Лингвистика и межкультурная коммуникация

3) недостатков общей культуры устной речи (при водящих к появлению исправлений в речи: Ежед невно в Москве вступает в строй свыше, заселяет ся свыше 360 квартир).

На основе вышеизложенного молено сделать следующие выводы относительно характеристик выходного сообщения и самого механизма его оформления в последовательном переводе:

Выходное сообщение в последовательном пе реводе оформляется на уровне продуктивной, ин дивидуальной речи и представляет собой монолог, предназначенный для массовой коммуникации;

Выходное сообщение в последовательном пере воде характеризуется таким явлением, как наличие прибавочных единиц, которые составляют в среднем 20% слоговой величины выходного сообщения;

Слоговая величина выходного текста не совпа дает со слоговой величиной исходного текста: рус ский текст всегда содержит большее количество Слогов, чем, например, французский; кроме того, сам процесс перевода имеет тенденцию повышать слоговую величину переводного текста.

Длительность звучания выходного сообщения в последовательном переводе больше длительнос ти звучания исходного сообщения, что является ре зультатом главным образом значительного сниже ния темпа речи при оформлении выходного сообще ния. 5) Декодирование записей и организация устной речи являются двумя главными взаимозависимыми и синхронизированными частями механизма оформления выходного сообщения в последовательном переводе.

СИНХРОННЫЙ ПЕРЕВОД

Профессиональный синхронный перевод -- это такой вид устного перевода на международной конференции, который осуществляется одновременно с восприятием на слух (плюс иногда зрительно «с листа») предъявляемого однократно устного сообщения на ИЯ в изолирующей переводчика от аудитории кабине и в процессе которого -- в экстремальных условиях деятельности -- в любой отрезок времени перерабатывается информация строго ограниченного объема.

СП как вид перевода и вид коммуникативной де-ятельности стал предметом исследований лишь в конце 60-х годов. В начале 70-х годов была экспериментально подтверждена синхронность процессов слушания и говорения в синхронном переводе, и вплотную подошли к вопросу о тех речевых и психолингвистических механизмах, которые способны обеспечить одновременность слушания сообщения на языке оригинала и собственно говорения переводчика на языке перевода в рамках единой коммуникативно-речевой деятельности, и о тех лингвистических особенностях СП, которые делают его возможным, обеспечивая сохранение инварианта.

В области изучения СП наметились следующие направления исследования:

1) Анализ самого процесса, механизма СП, который характерен для синхронного перевода вообще, независимо от конкретной языковой комбинации; Исследование содержательной информатив ной стороны процесса -- полноты передачи инфор мации, принципиальных возможностей СП с точки зрения его коммуникативной ценности;

Исследование языковых особенностей конк ретных комбинаций языков в СП;

Определение объективных количественных, в том числе временных, параметров процесса;

Изучение самих методов экспериментального исследования синхронного перевода.

В качестве профессионального вида деятельности СП по признаку сферы применения объединяется с последовательным переводом понятием «перевод конференций» (conference interpretation, interpretation de conference, Konferenzdolmetschen). В последние десятилетия наметилась специализация в применении последовательного и синхронного переводов. Если СП во все возрастающей степени используется для многостороннего (многоязычного) международного общения, то сфера применения последовательного перевода все в большей степе-ни ограничивается обслуживанием двухсторонних встреч и конференций.

Однако отличия синхронного перевода от после довательного не ограничиваются только сферой при менения. Можно выделить следующие признаки, величающие СП от последовательного перевода:

1) параллельность и одновременность восприятия речи на ПЯ в СП и раздельность во времени этих актов в последовательном переводе;

2) необходимость осуществлять перевод не толь- ко до окончания сообщения, но и, как правило, до завершения отдельного высказывания;

3) использование аппаратуры, изолирующей синхрониста от других участников акта коммуникации (в отличие от последовательного перевода, в ходе которого устанавливаются межличностные отношения переводчика и основных участников коммуникативного акта).

Синхронный перевод на международной конференции организуется по определенным правилам. Существуют две схемы организации синхронного перевода на международной конференции.

Первая схема -- схема прямого перевода -- применяется в ООН и ее специализированных учреждениях. При этой схеме число кабин соответствует числу рабочих языков заседании или сессии. Например, при пяти официальных языках, принятых на заседаниях органов ООН, работают кабины следующих языков: английского, французского, русского, испанского и китайского. В каждой кабине работает бригада переводчиков, которая должна обеспечить перевод со всех остальных четырех языков на языки своих кабин. Обычно в кабину назначаются два переводчика. Предполагается, что их общая комбинация языков позволит им вдвоем осуществить перевод с четырех языков непосредственно на родной язык.

Вторая схема -- перевод «с главным переводчиком», с «пилотом». При этой схеме один из языков конференции объявляется ведущим. Это значит, что число кабин всегда будем на одну меньше, чем число рабочих языков. При наличии пяти рабочих языков -- русского, английского, французского, немецкого и испанского -- будут задействованы всего четыре кабины: английская, французская, немецкая и испанская. Бригада переводчиков осуществляет перевод с русского языка на язык своей кабины, если оратор выступает по-русски, и с иностранного языка на русский, если оратор выступает на иностранном языке. Во втором случае три остальные кабины переводят на язык своей кабины не непосред-ственно речь оратора, а русский перевод его речи, который осуществляется кабиной-пилотом. Таким образом, во всех случаях, когда оратор выступает не на русском языке, осуществляется двухступенчатый перевод. Любая из кабин в любой момент может стать «главным переводчиком».

А.Д.Швейцер указывает следующие недостатки схемы с «главным переводчиком»: 1) Потери в объеме и точности передаваемой информации. «Хотя наибольшие потери имеют место в первом звене цепочки, они сравнительно несущественны, поскольку они приходятся... главным образом на долю избыточной информации. Лишенный значительной доли избыточной информации, текст становится гораздо более уязвимым, так как самые незначительные в процентном отношении потери могут оказаться весьма весомыми с точки зрения смыслового содержания переводимого высказывания...».

2) «...Любые искажения в... переводе «главного переводчика» ... неизбежно дублируются во всех каналах».

3) «Главный переводчик» испытывает дополнительные трудности, как например, необходимость расчитывать собственный перевод не только на вос-приятие, но и на воспроизведение его другими переводчиками, что существенно влияет на ритм и Темп работы».

4) «Особую трудность представляют собой частые переключения с одного вида работы на дру-гой...».

5) «Серьезные технические трудности возника-ют в связи с необходимостью быстро переключать каналы на пульте управления, особенно при обме-не краткими репликами (например, во время встреч за круглым столом » ).

Однако эти аргументы против схемы перевода с главным переводчиком» справедливы, если чис-ло рабочих языков не превышает четырех. При большем количестве рабочих языков схема пря-мого перевода затруднительна. Еще более неудоб-ной она становится, если в число рабочих языков входят языка экзотические. Трудно найти таких переводчиков.

В 1963 г. З.А.Кочкина высказала сомнение отно сительно истинной синхронности или одновремен ности процессов, происходящих в синхронном переводе. Она пришла к выводу, что так называемая одновременность в СП достигается путем: 1) сокращения сообщения, 2) более быстрого проговарива ния своего текста в сравнении с речью оратора.

Так как возникло сомнение, нужно было установление или опровержение факта синхронности двух основных наблюдаемых видов деятельности: слуша-ния и говорения. Для этого был проведен целый ряд экспериментов.

Результаты опытов Э.Поултона свидетельствуют о том, что при синхронном режиме работа испытуемых разбивалась на собственно синхронный режим и моменты попеременного слушания и говорения (например, использование пауз). Начисто синхронную деятельность пришлось примерно 60% произнесения.

И.А.Зимняя и Г.В.Чернов в своем исследовании устанавливали синхронность процессов слушания речи оратора и говорения переводчика на основе сопоставления параллельной регистрации речи оратора и переводчика, записанных одновременно на магнитную ленту на двухканальном магнитофо-не во время перевода. Анализу были подвергнуть! В 60-х годах на службе в ООН состоял один переводчик, работав ший в 20 комбинациях: он переводил со всех пяти официальны, языков ООН на четыре европейских языка, но это был уникальный случай материалы, полученные в эксперименте по синхронному переводу, проведенном в 1969 г. в МГПИИЯ им. М.Тореза с участием 11 переводчиков-синхронистов высшей квалификации.

При анализе материалов эксперимента сопоставление временных параметров проводилось на основе анализа осциллографических кривых, записанных на шлейфовом осциллографе, обеспечивающим параллельную запись звуковых кривых двух источников речи.

Анализ экспериментального материала показал:

¦ время совпадающего звучания двух источни ков составляет в среднем около 70% времени обще го звучания, находясь в пределах от 51 до 82%:

¦ время «чистой», одновременной паузы в звуча нии двух источников составляет в среднем около 7% (от 4% до 10%);

¦ реднее время паузы переводчика по отноше нию ко времени звучания оратора колеблется в пре делах от 18% до 35% (именно эти паузы часто рас сматриваются как единственная возможность аккумуляции слуховой информации, как время на стоящего слушания).

Можно предположить, что 35% времени молчания переводчика достаточны для того, чтобы осуществить прием и осмысление речи оратора, особенно если принять во внимание уровень избыточности разных языков в пределах 60-70%. Таким образом, если соотнести 35% звучания речи орато-Ра, приходящиеся на паузу переводчика, с 35% информативно ценной части сообщения, то можно сказать, что времени паузы достаточно для того, "Чтобы понять смысл сообщения и переводить без Прослушивания избыточных отрезков речи. Это допущение правомерно, если паузы переводчика приходятся на наиболее информативные отрезки сообщения.

Но 35% -- верхний предел разброса значения па-узации, нижний же предел составляет 18%. За это время переводчик не успевает воспринять даже самое информативное. А данные свидетельствуют, что даже в условиях минимальной паузации может осуществляться полный перевод.

Это означает, что процесс слушания совпадает по времени с процессом говорения. Косвенным свидетельством одновременности этих процессов является то, что переводчик передает смысл высказывания оратора, которое по времени звучания в 70% случаев совпадало со звучанием самого переводчика с некоторым отставанием во времени. Следовательно, если смысл высказывания оратора был понят переводчиком в то время, когда переводчик сам говорил, то процесс слушания и говорения могут протекать одновременно.

Следует отметить, что важным условием синхронности разных речевых действий -- говорения и слушания -- является общность предметного содержания воспринимаемого на слух текста и порождаемого переводчиком текста. Результаты экспериментов явно указывают на то, что эффективное совмещение слушания и говорения возможно только в случае, если оно происходит в рамках одного вида деятельности (такого, как СП или повторение), имеющего общее для слушания и говорения предметное содержание. В случае же, когда слушание и говорение не объединены единым предметным содержанием и являются самостоятельными видами речевой деятельности, эффективность такого совмещения не велика.

При наличии акустических и семантических помех и слушанию и говорению синхрониста, при остром дефиците времени, при заданном извне темпе деятельности и, как правило, в неравных условиях по-рождения речи на ИЯ и порождения речи на ПЯ. Рассмотрим более подробно каждый из факторов экстремальности СП. Дефицит времени

Осуществление синхронного перевода в услови- ях дефицита времени означает более высокий, чем в других видах перевода, темп преобразования сообщения на ИЯ в сообщение на ПЯ. Дефицит в'ремени рассматривается как фактор экстремальности в силу того, что существуют пределы человеческой способности перерабатывать информацию в единицу времени. Любая переработка сенсорной информации связана с прохождением импульсов по нейронам, что требует определенного времени. В единицу времени человеческий мозг способен переработать от 25 до 100 бит информации в секунду.

Так, при среднем темпе речи в 120 слов в минуту и среднем объеме машинописной страницы на англий-ском языке в 400 слов синхронный переводчик будет перерабатывать примерно от 5000 до 20000 бит информации на страницу текста; страница прочитывается темпом в 3,3 минуты, или около 200 секунд. Это дает предельное количество информации, которое любой человек способен переработать за это время. Заданность темпа деятельности извне. Этот параметр экстремальности, казалось бы, очевиден из анализа синхронности и средних данных отставания речи переводчика от речи оратора. Однако тот факт, что отставание варьирует в весьма значительных пределах (зарегистрирован разброс от 200 мсек до 10-15 сек. -- разница в 75 раз!) ставит под сомнение утверждение о жесткой задан-Ности темпа деятельности, осуществляемой синхронистом.

Вместе с тем различие в отставании в разные моменты перевода не отражается на основном факте, именно: у каждого переводчика есть крайний предел возможного отставания, зависящий от емкости оперативной памяти и от применяемой им стратегии умственных действий. Этот предел не превышает некоторую крайнюю величину. Таким образом, есть верхняя граница отставания перевода от оригинала.

Установлено, что скорость переработки информации в условиях синхронного перевода лучше всего приспособлена к средним темпам устной монологической речи на ИЯ, и составляет величину порядка 120 слов в минуту. Также установлено, что существует явление «сопротивления» переводчика навязываемому извне темпу переработки материала. Это сопротивление выражается в относительном постоянстве темпа речи переводчика по сравнению с темпом речи оратора. Как пишет А.Ф.Ширяев, «переводчики выдерживают некоторый, по-видимому, оптимальный для себя темп речи на языке перевода... Темп речи переводчиков располагается в относительно узком среднем диапазоне и при повышении темпа речи ораторов повышается, не выходя за пределы этого диапазона...». Согласно проведенным исследованиям, если темп речи оратора меняется в значительных пределах (от 102 до 170 слов в минуту), то темп речи переводчика растет значительно медленнее (от 89 до 130 слов в минуту) . Отношение темпа речи на ПЯ к темпу речи на ИЯ составляет от 87% до 71%. Причем, высший относительный показатель -- 87% -- достигается при оптимальном темпе речи оратора в 120 слов в минуту, а при повышении темпа ораторской речи до 170 слов в минуту переводчик, как бы «сопротивляясь» росту темпа перевода, снижает относительный темп своей речи до 71% от темпа оригинала.

Спонтанная речь синхрониста в условиях чтения текста оратором -- третий фактор экстремальности синхронного перевода. Когда оратор зачитывает свою речь на трибуне, эта дополнительная трудность синхронного перевода субъективно ощущается синхронистом прежде всего как высокий темп речи оратора, как своего рода фатальная «машино-образная» неумолимость темпа развития такого сообщения.

Однако исследования показывают, что повышенный темп речи только кажущийся, это не объективный факт. Впечатление повышенного темпа создается за счет особенностей паузации зачитываемой с трибуны речи по сравнению с речью, порождаемой спонтанно.

Существуют разные виды пауз: синтаксическая пауза (при переходе к новому распространенному члену предложения, к новому предложению или к придаточному); пауза, связанная с колебаниями в процессе речепроизводства -- пауза хезитации (поиск слова или синтаксической конструкции, т.е. этот вид пауз связан с механизмом программирования высказывания); физиологическая (дыхательная) пауза. Установлено, что при беглой речи у людей наблюдается тенденция вдыхать на синтаксических стыках; при неторопливой речи они проявляют тенденцию не дышать в моменты хезитации. Это означает интеграцию ритма дыхания с деятельностью по планированию предложения: если не знаешь, что собираешься сказать, то не сможешь планировать свое дыхание так, чтобы оно совпало с твоей речью.

Согласно К.Дежан, речь, зачитываемая оратором, паузируется иначе, нежели речь импровизируемая. При чтении отрезок речи от паузы до паузы составляет более 7 слов, зарегистрированы отрезки в 18 и даже 23 слова, тогда как в речи, порождаемой на трибуне, отрезки были менее 7 слов при максимуме в 9 слов. Более редкая паузация создает впечатление повышенного темпа речи, хотя на самом деле он может не отличаться от темпа импровизированной речи.

Механизм вероятностного прогнозирования и избыточность речи

Механизмом, обеспечивающим возможность синхронного перевода при характерной для него одновременности говорения и слушания, может быть механизм вероятностного прогнозирования поступающего к переводчику сообщения и механизм упреждающего синтеза при порождении переводчиком сообщения на ПЯ.

Автор термина «вероятностное прогнозирование» И.М.Фейгенберг определяет его следующим образом: «Возникновение ситуации А является сигналом для подготовки системы организма к реакции, адекватной такой ситуации Б, условная вероятность возникновения которой вслед за А является максимальной... Чем шире круг событий, одинаково часто следовавших в прошлом за А (то есть чем более определенным является прогноз), тем более широкий круг физиологических систем мобилизуется в ответ на сигнал А. Такая преднастройка к действиям в предстоящей ситуации, опирающаяся на вероятностную структуру прошлого опыта, может быть названа вероятностным прогнозированием».

Применительно к синхронному переводу суть идеи вероятностного прогнозирования состоит в том, что в процессе слухового восприятия речи переводчик выдвигает гипотезы о том или ином смысловом или вербальном развитии или завершении намерений автора. Как пишет Г.В.Чернов, выдвижение таких гипотез осуществляется на основе подсознательной субъективной оценки вероятностей дальнейшего развития данной смысловой или вербальной ситуации. В ходе дальнейших процессов переводчик подтверждает или отклоняет свои гипотезы по критическим точкам продолжающего поступать речевого сообщения.

Прогнозирование вероятностей появления следующих друг за другом речевых единиц возможно только в том случае, если речевой поток состоит из взаимозависимых единиц, что в свою очередь означает, что «источник сообщения повторяется». Как указывает Дж.Миллер, «...Если следующие друг за другом единицы в сообщении взаимосвязаны, если вероятность появления какой-либо единицы зависит от предшествующих единиц, это взаимосвязи сокращают количество информации, которое может нести одна единица... Контекстуальные зависимости означают, что источник сообщения повторяется... Мы отмечаем этот факт говоря, что большинство языков являются избыточными...».

Избыточность языка проявляется на разных уровнях. Пример избыточности на уровне фонем: в русском языке через один-два согласных звука должен появиться гласный. Вероятность появления русского слова типа армянской фамилии Мкртчян настолько мала, что ее можно принять равной нулю. Избыточность проявляется и на уровне грамматических значений. В тексте фразы «Поскольку повторяющиеся элементы любой взаимосвязанной цепи событий не несут новой информации...» наблюдается явление неоднократного согласования слов в роде, числе и падеже, т.е. повторение указания на род, число и падеж в нескольких словах. В свою очередь союз поскольку предполагает обязательное появление предложения, содержащего следствие.

По расчетам Ленинградской группы статистики речи под рук. Р.Г.Пиотровского, избыточность развитого языка -- в пределах между 70 и 85%. Более детальные оценки следующие: русский язык -- 72,1-83,6%, английский язык -- 71,9-84,5%, французский язык -- 70,6-83,4% [3. С.58]. Следует учитывать, что избыточность подъязыков или отдельных функциональных стилей выше средней избыточности данного языка. Р.Г.Пиотровский приводит следующие данные для делового стиля речи: русский язык - 83,4-90,1%, английский язык - 82,9-92,1%, французский язык -- 83,9-90,4%. Большая избыточность подъязыков по сравнению с избыточностью данного языка обусловлена большей тематической, контекстуальной и ситуативной обусловленностью каждого символа в конкретном сообщении (повторяющиеся термины, речевые формулы, обороты).

Необходимый уровень избыточности сообщения позволяет синхронисту вести текущий прием (распознавание по ключевым опорным пунктам) речи на ИЯ, обеспечивая тем самым возможность вероятностного прогнозирования.

Различают объективную и субъективную избыточность языка. Объективно избыточное сообщение (например, доклад на химическом симпозиуме) субъективно для данного переводчика может иметь очень низкую степень избыточности, что нарушает механизм вероятностного прогнозирования, то есть становится препятствием для синхронного перевода. Таким образом, реальная избыточность сообщения для синхрониста зависит от его знаний в данной области и от опыта перевода специальных сообщений.

Уровни вероятностного прогнозирования

Механизм вероятностного прогнозирования является механизмом многоуровневым, иерархически организованным. Условными вероятностями в таком механизме связываются не только последовательные элементы речевой цепи (фонемы, морфемы и словоформы, следующие друг за другом в предложении), но и единицы каждого уровня в иерархии структуры вероятностного прогнозирования при восприятии речи в условиях синхронного перевода. Представляется возможным представить следующую уровневую картину речевых и речемысли-тельных явлений как поле деятельности механизма вероятностного прогнозирования в СП: слог -- слово -- синтагма -- высказывание -- связное сообщение -- коммуникативная ситуация. Речевые уровни объединяются в ярусы -- участки, на которых возможно применение специфических методов. Всего выделяют четыре яруса:

1) просодический ярус, включающий уровни сло га -- слова -- синтагмы -- высказывания;

синтаксический ярус, включающий уровни синтагмы -- высказывания;

семантико-смысловой ярус, включающий уровни синтагмы -- высказывания -- сообщения;

импликативно-смысловой ярус, включающий уровни высказывания -- сообщения -- коммуника тивной ситуации.

В процессе синхронного перевода мозг воспринимает и оценивает вероятность появления последующих единиц речи на ряде уровней одновременно. Как указывает Г.В.Чернов, каждый более высокий уровень вероятностного прогнозирования повышает надежность прогноза на центральных уровнях механизма. В ходе слушания, происходящего одновременно с проговариванием перевода, постоянно на ряде уровней идет восприятие некоторых ключевых, опорных, вербальных и семантических компонентов: фонем, слогов, морфем, просодических характеристик, семантических компонентов и их конфигураций, отдельных слов и элементов синтаксической структуры. По этим элементам на основе реконструирования в мозгу переводчика предикативно-смысловой структуры сообщения, а также знания экстралингвистической ситуации или ее компонентов возникает внутренняя программа речевого высказывания. По мере дальнейшего развертывания оригинального сообщения эта программа постоянно корректируется.

Одним из ведущих вербальных уровней механизма вероятностного прогнозирования является уровень сочетаемости слова. Суть сочетаемости слов заключается в том, что сочетание двух значений становится возможным, когда у значений двух слов есть общая сема (например, русские глаголы «вылететь» и «вьгползти» могут переводиться на французский язык одинаково за счет наличия общей семы).

Для подтверждения гипотезы о действии механизма вероятностного прогнозирования на уровне сочетаемости слов был проведен эксперимент по синхронному переводу текста, содержащего словосочетания разной степени связности. В предъявляемых переводчикам-синхронистам текстам содержались контрольные предложения двух типов. В одном типе «подсказывалась» высокая степень вероятности определенного завершения словосочетания, но завершение было иным. Во втором типе каждое слово в смысловом отношении не сочеталось с предыдущим словом и с последующим. Предполагалось, что при переводе фраз первого типа переводчики будут переводить по подсказанной гипотезе. Во втором случае предполагалась невозможность построить гипотезу смыслового развития высказывания, следовательно должны быть огромные паузы хезитации, ошибки и искажения при переводе.

Результаты эксперимента подтвердили предположение о том, что переводчик может работать по «подсказаной» гипотезе, не замечая ее отличия от реального развития или завершения высказывания. Например:

В популярной телевизионной передаче... недавно прозвучала фраза: «Лучше меньше, да «ЛУЧ»...».

Переводчики предложили следующие варианты перевода:

Better... fewer... better fewer than... better fewer... eh... than better...

Better less than better.

Другой пример:

Декабрь, январь, февраль -- самые суровые месяцы года; март, апрель, май -- месяцы весны, тепла, но правда нет постоянного настроения; июнь и Юлина пятерка зато всегда создавали хорошее настроение».

Прозвучали следующие варианты переводов:

June, July are the fifth, but they always created good mood.

June... eh... July have always been congenial to a happy mood.

Мы видим, что последний переводчик колеблется, осознавая ошибочность гипотеза, но восстановить оригинал уже не в состоянии.

В качестве предложения второго типа в тексте оригинала прозвучало следующее предложение:

Кислая сладость вскрикнула наземь от ожирения.

Результаты эксперимента также подтвердили гипотезу о том, что перевод несочетающихся слов будет затруднен или окажется вообще невозможным. Однако было замечено, что все переводчики успешно перевели сочетание «кислая сладость». Объяснением этому может служить наличие в значениях двух слов общей семы «вкус». При переводе Других сочетаний (сладость вскрикнула, вскрикну-ла наземь, наземь от ожирения) процент потерь в СП оказался наибольшим.

Было проанализировано 112 возможных переводов 14 фраз. Оказалось, что 35% полностью не переведены, 54% -- переведены неполностью, 11% (всего!) переведены полностью.

В качестве переводов предлагались следующие предложения:

The sour sweet...et... jumped down to earth from fat...

The sweet sour... screamed from... the cold...

Графики синфазное™ показывают увеличение фазового сдвига по мере перевода контрольных фраз. Если в начале перевода отрезка синфазность составляет 2,5-5 сек, то в конце -- уже 6 сек.

Таким образом, в эксперименте подтвердилось предположение, что при отсутствии опорных элементов для прогнозирования на уровне сочетаемости слов в синхронном переводе появляются сбои, пропуски и искажения. Это также свидетельствует о важности прогнозирования на данном уровне как условия осуществления синхронного перевода.

Анализ результатов проведенного эксперимента позволил сделать вывод, что основные затруднения переводчики испытывают тогда, когда они встречаются с «бессмысленными» сочетаниями слов. Есть основания предполагать, что прогнозирование осуществляется и на смысловом уровне. Однако какое же сочетание слов можно считать осмысленным? Ответить на этот вопрос помогает основной семантический закон (в формулировке Ю.Д.Апресяна), который гласит: правильное понимание текстов слушающим достигается за счет того, что выбирается такое осмысление данного предложения, при котором повторяемость семантических элементов достигает максимума. В.Г.Гак следующим образом формулирует основной закон семантического сочетания слов: «Основной закон семантического сочетания слов сводится к тому, что для того, чтобы два слова составили правильное сочетание, они должны иметь, помимо специфических, различающих их сем, одну общую сему».

Это положение позволяет на лингвистическом уровне вскрыть действие механизма вероятностного прогнозирования как основы синхронного перевода.

Приведем следующий пример:

There are three ways to respond to the challenge.

Every single speaker stressed the need (to solve the problem).

Предложения содержат слова однозначные и слова, имеющие более одного значения. Соединение значений произвольным образом может дать следующие «полуосмысленные» предложения:

There are three \ town roads with houses on both sides | to write something in return \ to the \ order given by a sentry to stop.

Every | unmarried \ president of the assembly \ insisted on the value \ of being poor...

Однозначное истолкование («осмысление») данных предложений будет получено, если на основании семантического закона сочетаемости мы будем соединять значения, содержащие максимум повторяющихся семантических компонентов:

1. There are three | methods of doing something | to do something reacting to a difficult situation | to put an end to this difficult problem.

(challenge -- problem difficult to put an end to)

2. Every | individual \ person making a public address | insisted on the importance | of a compelling reason...

Закон семантической сочетаемости слов позволяет понять, почему слушающий, встречаясь с амбивалентным или многозначным предложением, выбирает наиболее вероятное осмысление в данном контексте: наибольшая повторяемость семантических компонентов означает наибольшую избыточность данного «осмысления» и, следовательно, наибольшую его вероятность.

В процессе СП переводчик опирается не только на «разрывную» программу высказывания, поступающую извне, но и на собственную гипотезу относительно содержания и цели выступления оратора. Следовательно, вероятностное прогнозирование осуществляется и на уровне цели коммуникации (уровень коммуникативной ситуации).

Для подтверждения этого положения был проведен эксперимент, в ходе которого переводчики осуществляли перевод, опираясь на собственные -- разные -- гипотезы относительно цели выступления оратора. В результате появились переводы, имеющие серьезные расхождения с оригиналом с точки зрения цели сообщения.

Текст начинался с поздравления в адрес председателя Ассамблеи по случаю его избрания на этот пост. Речь произносит представитель одной из арабских стран. Председательствует на Ассамблее представитель страны, находящейся в дружественных отношениях с Израилем. Анализ текста показывает, что в своем выступлении оратор не столько хотел поздравить вновь избранного председателя, сколько стремился выразить свое осуждение той позиции в отношении арабских стран, которую занимает председатель как представитель своей страны.

Только один переводчик, имевший опыт участия в работе Ассамблеи и «узнавший» оратора, смог предположить, как будет построено выступление. В остальных переводах были опущены или искажены те места текста, в которых как раз и содержалось выражение осуждения позиции председателя.

Таким образом, прогнозирование осуществляется и на уровне цели сообщения. В том случае, когда цель оратора ясна переводчику или когда он хорошо осведомлен, знает ситуацию и оратора и, следовательно, может предположить, какую цель преследует выступающий, он ждет появления в этой речи элементов, указывающих на эту цель и совпадающих с гипотезой переводчика.

Особенно интересны те случаи, когда переводчик не воспринимает высказывания оратора, противоречащие его гипотезе, а в тех случаях, когда они восприняты, они оказываются переосмысленными переводчиком, который приводит их в соответствие со своей гипотезой. Пример подобной ситуации из собственной практики приводит Д.Селескович: переводя речь оратора, имя и национальная принадлежность которого были ей неизвестны, но который говорил на прекрасном английском языке в манере, типичной для ораторов-англосаксов, она была крайне удивлена, услышав, что оратор выступает с позиций, противоречащих позициям Англии. «...Искалечив его речь, сгладив все острые углы и обойдя все двусмысленные места, я узнала, что оратор был представителем Дании, и поняла, но ... увы -- было поздно...». Этот пример подтверждает выводы, полученные исследователями экспериментальным путем, а именно: прогнозирование мотива и цели выступления оратора синхронным переводчиком представляется крайне важным уровнем в иерархии уровней вероятностного прогноза (ВП), обеспечивающим надежность переводческой гипотезы на более низких уровнях.

Речевая компрессия в синхронном переводе

До сих пор мы вели речь о проблемах, связанных с восприятием исходного сообщения в СП. Однако представляют интерес и механизмы, определяющие характер переводческой деятельности на этапе создания текста перевода. Одним из таких механизмов, обеспечивающих возможность синхронного перевода, является речевая компрессия.

Известно, что темп переводческой речи задается оратором и зачастую бывает предельно высоким (речь может быть предварительно написана). Исходя из этого можно предположить, что неопытный переводчик либо безнадежно отстанет, либо выпустит половину из того, что сказано оратором. Но первое невозможно, ибо при большом отставании синхронный перевод перестает быть синхронным переводом. Значит остается второй вариант -- пропуски. При этом наблюдается спешка, проглатывание окончаний слов, отсутствие контроля со стороны переводчика за своей речью.

Вместе с тем опытный переводчик говорит спокойно в умеренном темпе, при этом не допуская значительных смысловых потерь. Возникает вопрос: почему это становится возможным?

Один вариант ответа: за счет избыточности языка. Но этот ответ не полный. При СП неизбежно происходит сжатие речи оратора, то есть речевая компрессия, степень которой зависит от темпа и стиля речи оратора.

Приведем следующий пример:

Выступление на пленарном заседании XXI сессии Генеральной Ассамблеи ООН (выступление представителя Новой Зеландии) в темпе несколько выше среднего:

Mr. President (5),

Our gratitude and appreciation are due to the retiring President, Sir Fanfani, for his notable contribution to the work of the preceding session. (44).

In congratulating you, Sir, on your elevation to the Presidency of this Assembly, the New Zealand delegation pledges its cooperation with you in your demanding duty of attempting to channel in a positive direction the authority which the Assembly possesses (78).

Ниже приводится письменный перевод этого текста и «усредненный» устный перевод (текст, полученный в результате усреднения и некоторой редакции четырех переводов).

Письменный перевод Устный перевод (усредненный)

Г-н председатель! (7)Уходя- Г-н председатель! (7)Наша щий в отставку председатель г- благодарность и признатель-н Фанфани заслуживает нашей ность обращаются к бывшему благодарности и высокой оцен- председателю, г-ну Фанфани, ки за тот значительный вклад, за значительный вклад, сделан-который он внес в работу пре- ный им в работу предыдущей дыдущейсессииАссамблеи(62). сессии (51).

Поздравляя Вас, г-н Предсе- Поздравляя Вас, г-н Предсе датель, по поводу Вашего избра- датель, по поводу Вашего избра ния на пост председателя насто- ния на пост председателя насто ящей сессии Ассамблеи, делега- ящей сессии Ассамблеи, Ново- ция Новой Зеландии обещает зеландская делегация обещает Вам сотрудничать с Вами при сотрудничать с Вами в выпол- выполнении Вами ответствен- нении Вашей задачи - в попыт- ной задачи, которая заключает- ке направить в нужное русло ся в том, чтобы попытаться на- авторитет Ассамблеи (91). править в русло позитивных решений авторитет Генеральной Ассамблеи (118).

Сравнение слоговой величины оригинала и двух переводов дает следующие результаты: 5 -- 7 -- 7; 44 -- 62 -- 51; 78 -- 118 -- 91. В письменном перево-де слоговая величина значительно увеличилась, в устном -- несколько сократилась по сравнению с письменным переводом, но все же больше, чем ве- личина оригинала. Сокращение произошло (в уст-ном переводе по сравнению с письменным) без потери смысла, как неизбежное следствие нехватки времени. Но все же устный перевод больше оригинала на 15% (127-149), а переводчик не может позволить себе даже 15-процентное увеличение сообщения. Нет ли в тексте устного перевода резервов сокращения?

При посинтагменном переводе опытный переводчик может несколько изменить порядок слов, что также дает сокращение слоговой величины. Есть и другие резервы.

Господин председатель! (7)

Мы глубоко признательны бывшему председателю, господину Фанфани, за значительный вклад в работу прошлой сессии (37).

Поздравляя Вас с избранием на пост председателя Ассамблеи, делегация Новой Зеландии обещает сотрудничать с Вами в выполнении Вашей задачи -- направить в нужное русло авторитет Ассамблеи (67).

Теперь соотношение слоговой величины -- в пользу перевода (5 - 7; 44 - 37; 78 - 67).

При посинтагменном переводе оказалось возможным сделать следующее:

а) по поводу Вашего избрания (11), или по случаю Вашего избрания (11), или

в связи с Вашим избранием (8)-- ---- --с избранием (4).

б) на пост председателя настоящей Ассамблеи (18)-- ---- --на пост председателя Ассамблеи (11);

в) «при выполнении Вами ответственной задачи, которая заключается в том, чтобы попытаться на править в русло...» (36)-- --«в выполнении Вашей задачи -- в попытке направить в ... русло» (18)-- --

-- «в выполнении Вашей задачи -- направить в ...русло» (15);

г) «авторитет Генеральной Ассамблеи» (12) -- --

-- «авторитет Ассамблеи» (8). Вышеприведенные примеры свидетельствуют

о процессах, происходящих почти автоматически у опытного синхрониста, подсознательно ведущего корректировку темпа своей речи в зависимости от темпа речи оратора. При замедленном темпе речи оратора перевод, по-видимому, сохранит уточняющие причастные обороты и придаточные предложения, поскольку посинтагменный перевод при замедленном темпе речи оратора приведет к неприятным для аудитории паузам в речи переводчика.

Речевая компрессия осуществляется в виде лексической компрессии и в виде упорядочения синтаксиса.

. Лексическая компрессия. Типы: словосочетание -- слово; распространенное словосочетание -- краткое словосочетание. Например: нейтралистская политика -- нейтрализм; приветственная речь -- приветствие; принимать резолюцию -- решать; руководящие деятели -- лидеры; принять участие -- участвовать.

It will be a matter of regret, if...-- --придется сожалеть, если...-- --жаль, если...

It is a matter of regret that...-- --приходится сожалеть о том, что...-- --к сожалению....

Упорядочение синтаксиса. У малоопытного синхрониста значительные трудности вызывают глагольные формы и конструкции, включая придаточные предложения. Синтаксические буквализмы в ПЯ наносят значительный ущерб качеству перевода и приводят к увеличению слоговой величины сообщения. Например, форма причастия прошедшего времени в английском языке:

Despite the many opportunities missed (11)-- несмотря на многие возможности, которые были упущены (21) _ несмотря на упущенные возможности (13).

Другие примеры:

negotiated settlement (8)-- --урегулирование на

основе переговоров (17)-- --мирное урегулирование (11).

Другую группу буквализмов дает перевод опре-делительных и дополнительных придаточных предложений:

to give greater practical reality to the principles which are contained in the Charter... (24)-- --полнее воплощать в жизнь принципы, изложенные и Уставе (18)-- --полнее воплощать в жизнь принципы Устава (13).

ПРОБЛЕМЫ ХУДОЖЕСТВЕННОГО ПЕРЕВОДА

Как показывает история, художественный перевод колеблется между двумя крайними принципами: дословно точный, но художественно неполноценный перевод и художественно полноцеп ный, но далекий от оригинала перевод Теоретически нет ничего легче, как синтезировать эти два принципа и объявить идеалом точно воспроизводящий оригинал и художественно полноценны и перевод. Но на практике подобный синтез невозможен: на различных языка пользуются совершенно различными средствами для выражения одной и той же мысли. Дословная точность и художественность оказываются в постоян -ном противоречии друг с другом.

Гиви Гачечиладзе

Говоря о художественном переводе, в самом общем виде можно сказать, что перед ним стоят те же задачи, что и перед другими видами перевода. Художественный перевод, как и любой другой, призван воспроизвести средствами переводящего языка все то, что сказано на исходном языке. Особенности же его и специфика возникающих проблем определяются, прежде всего, спецификой самого художественного текста, его весьма серьезными отличиями от других типов текстов.

Попытки дать определение таким понятиям, как художественная литература и художественный текст, предпринимались неоднократно. Писатели и литературоведы разных стран пытались провести четкую границу между художественной и «нехудожественной» литературой, между художественными и нехудожественными текстами. Однако до сих пор нет ни одного более или менее удовлетворительного определения, позволяющего разграничить эти типы текстов по каким-либо формальным признакам. Это, впрочем, не означает, что таких отличий нет, что у художественного текста нет никакой специфики. Проблема состоит в том, что эта специфика очень плохо поддается формализации.

Тексты можно классифицировать по-разному. Так, например, обобщая классификации, существующие в переводоведческой литературе, Андрей Венедиктович Федоров говорит об их стилистической основе и сводит все тексты в три группы, называя их в разные годы несколько по-разному:

газетно-информационные, документальные, на учные (или специально/специальные научные);

общественно-политические (или же публицис тические);

литературные (или же произведения художе ственной литературы).

Обращает на себя внимание определенная нелогичность этой классификации. Прежде всего, выделение общественно-политических текстов скорее свидетельствует о тематическом ее характере, нежели о стилистическом. Но тогда не вполне понятно, почему газетно-информационные тексты не попадают в эту категорию. Отчасти это противоречие снимается введением названия «публицистические», хотя грань между публицистическими и непублицистическими газетными текстами провести бывает достаточно трудно. Главное же -- такая классификация предполагает как бы априорное знание того, что такое текст литературный. Перефразируя знаменитое определение перевода, можно сказать, что литературным текстом в данном случае считается все, что выдается за литературу. Такая классификация позволяет определить художественный текст как любой текст, не входящий в первые две категории. При несомненной справедливости такого определения его трудно назвать содержательным. Можно выделять разные типы текстов, исходя из того, какой аспект текста является наиболее значимым. В этом случае, вслед за Катариной Райе, все тексты также можно разделить на три группы:

тексты, ориентированные на содержание;

тексты, ориентированные на форму;

тексты, ориентированные на обращение.

Здесь тоже наблюдается некоторая нелогичность, т.к. обращение никак не может стоять в одном ряду с формой и содержанием. Форма и содержание -- это разные стороны самого текста как лингвистической единицы (и единицы перевода), тогда как обращение -- это функция текста, и реализуется она с помощью либо содержания, либо -- что бывает чаще -- формы. Тем не менее, эта классификация оказывается практически очень удобной для переводчика, так как, определив, к какому типу относится переводимый текст, переводчик знает, на чем ему следует сосредоточиться и чем ему в случае необходимости можно пожертвовать. Действительно, переводя описание эксплуатации какого-либо прибора, можно не обращать внимания на ритмическую организацию текста (даже если она там прослеживается) и на наличие или отсутствие в тексте аллитераций и ассонансов (которые могли там появится только случайно, т.к. их использование никак не влияет на восприятие информации). При переводе же произведений поэтов-формалистов, футуристов или ОПОЯЗовцев, символистов или экспрессионистов, где форма заведомо важнее содержания, приходится воспроизводить форму, жертвуя содержанием -- если в применении к конкретному тексту о нем вообще уместно говорить (по крайней мере, в традиционном значении этого слова), как, скажем, в случае с известным текстом Андрея Вознесенского.

Совершенно очевидно, что в таких случаях основным (а иногда и единственным) средством выразительности служит форма.

Ориентируясь на читателя и переводчика, тексты можно классифицировать и так, как это делает Эльза Таберниг де Пуккиарелли:

технические и естественнонаучные;

философские;

литературные.

Первый тип выделяется на основе того, что для восприятия таких текстов знание предмета важнее языка. Второй тип выделяется потому, что при восприятии этих текстов нужно еще и следовать за мыслью автора. Литературные же тексты отличаются тем, что в них, кроме содержания, выявлению при чтении и воссозданию в переводе подлежит художественная форма.

Классифицируя не столько сами тексты, сколько переводы, Вилен Наумович Комиссаров пишет: «Жанрово-стилистическая классификация переводов в зависимости от жанрово-стилистических особенностей оригинала обусловливает выделение двух функциональных видов перевода: художественный (литературный) перевод и информативный (специальный) перевод». И далее: «Произведения художественной литературы противопоставляются всем прочим речевым произведениям потому, что для всех них доминантной является одна из коммуникативных функций, а именно художественно-эстетическая или поэтическая. Основная цель любого произведения этого типа заключается в достижении определенного художественного воздействия, создании художественного образа. Такая эстетическая направленность отличает художественную речь от остальных актов речевой коммуникации, информативное содержание которых является первичным, самостоятельным».

Думается, что противопоставление художественных текстов информативным не вполне корректно, Во-первых, это предполагает отсутствие информации в художественных текстах, что явно не соответствует действительности. Отвлекаясь временно от обсуждения того, что для литературного текста является главной функцией, вспомним, какой огромный процент знаний об окружающем мире, о жизни (в том числе и фактических знаний) человек получает из произведений художественной литературы. В отличие от музыки или, скажем, абстрактной живописи, ориентированных практически полностью на оказание эмоционального и эстетического воздействия путем непосредственного влияния на органы слуха и зрения, художественная литература в подавляющем большинстве случаев оказывает это воздействие через сообщение определенной информации. Более того, создание художественного образа -- не цель литературного произведение, а тоже средство передачи информации, особый способ оказания воздействия на читателя.

Безусловно, одно из основных отличий художественного текста от любого другого состоит в том, что в нем действительность (а точнее -- то или иное ее отражение) представлена в виде образа. По сути дела, деление текстов на художественные и нехудожественные основывается на том, что у человека существуют две разные системы мышления: логическое и образное. Если научные, документальные и прочие нехудожественные тексты опираются на систему логического мышления, на логическое отражение мира, то тексты художественные апеллируют к образному мышлению, к способности человека познавать мир образно.

Во избежание дальнейших терминологических неточностей и разногласий условимся в дальнейшем говорить о существовании текстов логических (основанных на логическом отражении мира и предназначенных для передачи фактической информации) и текстов художественных, опирающихся на образное отражение мира и существующих для комплексной передачи разных видов информации -- интеллектуальной, эмоциональной, эстетической, -- а также обладающих функцией эмоционального воздействия на читателя.

Последнее свойство художественных текстов позволяет говорить о различиях в цели создания текстов. Логические тексты пишутся с целью сообщения, тогда как художественные -- с целью воздействия. Разумеется, как уже было сказано, любой художественный текст что-то сообщает, но не в этом основная цель его написания. Если для логического текста сообщение фактов и есть основная функция и, следовательно, основная цель его создания, то для художественного текста это лишь средство воздействия на читателя. Так, например, И.С.Тургенев явно не ставил своей целью сообщить широкому кругу читателей о безвременной кончине собачки по имени Муму. Сообщение этого факта (реального или вымышленного) служит совсем другой цели -- вызвать у читателя определенное отношение не столько к событиям, непосредственно описанным автором, сколько к тем событиям и явлениям реальной жизни, концентрированным выражением (т.е. художественным образом) которых стала рассказанная автором история. Функция воздействия в художественном тексте чаще всего также не является самодостаточной, она ориентирована на формирование отношения -- как эмоционального, так и рассудочного -- к каким-то явлениям, фактам, событиям. В большинстве случаев автор ставит перед собой задачу не просто заставить читателя плакать или смеяться, а плакать или смеяться по определенному поводу. Даже в поэтическом описании природы автор стремится вызвать у читателя то эмоциональное состояние, которое испытал он сам, т.е. использует поэтическую форму для того, чтобы читатель мог разделить с ним его эмоциональное состояние, возникшее не «вообще», а по какому-то поводу.

Какую бы классификацию текстов мы ни приняли, она всегда будет достаточно условной -- хотя бы уже потому, что практически по всем параметрам (цель написания, роль формы, функция воздействия, характер восприятия) наряду с ярко выраженными логическими и художественными текстами будут обнаруживаться тексты, совмещающие в себе характеристики и тех, и других. Прежде всего это тексты общественно-политические. Наряду с чисто логическими (например, информационное сообщение) здесь обнаруживаются тексты-воззвания, тексты-памфлеты и др., ориентированные на воздействие и оказывающие это воздействие благодаря своей форме. Следует помнить, что к переводу такого типа публицистических текстов применимы многие требования, которые в дальнейшем будут сформулированы в отношении текстов художественных.

...