с. 493]. Иными словами, личность усваивает устойчивые социокультурные стандарты поведения, социальный опыт, ценности, приобретает социальные качества сознания, то есть проходит процесс социализации, «всестороннее и последовательное вхождение индивида в объективный мир общества или отдельную его часть» [Бергер, Лукман, 1995, с. 212].

Мир виртуального взаимодействия пользователей в данном отношении практически не отличается от мира реального, поскольку невозможно свободно общаться в Сети, не зная, как это сделать. Пользователю, попавшему в Интернет впервые, бывает довольно сложно разобраться с теми или иными нюансами сетевого общения, он не обладает достаточным уровнем коммуникативной компетенции, необходимой для полноценного взаимодействия с другими пользователями. Как отмечается социологами, совмещение жизни индивида в реальном и виртуальном пространствах формирует третичную социализацию. Третичная социализация - это интериоризация норм, ценностей, паттернов поведения, принятых в конкретном сетевом сообществе, членом которого стал данный индивид, или являющихся общепринятыми в социальной общности киберпространства в целом [Чистяков, 2006, с. 106]. Хотя социализация и не воспринимается участниками виртуального дискурса как прямая цель посещения Сети, она все же является одной из основных целей, без достижения которой виртуальная коммуникация становится проблемной или даже вообще невозможной. Социализация языковой личности в виртуальном пространстве предполагает две фазы, инструментальную и социальную [Чистяков, 2006, с. 98]. Под инструментальной фазой понимается овладение навыками навигации в киберпространстве, а под социальной - освоение норм, ценностей, ролевых требований и т.п., существующих в том или ином сетевом сообществе и в виртуальном мире, в целом.

Здесь также следует отметить, что адаптация индивида в обществе, в том числе и сетевом, происходит не только посредством социализации, но и инкультурации. Инкультурация обозначает продолжающийся всю жизнь процесс усвоения традиций, обычаев, ценностей и норм родной культуры; изучение и передачу культуры от одного поколения к другим [КС 2000, с. 195]. Пользователь Сети, выходя в Интернет, «находит там отраженную культуру и самостоятельно вписывается в тот или иной ее сегмент» [Браславский, Данилов, 2004, с. 222]. Языковая личность, попавшая в виртуальное пространство, несомненно, будет приобщаться к тем ценностям, к той субкультуре, которые существуют в виртуальном мире, поскольку в нем она вступает в процесс коммуникации с себе подобными. Данная цель, как и социализация, обязательно преследуется языковой личностью в виртуальном дискурсе, хотя тоже не осознается как одна из целей.

Однако, рассматривая сетевую культуру и ценности виртуального мира в противопоставлении реальному миру, учитывая их качественное наполнение, приходится сталкиваться с вопросом, насколько правомерным является рассмотрение в качестве инкультурации процесса усвоения языковой личностью культурных и ценностных доминант виртуального мира. Конечным результатом инкультурации, как отмечает А.И.Кравченко, в отличие от социализации, является создание не личности, а интеллигента как совокупности приобретенных норм [КС 2000, с. 195]. Принимая во внимание актуализацию в виртуальной среде проблемы множественной идентичности, при которой очень часто языковая личность стремится освободиться от определенных черт, скрытых в ее реальной повседневной жизни теми или иными психологическими или социальными комплексами, а так же учитывая анонимность виртуальной коммуникации, можно говорить о том, что очень часто языковая личность стремится «примерить» на себя те ролевые маски, реализовать те модели поведения, которые не одобряются современным социумом. Отсюда вытекает большое количество случаев употребления ненормативной лексики, возникновения ситуаций намеренного разжигания конфликта, наличия речевой агрессии при общении с партнером, инфляция определенных духовных и нравственных ценностей и т.д. Перечисленные факты с позиций современного несетевого общества являются признаками не инкультурации, а напротив, декультурации личности. «Декультурация личности означает реальное ее существование в обществе только благодаря физиологическим механизмам регуляции и полный распад социоадаптивного, смыслового и экзистенционального уровней регуляции» [Руденский, 1999, www.]. Действительно ли процесс инкультурации языковой личности в новой социокультурной среде ведет к ее декультурации за пределами виртуального мира? Данный вопрос остается открытым и, на наш взгляд, требует к себе пристального внимания специалистов различных областей гуманитарного знания. Для рассматриваемой же темы целей виртуального дискурса более релевантным является тот факт, что существуют специфическая виртуальная субкультура, и, следовательно, можно говорить об инкультурации языковой личности в Сети как об одной из целей рассматриваемого вида дискурса.

В качестве еще одной основной цели виртуального дискурса мы можем выделить саморепрезентацию, в процессе которой виртуальная языковая личность реализует свое стремление к публичности, к признанию другими, в то же самое время остается анонимной. Саморепрезентативная цель в виртуальном дискурсе является следствием деформирования структуры взаимодействия в виртуальном пространстве, по сравнению с реальным, а именно, вытеснением ориентации на другого ориентацией на самого себя. Здесь можно говорить о попытке языковой личности освободиться от определенных черт, скрытых в ее реальной повседневной жизни теми или иными психологическими или социальными комплексами. В течение всего процесса виртуального взаимодействия с другими пользователями Сети виртуальная языковая личность так или иначе стремится показать себя с лучшей, по ее мнению, стороны, предстать в выгодном свете, акцентируя внимание партнеров по коммуникации на тех своих чертах, качествах и т.п., которые считает или хочет считать своими достоинствами, или, напротив, может гиперболизировать отрицательные качества. Саморепрезентативная цель виртуального дискурса преследуется его участниками на протяжении всего процесса виртуальной коммуникации, поскольку именно от того, как виртуальная языковая личность сумеет преподнести себя другим пользователям Сети, будет зависеть успех ее общения, положение, занимаемое в том или ином сетевом сообществе.

Поиск развлечения или отвлечения от повседневной рутины мы также выделяем в качестве одной из основных целей виртуального дискурса. В ходе опроса пользователей Интернета о том, для чего они чаще всего заходят в Сеть, один из наиболее часто даваемых ответов был связан именно с поиском развлечения тем или иным образом: «Я например для того чтобы найти себе собеседника, чтоб отвлечься от мыслей всяких, развлечься», «Пообщаться и отвлечься от жизненных неурядиц, а вообще без Интернета уже не могу», «Для меня Интернет и развлечение, и общение», и т.п. (КЗУР). Виртуальное общение противопоставляется многими пользователями реальному как нечто развлекательное, притягивающее - серьезному, обязательному. В Интернете можно поболтать о глупостях, подурачиться, высказать то, что думаешь, независимо от того, как будут восприняты твои слова, поскольку виртуальная коммуникация не отразиться на положении в обществе в реальной жизни, не повлияет негативно на непосредственное окружение, не принизит пользователя в глазах начальства: «В сети я могу говорить все, что приходит мне в голову и так, как я этого хочу. Я могу превратиться в хохотушку, укатывающуюся над любой нелепостью и смешинкой или даже пошлостью, хотя в жизни я довольно солидная дама и руковожу целым отделом, и вольности мало какие позволяю. А тут вот могу запросто показать кому-то язык, нарисовав соответствующий смайлик или написать РжунИмАгу или игриво надуть губки или даже погрозить мнимому обидчику, что плюну ему в ухо. Здесь все так несерьезно, такая развлекуха, можно классно снять стресс и всякие загрузы по работе или в жизни вообще. Я тут отвлекаюсь и немного дурю» (КЗУР). Исходя из того, что спрос рождает предложение, в Интернете множатся сайты, предлагающие различные ролевые игры, в которые включается все больше пользователей Сети, причем не только подростков, но и людей более старших возрастных групп. «Дяди» и «тети» играют в эльфов, воюют с пиратами, ищут сокровища, спасают мир, покоряя галактики и т.д. Сетевое общение предстает для них в виде хобби или приятного отдыха, занятие которым не требует дополнительных усилий на перемещение в пространстве, выхода за границы своей собственной квартиры.

Процесс достижения цели дискурса является стратегическим процессом, основой для которого служит выбор оптимальных языковых ресурсов. Решив достичь какой-то цели, коммуникант так или иначе проходит два этапа: фазу планирования и фазу реализации [Ellis, 2006, с. 60-61]. В фазе планирования он намечает те коммуникативные стратегии, которые использует в фазе реализации, передавая другим свои сообщения. Как отмечает О.С.Иссерс, передача сообщений в процессе коммуникации может быть рассмотрена как серия решений говорящего, и большинство из них принимаются неосознанно, автоматически, хотя ряд ситуаций требует осознанного поиска [Иссерс, 1999, с. 10].

Реализация коммуникативных стратегий представляет собой важную характеристику поведения языковой личности. Стратегия является центральным теоретическим понятием и понимается как «цепочка решений говорящего, его выборов определенных коммуникативных действий и языковых средств», либо как «реализация набора целей в структуре общения» [Макаров, 1998, с. 137]. Иными словами, стратегия - это способ достижения цели определенным образом путем реализации своих интенций. Как отмечает В.И.Карасик, если интенция носит глобальный характер, то имеются в виду собственно стратегии дискурса, внутренне присущие ему, если же речь идет о достижениях частных целей в рамках того или иного жанра определенного типа дискурса, то говорят либо о локальных стратегиях, либо о коммуникативных тактиках [Карасик, 2002, с. 83].

Согласно вышеописанным основным целям виртуального дискурса, можно говорить о выделении следующих его основных коммуникативных стратегий: организующей, поисковой, позиционирующей, объясняющей, оценивающей, содействующей, дискредитирующей.

Организующая стратегия виртуального дискурса состоит в совместных действиях участников общения по организации процесса коммуникации и моделированию общего коммуникативного пространства. Именно данная стратегия создает благоприятные условия для процесса общения, от нее зависит желание коммуниканта стать участником того или иного виртуального сообщества. Данная стратегия, прежде всего, выражается в этикетных ходах виртуального дискурса (специфические приветствия, обращения, прощания, знаки внимания и т.п.). К примеру, в рамках виртуального дискурса происходит стирание грани между личностно-ориентированным и статусно-ориентированным общением, что отражается, прежде всего, в использовании формы «ты» при общении с незнакомыми людьми, а вежливая для процесса реального общения форма обращения на «Вы» может быть воспринята в определенных контекстах как скрытая ирония, определенный тактический ход или попытка партнера по коммуникации отдалиться:

«15:20:03 Кровавая: Белый луч: Солнце, ты куда там запропал-то??? Ауууу!!!!!!!!!!

15:20:38 Белый луч: Кровавая: Да, да, да! Я тебя слушаю! Алллё!

15:21:15 Кровавая: Белый луч: Ой, шалишь, дядя!!! Гигикс ))) Да мне дяди и не страшны! Мне сейф с зелеными купюрами нужен!))))

15:21:47 Белый луч: Кровавая: я тогда покрашусь в доллар и сам туда залезу.чтоб ты меня забрала!!))

15: 22:05 Кровавая: Белый луч: Ой, сударь )))) Да вы ж меня не так поняли

15: 22:56 Белый луч: Кровавая: каюсь мэм что задел ваши лучччшие чуффства». В приведенном отрывке разговора из чата, например, переход на форму «Вы» в общении коммуникантов является составляющей частью сетевого флирта, помогает поддерживать языковую игру в жанре флейма как разговора ни о чем.

Поисковая стратегия заключается в поиске пользователями Сети чего-то необходимого для себя. Это может быть и нужная информация, и подходящий партнер по коммуникации, разделяющий интересы и цели общения коммуниканта, находящегося в поиске, и комфортное для общения сообщество, в котором пользователь может саморепрезентовать себя в наиболее выгодном для него свете. Доминирующая часть различных ресурсов виртуального пространства содержит функцию поиска, эксплицирующуюся на экране в виде специального окошка, в которое можно ввести интересующий текст, а так же располагающейся рядом кнопки поиска, при нажатии на которую происходит обновление страницы, и на экране появляются гипертекстовые ссылки, ведущие на необходимые сайты. В Сети существуют специальные сайты, основной функцией которых является поиск, такие, как например, google.ru, yandex.ru, yahoo.com, altavista.com, rambler.ru и другие.

Объясняющая стратегия представляет собой последовательность интенций, сориентированных на информирование человека, сообщение ему знаний и мнений о мире. Важнейшей характеристикой познания является интерпретация действительности, представляющая собой толкование, направленное на раскрытие смысла. Интерпретация же в связи с третичной социализацией личности в виртуальной среде представляет собой увязку пользователем какой-либо новой информации с его жизненным опытом и мировоззрением, сложившимся в процессе первичной и вторичной социализации в объективной действительности. Виртуальное пространство - искусственно созданная информационно-коммуникативная среда, построенная на основе применения новых информационных технологий, и для успешной коммуникации в ее рамках пользователям необходимо, прежде всего, владеть минимумом знаний о технической стороне общения, то есть знать, как достичь желаемых целей. Вследствие этого, создатели того или иного ресурса обязательно помещают на нем раздел помощи, который пользователи Сети часто называют между собой «хелп» (от англ. help, то есть помощь) или даже «хелпы», поскольку «Помощь» содержит, как правило, набор из нескольких гиперссылок, ведущих в специальные разделы, разъясняющие тот или иной вопрос, дающие совет, как справиться с возникающими проблемами, или просто предоставляющие руководство по технической стороне взаимодействия на данном ресурсе. Например, раздел помощи почтового сервера «Mail.ru» содержит ответы на вопросы, наиболее часто задаваемые пользователями администрации в случае возникновения проблем. К числу таких вопросов относятся: «Какие возможности есть у моего почтового ящика?», «Я не помню пароль - что делать?», «Как убрать мои имя и фамилию из отправляемых писем?», «Как сохранить отправляемые письма?» и т.д., вплоть до того, как удалить почтовый ящик. Кроме технической информации, разделы помощи могут содержать так же правила, регламентирующие общение на сайте (запрет использования ненормативной лексики, разжигания вражды между пользователями и т.п.), разъяснять структуру организованного на нем сообщества. Пользователи Сети, имеющие больший опыт виртуальной коммуникации, также охотно откликаются на просьбу новичков помочь разобраться с той или иной проблемой.

Объясняющая стратегия тесно связана с содействующей стратегией, заключающейся в поддержке нового члена общества, в создании оптимальных условий для его социализации. Содействующая стратегия выражается в виде положительного отношения к адресату. Однако в виртуальном дискурсе содействующая стратегия может быть связана не только с желанием действительно помочь новичку в процессе социализации (когда кто-то, к примеру, вспоминает свой сложный опыт вхождения в Сеть, кто-то видит интересного и приятного для себя партнера коммуникации и желает помочь ему из симпатии и т.д.), но и с желанием зарекомендовать себя с положительной стороны, предстать перед другими коммуникантами в выгодном свете. Здесь содействующая стратегия будет тесно связана со стратегией позиционирующей.

Позиционирующая стратегия является основой саморепрезентации языковой личности в виртуальном пространстве. С помощью данной стратегии пользователь Сети старается зарекомендовать себя тем или иным образом, соотнести с другими, показать, что он представляет собой, что он ничем не хуже других пользователей. Наиболее ярко данная стратегия прослеживается в постах, выкладываемых пользователями на страницах блогов. Например, страницы виртуальных дневников пестрят разного рода опросами и анкетами, в которых автор дневника приводит какие-нибудь факты из своей жизни или задает вопросы постоянным читателям, отвечая на которые, читатели характеризуют автора. Стоит подобному «творчеству» появиться на страницах одного из блогов, как идея тут же подхватывается другими пользователями, и они начинают создавать похожие посты о своей жизни, поскольку каждый из авторов, ведущих дневник, хочет заявить о себе, показать какую-то свою сторону, которая, на его взгляд, является наиболее привлекательной, но в сетевом общении в силу тех или иных обстоятельств не видна. Необходимо отметить, что в условиях анонимности пользователь может представлять себя отличным от того, каким он является в реальной жизни, поскольку в процессе общения в виртуальной среде языковая личность меняет отношение ко времени, модели коммуникации, приоритеты, происходит нивелирование ряда параметров, составляющих неотъемлемую часть языковой личности в реальном общении.

Оценивающая стратегия заключается в том, чтобы показать свое отношение к другому коммуниканту и тем самым соотнести его с собственным положением в сообществе. Исходя из анализа словарного материала, Л.Л.Фёдорова наряду с такими типами речевых воздействий как социальные воздействия, волеизъявления, разъяснение и информирование выделяет оценочные и эмоциональные речевые воздействия [Фёдорова, 1991]. К оценочным воздействиям Л.Л.Фёдоровой относятся: 1) порицание, осуждение (Как тебе не стыдно! Ай-яй-яй!), 2) похвала, одобрение (Молодец! Хорошо!), 3) обвинение (Это ты натворил! Ты не прав!), 4) защита, оправдание (Ты не виноват; Ты правильно сделал) [Фёдорова, 1991, с. 49]. Данные воздействия направлены в основном на чувства собеседника, производятся на основании общепринятых моральных критериев и подразделяются по шкале оценок на положительные (похвала, одобрение и т.п.) и отрицательные (порицание, осуждение и т.п.). В виртуальном дискурсе оценивающая стратегия тесно связана с позиционирующей стратегией. Как правило, позиционируя себя в том или ином сетевом сообществе, языковая личность кооперируется с другими языковыми личностями, имеющими сходные с ней взгляды, цели, ценности, мотивы и т.п. В этом случае оценка сдвигается от объективной в сторону субъективного восприятия партнера по коммуникации и становится, скорее, эмоциональным воздействием, связанным с межличностными субъективно-эмоциональными отношениями. Это может быть, например, ласка (Солнышко ты мое виртуальное! Да как же тепло-то на твоей страничке!) одобрение, утешение (Не отчаивайся! Не у всех все сразу получается, я вот тоже недавно только научилась такие буквы делать), что переводит оценивающую стратегию в содействующую, или же насмешка (А это я для некоторых умных повторяю, которые все знают, но ничего не понимают), оскорбление (Придурок!), угроза (Ты еще пожалеешь о том, что сказал!) и др. Последние сближают оценивающую стратегию с дискредитирующей.

Дискредитирующая стратегия состоит в том, чтобы унизить партнера по общению, возвысившись за его счет. В процессе виртуальной коммуникации в силу анонимности общения дискредитирующая стратегия является более «грубой», менее сглаженной, чем в реальном общении, где коммуниканты намного чаще задумываются о сохранении собственной репутации. В виртуальном дискурсе дискредитация осуществляется обычно при помощи оскорбительных слов и выражений по отношению к адресату (нередко нецензурных), сарказма, осмеяния, угроз и т.п.:

«Den Hass (20.12.2007, 11:51:16): Стремные глаза. Меня почему-то клинят всякие чурковые проявления в фенотипе.

Den Hass (20.12.2007, 11:33:58): Пьеро, Это ******. ******** вопрос. И после этого ты еще спрашиваешь, почему я называю ваше поколение ********?

Den Hass (19.12.2007, 09:08:26): Это_я, Тише, ******:|. ******* много, ******. Нужно тебя образумить слегка».

В приведенных примерах пользователь Den Hass использует прямую дискредитацию, направленную на конкретных участников коммуникации, что в рамках виртуально дискурса встречается довольно часто. Однако помимо прямой, дискредитация может быть косвенной, вытекающей из производимых пользователем текстов, основной смысл которых сводится к тому, что во всех описываемых ситуациях только автор сообщения поступал, как следует, правильно оценивал ситуацию, адекватно воспринимал события, а остальные действующие лица ставятся в более низкое положение. Прямая дискредитация чаще проявляется в чатах, форумах, комментариях в гостевых книгах и дневниках, косвенная же больше характерна для записей в блогах, текстов писем, когда один из коммуникантов рассказывает другому о своей жизни. Примером косвенной дискредитации может служить статья журналистки сетевого издания «Time out», повествующая о личном опыте автора, встретившейся с бывшими одноклассниками при помощи популярного сайта «Одноклассники.ru». Для нашего исследования интерес представляет то, каким образом автор статьи описывает своих бывших одноклассников и на их фоне позиционирует себя в виртуальном сообществе: «Сперва я решила, что ошиблась адресом. За столиками сидели крашенные, главным образом, в блондинок тетки, наряженные в шифоновые кофточки, толстые мужики с красными одутловатыми лицами. Но не успела я развернуться, как раздались радостные возгласы. Ошарашенная, я стала узнавать в похожих на губернатора Евдокимова дядечках бывших мальчиков, шпану и очкариков, а в дамах, увешанных золотом, - девочек, которые этих мальчиков отчаянно соблазняли. <…>». Хотя автор статьи на протяжении всего повествования нигде прямо не говорит о том, что в чем-то превосходит своих бывших одноклассников, тональность, в которой она пишет, высмеивая внешность бывших одноклассников, появившиеся у них привычки, манеру поведения, стиль жизни и т.п., подчеркивает гипертрофированное самолюбие автора и позиционирование себя, несомненно, выше других.

Здесь следует отметить, что помимо дискредитации других лиц, пользователь может употреблять в своих постах или комментариях уничижительные слова в свой собственный адрес: «Я так больше не могу… Ну зачем это все?! Я и так знаю,что я ничтожество, но зачем меня еще обижать? Чувствую себя боксерской грушой-кто захочет, тот и пнет. Но сколько можно. <…> И я молчу… постоянно молчу… боюсь сказать… потому что я ничтожество… глупое, жалкое ничтожество. Хочется свернуться клубочком и сдохнуть. Все равно никто не вспомнит». Однако, оставляя подобные сообщения, их автор ожидает отнюдь не согласия, а, напротив, возражений со стороны других пользователей, которые начнут противоречить написанному и доказывать автору, как тот заблуждается, каким хорошим человеком является вопреки своим высказываниям, и как они его ценят. Таким образом, намеренно принижая себя, пользователь добивается своего восхваления другими, достигая желаемой цели: предстать перед всеми в выгодном свете.