Публицистика и эссеистика Ивана Ильина

Размещено на http://www.allbest.ru/

Крымский Институт Бизнеса

Монография

Публицистика и эссеистика Ивана Ильина

Синица Дмитрий Анатольевич

Синица Д.А. Публицистика и эссеистика Ивана Ильина: Монография. - Симферополь: ВиТроПринт, 2010. - 208 с.

ISBN 978-966-2364-08-8

Рекомендовано к печати Ученым советом Крымского института бизнеса (протокол №2 от 30.09.2010 р.)

Рецензенты:

Хриенко Павел Андреевич - доктор социологических наук, профессор, руководитель Фонда "Москва-Крым".

Тарасов Валерий Иванович - кандидат философских наук, доцент, ректор Крымского института бизнеса.

На основе сравнительного анализа творческого наследия И.А. Ильина выявлены особенности его индивидуального авторского стиля, применяемого в публицистических и эссеистических работах для адекватного раскрытия и донесения до читателя религиозно-философских и социально-политических идей, взглядов на культуру и ее судьбы в эпоху перемен.

Для всех, кто интересуется историей русской литературы, историей журналистики и современными социально-политическими проблемами.

© Текст, Синица Д.А., 2010

Содержание

Введение

Раздел 1. Теоретико-литературные и историко-литературные стороны публицистики и эссеистики Ивана Ильина

1.1 Публицистика как "промежуточное родо-жанровое образование"

1.2 Эссе - малый жанр эпического рода

1.3 Оценка публицистики и эссеистики Ивана Ильина в критике русского зарубежья

1.4 Оценка публицистики и эссеистики Ивана Ильина в русской литературе советского периода

1.5 Оценка публицистики и эссеистики Ивана Ильина в современной аналитической литературе

Раздел 2. Публицистика Ивана Ильина

2.1 Концептуальная основа публицистики Ивана Ильина

2.2 Полемика Ивана Ильина с представителями правого крыла культуры русского зарубежья

2.3 Художественные проблемы в публицистике Ивана Ильина

2.4 Судьбы русской культуры в публицистике Ивана Ильина

Раздел 3. Эссеистика Ивана Ильина

3.1 Концептуальная основа эссеистики Ивана Ильина

3.2 Проблемы эссеистических произведений Ивана Ильина

Раздел 4. Поэтика публицистики и эссеистики Ивана Ильина

4.1 Автор, герой, персонаж

4.2 Средства художественной изобразительности в творчестве Ивана Ильина

4.3 Крупные композиционные структуры

Выводы

Список использованных источников

Введение

Начиная с конца 80-х - начала 90-х годов ХХ века страны постсоветского пространства испытывают тяжёлый социально-экономический и социокультурный кризис. Его решение представляется невозможным без обращения к творческому наследию отечественного религиозно-философского Ренессанса начала ХХ столетия.

Отечественная публицистическая и эссеистическая литература ХХ столетия развивалась в сложную и весьма противоречивую эпоху и получила развитие в многочисленных произведениях многих видных представителей религиознофилософской мысли. Многие из них были в первые послереволюционные годы насильственно вытеснены из общественной жизни страны и значительную часть жизни провели в изгнании, составив ядро так называемой "Первой волны" русской эмиграции. Однако и там, в русском послеоктябрьском Зарубежье они продолжали работу как над "вечными" проблемами философии, так и над решением конкретных задач, стоящих перед страной или могущих встать перед нею в недалёком будущем. Их работы, высоко оцененные многими отечественными и западными специалистами, содержат ответы на сложные вопросы, вставшие перед странами постсоветского пространства в конце ХХ начале ХХI века. Одним из наиболее ярких представителей философской и публицистической мысли Русского Зарубежья был И.А. Ильин, один из "младших" творцов отечественного религиозно-философского Ренессанса.

В Советской России его работы были недоступны широкому читателю. Начиная с рубежа 1980-х - 1990-х годов, произведения Ильина стали возвращаться на родину, сначала дозировано, а потом и в широком объёме.

В советский период истории творчество Ильина почти не изучалось и не комментировалось на родине мыслителя. Исключение составляют лишь отдельные статьи М.Е. Кольцова (Фридлянда) и А.М. Горького (Пешкова). Однако в них объективный анализ был подменён навешиванием ярлыков идеологического свойства. авторский публицистический философский

Этого нельзя сказать о критике Русского Зарубежья. Здесь работы Ильина вызвали широкий резонанс. Они стали объектом анализа и подверглись серьёзной, но аргументированной, содержательной критике. Среди тех, кто негативно воспринял выход публицистических и эссеистических произведений Ильина, выделяются такие авторы, как Ю.И. Айхенвальд, Н.А. Бердяев, Н.П. Вакар, И.П. Демидов, Л.М. Добронравов, В.В. Зеньковский, Д.С. Пасманик и др. Они, впрочем, почти не касались художественных сторон ильинской публицистики и эссеистики, а критиковали её философскую и социальнополитическую направленность, порою резко с конъюнктурных позиций.

Имелись в диаспоре и авторы, позитивно относившиеся к публицистике и эссеистике Ивана Ильина. Положительно оценили работы Ильина философы П.Б. Струве, богослов А.В. Карташёв, писатель И.С. Шмелёв и иерархи Русской Православной Церкви За рубежом - епископ Тихон Берлинский (Ляшенко), митрополит Антоний (Алексей Павлович Храповицкий) и Анастасий Иерусалимский (Александр Алексеевич Грибановский), митрополит Русской Зарубежной Церкви, возглавлявший её с 1936 года. Однако и критики и защитники Ильина в диаспоре по преимуществу рассматривали морально-этические, религиозно-философские, политические и социокультурные проблемы работ этого автора, но обходили вниманием собственно художественные, литературные их качества.

Положение в нашей стране резко изменилось сразу после распада СССР.

Достоянием широких читателей стали многочисленные работы, анализирующие наследие Ильина как философа, публициста, правоведа, политолога и культуролога. Среди исследователей, обратившихся к наследию Ильина, следует назвать такие имена, как Э. Афанасьев, В. Большаков, А. Владимиров, Н.К. Гаврюшин, М. Козлов, И. Кольченко, Ю. Т Лисица, В. Махнач, Н.А. Нарочницкая, А. Недоступ, А. Прокопчук, В. Роик, Е. Свешников, И. Смирнов, Ю. Сохряков, В. Цыпин и др. Но и они, подобно своим предшественникам из Первой волны эмиграции, почти не уделяли внимания художественным особенностям наследия Ильина. Всё внимание их было сосредоточено либо на философских проблемах, поднятых мыслителем, либо на конкретном, прикладном политическом значении ильинских работ. О художественных особенностях публицистики и эссеистики Ильина имеются лишь отдельные, спорадические штриховые комментарии в работах Ю.А. Сохрякова и Ю.Т. Лисицы.

Анализ литературы по избранной теме показал, что, несмотря на кажущееся множество публикаций, целостного видения религиозно-философских, политологических и культурологических концепций И.А. Ильина у исследователей пока не сложилось. Однако в ещё большей степени сказанное относится к видению художественных средств, применяемых И.А. Ильиным в его эссеистических и публицистических произведениях. Это обусловлено, в том числе и тем, что долгие годы его философско-публицистическое наследие было недоступно отечественным исследователям. Минувшего десятилетия казалось недостаточно для его осмысления и обобщения. Кроме того, те авторы, которые обращались к творческому наследию Ивана Ильина, в первую очередь рассматривали то, как он решает те или иные религиозно-философские, социокультурные и политологические проблемы, а не то, какие изобразительно-выразительные средства он применяет. На сегодняшний день нет ни одной специальной обобщающей работы по избранной актуальной проблеме.

Между тем Ильин был не только философом, культурологом, правоведом, но и писателем, мастером художественного слова. Тем не менее, не было создано отдельного произведения, посвящённого особенностям литературного стиля Ильина-публициста и эссеиста, своеобразию изобразительных средств и художественных приёмов, им используемых.

Научная важность изучения особенностей литературного стиля публицистических и эссеистических произведений Ивана Ильина, отсутствие углублённого системного анализа художественных аспектов его публицистического и эссеистического творчества обусловили выбор темы данного исследования.

Цель данного исследования - на основе сравнительного анализа творческого наследия И.А. Ильина выявить особенности его индивидуального авторского стиля, применяемого в публицистических и эссеистических работах для адекватного раскрытия и донесения до читателя религиозно-философских и социально-политических идей Ильина, его взглядов на культуру и ее судьбы в эпоху перемен, а также концептуальные положения, адекватные современным проблемам России и путям их разрешения.

В соответствии с обозначенной целью выдвигаются основные задачи исследования:

1. Установить родо-жанровое своеобразие публицистических и эссеистических работ Ильина.

2. Исследовать проблематику публицистических произведений И.А. Ильина.

3. Наметить основные концепции эссеистики Ивана Ильина.

4. Обозначить главные особенности поэтики публицистики и эссеистики Ивана Ильина.

5. Обозначить главные особенности поэтики публицистики и эссеистики Ивана Ильина.

Объектом исследования является публицистическое и эссеистическое наследие русского мыслителя И.А. Ильина в контексте русской литературы ХХ - начала ХХI вв. Предмет исследования - идейные, жанровые, композиционные и стилистические особенности произведений И.А. Ильина, стилистические особенности эссеистических и публицистических произведений И.А. Ильина.

Теоретико-методологическая основа работы базируется на достижениях литературоведческой и социально-гуманитарной науки ХХ - начала ХХI веков, трудах отечественных и зарубежных учёных, посвящённых теории публицистики и эссеистики, а также работ, анализирующих содержательные аспекты публицистических и эссеистических работ И.А. Ильина. Анализ идейного, жанрового, композиционного и стилистического наследия Ивана Ильина осуществлялся с учётом позиций таких исследователей, как Н.Б. Ипполитова, Е.П. Прохоров, М.И. Скуленко, М.И. Стюфляева, В.В. Ученова, М.С. Черепахов и др. Значимым для исследования был опыт историко-философского изучения творчества И.А. Ильина в трудах Ю.И. Айхенвальда, Э. Афанасьева, Н.А. Бердяева, В. Большакова, Н.П. Вакара, А. Владимирова, И.П. Демидова, Л.М. Добронравова, И.И. Евлампиева, В.В. Зеньковского, М. Козлова, И. Кольченко, Ю. Т Лисицы, Н.О. Лосского, В. Махнача, Н.А. Нарочницкой, А. Недоступа, Д.С. Пасманика, А. Прокопчука, В. Роика, Е. Свешникова, И. Смирнова, Ю. Сохрякова, П.Б. Струве, С.Л. Франка, В. Цыпина и др. Методы исследования основываются на принципах описательного, системного, историко-генетического, исторического и отчасти биографического методов изучения.

Научная новизна полученных результатов определяется тем, что впервые стали предметом изучения художественные особенности эссеистического и публицистического наследия И.А. Ильина. Установлены особенности формирования образов автора и героя, второстепенных персонажей в ильинской публицистике и эссеистике. Выявлены индивидуальные особенности изобразительной палитры Ивана Ильина. Установлены лексические средства характеристики автора, героя, персонажей, художественные средства их изображения. Определены крупные композиционные структуры, применяемые в эссеистике и публицистике, Ильина и его авторские изобразительные приёмы. Тем самым определено место Ивана Ильина, ранее изучавшегося только как философ и политолог, в истории русской литературы ХХ века.

Полученные в процессе исследования результаты могут быть использованы в вузовской практике преподавания истории русской литературы, истории русской литературной критики, истории журналистики. Материалы могут быть также полезными при чтении спецкурсов и проведении спецсеминаров, посвящённых изучению творчества И.А. Ильина и проблемам публицистики и эссеистики ХХ века.

Раздел 1. Теоретико-литературные и историко-литературные стороны публицистики и эссеистики Ивана Ильина

1.1 Публицистика как "промежуточное родо-жанровое образование"

Публицистика - одна из разновидностей художественной литературы. Она выделяется практически всеми исследователями, которые изучают её. Однако её конкретное место в системе родов литературы рассматривается по-разному.

В отечественном литературоведении вопросы, связанные с проблемами теории публицистики, стали подниматься ещё в начале ХХ века [175, с. 20]. Тогда сформировалось представление о публицистике как об одной из разновидностей литературы. Наиболее последовательное воплощение эта точка зрения нашла в работах Н.К. Иванова-Грамена. Этот учёный в начале 1920-х годов читал в Московском институте журналистики самостоятельно разработанный им курс публицистики. Он же создал и первую программу курса. Программа вначале вошла в кратком изложении в состав статьи Н.К. Иванова-Грамена "Теория публицистики как предмет преподавания", а затем вышла отдельным изданием. Внимание автора было сосредоточено на особенностях публицистики как "отрасли литературы" [175, с. 20]. В программе проблема была описана так: "Элементы художественного творчества в работе публициста. Логика и образ, идея и лиризм. Тон, темперамент, "социальная лирика"" [175, с. 21]. Обратим внимание на выделение Ивановым-Граменом "лиризма" как "элемента художественного творчества в работе публициста". Уже здесь содержится признание того факта, что публицистика, хотя не входит в состав лирики как рода литературы, но чем-то с ней сходна, в частности свойствами её главного героя, напоминающего лирического. Н.К. Иваанова-Грамена поддержал другой отечественный исследователь первой половины ХХ века, А.В. Луначарский. Он отмечал: " ... огромное большинство публицистов, нисколько не нарушая великолепнейшие свои научные построения, являются в то же время [выделено цитируемым автором - Д. С.] художниками. Они очень любят свои метафоры, остроты, цитаты из крупных поэтов. Они смеются, негодуют, недоумевают и т. п." [175, с. 22]. Затем проблемы теории публицистики оказались вне поля научных интересов отечественных литературоведов. Ситуация начала меняться лишь в 1950-е годы. Появились работы таких авторов, как И.А. Портянкин, А.Г. Цейтлин, изучавших стиль отдельных представителей русской публицистики, роль применяемых ими образных средств и даже пытавшихся классифицировать их [175, с. 31]. Однако функциональное значение художественных образов, применяемых публицистами, выявлено не было. С начала 1960-х годов в отечественном литературоведении широко развернулось исследование творчества ряда крупных публицистов. Эта работа распалась на два течения. В рамках первого, историко-литературного, публицистика представлялась лишь исторический источник для характеристики эпохи или мировоззрения публициста. В рамках второго, собственно литературоведческого, течения предпринимались попытки рассмотреть публицистику в связи с её художественными особенностями. Сложился определённый метод анализа публицистических произведений. Вначале рассказывалось, о чём пишет публицист, какова тема его произведения, характеризовалась его социальная позиция, и уж потом перечислялись художественные особенности текста [175, с. 38]. Нетрудно заметить, что этот метод представлял шаг назад по сравнению с достигнутыми в 1920-е годы позициями. Однако в указанный период были предприняты некоторые шаги, направленные на конкретизацию места публицистики в системе родов литературы. В 1920-е годы, напомним, её называли "отраслью литературы", а теперь попытались уточнить это. Исследователь И.К. Кузьмичёв ввёл в употребление термин "политическая лирика" в прозе [175, с. 38]. Таким образом, публицистику отнесли к лирическому роду. На близких позициях стоял другой литературовед того времени, Д.И. Заславский, определивший публицистику как "поэтическую лирику в поэтической прозе" [175, с. 39]. На наш взгляд, однозначное отнесение публицистики к лирическому роду - упрощение. Однако в публицистических произведениях есть ряд черт, сближающих их с лирикой, в особенности в построении образа главного героя. Вот почему, в частности, по нашему мнению, правомерно использование термина "лирический герой" по отношению к главному действующему лицу публицистического произведения. Заслуга цитированных авторов - конкретизация места публицистики в системе родов литературы, а недостаток - сужение её тематики до узко политической, что, на наш взгляд, было не столько виной, сколько бедой авторов, вынужденных работать в условиях советского режима. С этих концептуальных позиций в те годы и анализировали художественные особенности публицистических произведений тех или иных авторов, в первую очередь, конечно, профессиональных литераторов. Примером такого рода анализа служит деятельность литературоведа 1960-х годов М.Д. Кокты, исследовавшего наборы художественных средств композиции и языка, которые он обнаружил в публицистике М.А. Шолохова. М.Д. Кокта указывал на то, что изучаемый им писатель применяет в своих публицистических работах пейзажи, диалоги, портреты, параллелизм, сравнения, манеру эпического и лирического повествования и т. д. [175, с. 39 - 40]. Подобного рода исследования проводились и в 1980-е годы, но в них объектом анализа стали уже тексты "чистых" публицистов, а не публицистические произведения писателей, более известных в роли авторов романов, как в 60-е гг. Так, М.И. Скуленко в работе "Убеждающее воздействие публицистики (основы теории)" [209] анализирует образно-художественные приёмы письма" публицистов советского периода [209, с. 149 - 166]. А работа Н.Б. Ипполитовой "Изобразительно-выразительные средства в публицистике" [101], как явствует из названия, полностью посвящена указанной теме. Автор выстраивает собственную классификацию "лексико-семантических" (тропика) [101, с. 11 - 50] и синтаксических экспрессивных средств" (стилистические фигуры) [101, с. 50-76], применяемых в публицистических текстах. Близкая проблематика рассматривается и в книге М.И. Стюфляевой "Образные ресурсы публицистики" [221]. Особенность этой работы - продолжение разговора о герое публицистики, начатого И.К. Кузьмичёвым И Д.И. Заславским. Однако М.И. Стюфляева избегает использования термина "лирический герой". Она подвергает анализу механизмы типизации в публицистических произведениях литературы [221, с.54 - 74] и особенности автора как героя [221, с. 74 - 93].

Теме выявления жанровой специфики публицистики и анализа её художественных средств были посвящены также работы М.С. Черепахова [238], В.В. Ученовой [226], Е.П. Прохорова [175] и др.

Что же касается места публицистики в системе того, что в 1920-е годы называлось "отраслями литературы", то на этот счёт единого мнения у исследователей не было. На наш взгляд, наиболее обоснована позиция современных украинских литературоведов А. Галича, В. Назарца и Е. Васильева [30]. Они сохраняют традиционное деление литературы на три рода - эпос, лирику и драму, характерное и для других теоретиков литературы, например, В.Е. Хализева [231, с. 294 - 344]. Под родом В.Е. Хализев понимает "типы речевой организации литературных произведений" [231, с. 295], совокупность принципов формальной организации произведений, которые определяются обенностями как предмета изображения, так и художественной речи" [30, с. 251] с чем согласны его украинские коллеги А. Галич и его соавторы. Они определяют род как "способ выражения художественного смысла" [30, с. 251]. Однако А. Галич и соавторы выделяют наряду с тремя родами, также "промежуточные родо-жанровые образования", помещённые ими на схеме между эпосом и лирикой. В их число входят три: лиро-эпос, документалистика и публицистика. Эти "промежуточные образования" относительно обособлены до такой степени, что имеют тенденцию едва ли не к эволюции в самостоятельный, четвёртый, род [30, с. 251 - 284] (именно этим, на наш взгляд, объясняются довольно частые случаи, когда некоторые авторы именуют публицистику "родом").

Публицистика рассматривает актуальные политические, экономические, литературные, правовые, философские и другие проблемы современной жизни с целью повлиять на общественное мнение и существующие политические институты, укрепить их или изменить в соответствии с интересом определённой социальной группы или социальным и нравственным идеалом. Нетрудно отметить, что основное требование к теме публицистического произведения - её актуальность. Тематика публицистики уже, чем тематика эссе, не обязательно предполагающего в качестве темы остро актуальные проблемы.

Исследователи выделяют две основные функции публицистического текста: информационную и воздействующую и несколько вспомогательных.

Информационная функция текстов состоит в том, что авторы таких текстов имеют целью информировать как можно более широкий круг читателей значимых для общества проблемах и о взглядах авторов на эти проблемы. Таким образом, широкий круг читателей и значимость рассматриваемых проблем - вот основные характеристики публицистики, обусловленные её информационной функцией. Специфика информационной функции в пу 6лицистике заключается в характере информации, ее источниках и адресатах.

Информация в публицистических текстах не только описывает факты, но и выражает мнения, настроения, содержит комментарии и размышления авторов. Это отличает ее от научной информации. Другое отличие связано с тем, что перед публицистическими произведениями не ставится задача полного всестороннего описания того или иного явления. Публицист пишет, прежде всего, о том, что вызывает интерес у определённых общественных групп, выделяя те стороны жизни, которые важны для его потенциальной аудитории. Однако для публицистических произведений, в отличие от эссе, не характерна прерывистость, фрагментарность стиля. Это обусловлено тем, что темы публицистических произведений обычно более актуальны, остры, нежели темы эссеистики, а аудитория - шире. Поэтому автор вынужден постулировать свои взгляды, позиции в боле связной и пространной форме. Информирование граждан о положении дел в общественно значимых сферах сопровождается в публицистических текстах осуществлением второй важнейшей их функции - функции воздействия. Цель публициста состоит не только в том, чтобы рассказать о положении дел в обществе, но и в том, чтобы убедить аудиторию в необходимости определённого отношения к излагаемым фактам и в необходимости определённого поведения. Публицистическому стилю присуща открытая тенденциозность, полемичность, эмоциональность. Это как раз и вызвано стремлением публициста доказать правильность своей позиции. Эмоциональность и тенденциозность характерны и для эссеистики. Однако тенденциозность там, как правило, менее выражена. Эссеист прячет свою позицию за "маской" объективности, а публицист - выражает открыто. Это обусловлено тем, что в эссе, в отличие от публицистических текстов, функция воздействия отсутствует или, по крайней мере, не является определяющей. А для публицистики она оказывается системообразующей. Однако при этом важно, чтобы функция воздействия не вытесняла информационную функцию: пропаганда тех или иных идей автора должна опираться на полное и достоверное информирование своей аудитории.

Кроме информационной и воздействующей, тексты публицистического характера выполняют и другие функции: коммуникативную, экспрессивную, эстетическую.

Коммуникативная функция является главной функцией любого литературного текста и проявляется во всех его формах. Коммуникативность публицистики заключается в том, что тексты создаются не для внутреннего пользования и не для единственного адресата (хотя и в этих случаях коммуникативный аспект присутствует), а для максимально широкой аудитории. Напротив, эссе не обязательно предполагает широту аудитории. Оно может писаться и для одного человека, и для узкой группы. Не случайно, первое издание эссеистического сборника Ильина "Наши задачи" имели подзаголовок "Только для единомышленников". Находясь на значительном расстоянии в пространстве, автор публицистического текста стремится приблизиться к адресату по времени, по тематике сообщений, а также по речевым стилистическим особенностям. Коммуникация предполагает и обратную связь - ответ адресата. Для публицистики обратная связь наиболее явно осуществляется в ситуации публичной дискуссии, но не только здесь. Поэтому одна из особенностей публицистики - скрытая, а то и явная диалогичность текста.

Экспрессивная функция позволяет говорящему выразить свои чувства. Публицистический текст обычно ярко отражает личность автора, отличается явно выраженным и эмоционально окрашенным отношением автора к излагаемым фактам. Это роднит его с эссе, где также обязательно присутствуют 9атические элементы (экспрессивность, образность). Однако экспрессивность публицистики иная, чем экспрессивность эссе. Она связана с выражением не только и не столько камерных чувств, сколько гражданских, политических эмоций автора.

Эстетическая функция публицистического текста представляет собой установку автора на то, чтобы сообщение своей формой в единстве с содержанием удовлетворяло эстетическое чувство адресата.

Итак, публицистика промежуточное родо-жанровое образование литературы. Она помещается исследователями между эпосом и лирикой. Относительная её самостоятельность приводит к тому, что некоторые исследователи рассматривают её как род литературы, что, на наш взгляд, объяснимо, но неправомерно. Публицистика имеет ряд схожих особенностей с эссеистикой. Подобно ей, она носит ярко выраженный экспрессивный характер, имеет задачей оказание воздействия на читателя. Однако, в противоположность эссеистике, у публицистики функция воздействия выражена более ярко. Она является системообразующей и не маскируется объективностью. Кроме того, в публицистических произведениях более ярко выражен коммуникативный аспект: они всегда предполагают наличие широкой аудитории. Эссеист, напротив, может апеллировать к небольшой группе людей или даже к самому себе. Это вызвано тем, что тематика публицистики уже тематики эссе. Публицистическое произведение рассматривает не любые темы, а лишь отмеченные печатью острой актуальности с позиций сегодняшнего дня. Этим и объясняются стилистические различия между эссеистическими текстами, с одной стороны, и публицистическими, с другой. Разнятся образные приёмы, характерные для обоих родов литературы, их поэтика. Впрочем, подробный разговор об этом впереди.

Итак, публицистика - одна из "отраслей литературы", точнее, промежуточное родо-жанровое образование, размещённое в системе родов литературы между эпосом и лирикой. Она относительно самостоятельна и обладает многими признаками самостоятельного рода. Этим и объясняется использование некоторыми авторами термина "род литературы" для обозначения публицистики. С лирическим родом её роднит, помимо прочего, ряд особенностей главного героя, сходного с героем лирики. Поэтому использование отдельными авторами для обозначения главного образа публицистики термина "лирический герой" отчасти оправдано. Оно, в частности, позволяет развести автора публицистического произведения как реального человека и образ автора, предстающий на страницах публицистического произведения. Аналогично в поэзии лирический герой не тождественен автору.

1.2 Эссе - малый жанр эпического рода

Жанр эссе является одним из наиболее продуктивных жанров в литературе многих народов. В отличие от публицистики, которую относят к промежуточным родо-жанровым образованиям, эссе входит в состав одного из трёх родов литературы, а именно эпоса [30, с. 275 - 276]. Однако, относя эссе к эпическому роду, украинские исследователи А. Галич, В. Назарец и Е. Васильев, подчёркивают пограничный характер жанра, лежащего на стыке эпоса и публицистики [30, с. 275]. А публицистика, напомним, в их представлении - образование, промежуточное между эпосом и лирикой. Таким образом, эссеистика - эпический жанр, наделённый некоторыми чертами произведений лирики. Это, на наш взгляд, позволяет с известной долей условности проводить некоторые аналогии между эссеистическим и лирическим героем. Впрочем, подробный разговор об этом у нас ещё впереди.

Жанр эссе на сегодняшний день является одним из самых продуктивных. Он выступает объектом достаточного числа критических работ, посвящённых отдельным эссеистам, но несправедливо оказывается обойдённым в теории литературы. Более или менее целостной концепции жанра эссе не существует по сей день.

В теоретических работах, посвященных эссе отмечается необыкновенная популярность этого жанра в ХХ веке, его "современность", "актуальность", жизненность" и т.д.

Ряд исследователей относят жанр эссе к так называемой "литературе ~ акта", или "художественно-документальной литературе". Сюда же причисляют и такие жанры, как автобиография, биография, дневник, мемуары, очерк, эпистолярная литература, документальная драма и др. Вместе с тем втор эссе осмысливает факты таким образом, что создает целостную картину действительности (а не фрагментарную, как можно было бы подумать исходя из прерывности структуры эссе). Поэтому его сочинение имеет, наряду с практическим, и познавательным, художественно-эстетическое значение.

Предпосылки художественно-документальной литературы уходят в глубокую древность. Однако начало её в полном смысле этого слова было положено в эпоху Возрождения и последовавшего за ним Нового времени. Тогда возникло стремление, как к научному, так и к художественному исследованию человека, общества и истории. К этому периоду относится зарождение жанра эссе в творчестве Мишеля Монтеня (1533 - 1592). Первое издание его "Опытов" вышло в 1580 году.

Он единодушно признаётся основателем жанра, которому дало название го уникальное про изведение "Опыты". Само слово "эссе" происходит от французского essai - попытка, проба, восходящему, в свою очередь, к латинским exagium - взвешивание, exagio - взвешиваю. С этого времени в словесной культуре и бытует жанр эссе.

3аметим, что объёмное произведение М. Монтеня раскрывает философские, исторические политические, религиозные, лингвистические, педагогические, этические и др. воззрения автора, от наиболее частных до наиболее общих. Представляется верным предположение, что познание самого себя для Монтеня - одновременно составная часть и способ познания мира, который отражается в структуре "Опытов". Её свойством считается "прерывистость". Это качество эссе можно наблюдать, анализируя названия. Часто в них появляется предлог "о" ("об"), так как заглавие лишь приблизительно отражает содержание работы (как соотношение части и целого) или является первоначальной точкой рассуждения автора, или не связано напрямую с тематикой эссе. Например, "О совести", "О добродетели", "Об именах", "О предсказаниях", "О суетных ухищрениях" Мишеля Монтеня. "О собеседнике", "О природе слова", "Разговор о Данте" Осипа Мандельштама.

Таким образом, "Опыты" исследуют мир, но отправной точкой и принципом такого исследования является личность автора, и прерывистость структуры "Опытов" связана с особенностями авторского мышления, его отношения к миру.

Исследуя тематику эссе, необходимо отметить его принадлежность к "литературе анализа" или, как ее еще называют западные исследователи, "рефлексивной литературе", "литературе идей". Что касается анализируемых в эссе объектов, то его область огромна: от философии до политики, от критики до морали, от эстетики до идеологии, все объекты мысли.

Ведь все приведённые объекты мысли являются также объектами соответствующих гуманитарных наук (философии, политологии, литературоведения и т. д.). Тематика эссе настолько же широка, насколько широка совокупность объектов, которые рассматриваются всеми имеющимися на сегодняшний день отраслями преимущественно гуманитарного научного знания. Отметим на уровне тематики соответствие объекта эссе и объекта научного труда. В связи с идентичностью объектов мысли эссе и гуманитарных наук ученые охотно используют эту жанровую форму и создают философские, литературно-критические, эстетические и другие эссе.

Итак, тематика эссе объединяет все объекты мысли гуманитарных наук, и именно тематическая характеристика эссе позволяет многим исследователям относить жанр эссе к художественно-документальной литературе.

Таким образом, близость философии и литературы отражает важную тенденцию современного литературного развития, и обусловливает необыкновенную популярность жанра эссе.

Что касается принадлежности эссе к "литературе анализа", "литературе идей", то она определяет тот факт, что рассмотрение того или иного объекта в эссе не имеет ничего общего с традиционной его трактовкой. Этому жанру действительно свойствен скептицизм, полемика с традиционными взглядами.

В отличие от тематики эссе, сближающей его с жанрами научной литературы, в структуре этого жанра, а также в его функциональной характеристике выражено отличие эссе от научных жанров, то есть проявляется его художественность и публицистичность. Поэтому наиболее эффективным путем для определения структуры эссе будет выявление его отличия от жанров научной литературы. По мнению структуралиста А. Грема, научный текст отличается устранением категорий лица, времени, дейксиса и фатическux элементов. На наш взгляд, все эти элементы входят в структуру эссе, но нам необходимо соотнести их с компонентами структуры произведения.

Категория лица в данном случае соотносима с автором эссе. Роль личности автора в эссе отнюдь не относится к содержанию эссе, его тематике. Автобиографические, исповедальные эссе составляют очень небольшой процент по сравнению со всеми остальными. В эссе осуществляется анализ какого-либо, преимущественно гуманитарного, объекта мысли, а не личности автора. Однако сам ход анализа в значительной мере зависит от этой личности.

Итак, авторская личность является одним из основных структурообразующих принципов эссе. С тех пор как эссе утвердилось в виде специфического жанра, его отличает подчеркнуто выраженный индивидуальный взгляд на тот или иной предмет феномен природы, объект речи, который описывает или переживает эссеист.

При всей трудности выделения неких общих, родовых свойств жанра эссе, кроме ведущей роли авторской личности, мы можем обозначить и другие черты любого эссе, обратные положениям А. Грема о научном тексте. Среди них - особая актуалuзuрованность, соотнесённость с настоящим моментом времени (у Грема - отсутствие категории времени).

Другая черта эссе - это, в отличие от научной литературы, наличие фактuческux элементов (то есть, образности, экспрессивности - всего, что является выражением его художественности). Каждое конкретное эссе "балансирует" между научностью и художественностью, приближаясь и отдаляясь от этих полюсов, и здесь важнейшим критерием разграничения служит тот или иной характер образности в произведении.

И, наконец, присутствие категории дейксuса (указания), очевидно, соотносимо с нацеленностью эссе на читателя.

Ведущая роль личности автора и соотнесенность с настоящим определяет способность эссе полемизировать с традиционной трактовкой и предлагать в результате анализа ("переустройства") свою "версию" объекта, претендующую на универсальность. Эссеистический подход обязательно предполагает универсальное значение трактовки даже частной темы и характеризуется в функциональном плане доминированием функции убеждения. Эссе путём переубеждения навязывает читателю авторскую версию, иногда вуалируя это намерение созданием иллюзии объективности.

Итак, эссеистика - жанр эпического рода, но своеобразный. Она находится на границе понятийного поля эпоса с той стороны, где к нему примыкает лирика. Сказанное, в частности, объясняет сходство эссеистики с публицистикой. Публицистика - промежуточное родо-жанровое образование, находящееся между эпосом и лирикой и наделённое некоторыми чертами самостоятельного рода. А эссеистика - жанр эпоса, но маргинальный, находящийся на самой границе эпоса с лирикой и, следовательно, с публицистикой. Вот почему публицистический и эссеистический герой сходны между собою и с лирическим героем, а использование термина "лирический герой" в расширительном смысле для обозначения главного героя эссеистики (и публицистики) как персонажа, отличного от автора - эмпирического лица в ряде случаев вполне оправданно.

1.3 Оценка публицистики и эссеистики Ивана Ильина в критике русского зарубежья

Ивана Ильина отличали как неповторимость подхода к рассматриваемым проблемам, так и своеобразие стилевой манеры. О публицистике и эссеистике Ильина имеется достаточно обширная критическая литература - отечественная и Русского Зарубежья, - которая касается по преимуществу самих идей его философии и лишь в малой степени их стилевого воплощения. Обратимся к критике И.А. Ильина за рубежом. Здесь работы Ильина изучали соотечественники. Исследования ильинского творчества зарубежных авторов существуют, но они касаются сугубо научных аспектов его наследия и вышли лишь в 1980-е - 1990-е годы [252 - 262; 263 - 265]. Таким образом, главными читателями и критиками Ильина за рубежом оказались не иноземцы, а русские эмигранты [171; 172]. Здесь нападкам подвергались его концепция о сопротивлении злу и идея великодержавной России.

Начало разработке Ильиным концепции сопротивления злу было положено вскоре после Первой мировой войны и революции в статье Ильина "Идея Корнилова" [62]. В ней автор выступил как убежденный сторонник активной позиции по отношению к злу. Его статья об идее Корнилова оказалась прелюдией к фундаментальному исследованию "О сопротивлении злу силою", вышедшему в свет в 1925 г. [75].

В рамках дискуссии вокруг этой книги Ивана Ильина звучали и её негативные оценки, нередко выраженные в резкой, граничащей с личными выпадами, форме. В числе противников И.А. Ильина оказались люди различной политической и мировоззренческой ориентации.

Одним из первых с критикой ильинской работы выступил представитель республиканско-демократического лагеря И.П. Демидов. Он опубликовал две антиильинские статьи. В первой из них "Творимая легенда" [43] Демидов отказывает Ильину в новизне поднимаемой проблемы, обвиняет его в католических симпатиях, вольном обращении с евангельскими текстами, склонности к большевизму и одновременно в монархических симпатиях. Стремление оправдать и обосновать войну, приписываемое Ильину, И.П. Демидов именует творимой легендой о мече-кресте. Рецензент настаивает на греховности самого факта лишения врага жизни и заявляет, что воин по скончании боевых действий обязан покаяться. Как нетрудно заметить, излагается отнюдь не доктрина Христа, а лишь её интерпретация Демидовым. Нетрудно заметить, что демидовская позиция эклектична. Она представляет собою смесь либерально- пацифистских клише и псевдохристианскои риторики. Реальной христианской доктрины И.П. Демидов не знает и выдаёт за неё стереотипные интеллигентские представления своего времени.

С близких ему позиций работу Ивана Ильина критиковал и Н.П. Вакар. Он в самом начале своей статьи "По поводу меча" [26] именует Ильина "проповедником нового христианства". Он схоластически противопоставляет "обоснование" меча христианским сознанием и его "допущение". Если речь идёт всего лишь о "допущении", то, собственно говоря, не из-за чего ломать копий. Что же касается "обоснования", то оно недопустимо. Аналогичные позиции занимал и Д.С. Пасманик. 13 июля 1925 года появилась его статья "Чёрно-белое" [167], обвинившая И. Ильина в схематизме мировосприятия, манихейском подходе к проблемам морали.

Полемика, вызванная несбалансированным отношением к новой книге, носила порою некорректный характер. Именно этим и объясняется то, что Иван Ильин предпринял попытку объяснить свою позицию. Он поместил 25 июня в газете "Возрождение", которую редактировал его единомышленник П.Б. Струве, реплику "Отрицателям меча" [81]. Однако ожесточённая полемика на этом не прекратилась. Её продолжил тот же И.П. Демидов второй своей статьёй "Путь ученичества" [42], в которой подтвердил свою негативную позицию по отношению к концепции Ивана Ильина.

С Н.П. Вакаром, И.П. Демидовым, Д.С. Пасмаником солидаризировался ещё один представитель республиканско-демократического лагеря внутри эмиграции Л.М. Добронравов. Он написал две статьи с осуждением взглядов И. Ильина по вопросу о "Сопротивлении злу". Первая, "Единый путь. Оправдание меча и убийства", появилась 10 августа 1925 года [48], а вторая, "Возрождению" [49] - 17-го числа того же месяца. Название второй статьи связано с тем, что автор полемизирует с газетой "Возрождение", возглавляемой Петром Струве, поддержавшим Ивана Ильина. Л. Добронравов пытается отказать мыслителю в актуальности, заявленной им темы. Рецензент обвиняет его в недооценке "языческих государственных установлений и законодательства в христианском государстве". Оппонент упрекает философа в фактических неточностях и "поразительном для профессора легкомыслии в вопросе о смертной казни".

Главный редактор газеты "Возрождение" П.Б. Струве, учитывая то, что проходившая полемика вышла далеко за рамки собственно философского и богословского спора, вынужден был призвать к "непродолжению этой полемики". 11 августа он поместил в редактируемом им издании заметку.* Среди газет и журналов" [225]. Однако обсуждение на этом не прекратилось. В следующем, 1926-м, году, в нём принял участие видный религиозный философ Н.А. Бердяев, написавший статью "Кошмар злого добра (О книге И. Ильина "О сопротивлении злу силою")" [14]. Текст начинается с агрессивной риторики.. Книга И. Ильина названа "кошмарной" и "мучительной", ввергающей "в застенок моральной инквизиции". Предъявляется традиционное обвинение в "большевизме", ядом которого заразился-де Ильин. С представителями большевизма, по Н.А. Бердяеву, Ильина роднит резкое противопоставление абсолютного добра и абсолютного зла, "непомерная духовная гордыня". В новизне Ивану Ильину и здесь решительно отказывается. Ильину предъявляются обвинения в "злоупотреблении хрнстианством". "Оправдание смертной казни евангельскими текстами производит впечатление кощунства", - заявляет Бердяев. Оппонент клеймит И. Ильина как "фихтеанца и гегелианца крайне правого крыла". Сами выражения "правое крыло", "правый лагерь", во-первых, механически перенесены Бердяевым в философию из политики, что недопустимо. А, во-вторых, почему-то используются не в качестве терминов, а как оценочные ярлыки. Хотя сама бердяевская статья "Кошмар злого добра" была написана языком ярких литературно-публицистических образов, фатической системы самого Ильина она не рассматривает. А некоторые из бердяевских образов впоследствии стали афористическими и широко использовались другими авторами.

Так, Ю.И. Айхенвальд заимствовал у Н. Бердяева выражение "злое добро". Его, Айхенвальда, статья с осуждением взглядов И. Ильина имела название, фактически дублирующее заглавие бердяевской работы - "Злое добро". Ситатели познакомились с нею 3 сентября 1926 года на страницах рижской газеты "Сегодня" [4].

Иван Ильин вынужден был публично отвечать на инвективы Н. Бердяева и Ю. Айхенвальда в статье "Кошмар Н.А. Бердяева. Необходимая оборона" [63]. В ней автор подчеркнул, что бердяевская статья исключает саму возможность идейного спора. Иван Ильин обвиняет оппонента в нарушении правил литературной пристойности", указывает на недопустимость бсрдяевских инвектив. Ильин обвиняет оппонента в некорректном приёме ведения дискуссии. Бердяев приписывает противнику мысли, им на деле не разделяемые, которые сам же опровергает со всем полемическим запалом. По Ильину, Бердяев не останавливается перед прямым искажением фактов. Как известно, философ посвятил своё исследование "белым воинам", "нашим вождям", а его оппонент заявляет, будто И. Ильин отдал силы "для духовных и моральных наставлений организациям контрразведки, охранным отделениям, департаменту полиции, главному тюремному управлению, военно-полевым судам" и проповедовал "чека во имя Божие".

В полемике против Н.А. Бердяева, Ю.И. Айхенвальда и их единомышленников И. Ильин предлагает им преодолеть свою половинчатость и дойти в высказывании их воззрений до логического завершения. Если его оппоненты считают, что война и казнь преступников недопустимы, то они должны открыто сказать об этом и отмежеваться от христианства. Ведь оно санкционирует войну и смертную казнь. Такая позиция будет последовательной. Но именовать себя христианами и отвергать при этом один из ключевых принципов христианской морали - необходимость сопротивления злу - нельзя [93, с. 348]. Таким образом, Ильин не отказывает оппонентам в праве на высказывание своего мнения, но требует от них чёткого позиционирования своих взглядов как нехристианских.

К сожалению, в риторику против ильинской концепции "сопротивления злу силою" втянулись и профессиональные философы, и богословы, в том числе В.В. Зеньковский. Он написал статью "По поводу книги И.А. Ильина "О сопротивлении злу силою"" [57]. Близкую оценку Ильину он дал и в своей работе "История русской философии" [56]. В религиозном аспекте автор "Сопротивления злу силою" обвиняется в неправомерной постановке акцентов в большей степени на наследие Ветхого Завета, нежели на евангельские традиции. Критик повторяет распространённое заблуждение того времени, считая, что Церковь не благословляет воинов, идущих в бой. Вывод В.В. 3еньковского ожидаем: "Книга Ильина заключает в себе именно уход от христианства", а идея "православного меча" - кощунственна". Мнение Ильина, что белое движение руководствовалось именно этой идеей, В.В. Зеньковский считает неверным. Он не поясняет того, чем мотивировали участники и руководители белого движения свою борьбу.

В количественном отношении силы защитников Ивана Ильина были значительно меньшими, но в качественном их вес, разумеется, оказался большим. Во-первых, с ильинской позицией солидаризировались философы, писатели и публицисты Русского Зарубежья, стоявшие на консервативных общественно-политических позициях. Одним из них был возглавлявший редакцию газеты "Возрождение" П.Б. Струве. В самом начале полемики, 25 июня 1925 года, он опубликовал в редакционной колонке своего печатного органа статью "Дневник политика. 7" [224]. П.Б. Струве обратил внимание на то, как назвал Ильина И.П. Демидов. Было использовано выражение "новоявленный тактический последователь большевиков". Такой подход редактор "Возрождения" считает "явным и объективным недомыслием". П.Б. Струве допускает возможность интерпретации христианства в духе непротивления. Это делает, к примеру, Л.Н. Толстой. Но, по мнению редактора "Возрождения", Толстой честно отказывается признавать какое-либо церковное учение или предание, в том числе православное. А И.П. Демидов - нет. Статья завершается обвинениями И. Демидова в "двойной бухгалтерии" и политизации религиозно-этических проблем.

Взгляды Ильина разделяли также И.С. Шмелев, Н.О. Лосский и ряд менее известных публицистов, но не все они открыто включились В полемику, и в целом их голоса звучали не столь громко, как у противоположной стороны. Ильин в своё время глубоко, точно и независимо оценил Шмелёва-художника в работе "О тьме и просветлении" [76; 77]. Для них обоих характерна вера в грядущее Возрождение России. Тема России в творчестве и Ильина и Шмелёва почти всегда переплетается с темой сопротивления. Они стремятся понять, в чём суть зла, допустимо ли сопротивление ему силою? В допустимости сопротивления злу и Ильин, и Шмелёв были убеждены одинаково. Ответом на работу Ильина "О сопротивлении злу силою" (1925 год) стало произведение Шмелёва "Прогулка" (1927 год). Следует отметить, что Иван Шмелёв не доказывает правоту Ивана Ильина рационалистическими методами, через систему философских категорий, а подтверждает её изобразительными средствами художественной литературы, через яркие выразительные образы. Но оба указывают, что поощрять зло - грех великий, а бороться с ним нужно силой. Шмелев понял идею Ильина верно, принял ее и художественно воплотил в посвященном философу рассказе "Прогулка", где с неприязнью изобразил "жизнерадостных", "полнокровных", "тонко мыслящих" интеллигентов. Главные герои рассказа Поппер, Укропов, Хмыров, Лишин, Вадя отвергают борьбу с насилием, уверены, что истина победит сама, а в "ответ" на зло готовы лишь биться на диванчике и кричать: "Ужасно, ужасно, ужасно!...". Но лучшие герои произведений Шмелева всегда непримиримо настроены по отношению к злу, будь то злодейство внешнее - большевизм (рассказы "Про одну старуху", "У дьявола на пиру") или зло внутри человека (герой-рассказчик повести "Солнце мертвых"). И для Ильина, и для Шмелёва тот, кто не сопротивляется злу, становится его пособником и проводником. Борьба света с тьмою требует воли, сопротивления, а потому - движения, "пути". Казалось бы, именно Ивану Шмелёву, писателю, мастеру слова следовало дать оценку книге Ильина и с позиций художественной образности. К сожалению, Шмелёв ограничился поддержкой самой философской концепции Ильина, хотя сам и поддержал её сугубо художественными, образными средствами. Тем в большей степени ограничен анализ ильинской монографии разбором философских её проблем в работах коллег Ильина по сообществу философов Русского Зарубежья.

Известный философ и историк философии Н.О. Лосский даёт позитивную оценку работе Ивана Ильина "О сопротивлении злу силой" в своей монографии "История русской философии" [134]. Исследователь называет книгу Ильина "ценной работой". Он показывает главную заслугу мыслителя: он вскрыл "сущность "моральной трагедии человека" - "возможность положений, которые неизбежно ведут к противоречию между благой целью и несовершенными средствами".

Во-вторых, книгу Ильина позитивно восприняли многие профессиональные богословы. Среди них наиболее авторитетной фигурой оказался А.В. Карташёв. Свой положительный отзыв "И.А. Ильин. О сопротивлении злу силой" [1; 104] он опубликовал 12 октября 1925 года в парижской газете "Звено" за подписью "А.К". Книга профессора здесь названа "интересной", поставленный в ней вопрос - "кардинальной проблемой как этики, так и философии права, а, пожалуй, и философии религии". А.В. Карташёв, учнтывая широкое распространение псевдолиберальных догм в среде эмиграции "Первой волны", пытается защитить Ильина от обвинений в "монархизме". "Чрезвычайно ценной" А. Карташёв считает содержащуюся в книге критику нейтрализма, основы непротивленчества.