Манипулятивный потенциал концептуальной метафоры в российском и американском политическом нарративе, посвященном войне в Ираке 2003-2004 гг.

Последней метафорой, для которой в данном случае характерно тесное смысловое примыкание к полю метафорической модели ВОЙНА - ЭТО БОЛЕЗНЬ, является метафора ВОЙНА - ЭТО СЕКС. Так, автор статьи неоднократно говорит об импотенции различных участников иракского конфликта, из чего можно сделать вывод, что политическая сила и военная мощь должны отождествляться реципиентом с сексуальной энергией. В силу специфики сферы-источника метафорической экспансии, данная метафорическая модель обладает очень мощным потенциалом формирования позитивного или негативного отношения к стране или политическому объединению в зависимости от наличия или отсутствия у них сексуальных потребностей и возможностей для их реализации, что однозначно связывается в сознании реципиента с наличием или отсутствием политических, экономических или силовых возможностей для реализации собственных целей. Ср.: Но более важно разобраться в том, кто же виноват в этой внешнеполитической импотенции ЕС - те, кто поддержал США, или те, кто выступил против войны в Ираке.

Причем пацифисты Франция с Германией в этой импотенции Евросоюза растворяются настолько сильно, что о довоенных разногласиях с США все уже почти забыли.

В рамках традиционного сценария развертывания данной метафорической модели политические и военные альянсы периода войны в Ираке рассматриваются как любовная связь или брак, который может быть заключен по расчету или основан на взаимном уважении и симпатии, что в достаточной мере формирует у реципиента представление о характере, прочности и долговечности какого-либо политического или военного союза. Ср.: Если этот бунт можно сравнить с поговоркой «милые бранятся - только тешатся», то для России с учетом ее экономической слабости ссора с США была неприемлема с точки зрения ее национальных интересов.

Таким образом, в рамках данной статьи происходит параллельное развертывание нескольких метафорических моделей, относящихся к субсфере «Человек», что значительно укрепляет эффективность и иррациональную правдоподобность манипулятивного моделирования представлений реципиента об иракской войне.

Другим примером развертывания нескольких метафорических моделей для характеристики нескольких фреймов сферы-мишени метафорической экспании может служить статья «What are we fighting for?» (Lakshmi Chaudhry, interview with Naomi Klein, AlterNet, January 27, 2005 // http://www.alternet.org/waroniraq/21099). Двумя основными моделями данной статьи, посвященной в основном деятельности антивоенного движения, являются модели ВОЙНА - ЭТО ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ и ВОЙНА - ЭТО БИТВА ДВУХ ЛЮДЕЙ. Данные модели являются антагонистичными в силу их обращения к сферам-источникам метафорической экспансии, принадлежащим к принципиально разным областям человеческого бытия. Именно противопоставление в тексте этих двух моделей создает смысловую напряженность статьи и ее манипулятивную направленность. Говоря о политических кампаниях как республиканцев, так и демократов и их связи с войной в Ираке, автор активно использует экономическую метафору, призванную создать у читателя впечатление продажности, цинизма и прагматичности участников политических баталий. Дання метафорическая модель используется в основном для характеристики фрейма «Политические лидеры и политические силы стран участниц военного конфликта». Bush paid no price in the election. And by paid no price, I don't simply mean paying the price at the polls. I mean paying a price during the debates and paying a price in terms of being called on these issues. He paid no price and that is a license to continue with new impunity. [Буш ничем не заплатил за выборы. И говоря, что он ничем не заплатил, я не просто имею ввиду, что он не заплатил во время голосования. Я имею ввиду плату во время дебатов и плату, заключающуюся в том, что его заставили обсуждать данные вопросы. Он ничем не заплатил, и это является лицензией на продолжение безнаказанности.]. Автор неоднократно упоминает о моральном банкротстве политиков, причем это обвинение в равной степени относится и к сторонникам, и к противникам войны. It was a shameful, morally bankrupt campaign [Это была постыдная, морально обанкротившаяся кампания.]. One of the ways in which the Kerry campaign was morally bankrupt was that it refused to speak about this issue. [Одной из причин, по которой кампания Керри оказалась моральным банкротом, является отказ обсуждать данную проблему]. Подобное обращение автора к экономической метафоре можно объяснить еще и тем, что американский читатель подсознательно воспринимает информацию даже о метафорической неоплате счетов или метафорическом банкротстве как компрометирующую, поскольку в силу ряда фактов историко-культурологического характера американское общество склонно связывать экономическое преуспевание с высокими моральными качествами индивида.

Второй используемой автором метафорической моделью является антропоморфная модель, призванная создать у читателя схему самоидентификации с воюющей страной, распадающейся коалицией или антивоенным движением, поскольку самоотождествление с любым объектом или явлением запускает у индивида психологический механизм самосохранения, защиты и поддержки. Данная метафорическая модель используется для характеристики широкого спектра фреймов сферы-мишени метафорической экспании, например, таких как «Страны участницы военного конфликта», «Политические события и явления, связанные с военным конфликтом», «Политические лидеры и политически силы стран участниц военного конфликта». The country is so wrecked.[Страна сильно одурманена]. That means trying to further break the coalition and identifying points of vulnerability. The coalition is very vulnerable - particularly in countries like Italy, Japan and even the UK, where a majority of the population is clearly against the war. [Это означает дальнейший развал коалиции и определение точек уязвимости. Коалиция очень уязвима, особенно в таких странах как Италия, Япония и даже Великобритания, где большинство населения имеет явно антивоенный настрой.]. Those connections should be at the heart of any progressive movement in the States.[Эти связи должны быть в сердце каждого прогрессивного движения в США.].

Еще одним примером манипулятивного формирования представлений о различных смысловых аспектах ситуации войны с помощью нескольких метафорических моделей является статья «The Coming War With Iraq: Deciphering the Bush Administration's Motives» (Michael T. Klare FPIF site, January 16, 2003, http://www.fpif.org/commentary/2003/0301warreasons.html). Автор данной статьи манипулятивно формирует представления реципиента о войне посредством метафорического моделирования двух основных фреймов сферы-мишени метафорической экспании «Война в Ираке»: «Политические события и явления, связанные с военным конфликтом», и «Страны участницы военного конфликта». При этом для характеристики каждого из указанных фреймов используются различные метафорические модели. Так, для характеристики развития иракских событий автор прибегает как к театральной, так и к морбиальной метафоре. Ср.: Under the most optimistic scenarios--the ones advanced by proponents of the war--Iraqi forces will put up only token resistance and American forces will quickly capture Baghdad and remove Saddam Hussein from office (by killing him or placing him under arrest)...It is not difficult, however, to imagine less optimistic scenarios. [По самым оптимистичным сценариям, которые выдвигаются сторонниками войны, иракские силы окажут лишь символическое сопротивление, и американцы быстро займут Багдад и свергнут Саддама Хуссейна (убив или арестовав его)…Тем не менее, не сложно представить менее оптимистичные сценарии]. Under these scenarios, the Iraqis will use their chemical and biological weapons in a final spasm of self-destruction, producing untold civilian and combatant casualties. [В соответствии с этими сценариями иракцы применят химическое и биологическое оружие в последнем спазме саморазрушения, чем вызовут бесчисленные жертвы среди военных и гражданского населения]. Для моделирования представлений о странах участницах военного конфликта автор использует экономическую, антропоморфную, театральную и техническую метафоры. Ср.: So it is hard to believe that the Bush administration is motivated by a love of democracy, when it has been so quick to embrace patently undemocratic regimes that have agreed to do its bidding...And if you ask me, empire is not worth the price. [Трудно поверить, что администрацией Буша движет любовь к демократии, поскольку она быстро и открыто раскрывает объятия недемократическим режимам, готовым торговаться...На мой взгляд, империя такой цены не стоит]. By occupying Iraq and controlling its government, the United States will solve its long-term oil-dependency dilemma for a decade or more. [Захватив Ирак и контролируя его правительство, США на десять лет или на более долгий срок решат давнюю дилемму нефтезависимости]. The second is the pivotal role played by the Persian Gulf in supplying oil to the rest of the world: whoever controls the Gulf automatically maintains a stranglehold on the global economy...[Второй причиной является центральная роль, которую играет Персидский залив в снабжении нефтью всего остального мира: кто контролирует Персидский залив, автоматически держит мировую экономику мертвой хваткой... ]. It is this perception that is fueling the anti-American current now running through the Muslim world. [Это ощущение является топливом, на котором работает анти-американский ток, под которым находится мусульманский мир].

Еще одним интересным примером многоаспектного моделирования представлений об иракской войне с помощью нескольких метафорических моделей является статья «Война в Ираке» А. Вольного (апрель 2003 г., http://camarade0.hostonfly.ru/new_page_3.htm). Так, для данной статьи характерно антропоморфное представление народов, имеющих отношение к иракскому конфликту, благодаря чему у реципиента успешно активируется механизм эмпатии и самоотождествления с определенным народом. Ср.: 20 марта 2003 года начался расстрел иракского народа крылатыми ракетами... Но надо отдать должное президенту Франции Шираку, канцлеру Германии Шредеру, за их принципиальную позицию против войны. Своей антивоенной политикой они снискали уважение народов Европы... Это (высылка диппредставителей Ирака и замораживание иракских счетов - М. Ч.) было сделано с целью... финанcoво-экономического удушения иракского народа... Иракский народ, который нуждался в защите от агресcoра, воспринял такую помощь «дружественной» России как предательство и отказался от российской подачки. Тем более, как показала история, не пригодились российские палатки для беженцев: иракский народ не бежал с поля боя от агресcoра, а проявлял масcoвый героизм в сражениях за свою свободу и независимость.

С той же целью представление о странах, участвующих в иракской войне, также моделируется с помошью антропоморфной метафоры. Ср.: США и Великобритания, на правах господствующей англо-американской нации, устанавливают по всему миру новый порядок, свое право, свою волю, отчуждая международное право, ресурсы и богатства у других народов, путем насилия и грабежа...США всегда применяли «политику выкручивания рук» и подкупа по отношению к своим coюзникам...США потребовали от других государств приcoединиться к антииракской коалиции... Азербайджан, Грузия, Узбекистан, Украина и другие страны, во главе которых находятся марионеточные правительства, поддержали американскую внешнюю политику...Россия сегодня ищет свое «место под coлнцем», ищет друзей из числа самых сильных, прежде всего заигрывает с США.

Антропоморфное выражение имеет и представление политических сил, участвующих в иракской войне. Ср.: Политическое руководство Евроcoюза реагировало на агрессию США мягко, порицая руководство Белого дома за то, что оно не coблюло форму...Продажное российское правительство «отдаст ключи» от Москвы, а США coобщат миру о предотвращении ядерной угрозы и установлении в Росии свободы и демократии... Эти невнятные бормотания российской политической элиты на фоне войны, выглядили как опосредованное coучастие России в войне против Ирака.

В то же время сама иракская война представляется автором, желающим подчеркнуть искусственность и игровой, циничный характер происходящего, как театральное действо. Ср.: Война в Ираке - это генеральная репетиция США перед большой войной против России и Китая за передел мира...Россия проводила политику умиротворения и попустительства агресcoру, прикрываясь аргументами и риторикой об «оcoбых российских интересах», которые связаны с coтрудничеством с США. Эта болтовня и пустая фразеология навязывается российскому общественному мнению из «суфлерской будки», и пропагандируется на телевидении России...

3.3 Развертывание одной метафорической модели для характеристики нескольких фреймов сферы-мишени «Война в Ираке»

концептуальный политический метафорический экспансия

Специфика комозиции текстов, рассматриваемых в настоящем разделе, является то, что одна и та же модель используется для характеристики нескольких фреймов сферы-мишени «Война в Ираке». Характерным примером такого развертывания может служить использование метафорической модели ВОЙНА - это ТЕАТР в статье Л. Саважа «Кто-то действительно ожидает проведения в Ираке справедливых выборов?» (L. Savage “Did anyone really expectfair elections in Iraq?”, HiddenMysteries Editorials, 02/03/05 // http://www.hiddenmysteries.org/editorial/jan2005/02-03-05.html).

Автор статьи манипулятивно моделирует представление реципиентов о войне путем развертывания нескольких фреймов театральной метафорической модели. Манипулятивная эффективность избранной Л. Саважем тактики формирования представлений читателей о войне в Ираке связана с активацией в их сознании различных смысловых компонентов театрального концепта, что создает полную иллюзию уподобления различных аспектов войны соответствующим аспектам организации театрального действа. Данная метафора эффективно используется для манипулятивного моделирования представлений о таких фреймах сферы-мишени метафорической экспании «Война в Ираке» как «Политические события и явления, связанные с военным конфликтом», «Политические лидеры и политические силы стран участниц военного конфликта» и «Страны участницы военного конфликта». В статье развертываются сразу три фрейма театральной метафорической модели. Во-первых, уподобляя войну в Ираке и отдельные ее моменты фильму, автор полно и многоаспектно развертывает фрейм «Вид зрелища и жанр представления». Сравнивая ситуацию в Ираке с положением в Техасе в 1869 году, когда «вашингтонские оккупанты» навязали техасцам конституцию, лишь декларативно утверждающую демократические принципы, а фактически лишающую техасцев возможности независимости и самоопределения, Л. Саваж пишет, что и в Техасе 1869 года и в современном Ираке события разворачиваются заранее написанному кинематографическому сценарию. Ср.: The movie script was planned for Texas as it is being written now for Iraq. [Сценарий фильма был запланирован для техасцев также, как он сейчас пишется для Ирака.].

Автор откровенно пишет о том, что весь процесс завершения военной операции организацией выборов может быть уподоблен фильму. Ср.: The whole process is much like a movie… [Весь этот процесс во многом напоминает фильм…]. Иногда Л. Саваж не просто уподобляет ситуацию съемкам фильма, а даже отождествляет ее с фильмом, который может рассматриваться как блокбастер, режиссер и актеры которого могут предложить зрителю не одну, а даже несколько серий. Ср.:

The next movie in Iraq is "Constitution Writing." [Следующее кино в Ираке называется «Написание Конституции».].

These same producers are the ones that set the stage for the sequel in Iraq. [Это те же продюсеры, которые готовят съемочную площадку для съемок в Ираке следующей серии.].

The ghost writers in Tel Aviv are frantically writing and rewriting the script for this blockbuster. [Писатели-призраки в Тель-Авиве лихорадочно пишут и переписывают сценарий этого блокбастера.]

Режисер и продюссеры фильма могут заработать или потерять деньги на этом снимаемом в Ираке фильме. Ср.:

The cheers from the audience would fade, the ratings would drop, and the U.S. would lose money on its latest movie production. [Прекратятся одобрительные возгласы зрителей, упадут показатели рейтингов и США потеряет деньги на съемках своего последнего фильма.].

По мнению Л. Саважа, военная операция в Ираке является творением талантливого режиссера, способного навязать зрителю свой взгляд на происходящее и внушить ему далекие от реальности иллюзии. Ср.: Yet the U.S. public still believes that the U.S. won the illegal war against Iraq. This is the mark of a great movie - creating the illusion that lasts and lasts, regardless of the facts. [Тем не менее, американская публика все еще верит, что США выиграли незаконную войну против Ирака. Это является показателем хорошего фильма - создание иллюзии, которая длится и длится, несмотря на факты.]

Автор характеризует даже жанр фильма, снятого для мировой общественности американскими политическими режиссерами. Ср.: The November selection was a farce. [Ноябрьский выбор был фарсом.].

Вторым фреймом, к которому активно прибегает автор статьи для моделирования представлений реципиента об иракской войне как о фильме является фрейм «Участники представления». Так, в политическом кино об иракской войне участвуют известные политические актеры, тщательно отобранные режиссером на различные роли и рассчитывающие получить премию Оскар. Ср.:

The whole process is much like a movie and the actors in the show should win the Oscars for 'best acting.' This award should be shared by both Bush and Kerry. Selection day was merely awarding the Oscar to the best actor and even then the producers had to rig the vote. [Весь процесс очень похож на фильм, и актеры в шоу должны получить Оскара за «лучшую игру».Эта награда должна быть вручена м Бушу, и Керри. Выбором дня просто вручался Оскар лучшему актеру, и даже продюсеры должны были жульничать в голосовании.].

Then Blair, Howard, and others will get their 10 seconds of fame in the movie, as they cheer and applaud the 'new 'constitution of Iraq. [Потом Блэр, Говард и другие получат десятисекундные роли в фильме, согласно которым они должны одобрительно приветствовать и аплодировать «новой» конституции Ирака.]

The U.S. handpicked the actors to 'run' for the various positions. [США выбрали актеров, которые будут участвовать в выборах на различные должности.].

Как и при подготовке обычного фильма, в съемках фильма о войне в Ираке участвуют продюсеры, режиссеры, авторы сценариев, работники сцены и менеджеры по организации всех «закулисных» работ на съемочной площадке Ср.: These same producers are the ones that set the stage for the sequel in Iraq. [Это те же продюсеры, которые готовят съемочную площадку для съемок в Ираке следующей серии].

The U.S. could have chosen Ariel Sharon to run as president of Iraq and he would have won by a landslide (if that is how the director's script read!). [США могли выбрать Ариэля Шарона на должность президента Ирака, и он бы победил на выборах со значительным отрывом от соперников (если бы именно такое развитие событий предусматривал сценарий режиссера!) ]

Soon they will deliver their script to the authors, Bremer, Wolfowitz, and Bush. Then other backstage managers and set producers will create the illusions for the movie.

[Скоро они передадут сценарий авторам, Бремеру, Волфовицу и Бушу. Тогда другие закулисные менеджеры и режиссеры - постановщики создадут спецэффекты для фильма.].

Разумеется, на съемках присутствует и публика, создающая эффект живой зрительской реакции на происходящее на съемочной площадке. Ср.:

The cue cards are readied and when they hold up the one for the audience that says 'applaud.' [Суфлерские карточки готовы, и когда их поднимают, видно, что на карточке, предназначенной для публики, написано «Аплодисменты».]

Еще одним фреймом, метафорами которого пользуется Л. Саваж для формирования у читателя представления о войне в Ираке как о фильме, является фрейм «Театральное здание и театральный реквизит», хотя в данном случае будет уместнее назвать данный фрейм «Съемочная площадка и съемочный реквизит». Так, говоря о выборах в Ираке, автор замечает, что они были лишними на огромной политической съемочной площадке, которую представляет собой Ирак. Ср.: The voters were merely extras on a movie set. [Избиратели были просто дополнительной декорацией на съемочной площадке.]. Разумеется, режиссеры и подсобный съемочный персонал не обходится без различного вспомогательного реквизита. Ср.: The cue cards are readied and when they hold up the one for the audience that says 'applaud.' [Суфлерские карточки готовы, и когда их поднимают, видно, что на карточке, предназначенной для публики, написано «Аплодисменты».].

Таким образом, прибегая к метафорам трех различных фреймов одной метафорической модели, автор статьи формирует у реципиента полное, многоаспектное представление о сфере-мишени метафорической экспании «Война в Ираке», а также о различных ее фреймах путем активации различных смысловых элементов манипулятивно отождествляемых явлений.

Еще одним примером манипулятивного формирования представлений о различных смысловых аспектах иракской войны с помощью одной метафорической модели является статья «'New' Europe backs illegal war on Iraq» (Brian Denny, February 2003, http://www.poptel.org.uk/against-eurofederalism/d68front.html). Автор использует спортивно-игровую метафору для характеристики стран участниц иракского конфликта и политических сил, в нем задействованных, благодаря чему рассуждения о войне переводятся в социально приемлемую плоскость, что позволяет реципиентам рассуждать о ней в терминах спортивного состязания или игры, испытывая азарт, увлеченность или разочарование, и оставляя за рамками рассуждений марально-этические аспекты. Ср.: However, the planned attacks on Iraq would effectively sideline these two countries as imperial players on the world scene. [Тем не менее, запланированное наступление на Ирак могло бы эффективно «вывести из игры» эти две страны как главных игроков на мировой арене]. `New' and `old' Europe understand this and are...playing their own diplomatic game. [«Старая» и «новая» Европа понимают это и... играют в собственую дипломатическую игру]. The government in Berlin is also in crisis and has been forced to play the anti-war card with the peace-loving electorate in order to remain in power. [Правительство в Берлине также в кризисе и чтобы остаться у власти было вынуждено разыграть антивоенную карту с миролюбывым электоратом].

3.4 Развертывание нескольких метафорических моделей для характеристики одного фрейма сферы-мишени метафорической экспании «Война в Ираке»

Параллельное развертывание нескольких метафорических моделей в текстах политического нарратива, посвященного войне в Ираке 2003-2004 гг., является наиболее частотным в силу манипулятивной прагматической направленности данного нарратива, которая требует разностороннего и многоаспектного моделирования представлений реципиента о войне, что, в свою очередь, порождает специфический эмотивный эффект. Многоаспектность и полнота метафорического представления о каком-либо фрейме сферы-мишени метафорической экспании, то есть об отдельном смысловом аспекте ситуации войны, достигается за счет развертывания в тексте сразу нескольких метафорических моделей, которые могут принадлежать как к параллельным, так и оппозиционным моделям.

В качестве примера параллельного развертывания различных метафорических моделей для характеристики фрейма-мишени метафорической экспании «Политические лидеры и политический силы стран участниц военного коныликта» рассмотрим статью «США: мораль и политика. Ложь в законе» (Э. Ясный, 29 августа 2005 г. // http://belniva.by/index.php?v_mire.html). В рамках данной статьи автор для характеристики указанного фрейма-мишени метафорической экспании прибегает к трем метафорическим моделям: ВОЙНА - ЭТО ТЕАТР, ВОЙНА - ЭТО ПРИГОТОВЛЕНИЕ ПИЩИ и ВОЙНА - ЭТО АЗАРТНАЯ ИГРА, каждая из которых имеет собственную манипулятивную направленность. Так, уже в подзаголовке статьи автор дает понять, что политические лидеры и прочие политические силы являются участниками тщательно организованного театрального действа, в котором профессиональные актеры играют утвержденную к постановке пьесу на фоне заранее установленных декораций: Мастера психологической войны твердо уверовали, что декорации важнее пьесы. При этом зрители, следящие за ходом представления, не видят, что происходит за кулисами. Так, описывая действия администрации Буша, которые относятся к перепитиям играемой пьесы, автор замечает, что кое-то, правда, остается за кадром. Актерам приходится выполнять на сцене различные действия, которых требует от них сценарий: декламировать, петь, танцевать. Джордж Буш-младший выдал сотни афоризмов-нескладух, но совсем анекдотично выглядела "запевка" к вторжению в Ирак: "Если мы не начнем войну, то рискуем проиграть".

Описывая политические приемы Дж. Буша по ведению информационных и реальных войн и сравнивая их с методами его предшественников, автор статьи дает понять, что война ведется как азартная игра, в которой политики являются одновременно и игроками за карточным столом, и картами в колоде могущественных политических сил: Билл Клинтон выпал как будто из рейгановской колоды, но оставался меченой картой. В игре политической, так же как и в карточной, игроки могут вести себя нечестно: Свои шулерские способности в полной мере проявил в грязной и кровавой игре на Балканах.

Не обходит автор вниманием и гастрономическую метафору, которая обладает свойством значительно усиливать экспрессивность фактической информации, в силу ее соотнесенности со сферой базовых потребностей человека. На военной политической кухне готовятся информационные блюда, в которые добавляются приправы в зависимости от политических взглядов и моральных качеств готовящего: На внешнеполитической кухне инсинуации перестали быть приправой к блюдам и пропитали собой все информационное меню.

Приготовленные политиками обманчиво вкусные блюда скармливаются журналистам и рядовым обывателям: Общенациональным и региональным телекомпаниям и редакциям популярных газет изо дня в день скармливают "утешительные" новости и картинки, которые должны убедить американцев, что оккупированная страна возвращается к мирной жизни и учится демократии западного образца. Автор не упускает случая обличить политических поваров: Эти "завлекаловки" стряпают армейские репортеры и правительственные чиновники, отвечающие за связи с общественностью.

Таким образом, как свидетельствует проанализированный материал, сценарии развертывания метафорических моделей в текстах политического нарратива, посвященного войне в Ираке 2003-2004 гг., обладают характеристиками частотности, продуктивности, доминантности и эмотивности. Данные характеристики находятся в прямой зависимости, что позволяет, выстроив на основе процентной и количественной обработки соответствующей метафорической выборки частотную иерархию сценариев метафорического развертывания, подобную аналогичной иерархии фреймов сферы-мишени метафорической экспании или метафорических моделей в указанном нарративе, рассматривать ее также как иерархию, построенную на основании характеристик продуктивности, доминантности и эмотивности. На основе анализа материала исследования можно сделать вывод о том, что в российском и американском нарративе, посвященном войне в Ираке 2003-2004 гг., соответствующий показатель частотности сценария развертывания метафорических моделей является также показателем его продуктивности, доминантности и эмотивности.

3.5 Развертывание одной метафорической модели для характеристики одного фрейма сферы-мишени «Война в Ираке»

В публикациях, организованных по рассматриваемой схеме, при характеристике одного из фреймов сферы-мишени «Война в Ираке» доминирует только одна метафорическая модель. В качестве примера такой организации текста рассмотрим статью «Рикошет. Наказание страхом» (И. Дылевский, 12 июля 2005 г. // http://belniva.by/index.php?v_mire.html). Для демонстрации противоестественности войны автор обращается к традиционно используемой для этой цели морбиальной метафоре ВОЙНА - ЭТО БОЛЕЗНЬ. Поскольку данная метафора тесно связана с антропоморфной метафорой ВОЙНА - ЭТО БИТВА ДВУХ ЛЮДЕЙ автор рассматривает войну как конфликт двух индивидуумов, целью которых является причинение противнику физических и психических страданий. Данная метафора используется автором для характеристики фрейма «Страны участницы военного конфликта» сферы-мишени метафорической экспансии «Война в Ираке». Так, говоря о событиях 11 сентября 2001 года, которые автор считает косвенной причиной второй иракской войны, он пишет: Америке была нанесена кровоточащая рана. Анализируя новые тенденции настроений пронизанного страхом перед террористической угрозой общества, которые привели к войне, автор вспоминает события 28 июля 1945 года, когда американский военный самолет Б-25 врезался в 102-этажный нью-йоркский небоскреб "Эмпайр стейт билдинг" и пишет, что тогда в общественном сознании не появилось даже малейшей царапины. Участники конфликта воздействуют на противника не только физически, но и психологически: запугивая, подавляя, насаждая комплексы. Почему же в те приснопамятные времена Штаты не комплексовали, как это происходит сейчас? Таким образом, на протяжении текста реализуются два фрейма одной метафорической модели: фреймы «Физические болезни» и «Психические болезни».

Примером реализации сценария развертывания в тексте одной метафорической модели является также статья Эрика Альтермана «Ирак: дилемма демократов» (Eric Alterman “ Iraq: The Democrats' Dilemma”, “The Nation”, March 16, 2006 // http://www.thenation.com/doc/20060403/alterman). Смысловым стержнем данной статьи является последовательное и многоаспектное развертывание фрейма «Физические действия, мыслительные и эмоциональные акты» антропоморфной метафорической модели, формирующей представление о фрейме «Политические лидеры и политические силы стран участниц военного конфликта» сферы-мишени метафорической экспании «Война в Ираке» как об отдельных индивидах. Поскольку данная статья полностью посвящена проблеме влияния иракской войны на положение и политический вес демократической партии в США, автор манипулятивно моделирует представление реципиентов о политических партиях страны в антропоморфных терминах. Высокая манипулятивная эффективность данной метафорической модели связана с тем, что, отождествляя политические организации, к которым причисляет себя гражданин, или на стороне которых находятся его политические симпатии, с человеком, автор, тем самым, запускает механизм у реципиента механизм подсознательной самоидентификации с политической структурой, что, в свою очередь, провоцирует повышение эмоциональной обусловленности и снижение рациональной детерминированности реакций. Человек, отождествляющий себя с политической партией, готов без логического обоснования принять ее программу и политическую платформу по любому общественно значимому вопросу, каковым является и войнв в Ираке. Так, в ходе политической борьбы демократическая партия совершает действия, которые может совершать в ходе полемики любой человек: она говорит, требует, отказывается принять ложные, с ее точки зрения, аргументы. Ср.: If the model is Newt Gingrich's 1994 "Contract With America," then the party needs to be able to say something (...), about Iraq that sounds like more than just pablum. [Если моделью является «Контракт с Америкой» 1994 года Ньюта Джингрича, тогда партия должна быть в состоянии сказать что-нибудь об Ираке, что звучит лучше, чем детский лепет.] A Democratic refusal to adopt a single position on Iraq collides, strategically, not only with growing dissatisfaction and impatience with the failed Bush strategy there but also with the need for Democrats to nationalize the 2006 election in order to focus attention on Republican incompetence, corruption and ideological extremism. [Отказ демократической партии принять единую позицию по Ираку стратегически противоречит не только растущему недовольству и нетерпению по отношению к провалившейся стратегии Буша в Ираке, но также необходимости для демократической партии захватить выборы в 2006 году, чтобы сфокусировать внимание на некомпетентности, коррупции и идеологическом экстремизме республиканцев.]. Как демократическая, так и республиканская партия могут испытывать такие типичные для любого человека, оказавшегося в тяжелом положении, эмоции как смятение, паника, нерешительность, смущение, беспомощность. Ср.: The Republicans panicked and tried to force a vote designed to embarrass the opposition, which did not work. [Республиканцы запаниковали и постарались протолкнуть голосование, которое смутило бы оппозицию, но это не сработало].

Personally, I have a hard time understanding why, if it was the Administration that created the Iraq quagmire with its toxic combination of mendacity, incompetence and ideological obsession, it is somehow the responsibility of powerless Democrats to solve it. [Лично я не понимаю, почему беспомощные демократы должны решать вопрос с созданным администрацией ядовитым иракским болотом, которое стало результатом лицемерия, некомпетентности и идеологической одержимости.].

The Democrats' disarray on how to handle the war dominates the reporting of Adam Nagourney and Matt Bai in the New York Times… [Замешательство демократов по поводу того, как решать вопрос с войной, преобладает в отчетах Адама Нагоурни и Мэта Бэй в «Нью-Йорк Таймс»…].

Партии, как люди, вынуждены преодолевать свою робость и застенчивость. Ср.: And of course the party's timidity on the war vote did little to protect vulnerable officeholders, making the entire exercise one of futility.[И, конечно же, застенчивость партии при голосовании по войне не помогла защитить занимающих посты, что сделало само голосование бесполезным.].

Партии, как люди, на что-то надеются, чего-то хотят и даже умоляют о чем-то, особенно в условиях, когда противник их душит Ср.:

Given the right wing's stranglehold on both the political process and public discourse, Democrats cannot hope to address this problem or even have their public proposals treated fairly. [Благодаря удушающему влиянию, которое оказывает правое крыло на политический процесс и публичное обсуждение проблемы, демократы не могут надеяться на то, что смогут обратиться к данной проблеме или даже на то, чтобы к их публично высказанным предложениям отнеслись справедливо.].

Endangered Southern Dems were begging the Congressional leadership not to put the party out front against Bush on Iraq… [Находящие в опасности южные демократы молили лидеров Конгресса выдвинуть партию против Буша по вопросу Ирака, ].

Consider 2002. Democrats were desperate to remove the question of Iraq from the agenda in order to fight the election on domestic issues, where they retained their traditional polling advantages. [Вспомните 2002 год. Демократы отчаянно хотели снять вопрос по Ираку с повестки, чтобы вести предвыборную полемику по вопросам внутренней политики, гне они традиционно имели преимущество по количеству голосов.].

В сложной ситуации партии могут подвергать себя опасности, быть уязвимыми, а в благоприятной для себя обстановке могут открыто требовать того, на что, по их мнению, они имеют право или даже совершать террористические акты в отношении своих соперников. Ср.:

Why then should they make themselves politically vulnerable by offering up a target for Rove and O'Reilly to torture, twist and otherwise pervert for the purpose of political assassination both in 2006 and again in 2008? [Почему же тогда они должны делать себя политически уязвимыми, поднимая вопрос, который Роув и О' Рейли могут мучить, выворачивать и всячески искажать для совершения акта политического терроризма в 2006, а затем и в 2008 году.]

The Democrats' momentum was lost, however, when John Murtha changed the subject to immediate withdrawal and reopened the party's vulnerable flanks. [Тем не менее, движущая сила демократов была утеряна, когда Джон Мерта сменил предмет обсуждения, начав говорить о немедленном выводе войск, обнажив уязвимые бока партии.]

But "redeployment" is not "withdrawal." And Democrats who require more detailed plans to give definition to these terms can begin with those put forth by Lawrence Korb and Brian Katulis of the Center for American Progress… [Но «перераспределение» не означает «вывод». И демократы, которые требуют более подробной информации о планах, чтобы дать этим терминам определение, могут начать с планов, высказанных Лоуренсом Корбом и Брайаном Катулисом из «Центра за американский прогресс»…].

Еще одним примером манипулятивного формирования представлений об одном фрейме сферы-мишени метафорической экспании «Война в Ираке» с помощью одной метафорической модели является статья «Bush's Deep Reasons for War on Iraq: Oil, Pertodollars, and the OPEC Euro Question» (5/27/03, http://socrates.berkeley.edu/~pdscott/iraq.html). Для запуска механизма эмпатии и самоотождествления реципиента со своей страной, благодаря чему устраняется дистанцированность индивида от военных действий и провоцируются рефлекторно обусловленные эмоциональные реакции, автор использует антропоморфную метафору для моделирования представлений о США. Ср.: The United States remains a prisoner of its energy dilemma. [США остаются пленником собственной энергетической дилеммы]. But the US is not just interested in oil from Iraq, it is concerned to maintain political dominance over all the oil-producing countries of the region. [Но США не просто интересуются иракской нефтью, они озабочены тем, чтобы сохранить политическое господство над всеми нефтедобывающими странами региона]. The recent policies of both parties have indeed made the US vulnerable to foreign oil and petrodollar pressures. [Недавно принятый обеими сторонами курс на самом деле сделали США уязвимыми перед нефтяным и нефтедолларовым давлением из-за рубежа].

Выводы по третьей главе

На основе анализа рассмотренных материалов можно сделать следующие выводы о функционировании метафорических моделей в российском и американском политическом нарративе, посвященном войне в Ираке 2003-2004 гг.:

1. Концептуальная метафора обладает способностью к развертыванию в тексте, что является смыслообразующим и поддерживающим связность текста фактором. Кроме того, более высокая манипулятивная эффективность развертывания метафорической модели по сравнению с ее единичным употреблением связана с более эффективным структурированием представлений реципиента о мире за счет активации дополнительных смысловых конструкций, благодаря чему происходит более полное метафорическое уподобление ситуации или ее отдельного элемента какому-либо аспекту человеческого бытия.

2. На основе проанализированного материала можно выделить четыре основных модели или сценария развертывания метафоры в тексте (развертывание нескольких метафор для характеристики нескольких фреймов сферы-мишени метафорической экспансии, развертывание одной метафоры для характеристики нескольких фреймов сферы-мишени метафорической экспансии, развертывание нескольких метафор для характеристики одного фрейма сферы-мишени метафорической экспансии, развертывание одной метафорической модели для характеристики одного фрейма сферы-мишени метафорической экспансии). Все выделенные сценарии метафорического развертывания обладают взаимозависимыми характеристиками частотности, продуктивности, доминантности и манипулятивной эффективности.

3. Сценарии метафорического развертывания и их частотная иерархия являются сходными для российского и американского политическомго нарратива несмотря на различия в общей тенденции оценки иракской войны в данных нарративах. Объясняется этот факт несколькими причинами. Во-первых, категории связности и смыслообразования в тексте являются общими для российских и американских текстов указанного нарратива, что связано с общим для России и США типом культуры, а значит и относительно незначительным присутствием культуроспецифического компонента при реализации категорий времени, пространства и причинности при формировании текстов. Во-вторых, основной целью рассматриваемого политического нарратива является манипуляция общественным сознанием, независимо от того, характерен для определенного национального нарратива оправдательный или обличителый сценарий иракской войны. Именно поэтому как в российском, так и в американском нарративе практически одинаково активно используются способности метафорической модели к развертыванию в тексте, что объясняется более высокой манипулятивной эффективностью данной формы метафорического моделирования по сравнению с единичным употребление метафоры.

Заключение

Настоящее исследование манипулятивного потенциала концептуальной метафоры в текстах российского и американского политического нарратива, посвященного войне в Ираке 2003 - 2004 гг., проводилось в рамках научной парадигмы, характеризующейся когнитивным подходом, в основе которого лежит изучение ментальных репрезентаций предметно-познавательной деятельности людей. В рамках данной парадигмы научные достижения российских и зарубежных ученых (Н. Д. Арютюнова, В. Н. Базылев, А. Н. Баранов, А. Вежбицкая, М. Джонсон, Ю. Н. Караулов, Э. Кассирер Е. С. Кубрякова, Дж. Лакофф, Э. МакКормак, Е. В. Рахилина, Т. Г. Скребцова, В. Н. Телия, М. Тернер, Ф. Уилрайи, Ж. Фоконье, А. П. Чудинов и др.) позволяют рассматривать концептуальную метафору как инструмент познания, моделирующий картину мира посредством концептуализации и категоризации действительности в человеческом сознании. Благодаря своему особому гносеологическому статусу, концептуальная метафора обладает манипулятивным потенциалом, то есть способностью формировать в сознании человека особым образом мифологизированное представление о действительности, а значит и диктовать направленность человеческой деятельности.

Разработанные в области метафорического моделирования методики, а так же использование контекстуального и дискурсивного анализа позволяет выявить специфику манипулятивного метафорического моделирования представлений об иракской войне 2003-2004 гг. в российском и американском политическом нарративе. Данное исследование основано на методике параллельного сопоставления метафор, объединяемых сферой-мишенью метафорической экспансии, с использованием дифференцированного анализа сферы-мишени; с включением в поле исследовательского внимания различий в актуализации фреймов из определенных сфер-источников в национальных дискурсах, а также параллельного сопоставления сценариев метафорического развертывания в текстах указанного нарратива. Выбор данной методики связан с тем, что в ходе исследования было выявлено сходство инструментария метафорических моделей, характерных для представления войны и связанных с ней политических и социальных атрибутов в американской и российской современной культуре. Данное культурное сходство может объясняться общим для России и США типом западной цивилизации, а так же процессом глобализации, понимаемым как явление формирования единого финансово-экономического пространства, которое, в свою очередь, характеризуется близкими культурными, социальными, политическими, идеологическими стереотипами и сходными «видами общественной деятельности». Кроме того, несмотря на разницу в политических взглядах и разное отношение к войне в Ираке у разных представителей политического и журналистского сообщества России и США, механизм манипулятивного воздействия метафоры определенной модели основан на одних и тех же когнитивных, психологических и языковых принципах, которые актуализируются определенным образом в зависимости от смыслового и эмотивного контекста.

Несмотря на указанное сходство, в работе делаются выводы о наличии заметых различий в частотных иерархиях метафорических моделей и фреймов сферы-мишени метафорической экспансии «Война в Ираке» в текстах российского и американского нарратива, что связано с присутствием культуроспецифического компонента, а также различием в общей тенденции оценки иракской войны российским и американским обществом.

Основными понятийными единицами ситуации войны, то есть фреймами сферы-мишени метафорического моделирования в американском и российском политическом нарративе, посвященном войне в Ираке 2003 - 2004 гг., являются: «Страны участницы военного конфликта», «Политические лидеры и политические силы стран участниц военного конфликта», «Народы стран участниц военного конфликта», «Вооруженные силы стран участниц конфликта», «Политические события и явления, связанные с военным конфликтом», «Географические точки стран участниц конфликта», «Подготовка к военному конфликту». Поскольку то или иное представление об этих основных понятийных единицах феномена войны формирует общее представление о ситуации войны, знание реципиента о войне манипулятивно моделируется путем метафорического представления этих основных понятийных элементов.

Для манипулятивного метафорического моделирования представлений общества о сфере-мишени метафорической экспансии «Война в Ираке» и отдельных ее фреймах в американском и российском политическом дискурсе используются антропоморфная, морбиальная, театральная, спортивная, экономическая, техническая, гастрономическая, сексуальная метафора, метафора родства, зооморфная метафора, метафора дома, криминальная, музыкальная и фитоморфная метафора, относящиеся к субсферам «Человек», «Социум», «Артефакты» и «Природа». К факторам, определяющим манипулятивный потенциал метафоры, относится в первую очередь социальная значимость сферы-источника метафорической модели, то есть метафоры, использующие для моделирования представлений о войне понятия концептуальной сферы, являющейся характерной особенностью человеческого мышления или неотъемлемой частью представлений общества о собственном функционировании, обладают наибольшим манипулятивным потенциалом.

И отдельные фреймы сферы-мишени метафорической экспансии, и метафоры, объединенные сферами-источниками метафорической экспансии, обладают взаимозависимыми характеристиками частотности, доминантности, продуктивности и манипулятивной эмотивности.

Данными взаимозависимыми характеристиками обладают также сценарии метафорического развертывания метафор в текстах российского и американского нарратива, посвященного иракской войне 2003-2004 гг. В ходе анализа материала исследования было выявлено четыре основных модели или сценария развертывания метафоры в тексте: развертывание нескольких метафор для характеристики нескольких фреймов сферы-мишени метафорической экспансии, развертывание одной метафоры для характеристики нескольких фреймов сферы-мишени метафорической экспансии, развертывание нескольких метафор для характеристики одного фрейма сферы-мишени метафорической экспансии, развертывание одной метафорической модели для характеристики одного фрейма сферы-мишени метафорической экспансии.

Анализ материала диссертации позволяет сделать вывод о том, что наибольшим манипулятивным потенциалом обладает сценарий развертывания нескольких метафорических моделей в тексте для характеристики нескольких фреймов сферы-мишени метафорической экспансии, что связано с разносторонним и многоаспектным моделированием представлений реципиента о ситуации войны и отдельных смысловых элементах данной ситуации, поскольку война в реальности представляет собой сложное, комплексное явление.

В настоящей диссертации рассмотрены далеко не все вопросы, представляющие интерес для специалистов в области когнитивной лингвистики. В связи с этим, необходимо определить перспективы дальнейшего исследования когнитивной метафоры в российском и американском политическом нарративе, к числу которых относятся следующие:

более детальное сопоставительное исследование манипулятивного потенциала концептуальных метафор российских и американских текстов политического нарратива, посвященного войне в Ираке 2003-2004 гг. с точки зрения их лингвокультурологической специфики. Рассмотрение специфики манипулятивного моделирования представлений об иракской войне 2003 - 2004 гг. в российском и американском политическом нарративе;