Системное противодействие угрозам политической стабильности в СКФО

Данные сети тем самым действуют против иерархически построенных государств, целостность, стабильность и суверенитет которых в той или иной степени эти сети способны подорвать. Помимо направленности на достижение общей цели сети субъекты угроз политической стабильности характеризуются:

- делением сети на автономные сегменты (сообщества ячеек) и узлы, сочетающие функции управления, обеспечения и активных действий;

- наличием в них нескольких центров координации при ведущей роли структур, обеспечивающих комплексную поддержку и спонсорство ячеек (групп);

- способностью расширяться в пространстве, неограниченно распространять свое влияние путем генерации новых ячеек Подробнее об этом см.: Балахнин И.А. Противодействие сетям // Международная конференция студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов» [Электронный ресурс]. URL: http://www.lomonosov-msu.ru/archive/Lomonosov _2009/17.pdf (дата обращения 02.06.2010).;

- потенциалом сети расти с заданной скоростью Там же.;

- включением в состав сети сегментов и ячеек, построенных по иерархическому принципу и могущих иметь идеологические различия;

- значимой ролью горизонтальных коммуникаций между ячейками и сегментами при сохраняющемся значении вертикальных связей с координационными центрами.

Сепаратистские сети являются активными участниками этнополитических конфликтов в СКФО. На Северном Кавказе сепаратистские сети пользуются поддержкой и ресурсами этнических движений, элит и диаспор.

Этнические (националистические) движения образуют массовую базу сетей и способны как к активным открытым, так и к подпольным действиям. Движения предъявляют требования по расширению этнокультурных, политических прав, автономии, получению государственного суверенитета для собственного народа и др. Цит. по: Абдулатипов Р.Г. Этнополитология. СПб.: Питер, 2004. С. 239; Аклаев А. Р. Этнополитическая конфликтология. М.: Дело, 2005. С. 8485. Современные движения («третьей волны») формируются преимущественно на моноэтнической базе, на основе идей независимости, создания собственного государства См.: Султыгов А.-Х. А. Опыт урегулирования этнополитических конфликтов в современных условиях (сравнительный анализ). М.: Социально-политическая мысль, 2005; Он же. Этнополитические противоречия и формы их решения: исторический опыт и современные реалии. М.: МАКС Пресс, 2006..

Представители этнических элит могут входить в руководство сетей, проводить конфликтную мобилизацию и управлять этническими движениями. Элиты координируют деятельность диаспор и групп интересов по финансовому, политическому, экономическому, военно-техническому обеспечению националистических движений.

Этнические диаспоры оказывают разнообразную помощь сетям, лоббируют поддержку их действиям со стороны заинтересованных государств и организаций. Благодаря наличию ячеек диаспор в странах пребывания, а также помощи других государств и неправительственных организаций сети сепаратистов могут длительно и небезуспешно противостоять государствам исхода.

Террористические сети образуются путем установления взаимосвязи и взаимной координации действий террористических групп, организаций и незаконных вооруженных формирований. Необходимыми компонентами террористической сети служат: организации, непосредственно занимающиеся терроризмом (террористические, криминальные, незаконные вооруженные формирования); структуры, оказывающие финансовую и иную помощь в подготовке терактов (благотворительные, культурные, финансовые структуры) или прямо помогающие проведению терактов (зарубежные террористические организации, организации по вербовке и обучению наемников); экстремистские организации, провоцирующие конфликты как повод для терактов См.: Устинов В.В. Россия: 10 лет борьбы с международным терроризмом. М.: ОЛМА Медиа ГРУПП, 2008. С. 54.. Террористические сети могут способствовать политической дестабилизации страны путем: провоцирования неконтролируемого развития ситуации в стране в сфере межэтнических и межконфессиональных отношений, экономического кризиса и хаоса; провоцирования жестких действий государства-противника для смены в нем политического режима, деятельности по нарушению территориальной целостности в стране-оппоненте Там же. С. 3334..

Экстремистские сети представляют собой взаимосвязанные неправительственные организации, структуры различных оттенков политического спектра, незаконные вооруженные формирования. Они объединены с помощью различных облегчающих синхронизацию действий участников информационно-телекоммуникационных технологий (сети Интернет, средств массовой информации) и действуют по принципу «роя» для инициирования конфликтной политической мобилизации больших масс населения городов, регионов и страны с целью смены правящей элиты Следует отметить и возможность синхронизации действий звеньев экстремистских сетей не только в масштабах отдельно взятой страны, но и нескольких государств целого региона. Признаки подобной синхронизации можно было наблюдать в конце января 2011 г., когда практически одновременно проводились многотысячные манифестации в Алжире, Египте, Йемене, Сирии с участием фундаменталистских организаций. . Участники сетей экстремистов прибегают к различным формам действий: от «ненасильственного сопротивления» в виде всевозможных акций протеста, проведения информационных операций и управления восприятием для дезориентации общества, до актов индивидуального террора в отношении представителей государственной власти и вооруженного мятежа Томин Л. «Цветные революции» как следствие сетевой войны // Центр политического анализа и прогнозирования «Центурион»: [Электронный ресурс]. URL: centurion-center@yandex.ru (дата обращения: 09.04.2010)..

Для элементов сетей экстремистов, в том числе на Северном Кавказе, характерно разделение ролей. Неправительственные организации - благотворительные фонды и неприбыльные общественные структуры развитых стран, как правило, только обеспечивают финансирование в виде грантов и иное ресурсное сопровождение местных радикальных (а также экстремистских) групп и движений, сами не принимая непосредственного участия в проведении подрывной деятельности, имеющей антигосударственную направленность См.: Серебрянников В.В. Политические основы Военной доктрины, характер новых угроз безопасности России и противодействие им невоенными средствами // Вестник Академии военных наук. 2007. № 1 (18). С. 66..

1.4 Условия политической стабилизации в СКФО

Текущее состояние политической системы в СКФО характеризуется следующими факторами:

1. Республики СКФО - политически замкнутые, имеющие изолированные от внешнего мира и непрозрачные политические системы, поддерживающие связь с политической системой РФ только через одну точку входа - главу республики.

2. Реальная власть сосредоточена исключительно на уровне руководителей республик - в руках этнополитических элит.

3. Федеративные отношения северокавказских республик с федеральным Центром - слабые, построены по формуле «дотации в обмен на лояльность и стабильность», обрываются на уровне руководителе республик и вглубь политических систем республик реального продолжения не имеют; до сих пор негласно действует принцип «невмешательства во внутренние дела» регионов, управляемых этнополитическими элитами и кланами.

4. Кадровой ротации нет, федеральный центр фактически не контролирует кадровые назначения на местах.

5. Не реализован принцип равного или пропорционального представительства различных народов и этносов (особенно малых) в органах власти.

6. Нет механизма этнической ротации национальных управленческих кадров.

7. Не работает механизм сменяемости властей.

8. Усиление федерального присутствия на Северном Кавказе происходит только в случае нарастания политической напряженности и носит характер «пожарных мер» по разрешению конфликтных ситуаций. После временной стабилизации ситуации федеральная власть спешит устраниться от решения вопросов, ставших причиной конфликтов и нарастания напряженности, уступая власть местных этнополитическим элитам и кланам.

9. На Северном Кавказе практически нет препятствий для использования деструктивными элементами механизмов политической, этнической и религиозной мобилизации.

10. Руководство СКФО внешне выглядит как политическая надстройка над множеством замкнутых и непрозрачных в политическом плане политических систем в северокавказских республиках. В своем нынешнем виде новая система управления регионом (СКФО) не ограничивает самостоятельности и независимости северокавказских элит, приватизировавших власть в республиках.

Все эти факторы препятствуют политической стабилизации северокавказского общества, а некоторые из них деятельно способствуют нарастанию уровня политической нестабильности, затрагиваемой все слои общества и усугубляющейся той постоянно расширяющейся пропастью, которая существует между основной массой населения и этнополитическими элитами и кланами, приватизировавшими и удерживающими в своих руках власть в северокавказских республиках. Ситуацию усугубляет непрекращающаяся война, которую в Дагестане и других республиках ведет против российской государственности международный терроризм: ежедневно в Дагестане от рук террористов, бандподполья и религиозных экстремистов гибнут люди (2-5 чел. в день), регулярно проводятся масштабные контртеррористические операции, такие как операция 09.10.2012 г. на окраине Махачкалы, в ходе которой авиация федеральных сил (ВВ РФ) нанесла ракетный удар по обнаруженной накануне базе террористов http://www.vesti.ru/doc.html?id=928545. В этот же день в Сунженском районе Ингушетии другая банда боевиков обстреляла колонну федеральных сил, нанеся ей потери http://lenta.ru/news/2012/10/09/artillery/.

Однако, нельзя говорить и о том, что нарастающая политическая дестабилизация на Северном Кавказе является процессом необратимым, что предпосылки для политической стабилизации полностью отсутствуют.

Демократические процедуры в республиках Северного Кавказа в настоящее время имеют очень ограниченное распространение и сильно искажены нарушениями на выборах. Тем не менее, возможности для их развития существуют - в виде межпартийной конкуренции на выборах региональных парламентов и множества муниципальных собраний, межличностной конкуренции на выборах глав местного самоуправления (Дагестан, Карачаево-Черкесия), в мажоритарных округах на выборах региональных парламентов (Карачаево-Черкесия, Северная Осетия) и местных представительных собраний (кроме Ингушетии).

Конкурентность выборов на партийном уровне, конечно, очень низка. Но возможности для нее существуют и весьма часто проявляются на муниципальном уровне в Дагестане, а на региональном, пусть и в ослабленном варианте - в Северной Осетии. На персональном уровне в том же Дагестане и Карачаево-Черкесии на выборах местных глав, а также депутатов-одномандатников (в Карачаево-Черкесии) конкуренция может также быть весьма серьезной.

Конечно, существующая конкуренция в республиках Северного Кавказа чаще основывается на межклановых и межэтнических противоречиях. Тем не менее, даже такая конкуренция способствует политической мобилизации и росту политического участия, заинтересованному вовлечению населения СКФО в демократические процедуры. Широкое распространение выборов по партийным спискам резко повысило и интерес к партиям, хотя на данном этапе приверженность граждан к голосованию за определенные партии является очень ограниченной и неустойчивой.

Политическая активность граждан на Северном Кавказе пока находится на низком уровне, а данные об участии в выборах и членской базе партий носят недостоверный характер. В то же время следует отметить достаточно существенный уровень готовности граждан к участию в массовых акциях, если нарушаются их интересы. Массовые акции и обращения граждан в органы власти весьма распространены в Дагестане, проявляются в Ингушетии, Северной Осетии, Карачаево-Черкесии (данная активность в большей мере подавлена в Чечне и Кабардино-Балкарии). Получило распространение правозащитное движение (особенно в Ингушетии).

Следует также обратить внимание на деятельность граждан по созданию некоммерческих организаций, хотя у них может быть и разный профиль. Тем не менее, заметим, что число некоммерческих организаций, нормированное на число жителей, является наибольшим в Северной Осетии (3,4) и Карачаево-Черкесии (3,6). От них отстают Кабардино-Балкария (2,7) и Дагестан (2,4). Минимальные показатели отличают Ингушетию (1,5) и Чечню (1,1).

Дифференциация политических функций пока проявляется только в отношениях между региональной властью и местным самоуправлением, которое политически несколько автономно в Карачаево-Черкесии и Дагестане. Однако, разделение властей на региональном уровне на три ветви практически отсутствует.

В целом процессы демократизации и политической активизации граждан зашли несколько дальше в Дагестане, Карачаево-Черкесии и Северной Осетии. Специфической является ситуация в Кабардино-Балкарии, где отмечен неплохой стабилизационный потенциал, но практически не развивается его политическая составляющая (только в управляемом виде партийной конкуренции на недавних парламентских выборах). Больше всего возможностей для политической стабилизации существует в Чечне. В Ингушетии, при слабом социальном и экономическом потенциале, для политической стабилизации все-таки есть возможности в виде наличия опыта гражданской активности.

Препятствием для политической стабилизации является чрезмерная бюрократизация общества, сопровождающаяся коррупцией, клановостью и этнополитизированностью. Численность государственных служащих в отношении к численности населения очень велика в Чечне и Ингушетии (фактически это снижает безработицу, но, конечно, не может быть стратегическим курсом). Численность муниципальных работников особенно велика в Карачаево-Черкесии. В то же время в Дагестане и Кабардино-Балкарии в отношении к численности населения эти показатели достаточно умеренные.

Деятельность бюрократии в условиях Северного Кавказа не имеет выраженного стабилизационного характера. В частности, критерием дебюрократизации является передача бюджетных услуг негосударственным и немуниципальным организациям. По данным Минрегиона, в четырех республиках этого вообще не происходит. Лишь в 2009 г. впервые бюджетные расходы на финансирование этих услуг появились в Дагестане и Северной Осетии. При этом существенными они стали только в Северной Осетии (4,4% бюджетных расходов, что меньше среднероссийского показателя).

Слабо развита бюджетная политика, проводимая по программно-целевому методу, с расходованием средств в рамках программ, хотя ее пытается поощрять федеральный центр. Медленное внедрение программно-целевого метода отмечается в Дагестане, Кабардино-Балкарии и Чечне, но и они сильно отстают от среднероссийских показателей. Кроме того, существуют большие проблемы с информационной открытостью органов власти, их интернетизацией, прозрачностью системы государственных закупок.

Деятельность региональной и муниципальной власти пока является скорее тормозящим фактором для политической стабилизации - в связи с явным стремлением к политической монополии и авторитаризму. Процессы обновления и омоложения властной элиты в их нынешнем виде и при данном кадровом составе и принципах рекрутирования элиты не ведут к росту ее профессионализма и инновационной деятельности.

Для социальной среды и политических режимов режима на Северном Кавказе характерно повышенное влияние межэтнических и клановых субэтнических взаимоотношений, а также существенное значение исламской религии и ее внутренних противоречий. Эти особенности существенно ограничивают формирование более устойчивой и современной политической и партийной системы, снижают вероятность успешной политической стабилизации.

С другой стороны, было бы неверным рассматривать Северный Кавказ как абсолютно уникальный регион, требующий всегда особых подходов или, тем более, не способный к политической стабилизации в принципе. Республики Северного Кавказа, несмотря на новый рост влияния ислама, нельзя назвать классическим традиционным обществом, по образцу и подобию обществ во многих азиатских странах. При всей ретрадиционализации, общество на Северном Кавказе прошло уже через исторический этап советской модернизации с ее индустриализацией, урбанизацией и секуляризацией, и не может быть возвращено в исходное положение. К тому же ретрадиционализация и исламизация затрагивает далеко не все регионы и социальные группы Северного Кавказа.

Политические процессы на Северном Кавказе по многим своим особенностям представляют собой крайние и нередко запущенные формы аналогичных процессов, протекающих в других регионах России. Доминирование элит, жесткое управление политической сферой, манипуляции с партиями, семейственность во власти и бизнесе, снижение общественной активности и деполитизация общества, коррупция, ухудшение качества образования, все это отнюдь не является уникальной спецификой Северного Кавказа. По этой причине было бы ошибочным отрицать возможности встраивания Северного Кавказа в общероссийский политический процесс и тем более - поощрять там традиционализм, как иллюзорную основу социальной стабильности. Напротив, именно отсутствие политической модернизации региональной власти и ставка местных и, отчасти, федеральных властей на т.н. «традиционный ислам» влекут за собой усиление социальных проблем региона и ужесточение внутриисламских конфликтов, рост популярности радикального ислама, представляющего собой, по сути, социальное протестное движение.

Однако, политика федеральной власти на Северном Кавказе (в СКФО) порождает сегодня объективные противоречия в развитии его политической системы, включающей в себя систему государственного и муниципального управления. В частности, создание СКФО призвано выстроить новую вертикаль власти, в которой статус суверенной власти отдельных республик понижается до подчиненного, субрегионального уровня. С другой стороны, нет признаков строительства такой системы, а есть тенденции к выстраиванию «партнерских» отношений, аналогичных отношениям между государствами в системе международных отношений.

Развитие экономики в республиках и иных субъектах СКФО идет по пути реализации точечных проектов. Однако выбираются они не из соображений экономической целесообразности (создание рабочих мест), а из соображений подпитывания лояльности отдельных значимых политических фигур из числа этнических контрэлит, оттесненных нынешними элитами и кланами от власти, которые должны стать политическим противовесом нынешним этнополитическим группировкам. Однако этот путь ничего не решает, а ведет к формированию новых этнополитических элит и каст по тому же этническому принципу и к вытеснению (замещению) этими новыми контрэлитами прежних элит без каких-либо изменений в самой системе государственного и муниципального управления в республиках СКФО.

В СКФО должно произойти перераспределение власти между республиками, руководством региона и муниципальным управлением: центральные функции развития региона должны быть переданы от республик (которые их по факту присвоили) к руководству СКФО (т.е. федеральному Центру); местная власть, лишенная сегодня в республиках Северного Кавказа вообще каких-либо властных полномочий и ресурсов, должна получить большую самостоятельность и доступ к тем дотационным потокам, которые направляются в республики из федерального бюджета, но до муниципального уровня так и не доходят, оседая исключительно на уровне бюджетов и фондов, контролируемых руководством республик. Это, как минимум, должно стимулировать политическое участие основной массы населения (включая малые группы) в управлении регионом. Однако сегодня этого не происходит.

Вместо внедрения действенных механизмов кадровой ротации идет активное заигрывание с ключевыми фигурами местных элит, приватизировавших власть в республиках, многие из которых давно дискредитировали себя в глазах основной массы населения своим безразличием к социальным проблемам общества и своим настороженным отношением к идее общероссийского государства, а также плохо скрываемыми связями с политическими и религиозными экстремистами, этнополитическими сепаратистами, коррумпированными чиновниками

Вместе с тем, представляется, что в сложившейся сегодня ситуации на Северном Кавказе только федеральный центр может в настоящее время стать стимулом стабилизационных процессов, для чего требуется политическая воля и последовательность в его политике. Пока политика центра слишком часто стимулировала обратные процессы, исходя из задачи обеспечения лояльности местного общества и его элиты, а не переустройства существующих там порядков. Особый подход к Северному Кавказу - это не политика особых льгот или заигрывания с элитами, а политика особых требований к региональной власти и другим политическим субъектам, зачастую - более высоких, чем в отношении других регионов. Стремление к лояльности и сохранению во власти неизбежно вынудит и сложившиеся элиты играть по новым навязанным центром правилам. Полная зависимость регионов от центра дает последнему преимущества для проведения преобразований на Северном Кавказе, но, конечно, учитывающих консерватизм и политические амбиции сложившейся там социальной среды.

В этой связи очень важно усилить контроль над деятельностью федеральных структур, таких как МВД и прокуратура, в части антикоррупционной деятельности, исключая случаи сращивания этих структур с региональными властями. Одновременно следует взять под контроль работу региональных счетных палат, не выполняющих свои функции. Действия федеральных правоохранительных и проверяющих органов должны иметь системный, а не выборочный и сезонный характер. С пониманием того, что коррупция поразила все сферы северокавказского общества, их работа должна быть осторожной, постепенной, но публичной и целенаправленной, чтобы элита на Северном Кавказе сама приняла новые правила игры и начала изживать коррупцию. Важнейшую роль объективных информаторов федерального центра должны играть главные федеральные инспектора, влияние и независимость которых на региональном уровне сейчас слишком малы.

Одной из ключевых проблем политической стабилизации на Северном Кавказе является пассивность и несформированность гражданского общества, интерес которого к политической сфере резко понижен из-за неверия в возможность проведения честных выборов и сменяемости власти. Представляется необходимым отказаться от политики поощрения запредельных результатов «партии власти» на выборах в данных регионах и практики массовых фальсификаций. Для этого могут использоваться как неформальные установки федеральной власти, донесенные до этих регионов, так и масштабное использование института наблюдателей на выборах. Кроме того, в условиях повышения прозрачности и честности избирательного процесса гораздо проще будет принимать и планировать решения, связанные с блокированием неблагоприятных тенденций. В нынешних условиях реальные умонастроения граждан и их электоральное проявление остаются просто неизвестными.

В сфере разделения властей целесообразно уделить особое внимание судебной реформе и формированию судейского корпуса, соответствующего необходимым квалификационным требованиям и не зависимого столь сильно от местных властей. Это означает, в частности, решение вопроса о финансировании органов судебной власти при участии федерального центра, более активного участия квалификационных коллегий в подборе и назначении судей, особенно - руководителей верховных судов республик.

Целесообразно окончательно отказаться от практики, когда председатель Верховного суда является фигурой, которую лоббирует глава республики и которая обязательно должна представлять титульную национальность.

Также в сфере разделения властей необходимо усиление роли региональных парламентов. Целесообразно создать возможности для их эволюции из органов, выполняющих представительские функции для местных элит, в профессиональные законотворческие органы. Полезным в этой связи будет существенное увеличение доли депутатов, работающих на постоянной (профессиональной) основе.

Весьма значимой является работа над повышением прозрачности региональной власти, особенно - региональной исполнительной власти. В регионах Северного Кавказа полезными будут действия, направленные на формирование основ электронного правительства, стимулирование повышения информационной открытости официальных сайтов и проведения госзакупок, предоставления государственных услуг в электронном виде. Необходимо совершенствование обратной связи власти и общества, в частности - повышение качества работы с обращениями граждан.

Очень важную роль в процессах демократизации и политической стабилизации может сыграть местное самоуправление, для развития которого существуют хорошие социальные предпосылки. В этой связи следует поддерживать институт выборных глав местного самоуправления и внедрять его в тех республиках, где он отсутствует. Одновременно следует рассмотреть возможности для повышения финансовой самостоятельности муниципальных образований.

В отношении партийной системы распространение выборов по партийным спискам в целом способствует ее укреплению, но проблемой является неравное положение партий и фальсификация выборов. Предпосылки для развития многопартийности в республиках Северного Кавказа существуют не меньшие, чем в остальных регионах страны, речь скорее должна идти о постепенном изменении ее основы, т.е. снижении роли этнических расколов. Важной практикой является повсеместное и обязательное распределение руководящих постов в представительных собраниях между всеми представленными партиями.

Процессы обновления элиты могут быть стимулированы дальнейшим использованием практики кадровых резервов. Необходимостью является формирование кадровых резервов не по клановому и этническому принципу, как это происходит, а на основе профессиональных данных и объективной экспертизы кандидатов. В работе органов региональной и муниципальной власти главное внимание следует уделять развитию социальной сферы и ЖКХ с точки зрения качества предоставляемых ими услуг. Во многих случаях оправданным будет целевое федеральное финансирование объектов образования, науки и здравоохранения, поскольку региональные и местные власти не могут обеспечить их на достойном уровне. Подобные расходы обязательно должны быть предусмотрены в федеральных целевых программах и других расходных программах федерального бюджета. В целом практика прямых инвестиций со стороны федерального бюджета, государственных корпораций и крупного частного бизнеса федерального уровня на данном этапе является наиболее перспективным способом решения многих социально-экономических и политических проблем республик Северного Кавказа.

1.5 Модель системного противодействия современным угрозам политической стабильности

Когда речь заходит об общеисторическом развитии, возникают вопросы о пружинах крупных событий, которые приводили к качественно новому состоянию общества и сопровождались делегитимацией власти и разрушением политических институтов. Безусловно, перед политической наукой стоит вопрос о характере политических изменений. Ясно, что в периоды эпохальных перемен радикализм является естественным выражением потребностей социума. Это большой специальный вопрос, исходить в нем надо, прежде всего, из наличных потребностей России в поступательном развитии, которое предполагает поддержание на достаточном уровне политической стабильности страны. На базе данных потребностей возникает и необходимость в технологиях противодействия современным угрозам политической стабильности.

Технологии противодействия современным угрозам политической стабильности, как правило, не являются предметом специального анализа и исследуются в контексте парирования и нейтрализации различных методов дестабилизации. В частности, свое видение путей недопущения политической дестабилизации Дж.Шарп и Б.Дженкинс сформулировали в теории антипутча, в которой методология «ненасильственных» действий используется противоположным образом - для сохранения политического порядка. Для срыва и нейтрализации государственных переворотов, по мысли исследователей, главным является отказ в поддержке действий путчистов со стороны общества. Поскольку путчисты нуждаются в признании их обществом и в сотрудничестве с ним, способом активной делегитимации участников переворота является ненасильственное сопротивление путем отказа от взаимодействия с ними и открытого им неподчинения Sharp G., Jenkins B. The Anti-coup. Boston: The Albert Einstein Institution, 2003..

Рассматривая данную концепцию, можно полностью согласиться с ее авторами в том, что именно отказ в политической поддержке и делегитимация участников государственного переворота, как и любых иных форм политической дестабилизации, выступает ключевым условием противодействия данным акциям. Однако в теории антипутча не учитываются некоторые факторы, ограничивающие ее эффективность. Успех ненасильственного сопротивления субъектам угроз политической стабильности зависит, прежде всего, от сохранения в среде оказывающих сопротивление широких слоев общества «культурного ядра»: если оно остается во многом не разрушенным и большинство населения страны продолжает придерживаться базовых ценностей, то, вероятнее всего, переворот потерпит неудачу. Кроме того сохранение «культурного ядра» гарантирует и успех ненасильственного сопротивления, в противном случае меньшинство путчистов способно с помощью насилия навязать свою волю большинству населения страны.

Обобщая опыт пресечения «ненасильственных» акций за рубежом, Г.Г Почепцов отмечает стабилизирующую роль ряда факторов, действие которых было ослаблено в странах, где успешно прошли «бархатные» и «цветные» революции. Это оптимальная для обмена мнениями и выращивания будущей элиты информационная среда, благоприятная для широкого участия граждан политическая среда, нормальная элитная среда, новые системы иерархического личностного роста и поддержка молодежи. К числу стабилизирующих факторов также отнесены лица, обладающие моральным авторитетом в масштабах страны, легитимный глава государства, деятели искусства. Г.Г.Почепцов определяет действия в физическом, информационном и когнитивном пространствах, позволяющие сорвать революции:

1) захват объектов физического пространства (площадей, домов), не позволяющий воспользоваться им другим;

2) прекращение распространения дестабилизирующей информации (газет, листовок и т.д.);

3) распространение стабилизирующей информации;

4) генерация новых событий, для которых у радикалов нет готовых интерпретаций;

5) упреждение создаваемых внесистемной оппозицией событий;

6) делегитимация действий противника;

7) выдвижение на передний план отвлекающих событий или людей;

8) усиленное внимание к пользующимся массовой поддержкой альтернативным лидерам оппозиции;

9) интенсивное распространение негативной информации о ситуации в команде соперников;

10) присоединение своей команды к более сильным игрокам международного уровня (региональным и мировым центрам силы) См.: Почепцов Г.Г. Гражданское самбо: как противостоять «цветным» революциям. М.: Европа, 2005. С. 58-60..

Данный перечень практически исчерпывающе отражает современные несиловые способы срыва «цветных» революций, в том числе в государствах или субъектах федерации с преимущественно мусульманским населением. Однако большинство представленных технологий относятся к методам оперирования в информационном и когнитивном пространстве и поэтому могут использоваться в основном для нейтрализации «ненасильственных» действий. При противодействии угрозам, источником которых является асимметричное противоборство, в котором применяются террористические методы, такие как террористические акции в Дагестане, данный перечень должен быть дополнен и технологиями из области силовых действий. Кроме того, несмотря на указание на стабилизирующие факторы, перечень действий по срыву «цветных» революций остается неполным, так как не включает способы глубокого предупреждения данных угроз в духовной, социально-экономической, политической сферах жизни общества на Северном Кавказе.

Поскольку современными угрозами политической стабильности на Северном Кавказе выступают группы угроз (разрушения духовных основ общества; действий сетевых экстремистских, сепаратистских и террористических структур; массовых акций политической дестабилизации; вмешательства во внутренние дела страны), можно дать следующее определение понятия системного противодействия этим угрозам. Системное противодействие современным угрозам политической стабильности в СКФО может служить комплексом превентивных и оперативных мер и действий, реализуемых государством и негосударственными участниками обеспечения национальной безопасности для сохранения духовных основ общества, предупреждения, нейтрализации и пресечения действий сетевых экстремистских, сепаратистских и террористических структур, массовых акций политической дестабилизации, вмешательства во внутренние дела страны.

Основными характеристиками и принципами системного противодействия современным угрозам политической стабильности на Северном Кавказе, вытекающими из идей нелинейных действий, являются:

- асимметричность, предполагающая, что инструментарий системного противодействия позволяет вести противоборство при неравных силах участников;

- превентивность, заключающаяся в приоритете проактивных акций над реактивными действиями и мерами;

- доминирование невоенных (преимущественно информационно-психологических) и непрямых силовых действий, не допускающих явного противостояния и перерастания латентных противоречий в открытые столкновения, над прямыми силовыми акциями в отношении субъектов угроз.

Целью системного противодействия угрозам политической стабильности на Северном Кавказе, основанного на ряде принципов использования технологий нелинейных действий, является профилактика угроз политической стабильности и борьба с их субъектами, применяющими технологии линейных действий и нелинейного деструктивного управления конфликтами. В этой связи основными Подчеркнем, что речь идет именно об основных, а не обеспечивающих направлениях системного противодействия угрозам политической стабильности. направлениями деятельности государства и негосударственных участников обеспечения национальной безопасности по противодействию угрозам политической стабильности в СКФО выступают:

1) предупреждение появления условий для социально-политической напряженности в обществе (реализация превентивных мер);

2) ведение борьбы с субъектами угроз, стремящимися оказать давление на власть или осуществить ее неконституционную смену (реализация оперативных мер).

1) Предупреждение появления условий для социально-политической напряженности в северокавказском обществе предполагает недопущение негативного информационного воздействия на государство (федеральную власть, федеральный центр), его экономического и военного ослабления, а также обострения социально-политических противоречий в стране. Это достигается за счет повышения устойчивости государства и социальных групп - потенциальных агентов (проводников) давления на федеральную власть в СКФО к данного рода угрозам.

Для определения основных условий устойчивости социальных систем на Северном Кавказе к тем или иным изменениям целесообразно обратиться к дискуссиям между сторонниками двух подходов макросоциологии - функционализма (или «теории порядка») и «теории конфликта».

«Теория порядка», берущая свое начало в структурно-функциональной парадигме, оценивает конфликты как аномалии социальной действительности, негативные процессы, сдерживающие развитие общества, источник социальной дестабилизации и дезорганизации. Поэтому для сохранения стабильности в обществе сторонниками «теории порядка» и близких к ней Чикагской и индустриальной школ социологии предлагалось установить взаимопонимание и сотрудничество между различными элементами социума, гармонизировать отношения социальных групп, а также разрабатывать методики разрешения столкновений См.: Кибанов А.Я., Ворожейкин И.Е., Захаров Д.К., Коновалова В.Г. Конфликтология. М.: ИНФРА - М, 2008. С. 23-24. . Целостность общества определяется согласием большинства его членов следовать единой системе ценностей, общим менталитетом, а функция социальной интеграции воплощается в правовых институтах, обычаях и религии См.: Парсонс Т. О структуре социального действия. М.: Академический проект, 2000..

Другая традиция - «теория конфликта», в противоположность структурному функционализму, основывалась на тезисе о неустранимости социальных столкновений из жизни общества. Более того, сторонники этих концепций полагали, что конфликт играет и положительную роль для устойчивости социальных систем. Так, Л.Козер в своей концепции «позитивно-функционального конфликта» усматривал позитивное значение борьбы за власть, материальные и духовные ценности в том, что она способствует разряжению напряженности и сохранению отношений между участниками столкновения, их взаимному познанию и трансформации вражды в сотрудничество. Конструктивное завершение конфликта исследователь видел в установлении договоренности об этом между участниками См.: Козер Л. Функции социального конфликта / Пер. с англ. О. Назаровой; под общ. ред. Л.Г. Ионина. М.: Дом интеллектуальной книги: Идея-пресс, 2000. . Автор «конфликтной модели общества» Р.Дарендорф полагал, что попытки ликвидировать глубинные предпосылки социальных противоречий бессмысленны, однако вполне можно оказывать воздействие на ход столкновения и перейти от революционных к эволюционным изменениям в общественной жизни. Наиболее эффективным методом завершения конфликта служит его урегулирование, которое, в отличие от подавления и «отмены» (ликвидации противоречий), адекватно социальной реальности См.: Дарендорф Р. Современный социальный конфликт. Очерк политики свободы / Пер. с нем. М.: РОССПЭН, 2000; Dahrendorf R. Class and Class Conflict in Industrial Society. Stanford, CA: Stanford University Press, 1959. . В основе разработанной К.Боулдингом «общей теории конфликта» лежит представление о стремлении людей к постоянной борьбе друг с другом, к эскалации насильственных столкновений. В основе снятия и предотвращения конфликтов, согласно К.Боулдингу, должны лежать понимание причин столкновений, рациональный выбор согласованных между их участниками методов и форм разрешения противоречий, нравственное развитие См.: Boulding K. Conflict and Defense: A General Theory. N.Y.: Harper & Bros., 1962..

Как «теория порядка», так и «теория конфликта», представляя полярные точки зрения на природу общества, подвергались обоснованной критике. Если в адрес структурно-функциональной теории звучали ее оценки как «нежизнеспособной», то критики «теории конфликта» отмечали недооценку ею роли социальных норм, ценностей и институтов в поддержании стабильности общества. Кроме того, «теория порядка» не игнорирует роль конфликтов полностью, а положения и выводы «теории конфликта» в целом развивались в русле первого подхода См.: Большаков А.Г. Политический конфликт: возможности управления и исследовательские традиции. Казань: Центр инновационных технологий, 2004. С. 16-17.. В целом признается необходимость соединения данных подходов, поскольку для любого общества характерно как наличие общепринятых ценностей, без которых оно теряет свою целостность, так и конфликтность, постоянные перемены См.: Смелзер Н. Социология: пер. с англ. М.: Феникс, 1994. С. 22-26..

Синтез теорий порядка и конфликта позволяет рассматривать устойчивость общества на Северном Кавказе, в том числе такое ее измерение, как политическую стабильность, в качестве динамического явления, базовыми условиями которого выступают сохранение системы ценностей, менталитета, а также демографического потенциала. Данные основы, по сути, являются главными объектами защиты в системе обеспечения национальной безопасности ан Северном Кавказе и наибольшая угроза политической стабильности в СКФО исходит от подрывающих их этнополитических и межконфессиональных конфликтов и технологий.

Важным выводом из дискуссий между сторонниками теорий порядка и конфликта также является признание ими необходимости регулирования (предупреждения, ограничения, снятия, разрешения) деструктивных столкновений. Такое регулирование конфликтов подразумевает удержание социально-политических противоречий в определенных параметрах. За этими пределами конфликты способны перерасти в насильственные столкновения, ведущие к катастрофическим для общества и государства последствиям.

Из данных умозаключений следует, что, во-первых, повышение устойчивости государства и общества на Северном Кавказе к политической дестабилизации на наиболее глубоком уровне заключается в защите и сохранении их духовных, идейно-ценностных, культурных, образовательных и социально-экономических основ. Они выступают, пожалуй, главными гарантиями национальной безопасности страны, и государство, отказывающееся от своей ответственности и обязательств перед гражданами в этих сферах, подрывает базис политической стабильности.

Во-вторых, устойчивость государства и общества на Северном Кавказе к процессам дестабилизации определяется их способностью предупреждать конфликты, которая заключается в умении заблаговременно, до перерастания социальных противоречий в открытое столкновение устранять их предпосылки Данный подход предлагается в следующих работах: Аклаев А.Р. Этнополитическая конфликтология: анализ и менеджмент. М.: Дело, 2005; Дмитриев А.В. Конфликтология: Учеб. пособие. М.: Гардарики, 2003; Смульский С.В. Теоретико-методологические проблемы управления конфликтами в международных системах: Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора политических наук. М., 1997; Фельдман Д.М. Политология конфликта. М.: Стратегия, 1998; Юридическая конфликтология / Отв. ред. В.Н. Кудрявцев. М.: ЦКИ РАН, 1995.. Конфликты на Северном Кавказе могут быть вызваны территориальным, политическим, социальным и экономическим неравенством больших социальных групп См.: Дмитриев А.В. Конфликтология: Учеб. пособие. М.: Гардарики, 2003. С. 143 -145. . Способы устранения предпосылок конфликтов и их смягчения известны. Это: социально-экономическое маневрирование, диалог с оппонентами, иные политические, информационные, образовательные, культурные меры и действия по сглаживанию внутренних противоречий; взаимовыгодное сотрудничество в торгово-экономической, гуманитарной, научно-технической сферах, соблюдение нейтралитета, повышение транспарентности, использование мер доверия Для предупреждения внутригосударственных конфликтов в мировой и российской политической практике нашли свое применение различные формы автономии, консоциации, представительства этнических, конфессиональных общностей, предоставление статуса субъекта федерации; интеграция регионов в систему хозяйственных, технологических и финансовых связей национальной экономики на принципах межрегионального разделения труда и экономической специализации; социальные программы по борьбе с пацперизацией населения, соблюдение социально-экономических прав граждан, системы пропорционального налогообложения различающихся по получаемым доходам слоев населения и др. .

В случае невозможности нахождения взаимоприемлемого баланса интересов между конфликтующими группами на Северном Кавказе устойчивость государства и общества может быть повышена за счет различных форм парирования угроз: защиты объектов критической инфраструктуры от разрушительных террористических, диверсионных, военных действий, безопасности населения в ходе военных действий и контртеррористических операций, ликвидации последствий чрезвычайных ситуаций; поддержания обороноспособности государства и боевой устойчивости вооруженных сил относительно террористических атак и др.

2) Ведение борьбы с субъектами угроз, стремящимися оказать давление на федеральную власть на Северном Кавказе или осуществить ее неконституционную смену, предполагает использование широкого спектра способов от рефлексивного и информационного управления, оказания различных форм давления на субъектов угроз, до их изоляции, дезорганизации и полной ликвидации. Иными словами, способы воздействия с учетом ожидаемого эффекта могут дифференцироваться. В зависимости от типа субъекта угроз воздействие на них может быть мягким (в отношении иностранных государств, поддерживающих терроризм и экстремизм на Северном Кавказе) или более жестким (в отношении негосударственных противников - сепаратистских, экстремистских, террористических организаций, их пособников и спонсоров из числа этнополитических элит и т.д.). Повышение эффективности воздействия подразумевает учет особенностей фаз динамики внутригосударственных конфликтов. Это позволяет адекватно применять имеющиеся в распоряжении инструменты воздействия на субъекты угроз сообразно содержанию стадий противоборства на Северном Кавказе для недопущения его развития в сторону возникновения внутриполитических и международно-политических кризисов, способных к перерастанию в вооруженные столкновения и несущих другие риски.

Системное противодействие современным угрозам политической стабильности на Северном Кавказе опирается на некоторые принципы рефлексивного управления и социосинергетики. Использование положений и принципов социосинергетики позволяет оптимизировать противодействие современным угрозам политической стабильности в СКФО. Политическая дестабилизация и в особенности политический кризис в СКФО может рассматриваться с позиций социосинергетики как проявление социального хаоса и энтропии, попадание социально-политической системы на Северном Кавказе в точку бифуркации, в которой силы организации начинают вытесняться силами самоорганизации, а вместо адаптивных механизмов отрицательной обратной связи начинают доминировать механизмы положительной обратной связи Подробнее об этом см.: Музыка О.А. Бифуркации в природе и обществе: естественнонаучный и социосинергетический аспект // Успехи современного естествознания. 2011. № 1. С. 87-91. . Период социальной бифуркации характеризуется ростом напряженности и дезорганизацией ранее существовавшей структуры отношений между различными субъектами политики на Северном Кавказе, обществом и властью. Это находит свое проявление в виде внутригосударственных конфликтов, завершение которых переводит социально-политическую систему в динамическое равновесие и дрейфу в направлении к новому аттрактивному состоянию. В данной связи оптимизация противодействия современным угрозам политической стабильности на Северном Кавказе может заключаться в упреждающем воздействии на социально-политическую систему СКФО за счет глубокого и оперативного предупреждения внутренних конфликтов, разрешения противоречий и трансформации структуры отношений между политическими субъектами в СКФО с тем, чтобы не допустить перехода Северного Кавказа в зону бифуркационного перелома, дестабилизации. Если последнее оказывается вряд ли возможным, то целесообразно направить развитие социально-политической системы в наименее опасное аттрактивное состояние, опираясь на реактивные меры и действия по стабилизации кризисной обстановки на Северном Кавказе.

Системное противодействие современным угрозам политической стабильности на Северном Кавказе реализуется способами, предполагающими в основном избегание непосредственного силового столкновения, манипуляцию и убеждение противника в опасности и бесперспективности его действий и планов для него самого.

Переходя к определению способов противодействия современным угрозам политической стабильности на Северном Кавказе, можно привести предложенные Б.В. Коваленко, А.И. Пироговым, О.А. Рыжовым пути стабилизации системы и предотвращения внутренних конфликтов. Это социальное, политическое маневрирование, политическое манипулирование, создание «образа врага», интеграция контрэлиты, ослабление внесистемной оппозиции и силовое давление См.: Рыжов О.А. Политические конфликты. М.: ВУ, 1997; Коваленко Б.В., Пирогов А.И., Рыжов О.А. Политическая конфликтология. М.: Ижица, 2002. С. 212-221; Анцупов А.Я., Шипилов А.И. Конфликтология. М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2004. С. 416-419. . Безусловно, данные методы находят практическое применение в противодействии современным угрозам политической стабильности в СКФО, однако далеко не все эти способы эффективны. Среди них в целом продуктивными, т.е. направленными на разрешение противоречий сторон внутригосударственных конфликтов, можно признать социальное маневрирование и интеграцию контрэлиты в состав правящего класса той или иной северокавказской республики. Остальные методы - политическое маневрирование и манипулирование, создание «образа врага», ослабление внесистемной оппозиции и силовое давление - не всегда позволяют нормализовать обстановку на Северном Кавказе и подчас ведут в этом регионе к усугублению социальных противоречий, выступающих предпосылками конфликтов, развязке в виде вооруженных столкновений противостоящих групп.

Поэтому к формам системного противодействия современным угрозам политической стабильности на Северном Кавказе по критерию упреждения их субъектов следует отнести меры повышения устойчивости государства и федеральной власти к информационному воздействию, экономическому и военному ослаблению, обострению социально-политических противоречий в обществе и стратагемы противодействия внешним, внутренним и трансграничным угрозам на Северном Кавказе, которые будут рассмотрены отдельно.

В системном противодействии современным угрозам политической стабильности на Северном Кавказе используется несколько основных форм воздействия на оппонентов и их сторонников. По критериям наличия в данных формах силовой составляющей, их использования по предназначению, соотношения сил сторон столкновения можно выделить: военные и невоенные, прямые и непрямые, симметричные и асимметричные действия. Среди этих форм особо отметим следующие.

Во-первых, системное противодействие современным угрозам политической стабильности на Северном Кавказе характеризуется широким использованием невоенных средств - информационных, психологических, финансовых, торговых, экономических, дипломатических, политических, потенциал которых может реализовываться в асимметричной стратегии самостоятельно или совместно с военными действиями.

Во-вторых, это непрямые военные действия - акции вооруженных сил РФ, направленные на сдерживание террористической и экстремистской угрозы на Северном Кавказе без непосредственного боевого соприкосновения противоборствующих сторон.

В-третьих, к этим формам относятся асимметричные действия Подробнее об этом см.: Балуев Д. Политика в войне постиндустриальной эпохи // Международные процессы. 2005. Сентябрь-декабрь. № 3 (9). [Электронный ресурс]. URL: http://www.intertrends.ru/nineth/002.htm (дата обращения: 12.11.2007); Дериглазова Л. Парадокс асимметрии в международном конфликте // Международные процессы. 2005. Сентябрь-декабрь. № 3 (9). [Электронный ресурс]. URL: http://www.intertrends.ru/nineth/007.htm (дата обращения: 12.11.2007); Военная сила в международных отношениях: учебное пособие / под общ. ред. проф. В.И. Анненкова. М.: Восток - Запад, 2009. С. 416-421. в вариантах асимметричных угроз и асимметричных стратегий.