Материалы астраханских научных обществ и учреждений как источник по истории Казахстана (II половина XIX в. – 1917 г.)

Основным населением по численности и удельному весу на территории Западного Казахстана являлись казахи. Они определили не только этническое, но и экономическое состояние региона. Отсюда следует, что кочевое скотоводство занимало большую часть земель, а слаборазвитое у казахов земледелие не оказывало существенного влияния на традиционную монокультурность экономики. Хлеб до начала XX в. не был предметом рыночной торговли, в основном ввозились скот, шерсть, мясо, рыба [112, Л. 15, 96-102.]. Лишь с переселением русско-украинского крестьянства начинается товарное производство зерна, о чем свидетельствуют статистические сведения Астраханского края.

Архивные материалы подтверждают те принципы, где аграрный характер экономики определил основные тенденции этнодемографического и социального развития. Рост промышленности и транспорта, торговли начинается с конца XIX в., вызвав увеличение торгового населения за счет новых социальных групп [113, Л. 10-15; 114, Л. 172]. Как мы видим, этот процесс носил ярко выраженный колониальный характер и стал основой начавшегося формирования многонационального населения Западного Казахстана.

Изучив источники разного характера, куда мы относим и труды казахстанских исследователей, мы видим, что точные данные по численности населения в XVIII - первой пол. XIX вв. практически отсутствуют. Имеющиеся данные по этому периоду приблизительны, так как добиться точного учета не представлялось возможным, и в это время наиболее сложной задачей было определение численности населения. В первую очередь это объясняется узким кругом источников, особенно относительно истории XVIII в.

Учитывая некоторые важные факторы, можно допустить имеющиеся изменения для характера этнодемографических процессов. Поэтому изменения численности казахов Западного Казахстана, более соответствующие действительности, на наш взгляд, выглядят следующим образом: в 30-40-е годы XVIII в. - 400 тыс. человек, в конце XVIII в. - 650-700 тыс. человек и в середине XIX в. около 800 тыс. человек.

Как свидетельствуют отмеченные источники, одной из качественных характеристик казахского общества, которая позволяет косвенно определить численность и расселение казахов, является родовая структура.

Кроме области оренбургских казахов, к региону относилось население Букеевской орды. Источники дают разные сведения о населении Внутренней орды с конца XVIII в. в междуречье Волги и Урала, где указывают о кочевании здесь 5500, 6000 или же 7000 кибиток. С образованием ханства население начало постепенно расти: 1802 г. - 31 000; 1839 г. - 99 000; 1868 г. - более 145 000 человек. Встречаются в различных источниках разные статистические данные о численности в Орде, что, по всей вероятности, является результатом не только неполного учета, но и неустойчивого положения казахов, которое постепенно пыталось спастись от нововведений ханской власти и колониальной администрации путем бегства за Урал на левобережную часть. Наблюдаемые при изучении источников непрерывные восстания также являются причиной, которая приводила к изменениям в численности населения. Известно, что с 1818 г. русское правительство принимает решительные меры по укреплению границ вдоль Урала. Уже с 30-х гг. XIX в. наблюдается прочное закрепление населения в Нарын-Песках, о чем свидетельствовал в свое время И. Казанцев [114, с. 213]. С отменой ханской власти и превращением орды в уезд Астраханской губернии данные по численности становятся более стабильными и точными. Как отмечают материалы астраханских научных обществ, на демографической характеристике Букеевской орды сказалось ее своеобразное социально-экономическое развитие. Оно выражалось более ранней, чем в остальных регионах Казахстана, ликвидацией общинно-родовой собственности и распространением частной, более быстрым проникновением торгово- денежных отношений и распадом натурального характера хозяйствования. Таким образом, проанализировав ряд документов, мы убедились в том, что в социальном отношении этот процесс привел к появлению безлошадных и безземельных казахов, покидавших род и уходивших на промыслы или в бараки в соседние земли, что было отмечено в кратком обзоре статистической деятельности горных и общинных, сословных учреждений [79, Л. 23]. Все это обусловило разрушение замкнутого характера казахского общества и привело к росту межэтнических связей. Непосредственно в Ханской ставке проживало и иноэтничное население. Так, по сведениям статкомитета, в 1851 г. в Ханской ставке проживало 494 человека: 346 казахов и татар, 120 русских, 15 армян, 13 башкир, также на линиях несли службу уральские и астраханские казаки - их было около 1 тысячи. В 1868 г. во Внутренней Орде проживало уже 145 тысяч казахов, остальные составляли свыше 1 тысячи.

Изучив материалы астраханских научных обществ, мы не могли не учесть того, что также составной частью западных регионов Казахстана является, так называемая территория Уральского казачьего войска. Формирование этого сословия, выполнявшего в Казахстане роль колонизатора, участвовали многие этнические группы. Можно сказать, что Уральское казачество вобрало в себя тюркский элемент. Необходимо отметить, что более конкретные данные о численности населения Западного Казахстана имеются именно по казачеству.

В начале XIX в. подробные сведения по казакам были приведены Медером, о чем свидетельствовал А.Д. Рябинин: «…общая численность - 30 227 человек, в том числе 14 981 мужчин. Из них к казачьему сословию принадлежит 29 588 человек» [116, с. 328].

В 30-40-х гг. XIX в. по этому поводу данные приводят Н. Ханыков и А. Бларамберг. Население казачьего войска на основании материалов Н. Ханыкова к тому времени составляет 77,7 тыс. человек. Исследователь А. Бларамберг в своих работах указывает, что в 1848 г. численность составляет 63,3 тыс. человек [3, с. 22-29]. Следовательно, за первую половину XIX в. численность возросла более чем в два раза, динамика определилась двумя факторами: высоким притоком извне и темпами естественного прироста.

На основании многочисленных источников можно сделать вывод, который приводит к многообразию этнических корней этих процессов. В результате этнический состав казаков в середине XIX в. становится более многонациональным: русские - 86%, башкиры - 7%, татары - 5%, калмыки - 1,2%, каракалпаки и казахи - 0,8% [116, с. 327-329].

Наиболее резкие изменения в размещении наблюдаются с 60-х гг., когда казахи и иногородние начали участвовать в процессе хозяйственного освоения ранее экономически неразвитой войсковой территории, в результате чего западные районы Казахстана вовлекаются в торговые связи с метрополией.

Источники свидетельствуют о негативных следствиях изменений путем падения уровня естественного прироста казахов. Весь процесс развития населения в этот период можно разделить на несколько основных этапов:

- с начала колонизации (70-х гг. XVIII в.) до 1801 г.;

- с 1801 г. до реформ 60-х гг. XIX в. В результате усиления колонизации произошли важные политические изменения, была отменена ханская власть, образованы область оренбургских казахов и Букеевская орда, усилено уральское казачество;

- с 60-х гг. до 1897 г. отмечается накопление негативных тенденций в развитии коренного этноса. К концу XIX в. население Западного Казахстана продолжало сохранять основные этнические характеристики, где определяющее положение занимали казахи, но их удельный вес снизился до 82,1%.

Таким образом, как ранее было отмечено, динамику и направленность этнодемографических процессов на территории Западного Казахстана можно проследить по итогам первой Всеобщей переписи населения Российской империи 1897 г., которые дают более полные сведения о населении региона в конце XIX в., на что опираются в написании своих работ казахстанские исследователи М. Сдыков, З.Е. Кабульдинов и другие, но ни в одной из этих работ нет указаний на материалы астраханского архива по данному вопросу.

Однако оценку достоверности переписи населения нельзя считать однозначной. В этот период основную часть Западного Казахстана составляла Уральская область, которая включала в себя четыре уезда: Уральский, Калмыковский (Лбищенский район), Гурьевский и Темирский уезд. Кроме Уральской, в состав региона входили Актюбинский и Иргизский уезды Тургайской области, Мангыстауский уезд Закаспийской области и Букеевская орда Астраханской губернии, отмеченные в карте Астраханской губернии за 1881 г., где представлены также земли Туркестана [117].

По итогам переписи, представленной статистами, мы наблюдаем, что общая численность составляла 1 142 348 человек, в том числе казахов - 937,9 тыс., русских - 175,5 тыс., украинцев - 4,0 тыс., других национальностей - 25,0 тыс. человек. К концу века казахи сохранили ведущее положение в этнической структуре населения, вместе с тем усилился процесс формирования многонационального состава. Так, значительная часть казахов была сконцентрирована в четырех уездах, где проживало: в Букеевском уезде - 207 191 казах, Уральском - 150 901, Лбищенском - 144 257 и в Актюбинском уезде численность казахского населения составляла 109 858 человек, о чем свидетельствуют материалы статкомитета.

Имея непосредственную связь с Астраханской губернией, по данным переписи за 1897 г., население Астраханской губернии насчитывало 1 003 550 человек (обоего пола). Однако плотность населения оставалась крайне низкой (4,8 человека на 1 кв. версту). При этом следует отметить существенный прирост населения по сравнению с 1851 и 1858 гг.: так, например, по отношению 1851 г. к 1897 г. прирост составил 25% [49, с. 368]. Объясняется это не только естественным приростом, но и притоком в край нового населения из других губерний России. Если по правую сторону Волги колонизационный процесс к концу XIX в. уже завершился, то заволжские степи Самарской и Астраханской губерний по-прежнему привлекали к себе переселенцев из соседних губерний. По сводным сведениям статистического комитета, сословное соотношение в губернии было нетипичным: крестьяне составляли 73%, а прочее сословие - 27% [118, Л. 54, 55].

В рапорте Красноярского уездного исправника за 1877 г. представлена таблица со следующими данными:

Таблица 4. О числе жителей по сословиям

Таким образом, данная таблица свидетельствует о том, что казахское население являлось доминирующим в целом по западному региону.

Подытожив ряд архивных материалов, получаем объективную картину, где мы видим, что территориальное размещение казахов было неравномерным, составляя большинство во всех уездах региона. Инонациональное население было представлено в основном русскими, которые составляли 85,8% среди представителей других национальностей в целом по региону. Размещение русских на территории зафиксировано только в северной части. К такому выводу мы пришли, рассмотрев материалы относительно Уральского уезда, где они составляли 42,3% от общей численности населения уезда, а в Актюбинском - 2,8%. Удельный вес русских в Гурьевском и Калмыковском уездах составлял 16,9 и 12,9%, сведения были представлены казаками. Более точно характер расселения прослеживается на примере формирования украинской диаспоры: из 4 тыс. украинцев 2, 9 тыс. проживали в Уральском и Актюбинском уездах, что свидетельствует о недавнем появлении этой этнической группы в Западном Казахстане. Третьим по численности были татары - 17,8 тыс., белорусы - 2,9 тыс., мордва - 0,8 тыс., башкир - 0,7 тыс. человек. Таким образом, малочисленность и территориальное размещение других этнических групп говорят об их недавнем появлении.

Как свидетельствуют источники, анализ национального состава существенно дополняется характеристикой сословной структуры, в которой выделены семь основных сословий. Наиболее многочисленным сословием являются инородцы, к которым относились 941,3 тыс. человек, или 82,9%, от всего региона населения. К этому сословию относились казахи - 937,9 тыс. человек (99,6%). Вторым по численности сословием было уральское казачество - 10%. Эти сословия определяли политический и социально-экономический облик региона в конце XIX в., в совокупности составляли 92,9% населения Западного Казахстана, что подтверждают многочисленные источники. Увеличившийся приток аграрных переселенцев к концу века привел к формированию крестьянского сословия, которое составляло 5,5%. Как отмечалось в предыдущей главе, рост городов обусловил появление новой категории - мещан, к которым относилось, судя по статистике, 1,3% населения. Численность и удельный вес дворянства и духовенства сопоставимы с удельным весом этих сословий в Российской империи целиком. Купечество было самым малочисленным сословием, к нему отнесено только 317 человек. Сосредоточение более 80 % в Уральском уезде говорит о слабом проникновении торговли в степные районы. Рабочие не были выделены в отдельное сословие, но если проследить статистику, к ним отнесены около 3 тысяч человек. В целом сословная структура населения Западного Казахстана конца XIX в. отразила аграрный характер развития экономики. Городское население составило только 5,3% от общей численности [82, Л. 65, 63, 64].

Во второй половине XIX в. в Российской империи усилились внутримиграционные процессы. Среди основных процессов, вызвавших внутреннюю миграцию, следует отметить, во-первых, демографический рост населения в центральных губерниях в европейской части России, во-вторых, резкий рост обезземеливания масс рядового крестьянства и, как следствие этого, рост протестарных настроений.

Судя по всему, процесс дальнейшего этнодемографического и социального развития населения Западного Казахстана испытал наиболее сильное воздействие во второй половине XIX в., после массового переселения русско-украинского крестьянства. Здесь следует отметить, что массовые переселения крестьян в малозаселенные степи было, по сути, инициировано правительством. В ходе данной меры переселение стало носить хаотичный характер. Вследствие данного факта правительство предприняло ряд мер, направленных на организацию данного процесса в числе которых были и своеобразные квоты. Данная мера, однако, не имела успеха, так как численность так называемых пришлых крестьян не соответствовала установленной квоте.

Образование переселенческих земельных фондов (1,2 млн десятин) по региону происходило за счет изъятия земель у казахских аулов. Только на левобережье Урала было образовано 15 русских волостей на территории казахского населения, о чем свидетельствовали ряд архивных материалов.

Основными районами заселения стали Уральский и Актюбинский уезды. О характере переселения свидетельствуют статистические данные. Численность казахов возросла за 1897-1915 гг. только на 190,1 тыс. человек (16,8%), русских к тому времени в 2,5 раза больше, то есть по темпам прироста коренное население значительно уступало. В указанный период наблюдается изменение расселения - казахи были насильственно вытеснены с северных земель в южные области. Так, источники свидетельствуют, что в Уральском и Лбищенском уездах, расположенных в верхней зоне региона, численность казахов сократилась: Уральском - на 73,3 тыс., Лбищенском - на 11,0 тыс. человек [117, с. 2-3]. Одновременно небывалый рост зафиксирован в Букеевском уезде на 122,3 тыс. и Темирском - на 51,9 тыс., что может объясняться только притоком населения извне, из соседних уездов. Например, к началу XIX в. один из таких уездов, как Гурьевский, представлял обычное поселение городского типа. Население его на 1 января 1917 г. насчитывало 11 349 человек, из них казачье сословие составляло около 46%. В состав Гурьевского уезда входили 5 казачьих станиц, 17 казахских волостей и три приморских поселка.

В результате усилились негативные тенденции в развитии коренного населения. В первую очередь это коснулось его естественного прироста. Исследователь М.Н. Сдыков в своей работе отмечал: «…если в 1915 году прирост русского населения составил + 1,5 промилле, то казахского - 0, 01. В абсолютном выражении естественный прирост у русских был таков: родилось - 12 287, умерло - 6894, т. е. прирост был равен + 6393 человека; у казахов родилось 7657, умерло 7702, т. е. прирост имел отрицательное значение - 48…» [110, с. 10]. Таким образом, при их общем численном преобладании уровень рождаемости у казахов был ниже, чем у русских в 1,5 раза, а уровень смертности выше в 1,1 раза. Этот факт отмечал еще член статистического комитета Н. Органовский в историко-статистическом обзоре за 1915 г. [119, с. 209-210].

Для первой половины XIX в. учтено также население области оренбургских казахов, Букеевской орды и Уральского казачьего войска как смежной территории. Отметим также и область оренбургских казахов, которая была создана как самостоятельная административная единица в 20-х гг. XIX в., которые подразделялись на 57 дистанций. Здесь проживало к 30-м гг. XIX в. 517 991 человек, из которых 500 тыс. казахов; к 50-м гг. 828 363 человека, из них 764 406 казахов, а в 60-х гг. - 876 527 человек, из них 800 тыс. казахов. Среди многонационального населения в области были и русские, калмыки, башкиры, татары, мишары, узбеки, туркмены, каракалпаки и другие. Значительная часть размещалась в Новолинейном районе, а остальные - в дистанциях и в укреплениях на юге области. Удельный вес казахов в области был равен 92,28%, что отмечается в источниках.

В указанный период отмечается рост такого явления, как откочевка и переход казахского населения как к полукочевым, так и оседлым формам жизни, прежде всего в районе городов и селений Уральской и Оренбургской линий. Помимо казахов-бедняков, осевших у линейных селений, небольшое количество казахов приняло христианство и поселилось в селениях Нижнего Поволжья. Всего в прилегающих районах и городах Оренбургской и Астраханской губерний осело 20 885 казахов.

Таким образом, мы можем сделать следующий вывод, что в изменении размещения населения области большую роль играли внутренние миграции, отлив населения происходил в результате отхода в города и селения соседних русских губерний. В 30-х гг. XIX в. в Букеевской орде насчитывалось 100 506 человек, из них 99 330 казахов, в 50-е гг. XIX в. - 134 971 человек, из них 133 795 казахов, в 60-е гг. XIX в. - 146 971 человек, из них 133 795 казахов, в 60-е гг. XIX в. - 146 971 человек, из них 145 795 казахов, к концу 60-х гг. XIX в. около 12 тыс. казахов перешло во Внутренней орде к оседлому образу жизни. Исследователь XX в. К.И. Кобландина в своей работе по этому поводу отмечает: «…как свидетельствуют проделанные нами расчеты, средний ежегодный прирост населения Внутренней орды с 1868-1917 гг. составил 1,7%. Наибольшее количество кибиток приходилось на долю Камыш-Самарской части - 19,8%, Приморских округов - 1,6% и 18,6%. Увеличивается численность оседлого населения, средний ежегодный прирост которого за этот период составил 2,2% » [2, с. 14]. Таким образом, его подсчеты говорят о том, что выявление динамики роста численности населения Внутренней орды и удельного веса казахов в Астраханской губернии влияло коренным образом на изменения в структуре их хозяйственных занятий.

В отчете Председателя Временного Совета (подпись неразборчива) представлены следующие данные о состоянии Внутренней орды за 1910 г.: «…всех киргизов, по имеющимся сведениям, к 1 января 1911 г. было 69 558 кибиток, полагая в среднем в каждом из них, получается, по пять душ обоего пола, то есть это 347 790 душ. Правильной регистрации рождаемости и смертности в Орде не ведется, потому что при разбросанности населения и дальности проживания указанных мулл, последствием не представляется возможным вести правильную запись… В трех оседлых пунктах Киргизской орды: Ханской Ставке, Новой - Казанке и Таловке, а также при железнодорожных станциях Астраханской железной дороге «Джанибек», «Сайхинь», «Шунга», кроме коренного населения, проживали русские и татары, которых к 1 января 1911 г. насчитывалось 4794 душ обоего пола…» [120, Л. 57]. (См. Приложение Д)

Основные демографические показатели у казахов имели отрицательное значение, эти тенденции особенно сильно проявились в 1911 г. и замедлили темпы социальных преобразований в казахском обществе.

В заключение хотелось бы отметить, что, судя по материалам переписи населения 1916-1917 гг., а также сравнивая данные, приведенные исследователями XX в., было зафиксировано падение удельного веса казахов в регионе до 68,8%. Таким образом, основными причинами стали факторы внешнего характера, серьезно изменившие и темпы внутреннего естественного развития коренного этноса. В результате перед революциями 1917 г. в Западном Казахстане образовалась многонациональная структура за счет массового переселения крестьянства и снижения темпов естественного прироста коренного населения.

2.2 Экономическое положение казахского общества

В целом материалы астраханских архивов и учреждений дают разнообразные сведения о хозяйстве населения Букеевской орды, имущественной и социальной дифференциации среди казахского населения, их взаимоотношениях с русскими и другими народами, проживающими вблизи Астраханской губернии.

По оценкам чиновников колониальных властей, которые мы можем проследить из архивных материалов, территория между Волгой и Уралом получила цену только потому, что здесь завели свое скотоводческое хозяйство казахи. Как свидетельствуют источники, в первые годы своего заселения казахские кочевья располагались на небольших участках этой обширной территории, пустовавших в течение 30 лет.

Из материалов астраханского архива известно, что Внутренняя орда на правах уезда относилась к Астраханской губернии. Известно, что казахское население губернии занималось земледелием, хотя этот вид хозяйства никогда не был в числе важнейших занятий. Отметим, что земледелие зависело от введения частной собственности на землю. От этого также зависела и степень развития остальных отраслей сельского хозяйства и промыслов. Относительно этого вопроса данные статистического комитета свидетельствуют о том, что 63,4% надельной земли принадлежало инородцам, то есть казахам и калмыкам [121, с. 102].

Материалы, собранные членами Петровского общества, свидетельствуют о том, что постепенно, по мере размножения скота казахи по потребности кочевого способа ведения хозяйства стали расширять площади пастбищ, думая, что беспрепятственно будут пользоваться местами, никому, кроме них, казалось бы, ненужными.

Среди дел Канцелярии астраханского гражданского губернатора имеются сведения о том, что калмыки до своего побега в 1771 г. кочевали по берегам рек Узень, Чижи, между Уралом и Волгой. Отметим, что казахи Букеевской орды, опираясь на Указ русского императора Павла I от 11 марта 1801 года, считали места кочевок своими, имея на них законное основание. Данная точка зрения кочевников подтверждалась следующими строками, извлеченными из архивных документов: «…позволю кочевать там, где пожелают…» [122, Л. 7]. После смерти императора Павла I для букеевцев наступает земельный кризис, о чем также свидетельствуют архивные документы: «… Его преемники не стали считать своей обязанностью соблюдать высочайшее повеление усопшего правителя о позволении султану Букею и народу киргизскому кочевать навсегда между Волгой и Уралом и зимовать где удобнее отыщется». Царские чиновники разных рангов всячески препятствовали букеевцам полностью занять отведенные им участки, утверждая: «…Заводить селения лишь тогда можно, когда они привыкнут и обрусеют. Польза, ожидаемая от них такая, что когда они с таким великим числом скота останутся, какой при нас был прежде, то оной будет в России, и им не будут пользоваться хивинцы, бухарцы, как до сего делалось; народ же сей, когда обрусеет, то останется на таком точно основании, как и другой в Астраханской губернии азиатский народ» [123, Л. 15].

В свою очередь, на эту территорию стали претендовать калмыки, кундурские татары, туркмены, уральские казаки, а также русские помещики Юсупов и Безбородко, что отмечается в конце 60-х гг. XIX в. в одном из первых выпусков научного труда членов статкомитета под названием «Труды Астраханского губернского статистического комитета».

Часть летних и зимних кочевок между Уралом и Волгой была занята калмыками, и приход сюда казахов Малой орды неизменно сопровождался столкновениями. Вообще, архивные документы убеждают нас в том, что образование Внутренней орды, по существу, явилось результатом политики царского правительства и, в частности, барона Игельстрома, который готовился к этому событию в течение многих лет. Обнаруженные документы также отмечали и то, что феодально-аристократическая верхушка Малой орды враждебно встретила образование Орды, так как переход части казахов за русские кордоны означал всевозможный упадок их влияния в Малой орде и соответственно упадок прибылей от всевозможных доходов [124, Л. 3].

Как известно, наряду с этим переход казахов на внутреннюю сторону был затруднен, они имели право пройти на эту территорию только за известную плату. Так, в 1819 г., когда казахи пришли из Нарын-Песков на берега Каспийского моря к обычным своим зимовкам, то обнаружили, что все приморские бугры, где они хотели расположиться на зиму, приказчики князя Юсупова обставили маяками, что служило преградой для казахов, и такие случаи были не единичными.

Например, 15 декабря 1803 г. султан Букей донес командиру Астраханского кордона И.И. Завалишину о нападении и захвате владений казахов туркменским ханом Пирали в союзе со старшиной Уральского казачьего войска. Вместо оказания поддержки сам же И.И. Завалишин обратился с письмом к министру внутренних дел В.П. Кочубею о необходимости ограничить пропуск казахов в степи между Уралом и Волгой.

Как известно, ведение скотоводческого хозяйства не совмещалось с привязанностью к определенному месту, это мы наблюдаем, разбирая фонд астраханского статистического комитета. Круглый год букеевцы кочевали в поисках хорошего травостоя и водопоя, а зимой занимали берега Камыш-Самарских озер и побережье Каспийского моря. Несмотря на все трудности, стоявшие перед степняками, скотоводство было главным занятием, о котором в архивном документе содержится: «…от степени развития или упадка скотоводства зависит благосостояние каждого киргиза…» [125, Л. 58].

Перебирая фонд астраханского архива, мы все больше убеждаемся в том, что казахи-букеевцы были согнаны на такие участки, где преобладали солонцевато-глинистые земли, произрастала низкая и редкая полынь, наблюдался недостаток и редкость воды. Эти неудобства заставляли казахов кочевать на дальние расстояния в поисках пастбищ и водопоев и укрытия в зимнее время для себя и скота. Топкие солонцы, простирающиеся в Нарын-песках, некоторые из них, например Катбас, длиной до 60, шириной до 20, стали пастбищем для скота. Крупный рогатый скот и лошади во время буранов и сильных ветров в поисках укрытия попадали в топки и гибли. К примеру, один из крупных скотоводов в 1814 г. потерял 500 кобылиц с жеребятами. Пресные озера, образовавшиеся во время таяния снегов, а также небольшие речки летом пересыхали. Кроме того, вода между морями Каспийским и Аральским была горько-соленой. В источниках отмечаются соленость трав и снега.

Из имеющихся архивных материалов известно, что «места, лежащие между рек Большого и Малого Узеня, изобилуют паствами, но главнее всего нужны киргизам по причине прибрежных водопоев, в коих осенью и зимою от вымерзания в худоках воды, когда еще нет снега, нуждается совершенно, особенно около Камыш-Самарских озер, где зимуют ежегодно около 3000 кибиток со скотом». Рассматривая этот источник, мы видим, что зимнее пребывание в указанных местах сохраняло скотоводство, но и здесь неизвестно, почему Уральское казачье войско свободно их не допускало. Мы здесь можем только предположить, что уральское казачество было кровно заинтересовано в вытеснении коренного казахского населения с мест их традиционных кочевок. Однако, как известно, р. Большой Узень по пожеланию казахов считался настоящей границей их кочевок от р. Узеня до горы Богдо.

Перекочевки с места на место совершались привычными методами, но в случае угрожающей опасности в виде отсутствия корма, водопоя и эпидемии кочевники быстро покидали места пребывания.

В земледелии преобладала примитивная первобытная залежная система хозяйства. Земледелие не имело существенного значения в системе общественной экономики. Уровень развития производительных сил, в частности средств производства, оставался низким, это мы наблюдаем в составленных отчетных ведомостях статистов Астраханского края. Им занимались главным образом казахская беднота - жатак, получившая в то время название егенши, о чем отмечается на страницах «Астраханского листка». Также разбирая ряд периодических изданий, мы наблюдаем, что в XIX в. земледелием преимущественно занимались казахи, лишившиеся своего стада либо во время джута, либо во время междоусобной феодальной барымты, но уже с 20-х гг. XIX в. к земледелию стали переходить и зажиточные крестьяне, жившие близ пограничных русских селений. Казахи Таловской, Тургунской и Калмыцкой частей Букеевской орды, соприкасаясь с русскими земледельцами, перенимали у них культуру земледелия: сеяли пшеницу, рожь, ячмень и просо, что отражается в отчете председателя Временного Совета: «…в 1910 г. посеяно разного рода хлебов всего 51 210 пуд., собрано 92 379 пуд...» [120, Л. 58]. Судя по их оценкам, этот результат посева был неутешительным, что прежде всего объяснялось экологической обстановкой региона.

Самой развитой в крае отраслью сельского хозяйства по-прежнему оставалось скотоводство, которое являлось преобладающим видом занятий и носило экстенсивный характер. Об этом свидетельствуют сведения «Памятной книжки Астраханской губернии»: «несмотря на суровые зимы, скот держали под открытым небом. Сено заготовляли немного, а только для молодняка. Глубокий снег или ледяная корка на пастбищах приводили к массовой гибели скота» [126, с. 14]. Отметим, что эта проблема просматривалась в ряде нарративных источников того времени, что в современности нашло отражение в трудах В.Ф. Шахматова, И. Кобландина и других исследователей края. Однако эти исследователи обходят стороной материалы астраханского архива.

В ходе изучения архивных материалов стало известно, что некоторые русские исследователи казахской степи считали казахов «ленивыми и беспечными» из-за потери в разное время скота, а частые смены места обитания, по их мнению, не требовали разнообразия в занятиях, и причину народного недовольства видели, прежде всего, в неграмотности населения, однако мнение русского исследователя А. Евреинова в некоторых случаях отличается: «…утверждение о том, что казахи способны только пасти скот, не соответствует действительности, так как они могут успешно заниматься и земледелием, и торговлей, как и русские и татары… посмотрите, как киргизы проворны и усердны в случае нужды, переимчивы и умны…» [127, с. 5].

Ощущая всю тягость кочевого образа жизни, казахи решили перейти к оседлости. Хан Букей и хан Джангир положили начало этому процессу, расширив производительную силу, торговлю, культуру и просвещение, способ освоения земледелия. Процесс прикрепления казахов к земле начался в 1801 г. с письменного обращения хана Букея к Астраханскому военному губернатору с просьбой «…заводить, где удобнее сведется, в лесных местах селения на зимнее прибежище…» [123, Л. 5-7]. Султан просит также «о возведении ему деревянного дома на казенный счет для его собственного пребывания на берегу Каспийского моря», отмечается в источниках, обнаруженных в ходе долгого изучения.

Исследователь А.Н. Харузин пишет: «…в конце XVIII - в начале XIX вв. киргизы представляли еще совершенно кочевое население, причем переход к зимовкам начался, прежде всего, у западных киргиз, в частности среди тех, которые вместе с ханом Букеем перешли в пределы Европейской России» [39, с. 192].

Поголовье овец в крае к концу XIX в. составляло чуть более 3 млн голов, то есть на сто жителей губернии приходилось приблизительно 305 голов. Казахи разводили грубошерстную породу овец. Этот вид овец имел большой спрос на русских рынках. Частные землевладельцы и арендаторы разводили почти исключительно тонкошерстную породу овец, а крестьяне и кочевники - грубошерстную. Существенное развитие во второй половине XIX в. получили коневодство и верблюдоводство.

31 декабря 1803 г. в своем письме министру иностранных дел инспектор Астраханского кордона И.И. Завалишин делится своим мнением о пользе от хозяйственной деятельности казахов: «…пребывание Букеевых подвластных может со временем через умножение скотоводства произвести изобилие в первом жилищном припасе, сообщение их русскими поселениями, наконец, своей оседлости…» [128].

Примечателен еще и другой документ - рапорт асессора Оренбургской пограничной комиссии А.Д. Кузнецова Оренбургскому военному губернатору П.К. Эссену о необходимости расширить места кочевок для казахов Букеевского ханства. В этом документе, датированном 1825 г., на убедительных примерах доказывается выгодность размножения скотоводства на территории Нарын-песков: «…От песчаных и маловодных степей, кой без них остались бы праздными, весьма значительная прибыль посредством трудов сего народа.… Без пребывания его внутри сократились бы способы, куда сбывать хлеб торговцам со стороны Астрахани и земледельцам близ лежащих селений Саратовской губернии, да и самая Уральская линия по торговле имела б без них менее выгод».

Далее исследователь А.Д. Кузнецов в «Очерке русского рыболовства», основываясь на материалах собственного изучения, пишет: «Приход их из-за Урала, по разведыванию моим от достоверных и знающих людей, был на столько беден, что весьма немногие из ордынцев пригнали не более 100 баранов, как бы ни было увеличено прежде о численности скота, и те султаны Букей и Шигай Нуралиевы, имели 5 верблюдов, до 30 баранов и до 17 лошадей. Теперь, напротив, у многих есть разного рода скота от 2 до 3 тысяч…» [95].

По свидетельству сената Ф.И. Энгеля, в 1828 г. в ханстве насчитывалось 10 000 кибиток, 52 000 верблюдов, 500 000 лошадей, 100 000 рогатого скота и 2 000 000 баранов. Такое количество скота обеспечивало букеевцам не только достаточное пропитание, но и открывало широкие возможности для сбыта животноводческой продукции путем обмена на необходимые товары. Учитывая, что большая часть перечисленного скота предназначалась для продажи, можно констатировать, что Внутренняя орда являлась крупнейшим поставщиком мясной продукции на российские рынки. Отсюда следует, что одновременно с увеличением общей численности скота российское влияние в регионе усиливается. В частности, это выражается в увеличении торговых оборотов с российскими купцами. Оформление новой зависимости рядовых кочевников от торговли обуславливалось и потребностью выдачи налогов в денежном (монетном) выражении, что подтверждается рядом архивных материалов: «О доставке муки в обмен на скот у киргизов»; «О вывозе муки из города на промыслы в Уральск»; «О пропуске из Гурьева в Астрахань купца Масленникова», которые содержат в себе различные способы купли-продажи и в целом товарно-денежные отношения, назревшие в Орде.

Нуждаясь в сбыте скота, кочевники продают его на Ордынских ярмарках, о чем свидетельствует, что «скот сбывается на оседлых пунктах Орды, как Ханская ставка, Таловка, Новая Казанка и других соседних поселениях». В результате доход с продажи скота составил приблизительно 597 719 рублей, а из сырых продуктов доход составил 147 700 рублей. Относительно Ханской Ставки, Новой Казанки и Таловки прибыль со скота составила 239 205 рублей» [125, Л. 14]. Таким образом, судя по данным, приведенным статистическим комитетом Астраханской губернии, мы пришли к выводу, что торговый оборот в трех оседлых пунктах в весеннее время составил 1 507 604 рубля, а в осенний период - 1 039 433 рубля. Отметим, что ордынским казначейством было выделено на право торговли на ярмарке 1377 документов на сумму 10 236 рублей 62 копейки. Только от сдачи лавок во время ярмарок казна получает до 3821 рубля, а в казну Букеевской орды от продажи скота и арендного места поступило 5303 рубля 18 копеек, что также освещается в ряде документов [129, Л. 14].

Астраханские источники дают и другие ценные сведения, например, о том, что в 40-е гг. XIX в. в хозяйстве казахов имелось до 90 тыс. верблюдов, 15 тыс. крупного рогатого скота, 40 тыс. лошадей, 200 тыс. овец. По сведениям канцелярии Астраханского Военного губернатора при дворе хана Джангира, в 1841 г. было продано 460 верблюдов, 1200 голов крупного рогатого скота, 300 лошадей, 145 000 овец грубошерстной породы [49, с. 373]. Это означало, что Внутренняя орда служила для России крупным поставщиком скота, мяса и шерсти.

Недостаток пастбищ в некоторых частях губернии, например, в ее округах, вынуждает пограничных киргизов арендовать земли в соседних с ордой уездах Астраханской губернии и Уральской области. Из сведений статистического комитета известно, что численность казахов на 1 января 1889 г. составляла 270 599 душ. Как известно, для большинства степняков скотоводство составляло единственный источник жизнеобеспечения. Данные на 1897 г. свидетельствуют: «…скот по количеству составлял 1 769 059 голов, и по пересчету свыше 2 000 000 и по подсчетам на каждую кибитку приходилось по 36 голов…» [129, Л. 12].

Не упуская из внимания повторяющиеся неурожайные годы и суровые зимы, разорявшие кочевников, отметим, что для предотвращения этих чрезвычайных бедствий была учреждена ссудная касса при Временном Совете, которая выдавалась нуждающимся на определенный срок до 6%, с первоначальным капиталом в 50 000 рублей. Источники свидетельствуют: «Правила кассы, как показал опыт, требовали изменений…» [129, Л. 13].

Из документов начала XIX в. становятся известными следующие сведения о состоянии скотоводства и коневодства во Внутренней Киргизской орде: «…29 ноября 1904 г. при Временном Совете состоялось особое совещание, в котором кроме членов Совета принимали участие правители…и частей - Калмыцкой и Торгунской, а также ордынцы: Утеш Гали Атаниязов, Джарз Азербаев, Нурмухан и Салим Букейханов, Мурат Бажанов и Муххамед Зулхаров. Больше всего участников волновал вопрос об улучшении породности скотоводства и коневодства. Однако особо волновали и такие вопросы, как: 1) открытие в Орде при Ханской ставке рассадника лошадей и рогатого скота; 2) при рассаднике открыть школу для молодых киргизов (от 15-16 лет) 3-летним курсом, в программу которого входят и зоотехния, агрономические и ветеринарные сведения, а также практические занятия по травосеянию и хлебопашеству; 3) рассаду, выращенную при рассаднике, выдавать только тем киргизам, которые прошли курсы в школе, что же касается четвертого пункта, то в документе не был указан; 5) издать популярное с иллюстрациями руководство для скотоводов на русском языке с параллельным переводом на киргизском…; 6) школу при рассаднике, заводы и вообще все дело по улучшению скотоводства поручить особому инспектору, зоотехнику или ветврачу…» [130, Л. 1-3]. По представленному отчету членов статистического комитета «О состоянии Внутренней Киргизской орды за 1910 г.» известно, что в 1909 г. «…у 69 558 кибитковладельцев содержалось в хозяйстве 1 742 620 голов скота, с податью на сумму 187 283 рублей 88 копеек» [125, Л. 58].

Таким образом, подытожив комплекс имеющихся документов астраханского архива, которые, конечно же, ничем по содержанию не отличаются от других архивных материалов, представленных в работах казахстанских исследователей XX в., мы пришли к выводу, что скотоводческое хозяйство казахов на территории Астраханской губернии стало расширяться с внедрением оседлости, а также наряду с этим дают различные сведения и о развитии товарно-денежных отношений в ханстве. Активное их проникновение в глубь казахских аулов привело к изменению социально-экономической структуры общества и способствовало разрушению остатков общинно-родового хозяйства. Неэквивалентный обмен и продажа товаров местному населению в долг привели к усилению обнищания народа, что в результате обострило социальное противоречие в Орде.

При написании работы мы учитывали территориально-административное отношение Астраханской губернии, которая была представлена 5 уездами, а также Калмыцкой и Киргизской степями на правах уездов, 13 станами и 49 волостями, благодаря чему объясняются многие вопросы исследования.

Источники свидетельствуют о том, что «с правой стороны р. Волги русские занимали две довольно узкой полосы в Астраханской губернии по берегу и по западной границе. Что касается казахов Внутренней или Букеевской орды, то они занимали степные пространства по левому берегу р. Волги, с севера к Новоузенскому уезду Самарской губернии, с востока к земле Уральского казачьего войска и с юга к береговой полосе Каспийского моря. Смешанное население занималось рыболовством» [131, с. 3].

Таким образом, проанализировав и сравнив материалы астраханского архива с другими документами, мы можем сделать вывод, что изучение данного региона оживилось в середине XIX в., когда появились работы, посвященные различным аспектам социально-экономического, политического и культурного развития Внутренней орды. Их труды базировались в основном на личных наблюдениях, но в некоторых из них встречаются ссылки на материалы, извлеченные главным образом из фондов Оренбургской пограничной комиссии, авторами которых были представители колониальной администрации.

Статист астраханского комитета Н.Михайлов в одной из своих статей «О Внутренней Киргизской орде» указывает, что с момента образования и до 1838 г. Букеевское ханство состояло в ведомстве министерства иностранных дел, а с февраля 1838 г. было передано в распоряжение министерства государственных имуществ. «Киргизы орды кочевали на границе Саратовской губернии, при урочище, названном Камыш-Самарским, вблизи границ Оренбургской губернии между реками Большого и Малого Узеня, а численность населения внутри Киргизской орды оставалось неизвестным, так как отклонение от переписи было характерным явлением…» [132]. По последним сведениям Астраханского межевого отделения, территория Астраханской губернии занимала 192 655 кв. верст и считалась самой обширной губернией Европейской России, хотя количество жителей не соответствовало ее обширным размерам. Население Внутренней орды занимало к 1890 г. 67 177 верст. Автор пишет: «Киргизская степь, лежащая по направлению к азиатской границе, была более глухой и менее исследованной» [127, с. 3].

Данные, приведенные в указанных публикациях, в частности о реке Узени, Камыш-Самарских озерах, можно проверить на основе дневника И. Лепехина «Записки путешествия по разным провинциям Русского государства». В 1769 г. экспедиция И. Лепехина проехала степью по северному берегу Каспия от Красного Яра до Гурьев-городка. Труды Астраханского статистического комитета свидетельствуют о том, что в 1770 г. один из членов палласовской экспедиции Н. Соколов совершил путешествие в село Нарын до Каспийского моря, а в 1773 г. Узень посетил сам академик А. Паллас, заметивший, что река Кур у Сальянской забойки весной дает до 15 000 рыб осетровой породы. В устьях реки Урал у Гурьева находилась забойка, где красная рыба скоплялась и освободилась только после пушечного выстрела… Их свидетельства о том, что никто из членов экспедиции не встречал здесь казахов, свидетельствуют, однако, о том, что их здесь вовсе не было. Казахи с разрешения царских властей переехали на левую сторону Урала позже, но кочевали на этой территории испокон веков. Река Узень и Камыш-Самарские озера также были местом их обитания [133, с. 1].

Исследователь А. Харузин считает, что изучение Внутренней орды открывается поездкой Таушера, проехавшего от Волги до Урала в 1806 г., когда он посетил Элтонское озеро [134, с. 1]. Но он не прав, поскольку до этого еще в XVIII в. в казахской степи побывали академические экспедиции. В 1834 г. Букеевскую орду посещает Г. Гебель, в 60-е гг. - Н. Ауэрбах, геолог Барбот де' Марни, Н.Г. Федченко, М. Иванин, А. Беккер и многие другие ученые, которые составили подробные описания Букеевской орды.

Значительную роль в жизни края играл рыбный промысел. Его развитие в некоторых местах вытеснило скотоводство, поскольку выделенные для рыбных промыслов земли изымались из использования казахов-скотоводов. А отнятые участки передавались рыбопромышленникам.

Рыбная промышленность Каспийско-Волжского края в конце XIX в. располагала разнообразными и обширными угодьями. Промыслы сосредотачивались, главным образом, в устьях рек, обладавших запасами ценных промысловых рыб. В силу исторически сложившихся обстоятельств право рыбной ловли давалось не всегда владельцам прилегающих берегов, вследствие этого возникли разные условия пользования. В 1900-1901 гг. министерство земледелия и государственных имуществ попытались урегулировать этот вопрос, в результате чего было признано целесообразным сдавать земельные участки без торгов на 6 лет арендаторам смежных казенных речных вод под устройство рыбопромысловых заведений. Это делалось для того, чтобы договоры об аренде участков и рыболовных вод были приурочены к одним и тем же срокам. Об этом сообщает упомянутый выше член статистического комитета Астраханской губернии Н. Михайлов [132, с. 54].

Сохранились архивные сведения о том, что в 1883 г. были составлены кондиции «На отдачу в арендное содержание речных участков казенных рыболовных вод, находившихся в заведении Астраханского управления рыбными и тюленьими промыслами». Это дало право арендатору вод пользоваться десятисаженным (около 21 м) пространством вдоль берега рек для лова, но без правопользования лугами [135, Л. 49].

Одним из основных собственников рыбных вод являлась казна, воды которой были разделены на 144 участка, 125 из которых сдавалось в аренду с торгов, а 19 находилось в беспереоброчном содержании. Архивные документы указывают на то, что остальными водами владели частные лица, учреждения и общества, такие, как Астраханское казачье войско, Главное управление калмыцким народом, удельное ведомство (в Саратовской губернии) и т. д.

Отнимая у крестьян водные участки рек, ильменей, проток, находившихся на землях, казна запрещала водопой и рыболовство в этих водах. Разрешалось ловить только мелкую частиковую рыбу в качестве продуктов питания [135, Л. 49]. Отметим, что арендатор был обязан вносить условный оброк, и наряду с этим был установлен еще один порядок, где рыболовство было разделено на летнее и зимнее.

Рыбный промысел по мере своего развития закладывал основы двух отраслей рыбной промышленности: рыбодобывающей и обрабатывающей. К концу XIX в. четко обозначились разделение добывающего и обрабатывающего промыслов, а также сосредоточение всего производительного цикла, вплоть до сбыта рыбы на ближних и дальних рынках, в руках крупных речных рыбопромышленников. Неравные условия рыболовства приводили к дифференциации ловцов на мелких хозяев и крупных рыбопромышленников, подчинявших себе основную массу ловцов и нанимавших рабочих для осуществления всех производственных процессов.

Отметим, что рыбообрабатывающий промысел носил в основном кустарный характер, базировавшийся на применении дешевой неквалифицированной рабочей силы, так как все без исключения виды работ выполнялись вручную.

Источники содержат также немало сведений о составе самого ловецкого населения Волго-Каспийского региона, который был весьма разнообразен: кроме коренных жителей Астраханской губернии, в него входили крестьяне из соседних губерний, мигрировавшие оттуда из-за малоземелья.

В трудах астраханского статкомитета приводятся описания Уральской и Мангыстауской речной областей следующим образом: «…Уральская речная область заключает в себе реку Урал в 600 верстах, морской участок по берегу от Пораховинского до Гранного бугра более чем на 100 верст. Все рыболовная область, вплоть до Черхальского морцо на территории Киргизской степи принадлежали Уральскому казачьему войску. Что касается второй речной области, она лежала у Тюк-Караганского мыса, на 25 верстах к северу и на столько же к западу, считая от мыса 625 кв. верст. Здесь ловом занимаются сами поселенцы Мангыстау, где «Устав о Каспийском рыболовстве» не распространялся» [133, с. 7-9]. Этим и объясняется принятое в 1864 г. правило, которое имело переходной характер. Но начало оно действовать с 1 января 1867 г. и имело следующее содержание: «В состав морских вод по Уставу для вольного промысла входило:

а) прибрежные воды, от границы Терекских казаков до западных грани Уральских вод на пространство 21 671 кв. верст;

б) от восточной грани Уральских вод до Мангышлакских поселенцев 60 596 кв. верст;

в) воды, омывающие восточные берега Каспия Каспийского моря, начиная от вод Мангышлакских поселений до Российской империи;

г) все пространство Каспийского моря» [133, с. 9].

Одновременно с захватом земель на севере и превращением в источник эксплуатации казахов прилинейными кулаками, чиновниками и казаками почти аналогичный процесс происходит на юге по берегам Каспийского моря, где были расположены зимовки казахов Внутренней орды. Это как раз и объясняется большим количеством источников, где сообщается о первых годах существования казахского населения в Букеевской орде, где они свободно могли пользоваться местами для зимовок. В «Положении» 1806 г. о наделении кочующих народов землей говорилось, что небольшому числу казахов назначается иметь зимовку при море между ватагами Дудатской, Телепневой и Коневской.

Но ватаги и все побережье находились в частном владении русских помещиков - графа Безбородко и князя Юсупова. Источники свидетельствуют, что одна дача графа Безбородко была отведена еще при Екатерине II в 1775 г. канцлеру Безбородко и указом правительствующего сената пожалована в «вечное потомственное владение». После смерти канцлера земля эта досталась по наследству его брату - графу Безбородко. Удобной земли у графа насчитывалось 11 869 дес. 1850 сажен. Кроме того, Безбородко купил себе еще две дачи - одну в 7312 дес., другую в 7907 дес. Таким образом, данные указывают, что помещики Безбородко владели в общем 199 579 дес. 775 саженями земли, которая простиралась по берегу Каспийского моря на 97 верст. Во владении помещиков Юсуповых находилось также две дачи, одна из которых была получена князем при продаже московской межевой канцелярией «для заселения крестьянами и разведения хлебопашества» в 1772 г. В 1826 г. по решению Государственного совета 6714 дес. 100 саж. земли отошло к казакам Уральского войска. Всего же у князя Юсупова по сведениям статкомитета в обеих дачах было 124 050 дес. 873 саж. Обе эти дачи простирались по побережью Каспийского моря, от устья Волги до устья Урала лежала полоса в 323 629 дес. помещичьей земли.