Становление российской правовой системы (1990-2000 гг. ХХ века): рецепция западной традиции права

Так, известный темперамент кавказских народов стал причиной создания особой «пассивной» формы суда в древности, в которой до минимума сводилась роль участия народа. Эта форма судопроизводства стремилась вообще избежать присутствия на суде тяжущихся как основного фактора, влекущего за собой кровавые схватки между враждующими родами. Исследователи отмечают, что с этой целью осетины издревле отводили для судебных заседаний посредников узкую площадку, расположенную в Дагоме между двумя уходящими вдоль ущельями, в которых и скрывались ищущие примирения роды Ковалевский М. Закон и обычай на Кавказе. М., 1890. Т. 1. С. 74..

Правовая ментальность, несмотря на свой консерватизм, изменяется с развитием человечества. Соответственно, мировоззрение современного человека по сравнению с прошлым во многом безвозвратно изменилось, в силу чего трудно воспринять многое из прошлого и настоящего человечества, провести «параллели», обосновать «генетическую преемственность» с прошлым. Право прошлого, а зачастую и современное обычное право вызывает недоумение современного человека своим своеобразием, обрядностью.

Так, удивляет добровольность исполнения наказаний, сохранившаяся у аборигенов Австралии и тасманийцев. Здесь нарушителей общественно-правовых норм наказывали следующим образом: преступник должен был стоять на месте, в то время как в него со всех сторон летели копья См.: Кабо В.Р. Тасманийцы и тасманийская проблема. М., 1975. С. 150..

Современные исследователи обосновано отмечают факт, что на заре своей истории человек мыслил совсем не так, как сейчас. Иначе невозможно сколько-нибудь правдоподобно объяснить происхождение первобытной магии или мифологических текстов с их вопиющими, с точки зрения формальной логики, «несуразицами» Куценков П.А. Начало. Очерки истории первобытного и традиционного искусства. М., 2001. С. 28.. В первобытных племенах и древних государствах можно наблюдать полное господство мифологии, ей подчинена практически вся жизнь людей и общества в целом, которые живут в сакральном мире. В нем оставалось очень мало места секуляризованному, рациональному мировосприятию, представлениям и учениям Антонян Ю.М. Миф и вечность. М., 2001. С. 19..

В настоящее время также существует разнообразие в правовом мышлении обществ. Так, человек Запада мыслит иначе, чем человек Востока. Известно высказывание профессора Судзуки, что одна из бессмысленных идей Запада для Востока - идея свободы. Как можно быть свободным в обществе, группе, которая ограничивает индивида во всех его движениях? Даже в одиночестве человек не совсем свободен. Личность свободна лишь там, где сама личность утраивается. Говорить о свободе, спонтанности, ответственности можно лишь осознав, что значит быть и не быть собою одновременно, что значит, забыв себя, быть поглощенным целым. На Западе существует четкая грань между «да» и «нет», тогда как Восток заставляет «да» стремится к «нет», а «нет» к «да». Между ними не существует непреодолимого различия. И это - природа самой жизни, нарушаемая логикой, где это различие неустранимо Цит.: Александрова Е.А. Психокультурный аспект влияния религии на личность (на примере буддизма в республике Калмыкия): дисс. … канд. культ.наук. М., 2005. С. 28..

Впрочем, все это вышеперечисленное, не является для русского общества какой-то восточной экзотикой правового мышления. Исследователи отмечают фундаментальное различие базовых интуиций, вкладываемых русской и западно-европейской культурой в понятия, соответственно, «справедливость» и iustice. Это различие проявляется уже на уровне «внутренней формы» слов - iustice ассоциируется с весами, с равными возможностями и беспристрастностью, в то время как справедливость всегда пристрастна, она опирается на «соответствие правде» - стремлении к истинности человеческих отношений, к добру и совершенству Чайка В.Н. Элементы бессознательного в правовой реальности России: дисс. ... канд. юрид. наук. СПб. 2006. С. 3-4..

Принципиальное непонимание, зачастую нежелание понимать специфический характер мусульманской «почвы», пренебрежительное к нему отношение закономерно приводит не только к провалу полномасштабной рецепции европейских институтов в этой среде, но и способствует дальнейшему отчуждению Востока от Запада.

Игнорирование правовой ментальности общества, его обычаев и ритуалов приводит к закономерному провалу любой правовой политики, когда реципируемые институты, нормы и философия рассматриваются исключительно в негативном смысле, как «чужеземные», что хорошо иллюстрируется примерами из истории Российской империи. Известно, что особенностью ее правовой системы являлось включение систем права тех государств и народов, которые к ней присоединились. Этим обеспечивался учет региональных и национальных особенностей населения империи, которая, как правило, никогда не обнаруживала готовность сломать сложившийся веками строй. Такой достаточно мирный характер правовой политики приводил к отторжению «почвой» только принципиально неприемлемых для правовой ментальности положений.

Неприятие откровенно чуждых по настроению «почвы» правовых установлений, правил, принципов закономерно приводит либо к активным выступлениям против такой рецепции, либо к пассивному их массовому неисполнению, игнорированию, «правовому нигилизму». Так, при присоединении к Российской империи Грузии Россией было введено правило, что все грузинские правовые документы (иски, жалобы и др.) должны были составляться исключительно на русском языке, а не на грузинском. Соответственно, каждый проситель должен произнести свою судебную речь или исковое заявление, огласить прочие судебные документы наизусть на русском языке безошибочно, под опасением потерять право иска Дубровин Н. История войны и владычества русских на Кавказе. СПб., 1886. Т. 3. С. 455.. Конечно же, это «нововведение» натолкнулось на массовое пассивное сопротивление грузинского народа, и такая правовая практика была прекращена. Другим известным примером явилась в 1789 г. замена суда биев, применявших в своей деятельности на протяжении веков обычное право, пограничным судом, действующим на основе писанного права. В результате «киргизы положительно отшатнулись от русского суда, как несогласного с народной их жизнью» Крахалев А. Суд и следствие у киргизов Сибири // Юридический вестник. Кн.1 (май). М., 1888. С. 27..

Неверная оценка правовой ментальности закономерно приводила российских реформаторов к прямо противоположным результатам. Так, в процессе ассимиляции Туркестанского края проявилось непринятие «почвой» вводимой российской стороной мусульманской формы присяги, что порождало широкую практику отказов от ее принятия со стороны киргиз. Такое отторжение «почвой» формы присяги обусловлено тем, что сам ритуал и содержание местных форм присяги существенно отличалось от того, как это представляли в метрополии. Исследователями XIX в. отмечалось, что, оказывается, «киргизы не ревностные мусульмане и редко прибегают в своем народном суде к присяге на Коране. Обряд присяги у них заключается большей частью в том, что присягающий должен обойти вокруг могилы своих предков; если же местность, где принимается присяга, удалена от могилы предков присягающего, то употребляется еще следующие виды присяги: присягающий целует клинок шашки или дуло заряженного ружья, или же, обратившись к стороне месяца, должен лизнуть нож или ноготь большого пальца правой руки. Русские власти заставляют обыкновенно присягать киргизов на Коране, в присутствии татарского или саратовского муллы. … Несоответствие со взглядами народа обязательности присяги и приведение к ней по мусульманскому обряду выразилось уже тем, что значение присяги начинает падать, а лжесвидетельство под присягой повторяется все чаще и чаще, доставляя выгоду муллам…» Готовицкий М. Значение и обряд присяги у киргиз // Юридический вестник. Кн. 1. М., 1885. Май. С. 192..

Распространенность характера лжесвидетельства в Киргизии XIX в. привело к тому, что военным губернатором предписано не допускать ее в судопроизводстве «как по отсутствию в большинстве киргиз веры в святость подобной присяги, так и по требованию закона»: «Подобная присяга, как видно, не достигает цели, по тому, что не отатарившиеся киргизы не верят в святость ее. Самый киргизский текст клятвенного обещания этой присяги, переполненный татарскими и арабскими выражениями, мало доступен пониманию присягающих, чем злоупотребляют приводящие к присяге татарские муллы, вселяя в киргиз уверенность, что они, муллы, незаметно изменяя слова присяги, могут делать ее и очень странной по своим последствиям, и наоборот...» Цит. по: Аничков И.В. Присяга киргиз перед русским судом // Журнал Министерства юстиции. 1898. № 9. Ноябрь. С. 31..

Сам же текст судебной присяги мусульман представлял собой только копию присяги, принимаемой православными, с заменой лишь слов «Крест и Евангелие» словом «Коран», и в таком виде эта присяга, по самому духу мусульманского учения, ни к чему не обязывает правоверного, а тем более на суде, творимом «неверными» Дингельштедт Н.А. Мусульманская присяга и клятва // Журнал Министерства юстиции. СПб., 1986. Апрель. С. 115..

В результате такого массового отторжения реципируемых правовых институтов, российские исследователи-современники с удивлением отмечали, что одно лишь «упоминание об ответственности за лжедонос и лжесвидетельство вызывает у закавказца только улыбку, ибо он по опыту знает, что это пустая угроза, осуществляющаяся один раз из нескольких тысяч. Члены партий, вызывающиеся перед следователем, даже не дают себе труда хорошенько комбинировать свои показания и установить между ними известную гармонию: для этого они слишком не развиты, да это и представляется излишним. К чему ломать себе голову, когда за вранье все равно не накажут? Поэтому сплошь и рядом утверждают самые чудовищные нелепости, вроде того, например, что десять разбойников сделали в потерпевшего десять выстрелов в упор, но, тем не менее, не попали в него и даже не обожгли его платья. Один потерпевший клялся нам Магометом и Аллахом, что злоумышленники стащили с его жены панталоны во время ее сна и что она при этом даже не проснулась» Красовский А. Следственная часть в Закавказском крае // Журнал гражданского и уголовного права. 1885. Октябрь. С. 48, 83..

Зачастую попытки ассимилировать в российскую правовую систему правовых институтов иных правовых систем приводили к анекдотичным для русских современников результатам. Так, оценивая попытку российской судебной власти применять положения адатского права, М. Ковалевский пишет: «Единственное в своем роде зрелище представляет, по всей вероятности, председательствующий в словесном суде русский окружной начальник, когда, следуя адату, он освобождает мужа за кровь убитого им прелюбодея, на том лишь основании, что жертвой его мести пала одновременно и неверная жена, а между тем такое решение, совершенно согласное с адатом, противно самому духу магометанского учения. Невольно приходится спрашивать себя: как при таком раболепии перед обычаем может сказаться цивилизующее влияние нашего управления на Кавказе и даже как может быть достигнута цель наших стремлений: замирение края, все еще раздираемого родовой усобицей» Ковалевский М. Родовое устройство Дагестана // Юридический вестник. М., 1888. Декабрь. С. 525.. Но такие попытки предпринимались, что способствовало развитию идей федерализма в России и сохранению самобытности кавказских народов.

Сопротивление «почвы» в плане изменения правовой ментальности в полной мере ощутила и Советская власть, при введении позитивного законодательства. Население, в том числе многие женщины, протестовали против отмены брачного выкупа, не без основания считая, что это скажется на выдаче приданного. Раздавались голоса против преследования за многоженство, так как лишение свободы мужей отражалось на материальном положении детей. Особое недовольство вызывало незнание законодателем местной специфики, что, в частности, хорошо видно на примере уголовного преследования всех видов похищения невест. Между тем брак уводом в те годы был институционализированным протестом против деспотических порядков в семье, утратившей по многим параметрам былую патриархальную гармонию. Тем более, не содержал в себе ничего криминального брак уходом. Преследование двух ненасильственных форм похищения по закону было настолько абсурдно, что 1 съезд Советов Ингушетии при всем своем пиетете к центральным властям предложил разграничить похищения дневные и ночные (днем обычно совершались насильственные похищения, ночью - браки уводом и уходом). Тот же съезд решился на предложение небольшого компромисса - сохранения «условного» калыма размером в 25 коп. Жизнь показала непродуманность и скороспелость большинства норм главы Х УК.

Несмотря на все требования центральных и местных властей ввести эти нормы в судебную практику и даже на отдельные показательные суды и демонстративно суровые приговоры, традиционные предписания адатов и шариата продолжали широко бытовать, лишь уйдя в подполье. Брачный выкуп никогда не выходил из обыкновения: он только был более скрытым во времена террора и более явным во времена относительной либерализации. Так же обстояло с многоженством: тот, кто уже состоял в полигинных союзах, фиктивно расторгал один из браков; тот, кто в них только вступал, обходился без его официального оформления. Многоженцы, опасавшиеся своих односельчан, проживали с разными женами врозь, часто поочередно. Нередкие случаи многоженства у чеченцев и ингушей можно было встретить на протяжении существования всего советского режима См.: Нечепуренко П.Я. Процессы чеченского этносоциального самоопределения: государственно-правовая институционализация: дис. … канд. юрид. наук. Ростов-на-Д, 2002..

Нежелание учитывать в правовой политике России правовую ментальность Кавказа прослеживается и в настоящее время. Это закономерно приводит к игнорированию положений позитивного законодательства и разрешение правовых ситуаций в соответствии с традициями. Так, в правоохранительной практике довольно часто имеют место факты, когда отдельные представители дагестанского этноса, освободившись после отсидки 15-20-ти, а то и более лет, из мест лишения свободы, осужденные за преступления против личности, оказывались убитыми от рук своих кровников. Нередко месть кровников проникает сквозь затворы уголовно-исполнительной системы. Таким образом, главная цель Уголовного закона РФ - восстановление социальной справедливости - здесь не достигается. Понятие справедливого наказания в соционормативной культуре дагестанцев существенно отличается от аналогичного понимания в обществе с чисто европейской культурой. На Кавказе порой простое извинение имеет большее значение, чем многолетняя изоляция от общества. Нестыковка норм этнической (в Дагестане) среды с нормами иной (европейской, общероссийской) среды обуславливает в конечном счете ситуацию, когда не работает закон, что собственно можно рассматривать как фактор преступности в целом и организованной преступности, в частности. В этом плане можно вспомнить ситуации в Чеченской Республике, войну в которой справедливо, как нам кажется, определяют как войну цивилизаций См.: Сайгитов У.Т. Основы противодействия организованным формам преступной деятельности в условиях традиционно-национального и религиозного возрождения в республике Дагестан: автореф. дисс. … докт. юрид. наук. Махачкала, 2009. .

Однако признание культурной самобытности «почвы» Востока закономерно приведет к формированию правовой системы, далекой от западных стандартов. В рамках идеологии модернизации, утверждается что восточная правовая ментальность является ментальность отсталых народов и нуждается в скорейшем реформировании. Ярким высказыванием на это счет является следующее рассуждение: «деспотический Восток» тысячелетиями существовал в условиях экономической и политической иммобильности, что это был «оруэлловский» мир, обращенный в прошлое; мир, который никуда не вел; мир, который был органически не способен сам из себя спонтанно произвести политическую цивилизацию; мир без будущего, в котором жила и умерла большая часть человечества; этот мир - полярно противоположное цивилизации Янов А. Истоки автократии // Октябрь. 1991. № 8. С. 142..

Исследователи, игнорируя действительность, зачастую отрицают жизнеспособность Востока как цивилизации: «Азиатская или генеральная модель характеризуется первичной ролью власти в организации производства и всей жизни общества, наличии феномена «власть-собственность», где само государство и его лидер становятся главными собственниками и главным субъектом экономических отношений. Большинство стран, развивавших свою государственность по этой модели, оказались нежизнеспособными и исчезли еще до эпохи капитализма. Европейская модель, когда государственность появилась вследствие появления собственности и социального расслоения, возникнув позже, оказалась более прогрессивной, отвечающей природе человека» Хабибуллин А.Г. Теоретико-методологические типологии государства: дис. … д-ра юрид. наук. СПб., 1997. С. 17..

Утверждается, что «наиболее распространённым на Востоке типом политической культуры является подданническая политическая культура. Основными элементами, её характеризующими, на наш взгляд, являются: устойчивость клановых, трайбалистских отношений, определяющих облик политических систем; авторитарные политические традиции; скрытое индивидуальное участие членов социума в политическом процессе; поляризация общества; приоритет государства над личностью; синтез колониальной политической культуры и традиционной при векторе на сохранность идентичности» Воронин С.А. Эволюция политического лидерства в исламском мире в контексте концепции «третьего пути» в 40-е г. ХХ в.-нач. XXI в. (Индонезия, Ливия, Иран): автореф. дисс. …докт. истор. наук. М., 2010. С. 19..

Но такое огульное охаивание Востока приводит к игнорированию богатейшего культурного достояния восточных обществ, их достижений в художественной культуре, философии, науках, политической культуре и т.п. Вплоть до XVII-XVIII вв. - в восточных цивилизациях существовала во многих отношениях более многообразная, сложная и дифференцированная культура и социальная жизнь, чем на Западе, в значительной степени обязанном многими своими обретениями «заимствованиям» с Востока Ерасов Б.С. Государство и цивилизованное устроение общества // Государство в истории общества (к проблеме критериев государственности). 2-е изд., испр. и доп. М., 2001. С. 323..

Предпринимаются и попытки представить ислам в целом, а шариат в частности, отсталой религиозно-правовой системой активно предпринимаются и на современном научном уровне См. например: Артемов В.Ю. Основные черты мусульманского уголовного права: автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 1998.. Достаточно откровенно этот тезис прозвучал в диссертации Е.А. Рыжковой, которая в отношении правовой политики мусульманских государств утверждает: «… Необходимо напомнить, что в последние столетия мусульманские государства в значительной степени растеряли свои способности к новаторству, а также творческий порыв, присущий такому виду развития. Ислам, осознавая необходимость адаптации религии к условиям меняющегося мира, на протяжении веков под руководством Улем потерял всякую веру в будущее» Рыжкова Е.А. Становление семейного права Туниса: историко-правовой аспект: дис. … канд. юрид. наук. М., 2000. С. 6..

В русле данной тенденции М.К. Сигалов убежден в отсталости мусульманской ментальности: «Мусульманское государство никогда не признавало ни за отдельными лицами, ни за сложившимися группами людей права на создание своих представительных учреждений. В исламе политическая власть практически никогда не исходила от общества. Тотальному государственному и религиозному контролю подверглись абсолютно все, ибо перед арабо-мусульманским миром стояли принципиально иные задачи, нежели перед западным миром: как покорять и осваивать новые территории, как сдерживать центробежные тенденции, как строить отношения с арабизированным и исламизированным населением и теми, кто не пожелал расстаться с прежними религиозными воззрениями, какими средствами управлять городами, как и какими средствами подчинять центральной власти различные социальные слои населения, какие права им давать и какие новые социальные слои искусственно создавать» Сигалов М.К. Общее и особенное в западноевропейской и мусульманской правовой культуре: дис. ... канд. юрид. наук. М., 2006. С. 20..

Попытки доказать на научном уровне отсталость восточной ментальности напоминают усилия на этом поприще известного собирателей правовых обычаев XIX в., доктора Пфафа: «Доисторический человек не имеет никакого чувства и даже нет собственно в его языке слов для обозначения различных состояний чувства. Доисторический человек не имеет ни малейшего понятия о том, что добро, что - зло, что - справедливо, что - нет; по крайней мере, эти слова имеют у него совершенно отличное от нашего значение. Добром называется у него все, что ему доставляет удовольствие или приятное ощущение; дурным же, наоборот, все, что причиняет ему вред. На всякий испытываемый им вред он отзывается одним только чувством мести. Я никогда не видел, чтобы осетин, споткнувшись о камень или, упав через бревно, не взял бы плети и не бил бы ею жестоко камень или бревно, которое причинило ему боль; я даже нарочно сам подставлял несколько раз тому или другому осетину ногу, чтобы он упал, и всякий раз я замечал в первую минуту искру мести в его глазах, но, конечно, она тут и кончалась» Пфаф В. Народное право осетин // Сборник сведений о Кавказе. Тифлис, 1871. Т. 1. С. 180-181..

Конечно, такой подход в конечном итоге не только не принесет пользы науке, но и на государственном уровне способен уничтожить российскую цивилизацию. Необходим объективный анализ и учет настроений «почвы» в российских правовых реформах.

§ 3.2 Правовая культура России в свете западной традиции права

Правовая ментальность России - явление малоизученное, несмотря на существующую обширную литературу. Основоположниками сложившихся в российской науке отрицательных тенденций, рассматривающих российскую правовую культуру в качестве отсталой, «нецивилизованной» являются западные исследователи. Такой достаточно агрессивный подход сохраняется и в настоящее время. Показательным является установление «факта», что Россия «будучи современным государством, по хронологии, по внешней стороне цивилизации, по усвоению технических знаний Европы, по своей армии и бюрократии, она остается средневековой по духу и нравам своего народа. Ни Возрождение, ни реформация, ни революция не коснулись ни городского, ни сельского населения. Все, что случилось в Европе со времен Колумба и Лютера, Вашингтона и Мирабо, для России как бы не существовало…» Семитко А.П. Русская правовая культура: мифологические и социально- экономические истоки и предпосылки // Государство и право. № 10. 1992. М., С. 115.. Российские же исследователи достаточно положительно отнеслись к данному высказыванию, опубликованному в виднейшем российском правовом журнале «Государство и право» в 1992 г.

Историческое «невезение» России отмечает и современный французский ученый Каррер д'Анкосс Э: «Невезение России обусловлено ее историей: безусловно европейская страна, выросшая на византийский традициях, она была внезапно вырвана из Европы татарскими завоевателями. Конечно, им она обязана заимствованием некоторых принципов организации власти, но, тем не менее, на протяжении двух с половиной столетий они держали ее в стороне от нормального хода европейского развития. Невезение России состояло также и в том, что в свое время она не приняла норм римского права (которые могли бы уменьшить влияние татарского ига) и не признавала закон, частную собственность, договорные отношения - все, на чем в течение долгих веков строилась европейская цивилизация» Каррер д'Анкосс Э. Николай второй: расстрелянная преемственность. М., 2006. С. 8..

К настоящему времени существует большой пласт переведенной на русский язык или цитируемой в научных работах подобной литературы. Так, известно, что еще Г. Гегель принципиально не включил русских в свой перечень «христианских народов Европы» как дикарей и не включил их в свой перечень «христианских народов Европы». Кант объединил Россию с Турцией по азиатскому происхождению, а Гердер с полным пренебрежением высказался о славянах как о народе, занимающем на земле больше места, чем в истории. А. Мартен в своей книге «Россия и Европа» вообще предложил избавиться от русских как от вторгшихся азиатов изгнанием за Урал. По определению западной мысли, Россия антидинамична, нецивилизованна и слишком хаотична, чтобы быть принятой во внимание, прозябающая в «псевдоморфозе» европейской цивилизации, «страна долгого дыхания» Изместьева Н.Н. Русская духовность как социально-философская проблема: дис. … канд. филос. наук. Пермь, 2005. С. 37..

К. Маркс в работе «Разоблачение дипломатической истории XVIII века (1856-1857) пишет: «Московия была воспитана и выросла в ужасной и гнусной школе монгольского рабства. Она усилилась только благодаря тому, что стала virtuoso в искусстве рабства. Даже после своего освобождения Московия продолжала играть свою традиционную роль раба, ставшего господином. Впоследствии Петр Великий сочетал политическое искусство монгольского раба с гордыми стремлениями монгольского властелина, которому Чингисхан завещал осуществить свой план завоевания мира… Так же как она поступила с Золотой Ордой, Россия теперь ведет дело с Западом. Чтобы стать господином над монголами, Московия должна татаризоваться. Чтобы стать господином над Западом, она должна цивилизоваться … оставаясь Рабом, то есть придав русским тот внешний налет цивилизации, который подготовил бы их к восприятию техники западных народов, не заражая их идеями последних» См.: Маркс, К. Разоблачение дипломатической истории XVIII века // Вопросы истории. 1989. № 4..

В своей диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук В.Р. Мединский рассматривает формирование таких «черных» мифов в отношении России, основу которых составили суждения иностранных путешественников, выполнявших заказ тех или иных политических кругов. Их сочинения не являлись объективными впечатлениями частных лиц, посетивших новую страну. Цель их состояла в том, чтобы дать читателям только ту информацию, которая была выгодна заказчикам, и соответственно настроить европейскую общественность по отношению к Русскому государству в нужном для заказчиков направлении. Особенно ярко это прослеживается в произведениях, созданных по заказу польских королей в XVI веке: «Трактата о двух Сарматиях» М. Меховского, записках Шлихтинга, Таубе и Крузе и других. В Европе эта недостоверная информация была воспринята как истина в последней инстанции и потом повторялась во многих сочинениях о России не только в XVI но и в XVII веках. В итоге со временем все невероятно живущие негативные характеристики русских людей, созданные в сочинениях иностранцев XVI-XVII веков превратились в «черные мифы» о целом народе. Это, в первую очередь, миф о русском пьянстве, лени и жестокости, миф о русской рабской покорности, грязи в России - «тюрьме народов», миф о русском воровстве, лживости, коварстве и долготерпении. Все они бытуют до сих пор и в общественном сознании самих русских людей, и в трудах западных политологов Мединский В.Р. Проблемы объективности в освещении российской истории второй половины XV-XVIIвв.: дис. … док. ист. наук. М., 2011. С. 438-439, 446.

Исследователями констатируется, что в формировании образа России на Западе всегда большое место занимали метафоры, связанные с варварством. Так, с XV-XVI вв. у европейцев сформировалось представление о России как реальности чуждой, занимающей более низкое место в иерархии бытия. В результате негативный образ России и русских стал традиционным для европейского восприятия. В усилении мощи варварской России Запад видел серьезную опасность. Образ врага стал типичным в восприятии России с XVIII века и воспроизводился всякий раз при усилении международного авторитета России Ладыгина О.В. Самоорганизация национального самосознания: теория и практика: автореф. дис. … докт. филос. наук. Душанбе, 2010. С. 33..

Против пристрастности западной науки в отношение к России выступала российская императрица Екатерина Великая. Екатерининская Россия, с точки зрения многих западноевропейских современников, была именно тиранией, в которой рабами в равной степени являлись как крестьяне, так и дворяне. Ознакомившись с одним таким произведением французского аббата Шаппа д'Отроша, Екатерина возражала ему, что в России действуют законы, и, следовательно, нет никакой тирании Новицкая Т.Е. Правовое регулирование имущественных отношений в России во второй половине XVIII века. Монография. М., 2005. С. 94. . Как писал автор предисловия к сочинениям императрицы А.Н. Пыпин, императрица несколько раз возвращалась к обвинениям Шаппа, «она доказывает ему, подданному Людовика XV, при котором система так называемых letters de cachet получила высшее развитие, нет повода так печаловаться за русский народ, так часто твердить об отсутствии свободы в России, колоть ей глаза произволом администрации» Сочинения императрицы Екатерины II. На основании подлинных рукописей и с объяснительными примечаниями академика А.Н. Пыпина. Антидот / Екатерина II. Т. 7. СПб. С. IX..

Отрицательные тенденции в рассмотрении российского правового прошлого отчетливо сохранились в западной правовой науке, считающей Россию оплотом варварства. Так, пристрастность очевидна и в работе знаменитого исследователя Рене Давида, считающего, что «до Октябрьской революции русский народ не считал право основой социального строя. В законах он видел капризы царя и способ административного управления. Когда марксизм провозгласил отмирание права, это настолько мало шокировало русских, что полное отмирание права можно было осуществить уже на следующий день после революции» Рене Д. Основные правовые системы современности. М. 1988. С. 179.. В русле этой же тенденции американский исследователь Х.Дж. Берман в одной из статей привел «любопытную» метафору относительно западного, советского и китайского (после 1949 г.) права, своеобразно использовав систему родственных связей. Советское он считал незаконнорожденным сыном западного права, который уже достиг зрелости, а китайское сравнил с капризной дочерью советского права, которая все еще «слоняется по улицам» Цит.: Ахметшин Н.Х. История уголовного права КНР. М., 2005. С. 25..

В настоящее время принципиально игнорируются, «забываются», искажаются любые факты эффективности российской правовой системы прошлого. Хотя известно, что даже знаменитый французский мыслитель Вольтер в 1770 г. восхищался подготовленным Екатериной II «Наказом к составлению свода законов России», который, по его мнению, служит неприкрытым упреком французам в их смешной и варварской юриспруденции, построенной на декреталиях папы и церковных норм. В 1777 г. Вольтер пишет, что получил немецкий перевод Свода законов и начал переводить его на язык варваров-французов. Кроме этого, он и его коллега внесли по 50 луидоров в пользу того, кто составит уголовный кодекс, близкий к русским законам и наиболее пригодный для страны, где они живут См.: Вольтер. Избранные произведения. Переписка Вольтера с Екатериной II. М. 1947.. Рост правосознания общества хорошо иллюстрируется фактом российской истории: привлечению Ивана Грозного к церковно-правовой ответственности. По решению Собора 23-х иерархов Русской церкви в 1575 г., он подвергся осуждению и должен был пройти открытое покаяние за четвертый брак в течение трех лет Елагин Н. Предполагаемая реформа церковного суда. Т.1. СПб. 1873. С. 29..

Это неверие в русский народ, зачастую - презрение к нему является грустным, но закономерным наследием реформаторства 90-х годов. Показательно, что реформаторы российского государства рассматривали русский народ как основное препятствие в реализации задуманных прозападных реформ. Достаточно привести хорошо известные фразы-лозунги недавнего прошлого: «Россия - сука!» (А. Синявский); «Россия - тысячелетняя раба» (В. Гроссман); «Россия должна быть уничтожена» (Т. Щербина); «Русские дебильны в национальном отношении» (Р. Озолас); «Русский народ - народ с искаженным национальным самосознанием» (Г. Старовойтова) и пр. См.: Козин, Н.Г. Постижение России. Опыт историософского анализа. М., 2002. С. 308..

Как идеологическое обоснование, с 1987 года внедрялись идеи откровенного социал-дарвинизма. Например, Н.М. Амосов откровенно рассуждал на тему человека российского так: «Человек есть стадное животное с развитым разумом, способным к творчеству… За коллектив и равенство стоит слабое большинство людской популяции. За личность и свободу - ее сильное меньшинство. Но прогресс общества определяют сильные, эксплуатирующие слабых» Вопросы философии. 1988. № 4. .

Внутренний расизм российских «радикал-реформаторов» закономерно превратился на Западе во внешний расизм: существует расистское отношение к России в целом как к стране, недостойной тех бесценных ресурсов, которые лежат на ее территории. Образ плохо управляемой страны, начиненной саморазрушающимися ядерными складами, наводненной экстремистами, непредсказуемой и невменяемой, - все это выступает как объективная необходимость внешнего вмешательства и внешнего управления. Наши «реформаторы» вовремя не заметили радикального изменения своего имиджа на Западе: вместо респектабельных реформаторов-романтиков свободы там уже сложился образ насквозь коррумпированной, вороватой и вероломной шайки, все практики которой находятся вне цивилизованного поля и поля легитимности. Иными словами, образ России начинает складываться по той же модели, что и образ Африки, нуждающейся, как сегодня вполне откровенно говорят, в «реколонизации» Панарин А.С. Стратегическая нестабильность в XXI веке. М., 2004. С. 48..

Здесь справедливо мнение А.В. Манастырского, что современная отечественная правовая политика предлагает только западные культурные образцы правовой организации общественной жизни в качестве идеала, характеризуется поспешностью и не учитывает национальные особенности, политико-правовую самобытность российского общества, его культурные традиции, этническое многообразие Манастырский А.В. Правовая политика в национально-культурном пространстве России: автореф. дисс. … канд. юрид. наук. Р-н-Д. 2007. С. 4.. Однако каких-либо попыток изменить правовую систему в пользу российской правовой ментальности почему-то не происходит. Зато множатся жалобы на российский народ президентов, министров и различных должностных лиц российского государства.

Россия представляет собой страну с уникальной государственной и правовой культурой. Ее основу составляет именно русский этнос, который как государствообразующая нация сформировался в условиях полиэтничности, освоения огромных континентальных пространств и цивилизационного влияния византийского православия. Это, в свою очередь, привело к появлению таких институционально-политических черт, как вера в особое историческое предназначение (мессианство), сухопутная геополитическая ориентация, идеократический тип государственности, имперская модель политической интеграции этносов Соколов В.А. Политическое измерение русского вопроса в современной России: дис. … канд. полит. наук. Ростов-на-Д, 2005. С. 7-8..

Исследователи справедливо выделяют и другие исторически сложившиеся общенациональные русские духовные ценности. К ним относятся: особый тип духовности и русский национальный характер с присущими им отзывчивостью, добротой, способностью к состраданию, готовностью к взаимопомощи и взаимовыручке, традиционализм и определенный фатализм, доминирование в сознании большинства населения интуитивизма, а не рационализма, приверженность идеалам справедливости и добра; патриотизм, любовь к Родине; территориальная целостность, суверенитет; государственное единство; идея государственности как важной смыслообразующей ценности в разных ее формах: княжеская власть, самодержавие, диктатура пролетариата, общенародное государство, демократическая республика; умеренно-авторитарный идеал власти и авторитарно-государственный тип мышления; равноправие народов; многонациональная культура, национальная и религиозная терпимость; самоотверженность в защите Отечества; добросовестный труд; община и коллектив как способ организации жизни и существования, а также общинный, соборный, коллективистский характер общественного сознания; идея социальной справедливости и особой роли России в создании справедливого общественного устройства; семья и ее своеобразная роль в передаче культурных традиций и т.п. Янаков А.Т. Духовный потенциал российской цивилизации как фактор военной безопасности государства (социально-философский анализ): автореф. дис. … канд. филос. наук. М., 2004. С. 15..

Но применительно к праву в России нет такого отношения как на Западе, где право представляет для общества некий фетиш. Право в России никогда не понималось как высшая универсальная ценность. Такое своеобразие правовой традиции России обусловлено не столько формальными - технико-юридическими моментами, сколько глубокими социально-культурными и государственно-правовыми началами жизни русского народа Трегубенко С.В. Религиозные основания правовой традиции России (историко-и теоретико-правовой аспекты): дис. … канд. юрид. наук. СПб., 2005. С. 9.. В отличие от правовой культуры Запада, в основу которой положен прагматический (договорной) характер отношений государства и общества, правовая культура России исходит из духовного единения народа с государством, представляющего собой необходимое условие и предпосылку формирования и нормального функционирования российской государственности. Духовность представляет собой тот фундамент, на котором зиждется вся «громадная власть государственная». Духовная «сопринадлежность людей» естественным образом ведет к организации российской государственности на основах общего права, общей власти и общей территории. Соотношение интересов личности и общества в России традиционно рассматривалось с позиции превалирования начала обязанности над началом права (как юридически закрепленной меры возможного поведения). Личность на Руси никогда не понималась как самостоятельная, изолированная субстанция со своим кругом интересов и данными от рождения «естественными» правами и свободами, которые противопоставляются государственному «деспотизму». Благо личности, с позиции российского мировоззрения, заключается в большей степени в общественном благополучии, чем в благополучии личном. Приоритетной для индивида является обязанность служения отечеству, Родине, государству, которые представляют собой духовно-нравственное единение отдельных личностей в одно целое Величко А.М. Государственно-правовые идеалы России и Запада: соотношение правовых культур: дис. … д-ра юрид. наук. СПб., 2000. С. 8..

Думается, что на такое специфическое отношение к праву сильнейшее влияние оказала православная идеология. Последние 1000 лет русские исповедуют православную веру, ставшую неотъемлемой частью их религиозной идентичности. Как справедливо отмечает В.Л. Афанасьевский, духом православия проникнута вся русская культура. Любой непредвзятый исследователь, серьезно занимающийся русской культурой, не может пройти мимо факта характерной концентрированности оригинальных традиций русской культуры на фундаментальных православных понятиях и ценностях Афанасьевский В.Л. Мировоззренческие основания русского правосознания // Актуальные проблемы правоведения. 2005. № 3 (12). С. 54.. Главными регуляторами поведения людей стали библейские заповеди, которые, по сути, давали духовно-нравственное обоснование и оценку всем сторонам практической жизни россиян Тимошкина И.В. Социально-философский аспект аксиологии права: дис. … канд. филос. наук. Барнаул, 2004. С. 119-120..

На религиозную составляющую российской правовой культуры указывает Ю.А. Дружкина, доказывающая, что из-за этого религиозное правосознание в силу своего большего практического значения для правового регулирования в современной России должно стать полноценным предметом фундаментального правововедения Дружкина, Ю.А. Религиозное правосознание: дис. … канд. юрид. наук. Саратов, 2007. С. 4. .

Православие, как таковое, не дает конкретных экономических программ, но оно вносит свое содержание во все формы жизни, в том числе раскрывает преемственную связь настоящих и будущих поколений. Православию чужд эгоизм, и в борьбе с ним немаловажную роль играет категория собственности, связующая человека с человеком и с космическим миром. Русский менталитет свободен от корыстного интереса, он придавал силу и жизненность русским людям в годы великих побед и никогда не гордился этим. Русская идея, русский менталитет признавали только высокие нравственные начала, а не владение и распоряжение собственностью, сплачивали русских людей, и Церковь в этом процессе играла первостепенную роль Шухов Н.С., Щербаков В.Н. О духовной сущности Русской философии собственности // Собственность в ХХ столетии. С. 135, 142..

Основу правовой ментальности России составляет морально-правовой институт «правды». С древности по настоящее время в русском языке слово «правда» обладает высокой частотностью. Его рейтинг - 579 на один миллион словоупотреблений. Они распределены между периодикой (124), драматургией (230), научной и публицистической литературой (84) и художественной прозой (141). Рейтинг слова «истина» в семь раз ниже - 79 словоупотреблений, имеющих следующее распределение по указанным выше жанрам: 25 - 8 - 34 - 12 См.: Частотный словарь русского языка / ред. Л.Н. Засорина. М., 1977.. «Правда» для российской ментальности ассоциируется, прежде всего, со справедливым, но милосердным судом. Он основан на понимании «правды человека» и на любви-жалости к ближнему См.: Смоленский М.Б. Правовая культура как элемент социокультурного пространства: перспективы становления в современной России: дис. … д-ра социол. наук. Ростов-на-Д, 2003. С. 113..

Любопытно, что «правду» зачастую пытаются подменить чем угодно, исказив внутреннее содержание до неузнаваемости. Так, в своей докторской диссертации О.И. Цыбулевская утверждает, что представления о справедливости (т.е. о правде), закрепленные в праве, должны развиваться и обогащаться. Сегодня к числу таких представлений относятся стремление к высокому качеству жизни, защита интересов общества, соблюдение норм нравственности, устойчивое, разумное развитие общества. Будущее российского права, видимо, за соединением традиционных либеральных ценностей с нашими исторически сложившимися представлениями о справедливости Цыбулевская, О.И. Нравственные основания современного российского права: автореф. дис. … д-ра юрид. наук. Саратов, 2004. С. 4.. Однако думается, что «правда» - это обостренное чувство социальной справедливости, сводить ее к стремлению к высокому качеству жизни, к материальному - в корне неверно.

В силу такого понимания Правды, идет и развитие учения о справедливых законах в российской правовой системе. Так, А.Л. Вязов, убежден, что существенным показателем полноценности законов с позиции их справедливости во многом является строгая их согласованность с общепризнанными международными стандартами прав и свобод человека, с принципом приоритета и задачей надежной охраны названных ценностей. Несомненно, что понятию справедливости закона должны соответствовать, прежде всего, правовое положение личности в обществе, реальная гарантированность прав и свобод людей, способность защищать их от произвола чиновников и других противоправных деяний». Вязов А.Л. Принцип справедливости в современном российском праве и правоприменении (теоретико-правовое исследование): дис. … канд. юрид. наук. М., 2001. С. 119-120..

В настоящее время в России, исходя из правовой ментальности, возникает сложная проблема подчинения несправедливым законам. Возможны два варианта поведения: подчинение, соблюдение требований такого закона или их нарушение. На этой почве сталкиваются формальная справедливость и справедливость реальная. Можно ли переступить закон для того, чтобы защитить несправедливо обиженного или чтобы покарать преступника, остающегося безнаказанным по каким-то причинам? Большинство исследователей придерживаются первого варианта, поскольку тогда исключаются более серьезные нарушения справедливости. Второй вариант привлекает возможностью подходить к каждому случаю индивидуально, учитывать конкретные условия совершения каких-либо действий. С другой стороны, существует опасность установления господства правового нигилизма и полной анархии в правоприменительной деятельности Иванова С.А. Принцип справедливости в гражданском праве России: дис. … д-ра юрид. наук. М., 2006. С. 161. .

Большинство российских исследователей, однако, не замечают здесь какой-то проблемы, так как «право и закон нельзя противопоставлять, поскольку право - это объективно необходимое явление социальной действительности, оно зарождается и живет в народе, но должно получить признание в качестве общеобязательного и непререкаемого императива для целей регулятивного воздействия на процессы общественной практики. Именно в этих целях право отображается посредством деятельности специального органа - государства и представляет собой возведенную в закон общественно значимую волю. Закон - это право, получившее общественное признание посредством государственного нормативного закрепления» Ивнева Е.В. Практика использования права: автореф. дисс. … канд. юрид. наук. Н. Новгород, 2006. С. 16.

Меня как исследователя уже радует постановка вопроса в российской науке с позиций справедливости. Если этот критерий взять за основу, то выясняется, что несправедливой, с позиции учета интересов большинства населения, является вся правовая система Российской Федерации. Признание отдельного закона несправедливым ничего не меняет в корне, так как он работает в системе других законов, и подчинен неограниченной ничем воле российского правоприменителя.

Наличие формальных принципов справедливости, гуманности, равноправия, отличных в корне от традиционных ценностей, вызывает неописуемый восторг российских исследователей. Так, по мнению Д.Л. Кондратюк, «современное российское гражданское право имеет прочные нравственные и духовные основы. Нравственно-правовые принципы образуют социально-целостную основу гражданско-правовых отношений, являются свидетельством связи морального и правового в гражданском праве. Их наличие позволяет сформировать позитивное отношение к реализации норм гражданского права в общественном сознании. Лишь с соблюдением названных принципов гражданско-правовая система может быть превращена в мощный инструмент защиты граждан» Кондратюк Д.Л. Нравственно-правовые принципы в гражданском праве России (на примере справедливости, гуманизма, разумности и добросовестности): дис. … канд. юрид. наук. М., 2006. С. 10. . Однако эти принципы весьма далеки от православного их понимания. И, конечно же, философия их применения государством находится в противоречии даже со здравым смыслом.

В российской правовой ментальности формальное равенство, основное требование к участникам правового общения, подкреплялось понятием равенства с религиозной, христианской точки зрения, и, наоборот божественный закон подтверждается законом земным. Власти предписывается религиозными нормами создавать только справедливые законы, которые были бы земным отражением небесного закона - ибо творцом права является и сам Бог: «Равным образом творцом правосудия является Бог, ибо правосудие принадлежит творцу»; судьям - судить согласно милосердию и справедливости: «Каждый, кто судит справедливо, держит чаши весов в руках. Он кладет на каждую из чаш справедливость и милосердие: сперва он определяет по справедливости возмещение за содеянное, а затем по милосердию он соразмеряет с виною штраф». Религиозный характер судебного процесса проявляется во всем: апелляция к священным текстам как к решающим доказательствам правоты, схоластическая манера обосновывать защищаемые тезисы, язык богословия - все это обычно присутствовало в выступлениях тяжущихся сторон Азаркин Н.М. Всеобщая история юриспруденции. М., 2003. С. 171..

Отрицание права, правовой нигилизм попросту был невозможен в таких условиях сакрализации правосудия. Отрицание права, земного закона означало отрицание естественного, божественного закона, а это было равносильно отрицанию существования Бога, вселенской справедливости и самих основ мироздания. Право не отделялось от понятий справедливости и несправедливости, добра и зла, злой и доброй воли. Таким образом, было невозможно отрицать само существование права Пахалов М.Ю. Судебный процесс в средневековой Англии: проблема соотношения юридических и ритуальных форм: дис. … канд. юрид. наук. М., 2007. С. 33.. По мнению русского летописца XIV в. «всякий начальник и судья, поставленный решать дела, должен держаться правды и судить, как записано в судебниках. И не должен он смотреть на посулы и позволить отвести себя от истины, чему есть немало примеров. Так, во времена Камбиза, царя персидского, судья Сисанес, получая взятки, судил неправедно и лукаво. Когда об этом сказали царю Камбизу, то он повелел содрать с него кожу, а потом и его самого удавить, а кожу, содранную с тела, велел повесить там, где сидели судьи. А потом поставил судьей сына его, Отана, и сказал ему такие слова: «Помни, на каком месте сидя, судишь»» О причинах гибели государств // Библиотека литературы Древней Руси. Т.XIV. СПб., 2006. С. 667..

Русская правовая ментальность проникнута идеями нестяжательства, добродетели: «До тех пор будет существовать всякое государство, пока будет править в нем добродетель и будут чтиться добрые святые и справедливые обычаи и установления. И не будет никаких таких измышлений коварных и такого насилия, которые смогли бы хорошо устроенное и сплоченное государство с вершины славы его свергнуть и разорить, ибо пока не овладеет государством гордыня и алчность, а также помыслы злые, и праздность, и жестокость, до тех пор в нем все деяния будут прочными и непоколебимыми. <…> Алчность также является причиной гибели государств, ибо для государства нет большей помехи, чем алчность, а особенно алчность начальников, им управляющих. <…> Желание богатства - дело пагубное и корень всех зол, и называют его мудрецы злым ядом государства, потому что богатство достается по большей части недостойным, а не тем, кто его заслужил, из-за чего смута и мятежи возникают в государстве, когда честные и заслуженные люди лишаются высоких и почетных должностей, а ничтожные люди возвышаются. <…> Властелин, жаждущий богатства, вызывает в народе зависть и нелюбовь. И особенно, если он иноземцам больше, чем своим, здоровье свое доверяет и такие поступки совершает, которые препятствуют укреплению государства. Народ, придя в отчаяние и смятение от насилий и бедности, восстает против тех, кто властвует над ним…» См.: О причинах гибели государств // Библиотека литературы Древней Руси. Т. XIV..