Роман И.С. Тургенева "Отцы и дети"

Не случайно Тургенев проявлял живейший интерес к этим талантливым ученым, о которых ему подробно писала Марко Вовчок. В одном из писем он просил Герцена познакомить его с хорошим естественником, на что Герцен отвечал: «A propos, - мой сын был у тебя в Париже, я с ним тебе послал новый портрет мой и Ораг<ева> - превосходнейший - й рекомендовал тебе отличного русского геолога и ботаника Борщова» (Герцен, т. 27, кн. 1, с. 105). Илья Григорьевич Борщов (1833 - 1878). О нем Герцен писал: «Борщов с головы до ног натуралист, а сколько страсти к общественному делу» (Герцен, т. 10, с. 303).

Воспоминания Е. Н. Водовозовой лишний раз подтверждают, что для студентов-медиков 60-х годов анатомирование лягушек, как и другие медицинские опыты, было очень важным и необходимым элементом самостоятельного научного исследования,

Е. Н. Водовозова описывает такой случай. Когда группа студентов собралась для производства опытов, студентка Таня Кочетова заявила: «Что же делать, если мне противно резать лягушек?» - «Позвольте вам заметить, - выступил медицинский студент, - что лягушка - предмет анатомического и физиологического исследования. Никто не говорит, что нужно заниматься только лягушкою. В природе необходимо исследовать все, даже самое малое, так как в конце концов оно может оказаться значительным» (Водовозова, т. 2, с. 72. См. также главу XVI). Так рассуждали не только передовые студенты. Известный публицист 60-х годов Н. В. Шелгунов, выступая против идеалистического мышления, против предрассудков своего времени, писал: «Когда общество только что пробуждается к жизни, когда ему не знаком не только метод, но и самый слабый механизм самостоятельного мышления, когда оно не знает основных законов физической природы человека, когда оно считает гром треском колесницы на небе, когда оно самые обыденные физические явления объясняет, что так богу угодно, когда метафизическое мировоззрение, воспринятое традицией, держит его в разных общественно вредных предрассудках, когда общество не умеет ни растить, ни воспитывать здравыми своих детей, - позволительно ли такому обществу посоветовать познакомиться прежде всего с законами и узнать, что такое физический мир? Да, именно лягушка может спасти такое общество» (Щелгунов Н. В. Соч. в 2-х т. СПб., 1891, т. 2, с. 340).

С Шелгуновым перекликался Д. И. Писарев, который в статье «Мотивы русской драмы» писал: «Микроскоп и лягушка - вещи невинные и занимательные, а молодежь - народ любопытный; уж если Павел Петрович Кирсанов не утерпел, чтобы не взглянуть на инфузорию, глотавшую зеленую пылинку, то молодежь и подавно не утерпит, и не только взглянет, а постарается завести себе свой микроскоп и незаметно для самой себя проникнется глубочайшим уважением и пламенной любовью к распластанной лягушке. А только это и нужно. Тут-то именно, в самой лягушке-то, и заключается спасение и обновление русского народа. Ей-богу, читатель, я не шучу и не потешаю вас парадоксами».

Таким образом, мы можем заключить, что естественнонаучные опыты Базарова - не модничанье и не фиглярство. Они преследуют цель научного исследования природы живых организмов.

Тургенев это прекрасно понимал, поэтому он не иронизировал по поводу занятий Базарова экспериментальной медициной, ботаникой, геологией.

Не случайно именно эта сторона деятельности Базарова импонировала прогрессивной молодежи 60-х годов, и представители молодого поколения воспринимали опыты Базарова как дело серьезное и в высшей степени важное. Они видели, что в Базарове «сгруппированы наиболее характерные стремления, симпатии и антипатии молодого поколения: он серьезно изучает медицину и естественные науки, ботанизирует, режет лягушек, работает с микроскопом...» (Водов о зов а, т. 2, с. 127).

На нем был изящный утренний, в английском вкусе, костюм (в рукописном тексте сохранились в скобках авторские слова: «Он не носил других - не английских - костюмов» (см.: ПР, л. 24; Тургенев, т. 8, с. 449); на голове красовалась маленькая феска <.. .> тугие воротнички рубашки, правда не белой, а пестренькой, как оно и следует для утреннего туалета, с обычною неумолимостью упирались в выбритый подбородок.

Такое изображение щегольской внешности Павла Петровича давало повод к многочисленным пародиям на него. Достаточно вспомнить, например, стихотворение Д. Минаева «Отцы или дети?», в котором сатирически изображен «любитель фесок и кальянов, Российский Тогенбург» (см.: Поэты «Искры». Л., 1955, т. 2, с. 98 - 100), или «Рапсодии о нигилизме» В. С. Курочкина, в которых есть такой пародийный портрет Павла Петровича Кирсанова:

Словно вишенка на веточке,

Как картинка на конфеточке,

Посреди толпы неистовой

Вдруг, в рубашечке батистовой,

В сюртучке сукна атласного,

Цвета трюфельно-колбасного,

И в шотландской легкой шапочке,

На груди скрестивши лапочки,

Встал Кирсанов...

(Там же, т. 1, с. 286).

Феска - маленькая турецкая фетровая шапочка.

- Нигилист, - проговорил Николай Петрович, - это от латинского nihit, ничего...

. Слово «нигилист» в России употреблялось задолго до Тургенева: Н. Надеждиным (1829), Н. Полевым (1832), В. Белинским (1836), М. Катковым (1840). В 30 - 40-х годах, когда лагерь демократии еще .. не сформировался, слово «нигилист» не могло обозначать определенную социальную или политическую силу, оно относилось вообще ко всем людям невежественным и темным. В статье «Сонмище нигилистов» (1829) Надеж-дин называет нигилистами людей, которые ничего не знают, ни на чем не основываются в искусстве и в жизни. Почти в таком же смысле употребил слово «нигилизм» В. Белинский. В рецензии на «Провинциальные бредни» Дормедона Васильевича Прутикова (Молва, 1836, № 4) он писал, что в этом произведении «нет ни идеализма, ни трансцендентализма, в нем, напротив, абсолютный нигилизм, с достаточной примесью безвкусия, тривиальности и безграмотности».

Однако вскоре М. Катков стал придавать слову «нигилизм» философский смысл, отождествив его с материализмом. В статье о сочинениях Сарры Толстой он писал: «Глядя на мир, как он есть, скорее станешь из двух крайностей мистиком, чем нигилистом: мы окружены отовсюду чудесами» (Отечественные записки, 1840, т. XII, № 10, с. 17). В 60-х годах, когда лагерь демократии уже сформировался и выступил в различных областях общественной жизни против либералов, последние стремились закрепить за демократами-разночинцами кличку «нигилист». А чтобы борьба с «нигилистами» была политически обоснованной, М, Н. Катков стал утверждать, что нигилизм - явление наносное, пришедшее в Россию с Запада (см. статью М. Н. Каткова «Роман Тургенева и его критики» в журнале «Русский вестник», 1862, № 5, с. 395). Эту мысль Каткова подхватили «Отечественные записки» и в ряде статей с 1862 по 1868 год доказывали, что нигилизм - общественная болезнь, занесенная к нам с Запада, что это - «крайнее западничество», что нигилизм «всегда имеет на Западе каких-нибудь божков или .оракулов» (Отечественные записки, 1867, № 11, с. 114 - 115). Однако ни М. Н. Катков, ни журналисты «Отечественных записок» не указывают конкретный западный источник русского нигилизма 60-х годов. А между тем европейские справочники и исторические словари относят происхождение этого понятия к русской жизни, а слово «нигилизм» (несмотря на латинское nihil) считают взятым из русского, языка и приписывают авторство Тургеневу (см.: Алексеев М. К истории слова «нигилизм». - В кн.: Статьи по славянской философии и русской словесности АН СССР в честь академика А. И. Соболевского. Л., 1928, т. CLI, № 3).

Представители реакционного лагеря объявили русских нигилистов «отрицательными догматиками», «злейшими врагами прогресса», разрушителями культурных ценностей. В статье «О нашем нигилизме» М. Н. Катков писал: «Отрицательный догматик ничем не связан; слово его вольно, как птица; в уме его нет никаких определенных формаций, никаких положительных интересов, которые могли бы останавливать и задерживать его» (Русский вестник, 1862, № 7, с. 409).

Вскоре вслед за «теоретиками» антинигилизма выступили практики - писатели, которые поставили себе целью художественно дискредитировать нигилизм: В. Клюшников с его романом «Марево», А. Писемский с «Взбаламученным морем», В. Крестовский, Н. Лесков и другие. Это был «крестовый поход» против нигилизма, не увенчавший, однако, лаврами ни одного из перечисленных писателей, но вызвавший отпор со стороны демократической критики (см., например, статьи: 3 а й-цев В. Взбаламученный романист. - Русское слово, 1863, № 10; Писарев Д. Сердитое бессилие. - Русское слово, 1865, № 2).

Совершенно в ином плане истолковывали понятие и слово «нигилист», представители прогрессивного лагеря русской общественной мысли - А. Герцен, Н. Шелгунов, Е. Водовозова. Герцен, например, утверждал, что «разрушение, проповедуемое нашими реалистами, всецело направлено к утверждению» (Герцен, т. 20, кн. 2, с. 511). А в статье «Еще раз Базаров» (письмо второе) Герцен пытался вскрыть истоки нигилизма й объяснить его суть. Он относил зачатки нигилизма к эпохе 40-х годов, когда «жизнь из-под туго придавленных клапанов стала сильнее прорываться», когда «где-то внутри, в нравственно-макроскопическом мире, повеял иной воздух, больше раздражительный, но и больше здоровый» (Герцен, т. 20, кн. 1, с. 346). Герцен понимал, таким образом, под нигилизмом пробуждение мысли, критицизм, живое и освобождающееся от запрета слово, осознание людьми собственного бесправия, стремление их к науке и образованию. Вот почему он считал идейными предшественниками демократов-разночинцев 60-х годов Белинского и Грановского. Он писал: «Периодическая литература делается пропагандой, во главе ее становится, в полном разгаре молодых сил, - Белинский. Университетские кафедры превращаются в налои, лекции - в проповеди очеловеченья, личность Грановского, окруженного молодыми доцентами, выдается больше и больше» (Там же, с. 348). Говоря об эпохе Белинского и Грановского, об увлечении прогрессивной молодежи диалектикой Гегеля и материализмом Фейербаха, о грозном гоголевском смехе над уродливым миром «мертвых душ», Герцен заключал: «К этому времени принадлежат первые зарницы нигилизма - зарницы... совершеннейшей свободы от всех готовых понятий, от всех унаследованных обструкций и завалов...» (Там же, с. 348). Итак, первые зарницы нигилизма, по Герцену, появились еще в 40-х годах XIX века. Они не угасли в годы страшного и темного семилетия (1848 - 1855), когда продолжал развиваться «и окреп в русском уме тот склад мыслей, тот прием мышления, который назвали нигилизмом» (Там же, с. 349).

В чем же видел Герцен суть нигилизма? По Герцену, нигилизм - «это наука без догматов», это - следование опыту и поверка опыта разумом.

Н. Шелгунов в «Письмах о воспитании» (см. главу «Реальное мышление») утверждал, что так называемый «нигилизм» был первой попыткой реального мышления сделать смотр словам и дать им более жизненный смысл» (Шелгунов Н. Соч. М., т. 1, с. 608). Отмечая историческую.роль и значение нигилизма, Н. Шелгунов писал: «Нигилизм как известная форма протеста уже исчез, но его содержание наполнило всю русскую жизнь, потому что оно исходило из существа свершавшегося у нас экономического переворота и из тесно связанных с ним всех преобразовательных последствий. Освободив нигилизм от его несущественных сторон, тот же самый общественный разум воспользовался лежавшей в нем жизненной правдой и, не давая, даже не пытаясь давать ей никакого заглавия, вступил на путь реального мышления. Как ни мало было число его представителей, но его последствия и влияние на русское общество гораздо шире и глубже, чем это кажется поверхностным наблюдателям. Нигилистический реализм превратился в реальное, практическое здравомыслие и проник всю русскую жизнь во всех ее мелочах» (Там же, с. 608).

Положительную роль нигилистов 60-х годов в развитии русского общества отмечает и Е. Н. Водовозова: «Людей 60-х годов называли нигилистами, отрицателями par excellence, но эта кличка совершенно неудачна, так как она неправильно определяет характер их деятельности, воззрений и стремлений. В эпоху нашего обновления молодая интеллигенция была проникнута скорее пламенною верою, чем огульным отрицанием. Нигилисты горячо верили в всесильное значение естественных наук, в великую силу просвещения и в возможность быстрого его распространения среди невежественных масс...» (Водовозова, т. 2, с. 230).

Vous avez <...> дай вам бог здоровья и генеральский чин... - слегка видоизмененная цитата из комедии Грибоедова «Горе от ума». В комедии Фамусов советует

Скалозубу: «...дай бог здоровье вам и генеральский чин» (д. II, явл. 5).

Прежде были гегелисты...

В 30 - 40-х годах многие русские интеллигенты увлекались идеалистической философией Гегеля, ее изучали в кружках Станкевича, Герцена - Огарева. В этой философии их привлекала идея диалектического развития общества, которая наводила на мысль, что существующее в мире зло не вечно. Однако гегелевская философия содержала в себе и реакционные черты, так как признавала разумным все действительное, следовательно, и крепостническую систему и самодержавный строй. Поэтому попытки русских гегельянцев (или, как их называет Павел Петрович, «гегелистов») применить философию Гегеля к русской действительности оказались бесплодными и не могли привести к коренному переустройству общественных и социальных отношений. Разочаровавшись в возможности серьезных социальных преобразований в России с помощью гегелевской философии, русские идеалисты 40-х годов обычно либо превращались в «лишних людей» типа Рудина и Бельтова, либо влачили жалкое, обломовское существование.

И лишь наиболее стойкие и энергичные из них как, например, Белинский и Герцен, преодолевали крайности гегелевской философии, возвышались до материализма и находили правильный путь, - путь революционной борьбы (см. об этом подробнее в кн.: Га бель М. О. Вопросы изучения творчества И. С. Тургеневу. Харьков, 1959, с. 18 - 29).

Его полотняное пальто и панталоны были запачканы в грязи; цепкое- болотное растение обвивало тулью его старой круглой шляпы...

Тулья - основная, верхняя часть шляпы, шапки, фуражки.

Такой уж он Езоп <...> всюду протестовал себя дурным человеком...

Протестовал себя - здесь: зарекомендовал,

- Вот как, - промолвил Павел Петрович и, словно засыпая, чуть:чуть приподнял брови.

Далее в рукописи шли слова:

« - Если вы так строги к поэтам, то уж, разумеется, живописцам, музыкантам и прочим художникам от вас пощады ждать нечего?

- Не о пощаде речь; я в них пользы не вижу» (ПР, л. 29; Тургенев, т. 8, с. 449).

Весь этот диалог Тургенев .вычеркнул, и Павел Петрович в каноническом тексте продолжает свою речь так: «Вы, стало быть, искусства не признаете?..»

Я слышал, что Либих сделал удивительные открытия насчет удобрения полей.

Либих Юстус (1803 - 1873) - выдающийся немецкий химик, с 1-830 года - иностранный член-корреспондент Петербургской академии наук, с 1852 года - профессор университета в Мюнхене, с 1860 - президент Баварской академии наук. Основные исследования Ли-биха относятся к области органической химии. Будучи одним из основателей агрохимии, Либих в 1840 году выдвинул теорию минерального питания растений, способствовавшую широкому внедрению минеральных удобрений в земледелии. Однако в учении Либиха были и весьма существенные недостатки: он стоял на позициях витализма, то есть верил в особую духовную «жизненную силу», управляющую процессами в организмах. Ф. Энгельс в «Диалектике природы» критиковал идеалистические взгляды Либиха.

Я к вашим услугам, Николай Петрович; но куда нам до Либиха! Сперва надо азбуке выучиться и потом уже взяться за книгу, а мы еще аза в глаза не видали.

Эта фраза Базарова давала повод реакционной критике для обвинения тургеневского героя в преклонении перед западными авторитетами. Но такое обвинение несостоятельно, ибо сям Базаров выше говорит: «Мне скажут дело, я соглашаюсь, вот и все». Когда же Базаров произносит: «...Куда нам до Либиха!..», он с позиций просветителя 60-х годов критикует невежество и отсталость русского народа, сохранившиеся в результате многовекового рабства.

Ведь это все самолюбие, львиные привычки, фатство. Львиные привычки - здесь: в смысле щегольских привычек «светского льва».

Павел Петрович Кирсанов воспитывался <.> потом в пажеском корпусе.

Пажеский корпус - привилегированное военно-учебное заведение в царской России для детей генералов и высших сановников. Основан в 1759 году в Петербурге для подготовки пажей и камер-пажей (звания для молодежи из знати при царском дворе). В 1802 году, пажеский корпус был реорганизован по типу кадетских корпусов. Принимали в пажеский корпус; только молодых людей, зачисленных в пажи царского двора. Окончившие корпус пользовались преимущественным правом службы в гвардии и в специальных войсках, при выпуске получали чин подпоручика (в кавалерии - корнета).

Он однажды подарил ей кольцо с вырезанным на камне сфинксом.

Сфинкс - загадочное существо. В древнегреческой мифологии чудовище в образе крылатой женщины с львиными лапами («ли крылатого льва с головой женщины) и змеиным хвостом. Согласно мифу, сфинкс задавал прохожим неразрешимые загадки, после чего пожирал их или сбрасывал со скалы. Фиванский царь Эдип разгадал загадки сфинкса, и тогда последний сам бросился со скалы.

Но у Николая оставалось чувство правильно проверенной жизни <.. .>; Павел, напротив, одинокий холостяк, вступал в то смутное, сумеречное время, время сожалений, похожих на надежды, надежд, похожих на сожаления, когда молодость прошла, а старость еще не настала.

Здесь Тургенев передает часть собственных настроений, во власти которых он находился летом 1860 года. Так, в письме к А. А. Фету от 16(28) июля 1860 года из Куртавнеля он пишет: «Молодость прошла - а старость еще не пришла... Я сам переживаю эту трудную сумеречную эпоху, эпоху порывов, тем более сильных, что они уже ничем не оправданы - эпоху покоя без отдыха, надежд, похожих на сожаления, и сожалений, похожих на надежды» (курсив мой. - П. П.) (Письма, т. 4, с. 108).

Он стал читать, все более по-английски; он вообще всю жизнь свою устроил на английский вкус <;...> он всюду возил с собою настоящий серебряный несессер и походную ванну...

Здесь, как и в V главе, Тургенев выдвигает на первый план аристократические манеры и привычки Павла Петровича. Естественно, что они стали объектом сатиры для писателей демократического лагеря. В упоминавшемся выше сатирическом стихотворении «Отцы или дети?» Д. Минаев писал о Павле Петровиче Кирсанове:

В его лицо вглядитесь строже:

Какая нежность, тонкость кожи!

Как снег бела рука.

В речах, в приемах - такт и мера,

Величье лондонского «сэра», -

Ведь без духов, без несессера

И жизнь ему тяжка.

(Поэты «Искры». Л., 1955, т. 2, с. 99.)

И те и другие считали его гордецом <...>, а однажды даже пообедал с Веллингтоном у Людовика-Филиппа...

Веллингтон Артур Уэлсли (1769 - 1852) - герцог, английский полководец и реакционный государственный деятель. В 1796 - 1804 годах командовал английскими войсками в Индии, где жестокими мерами подчинил государство Майсур. В 1806 году был избран в парламент, в 1807 году занял пост государственного секретаря по делам Ирландии. В 1808 - 1813 годах командовал английскими экспедиционными войсками на Пиренейском полуострове, действовавшими против французских войск Наполеона I. В 1815 году при содействии прусской армии одержал победу над Наполеоном в битве под Ватерлоо. В 1826 году был послом в Петербурге. В 1828 - 1830 годах - премьер-министр. В 1848 году как главнокомандующий стянул войска в Лондон для расправы с рабочим движением (чартизмом).

Людовик-Филипп (1773 - 1850) - французский король (1830 - 1848) - отражал интересы крупной буржуазии. Во время февральской революции 1848 года отрекся от престола и бежал в Англию.

Я уверен, что он не шутя воображает себя дельным человеком, потому что читает Галиньяшку... - речь идет об английской газете «Галиньяни» (см. с. 149 - 150).

B ней пахло недавно выкрашенным полом, ромашкой и мелиссой.

Мелисса - медоносное растение из семейства губоцветных, обладающее запахом лимона.

В простенке <...> Ермолов, в бурке, грозно хмурился на отдаленные Кавказские горы...

Ермолов Алексей Петрович (1772 - 1861) - русский генерал, соратник А. В. Суворова и М. И. Кутузова, герой Отечественной войны 1812 года, видный полководец и дипломат. Под начальством Суворова участвовал в боях против французов в Италии (1795 - 1796), в походе в Персию (1796). В царствование Павла I был подвергнут опале и заточен в крепость, но с воцарением Александра I освобожден. В Бородинском сражении А. П. Ермолов лично водил в атаку войска против французов, занявших позиции батареи Раевского. В заграничном походе русских войск в 1813 году был начальником артиллерии всех действующих армий, при взятии Парижа командовал русским и прусским гвардейскими корпусами. С 1816 года А. П. Ермолов - главнокомандующий на Кавказе, командир отдельного грузинского корпуса и одновременно чрезвычайный и полномочный посол в Персии.

В военном деле А. П. Ермолов придерживался военно-воспитательных идей Суворова и Кутузова и проводил их методы, был любимцем солдат и офицеров, покровительствовал ссылаемым на Кавказ прогрессивным русским деятелям (в том числе декабристам). В 1827 году Николай I уволил Ермолова в отставку.

В 1853 году, когда началась Крымская война, московское дворянство избрало А. П. Ермолова начальником ополчения Москвы, однако участвовать в военных действиях в Крыму престарелый генерал уже не смог.

Павел Петрович взял <.. .> разрозненный том «Стрельцов» Масальского...

Четырехтомный исторический роман «Стрельцы» К. П. Масальского (1802 - 1861), вышедший в свет в 1832 году, весьма поверхностный по содержанию, но занимательный по сюжетной интриге.

- Он похож на брата, - заметил Павел Петрович.

В рукописи вычеркнута фраза: «Фенечка при этих словах только прищурилась и усмехнулась» (ПР, л. 41; Тургенев, т. 8, с. 451).

А Павел Петрович вернулся в свой изящный кабинет <...> с библиотекой renaissance из старого черного дуба..

renaissance - в стиле эпохи Возрождения.

Шуберт Франц (1797 - 1828) - австрийский композитор романтического направления.

- Третьего дня, я смотрю, он Пушкина читает, - продолжал между тем Базаров. - Растолкуй ему, пожалуйста, что это никуда не годится. Ведь он не мальчик-пора бросить эту ерунду. И охота же быть романтиком в нынешнее время!..

Чем объяснить резко отрицательное отношение Базарова к Пушкину?

В 50-х годах, когда разгорелась ожесточенная борьба между сторонниками и противниками эстетической теории Н. Г. Чернышевского, возникли диаметрально противоположные друг другу взгляды на Пушкина. Для сторонников Чернышевского, признавших, что «прекрасное есть жизнь», что красота в жизни - источник красоты в искусстве, что содержанием искусства является все, вызывающее общественный интерес, Пушкин был «поэтом жизни действительной», творцом «энциклопедии русской жизни». Для противников Чернышевского - П. В. Анненкова, А. В. Дружинина, Д. В. Григоровича и других - Пушкин оказался знаменем «искусства для искусства».

Стремясь доказать принадлежность Пушкина к теории «чистого искусства», П. В. Анненков и А. В. Дружинин стали решительно противопоставлять Пушкина «гоголевскому» направлению русской литературы. Поводом к этому был выход в свет книги Н. Г. Чернышевского «Очерки гоголевского периода русской литературы» и второго посмертного издания сочинений А. С. Пушкина под редакцией П. В. Анненкова. «Очерки гоголевского периода», обосновавшие сатирическое направление русской литературы, были встречены всем либеральным лагерем в штыки. И Дружинин, и Анненков, и Боткин, и Тургенев считали, что противодействием гоголевскому направлению может быть именно поэзия Пушкина. Дружинин в статье «А. С, Пушкин и последние издания его сочинений», Анненков в ряде журнальных статей и заметок изображают Пушкина аполитичным поэтом, рожденным «для звуков сладких и молитв», спокойно взирающим на правых и виноватых.

Идейная борьба за Пушкина между либералами - теоретиками «чистого искусства» и представителями гражданской поэзии, унаследовавшими традиции декабристов, Лермонтова и Белинского, практически выражалась в том, что на щит поднимались различные стороны и проблемы творчества великого русского поэта. Для первых Пушкин был ценен прежде всего как автор романтических поэм и элегий, некоторых лирических стихотворений, произвольно и неверно толкуемых ими в плане отрыва от действительности. Напротив, для вторых Пушкин был дорог и значителен в первую очередь как автор вольнолюбивых стихов, «Капитанской дочки», «Рославлева», «История села Горюхина» и других произведений, которые никак невозможно истолковать в плане отрыва от действительности. Пользуясь недолгим «золотым десятилетием» своего торжества (50-е годы), сторонники «чистого искусства» водрузили над Пушкиным свой флаг. Исторически объяснимое, но досадное заблуждение Базарова, как, впрочем, и некоторых его реальных прототипов, заключалось в том, что они устремились на штурм самого Пушкина, вместо того чтобы снять с него этот флаг.

Так, например, поступил Д. И. Писарев, который в статье «Пушкин и Белинский» неисторически подошел к великому русскому поэту, отрицал художественную силу его творчества и даже ополчился на своего идейного учителя Белинского, верно истолковавшего произведения Пушкина.

Подобное заблуждение охватило в 60-х годах и некоторые круги студенческой молодежи, которая стала противопоставлять конкретные ремесла искусству, а критику различных социальных пороков общества - чувству красоты. Нельзя сказать, чтобы студенчество 60-х годов не понимало той огромной роли, которую всегда играли писатели, художники в деле распространения новых общественных идеалов, в воспитаний нового мировоззрения. И тем не менее большинство студенческой молодежи было уверено, что время увлечения искусством, эстетикой миновало.

Е. Н. Водовозова в своих воспоминаниях приводит весьма характерные в этом плане высказывания студентов 60-х годов. Так, например, медик Прохоров поучает студента-словесника: «Но необходимо иметь в виду, что Пушкин и другие художники все-таки прежде всего стремятся развивать любовь к красоте... Поймите уке вы, наконец, господин словесник, что теперь не время с этим возиться... (курсив мой. - П.П.). (Водовозова, т. 2, с. 67).

А далее он говорит еще более резко: «Так вот-с, милейший Николай Петрович, знайте же, что не чувству красоты нужно теперь обучать, а возбуждать ненависть к рутине, злу, лихоимству» (Там же).

Тот же Прохоров называет музыкантов дармоедами. «Художники-писатели, - говорит он, - приносили пользу хотя в прошлом, что же касается музыкантов, то это уже совсем бесполезный народ. Даже ремесленник, простой сапожник, который хорошо умеет шить сапоги, полезнее человечеству, чем все эти дармоеды-музыканты...» (Т а м же, с. 74).

Другой студент внушает девушке Тане Кочетовой: «Да кончите вы с этой красивой чепухой! Теперь не время (курсив мой. - П. П.) «красу долин, небес и моря и ласку милой воспевать!». Неужели, Кочетова, вы не понимаете, ... что изучение природы более полезно, чем чтение Пушкина, который, как у нас здесь только что было установлено, уже сделал свое дело...» (Там же, с. 72 - 73).

Итак, разночинец 60-х годов возмущался против слишком привилегированного места искусства в общественной жизни, он требовал, чтобы искусство служило обществу.

Да, я думаю, Бюхнерово «Stoff und Kraft»... - книга немецкого физиолога и вульгарного материалиста Бюх-нера «Kraft und Stofi oder Grundziige der naturlichen Weltordnung nebst einer darauf gebauten Sittenlehre» (1855), появившаяся в русском переводе в 1860 году и получившая широкую известность под названием «Материя и сила».

Бюхнер Фридрих Карл Христиан Людвиг (1824 - 1899) - немецкий философ, популяризатор естествознания и проповедник вульгарного материализма. Основная ошибка его философии заключалась в том, что он отождествлял мышление и материю, рассматривал мысль как нечто само по себе материальное, вещественное. Вульгарный материализм Бюхнера подвергали критике Ф. Энгельс, В. И. Ленин, Н. Г. Чернышевский, Н. А. Добролюбов.

В. И. Ленин писал: «От «вульгарных» материалистов Фогта, Бюхнера и Молешотта Энгельс отгораживался, между прочим, именно потому, что они сбивались на тот взгляд, будто мозг выделяет мысль так же, как печень выделяет желчь» (Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 18, с. 41 - 42).

Другие философские ошибки Бюхнера: враждебное отношение к диалектике, крайняя механистичность в понимании явлений природы (за что Энгельс назвал Бюхнера догматиком), взгляд на естествознание как на чисто эмпирическую науку, в которой должна раствориться философия, идеализм в истолковании общественных явлений.

В философских взглядах Базарова Тургенев объединил ряд правильных, подлинно материалистических положений Чернышевского с вульгарно-материалистическими положениями философии Бюхнера. (Подробнее об этом см. мою монографию «Роман И. С. Тургенева «Отцы и дети» и идейная борьба 60-х годов XIX века». 2-е изд. МГУ, 1965, с. 188 - 200.)

Ненавижу я этого лекаришку; по-моему, он просто шарлатан; я уверен, что со всеми своими лягушками он и в физике недалеко ушел.

Эта фраза Павла Петровича о Базарове вписана на полях рукописи вместо вычеркнутого слова «препустой» (см: ПР, л. 51; Тургенев, т. 8, с. 452). Сделано это, как правильно предполагает А. И. Батюто, по совету Каткова. «Шарлатан» - любимое словечко Каткова, - пишет А. И. Батюто, - часто встречающееся в его публицистических выступлениях против разночинной демократии в период острой журнальной полемики по вопросам естествознания « философии. Что же касается презрительной оценки интереса Базарова к лягушкам и физике, она также звучит в унисон с катковскими рассуждениями на этот счет (разумеется, при этом не следует забывать, что это говорит не сам Тургенев, а П. П. Кирсанов)» (Батюто А. И. Парижская рукопись романа И: С. Тургенева «Отцы и дети». - Русская литература, 1961, № 4, с. 64. См. также пояснения о лягушках на с. 150 - 153).

И велика важность, тайный советник!..

Тайный советник - в царской России один из высших гражданских чинов, существовавших с 1792 по 1917 год; соответствовал военному чину генерал-лейтенанта и морскому - вице-адмирала.

- Да, брат; видно, пора гроб заказывать и ручки складывать крестом на груди, - заметил со вздохом Николай Петрович.

- Ну, я так скоро не сдамся, - пробормотал его брат. - У нас еще будет схватка с этим лекарем, я это предчувствую.

Здесь очень четко вскрыта разница между- умеренным либералом Николаем Петровичем, который пасует перед демократом Базаровым, и с другой стороны - консервативным либералом Павлом Петровичем, который настроен весьма воинственно и склонен бороться за свои принципы и убеждения.

- Мы действуем в силу того, что мы признаём полезным, - промолвил Базаров...

Здесь Базаров высказывает мысли Н. Г. Чернышевского, который писал: «Только то, что полезно для человека вообще, признается за истинное добро» (Чернышевский, т. 7, с. 288).

Нет, русский народ не такой, каким вы его воображаете....

Павел Петрович одобрительно относится к таким качествам русского народа, как патриархальность, святость преданий. Базаров, напротив, критикует народные предрассудки, пассивность и долготерпение.

Когда речь идет об отношении реального разночинца-демократа 60-х годов к народу, нельзя забывать мудрых слов В. И. Ленина о Чернышевском:

«Мы помним, как полвека тому назад великорусский демократ Чернышевский, отдавая свою жизнь делу революции, сказал: «жалкая нация, нация рабов, сверху донизу - все рабы». Откровенные и прикровенные рабы-великороссы (рабы по отношению к царской монархии) не любят вспоминать об этих словах. А, по-нашему, это были слова настоящей любви к родине, любви, тоскующей вследствие отсутствия революционности в массах великорусского населения» (Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 26, с. 107).

Чернышевский устами Волгина произнес слова о «жалкой нации рабов» в романе «Пролог», написанном в конце 60-х годов (издан в 1877 году), но не надо забывать, что время действия этого романа - 1857 год, то есть время острой политической борьбы между революционными демократами и либералами. В этой борьбе значительную роль играло отношение борющихся политических сил к народу. По сути, тургеневский герой высказывает мысли о народе, весьма близкие к мыслям

Волгина, хотя он, в отличие от Волгина, не видит ясной перспективы развития народа. Все страстные речи Базарова о грубейших суевериях народа, о его темноте и невежестве, о пьянстве, побоях и ссорах и т. д. можно и должно рассматривать как проявление настоящей заботы о народе, любви к нему, тоскующей вследствие отсутствия просвещения в народе.

В. Боровский был абсолютно прав, когда подчеркивал, что «Базаров... мало расположен идеализировать мужика» (Боровский, с. 203). Для В. Воровского «Базаров был не только демократом по происхождению, но и демократом по навыкам, вкусам, замашкам» (Там же, с. 198).

Резко критическое отношение Базарова к народу, разоблачение предрассудков и заблуждений, рабской покорности, пассивности и долготерпения народа - все это не являлось случайным и не было выдумано Тургеневым. Если подходить ко всем этим фактам и явлениям конкретно-исторически, они были присущи целому ряду реальных разночинцев-демократов 60-х годов и нашли отражение на страницах журнала «Современник». Так, критика пассивности и долготерпения народа, направленная к воспитанию в нем революционных возможностей, содержится в поэме Н. А. Некрасова «Коробейники». Порицая пассивное поведение коробейников, приведшее их к трагическому концу, осуждая забитость Титушки-ткача, Некрасов внушал русскому народу мысль о. революционном пробуждении. И это сразу заметил Чернышевский. Вспомним, какое революционное толкование он дал некрасовской поэме, говоря о «Песне убогого странника»: «Жалкие ответы, слов нет, но глупые ответы: «Я живу холодно, холодно». - А разве не можешь ты жить тепло? Разве нельзя быть избе теплою? - «Я живу голодно, голодно». - Да разве нельзя тебе жить сытно, разве плоха земля, если ты живешь на черноземе, или мало земли вокруг тебя, если она не чернозем, - чего же ты смотришь? - «Жену я бью, потому что рассержен холодом». - Да разве жена в этом виновата? - «Я в кабак иду с голоду». - Разве тебя накормят в кабаке? Ответы твои понятны только тогда, когда тебя признать простофилею. Не так следует жить и не так следует отвечать, если ты не глуп» (Чернышевский, т, 7, с. 874).

Чернышевский считал, что в тот момент исторического развития России выставить «русского простолюдина простофилею» значило объяснить «ход народной жизни», указать на косность и рутину, которые опутали мужика и не дают ему двинуться. Но сказать об этой рутине без всяких утаек и прикрас - это значит толкнуть человека к размышлениям, а может быть, и к действиям. И не случайно Чернышевский далее пишет, что даже самый апатичный вялый человек может при известных условиях проявить «энергические усилия, отважные решения» (Там же, с. 877).

Н. Л. Бродский еще в 1922 году не без основания сопоставил высказывания тургеневского Базарова о народе с рассказами Н. Успенского (программными для «Современника») «Обоз», «Хорошее житье», «Змей» и другими, отметив много общего в разрешении проблемы народа обоими писателями (см.: Бродский Н. Л. Обзор тургеневской юбилейной литературы. - Научные известия, сб. второй. М., 1922, с. 208 - 209).

Можно назвать и ряд других рассказов Н. Успенского, опубликованных в те годы и своим пафосом перекликающихся со взглядами главного героя «Отцов и детей», например «Крестины», «Вор», «Поросенок», «Старуха», «Обед у прикащика», «Сельская аптека». В этих рассказах раскрывалась горькая крестьянская доля, описывались все тяготы крестьянской жизни, говорилось о народных суевериях и предрассудках, знахарстве, снохачестве, пьянстве, а также о произволе и самодурстве местных деревенских властей.

Н. Успенский выставил напоказ насилие и неограниченный произвол приказчиков, обман и надувательство целовальников, варварские нравы, укоренившиеся в крестьянской мирской сходке. Он рассказал о том, как распоясавшиеся барские приказчики отбирали у крестьян, их жен, а мужей, осмелившихся протестовать, отдавали в солдаты, как лишали крестьянина элементарных прав.

Не случайно рассказы Н. Успенского получили высокую оценку Н. Г. Чернышевского. В статье «Не начало ли перемены?» Чернышевский писал: «Кажется, если бы г. Успенский написал только эти три-четыре страницы о народе (Чернышевский имел в виду рассказ Н. Успенского «Обоз». - П. П.) мы и тогда должны были бы назвать его человеком, которому удалось так глубоко заглянуть в народную жизнь и так ярко выставить перед нами коренную причину ее тяжелого хода, как никому из других беллетристов» (Бродский Н. Л., с. 873).

Герой тургеневского романа подходил к народу с той же позиции, что и Н. Успенский.

- Стало быть, вы идете против своего народа?

- А хоть бы и так? - воскликнул Базаров. - Народ полагает, что когда гром гремит, это Илья-пророк в колеснице по небу разъезжает. Что ж? Мне соглашаться с ним?..

Здесь Базаров высказывает те мысли идеологов русской демократической интеллигенции 60-х годов, которые пропагандировали лучшие прогрессивные беллетристы и публицисты передовых журналов, в частности журнала «Современник». Фразу Базарова о вере народа в Илью-пророка Тургенев почерпнул из конкретных жизненных наблюдений. Так, Е. Н. Водовозова, описывая в своих воспоминаниях воскресные школы 60-х годов, приводит случай, происшедший с Н. Г. Помяловским, преподававшим в одной из них: «В то время как Помяловский перелистывал книгу, чтобы выбрать что-нибудь для чтения свого ученика, тот спросил его: «Скажите, дяденька, как это пророк Илья так гулко громыхает по небу? Ведь на нем нет ни каменной мостовой, ни мостов...» Помяловский громко расхохотался, ему вторил и его ученик; затем он так просто начал рассказывать о небе и тучах, о громе и молнии, что под конец мальчик воскликнул: «Значит, про пророка Илью только сказки сказывают?» (Водовозова, т. 2, с. 94),

- Вы и говорить-то с ним (с народом. - П. П.) не умеете.

- А вы говорите с ним и презираете его в то же время.

- Что ж, коли он заслуживает презрения! Вы порицаете мое направление, а кто вам сказал, что оно во мне случайно, что оно не вызвано тем самым народным духом, во имя которого вы так ратуете?

Базаров понимает народ, его нужды, запросы, трезво оценивает народные заблуждения; этим он заслужил право критиковать, высмеивать все то порочное и рутинное в народе, что хотя и не составляет сущности последнего, но мешает его прогрессивному развитию:

Какой бы резкой, уничтожающей ни была критика Базаровым народных суеверий, невежества, обскурантизма, она вызвана искренним стремлением разночинца-плебея отстоять в конечном счете народные интересы, просветить народ, извлечь его из того приниженного состояния, в которое он был поставлен помещиками дореформенной России.

Сила! И в диком калмыке, и в монголе есть сила <...>, а вам только в калмыцкой кибитке сидеть! Сила!.. - вся эта тирада Павла Петровича вписана Тургеневым по совету П. В. Анненкова на полях рукописи (см.: ПР, л. 59; Тургенев, т. 8, с. 453).

Мне сказывали, что в Риме наши художники в Ватикан ни ногой.

Павел Петрович имеет в виду молодых художников (вероятнее всего, «передвижников»), которые ратовали за русское самобытное искусство и выступали против подражания классическим образцам итальянского искусства, множество ценнейших памятников которого было сосредоточено в музеях Ватикана (резиденция пап в Риме).

Рафаэля считают чуть не дураком...

В процессе идейной борьбы 60-х годов в оценках великих деятелей искусства возникали и крайности. Так, один из авторов, печатавшихся в «Современнике», Е. С. Сорокин в своих воспоминаниях о художнике А. А. Иванове дал резкую и несправедливую оценку Рафаэля. По этому поводу Тургенев писал П. В. Анненкову 31 октября (12 ноября) 1857 года: «Сорокин кричит, что Рафаэль - дрянь и «всё» дрянь, а сам чепуху пишет...» (Письма, т. 3, с. 160). Писатель же, напротив, чуть ли не обожествлял Рафаэля, что видно, например, из письма П. В. Анненкову от 1(13) декабря 1857 года. «Мы много разъезжаем с Боткиным, - писал Тургенев. - Вчера, например, забрались мы в Villa Madama (вилла, построенная в XVI веке для кардинала Медичи. - П.П.}, - полуразрушенное и заброшенное строение, выведенное по рисункам Рафаэля. Что за прелесть эта вилла - описать невозможно: удивительный вид на Рим и vestibule такой изящный, богатый, сияющий, весь бессмертной рафаэлевской прелестью, что хочется на колени стать» (Письма, т. 3, с. 174).

Рафаэль гроша медного не стоит...

Когда Базаров говорит: «Рафаэль гроша медного не стоит», или отрицательно отзывается о Шуберте, или о романтических произведениях Шиллера и Гете, он имеет в виду не столько самих этих людей, сколько их роль в разрешении наиболее острых вопросов современности.

Для разъяснения смысла идейной борьбы вокруг проблемы искусства приведем отрывок из романа Ф. М. Достоевского «Бесы». Этот роман был напечатан в 1871 - 1872 годах, но он затрагивает актуальную проблематику 60-х годов, и в нем идет речь об отношении к искусству.

В 3-й части романа «Бесы» либерал-западник Степан Трофимович Верховенский на публичном празднестве перед многочисленной публикой ставит вопрос: «Что прекраснее: Шекспир или сапоги, Рафаэль или петролей (керосин. - П. П.)?» (Достоевский Ф. М. Собр. соч. в 30-ти т. М., 1974, т. 10, с. 372).

Из дальнейшей речи Верховенского становится ясным, что он имел в виду под «сапогами» «ли «керосином»: «А я объявляю, - в последней степени азарта провизжал Степан Трофимович, - а я объявляю, что Шекспир и Рафаэль - выше освобождения крестьян, выше народности, выше социализма, выше юного поколения, выше химии, выше почти всего человечества, ибо они уже плод, настоящий плод всего человечества и, может быть, высший плод, какой только может быть!» (Там же, с. 373).

Итак, Шекспир и Рафаэль - это вечная и бессмертная красота, без которой человек не может жить, а освобождение крестьян, народность, социализм, химия - это «сапоги» и «керосин», нечто низменное. И далее, как и следовало ожидать от типичного либерала - противника всяких революционных преобразований и новых теорий искусства, Степан Верховенский произносит дифирамбы «чистой» красоте: «...без англичанина еще можно прожить человечеству, без Германии можно, без русского человека слишком возможно, без науки можно, без хлеба можно, без одной только красоты невозможно, ибо совсем нечего будет делать на свете! Вся тайна тут, вся история тут! Сама наука не простоит минуты без красоты, - знаете ли вы про это, смеющиеся, - обратится в хамство, гвоздя не. выдумаете!..» (Там ж е, с. 373).

Что должны были ответить подобным панегиристам искусства люди, которые принадлежали к молодому поколению, занимались химией и естествознанием и отстаивали интересы крестьян, да еще в эпоху ожесточенной полемики как раз по этим вопросам? Они должны были спокойно разобраться во всем и определить место искусства в общественной жизни, не заслоняя им науку и вопрос о молодом поколении, но и не роняя искусство в грязь. А что ответили они в пылу полемики? Приблизительно следующее: если Рафаэль, которого так превозносят, выше всего, что наиболее дорого нам, во что мы верим и за что боремся, то в таком случае не нужно нам такого Рафаэля. Эта была крайность, а потому - несправедливость. Примерно так и сказал Базаров, только с присущей ему липидарностью: «Рафаэль гроша медного не стоит». И если бы речь шла в том же плане о Шекспире, он отозвался бы также и о Шекспире. Это была слишком резкая, запальчивая и в конечном счете неверная реакция одного из представителей молодого поколения на попытку либералов фетишизировать искусство.

Такую запальчивость мог допустить и допускал радикальный просветитель-демократ Писарев. Но Чернышевский и Добролюбов действовали значительно осмотрительнее. Они прекрасно понимали, что в России 60-х годов не искусство, а другие социальные вопросы были наиболее важными и что их надо было выдвигать на первый план. И тем не менее Чернышевский и Добролюбов не отрицали искусства, не громили пьедестал Рафаэля. Последовательно и принципиально борясь с либералами, которые сотворили себе кумира из искусства и неистово били ему поклоны, Чернышевский и Добролюбов в то же время разъясняли роль искусства в жизни человека, его воспитательное значение и влияние на другие сферы человеческой деятельности. Напомним, что герои романа Чернышевского «Что делать?» серьезно интересуются искусством, считают его необходимым для гармонического развития человека.

Тургеневский Базаров поступает наоборот: он нигилистически опрокидывает пьедестал искусства, не разбираясь, кто на этом пьедестале стоит. Тем самым Тургенев обеднил своего героя интеллектуально и эмоционально.

В XII - XIII главах повествуется о видном сановнике Матвее Ильиче Колязине и о встречах Базарова и Аркадия с Ситниковым и Кукшиной [В Институте русской литературы (Пушкинском Доме) в Ленинграде сохранился автограф XII и XIII глав романа (из собрания П. Я. Дашкова, ф, 93, оп. 3, № 1264. Тургенев Иван Сергеевич. Отрывок из романа «Отцы и дети», глава XII (печатные XII и XIII главы)].

Карикатурных нигилистов Ситникова и Кукшину Тургенев ввел в роман отнюдь не для дискредитации идей Базарова, как считали некоторые близорукие критики. Напротив, эти неуклюжие подражатели Базарова лишь оттеняют серьезность, искренность и глубину подлинного нигилиста, помогают читателю провести водораздел между ними и Базаровым. И в самом деле, Базаров презирает в равной мере как Ситникова, человека «в. славянофильской венгерке» и «чересчур элегантных перчатках», подобострастно заискивающего перед «учителем», так и «эманципированную женщину» Кукшину, рабыню многочисленных (в том числе й сомнительных) авторитетов.

Таким образом, XII и XIII главы романа дают полное основание отвести от Базарова обвинения в карикатурности. П. Лавров в статье «Тургенев и развитие русского общества» пишет: «Базаров, Ситников, Кукшина были типы живые, взятые из действительности. Базаров был, бесспорно, силой, силой честной и революционной, а что около всякой новой общественной силы являются и должны являться несостоятельные, пошлые подражатели, было совершенно неизбежно» (Лавров П. Тургенев и развитие русского общества. - Вестник Народной воли, 1884, № 2, с. 100).

Примерно в том же духе высказывался о Ситникове и Кукшиной В. Слепцов, как это видно из воспоминаний Е. Водовозовой: «В ней (в Кукшиной. - П. П.) автор вовсе не изображает современной женщины: она и ее приятель Ситников представляют превосходную карикатуру на людей, заимствующих лишь внешность прогрессивных идей, примазывающихся к новому течению, чтобы щегольнуть словами и фразами, и воображающих, что это достаточно, чтобы прослыть общественными деятелями. Что это карикатура, видно уже из того, что к обеим этим личностям с презрением относятся Аркадий и Базаров» (Вод о возов at т. 2, с. 125).

Матвей Ильич отозвался с большим уважением о Г изо...

Гизо Франсуа Пьер Типом. (1787 - 1874) - французский буржуазный историк, реакционный политический и государственный деятель в годы Реставрации. Сотрудничая с Бурбонами, стремился создать во Франции блок буржуазии и дворянства с целью предотвращения новой революции.

В сущности, Матвей Ильич недалеко ушел от тех государственных мужей Александровского времени, которые, готовясь идти на вечер к г-же Свечиной, жившей тогда в Петербурге, прочитывали поутру страницу из Кондильяка...

Свечина Софья Петровна (1782 - 1859) - писательница-мистик; на ее образ мыслей оказало влияние знакомство с известным писателем Жозефом де Местром, сардинским посланником в Петербурге. В 1817 году Свечина переехала в Париж, где перешла в католическую веру и окружила себя иезуитами. Ее сочинения. («Vie et oeuvres» - книга «благочестивых размышлений») оживленно обсуждались в дворянских кругах русского общества и вызвали полемику в печати (см.: Современник, 1860, № 6; Русский вестник, 1860, № 7 и 8, и другие журналы).

Кондильяк Этьен де Бонно (1715 - 1780) - французский философ, просветитель, сторонник королевской власти, автор сочинений по философии, логике, эстетике, экономическим вопросам. В 1754 году Кондильяк издал свой основной труд «Трактат об ощущениях», в котором утверждал, что единственным источником идей являются ощущения, возникающие в результате воздействия внешнего мира на человека (такое воззрение называется сенсуализмом), Защита сенсуализма и борьба Кондильяка против идеалистической метафизики XVII века сыграли положительную роль в истории философии. В этом смысле взгляды Кондильяка оказали влияние на французских материалистов XVIII века. К. Маркс писал о нем: «Непосредственный ученик и французский истолкователь Локка, Кондильяк немедленно направил локковский. сенсуализм против метафизики XVII столетия» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т, 2, с. 144).

Его в губернии прозвали Бурдалу, намекая тем не на известного французского проповедника, а на бурду.

Бурдалу Луи (1632 - 1704) - французский проповедник времен Людовика XIV, член ордена иезуитов. В начале XIX века проповеди Бурдалу были переведены на русский язык.

Небольшой дворянский домик <...> находился в одной из нововыгоревших улиц города; известно, что наши губернские города горят через каждые пять лет.

Здесь отразились впечатления Тургенева об опустошительных пожарах в Орле в 40 - 50-х годах XIX века. Во время одного из таких пожаров сгорел дом, в котором жили родители Тургенева, находившийся на углу нынешних улиц Салтыкова-Щедрина и Тургенева (Чернов, с. 20 - 21).

Кстати, читали вы статью Кислякова о женском труде в «Московских ведомостях»?

«Московские ведомости» - официозная газета, издавалась с 1756 по 1917 год. В 60-х годах ее редактором был М. Н. Катков. Фамилия Кислякова, вероятно, вымышленная.

- Вы, говорят, опять стали хвалить Жорж Санда. Отсталая женщина, и больше ничего! Как возможно сравнить ее с Эмерсоном!

Жорж Санд (псевдоним Авроры Дюдеван) (1804 - 1876) - выдающаяся французская писательница; пред-

ставляла демократическое течение в романтизме. В своих романах 30-х годов («Индиана», «Валентина», «Ле-лия», «Жак») вскрывала эгоистическую сущность буржуазной морали, протестовала против фальши и лицемерия буржуазно-дворянских форм брака, проповедовала эмансипацию женщины. В 40-х годах написала ряд социальных романов («Орас», «Грех Господина Антуана», «Консуэло» и другие), в которых противопоставила внутренне опустошенным аристократам героев из народа. Однако в социальных романах Жорж Санд проступают и идеалистически-утопические мотивы мирного преодоления противоречий капитализма, на что обратил внимание Н. Г. Чернышевский. Популярность Жорж Санд в передовых кругах России 40 - 60-х годов объяснялась тем, что писательница боролась за раскрепощение личности и симпатизировала угнетенному народу.

...