Основы работы прокуратуры по обеспечению свободы экономической деятельности

Помимо этого, нуждается в корректировке п. 4 ст.18 Закона № 209-ФЗ, в соответствии с которой федеральные органы исполнительной власти, органы исполнительной власти субъектов Российской Федерации, органы местного самоуправления вправе утверждать перечни государственного имущества и муниципального имущества, свободного от прав третьих лиц (за исключением имущественных прав субъектов малого и среднего предпринимательства). Государственное и муниципальное имущество, включенное в указанные перечни, может быть использовано только в целях предоставления его во владение и (или) в пользование на долгосрочной основе (в том числе по льготным ставкам арендной платы) субъектам малого и среднего предпринимательства и организациям, образующим инфраструктуру поддержки субъектов малого и среднего предпринимательства. При этом определение законом указанного полномочия как «права» соответствующих органов на утверждение перечней без определения в федеральном законе конкретных критериев их формирования позволяет применять его произвольно, что является коррупционным фактором, создает условия для проявления коррупции. Дискреционность норм федерального закона провоцирует сохранение и возможное расширение дискреционности в муниципальных правовых актах. Возможность произвольного включения имущества в соответствующие перечни используется органами местного самоуправления для исключения права предпринимателей, арендующих соответствующее имущество, на льготную приватизацию, что искажает суть требований Федерального Закона от 22.07.2008 №159-ФЗ «Об особенностях отчуждения недвижимого имущества, находящегося в государственной собственности субъектов Российской Федерации или в муниципальной собственности и арендуемого субъектами малого и среднего предпринимательства, и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации». Сложившаяся ситуация не способствует обеспечению законности и прав субъектов малого и среднего предпринимательства, снижает эффективность осуществляемой прокуратурой защиты свободы экономической деятельности.

Так, например, на заседании общественного совета по защите прав малого и среднего бизнеса при прокуратуре Республики Хакасия в 2010 г. председателем совета республиканского регионального отделения «Опоры России» обсуждалась проблема, связанная с отказом администрации г. Абакана субъектам малого и среднего бизнеса в преимущественном праве выкупа арендованного имущества, ввиду включения его в Перечень муниципального имущества, предназначенного для передачи во владение и (или) в пользование субъектам малого и среднего предпринимательства и организациям, образующим инфраструктуру поддержки субъектов малого и среднего предпринимательства. В связи с полученной информацией прокуратура республики в соответствии с ч. 5 ст. 52 АПК РФ вступила в 9 дел, возбужденных Арбитражным судом Республики Хакасия по заявлениям субъектов малого и среднего бизнеса о признании незаконными данных отказов и исключении арендованного ими имущества из указанного Перечня. Однако в связи с пробелами в действующем законодательстве Арбитражным судом Республики Хакасия в удовлетворении заявленных требований предпринимателей отказано. Федеральным арбитражным судом Восточно-Сибирского округа 7 обжалованных в кассационном порядке решений суда оставлено без изменения.

В связи с изложенным полагаем, что повысить эффективность защиты прокуратурой свободы экономической деятельности можно путем внесения в Федеральный закон от 24.07.2007 № 209-ФЗ «О развитии малого и среднего предпринимательства в Российской Федерации» изменений, касающихся конкретизации назначения недвижимого имущества, которое может быть включено в названный Перечень, в том числе с учетом его социальной значимости.

Даже при должном обеспечении свободы экономической деятельности необходимыми средствами для ее реализации и поддержки, она так и останется пустым лозунгом, если не обеспечить гарантий ее охраны от угроз, посягающих на отношения собственности, в первую очередь рейдерства. Серьезную проблему представляет недостаточно законодательно урегулированный институт обеспечительных мер, применение которых во многих случаях является одним из этапов рейдерского захвата.

По нашему мнению, для снижения вероятности использования института обеспечительных мер для криминальных захватов предприятий, целесообразно было бы скорейшее внесение поправок в процессуальное законодательство Российской Федерации, направленных на борьбу с вышеперечисленными злоупотреблениями процессуальными правами. Представляется, что поправки по вопросу применения обеспечительных мер, внесенные в АПК РФ Федеральным законом от 19.07.2009 № 205-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» (так называемым «антирейдерским» законом), не решили в полной мере проблему использования обеспечительных мер в целях рейдерских захватов.

Даже после внесения изменений в АПК РФ от 24.07.2002 № 95-ФЗ и ГПК РФ от 14.11.2002 № 138-ФЗ указанным Федеральным законом осталась объективно заложенная возможность для истцов, отзывающих иски, злоупотреблять правом и не отвечать за убытки, причиненные ответчикам и другим лицам в результате применения обеспечительных мер. Согласно ст. 98 АПК РФ такая ответственность наступает только после вступления в законную силу судебного акта арбитражного суда об отказе в удовлетворении иска. В соответствии со ст. 146 ГПК РФ ответственность истца наступает только после вступления в законную силу решения суда, которым в иске отказано; по ГПК РФ истец не отвечает перед «другими лицами», которым обеспечительные меры нанесли убытки.

В связи с этим для повышения эффективности охраны свободы экономической деятельности от рейдерских захватов полагаем важным обратить внимание на следующие недостатки действующего законодательства:

а) целесообразно включить в процессуальное законодательство требование о том, чтобы при принятии любых обеспечительных мер обязательно отдельно рассматривался и протоколировался вопрос о размере возможных убытков, которые могут быть ими причинены. Должны быть установлены четкие критерии установления судом размера возможных убытков. При этом в случае, если реальные убытки впоследствии существенно превысят их предполагаемый размер, данный факт должен служить поводом для проведения соответствующего внутреннего расследования деятельности судьи;

б) ст. 140 ГПК РФ и ст. 91 АПК РФ предусматривают, что обеспечительные меры должны быть соразмерны заявленному требованию. Однако в действующем законодательстве отсутствуют какие-либо критерии «соразмерности». На практике соразмерность определяется судьей, в связи с чем было бы целесообразно включить в соответствующие статьи ГПК РФ и АПК РФ (ст. 90, 91 и 99) четкие критерии «соразмерности» обеспечительных мер заявленным требованиям, механизм и критерии определения «соразмерности». Следует говорить не только о механическом соотнесении размера заявленного требования в денежном выражении и размера, например, денежных средств ответчика, арестовываемых для целей обеспечения требования истца. Не менее важным является выработка критериев соразмерности для случаев, когда судом принимается решение, например, о запрещении ответчику в целях обеспечения иска совершать определенные действия, касающиеся предмета спора. Одним из возможных вариантов решения этой задачи могло бы стать включение в соответствующие статьи процессуальных кодексов положений об обеспечительных мерах или их типах, которые не могут быть применены для обеспечения определенных типов требований или по определенным категориям споров, или не могут быть применены для обеспечения определенных типов требований при определенных обстоятельствах, либо не могут быть применены без предоставления встречного обеспечения определенного вида.

В процессуальном законодательстве должны быть установлены четкие критерии того, как суд должен определять размер встречного обеспечения, его соразмерность обеспечительным мерам. Если истец, например, просит перекрыть экспорт нефти компании, то принятию определения судьей должно предшествовать представление обеспечения, исчисляющегося десятками или даже сотнями миллионов рублей;

г) действующее процессуальное законодательство предусматривает право суда общей юрисдикции или арбитражного суда принять «иные обеспечительные меры», чем те которые предусмотрены в ГПК РФ и АПК РФ. Иными словами судьи вправе принимать любые обеспечительные меры, какие сочтут необходимыми.

Эта проблема не была решена и указанным выше «антирейдерским законом». В частности, Федеральным законом от 19.07.2009 № 205-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» АПК РФ дополнен главой 28.1 «Рассмотрение дел по корпоративным спорам», в которую включена ст. 225.6 («Обеспечительные меры арбитражного суда по корпоративным спорам»). Данной статьей опять предусмотрена все та же возможность принятия арбитражным судом иных обеспечительных мер по корпоративным спорам, в том числе одновременно нескольких обеспечительных мер.

На практике «иными обеспечительными мерами», сопровождающими «силовые поглощения», часто являются: требование остановки производства; запрет законно избранным органам управления общества исполнять свои обязанности, пользоваться печатью, заключать от имени общества сделки; экспортировать и продавать продукцию на внутреннем рынке; запрет регистратору передавать реестр акционеров общества третьим лицам (связанным с компанией-захватчиком), запрет регистрировать в реестре сделки с акциями; обеспечивать заход в помещения захватываемой компании представителям компании-захватчика и пр. Принимая подобные «обеспечительные меры», суды не изучают обстоятельства дела и доказательства, не устанавливают законность или незаконность назначения органов управления, регистратора и пр.

Помимо изложенных выше недостатков действующего законодательства, способствующих совершению рейдерских захватов, полагаем необходимым также обратить внимание на следующие пробелы, которые активно используются рейдерами при противоправном завладении имущественными активами и снижают эффективность прокурорского надзора за исполнением законов в сфере противодействия криминальным захватам:

статья 37 Федерального закона от 08.02.98 № 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью» не требует наличия на протоколе общего собрания подписи каждого участника, присутствовавшего на нем, либо собственноручно подписанного участником бюллетеня - в некоторых случаях это приводит к тому, что злоумышленники указывают в протоколе общего собрания нужные им решения, за которые якобы проголосовало необходимое им количество участников ООО, протокол подписывается лишь «председательствующим» и «секретарем собрания», состоящими в сговоре, а само собрание либо не проводится вообще, либо в действительности принимает решения, противоположные указанным в протоколе. В данном случае пострадавшие от фальсификации участники общества испытывают серьезные затруднения в доказывании при оспаривании в суде соответствующих «решений» того обстоятельства, что собрания не было вообще или что они голосовали за иные варианты решений, а не за те, которые указаны в протоколе;

действующее законодательство не предусматривает обязанности органов, осуществляющих ведение государственных реестров, удостоверения подлинности подписи участника общества на протоколе общего собрания, что в некоторых случаях приводит к фальсификации подписи участников на протоколе, осуществлению захватчиками необходимых действий на его основании (например, представление в орган, осуществляющий регистрацию прав на недвижимое имущество и сделок с ним, для правовой экспертизы при регистрации перехода права на недвижимое имущество, в орган, осуществляющий ведение Единого государственного реестра юридических лиц для регистрации изменений).

С целью захвата имущества инициаторы, имеющие полномочия исполнительного органа, совершают сделки по отчуждению имущества по заниженной цене либо иные экономически нецелесообразные сделки, действительной целью которых является отчуждение имущества у общества, между участниками которого возник вышеуказанный конфликт, при этом в некоторых случаях фальсифицируется решение общего собрания участников общества, которым якобы была одобрена такая сделка.

Захватчики, не имеющие полномочий исполнительного органа общества, фальсифицируют протокол общего собрания, на котором якобы принято решение о наделении выбранного им лица функциями единоличного исполнительного органа.

Следует отметить, что решением Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 29.05.2006 № 2817/06 положение письма Федеральной налоговой службы от 26.10.2004 № 09-0-10/4223, обязывающее юридических лиц представлять в регистрирующий орган заявление по форме № Р14001, подписанное прежним руководителем юридического лица, признано недействующим, как не соответствующее Федеральному закону от 08.08.2001 № 129-ФЗ «О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей».

Таким образом, в настоящее время налоговые органы в случае представления любым лицом, уполномоченным протоколом общего собрания участников на регистрацию изменений в Едином государственном реестре юридических лиц, необходимого пакета документов, обязаны зарегистрировать соответствующие изменения. При этом проверка действительности представленных документов (в частности,- подлинности подписей участников общества, имеющихся в протоколе) не осуществляется.

Злоумышленники активно пользуются данной судебной практикой и представляют в орган, осуществляющий внесение записей в Единый государственный реестр юридических лиц, наряду с иными необходимыми документами также сфальсифицированный протокол общего собрания. После проведенной регистрации сфальсифицированный протокол уничтожается как улика.

После регистрации лица в качестве единоличного исполнительного органа общества оно предпринимает действия по уводу активов общества, иные действия, направленные против интересов его добросовестных участников.

По нашему мнению, возложенная на общество п. 6 ст. 37 Федерального Закона от 08.02.1998 «Об обществах с ограниченной ответственностью» обязанность подшивать протоколы в общую книгу и хранить ее не исправляет ситуацию, поскольку никаких санкций за неисполнение данной обязанности не существует, заявление исполнительного органа общества об утрате книги протоколов в целом или одного из протоколов не снимает с участника, оспаривающего соответствующее решение общего собрания, обязанность доказывания обоснованности своих требований, а именно фальсификации подписи от его имени на протоколе.

На наш взгляд, сложившаяся ситуация требует от законодателя принятия незамедлительных мер, которые могут выражаться в следующем.

Во-первых, необходимо законодательно предусмотреть обязанность нотариального удостоверения подписей участников общества по ряду важнейших вопросов, в частности, по вопросам избрания единоличного исполнительного органа общества, реорганизации/ликвидации общества, совершения крупных сделок и сделок с заинтересованностью.

Во-вторых, следует предусмотреть обязательное представление подлинника протокола общего собрания в орган, осуществляющий ведение Единого государственного реестра юридических лиц, для внесения изменений в сведения об обществе, а также обязательное представление в орган, осуществляющий регистрацию перехода прав на недвижимое имущество, подлинника протокола об одобрении крупной сделки/сделки с заинтересованностью при регистрации перехода права на недвижимое имущество на основании такой сделки.

В-третьих, следует предусмотреть обязанность вышеназванных регистрирующих органов сохранять подлинники протоколов в регистрационном деле.

Представляется, что реализация названных мер, с одной стороны, не затруднит хозяйственную деятельность общества (поскольку совершение крупных сделок/сделок с заинтересованностью и смена единоличного исполнительного органа случаются нечасто), с другой стороны - сделает невозможными преступные посягательства на его имущественные активы, защитит свободу экономической деятельности добросовестных участников общества, предоставит прокурору больше возможностей для защиты свободы экономической деятельности в процессе осуществления надзора за соблюдением соответствующими норм законодательства.

Повышению эффективности реализации соответствующих правовых механизмов в сфере противодействия незаконным корпоративным захватам во многом препятствует отсутствие соответствующих полномочий у органов прокуратуры. Наиболее эффективным, а зачастую и единственным способом защиты интересов государства и добросовестных инвесторов в сфере обращения ценных бумаг является предъявление исков. Однако после принятия нового АПК РФ прокурору предоставлено право оспаривать в суде только незаконные сделки, совершенные органами государственной власти, органами местного самоуправления или юридическими лицами, в уставном капитале которых есть доля участия Российской Федерации, ее субъектов или муниципальных образований. Большинство сделок с ценными бумагами, в том числе с целью «недружественного» поглощения, совершаются частными предприятиями, и прокурор в силу действующего арбитражного процессуального законодательства не может обратиться в суд с требованиями о признании их недействительными. В настоящее время полномочия прокурора по защите государственных интересов в сфере экономики предельно минимизированы и ограничены строго определенной категорией споров: оспаривание правовых актов (нормативных и ненормативных), признание недействительными сделок и применение последствий недействительности ничтожной сделки. Кроме того, при оспаривании сделки прокурор ограничен еще и субъектным составом ее участников и вправе оспорить в суде или вступить в процесс лишь в случае, если стороной сделки являются органы государственной власти, местного самоуправления, государственные и муниципальные унитарные предприятия, учреждения, а также юридические лица с государственным или муниципальным участием.

Между тем, как показывает практика, чаще всего интересы государства нарушаются именно в сфере экономической и иной предпринимательской деятельности. Вред, причиняемый действиями юридических лиц, несопоставим с вредом, причиняемым правонарушениями граждан, особенно в экологической, налоговой, бюджетной и иных сферах, обеспечивающих жизнедеятельность государства.

Выявляя многочисленные нарушения в этих сферах, прокурор по существу, лишен возможности принять реальные меры для их устранения и восстановления нарушенных интересов государства. Сокращение полномочий прокурора в арбитражном процессе стало препятствием к оспариванию сделок, совершенных с целью, заведомо противной интересам правопорядка или нравственности (ст. 169 ГК РФ), мнимых и притворных сделок (ст. 170 ГК РФ), сделок, совершенных под влиянием обмана, насилия, злонамеренного соглашения представителя одной стороны с другой.

Как правило, подобные сделки совершаются с целью осуществления рейдерских захватов, посягательства на финансовые средства государства, уклонения от уплаты налогов и сборов, а также при преднамеренном банкротстве, когда имущество умышленно скрывается, чтобы не удовлетворять требования кредиторов, не выплачивать зарплату работникам, не погашать обязательства по налогам и сборам. Нередки случаи, когда предметом сделок между частными предприятиями являются объекты, изъятые из оборота или ограниченные в обороте (земли особо охраняемых природных территорий, дороги общего пользования, объекты жизнеобеспечения и т.д.), однако субъектный состав участников сделок исключает возможность оспаривания их в суде.

В результате прокуратура оказалась поставлена в зависимость от выступающих в качестве истцов органов государственной власти и местного самоуправления, наделенных государством контрольными полномочиями в сфере публичных отношений, но по разным причинам уклоняющихся от возложенных на них обязанностей по обращению в суд (по причинам некомпетентности, заведомого игнорирования своих обязанностей, корыстной заинтересованности, коррупции и т.д.).

В связи с изложенным полагаем, что в арбитражном процессуальном законодательстве в большей мере, нежели сейчас, должна найти отражение публичная роль прокурора как уполномоченного законом - защитника интересов государства. На наш взгляд, предлагаемая в приложении № 2 к настоящей работе редакция ч. 1 ст. 52 АПК РФ послужит повышению эффективности защиты государственных интересов, противодействия рейдерским захватам.

Наиболее опасным фактором, усугубляющим опасность нарушений свободы экономической деятельности во всех правовых сферах, является коррупция, без успешного противодействия которой невозможно достичь реальной свободы ни в чем. Вместе с тем, при изучении результатов борьбы с коррупцией становится очевидным, что решение проблемы ее искоренения среди чиновников и устранения коррупционных угроз свободе экономической деятельности, в том числе посредством действенного прокурорского надзора за исполнением нормативно-правовых требований, направленных на противодействие коррупции, невозможно без серьезного совершенствования действующего законодательства.

К настоящему времени принят ряд международно-правовых документов, образующих серьезную договорную основу для совместной работы. Это Международная Конвенция Организации Объединенных Наций от 10.01.2000 «О борьбе с финансированием терроризма» Бюллетень международных договоров». №5, 2003., Конвенция Организации Объединенных Наций против коррупции от 31.10.2003 года СЗ РФ. 26.06.2006. № 26. Ст. 2780, Конвенция Совета Европы об уголовной ответственности за коррупцию от 27.01.1999, участником которых является Россия. В этих документах предусматривается система мер, которые должны быть приняты на национальном уровне, и мероприятий, реализацию которых предполагается осуществить на уровне международного сотрудничества. В марте 2006 года Федеральным законом от 08.03.2006 № 40-ФЗ Российская Федерация ратифицировала Конвенцию Организации Объединенных Наций против коррупции, которая фактически заложила нормативные основы противодействия коррупции в ряде стран и, в том числе, в Российской Федерации.

С точки зрения европейского понимания основных принципов формирования международного права, вопрос гармонизации национального законодательства и международных правовых норм в области борьбы с коррупционными правонарушениями и преступлениями имеет большое значение. В связи с этим российское законодательство нуждается в ряде изменений с учетом принятых Россией международных обязательств по криминализации коррупционных деяний.

1. Серьезную обеспокоенность вызывает проблема участия должностных лиц органов власти и управления в корпоративных конфликтах с использованием предоставленных им законом полномочий вопреки интересам службы в целях получения соответствующей информации, оказания давления на хозяйствующих субъектов, дестабилизации хозяйственной деятельности «неугодного» предприятия, в том числе в интересах захвата его активов новым собственником.

Для предотвращения подобного рода вмешательства представителей власти в сферу предпринимательской и иной экономической деятельности требуется имплементация в российском уголовном законодательстве положений ст.18 Конвенции ООН против коррупции, раскрывающих признаки злоупотребления влиянием в корыстных целях. Следует предусмотреть уголовную ответственность государственных служащих за оказание покровительства коммерческим организациям и предоставление им льгот и иных преимуществ.

2. Необходимо изменение легального определения коррупции, которое содержится в Федеральном законе «О противодействии коррупции» и фактически представляет собой перечисление составов преступлений коррупционной направленности, в то время как наиболее продуктивным является иной путь - характеристика коррупции как явления с указанием в законе ее существенных признаков, что позволит при необходимости корректировать перечень коррупционных правонарушений.

3. Одним из способов сокрытия коррупционного характера действий должностного лица и других заинтересованных лиц, придания этой незаконной сделке видимости правомерного поведения является получение (предоставление) незаконного вознаграждения или иных благ нематериального характера под видом дарения.

В качестве так называемых коррупционных ниш в законодательных актах, регламентирующих должностное и социальное поведение чиновников, можно рассматривать положение ст. 575 ГК РФ, разрешающее государственным служащим и служащим муниципальных образований в связи с их должностным положением или исполнением ими служебных обязанностей получать подарки, стоимость которых не превышает 3 тыс. руб., а также ссылку на эту норму в ст. 17 Федерального закона от 27.07.2004 № 79-ФЗ «О государственной гражданской службе в Российской Федерации» С3 РФ, 02.08.2004, № 31, ст. 3215..

В целях осуществления реального противодействия коррупции, сокращения факторов, провоцирующих чиновников на коррупционное поведение, на наш взгляд, необходимо установить строгий запрет на дарение должностным лицам и получение ими в собственность подарков в любом виде независимо от стоимости, если такое дарение обусловлено должностным положением или связано с исполнением одариваемым своих служебных обязанностей. Усилению запрета дарения должны соответствовать изменения законодательства о государственной службе и муниципальной службе, направленные на уточнение норм о получении вознаграждения в связи с исполнением должностных обязанностей. Особое внимание необходимо уделить законодательному установлению критериев, позволяющих определить ситуации, когда дарение подарков осуществляется в связи с исполнением должностных обязанностей. Данные критерии целесообразно отразить в законодательстве о государственной и муниципальной службе при формулировании соответствующих запретов;

Надо отметить, что такой подход к регламентации вопроса о дарении будет более соответствовать международному опыту. Например, в США в соответствии с Принципами этики поведения правительственных чиновников и служащих, введенными в действие 17.10.1990, служащим категорически запрещается в какой бы то ни было форме поощрять подношения или принимать подарки от любых лиц или группы лиц, добивающихся от них совершения каких - либо официальных действий, имеющих с ними какие-либо общие дела или осуществляющих деятельность, регулируемую органом, в котором работают эти служащие.

Ситуации, когда принятие государственным (муниципальным) служащим или судьей подарков связано с этикетом и обычаями делового оборота (протокольными и другими официальными мероприятиями), могут быть отдельно оговорены в законе особыми условиями, устанавливающим правило об обязательной передаче таких подарков в собственность соответствующего публично-правового образования.

4. Развитие антикоррупционного законодательства, в числе прочего, должно осуществляться в направлении совершенствования уголовно-правовых средств противодействия коррупции. В частности, необходимы:

имплементация в российское законодательство понятия «публичное должностное лицо» (ст. 2 Конвенции ООН против коррупции), под которым понимается лицо, предоставляющее какую-либо публичную услугу;

внесение изменений в Федеральный закон «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма», в части возможности приостановления любых сомнительных операций, в отношении которых есть веские основания полагать, что они совершаются в целях легализации доходов, полученных в результате коррупционных преступлений;

восстановление в перечне уголовных наказаний конфискации имущества.

Помимо приведения российского законодательства в соответствие с международно-правовыми нормами, для повышения эффективности противодействия угрозам свободе экономической деятельности, обусловленным коррупционными проявлениями, целесообразно учитывать «болевые точки», выявляемые в ходе прокурорских проверок, и принимать меры по их возможному устранению. Это в том числе и своевременное внесение изменений в нормативно-правовые акты, регулирующие вопросы государственной и муниципальной службы.

Например, как уже упоминалось, особую распространенность получили факты несоблюдения должностными лицами органов государственной власти установленных для них ограничений и запретов, в том числе незаконное участие в коммерческой деятельности, учредительство, владение долями и пакетами акций, занятие оплачиваемых должностей в хозяйствующих субъектах. Этому, в частности, способствуют некоторые недостатки законодательства о государственной гражданской службе. Так, согласно ст. 44 Федерального закона от 27.07.2004 № 79-ФЗ «О государственной гражданской службе в Российской Федерации» (далее - Закон) кадровые службы федеральных государственных органов организуют проверки сведений о доходах, об имуществе и обязательствах имущественного характера, а также соблюдения гражданскими служащими ограничений, установленных федеральным законом. Вместе с тем основанием для организации проверки является полученная от правоохранительных, налоговых и иных государственных органов информация о несоблюдении лицом, замещающим государственную должность Российской Федерации или должность федеральной государственной гражданской службы, установленных законом ограничений либо о представлении им недостоверных или неполных сведений.

В связи с этим представляется целесообразным внести в Закон изменения, которые расширили бы основания для организации проведения указанной проверки. В частности, она могла бы проводиться при поступлении гражданина на государственную гражданскую службу в целях предотвращения возможности совмещения государственной службы с деятельностью в коммерческих организациях, либо получения иных дополнительных доходов (например, если гражданин ранее состоял в органах управления коммерческими организациями, то необходимо выяснить, вышел ли он из состава этих органов с целью исключить возможность получения дополнительного дохода).

В соответствии с ч. 2 ст. 14 Закона гражданский служащий вправе с предварительным уведомлением представителя нанимателя выполнять иную оплачиваемую работу, если это не повлечет за собой конфликта интересов, критерии которого, однако, являются достаточно неопределенными, в связи с чем представляется целесообразным на законодательном уровне установить критерии конфликта интересов.

Заключение

В наше время свобода экономической деятельности - феномен, представляющий собой сплав философии и права, законности и либерализма, который длительное время являлся предметом разных обсуждений, теперь уже смело может быть охарактеризован как неотъемлемая часть многих сфер жизнедеятельности общества, прежде всего, экономической. Такой, на первый взгляд, обычный термин, как свобода экономической деятельности, на самом деле является итогом, вобравшим в себя весь исторический период развития понятия свободы - от учений мыслителей древности и последующих бурных дискуссий до научных концепций и правовых регламентаций сегодняшних дней. Зародившись много лет назад, понятие свободы претерпело значительное количество толкований и изменений - от древнегреческого понимания свободы лишь в соотношении с государством свободных людей до понимания принципа свободы как независимости человека от принуждающего произвола кого бы то ни было, действия, совершаемого индивидом по своему желанию, возможности выбора, воплощения принципа свободы в демократизации общественных отношений и в основных течениях российского либерализма.

На основе комплексного анализа имеющихся интерпретаций понятия свободы можно сделать вывод о том, что общей тенденцией практически всех концепций является четкое разделение свободы на внешнюю (возможность человека познавать внешнюю, объективную необходимость определенного варианта поведения и действовать в соответствии с ней) и внутреннюю (свобода воли от внешних побуждений). Внутренний и внешний аспекты являются неотъемлемой частью свободы экономической деятельности, для понимания которой необходимо соотносить обе эти модели: внешний фактор является необходимым, но не достаточным для свободы экономической деятельности и лишь создает необходимые условия для ее осуществления, но она не будет проявлена без внутреннего фактора, в котором находятся корни этой свободы. С одной стороны свобода экономической деятельности проявляется как состояние независимости, с другой - как действие субъекта по своему усмотрению, выражая способность субъекта к самостоятельному выбору способа поведения в сфере экономики и конструированию способа взаимодействия с экономической средой.

Свобода экономической деятельности индивида как члена общества состоит в первую очередь в способности непротиворечиво сочетать свою волю, свои побуждения, свои поступки с осознанными общественно - значимыми целями, что обеспечивает отсутствие произвола и бесправия, направление своей деятельности не во вред, а на пользу обществу.

Поэтому независимость в сфере экономики понимаемая только как отсутствие ограничений, является свободой лишь формально, которая требует наличия в обществе конкретных механизмов, способствующих ее реализации, основным из которых, является наличие единой, объективной и равной меры для всех носителей свободы. Свойствами же такой меры обладает только право, которое взаимосвязано со свободой как комплексом двух начал - внутреннего и внешнего, диалектическое единство которых неразделимо. Внешний аспект свободы экономической деятельности является содержанием права, а внутренний - условием существования права.

Таким образом, свобода экономической деятельности проявляется как синтез действия и независимости, выражая способность субъекта к самостоятельному выбору способа поведения в сфере экономики и конструированию способа взаимодействия с экономической средой в соответствии с объективно обусловленными осознанными общественными интересами.

Поскольку в обществе не бывает полной свободы, в правовом смысле свобода должна быть отмерена законами и уравновешена ответственностью, являющейся условием свободы, за злоупотребление ею. Правовое регулирование свободы экономической деятельности характеризуется, с одной стороны, равенством сторон товарно-денежных отношений, т.е. отношениями партнерства в имущественном обороте, свободе договора, неприкосновенности собственности, недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в частные дела, а, с другой, отношениями власти и подчинения, т.е. неравенством сторон в отношениях хозяйствующих субъектов с органами власти и управления, где решение органа государственной или муниципальной власти, принятое в пределах предоставленной законом компетенции, обязательно для исполнения хозяйствующими субъектами.

Реальность права определяется не только выражающими его нормативными правовыми актами, но и их точным исполнением, что характеризуется состоянием законности. Благодаря принципу законности свобода экономической деятельности получает реальный и обеспеченный характер и обретает такие способности, когда она: существует в виде объективных прав и, значит, всегда в строго определенных границах, что позволяет отсечь от свободы экономической деятельности и связанной с ней активности их крайние, негативные проявления, такие как анархия и вседозволенность; способствует формированию в общественном сознании идеи о целесообразности и необходимости такого реально правомерного поведения всех субъектов, реализующих свободу экономической деятельности, при котором фактически достигается всеобщность права.

Защита свободы экономической деятельности - задача общегосударственная и в ней должны участвовать все государственные органы и органы местного самоуправления. Однако в силу ряда причин практически весь груз ответственности за выявление правонарушений и устранение угроз свободе экономической деятельности оказался возложенным на прокуратуру. Поскольку функция уголовного преследования прокуратуры в результате реформирования была существенно ограничена, укрепление законности при защите свободы экономической деятельности приходится проводить, используя главным образом прокурорско-надзорные средства реагирования.

В свете законодательных новелл, принятых в последние годы, можно обоснованно говорить о том, что российские прокуроры, осуществляя надзор за соблюдением конституционных и иных нормативно-правовых положений о свободе экономической деятельности, обладают вне уголовно-правовой сферы широким набором полномочий, используют как традиционные, так и новые полномочия и методы в своей работе, что обусловливает рождение качественно новых механизмов реализации правоохранной и правозащитной деятельности прокуратуры по обеспечению свободы экономической деятельности.

Деятельность прокуроров в сфере защиты прав предпринимателей и свободы экономической деятельности в последнее время подвержена изменениям инновационного характера, порождающими новые методы в ее работе и существенно повышающие эффективность прокурорского надзора за исполнением законов о свободе экономической деятельности, в том числе такие, как: тесное взаимодействие с предпринимательским сообществом, правовое просвещение предпринимателей, обеспечение гласности и прозрачности в деятельности прокуратуры, антикоррупционная экспертиза нормативно-правовых актов.

Наделение органов прокуратуры полномочиями по согласованию внеплановых выездных проверок и формированию ежегодного сводного плана проведения органами контроля плановых проверок в отношении хозяйствующих субъектов становится важной составляющей создания государством эффективной системы комплексной поддержки предпринимательства, защиты свободы экономической деятельности. Возложение на органы прокуратуры новых полномочий по ведению официального учета контрольных мероприятий на всех уровнях формирует принципиально новую систему противодействия нарушениям свободы экономической деятельности, позволяя решить существенную проблему информационного обеспечения прокуратуры. Получая полную информацию от всех контролирующих органов о плановых и внеплановых проверках хозяйствующих субъектов, прокурор имеет возможность противодействовать не только единичным фактам нарушений свободы экономической деятельности, но и их массовыми проявлениям.

Свобода экономической деятельности должна быть защищена от разного рода нарушений, которые угрожают экономическому росту нашей страны, а, следовательно, и национальной безопасности, для обеспечения которой 12.05.2009 Указом Президента РФ утверждена «Стратегия национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года».

В каждой правовой сфере, где реализуется свобода экономической деятельности, возникают различные угрозы,

Исследование незаконных ограничений свободы экономической деятельности способствует повышению эффективности работы прокуроров по защите прав предпринимателей.

Реализация правоохранительной функции государства по вопросам защиты прав субъектов предпринимательской деятельности происходит по двум направлениям - по линии совершенствования действующего законодательства, что находит отражение в ряде законодательных актов, и по линии защиты прав, позволяющей обращать предпринимателей в сторонников органов, осуществляющих правоохранительную деятельность. Однако в каждом из указанных направлений имеются свои проблемы, от успешного устранения которых во многом зависит эффективность решения приоритетной задачи, выдвинутой государством в последние годы - защита прав хозяйствующих субъектов, их свободы экономической деятельности, противодействие экономической преступности. Так, существенные изменения в действующем законодательстве на практике привели к многочисленным законодательным коллизиям и пробелам, что негативно сказывается на эффективности прокурорского надзора за исполнением законов о свободе экономической деятельности и обусловливает актуальность исследования основных направлений совершенствования законодательства, обеспечивающего свободу экономической деятельности.

Размещено на Allbest.ru