Социальные практики в налогообложении

Подлинно научный и объективный анализ устанавливает степень соответствия объективного и субъективного начал каждой объективной категории экономики и права, функционально связанной с налоговыми категориями, а следовательно, и с налоговой средой. Конечная цель таких действий - создать фундаментальные образы продуктивных концепций налоговой реформы, проверить их экспериментально применительно к условиям конкретного пространства и времени [183, с. 41].

Отсюда появляется важный методологический момент: нужно уяснить различия между объективной данностью процесса функционирования бюджета и бизнеса и субъективными формами его структуризации и, следовательно, теми и другими формами управления в условиях конкретной социальной практики.

Противоречия объективного, особенно формального, и субъективного, часто выступающего в неформальных формах управления - главные в решении практических проблем налогообложения.

При этом возникает такое важное свойство уравновешивания системы налогов и налогообложения сфер бюджета и бизнеса, как конвергенция двух основополагающих функций налогов и налогообложения: фискальной и регулирующей. Налоги как платежи чисто фискального предназначения используются для покрытия традиционно сложившихся, постоянно растущих потребностей государственной казны. Фискальный полюс экономической системы положителен для публичных финансов и отрицателен для корпоративных финансов и финансов домашних хозяйств: корпоративные финансы будут испытывать возрастающую тяжесть налогового гнета, и инвестиционные возможности бизнеса будут ухудшаться. В свою очередь, регулирующая функция налогов призвана обеспечивать особые интересы сферы бизнеса. Сфера бизнеса в своем функциональном проявлении любых систем налогообложения стремится минимизировать совокупные налоговые обязательства плательщиков. Такое особое место налогов в системе общественного воспроизводства и их управляющая - регулирующая и фискальная - роль в системе финансовых отношений свидетельствуют об их индикативном свойстве налогов как целостного системного образования в обществе.

Кроме того, особое место налогов и налогообложения в любой системе общественного воспроизводства состоит в том, что налогообложение и налоги обеспечивают трансфертные функции в обществе - свободное передвижение финансовых потоков. Практическое значение категориального смысла налоговой системы в данном контексте заключается не только в ее способности транспонировать средства одних собственников в распоряжение всего общества - собственно трансфертное свойство, но также и, как следствия, - в способности свидетельствовать о состоянии экономической среды: так называемое мультипликативно-индикативное свойство налогов.

Кроме того, система налогов и налогообложения -- также и категория права. Как категория права система налогов и налогообложения является уже императивной формой, становится совокупным материальным источником обеспечения потребностей казны государства. Как категория права налоги действительно порождены государством и возникли с разделением общества на классы.

Власть, или администрация, выводит на поверхность социально-экономической действительности любую, выгодную ей, а не плательщику (субъекту экономики и права) налоговую форму, и придает ей юридическую силу действия. Вот почему важно помнить о том, что налог как таковой - это не только правовая и фискальная, финансовая и социально-экономическая, но также и философская, социологическая и социолого-управленческая категория.

Если мы исходим только из того, что налог изначально предопределен возникновением государства и его финансовыми потребностями, то мы так же соглашаемся с любыми методами отправления государственной власти, с любыми ее действиями при формировании налоговой системы и установлении величины совокупного налогового изъятия, принимая любой регламент изъятия налогов. Разумеется, на правовое государство с его сильными демократическими институтами управления такое утверждение распространяется в меньшей степени. Действия власти в таком государстве ограничены демократическими нормами их отправления. Государственная власть лишь организует систему налогообложения, управляет ею, но не порождает ее как таковую.

Что касается рассмотрение налогов в контексте управленческой функции в социологии, то, согласно Ж.Т. Тощенко, она заключается в «нахождении разумных способов решения конкретных общественных проблем здесь и сейчас, равно как и проблем, которые могут возникнуть в результате определенных управленческих воздействий там и потом. Реализация этой функции тесно связана с обеспечением постоянно обновляемой информации о состоянии и тенденциях развития общественных процессов и явлений. Важным моментом является прогноз ближайших и более отдаленных последствий, что позволяет минимизировать негативные тенденции» [162, c.63]. На наш взгляд очевидно, что реализация функций налогообложения и налогов - подпадает под более общее определение управленческой функции в социологии, данное Ж.Т. Тощенко.

Это определение с чисто методологических позиций позволяет нам рассматривать возможные решения вопросов и проблем совершенствования налогообложения в механизме социального управления как решение задач, относящихся к проблематике социологии управления.

Переходя к рассмотрению понятия социальных практик, подчеркнём, что автор данной диссертации исходит из понимания социальных практик, представленной французской школой экономики конвенций, разработанной Л. Болтански и Л. Тевено [27; 197; 198].

Ключевая их идея заключается в том, что социальные технологии можно представить как модели и институты, призванные трансформировать неопределенность в поддающиеся просчитыванию решения проблем, когда имеется способность сохранять существование нескольких режимов оценки ситуации. Трансформация неопределенности превращается в механизм извлечения дохода при решении проблем налогового администрирования; в наших руках оказывается одна из форм социальных технологий на уровне инновационных решений, действий в налогообложении. Концепция бизнеса как эксплуатации неопределенности переформулируется нами в терминах социальных технологий, где сфера бизнеса есть способность оборачивать себе на пользу любые налоговые ситуации, возникающие в результате неоднозначности бюджетирования и рынка, адекватно эксплуатировать эту неопределенность, рассматриваемых в терминах «дополнительных доходов» как изобретения новых способов теневой активности.

Теневую экономику определяют как "сферу, в которой экономическая деятельность осуществляется вне рамок закона, т. е. сделки совершаются без использования закона, правовых норм и формальных правил хозяйственной жизни" [107, с. 139]. Она имеет три разновидности - неофициальную, фиктивную и криминальную. Неофициальная экономика представляет собой осуществление легальных видов деятельности, сопряженное с уклонением от уплаты налогов. Фиктивная экономика связана с спекулятивными сделками, приписками, взяточничеством, торговлей правами, привилегиями и льготами, прочими аспектами "поиска ренты". Наконец, криминальная экономика включает деятельность, напрямую нарушающую закон (в первую очередь, Уголовный и Гражданский кодексы). Все эти три типа включаются в теневую экономику именно потому, что связаны так или иначе с нарушением закона [107, с. 139]. Всё это означает, что теневая экономика по своей сущности (и это даже отражено в ее названии) предполагает, что ее участники стремятся к максимальной скрытности совершаемых ими операций и/или результатов этих операций [54, с. 20-25]. Лица, действующие в рамках теневой экономики, стремятся скрыть ее итоги (а также, зачастую, и ее саму) и от налоговых служб, и от правоохранительных органов, и от широкой общественности. В этом, кстати говоря, и состоит главная причина того факта, что объем теневой экономики чрезвычайно трудно непосредственно измерить: такое измерение невозможно из-за атмосферы максимальной скрытности, "пропитывающей" теневую экономику.

В этих случаях необходимо описание реальной деловой практики, которую подчас трудно бывает объяснить.

Учитывая, что трансформация неопределенности, рассматриваемая в терминах «дополнительных доходов» как изобретения новых способов теневой активности, превращается в извлечение той или иной степени доходности при решении проблем налогового администрирования, то в наших руках оказывается одна из форм социальных технологий управления предпринимательством.

Эта идея аналогична введенного Ф. Найтом [97, c. 12-40] базового понятия неопределенности, которое основано на различении риска (где распределение возможных последствий можно описать с точки зрения вероятности их наступления) и собственно неопределенности (где последствия просчитать невозможно). В то время как неоклассическая экономическая теория рассматривала все ситуации как ситуации риска, Ф. Найт утверждал, что в будущем мире обобщенного знания по поводу вероятности тех или иных событий не остается места для извлечения прибыли как особого остаточного дохода, не поддающегося механизму контрактации в силу невозможности его измерения, a значит, -- и места для любой предпринимательской деятельности.

Если математическая, или априорная, вероятность практически никогда не встречается в хозяйственной практике, то статистическая вероятность возможна тогда, когда, например, ситуация достаточно проста (в смысле множества элементарных событий) и относительно стабильна или достаточно часто повторяется. Этому соответствуют условия хозяйственного оборота, определенные в "Теории экономического развития" Й. Шумпетера [180]. Отсюда использование только субъективных вероятностей для оценки возможного наступления событий, соответствующих тому феномену, который Ф. Найт называл неопределенностью: "именно эта истинная неопределенность придает экономической организации характерную форму "предприятия" и объясняет существование специфического дохода предпринимателей" [97. с. 26]. Большинство ситуаций в деловой жизни не поддаются статистической оценке (или в принципе, или из-за того, что это слишком дорого). Данные ситуации и формируют область действительной неопределенности.

Остается только рассматривать данное поведение как сильно уклоняющееся от риска, при достаточно низкой вероятности применения внешней санкции. В свою очередь, сам процесс многократного повторения действий, опосредованных угрозой применения санкции (как со стороны государства, так и со стороны рэкета), может привести к интериоризации нормы посредством обучения на практике, когда поведение в соответствии с ней становится привычным и в случае исчезновения внешней угрозы поведение не изменяется, по крайней мере, в течение определенного периода, поскольку инкорпорированность нормы в функцию полезности не позволяет рассматривать данное отклонение от нее как одну из альтернатив. В этом случае возникает проблема группировки событий по принципу однородности в силу уникальности значительной части событий в сфере бизнеса.

Необходимым условием реализации данной предпосылки является информированность о существующих наборах благ, а также способность к сопоставлению, оцениванию, которая дана априорно. На самом деле является результатом многократно повторяющегося выбора, то есть обучения на практике (learning by doing).

В этом случае социальная практика формируется на основе "неявного" знания: экономический агент, обладающий правом на все выгоды, которые проистекают из выявленных им возможностей использования ресурсов, имеет возможность использовать такое неявное, личностное знание (tacit knowledge), которое обладает свойствами нехранимости и непередаваемости для принятия решений по поводу располагаемого им объекта

Предлагаемая им концепция предпринимательства как эксплуатации неопределенности в нашей работе переформулируется в новых терминах социальных технологий: предпринимательство - способность оборачивать себе на пользу возникающую в результате неоднозначность (или эксплуатировать неопределенность). На наш взгляд, социально-экономическая природа современной системы налогообложения и её реальные практики могут быть операционализированы на уровне концепции инновационных социальных технологий.

1.2 Социальные практики и инновационные социальные технологии: сущность, структура, факторы развития

Учитывая существование множества разнообразных подходов и разных точек зрения на содержание понятия инновационных социальных технологий, представляется важным выяснить исходные теоретико-методологические подходы, уточнить категориальный аппарат, основы классификации социальных технологий, выявить принципы их разработки и внедрения.

Категория «инновация» означает нововведение, реализованный на рынке реальный результат деятельности по созданию какого-либо нового продукта.

Сам термин «инновация» впервые стал использовать Йозеф Шумпетер в 30-е гг. XX в. При этом под инновацией он подразумевал изменение с целью внедрения и использования новых видов потребительских товаров, новых производственных, транспортных средств, рынков и форм организации в промышленности. В работе «Теория экономического развития» он впервые рассмотрел вопросы инновации как новых комбинаций изменений в развитии и дал полное описание инновационного процесса. В частности, Й. Шумпетер выделял пять изменений в развитии: 1) использование новой техники, технологических процессов, или нового рыночного обеспечения производства; 2) внедрение продукции с новыми свойствами; 3) использование нового сырья; 4) изменения в организации производства и его материально-техническом обеспечении; 5) появление новых рынков сбыта.

Согласно Й. Шумпетеру, инновация является главным источником прибыли (Ertragswert): «прибыль, по существу, является результатом выполнения новых комбинаций», «без развития нет прибыли, без прибыли нет развития» [180, cс.72, 96, 105-106, 158].

Если инновация - это конечный результат внедрения новшества с целью изменения объекта и получения экономического, социального, научно-технического, экологического или другого вида эффекта, то новшество - оформленный результат фундаментальных, прикладных исследований, разработок или экспериментальных работ в какой-либо сфере деятельности по повышению ее эффективности. Новшества могут оформляться в виде открытий; изобретений; патентов; товарных знаков; рационализаторских предложений; документации на новый или усовершенствованный продукт, технологию, управленческий или производственный процесс; организационной, производственной или другой структуры; ноу-хау; понятий; научных подходов или принципов; документа (стандарта, рекомендаций, методики, инструкции и т. п.); результатов маркетинговых исследований и т. д.

В современном обществе роль инноваций значительно возросла. Это вызвано тем, что в рыночной экономике инновации представляют собой оружие конкуренции, так как инновация ведет к снижению себестоимости, к снижению цен, к росту прибыли, к созданию новых потребностей, к притоку денег, к повышению имиджа (рейтинга) производителя новых продуктов, к открытию и захвату новых рынков, в том числе внешних. Сегодня, в начале XXI в., большое значение приобрел механизм управления созданием и продвижением инноваций на рынке.

В качестве практического примера можно привести действие концепции Д. Старка, который на примере венгерской и чешской экономик показывает, как возникают рекомбинантные практики, которые эффективно используют свойства сетевой организации современного бизнеса вместо формального разделения прав собственности, образуя смешанные и размытые формы. В этих условиях управление фирмой все более принимает форму управления неоднозначностью активов, позволяющего манипулировать ресурсами и переопределять эти ресурсы в свою пользу, обходя налоговые органы [152].

В данном случае использовалась организационная инновация - новые организационные стратегии восточно-европейских фирм, возникающие как реакция на необычайную неопределенность системной трансформации, последовавшей за политическими переворотами 1989 г.

Рассматривая термин социальные технологии, следует подчеркнуть, что он - один из сравнительно новых в социологической науке. В отечественной социологии разработкой проблем, непосредственно связанных с данным понятием, занимались Ю.П. Аверин, Е.М. Бабосов, А.К. Зайцев, В.Н. Макаревич, В.С. Дудченко, Л.Я. Дятченко, Ю.Д. Красовский, В.И. Патрушев, А.И. Пригожин, Ж.Т. Тощенко, В.В. Щербина, Вал. Н. Иванов [65].

Возникает вопрос: в какой степени правомерно применение термина "технология" к изучению социальных процессов и социальных практик?

Если исходить из определения технологии с точки зрения инженерной мысли, то под ней понимается совокупность приемов и способов получения, обработки или переработки сырья, материалов, полуфабрикатов или изделий.

Технологией принято также называть описание производственных процессов, инструкций по внедрению, технологические правила, требования, карты, графики. Для нормального хода производства необходима строгая последовательность технологических операций, обеспечение стабильности параметров воздействия на предмет труда в установленных пределах. Кроме того, при этом используется мастерство, умение, искусство субъекта владения технологией - такие социальные феномены, которые включают в себя не только воздействие на материальные процессы и явления, но прежде всего на духовный мир, трудовую деятельность людей, их взаимоотношения, ценностные ориентации, мотивы деятельности и целеустановки.

Социальные технологии изобретены уже достаточно давно. Так, люди многие века управляли общественными делами, передавали накапливаемые знания и информацию от поколения к поколению. При этом пользовались социальными технологиями, которые в большинстве случаев специально не разрабатывались и были достаточно простыми; сами же социальные связи не требовали технологизации: могли быть освоены интуитивно, эмпирически. Социальный прогресс был возможен на основе соблюдения прошлых правил, предписаний, традиций, культурных образцов, т.е. традиционных процедур и операций, которые целенаправленно, сознательно не разрабатывались и нередко относились к числу рутинных, но ими руководствовались в практической деятельности [65, c.21]. Социологическая мысль в России проявляла интерес к этой проблематике и включилась в ее разработку. Наблюдения показали, что внедрение социальных технологий, направленных на использование творческих и интеллектуальных способностей человека, могло обеспечить увеличение промышленного производства на 20-25, а при реализации резервов -- на 40-60% [164, c.28].

По мере развития общества совокупные социальные связи усложнялись, увеличивалось также и их число, рос динамизм социальных процессов, что объективно поставило ряд новых требований по совершенствованию социального управления. Продолжала действовать и общесоциологическая закономерность: возрастала роль социального фактора в развитии мировой цивилизации, что объективно требовало коренных изменений как в общей теории управления, так и при освоении инновационных методов социального воздействия, обеспечивающих высокое качество социального управления. Но все эти требования находились во все более углубляющемся противоречии с назревшими потребностями общественного развития, с одной стороны, и низким уровнем управленческих воздействий - с другой. В итоге выявилась острая необходимость в использовании определенных формализованных последовательных операций, которые базируются не только на опыте, но и на научно обоснованных рекомендациях, которые и образовали целую отрасль управления - область социальных технологий.

Смысл и назначение любой такой технологии -- оптимизировать управленческий процесс, исключить из него все виды деятельности и операции, которые не являются необходимыми для получения социального результата. Использование технологий -- главный ресурс, позволяющий снизить затраты на управление, повысить эффективность управленческого воздействия и его роль в жизни общества. Общество искало приоритеты не только на пути технического прогресса, но и на основе социальной ориентации, рационального использования человеческих ресурсов.

Если говорить о «безлюдных» социальных технологиях, то в ходе научно-технической и информационной революции произошли значительные изменения, связанные с разработкой и внедрением таких новых технологий: биотехнических, безотходных, энергосберегающих и т.д. Новый же шаг в развитии научно-технического прогресса на основе внедрения «безлюдных» технологий требует принципиально иного подхода к решению и социальных вопросов, - таких, как подготовка кадров, развитие профессионального образования, учет изменений в содержании и условиях труда.

Что касается вопроса определения сущности социальных технологий, то они представляют собой способ организации и упорядочения целесообразной практической деятельности, совокупность приемов, направленных на определение или преобразование (изменение состояния) социального объекта, достижение заданного результата. При этом речь идет, как правило, о специфических социальных средствах. Здесь в состав технологии как активного действия человека включается воздействие его не только на природные процессы, но и на общественные условия его жизни и вытекающие из них духовные представления. Специфика такой технологии согласно В.В. Щербины состоит в том, что она алгоритмизирует деятельность и поэтому может быть многократно использована, тиражирована для решения сходных задач, достижения заданных результатов посредством профессиональной культуры [182, c.823].

Ж.Т. Тощенко считает, что понятие социальных технологий применимо как к обществу в целом, так и к конкретным социальным институтам. По его мнению, что касается общества, то возможен анализ этого феномена на примере поиска рациональных форм организации управления народным хозяйством в нашей стране. Что касается социальных технологий на других уровнях организации общества -- в республиках, краях (областях), городах, районах, то они связаны с решением проблем жизни людей как жителей определенной административной единицы или -- что актуально для производственных организаций -- как работников, чьим трудом создаются материальные и духовные ценности [162, c.454].

По мнению Е.М. Бабосова, специфическое место социальной технологии определяется тем, что она имеет вполне определенную предметную область и сферу применимости, а именно -- социальные явления и процессы. Роль же ее обусловлена тем, что она позволяет оказывать целенаправленное и активное, главным образом управленческое, воздействие на социальные объекты, вскрывать в них скрытые потенции и резервы их развития и совершенствования, определять пути и способы достижения желаемого социального результата. Согласно Е.М. Бабосову, «социальная технология - это умение применять приемы и способы активного воздействия на социальные системы различных качеств, масштабов и уровней с целью выявления и мобилизации их потенциальных ресурсов и возможностей для скорейшего и качественного получения желаемого результата» [23, c.401].

При этом та или иная социальная технология представляет собой способ достижения определенной социальной цели в результате развертывания конкретного социального процесса путем аналитического расчленения его на систему последовательных и взаимосвязанных этапов, процедур и операций.

Здесь процедура понимается как набор действий, посредством которых осуществляется управление соответствующим социальным процессом или явлением, а операция - как непосредственное действие, способ решения определенной задачи в рамках данной процедуры. Следовательно, «социальная технология выступает в качестве специфического элемента сложноструктурированного механизма управления и средства перевода абстрактного языка науки на конкретный язык достижения намеченных результатов и поставленных целей» [23, c.401].

Таким образом, социальные технологии связаны с социальным проектом и социальным управлением, реализация которых во многом предопределяет успешное достижение поставленных целей, ориентиров и /или замыслов, и выполняется вся намеченная программа. На каждом этапе его подготовки требуется такой научный фундамент решения поставленной задачи, на основе которого создавался бы план действий, органически сочетающий в себе как результаты, полученные при анализе предшествующего развития, так и требования, выдвигаемые новым этапом.

Хочется подчеркнуть, что Е.М. Бабосов социальные технологии также связывает с системой методов выявления и практического использования «скрытых потенциалов» социальной системы в соответствии с целями ее развития и совершенствования, причем роль этого структурного компонента социологии возрастает в условиях современных глобальных социальных трансформаций. Более того, это обусловлено всемирным процессом перехода от индустриального типа цивилизации к информационному ее типу, когда стремительно возрастает роль информации и знаний во всех сферах человеческой деятельности. В таких условиях диагностическое описание общества не может служить конечной целью социологии, необходимо превращение социологии из науки преимущественно объясняющей, в науку инновационную, созидательно-преобразующую. А это, в свою очередь, может произойти за счет резкого усиления в ее структуре социотехнологического компонента [см.: 23].

Логика развития этой мысли приводит к тому, что важнейшее значение в осуществлении процесса соединения социальных технологий и инноваций играет практическое использование выдвинутого М. Вебером понимания структуры социального действия, в которой приоритетную роль играют целерациональные действия, основанные на достоверном знании цели деятельности и оптимальных, адекватных этой цели средств ее достижения [34]. Последующие за этим социологические исследования Чикагской школы в социологии, структурного функционализма Т. Парсонса и опыт японских моделей управления, основанных на рационализации производственной деятельности и межличностных отношений, складывающихся в процессе производства, - раскрыли реальные возможности и пути рационализации и технологизации социальных процессов. Такие японские фирмы, как "Тойота", "Мицубиси", "Панасоник" и другие добились громадных успехов за счет творческого применения как технических, так и социальных технологий, особенно технологий совершенствования межличностных отношений и делового сотрудничества. Согласно Т. Нагао, японцы лучше проводят работу по использованию человеческого потенциала и искусны в ряде моментов, связанных с управлением людьми. "Поэтому они готовы предпринимать дальнейшие усилия, направленные на совершенствование людей и на воспитание умения эффективно работать друг с другом" [69, c. 59].

В процессе реализации отдельных задач формируются знания о конкретных элементах технологизации социальных процессов: о диагностике социальных явлений, принципах решения конкретных социальных проблем.

В этих условиях возникла необходимость определить сущность и содержание социальных технологий. Анализ существовавших попыток осуществить задуманное показывает: у исследователей сложились разные подходы к определению сущности социальных технологий. Так, В.Г. Афанасьев определяет ее как «элемент механизма управления и средства перевода абстрактного языка науки... на конкретный язык... достижения поставленных целей» [22, c.235], М. Марков -- как «способ реализации... конкретного сложного процесса путем расчленения его на систему последовательных взаимосвязанных процедур и операций, которые выполняются однозначно...» [89, c.48], А. Зайцев -- как «совокупность знаний о способах и средствах организации социальных процессов, сами эти действия, позволяющие достичь поставленной цели» [61, c.95], В. Патрушев - как систему инновационных способов, средств разрешения сущностного противоречия взаимодействия и самореализации социальных субъектов в диалоге человека и природы [110]. В целом социальные технологии выступают в двух формах: как структурный элемент любой системы, технологически оформленный программный продукт, и как деятельность, связанная с реализацией намеченной цели [161]. Приведенные высказывания социологов относительно понятия социальных технологий убеждают нас в том, что формирование и практическое применение социальных технологий органично связано, с одной стороны, с возникновением и реализацией социальных инноваций, а с другой, - с технологической культурой, являющейся составным компонентом системы культуры того или иного общества. Именно в этом, на наш взгляд, и заключаются - методологические особенности исследования инновационных социальных технологий.

Дисциплины, занимающиеся инновационными проблемами, вкладывают в понятие "инновация" различное содержание.

Так, приемы инновационного менеджмента -- это способы воздействия управляющей подсистемы (субъект управления) на управляемую подсистему (объект управления), которая включает в себя инновации, инновационный процесс и отношения на рынке реализации инновации. Движение инновации от ее возникновения до диффузии связано с движением инвестиций, (вложения средств) в эту новацию. Поэтому все приемы инновационного менеджмента основаны на денежных отношениях, возникающих в процессе движения инноваций на рынке.

Этот момент - достаточно важный для понимания инноваций при уходе от налогов, когда общим содержанием всех приемов является воздействие на инновации денежных потоков, возникающих между бизнесом (продуцентом или продавцом инновации), с одной стороны, и представителем государства (чиновником или покупателем этой инновации) - с другой.

Вне зависимости от причин, порождавших спрос на эти услуги при уходе от налогов, их предоставление было необходимым условием выживания и развития частного сектора экономики в России.

Сама по себе инновационная деятельность ухода от налогов является не единичным актом внедрения какого-либо новшества, а целенаправленной системой мероприятий по разработке, внедрению, освоению, производству, диффузии и коммерциализации новшеств данного типа. Инновационная деятельность может быть представлена как процесс творчества и создания новшества, реализуемый как максимум инновационной альтернативы, инновационной потребности и предпринимательских усилий. Не зря же налоговые представители часто удивляются изощренности способам и методам ухода от налогов представителей бизнеса.

Инновационный процесс, будучи многовариантным, альтернативным типом деятельности, представляет собой комплекс связанных между собой явлений -- от рождения идеи до ей коммерциализации. Комплексность инновационного процесса придает особую сложность методам и приемам управления инновационной деятельностью. При этом все инновационные процессы так же, как и сам бизнес, характеризуются неопределенностью и по своей сути являются вероятностными (стохастическими).

В процессе управления инновационной деятельностью не только выявляются взаимосвязи различных новшеств, но и поддерживается непрерывную эволюцию инновационных систем. Именно этим обусловлено постоянство и «инерционность» ухода от налогов. Это связано также с расширением границ саморазвития и самоорганизации экономических систем и демонстрирует возросшие возможности совершенствования бизнеса и его структурных преобразований. Инновационные преобразования, в результате которых растут неопределенность и риск, вместе с тем увеличивают многовариантность подходов в управлении производственной деятельностью и на деле предоставляют менеджеру экономическую свободу выбора.

Подчеркнем, что современные социологические институциональные течения, описывающие эволюцию инновационных систем, основываются на западных теориях социального конструктивизма - в том смысле, что они рассматривают создание институтов как результат социального взаимодействия между акторами, сталкивающимися друг с другом на полях или аренах сфер бизнеса и бюджета.

Отметим, что расцвет социальных инновационных налоговых технологий в России пришелся на период развития капитализма во второй половине XIX в. Появились новые налоги, порождений новыми экономическими видами деятельности: сбор с аукционных продаж, сбор с векселей и заемных писем, налоги на право торговой деятельности, налог на капитал, акционерных обществ, процентный сбор с прибыли, налог на автоматический экипаж, городской налог на прописку и т.д. В тот же период были заложены основы обложения капитала, причем иностранным вложениям в российские ценные бумаги создавались налоговые облегчения.

Кроме сравнительно «узкой» трактовки понятия социальной технологии, в социологической литературе имеется и расширительная её трактовка, когда она практически идентифицируется с управлением и в нее включаются проблемы планирования, проектирования, экспериментирования и другие элементы управленческого цикла. Так, Ж.Т. Тощенко отмечает, что в процессе осуществления функций организации, регулирования, учета и контроля нередко уточняются положения социального проекта и, если это необходимо, вносятся соответствующие коррективы, направленные на успешное выполнение основной программы. По его мнению, реализация этого важного методологического и методического требования, однако, не была отработана технологически, в результате чего на всех ступенях социальной организации общества царил произвол, права и полномочия сосредоточивались на верхних этажах власти, не был создан механизм защиты и гарантий от ошибок и просчетов из-за неясности исходных принципов осуществления властных полномочий. В целом же управление не имело добротной научной базы, что, в частности, выразилось в отсутствии алгоритмов управления социально-экономическим и политическим развитием. Отсюда, на его взгляд, трактовка социальных технологий должна быть наиболее близкой к объяснению понятия организации - в том смысле, в котором употребляет его часть социологов, имея в виду процесс практической реализации того, что проработано на предшествующих ступенях управления - планировании, проектировании и программировании, т.е. когда в процессе управления наступает стадия «претворения в жизнь», организовывания «процесса объективизации материальных или духовных идей» [162, c.455].

В то же время не все процессы организации подвергаются жесткой регламентации, алгоритмизации - в процессе управления в действиях руководителя и каждого причастного к управлению присутствует элемент импровизации, творчества и даже интуиции. Иногда работу организатора-руководителя сравнивают не только с наукой, но и искусством. Но это не отменяет того, что в этом широком поле поиска рациональной организации управления присутствует жесткая программа осуществления ряда операций с целью достижения заранее сформулированной цели.

Многие экономические социологи убеждены в том, что механизмы рынка предоставляют возможность для отбора именно тех институтов, которые повышают экономическую эффективность распределения ресурсов.

Признается, что модели, вырабатываемые участниками рынка, в силу их недостаточной информированности зачастую могут быть ошибочными. Однако впоследствии под воздействием динамических сил конкуренции происходит отбор наиболее эффективных правил, который напоминает дарвиновский естественный отбор. При этом суть социальной технологии состоит в том, что именно она создает возможность тиражировать приемы и методы, многократно повторять их, применять в аналогичных обстоятельствах в других социальных институтах и процессах. Именно поэтому уклонение от налогов - столь массовое явление в России.

Первым шагом реализации принципов и методов социальной технологии в определенной сфере общественной жизни, согласно Е.М. Бабосову, является технологизация социальных процессов. Такого рода технологизация возможна при наличии следующих условий: выделенный социальный объект обладает определенной степенью сложности; известны основные элементы его структуры; выявлены основные тенденции или закономерности его функционирования и развития; субъект управления способен формализовать реальные процессы и представить их в виде совокупности определенных показателей, процедур и операций; субъект управления обладает возможностью создать инновационную среду для оптимизации управляемых процессов и повышения эффективности их функционирования. Основные же признаки технологизации социальных процессов сводятся к следующему: расчленение данного процесса на его этапы, фазы и операции; обеспечение координации и поэтапности действий; обеспечение прогнозируемости получения намеченного результата деятельности; однозначность выполнения выбираемых процедур и операций, их адекватность намеченным задачам и целям [23, c.403].

Для разработки и реализации социальных технологий необходимо наличие предпосылок воспроизводства, т.е. непрерывного возобновления процесса производства, включающего в себя воспроизводство материальных и духовных благ, рабочей силы, производственных отношений. В случае технологизации социальных процессов в качестве необходимых предпосылок выступают: определенная социально-статусная структура общества (или общности - организации, коллектива), совпадение (или близость) интересов и целей личности и соответствующей общности, определенный уровень социального, духовного, профессионального развития личности, наличие социальных и нравственных качеств людей, объединяемых в организацию общими для всех их задачами и целями.

Технологизация социальных процессов включает в себя три взаимосвязанных этапа: теоретический, методический и процедурный. Теоретический этап связан с определением цели, объекта технологизации, аналитическим расчленением социального объекта на составляющие его компоненты, синтетическим изучением его взаимосвязей и взаимодействий, выявлением тенденций его развития. Методический этап технологизации представляет собой выбор методов, средств получения информации о социальном объекте, ее обработки, анализа, принципов ее верификации (проверки), способов ее трансформации в конкретные выводы и практически применяемые рекомендации. Процедурный этап технологизации социального объекта составляет практическая деятельность по разработке социальных технологий. Этот этап включает в себя ряд процедур, каждая из которых представляет собой совокупность операций. Существенное значение имеют четыре основных процедуры формирования социальной технологии.

Первая из них - формирование цели развития данного социального объекта. В нее включаются такие операции: диагноз, прогноз, формирование конечной цели, стратегия действия, тактика решения конкретных задач. Вторая процедура - принятие решения. Она состоит из следующих операций: выявление проблемной ситуации, обоснование вариантов действия, выбор оптимального варианта, принятие решения. Третья процедура - организация социального действия. Она включает в себя такие операции: распределение задач между исполнителями, теоретическое, психологическое и управленческое обеспечение исполнения, координация и регулирование процесса исполнения, контроль за исполнением. Четвертая процедура - анализ результатов. В нее входят следующие операции: сопоставление затраченных ресурсов финансовых средств, трудовых усилий с полученным результатом, сравнение запланированных и достигнутых результатов, выявление новых проблемных ситуаций, переход к формированию новых или уточнению старых целей деятельности. Наличие всех названных этапов, процедур и операций технологизации определенного социального объекта свидетельствует о том, что мы имеем дело с социальной технологией, применяемой в определенной сфере общественной деятельности.

Следует обратить внимание и на то, что алгоритмы управления, которые закрепляются в социальных технологиях, могут негативный аспект: способны консервировать методы и приемы, которые, именно по этим обстоятельствам могут на новом этапе обречь их разработчиков на просчеты и неудачу.

Обзор имеющихся точек зрения позволяет сделать заключение, что социальная технология - это совокупность последовательных операций, процедур целенаправленного воздействия и реализации ранее намеченных планов (программ, проектов), получения оптимального социального результата. Она представляет собой важнейший элемент механизма управления, средство перевода языка намерений на конкретный язык практики управления. Этому служат формализация социального управления и его расчленение на составляющие элементы с помощью операций и процедур.

Таким образом, определения показывают, что сущность социальных технологий может быть раскрыта через систему выявления и использования потенциала социальной системы - «человеческого ресурса» - в соответствии с целями и смыслом человеческого существования посредством методов, процедур, операций, приемов специального воздействия, как и современных возможностей творческой деятельности субъектов управления и социальных институтов в целом.

Анализ некоторых социальных практик и инновационных социальных технологий, осмысление их сущности, структуры и факторов развития, на наш взгляд, позволяет перейти к представлению авторского категориального поля понятий социальных практик в системе налогообложения

1.3 Категориальное поле понятий социальных практик в системе налогообложения

Социальные практики в период социализма были сведены к тому, что государственная форма собственности сняла вопрос о налоговых отношениях между государством и хозяйствующими субъектами ввиду отсутствия между ними разделения: все отношения по поводу реализации прав собственности, т.е. доступа к ресурсам и их использования, разворачивались внутри самого государства - его бюрократических подразделений, и не предполагали отношений с внешними независимыми контрагентами. Поэтому в советской экономике налоговые отношения и отношения собственности фактически приобрели форму внутрибюрократических отношений и согласований - бюрократического торга, когда чиновники и руководители предприятий выступали в качестве представителей (агентов) государства или его конкретных организаций.

Преобладание бартерной экономики в России в 1990-х гг. разделила её экономическое пространство на множество закрытых и непрозрачных для правительства систем обмена и таким образом подорвала государственную монополию на формальное налогообложение.

Для реальных практик ведения бизнеса единые средства платежа находились на подконтрольных территориях рэкета, тем самым создавая национальные неформальные «локальные рынки».

Поскольку термин «налог» стал основным при описании процессов изъятия денежных средств в государственную казну, а процессы изъятия российскому человеку никогда ничем хорошим не грозили, то в социальном контексте управления возникает своеобразная экстремальная ситуация, представляющая в социально-психологическом смысле для него ощущение определенной формы опасности, актуализирующей потребность его самосохранения.

В контексте концепции рассмотренных выше социальных технологий это может означать, что у человека всегда существует потребность «оптимизировать» свое «экономико-социальное пространство», быстро и оперативно «протиражировать социальные приемы и процедуры» и в области фиска, снижая своё собственное налогообложение. Конечно, это связано с ситуациями риска - риска ухода от налогообложения. В таких понятиях, как налог, налогообложение, государственная налоговая система заключен двуединый смысл: формируются законы казны - с явным ущемлением как корпоративных, так и частных финансовых интересов. «Противостояние» такому «ущемлению» в любой форме - всегда рискованно.

Понятие "риск" в социальной технологии управленческой деятельности конкретизируется в таких базовых категориях, как "восприятие риска" и "приемлемый (допустимый) риск". Именно последняя становится ключевой при разработке и реализации социальной технологии управления риска в ситуациях фиска.

Наибольший вклад в разработку категории "приемлемый (допустимый) риск" и пределов ее применимости внес Ульрих Бек, который утверждал, что допустимый риск - это тот предел, за который не может заходить ни одно действие по управлению теми или иными системами, не нарушая установленного баланса безопасности. Более того, У. Бек также утверждал, что если классический этап современности был связан с промышленным обществом, то новая современность наилучшим образом может быть охарактеризована как «общество риска» [196, c. 1-32]. Если центральная дилемма в классической современности -- богатство и его распределение, то основная проблема в новой современности заключается в предотвращении и минимизации риска.

С учетом названных категорий, ситуацию налогообложения в системе социального управления с точки зрения объекта управления (объекта фиска, или объекта налогообложения) можно определить как ситуацию неприятия опасности людьми или меру приемлемости-неприемлемости риска.

Законы казны были всегда связаны с результатами борьбы за выживание и господство, как реализации организационных решений, способствующих созданию превосходящей силы. В итоге борьбы за выживание возникает государство. Формирование государства - это серия организационных нововведений в контексте непрекращающейся борьбы.

На практике существование государства зависит от способности администрации поддерживать притязания на монопольный контроль за применением силы и обеспечивать легитимность поддерживаемого порядка.

М. Вебер определял государство как территориальную монополию легитимного насилия [228, p. 54]. Любое сообщество, обладающее превосходящей силой и способное сохранять длительный контроль за применением силы в рамках определенной территории, а также защищать ее границы, рано или поздно обретает легитимность. Монополия силы является предпосылкой мирной экономической конкуренции. Однако, хотя в основе политики формирования государства лежит принцип монополизации силы, он не является единственным. Монополия силы как запрет на применение насилия без санкции правителя была тесно связана с фискальной монополией - исключительным правом правителя собирать дань или различные налоги для защиты страны и управления ее хозяйством.

Увеличивающийся спрос на средства для ведения войны и сохранения превосходства над внутренними или внешними противниками (в прошлом эта граница была весьма условной) подталкивали правителей к организационным нововведениям, целью которых было более эффективное взимание налогов.

Исторические рубежи налогообложения в России полностью совпадают по времени с дворцовыми переворотами, революциями, сменой правителей или политического курса, а вместе с тем - со способами отправления государственно-властных полномочий в центре и на местах. Так, сама самобытность России и ее долгое развитие под игом Золотой Орды оставили неизгладимый след на формировании хозяйственного уклада и развитии государства. «История русских производительных сил и производственных отношений, бесспорно, сложилась бы совершенно иначе, роль зачинателя новых отношений как господствующих выпала бы, возможно, не на долю гордого Альбиона, - писал Лучинский, - если бы в XIII в. Русь не подверглась татаро-монгольскому разорению и порабощению, резко затормозившему поступательный ход развития ее производства» [86, c. 125]. Не менее разрушительными были и набеги на Русь половцев - «в течение 180 лет половцы совершили 46 крупных нападений на русские города и селения, не считая множества мелких набегов. Русь вынуждена была строить специальные учреждения и предпринимать ответные походы в степь. Военные действия требовали денежных средств и продовольствия» [86, c.143]. Под эти растущие потребности и учреждались все новые и новые виды повинностей, отработок и денежных податей.

Налогообложение было основным средством, с помощью которого строители государств содержали свои постоянно растущие армии, которые, в свою очередь, были главным инструментом для защиты их территории, ее расширения, обороны от внешних нападений и утверждения приоритета в использовании силы в границах своей территории. И наоборот, военные нужды были основным стимулом введения новых налогов и упорядочивания старых. Далее эта необходимость становилась самоподдерживающейся; для преодоления отказа платить налоги требовалось поддержание боеготовых военных формирований.

При социализме основная часть производственных активов находилась в собственности государства, и все доходы от производственной деятельности также изначально поступали в распоряжение государства. Налог же с личных доходов граждан удерживался в пользу государства при начислении заработной платы. Благодаря такой форме собственности государство имело возможность практически неограниченного изъятия средств из сферы экономики и последующего их распределения в соответствии с планом развития народного хозяйства. Официально налоги существовали, однако характер налогообложения в административной экономике отличался от традиционного понимания налогообложения. Поэтому при социализме в системе налогообложения социальных практик как таковых просто не было.

Они появились в дальнейшем, в результате реформирования, а потом и полного разрушения системы государственного социализма. Была создана формально автономная от государства сфера частной предпринимательской деятельности. Это породило новую проблему отношений, прежде всего финансовых, между государством и внешней по отношению к нему сфере бизнеса.

Приватизация государственной собственности и развитие новых частных предприятий поставили вопрос о необходимости создания новой системы налогообложения. Однако основной документ, Налоговый кодекс, определивший основные правила и условия взимания налогов, был принят лишь в 2000 г. В отсутствие Налогового Кодекса практика налогообложения определялась множеством подзаконных актов и инструкций, что долгое время позволяло центральным и местным властям устанавливать и менять правила налогообложения, а также вести неформальные переговоры с представителями бизнеса о степени соблюдения этих правил. Принято считать, что несовершенная и грабительская система налогообложения стала причиной роста теневой экономики в России.

Официальный налоговый статус и процедуры, относящееся к новым частным предприятиям, не были определены, а государственные органы не предпринимали почти ничего для их прояснения. Растущие группировки рэкетиров, наоборот, очень успешно собирали охранную дань, объем которой определялся произвольно для каждого случая. В 1990-е гг.: запутанная налоговая система с непомерно высоким уровнем налогообложения не шла ни в какое сравнение с простыми методами определения и сбора дани альтернативными налоговыми инстанциями. Утверждения о том, что общий уровень всех местных и федеральных сборов, если платить их исправно, достиг бы почти 100%, цитировались во многих исследованиях российского предпринимательства [54, с. 43, 44]. Отвечая на вопрос о том, почему и каким образом выживали предприятия, оставшиеся в зоне действия этого якобы существовавшего «стопроцентного налога»? - неизбежно приходишь к выводу о том, что это было выгодно - и государству, и бизнесу.