Психоэмоциональный аспект профессиональной деятельности московских журналистов работающих с сензитивной тематикой

В силу специфики своей профессии, подобной усталости в большей степени подвергаются медицинские и социальные работники, волонтёры, работники НКО, активисты, а также блогеры и журналисты.

Психологи Водопьянова Н.Е. и Старченкова Е.С. сформулировали определение профессионального выгорания как «комплекс психических переживаний и поведения, которые сказываются на работоспособности, физическом и психологическом самочувствии, а также на интерперсональных отношениях работника». Исследователи считают его индивидуальной реакцией, поскольку, несмотря на ряд присущих выгоранию симптомов (снижение мотивации, конфликты, хроническая усталость, нервное истощение, скука, нервозность, увеличение опозданий и др.), они не проявляются одновременно.

По мнению белорусского профессора и кандидата психологических наук Вайнштейна Л.А., наличие выгорания побуждает людей искать пути его преодоления -- обращаться за помощью к специалистам или находить свой оптимальный баланс работы и отдыха. Профессор разграничивает стресс, переутомление, депрессию и выгорание, считая эти состояния родственными, но всё-таки самостоятельными феноменами. Сам же феномен «психического выгорания» он понимает, как «особое проявление отрицательного воздействия профессии на личность».

Таким образом, профессиональный синдром эмоционального выгорания характеризуется следующими признаками:

1) ощущение мотивационного или физического истощения;

2) нарастающее психическое дистанцирование от профессиональных обязанностей или чувство негативизма или цинизма к профессиональным обязанностям;

3) снижение работоспособности.

Синдром психического выгорания включает в себя синдром истощения, деперсонализацию и редукцию профессиональных достижений. Вайнштейн также подчеркивает особую роль индивидуальных особенностей личности и социально-демографических характеристик, а также факторов рабочей среды. По мнению профессора, высокая вероятность выгорания тесно связана с возрастом человека, его внешним «локусом контроля», уровнями агрессии и тревожности, степенью личностной выносливости и тактикой сопротивления стрессогенным факторам. Большое значение имеют условия, в которых работает человек: какая у него степень самостоятельности и независимости, насколько хорошо развита социальная поддержка от коллег и руководства, есть ли возможность участвовать в принятии решений.

Всемирная организация здравоохранения в мае 2019 года обозначила эмоциональное выгорание как «синдром, признаваемый результатом хронического стресса на рабочем месте, который не был успешно преодолен». ВОЗ внес «профессиональный синдром выгорания» эмоционального выгорания в Международную классификацию болезней. Однако, в отличие от переутомления, эксперты не включили выгорание в перечень медицинских диагнозов: в этом списке оно признано не «медицинским состоянием», а лишь «фактором, влияющим на состояние здоровья». Этот фактор, в свою очередь, может привести к неблагоприятным последствиям для психофизического состояния: например, стать причиной посттравматического стрессового расстройства, бессонницы и головных болей, привести к развитию депрессии, ишемической болезни сердца, сахарного диабета 2 типа, спровоцировать нарушения сердечно-сосудистой, желудочно-кишечной и опорно-двигательной систем и другие проблемы со здоровьем.

Профессиональная деятельность журналиста связана с высокой эмоциональной и коммуникативной перегрузкой. Интенсивная коммуникация с людьми в процессе работы, высокий уровень ответственности при работе с чувствительными темами создают стрессогенные ситуации, которые становятся триггерами для возникновения синдрома профессионального выгорания. Ряд исследований доказывает, что склонность к эмоциональному выгоранию у журналистов выше, чем у медиков и продавцов. В то же время, журналисты реже готовы обсуждать экзистенциальные проблемы, и чем сильнее степень их выгорания, тем меньше они хотят об этом говорить.

На практике синдрому профессионального выгорания предшествует период повышенной активности: люди погружаются в работу слишком сильно и забывают о собственных потребностях. Постепенно ресурсы истощаются, состояние баланса нарушается, накапливается усталость: у работников появляется безразличие или негативное отношение к своему делу -- «профессиональный цинизм». По словам редактора и ведущего менеджера компании Fairfax Publications Kрейтиса Гиппократиса: «Журналистам свойственно отрицание своих эмоций. Существует мнение, что вы недостаточно профессиональны, если не можете с ними справиться. Журналисты заявляют своим коллегам, что они не подвержены их влиянию. Но за эту фальшивую браваду приходится платить».

По оценкам психологов, состояние эмоционального выгорания характерно для 5-10% сотрудников, чья работа связана с длительными стрессами. Более половины сотрудников имеют отдельные признаки этого синдрома, которые в любои? момент могут переи?ти в острую фазу. По словам Колесниченко, в подобном состоянии журналист может ощущать себя «исписавшимся, уставшим от поиска тем и общения с людьми». У него может усилиться желание уи?ти из профессии, появляется риск злоупотребления алкоголем, они обращаются к религии и различным духовным практикам. При этом, сам журналист может не замечать этих изменений.

Журналистика -- одна из тех сфер, работая в которой вероятность творческого кризиса и риск эмоционального выгорания выше, чем в других. Журналистское творчество, как и любой творческий процесс, зависит от психоэмоционального состояния журналиста. Психологический аспект состоит в механизме влияния эмоций на работу и наоборот. По мнению Иосифа Дзялошинского, эмоциональность представляет собой способность индивида реагировать на явления действительности определенными состояниями, и выступает в качестве фундаментальной способности журналиста, от которой зависит успешность его деятельности. Он считает, что отсутствие эмоциональной зрелости у журналиста может повлечь деформацию его личностных (в том числе, нравственных) качеств.

Президент телеканала CNN Крис Кремер считает, что журналисты, несмотря на свой опыт работы со сложными темами, подвергаются большему стрессу: «Средства массовой информации должны рассматривать травматические стрессы как проблему, достойную обсуждения. Руководители СМИ обязаны признать их существование и предпринять необходимые меры для обеспечения добровольного лечения работников любого уровня».



2.4 Психологическая адаптация журналистов к сензитивным темам

Остается актуальным вопрос о своевременной профилактики синдрома: особенно для молодых сотрудников, которые больше подвержены выгоранию. Специальная подготовка к возможной психоэмоциональной перегрузке необходима, однако, на практике у журналистов нет соответствующих знаний, и навыков, необходимых для минимизации и преодоления негативных последствий профессии, психологической адаптации к стрессовым ситуациям.

Немецко-американский социолог, психоаналитик, философ, один из основателей неофрейдизма Эрих Фромм, рассуждая о двойственности свободы, выделял адаптацию статичную и динамическую. Под статичной он подразумевал «приспособление к паттернам» и «приобретение новой привычки» -- другими словами, привыкание к новым внешним обстоятельствам, при которых не меняется структура характера человека и не возникает новых потребностей.

Динамическая адаптация, по мнению Фромма, напрямую затрагивает структуру характера и является более сильной реакцией на неблагоприятные социальные условия. Подавление негативных эмоций способствует возникновению новых тревог и неврозов.

Зачастую успешная адаптация зависит только от личностных качеств журналиста. Такие предположения довольно часто встречаются в работах, посвященных изучению синдрома выгорания и адаптации к нему: например, в одной из статей по теме автор считает, что наиболее доступной мерой психологической помощи являются психологические методы саморегуляции -- чтобы обезопасить свою психику, индивиду необходимо развивать эмоциональный самоконтроль, самоуправление и самообладание.

Американский социолог Мертон Р.К. предложил классификацию поведенческих реакций человека на стрессогенные факторы, в которой представил способы психологической адаптации индивида (однако часть из них являются типами девиаций):

1) подчинение (средствам и целям);

2) инновация (подчинение целям, но не средствам их достижения);

3) ритуализм (цель воспринимается недостижимой, но алгоритмическое следование традициям остается);

4) мятеж (попытка ввести новый социальный порядок).

Авторы пилотного исследования об информационной перегрузке журналистов подмечают, что способы психологической адаптации журналистов во многом схожи с тем, что делает среднестатистический пользователь, испытывая информационную перегрузку: разница в том, что журналисты вынуждены серьезнее подходить к подобным практикам, поскольку получают более серьезный урон психике. В еще одном исследовании информационной перегрузки говорится о трех ключевых способах адаптации: развитие навыков работы с информацией, ее фильтрация и отключение от информационных потоков.

В силу профессиональных обязанностей и сопряженных с ними рисков, журналисты становятся свидетелями, или даже участниками экстремальных событий. Кроме того, что такое событие нужно пережить, журналисту необходимо уметь «дистанцироваться» от него, чтобы передать информацию аудитории. Поэтому кроме «первичной» травмы, когда сам журналист становится непосредственным участником катастрофы, существует риск получить травму «вторичную» - от интенсивного общения со страдающими людьми, принятия на себя чужого горя и сопереживания чужим проблемам.

Работа с сензитивными темами (в особенности, с криминальными, где речь идёт о нарушении прав людей, о преступлениях, о насилии и жертвах), связана с повышенным риском посттравматического расстройства. Примечательно, что в зоне риска «вторичной виктимизации» находятся как начинающие журналисты, так и ветераны в этой области. Задача самих журналистов состоит в развитии навыков самозащиты и самостоятельного преодоления последствий стресса, а и их редакций -- обеспечить подготовку к работе с чувствительными темами. На практике далеко не каждое СМИ предлагает подобные подготовительные курсы, особенно, если мы говорим о России. Однако все-таки существуют организации, цель которых -- помочь журналистам самостоятельно справляться с последствиями посттравматического стресса. Существуют целые университетские программы, посвященные специальной подготовке к работе с историями жертв насилия и катастроф -- например, «Жертвы и средства массовой информации» в Мичиганском университете.

Центр «Дарт» предлагает инструкции, советы и тренинги, которые помогут разобраться, как травма влияет на жертв преступлений и на самих журналистов. В этот чек-лист входит:

-- потратить время на то, чтобы разобраться в своих мыслях и чувствах, проработать ситуацию;

-- делать небольшие перерывы в течение рабочего дня;

-- быть увереннее в своих навыках и опыте;

-- подробнее изучать травматические истории, с которыми вы работаете, и способы их преодоления

-- обратиться за поддержкой к коллегам, семье и друзьям;

-- творческое самовыражение и духовные практики;

-- физические нагрузки, сбалансированное питание, качественный сон и забота о здоровье;

-- не запускать психологическую проблему и при необходимости обращаться за помощью к специалистам.

Человек, работающий в состоянии длительного психического напряжения, эмоциональной и когнитивной перегрузки в процессе взаимодействия с людьми и их проблемами (особенно, при работе с сензитивными темами), ощущает симптоматику эмоционального выгорания, ему необходима адаптация или помощь специалистов.

По мнению психолога и члена Коллегии по жалобам на прессу Ольги Кравцовой, «личность и эмоции журналиста - это его рабочий инструмент». Она проводит параллель между профессиями журналиста и психолога-консультанта, считая их похожими: «и те и другие должны уметь бережно поговорить с горюющим человеком», добавляя, что цели подобных разговоров разные.

Одной из причин высокой психоэмоциональной нагрузки журналистов является отсутствие в журналистской культуре основ психологической подготовки. В отличие от психологов, у которых предусмотрена работа с супервизором, журналисты самостоятельно переживают отрицательные эмоции, справляются со стрессом и другими негативными последствиями для психики после работы с сензитивным материалом. По словам Ольги Кравцовой, рано или поздно, журналисты сталкиваются с темой, которая «обжигает», не хватает системной психологической помощи в адаптации к экстремальным ситуациям -- «профессиональный цинизм» и «обсуждение в "курилках"» не способствуют защите от профессионального выгорания. По словам Ольги, рано или поздно журналисты сталкиваются с темой, которая их «обжигает». Профессиональная работа с той или иной темой из разряда сензитивных подразумевает углубленный интерес у работника СМИ к ней, предполагает наличие специальных знаний для работы и требует развития психологической флексибильности -- интегральное свои?ство личности, ресурс, обеспечивающий адаптацию, и являющийся ведущим фактором в структуре жизнеспособности в современном обществе.

К сожалению, в России нет предварительной подготовки и специальных мероприятий, направленных на подготовку журналистов к работе со сложными, сензитивными темами. Психологическая адаптация и самостоятельный поиск баланса между эмоциональной перегрузкой и защитой своего психического комфорта -- как правило, находятся в руках самого журналиста.

Однако, в России начинают работать организации, которые помогают привлечь внимание к этой проблеме: например, команда организации Free Happy People совместно с Фондом имени Генриха Белля в течение нескольких лет проводили реабилитационные ретриты для выгорающих социальных журналистов и гражданских активистов. По словам координатора Фонда в России Ирины Костериной, основная масса участников ретритов состоит из «трудоголиков, работающих с тяжелыми темами: насилием, пытками, нарушением прав человека, детьми-сиротами и другими социальными проблемами», которые «ежедневно вовлечены и работают порой без выходных и отпусков». Задача Ирины и ее команды -- помочь журналистам найти оптимальный баланс между работой и жизнью. На ретритах побывало более ста человек, столкнувшихся с профессиональным выгоранием. Главными недостатками подобной системы являются краткость (продолжительность ретрита -- 3 дня), разношерстные группы и сложности с удовлетворением индивидуальных запросов, невозможность долгосрочной поддержки. Однако, эффективность состоит в привлечении внимания к проблеме: все больше людей, работающих с сензитивными историями, начинают по-другому относиться к своему психоэмоциональному состоянию.

По мнению обозревательницы BBC Анны Шаффнер, все «средства от переутомления очень индивидуальны», но самым важным остаётся «проводить границы между работой и отдыхом». Кроме того, понимание самой темы усталости от работы, переутомления помогает комфортнее себя чувствовать, зная, что усталость и переутомление знакомы другим.

Существуют и более радикальные меры самоизоляции из цифрового пространства: практики отказа от пользования гаджетами, потребления информации и присутствия в медиа пространстве становятся популярнее. Возрастает потребность временного «отключения» -- распространяются практики «цифрового детокса» и «цифрового шаббата» как способы борьбы с усталостью от информации. Возникают ретрит-лагеря, где люди, столкнувшиеся с более серьезными формами перегрузки и эмоциональным выгорающем, могут провести время вне сети и технологий.

Большинство опрошенных журналистов считают, что отказ от электронных девайсов, от использования социальных сетей и интернета, так называемый «диджитал детокс» -- наиболее эффективный метод борьбы с избыточным потреблением информации, которое влечет за собой информационную и психоэмоциональную перегрузку.

Помимо психологической самозащиты, «самоизоляции» от факторов стресса, люди могут обращаться и к неэкологичным защитным механизмам. Например, к ритуализации, которая характеризуется отсутствием инициативы, следованию привычным алгоритмам. В других случаях человек может использовать негативные эмоции окружающих, чтобы самоутвердиться. К негативным механизмам самозащиты в журналистской среде относятся более радикальные способы отключения, которые можно считать, согласно социологической классификации Ковалева В.В., социально-психологическими девиациями (например, асоциальное или противоправное поведение, повышенная конфликтность), или клинико-психопатологическими девиациями поведения (злоупотребление алкоголем, психотропными веществами, курение и т. п.

Журналисты сталкиваются с разными трудностями при освещении трагических событий, чрезвычайных происшествий. Они одни из первых откликаются на событие, создавая материал и предавая его гласности. Другими словами, потребность находить собственные способы психологической адаптации при работе с сензитивной информации у них выше, чем у рядовых пользователей и у аудитории СМИ. Медиа работникам необходимо уметь проводить границы между онлайн и офлайн миром, обеспечивать комфортное существование как в сети (поскольку речь идет, в первую очередь, об онлайн-изданиях), так и в повседневной жизни вне работы. Современные журналисты, работающие с сензитивными темами в онлайн-СМИ, в силу своей профессии связаны с медиа средой, и оптимальный баланс между их работой онлайн и жизнью офлайн зависит от индивидуальных практик медиааскетизма, отдыха от работы путем сознательных ограничений.

Во второй главе автору удалось сформулировать наиболее подходящее определение сензитивных тем, отследить связь между психоэмоциональным фоном журналиста и его работой с соответствующим кругом тем. В ходе исследования литературы по теме мы выяснили, что репрезентация сензитивных тем в СМИ формирует медиа дискурс, а информация, попадая из приватной сферы в публичную, становится актуальной, и затрагивает социально-этические чувствительные проблемы разных социальных групп. В ходе исследования мы также выяснили, что эмоциональные реакции связаны с генетикой, а уровень сензитивности каждого человека уникален.

Мы рассмотрели основные стрессогенные факторы, которые влияют на когнитивные функции и психическое здоровье журналистов:

Ключевые факторы стресса
ненормированный график и сверхурочная работа
дедлайны и ограниченность во времени
большой объем информации
необходимость постоянной концентрации
ответственность перед другими людьми



Мы также изучили причины возникновения синдрома выгорания, выявили триггеры и описали последствия.

Говоря о возможной минимизации негативных последствий профессии с точки зрения воздействия на психоэмоциональную сферу, мы сфокусировались на своевременной профилактике выгорания. На практике наиболее доступными и результативными оказались меры психологической самопомощи -- развитие самоконтроля и самообладания в ходе журналистской работы, а также самостоятельный поиск баланса между работой и отдыхом.

Тем не менее, необходимо сосредоточиться на одной конкретной области сензитивных тем, с целью более детального изучения последствий работы с ней -- например, на криминальных темах. Журналисты, работающие с историями о жертвах, насилии, нарушении прав человека, чрезвычайных ситуациях, стихийных бедствиях и т. д., должны уметь самостоятельно справляться с последствиями выгорания, обладать навыками психологической самозащиты и восстановления.

Чек-лист Центра «Дарт»

проработать ситуацию и разобраться в своих мыслях и чувствах
делать перерывы в течение рабочего дня
быть увереннее в своих навыках и опыте
быть увереннее в своих навыках и опыте
изучать травматические истории
узнавать о психологической стороне работы журналистом
не пренебрегать поддержкой коллег, семьи и друзьей
заниматься творчеством и духовными практиками
не забывать про физические нагрузки
сбалансированно питаться
высыпаться и соблюдать режим отдыха
вовремя обратиться к специалисту за помощью



3. Дизайн эмпирического исследования и результаты

3.1 Дизайн и методология исследования сензитивности среди московских журналистов, работающих в онлайн-СМИ

Проведение глубинных интервью с журналистами московских интернет-изданий, которые работают с сензитивными темами, поможет тщательнее изучить их субъективное отношение к чувствительным темам, источники мотивации, поиск баланса между работой и личной жизнью, направленность их профессиональной деятельности, определить негативные и позитивные последствия работы со сложным материалом для психологического здоровья, а также описать практики психологической адаптации.

Чтобы выяснить, как журналисты мотивируют себя работать с сензитивными темами в условиях психоэмоциональной и информационной перегрузки, с какими проблемами они сталкиваются и каким образом справляются с ними, мы провели глубинные интервью с 10 журналистами, которые проживают в Москве и работают в онлайн-СМИ. Интервью проводились среди журналистов, специализирующихся на сензитивных темах.

Однако, необходимо объяснить выбор группы респондентов и обозначить сферу их деятельности.

Исследованная в теоретической части литература показала, что разные медиа форматы -- от традиционных СМИ до платформ в цифровом пространстве -- предполагают разные уровни работы с работающими в них журналистами. Специализация на сензитивных темах репортера государственного телевизионного канала и колумниста аналитического печатного издания может слишком сильно варьироваться, в том числе, по причинам форматов СМИ, подходов к работе, разной степени вовлеченности журналиста в тему и т. п. Слишком широкая выборка и учет всевозможных представителей журналистской профессии требует гораздо больше времени -- столь масштабное исследование было бы невозможно уложить в формат настоящей дипломной работы, потребовалось расширение теоретической части и более углубленное изучение отдельных феноменов. Кроме того, проведение большого количества интервью в условиях карантина вызывает дополнительные трудности. Поэтому мы решили ограничиться одной тематикой (сензитивные темы, связанные с криминалом), одним форматом СМИ (онлайн) и одним городом (Москва).

Настоящая дипломная работа может послужить базисом, пилотным исследованием, на которое можно ориентироваться в будущем, при проведении более масштабного, многоуровневого исследования, которое мы описали выше -- например, в рамках магистерской диссертации.

Мы решили сфокусироваться на журналистах, деятельность которых сосредоточена в онлайн-пространстве. Речь идёт об интернет-порталах изданий, включая онлайн-версии традиционных СМИ (радио, телевидение и печатная пресса), у которых существует веб-сайт (который может быть копией или расширенной версией уже существующего СМИ), а также сетевые СМИ, которые существуют только в интернете, в том числе, в социальных сетях, и не имеют офлайн-прототипов.

Зачастую у работников онлайн-медиа более широкий спектр навыков и обязанностей, ведь специфика работы в интернет-пространстве требует больше знаний разных смежных сфер: базовых навыков работы с графическими редакторами, умения ориентироваться в информационных потоках и фильтровать их, понимания целевой аудитории издания и их запросов, постоянной включенности и осведомленности в актуальной повестке дня, навыков фактчекинга и умения отличать фейк-ньюс, умения работать с множеством источников и оперативности. Учитывая особенности работы в онлайн-СМИ, журналист связывает воедино и выстраивает логику текста, имеет дело с текстами разной природы (фото-, аудио-, видеоматериалы), активнее взаимодействует со своей аудиторией и получает больше обратной связи. В таких условиях журналисту приходиться быть «исключительно чувствительными в использовании новых средств и способов взаимодеи?ствия с аудиториеи?».

3.2 Метод глубинного интервью

Выбирая метод исследования работы журналистов с сензитивными темами, мы остановились на проведении глубинных интервью. Глубинное интервью представляет собой личную беседу интервьюера с респондентами по заранее подготовленному плану с фиксацией с помощью технических приспособлений, в ходе которого необходимо выяснить мнения, убеждения, привычки, психоэмоциональное состояние интервьюируемых.

Между анкетированием и интервьюированием есть важное отличие: оно заключается в формате контакта исследователя и респондента. Выбор был сделан в пользу интервьюирования, поскольку тема нашего исследования требует более тесного контакта, непосредственной беседы с каждым отдельным журналистом. Безусловно, проведение ряда глубинных интервью требует больших затрат времени (как на беседу, так и на последующие расшифровку и анализ), траты эмоциональных, организационных и технических ресурсов. Личное участие исследователя позволяет максимально приспособить план интервью к индивидуальному опыту каждого опрашиваемого. В этом смысле каждое интервью будет отличаться от другого, некоторые вопросы могут отсутствовать, может быть изменена формулировка.

Кроме фокуса на сетевых изданиях, было принято решение выбрать конкретное смысловое направление: криминальная журналистика. Выбор именно этого направления обусловлен личным интересом автора, а также тем, что, по нашему мнению, и основываясь на изученной в предыдущих главах теории, в освещении криминальных событий сензитивность журналистов проявляется мощнее, поскольку речь идет о наиболее резких, жестких проблемах в обществе. Работа с подобными темами, в которых жизнь человека находится под угрозой, вызывает сильные эмоциональные реакции как у журналистов, так и у аудитории.

Нам кажется правильным и продуктивным сфокусировать внимание на узком сегменте криминальной журналистики, в котором сконцентрированы наиболее сензитивные темы, связанные с жизнью людей -- в таком случае результаты исследования могут оказаться наиболее осязаемыми и конструктивными.

Жанр криминальной журналистики подразумевает освещение правонарушений, преступлений, чрезвычайных происшествий. Например, убийства, сексуальные домогательства и изнасилования, домашнее насилие, вождение в нетрезвом виде и дорожно-транспортные происшествия, преступления против детей, пожилых и других уязвимых групп, и т. п.

Исследователи считают, что основными задачами криминальной журналистики являются:

• информирование о происшествиях, которые несут угрозу обществу;

• предостережение людей;

• воспитание морали аудитории;

• обнародование информации о правонарушениях, преступлениях и чрезвычайных ситуациях;

• помощь правоохранительным органам и силовым структурам.

Журналисты сталкиваются с разными трудностями при освещении трагических событий и чрезвычайных происшествий: они одни из первых откликаются на событие, создавая материал и предавая его гласности. Работа журналистов с криминальными темами влияет на их психическое состояние: «журналист, проработавший в этой сфере около года, уже не в состоянии писать на какую-либо другую тематику, так как интерес к менее сенсационным историям уже пропадает».

В зависимости от жанра, степень вовлечения журналиста и его погружение в сензитивные темы могут отличаться. Каждый акт освещения преступлений предполагает различные подходы к журналистской работе, коммуникацию с жертвами, их близкими или очевидцами, а также с работниками правоохранительных, силовых и судебных органов. Надо полагать, что работа с потоком криминальных новостей несколько отличается от репортажей с места трагедии или из зала суда, от интервью с жертвами преступлений, или от журналистских расследований и объемных аналитических статей. В этом смысле, каждый формат заслуживает внимания и тщательного изучения влияния сензитивной криминальной темы на психоэмоциональное состояние журналиста. Можно выделить несколько ключевых жанров, которые наиболее подходят для передачи событий: хроника, версия, журналистское расследование, аналитическая статья, комментарий и обзор. Эти форматы по-разному воплощаются, например, на телевидении, в радиопередачах, в газетах и в онлайн-изданиях.

В рамках этой дипломной работы мы сосредоточены на всех возможных жанрах криминальной журналистики, но в границах интернет-журналистики.

Финальная часть работы над дипломом совпала с пандемией коронавируса и самоизоляцией в Москве. В сложившихся условиях часть интервью пришлось проводить удаленно, посредством видео- или аудиосвязи. Такой формат несколько повлиял на близость контакта с респондентом, потребовал переформулирования и уточнения некоторых вопросов. Можно сказать, что эффективность телефонного интервью ниже, чем при непосредственной личной беседе.

Тем не менее, нам удалось сделать сбор, а затем анализ мнений журналистов, специализирующихся в сложных, сензитивных темах. В выборку вошли 10 человек. Главным условием целевого отбора был факт работы информанта с сензитивной, чувствительной тематикой.

Наши информанты должны были иметь некоторый опыт работы в изданиях соответствующей направленности: речь идёт об онлайн-СМИ, которые, среди всего прочего, фокусируются на освещении криминальных тем, связанных с правонарушениями и преступлениями, с судебной и уговоно-исправительной системами, с нарушением прав и свобод человека, а также с чрезвычайными ситуациями. Среди информантов были люди с разным журналистским опытом и стажем работы: разница в ответах могла повлиять на выводы после анализа глубинных интервью.

Среди онлайн-медиа были представлены такие СМИ, как «Медиазона», «Такие дела», «МБХ-Медиа», «Батенька, да вы трансформер», «РИА Новости» и «Russia Today». Некоторые из респондентов интервью публиковались сразу в нескольких изданиях, работали на фрилансе.

Издание	Чем занимаются
Журналисты из издания «Такие дела»	новостная лента и информационные материалы среднего формата, фандрайзинговые тексты
Журналисты из издания «Медиазона»	написание текстов разных форматов: от новостных заметок до лонгридов, расследований, репортажей
Журналист из издания «Russia Today»	написание новостей и монтаж видео
Журналист из издания «Батенька, да вы трансформер»	редактор рубрики «Та самая история» -- работа с личными историями читателей об их проблемах и трансформациях
Журналист из издания «МБХ-Медиа»	написание текстов больших форматов, ведение репортажей
Журналист из издания «РИА Новости»	занимается созданием всего новостного контента на сайте



3.4 Подготовка, проведение и расшифровка глубинных интервью

До непосредственного проведения глубинного интервью, был предварительно составлен общий план беседы с разделением на тематические блоки и с учетом дополнительных вопросов (приложение №2).

План интервью был составлен после прочтения десятков интервью на схожую тему в онлайн-изданиях и изучения материалов в интернете: отдельно стоит отметить сайт центра «Дарт» (подробнее о нем рассказано во второй главе диплома) и прочтение материалов, пересекающихся с темой сензитивности, а также просмотр видеозаписей конференции «ЗаЧем будущее социальной журналистики?», посвященных работе с чувствительными темами и современной социальной журналистике.

При составлении вопросов автор ориентировался на свой опыт интервьюирования, а также на теоретическую часть дипломной работы, уделяя особенное внимание положениям во второй главе. План был одобрен научным руководителем и дополнен, в соотвествии с правками.

С поиском респондентов трудностей не возникало. Во время изучения сензитивных материалов на этапе написания теоретической части диплома автор выбрал несколько московских онлайн-СМИ, которые фокусируются на сензитивных темах, а также обращал внимание на авторов материалов, изучал отделы и собирал контакты журналистов. Со всеми респондентами автор договаривался об интервью в социальных сетях и мессенджерах (Facebook, ВКонтакте, Telegram). С некоторыми журналистами автор был знаком лично. В личной переписке всем респондентам в общих чертах было рассказано о написании дипломной работы и теме исследования. Все 10 журналистов согласились на личную встречу -- встречи проходили в кофейнях, редакциях и в здании университета НИУ ВШЭ (департамент медиа). Однако с половиной из респондентов удалось провести только телефонное интервью (с помощью Telegram и Facebook), в связи с пандемией коронавируса и карантинными мерами.

Формулировка некоторых вопросов и построение интервью происходила спонтанно, в зависимости от ситуации и контекста. Ожидалось, что общий ход беседы будет свободным, вопросы будут задавать направление беседе, а большая часть ответов сложится в цельную историю от респондента. В некоторых случаях интервьюер задавал дополнительные вопросы, не прописанные в плане, чтобы получить более полные сведения.

После проведения каждого интервью производилась транскрипция -- расшифровка аудиозаписей с диктофона и оформление в формат текста. Все расшифровки интервью являются частью настоящего диплома и содержатся в приложениях (приложения №3-12). Помимо текстов интервью (без редакторских правок речи интервьюируемых, за исключением нецензурной лексики), в приложениях указаны имя, некоторые социально-демографические характеристики респондента (пол, возраст), его должность, место работы и трудовой стаж (приложение №1).

Кроме того, присутствуют пометки, описывающие настроение и эмоциональные реакции респондента. Была проведена маркировка и последующая обработка текстов: в каждом интервью отмечены наиболее существенные высказывания респондента, в третьей главе приведены некоторые цитаты, ответы на вопросы сгруппированы по тематическим блокам.

Практическая часть настоящего исследования представляет собой аналитический текст, основанный на полученных ответах в интервью, их изучении, выявлении взаимосвязей между словами респондентов, интерпретации их высказываний и изложении выводов.



3.5 Ожидаемые результаты исследования

Мы предполагаем, что исследование психоэмоционального состояния журналистов, работающих с сензитивными темами, позволит нам лучше понять их мотивацию, а также узнать их индивидуальные способы адаптации к когнитивной перегрузке.

Предполагается, что во время интервью мы определим, с какими конкретными трудностями сталкиваются журналисты при освещении сензитивных тем.

Кроме того, ожидалось обнаружить новые корреляции между условиями работы и личностью каждого респондента. Мы также надеялись узнать больше от журналистов об их личном опыте профессионального выгорания, о поисках баланс между эмоциональной перегрузкой и психологическим комфортом. В частности, мы предположили, что для большинства информаторов работа с сензитивными темами стала рутинной, что они уже привыкли даже к самым чувствительным темам и не погружаются в содержание каждой истории: психика постепенно развивает защитные механизмы, например, отрицание, смещение, сублимация и т. д.

Автор надеется, что исследование отношения журналистов интернет-изданий к работе с сензитивной тематикой, их мотивации и способов адаптации позволит глубже понять и обосновать реальные причины информационной и психоэмоциональной перегрузки, обнаружить новые корреляции, сделает возможным их анализ и сопоставление с условиями работы и личностью каждого респондента.

Несмотря на обозначенные границы исследования, автор предполагает, что в журналистском ремесле есть объединяющие признаки и некоторые ключевые идеи можно развить других подобных работах: например, выбранный метод исследования может быть использован для изучения журналистов, работающих с другими направлениями сензитивной тематики на разных уровнях, занятых в других форматах СМИ, с учётом других социально-демографических и иных характеристик и т. д.

3.6 Результаты исследования и финальные выводы

Автор надеется, что полученные результаты могут быть применимы за пределами фокус-группы, могут дополнить теоретическую базу по теме сензитивности и спровоцировать новые исследовательские вопросы, а также позволят увидеть достоинства и недостатки выбранного метода глубинного интервью и скорректировать его для дальнейших исследований.

Анализ расшифровок интервью можно условно разделить на следующие смысловые части:

-- как журналисты формулируют сензитивную тематику лично для себя;

-- сталкивались ли они с эмоциональным выгоранием;

-- как интервьюируемые относятся к героям сензитивных материалов;

-- что они думают о влиянии их работы, о своем личном участии в решении глобальных проблем;

-- что мотивирует журналистов продолжать работать с сензитивными темами;

-- вырабатывается ли со временем «иммунитет» к чувствительным темам;

-- какие сензитивные проблемы наиболее важны лично для них, на что они реагируют эмоциональнее всего прочего;

-- значение коллектива, руководства, обратной связи от аудитории;

-- приходилось ли журналистам обращаться за помощью к психотерапевтам.

Список не является исчерпывающим, поскольку в процессе изучения содержания интервью мы обращали внимание на все аспекты, которые имеют значение в рамках темы настоящего диплома: например, для некоторых журналистская профессия оказалась династической, некоторые стали работать журналистами до наступления совершеннолетия и т. п.).

Отметим, что мы не фокусируемся на гендерных, возрастных и иных социально-демографических показателях, по которым мы отбирали целевую группу, поскольку в этом случае потребовалось намного больше времени, расширение методологии и увеличение количества респондентов.

Количество проведенных интервью соответствует целям и возможностям автора исследования. Ключевым критерием отбора служил факт работы журналиста с сензитивными темами в московском онлайн-издании. Кроме того, мы ориентировались на молодых респондентов, близких к возрасту автора. У десяти интервьюируемых сравнительно небольшая разница в возрасте -- из списка респондентов интервью можно заметить, что их возраст варьируется от 21 до 27. Мы предполагаем, что такая выборка специальных респондентов (тех, кто предоставляет информацию по теме исследования) и беседы с ними позволят взглянуть на проблемы сензитивности с их индивидуальных углов зрения, обусловленных их личным жизненным (в том числе, журналистским) опытом. Информация об их мыслях, наблюдениях, эмоциях позволит исследовать тему сензитивности и получить репрезентативные результаты, соответствующие задачам исследования.

При слишком сильных расхождениях в ответах респондентов по поводу одной и той же проблемы в контексте сензитивности, в ходе интервью мы применяли так методы так называемого «челночного интервьюирования»: в таком случае мы рассказывали об отличающихся точках зрения (без упоминания имен респондентов) и просили прокомментировать чужие позиции и уточнить собственную.

В теоретической части мы предложили свою интерпретацию понятия «сензитивный журналистский материал» -- освещение разных конфликтных событий, где нарушаются права человека, есть угроза для его жизни и благополучия, где люди стали жертвами неблагоприятных, тяжелых обстоятельств.

Что опрошенные журналисты понимают под сензитивными темами

В ходе разговора с журналистами онлайн-изданий я попросила сформулировать журналистов, что они сами понимают под сензитивными темами, с которыми сталкиваются в своей работе. Чаще всего в ходе разговора я заменяла слово «сензитивный» на слово «чувствительный» и другие синонимы, подробно описывая, что именно я имею в виду, поскольку термин «сензитивный» все еще достаточно редкий и не все знают его значение (подробнее о терминологии мы рассказали в первой главе).

Например, одна из интервьюируемых журналисток определяет для себя сензитивный круг тем через людей, о которых идет речь. По ее мнению, в сензитивной журналистике речь идет об уязвимых группах людей, которые испытывают разного рода трудности и которым нужно помочь: «Это жертвы какого-либо насилия или от государства, или от других людей, или от системы». Она связывает сензитивные темы с социальной проблематикой (бедность, бездомные, жестокое обращение с животными, проблемы в системе здравоохранения, дефицит лекарств и т. д.) и различной социальной несправедливостью, где, так или иначе, нарушаются права людей. По ее мнению, сензитивная журналистика включает в себя «solution journalism» с вдохновляющими примерами решения проблем, о которых важно рассказывать (см. приложение №9).

По словам другой респондентки, чувствительные темы являются социально значимыми, они связаны с традициями и замалчиваются государственной политикой, поэтому их необходимо «вскрывать» (приложение №12).

Один из интервьюируемых отметил, что сензитивные темы -- «когда много приходится думать о том, как это может повлиять на героя истории… в целом, на общество». Это сложные темы, с которыми надо уметь работать аккуратно (приложение №7).

По словам одного из журналистов, ключевой сензитивной темой лично для него стала тема смерти, но при этом любая тема для него будет чувствительной, если она значима для героев той или иной истории (приложение №6). А по мнению другого респондента, сензитивные истории, с которыми он работает связаны с несправедливым уголовным преследованием (приложение №5).

Таким образом, для большинства опрошенных журналистов сензитивная тематика непосредственно связана с жизнями людей, героев тех или иных событий, вне зависимости от сути проблем: тема становится сензитивной, если происходящие события имеют значение для участников этих событий, если нарушены их права и есть угроза благополучию. Несколько респондентов отдельно упомянули государство, от политики которого у людей возникают проблемы. Одна журналистка считает, что сензитивные истории подразумевают не только рассказ о тех или иных проблемах, но и о ее решениях, если они есть.

Отношение журналистов к героям сензитивных историй

В одном из интервью журналистка рассказала, что она «династический журналист» и к чувствительным темам привыкла, наблюдая за работой ее матери. Одно из ярких воспоминаний из детства, когда в день ее рождения произошел захват «Норд-Оста» и ее маму срочно вызвали на работу. По словам девушки, с тех пор она поняла, что есть слово «надо», и что «есть твои чувства, которые ты должен оставлять за дверью». Журналистка также считает, что ей помогло театральное образование, благодаря которому теперь ей удается отделять свои роли «я -- человек» и «я -- редактор». Она пытается отстраивать границы между личной жизнью и рабочими обязанностями «донести людям информацию». При всем понимании чувствительности темы, она старается не погружаться в них, считая своей главной задачей «донести эту информацию до людей». Работая с сензитивными темами, в том числе, с криминальными, журналистка говорит об отстранении и некотором обезличивании героев материалов. В большинстве случаев она не воспринимает героев событий как реальных людей: «Для меня это не конкретные люди, которые так страшно погибли в этой аварии, которых зарезал маньяк или что-нибудь еще». По ее словам, самое страшное, что может с ней случиться -- не сложная чувствительная тема, а если ее отругает начальство. Неосторожное слово шеф-редактора психологически на нее воздействует сильнее, чем серьезные темы (см. приложение № 3).

Другая журналистка однозначно воспринимает всех героев своих материалов как «абсолютно живых» и «абсолютно реальных» (приложение №12).

Журналист, работающий в «Russia Today» аналогично говорит об обезличивании людей, которые со временем воспринимаются как картинка. По его словам, когда главная цель -- сделать качественный материал, начинаешь мыслить другими категориями. Многочисленные истории становятся «одними историями из»: «грубо говоря, даже когда идут у тебя цифры погибших -- ну, это просто цифры» (приложение №6).

Для журналистки из «Медиазоны» на первом месте стоит работа и освещение происходящих событий, даже если ситуация критическая: «когда происходит какая-то патовая ситуация, у тебя нет времени заламывать руки, плакать или еще что-то». При этом, она отмечает, что без «эмоционального вгружения» не получится хорошей истории. Однако даже в работе с самыми непростыми темами ее «редко что-либо расстраивает» и «не вызывает каких-то особенных фрустраций». По мнению журналистки, не стоит погружаться в каждую тему слишком сильно, потому что иначе эмоциональных ресурсов перестанет хватать и «через некоторое время ты закончишь в дурке» (приложение №4).

По словам журналистки из «Таких дел», со временем вырабатывается особый иммунитет и любые чувствительные темы получается проживать намного легче: «В какой-то момент их становится так много, что тебе не больно, а равнодушно». Она также считает, что журналист в таких условиях, в первую очередь, делает свою работу и думает не о том, «какая эта ситуация ужасная», а как лучше ее осветить. Такой подход она приобрела, работая с потоком новостей на социальную тематику (приложение №10).

Другой интервьюируемый также пришел к выводу, что необходимо дистанцироваться от людей и их историй: «Если переживать я буду, ничего путного не получится. И потом я постарался как-то типа … Спокойнее к этому относиться». Он считает, что невозможно работать журналистом без эмпатии, однако не стоит воспринимать каждую историю «как личную трагедию». По мнению журналиста, если «избыточно переживать каждую историю, то ты, действительно, вскроешься через 3 месяца» (приложение №5). Так думает и журналист «Медиазоны», который не стремится быть перфекционистом в работе, предпочитает отгораживаться от сензитивных тем, не связанных с его рабочими задачами и личным интересам, чтобы сохранить эмоциональный баланс: «Для меня просто важно чувствовать себя нормальным».

Журналист из «Russia Today» чувствует, что у него выработались автоматизм, резистентность: «Если ты будешь каждую из этих тем принимать очень близко к сердцу, то… Ну, никаких сил не хватит». (приложение №6).

Напротив, другая журналистка из «Таких дел» считает лишним иммунитет к чувствительным темам, для нее важно сохранить эмоциональность и погружение в каждую историю: «Если я перестану эмоционально реагировать, значит, я уже просто перегорела» (приложение №9).

По словам одной из респонденток, сензитивные темы ее не «утомляют», а шокируют и удивляют: для нее журналистская работа -- в первую очередь, исследование мира и человеческой природы, причин, по которым люди совершают плохие, противоправные поступки. Она также говорит о том, что ее уже «сложно чем-то удивить, но каждый раз находится что-то» (приложение №12).

Для журналиста из самиздата «Батенька, да вы трансформер» важно иметь близкий контакт с героем: ему нужно понять, как они думают, понять их логику, поскольку он редактирует и пишет текст от их имени: «Герой реален, он все время со мной». Для него имеют значение сопереживание и эмпатия героям историй -- по его словам, он сопереживает им все время, но это «не парализует» его. По его мнению, необязательно всем сочувствовать, но обязательно попытаться понять. Эмпатия для журналиста означает умение «поставить себя на место человека» и «объяснить себе его поступки». На первом месте стоит задача написать хороший журналистский материал, а без эмпатии это невозможно. Кроме того, совместная работа над текстом, участие редактора, по его мнению, помогает человеку «отрефлексировать, переварить, пережить, принять и отпустить» -- однако, журналист подчеркивает, что все это происходит постфактум (приложение №7).

Ответы респондентов можно условно разделить на две полярные точки зрения: одни считают, что необходимо дистанцироваться и вырабатывать «иммунитет» к сензитивным историям, а другие настаивают на том, что сочувствие, контакт с героями и погружение в историю каждого необходимы. Обе точки зрения представлены равноценно. Но тем не менее есть общий лейтмотив: все журналисты в интервью так или иначе утверждают, что эмоциональное включение в проблему необходимо, чтобы сензитивные истории действительно получались. Несмотря на отгораживание себя от сензитивных историй и разные способы психологической самозащиты, все респонденты признают, что без эмпатии, сопереживания и погружения (в разной степени) невозможно написать хороший текст.

Мнение респондентов об их профессиональной работе с сензитивными темами и личная оценка психоэмоционального состояния

Одному из интервьюируемых нравится писать эмоциональные тексты, когда «горишь темой»: журналист считает, что, работая с серьезными темами и разговаривая об этом с участниками событий, нужно «всячески показывать, что ты тоже переживаешь», поскольку без сопереживания, поддержки и комфортного общения герои не будут откровенными и не получится хорошего материала (см. приложение №11).

Однако, любопытно, что для большинства респондентов работа с текстом рано или поздно становится «рабочей рутиной», журналисты знают свои обязанности и умеют справляться с эмоциями, ставя работу на первый план: по словам одного из респондентов, со временем становится проще отпускать темы и двигаться дальше, работать по схеме «сделал, сдал, забыл» (приложение №6).

При этом, для некоторых интервьюируемых визуальный или аудиальный формат в работе с сензитивными темами в большей степени влияет на их эмоциональную сферу. Например, для одной из журналисток работа с текстом на самые чувствительные темы не вызывает сложностей, но ее «просто в клочья разрывает аудиозапись» -- при работе с аудио-материалом или при прослушивании подкастов и онлайн-трансляций журналистка испытывает сильные эмоции, «прорывы эмпатии», которые, на ее взгляд, «лишние» в ее работе и которые она по возможности избегает. При работе с текстом ей гораздо легче удается абстрагироваться и не переживать за героев каждого из своих текстов (приложение №4).

Другая журналистка работает, преимущественно, с текстом и коротким форматом заметок -- ей удается «фильтровать» информацию и не слишком фокусироваться на каждой теме. Однако, в ее работе был эпизод, когда для новости (крушение украинского «Боинга» в Иране в начале 2020 года) нужно было подобрать фотографию. По словам журналистки, одна из фотографий очень ее впечатлила: «почему-то мне стало не по себе. Из всех фотографий была почему-то вот эта одна за все годы практики. Не знаю, что с ней не так» (приложение №3).

Редактор самиздата «Батенька, да вы трансформер» аналогично отметил подкасты как самый эмоционально тяжелый контент (с точки зрения потребления) -- в качестве примера журналист привел подкаст «Трасса 161» проекта «Холод» (история маньяка из Абакана и его жертв).

...