Опыт эмпирической психотерапии

Один из вариантов сложных проявлений «движения» представлен группой неврозов. В связи с изучением неврозов в работе К.Г. Юнга «Психология и алхимия» представлено интереснейшее наблюдение, из которого я приведу начальный и конечный фрагменты. «Существует аналитический процесс, так сказать, диалектическая дискуссия между сознанием и бессознательным, развитие или движение к некоторой цели или концу...», «…изучение неврозов приводит к проблемам, которые выходят за пределы чистой медицины и которые одна медицина решить не может» (156, стр. 22-23). Независимо от того, что понимал Юнг под целью, достижение которой проходит в условиях указанной дискуссии, он обращает наше внимание на значимые моменты. Во-первых, цель действительно существует. Но изложение её содержания языком одной психологии не возможно. И, во-вторых, понимание сути неврозов, и сути заболеваний, именуемых «большие психозы», а также их разрешение одной медицине (по крайней мере, той, какова она в настоящее время) не доступно.

При всей драматичности неврозов они не являются сюжетом, исчерпывающим собой сложные психологические проявления сопровождающие «движение». Ещё более драматичными (но заметим и более целительными, в широком смысле этого слова) являются переживания сопутствующие тому, что Станислав Гроф назвал «духовный кризис» (30). Этот вариант проявлений «движения» со всей очевидностью показывает, что оно естественно и закономерно может сопровождаться «психотическими состояниями с мистическими проявлениями» или «мистическими состояниями с психотическими проявлениями». Сегодня достаточно теоретического и практического материала, чтобы любой заинтересованный в этом специалист мог сформировать обоснованное экологичное отношение к необычным психическим проявлениям, соответствующим «движению». И в частности, для этого Станиславом Грофом проведена огромная работа по выделению и систематизации критериев для соответствующей дифференциальной диагностики между «духовным кризисом» и душевным заболеванием (30, стр. 322).

Конечно, всё не так однозначно и изложенное выше нельзя отнести ко всем вариантам «движения». В некоторых случаях оно может проявляться столь выраженными невротическими (и даже психотическими) феноменами, что в определённые моменты противодействие, например, в виде использования фармакологических средств, снижающих интенсивность происходящего - даже необходимо. Но разговор идёт лишь о допустимой фармакологической помощи-поддержке, а не о полном медикаментозном подавлении проявлений «движения». Опыт многих людей (в том числе и мой личный) показывает, что адекватная происходящему личностная работа способна эффективно разрешать невротические образования, а подавление проявлений «движения» заводит в тупик, надолго затягивая возможность благоприятного исхода. Сегодня есть основания объективно воспринять мысль о том, что невротические проявления, сопутствующие «движению», нередко приобретают затяжной характер именно в силу неадекватности мер, принимаемых представителями традиционных медицинских и психологических школ.

Время, доверие и мужество - это необходимые составляющие для начального перехода к осуществлению осознанного «движения». Каждый человек когда-то осознаёт, что познание себя - это постепенный, длительный процесс. Как следствие, на смену желанию быстро избавиться от всего, кажущегося в себе ненужным, приходит понимание того, что личностные изменения совершаются постепенно: на всё требуется определённое Время. Это понимание и соответствующий опыт включаются в общую структуру формирования второго качества, необходимого при сознательном «движении» - Доверия. Доверие позволяет увидеть конструктивную составляющую во всех событиях жизни и перестать оценивать что-то в себе и в своей жизни только как плохое (ненужное), а что-то - только как хорошее (нужное). Со временем, доверие даёт основание сделать и третье открытие, заключающееся в том, что в ходе движения к истинному «Я» - в ходе познания себя, - требуется Мужество. Это становится очевидным при прохождении «тёмной ночи души».

«Движение» подразумевает познание как светлых, так и теневых сторон личности. У тех, кто ощутил в себе выраженное проявление теневых аспектов, отношение к ним обычно диаметрально противоположное: одни категорически не принимали и подавляли их, другие принимали и получали неординарный опыт познания себя. Не рассматривая подробно всех возможных причин, по которым человек сопротивляется естественному развитию «движения», остановлюсь на одной из них, в силу её распространённости. Речь идёт о стремлении познавать только светлую часть себя. В таком походе легко просматривается искусственность, отсутствие стремления к целостному познанию себя. Поэтому, когда «гаснет свет», можно понять панический испуг и стремление воспрепятствовать такому ходу событий, возникающие у тех, кто имеет установку только на восприятие своей светлой стороны.

Для всех нас очень важно принять тот факт, что «Тень» - психический феномен, неизбежно присутствующий на пути «движения». Восприятие и принятие проявлений этого феномена даётся не легко, и именно в процессе этого (восприятия и принятия) понимаешь, что познание себя действительно требует «мужества и нравственной силы», как, не без веских оснований, отмечал К.Г. Юнг. И также, не без веских оснований, он писал: «Если раньше считалось, что тень в человеке является источником всякого зла, то сейчас на основании более детального исследования можно утверждать, что … тень, состоит не из одних лишь предосудительных в моральном отношении тенденций, но демонстрирует также и ряд положительных качеств, среди которых - нормальные инстинкты, адекватные реакции, реалистические прозрения, творческие импульсы и т.д.». И далее «… На таком уровне понимания зло выглядит, скорее всего, как искажение, неверное истолкование и применение фактов, которые сами по себе естественны. Подобные фальсификации и карикатуры воспринимаются теперь как специфические эффекты, присущие аниме и анимусу, а последние - как действительный источник зла. ... Однако даже на осознании этого нельзя остановиться, поскольку обнаруживается, что все архетипы спонтанно производят как благоприятное, так и неблагоприятное действие, как свет, так и тьму, как добро, так и зло. В конце концов мы вынуждены признать, что самость представляет собой complexio oppositorum именно потому, что не бывает реальности без поляризации. … Не следует игнорировать тот факт, что противоположности приобретают моральную акцентированность только внутри сферы человеческих стремлений и действий, равно как и то, что мы не способны дать определение добра и зла, обладающее универсальной применимостью. Иными словами, нам неизвестно, что такое добро и зло сами по себе. Следовательно, необходимо предполагать, что эти понятия появляются в связи с потребностями человеческого сознания и утрачивают своё значение вне сферы деятельности людей». (155, стр. 297-298)

И ещё два высказывания, имеющие непосредственное отношение к разговору о естественности переживаний, связанных с теневыми аспектами личности:

Абрахам Маслоу: «Если страдание и печаль иногда необходимы для развития личности, то мы должны научиться не вступать с ними в борьбу автоматически, словно они всегда несут с собой только зло. Иногда они могут нести с собой добро, и с этой точки зрения, являются вполне приемлемыми. Если мы не будем давать человеку пройти через боль или будем всячески оберегать его от страданий, то это может вылиться в своеобразную избалованность, за которой стоит неуважение к его целостности, внутренней природе и к дальнейшему развитию индивидуальности. (80, стр. 32)

Станислав Гроф: «...по-моему опыту, непосредственная конфронтация с её (психики - Н.К.) тёмными сторонами - как бы они ни проявлялись в процессе самоисследования, - благотворна для исцеления, духовного раскрытия и эволюции сознания. И наоборот, односторонний акцент на светлой, беспроблемной и радостной стороне жизни небезопасен. Такая позиция может использоваться для подавления “тени” и отказа от неё, хотя она затем может проявляться в менее привычных формах и обличиях или исказить процесс духовного развития. Конечным результатом могут быть различные отклонения от истинной духовности, начиная с неубедительной, напыщенной карикатуры на духовную личность и кончая тиранией и контролированием других во имя трансперсональных ценностей. Предпочтительней, по-видимому, подходить к самоисследованию в духе “трансцендентального реализма”, будучи готовым встретиться со всеми аспектами собственной психики и Вселенной в их диалектическом и взаимодополняющем взаимодействии противоположностей». (28, стр. 146).

Независимо от способов реализации посылов «движения» не трудно увидеть, что на этом пути неоднократно возникает потребность в, различной по своему качеству, помощи из вне. То есть, говоря принятым сегодня языком, в жизни каждого человека есть периоды, когда он нуждается в «психотерапевте». Я использую здесь обозначение - психотерапевт, - не в буквальном, расхожем его смысле, подразумевающем специалиста наделённого определённым знанием и имеющего определённые атрибуты, подтверждающего его квалификацию.

Жизнь показывает, что в контексте задач «движения» в этой роли может оказаться не только врач-психотерапевт, но и любой человек, помощь которого в данный момент естественна. И не важно, будет ли она основана на его религиозных, философских, психологических, медицинских или каких-то других знаниях. Содержание такой помощи будет определяться наличием у данного «психотерапевта» опыта разрешения своих собственных психологических аспектов. При чём наличием у него такового опыта соответственного потребностям «движения» человека, нуждающегося в помощи.

Накопившийся во всём мире опыт и соответствующие ему теоретические изыскания давно говорят о необходимости пересмотра содержания традиционного понятия «психотерапевт». Я не буду останавливаться на этом подробнее и отсылаю интересующихся к работам Юнга, Кемпера, Грофа, Маслоу, Фромма, Уоттса, Лейнга, Минделла, Карла и Стефани Саймонтон, Бейтсона... . К работам, в которых, на мой взгляд, весьма убедительно обоснована мысль о часто неадекватной психологическим потребностям человека роли современного психотерапевта.

Для формирования стратегии психотерапевтической помощи соотнесённой к «движению», нужна соответствующая концепция психотерапии. Концепция, подразумевающая любую психотерапевтическую помощь как ответ на соответствующую проблему личностного развития. Концепция, ориентированная на необходимость сочетания разных видов психотерапии. Концепция, гармонично принимающая реальность, заключающуюся в том, что нет универсального психотерапевтического метода, отвечающего любому запросу. И, наконец, концепция, естественно подразумевающая тот факт, что главный «психотерапевт» находится в самом человеке, а вся наша психотерапевтическая помощь не более, чем помощь подмастерья, берущего уроки у мастера и неуклонно следующего его наставлениям.

2. Психологические феномены

2.1 Инфляция эго

Эмпирические процессы способствуют активному притоку в сознание психического материала из бессознательного. Этот материал, по своей значимости и воздействию на личность, не имеет аналогов в эго и поэтому потенцирует процесс его изменения, названный К.Г.Юнгом - инфляция эго. Данный процесс особенно выражен в течение первых двух лет активного «движения», и не зависит от того, каким способом обеспечивается эта активность. В сущности инфляция эго естественно сопутствует «движению» на всём его протяжении и когда-то приводит к полному исчезновению эго. Однако на протяжении всей известной нам истории человечества такой итог развития человека представлен настолько редок, что лицезреть и ощущать качества личности утратившей эго смогло и может относительно немногочисленное число очевидцев.

Ниже рассмотрены особенности проявления «инфляции эго» более всего характерные для первых двух лет активного «движения». Отмечу, что инфляция вообще весьма часто включает в себя сочетанное проявление двух феноменов: обесценивание и раздувание. Инфляция эго сопутствующая началу активного «движения» не является исключением и представлена как обесцениваем, так и раздуванием.

Начинается с того, что уже первый, спонтанный или индуцированный какой-либо эмпирической техникой, осознаваемый контакт с бессознательным приводит к низвержению эго с позиции первостепенно значимого средоточия психики. Это обеспечивается тем, что информация, поступившая из бессознательного, более соответствует реалиям Жизни, чем эго-представления о ней и приводит к снижению чувства значимости эго, а как следствие и к снижению чувства собственной значимости. Последнее поначалу вызывает определённую растерянность: ведь в подавляющем большинстве случаев такое снижение происходит с человеком, который живёт в обычном социуме, где развитое чувство собственной значимости в цене. Поэтому возникает потребность в компенсаторном раздувании чувства собственной значимости. Основанием для такого раздувания служит приток нового знания, порождённого материалом бессознательного. Специфические, информационно насыщенные поступления из него дают и повод, и возможность компенсировать ощущаемое снижение имевшегося чувства собственной значимости. Изобретение велосипеда здесь не требуется и всё банально просто. Ведь человек имеет возможность сообщать окружающим о том, что для кого-то из них малоизвестно или вообще не известно. Он может при этом даже не замечать того, что его представление об их неосведомлённости по тому или иному вопросу весьма и весьма относительно. Сообщая другим об открывшемся ему, он имеет возможность наполнять эту процедуру ощущением чего-то необычного. Он может вполне искренне полагать, что только ему открылось нечто особо значимое. Он может наращивать интенсивность такого ощущения, потому что такой подход увеличивает чувство его собственной значимости.

Замечу, что нередки случаи, когда первый осознаваемый контакт с бессознательным пугает человека настолько, что в дальнейшем он будет избегать такого опыта. Но это не избавляет его от инфляции эго. И в этом случае для компенсаторного раздувания чувства собственной значимости он будет использовать возможности, предоставляемые ему социумом в согласии с местом, которое данный человек в нём занимает.

Если бы инфляция эго сразу же порождала процессы, приводящие личность к реальной оценке своей значимости, то не понадобилось бы мер, компенсирующих её (значимости) снижение. В этом случае оно воспринималось бы как благо, как признак личностного роста. Но до понимания того, что чувство собственной значимости это препятствие на пути «движения» - очень далеко. Такое восприятие приходит постепенно, как итог определённого труда. Это длительный процесс и в ходе него эго, пусть и изменяющееся, ещё долго имеет иллюзию собственной важности. Разрушить эту иллюзию сразу - вряд ли экологично. Она сохраняется на значительном протяжении «движения» постепенно видоизменяясь, пока не придёт осознание абсолютной суетности стремления иметь какое-либо чувство собственной значимости.

Раздувание чувства собственной значимости на начальном этапе «движения» - это, как болезнь роста, наличие которой самим «заболевшим» какое-то время не осознаётся. И, конечно, необходимо наличие определённого опыта, чтобы болеть происходящим легко и коротко. Чтобы со временем распознать, что это лишь начальные открытия. Чтобы понять, что под воздействием информации, поступающей из бессознательного, переформирование эго ещё только начинается, и что ещё сделаны только первые шаги на пути к «трансценденции эго - высшей ступени индивидуальности». (115, стр. 118)

Конечно, желательно чтобы процесс раздувания чувства собственной значимости протекал без крайностей и как можно скорее был бы осознан тем, в ком он развился. Но так как особенности протекания процессов обесценивания и раздувания напрямую зависят от изначального статуса личности, то весьма часто без крайностей не обходится.

Дисгармоничных, вычурных форм она может достичь не только как следствие определённых личностных особенностей. Подобные состояния отслеживаются и в тех случаях, когда, по каким-то причинам, человек сопротивляется естественному ходу «движения», особенно в части получения опыта связанного с негативными переживаниями. Жизнь показывает, что при этом раздувание чувства собственной значимости может доходить, как до карикатуры на представление о своей социальной значимости, так и до «карикатуры на духовность».

Внешний спектр проявлений, соответствующих периоду инфляции эго, весьма широк. Особой их формой может быть суетное посещение психологических семинаров и тренингов, нередко, прямо противоположных по своей тематике и подходам, используемым в них для разрешения личностных проблем. В этом случае с какого-то момента актуальной становится дифференциация: то ли эта бесконечная учёба есть форма поиска, то ли это вариант психологической защиты, убегания от чего-то сложного в себе, что необходимо пройти, прожить, осознать. Нередко проявления, соответствующие периоду инфляции эго, представлены по-разному выраженной демонстративностью и напускной многозначительностью в отношении владения эзотерическими, религиозными и мистическими знаниями. Как уже было сказано, объяснение этого кроется в стремлении человека, подверженного инфляции эго, создавать личностные поведенческие структуры, способные поддержать чувство собственной значимости на привычном для него уровне, или даже увеличить его.

Описанные выше проявления в какой-то период «движения» естественно объяснимы и в искусственном их подавлении нет необходимости. К.Г.Юнг, обобщая взаимосвязь инфляции эго с процессами, которые необходимо пройти человеку на пути индивидуации (на пути к истинному «Я» - Н.К.), писал: «...чем более многочисленны и значительны бессознательные содержания, ассимилированные в эго, тем сильнее эго приближается к самости, даже если такое приближение будет составлять бесконечный процесс. Это неизбежно приводит к инфляции эго, если не провести критическую демаркационную линию между ним и фигурами бессознательного. Но подобный акт разграничения даёт практические результаты, только если удаётся установить разумные границы эго и вместе с тем предоставить бессознательным фигурам - самости, аниме, анимусу и тени - относительную автономность и права реальности (психического характера). Если же пытаться психологическими объяснениями доказывать отсутствие этой реальности, получится либо вообще нулевой результат, либо ещё большая инфляция эго. Нельзя избавиться от фактов, попросту объявляя их нереальными». (155, стр. 35)

2.2 Феномен «зеркал» в межличностном общении

В работе с личностными проблемами эмпирическая практика позволяет эффективно использовать ресурсы, которые открываются, когда рассматриваешь межличностное общение, как возможность «посмотреть в зеркало». Данное выражение подразумевает, что каждый человек в какой-то момент межличностного общения отражает явные или скрытые чувства своего собеседника. При этом отражаемое чувство актуально для обоих участников данного общения. Поэтому они имеют возможность видеть в проявлениях друг друга собственные чувства. Такое же отражение чувств можно наблюдать при общении, в котором участвует группа людей. Способность эта присуща человеку от рождения. Проявляется она самопроизвольно и вне зависимости от того, являются ли эти чувства явными, или они глубоко запрятаны.

Ход общения и его итог во многом зависят от того, какие чувства будут его направлять, и нередко как само открытие нового «зеркала», так и последующие встречи с ним - весьма болезненный процесс. И здесь уместен вопрос - кто из собеседников имеет больше шансов задать беседе свой чувственный тон? Однозначный, полный ответ вряд ли удастся дать, поскольку сам факт возникновения какого-то общения нередко настолько загадочен, что возникает повод думать о том, что, в этом случае общающиеся, даже не осознавая этого, искали друг друга. Однако, при любом раскладе, очевидно, что чувственное содержание общению задаёт тот, у кого соответствующее комплексное образование бессознательного более энергетично. То есть, в ходе беседы происходит присоединение участников общения к состоянию того, чьё чувство на данный момент более выражено. Диапазон следствий этого присоединения весьма велик: от возникновения глубокого сопереживания, до развития глубокого конфликта. Но в любом случае конструктивным будет только то следствие, которое приведёт к осознанию причин своего участия в происшедшем.

Исходные актуальные чувства общающихся людей могут быть позитивными или негативными. Они могут быть известными им и окружающим, а могут быть тщательно скрываемыми и всячески отрицаемыми. В любом случае, с какого-то момента общения, чувство, значимое для его участников, становится в них очевидным, оно становится доступным для взаимного просмотра. Этот момент общения и определяется в просторечье, как - задел, зацепил. Среди множества людей затрагивают, зацепляют друг друга те, чьи сегодняшние чувственные спектры сходны. Кастанедовский Дон Хуан так сформулировал эту человеческую особенность: «...мы обычно любим или ненавидим тех, кто является отражением нас самих» (51, стр. 40).

Вышесказанное позволяет понять почему, общаясь, мы заглядываем в «зеркало», в котором видим своё отражение; почему межличностное общение человека в течение его жизни - это череда встреч с «зеркалами», в которые он, волей-неволей, беспрестанно заглядывает. И «зеркала» позволяют заинтересованному увидеть то, что в нём самом нуждается в разрешении. А потому, честное отслеживание в самом себе результатов любого общения - способствует уточнению деталей и нюансов собственных проблем. В эмпирической практике достижение человеком такого восприятия смысла его взаимоотношений с людьми, в сочетании с активизированными в нём возможностями внутреннего психотерапевта, значительно увеличивает его конструктивный потенциал. Закономерен и результат такого восприятия взаимоотношений: закрытие очередного «зеркала» (расставание) проходит гармонично.

Чем в большее количество «зеркал», отражающих его назревшие проблемы, человек вынужден заглядывать, тем чаще он будет оказываться в состоянии, требующем принятия личных, разрешающих это состояние мер. Правда, понимание этого приходит не сразу. Даже простое признание, что неприятное, увиденное в таком «зеркале», тебе и принадлежит, требует определённого опыта познания себя. Поэтому естественно, что, при отсутствии такого опыта, первоначальные устремления человека имеют целью отстраниться от «зеркала». Человек стремится любым способом избежать признания своего участия в причине неприятного общения. Для этого в его арсенале имеется немало обыденных методов психологической защиты. Однако реального облегчения они не приносят.

Конструктивный результат, соответствующий проработке выявленного психического материала, возможен лишь после определённой личностной работы. Отсутствие её закономерно подведёт человека к усилению контроля за своим состоянием и увеличению осознанного подавления-вытеснения нежеланных переживаний. Динамика развития последствий такого варианта психологической защиты рассмотрена в разделах, где речь идёт о чувственных комплексах и СКО. А его (этого развития) итог - в виде нарастающей психологической ригидности и появлении специфических личностных особенностей, - во множестве разновидностей можно увидеть вокруг.

2.3 Психологические стереотипы

В каждой личности имеется глобальный стереотип. Под этим термином я подразумеваю психическую закладку, с которой человек приходит в жизнь. Она изначально определяет его задатки, склонности, интересы, устремления, ресурсы и т.д.. В общем всё то, что необходимо для выполнения жизненной задачи вменённой человеку.

Сильно упрощая представление об источнике глобального стереотипа можно сказать, что материнской основой глобального стереотипа является Бессознательное, которое возникло на много раньше, чем личное бессознательное человека. А вот проявляется, реализуется глобальный стереотип при обязательном участии и личного бессознательного.

Глобальный стереотип собран весьма основательно и за жизнь человека практически не меняется, что обеспечивает неуклонность получения человеком предназначенного опыта. При этом на протяжении всей жизни человека глобальный стереотип прямо или косвенно способствует реализации посылов Бессознательного, то есть способствует, выполнению текущих задач «движения» конкретного человека.

В русле непрекращающегося «движения» человек может осознанного достигать личностных изменений, которые, в сущности, лишь демонстрируют возможности человеческой психики. Как исключения из общего правила, описаны случаи, когда личностная работа, которую проделал человек, была такова, что привела к неординарным изменениям глобального стереотипа (хотя, возможно, что направленность именно к такой работе была заложена в этом стереотипе изначально). После этого миру являлась совершенно другая личность. Такое изменение глобального стереотипа именуется трансформацией личности. Теоретически трансформация личности возможна для каждого из нас, но осуществление этой возможности встречается весьма редко.

Реализации глобального стереотипа в течение жизни человека способствуют психологические стереотипы. В дальнейшем тексте я буду называть их одним словом - стереотипы. Все стереотипы - сателлиты глобального стереотипа. Они образовываются, сохраняются, в какой-то мере изменяются и, наконец, распадаются, исчезают, когда отводимая им роль полностью исчерпана. И хотя несомненным фактом является то, что большинство стереотипов формируется, функционирует и распадается в результате определённых усилий со стороны самого человека, но эта работа неизменно потенцируется и направляется глобальным стереотипом. Надо отметить, что при всём этом сохранённые стереотипы способны к автономному функционированию - к автоматическому воспроизведению себя в неизменном виде при наличии родственной им ситуации. В повседневной жизни это их свойство весьма удобно и реализуется экологично до тех пор, пока не подвергается корректирующим воздействиям «я». А эти воздействия неизбежны, поскольку человеческое «я», имеющее желания, и подстёгиваемое страхом быть неуспешным проделывает определённую работу для сознательно осуществляемого закрепления стереотипов, позволяющих человеку быть успешным в его социальной среде. Однако, это не означает, что данный стереотип будет поддерживать успешность человека всю его жизнь. Ведь она меняется и порой весьма кардинально, и стереотип, ранее ассоциирующийся с успешностью, в новых условиях жизни может стать не нужным, не желанным. А к тому же формирование и закрепление успешных стереотипов не исключает формирования и других стереотипов, не столь желаемых, и вносящих в жизнь человека специфические нюансы. Как правило, именно эти стереотипы своей манифестацией впервые демонстрируют человеку возможность любых стереотипов к автономной деятельности. Вот тут и обнаруживается очень важный психологический нюанс: хотя воспроизведение какого-то стереотипа не желательно, этот стереотип всё равно будет автоматически продолжать выполнять свою роль и даже вопреки желанию своего хозяина.

В течение жизни человека стереотипы выполняют две задачи. Первая задача - способствовать реализации потенциала, заложенного в глобальном стереотипе, то есть способствовать реализации «движения». Вторая задача - обслуживать нужды человека, диктуемые условиями его жизни. Поэтому процесс их формирования и функционирования подчиняется принципу - служить двум господам: с одной стороны они служат «я», а с другой Бессознательному. Причём изначально эта служба имеет основной задачей способствование диалогу, который ведут между собой «я» и Бессознательное.

В ходе жизни человека этот диалог может быть весьма затруднён, так как его «я», по ряду причин, стремится к монополии. Одной из причин этого является неординарная сложность некоторых отрезков «движения». Другая причина кроется в природной специфике человеческого «я», в любом случае стремящегося охватить своим контролем всё и вся, с целью не допустить каких-либо воздействий развеивающих иллюзию его мнимого всевластия, и препятствующих достижению человеком всех его материальных желаний.

Стремление «я» к монополии порождает такие действия человека, которые приводят к тому, что первая изначальная задача стереотипа - содействовать реализации «движения», - в той или иной мере подвергается обструкции. Ресурсы, используемые «я» в этом направлении недооценивать не стоит, но всё же они имеют предел. А возможности Бессознательного - представителя истинного «Я», - беспредельны. Поэтому направляюще-корректирующее влияние Бессознательного осуществляется постоянно, а противодействие ему со стороны «я» когда-то истощается и сходит на нет. Одновременно с этим исчерпываются конструктивные возможности какого-то стереотипа, и он становится неэффективным в деле помощи человеку в поддержании его соответствия жизни. Чем больше противоречий между устремлениями «я» и посылами Бессознательного, тем очевиднее будет эта неэффективность. Причина такого развития событий объясняется просто: обе исходные задачи, возлагаемые на стереотип - неразделимы. Невыполнение одной задачи неизменно когда-то приводит к неуспешности в реализации другой.

Так как возможность поддержания соответствия личности изменяющимся условиям жизни, напрямую зависит от того насколько могут изменяться используемые ею стереотипы, то задача смены стереотипа, исчерпавшего свои компенсаторные возможности, становится актуальной, жизненно необходимой. Первые же попытки изменить стереотип, который не устраивает, терпят крах. Обнаруживается, что попыткам его изменить или попыткам от него избавиться, оказывается такое сопротивление, которое сходу преодолеть не удаётся. Конечно, степенью защиты такого уровня стереотип обзаводится не сразу. До определённого момента своего существования каждый стереотип поддаётся сознательному изменению. А вот минуя этот момент, стереотип становится ригидным и его изменение или замена на другой стереотип возможны уже только при определённых условиях (см. раздел «Этапы смены психологического стереотипа»). Более того, одновременно с нарастанием ригидности стереотипа, усиливается и его способность к автономному функционированию. Практический опыт показывает, что такой динамикой развития стереотип обязан появлению в человеке страха перемен. В его формировании соучаствуют страх познания себя, страх быть неуспешным, знание того, что любое знание непременно приведёт к каким-то действиям, переменам и, возможно, что-то другое. Страх перемен - это сумма, составляющие которой открываются человеку как результат определённого личного опыта. Наличие страха перемен делает динамику развития стереотипа неконструктивной. С позиции энергетики это объясняется просто: энергия страха перемен придаёт избыточность как процессу сохранения стереотипов в неизменном виде, так и их способности к автономной деятельности.

Стремление быть успешным в своей социальной среде приводит к сознательному закреплению желаемых стереотипов, но именно страх перемен придаёт этой деятельности чрезмерный, неконструктивный характер. Чем интенсивнее страх перемен, тем интенсивнее сознательный контроль за тем как проявляется тот или иной стереотип, тем интенсивнее протекают процессы сохранения и закрепления в неизменном виде тех стереотипов, которые признаны успешными, и тем интенсивнее становится способность закреплённого стереотипа функционировать автономно. Итогом этого, неосознаваемого человеком, труда будет способность какого-то стереотипа функционировать независимо от желаний «я», и при этом не поддаваться каким-либо попыткам изменения себя.

Всё это узнаётся человеком далеко не сразу. Если сформированный стереотип удовлетворяет потребностям человека, то способность этого стереотипа функционировать независимо от желаний человека, не привлекает к себе внимания. Человек может даже не предполагать её наличия в этом стереотипе. Она становится очевидной тогда, когда человек, не удовлетворённый функционированием прежде успешного стереотипа, попытается воспрепятствовать его работе, и попробует его изменить. Но до этого момента пройдёт немало времени достаточного для проявления, реализации и истощения возможно большего числа компенсирующих возможностей этого стереотипа. Именно исчерпанность конструктивных возможностей стереотипа приведёт к появлению признаков его неэффективности, то есть к появлению признаков декомпенсации данного психологического стереотипа. Ситуации, в которых это станет очевидным, могут постепенно стать столь значимыми, что подтолкнут человека к попыткам что-то в себе изменить. Вот тогда человек и столкнётся с очевидным фактом: его стереотип функционирует автономно и не поддаётся сознательным изменениям. И это тот стереотип, который когда-то был признан полезным, чья сохранность и неизменность сознательно закреплялись. Попытки его изменить преподнесут первый удручающий опыт собственного бессилия, невозможности самостоятельно что-либо сделать

2.4 Признаки исчерпанности конструктивных возможностей психологического стереотипа

Тема текущего разговора весьма близка каждому из нас. Она деликатна, так как предполагает рассмотрение личностных нюансов. Поэтому я хочу сразу подчеркнуть, что вообще любое знание о присущих людям личностных особенностях, сопутствующих «движению», имеет лишь одну ценность: оно позволяет осознанно предпринимать шаги, соответствующие собственному развитию. Однако жизнь многообразна, и необходимо принять как данность то, что весьма часто имеют место прямо противоположные действия: такие знания используются для усовершенствования механизмов противостояния тому, что необходимо пройти на пути к своей истинной природе. Такое развитие событий не есть ошибка или заблуждение, поскольку в ходе «движения» естественны различные коллизии, в том числе и те, которые на первый взгляд имеют характер противостояния ему. Обретение знания о своём предназначении, о своём пути - процесс длительный и в определённые периоды болезненный. Будем же снисходительны к слабостям друг друга, понимая, что за ними обитает Сила, которую каждому когда-то предстоит открыть.

Выше было отмечено, что каждый человек когда-то обнаруживает свою несостоятельность в деле сознательного изменения какого-то своего стереотипа. С особой очевидностью такая несостоятельность проявится в случае попытки поменять стереотип, который практически исчерпал свои конструктивные возможности. Я выделил слово практически, так как хочу обратить внимание читателя на то, что в исчерпавшем свои конструктивные возможности стереотипе имеется ещё один, последний конструктивный элемент, который выявляется одновременно с распадом этого самого стереотипа. Этот конструктивный элемент - это опыт, накопленный за время функционирования данного стереотипа. Только после осознания этого опыта может быть осуществлено завершение деятельности стереотипа, исчерпавшего свои конструктивные возможности. Осознание полученного опыта происходит далеко не сразу и всегда как результат определённого труда. Труд этот целесообразно начать тогда, когда появились признаки исчерпанности конструктивных возможностей стереотипа.

Одни из этих признаков внутренние, замаскированные, порой тщательно скрываемые от окружающих или просто не осознаваемые их владельцем как таковые (например, болезни). Другие - внешние, видимые всеми, и часто интерпретируемые окружающими как угодно, но не в истинном их смысле. В жизни человека наличия обоих видов признаков избежать невозможно, поскольку в ней исчерпанность конструктивных возможностей какого-то стереотипа явление естественное и закономерное. При этом любой человек в течение жизни производя работу, направленную на смену своих стереотипов, обязательно обнаруживает, что одновременно с возможностью смены одних из них, в отношении других успех недостижим. Есть что-то, чего он в себе он изменить не может, а, следовательно, остаётся не в состоянии устранить и следствия того, чего не может изменить. Безболезненное принятие этого факта требует наличия определённого состояния, достижение которого для большинства из нас - труд всей жизни.

В принципе, все признаки исчерпанности конструктивных возможностей стереотипа столь очевидны и столь свойственны человеческой натуре, что нет необходимости в каких-то скрупулёзных изысканиях, направленных на их обнаружение. Я остановлюсь на рассмотрении внешних признаков. Их два и они предшествуют появлению многочисленных внутренних признаков.

Первый признак - неизбежная повторяемость одинаковых не разрешающихся ситуаций.

Все эти ситуации имеют весьма сходную (если не абсолютно идентичную) канву. Они объединены одним и тем же чувством. Имеют склонность неизбежно повторяться и неизбежно заканчиваться одним и тем же результатом: каждый раз остаётся чувство глубокой неудовлетворённости. Этот феномен очень скоро становится настолько очевидным для заинтересованного лица, что уже первый повтор (а последующие и тем более), как правило, порождает в нём вопросы о причинах его возникновения, с последующим - что делать?

Для динамики развития этого признака характерно постепенное сокращение промежутка между повторениями, вплоть до возможности образования одной сплошной непрерывно повторяющейся неразрешённой ситуации. чувственный эго стереотип психологический

Второй признак - избыточные реакции.

Переживаемое человеком в повторяющихся ситуациях создаёт предпосылки для неизбежного возникновения избыточной реакции. И она возникает, но возникает отсроченно: не в условиях повторяющейся ситуации её спровоцировавшей, а в какой-то из других, значительно менее актуальных, повседневных ситуаций. Манифестация избыточной реакции и её дальнейшая динамика не проходят незамеченными, как для того, в ком она возникла, так и для окружающих.

На первый взгляд, избыточные реакции возникают как ответ на какой-то внешний раздражитель. Но сразу же отмечается, что, в отличии от приемлемых, естественно объясняемых ответных проявлений, эти ответы чрезмерны, избыточны в ту или иную сторону, и потому ни качественно, ни количественно не соответствуют ситуации, в которой возникли. Будет ли это бурная эмоциональная реакция, суетливость и т.д., или, наоборот, замедленность, невыразительность каких-то проявлений, - общим для всех избыточных реакций будет их несоразмерность, несоответствие ситуации, в которой они возникли. Данная ситуация - лишь естественная возможность для начала избыточной ситуации, а далее избыточная реакция развивается по своему сценарию.

Любая избыточная реакция - это своеобразная реализация назревшей потребности в осознании наличия проблемы. Проблемы, к которой ситуация, породившая избыточную реакцию, имеет лишь косвенное отношение: в этой ситуации имеют возможность проявиться ментальные, эмоциональные и телесные реакции, соответствующие данной проблеме. Избыточная реакция всегда указывает на наличие проблемы, которая созрела для разрешения. Владельцу данной проблемы остаётся лишь приложить для этого определённые усилия.

Избыточные реакции неоднозначны по структуре своего проявления, и в зависимости от преобладающего в них компонента могут быть разделены на эмоциональные, вербальные и телесные. Деление это условно и сделано лишь для того, чтобы обратить внимание на то, что в ходе избыточной реакции, тот или иной компонент, как правило, имеет в ней преобладающий характер.

Для дальнейшей динамики развития появившейся избыточной реакции характерно наращивание интенсивности её проявлений, и постепенное увеличение числа ситуаций, в которых она будет возникать. Поэтому не сложно представить каких размеров может достичь интенсивность и частота проявлений избыточной реакции, если для человека дискомфорт, связанный с неразрешимостью какой-то его проблемы - состояние частое и имеет стремление к постоянно переживаемому. В этом случае его жизнь - это цепочка избыточных реакций, возникающих при наличии любого раздражителя.

Повторяющиеся ситуации и избыточные реакции сопутствуют друг другу. За очередным воспроизведением какой-то привычной не разрешающейся ситуации, следует привычная избыточная реакция. Она возникает уже в другой ситуации и для её развития подойдёт любой повод. Кому, например, не знакома ситуация создания кем-то «боксёрской груши» из своих родных и близких; «груши», о которую можно как-то разрядиться каждый раз после дискомфортного общения вне дома.

Повторяющиеся ситуации и избыточные реакции имеют тенденцию к совместной динамике. Они постепенно нарастают, как качественно - делаясь всё более очевидными, так и количественно - проявляясь во всё большем числе жизненных ситуаций индивида. Однако их кажущаяся разобщённость в большинстве случаев всё же сохраняется, и оба признака, сопутствуя друг другу, проявляются поочерёдно. С какого-то момента, зафиксировавшись на достигнутом, они могут уже сами по себе представлять определённый поведенческий стереотип. Но естественно, что этот стереотип не имеет конструктивных возможностей, так как сформировался на основе не конструктивных проявлений, возникших как следствие исчерпанности конструктивных возможностей другого стереотипа.

Можно провести параллель между энергетическими процессами, происходящими в СКО и динамикой проявления признаков исчерпанности конструктивных возможностей какого-то стереотипа:

энергетически мощная СКО способствует возникновению не разрешающейся ситуации;

по ходу течения такой ситуации происходит энергетическое переполнение СКО;

спустя какое-то время переполненная СКО преодолевает сознательную установку «держать себя в руках» и запускает избыточную реакцию, которая способствует выбросу энергии, что приводит к снижению энергетической мощи СКО;

после того, как «пар выпущен», следует период затишья, за время которого СКО вновь увеличит свою энергетическую мощь и поспособствует новому повторению не разрешающейся ситуации;

она вызовет энергетическое переполнение СКО и т.д.

Практически весьма сложно точно сказать как долго тот или иной человек, имея раздельное проявление признаков исчерпанности конструктивных возможностей стереотипа, может жить, ничего кардинально не меняя. Жизнь показывает, что человек может оставаться в этом статусе длительное время. Реальное разрешение этой ситуации происходит, как итог специфического труда. Я не могу утверждать, что запустить и направить этот труд - удел лишь специалистов, поскольку жизнь демонстрирует множество случаев его самостоятельного, спонтанного течения, даже если при этом он заполняет большую протяжённость жизни человека.

Чем чаще наблюдается появление избыточных реакций, и чем выраженнее они, тем больше оснований видеть за ними невозможность человеком конструктивно разрешить какую-то ситуацию. При этом возможно, что со временем такая избыточность в каких-то проявлениях человека стала столь привычной для окружающих, что воспринимается ими как черта его характера. Тоже самое может произойти и в отношении какой-либо повторяющейся ситуацией: определённые особенности личности могут способствовать тому, что повторяющаяся ситуация становится некой «визитной карточкой» человека, неотъемлемой чертой его характера. В определённом смысле это будет уже не повторяющаяся ситуация, а часть образа жизни человека. Избыточные реакции появляются и в этом случае и будут иметь закономерно специфичный характер.

В практике можно видеть вариант одновременного проявления обоих признаков: непрерывная цепочка повторяющихся ситуаций, содержащих в себе избыточные реакции. Специфичность результата в этом случае, побуждает описать возможную динамику такого развития:

увеличение количества повторяющихся ситуаций соответствует такому же увеличению количества ситуаций, в которых будут видны избыточные реакции;

за короткий период временной разрыв между ними всё более сокращается и, в конце концов, оба признака проявляются одновременно;

в дальнейшем они уже неразлучны, поскольку определённые личностные закладки приводят не только к их совместному проявлению, но и к объединению их в постоянный тандем;

одним из итогов функционирования этого тандема будет клиническая картина невроза.

В практическом смысле важно понимание того, что увеличение количества повторяющихся однотипных, не разрешённых жизненных ситуаций и, соответственно, увеличение ситуаций, в которых явно видны избыточные реакции, соответствуют разрастанию СКО до такой степени, достигнув которой, она уже не может не разрешиться. Это позволяет по достоинству оценить известную психологическую закономерность: человек видит (осознаёт) ту свою проблему, которая готова к разрешению. Она готова разрешиться при соблюдения одного условия: необходимо предоставить соответствующей СКО возможность полностью проявить своё содержание. После этого СКО преобразуется во что-то функционально другое. Как следствие, исчезнет главная поддержка функционирования стереотипа, исчерпавшего свои конструктивный потенциал. А затем станет возможным провести его (этого стереотипа) замену.

Появление признаков исчерпанности конструктивных возможностей стереотипа соответствует моменту с которого можно начинать активную работу с целью разрешения соответствующей СКО. В этой работе важно обойтись без спешки и стремления к крайностям. Поэтому, ориентируясь на признаки, как на сигнал к началу работы с собой, есть смысл принять во внимание, что, во-первых, до полного разрешения придётся осознать меру собственного участия в этом процессе. А, во-вторых, возможно, осознается личностный нюанс, который устранить в себе не дано и необходимо, признав данный факт, принять его наличие как непременное условие для получения предназначенного опыта.

Так как описанные признаки отследить довольно несложно, то одних такое открытие может стимулировать к более тщательному сокрытию происходящих в нём процессов, например, путем активирования работы вытеснения (усиление самоконтроля) с одновременным формированием новых, в данном случае маскировочных, вариантов поведения. Для других будет открытием, что лёгкость обнаружения этих признаков позволяет использовать их в самостоятельной работе с собой. И тогда, например, те же самые повторяющиеся ситуации могут проходить уже вполне осознанно, в рамках сознаваемых провокаций (см. ниже), что позволяет использовать конструктивный потенциал этих ситуаций для нужд собственного развития.

2.5 Психогенные мышечные образования

Как уже отмечалось, переживание любого чувства сопровождается того или иного рода мышечной активностью. Так как полностью проявить чувство не удаётся, то эта активность остаётся незавершённой. Легко обнаруживаемые признаки этой незавершённости удобно разделить на три группы:

а) мышечные маски;

б) депо застойной мышечной энергии;

в) мышечные «пусковые кнопки».

а) Мышечные маски.

То, что мышцы тела, формируя индивидуальный для каждого человека мышечный рисунок, отображают характер его личности - очевидный факт. В то же время, мы имеем множество случаев сходства мышечных образований у разных людей. Это даёт нам основание предположить что психологические состояния, приведшие к формированию этих мышечных образований, тоже сходны. К таким мышечным образованиям, формирующимся у разных людей при переживании ими сходных чувств, относятся мышечные маски. Они создаются мимической мускулатурой. Так как речь идёт об образованиях, созданных мимической мускулатурой, но живущих в непрерывном взаимодействии с остальными мышцами тела, то, «прочитав» мышечную маску, мы можем найти подтверждение своему открытию и в других мышечных образованиях тела.

Мышечные маски - радости и горя, беспечности и озабоченности, страха и доверия, тоски, печали, уныния и счастья, боли и т.д. и т.п. Перечень может быть достаточно большим. Они участвуют в жизни своих хозяев, появляясь и исчезая, видоизменяясь и трансформируясь, или оставаясь практически неизменными.

Мышечная маска может формироваться очень быстро, как бы одномоментно, что наблюдается в результате массивного переживания. Так, например, состояние, возникшее вследствие утраты кого-то близкого, в кратчайший срок запечатлевается мышечной маской горя на лице человека пережившего эту трагедию.

Наряду с возможностью быстрого формирования мышечной маски, возможен и процесс её образования растянутый во времени. Такой вариант сопутствует как неосознаваемому, так и сознательному формированию соответствующей мышечной маски.

В случае неосознаваемого формирования, создавшаяся мышечная маска будет поддерживать присутствие в человеке чувства благодаря повторному переживанию которого она появилась. Этот вариант лишён какой-либо искусственности и потому прост, бесхитростен и не осложнён какими-либо личностными изысками.

В случае сознательного формирования человек может сам создавать желаемую мышечную маску, как результат сознательных многократных повторений какого-то психологического состояния. При этом естественно подразумевается, что созданная маска будет находится в полном подчинении у её создателя и появляться будет лишь тогда, когда он сочтёт это необходимым. Но ожидая подобного результата, человек недооценивает природные задатки собственного тела и потому упускает из виду возможность развития другого сценария: с какого-то момента мышечный мимический образ, сознательно созданный им, становится ведущим, постоянно присутствующим на лице создателя без учёта его желания на это. Изначально искусственная, она и будет оставаться таковой со всеми вытекающими из этого следствиями.

Мышечная маска, созданная при сознательном участии человека, имеет задачей скрыть от окружающих его истинное состояние. Потому такая маска формируется поверх другой мышечной маски, появившейся ранее, как результат не разрешившегося переживания. Мышечная маска, спрятанная таким образом, не исчезает и появляется на лице хозяина при определённых условиях, часто не ожидаемых её владельцем. Это привносит определённые нюансы в его жизнь.

Надо отметить, что сознательная смена мышечной маски может происходить и по другому сценарию. Человек имеет возможность самостоятельно разрешать какое-то своё психологическое состояние, и он может осознанно направить свои усилия на использование этой возможности. Нередко полного разрешения ему достичь не удаётся. Однако проделываемая работа приведёт к тому, что интенсивность проявлений имеющейся мышечной маски будет снижаться и на этом фоне начнётся формирование другой мышечной маски, соответствующей внутренним переменам. Когда-то снижение выраженности первой из них достигнет уровня после которого она будет полностью прикрыта новым мышечным образованием. И оно не будет носить черт искусственности, или они будут минимальными. Общение с личностью, осуществившей таким образом разрешение своего психологического состояния, порождает ощущение уместности в данный период именно такого, неполного завершения.