В настоящем диссертационном исследовании традиционное понимание антонимии в дискурсе русской рок-поэзии было расширено, и на уровне субъектно-объектных отношений выделены не одна, а две антиномические оппозиции, наиболее полно представляющие структуру художественного мира русской рок-поэзии (см. Схему 3).

Размещено на http://www.allbest.ru/

Схема 3

Во-первых, это типичная для российского общества оппозиция: мы (обычные люди, население, жители этого мира) и они: те, кто против нас, те, кто управляет нами, страной, миром.

Вторая антиномическая оппозиция также традиционна для русской культуры: это романтическое противопоставление художника толпе, обыденному сознанию. Лирический герой рок-поэзии - это неординарная личность, необычайно чуткий, восприимчивый, страдающий от мирового несовершенства человек, имеющий доступ к идеальному знанию, к которому он стремится. Таким образом, вторую антиномическую пару можно обозначить как «я - мы».

Необходимо отметить, что местоимение мы для обозначения серой массы, толпы, общества в целом используется не случайно, оно позволяет подчеркнуть тот факт, что лирический герой рок-поэзии (я) является частью этой толпы, он только пытается вырваться из неё и он один из немногих, кто видит и осознает ужас этого мира.

Таким образом, русская рок-поэзия признается как неотъемлемая часть культурного и, в частности, литературного мирового процесса, развивающая ее традиции и соблюдающая ее основные тенденции. В качестве основополагающих характеристик русского рока в ходе дальнейшего диссертационного исследования учитываются следующие: 1. примат вербального слоя в сложной синкретичной форме рок-культуры; 2. сложная антиномичная структура ее художественного мира.

Выводы по первой главе

На основании вышеизложенного следует выделить ряд основополагающих для настоящего диссертационного исследования положений.

1. Анализ метафорических моделей должен основываться на дискурсивном подходе: как основу анализа необходимо учитывать структуру дискурса русской рок-поэзии, выделенную на основании особенностей восприятия и дальнейшей интерпретации.

В качестве материала анализа должны быть рассмотрены следующие единицы выделенных уровней: 1) поэтические тексты, составляющие ядерный уровень дискурса русской рок-поэзии; 2) креолизованные тексты, в составе которых выделяются вербальные (названия рок-коллективов, рок-альбомов и текстов) и невербальные (оформление альбомной обложки) компоненты внешнего уровня. За рамками диссертационного исследования остаются единицы основного уровня, выраженного синтетической формой рок-композиции, включающей, помимо слов, музыку, сценическое движение и другие компоненты.

2. Исследование процессов метафоризации в дискурсе русской рок-поэзии должно опираться на лучшие достижения теории концептуальной метафоры. Такой подход позволяет рассматривать метафору как сложный вербально-образный комплекс, где образная система, концентрируя в себе существенные черты обозначаемого, становится инструментом познания и художественного воссоздания объектов действительности.

Для описания функционирующих в анализируемом дискурсе метафорических моделей необходимо охарактеризовать следующие их составляющие: исходную понятийную область, новую понятийную область, типовые для данной модели сценарии, относящиеся к данной модели фреймы и составляющие их типовые слоты, а также компонент, связывающий первичные и вторичные значения охватываемых данной моделью единиц.

3. В рамках настоящего диссертационного исследования предлагается своего рода «редукционистская» модель изучения русской рок-поэзии: предмет исследования сознательно сужается до области вербального, в то время как другие компоненты текста выносятся за рамки анализа. Опорой представленного анализа признается логоцентричность, примат вербального слоя как характерная черта русскоязычного рока. Также в ходе анализа учитываются такие характеристики рок-поэзии, как ее место в литературном мировом процессе и соответствие его традициям, антиномичность ее художественного мира.

2. Продуктивные метафорические модели на ядерной уровне дискурса русской рок-поэзии

Настоящая глава диссертационного исследования посвящена когнитивному исследованию концептуальной метафоры, используемой на ядерном уровне дискурса русской рок-поэзии. Для достижения поставленной цели необходимо решить ряд задач:

1. Дать общую характеристику метафорических моделей, выделенных на ядерном уровне дискурса русской рок-поэзии: представить и проанализировать классификации данных моделей по сферам-источникам, по степеням частотности и продуктивности, а также обозначить основные ментальные сферы-мишени;

2. Представить анализ наиболее частотных и продуктивных метафорических моделей ядерного уровня анализируемого дискурса:

а) описать их фреймо-слотовую структуру,

б) выделить типовые прагматические смыслы,

г) рассмотреть примеры взаимодействия концептуальных метафор, принадлежащих различным метафорическим моделям,

д) отметить связь метафорических образов рок-поэзии с традициями русской и мировой культуры,

е) проанализировать средства представления антиномии художественного мира русской рок-поэзии, проследить особенности их проявления в рамках анализируемых метафорических моделей.

2.1 Инвентарь метафорических моделей на ядерном уровне дискурса русской рок-поэзии

В ходе диссертационного исследования на ядерном уровне дискурса русской рок-поэзии было проанализировано 2 394 текста, в составе которых было выделено 3 492 примера концептуальной метафоры. Типичность используемых метафорических образов в современных рок-текстах подтверждает точку зрения о единой системе метафорических моделей для всех авторов русской рок-поэзии, исключая те или иные единичные индивидуальные характеристики, которые отмечаются в настоящем исследовании лишь в случае полной противопоставленности общей метафорической картине.

Но необходимо отметить, что количество концептуальных метафор в текстах разных авторов сильно отличается, в ходе анализа были выделено три группы рок-коллективов, тексты которых характеризуются той или иной степенью метафоричности (см. подр. Приложение 1).

1. Тексты с высокой степенью метафоричности, имеющие средний процент использования концептуальной метафоры выше двух, принадлежат Ю. Чичериной, А. Башлачеву, а также авторам рок-коллективов «Алиса», «Ночные снайперы», «Kalinov Most»;

2. Тексты со средней степенью метафоричности (средний процент от 1 до 2) были отмечены в творчестве О. Арефьевой, Ю. Шевчука, Я. Дягилевой, Г. Сукачева и групп «Кедры-выдры», «Ва-банкъ», «Ногу свело», «Круиз», «Acid umbrellas», «Чай-ф», «Аквариум», «Археология», «Високосный год», «Квартал», «Ария», «Террариум», «Воскресенье», «Машина времени», «Телевизор»;

3. Тексты с низкой степенью метафоричности (средний процент ниже 1) были выделены в рамках творчества П. Кашина и рок-коллективов «Король и шут», «Сансара», «Сплин», «Зимовье зверей», «Агата Кристи», «Зоопарк», «Пикник», «Maniac kids», «Zемфира», «Элизиум».

Таким образом, гипотеза о высокой степени частотности концептуальной метафоры в текстах «молодых» групп и групп-«романтиков» не подтвердилась в ходе настоящего исследования, напротив, было отмечено, что степень метафоричности текстов является лишь индивидуальной авторской характеристикой.

В ходе дальнейшей работы все собранные концептуальные метафоры ядерного уровня дискурса русской рок-поэзии были систематизированы и классифицированы по трем основным параметрам:

1) по понятийным сферам-источникам метафорической экспансии;

2) по частотности;

3) по степени продуктивности.

При классификации концептуальных метафор по понятийным сферам-источникам метафорической экспансии в настоящем диссертационном исследовании на ядерном, текстовом уровне анализируемого дискурса были выделены 11 активно функционирующих метафорических моделей (см. Таблица 1).

Таблица 1

Классификация метафорических моделей по понятийным сферам-источникам в дискурсе русской рок-поэзии

На ядерном уровне дискурса русской рок-поэзии в рамках антропоморфной модели недоминатными, неактуальными оказались анатомические метафоры и метафоры секса, традиционно выделяемые, например, в политическом, экономическом дискурсе, и в целом свойственные русскому языковому сознанию. Абиотические метафоры, частотные в русской поэтической речи, и, в частотности, в русской рок-поэзии, дополнили метафоры природы. В рамках абиотической метафорической модели были объединены образы «факторов неживой природы» [ГЭС: 7] («абиотическая среда - совокупность неорганических условий обитания организмов» [ЭСБ: 8]. В разряд социальной метафоры были добавлены метафоры пути, экономические и религиозные; метафоры театра и игры в настоящем исследовании рассматриваются в составе одной метафорической модели.

Для целостного и полного анализа метафорических моделей необходимо также определить степень их продуктивности и частотности.

Частотность метафорических моделей на ядерном уровне дискурса русской рок-поэзии в рамках настоящего диссертационного исследования представлена как количеством выделенных примеров концептуальной метафоры в рамках каждой группы, так и процентным соотношением, что позволяет наиболее точно провести количественный и сопоставительный анализы (см. Таблицу 2).

Таблица 2

Частотность метафорических моделей на ядерном уровне дискурса русской рок-поэзии

Примечания: Красным, зеленым и синим цветами выделены три наиболее частотные метафорические модели соответственно степени убывания.

С точки зрения частотности в настоящем диссертационном исследовании на ядерном уровне дискурса русской рок-поэзии были выделены три группы метафорических моделей:

1. Наиболее частотными на ядерном уровне дискурса русской рок-поэзии являются метафорические модели, в рамках которых количество примеров концептуальной метафоры превышает 15% от общего числа.

В творчестве русских рок-авторов были выделены три наиболее частотные метафорические модели: милитарная, морбиальная и зооморфная, что объясняется, во-первых, их традиционностью для русского языка и русской литературы в частности, во-вторых, значимостью данных источников метафорической экспансии в русском национальном сознании.

2. Частотными были признаны метафорические модели, количество примеров концептуальной метафоры в которых составляет не менее 5%.

В рамках данной группы были объединены доместическая и абиотическая метафорические модели, метафоры игры и пути. Частотность данных метафорических моделей обусловлена как их высоким ассоциативным и эмоциональным потенциалом в русском языке, так и высокой структурированностью исходной сферы в русской и мировой литературе.

3. Нечастотными метафорическими моделями признаны те, количество примеров которых менее 5%: религиозная, экономическая, научно-техническая, фитоморфная.

Низкий уровень частотности данных концептуальных метафор на ядерном уровне дискурса русской рок-поэзии обусловлен, с одной стороны, их нетрадиционностью для русской литературы (экономическая, научно-техническая), с другой стороны, низкой степенью разработанности их фреймо-слотовой структуры (религиозная, фитоморфная), а отчасти и противоречивостью типовых прагматических смыслов данной группы образов общей метафорической картине.

Степень продуктивности метафорической модели определяется по способности к развертыванию и образованию новых фреймовых структур (по количеству фреймов, количественному соотношению фреймов и слотов) (см. Таблица 3, подр. характеристика фреймо-слотовой структуры представлена в Приложении 2).

Таблица 3

Продуктивность метафорических моделей на ядерном уровне дискурса русской рок-поэзии

Примечания: Красным, зеленым и синим цветами выделены три метафорические модели с высокой степенью продуктивности соответственно степени убывания.

Исходя из полученных результатов, на ядерном уровне дискурса русской рок-поэзии выделены метафорические модели: с высокой степенью продуктивности (3 фрейма и более; соотношение Ѕ и более); средней степенью (не менее 2 фреймов; соотношение менее Ѕ); малопродуктивные (с неразвитой фреймо-слотовой структурой).

Итак, в текстах русской рок-поэзии активно используется целый ряд метафорических моделей, среди которых:

1) с высокой степенью продуктивности - морбиальная, милитарная, зооморфная метафорические модели.

Высокая степень продуктивности морбиальной и милитарной метафорических моделей на ядерном уровне анализируемого дискурса объясняется, во-первых, их традиционностью для русского языкового сознания, во-вторых, соответствием типовых прагматических смыслов данных концептуальных метафор общему настроению русской рок-поэзии - кризисности, переходности, протеста.

2) со средней степенью продуктивности - доместическая, абиотическая, игровая метафорические модели.

Абиотическая, доместическая и игровая метафорические модели со средней степенью продуктивности имеют глубокие фольклорные корни, а в русской культуре данные метафоры приняли твердые, закостеневшие формы, что ограничивает их способность к дальнейшему развертыванию в рамках поэтического текста.

3) с малой степенью продуктивности - фитоморфная, экономическая, религиозная, научно-техническая метафорические модели и метафора пути.

Научно-техническая концептуальная метафора была введена в поэтический язык в начале XX века в связи с бурным ростом развития техники, к настоящему моменту за данной метафорой закрепились определенные типовые прагматические смыслы, которые нашли свое отражение в рамках дискурса русской рок-поэзии, но не получили дальнейшего развития. Экономическая метафорическая модель также новая для русского языкового сознания, тем более для художественной формы мышления, что и объясняет ее непродуктивность, неоформленность в анализируемом дискурсе. Религиозная метафора получила свое развитие в русской рок-поэзии лишь в творчестве отдельных авторов (К. Кинчев, Б. Гребенщиков, Д. Ревякин и др.), поэтому ее общая продуктивность в дискурсе русского рока значительно ниже. Фитоморфные метафорические образы в русском языке традиционно «акцентируют идею естественности и непрерывности развития жизни, близости и взаимосвязанности человека и природы, наглядно отражают причинно-следственные связи в природе… и другие фундаментальные для русского национального сознания ценности» [Чудинов 2001: 151], но полностью противоречат основным мотивам русской рок-поэзии, что и обусловливает столь низкую степень продуктивности данной метафорической модели, по указанным причинам низкой степенью продуктивности на ядерном уровне дискурса русского рока характеризуется и метафора пути.

Для дальнейшего корректного и целостного анализа продуктивных метафорических моделей ядерного уровня дискурса русской рок-поэзии необходимо выделить и охарактеризовать основные ментальные сферы-мишени.

В текстах русской рок-поэзии были отмечены три основные ментальные сферы-мишени: 1) художественный мир и его состояние, 2) рок-герой и его деятельность, 3) окружение рок-героя («свои» и «чужие»).

В особую группу были выделены такие концептуализируемые понятия, как «творчество» и «любовь», характеризующие соответственно цели и действия рок-героя и отношения людей в художественном мире русской рок-поэзии. По степени частотности данные понятийные области можно охарактеризовать следующим образом: наиболее частотной ментальной сферой-мишенью на ядерном уровне русской рок-поэзии является «художественный мир и его состояние», примеры концептуальной метафоры с данной сферой-мишенью составляют 67% от общего количества; ментальные сферы «рок-герой» и «его окружение» занимают второе место по степени частотности (по 10%), менее частотными являются - «творчество» и «любовь» (примерно по 3%).

Данные характеристики основных сфер-мишеней обусловлены, во-первых, центральной задачей любого вида творчества - создание целостного образа художественного мира, а во-вторых, сложной антиномичной структурой анализируемой картины мира. Необходимо отметить, что ментальные сферы-мишени «рок-герой и его действия», а также «рок-герой и его окружение», не всегда последовательно разводятся на ядерном уровне дискурса русской рок-поэзии, так как рок-герой в анализируемых текстах часто является частью общества, толпы, он только пытается вырваться из неё, протестовать.

В качестве вывода необходимо отметить, что в рамках анализируемого ядерного уровня дискурса русской рок-поэзии были выделены 11 активно функционирующих метафорических моделей, среди которых особое положение занимают три наиболее частотные и продуктивные - морбиальная, милитарная и зооморфная, определяющие основные векторы развития типовых прагматических смыслов, создающие основу метафорической картины художественного мира русской рок-поэзии.

2.2. Морбиальная метафорическая модель

Морбиальная метафора давно существует в русском языке. Исследователи (Баранов А.Н., Караулов Ю.Н., Чудинов А.П., Феденева Ю.Б. и др.) отмечают ее значительную активизацию в последнее время. В XX веке в русском языковом сознании данная метафорическая модель активизировалась и получила концептуальный вектор - отклонение от естественного порядка вещей. Соответствующие рассматриваемой концептуальной метафоре образы объединяются настроением тревожности, в них отражаются безысходность, дурные предчувствия или неверие в возможность счастья, а также немощность человека, его неспособность бороться за свою жизнь.

Как показал анализ, проведенный в рамках настоящей диссертации, морбиальная метафорическая модель получила свое развитие и на ядерном уровне дискурса русской рок-поэзии. В данном параграфе представлен целостный анализ концептуальной метафоры болезни, в ходе которого были описаны ее фреймо-слотовая структура, типовые прагматические смыслы, примеры взаимодействия с метафорическими образами, принадлежащими иным метафорическим моделям. Фреймо-слотовая структура данной метафорической модели, а также основные и наиболее яркие примеры концептуальных метафор в ее составе подробно представлены в Приложении 3.

Фрейм «Боль и ее основные характеристики»

При рассмотрении метафорических образов на ядерном уровне дискурса русской рок-поэзии было выявлено, что метафора боли - одна из восьми самых частотных, используемых в анализируемом дискурсе (см. Приложение 4), и одна из самых непродуктивных: она встречается в 108 примерах, в 76 из них выражена лексемой боль. На основании этого наблюдения можно сделать вывод, что боль является характерной чертой художественного мира рок-поэзии и не имеет каких-либо ярко выраженных специфических признаков, это просто боль, всеобщая, абстрактная, боль как таковая (см. примеры в Приложении 3: 3.1.1. - далее: 3.1.1.).

Но в ходе анализа контекстов метафоры боли можно выделить ряд ее существенных характеристик. Во-первых, боль и связанные с ней заболевания, как правило, неизлечимы (3.1.2.): больной обречен на долгие мучения и как неизбежный итог - смерть. Боль в художественном мире рок-поэзии не только ведет человека к смерти, но часто и сама предстает в ее облике: Пыль села в углу на старый диванчик / Боль встала столбом у изголовья (Дягилева).

При характеристике неизлечимых болезней, охвативших мир рок-поэзии, используются следующие группы метафорических образов: 1) смертельные ранения или старые раны, открывающиеся снова и снова (3.1.3.); 2) неизвестные, до конца не изученные болезни, не поддающиеся полному излечению: гремучая хмарь, СПИД, чума, рак. (3.1.4.); 3) гормональное необратимое изменение организма человека (3.1.5.).

Мотив обреченности человека в русской рок-поэзии нередко развивается до некоего мотива апокалипсиса, вымирания цивилизации и мира в целом. Шанса вылечиться нет ни у кого, в этом мире никто и не пытается лечиться (не случайно на ядерном уровне дискурса русской рок-поэзии не было выявлено метафорического слота «Лечение»). Люди несут свою болезнь дальше, передают свою болезнь следующему поколению. Мы льем свое больное семя, / На лезвие того ножа, / Которым нас срезает время (Башлачев).

Второй существенной характеристикой боли является ее насильственная природа. Боль становится неким актом или результатом агрессии, на что указывает использование милитарной и зооморфной метафоры в контекстах анализируемых примеров. Боль становится выстрелом, взрывом, а люди уподобляются бешеным, голодным псам со звериным оскалом (3.1.6.). Агрессивно-прагматический потенциал метафоры боли выражается и через образы унижения и оскорбления: болью плюются в лицо (DDT), боль танцует польку / на дне меня (Кашин). Особую функцию в данном контексте имеет образ соли, которой посыпают раны, причиняя тем самым невыносимые страдания: Тем, кто будет ранен в твоей войне - / Ты насыплешь им в раны соль… (Зоопарк).

Сущность боли и ее причины в художественном мире русской рок-поэзии чаще не объяснимы: За что эта боль? / Но это без объяснений (Аквариум), но ее основной источник чаще заложен не в системе государства, а в основе мира, в природных началах (3.1.7.): лес болен (Алиса); ночь, словно боль (Ария).

На ядерном уровне анализируемого дискурса боль осознается как чужая, навязанная. Данные характеристики служат для создания общего агрессивно-прагматического потенциала метафоры боли, в художественном мире рок-поэзии людей заставляют страдать от ран, причины их мучения не в них самих, они чаще всего искусственно созданы кем-то. Нередко боль принимают лишь как некую роль, приписанную, кем-то подготовленную. Элементы театральной метафоры в описываемых контекстах подчеркивают прагматические смыслы искусственности, неестественности (3.1.8.). Искусственную, неестественную природу боли подтверждает и ее происхождение: как правило, боль приходит извне, основным ее источником становится город и все его пространство, противопоставленные естественному, природному началу. Подобное восприятие образа города традиционно для русской культуры [ср.: Долгополов 1995; Логачева 1998]: город, построенный вне естественных законов, несет смерть природе и всему живому (3.1.9.).

В художественном мире русской рок-поэзии особенно остро осознает и переживает боль лирический герой, рок-герой: он также неизлечимо болен, как и окружающий его мир (3.1.10.), но боль для лирического героя чаще становится неким источником творчества. В данном значении метафора боли чаще всего представлена через образ песни или невысказанного слова. Данная метафора используется рок-авторами в традиционном для русской культуры значении некоего эмоционального заряда, потенциала творчества (3.1.11.): Делай мне больно - жестче будут мои слова. (Чай-ф).

Необходимо отметить, что именно обращение к традициям русской культуры позволило авторам рок-поэзии найти эффективный метод борьбы с хворью, избавления от боли. Отрицание страха, прием боли как некого лекарства - вот способ освободиться. Так для лирического героя русской рок-поэзии главная причина всех болезней кроется в страхе, слабости человека: … я боялся любви и болезней, / поэтому, видимо, часто болел (МВ). Герой должен «переболеть», пережить тяжелое, страшное время, пронести боль по жизни, как некое испытание, после которого придет успокоение, озарение, откроется истина: Через боль и грусть ты узнаешь путь / Ты узнаешь путь исступления (АК).

Рок-герой ищет спасение и у природных стихий: воды, огня, ветра - способных очищать, обновлять, придавать новые силы. Рок-герой пытается «растопить» (DDT), «выплеснуть» (Алиса) боль, в поисках волшебного огня, он забывает о ней, и она рассеивается, «становится ветром» (Аквариум): Выведи больных к белым родникам,/ Дай свободу всем в танце огненном (КМ). Но в настоящем художественном мире русской рок-поэзии нет шанса вылечиться, потому что чистого воздуха не хватает (см. анализ метафоры удушья) и родниковая вода отравлена (см. анализ метафоры яда). Но несмотря ни на что рок-герой верит в выздоровление, избавление от боли: в урочный час / и боль пройдет (МВ), но вылечиться в этой жизни пока невозможно - сейчас лишь смерть принесет успокоение: звездам мы становимся подругами / навсегда от сил земных излечиваясь (Дягилева). Уйти, сбежать от боли нельзя: она везде, во всех. Только так же от боли там плачут, / Так же в муках рожают детей (Воскресение).

Фрейм «Причины и возбудители болезни»

Слот «Яд». Причина болезни, как уже было отмечено выше, кроется не во внутренних характеристиках человека или общества, она всегда внешняя, искусственная: основным источником болезни на ядерном уровне исследуемого дискурса становится некая инфекция или яд. Художественный мир русской рок-поэзии заражен вирусом, герой облучен или отравлен (3.1.12.). Самой частотной в данной группе становится метафора яда (67 примеров - 64%). Подобное метафорическое словоупотребление позволяет не только представить причину болезни, но и указать на наличие обязательного виновника. Важно, что заболевания, получаемые таким образом (через облучение, заражение вирусом, и особенно отравление), чаще всего неизлечимы, заразны, а следовательно, представляют особую опасность. Подобное описание только внешних причин заболеваний вызывает негативное отношение к ее виновникам, перекладывает на них всю ответственность.

Художественный мир русской рок-поэзии весь пропитан ядом: вода, воздух (3.1.13.). Наиболее частотными становятся метафоры отравленных вод (отравленные воды, отравленный дождь, отравленные реки, ядовитый океан, ядовитая вода из колодца: 3.1.14): вода как символ чистоты, очищения в этом мире становится, напротив, одним из основных источников инфекции, заразы, а значит, лишается лечебных свойств. Ядом отравлен весь мир, и сам человек, таким образом, становится носителем инфекции, яда. Человек несет опасность, как для своей жизни, так и для окружающих: Травим друг друга изысканным ядом (Чай-ф), и даже любовь в художественном мире русской рок-поэзии «как яд» (Алиса). Мужчина и женщина отравляют жизнь друг другу: в глазах любимого, любящего женщина «читает яд» (АК), ее губы «таят в себе остывший яд» (Элизиум), именно «ядом она красит рабочую плоскость ногтей» (Аквариум). Любовь в анализируемом дискурсе - это чувство, «отравляющее девичий мозг» (АК), превращающее женщину в «смертельный яд» (Земфира) (3.1.15.). Необходимо отметить, что у героев русской рок-поэзии именно губы чаще покрыты ядом: … губы ее / … как ртуть (Аквариум), а значит, в словах героев основу составляют «злоба, ехидство, язвительность» [Ож: 916], ведущие скорее к ссоре, соперничеству, чем объединению людей (3.1.16.).

Типовые прагматические смыслы метафоры яда можно описать как ощущение угрозы, смертельной опасности, исходящей от всего окружающего человека, даже самого близкого и сокровенного. Рабство! Оно травит ядом мозги… (Ария). Агрессивно-прагматический потенциал данной метафоры подтверждается введением в контекст милитарной метафоры (рабство) с типовыми прагматическими смыслами угнетения, яд - это нечто сковывающее человека, лишающее его возможности свободно действовать, доходящее до состояния полной зависимости, подчиненности. Данные наблюдения подтверждает гипотезу о внешних причинах отравления: человека в художественном мире русской рок-поэзии сознательно травят, лишая тем самым его индивидуальности и свободы.

Чаще всего рок-авторы в текстах использует лексемы яд (25 - 16,8%), ядовитый (12 - 8%), не указывая какой-либо конкретный вид отравляющих веществ: мир отравлен, и не имеет значение чем. Реже рок-авторы используют конкретные наименования, виды ядов. Наиболее частотным являются пять видов: наркотики (3), крысиный яд (3), нервно-паралитический газ (4), кислота (5), ртуть (9). Каждый из перечисленных образов имеет собственные прагматические смыслы. Наркотики и нервно-паралитический газ (3.1.17.) воздействуют на сознание человека, на самую важную функцию человеческого организма, а значит, в отравленном мире русского рока человек лишен способности осознавать себя личностью, мыслить самостоятельно, он становится манекеном: И движутся манекены, не ведая больше страха … / Теперь больше верят погонам и ампулам с героином (Дягилева).

Образ крысиного яда (3.1.18.) связан с зооморфной метафорой, имеющей ярко выраженный эмотивный характер: человека травят, как крыс, как мелких вредителей. Выбор яда в данном случае подчеркивает брезгливое, презрительное отношение управляющих к толпе, жалкой и ничтожной. Метафора кислоты (3.1.19.) также выполняет прагматическую функцию и используется в качестве мощного средства формирования у адресата ощущения опасности, страха и брезгливости к пострадавшему, обезображенному.

Метафора ртути самая частотная в данной группе. Ртуть - это самый повседневный яд, он часто встречается в повседневной жизни, и о его опасности мы знаем с детства, но он доступен и привлекателен. Большинство людей не осознает, какую опасность несет красивый серебристый шарик ртути: а он тем времен медленно и верно убивает их (3.1.20.). Но метафора ртути не всегда используется в значении яда, некоего отравляющего вещества, в мировой культуре он также трактуется как один из философских элементов мироздания, символизирующий «способность к бесконечным превращениям и способность к познанию, постижению» [ЭСЗЭ: 421]. На ядерном уровне дискурса русской рок-поэзии образ ртути чаще связан с путешествием, с дорогой и движением как таковым, а для рок-героя путь - это единственный способ что-то изменить в этом страшном, больном, отравленном мире, вырваться из него, найти свое место, свой мир (3.1.21.).

Слот «Ранение». Второй по частотности метафорического употребления причиной боли на ядерном уровне дискурса рок-поэзии становится ранение, контузия (47 примеров - 49%). Связь данных метафор с милитарной моделью, имеющей агрессивно-прагматический потенциал, служит для создания образа агрессивного, жестокого мира, построенного на враждебности всех и вся. Нередко раны в текстах русской рок-поэзии разрастаются до размеров дома, города, реки, планеты в целом: масштабность ран подчеркивает космический характер описываемой метафоры (3.1.22). Раны в дискурсе русской рок-поэзии имеют две существенные характеристики (3.1.23.): 1) глубокие, рваные, шальные раны, нередко посыпанные солью, 2) незаживающие, вновь открывающиеся раны, ноющие шрамы, постоянно напоминающие человеку, в каком опасном, жестоком мире он живет. Данные метафорические сочетания выполняют прагматическую функцию: они пробуждают у читателя сочувствие, а их зрительный образ чаще вызывает отвращение, страх.

Рок-герой надеется на помощь, просит о ней: но в этом мире никто не зашьет раны, не наложит швы, даже воды не подаст раненому (3.1.24.). Герой не получает помощи, но и не сдается: он сам штопает раны, пытается залепить их жевательной резинкой, посыпает их пеплом. Он сам себя лечит, чаще всего очень грубым, болезненным способом (3.1.25.). Но это лишь настроение - в настоящем времени рок-герой не готов к сопротивлению, к борьбе, поэтому самой частотной в данной группе становится метафора - «зализывать раны» (3.1.26.), выполняющая прагматическую функцию и отсылающая к зооморфной метафоре, снижающей образ рок-героя до образа немощного обывателя, жалкой побитой собаки, зализывающей свои раны.

Слот «Иные причины болезни». Не менее серьезной причиной болезни становится жажда. Вода традиционно в мировой культуре - одна из основных стихий мироздания (наряду с землей, воздухом и огнем): это опора, на которой держится земля, источник жизни и средство магического очищения. В мире же русской рок-поэзии герой страдает от жажды, отсутствия чистой воды (3.1.27.). В народных представлениях ключ и родник обладают особенными лечебными свойствами, и именно чистая родниковая вода в художественном мире становится единственным средством исцеления. Выведи больных к белым родникам (КМ).

Образ воды в рок-поэзии тесно связан с понятием свободы, и именно изоляция человека приводит к смерти духовной и физической. Отсутствие свободы метафорически может быть выражено и как нехватка воздуха, чистого воздуха, и как результат - удушье (3.1.28.). Художественный мир русской рок-поэзии душен, тесен, «здесь духотой гнетет» (Ария): лирическому герою в этом душном мире не хватает свободы, глотка чистого воздуха: он находится в замкнутом пространстве, пытается открыть окна, двери. Человеку трудно дышать: порой он просто не хочет, а может быть, не умеет или у него нет разрешения, его придушили. Данные метафорические образы несут прагматический смысл насильственной изоляции, немощности героя (3.1.29).

Фрейм «Диагноз»

Фрейм «Диагноз» самый частотный в рамках морбиальной метафоры (253 единицы), но степень его продуктивности гораздо ниже (в составе данного фрейма выделено только 2 слота). Характеристика составляющих метафорических наименований, входящих в данные слоты, также неоднородна: слот «Психические заболевания» превосходит по частотности (149) и степени продуктивности, слот же «Инфекционные заболевания» уступает по частотности использования метафорических образов (104), но значительно уступает по степени продуктивности (50% примеров дублируют друг друга). Также существенно отличие слотов по функциональной характеристике: метафоры, входящие в слот «Психические заболевания», чаще выполняют моделирующую функцию, в то время как метафорические наименования в рамках слота «Инфекционные заболевания» - прагматическую.

Слот «Психические заболевания». Художественный мир современной русской рок-поэзии чаще представлен как безумный, сумасшедший, ведь «рок-культура - это культура измененного состояния сознания» [Солодова 2002]. О свойственной рок-культуре депрессивности, безумности нередко говорят и сами авторы, например, в своих интервью братья Глеб и Вадим Самойловы отмечают: «Мы работаем в жанре депрессивной популярной музыки…» [Сойникова]. Сумасшествие охватывает всех жителей этого безумного мира: с ума сходят дети и взрослые, мужчины и женщины, и «сказать по правде, все мы не в своем уме» (КИШ) (3.1.30.). Основная функция данных метафор моделирующая - рок-авторы создают безумный мир, в котором утрачены все разумные начала. Художественный мир русской рок-поэзии - это сумасшедший дом, дурдом, где человек закрыт, изолирован, связан, и другого мира он пока не знает (3.1.31).

Основными характеристиками безумия в анализируемом дискурсе становятся: 1) Обыденность сумасшествия. «В безумном этом мире» (МВ) сходят с ума часы, телеграфы, автобусы. Авторы используют в данных метафорических сочетаниях те предметы, которые являются частью повседневной жизни человека, что подчеркивает обыденность безумия в этом мире (3.1.32.).

2) Изоляция как причина безумия и безумие как способ преодоления изоляции. Изоляция является отличительной чертой художественного мира рок-авторов, их герои, как правило, лишены свободы - свободы слова, передвижения. Неслучайно в анализируемом дискурсе сумасшествие связано с клаустрофобией, с боязнью замкнутого пространства: В многоблочном многолюдном склепе / Я схожу тихонечко с ума (DDT). В данных контекстах часто используются образы смерти, что подчеркивает неприемлемость такой жизни для лирического героя русской рок-поэзии, сумасшедшая тюрьма подобна склепу в его восприятии. Боль в душе, словно смерть, близка…(Ария).

Нежелание рок-героя принимать такой мир выливается в традиционную форму сопротивления - безумие. В рамках романтизма мотив безумия приобрел концептуальное значение: «безумие» гениального художника выступало как выражение его исключительности, служило средством противопоставления обыденному сознанию и «здравому смыслу буржуазного рассудка» [Шамрай 1985]. Художник понимался как неординарная личность, необычайно чуткий, восприимчивый, страдающий от мирового несовершенства человек, которому доступно идеальное знание, и вслед за традициями русской культуры, а в частности романтизма, в дискурсе русской рок-поэзии на ядерном уровне именно сумасшествие, безумие становится символом свободы героя, его способом выступить против (3.1.34.).

3) Агрессия сумасшедшего мира - безумие является следствием некой агрессии извне: мозги целенаправленно вправляют, прочищают, заправляют, его душу ломают, избивают. В результате душа человека в этом безумном и жестоком мире получает серьезные травмы (3.1.35.). Именно безумие толкает людей на войну, на жестокие поступки, а нередко война, царящая в мире русской рок-поэзии, становится еще одной причиной сумасшествия (3.1.36.).

Причины безумия таковы: 1) изоляция, в которой герой русской рок-поэзии сходит с ума; 2) агрессия, война, которая греет руки безумцам (Круиз); 3) бездействие человека: символами бездействия становятся образы штиля, зимы и сна, сковывающие любые действия, порывы человеческой души (3.1.37.); 4) любовь: отношения мужчины и женщины, как и отношения людей в целом, воспринимаются как тяжелое болезненное состояние души: Любой из вас безумен - / В любви и на войне (Ария).

Восприятие любви как безумной, безрассудной, неистовой страсти традиционно для русской культуры ср.: Коурова 2001, но особенностью рок-поэзии является тот факт, что именно лирический герой, мужчина чаще предстает как жертва, женщина увлекает, очаровывает, доводит его до потери рассудка, она «знает, что мужчины / Это сущие дети. / И сведет тебя с ума» (Квартал), «ей лестно было, / Что такого с ума свела» (МВ). Сама героиня русской рок-поэзии теряет рассудок только когда остается одна, одиночество - основная причина безумия женщины: Сошла с ума - осталась я одна… (Элизиум); Она сходила с ума, / А ты был рядом, но так и не шел (МВ). Значительно реже рок-авторы используют традиционный для русской культуры образ весны, времени расцвета и молодости, любви и безумия: бредит шальная весна (НС); Эти майские дожди / Я схожу с ума… (Чичерина).

Итак, в этом безумном мире живут безумные люди. Самая частотная метафора, характеризующая героя и его мир в целом как сумасшедших, безумных: сойти с ума, сошедший с ума, сумасшедший (27 примеров - 18%). Данная метафора нейтральна: она лишь констатирует факт болезни, поэтому рок-авторы часто используют конкретные наименования тех или иных психических заболеваний, несущие определенную эмотивную нагрузку и выражающие конкретные прагматические смыслы. Герой может быть метафорически представлен олигофреном (2), шизо (2), буйнопомешанным (2), идиотом (5), дураком (10), безумцем (12). Данные метафоры (3.1.38.) выполняют яркую прагматическую функцию: формируют презрительное, насмешливое и даже осторожное отношение к этому миру, к его жителям.

Метафоры идиот, дурак, используемые только для номинации рок-героя, носят ярко выраженный инвективный характер, отражают негативное отношение толпы, государства к нему (3.1.39.). Образ дурака в дискурсе рок-поэзии в большинстве примеров восходит к русской народной традиции изображения юродивого, ищущего счастья и несущего истину людям. Лирический герой - дурак, безумец, «обладающий даром прорицания» Ож: 915, но ему все так же никто не верит, над ним смеются, но время покажет, что он прав, только он знает истину. Юродивый в дискурсе рок-поэзии чаще всего связан с образом пути, его глупость является основой свободы, его дурачество открывает в нем новые силы и способности (3.1.40.). Безумие лирического героя - это противопоставленность общему устрою жизни: его безумие - это не общий диагноз, это способ противостояния, способ не покориться, но описанный мотив сопротивления, восприятия сумасшествия как способа борьбы не является общим для всех авторов русской рок-поэзии и более распространен в рамках сибирской ветви русского рока.

В заключении необходимо отметить, что мотив безумия традиционен для русской культуры (безумие романтического героя, безумие серебряного века). Он был унаследован и развит рок-культурой в XX веке. Но если безумие в романтизме - это, в первую очередь, художественная метафора, обозначающая высшее духовное богатство и лучшие силы человеческой природы, то, появляясь в текстах рок-поэзии, романтический мотив безумия подвергается трансформации. Если в романтизме безумие героя было отличительной чертой, выделяющей его из толпы, то в современной русской рок-поэзии чаще безумен сам мир, безумен каждый человек в нем.

Слот «Инфекционные заболевания». Помимо психических заболеваний в текстах русской рок-поэзии частотны метафоры инфекционных заболеваний: холера (6%), энцефалит (6%), чахотка (9%), педикулез (9%), проказа (12,5%), венерические (15,6%), простуда (18,7%), чума (21,8%).

Каждая из выделенных метафор подчеркивает определенные прагматические смыслы: чахотка (3.1.41.) указывает «на прогрессирующее истощение организма» Ож: 878, на обреченность человека, медленное и необратимое умирание; чума, проказа, холера (3.1.42.) - это болезни не просто инфекционные, они, как правило, хронические, легко разрастающиеся до масштабов эпидемии, убивающие целые города, государства. Именно масштабность их последствий важна для рок-авторов, использующих данные метафорические номинации для изображения всеобщей болезни в мире.

Метафора чумы традиционна для мировой культуры, и, в частности, литературы барокко, позже постмодернизма. «Барокко с его обострённым чувством вселенских катастроф охотно обращалось к мотиву чумы, позволяющему наглядно и убедительно продемонстрировать всевластный закон гибели и разрушения земного. Образ чумы, неразборчиво и беспощадно пожиравшей живое, давал писателям возможность теснее сосредоточиться на излюбленной барокко идее хрупкой тщеты человеческой жизни, её сиюминутной легковесности» [Носенко 2002]. На ядерном уровне дискурса русской рок-поэзии настоящая метафора подчеркивает такие прагматические смыслы, как обреченность и смертельную опасность, заложенные в самой сути этого мира. Данные прагматические смыслы подчеркивает и то, что чумные бактерии могут находиться в любой вещи, окружающей нас в повседневной жизни, их распространителями обычно являются вши, крысы, а значит, сами люди, принявшие правила этого мира. Реже метафора чумы в анализируемых текстах используется и в ином значении, известном в мировой культуре: это некий Страшный Суд, карающий несправедливость и восстанавливающий истину. Это высшая точка зрения диаметрально противоположна точке зрения общества, погрязшего в разврате, телесном наслаждении и полностью отрекшегося от духовный ценностей. Чума (3.1.43.) - это одна из ипостасей рок-героя, неожиданно заявившего о себе в мире, в обреченном обществе, произведшего в нём катастрофу, пытающегося преобразить его.

Второй по частотности в рамках анализируемого слота является метафора простуды (3.1.44.), несущая прагматический смысл обыденности болезни человека. В текстах русской рок-поэзии метафора простуды нередко стоит рядом с проказой, чумой, перенося на них значение обыденности, привычности, которое также подчеркивает образ действий героев, которые больны проказой, чумой, холерой, но продолжают вести обычный образ жизни, беззаботный, а иногда даже бессмысленный (3.1.45.). Метафора вши (3.1.46.) - как основного разносчика педикулеза - служит средством создания образа рядового человека в художественном мире русской рок-поэзии. Человек в этом мире предстает как паразит, слабое существо, живущее только за счет другого. Метафорические номинации венерических заболеваний (3.1.47.) выполняют две функции: 1) указывают на то, что источник заболевания не только внешний, инфекция проникла настолько глубоко в этот мир, что сам человек становится ее носителем; 2) также данные метафоры снижают традиционный образ любви, уподобляют ее чему-то непристойному, неприличному.

Таким образом, метафоры инфекционных заболеваний выполняют прагматическую функцию: активизируют эмоциональное восприятие слушателей. Подобное словоупотребление вызывает эмоциональное отторжение, брезгливость, страх и даже осуждение. Не подходи ко мне - я заразная, грязная (Дягилева). Особенно ярко данную функцию выполняют метафорические симптомы выше описанных заболеваний (3.1.48.): нарыв, гной, харкать кровью, зуд, провалившийся нос, прогнившие головы.

Фрейм «Состояние больного»

Слот «Психическое состояние». Психическое состояние героя можно описать как повышенное нервное возбуждение, помрачение сознания с полной или частичной потерей самоконтроля: меланхолия (5%), транс (5%), лихорадка (8%), паранойя (8%), истерика (13,8%), кошмар (25%) и даже бред (33%). Как уже было отмечено выше, любое болезненное состояние человека в художественном мире рок-поэзии - не отклонение от нормы, это естественное состояние героя в сумасшедшем мире, и каждое состояние подчеркивает, описывает какое-то одно условие, правило существования. Меланхолия как болезненно угнетенное состояние человека подчеркивает насильственные основы изоляции людей в этом мире, где человека подавляют, притесняют, не дают жить свободно. Это прагматическое значение несет и метафора транса (3.1.49.). Транс - повышенное нервное возбуждение, приводящее к потере самоконтроля и помрачению сознания, вызывается, как правило, гипнозом, то есть внушением, а значит, воля человека в художественном мире русской рок-поэзии подчинена некому гипнотизеру, тому, кто управляет всеми его действиями. Метафоры лихорадки, паранойи, бреда (3.1.50.) подчеркивают актуальность прагматического значения бессмысленности, бессознательности всего происходящего: лихорадка характеризует действия человека как излишне поспешные, суетливо-беспокойные, необдуманные, неразумные; паранойя, бред приводят к полному расстройству мыслительной деятельности, когда человек теряет пространственные, нравственные, этические ориентиры.

Результатом параноидального бреда, охватившего всю жизнь, становится истерика как следствие безудержной и лживой пропаганды, стремящейся запугать, нагнетать страх, она доводит человека до состояния, когда он не видит границы между жизнью и игрой, жизнью и сном. Сама жизнь превращается для человека в нечто тягостное, ужасное, кошмарное, напоминающее тяжелое, гнетущее сновидение, кошмар (3.1.51.).