Метафорическое моделирование образов прошлого, настоящего и будущего в дискурсе парламентских выборов в России (2003 год) и Великобритании (2001 год)

This government has expended megawatts of nervous energy looking over its shoulder at Labour's past failures rather than driving ahead. That is why it has too often set its sail by the fickle breezes of the focus groups and the blustering winds of the tabloids. (A. Rawnsley // The Observer, June 3rd 2001).

Метафорические единицы «переменчивый бриз», «неистовые ветра» выражают негативную оценку, актуализируемую семами непостоянства, подвижности, неустойчивости, опасности, непредсказуемости. В основе метафорических словоупотреблений лежат ассоциации нестабильной социальной обстановки «мрачного настоящего», неустойчивости политических процессов с подвижной воздушной стихией. Метафоры «неживой природы» моделируют образ непостоянной действительности, порой агрессивной и опасной.

При метафорической характеризации будущего Британии процентное количество наименований рассматриваемой модели составляет 1,5% (см. табл. 6 в приложении 2):

Our superb interactive map of the United Kingdom will make it easy for you to find out how the political dust has settled in your part of the country. We'll be first with the full constituency details for every constituency (Daily Mail, May 4th 2001).

Метафоры, созданные на базе сферы «пыль», представляют политические события будущего как ненужные и вместе с тем неизбежные, легковесные и требующие постоянных усилий для поддержания «идеальной чистоты» в политике. Использование метафорических наименований исходной сферы «неживая природа» часто нацелено на сопоставление двух временных горизонтов - прошлого и будущего:

Margaret Thatcher - the Mummy returns - has risen from the tomb to fire the converted and scrape her chilly finger down the spines of everyone else. Sir Edward Heath has heaved a shoulder into the campaign to tell the country his party deserves defeat. I am unsure which eruption from these ancient volcanoes will have done Mr. Hague the most damage with floating voters: Sir Ted stabbing him - or Baroness Thatcher smothering him. Those two former Prime Ministers have evacuated their opinions. But from the last Conservative occupant of Number 10, and the two most senior members of his government, we have heard only silence (A. Rawnsley // The Observer, May 27th 2001).

Данные примеры свидетельствуют, что в процессе метафоризации будущего актуализируются несколько смысловых компонентов: опасность, сокрушительная сила, огромные жертвы и разрушения, которые влечет за собой извержение вулкана. Показательно и использование антитезы: противопоставляются, с одной стороны, великие политики прошлого - вулканы, оказываюшие влияние на политический ландшафт страны, силе которых сложно противостоять, чья деятельность внесла радикальные изменения в жизнь страны, а с другой - политики будущего, образно представленные как пыль, которую может развеять легкое дуновение и она исчезнет, не оставив следа, или в лучшем случае осядет на страницах истории.

При характеристике прошлого, настоящего и будущего в парламентском дискурсе России и Великобритании активизируется так называемая финансовая метафора с экономической сферой метафорической экспансии (Каслова 2003c, Чудинов 2001d, Lakoff 1991, Lakoff, Johnson 1980, Rohrer 1995 и др.).

Источниковая сфера является актуальной для метафорического отображения прошлого России - 3,7% (см. табл. 1 в приложении 2):

Разве это «цивилизованный рынок», который сулили нам перестройщики-реформаторы? Это дикий воровской базар, это власть увесистого кулака и толстого кошелька. Это позорное торжище, где продается и покупается все и вся (программа КПРФ).

В рамках представленной модели политические действия лидеров прошлого концептуализируются как финансовая или экономическая деятельность (отношения купли-продажи), которые, как правило, имеют пейоративную эмотивную нагрузку, поскольку в нашем национальном сознании традиционно порицалось перенесение в политическую сферу законов и традиций, существующих в сфере товарно-денежных отношений.

Метафорическая модель, актуализирующая смыслы, связанные со сферой-источником «торговля», получила широкое распространение в российском политическом дискурсе при моделировании настоящей действительности - 3,6% (см. табл. 1 в приложении 2):

Предвыборная кампания любой партии сегодня напоминает какой-то сетевой маркетинг, когда всеми силами и средствами потребителю пытаются всучить свой товар, не особенно задумываясь о том, нужен ли он потенциальному покупателю или нет. Вполне естественно, что у залежалого и попросту негодного товара может оказаться очень качественный рекламный ролик, и потом купившиеся на броскую рекламу будут долго думать, как избавиться от своего «приобретения». Вот и кампания по выборам в Государственную думу напоминает рынок, где «продавцы», в роли которых выступают партии и кандидаты, предлагают «покупателям» - избирателям - товар в виде предвыборных программ и обещаний. Это сходство, причем именно с российским «диким» рынком, усиливается тем, что, купив некачественный товар, вернуть его обратно вы уже не сможете (С. Глазьев // Завтра, 18 нояб. 2003).

В современной политической речи в качестве товара метафорически могут быть представлены политическая программа, авторитет политика, его голос в Думе, честь, совесть и другие пользующие спросом качества. Представленная метафорика несет негативный прагматический потенциал, так как оживляет смыслы доминирующей роли в обществе товарно-денежных, коммерческих отношений, отодвигая на второй план нравственную составляющую деятельности субъектов политики, активизирует семы «расчетливости», «духа коммерции».

Единицы концептуальной модели ЖИЗНЬ - это ТОРГОВЛЯ имеют широкие возможности для формирования эмотивных смыслов при создании образа будущего - 1,9% (см. табл. 3 в приложении 2):

В сущности, драма современности открылась мне во всей своей простоте. Деятельные, энергичные, состоятельные люди России вскоре скупят родимую власть в своих интересах, и она будет работать для них, как, наверное, и должна бы. Вопрос, стало быть, сейчас в предпродажной подготовке и цене. И чем кощунственнее и путаннее программа дальнейшей жизни, тем выше стоимость покупки. Вот и вся интрига (С. Мостовщиков // Газета, 22 окт. 2003).

Метафоры с исходной понятийной сферой носят оценочный характер, они характеризуют политическую ситуацию будущего в основном как неблагоприятную, оживляя негативные ассоциативные признаки, связанные с нарушением нравственных норм и традиций. Прагматический потенциал метафор описываемого фрейма можно представить следующим образом: политические, экономические, социальные отношения внутри общества напрямую зависят от кошелька «идущих во власть», возвращение к нормальному, естественному ходу вещей требует немедленного принятия эффективных мер:

Пресечем ограбление села. Ликвидируем «ножницы цен» на продукцию города и деревни. Поддержим разнообразные формы хозяйствования на земле. Остановим распродажу общенародного достояния -- земель сельскохозяйственного назначения. Труженик на земле - это не только пахарь и сеятель, но и хранитель народной души (программа КПРФ).

Представленные метафоры наполнены положительным прагматическим потенциалом, так как акцентируют внимание адресата на позитивных преобразованиях в жизни страны, эксплицируя тем самым их стремление изменить процессы производства, распределения, обмена и потребления материальных благ, а вместе с ними общественно-политическое устройство государства, основы морали и этические нормы.

Метафорическое употребление финансовой метафоры характерно для представления образа прошлого в британских текстах агитационно-политического характера - 4,7% (см. табл. 4 в приложении 2):

Wisely perhaps, Labour is not standing on its record as a whole but is instead relying on the performance of the economy - which, it must be admitted, has not done too badly. Yes, the fundamentals were inherited from the previous management; but at least the finance director has not made many mistakes (Lord Hanson // FT, May 21st 2001).

Представленная метафорика выявляет смыслы «расчетливость», «дух коммерции», доминирующей роли товарно-денежных отношений в прошлом страны: жизнь и деятельность политических структур и даже отдельных граждан концептуализируется с позиций финансовой прибыли или убытков, продажи или покупки, накопления капитала или банкротства.

Финансовая сфера является продуктивной при обращении к образу настоящего Великобритании - 3,2% (см. табл. 5 в приложении 2):

Safeway has been subsumed by the barely containable election frenzy, with its special edition ales. It is selling Red Flag Bitter, True Blue Bitter, Alliance Bitter (that one must be left over from the 80s) and, for Scottish and Welsh drinkers only, Nationalist Bitter. Should something be read into the fact that Red Flag (which «sat on the back shelves during the 70s and 80s but this “new” union of moderate flavours has reached unrivalled levels of popularity») has a best before date earlier than that of True Blue («perhaps for the richer palate and good for the constitution, it has recently removed all European ingredients in order to appeal more fully to the traditionalists»)? And before you all ask - no, True Blue does not come in 14-pint bottles (A. Jay // The Daily Telegraph, May 15th 2001).

Представленные метафоры эксплицируют негативные ассоциативные признаки, связанные с товарно-денежными отношениями. Номинации британских партий в качестве сортов пива, выставленных на продажу, создает уничижительную коннотацию иронии при метафоризации образа настоящего. Активное использование финансовой метафоры способствует элиминации нравственной составляющей при оценке политической деятельности [Чудинов 2001d: 33] «мрачного настоящего».

На долю метафорического осмысления будущего в концептах торговли приходится 1,8% (см. табл. 6 в приложении 2):

Three simple words. Freedom, Justice, Honesty. These sum up what the Liberal Democrats stand for. Freedom - because everybody should have the opportunity to make the most of their life. Justice - because freedom depends on fairness. Honesty - because where fairness has a cost, like investing in schools, hospitals and pensions, we explain how it will be paid for (Liberal Democrat General Election Manifesto).

Рассматриваемые концепты в большинстве случаев представляют позитивно окрашенный источник метафорического словоупотребления в британском политическом дискурсе, активизирующий смыслы «честность», «справедливость» в отношениях «светлого будущего».

В качестве одного из источников метафорической экспансии при моделировании прошлого, настоящего и будущего в парламентском дискурсе России и Великобритании часто используется представление об устройстве механизма (Баранов 1997, Баранов, Казакевич 1991, Бельский 1954, Красильникова 2005, Санцевич 2003, Чудинов 2003b, Zinken 2004 и др.).

В российских текстах предвыборной агитации концептуальная метафора с технической сферой-источником активно используется для создания образа прошлого - 2,2% (см. табл. 1 в приложении 2):

Г. Зюганов: «В поздней КПСС не было надежных механизмов «обратной связи», руководство толком не знало, как воспринимают граждане преобразования, из-за чего не смогло вовремя корректировать ошибки (пресс-служба ЦК КПРФ / СР, 25 сентября 2003); Государственный переворот осени 1993 года был завершающим «аккордом» буржуазной революции, вернее, контрреволюции, подготовленной мощной тоталитарной идеологической машиной «демократов» под дирижерскую палочку Ростроповича (СР, 30 сент. 2003).

Механистическая метафора создает в сознании реципиента прагматические эмотивные смыслы, связанные с восприятием субъектов политической деятельности прошлых лет как мощной силы, которой чужды любые проявления чувств и безразличны интересы отдельной личности. События «страшного прошлого» происходили по инерции, автоматически, зачастую, необратимо.

Механистическая метафора, направленная на формирование образа современной действительности в российском политическом дискурсе (2,4%) (см. табл. 2 в приложении 2), обладает большой властью над эмоциями и оценками реципиентов и способна оказать существенное влияние на сознание адресата:

Если политические элиты усомнятся в крепости кремлевского руководства, у них вновь может появиться соблазн расшатать ситуацию. Не допустить подобного -- в его [А. Медведева] власти. Тем более что ему достался вполне отлаженный механизм управления страной - шестеренки вращаются, ремни натянуты. Главное - верный курс держать (Т. Нетреба // АиФ, 12 нояб. 2003); Александр Коновалов, президент Института стратегических оценок и анализа, напомнил коллегам, что об экономическом росте не может быть и речи, пока в стране одних собственников сажают, а другие бегут за границу. Виновата в этом, по мнению ученого, огромная и разветвленная бюрократическая система, унаследованная Россией от предыдущего строя (М. Дичев // Известия, 1 окт. 2003).

В рамках рассматриваемой модели идеология воспринимается как деятельность механизма, закручивание гаек, нажатие на рычаги и кнопки. Собирательный образ России в ходе механистической метафоризации представляется схематичным: такие конструкции создают только видимость целостного отображения действительности. Причиной такого схематичного представления действительности является завуалированное отношение автора к описываемым событиям «мрачного настоящего».

Как показывает анализ материала, метафоры с исходными понятийными смыслами «механизм» служат в современной политической речи источником метафорических номинаций при моделировании возможного будущего страны - 1,9% (см. табл. 3 в приложении 2):

Бюрократический аппарат постепенно возрождает старую вертикаль. С маленькой поправочкой. Система отныне будет работать не на решение вселенских задач, а на выживание аппарата. Прибавочная стоимость, изъятая у олигархов, пойдет не на космос и пионерлагеря, а на удовлетворение собственных потребностей (А. Смирнов // Завтра, 11 нояб. 2003).

Несмотря на то что лингвисты отмечают «нейтральное содержание» механистических образов (Бельский 1954, Каслова 2003а), при использовании метафоры механизма может формироваться как негативная оценка будущих реалий (за счет неблагоприятных для объекта метафоризации ассоциаций, которые сопровождают восприятие созданного автором образа), так и позитивная:

«Государственная машина» призвана обслуживать своих граждан, предоставлять им достойные условия для жизни и работы. Многие об этом говорят, но умалчивают о главном: «ГОСУДАРСТВЕННОЙ МАШИНОЙ» НЕОБХОДИМО ПРОФЕССИОНАЛЬНО УПРАВЛЯТЬ (программа партии «Единая Россия»).

Государство будущего в анализируемой прессе представляется как функционирующий механизм, который стремятся изменить, наладить и усовершенствовать. Россия метафоризируется как некая строго иерархически упорядоченная система, где на каждом уровне существует свои инструменты управления. В «светлом будущем» политические процессы можно охарактеризовать как положительные, носящие созидательный характер.

В британском парламентском дискурсе также зафиксированы метафорические единицы источниковой сферы «механизм». При моделировании прошлого их численность составляет 1,6% (см. табл. 4 в приложении 2):

The opinion polls suggest a Labour lead of anything between 12 and 30 points.The reason, most observers agree, is not that Labour has won the campaign, but that the Tories have lost it. Part of the problem is organisational. The party which used to be known as a great election-winning machine is in tatters. Morale and membership are at a record low. The average age of its members is 62. But that is only a symptom of the Conservative Party's deeper problems (The Economist, June 2nd 2001).

Использование механистической метафоры продуцирует образ «величественного прошлого» партии консерваторов, для которой была характерна отрегулированная деятельность, отлаженная работа механизма. Каждая деталь, выполняя предназначенную ей функцию, работала на достижение успешного результата, внося свой вклад в эффективность и продуктивность деятельности государственной машины.

Осмысление политической реальности настоящего Великобритании в терминах механики составляет 2,4% (см. табл. 5 в приложении 2):

Tony Blair was heckled and abused by desperate farmers yesterday as he attempted to take control of the foot-and-mouth crisis. The Prime Minister flew to the infection 'hot spot' of Cumbria to promise a major gearing up of the Government effort. But his entourage ran the gauntlet of farmers and businessmen who claimed they had been let down and ignored by the Westminster machine (S. Poulter, N. Sears // Daily Mail, March 23rd 2001).

При такой интерпретации идеология понимается как внешние обстоятельства, не зависящие от деятельности человека, но существенно влияющие на него. Типичные прагматические смыслы, формируемые метафорами этой группы, можно сформулировать следующим образом: общество управляется неким высшим разумом, способным подавить в себе все человеческое, в том числе и эмоции [Санцевич 2003: 122] и не способным реагировать на болезненные проблемы населения.

В проанализированном корпусе политических текстов Великобритании периода парламентских выборов зафиксированы метафорические наименования со сферой-донором «механизм» при моделировании будущего - 1,1% (см. табл. 6 в приложении 2):

In other words, the party machine will be given further powers to assist favoured people into safe Labour seats (M. Seddon // Tribune, January 12th 2001).

Аналогии между общественным и механическим устройством ведут к негативному представлению образа будущего. Общественно-политический механизм, набирая обороты, увеличивает эффективность своей деятельности. Однако когнитивная модель метафоры механизма воссоздает весьма апокалипсический взгляд на мир [Баранов 1997: 113], поскольку государственнй механизм работает на себя самого, функционирует во имя себя самого, и как следствие - в механистическом обществе будущего нет места человеку, его потребностям и нуждам.

Заданные в каждом конкретном тексте концептуальные рамки обуславливают способы интерпретации событий. В рамках метафорических моделей, употребляющихся для моделирования образов прошлого, настоящего и будущего России и Великобритании, актуализируются различные содержательные аспекты, что в значительной степени зависит от идеологической позиции автора текста, его интенций и иных дискурсивных характеристик. В рассмотренных примерах «метафора отбирает, выделяет и организует одни, вполне определенные характеристики главного субъекта и устраняет другие» [Дэвидсон 1990: 188], образуя, таким образом, взгляд читателя на определенный период развития общества. Следует особо отметить, что в дискурсе обеих стран положительный прагматический потенциал содержится лишь в отдельных фреймах, слотах или концептах вышеуказанных моделей и имеет преимущественно окказиональный характер. Значительно чаще в политических текстах встречаются метафоры, рисующие образ «страшного прошлого», «мрачного настоящего» и «ужасного будущего». Обращают на себя внимание однотипные концептуальные векторы наиболее успешных моделей. Следует подчеркнуть, что эксплуатируемые российскими СМИ метафоры отличаются сильным агрессивным прагматическим потенциалом, большим по сравнению с эмотивной окраской аналогичных метафорических словоупотреблений в прессе Британии.

Рассмотренные в данном разделе концептуальные метафоры, использующиеся для моделирования образов прошлого, настоящего и будущего в политическом дискурсе России и Великобритании, подтверждают теснейшую взаимосвязь языка и традиций, культуры, национального самосознания, менталитета и истории народа. Метафоры ярко отражают народные представления о динамике развития родной страны.

За рамками настоящего исследования остаются метафорические модели, используемые в российском и британском политическом дискурсе для моделирования не всех временных пластов, обладающие меньшей частотностью и продуктивностью, представленные меньшим спектром метафорических наименований (см. табл. 1 в приложении 3).

Выводы по главе 3

Проанализированный в настоящей главе материал свидетельствует, что метафорические модели СТРАНА - это МИР ПРЕСТУПНОСТИ и ЖИЗНЬ - это ТЕАТР являются яркими примерами проявления национально-специфических характеристик в политической картине мира.

Концептуальная метафора СТРАНА - это МИР ПРЕСТУПНОСТИ обнаруживает существенные различия в агитационно-политическом дискурсе России и Великобритании. Указанная метафорическая модель активно функционирует в текстах предвыборной агитации РФ, представляя собой детально структурированное образование и являясь наиболее частотной при моделировании образа «недавнего прошлого», а именно «горбачевской перестройки» и «ельцинской демократизации», и «продолженного настоящего». Осмысление прошлого, настоящего и будущего как мира преступности менее характерно для представителей британской лингвокультуры.

При моделировании общественно-политической жизни России наиболее частотными сферами-источниками метафорической экспансии являются следующие (по убывающей): «Быт преступников и их профессиональная деятельность», «Преступники и их специализация», «Преступные сообщества и их структура». Метафорическая модель со сферой-донором «мир криминала» представляет прошлое, настоящее и будущее России как разветвленный иерархически структурированный мир, который населяют преступники всех мастей и рангов, где преступление - это норма жизни. Важно отметить, что среди рассматриваемых фреймов российского дискурса в число наиболее частотных источниковых сфер, характерных для политического дискурса Великобритании, попадает лишь один - «Быт и деятельность преступников», и только при моделировании настоящего. Наименее частотным в политическом дискурсе обеих стран является фрейм «Жертвы преступников».

Как отличительную черту британского дискурса периода парламентских выборов следует отметить частотное метафорическое употребление образа суда, особенно актуального при моделировании настоящего и будущего, что не типично для российского политического дискурса.

Анализ метафорической модели СТРАНА - это МИР ПРЕСТУПНОСТИ показывает, что ее типовое прагматическое наполнение интернационально, так как с криминальной средой у человека независимо от национальной принадлежности всегда ассоциируется представление о чем-то опасном, агрессивном, противозаконном, антиобщественном. Основная часть рассматриваемых метафор, обладая силой черной магии [Kelling http], несет ярко выраженную отрицательную оценку, продуцируя образы «страшного прошлого», «мрачного настоящего» и «ужасного будущего» в политическом дискурсе парламентских выборов в двух странах. Следует отметить, что метафорические образы с негативным прагматическим потенциалом гораздо богаче в российском политическом дискурсе, что обусловлено социокультурными, культурно-историческими контекстами «текущего момента» окружающей действительности.

Репрезентация прошлого, настоящего и будущего страны посредством театральной метафорики представляет собой особенность британской политической речи. Включение в агитационно-политические тексты Великобритании едва ли не всей лексики из поля «театр» создает целостную картину отражения в общественном сознании реалий прошлого, событий современной действительности и предполагаемого будущего. Театральная метафорическая модель является одной из самых востребованных при обращении к «правлению Дж. Мейджера», образу «ограниченного настоящего» и «продолженного настоящего». В российском политическом дискурсе метафора «театра» менее актуализирована при создании образов прошлого и будущего.

Следует отметить, что в британских политических текстах при моделировании прошлого, настоящего и будущего преобладают следующие сферы-источники метафорической экспансии (в порядке убывающей частотности): «Люди театра», «Вид зрелища и жанр представления», «Театральное здание и театральный реквизит». В рамках названной модели жизнь британского общества представляется театром, где разыгрываются представления самых различных жанров, в которых задействованы актеры разнообразных амплуа. Указанные фреймы являются также частотными при создании образа настоящего России. Помимо этого, обращает на себя внимание малочисленное употребление наименований фреймов «Элементы представления», «Публика и прием, оказываемый спектаклю» в политическом дискурсе двух стран.

Уникальной чертой российского дискурса является распространенность метафор с исходной понятийной сферой «цирк». В британском политическом дискурсе метафора «цирка» не так продуктивна. Помимо этого, создатели российских политических текстов нередко обращаются к образам, характерным для русских национальных зрелищ (Потешная палата, потеха, скоморох, юродивый). Однако сугубо национальные концепты занимают относительно небольшую нишу. Такого рода представления согласованы с базовыми культурными концептами в сознании россиян.

Прагматический потенциал российской и британской театральной метафоры по существу совпадает. Номинации указанной модели акцентируют неискренность политиков, их несоответствие народным ожиданиям, карнавальность и вычурность внешней стороны политической жизни и ее внутреннюю пустоту, продуцируя образы «страшного прошлого», «мрачного настоящего» и «ужасного будущего». Тем не менее в российском дискурсе отрицательная энергетика, заложенная в метафорах модели, несколько компенсируется появлением образа «величественного прошлого». В основе образов лежат специфические для картины мира носителей языка семантические признаки, коннотации именуемых явлений прошлого, настоящего и будущего.

Интересно также, что образы, создаваемые метафорами «криминала», в российском политическом дискурсе практически не эволюционируют: состав наиболее частотных фреймов модели СТРАНА - это МИР ПРЕСТУПНОСТИ остается неизменным при моделировании как прошлого, так и настоящего России. Аналогичная стабильность характерна и для метафорической модели ЖИЗНЬ - это ТЕАТР при концептуализации прошлого, настоящего и будущего Великобритании.

Изучение менее частотных метафорических моделей, наиболее последовательно используемых при характеристике британских реалий минувших лет, показало, что пять из десяти моделей наряду с моделированием «страшного прошлого» ведут к формированию образа «величественного прошлого» (метафоры с исходными понятийными смыслами «путь», «строительство», «спорт», «неживая природа», «механизм»). Лишь две метафорические модели (ЖИЗНЬ - это ДОРОГА, ЖИЗНЬ - это СТРОИТЕЛЬСТВО) обладают позитивным прагматическим потенциалом при создании образа прошлого России.

Показательно, что негативные ассоциативные смыслы актуализирует большинство метафорических единиц, участвующих в создании образа настоящего в политическом дискурсе двух стран. В российских текстах агитационной направленности лишь четыре из десяти рассмотренных моделей (метафоры с источниковыми смыслами «путь», «физиология», «игра», «родство») способны продуцировать образы и «мрачного настоящего», и «светлого настоящего». В британском политическом дискурсе метафоры, относящиеся к трем моделям (ЖИЗНЬ - это ДОРОГА, ЖИЗНЬ - это СТРОИТЕЛЬСТВО, ЖИЗНЬ - это СПОРТИВНОЕ СОСТЯЗАНИЕ) представляют настоящую действительность в светлом ключе.

Интересно, что наиболее позитивно в российском и британском дискурсах воспринимается будущее. В российской политической коммуникации восемь из десяти проанализированных менее частотных моделей нагружены отрицательными коннотациями, семь моделей несут ярко выраженный положительный потенциал (наименования с источниками метафорической экспансии «путь», «строительство», «физиология», «игра», «неживая природа», «торговля», «механизм»). В политических текстах Великобритании равное количество моделей (шесть из десяти) участвует в создании образов «ужасного будущего» и «светлого будущего».

Каждая из представленных моделей выявляет особенности репрезентации прошлого, настоящего и будущего, обусловленные не столько национальным языком, сколько национальной культурой, национальными традициями, а также множеством дискурсивных факторов, способных оказать существенное влияние на активизацию политической метафоры. Взаимодействуя и тесно переплетаясь в процессе предвыборной борьбы, образы ярко отражают национальное самосознание, народные представления о динамике развития родной страны. Это позволяет более четко представить закономерности развития политической жизни, описать стереотипные модели развития общественно-политической ситуации двух стран, с которыми сопряжены соображения о прошлом, эмоциональные ассоциации, связанные с восприятием настоящей действительности и ожиданиями будущего.

Заключение

Любая коллизия, взрывающая привычный ход общественно-политической жизни, демонстрирует в одинаковой степени и новые навыки, и старые рефлексы, и готовность к будущему, и невозможность вырваться из тисков прошлого, подчеркивая непрерывную связь, взаимное проникновение событий прошлого, настоящего и будущего. Естественное стремление людей сохранить привычные, освещенные далекой и более близкой историей представления об устройстве общества и о своем месте в нем, переоценка общественно-политических реалий современности, поиск точки отсчета, где рождается новый будущий мир, находят отражение в «метафорах, которыми мы живем».

Теория когнитивной метафоры, положенная в основу настоящего сопоставительного исследования метафорического моделирования образов прошлого, настоящего и будущего в политическом дискурсе России и Великобритании, активно используется в нашей стране (А. Н. Баранов, Ю. Н. Караулов, И. М. Кобозева, Е. С. Кубрякова, Ю. Б. Феденева, А. П. Чудинов и др.) и за рубежом (R. D. Anderson, M. J. Edelman, G. Fauconnier, I. Hellsten, M. Johnson, V. Kennedy, G. Lakoff, T. Rohrer, C. Schдffner, M. Turner, J. Vervaeke, J. Zinken и др.). Большинство исследований по теории и практике метафорического моделирования посвящено изучению метафорического представления современной политической действительности (В. Н. Базылев, Е. В. Бакумова, Э. В. Будаев, Т. С. Вершинина, О. П. Ермакова, А. А. Каслова, Е. В. Колотнина, Н. А. Красильникова, С. Л. Мишланова, С. Н. Муране, А. Б. Ряпосова, Н. А. Санцевич, М. В. Сорокина, И. В. Телешева, Ю. Б. Феденева, Н. М. Чудакова, А. П. Чудинов, О. А. Шаова, T. Adamson, P. A. Chilton, P. Drulak, M. J. Edelman, I. Hellsten, L. B. Hinds, N. Howe, G. Johnson, G. L. Kelling, G. Lakoff, H. Lam и др).

В данной диссертации концептуальные метафоры были исследованы с использованием разработанной методики анализа метафорического моделирования темпоральной парадигмы политического мира, позволяющей проследить взаимосвязь образов прошлого, настоящего и будущего в рамках одной концептуальной модели.

Еще одной особенностью нашей диссертации стало выявление закономерностей моделирования темпоральной картины мира, анализ эволюции образов в рамках единой метафорической модели. Концептуальная метафора, отражающая оппозицию ПРОШЛОЕ - НАСТОЯЩЕЕ - БУДУЩЕЕ, не только создает темпоральную модель общественно-политической жизни России и Великобритании, но и воздействует на видение и оценку реалий прошлого, настоящего и будущего, структурирует взгляд адресата на мир. Участвуя в создании образов прошлого, настоящего и будущего, метафора указывает на направление развития общества, отражает динамику политических процессов, смену общественных приоритетов, характер социальных событий.

Сопоставительный анализ метафорического словоупотребления в агитационно-политическом дискурсе России и Великобритании показал, что в ситуации парламентских выборов двух стран доминирует метафорическое моделирование образа настоящего. Образы прошлого и будущего выполняют функцию вспомогательного аргумента, в большинстве случаев это лишь проекция мысли при рассмотрении современности. Российский политический дискурс отличает регулярное обращение к образу прошлого, тогда как спецификой британских агитационно-политических текстов можно назвать сосредоточенность на образе будущего страны. Предпочтения в метафорическом представлении периодов прошлого, настоящего и будущего полностью совпадают: наиболее частотны обращения к «недавнему прошлому», «ограниченному настоящему» и «ближайшему будущему».

Когнитивно-дискурсивное исследование метафорических моделей показывает, что сложная система концептуальных метафор, использующихся для создания прошлого, настоящего и будущего, характеризующая российский и британский политические дискурсы периода парламентских выборов, в значительной степени совпадает. В современном политическом дискурсе двух стран регулярно используются метафорические модели с исходными понятийными сферами «война» и «болезнь». Состав базовых метафорических моделей достаточно однотипен. Отличия наблюдаются лишь на уровне отдельных слотов и концептов, что обусловлено дискурсивными факторами. Наиболее важной причиной несоответствия метафорических образов рассмотренных моделей можно считать специфику национального самосознания, историко-культурные традиции носителей языка.

Особенно ярко отражают культурные традиции и национальный менталитет носителей языка метафорические модели, рассмотренные в главе 3. К ним относятся концептуальные метафоры СТРАНА - это МИР ПРЕСТУПНОСТИ, ЖИЗНЬ - это ТЕАТР. Ведущие различия между российским и британским дискурсами обнаруживаются на уровне количественных показателей, наиболее частотных фреймов, слотов и концептов, специфичных для дискурса определенной страны. Менее распространены, но достаточно активны в политическом дискурсе России и Великобритании метафоры источниковых сфер: «путь», «строительство», «физиология», «животный мир», «спорт», «игра», «родство», «неживая природа», «торговля», «механизм». Этим моделям соответствуют метафорические словоупотребления, репрезентирующие базовые представления граждан о прошлом, настоящем и будущем родной страны, которые обнаруживают яркий национальный колорит. Национальная окраска метафорических номинаций служит не только выразительности образов, но и ставит вопрос о моральной ответственности государственных институтов, политических элит и главным образом отдельного человека, в какой бы стране он ни жил. Национальная культура, национальная память народа позволяют ему ощутить связь времен и поколений, получить духовную поддержку из прошлого и жизненную опору для настоящего и будущего.

Рассмотренные материалы свидетельствуют о несомненной корреляции между метафорическими представлениями прошлого, настоящего и будущего в дискурсе российских и британских парламентских выборов: образ настоящего создается за счет установления ассоциаций с прошлым и будущим.

Прагматический потенциал рассмотренных в диссертационном исследовании концептуальных метафор и соответствующих им сфер метафорического притяжения разнообразен по содержанию коннотативной нагрузки при моделировании прошлого, настоящего и будущего. Метафора фиксирует всю сложную гамму отношений членов социума к общественно-политической системе прошлых лет, настоящей действительности и предполагаемого будущего: уважение, преклонение, насмешка, ненависть, страх и др.

Концепты, присутствующие в политических дискурсах обеих стран в качестве источников метафорической экспансии, представляют собой яркие знаки явной дисгармонии в обществе «страшного прошлого» (см. диаграммы 1, 2 в приложении 4). Однако для парламентского дискурса Великобритании особенно характерно обращение к образу «величественного прошлого» страны: восемь метафорических моделей представляют события минувших лет в светлом ключе. Британцы вправе гордиться своей величественной политической историей, достойным правлением политических деятелей прошлого. В российских текстах при моделировании образа прошлого метафоры пяти моделей несут положительный прагматический потенциал.

При моделировании настоящего для парламентского дискурса двух стран характерно доминирование метафор с негативным оценочным потенциалом (см. диаграммы 3, 4 в приложении 4). Разочарование в идеологии, компрометация социальных идеалов, общая нестабильность социально-политических отношений, неверие в возможность освободить общество от пороков определили выбор метафорических единиц: большинство из них продуцирует образ «мрачного настоящего». Образ «светлого настоящего» появляется лишь в рамках пяти моделей, зафиксированных в политическом дискурсе каждой страны. Интересно, что в российском политическом дискурсе метафорическая оценка прошлого и настоящего аналогична: никаких сдвигов, изменений в обществе не произошло. Требования граждан Великобритании, касающиеся достойного поведения элиты, ее стандартов и результатов деятельности возросли, повышенные ожидания повлекли за собой снижение доверия к политической системе. Именно «эрозия» доверия британцев к правительству обуславливает употребление меньшего количества метафор с положительной эмотивной окраской при моделировании настоящего.

В политическом дискурсе парламентских выборов в России и Великобритании будущее предстает как неоднозначная параллельная реальность. Следует отметить, что отражение прогнозируемой общественно-политической действительности более оптимистично в сравнении с прошлым и настоящим (см. диаграммы 5, 6 в приложении 4). В российском политическом дискурсе метафорические единицы одиннадцати источниковых сфер употребляются для создания образа «светлого будущего». Парадоксальность русского характера заключается в том, что чем тяжелее было прошлое и настоящее, тем крепче вера в будущее. Ожидание неприятностей развито у британцев сильнее: «светлое будущее» в британском дискурсе становится возможным только в рамках восьми концептуальных моделей. Приверженность британцев к конкретному, практичному и материальному, к логическим выводам, на которые наталкивает современная действительность, предопределяет употребление большего количества метафор, наделенных отрицательной энергетикой «ужасного будущего».

На наш взгляд, цель метафорического «суда» над прошлым и настоящим состоит не столько в том, чтобы опорочить опыт прежних поколений, уничтожить устаревшее и бесперспективное, сколько пробудить в людях их собственный потенциал, заставив каждого поверить в себя, свои силы, свою страну и ее «светлое будущее». Принцип постоянного изменения, развития и совершенствования человеческого общества приводит к более оптимистичной репрезентации образа будущего, что отражает представления о социальном прогрессе и дает надежду на продолжение позитивных изменений.

В настоящей диссертации рассмотрены далеко не все вопросы, представляющие интерес для специалистов в области когнитивной лингвистики. В связи с этим необходимо определить перспективы дальнейшего сопоставительного исследования когнитивной метафоры в национальных агитационно-политических дискурсах, к числу которых мы относим следующие:

- сопоставление закономерностей метафорического моделирования и выявление особенностей концептуализации прошлого, настоящего и будущего в дискурсах ведущих политических партий России и Великобритании, в которых могут быть обнаружены приоритетные концептуальные метафоры, отражающие специфику политических взглядов и течений;

- максимально детальное изучение, описание и сопоставление ведущих метафорических моделей, активно функционирующих в политическом дискурсе двух стран для репрезентации различных периодов прошлого, настоящего и будущего;

- сопоставление закономерностей метафорического моделирования прошлого, настоящего и будущего в различные периоды времени и на различных этапах развития общества, что позволит рассмотреть и изучить каждый образ в отдельности с учетом динамики и изменения во времени;

- интерес представляют сопоставительные работы, ориентированные на изучение отдельного события как прошлого, настоящего и будущего в разные временные промежутки общественно-политической жизни страны, что позволит рассмотреть политическое событие в контексте разных исторических периодов и проследить динамику и корреляцию образов, создаваемых концептуальными метафорами.

Список используемой литературы

Августин Аврелий. Исповедь. - М., 1992.

Алферова Ю. В. Метафорическая модель «КОНКУРЕНЦИЯ - это СПОРТИВНОЕ СОСТЯЗАНИЕ» в британско-американском и российском экономическом дискурсе // Система и среда: Язык. Человек. Общество: материалы всерос. науч. конф., Нижний Тагил, 4-5 апреля 2005 года. - Нижний Тагил, 2005. - С. 90-91.

Абульханова К. А. Российская проблема свободы, одиночества и смирения // Психологический журнал. - 1999. - Т. 20. - № 5. - С. 5-14.

Апресян Ю. Д. Лексическая семантика. Синонимические средства языка. -М., 1974.

Апресян Ю. Д. Формальная модель языка и представление лексикографических знаний // Вопросы языкознания. - 1990. - № 6. - С. 123-139.

Апресян Ю. Д. Образ человека по данным языка: попытка системного описания // Вопросы языкознания. - 1995. - №1. - С. 37-67.

Аристотель. Физика // Аристотель. Сочинения в 4 т. - М., 1981. - Т. 3.

Артемова Е. А. Карикатура как жанр политического дискурса: Дис. … канд. филол. наук. Волгоград, 2002.

Арутюнова Н. Д. Метафора и дискурс // Теория метафоры. - М., 1990.

Аскин Я. Ф. Проблема времени, ее философское истолкование. - М., 1966.

Астапов С. Время и вечность в восточной патристике // Логос. - 2004. - № 5. - С. 84-96.

Бабаева Е. В. Лингвокультурологический анализ текстов партийных программ // Лингвистика: бюл. Урал. лингвист. о-ва. - Екатеринбург, 2003. - Т. 11. - С. 10-20.

Багичева Н. В. Россия - мать или мачеха? (Метафорическое моделирование образа Родины) // Лингвистика: бюл. Урал. лингвист. о-ва. - Екатеринбург, 2000. - Т. 5. - С. 34-39.

Базылев В. Н. Автопортреты политиков: от психопоэтики к психополитике // Политический дискурс в России - 3: материалы рабочего совещания. - М., 1999.

Базылев В. Н. Политический дискурс в России // Известия УрГПУ. Лингвистика: бюл. Урал. лингвист. о-ва. - Екатеринбург, 2005. - Т. 15. - С. 5-32.

Бакумова Е. В. Ролевая структура политического дискурса. Дис. … канд. филол. наук. Волгоград, 2002.

Балашова Л. В. Метафорическое поле игры в истории русского языка // Аксиологическая лингвистика: игровое и комическое в общении. - Волгоград, 2003.

Баранов А. Н. Политический дискурс: прощание с ритуалом? // Человек. -1997. - № 6. - С. 108-118.

Баранов А. Н., Казакевич Е. Г. Парламентские дебаты: традиции и новаторство. - М., 1991.

Баранов А. Н., Караулов Ю. Н. Политика как диалог // Наука и жизнь. - 1993. - № 3 // http://www.ruthenia.ru/marginalia/mix_body.html.

Бельский А. В. Метафорическое употребление существительных (к вопросу о генетивных конструкциях) // Экспериментальная фонетика и психология речи. - М., 1953. - Т. 8. - С. 274-299.

Борковец Н. И. Техническая метафора в художественной картине мира (на материале немецкой прозы ХХ века и ее переводов на русский язык). Дис. … канд. филол. наук. Екатеринбург, 2003.

Будаев Э. В. Криминальный мир как сфера-источник для метафорического представления России, Грузии и стран Балтии в российской и британской прессе (2000-2004 гг.) // Новая Россия: новые явления в языке и науке о языке: материалы всерос. науч. конф., 14-16 апреля 2005 г., Екатеринбург, Россия. -Екатеринбург, 2005. - С. 483-489.

Бурдье П. Начала. - М., 1994.

Бурдье П. Описывать и предписывать. Заметки об условиях возможности и границах политической действенности / пер. с франц. А. Бикбокова // Логос. -2003. - № 4-5. - С. 30-41.

Бутакова Л. О., Демина Е. С. Когнитивное моделирование: проблемы теории и практики (реконструкция концепта «скупость/щедрость» на материале русских паремий) // Концептуальные исследования. - 2005. - С. 76-91.

Василенко И. А. Идея государства и образ государственности в русской политической культуре // Трибуна русской мысли. - 2002. - № 2 // http://www.cisdf.org/TRM3/Vasilenko.htm.

Вежбицка А. Сравнение - градация - метафора // Теория метафоры. - М., 1990.

Вежбицка А. Сравнение культур через посредство лексики и прагматики. -М., 2001.

Вершинина Т. С. Политическая метафора: Ю. Лужков, А. Проханов, В. Жириновский // Лингвистика: бюл. Урал. лингвист. о-ва. - Екатеринбург, 2001. - Т. 7. - С. 43-55.

Вершинина Т. С. Метафорические модели с исходной биологической сферой: Дис. … канд. филол. наук. Екатеринбург, 2002.

Виноградов С. И. Нормативный и культурно-прагматический аспекты культуры речи // Культура русской речи и эффективность общения. - М., 1996.

Водак Р. Язык. Дискурс. Политика / Пер. с англ. и нем. - Волгоград, 1997.

Воробьева О. И. Политическая лексика. Семантическая структура. Текстовые коннотации. - Архангельск, 1999.

Ворожбитова А. А. «Официальный советский язык» периода Великой Отечественной войны: лингвориторическая интерпретация // Теоретическая и прикладная лингвистика. - Воронеж, 2000. - Вып. 2. Язык и социальная среда. - С. 21-42.

Всеобщая история государства и права. - М., 2000.

Гаджиев К. С. Политическая наука. - М., 1994.

Гаджиев К. С., Гудименко Д. В., Каменская Г. В. Политическая культура: теория и национальные модели. - М., 1994.

Гак В. Г. К диалектике семантических отношений в языке // Принципы и методы семантических исследований. - М., 1976.

Гак В. Г. Сопоставительная лексикология: на материале русского и французского языков. - М., 1977.

Гак В. Г. Метафора: универсальное и специфическое // Метафора в языке и тексте. - М., 1988.

Гашева Л. П. Время в поэтическом дискурсе // Вестник ЧГПУ. Сер. 3. Филология. - 2005. - № 3. - С. 24-37.

Голованова А. В. Языковые метафоры в оценке человека (на материале русского и польского языков) // Язык. Система. Личность. - Екатеринбург, 2000.

Григорьева О. Н. Политический театр современной России (взгляд филолога) // Интернет-журнал «Полемика». Публикации Irex-Russia. - 2003. - № 9.

Гришина Н. В. Концепт «вода» в языковой картине мира (на основе номинативного и метафорического полей русского языка ХI-ХХ вв.). Дис. …канд. филол. наук. Саратов, 2002.

Гришина О. А. Актуализация концепта АМЕРИКА в современном русском языке: Дис. … канд. филол. наук. Кемерово, 2004.

Гуревич А. Я. Время как проблема истории культуры // Вопросы философии. - 1969. - № 3. - С. 70-81.

Гуцал А. Ф., Недбаевский С. Л. Портрет политического лидера в историческом интерьере // www.humanus.by.ru/mys/polit/leaders/htm.

Даулетова В. А. Вербальные средства создания автоимиджа в политическом дискурсе: Дис. … канд. филол. наук. Краснодар, 2004.

Дэвидсон Д. Что означают метафоры // Теория метафоры. - М., 1990.

Ермакова О. П. Метафоризация как средство выражения оценки общественно-политической ситуации // Русский язык конца 20 века (1985-1995). - М., 2000a.

Ермакова О. П. Семантические процессы в лексике // Русский язык конца ХХ столетия (1985-1995). - М., 2000b.

Желтухина М. Р. Политический анекдот как жанр политического комического в массовой медиакультуре // Аксиологическая лингвистика: игровое и комическое в общении. - Волгоград, 2003.

Западная Европа и США. - М., 1993.

Земская Е. А. Введение // Русский язык конца XX столетия (1985-1995). - М., 2000.

Земская Е. А., Китайгородская М. В., Розанова Н. Н. Русская разговорная речь. Фонетика. Морфология. Лексика. Жест. - М., 1983.

Иваненко А. Искушение террором // http://old.russ.ru/politics/20020115-iv-pr.html, 2002.

Илюхина Н. А. Об одной метафорической категории // Функциональная семантика слова. - Екатеринбург, 1994.

Иссерс О. С. Паша-«Мерседес», или Речевая стратегия дискредитации // Вестник Омского университета. - 1997. - Вып. 2. - С. 51-54.

Иссерс О. С. Коммуникативные стратегии и тактики русской речи. - Омск, 1999.

Какорина Е. В. Стилистический облик оппозиционной прессы // Русский язык конца XX столетия. - М., 2000.

Калягин А. А. Зловещий шут, резвящийся тиран // http://www.kalyagin.ru/press/741/.

Камалова А. А. Семантические типы предикатов состояния в системном и функциональном аспектах. - Архангельск, 1998.

Карасик В. И. Культурные доминанты в языке // Языковая личность. Культурные концепты: Сб. науч. тр. - Волгоград, 1996. - С. 3-16.

Карасик В. И. Субкатегориальный кластер темпоральности (к характеристике языковых концептов) // Концепты. Научные труды Центроконцепта. - Архангельск, 1997. - С. 154-171.

Карасик В. И. Язык социального статуса. - М., 2002.

Караулов Ю. Н. Общая и русская идеография. - М., 1976.

Караулов Ю. Н. Русский язык и языковая личность. - М., 1987.

Караулов Ю. Н. Показатели национального менталитета в ассоциативно-вербальной сети // Языковое сознание и образ мира. - М., 2000.

Каслова А. А. Метафорическое моделирование президентских выборов в России и США (2000 г.): Дис. … канд. филол. наук. Екатеринбург, 2003a.

Каслова А. А. Метафорическая репрезентация культуры политического поведения (на материале текстов предвыборной агитации 2000 года в США) // Лингвистика: бюл. Урал. лингвист. о-ва. - Екатеринбург, 2003b. - № 10. - С. 5-10.

Каслова А. А. Финансовая метафора в российском и американском агитационно-политическом дискурсе // Современная политическая лингвистика: материалы междунар. науч. конф. Екатеринбург, октябрь 2003. - Екатеринбург, 2003c. - С. 70-72.

Каслова А. А. Лингвокультурная специфика метафорических моделей с исходными понятийными сферами «механизм» и «строительство» // Лингвистика XXI века: материалы федерал. науч. конф. Екатеринбург, сентябрь 2004 г. - Екатеринбург, 2004. - С. 68-71.

Клушина Н. И. Языковые механизмы формирования оценки в СМИ // Сайт Гильдии лингвистов-экспертов по документационным и информационным спорам (ГЛЭДИС) // http://www.expertizy.narod.ru/magazine/002.htm.

Кобозева И. М. Семантические проблемы анализа политической метафоры // Вестник МГУ. Сер. 9. Филология. - 2001. - № 6. - С. 37-48.

Коваленко Ю. Д. Концепт ДОМ и его реперзентация в романе М. А. Булгакова «Белая гвардия» // Концептуальные исследования. - Кемерово, 2004. - С. 116-123.

Колотнина Е. В. Метафорическое моделирование действительности в русском и английском экономическом дисурсе: Дис. … канд. филол. наук. Екатеринбург, 2001.

Кондратьева О. Н. Концепты внутреннего мира человека в русских летописях (на примере концептов душа, сердце, ум): Дис. … канд. филол. наук. Кемерово, 2004.

Корчуганова Н. В., Рябова М. Ю. Категория времени как эгоцентрическая категория нарратива // Концептуальные исследования. - Кемерово, 2004. - С. 178-180.

...