Прагматика дискурса малых форм

(41) - Где я видел это? Где? - силился вспомнить Сергей. - Ах да, в армии! Ну конечно! (В. Титов) (ср. также интеръективы, рассмотренные в гл. 3, § 2.1), также в немецком языке:

(42) «Maria!» sagte ich.

«Ich bin gekommen», sagte sie leise. «Sind Sie mir bцse?»

«Nein, nein. Ich weiЯ, Hermine hat Ihnen den Schlьssel gegeben. Nun ja.» (H. Hesse) или еще:

(43) «Ich wollte fragen, ob Sie etwas von diesen Kleinigkeiten gebrauchen kцnnten.» Kern zog ein paar Sachen aus der Tasche.

«Was haben Sie denn? Parfm? Toilettenwasser? Kommt nicht in Frage.»

Oppenheim schob die Flaschen beiseite. «Seife? Na ja. Seife kann man ja wohl immer brauchen. Zeigen Sie mal her!..» (E.M. Remarque)

Регулятивы восприятия нацелены на поддержание диалогического взаимодействия по определенной теме, в определенном тематическом пространстве, но не содержат оценки инициирующего репликового шага. Регулятивы-практики названного типа в языковом плане могут быть манифестированы также малыми дискурсивными формами других разрядов: так! так-так! валяй! хорошо! ладно! и т.п.

Попутно заметим, что подтверждающие регулятивы могут быть предназначены для маркирования переходного момента к новому этапу решения задач или в другое тематическое пространство, например, русс.:

(44) Квашнева. ...Артамошка таки завился около нее, и все ...Ниночка ...Ниночка

Клавдий. Что?

Квашнева. Ниной ее зовут...

Клавдий. Ах да... Куда же вы ее подевали? (А. Толстой); также нем.:

(45)Ein junger Mann empfing ihn. Kern erklдrte ihm, dass er gestern ьber die Grenze gekommen sei...

«Jude?»

«Nein. Halbjude.»

«Religion?»

«Evangelisch.»

«Evangelisch. Ach so! Da kцnnen wir wenig fьr Sie tun. Unsere Mittel sind sehr beschrдnkt...» (E.M. Remarque)

Отрицающие регулятивы, которые делятся на регулятивные действия несогласия и коррекции, сигнализируют о том, что говорящего не устраивает отношение собеседника к положению дел на момент речи.

Интеръективные РД несогласия репрезентируют отрицательную оценку «-» вклада инициатора взаимодействия в успешную реализацию задач и целей, легкого недоверия, скепсиса по отношению к действиям собеседника на определенном этапе общения, например:

(46) Наташа. Завтра срок одному векселю.

Яблоков. А велик вексель?

Наташа. Двести рублей.

Яблоков. Эх, деньги! Где же их достать! Просить нужно, пускай перепишет.

Наташа (взволнованно). Ах, нет! Я ничем не хочу быть обязанной Давыду Давыдовичу. Не желаю просить... (А. Толстой)

РД несогласия формируются также интеръективными дискурсивными практиками, представляющими комментарий некоторого фрагмента окружающей действительности - компонентов, выстраивающих ситуацию речевого общения:

(47) Агафья Тихоновна. А третий?

Кочкарев. Какой третий? …

Агафья Тихоновна. А Балтазар Балтазарович?

Кочкарев. Фу-ты, пропасть! Я думал, о ком вы говорите. Да ведь это просто черт знает что, набитый дурак. (Н.В. Гоголь)

Как правило, такой комментарий носит резко негативный характер, если направлен на оценку личностных параметров собеседника. Малое дискурсивное образование таким образом вводит диалогическое взаимодействие в «зону эмоционального напряжения». Ср. фрагменты дискурса в русском языке, отмеченные повышенной насыщенностью эмоциональных переживаний коммуникантов:

(48) Осип поглядел на нее и снова плюнул: - У, бесстыдница! (М. Горький);

(49) Григорий ухватил за держак вилы, лежавшие в задке косилки, кинулся к Петру. Тот, бросив вожжи, прыгнул с сиденья, вильнул к лошадям наперед. - Тю, проклятый!.. Сбесился!.. Тю! Тю! Глянь на него…(М. Шолохов);

(50) Кочкарев. Хорошо, хорошо. Теперь я все это обделаю, а ты ступай, - в тебе больше нет нужды.

Фекла. Как так? Неужто ты сам свадьбу хочешь заправить?

Кочкарев. Сам, сам, ты уж не мешайся только.

Фекла. Ах, бесстыдник какой! Да ведь это не мужское дело. Отступись, батюшка, право!

Кочкарев. Пойди, пойди. Не смыслишь ничего, но мешайся! Знай, сверчок, свой шесток, - убирайся! (Н.В. Гоголь)

Отрицающие регулятивы корректирующего плана подразделяются на регулятивы исправления и подсказки. Основное назначение корректирующих РД в том, чтобы показать неэффективность проделанных шагов в совместной реализации задач и целей в эмотивной дискурсии. Ср., например, интеръективную реплику-практику, формально представляющую подтверждающее регулятивное действие согласия, но функционирующую как противодействующее РД исправления, в следующем диалоге:

(51) Марья Васильевна. ...Прости, Жорж, но в последний год ты так изменился, что я тебя совершенно не узнаю. Ты был человеком определенных убеждений, светлою личностью...

Войницкий. О да! Я был светлою личностью, от которой никому не было светло... (А.П. Чехов)

Роль противодействующих РД исправления, которые использует говорящий, заключается в том, чтобы показать неприемлемость каких-то шагов партнера на данном этапе решения диалогического взаимодействия.

Появление противодействующих регулятивных действий подсказки обусловлено несоблюдением порядка следования шагов и отклонением от программной реализации интерактивных ходов в типовом функционально-семантическом представлении иллокутивного фрейма. «Подсказки репрезентируют корректное, «мягкое» несогласие, позволяющее без особых проблем нейтрализовать угрозу возникновения коммуникативного рассогласования» (Морозова, 2005: 127), ср. дискурсивный фрагмент в русском языке:

(52) Хрущов. Ничего не понимаю... Это вы, Елена Андреевна?

Елена Андреевна. ... Ну, здравствуйте... (А.П. Чехов)

В диалоге (52) интеръективная дискурсивная практика маркирует сложное регулятивное действие: подтверждающее РД согласия и противодействующее РД подсказки. Как регулятив согласия интеръективное высказывание сигнализирует о согласии автора с тематическим содержанием реплики партнера. Появление РД подсказки обусловлено несогласием говорящего с порядком следования интерактивных цепочек в фазе контактоустановления, когда инициатор взаимодействия игнорирует важность появления шагов, направленных на регламентивное установление контакта. Такая подсказка прежде всего связана с «оценочным восприятием речевого поведения партнера» и необходима, когда «автор проделанного шага не следит в должной мере за соблюдением программной реализации интерактивных ходов, увлекается и тем самым отклоняется в сторону от совместной деятельности» (Романов, 1988: 94).

В зависимости от лексической наполненности дискурсивных практик малые формы рассматриваемого типа маркируют подтверждающие регулятивы согласия или противодействующие отрицающие регулятивы (ср. реплику «Ах, нет!» в диалоге (39) и противодействующие регулятивы несогласия. Например, нем.:

(53) «Was sagt er?» fragt der Offizier.

«...Er sagt, er hдtte zu seinen Kindern gewollt. Sie mssten jetzt verhungern,» berichtete er.

«Ach, Unsinn! Werden nicht verhungern.» (E.M. Remarque)

В соответствии с этикетными нормами речевого поведения исправление одного из коммуникантов должно происходить в русле согласованного достижения интерактивных целей. Как только исправления начинают сопровождаться экспрессивно окрашенными негативными комментариями, они моментально превращаются в действия, препятствующие и блокирующие нормальное (согласованное, кооперативное) развитие диалога.

Подтверждающие или отрицающие интеръективные практики-регулятивы могут появляться в процессе речевого взаимодействия в виде дискурсивной практики с сатисфактивной или регламентивной иллокутивной функцией контактивно-регулятивного иллокутивного фрейма. Например, интеръективные практики с иллокутивной функцией упрека, сожаления, извинения, обвинения, критики и т.п. (с негативным «-» оценочным компонентом) маркируют противодействующие РД. Интеръективные дискурсивные шаги в речевых актах приветствия (см. диалог 52), благодарности, поздравления, надежды, агитации, поощрения и пр., в которых присутствует позитивно окрашенное эмоциональное отношение к адресату (Вольф, 1986: 101; Клюев, 1998: 158), маркируют кооперативные регулятивы.

В интеръективных дискурсивных практиках с иллокутивной функцией утешения, жалобы, извинения и т.п. негативная оценка какого-либо компонента ситуации речевого общения может присутствовать как эксплицитно, так и имплицитно. Примером здесь служит фрагмент диалога по сценарию иллокутивного фрейма «Утешение», когда отрицательная оценка события, по поводу которого утешают, предваряет сам речевой акт:

(54) Елена Андреевна. Что ты плачешь?

Соня. Ничего, это я так.

Елена Андреевна. Ну, будет, будет... (А.П. Чехов)

Ср. также в диалогах, развивающихся по сценарию сатисфактивного иллокутивного фрейма диалогического общения, русс:

(55) Даша. ...В клумбе петуньи, крокет, и повсюду плетеная мебель. Как я ненавижу плетеную мебель.

Люба. Ну, уж извини. Всего удобнее для дачи. (А. Толстой); также нем.:

(56) Der Schmдchtige versuchte rasch, die Karten umzuwerfen. Steiner schlug ihm die Hand weg. «Ist das hier Mode?»

«Na, entschuldigen Sie nur. Man ist doch neugierig.» (E.M. Remarque)

Кроме рассматриваемых здесь интеръективных практик эксплицировать противодействие коммуниканта согласованному общению могут такие малые формы дискурса как, например, в русском языке: вздор! врешь! дикость! кончено! напрасно! не скажи! нехорошо! прекрати! стыдно! фигу! фигушки! больно надо / нужно! еще чего / что! ни в жизнь! стыд и срам! этот номер не пройдет! и т.д. - и в немецком языке: Unsinn! uncool! keinesfalls! welche Schande! wie schrecklich! Sachen gibt es! nur ьber meine Leiche! um keinen Preis! das kommt nicht in Frage! и.т.д., что подтверждается следующими примерами:

(57) - Эй! Отцепляй вагон! […]

- Еще чего! - сказал смазчик. - Сотни вагонов пропали, а я чепуху такую-растакую буду отцеплять (В. Панова)

(58) - Вздор! - крикнул Иван Федорович почти в исступлении. - Дмитрий не пойдет грабить деньги, да еще убивать при этом отца. (Ф.М. Достоевский) Ср. также в немецком языке:

(59) «Dann geht unser ganzer Streit», - meinte Nino nachdenklich, - «eigentlich bloЯ um den heiligen Antonius, den ich aus der Zeitung ausgeschnitten habe.» Nicola kratzte sich am Kopf.

«Eigentlich ja», - brummte er, - «du kannst ihn gern wiederhaben, Nino.»

«Aber nicht doch!», - antwortete Nino wьrdevoll. - «Getauscht ist getauscht! Ein Handschlag gilt unter Ehrenmдnnern!» (M. Ende)

(60) «Gut», - meinte der Kapitдn, - «wir werden es erst einmal beschieЯen, dann werden wir ja sehen, was passiert.»

«Es ist ein Jammer!», - klagte der Professor. - «Das einzige Exemplar eines Schum-Schumgummilastikum beschieЯen!» (M. Ende)

(61) Einmal gibt sie ihm einen Kuss, um zu wissen, ob er getrunken hat. Keine Spur. Schinz gibt den KuЯ zurьck, um endlich baden zu dьrfen.

- Du hast ja Fieber?

- Unsinn, - sagt er.

- Bestimmt hast du Fieber!

- Komm, - sagt er. - Lass mich. (M. Frisch)

Как показал анализ оценочной регулятивной функции интеръективной реплики-практики, малые дискурсивные формы способны маркировать такие действия коммуникантов, которые направлены либо на поддержку усилий партнера и демонстрирование степени согласия с полученной информацией («state of consciousness»-signals: Keller, 1979: 102-104), либо на расхождение с ним в оценке тематического содержания акта взаимодействия, факта предложения о сотрудничестве или роли партнера и его вклада в развитие речевого общения («communication control»-signals: Keller, 1979: 104-107). Появление в интерактивном процессе противодействующих регулятивов не всегда приводит к разрыву отношений между партнерами, демонстрирует отрицательное отношение говорящего коммуниканта к тематическому содержанию реплики партнера или к его ошибочным действиям в стратегической программе взаимодействия.

Интеръективные практики, выступающие в дискурсе в качестве действий, препятствующих интерактивному процессу (как нарушающие чередование ходов-цепочек типового функционально-семантического представления иллокутивного фрейма), являются маркерами наступившего коммуникативного сбоя или рассогласования.

Появление в эмотивном дискурсе единиц малой формы зависит от намерения одного из коммуникантов либо сдержать инициативу партнера, либо прервать коммуникацию, либо совместными скоординированными действиями решить намеченные задачи. Интеръективные дискурсивные практики, маркируя оценочные регулятивные действия,

1) способствуют координации интерактивного процесса, т.е. участвуют в построении кооперативных и противодействующих РД в согласованном общении не только в пределах диалогического хода, но и рамках одного этапа или фазы;

2) выступают в качестве комплиментарной части интерактивного хода, предназначенной для экспликации степени обратной связи между коммуникантами;

3) указывают партнеру на правильность или ошибочность его действий в пределах программной реализации общей цели;

4) способствуют принятию совместных скоординированных действий по решению намеченных задач.



4.7 Стратегический принцип распределения регулятивов в эмотивном дискурсе малых форм

Интеръективная дискурсивная практика используется говорящим для достижения желаемого результата в процессе взаимодействия партнеров по общению. Использование интеръектива для достижения текущих задач на определенном этапе или глобальной цели вообще в диалоге может быть связано с понятиями результативности / нерезультативности, эффективности / неэффективности, успешности / неуспешности интерактивного процесса. Функционально-прагматическая эффективность интеръективных практик зависит от знания и умения коммуникантов использовать правила управления действиями друг друга в процессе речевого общения (Романов, 1988: 103-114; Сухих, 1986). Непротиворечивое следование репликовых шагов создает общую перспективу стратегического хода диалога. Объединение реплик в интерактивные цепочки происходит в соответствии с определенными стратегиями участников речевого общения.

Представление о том, что дискурсивная практика малой формы может выступать в качестве элементарной единицы, формирующей глобальную или тактическую цель сценария ФСП, следует из ее способности формировать иллокутивную доминанту в построении типового фрейма речевого общения.

Рассмотрим стратегический принцип распределения дискурсивных практик малой формы в интерактивном процессе в следующем фрагменте диалога:

(62) …Остап Бендер сразу понял, как вести себя в светском обществе. …Не давая хозяйке опомниться, великий комбинатор вывалил все, что слышал когда-либо о мехах.

- Вы - парниша что надо, - 1 - заметила Эллочка после первых минут знакомства.

- Вас, конечно, удивил ранний визит незнакомого мужчины? - 2

- Хо-хо! - 2-а

- Но я к вам по одному деликатному делу. - 3

- Шутите! - 3-а

- Вы вчера были на аукционе и произвели на меня чрезвычайное впечатление. - 4

- Хамите! - 4-а

- Помилуйте! Хамить такой очаровательной женщине бесчеловечно. - 5

- Жуть! - 5-а …Беседа продолжалась долго в таком же направлении…

- Милая девушка,- неожиданно сказал Остап, - продайте мне этот стул. - 6 Он мне очень нравится. Только вы с вашим женским чутьем могли выбрать такую художественную вещь. - 7 Продайте, девочка, а я вам дам семь рублей. - 8

- Хамите, парниша, - 8-а - лукаво сказала Эллочка.

- Хо-хо, - 9 - втолковывал Остап.

«С ней нужно действовать иначе, - решил он,- предложим обмен.»

- Вы знаете, сейчас в Европе и в лучших домах Филадельфии возобновили старинную моду разливать чай через ситечко. Необычайно эффектно и очень элегантно.

Эллочка насторожилась.

- Ко мне как раз знакомый дипломат приехал из Вены и привез в подарок. Забавная вещь. - 10

- Должно быть, знаменито, - 10-а - заинтересовалась Эллочка.

- Ого! Хо-хо! - 11 Давайте обменяемся. Вы мне - стул, а я вам - ситечко. Хотите? - 12 И Остап вынул из кармана маленькое позолоченное ситечко. Солнце каталось в ситечке, как яйцо… …Эллочка же тихо застонала:

- Хо-хо! - 12-а

Не дав ей опомниться, Остап положил ситечко на стол, взял стул и, узнав у очаровательной женщины адрес мужа, галантно раскланялся. (И. Ильф, Е. Петров)

Как показывает приведенный фрагмент, Эллочка Щукина (Э.) легко могла обходиться одними интеръективами и интеръективными образованиями. Как отмечают авторы, интеръективы ого! хо-хо! и малые дискурсивные формы 2-го типа: мрак!, кр-р-расота! и др., которые в зависимости от ситуации вмещали в себя целую гамму эмоций и эмоциональных состояний от радости, удивления и восторга до презрения и т.д. Малая форма дискурса в исполнении Эллочки - это единственное вербальное средство выражения сильных эмоций. Ср., например, дискурсивную практику Хо-хо! как субъективно-оценочную реакцию на появление ситечка (речевой ход 12-12а). Репликовые шаги Э., маркированные интеръективами, не являются непосредственно темой речевого общения, так как развитие темы интеракции невозможно в связи с манифестированием переживаний в интеръективах.

Использование О. интеръективных реплик-практик продиктовано целью добиться выгоды от взаимодействия, поэтому носит прагматический характер. Эмоции О. снабжены смысловыми концептами, и поэтому такие тактические моменты, когда герой использует интеръективные клише Э., могут быть расценены как «оценочно-регулятивные импульсы» (Fiehler, 1990: 68).

Суть регулятивной деятельности О. сводится к достижению желаемого результата, который выступает в качестве стратегической, или фреймообразующей, цели (т.е. побудить Э. отдать стул: речевые шаги 6-8 или 12). Полное (успешное) достижение стратегической цели соотносится со знанием партнеров по диалогическому общению об общих условиях реализации иллокутивного потенциала в рамках ФСП конкретного иллокутивного фрейма. Реализации стратегической цели в рамках типового фрейма «Просьба» - и шире «Побуждение» - подчинены этапные цели, которые и характеризуют иллокутивную направленность речевых действий коммуникантов во всех фазах диалогического взаимодействия и их этапах.

На каждом этапе речевого общения и инициатор, и адресат взаимодействия по конкретному иллокутивному фрейму используют определенные коммуникативные стратегии, иерархическая упорядоченность следования которых задается глобальной стратегией, определяемой иллокутивным потенциалом функционально-семантического представления. «...стратегию следует рассматривать как некоторую проспекцию того, как глобальная, а на уровне этапа ФСП и локальные цели могут и должны быть достигнуты (выделение - автора) и какой набор конститутивных действий необходим для этого» (Романов, 1988: 104). Кооперативные стратегии инициатора направлены на развитие глобальной цели в рамках типового ФСП. Регулятивная деятельность адресата в рамках кооперативного дискурса нацелена на развитие сотрудничества с глобальной и этапной коммуникативными стратегиями инициатора.

Для удобства рассмотрения приемов использования речевых стратегий коммуникантами в пределах иллокутивного фрейма «Просьба» мы разбили анализируемый фрагмент на две части (фазы). В первой фазе происходит установление контакта (речевые шаги 1-3) и формирование позитивной установки собеседника к содержательной стороне инициирующих репликовых шагов и к личности инициатора общения (4-5а). Следующая часть диалога представляет собой фазу реализацию глобальной (фреймообразующей) цели (6-12а).

На этапе вхождения в диалогическое общение О. использует универсальную стратегию привлечения внимания, завоевания интереса и доверия не только к своей персоне, но и к содержательной стороне инициирующих интеракцию репликовых шагов, нахождение общих точек соприкосновения (ср. шаг Э. (1)). Общей платформой для успешного зачина диалога является этап установления социально-ролевого статуса собеседника как объекта взаимодействия. «Остап сразу понял, как вести себя в светском обществе». Статусно-ролевая позиция определяет речевое поведение обоих коммуникантов. Кроме того, следует учитывать, что на манеру говорить определенный отпечаток накладывают психо-эмоциональные особенности героини (любовь к красивым вещам, следование моде и т.д., см. контекст), которые во многом определяют также и способ воздействия О. на партнера по общению. Именно на этапе контактоустановления О. выбирает такую стратегию достижения цели, которая «действует» на протяжении всей интеракции.

Для дальнейшего развития интеракции необходимо использование обоими участниками диалогического взаимодействия интерпретативной стратегии, суть которой сводится к стратегии логического следования репликовых шагов, имеющей значительное влияние на развитие темы. На этом этапе происходит выяснение отношения партнеров к содержательной стороне иллокутивного показателя каждого речевого шага (ср., например, речевые ходы 2-2а, 3-3а, 4-4а, 5-5а).

В первой фазе диалога О. вынужден поступиться своим главным интересом и основной целью визита к Э. Однако такой поступательный характер продвижения в ходе диалога от контактоустановления до выявления цели общения (принцип динамического увеличения напряжения в репликах инициатора: Романов, 1988: 106) обусловлен тактическими соображениями: инициатор следит за реакциями партнера, держит его в напряжении относительно иллокутивно-тематических «поворотов». Тактическая цель динамического увеличения напряжения в развитии диалогического общения заключается в том, чтобы заинтересовать партнера в (успешном для инициатора интеракции) конечном исходе беседы, т.е. чтобы адресат принял предложение инициатора).

На этапе достижения доверия и заинтересованности адресата к инициатору интеракции О. приходится преодолевать некоторое сопротивление партнера, ср. репликовый ход 4-4а. Ответная стратегия Э. «Несогласие» не является коррекцией содержательной стороны инициирующего репликового шага. Стратегию «Несогласие» Э. следует рассматривать скорее как стратегию «Поддержки» или «Стимулирования» партнера продолжать диалогическое общение в рамках иллокутивного фрейма «Комплимент». Для нейтрализации «псевдо-противодействующей» коммуникативной стратегии адресата герой отрывка использует также противодействующий регулятив «Несогласие» (5) для «сохранения лица и достоинства». Использование трюизма «очаровательным женщинам хамить бесчеловечно», на который можно ответить только согласием, позволяет обратить возражение в довод.

Развитие диалогического общения в рамках иллокутивного фрейма «Комплимент» не является глобальной коммуникативной целью, но согласованность взаимодействия на этом этапе необходима для скоординированного речевого общения на следующем этапе, когда возможен перенос позитивной установки собеседника с одного этапа на другой и на весь коммуникативный процесс.

Реализация непосредственно глобальной цели «Просьба» начинается со смены этапной стратегии. Такая смена стратегий не противоречит успешному достижению глобальной цели и означает согласованное взаимодействие этапных стратегий «Комплимент», «Довод», «Сохранение лица» с глобальной коммуникативной стратегией в рамках иллокутивного фрейма «Просьба». Этап реализации непосредственно глобальной цели объединяет ряд стратегий: «Такт», «Выгода», «Поддержка», «Довод», «Коррекция». Попутно заметим, что речевая стратегия «Комплимент» является сквозной на протяжении всего речевого взаимодействия Э. и О. (ср. использование оценочных обращений в репликовых шагах 6, 8). Заслуживающим внимания является также использование О. речевых приемов партнера (шаги 9 и 11) как форма манипулятивного поведения. Для Э. употребление интеръективов и других малых дискурсивных форм настолько привычно, что она не замечает этого тонкого приема (в этой связи можно провести сравнение с невербальным приемом в кинесике: для достижения согласия и доверия со стороны адресата скопировать позу своего визави).

В фазе достижения глобальной цели со стороны адресата появляется репликовый шаг с иллокутивным потенциалом «Несогласие» (8а). Однако дискурсивная практика «Хамите, парниша» - это лишь форма несогласия, но не отказ. Стратегия «Сдерживания» партнера по речевому взаимодействию позволяет О. предпринять другой тактический ход: «предложим обмен». Это только некоторая коррекция способа достижения цели. Далее, О., исходя из опыта общения на этапе вхождения в диалог, успешно пользуется психологическими аргументами: ссылками на прецеденты («в Европе и в лучших домах Филадельфии возобновили старинную моду…»), личными примерами («знакомый дипломат приехал из Вены и привез в подарок…»), расхожими фразами и стереотипами («Необычайно эффектно и очень элегантно.»; «Забавная вещь.»). Побуждение к действию подкрепляется также на невербальном уровне появлением ситечка. Появление интеръективной реплики-практики «Хо-хо!» (12а), в которой сконцентрировались восторг, радость, желание обладать ситечком и готовность пойти на обмен, говорит об успешности предпринятого «стратегического удара» и достижении глобальной коммуникативной цели.

Характерно, что стратегическая сущность преднамеренного использования в речи интеръективов и других малых форм дискурса заключается в том, чтобы убедить партнера по общению в спонтанности и подлинности выражаемых реакций (Scherer, 1982: 282).

О., используя в процессе воздействия на адресата интеръективные практики, подстраивается под речевые клише партнера по речевой интеракции. Интеръективы, которые успешно использует в своих высказываниях инициатор для достижения стратегической цели, приобретают «суггестивный эффект». Достижение глобальной коммуникативной стратегии в рамках иллокутивного фрейма «Просьба» диктуется правильным выбором и использованием коммуникативных стратегий «Такта», «Обоснования», «Довода», «Поддержки», «Выгоды». Итак, эффективность речевой интеракции зависит от исполнения участниками своих ролей, от способов организации речевого поведения на каждом конкретном этапе и от знания и умения использовать для достижения конкретной цели тот или иной тип стратегий. Как показал анализ, суть регулятивных действий, маркированных интеръективными дискурсивными практиками, сводится к стратегическому воздействию на партнера в процессе согласованного достижения поставленных целей и задач. В процессе развития речевой интеракции проявляется зависимость реализации тактических и глобальной стратегий в малых формах дискурса от коммуникативной цели говорящего.

В четвертой главе дискурсивные практики малой формы были рассмотрены с точки зрения их вклада в реализацию участниками интеракции регулятивной деятельности, направленной на решение конкретных коммуникативных задач в речевом общении. Исследуемые единицы дискурса, принимая участие в реализации диалогоорганизующей (диалогонаправляющей, диалогоконтролирующей, диалогоуправляющей) деятельности коммуникантов, выступают в интерактивном процессе в качестве особых функционально-прагматических единиц - регулятивов.

Интеръективные реплики-практики обладают широким диапазоном регулятивных функций, направленных на достижение результирующего эффекта и на успешную организацию и управление речевой деятельностью партнеров по коммуникации.

Стартерные регулятивные действия контактоустанавливающего плана, маркированные интеръективами, служат для привлечения внимания собеседника, сосредоточения его внимания к инициирующим шагам, для обрисовки тематического фокуса на конкретном участке общения, для оживления общения. Интродуктивные регулятивы подразделяются на регламентивные и уточняющие. Регламентивные и уточняющие регулятивы, эксплицированные интеръективными дискурсивными образованиями, обладают интродуктивным характером, это своего рода приглашение к сотрудничеству, подготовка к взаимодействию на последующем этапе.

Для маркировки окончания речевого взаимодействия говорящим используются финальные регулятивные действия. В заключительной фазе дискурсии интеръективные эмотивные единицы, формирующие такие регулятивы, ведут к конечному результату любого характера: полному, нулевому или частичному - и сигнализируют о степени достижении согласия, выработке общей платформы и общности взглядов относительно проделанного взаимодействия. Стартерные и финальные регулятивы относятся к разряду полифункциональных, поскольку обслуживают процесс организации речевого общения и воздействия коммуникантов друг на друга на протяжении всего диалогического взаимодействия.

Для открытия нового этапного промежутка и ввода новой информации по конкретному этапу интерактивного процесса говорящим эффективно используются этапно-тематические регулятивные действия, маркированные интеръективными репликами-практиками. Закрывающие регулятивы на уровне этапа, регулятивы перехода, сигнализируют о недостаточности оснований для завершения речевой интеракции в ее конечной фазе и нерешенности некоторых коммуникативных задач. В условиях наступления коммуникативного сбоя или коммуникативного рассогласования регулятивы перехода в виде интеръективных дискурсивных единиц сигнализируют о необходимости выработки общей платформы и установлению позитивных отношений между коммуникантами.

Дискурсивные практики-регулятивы оценочного характера подразделяются на два функциональных класса: на регулятивы, способствующие (поддерживающие) согласованному общению, и регулятивные действия, препятствующие и противодействующие такому общению. Кооперативные оценочные регулятивы (регулятивы восприятия и регулятивы согласия) призваны эксплицировать коммуникативные проявления инициирующей и реагирующей сторон в диалоге с точки зрения соответствия выбранному сценарию взаимодействия. Противодействующие дискурсивные образования малой формы (регулятивы несогласия, исправления и подсказки) направлены на сдерживание или подавление стратегической инициативы собеседника, что проявляется в изменении последовательности ходов-цепочек в функционально-семантическом представлении типового иллокутивного фрейма общения.

В целом, оценочные регулятивные действия, маркированные интеръективными дискурсивными практиками, способствуют координации эмотивной дискурсии, обладая сквозным характером своего появления в интерактивном процессе не только в пределах диалогического хода, но и рамках какого-либо этапа или фазы реализации коммуникативных задач и целей партнеров по диалогическому взаимодействию. Интеръективные оценочные регулятивы предназначены для экспликации степени обратной связи между коммуникантами, указывают партнеру на правильность или ошибочность его действий в пределах программной реализации общей цели.

Распределение интеръективных практик эмотивного порядка в ходе интерактивного процесса обусловлено иерархической природой функционально-семантического представления иллокутивного фрейма и подчинено стратегическому принципу достижения целей. Практики-регулятивы в виде интеръективных единиц маркируют глобальную (фреймообразующую) и этапные (тактические) стратегии достижения желаемого результата в речевой интеракции.



ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В последние годы в рамках когнитивной парадигмы значительно возросло внимание исследователей к проблеме, затрагивающей интересы одного из новых направлений лингвистики - эмотологии (или лингвистики эмоций), сфера изучения которой охватывает аффективную культуру речевого поведения в обществе, эмоциональную компетенцию homo loquens, эмоциональные коммуникативные локусы, игру эмоциональных смыслов, лексико-прагматических средств языка как во внутрикульутрном, так и в межкультурном общении. Новейший аспект этого направления, разрабатываемый в последние годы как в отечественном, так и зарубежном языкознании, - это прагма-семантический аспект эмотивности дискурсивных образований как языковых единиц (высказывание - реплика / шаг / практика - ход - дискурс), включенный в процесс эмоционального освоения регулятивно-коммуникативного пространства в окружающей действительности.

Существующие подходы к рассмотрению интеръективов (междометий) ограничиваются рассмотрением с точки зрения «грамматичности неграмматичности» этих элементов в свете теории частей речи, деления класса междометий на лексические разряды, базирующегося на дифференциальном подходе к семантике слова, роли междометий в речевой практике говорящего в русле теории речевых актов и прагмалингвистики.

Несмотря на повышенный интерес современной лингвистики к проблемам организации диалогического общения и востребованность исследований регулятивной функции языковых единиц, участвующих в реализации своих «магических свойств», по Р.О. Якобсону, в реальной речевой интеракции, до настоящего времени практически не предпринималось попыток описать регулятивную функцию дискурсивных единиц эмотивного плана на базе функционально-семантического представления фреймовой структуры типовой диалогической коммуникации. Ни в одном исследовании не учитывалось участие интеръективов в качестве строевых единиц дискурса, не была изучена функциональная и регулятивная специфика этих единиц, не велась даже речь о выделении интеръективов в функциональный класс эмотивного дискурса малых форм.

Для описания интеръективных единиц в системно организованной последовательности интерактивных проявлений участников эмотивной коммуникации необходимо исходить из сущностных свойств дискурса. С этих позиций становится возможным комплексное описание вербальных форм эмотивной коммуникации как особой разновидности речевой деятельности, изучение способов концептуализации интерактивной действительности человеком и ее репрезентации в национальной языковой картине мира, установление роли говорящего в осуществлении эмотивной дискурсивной деятельности, разработка критериев макросегментации актов эмотивной дискурсии, обусловленных социальными, межличностными отношениями коммуникантов и спецификой типовой ситуации диалогического общения и др.

В основе описания лингвистического анализа эмотивного дискурса малой формы лежит идея о функционировании в интерактивном пространстве коммуникативных эмотивных актов интеръективной дискурсии, организованной по принципу целостности, структурности, иерархичности, связности в самостоятельную форму диалогической интеракции (с учетом специфики межличностной и национально-культурной коммуникации).

Интеръективный эмотивный дискурс малых форм представляет собой комплексную коммуникативную единицу в системно организованной последовательности интерактивных проявлений участников эмотивной коммуникации. Конструктивно оформленный по монадному принципу, отражающему символ активности, наличия духовной воли к проявлению из непроявленного и образ имплицитной точки «центра мира» говорящего субъекта, интеръективный эмотивный дискурс малых форм призван отражать в коммуникативном пространстве реализацию постановки цели и движения к ней.

Используя монадный принцип манифестационной целостности интеръективного эмотивного дискурса малых форм и реализуя свой «центр мира», говорящий субъект в интерактивном пространстве отсекает все лишнее, нелогичное, нечеткое, бездоказательное в процессе постановки и достижения цели и сводит структуралистскую вербальность эмотивной дискурсии к некоей «светящейся точке как сингулярному состоянию», когда объем конструктивного выражения равен незначительности, а содержательная масса - бесконечности.

Монадный принцип манифестационной целостности интеръективного эмотивного дискурса малых форм поддерживается такими когнитивными структурами, как целостный образ, дающий возможность схватывать коммуникативную ситуацию в целом, смысловой код - свернутое состояние информации, имеющее потенцию переходить в развертывающуюся внешнюю речь, антиципация (предпонимание на базе конвенционального ожидания или экспектации участников эмотивной интеракции по отношению друг к другу) и интуиция (озарение) - довербальное схватывание смысла, глубинная настройка на решение коммуникативных задач, способность правильного, мгновенного распознавания.

В функциональном плане монадный принцип организации интеръективного эмотивного дискурса малых форм обеспечивает способность выделять объекты, явления и идеи как целостность, единство во множестве. Более того, названный принцип структурной организации исследуемого дискурса определяет соотношение между репрезентативностью малой формы и его содержанием, отражающим концентрацию особых качеств предмета или ситуации (т.е. проявление механизма «экономии мельчайшего» на путях высшей концентрации когнитивного фокуса, по П. Клее), которые в силу объективации мыслей и эмоций формально делают ее непохожей на все остальные (обыденные) ситуации общения. Репрезентация фокуса сверхувеличенного в сверхмалом, в котором возможен переход от целостного видения ситуации, мгновенно-интуитивного схватывания и озарения к ее локальному осознанию, преобразование глубинноконтинуального в осознаваемодискретное («квантование смысла») и в котором они уравновешиваются в некоторой промежуточной области («сингулярной точке»), позволяет участникам эмотивной интеракции в малых формах дискурса распознавать реальные предметы их жизненного пространства - особые целые единства (гештальты, «чанки», по У. Чейфу), опыты, события, процессы, целевые комплексы и установки, кореллирующие с реальной картиной жизни в ее повседеневных проявлениях.

Дискурс малых форм образует архив дискурсивных практик, который характеризуется гибкостью границ между центральной и периферийной частью. Ядро (центральную часть) составляют интеръективы (первообразные / первичные междометия). К малым формам периферийной части относятся единицы разных классов слов, которые в эмотивном пространстве дискурса приобретают интеръективные черты, и сверхсловные дискурсивные образования.

Интеръективы демонстрируют бульшую «информативную насыщенность» и функционально-семантическую подвижность (диффузность) в эмотивном дискурсе по сравнению с дискурсивными единицами других разрядов. Чем дальше на периферии архива практик малых форм находится речевая единица, тем менее семантически и функционально диффузна она, тем более предсказуема она для интерпретации.

Категориальными свойствами дискурса малых форм являются следующие: 1) интерактивность / дискурсивность; 2) антропоцентричность, которая связана с языковой личностью, реализующей себя в дискурсивном общении в лингвистических и экстралингвистических условиях реализации своих намерений и установок; 3) синтез знания о денотативно-референтной ситуации и ценностной / эмотивно-окрашенной ее квалификации, способность выделять объекты, явления и идеи как целостность, единство во множестве; 4) функциональная диффузность / дисперсия в интерактивном пространстве; 5) функция минимизации формального представления глобального содержания в интерактивном процессе, т.е. сведение в одной точке; 6) фокусировка, которая проявляется в акцентировании эмоционального состояния коммуниканта и выделенности (значимости, существовании и существенности) этого момента из всего, что организуется дискурсом и в дискурсе; 7) конкретность и прагматичность ДМФ; 8) действие по принципу необходимой достаточности; 9) воспроизводимость знаковых единиц ДМФ, т.е. регулярная повторяемость; 10) представленность только в устной форме; 11) регулятивность, т.е. малые формы дискурса - это единицы информации, содержащиеся в ментальном пространстве говорящего, которые, влияя на интерактивный процесс, порождают свои копии в сознании слушателя.

В процесе речевой интеракции, построенной по типовому образцу функционально-семантического представления, актуализированные в нем интеръективные эмотивные единицы проявляют свои знаковые свойства: информативность, целевую направленность, структурную организованность, соотнесенность с денотативно-референтной ситуацией (фреймом), операциональность, прогностичность.

Интеръективная практика эмотивного дискурса является предикативным знаковым образованием, в эксплицированной структуре которого представлены все элементы типового иллокутивного фрейма. Интеръетивные дискурсивные практики способны сигнализировать весь комплекс составляющих коммуникативно-прагматического типа диалогической интеракции и выступать в качестве одного из средств реализации коммуникативных установок интерактантов. Показателем компонентов типового фрейма и конкретизатором функционально-семантического представления коммуникативно-прагматической ситуации является иллокутивная переменная интеръективного дискурса.

Интеръективная практика реактивного плана играет вспомогательную роль в реализации глобальной (стратегической) цели коммуниканта. Интеръективная практика инициирующего плана представляет этап или доминанту в образовании и развертывании типового иллокутивного фрейма. Этапный характер актуализации фреймовой структуры интеръективных эмотивных единиц говорящего субъекта характеризуется строгим соответствием иллокутивной переменной (силы) интеръективного речевого произведения иллокутивному потенциалу, представленному в типовом фрейме речевого общения. Доминантная сущность интеръективного дискурсива проявляется в виде группирования различных по целевой направленности и содержательной характеристике интенциональных звеньев в речевом произведении говорящего субъекта вокруг иллокутивного акта-события, представленного интеръективом. Маркируя определенные узловые компоненты типового фрейма, интеръектив выступает в роли конкретизатора функционально-семантического представления ситуации общения, что позволяет ее рассматривать в качестве своеобразного иллокутивного показателя и типового эмотивного знаменателя актов дискурсии.

Систематизированные манифестационные средства эмотивной дискурсии малых форм позволили выделить четыре типа манифестационных схем интеръективных дискурсивных образований. В качестве инварианта синтаксического оформления интеръективной практики выступает формула с перформативным глаголом, вводным глаголом, или высказывательным предикатом. Возможность описания интеръективных дискурсивов с помощью инвариантной формулы с перформативным или вводным глаголом позволила говорить о том, что дискурс малых форм является предикативным знаковым образованием.

Коммуникативно-прагматическое значение интеръективов в эмотивном дискурсе малых форм фиксируется тремя аспектами: информативностью, интенциональной направленностью действия на слушающего, эмотивностью. Содержательная структура интеръективных дискурсивов представляет собой обобщенную форму, в которой семантическая и прагматическая функции тесно взаимосвязаны, а эмотивная функция обусловлена характером способа воздействия (иллокутивной функцией) говорящего коммуниканта на партнера в границах функционально-семантического иллокутивного фрейма диалогической интеракции.

Интеръективы гм / hm выполняют роль маркеров таких действий, которые сопровождают когнитивную деятельность партнеров в типовом диалоге. Интеръектив гм hm носит эвристический характер сообщаемого во включенной конструкции. Интеръектив гм hm в постпозиции включенной конструкции обусловливает эмотивно-оценочный характер речевого взаимодействия и играет роль резюмирующего элемента. Эти интеръективы могут интерпретироваться слушающим по-разному, но в пределах функционально-семантического потенциала, что позволяет автору камуфлировать свои эмоциональные переживания. Эмотивный компонент в содержательной структуре данных интеръективных единиц отличается нерегулярностью своих проявлений. Динамический (акциональный) характер использования дискурсивных практик малой формы проявляется в экспликации процесса ментальной обработки информации, направленности на скоординированную организацию обмена репликовыми шагами и соотнесенности шага со сценарным фреймом или этапом фреймового развития диалогического общения.

Интеръектив hey и его фонологические варианты в немецком языке являются семантическими (и функциональными) эквивалентами интеръектива эй. Гипотеза о семантико-функциональной синонимии этих дискурсивных практик в немецком и русском языках была подтверждена выявленной тождественностью функциональных условий совершения действий во фреймовой организации диалогического взаимодействия. Интеръективные дискурсивы данного разряда выполняют апеллятивную функцию в эмотивном дискурсе. В речевых произведениях без вокатива интеръектив становится функциональным эквивалентом вокатива, выполняя функцию указания на адресата и фиксации его внимания на фрагменте внеязыковой реальности; в интеръективных практиках с вокативом малая форма дублирует функцию вокатива и играет роль интенсификатора воздействия на адресата. Интеръективные практики эй hey являются предикативными единицами, ядро которых формирует предикат «побуждать», что позволяет рассматривать такие речевые единицы в качестве действий, формирующих иллокутивный фрейм общения директивного интерактивного типа, и представить функциональные условия их реализации в речевом общении в виде набора каузальных цепочек и составляющих конституентов поля директивности.

В содержательной структуре дискурсивных практик эх, ах, ох семантическая, прагматическая и эмотивная функции тесно взаимосвязаны и комплексно отражают иллокутивный потенциал речевого действия в конкретном иллокутивном фрейме общения. Тематическое содержание составляет единство с целевой переменной интеръективных практик. В тех случаях, когда тематическое содержание интеръективной практики расплывчато, доминирующей становится характеристика речевой единицы на иллокутивном уровне функционально-семантического представления типового фрейма.

В диалогчисеком взаимодейсвтии роль интеръективных единиц эх, ах, ох с эмотивным позитивным / негативным компонентом оценки сводится к выполнению модифицирующей функции, которая заключается в интенсификации, акцентировании и экспрессивно-логическом выделении какого-либо предмета, явления, события - картины мира жизненного пространства участников эмотивной дискурсии малых форм.

В эмотивном дискурсе малые формы могут реализовать эмотивный компонент, фиксирующий практически любую эмоцию. Каждый интеръектив в эмоциональном дискурсе имеет свою специфику дифференциации эмотивного компонента. Диффузная эмотивная семантика интеръективного дискурса позволяет использовать их для выражения того содержания, которое актуально для говорящего в данный момент.

Корпус семантико-прагматических инвариантных структур интеръективных практик послужил базой для деления интеръективных эмотивных единиц на разряды, наиболее соответствующие сигнальной природе знаковых образований малой формы. Было выделено два функциональных (семантико-прагматических) типа: дескриптивный тип и иллокутивный тип. Иллокутивный тип представлен тремя подтипами (в соответствии с предикатным ядром семантико-прагматической конфигурации интеръективного дискурса): когнитивным, волитивным, эмотивным. Наличие трех подтипов интеръективов иллокутивного функционального типа - скорее тенденция к спецификации коммуникативного назначения интеръективов в интерактивном процессе, нежели строгое их подразделение.

Дискурсивные практики малой формы вносят определенный вклад в реализацию участниками интеракции регулятивной деятельности, направленной на решение конкретных коммуникативных задач в речевом общении. Исследуемые единицы дискурса, принимая участие в реализации диалогоорганизующей (диалогонаправляющей, диалогоконтролирующей, диалогоуправляющей) деятельности коммуникантов, выступают в интерактивном процессе в качестве особых функционально-прагматических единиц - регулятивов.

Интеръективные реплики-практики обладают широким диапазоном регулятивных функций, направленных на достижение результирующего эффекта и на успешную организацию и управление речевой деятельностью партнеров по коммуникации.

Стартерные регулятивные действия контактоустанавливающего плана, маркированные интеръективами, служат для привлечения внимания собеседника, сосредоточения его внимания к инициирующим шагам, для обрисовки тематического фокуса на конкретном участке общения, для оживления общения. Интродуктивные регулятивы подразделяются на регламентивные и уточняющие.

Для маркировки окончания речевого взаимодействия говорящим используются финальные регулятивные действия. В заключительной фазе дискурсии интеръективные эмотивные единицы, формирующие такие регулятивы, ведут к конечному результату любого характера: полному, нулевому или частичному - и сигнализируют о степени достижении согласия, выработке общей платформы и общности взглядов относительно проделанного взаимодействия.

Для открытия нового этапного промежутка и ввода новой информации по конкретному этапу интерактивного процесса говорящим эффективно используются этапно-тематические регулятивные действия, маркированные интеръективными репликами-практиками. Закрывающие регулятивы на уровне этапа, регулятивы перехода, сигнализируют о недостаточности оснований для завершения речевой интеракции в ее конечной фазе и нерешенности некоторых коммуникативных задач. В условиях наступления коммуникативного сбоя или коммуникативного рассогласования регулятивы перехода в виде интеръективных дискурсивных единиц сигнализируют о необходимости выработки общей платформы и установлению позитивных отношений между коммуникантами.

Дискурсивные практики-регулятивы оценочного характера подразделяются на два функциональных класса: на регулятивы, способствующие (поддерживающие) согласованному общению, и регулятивные действия, препятствующие и противодействующие такому общению. Кооперативные оценочные регулятивы (регулятивы восприятия и регулятивы согласия) призваны эксплицировать коммуникативные проявления инициирующей и реагирующей сторон в диалоге с точки зрения соответствия выбранному сценарию взаимодействия. Противодействующие дискурсивные образования малой формы (регулятивы несогласия, исправления и подсказки) направлены на сдерживание или подавление стратегической инициативы собеседника, что проявляется в изменении последовательности ходов-цепочек в функционально-семантическом представлении типового иллокутивного фрейма общения.

Распределение интеръективных практик эмотивного порядка в ходе интерактивного процесса обусловлено иерархической природой функционально-семантического представления иллокутивного фрейма и подчинено стратегическому принципу достижения целей. Практики-регулятивы в виде интеръективных единиц маркируют глобальную (фреймообразующую) и этапные (тактические) стратегии достижения желаемого результата в речевой интеракции.

ЛИТЕРАТУРА

1. Адмони В.Г. Синтаксис современного немецкого языка. Система отношений и система построения. - Л.: Наука, 1973.

2. Адмони В.Г. Система форм речевого высказывания. - СПб.: Наука, 1994.

3. Академическая грамматика русского языка: В 2-х т. (Русская грамматика) / Под ред. Н.Ю. Шведовой. - М.: АН СССР, Ин-т русского языка, 1980. - Т. 1. - 783 с.; Т.2. - 709 с.

4. Акимова Г.Н. Новое в синтаксисе современного русского языка. - М.: Высшая школа, 1990.

5. Андрюшина Л.О. Эмоциональные процессы и управление эмоциями // Языковое пространство личности: функционально-семантический и когнитивный аспекты. Материалы научно-практич. конф. / Отв. ред. проф. А.А. Романов. - М.-Тверь: ИЯ РАН, ТвГУ, ТГСХА, 2003. - С. 27-34.

6. Аникин А.И. Вводные единицы в речи / / Русская речь. - 1970, № 2. - С. 60-62.

...