Опыт эмпирической психотерапии

6. В стремлении объяснить то, что происходит в психике человека создано много теорий. Но при этом умопостроения, касающиеся толкований о внутреннем мире человека напрямую зависят от того, насколько продвинулся человек в самопознании. Ведь всякое суждение о каких-либо качествах других людей - есть собственные проекции говорящего, и чем меньше он познал себя, тем меньше истины в его суждениях о других. И чем дальше теоретические рассуждения о человеческом «я» отстоят от того, чем оно в действительно является, тем выраженнее стремление держаться за них, как за единственно верные и спасительно правильные. В тех случаях, когда в ком-то очевидна чрезмерная приверженность к теориям, классификациям, методикам и диагнозам, мы знаем, что это результат влияния страха познания себя. Именно он стимулирует к цеплянию за методики и к навешиванию диагностических ярлыков.

В своё время А. Маслоу, не без веских оснований, сказал, что основная причина, по которой люди не достигают самоактуализации - страх познания себя. Сегодня мы можем сделать следующий шаг и добавить, что индивидуальные особенности проявлений этой причины в каждом человеке сообразны с задачей «движения» предназначенной ему. И когда, как предсказывают, в активное «движение», при котором очевидно проявляется заинтересованность трансперсональных пространств, будет вовлечено больше людей, мы увидим, что страх познания себя - лишь инструмент. Инструмент, позволяющий отмерять каждому своё в проживаемой им жизни. Это открытие добавит нам оснований для того, чтобы принимать свой опыт как неизбежно необходимый, с благодарностью и смирением.

Понимание несоответствия представлений о психической норме жизненным реалиям, способствовало появлению в психологической литературе мыслей, подобных высказанным А. Маслоу:

Становится всё более и более ясно - то, что мы в психологии называем “нормой”, на самом деле является психопатологией серости, настолько лишённой драматизма и настолько широко распространённой, что мы даже, как правило, не замечаем её. (80, стр. 41).

«Самореализующиеся люди (те из них, кто достиг высокого уровня развития, зрелости, здоровья) могут столь многому научить нас, что иногда они кажутся какой-то другой породой человеческих существ. Но ввиду того, что изучение высших взлётов человеческой природы и пределов человеческих возможностей и устремлений является совершенно новым делом, оно представляет собой сложную и трудоёмкую задачу. В моём случае оно сопровождалось постоянным разрушением излюбленных аксиом, постоянным преодолением мнимых парадоксов и противоречий, решением загадок и время от времени опровержением давно устоявшихся, не вызывавших сомнения и, казалось бы, неопровержимых законов психологии. Зачастую и вовсе обнаруживалось, что речь идёт не о законах, а всего лишь о правилах пребывания в состоянии вялой и хронической психопатологии и страха, недоразвитости и незрелости, которых мы не замечаем, потому что большинство окружающих нас людей поражены той же самой болезнью». (80, стр. 103).

7. С точки зрения психологии, развитие компенсаторных возможностей «я» - это есть косметический ремонт. А вот разрешение глубинных психологических проблем - это ремонт капитальный. С этой точки зрения эмпирические подходы в психотерапевтической практике - это капитальный ремонт, все остальные подходы - косметический.

В человеческой психике изначально есть ресурсы, позволяющие кардинально изменить его психологическое состояние. Без использования этих ресурсов любые психологические изменения, которых, так или иначе, удастся добиться - будут косметическими. Немало косметических подходов, бесспорно, дают положительный результат. Но, будучи временным (в том смысле, что не устранённая причина когда-то проявится, пусть и иным образом) такой результат, будет лишь очередным в цепи себе подобных. Косметические подходы в психотерапии по сути своей уподобляются деятельности ремонтников железнодорожной станции, которые, манипулируя стрелками, исключают из эксплуатации пути, пришедшие в негодность, и ничего не предпринимают для замены изношенных путей. Лишь исключая из работы проблемные пути, они шаг за шагом всё более ограничивают маневровые возможности станции. И как бы велика она ни была, нарастающее количество заброшенных, не используемых путей будет проявляться нарастающим количеством проблем.

Психологические компенсаторные возможности «я», при всей их повседневной целесообразности, в не малой мере направлены на создание препятствий проявлениям истинного «Я». Но без этих проявлений человек не может быть целостным. Поэтому сознательное развитие и совершенствование психологических компенсаторных проявлений, подавляющих проявления истинного «Я», подводит человека к той психологической «норме», встреча с которой невольно порождает вопрос: а не лучше ли ненормальность, чем такая норма.

Мы имеем, хотя и в очень небольшом количестве, примеры жизни людей, вообще не нуждавшихся в компенсаторных психологических проявлениях. Подавляющее же число людей без них обойтись не могут. Какая-то часть их формируется человеком самостоятельно, а какая-то будет являться итогом совместной работы с психотерапевтом. В последнем случае важно помнить, что, развитие каких-то психологических компенсаторных механизмов одновременно совершенствует способность эго/«я» противостоять естественному развитию личности. Поэтому принятие решения о формировании каких-либо психологических компенсаторных проявлений - всегда компромисс. В связи с этим актуальным является формирование такого баланса психотерапевтической помощи, при котором тактика психотерапевта базируется, с одной стороны, на понимании временной неизбежности-необходимости компенсаторных проявлений, а с другой - на знании их истинного предназначения. Такой баланс позволяет отделить компенсаторные психологические образования, которые данному периоду «движения» конкретного человека не нужны, от тех, которые ему ещё необходимы.

4. Практика

4.1 Сопровождение пациента в эмпирической психотерапии

Содержание взаимоотношения психотерапевта и его подопечного в ходе эмпирической психотерапии определяется тем, что в ней психотерапевт выступает в роли сопровождающего. Он имеет определённые знания и опыт прохождения собственных эмпирических процессов; он может предвидеть сложные моменты предстоящей работы, но в любом случае остаётся лишь сопровождающим, что позволяет ему осуществлять экологичное участие в курсе эмпирической психотерапии. Роль сопровождающего позволяет психотерапевту естественно воспринимать всё то, что будет вскрываться в психике пациента в ходе практики. Поэтому в эмпирической психотерапии в полной мере может реализоваться форма участия психотерапевта, соответствующая смыслу любой терапии: «служить, поклоняться, исцелять» (173, том 2, стр. 621), - или смыслу «...изначального значения слова терапевт: ведущий, сопровождающий» (29).

В любом виде психотерапии определённые нюансы в сопровождение пациента вносят причина, побудившая его обратиться за помощью к психотерапевту и особенности методик, используемых в курсе психотерапии.

В зависимости от причины, побудившей обратиться за помощь к психотерапевту, пациентов можно разделить на три группы. Первую группу составляют те из них, кто испытывают потребность в кратковременном сотрудничестве с психотерапевтом. В этих случаях их потребность в помощи объясняется тем, что они встретились с психологической проблемой, решение которой одними собственными усилиями не возможно. Надо иметь в виду, что они проявили опредёлённое мужество, для того, чтобы это признать. Теперь они готовы услышать слово помощи и принять саму помощь. Вот как писал об этом К.Г. Юнг: «...Необходимо ясно осознать: имеются проблемы, которые просто невозможно решить собственными средствами. Такое признание имеет достоинство честности, истинности и действительности, а потому закладывает основание для компенсаторной реакции коллективного бессознательного. Иначе говоря, появляется способность услышать мысль, готовую прийти на помощь, воспринять то, чему ранее не дано было выразиться в слове» (149, стр. 111). Для лиц, отнесённых в эту группу, лекарственная терапия или вообще не нужна, или необходима в очень скромных пределах. К слову замечу, что нетрудно представить в каком положении оказывается психотерапевт, уповающий преимущественно на лекарства, в случае отказа его подопечного их принимать. Ведь в этой ситуации исход уже явно определяется качеством имеющегося у специалиста опыта разрешения своих личных проблем. Такой опыт личной работы без фармацевтической поддержки позволяет ему использовать лекарства только как вспомогательный инструмент, и не зависеть от их участия в процессе психотерапии. Он может использовать подходы, не требующие медикаментозной поддержки. Отсутствие такого опыта превращает фармакотерапию в руках врача в некий щит. Щит, не только прикрывающий пациента от наступления симптомов, но одновременно и не позволяющий врачу увидеть то, что происходит в его подопечном. В этом случае врач без такого щита - беспомощен, со всем вытекающими из этого последствиями.

Вторую группу составляют те, кто нуждаются в периодических курсах психотерапии. Чаще всего это пациенты, страдающие неврозами, психопатиями, пограничными психическими расстройствами, расстройствами, связанными со злоупотреблением алкоголем или психоактивными веществами, а также имеющие какие-то психосоматические расстройства;

И, наконец, третья группа - это пациенты, нуждающиеся в психотерапии в течение длительных периодов своей жизни, а, возможно, и на всём её протяжении. Речь идёт о людях, страдающих душевными заболеваниями.

В психотерапевтической практике, использующей директивные методы, о сопровождении речь не идёт. В эмпирической психотерапии сопровождение - залог экологичности взаимодействия психотерапевта и его подопечного. Оно естественно реализуется благодаря специфическим особенностям эмпирической психотерапии:

1. Эмпирическая психотерапия использует методики, в которых присутствие какой-либо директивности не допустимо, поскольку она препятствует глубоким эмпирическим процессам.

2. Эмпирическая психотерапия позволяет эффективно реализовать принцип краткосрочной психотерапии. Под этим подразумевается не только возможность разрешения каких-то психологических сложностей в течение относительно краткого эмпирического курса, но и дальнейшее продолжение психотерапевтической практики, в виде последующих коротких курсов, проводимых по мере необходимости. При этом в основу эмпирической психотерапии заложено то, что очередное обращение пациента к тому же психотерапевту зиждется не на зависимости пациента от него, а является потребностью первого в продолжении своего «движения» рядом с данным специалистом.

3. Курсы эмпирической психотерапии имеют выраженное пролонгированное последействие. В ходе него не только закрепляется достигнутое в практике и происходит осознание отработанного материала, но и осознанно формируется запрос на следующий шаг.

4. Эмпирическая психотерапия даёт человеку такой опыт изменения себя, что в течение одного её курса он уже может быть сориентирован на дальнейшее возможное самостоятельное разрешение своих проблем работу.

Ниже я представил те аспекты сопровождения пациента, которые в начальном курсе эмпирической психотерапии являются наиболее значимыми.

1. Осуществляя сопровождение пациента в эмпирической психотерапии необходимо иметь в виду, что изначально он, очень вероятно, не подразумевает собственного активного участия в процессе психотерапии. И в этом случае его направленность на взаимодействие с психотерапевтом содержит, как ключевые моменты, следующие позиции:

придти к благополучному (самодостаточному) состоянию как можно быстрее, желательно даже за один приём;

получить от первого курса эмпирической практики как можно больше, желательно столько, чтобы хватило на всю жизнь;

и, наконец, чтобы всё, выше перечисленное, стоило ему как можно меньших усилий и каких-либо других затрат.

Из всего перечисленного рациональное зерно заложено в желании более не обращаться за сторонней помощью. При этом смысл, вкладываемый в него человеком, далеко не сразу будет соответствовать его возможностям. Эмпирическая психотерапия помогает ему осознать это, и постепенно приблизиться к желаемому. То есть она позволяет не только помочь человеку сегодня, но и научить его помогать самому себе в дальнейшем.

Исходные установки человека, обратившегося к эмпирической практике, накладывают свой отпечаток как на его участие в совместной деятельности с психотерапевтом, так и на динамику его личностных изменений. Часто он начинает проходить эмпирические процессы в состоянии недоверия к себе, и потому демонстрирует готовность всё переложить на сопровождающего: сделай за меня! Затем, получив опыт первого разрешения своей психологической проблемы, он впадает в иллюзию того, что можно в себе всё исправить, и дальнейшую жизнь прожить без проблем. А затем, изжив эту иллюзию, открывает, что всё происходящее с ним самоценно само по себе. Приходит понимание того, что смысл жизни заключён в получении определённого опыта. И человек начинает учиться видеть проблемы Жизни, как динамичные проявления движения к истинному «Я».

2. Эмпирическая психотерапия подразумевает сведение к минимуму сторонних влияний на содержание процесса. При этом естественно и понимание того, что свести их полностью на нет просто невозможно. Привносимый извне контекст, как не преднамеренное вмешательство в процесс, всегда присутствует, хотя бы в виде личностного статуса самого ведущего.

Примеров экологичного проведения эмпирической практики, которые любой практикующий в эмпирических техниках может взять для себя как образец, множество. Так знаменитые элевсинские мистерии, шаманские обряды, методы йоги, дзен-буддизма, суфизма и т.д. являются ярким примером конгруэнтного использования контекста - окружающей обстановки, словесной информации, статуса ведущих, - в эмпирическом процессе.

В эмпирической психотерапии с максимальной глубиной эмпиричности сознательные попытки задавать какой-либо контекст - недопустимы, а помощь, например, работа с телом, осуществляется только по мере необходимости в этом. В случаях использования процессов с меньшей эмпиричностью контекст конкретного процесса или целого курса задаётся следующими отдельными информационно насыщенными компонентам и их комбинациями:

личностный статус ведущего (то, что он может иметь широчайший диапазон характеристик - закономерно);

обстановка, в которой реализуется практика;

возможно вербальное задание контекста, как непосредственно, соответствующей темой разговора, так и опосредованное, через сказки, легенды, притчи и истории; в любом случае, качество контекста определяет не то, что говорится, а то, зачем говорится или, выражаясь конкретнее, - то, чего действительно хочет ведущий;

имеется возможность задания контекста в групповом курсе, используя статус самих занимающихся: подбор определённых пар или малых групп для совместной практической работы;

и, наконец, возможно целенаправленное обучение человека умению задавать контекст процесса самому себе.

3. Общая стратегия первого курса эмпирической психотерапии формируется исходя из того, что необходимо провести подопечного через следующие фазы:

а) формирование доверия. Осуществляется, начиная с формирования доверия к содержанию эмпирической практики; затем сама эмпирическая практика выводит человека на формирование доверия к тому, что происходит с ним в его повседневной жизни;

б) переход в состояние - ответственность;

в) прохождение этапов изменения стереотипа, исчерпавшего свои конструктивные возможности.

При этом подразумевается, что ведущий способен отличать завершившиеся эмпирические процессы от незавершённых. Наиболее очевидные признаки последних таковы:

жалобы на соматическое неблагополучие; чаще всего они свидетельствуют о не полностью проработанном блоке, но, особенно в случаях работы с лицами страдающими неврозом, это может быть свидетельством неполного разрешения какого-то образования бессознательного;

эмоциональное неблагополучие, выявляемое после очередной практики;

воспалённые глаза;

неконструктивная вербализация полученного опыта или отказ от неё в сочетании с каким-то из выше перечисленных признаков; в этом случае надо иметь в виду, что так как изменения, начавшиеся в практическом занятии, продолжаются и вне его, то дальнейший разговор о содержании практики может стать возможным спустя какой-то промежуток времени.

Во всех перечисленных случаях сначала надо попытаться объяснить подопечному происходящее. И предоставить ему самостоятельный выбор дальнейших действий из имеющихся вариантов:

продолжать практику здесь и сейчас;

перенести дальнейшую совместную работу с психотерапевтом на то время, когда к этому будет готовность;

проводить дальнейшую работу самостоятельно.

4. Начальный курс эмпирической психотерапии наглядно показывает зависимость формы вербализации пациентом опыта, полученного им в ходе процесса, от качества этого опыта. Многословная, красочная вербализация соответствует действительно открываемому пациентом, но присуща началу инфляции эго. Естественный после первых эмпирических процессов, в последующем такой стиль вербализации больше будет свидетельствовать о манифестации определённой личной сложности. Обычно дальнейшее продолжение эмпирической психотерапии приводит к тому, что изложение пациентом полученного опыта становится компактными. А затем когда-то возникает естественное ощущение незначительности слов и желание провести какое-то время после практики в молчании.

4.2 Техника разрешения мышечных «блоков»

Существует множество методик отработки мышечных «блоков», выявленных в ходе эмпирической практики. Различие применяемых для этого методов определяется направленностью конкретной практики и личным опытом практикующих. Поэтому обращаю внимание читателя на то, что представленные ниже исходные предпосылки работы с «блоками», и техника отработки «блоков» являются отражением моего подхода к решению данной задачи.

Итак, исходные предпосылки:

При использовании техник с большой степенью эмпиричности отработка «блоков» обязательна в течение всего курса;

При использовании таких методик, как «ребёфинг» и «вайвейшн», необходимо помнить, что и в них первыми в теле проявляются именно «блоки», как наиболее грубые образования, являющиеся предболезненным формированием или уже частью симптомокомплекса какой-то болезни. Поэтому, у практикующих впервые, я отрабатываю «блоки» в ходе первого и второго процессов. В последующих занятиях подопечный обучается работать напрямую с проявляющимся чувством, и учиться воспринимать телесные проявления как часть процесса разрешения-проявления какого-то психического образования.

Отработку каждого «блока» я рекомендую проводить, как минимум, два раза, но при необходимости повторив её столько раз, сколько это будет нужно.

В практике работы с детьми и младшими подростками отработка «блоков» обязательна на протяжении всего курса.

Ниже представлена техника, которую я использую в эмпирической психотерапии. При этом естественно, что изложенное не охватывает всех возможных случаев, в которых необходима работа с телом непосредственно в процессе.

Пошагово техника отработки «блока» выглядят так:

1. Определяется локализация и форма мышечного «блока». По форме «блоки» бывают

разлитые, диффузные - охватывающие мышцу или группу мышц;

точечные, локализованные, часто расположенные в местах прохождения нервных стволов через костные структуры или в области крепления мышц к костным образованиям.

2. Подопечный делает глубокий вдох и задерживает дыхание.

3. Не выдыхая, он производит максимально возможное напряжение мышц, в которых выявлен блок».

4. Ведущий воздействует на мышцы, усиливая мышечное напряжение в них, и при этом вслух считает до семи.

5. При счёте - семь, внешние воздействия прекращаются, подопечный производит одномоментное расслабление мышц и делает плавный, медленный выдох.

6. Повторить столько раз, сколько будет необходимо, помня при этом о важности точной локализации «блока».

7. Прежде чем отрабатывать «блоки», необходимо узнать у подопечного, нет ли на его теле участков, на которые воздействовать с силой, по каким-то причинам, нельзя!

Показателем того, что «блок» отработан, является, отмечаемое человеком чувство облегчения. При этом возможны эмоциональные проявления, и, нередко, ощущение разливающегося тепла в месте локализации «блока».

В случаях точечной локализации «блока», воздействие из вне производится локально, именно в эту точку.

Практика показывает, что использование, для проработки «блоков», воздействия массажом на активные точки может быть эффективно лишь в случаях локализации «блока», совпадающей с расположением какой-то биологически активной точки.

Не лишним будет ещё раз напомнить, что эффективность зависит от точности, с какой определена задействованная в «блоке» мышца (группа мышц), и от того, насколько правильно подобрано движение, приводящее к напряжению именно этой мышцы (группы мышц).

Кроме общих есть и специфические особенности в работе с «блоками», зависящие от их месторасположения.

1. При работе с «блоками», проявившимися в мышцах головы, целесообразно проработать все её мышцы, независимо от локализации «блока». Лучше начать с мышц затылочной области, затем отработать мышцы верхней части головы, далее мышцы лба, и закончить отработкой височных мышц. Только после этого, в случае необходимости, можно работать непосредственно с местом локализации «блока».

2. «Блоки» в мышцах переднего и боковых отделов шеи, в мышцах трахеи и бронхов отрабатываются с использованием полотенца, шарфа и т.п., так как непосредственные воздействия - давление - на переднюю и боковую области шеи опасны! В этих случаях подопечный держит в руках вблизи горла полотенце и, задержав дыхание на вдохе, максимально возможно растягивает его под счёт ведущего.

Необходимо помнить, что «блоки» в мышцах дыхательных путей проявляются в виде затруднения дыхания, кашля, и т.п. Подобные состояния, по понятным причинам, можно заранее ожидать у лиц, склонных к астматическим проявлениям. Правильно проведённая отработка «блока» в мышцах дыхательных путей, сразу снимает «приступ». Уточню, что разговор идёт о лицах имеющих склонность к воспалительным процессам дыхательных путей с астматическим компонентом или о тех, природа астматического состояния которых, в той или иной мере очевидно психогенная. Я делаю это уточнение потому, что в моей практике встречались именно такие люди и не было лиц, страдающих наследственно обусловленной бронхиальной астмой.

3. «Блоки» в сердце можно отрабатывать так же, как «блоки» в дыхательных путях, но держа полотенце на уровне груди. В момент отработки «блока» подопечным ведущий может создавать давление на грудную клетку в месте проекции на неё «сердечной боли».

Другой способ отработки этих «блоков» заключается в том, что клиент сжимает пальцы в кулаки, сгибает руки в локтях и на задержанном вдохе сдавливает ими грудную клетку с боков. Одновременно ведущий может создать давление на грудную клетку, в место проекции на неё «сердечной боли».

4. «Блоки» в мышцах рук, ног, грудной клетки и спины отрабатываются по уже описанной, основной схеме.

5. «Блоки» в суставах снимаются при движении в конкретном суставе в ту сторону, при движении в которую в нём возникает боль, с одновременным созданием внешнего сопротивления этому движению.

6. «Блоки» в мышцах спины отрабатываются по общей схеме.

7. «Блоки» в органах брюшной полости отрабатываются при напряжении мышц живота, с одновременным воздействием со стороны - сопротивлением этому напряжению, оказываемым в зоне проекции «блока» на поверхность живота. Нередки случаи, когда такое сопротивление необходимо оказывать на всю поверхность живота.

Общее замечание: «блоки» отрабатываются в ходе эмпирического процесса и при необходимости в течение суток после него. Об этом следует информировать занимающегося, сделав акцент на том, что в этот период, при необходимости, он может отрабатывать «блок» самостоятельно.

4.3 Индикаторы

По мере того, как пациент приближается к эмпирическому процессу после которого начнутся личностные изменения, в его процессах на первом плане оказываются проявления, которые препятствуют увеличению глубины эмпиричности этих процессов. Я назвал такие проявления индикаторами.

Индикаторы сигнализируют, во-первых, о том, что приближается разрешение какого-то образования бессознательного. Следствием этого разрешения будут определённые личностные перемены, в частности, изменение какого-то стереотипа. Поэтому второе, о чём сигнализируют индикаторы, - это то, что сопротивление возможным личностным изменениям достигает максимума. Это сопротивление держится на энергии страха перемен, поскольку именно он придаёт избыточность процессу сохранения стереотипов в неизменном виде.

Индикаторы в процессах - это аналоги избыточных реакций в повседневной жизни (смотри раздел «Признаки исчерпанности конструктивных возможностей психологического стереотипа»). Они сразу обращают на себя внимание ведущего курс, и для него являются сигналом к активизации процесса - сигналом к увеличению глубины эмпиричности процесса. А для пациента они, как правило, становятся очевидными при их повторении (повторяющиеся ситуации) в разных процессах. Ведущий, предлагая пациенту активизировать процесс, мотивирует это необходимостью сознательного преодоления возникшего препятствия - сопротивления переменам. Однако, очень возможно, что пациент не пойдёт на предложенную ведущим интенсификацию процесса. И продолжит проходить процессы с той глубиной эмпиричности, которую избрал для себя, как наиболее оптимальную. Все эти процессы будут неэффективными, и в них будут присутствовать одни и те же индикаторы. Постепенно пациент поймёт, что происходящее с ним в процессах - это сопротивление процессу. И теперь он услышит слова ведущего о том, что страх перемен присущ каждому человеку, что именно этот страх создаёт препятствия процессу, и что единственный способ преодолеть страх перемен - это сознательно содействовать увеличению интенсивности процесса. Признание пациентом последнего факта способствует принятию конструктивного решения: продолжение практики с увеличением глубины эмпиричности процессов.

Ниже представлены индикаторы, наиболее часто встречающиеся в эмпирической практике.

Не хочется работать. Рациональные причины отказа имеют соматическую и психологическую почву. Первая представлена соматическим дискомфортом той или иной степени выраженности, возникающим в ходе процесса. Чаще всего он соответствует таковому и в обычной жизни занимающегося. Например, страдающий от головокружения в жизни и во время практического занятия будет его испытывать, а имеющий склонность к астматическим состояниям и здесь о них вспомнит. Вторая - соответственно представлена психологическим дискомфортом. Чаще всего он связан с переживанием страха. Однако при изложении причин отказа продолжить работу подопечный говорит обо всём что угодно, но не о страхе. Как уже отмечалось, преодоление возникшего сопротивления возможно лишь в ходе ещё более активной работы. То есть необходимо идти навстречу возникшим препятствиям. Истинная причина их возникновения исчезнет, как только будут созданы условия для максимального самовыражения всех её компонентов - соматического и психологического. Одновременно с исчезновением причины исчезнут соматический и психологический дискомфорт. Это необходимо объяснить подопечному.

Хочется спать. Работа прекращается, так как процесс просто переходит в сон.

Всё раздражает. Выражается искреннее раздражение по отношению к чему-то из того, что сопровождает практическое занятие, и/или к кому-то кто в нём участвует. Другой вариант, более завуалированный, проявляется в пристальном внимании занимающегося за поведением ведущего с целью обнаружить в нём какие-либо неблаговидные нюансы. Обнаруженный «криминал» предаётся гласности.

Постоянное удовольствие. В течении двух-трёх и более практических занятий демонстрируется однообразно выражаемое удовольствие от происходящего, при этом признаков интеграции какого-то психического материала не отмечается.

Ничего нет. В ряду следующих друг за другом занятий не обнаруживается никаких переживаний.

Одно и то же. В ряду следующих друг за другом занятий, переживания (позитивные или негативные) однообразны и как бы копируют друг друга.

Много шума из ничего. Демонстративное двигательное и речевое переживание в течении одного, двух и более занятий, не подкреплённое информацией (содержание процесса) о необходимости такого типа разрешения.

Массовик-затейник. Встречается в групповой практике и проявляется в неадекватном стремлении занимающегося помогать другим, прекратив свою собственную работу

Отказ от чьей-либо помощи. Безосновательное уклонение от чьей-либо помощи в ходе занятия. Известно, что порой есть смыл в предоставлении кому-то возможности пройти всё занятие в условиях максимальной самостоятельности. Но очевидным индикатором служит регулярный отказ от совместной работы с кем-либо в ходе курса.

Короткое практическое занятие. В ходе эмпирического курса возможно появление процесса, прошедшего значительно быстрее обычного, но повторные короткие процессы требуют внимания ведущего и практикующего к причине их появления.

Как уже говорилось, любой индикатор свидетельствует о нарастающем сопротивлении изменениям и одновременно о близкой их возможности. Поэтому адекватный ответ на появление индикатора состоит в увеличении глубины эмпиричности практических занятий. Однако, возможна и такая ситуация, когда разрешение того, что стоит за индикатором, в силу каких-то причин, не может быть реализовано в настоящий момент. В этом случае естественным будет прекращение практики на неопределённый срок, вплоть до момента, когда самим нуждающимся будет ощущаться необходимость продолжения эмпирического курса.

Всё изложенное в этом разделе имеет преимущественное отношение к такой эмпирической практике, любой участвующий в которой может самостоятельно изменять глубину эмпиричности. Проведение курсов с максимально выраженной эмпиричностью, в условиях которой отсутствует возможность уменьшать её самим занимающимся, способствует автоматическому разрешению какого-то образования бессознательного. В этих случаях, как правило, не представляется повода говорить об индикаторах.

Как уже отмечалось, индикаторы имеют свои аналоги в повседневной жизни, например, в виде избыточных реакций. Но есть среди индикаторов один, который имеет полное основание именоваться, как «универсальный индикатор». Он без изменений присутствует в любых форматах повседневной жизни. И всегда свидетельствует лишь об одном - о временном или хроническом личностном неблагополучии. Его проявления просты и не конструктивны. Они начинаются с лёгких форм, но если ответ на них не адекватен, то, разрастаясь, они, что называется «цветут пышным цветом».

Вот характерные проявления «универсального индикатора»: приступы напряжённой критики, напряжённого поиска и анализа неблаговидности в других, активного поиска виноватых в собственном неблагополучии, злословия, раздражения по поводу устройства жизни…, и т.д. вплоть до проявлений в крайних, разрушительных формах.

Для того, кто готов к познанию себя, этот индикатор является замечательным подспорьем: появляясь ещё только в лёгких вариантах, он указывает на необходимость переноса внимания на происходящее внутри и на необходимость активной осознанной внутренней работы.

4.4 Этапы смены психологического стереотипа

Предваряя разговор об этапах смены психологического стереотипа долен отметить, что с того времени, когда я впервые отследил его, многое изменилось. И хотя умение менять стереотипы остаётся актуальным, однако теперь это проходят часто абсолютно другие люди, нежели 20 лет назад. Тогда подавляющее большинство населения страны были, как отмечал психолог В.Слуцкий - люди-дети, главной чертой которых была несамостоятельность, неспособность полагаться на свои силы. Теперь преобладающий образ жизни и нынешний социум способствуют тому, чтобы переход в состояние «ответственность» у современных людей состоялся вовремя. И описанные этапы они могут проходить по-другому сценарию. Однако, немало есть и людей для которых всё остаётся по-прежнему.

Когда необходимость смены стереотипа возникнет впервые, человек ещё не знает что предстоит сделать для этого. Не сразу, но он обнаружит, что первый опыт осознанного изменения стереотипа он может получить только при какой-то помощи из вне. И лишь затем, после получения первого опыта смены стереотипа, для него становятся возможными самостоятельные воздействия, меняющие стереотип. Дело в том, что первый осознанный опыт изменения стереотипа сопряжён и с первым опытом преодоления страха перемен, а сделать это без помощи, как правило, не удаётся. В сущности, большинство психотерапевтических курсов посвящено именно оказанию такой помощи, и каждое психотерапевтическое направление имеет свои методы решения данной задачи. Но в любом случае значимый нюанс заключается в том, что, как подметил Милтон Эриксон, мы, в своих психотерапевтических процедурах, ничему новому пациента не учим, а просто помогаем ему вспомнить то, что он умел когда-то, а теперь забыл. Проводя пациента через определённые шаги, следствием которых будет смена какого-то его стереотипа, психотерапевт помогает ему восстановить имевшуюся у него когда-то способность гибко меняться в ответ на изменения окружающей среды.

В эмпирической практике создаются условия для экологичного разрешения внутреннего психологического конфликта, поддерживаемого страхом перемен. Конфликта, который становится явным при первой же попытке изменить какой-то стереотип. Разрешить этот конфликт с помощью собственных усилий человеку не удаётся в силу исходной природы этого конфликта, определяемой психическими образованиями бессознательного.

При наличии трёх составляющих эмпирическая психотерапия позволяет естественно преодолеть страх перемен и провести первую сознательную смену стереотипа:

достаточно глубокий эмпирический курс;

достаточно длительный эмпирический курс;

достаточно реальный, соответствующий поставленной задаче, контекст эмпирического курса, в рамках которого создаётся возможность последовательно сопровождать подопечного, когда он будет проходить -

а) через разрешение страха перемен, и на базе этого опыта через формирование доверия к происходящему с ним как в эмпирических процессах, так и в жизни;

б) через процессы, переводящие его из состояния - «жертва», в состояние - «ответственность»;

в) через определённые этапы, соответствующие смене стереотипа.

Потребность в достаточно глубоком и достаточно длительном курсе реализуется в ходе выбора используемой эмпирической практики. Осуществляя его, надо иметь в виду, что психотехники, в которых автоматически используется максимально возможная глубина эмпиричности, позволяют в короткий срок создать условия необходимые для проведения личностных изменений естественным для нуждающегося в них образом. В реальной же практике значительно чаще используются эмпирические техники, которые позволяют занимающемуся самому регулировать глубину эмпиричности. Этот факт приводит к необходимости гибкой корректировки длительности всего курса.

Когда эмпирические процессы приведут к разрешению комплексных образований бессознательного, то одновременно с этим будет преодолён страх перемен, и сформируется доверие к происходящему в течение курса. А затем человек имеет возможность пройти этапы смены стереотипа. Опыт, полученный в итоге, позволит ему впоследствии содействовать необходимым личным изменениям, порой даже не прибегая для этого к чьей-то помощи.

Задача перехода из состояния - «жертва», в состояние - «ответственность», решается в течении всего курса и наиболее отчётливо реализуется в процессе прохождения этапов смены стереотипа.

Первый этап, через который проходит человек на пути смены исчерпавшего себя стереотипа - это признание наличия психологической проблемы. В своей жизни мы озабочены лишь теми проблемами, которые «созрели» для разрешения. Однако признать наличие имеющейся проблемы не всем удаётся сразу. Пока определённая психологическая проблема находится под компенсирующим контролем какого-то стереотипа, человек естественно предпочитает уклоняться от её рассмотрения, используя для этого различные приёмы психологической защиты. Но невозможно не замечать проблему, когда она выросла до размеров «психологической язвы», а стереотип, к этому же времени, исчерпал свои возможности её корректировки. Обстоятельства вынуждают признать наличие проблемы, и, как правило, впервые такое признание состоится, как реализация уместного в данном случае вида психологической защиты - катарсиса. Поэтому характерным проявлением первого этапа будет стремление поделиться, выговориться о наболевшем кому-то, от кого ожидается сопереживание.

Это стремление, как правило, адекватно моменту и потому вербализация сути проблемы - того, что порой долго и упорно отрицалось, - даёт желанный эффект: чувство облегчения. Но полученный от катарсиса эффект лишь своего рода отсрочка, поскольку причина психологического неблагополучия не устранена. Если затем ничего не предпринимается для её устранения, то знакомое состояние, подтолкнувшее к первому опыту откровенного признания-изложения проблемы, постепенно возвращается вновь, и с какого-то момента возникает желание повторить облегчение своего состояния тем же способом. И повторный проговор своей проблемы опять принесёт некое облегчение. Возможен вариант, когда человек, неоднократно будет стремится таким образом достичь облегчения своего состояния. Но с какого-то момента желанного облегчения уже не будет, а само стремление делиться своей проблемой приобретёт черты искусственности. Более того, стремление с кем-то поделиться на одну и ту же тему может стать постоянно присутствующим.

Стремление многократно говорить об одной и той же своей проблеме, может долго реализоваться человеком без осознания причины подобного действия. И поначалу он вполне искренне говорит, что просто хочет поделиться, выговориться, не ожидая какой-то помощи от слушателя. Но, после какого-то количества повторов такого «катарсиса», это заявление уже не выглядит искренним. Более того, всё очевиднее становится то, что человек по каким-то личным причинам разрешать свою проблему не хочет, и его устраивает такой способ получения некоего суррогата облегчения своего состояния. Желая сохранить ситуацию неизменной он склонен всячески манипулировать объектами излияния. Он уже совершенно очевидно ведёт себя как «жертва», и как опытная «жертва» для получения желаемого манипулирует своим окружением весьма искусно.

Сколько раз будет повторена данная ситуация определяется индивидуально, и никакой жесткой схемы нет. Жизнь предъявляет нам множество вариантов развития такого сюжета. И наряду с весьма быстрым преодоление этого этапа возможно и весьма длительное пребывание на нём, без стремления двигаться к разрешению сложившейся ситуации, со всеми вытекающими отсюда последствиями.

В психотерапевтической практике за помощью приходят как те, кто завершили этот этап в своей повседневной жизни, и ищут помощи в прохождении следующего этапа, так и те, кто ищут новый объект для излияний. Для ведущего практику важно увидеть, что есть что, и уж никак не способствовать чьему-то стремлению найти очередной объект для манипуляций.

Второй этап - это шаг, в ходе которого происходит осознание собственной ответственности за возникновение психологической проблемы, осознание собственного выбора, как в средствах её создания, так и в варианте её реализации в собственной жизни. При этом глубина происходящего в человеке свидетельствует о том, что разговор идёт не о простом расширении понятийного аппарата, а о соответствующем инсайте. Инсайте, который способствует переходу в состояние «ответственность».

Прежде чем говорить о трудностях перехода в состояние «ответственность», надо уточнить, что переход к нему означает преодоление, изживание в себе состояния «жертва».

Первый опыт пребывания в состоянии «жертва» человек получает в ходе своего рождения (БПМ2). В дальнейшем беспомощный ребёнок естественно зависим от своего ближайшего окружения. Это состояние зависимости необходимо, но ему сопутствуют и состояния, которые являются непосредственным проявлением опыта, заключённого в БПМ2. И эти состояния ребёнку, зависимому и защищённому, необходимо экологично пройти. Будут ли для этого зависимость и защищённость оптимальными, зависит от многих социально-психологических параметров, но прежде всего от того, с какими изначальными закладками родился ребёнок. Обстоятельства, от которых зависит какими будут эти закладки, рассматривались выше.

В подростковом возрасте, как следствие многих причин, осуществляется закрепление подрастающего человека или в состояние «жертва», или в состояние «ответственность». Надо отметить что пребывание в том или ином статусе - «жертва» или «ответственность», - весьма относительно. Но преобладание какого-то из них в человеке, в конкретный момент его жизни, всегда очевидно. И надо отметить, что, по ряду объективных причин, очевидному преобладанию в человеке состояния «ответственность» предшествует период жизни, в котором он пребывает в состоянии «жертва». Поэтому человек формирует в себе ответственность за свою жизнь не сразу, а сначала побывав, в той или иной мере, в состоянии «жертва» и получив определённый опыт жизни в этом состоянии. Не всем удаётся в подростковом возрасте получить опыт жизни в состоянии «ответственность». И каждый из тех, кому этого сделать не удалось, живёт в состоянии «жертва» до момента, когда будет вынужден получить опыт жизни в состоянии «ответственность», но возможно этого не произойдёт всю жизнь.

Каждому из этих состояний соответствует определённый вариант восприятия жизни и определённый набор характерологических особенностей владельца данного состояния.

Так, для человека, пребывающего в состоянии «жертва», характерно восприятие всего, происходящего в его жизни, как результата чьих-то воздействий. И описание своей жизни личностью, живущей в этом статусе, соответственно изобилует терминами подчёркивающими это В таком взгляде на жизнь нет места признанию собственного выбора, как главного фактора тех или иных её коллизий. И человек представляет себя миру как жертву желаний, помыслов и действий других людей. Понятно, что, не видя своего участия в создании неблагоприятных сюжетов своей жизни, он обречён в них погрязнуть. Человек, пребывающий в состоянии «жертва», демонстрирует весьма традиционный набор характерологических особенностей. И главные среди них - а) манипулирование окружающими с целью достижения своих желаний через их усилия; б) перманентный поиск того, кто виноват в несчастьях, неудачах; в) такой же поиск того, кто приведёт к счастью, спасёт от трудностей...

Пребывая в состоянии - «ответственность», человек, в той или иной мере, осознаёт, что всё происходящее с ним есть результат его выбора, его усилий, и от него зависит происходящее в его жизни, независимо от того плохое оно или хорошее. Для него главное - это учиться на том, что пройдено, обретать новый опыт. Для него приемлем подход предлагаемый суфийским учением с целью улучшения своей жизни: «Это правда, что если жизнь моя складывается неважно, то причиной тому являются последствия моих поступков. Но это не значит, что я должен покориться. Я могу смириться с этим, поскольку всё происходящее проистекает из моих прошлых действий, но я должен сам создать свою судьбу, потому что я инженер». Вот в чём разница. Я слышал, как один человек говорил: «Я болен уже долгие годы, но я обречён на это. Я легко несу этот груз, потому что такова моя карма. Это расплата». Этим он удлиняет время расплаты, которое может растянуться и на десять лет, и на всю жизнь. Суфий в таком случае действует не только как пациент, но и как доктор, лечащий сам себя. Он говорит: «Моё состояние плохо? Это результат прошлого? Я хочу исцелить это. Прошлое принесло настоящее, но из настоящего я сам создам будущее». Это только значит, что он не позволяет влиянию прошлого подавить свою жизнь; он хочет сейчас создать такое влияние, которое сделает его жизнь лучше в будущем» (127, стр. 213-214).

Во всём процессе смены стереотипа второй этап самый сложный. Здесь происходят психологические изменения, соответствующие переходу из состояния - «жертва», в состояние - «ответственность». Здесь же происходит преодоление страха перемен, то есть разрешение какого-то образования бессознательного, что неизбежно приведёт к смене какого-то стереотипа. И логично, что именно на этом этапе, в определённый момент эмпирической практики, появляются индикаторы.

Учитывая совокупную сложность задач решаемых на данном этапе, не вызывает удивления то, что часто он протекает болезненно, и может сопровождаться субдепрессивными проявлениями различной выраженности. Они самостоятельно исчезают по мере завершения перехода из состояния - «жертва», в состояние - «ответственность». В сущности, такая динамика объяснима: впервые признать собственное участие в создании своих сложных жизненных коллизий - объективно нелегко. И в этом случае если признаки депрессии и появляются, то только как временное, естественное и даже необходимое проявление «движения». Именно на их фоне человеком делаются не лёгкие, но неизбежные открытия. А личный опыт и знания человека, сопровождающего такую эмпирическую практику, служат тому, чтобы мера депрессивных проявлений сохранялась в конструктивных рамках.

Весь необходимый переход из одного состояния в другое, осуществляемый на этом этапе, проходит при активном соучастии ведущего. С его стороны необходима экологичность. Понимание им естественности происходящего позволяет преодолеть искушение что-то ускорить, или от чего-то избавить своего подопечного. Здесь не лишне будет вспомнить предостережение (высказанное Карлосом Кастанедой устами его героя - дона Хуана) касающееся того, что личностное изменение «...не может быть вызвано силой. ...поэтому учитель и не обрушивается на своих учеников. Это привело бы их лишь к депрессии и навязчивым идеям» (49, стр. 19). Здесь так же, как и на первом этапе, подопечный нуждается в дозированном эмпатическом сопереживании, соответствующем его искренним, честным проявлениям. Надо признать, что он имеет право на то, чтобы какой-то период упорствовать в своём нежелании ощутить весь груз ответственности на своих плечах. Но потому и стратегия сопровождающего должна быть таковой, чтобы человек, подходящий к сознательным изменениям себя, не имел никаких оснований укрепляться в мысли, что это право дано ему пожизненно. Всё вышесказанное свидетельствует о том, что на этом этапе от ведущего требуется нечто имеющее специфический оттенок искусства духовной практики. Вот как аспект этого искусства, соответствующий теме нашего разговора, отражён в восточных учениях об освобождении: «...гуру, учитель освобождения, должен использовать всё своё мастерство, чтобы убедить ученика работать в направлении его (ученика) собственных заблуждений, ибо последний всегда будет сопротивляться подмыванию опор его безопасности. Гуру учит не объяснением, а указанием новых путей работы над подтверждением ложных предположений ученика, пока тот не убедится, что они действительно ложные» (115, стр. 53).

Переход в состояние ответственности знаменует начало открытия правды о происходящем в себе. Он же (этот переход) свидетельствует о приближении времени, когда предстоит пройти последний, третий этап.

Третий этап - этап, на котором осознаётся опыт, обретённый в течение трудовой жизни исчерпавшего свои ресурсы стереотипа.

Когда человек признал наличие проблемы, затем признал свою ответственность в её создание, то следующим естественным шагом будет задать себе вопрос - а зачем я всё это создал? зачем мне всё это было нужно? Как ответ на свой вопрос, он открывает, что вся совокупность происшедшего была необходима для обретения опыта, который позволит продолжить «движение».

Полное осознание полученного опыта и интеграция его в повседневную жизнь - требует времени значительно большего, чем прохождение первых двух этапов. Практика показывает, что, как правило, третий этап требует для своего завершения от трёх до шести месяцев. В этот период потребность в общении с психотерапевтом постепенно сходит на нет, и большую часть данного этапа подопечный проходит самостоятельно. На этом этапе, по мере осознания полученного опыта, происходит открытие правомерности предшествующего качества своей жизни, и заканчивается «кристаллизация» правды о собственной роли во всех аспектах личной жизни. Заканчивается сложный и порой весьма мучительный процесс начатый на втором этапе. Итог же его - светел и лёгок: происходит естественный распад (растворение) отслужившего своё стереотипа, что приводит к соответствующим изменениям в жизни и созданию предпосылок для формирования нового стереотипа, соответствующего новым потребностям человека.

Прохождение всех трёх этапов - трудный процесс, но практика показывает, что получив в первый раз опыт смены стереотипа с чьей-то помощью, пациент на практике узнает, как много он может сделать для себя сам. И в дальнейшем он имеет возможность самостоятельно проходить этапы смены стереотипа. Ко всему прочему он осознает очевидный факт: в принципе, разрешить за кого-то его личные сложности - нельзя. Можно показать человеку, как сделать необходимое, можно идти какое-то время рядом с ним и где-то направлять его, но нельзя за него пройти путь, нельзя проделать за него предназначенную ему работу.

На основании своей практики я могу отметить, что сложно проходят, описанный выше этапный комплекс, люди, имеющие длительно протекающие хронические заболевания, особенно лица страдающие каким-то неврозом. Также то, как будет проходить эта работа зависит от личностного статуса подопечного. Так, например, у меня был опыт работы с больной, имеющей деформирующий полиартрит, принимающей гормональные препараты и уже имеющей настолько выраженные изменения в суставах, что ей была предложена вторая группа инвалидности, от которой она отказалась и продолжала, в меру сил, работать. Вышеописанные этапы она проходила значительно легче, чем лица физически более здоровые, начавшие заниматься в группе вместе с ней.

И, наконец, можно рассмотреть ещё один аспект динамики изменения какого-то личностного стереотипа, в свете вывода А.Маслоу о влиянии наличия «дефицита» на качественное содержание взаимоотношений между людьми. Напомню, что «дефицитом» он называет «те потребности, неудовлетворение которых создаёт в организме, так сказать "пустоты", которые должны быть заполнены во имя сохранения здоровья организма и более того, должны быть заполнены извне, не самим субъектом, а другими человеческими существами» (80, стр. 46). Например, к этим потребностям относятся - потребность в любви и безопасности. Вывод же о влиянии «дефицита» на взаимоотношения людей таков: «Бескорыстное и не приносящее никакой выгоды восприятие другого как уникального, независимого, самоценного существа, - иными словами, как личности, а не как орудия, - даётся нам тем труднее, чем больше мы жаждем ликвидации дефицита» (80, стр. 62). Так вот, для первого этапа осознанного изменения стереотипа характерен выраженный «дефицит». Следовательно, и ярко выражена «жажда ликвидации дефицита», то есть выраженным является стремление к «Д-общению» (общению, определяемому «дефицитной мотивацией» по А. Маслоу) с присущим ему стремлением потреблять. Для второго этапа в какой-то момент свойственно максимальное проявление «Д-общения», с последующим его уменьшением, идущим параллельно закреплению человека в состоянии - «ответственность». Третий этап, по мере своего завершения, демонстрирует возможности личности к «Б-общению» («бытийному» общению - по А. Маслоу), постоянное закрепление в котором достижимо в дальнейшем, при определённом уровне личностного развития. Вот как А.Маслоу характеризует основу «Б-общения»: «Совершенно бескорыстное и объективное - холистическое - восприятие другого человеческого существа становится возможным только тогда, когда нам от него ничего не нужно. Только когда сам он не есть нечто нужное нам». (80, стр. 62)

...