Синтаксис и семантика лёгких глаголов-телисизаторов в горномарийском и чувашском языках
Анализ синтаксического статуса горномарийских и чувашских сложных глаголов. Описание синонимичных лёгких глаголов малокарачкинского диалекта и системы сложных глаголов в марийских языках. Аспектуальная семантика и разница между телисизаторами двух языков.
| Рубрика | Иностранные языки и языкознание |
| Вид | дипломная работа |
| Язык | русский |
| Дата добавления | 28.11.2019 |
| Размер файла | 1,7 M |
Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже
Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.
`Время ожидания в ГСС (государственной службе спасения) постоянно
увеличивалось в течение 5 лет'
(24) The tailor lengthened the trousers in just twenty minutes.
`Портной удлинил брюки всего за двадцать минут'
Отметим, однако, что, несмотря на то, что предельность не имеет единого источника в структуре события, на материале английского языка работает следующее обобщение: составляющая, ответственная за предельную интерпретацию, всегда находится в комплементе вершины proc. Как мы увидим позднее, такое обобщение окажется проблематичным при привлечении материала языков с более разнообразным набором акциональных классов.
Стативная интерпретация возникает тогда, когда структура события глагола составлена только из событийной вершины init. Процессная интерпретация появляется только тогда, когда в структуре события есть вершина proc, но отсутствует вершина res, превращающая глагол в пунктив. О том, что вершина proc обязательна для наличия динамического компонента в ситуации, пишет ещё сама Рэмчанд [2008], но обобщение, сформулированное нами, заимствовано из [Лютикова и др. 2006], к которой мы сейчас и обратимся.
В работе [Лютикова и др. 2006] подробно решается проблема выведения акциональных значений из структуры события: в частности, помимо общих соображений, С.Г. Татевосов развивает теорию Дж. Рэмчанд для того, чтобы объяснить разнообразие акциональных классов, представленных в карачаево-балкарском языке.
Глаголы слабого предельного класса <ES P, P> имеют одну из четырёх событийных структур: пациентивные процессы с результирующим состоянием <proci, resi>, агентивных процессов с результирующим состоянием <initi, proci, resi>, глаголов результата <init, proci, resi> и глаголов способа <init, proc>.
Согласно данным С.Г. Татевосова, слабые предельные глаголы способа карачаево-балкарского языка представлены исключительно инкрементальными глаголами, такими как ajt `говорить', quwur `жарить', zuw `мыть', kes `резать', zaz `писать' и т.д. В случае с инкрементальными глаголами непредельная интерпретация явствует напрямую из структуры события (согласно вышеупомянутому обобщению), а предельная интерпретация «вхождение в состояние» появляется в случае квантованности комплемента событийной вершины proc - то есть так же, как и у инкрементальных глаголов в английском языке. Для соблюдения некоторых формальных требований С.Г. Татевосов вводит специальные отдельные вершины для разных подтипов инкрементальных глаголов - глаголов с инкрементальным путём, инкрементальным свойством и инкрементальной темой, однако мы не будем подробно разбирать их устройство, поскольку для нашего исследования достаточно такого достаточно упрощённого взгляда на их структуру.
Для того, чтобы объяснить наличие непредельной интерпретации у процессов с результирующим состоянием, С.Г. Татевосов использует понятие «инерционных миров» [Dowty 1979]. Инерционный мир - это «такой возможный мир, в котором релевантные события из актуального мира развиваются естественным образом и никакая внешняя сила не вмешивается в их течение» (Лютикова и др. 2006: 307). Семантику инерционного мира вводит альтернативная вершина procpart, которая задаётся в лексиконе у рассматриваемого подмножества слабых предельных глаголов наряду со стандартной вершиной proc. Отличие семантики вершины procpart от семантики стандартной вершины (если не вдаваться в формальносемантические детали) состоит в том, что утверждение о достижении предела делается не в реальном мире, а в инерционном - что позволяет глаголу получить непредельную интерпретацию, поскольку в procpart содержится и утверждение о наличии самого процесса в актуальном мире.
У части глаголов результата, принадлежащих к классу слабых предельных глаголов, непредельная интерпретация возникает так же, как у процессов с результрующим состоянием - посредством вершины procpart. Однако в некоторых случаях глаголы результата имеют такое непредельное прочтение, которое не предсказывается семантикой этой вершины - прочтение со значением неудавшейся попытки (пример (25) - это цитата примера (3.176) из [Лютикова и др. 2006:310]):
(25) Kerim eki minut esik-ni ac-xan-d?.
Керим два минута дверь-acc открывать-pfct-ЗSG
1. Керим пооткрывал дверь две минуты
2. *Керим открывал дверь две минуты {т.е. открыл ее до какой-то
степени, но нe полностью}
С.Г. Татевосов аргументированно показывает, что семантику неудачной попытки вводит альтернативная стандартной вершина initpart, которая, аналогично procpart, описывает деятельность агенса, которая приводит к изменению состояния пациенса в инерционном мире, но не в актуальном.
Объясняя источники ингрессивного прочтения у глаголов акциональных классов <EP, P> и <EP Р, P>, Татевосов вводит две альтернативные вершины initingr и procingr, лицензирующие начинательную интерпретацию у переходных/неэргативных и неаккузативных глаголов соответственно. Эти вершины несут следующую семантику: существует некоторое событие e, не входящее в экстенсионал предиката Р (то есть ситуации, описываемой глагольной основой), которое непосредственно предшествует другому событию e', уже входящему в экстенсионал предиката Р.
Похожим образом решается проблема с инцептивной интерпретацией у глаголов акциональных классов <ES S, S> и <ES, S>. Татевосов вводит вершины initincep и sincep для внутренне и внешне вызванных состояний соответственно. Семантика этих вершин аналогична семантике ингрессивных вершин.
В отношении инцептивно-стативных глаголов, однако, может быть задан справедливый вопрос: почему нельзя предположить, что их предельная интерпретация достигается не альтернацией вершин, а наращением проекций proc и (при необходимости) init? В этом месте интересно отметить, что внутренние и внешние состояния ведут себя по-разному в сочетании с каузативами: от внутренних состояний образуются дистантные, а от внешних контактные каузативы. На основании этой разницы Татевосов предлагает считать, что событийная вершина s внешних состояний семантически идентична вершине res (то есть результирующему состоянию), в то время как событийная вершина init внутренних состояний действительно аналогична таковой с процессом с каузирующим подсобытием.
Сама Рэмчанд признаёт, что среди открытых вопросов для синтаксиса первой фазы есть и структура стативных предикатов:
Пожалуй, наиболее вопиющее упущение в этой книге - это структура стативных глаголов. Мне нечего сказать интересного про стативы, а тем более про релевантное и удивительное взаимодействие между состояниями, прилагательными и причастиями. Понятно, что никакая теория акциональной декомпозиции не может считаться завершённой без рассмотрения этих фундаментальных вопросов категории и событийного типа. Perhaps the most glaring omission in this book has been stative verbs. I have nothing interesting to say about statives, far less the relevant and fascinating relationship between stative verbs, adjectives and participles. Clearly, no theory of verbal decomposition would be complete without addressing these central questions of category and eventuality type. [Ramchand 2008: 222]
Разграничение разных типов состояний является действительно проблемным местом синтаксиса первой фазы, однако по нашим данным состояния ведут себя с лёгкими глаголами как естественный класс без обнаруженных нами системных исключений, поэтому мы будем исходить из того, что структура события состояний всегда представлена событийной вершиной init, как принятоРэмчанд приводит аргументы [Ramchand 2008: 116] в пользу того, что вершина стативного подсобытия синтаксически идентична вершине каузирующего подсобытия init. Первый аргумент состоит в том, что спецификатор стативной вершины похож на спецификаторы вершин каузирующего подсобытия тем, что его внутренние свойства тоже вызывают наличие материала, заданного в комплементе вершины: условно говоря, Вася боится кошмаров потому, что его к этому побуждает его сущность. Второй аргумент состоит в том, что стативная вершина так же, как и вершина каузирующего подсобытия, способна приписывать аккузатив, благодаря чему возможны переходные стативы. в каноническом синтаксисе первой фазы [Ramchand 2008a].
Итак, целью этого раздела было показать, как соотносятся между собой структура события глагола и его акциональные свойства. Эти знания позволят нам в дальнейшем выводить структуру события сложного глагола из соотношения различных акциональных характеристик его компонентов в нашем анализе.
2. Исследования по сложным глаголам тюркского типа
Теперь, когда введена теория акциональной декомпозиции, мы можем дать более точное определение сложному глаголу, точнее, сложному глаголу тюркского типа, то есть такой конструкции, которая характерна в основном для языков тюркской группы. Итак, сложный глагол - это конструкция, в которой акциональная и идиосинкратическая информация распределены по двум формам: событийный шаблон задаёт глагол-вершина (он же лёгкий глагол), а лексическую константу - зависимый глагол в форме деепричастия. Так, например, в предложении (26) лёгкий глагол koltaљ `послать' задаёт событийный шаблон (в данном случае - become <state> Y), а лексический глагол s??l??klanaљ `грустить' передаёт лексическую информацию: речь идёт о состоянии грусти.
(26) Vas'a s??l??k-lan-en kolt-??љ
В. грусть-vbz-cvb послать-aor[.3sg]
`Вася загрустил'.
Как конструкции, нарушающие принцип одно-однозначного соответствия глагола и обозначаемой ситуации, сложные глаголы представляют из себя интересную проблему и с точки зрения морфосинтаксиса, и с точки зрения семантики. В этом исследовании мы расскажем только о тех исследованиях, которые напрямую касаются нашей темы, но, конечно, далеко-далеко не о всём, что известно в этой области. Более того, в этом разделе мы не будем рассматривать достижения лингвистики в области устройства собственно горномарийских и чувашских сложных глаголов, поскольку им будет посвящено отдельное внимание в соответствуюших разделах.
2.1 Синтаксис сложных глаголов
Синтаксису сложных глаголов тюркского типа посвящена монография П.В. Гращенкова [2015], в которой автор строит универсальные синтаксические структуры для сложных глаголов тюркских языков и подробно разбирает синтаксические особенности этих конструкций. Автор рассматривает два типа конструкций: так называемые конструкции со вспомогательными глаголами и сложные глаголы глаголы образа действия. Сложные глаголы образа действия представляют из себя конструкцию, состоящую из глагола способа в форме деепричастия и вершинного глагола результата. Приведём пример такой конструкции из казахского языка (пример взят из Гращенков 2015: 216):
(27) Н?рлан гайкаларды б?ра-п босата-ды
Нурлан гайки крутить-conv освобождать-pst
`Нурлан раскручивает гайки'
Так, в примере (27) представлен сложный глагол б?ра-п босата- `раскручивать', который состоит из глагола способа в форме деепричастия, уточняющего, что действие состоит из круговых движений, и глагола результата-вершины, специфицирующего характер состояния, в которое войдут гайки - `быть свободными'.
Такого типа конструкции, однако, устроены иначе, чем рассматриваемые нами в горномарийском и чувашском языке сложные глаголы, что мы постараемся показать в разделе, посвящённому образованию сложных глаголов.
На наши сложные глаголы гораздо больше похожи так называемые конструкции со вспомогательным глаголом, или КВГ. Это такие сочетания деепричастной и вершинной форм, в которых главный глагол превратился в функциональную проекцию, некоторым образом модифицирующую семантику лексического глагола в форме конверба. Как пишет П.В. Гращенков, «тюркские сериализаторы потеряли значительную часть свойств обычных лексических проекций» [Гращенков 2015: 102]. При этом, как отмечает автор, грамматикализация многих из вспомогательных глаголов прошла не «до конца», и многие сериализаторы сохранили часть своей глагольной структуры, о чём свидетельствует наличие у них селективных ограничений на лексический глагол: сериализатор «уже не может иметь собственную лексическую проекцию, но ещё имеет возможность проецировать функциональную структуру» [ibid: 176].
П.В. Гращенков предполагает, что соединение лексического глагола с лёгким происходит после vP, однако многие сериализаторы способны принимать на себя деривационную морфологию, что говорит о возможном наличии нескольких проекций vP в синтаксической структуре сложного глагола.
Таким образом, благодаря работе [Гращенков 2015] мы, в частности, знаем, что должен представлять из себя лёгкий глагол: это такой глагол, который уже потерял возможность описывать собственную ситуацию и, как следствие, употребляться изолированно, однако ещё не утратил некоторые свои функциональные проекции. Цель нашего исследования - это как раз попытаться установить, какие именно проекции сохранились у лёгких глаголов-телисизаторов и как это объясняет их семантику и селективные ограничения.
2.2 Семантика сложных глаголов
П.В. Гращенков [2015] на довольно большой выборке тюркских языков приводит следующие возможные для тюркских лёгких глаголов грамматические значения: прогрессив (выделение длительной стадии ситуации), хабитуалис (стативизация ситуации: `Х таков, что ему свойственно делать P'), инхоатив (выделение начальной точки ситуации), результатив (выделение результирующего состояния), пунктив, лимитатив (ограничение ситуации во времени: бегать > побегать), поссибилитив (`X может P'), аттемптив (`X попытался P') и аппликатив (введение нового участника, чаще всего бенефициара, в структуру события).
Как можно заметить по приведённому списку, одна из основных функций лёгких глаголов - это акциональная модификация. Существенный вклад в понимание того, каков в точности механизм акциональной модификации у лёгких глаголов разных типов, внёс А.Б. Шлуинский (см., например, его работы [Шлуинский 2006; 2009] и раздел в [Лютикова и др. 2006]). Отличительная особенность его описательных работ состоит в том, что он, пользуясь данными из собранных по методу С.Г. Татевосова акциональных словников, рассматривает влияние акционального класса лексического глагола на набор акциональных интерпретаций получившегося сложного глагола. Такой метод позволяет определить, какие именно акциональные интерпретации появляются и/или исчезают при модификации лёгким глаголом, и сформулировать общий алгоритм работы лёгкого глагола как акционального модификатора.
В качестве примера приведём описание акционального поведения лёгкого глагола tur- `стоять' из карачаево-балкарского языка [Лютикова и др. 2006]:
|
акциональный класс лексического глагола |
акциональные значения глагола: <Перфект; Презенс> |
-p tura |
-p tur*an |
-V tura, -V tur*an |
|
|
слабые предельные |
<ES P, P>, глаголы результата |
S |
P |
P |
|
|
<ES P, P>, глаголы способа |
P, S |
||||
|
сильные предельные |
<ES, P> |
S |
- |
P |
|
|
пунктивные |
<ES, -> |
S |
- |
P |
|
|
инцептивно-стативные |
<ES S, S>, с акцентом на S |
S |
S |
S |
|
|
<ES S, S> с акцентом на ES |
S, P |
P |
|||
|
стативно-процессные |
<ES P S, P S> |
S |
S |
P |
|
|
стативно-процессные со стативным значением в перфективных формах |
<ES P S, P S> |
S |
S |
P |
|
|
слабые предельно-стативные |
<ES P S, P> |
S |
P |
P |
|
|
сильные предельно-стативные |
<ES S, P> |
S |
P |
P |
|
|
двупредельные |
<ES EP P, P> |
S |
P1 P2 |
P1 P2 |
|
|
ингрессивно-непредельные |
<EP P, P> |
P |
P |
P |
|
|
мультипликативные |
<ES MP, MP> |
S |
MP |
MP |
|
|
мультпликативно-процессные |
<ES P MP, P MP> |
S |
P MP |
P MP |
|
|
стативные |
<S, S> |
S |
S |
S |
|
|
непредельные |
<P, P> |
??P |
P |
P |
Как можно заметить, сложные глаголы с tur обозначают длительную стадию события, описываемого лексическим глаголом: либо процессуальную, либо стативную (в том числе результирующее состояние предельного процесса). Такая полисемия лёгкого глагола tur- позволяет отнести его к маркерам инкоплетива (см. [Плунгян 2011]). Не вдаваясь в теоретические подробности, отметим некоторые технические детали. Так, во-первых, для выявления акционального значения лёгкого глагола А.Б. Шлуинский естественным образом отбирает слова разных акциональных классов. Во-вторых, Шлуинский учитывает грамматическую форму лексического глагола, а именно тип деепричастия: на гласную или на -p. В-третьих, важным параметром оказывается и грамматическая форма собственно лёгкого глагола tur-.
Совокупность этих трёх параметров позволяет автору на сравнительно небольшой выборке глаголов определить общий алгоритм действия акционального модификатора tur-. Так, например, согласно обобщению Шлуинского, конструкция с деепричастием на -p ориентирована на стативную стадию, а вот сложный глагол с деепричастием на гласную - наоборот, на процессную стадию.
На примере tur- также можно видеть, что лёгкий глагол как акциональный модификатор способен не только специфицировать акциональное значение, которое уже есть у лексического глагола (как, например, он делает в отношении ингрессивно-непредельных процессов), но и вводить новое (как, например, введение результирующего состояния у предельных процессов) или, с другой стороны, никак не влиять на набор акциональных интерпретаций (так, например, происходит со стативами).
Такой подход к описанию семантики сложных глаголов очень удобен, поскольку позволяет вычислить некоторую общую закономерность, с которой лёгкий глагол модифицирует акциональные свойства лексического глагола. Эта закономерность, однако, является сугубо описательным конструктом, удобным для цели обобщения, но не для посторения теории акциональной декомпозиции: мы видим только сами закономерности, но не структуру того, что эту закономерность обеспечивает.
Подведём итог этого раздела. Как мы постарались показать, сложные глаголы тюркского типа неплохо изучены как с синтаксической, так и с семантической точки зрения, однако довольно мало внимания уделяется собственно семантико-синтаксическому интерфейсу (на настоящий момент нам известна только одна работа такого типа, посвящённая горномарийскому языку [Kashkin&Dyachkov 2018]). Так, сведения о синтаксисе сложных глаголов детально объясняют то, как именно образуется сложный глагол, какими проекциями обладают лексический и лёгкий глаголы, но не то, чем обуславливаются селективные ограничения конкретного лёгкого глагола и акциональные свойства разных сложных глаголов. Сведения о семантике позволяют выявить закономерности, по которым лёгкие глаголы модифицируют акциональные и аргументные свойства лексических глаголов, и на их основе выделить конкретные значения сериализаторов, однако эти закономерности и значения находятся в отрыве от теоретических моделей и работают как бы как чёрный ящик: непонятно, почему именно лёгкие глаголы так работают и почему именно такое значение привносят.
Как раз на эти вопросы мы и постараемся ответить в нашей работе. Далее мы попробуем выявить структуру события лёгких глаголов: по нашему представлению, это позволило бы нам понять, почему у рассматриваемых нами телисизаторов именно такое значение и именно такие селективные ограничения.
3. Горномарийские сложные глаголы
3.1 Обзор литературы
Марийские сложные глаголы ещё с прошлого века становятся специальным объектом изучения как отечественных, так и зарубежных лингвистов (см., прежде всего, [Чхаидзе 1960], [Alhoniemi 1985], [Серебренников 1960], но и многих других), при этом в качестве основного источника примеров авторы используют луговой, а не горный марийский. В частности, все пять рассматриваемых нами лёгких глаголов описываются в коллективной работе Н.Т. Пенгитова, И.С. Галкина и Н. Исанбаева [Пенгитов и др. 1961]. Информация о семантике каждого из телисизаторов, которые авторы называют вспомогательными глаголами (а сложные глаголы называются составными глаголами), содержится в разделе «Вспомогательные глаголы, образующие составные глаголы с видовыми значениями».
Согласно авторам данной работы, лёгкий глагол каяш Как мы уже отметили, авторы XX века преимущественно ориентируются на лугово-марийский материал, поэтому, в частности, сами лёгкие глаголы приведены в луговом варианте, который зачастую отличается от горного: так, глагол каяш - это луговой когнат горного keдљ `уйти', глагол шындаш - луговой когнат љ?Ёndдљ `посадить', а глагол шинчаш - луговой когнат љ?Ёnzдљ `сесть'; оставшиеся два глагола звучат одинаково в обоих марийских языках. `идти, уйти' «образует составные глаголы от непереходных глаголов, обозначающих изменение в состоянии или положении предмета, и придаёт им значение законченности действия с оттенком моментальности совершения» [Пенгитов и др. 1961: 203]. Про лёгкий глагол колташ `послать' авторы пишут, что он «образует составные глаголы от некоторых переходных и непереходных глаголов» и передаёт следующие значения: «значение однократной законченности действия», «значение начала действия», а также иногда «выполняет роль украшающего слова и по значению приближается к ласкательному суффиксу ал-» (все цитаты из [ibid: 204]). Лёгкий глагол шинчаш `сесть' «образует составные глаголы от непереходных глаголов, выражающих изменение в состоянии, и придаёт им значение однократной завершённости действия» [ibid: 205]. Лёгкий глагол шындаш `посадить' «образует составные глаголы от некоторых переходных глаголов и придаёт им видовое значение однократной завершённости действия» [ibid: 204]. Наконец, лёгкий глагол шуаш `бросить' «образует составные глаголы от некоторых переходных глаголов и придаёт им видовое значение однократности, стремительности совершения действия» [ibid: 206].
Таким образом, благодаря работе [ibid] и довольно большому количеству других работ второй половины XX века стали известны как семантические (наличие аспектуального, «фазового» значения), так и сочетаемостные особенности рассматриваемых нами лёгких глаголов (такие, как чувствительность телисизатора к аргументной структуре лексического глагола, а также к тому, присутствует ли в его семантике изменение состояния).
Обзор современных работ, посвящённым проблематике сложных глаголов в марийских языках, стоит начать с диссертации лингвиста Джереми Брэдли [Bradley 2016], в которой автор предпринимает попытку свести и обобщить всю информацию о сложных глаголах, известную по ранним работам, и предложить их описание на языке современной лингвистической типологии. Кроме того, он проводит корпусное исследование на материале текстов на лугово-марийском языке и для каждого из лёгких глаголов приводит список смысловых глаголов, сочетаемость с которыми подтверждена корпусными данными.
Глагол kajaљ/keдљ Брэдли называет «аспектуальным показателем начинательности и завершённости с оттенком неожиданности, сочетающимся с глаголами, обозначающими изменение состояния или местонахождения» Aspect marker for ingressiveness and completeness with nuance of unexpectedness, coupled with verbs denoting a change in state or position [Bradley 2016: 153].. Глаголу koltaљ приписываются 3 аспектуальные функции: «показатель моментальности с намёком на неожиданность действия», «показатель начинательности с намёком на неожиданность и моментальность» и «показатель диминутива» Aspectual marker for momentariness, hinting at unexpectedness; Aspectual marker for ingressiveness, hinting at unexpectedness and momentariness; “Diminutive marker” [Bradley 2016: 170].. Глагол љinиaљ/љ?Ёnzдљ, согласно Брэдли, «обозначает однократное завершение [действия] с возможным значением стремительности и возможным переходом сидячее положение» Denotes single completion, possible impetuous, possible obtainment of a sitting position [Bradley 2016: 225].. Глагол љ??ndaљ/љ?Ёndдљ «обозначает однократное выполнение [действия] с набором дополнительных оттенков временного значения: неожиданность, интенсивность проявления, очевидный результат, приводящий к длительному изменению состояния» Denotes single execution, with a number of other facets at times: unexpectedness, intensity of manifestation, evident result, resulting prolonged change of state [Bradley 2016: 222].. Глагол љuaљ, по Брэдли, «обозначает одиночное результативное действие, намекает на энергичное, стремительное, внезапное, быстрое исполнение» Denotes single resultative action, hints at energetic, impetuous, sudden, rapid execution [Bradley 2016: 241]..
Помимо детального описания семантики каждого из лёгких глаголов, в конце диссертации Брэдли кластеризует разные лёгкие глаголы по аспектуальным функциям. В частности, глаголы kajaљ /keдљ, koltaљ, љuaљ, љ??ndaљ/љ?Ёndдљ и љinиaљ/љ?Ёnzдљ образуют (вместе с некоторыми другими глаголами) класс комплетивов, а глагол koltaљ также дополнительно входит в кластер инцептивов. Кроме того, Брэдли отмечает, что глаголы kajaљ /keдљ и љinиaљ/љ?Ёnzдљ сочетаются с непереходными лексическими глаголами, љuaљ - с непереходными глаголами, а koltaљ и љ??ndaљ/љ?Ёndдљ - и с теми, и с другими.
Таким образом, благодаря работе Джереми Брэдли, во-первых, становятся более отчётливыми представления о грамматической семантике рассматриваемых лёгких глаголов (так, теперь понятно, что семантика лёгких глаголов аспектуальная или акциональная), а во-вторых - на большом корпусном материале подтверждается и уточняются сочетаемостные предпочтения лёгких глаголов, сформулированные ещё в [Пенгитов и др. 1961]. Тем не менее, многие вопросы пока остаются без ответа. Прежде всего, опора на корпусные данные позволяет лишь иметь в виду, насколько широк дистрибутивный потенциал лёгких глаголов, но не определить строгие границы их сочетаемости - для достижения этой цели необходимо привлечение отрицательного материала. Кроме того, несмотря на существенное продвижение в понимании грамматической семантики лёгких глаголов, всё ещё остаётся непонятным, с одной стороны, чем именно отличаются модификаторы друг от друга, и, с другой стороны, когда именно полисемичные лёгкие глаголы обладают тем или иным значением.
Детальное изучение сложных глаголов именно горномарийского языка начинается также в 2016 году благодаря сериям экспедиций двух научных групп: команды Егора Владимировича Кашкина, изучающей горномарийский язык села Кузнецово, и команды Светланы Юрьевны Толдовой, изучающей горномарийский язык села Микряково. Участниками обеих партий являются студенты ОТиПЛ МГУ имени Ломоносова, но в партии С.Ю. Толдовой также состоят студенты Школы Лингвистики НИУ ВШЭ; один из этих студентов - автор настоящей работы.
Первая работа кузнецовской партии, посвящённая проблематике сложных глаголов в горномарийском языке - это работа Е.В. Кашкина [2017], посвящённая семантике лёгкого глагола keдљ `уйти, уходить'. В ней автор подробно разбирает сочетаемостные ограничения телисизатора, а также приводит функциональное объяснение грамматикализации глагола.
Так, Е.В. Кашкин отмечает, что лёгкий глагол keдљ обозначает вхождение в новое состояние, сочетаясь в таком значении с непереходными предельными процессами. Кроме того, на основании собранного отрицательного материала автор отмечает, что keдљ не сочетается с непредельными процессами, экспериенциальными глаголами, предикатами индивидного уровня и с состояниями - за исключением глагола amalaљ `спать', который образует с телисизатором сложный глагол с инцептивным значением amalen keдљ `уснуть'.
В работе также представлено объяснение как возникшего акционального значения, так и сочетаемостных особенностей телисизатора. Так, согласно, Е.В. Кашкину, глагол keдљ «сохраняет семантику отдаления, присущую его исходному значению» [ibid:42], и это проявляется в его селективных ограничениях: он не может образовывать сложный глагол с лексическими глаголами, в которых содержится идея создания или приобретения. Так, например, keдљ сочетается с глаголом jamaљ `потеряться', но не сочетается с глаголом moaltaљ `найтись' (примеры взяты из [Кашкин 2017: 42]):
(28) m??n'-??n koљel'ok-em jam-??n ke-n Здесь и в дальнейшем, цитируя примеры из работ наших кузнецовских коллег, мы будем переоформлять глоссы согласно нашей конвенции - единственно из соображений удобства для читателя, т. е. никак не претендуя на бомльшую адекватность собственных обозначений.
я.-gen кошелёк-poss.1sg теряться-cvb уйти-prf[.3sg]
`У меня кошелёк потерялся'.
(29) *ostatka-eљ koљel'ok mo-alt ke-n
остаток-lat кошелёк находить-detr уйти-prf[.3sg]
Ожидаемое значение: `Наконец-то кошелёк нашёлся'
Поддерживая интуицию автора в отношении связи исходной семантики удаления с селективными ограничениями лёгкого глагола keдљ `уйти', мы должны отметить, что обобщение, что лёгкий глагол keдљ не очень хорошо сочетается с глаголами созиданияВ нашей терминологии глаголы созидания - это такие глаголы, в аргументной структуре которых представлен актант, создаваемый в ходе действия процесса. Это могут быть как переходные глаголы (например, написать), так и непереходные (например, родиться). и приобретения, не совсем верно. Так, в самой работе [ibid:40] среди глаголов, сочетающихся с рассматриваемым телисизатором, приводится глагол temдљ `наполняться', в семантике которого усматривается как раз приобретение в виде заполнения пустого пространства. Кроме того, согласно нашим собственным полевым данным, глагол keдљ способен сочетаться и с другими глаголами качественного приобретения, например, с глаголом kuљkaљ `расти':
(30) Vas'a kuљk-en ke-љ
В. расти-cvb уйти-aor[.3sg]
`Вася подрос'
Тем не менее, несмотря на некоторую неточность формулировки, по всей видимости, именно Е.В. Кашкин первым обнаружил это обособленное селективное ограничение лёгкого глагола keдљ, не выводимое напрямую из остальных.
В статье [Кашкин 2018a], посвящённой грамматикализации горномарийских глаголов позиции, автор описывает лёгкие глаголы љ?Ёnzдљ `садиться', љ?Ёndдљ `сажать', љalgaљ `стоять' и љagalaљ `вставать' (мы, естественно, остановимся на том, что сказано о первых двух глаголах). Так, отмечается, что глагол љ?Ёnzдљ образует сложные глаголы с семантикой вхождения в новое состояние, в некоторых случаях выражая накопление ресурса или эффекта. Также автор противопоставляет телисизатор љ?Ёnzдљ другому лёгкому глаголу koltaљ `послать', отмечая, что если koltaљ «указывает на мгновенный переход в новое состояние» [ibid: 180], то љ?Ёnzдљ «предполагает длительность проявления такого состояния» [ibid: 180]. Глагол љ?Ёndдљ `ставить' также обозначает вхождение в состояние, в частности, создание нового объекта или накопление ресурса. В некоторых случаях глаголом љ?Ёndдљ «выражается идея пресыщения какого-либо участника ресурсом» [ibid: 181]. Кроме того, автор отдельно оговаривает некоторые селективные ограничения: так, согласно Е.В. Кашкину, лёгкий глагол љ?Ёndдљ `сажать' не сочетается с пациентивными и экспериенциальными непереходными глаголами. Тем не менее, согласно нашим данным, запрет на сочетаемость љ?Ёndдљ `ставить' с глаголами эмоционального состояния всё же не абсолютно строгий:
(31) a.Vas'a s??l??k-lan-en љ?Ёnd-?Ёљ
В. грусть-vbz-cvb ставить-aor[.3sg]
`Вася нагрустился'.
b. vas'a amal-en љ?Ёnd-?Ёљ
В. спать-cvb посадить-aor[.3sg]
`Вася выспался'
В статье [Кашкин 2018b], посвящённой грамматикализации глаголов бросания в горномарийском языке, автор рассматривает лёгкие глаголы љuaљ и k??љkaљ. Отмечается, что в лексическом значении љuaљ обозначает единичный бросок, а k??љkдљ - серию бросков, и на основании этого различия объясняются и некоторые отличия в путях грамматикализации глаголов (однако дальше мы будем рассматривать только интересующий нас в рамках данного исследования глагол љuaљ).
Вначале автор проводит несколько морфосинтаксических доказательств слитности сложных глаголов, такие как неразрывность, «общая» пассивизация на главном глаголе и невозможность каузативизации лёгкого глагола (примеры заимствованы из [Кашкин 2018b: 116-118]):
(32) a. pьerg?? pьљдng??-m ro-en љu-en
мужчина дерево-acc рубить-cvb бросить-prf[.3sg]
`Мужчина срубил дерево'.
b. #pьerg?? pьљдng??-m ro-en t??d??-m љu-en
мужчина дерево-acc рубить-cvb тот-acc бросить-prf[.3sg]
`Мужчина, срубив дерево, бросил его'.
c. *pьerg?? ro-en pьљдng??-m љu-en
мужчина рубить-cvb дерево-acc бросить-prf[.3sg]
Ожидаемое значение: `Мужчина срубил дерево'
(33) a. vas'a(-m) puљt-??n љu-m??
Вася(-acc) убить-cvb бросить-nmz
`Вася убит'.
b. *vas'a(-m) puљt-m?? љu-m??
Вася(-acc) убить- nmz бросить-nmz
Ожидаемое значение: `Вася убит'.
(34) a. maљa vas'a-lan jas?? pi-m puљt-??kt-en љu-en
Маша Вася-dat больной собака-acc убить-caus-cvb бросить-prf[.3sg]
`Маша заставила Васю убить больную собаку'.
b. ??maљa vas'a-lan jas?? pi-m puљt-en љu-kt-en
Маша Вася-dat больной собака-acc убить- cvb бросить- caus-prf[.3sg]
`Маша заставила Васю убить больную собаку'.
Затем автор переходит к описанию селективных ограничений глагола љuaљ `бросить'. Так, Е.В. Кашкин на основе корпусных и экспедиционных данных убедительно показывает, что лёгкий глагол љuaљ сочетается с глаголами разрушения или уничтожения пациенса (например, p??d??rtaљ `ломать', p??raљ `грызть, жевать', puљtaљ `убивать'), удаления лишнего объекта (например, it?Ёrдjдљ `очищать', n?Ёћдљ `тереть, скоблить'), а также глаголы агрессивного воздействия (љiдљ `бить' и v??rsaљ `ругать') и глаголы удаления ментального содержания (mondaљ `забыть').
Таким образом, «костяк» глаголов, сочетающихся с љuaљ, как отмечает автор, представляют из себя переходные глаголы с прототипическим пациентивным участником. Однако этими глаголами дистрибутивный потенциал лёгкого глагола не ограничивается. Как замечает Е.В. Кашкин, љuaљ способен сочетаться с глаголами обработки пациентивного участника, не предполагающей его деструкции, с глаголами передачи собственности или с глаголами созидания, если в ситуации представлено множество пациентивных участников (пример взят из [Кашкин 2018с: 121]):
(35) a. vas'a toma-ћ??-m v??ћal-en/ *v??ћal-en љu-en
Вася дом-poss.3sg-acc продать-prf[.3sg] продать-cvb бросить-prf[.3sg]
`Вася продал дом'.
b. vas'a cilд knigд-ћ?Ё-m v??ћal-en љu-en
Вася весь книга-poss.3sg-acc продать-prf[.3sg] бросить-prf[.3sg]
`Вася все свои книги распродал'.
В таких конструкциях у глагола љuaљ проявляется обязательное требование полноты охвата действия. Так, в случае эксплицитного указания на неполноту охвата множества объектов употребление соответствующего сложного глагола становится как минимум заметно менее приемлемым (примеры взяты из [ibid: 121]):
(36) a. m??n' cilд tцrцlkд-m m??љk-en љu-en-дm
я весь тарелка-acc мыть-cvb бросить-prf-1sg
`Я вымыла все тарелки'.
b. ?m??n' lu tцrцlkд-m m??љk-en љu-en-дm, v??z??t eиe kod-??n
я 10 тарелка-acc мыть-cvb бросить-prf-1sg 5 ещё остаться-prf[.3sg]
`Я вымыл 10 тарелок, 5 ещё осталось'.
Кроме того, автор отмечает, что љuaљ может сочетаться с глаголами созидания в предложении, если оно описывает «выполнение действия, необходимость которого была известна участникам коммуникации» [ibid:121], см. примеры из [ibid: 121]:
(37) a. tagaи?? m??n' kokl?? sir-mдљ-?Ёm sir-en-дm/ *sir-en љu-en-дm
вчера я 20 писать-nmn.act-acc писать-prf-1sg писать-cvb бросить-prf-
1sg
`Вчера я написала 20 писем'.
b. oktagaи?? m??n' kokl?? sir-mдљ-ge sir-en љu-en-дm
вчера я 20 писать-nmn.act-com писать-cvb бросить-prf-1sg
`Вчера я написала все 20 писем'.
Изучение лёгких глаголов љuaљ `бросить' и љ?Ёndдљ `посадить' продолжается в статье [Кашкин 2018c], где автор приводит некоторые новые данные относительно обоих телисизаторов. Так, обнаруживается, что љ?Ёndдљ оказывается несовеместим с выражениями малого количества (см. примеры из [Кашкин 2018с: 116]):
(38) a. m??n' љuk?? kal'avonge-m pog-en-дm/ pog-en љ?Ёnd-en-дm
я много гриб-acc собрать-prf-1sg собрать-cvb посадить-prf-1sg
`Я собрала много грибов'.
b. m??n' и?Ёd?? kal'avonge-m pog-en-дm/ *pog-en љ?Ёnd-en-дm
я мало гриб-acc собрать-prf-1sg собрать-cvb посадить-prf-1sg
`Я собрала мало грибов'
Кроме того, уточняется поведение глагола љuaљ в сочетании с глаголами, в семантике которых отсутствует идея разрушения пациенса. Так, согласно Е.В. Кашкину, рассматриваемый телисизатор не сочетается с такими глаголами при единичности субъекта, даже если эксплицитно выражена исчерпанность действия (пример взят из [ibid: 122]):
(39) *tagaи?? m??n' toma xдlд m??љk-en љu-en-дm
сегодня я дом весь мыть-cvb бросить-prf-1sg
`Сегодня я весь дом вымыла'
То же самое касается и глаголов созидания, которые не могут комбинироваться с љuaљ при единичном объекте, даже в том случае, если он входит в прагматическую пресуппозицию [ibid: 123]:
(40) m??n'?? otиot-??m sir-en-дm/ *sir-en љu-en-дm, љuk??-љt?? ag??l kolt-e-m
я отчёт-acc писать-prf-1sg писать-cvb бросить-prf-1sg долго-in neg
послать-npst-1sg
`Я написала отчёт (который Вы от меня требуете), скоро отправлю'
Подводя итоги статьи и сравнивая два глагола, Е.В. Кашкин пишет, что оба глагола обозначают достижение предела смысловых глаголов, однако конструкции с љ?Ёndдљ описывают ситуации создания нового объекта или накопления ресурса, а конструкции с љuaљ (преимущественно) - ситуации уничтожения или деструкции пациентивного участника. Проще говоря, автор отмечает, что два глагола противопоставлены по параметру направления качественного изменения состояния объекта.
Если все вышеперечисленные работы Е.В. Кашкина представляют из себя скорее описательные работы, в которых формулируются обнаруженные важные ограничения и свойства лёгких глаголов, то в совместном докладе Е.В. Кашкина и В. Дьячкова [2018] предлагается анализ сложных глаголов в рамках современных теорий структуры события.
В начале доклада иллюстрируются некоторые синтаксические свойства сложных глаголов. Так, лёгкий глагол проявляет свойства вершины, служа локусом морфосинтаксического маркирования. Например, во вложенной клаузе именно на лёгком глаголе находится показатель номинализации (примеры взяты из [Kashkin&Dyachkov 2018: 7]):
(41) a. m??n' vas'a kag??l' xдlд kaиk-??n kolt??-m?? g??c lьd-д-m
я В. пирог весь есть-cvb послать-nmz из бояться-npst-1sg
`Я боюсь, что Вася съест весь пирог'.
b. *m??n' vas'a kag??l' xдlд kaиk-??m?? kolt-en g??c lьd-д-m
я В. пирог весь есть-nmz послать-prf[.3sg] из бояться-npst-1sg
Ожидаемое значение: `Я боюсь, что Вася съест весь пирог'
Эллипсису в сложном глаголе может подвергаться только лёгкий глагол, но не лексический [Kashkin&Dyachkov 2018:9]:
(42) a. vas'a cьdej-en kolt-en dд Pet'a=at cьdej-en
В. удивиться-cvb послать-cvb и П.=add удивиться-prf[.3sg]
`Вася удивился - и Петя тоже'.
b. *vas'a cьdej-en kolt-en dд Pet'a=at kolt -en
В. удивиться-cvb послать-cvb и П.=add послать-prf[.3sg]
`Вася удивился - и Петя тоже'
Не совсем понятно, однако, можно ли усмотреть эллипсис в примере (42) - неочевидно, что глагол cьdejдљ `удивляться' неспособен собственными средствами обозначать вхождение в состояние удивления, то есть необходимо проверить, относится ли данный глагол к ациональному классу стативов <S, S>.
Далее авторы разбирают акциональные свойства глаголов koltaљ `послать', љ?Ёndдљ `сажать', љ?Ёnzдљ `сесть' и keдљ `уйти' в их лексическом употреблении - чтобы на осонвании этих характеристик объяснить структурно-семантические различия уже собственно телисизаторов. Так, используя тест на аттенуатив, авторы показывают, что koltaљ принадлежит к акциональному классу достижений [ibid: 13]:
(43) %vas'a ??љkal-??m kolt-al-??n
В. корова-acc послать-att-prf[.3sg]
`Вася выпустил корову ненадолго'.
*`Вася быстро выпустил корову'
Поскольку горномарийский аттенуатив способен «укорачивать» результирующее состояние, но не способен выразить быстроту собственно процесса, значит, глагол koltaљ не имеет длительной интрепретации, ограничиваясь лишь вхождением в состояние.
Глаголы љ?Ёnzдљ и љ?Ёndдљ, напротив, в лексическом употреблении могут обозначать процессуальную, длительную стадию (в статье приводится по примеру на оба глагола, мы приведём здесь только один [ibid: 15]):
(44) m??n' lu minut pi-m maљinд-љ љ?Ёnd-e-m
я 10 минут собака-acc машина-ill сажать-npst-1sg
`Я (уже) 10 минут сажаю собаку в машину' В статье приведён следующий перевод: `I am seating the dog into the car for 10 minutes'.
Глагол keдљ в лексическом употреблении описывает ситуацию удаления и тоже может обозначать длительную фазу [ibid: 18]:
(45) t??d?? uћe ke-n
тот уже уйти-cvb
`Он уже ушёл'.
(46) vas'a ke-д kukљlidд-љk??
В. уйти-npst[.3sg] Кукшилиды-ill
`Вася идёт в Кукшилиды'
Авторы также на всякий случай показывают, что длительная стадия - это именно собственно процесс движения, а не подготовка к нему [ibid: 18]:
(47) vas'a љuk?? veremд ke-д
В. долго время уйти-npst[.3sg]
`Вася (уже) долгое время идёт куда-то'
Далее авторы описывают особенности лёгких глаголов, которые мы уже разбирали ранее. Противопоставляя koltaљ и љ?Ёnzдљ, Кашкин и Дьячков отмечают, что koltaљ делает фокус скорее на собственно быстром переходе в новое состояние, а љ?Ёndдљ - скорее на установлении нового состояния. Они подкрепляют эту мысль следующим объяснением: глагол koltaљ обозначает в лексическом употреблении моментальную ситуацию отпускания, в которой главный фокус внимания находится на собственно моменте отпускания, а глагол љ?Ёndдљ обозначает ситуацию сажания, потенциально растягиваемую во времени и имеющую видимый результат (когда мы отпускаем кого-то, этот участник прототипически удаляется, а когда сажаем - находится на том месте, куда мы его посадили, то есть, скорее всего, в визуальной доступности). Эта разница в значении у лексических глаголов сохраняется и остаётся ключевой и у лёгких глаголов.
Перед тем, как перейти к анализу, авторы делают утверждение, что лёгкий глагол keдљ `уйти' не сочетается с непредельными процессами, и приводят следующий пример в качестве доказательства [ibid: 19]:
(48) *??d??rдљ vaљt??l ke-n
девочка смеяться уйти-prf[.3sg]
Ожидаемое значение: `Девочка закончила смеяться'
Это утверждение не совсем верно Впрочем, мы допускаем, что в диалекте горномарийского языка, на котором говорят жители села Кузнецово, соответствующий глагол j??laљ принадлежит к акциональному классу слабых предельных глаголов, и в таком случае обобщение, сформулированное авторами, может быть верно для этого диалекта. в такой формулировке: если исходить из терминологии С.Г. Татевосова, глагол попадает в класс непредельных процессов, если не способен никакими словоизменительными средствами описать момент достижения предела. В таком смысле рассмотренный нами ранее глагол j??laљ `гореть', безусловно, должен считаться непредельным. Тем не менее, лёгкий глагол keдљ сочетается с этим глаголом:
(49) pцrt j??l-en ke-n
дом гореть-cvb уйти-prf[.3sg]
`Дом сгорел'
С другой стороны, конечно, ситуация горения, которую обозначает этот глагол, имеет логический предел - полное превращение дома в пепел. В этом смысле (соответствующем традиции В.А. Плунгяна) глагол j??laљ действительно пределен, однако в таком случае, вероятно, уместнее говорить о пациентивности процесса, поскольку термин «пациентивность» выгодно отличается от термина «предельный процесс» тем, что им можно безопасно оперировать при описании ситуативной семантики, отвлекаясь от акциональной классификации. Соответственно, класс непереходных глаголов, с которыми keдљ сочетаться не может, как нам кажется, уместнее назвать агентивными процессами.
Перейдём теперь непосредственно к анализу, проведённому Е.В. Кашкиным и В. Дьячковым. Авторы развивают свою теорию в рамках синтаксиса первой фазы - формальной теории структуры события, принадлежащей к минималистской парадигме. Таким образом, авторы утверждают, что лёгкие глаголы - это проекции, утратившие своё лексическое значение, но сохранившие свои ключевые структурные особенности (в частности, очевидно, свою структуру события).
Рисунок 4. Структуры события лёгких глаголов согласно [Kashkin&Dyachkov 2018]
Далее, исходя из того, что лёгкие глаголы могут создавать сложные глаголы в комбинации с лексическими глаголами, у которых структура события отличается от их собственной, авторы делают справедливый вывод, что анализ в рамках VP-конъюнкции для сложных глаголов горномарийского языка не применим. Затем авторы вводят набор согласовательных признаков - параметров, которыми должен обладать лексический глагол, чтобы образовывать сложный глагол с телисизатором. Набор таких признаков следующий: [ag] - «событие содержит агентивного участника», [stat] - «событие стативно (то есть, как поясняют сами авторы, состоит исключительно из стативного initP)», [process] - «событие продолжительно (не моментально)», [incr] - «инкрементальность», [bound] - «предельность», [res] - «результирующее состояние участника». Соответственно, каждый лёгкий глагол состоит из набора подсобытий и признаков, локализованных внутри этих подсобытий в соответствующем месте:
К такому анализу, однако, у нас есть несколько возражений. Прежде всего, мы не согласны с тем, что у лёгкого глагола keдљ в структуре состояния отсутствует результирующее состояние, и постараемся доказать обратную точку зрения в собственном анализе. Кроме того, мы не согласны, что лёгкий глагол koltaљ обладает признаком [-process], поскольку он способен описывать кульминацию процессов, имеющих длительность, как в (50):
(50) vas'a v??c minut-??љt?? lem-??m kaиk-??n kolt-??љ
В. 5 минута-in суп-acc есть-cvb послать-aor[.3sg]
`Вася съел суп за пять минут'
Если же признак [-process] задаёт характеристики не процессуального подсобытия, а ситуации в целом, то есть отвечает за то, чтобы предикат был квантованным, то тогда непонятно, почему у лёгкого глагола љ?Ёndдљ есть признак [+process], ведь сложные глаголы с љ?Ёndдљ тоже всегда предельны.
Мы разделяем интуицию авторов относительно разницы между значениями koltaљ и љ?Ёndдљ: действительно, получающиеся сложные глаголы контрастируют тем, на чём делается фокус в ситуации, и сложные глаголы с koltaљ действительно делают больший акцент на вхождение в состояние, а сложные глаголы с љ?Ёndдљ - на видимый результат. Мы также находим правдоподобным приведённый в докладе сценарий развития этих грамматических значений у лёгких глаголов из их лексических вариантов. Однако мы не совсем согласны с тем, как выглядит собственно структура события лёгких глаголов: в своём анализе мы постараемся предложить альтернативные структуры события лёгких глаголов koltaљ, keдљ и љ?Ёndдљ, в которых как селективные ограничения телисизаторов, так и их исходная семантика объясняются практически исключительно событийной и аргументной структурой, без введения такого количества дополнительных признаков.
Наконец, работой над сложными глаголами в экспедиции С.Ю. Толдовой параллельно с работами Е.В. Кашкина и В. Дьячкова занимался и автор настоящей работы. Так, в работе [Голосов (в печати)] мы подробно разобрали грамматическую семантику и сочетаемостные особенности лёгких глаголов keдљ `уйти', koltaљ `послать', љuaљ `бросить' и љ?Ёndдљ `поставить'. Так, лёгкие глаголы keдљ и koltaљ функционируют как простые телисизаторы, то есть вводят или специфицируют предельную интерпретацию лексического глагола. Напротив, лёгкие глаголы љuaљ и љ?Ёndдљ имеют более специфичную семантику: љuaљ обозначает полноту охвата действия или затронутость объекта, а љ?Ёndдљ - достижение контекстно заданного предела удовлетворения действием. При этом лёгкий глагол љuaљ сочетается только с переходными глаголами, обладающими участниками с семантической ролью пациенса (в значении затронутости объекта, то есть сообщения о том, что объект претерпел ощутимое, качественное изменение состояния) или с объектом-инкрементальной темой (в понимании [Dowty 1991], то есть таким объектом, изменение состояния которого пропрорционально развитию действия), а лёгкий глагол љ?Ёndдљ сочетается только с глаголами, описывающими длительную ситуацию.
С точки зрения сочетаемостных особенностей особое внимание было уделено глаголам keдљ и koltaљ, поскольку было замечено, что эти два синонимичных телисизатора распределены дополнительно: так, лёгкий глагол keдљ в качестве телисизатора сочетается с непереходными пациентивными глаголами (например, ox??remaљ `пустеть', kolaљ `умереть', љ??laљ `таять'), а лёгкий глагол koltaљ - с остальными непереходными (например, s??l??klanaљ `грустить', k??dalaљ `ехать') и с переходными глаголами (например, jarataљ `любить', kaиkaљ `есть', и??maљ `пинать'). Тем не менее, тогда нами было обнаружено два контекста, которые мы на тот момент сочли проблематичными. Во-первых, сугубо семантическое объяснение распределения лёгких глаголов не работало в случае с детранзитивами на -alt, то есть глаголами, образованными от переходных глаголов путём удаления агенса из ситуации и «перемещения» пациенса в позицию подлежащего. Так, например, глагол obiћajдltдљ `обижаться' отличался от близких к нему по значению непроизводных экспериенциальных глаголов типа s??l??klanaљ `грустить' тем, что мог сочетаться не только с предсказуемым семантически koltaљ, но также дополнительно и с keдљ:
(51) a. t??d?? s??l??k-lan -en *ke-љ/ kolt-??љ
тот грусть-vbz-cvb уйти-aor[.3sg] послать-aor[.3sg]
...Подобные документы
Сопоставление существующих систем глаголов движения в двух иберо-романских языках: португальском и испанском. Классификация глаголов движения. Комплексный анализ словарных статей португальского и испанского языков на лексическом и грамматическом уровнях.
дипломная работа [314,5 K], добавлен 30.11.2017Эволюция глаголов в английском языке, системы сильных и слабых глаголов. Претерито-презентные, неправильные и супплетивные глаголы. Морфологическая классификация английских глаголов. Анализ древнеанглийских глаголов на примере памятников письменности.
курсовая работа [52,6 K], добавлен 14.11.2012Основные проблемы словосложения: идентификация сложного слова и отношения между его компонентами. Классификация сложных слов в английском и арабском языках. Порядок образования сложных имен существительных и прилагательных, а также сложных глаголов.
дипломная работа [144,0 K], добавлен 25.11.2011Понятие и общая характеристика возвратных глаголов, классификация по различным признакам, разновидности. Сопоставительное описание русских и французских возвратных глаголов. Методика работы над возвратными глаголами во франкоговорящей аудитории.
дипломная работа [84,5 K], добавлен 12.03.2013Семантический анализ глаголов говорения. Глаголы говорения и подходы к их изучению в современном английском языке. Прагматический аспект английских глаголов говорения speak, talk,say, tell. Синтагматические и перформативные характеристики глаголов.
курсовая работа [42,2 K], добавлен 30.03.2011Анализ функций словосочетаний, их диагностические признаки. Понятие номинального ряда словообразовательной семантики, ее структура. Особенности двувидовых и одновидовых глаголов в русском языке. Характеристика грамматических возможностей глаголов.
дипломная работа [82,0 K], добавлен 16.05.2012Группа глаголов в английском и итальянском языках, выражающих не действия, а отношение к ним со стороны говорящего, вероятность, долженствование и способность. Употребление глаголов и смысловые значения. Сходство и различия между подобными глаголами.
доклад [22,2 K], добавлен 02.06.2011Фразовые глаголы в английском языке, роль адвербиального послелога в их составе. Фразовые глаголы в юридических документах, в языке средств массовой информации. Классификация фразовых глаголов и их семантика. Разряды и употребление фразовых глаголов.
курсовая работа [27,4 K], добавлен 27.10.2009Лексическое значение слова, его лексико-семантическая структура. Проблема полисемии и омонимии в лингвистике. Ассоциации в основе развития значения. Анализ глаголов мыслительной деятельности в русском и английском языках методом компонентного анализа.
дипломная работа [139,0 K], добавлен 11.10.2014Трактовка переходности в концепциях отечественных и зарубежных лингвистов. Семантико-синтаксический анализ переходных глаголов, употребляющихся безобъектно. Классификация переходных глаголов. Факторы, влияющие на употребление переходных глаголов.
дипломная работа [117,0 K], добавлен 15.11.2009Место фразовых глаголов в лексической системе английского языка. Практические особенности употребления глаголов. Сходства и различия текстов английских и русских информационных сообщений. Функционирование фразовых глаголов в средствах массовой информации.
курсовая работа [48,6 K], добавлен 13.11.2015Синонимические связи русских и немецких глаголов с компонентом "излучать свет" внутри их лексико-семантического поля. Сопоставительный анализ контекстуально-обусловленных значений глаголов с общим компонентом "излучать свет" в русском и немецком языках.
курсовая работа [42,3 K], добавлен 26.03.2011Слова широкой семантики: определение и признаки. Отличительные характеристики широкозначности и многозначности. Особенности функционирования широкозначных глаголов современного английского языка, выявление общей тенденции в изменении их значения.
курсовая работа [58,4 K], добавлен 02.06.2014Морфологическая классификация глаголов. Развитие системы сильных глаголов в древнеанглийском, среднеанглийском, ранненовоанглийском периодах. Формирование системы словоизменительных форм, склонения и категории грамматического рода. Глаголы с чередованием.
контрольная работа [27,7 K], добавлен 12.11.2014Анализ различных подходов к определению категории модальности, существующих в лингвистике. Исследование способов выражения модальности в английском и русском языках. Обзор особенностей употребления модальных слов, глаголов, частиц, семантики наклонения.
курсовая работа [716,6 K], добавлен 13.06.2012Глагол как часть речи в современном русском языке. Грамматические категории глагола. Способы словообразования глаголов. Употребление глаголов в рассказах В.М. Шукшина. "Деревенская проза" как литературный жанр.
курсовая работа [36,9 K], добавлен 30.11.2006Представление о частях речи как классах, полученных на основе совокупности признаков. Анализ безличных глаголов с точки зрения их семантики. Изучение безличных глаголов из "Словаря русского языка" С.И. Ожегова, их специфика и семантическая классификация.
реферат [38,8 K], добавлен 16.11.2010Анализ структуры сложных слов немецкого языка, их характерные структурные типы. Классификация немецких композитов на основе двух принципов: морфологического и семантико-синтаксического. Семантические отношения между компонентами существительных, глаголов.
курсовая работа [23,0 K], добавлен 24.11.2009Понятие широкозначности, природа фундаментальных глаголов действия. Грамматические и лексико-семантические характеристики английских глаголов to do и to make. Их функциональная эквивалентность, роль в вербализации картины мира и правила употребления.
курсовая работа [44,3 K], добавлен 18.07.2013Многозначность английских модальных глаголов. Значения возможности и необходимости. Степень вероятности сообщаемого, зона неопределенности. Связь модальности и времени. Эвиденциальная поддержка, обоснование вывода. Отрицательные формы модальных глаголов.
статья [21,5 K], добавлен 29.06.2013
