Системное противодействие угрозам политической стабильности в СКФО

Сопоставление характеристик террористических (сепаратистских) и экстремистских сетей, несмотря на определенные различия, выявляет существующее между ними сходство. Во-первых, это закрытые, конспирирующие свои связи и состав объединения, подлинное руководство которых, как правило, неизвестно, а устранение автономно функционирующих и слабо связанных с лидерами сети участников - отдельных организаций и групп - лишь откладывает решение задач террористической и экстремистской деятельности до времени полного воспроизводства звеньев. Во-вторых, нередко у сетей существуют зарубежные покровители - некоторые государства, неправительственные фонды, экстремистские, религиозно-фундаменталистские, этнические группы, оказывающие организационную, методическую, финансовую, военно-техническую и иную помощь в становлении и развитии сетей. В-третьих, сети интегрированы общей идентичностью своих членов, ячеек и звеньев (участников) - религиозной, этнической, оппозиционными идеями, за счет которой организации пополняют свои ряды, на временной или постоянной основе сплачиваются, управляются.

Стабильное социально-экономическое и политическое развитие общества обусловливает, помимо прочего, необходимость реализации государством системы мер и действий превентивного по отношению к деятельности данного рода сетей характера. Выработка такой политики традиционно предполагает выявление системообразующих факторов функционирования исследуемых социальных структур и на данной основе формулирование предложений о способах их дезорганизации.

Проблема системообразующих факторов сетевых структур рассматривалась исследователями преимущественно на примере экстремистских и террористических организаций. В целом оформились коммуникативный, системно-структурный и системный подходы к определению данных факторов.

Согласно коммуникативному подходу, представленному, в частности в работах Г.Г.Почепцова, системообразующими факторами экстремистских и террористических организаций, свойственными как для иерархического, так и для сетевого способов их структурирования, являются подсистемы рекрутирования, финансирования, управления, когнитивная сфера их участников. Исходя из этого, дезорганизация сетевой организации предполагает: нарушение на предварительном этапе циклов вербовки и обучения новых членов, пока они не стали представлять собой серьезную опасность; управление нарративом, функционирующим в среде активности экстремистов и террористов, что позволяет контролировать их индивидуальное сознание; силовое сдерживание и нейтрализация структур, поддерживающих экстремизм и терроризм, борьба с их идеологиями; ликвидация и делегитимация экстремизма и терроризма аналогично делегитимации рабства и пиратства; нейтрализация корней экстремизма и терроризма, разрыв связей между сетью и государствами спонсорами, связей управления между ними; лишение экстремистов и террористов социальной поддержки, укрепление их неагрессивных устремлений, активизация контр-сетей из той же общественной среды Почепцов Г. Стратегический анализ (Стратегический анализ для политики, бизнеса и военного дела). Киев: Дзвiн, 2004. С. 61, 179192; Ronfeldt D., Arquilla J. What next for networks and netwars? // Networks and netwars. Ed. by J. Arquilla and D. Ronfeldt. Santa-Monica: Rand Corp., 2001. P. 311361..

Системно-структурный подход к анализу морфологии сетевых экстремистских и террористических организаций представлен в исследованиях М.Сейджмана. Системообразующими факторами экстремистских и террористических сетей в рамках этого подхода рассматриваются индивиды - социальные узловые точки, соединяющие звенья сетей более низкого уровня, вербовщики, социальное окружение экстремистов и террористов. Анализ положений системно-структурного подхода позволяет прийти к заключению о том, что для успешной дезорганизации экстремистских и террористических сетей необходимо:

во-первых, наносить удары по индивидам - социальным узловым точкам кластеров сетей. Удары по данным точкам (арест индивидов, через которых реализуется большая часть связей и контактов участников сети) ведут к появлению изолированных друг от друга подразделений и одиночек, которые утратят способность проводить сложные операции из-за отсутствия опыта, логистической и финансовой поддержки. Затем это обусловит потерю энтузиазма у рядовых экстремистов и террористов. Уничтожение определенного числа узловых точек вызовет распад сети. Если сеть построена иерархически, планирование и обеспечение операций в ней централизовано, то для ее дезорганизации достаточно арестовать лидеров;

во-вторых, отслеживать действия вербовщиков и друзей экстремистов и террористов, обстановку в основных местах рекрутирования в сети. Важной составляющей противодействия сетям является ликвидация и препятствование созданию баз подготовки экстремистов и террористов. Целесообразна также вербовка агентов среди отвергающих экстремизм и терроризм религиозных деятелей и лиц, не присоединившихся к сети;

в-третьих, сокращать резерв потенциальных экстремистов и террористов за счет недопущения разжигания социальной, межнациональной и религиозной розни, налаживания сотрудничества с конфессиональными и этническими сообществами страны См.: Сейджман М. Сетевые структуры терроризма. М.: Идея-Пресс, 2008. С. 183192..

В рамках системного подхода, примененного в работах И.Аррегуин-Тофта Arreguin-Toft I. How the Weak win Wars. A Theory of Asymmetric Conflict // International Security. Vol. 26. № 1. 2001, Summer. P. 93-128., О.Н.Глазунова Глазунов О.Н. Государственный переворот. Стратегия и технологии. М.: ОЛМА-ПРЕСС Образование, 2006. С. 233., а также В.И.Молтенского, Ю.А.Марценюка и С.Г.Чекинова, системообразующими факторами иерархических и сетевых экстремистских и террористических организаций рассматриваются их ценности, идеологи (лидеры) и основные субъекты финансирования. В.И.Молтенской, Ю.А.Марценюк и С.Г.Чекинов считают, что для нейтрализации этих факторов, в частности, необходимы: недопущение иностранного вмешательства во внутренние дела страны-объекта национальной безопасности вплоть до применения санкций к государствам, которые поддерживают экстремистов и террористов, и создании таким образом благоприятных внешних условий для ликвидации их формирований; повышение благосостояния общества и, тем самым, лишение террористических организаций социальной базы; активное сотрудничество власти с духовными лидерами, стоящими на позициях содействия государству в борьбе с экстремизмом и терроризмом, пропаганда идеи их неприемлемости; нейтрализация информационного воздействия со стороны иностранных государств-спонсоров экстремизма и терроризма на население страны, личный состав силовых структур, системы управления государством Молтенской В.И., Марценюк Ю.А., Чекинов С.Г. Об организации антитеррористической деятельности государства // Военная мысль. 2005. № 1. С. 2526..

Таким образом, в рассмотренных подходах меры и действия по дезорганизации сетей мыслятся по-разному. В коммуникативном подходе делается акцент на собственно разрушении связей внутри сетей. Системно-структурный подход рекомендует воздействие на узловые точки сети, вербовщиков, социальную среду экстремистских и террористических организаций. Системный подход обращают внимание на нейтрализацию лидеров, идеологов и спонсоров экстремистов и террористов. В общем, предлагаемые меры и действия направлены на снижение и нарушение политической, социальной, экономической поддержки сетевых организаций и их деятельности, подрыв всех видов их финансового обеспечения, организационного строительства и процессов формирования, устрашение и силовое воздействие на спонсоров сетей - государства, общественные и международные организации, создание контр-сетей или оказание им помощи и поддержки.

Одним из положений, вытекающих из анализа идей коммуникативного, системно-структурного и системного подходов к морфологии сетей - субъектов внутренних и трансграничных угроз политической стабильности, является заключение о том, что воздействие на системообразующие факторы рассматриваемых структур само по себе позволило бы их дезорганизовать. Однако на практике дезорганизация сетей оказывается достаточно длительным процессом, в ходе которого нередко становится ясно, что ликвидация руководства, узловых социальных точек, подрыв систем рекрутирования, снабжения и финансирования способны только парализовать подпольные организации на определенное время, но не уничтожить их полностью. В подтверждение этого вывода следует привести пример Аль-Каиды, нанесение серьезных ударов по которой в ходе «глобальной войны с терроризмом» привело не к уничтожению ее террористических структур, а к их трансформации, пространственному перераспределению, образованию новых ячеек и благополучной адаптации к условиям существования в тех или иных регионах. В итоге оформилось еще более широкое террористическое движение См.: Степанова Е. Противодействие финансированию терроризма // Международные процессы. 2005. Том 3. Номер 2(8). Май-август. [Электронный ресурс]. URL: http://www.intertrends.ru/seven/006.htm (дата обращения: 11.01.2011). . Другим примером служат экстремистские организации и террористические бригады, действующие в республиках Северного Кавказа: за счет поборов с местного населения и поступлений от криминальной деятельности они научились выживать без зарубежной финансовой помощи См.: Бутин А. Протест против повальной коррупции. Кавказский гордиев узел - часть II // Военно-промышленный курьер. 2011. № 17 (383). . В этой связи дезорганизацию сетей как субъектов угроз целесообразно рассматривать и осуществлять не только в период постконфликтного урегулирования, но и на всех этапах внутригосударственного столкновения. Дезорганизация сетей, тем самым, должна стать постоянной профилактической мерой в сфере противодействия современным угрозам политической стабильности.

Учитывая представленные общие и специфические характеристики сетей, их системообразующие факторы, можно определить направления дезорганизации данных структур. При определении этих направлений представляется необходимым сообразовываться с несколькими обстоятельствами: закрытостью процессов управления внутри сети, взаимозаменяемостью и достаточно быстрой восстанавливаемостью звеньев, возможностью для мониторинга лишь отдельных сегментов финансовых, информационных и прочих коммуникаций между участниками, что затрудняет внутренний контроль государства над террористическими и экстремистскими объединениями. В данной связи целесообразно, по нашему мнению, установление контроля государства над внешней средой сетей как социальных систем и управление ими. Решение этой задачи возможно за счет применения стратагем системного противодействия.

Стратагемы непосредственного воздействия на субъектов внутренних и трансграничных угроз стабильности нарушают устойчивое функционирование сетей и могут использоваться для предупреждения внутригосударственных конфликтов в латентной фазе, их деэскалации в фазе обострения отношений между участниками и фазе открытого столкновения. стратагемы вовлечения государств в сотрудничество, формирования против них коалиций и сдерживания могут использоваться для воздействия на правительства - спонсоры сетей с целью упреждения столкновений в латентной фазе и фазе обострения межгосударственных отношений.

Дезорганизация сети предполагает резонансное воздействие на ее системообразующие факторы («центры тяжести» в современном их понимании). Если рассматривать экстремистские сети, использующие методы «символического» насилия или информационно-психологического воздействия на сознание масс и элит, а также сепаратистские и террористические объединения, то ключевым фактором для всех них является легитимность, доверие и политическая поддержка этих структур со стороны населения региона или страны. Делегитимация «цветных» революций, сепаратизма и терроризма ведет к утрате их субъектами не только политической, но с высокой вероятностью и всех других видов поддержки и помощи со стороны общества и больших социальных групп, к которым апеллируют лидеры этих организаций. «Цветные» революции в этом случае становятся разновидностью скрытого государственного переворота (вербовка представителей руководства армии, сил специального назначения и спецслужб ведется заранее, до перехода к активным акциям), а сепаратизм и терроризм - особо опасными для общества и государства видами преступной деятельности.

Поскольку экстремистские, сепаратистские и террористические объединения апеллируют к поддержке различных больших социальных групп, главной задачей здесь становится лишить сети этого доверия и помощи. Если источником легитимности и всесторонней помощи является большие группы среди населения собственной страны или ее регионов, то следует оказывать информационно-психологическое воздействие на эту категорию лиц. Если поддержка обеспечивается религиозными, этническими группами, общественными организациями иностранных государств, то необходимо проводить соответствующую работу применительно к их правительствам и населению.

Исходя из понимания природы источников поддержки сетей, лишение их политической поддержки целесообразно осуществлять с началом процессов конфликтной мобилизации и роста протестной активности населения, появлением эпизодических столкновений противостоящих групп (фаза обострения отношений между участниками внутригосударственного конфликта).

Лишение сетей политической поддержки может быть осуществлено в следующих формах:

- проведение информационно-психологических операций внутри и вне страны с целью подрыва идеологии, авторитета лидеров, актива и рядовых сторонников экстремистских и террористических организаций в благоприятно относящейся к ним социальной среде, убеждения участников сетей в бесперспективности их деятельности;

- реализация мер социально-экономической помощи тем категориям граждан, которые склонны поддерживать экстремистские требования;

- легитимация самой власти;

- кооперация с государствами-партнерами в борьбе с сетями и оказание экономического, дипломатического и иного рода давления на спонсоров экстремизма и терроризма.

Наряду с лишением сетей политической поддержки целесообразным представляется оказание влияния на другую категорию их системообразующих факторов - подсистемы воспроизводства. Общими для всех видов сетей являются такие подсистемы воспроизводства, как:

- руководство, лидеры сетей, чье индивидуальное и групповое, финансовое и материальное благополучие может быть поставлено под сомнение;

- система рекрутирования участников и членов сетей;

- система финансирования в виде пожертвований, грантов и иной помощи от отдельных лиц, групп и организаций;

- системы военно-технического и материального обеспечения, продовольственного снабжения, включающие организации, которые занимаются производством и поставкой соответствующих товаров и услуг.

Непрямыми методами воздействия на данные системообразующие факторы могут служить:

- давление на актив террористических и экстремистских организаций, проживающий за рубежом, через правительства и группы граждан. Если двусторонний прессинг осуществить затруднительно (например, при поддержке населением или государствами спонсорами соответствующих сетей), возможно оказание давления на элиты и страны, покровительствующие несущим угрозы структурам;

- изоляция сетей от источников материальных, денежных и людских ресурсов, предполагающая идентификацию их участников и последующее проведение эффективной антитеррористической, молодежной, пограничной, таможенной политики, контрразведывательной деятельности и финансового мониторинга.

Возвращаясь к проблеме дезорганизации сетей - субъектов внутренних и трансграничных угроз политической стабильности, следует сказать, что это профилактическая задача и ее решение целесообразно осуществлять на постоянной основе, как это делалось в СССР применительно к экстремистским организациям и группам. Решение задачи по дезорганизации сетей возможно вначале за счет ослабления этих структур посредством воздействия на их системообразующие факторы - изоляции от источников финансирования, рекрутирования новых членов, снабжения оружием, продовольствием и иными ресурсами, политической поддержки социально близких групп - общественных, этнических и религиозных организаций, общин, диаспор. Вслед за ослаблением сети могут быть ликвидированы путем систематического нанесения ударов по их центрам координации и руководства, а также звеньям.

Безусловно, сама по себе дезорганизация и ликвидация изолированных друг от друга звеньев сепаратистских, террористических и экстремистских сетей не приведет к полной нейтрализации исходящих от них опасностей политической стабильности России. Поэтому необходимой также является борьба с экстремистскими идеологиями, устранение предпосылок их возникновения и факторов распространения. Такими предпосылками служат скудные знания молодежи 18-25 лет о новейшей мировой и отечественной истории, политических идеологиях, об исламе и других религиях, слабое знакомство с мнением официального духовенства и ученых богословов по тем или иным вопросам вероучения. В частности, молодежь северокавказских республик мало знает о национальных традициях и этикете, плохо владеет родными языками, что способствует успеху пропаганды экстремистов, пользующихся русским языком. Поэтому мерами, способствующими устранению этих предпосылок, могут быть: распространение достоверных знаний об отечественной и мировой истории (в частности, истории хода и итогов «цветных» революций); активная пропаганда через СМИ, печатные издания, аудио- и видео-носители ортодоксального взгляда на ислам (на русском языке); трансляция интервью со знатоками религии по спорным вопросам (на русском языке); выпуск книг и брошюр на русском языке; поддержка духовенства, его популяризация; актуализация необходимости основ религиозного знания в школах и вузах.

2.4 Противодействие попыткам использования конфликтной политической мобилизации на Северном Кавказе в интересах местных этнополитических элит и внешних факторов

Противодействие современным угрозам политической стабильности, наряду с дезорганизацией сетевых структур, также включает в себя предупреждение и пресечение акций дестабилизации, проводимых массовыми социальными движениями с выдвижением требований по смене правительств и изменения конституционного строя. Главным условием осуществления подобных массовых акций является проведение конфликтной политической мобилизации основной массы населения страны или больших социальных групп. В этой связи недопущение конфликтной мобилизации приобретает первостепенное значение для поддержания политической стабильности.

Решение проблемы недопущения конфликтной политической мобилизации населения или больших социальных групп является чрезвычайно важным для обеспечения безопасности России. Ряд протестных акций, проведенных в 2010 - 2012 гг., среди которых следует упомянуть события на Ставрополье, в Химках, на Манежной площади в Москве, митинги в связи с итогами состоявшихся 4 декабря 2011 г. выборов в Государственную Думу Федерального Собрания РФ в Москве, Санкт-Петербурге и Самаре свидетельствует о возможности дестабилизации обстановки в России. Поэтому проведение подобных акций обусловливает необходимость определения форм предупреждения и пресечения конфликтной мобилизации как средства предотвращения более масштабных столкновений.

Само явление конфликтной политической мобилизации Важный вклад в исследование конфликтной политической мобилизации внесли авторы концепций ресурсной мобилизации У. Гамсон, А. Обершелл, Ч. Тили (См.: Gamson W. The Strategy of Social Protest. 2nd ed. Belmont, CA: Wadsworth Publishing Company,1990; Obershall A. Social Conflict and Social Movements. Englewood Cliffs, NJ: Prentice Hall, 1973; Tilly C. From Mobilization to Revolution. Reading: Addison-Wesley, 1978, и др.). довольно многогранно, его отдельные разновидности - этнополитическая, религиозно-политическая, социально-политическая мобилизация - обладают определенной спецификой, отличающей их друг от друга. Вместе с тем общей для всех них характеристикой является наличие субъектов мобилизации - этнических, конфессиональных или политических контрэлит, обладающих возможностями использования различных ресурсов (политических, людских, финансовых, военных и др.) для создания массовой поддержки этническими группами, религиозными общинами или гражданами страны своим политическим целям, оказания давления на существующую государственную власть.

По мнению исследователей «цветных» революций, конфликтная социально-политическая мобилизация представляет собой акции протеста невооруженной толпы в столице государства, сходные с постановкой спектакля в театре с применением специальных технических и художественных средств. Акции оказывают сильнейшее воздействие на сознание как вовлеченных в толпу людей, так и зрителей - жителей города и значительной части населения страны, наблюдающих спектакль по телевидению См.: Кара-Мурза С., Телегин С.. Александров А., Мурашкин М. Экспорт революции. Саакашвили, Ющенко… // Персональный сайт С.Г. Кара-Мурзы. 2007. 4 марта [Электронный ресурс]. Дата обновления: 11.03.2010. URL: http://www.kara-murza.ru/books/export/index.htm (дата обращения: 4.05.2007)..

Массовую базу конфликтной мобилизации в ходе проведения государственных переворотов составляют молодежь, преимущественно студенчество и старшеклассники, а также интеллигенция, которые могут стать толпой или оформиться в движение.

И.А.Василенко обращает внимание на закономерность массового участия молодежи в конфликтной мобилизации. К 2020 г. молодежь составит большинство населения в развивающихся странах мира, будучи наиболее склонной к волнениям частью общества, которая вероятнее всего станет противником «мира по-американски». В этой связи американскими геополитиками было предложено перевести молодежную энергетику в «безопасное» для гегемонии США направление - участие в «цветных» революциях См.: Василенко И.А. Конфликты низкой интенсивности и «бархатные революции» как технологии современной геополитики // Вестник Московского университета. Сер. 12. Политические науки. 2006. № 6. С. 7-8..

Однако следует отметить, что фактор молодежи как важной силы, привлекаемой для политической дестабилизации, используется вне зависимости от того, какую долю населения развивающихся стран она составляет. Это показали уже прошедшие «цветные» революции, состоявшиеся, как известно, до 2020 г. Значение фактора молодежи в большей степени связано не столько с ее численностью, сколько с привлекательностью для нее оппозиционных идей, лозунгов и движений. В этой связи можно согласиться с Р.Хелви, видящим важную роль молодежи в обеспечении массовой поддержки кампаниям по ненасильственной смене политических режимов. Студенты практически всегда стоят на стороне оппозиционных сил, и для активизации их политического участия требуется усиление агрессивности в их поведении См.: Helvey R.L. On the strategic nonviolent conflict: thinking about the fundamentals. East Boston, MA: The Albert Einstein Institution, 2004. . Молодежь является основным источником кадров революционного актива, контингентом уличных действий, который привлекают созданием атмосферы праздника за счет использования технологий проведения карнавалов, консолидации на аполитичной основе, предоставлением возможности подработать во время массовых мероприятий и др.

Роль интеллигенции в конфликтной мобилизации, согласно общей теории революции А. Грамши, заключается в осуществлении усилий по подрыву культурной гегемонии государства за счет постепенных «молекулярных» изменений общественного сознания, замены одного мировоззрения и мировосприятия на другое при помощи средств массовой коммуникации. Фактически интеллигенция создает и распространяет идеологии, имеет влияние на умы молодежи, устанавливает или подрывает гегемонию того или иного класса См.: Грамши А. Тюремные тетради. В 3-х ч. Ч.1. М., 1991. .

Однако в современных формах политической дестабилизации роль интеллигенции расширилась. Она уже не только способна разрушать «культурное ядро», но и выполняет функции сбора информации о «центрах тяжести» государства и правящей элиты, информационно-аналитического обеспечения антиправитель-ственных движений, их легитимации и открытой делегитимации руководства страны Подробнее об этом см.: Попов Э. Украинские НПО: от «оранжевой» революции к экспорту «демократии» в постсоветские страны // Оранжевые сети: от Белграда до Бишкека / Отв. ред. Н.А. Нарочницкая; ред. и сост. Е.А. Бондарева. СПб.: Алетейя, 2008. С. 92-103; Мирзоев С. Украина сегодня: возможно ли второе издание «оранжевой» революции? // Оранжевые сети: от Белграда до Бишкека / Отв. ред. Н.А. Нарочницкая; ред. и сост. Е.А. Бондарева. СПб.: Алетейя, 2008. С. 104-122, и др. .

К числу технологий проведения конфликтной мобилизации в ходе «цветных» переворотов относятся различные методы информационно-психологического воздействия на массовое сознание с помощью СМИ, сети Интернет и других каналов коммуникации. Это методы манипуляции общественным сознанием, которые разрабатываются в рамках концепций информационной войны, связей с общественностью, лоббизма, брэндинга, имиджелогии, семиотики, социальной психологии, политической мифологии и др. Технологии проведения конфликтной мобилизации призваны помочь в рекрутировании все большего числа сторонников антиправительственного движения, формировать представление о его целях, которые должны совпадать с доминирующими в обществе мнениями о существующих проблемах в стране и путях их решения См.: Luttwak E. Coup d'etat: a practical handbook. Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1979..

С помощью технологий проведения конфликтной мобилизации достигается сплочение участников движения, выражение их коллективной идентичности посредством новых символических кодов и культурных правил См.: Melucci A. Youth, time and social movements // [Электронный ресурс]. URL: www.alli.fi (дата обращения: 5.10.2005).. Объединяющими факторами при этом выступают: общий язык и жесты, с помощью которых осуществляется реагирование друг на друга, соприкосновение плечом к плечу, поляризация внимания по отношению к какому-либо объекту, процессы психического заражения - общая ненависть, фанатизм, завышение собственной значимости, возможность реализации подавляемых идей и действий См.: Young K. Social psychology: an analysis of social behavior. N.Y., 1992.; общая мечта, активизирующая граждан на борьбу за справедливость и честность См.: Debray R. The strength of idea // Интернет-издание «нация тамилов» [Электронный ресурс]. URL: www.tamilnation.org (дата обращения: 5.10.2005).; привлекательность самого ненасильственного характера действий по оказанию давления на власть, направленность на достижение малых целей в ходе ограниченных кампаний См.: Шарп Дж. От диктатуры к демократии: концептуальные основы освобождения // Журнал «Национальная безопасность». 1993. 6 октября. [Электронный ресурс]. URL: http://www.nationalsecurity.ru/library/00030/ (дата обращения: 5.10.2005). ; фреймы - когнитивные сигналы, обеспечивающие общее понимание происходящего и побуждающие к политическому действию за счет драматизации очевидного противоречия между видимым культурным значением и принятыми социальными практиками, уязвимости системы или ее нелегитимности См.: McAdam D. The framing function of movement tactics: strategic dramaturgy of the American civil rights movement // Comparative perspectives on social movements. Cambridge, 1996. P. 338-355; Zald M.N. Culture, ideology and strategic framing // Comparative perspectives on social movements. Cambridge, 1996. ; действия правительства, которые могут вызвать сопротивление граждан См.: Tilly Ch. The politics of collective violence. Cambridge: Cambridge University Press, 2003. ; создание жертвы, что позволяет делегитимизировать власть и развернуть против нее массовые действия См.: Почепцов Г.Г. Революция.com. Основы протестной инженерии. М.: Европа, 2005.. Сплочению протестующих также способствуют широкое использование молодежного сленга или специально сконструированного «новояза», формирование образа врага, которого воплощает правящая элита, создание и внедрение отличительной символики движения или толпы, образа «неизбежной победы» радикальной оппозиции и последующего одномоментного решения всех государственных проблем в результате ее прихода к власти Подробнее об этом см.: Кара-Мурза С., Телегин С.. Александров А., Мурашкин М. Экспорт революции. Саакашвили, Ющенко… // Персональный сайт С.Г. Кара-Мурзы. 2007. 4 марта. [Электронный ресурс]. Дата обновления: 11.03.2010. URL: http://www.kara-murza.ru/books/export/index.htm (дата обращения: 4.05.2007)..

Проведение конфликтной мобилизации, как правило, приурочено ко времени предвыборной борьбы и выборов в органы государственной власти. А.Устименко особо выделяет политические манипуляции в рамках электорального процесса, которые непосредственно призваны породить кризис власти. Эффективным приемом является создание у общества недоверия к итогам выборов, якобы фальсифицированных правящей элитой, и, наоборот, доверия к оппозиции как притесняемой властями стороне. В обоснование этого оппозиционные силы используют субъективные и нелегитимные методы: оперативное обнародование промежуточных результатов, мнения иностранных наблюдателей, проведение exit-polls. С помощью этих методов официальные результаты выборов уже не воспринимаются как истинные значительной частью социума.

Радикальной оппозицией (а также экстремистами) заранее готовятся протестные выступления в связи с объявлением официальных итогов выборов, но одновременно скрыто формируются группы силового противодействия. Силовое реагирование на протест может дискредитировать правящую элиту. Это парализует органы государственной власти. Тем самым радикальной оппозиции удается принудить власть к согласию на уступки, признать ее законность требований и действий контрэлиты, а также собственную слабость. Подобное развитие обстановки вызывает делегитимацию власти и ее последующее свержение См.: Устименко А. «Бархатные революции» на постсоветском пространстве: попытка осмысления // Сайт «Кремль.орг». 2005. 2 ноября. [Электронный ресурс]. URL: http://www.kreml.org/opinions/101430859 (дата обращения: 4.03.2007)..

Вместе с тем время предвыборной борьбы и выборов - не единственный подходящий для конфликтной мобилизации период. Кроме него удобным для этого временем служит обострение межэтнических и межконфессиональных отношений, кризисных социально-экономических и политических явлений в стране. В это время предъявление контрэлитой обвинений власти позволяет радикальной оппозиции (а также экстремистам) достаточно быстро привлечь на свою сторону с помощью популистских лозунгов различные социальные группы и слои, имеющие подчас противоположные причины для недовольства.

Этнополитическая мобилизация, по общему определению М.Н.Губогло и В.А.Тишкова, является механизмом перехода этнического противоречия в конфликт, инициируемая лидерами одной из этнических общностей и предпринимаемая с целью пересмотра сложившейся на данный момент времени ситуации, или, напротив, для сопротивления динамичным тенденциям и сохранения статус-кво Губоголо М.Н., Тишков В.А. Развитие народов России. Симбиоз патернализма и этнической мобилизации (К анализу проекта концепции государственной программы «Народы Башкортостана») // Патернализм и этническая мобилизация в развитии народов России (модель Башкортостана) / Кузеев Р.Г., сост. М., 1998. С.162. Также см.: Губогло М.Н. Идентификация идентичности. Этносоциологические очерки. М.: Наука, 2003. С. 213-214.. В большинстве случаев этнополитическая мобилизация принимает «наступательные», конфликтные формы. Исключение составляет вариант «охранительной» мобилизации, когда этническая общность стремится защитить свои ценности и статус в политическом пространстве, не ставя себе цель захвата власти или использования насильственных средств. В.А.Ачкасов акцентирует в процессе этнополитической мобилизации манипулирование в политических целях этническими обычаями, ценностями, мифами и символами, использование их как главного ресурса формирования общей идентичности См.: Ачкасов В.А. Этнополитическая мобилизация: структура ресурсов и процесс развертывания // Вестник Московского университета. Сер. 12. Политические науки. 1998. № 4. С. 54..

М.Эзман сформулировал несколько гипотез относительно предпосылок этнополитической мобилизации и ее конфликтной разновидности. Ими выступают: наличие сильного чувства групповой депривации, угрозы существующему положению, интересам и ценностям этнической группы или этноса в целом; вызываемые этим негативные стимулы в поведении этнических групп; стремление этнических элит в ситуации конфликта получить большую долю власти, повысить безопасность этноса, его статусные позиции или доступ к материальным благам; мотивы рядовых участников столкновения - чувство социальной солидарности, моральной ответственности перед своей этнической общностью, расчет на выгоды от присоединения к национальному движению См.: Esman M. Political and psychological factors in ethnic conflict // Conflict and Peacemaking in Multiethnic Societies. Lexington, M.A., 1990. P. 53-64; Он же. Ethnic Politics. Ithaca, N.Y.: Cornell University Press, 1994..

Конфликтная религиозно-политическая мобилизация во многом сходна по своим факторам и механизмам достижения с этнополитической. С точки зрения И.П.Добаева См.: Добаев И.П. Механизмы социальной и политической мобилизации в исламе // Ислам и политика на Северном Кавказе. Сб. статей / Отв. ред. В.В. Черноус. Ростов-н/Д, 2001. - 188 с. [Электронный ресурс].. URL: http://ippk.edu.mhost.ru/elibrary/elibrary/uro/v1/a1_13. htm (дата обращения: 4.03.2007)., под мобилизацией в религиозной сфере понимается способ организации и направления людей на решение тех задач и достижение тех целей, которые ставит перед собой некая религиозно-политическая идеология. Рассматривая механизмы политической мобилизации на примере исламизма, И.П.Добаев отмечает, что в нем есть традиция использования религиозных предписаний в качестве идеологем.

Факторы религиозно-политической мобилизации могут быть разделены на несколько видов. Первый представлен базовыми мировоззренческими постулатами религии о сущности мира, общественного порядка, власти, смысле существования верующего. Вторая группа факторов связана с принятыми формами и нормами коллективной жизни, определяющими подчинение индивида внешнему снимающему с него ответственность за поступки авторитету. Третий вид факторов связан с лояльностью и солидарностью верующего своей общине. Религиозная политическая мобилизация осуществляется через своеобразную ассимиляцию индивида общиной и общины ее авторитетами, заключает И.П.Добаев.

Таким образом, анализ явления конфликтной политической мобилизации и ее отдельных видов позволяет сделать вывод о том, что ее специфическими чертами являются:

- принадлежность к «наступательному» типу солидаризации членов большой социальной группы;

- политизация группового самосознания посредством создания идеологии, формирующей враждебное отношение к другим группам и общностям;

- акцентирование несправедливости, обид, причиненных в прошлом, а также других факторов фрустрации в межгрупповых отношениях;

- оперирование «образом врага» по отношению к оппонентам и конкурентам лидеров и элит сплачиваемой таким способом социальной общности, насаждение в ней комплекса групповой неполноценности;

- консолидация вокруг цели защиты своих интересов, смены власти и использования для этого насильственных и ненасильственных средств.

Ключевыми действиями, шагами к конфликтной политической мобилизации общества являются:

1) создание сети-субъекта угроз политической стабильности;

2) инициирование повода для протеста - обвинение власти в проведении несправедливой и нечестной политики;

3) агитация населения структурами сети по различным каналам коммуникаций, включая сеть Интернет;

4) создание социально-политического движения;

5) проведение акций протеста участниками движения;

6) осуществление провокаций против власти, использование эффекта «жертвы» для привлечения дополнительных сторонников;

7) подготовка и проведение митингов в центре столицы и крупных городов с призывом к неконституционной смене власти.

Размышляя о возможных формах конфликтной политической мобилизации в России, отметим, что, на наш взгляд, вероятность получения массовой поддержки населением страны действий по проведению государственного переворота в виде «цветной» революции незначительна. Несмотря на отмеченный по результатам выборов в Государственную Думу Федерального Собрания РФ 4 декабря 2011 г. некоторый рост доверия населения оппозиционным политическим партиям и организациям, сохраняется персональная (хотя и не диффузная) поддержка действий руководства страны. Этому способствует умелое социально-экономическое и политическое маневрирование руководства страны в условиях экономического спада, восстановление ее международных позиций. Проблематично осуществление внешнего силового давления на Россию в поддержку радикальных оппозиционных (а также экстремистских) сил: этому препятствует сохраняющийся у РФ потенциал стратегического сдерживания.

Маловероятной представляется и религиозно-политическая конфликтная мобилизация населения в масштабах всей страны, поскольку в современной России нет организованной силы, достаточно интегрированной и способной на равных по своим ресурсным возможностям (с учетом или без учета фактора внешней помощи) противостоять государству.

В то же время существует мнение, согласно которому на роль массового движения, которое способно противопоставить себя государству, могут претендовать мусульмане, проживающие в России. В обоснование данной точки зрения, в частности, М.Г. Делягин пишет, что в условиях системного кризиса российского общества, потери ценностных и нравственных ориентиров после идейного и организационного краха коммунизма, неспособности заменить его либеральным фундаментализмом, ислам может стать мощным интегрирующим фактором для раздробленных групп его приверженцев. Они могут консолидироваться на данной основе в борьбе за власть на федеральном уровне, что чревато возникновением конфессионального конфликта в масштабах всей России Делягин М.Г. Россия после Путина. Неизбежна ли в России «оранжево-зеленая» революция? М.: Вече, 2005. С. 315-317..

Однако думается, что для реализации данного сценария нет необходимых условий. Сам М.Г.Делягин обращает внимание на раздробленность мусульман, множество исламских организаций, объединение которых в текущих условиях предрекавшегося им экономического и социального кризиса не произошло. За исключением сторонников проектов построения халифата Подробнее об этом см.: Малашенко А. Глобальный ислам // Коммерсантъ. 2006. № 101 (3432); Зарипов А. Причины возникновения радикального исламизма и экстремизма на Северном Кавказе // Современные проблемы международных отношений и политологии. Казань, 2007. С. 11-18. Концепция «мирной» стратегии исламизации России излагается в работе одного из лидеров экстремистов Кабардино-Балкарской республики Р. Кудаева «Джамаат и Амирство». в России вряд ли обнаружатся мусульманские организации и движения, стремящиеся к захвату власти на уровне некоторых регионов и федерального Центра.

В этой связи значительно более опасным для суверенного и стабильного существования России сценарием представляется проведение экстремистскими организациями приуроченной к выборам или другим важным политическим событиям конфликтной этнополитической мобилизации в ряде российских регионов и полиэтничных мегаполисах с использованием технологий «цветных» революций.

Его дальнейшим этапом может стать возникновение цепной реакции из нескольких вооруженных конфликтов. При этом варианте развития событий федеральный Центр может оказаться не в состоянии нейтрализовать возникающие массовые движения, более значительные, чем в случае межэтнических конфликтов в 1990-е гг.

Говоря о риске проведения подобной мобилизации в российских регионах, отметим, что в финно-угорских республиках широкая поддержка населением националистических требований крайне маловероятна Подробнее об организациях финно-угорских националистов см.: Шабаев Ю.П., Чарина А.М. Финно-угорский национализм и гражданская консолидация в России (этнополитический анализ). СПб. - М.: Санкт-Петербургский университет сервиса и экономики, ИЭА РАН, 2010. . В этих субъектах федерации титульные этносы в целом не являются сторонниками этнических движений и организаций, данные регионы отличает более или менее стабильная обстановка в сфере экономики и националистические лозунги не одобряются всем их населением. Религиозная основа для конфликтной этнополитической мобилизации в виде экстремистских течений в рамках тех или иных конфессий отсутствует, поскольку подавляющее большинство верующих в данных республиках - православные христиане, а число язычников и мусульман незначительно.

В республиках Поволжья - Башкортостане, Калмыкии, Татарстане, Чувашии - уровень напряженности в межэтнических отношениях довольно низок, а этнические организации и националистическая идеология маргинальны. Титульные нации республик, как правило, не составляют подавляющего большинства населения (в частности, в Татарстане насчитывается 49 % татар и 43 % русских, в Башкортостане собственно башкиры являются вторым по численности этносом), в котором весом русский компонент, высока доля межнациональных браков, что необычно для практики сосуществования православной и мусульманской культур. Конфликтная этнополитическая мобилизация в этих республиках не может быть подкреплена и религиозным фактором в преобладающей форме суннитского ислама. Это объясняется самим характером данного вероисповедания, представленного татарами и башкирами, проживающими на территории от Санкт-Петербурга до Владивостока: пережив в первой половине 1990-х гг. период сравнительно бурной политической активности, этот вид ислама в целом отверг политические идеи. Татарский ислам выработал иммунитет к исламизму, а среди татарской интеллектуальной элиты обозначился интерес к так называемому «евроисламу». Приверженцы татарского и европейского ислама категорически отвергают исламизм, а также отождествляемые с ним фундаментализм и ваххабизм.

В восточно-сибирских республиках - Бурятии, Тыве и Якутии - возможности конфликтной этнополитической мобилизации титульного населения резко снизилась по сравнению с 1990-ми гг. Влияние националистических движений (Бурят-Монгольской народной партии, движения национального единства «Нэгэдэл», движения «Хостуг-Тыва» и др.) практически сведено к нулю, а тенденции к сецессии среди республиканских политических элит отсутствуют не только благодаря правовым нормам и политическим механизмам, но и в силу экономической и финансовой нецелесообразности такого шага Дробижева Л.М. Сравнительный анализ национализмов (О типах национализма в Российской Федерации 90-х годов) // Сайт Н.Н. Моисеева. 2007. 4 марта [Электронный ресурс]. Дата обновления: 9.08.2008. URL: http://nnmoiseev.narod.ru/st0028.htm (дата обращения: 4.05.2007); Мешкова А. Как дотационный регион может стать развивающимся, можно проследить на примере Бурятии // Экономический вестник Бурятии. 2006. 5 октября; Пояснительная записка к прогнозу социально-экономического развития Республики Бурятия на 2006 год и на период до 2008 года // [Электронный ресурс]. URL: http://economy.buryatia.ru:8085/econ/Zapiska_prognoz68.html#_paragraph_1 (дата обращения: 4.03.2007).. Этнополитической мобилизации не способствуют стабильные и мирные отношения титульных народов с русскими, доля которых среди населения сравнительно весома Опыт региональных отделений Ассамблеи народов России М., 2006. С. 12.. Вместе с тем определенное беспокойство вызывает обстановка в Тыве, где этнополитическая стабильность не является вполне устойчивой. В республике возможны новые вспышки межрайонных противоречий и проявлений сепаратизма, особенно для тяготеющих в культурном плане к Монголии южных районов Дацышен В. Потенциал конфликтности в зоне российско-монгольской границы в Туве // Международные процессы. 2005. Январь - апрель. № 1 (7) [Электронный ресурс]. URL: http://www. intertrends.ru/seventh/008.htm (дата обращения: 4.03.2007)..

В отличие от предыдущих категорий российских регионов, в республиках Северного Кавказа существует немало предпосылок для конфликтной этнополитической и религиозно-политической мобилизации. Это глубокий социально-экономический кризис (по разным данным, число безработных в республиках колеблется от 30 % до 80 %), чрезвычайно сложный этнический и конфессиональный состав его населения, острые межэтнические противоречия, территориальные аспекты межнациональных взаимоотношений, большое число беженцев, снижение численности русского населения, стремление правящих кланов к политическому моноцентризму в республиках. Эти факторы обусловили рост числа готовых к вооруженной борьбе сторонников идеологии исламизма («ваххабизма») как альтернативы коррумпированной и неэффективной региональной и местной власти. Используя социальные и экономические трудности, слабость местных элит, радикалы непосредственно или скрыто участвуют в любых кризисных ситуациях, стремясь к их дальнейшей эскалации. Опираясь на чеченское сепаратистское движение и террористические методы, исламисты способны спровоцировать крупные межэтнические конфликты на юге России Подробнее об этом см.: Политическая безопасность Юга России: материалы Междунар. науч.-практ. конф. и круглого стола / отв. ред. В.В. Меньшиков, В.М. Юрченко. Краснодар: Кубанский государственный ун-т, 2010; Региональные конфликты и проблемы безопасности Северного Кавказа / Отв. ред. акад. Г.Г. Матишов, В.А. Авксентьев. Ростов-н/Д: ЮНЦ РАН, 2008, и др. .

Несмотря на реализацию ряда мер по недопущению разжигания межнациональной и религиозной розни в крупных городах России, по-прежнему не устранены такие ее предпосылки, как коррупция в органах власти и отсутствие взаимной толерантности этнических и конфессиональных групп. Поэтому определенную тревогу вызывают сохраняющиеся риски конфликтной мобилизации в крупных административно-экономических центрах РФ - полиэтничных мегаполисах, прежде всего, в Москве. С учетом роста доли некоренных этнических групп в их населении, столица и крупные города могут стать объектами политической дестабилизации, в том числе, как показали события на Манежной площади в Москве в декабре 2010 г., на почве обострения межнациональных отношений. Этим обстоятельством может воспользоваться радикальная политическая оппозиция (а также экстремисты) России, выдвигающая не только антиправительственные, но и деструктивные националистические лозунги («Хватит кормить Кавказ!» и т.п.).

Таким образом, анализ факторов конфликтной политической мобилизации в российских регионах показывает, что сложная ситуация с решением данной проблемы складывается в регионах Северного Кавказа и полиэтничных мегаполисах.

Появление новых стратегий мобилизации масс в ходе «цветных» революций («ненасильственных» государственных переворотов) не могло не вызвать определенного отклика со стороны экспертов и исследователей в виде предложения ими концепций нейтрализации факторов конфликтной политической мобилизации общественных, этнических и религиозных движений.

Первый подход к нейтрализации представляет собой симметричный ответ государства на действия радикальных оппозиционных (а также экстремистских) структур в форме их силового, организационного или информационного подавления. Данный подход был апробирован в ряде стран мира и предполагает реализацию комплекса оперативных, оперативно-поисковых, оперативно-технических и следственных мероприятий с привлечением разведывательных, контрразведывательных и полицейских сил. К данным мероприятиям относятся:

- агентурная работа в структурах радикальной оппозиции (а также экстремистов), контроль над деятельностью их лидеров, членов и иностранных эмиссаров, получение сведений о целях и программах этих структур;

- контроль над студенческими и молодежными организациями, ликвидация нелегальных молодежных объединений;

- сбор данных о незаконной торговле оружием, ликвидация складов оружия, баз боевиков;

- контроль над обстановкой в регионах страны, сбор сведений о распространяемых среди населения слухах;

- создание под контролем спецслужб псевдооппозиционных и нелегальных организаций;

- контроль над религиозными сектами, масс-медиа;

- проведение систематических оперативных и оперативно-технических мероприятий в отношении сторонников экстремистских организаций, проверка подозрительных лиц;

- охрана объектов критической инфраструктуры государства;

- централизованное руководство всеми силами и средствами, используемыми для пресечения акций политической дестабилизации См.: Глазунов О.Н. Государственный переворот. Стратегия и технологии. М.: ОЛМА-ПРЕСС образование, 2006. С. 233, 236-239; Почепцов Г.Г. Гражданское самбо: как противостоять «цветным» революциям. М.: Европа, 2005. С. 46-47, 59-60..

Подобный комплексный подход разрабатывался еще в СССР и был реализован при противодействии «цветным» революциям в Белоруссии, Иране и Китае. Данный подход может быть использован и в других государствах с «патерналистскими» режимами, поскольку они располагают достаточными средствами для осуществления контроля над радикальной оппозицией и пресечения экстремистских акций, как это имело место в практике обеспечения внутренней безопасности СССР. Однако возможности Российской Федерации по применению этого подхода в полной мере ограничены Конституцией и отечественным законодательством, ставящими пределы вмешательству государства в общественную, религиозную жизнь, контролю над масс-медиа.

Второй подход к нейтрализации подразумевает переориентацию протестной энергетики масс на реализацию проектов общенационального масштаба и значимости. Теоретики данного подхода полагают, что реагирование на вызов революции и конфликтной мобилизации является неэффективным и запоздалым действием. Правящим элитам следует опередить оппозицию, направив в конструктивное русло социальные энергии. Это вариант использования энергетики массового недовольства через включение механизмов «управляемой революции», «революции сверху», сопровождающийся полным кадровым обновлением власти. Данный подход реализуем при наличии политической воли у элит Юрьев Д. Революции не будет // Независимая газета. 2005. 19 апреля..