Базовое положение когнитивной лингвистики - это идея о том, что «поведение и деятельность человека определяются в значительной степени его знаниями, а языковое поведение - языковыми знаниями» (В.А. Маслова, 2004: 21).

Данное лингвистическое направление зародилось в США, во второй половине 70-х гг., где его чаще называли «когнитивной грамматикой». В российской научной литературе встречается термин «когнитивная семантика», связанный с традицией использования исследовательских данных в отечественной лингвистике. Базовыми работами по когнитивной лингвистике, появившимися в 80-х гг. ХХ века являются «Основания когнитивной грамматики» Р. Лангакера (1987), «Женщины, огонь и опасные предметы» Дж. Лакоффа (1989) и «Тело в мышлении» М. Джонсона (1989). Хотя родиной когнитивной лингвистики считаются США, в Европе также существуют собственные школы когнитивной лингвистики, к которым относятся, прежде всего, австрийская и немецкая (В.-А. Либерт). Появление когнитивной лингвистики в России связывают с выходом ХХIII тома «Нового в зарубежной лингвистике» в 1988 г., где отечественному читателю были впервые представлены проблемы когнитивистики. С этого времени начинается бурное развитие данного лингвистического направления в России. Многие ученые не причисляли себя напрямую к когнитивному направлению, хотя их работы внесли важный вклад в становление российской когнитивной лингвистики (В.Г. Гак, Г.В. Колшанский, В.Н. Телия, И.А. Стернин, Е.С. Яковлева и др.). Эти исследователи придавали большое значение связи языка с психологическими особенностями человека, выделяли антропологический подход в качестве основополагающего в лингвистике.

В результате развития когнитивной лингвистики в России возникла необходимость обобщить и структурировать накопленные данные, определить терминологическую базу исследований. Такой обобщающей работой стал «Краткий словарь когнитивных терминов» (1996), в создании которого принимали участие такие выдающиеся ученые как Е.С. Кубрякова, В. З. Демьянков, Ю.Г. Панкрац, Л.Г. Лузина.

Современная когнитивная лингвистика включает в себя множество направлений, каждое из которых имеет свои методы исследования и собственную терминологическую базу, более или менее сходную в рамках общей когнитивной парадигмы. Можно сказать, что когнитивная лингвистика до сих пор находится на этапе своего становления, более того, «область когнитивных исследований еще окончательно не сложилась» (Е.С. Кубрякова, 1996: 54). Все это определяет существование некоторых проблем, особенно касающихся терминологического аппарата исследований. В своей статье, посвященной проблемам ключевых терминов когнитивной лингвистики, З.Д. Попова и И.А. Стернин отмечают существующее «злоупотребление модной когнитивной терминологией без определения ее содержания. Такие понятия как «концепт, концептуализация, когнитивный, концептосфера, языковое сознание, менталитет так и мелькают на страницах лингвистических сборников, что носит скорее лозунговый, чем конкретно-лингвистический характер. Это ведет к теоретической эклектике. Содержание понятий расплывается, лишается всякого смысла, не ясен ни конкретный предмет, ни инструмент или метод исследования». (З.Д. Попова, И. А. Стернин, 2004: 48). Несмотря на существование различных методов когнитивного исследования, некоторые ученые (А.Н. Баранов, Д.О. Добровольский) отмечают, что в рамках когнитивных исследований еще не появились работы, «которые содержали бы в эксплицитном виде комплекс методологических оснований когнитивного подхода к языку» (А.Н. Баранов, Д.О. Добровольский, 2001: 95). Более того, даже само понятие «когнитивный» вызывает некоторые сомнения у ряда исследователей: Е.С. Кубрякова говорит о «некоторой неясности и расплывчатости самого термина «когнитивный» (Кубрякова 1999: 4), а Р.М. Фрумкина считает, что «термин «когнитивный» размыт и почти пуст» (Фрумкина 2001: 55).

В связи с этим мы считаем целесообразным определить категориально-понятийный аппарат данного исследования во избежание возможных расхождений в понимании терминов.

Ключевым термином когнитивной лингвистики, как и когнитивной науки в целом, считается когниция. В.З. Демьянов определяет когницию как «формируемую и миропреобразующую силу» (В.З. Демьянков, 1994: 25). По мнению Н.Н. Болдырева, когниция - это «обыденное познание, связанное со спецификой восприятия, накопленным опытом и знаниями» (Н.Н. Болдырев, 2000: 19).

Картина мира - то или иное представление человека о каких-либо явлениях жизни, которое сформировалось у него в результате жизненного опыта (Г.В. Колшанский, 2005: 20).

Картина мира также определяется как «целостная совокупность образов действительности в коллективном сознании» (В.И. Карасик, 2002: 104).

Самый важный способ формирования и представления знаний о мире - это язык. Именно в языке человек фиксирует результаты познания объективного мира. Выраженные в языковой форме, эти знания представляют собой то, что различные исследователи называют «языковой репрезентацией мира», «языковой моделью мира», «языковой картиной мира». В связи с тем, что в языке закрепляется общественное сознание, тексты, как результаты мыслительной деятельности содержат понятийное богатство разума (Г.В. Колшанский, 2005: 27).

Первостепенное значение в исследованиях по когнитивной лингвистике отводится концепту. Существует множество определений концепта, что связано с его многомерной природой; в сложную структуру концепта входит не только понятийная основа, но и социальная, психическая и культурная составляющие, которые включают эмоции, ассоциации, коннотации, присущие данной культуре. Исследованиями концепта в когнитивной лингвистике занимаются Н.Д. Арутюнова, А.П. Бабушкин, А. Вежбицкая, Е.С. Кубрякова, Ю. С. Степанов и др. Одно из наиболее ранних определений концепта было дано А. Вежбицкой в книге «Lexicography and conceptual analysis» (1985): концепт - это «объект из мира «Идеальное», имеющий имя и отражающий определенные культурно-обусловленные представления человека о мире «Действительность» (А. Вежбицкая, 1996: 11). Концепты необходимо отделять от смежных терминов понятие и значение. Понятие - это совокупность существенных и необходимых признаков, в то время как концепт включает в себя и несущественные признаки. Значение является единицей семантической системы, семантического пространства языка, а концепт - это единица концептосферы, ментальной сферы человека. Значение своими системными семами передает определенные признаки, образующие концепт, но это всегда лишь часть смыслового содержания концепта (З.Д. Попова, И.А. Стернин, 2002: 59).

Неоднозначность, многомерность самого понятия «концепт» определяет множество подходов к его изучению. В настоящее время существуют психологический, логический, философский подходы к изучению концепта. В современной лингвистике принято выделять два основных направления в изучении концепта - это когнитивный и лингвокультурологический подход. В рамках когнитивного подхода концепт понимается как ментальное образование, когнитивная структура, на первый план выходят проблемы знания и познания, оперирования единиц сознания, соотношения языка и сознания (А.П. Бабушкин, Н.Н. Болдырев, Е.С. Кубрякова, З.Д. Попова, И.А. Стернин). При лингвокультурологическом подходе концепт понимается как культурное образование в ментальном мире человека, при этом подходе концепт также локализуется в сознании, но главная роль отводится его национально-культурной составляющей (Н.Д. Арутюнова, А. Вежбицкая, С.Г. Воркачев, В.И. Карасик, М.В. Пименова, Ю.С. Степанов).

Концепт является единицей или квантом структурированного знания. При этом концепт может быть как отдельным смыслом, так и целой концептуальной структурой, включающей другие концепты, которые могут подразделяться на несколько типов: конкретно-чувственный образ, представление, схему, понятие, прототип, пропозициональную структуру, фрейм, сценарий (скрипт), гештальт и так далее (Н.Н. Болдырев, 2000: 36). Все эти типы концептов различаются по степени абстракции от конкретно-чувственного образа к фрейму - объемному, многокомпонентному концепту, включающему в себя информацию о стереотипной ситуации. Сценарий, или скрипт, - это динамически представленный фрейм, последовательность этапов, эпизодов, разворачивающихся во времени (Н.Н. Болдырев, 2000: 36-38). Базовой теорией фреймов в когнитивной лингвистике является теория М. Минского, которому принадлежит наиболее распространенное определение фрейма.

Фрейм - это структура данных для представления стереотипной ситуации, особенно при организации больших объемов данных (Е.С. Кубрякова, 1996: 188).

Это организация представлений, хранимых в памяти, структура знаний, информация об определенном фрагменте человеческого опыта. Данное знание включает: а) лексическое значение, б) энциклопедическое знание предмета, в) экстралингвистическое знание (В.А. Маслова, 2004: 60). Родственные фреймы связаны фреймовыми системами.

Фрейм - это представление обычной ситуации в виде набора слотов. Каждый слот представляет некоторый тип информации, релевантный для описываемого фрагмента действительности.

Слот - это элемент ситуации, который включают какую-то часть фрейма, какой-то аспект его конкретизации (А.П. Чудинов, 2003: 71).

Каждый слот хранится с некоторым определенным значением, однако эти значения могут заменяться при работе со слотами. При этом слот может содержать информацию об условиях его заполнения. Часто такое заполнение представляется как подфрейм или субфрейм - вложенный фрейм (Е.С. Кубрякова, 1996: 189).

Таким образом, мы определили базовые понятия, использующиеся в когнитивной науке на современном этапе, по возможности указав интерпретацию, в которой эти термины используются в рамках данного исследования.

Различные направления исследования метафоры

Тем не менее, в современной науке появилась тенденция к разграничению всего двух подходов к изучению метафоры: от Аристотеля идет традиция сравнительного или субституционального подхода к анализу метафоры. Эти сравнительные теории, исследующие процедуры переноса или сравнения в относительно замкнутых смысловых полях, правила метафорического замещения, нормы понимания метафоры, в основном разрабатываются в рамках традиционной поэтики. (Ю. Д. Апресян, Н. Д. Арутюнова, В. В. Виноградов, Г. О. Винокур, В. Г. Гак, И. Р. Гальперин, Г. Н. Скляревская, Е. Т. Черкасова, Д. Н. Шмелёв и др.)

Для этого направления характерен интерес к семантике и функциям метафоры, закономерностям процесса метафоризации, её стилистическим возможностям. В отечественной лингвистике метафора понимается, как правило, как сжатое сравнение без употребления сравнительных слов «как», «подобно» и т.д. Для традиционного направления характерно четкое разграничение метафоры и прочих тропов или языковых явлений: метонимии, сравнения, синекдохи, термина, переноса по функции и т.д.

Большое значение исследователи метафоры придают семантической стороне метафоры, изучая семантические процессы, создающие метафорическое значение, структуру сем, составляющих метафору, соотношение сем в исходном и метафорическом значениях, механизмы образования метафоры (Н.Д. Арутюнова, М.В. Никитин, Г.Н. Скляревская, И.А. Стернин, Е.Т. Черкасова, Д.Н. Шмелев). Метафора характеризуется «семантической двуплановостью, которая формируется на базе скрытого сравнения первого явления с другими по каким-либо признакам» (Е.Т.Черкасова, 1959: 9).

По мнению Г.Н. Скляревской следует выделять языковую метафору, включающую в себя «живую» и общеязыковую метафору, в противоположность художественной и генетической метафоре, которые являются смежными с языковой метафорой семантическими явлениями, однако не обладают ее специфическими особенностями (Г.Н. Скляревская, 1993: 47). Таким образом, языковая метафора - это «вторичная косвенная номинация при обязательном сохранении семантической двуплановости и образного элемента» (Г.Н. Скляревская, 1993: 12).

В рамках традиционного подхода предпринимались попытки классификации типов метафор. Наиболее известной является классификация, предложенная Н.Д. Арутюновой, которая выделяет четыре типа метафоры:

1. Номинативная метафора (собственно перенос названия), состоящая в замене одного дескриптивного значения другим и служащая источником омонимии;

2. Образная метафора, рождающаяся вследствие перехода идентифицирующего (дескриптивного) значения в предикатное и служащая развитию фигуральных значений и синонимических средств языка;

3. Когнитивная метафора, возникающая в результате сдвига в сочетаемости предикатных слов (переноса значения) и создающая полисемию;

4. Генерализирующая метафора (как конечный результат когнитивной метафоры), стирающая в лексическом значении слова границы между логическими порядками и стимулирующая возникновение логической полисемии» (Н. Д. Арутюнова, 1998: 366).

Подводя итоги данной классификации, Н.Д. Арутюнова утверждает, что «рано или поздно метафора исчезает». (Н.Д. Арутюнова, 1998: 366). Наименее устойчивыми считаются номинативная и генерализирующая метафора, когнитивная метафора проявляет несколько большую стойкость, а наиболее устойчива образная метафора (субстантивная, адъективная и глагольная). Чем теснее метафора связана с задачами номинации, тем менее она устойчива. Переход метафоры к осуществлению вторичной для нее функции номинации исключает семантическую двуплановость, т.е. ведет, в конечном счете, к гибели метафоры (Н. Д. Арутюнова, 1998: 366).

Н.Д. Арутюнова делает вывод о том, что метафорическое значение тесно связано с коннотацией. А поскольку в коннотативное значение входит оценочная, эмоциональная, перцептивная информация, то «метафора обнажает процесс переработки в языковое значение различных субпродуктов идеальной (интеллектуальной, эмоциональной, перцептивной, когнитивной) деятельности человека» (Н. Д. Арутюнова, 1998: 342).

В.Г. Гак основывает свою типологию метафор на классификации характера семантических процессов, происходящих при метафоризации. В результате он выделяет следующие классы метафор:

А. Полный метафорический перенос: 1) двусторонняя метафора (голова - котелок); 2) односторонняя семасиологическая метафора (ножка стула); 3) односторонняя ономасиологическая метафора (волынить).

Б. Частичный метафорический перенос (зубец вилки). (В.Г. Гак, 1972: 151)

В типологии Ю.И. Левина метафоры классифицируются по способу реализации компаративного элемента: 1) метафоры-сравнения (колоннада рощи); 2) метафоры - загадки (клавиши - булыжники); метафоры, приписывающие объекту свойства другого объекта (ядовитый взгляд, жизнь сгорела) (Ю.И. Левин, 1965: 293).

Г.Н. Скляревская предлагает распределять языковые метафоры по основаниям смысловых преобразований и выделяет следующие виды метафор:

1. Мотивированная метафора (карикатура - рисунок и карикатура - человек).

2. Синкретическая метафора (громкое имя, кислая улыбка).

3. Ассоциативная метафора (базар - место для торговли и базар - шум). (Г.Н. Скляревская, 1993: 47).

Необходимость выйти за рамки языковых ограничений и прибегнуть к рассмотрению экстралингвистических факторов при изучении метафоры приводит к возникновению логико-семантического подхода (В.Ю. Апресян, Ю.Д. Апресян, В. Н. Телия), в рамках которого рассматривается антропологический фактор в процессе метафоризации. Метафора трактуется как средство создания языковой картины мира человека. В.Н. Телия отмечает, что «антропометричность метафоры, то есть соизмеримость сопоставляемых в метафоризации объектов именно в человеческом сознании, безотносительно к реальным сходствам и различиям этих сущностей, самым естественным образом вписывается в современную антропологическую парадигму научного знания, исходящую из допущения, что человек познает мир через осознание своей предметной и теоретической деятельности в нем» (В.Н. Телия, 1988: 4).

Однако наряду с традиционным семантическим подходом к изучению метафоры, в западной науке зарождался принципиально иной подход, основывающийся на идее когнитивного подхода (М. Блэк, М. Джонсон, Дж. Лакофф, Р. Лангакер, А. Ричардс, М. Тёрнер, Ж. Фоконье).

М. Блэк развивает концепцию метафоры как взаимодействия, в его модели метафора есть результат интеракции концептов, а не семантических значений, метафора - это неустранимый феномен языка, который действует не на уровне словесных комбинаций, но гораздо глубже, проявляясь во взаимодействиях, интеракциях концептуальных структур, лежащих в основе слов (М. Блэк, 1990: 153-171). В классической работе «Метафора» М. Блэк отмечает, что «целью метафоры не является замещение формального сравнения или любого другого буквального утверждения, у нее - свои собственные отличительные признаки» (М. Блэк, 1990: 162). Основным признаком М. Блэк считает способность метафоры не выражать, а создавать сходство. Блэк выделяет в структуре метафоры два объекта: «фокус» (focus) и «рамку» (frame). При взаимодействии этих двух объектов происходит расширение или сдвиг в значении, а результатом является метафора. Метафора в этой схеме действует как особый фильтр: благодаря проецированию главного объекта («фокуса») на область вспомогательного через систему импликаций («рамок») появляется новая перспектива видения объекта. Для иллюстрации этой идеи Блэк применяет аналогию с закопченным стеклом, на котором прочерчены линии. Сквозь это стекло можно смотреть на звездное небо, и тогда его образ будет организован конфигурацией этих линий. Блэк предлагает рассматривать метафору как такого рода стекло, а систему общепринятых ассоциаций - как линии, образующие рисунок. Таким образом, метафора как система фильтрации задает определенный способ видения объекта (М. Блэк, 1990: 165).

Несмотря на имеющуюся в теории Блэка непоследовательность и противоречивость, отмеченную, например, В.В. Петровым, она оказала мощное влияние на дальнейшие исследования метафоры. М. Блэка можно считать основателем когнитивного подхода к анализу метафоры.

М. Блэк развивает идеи А. Ричардса, высказанные им в работе «Философия риторики» (1936). Ричардс считает основополагающей идею о метафорической основе языка, о погруженности языка в культуру. По мнению А. Ричардса, метафора является «вездесущим принципом языка» и действует не на уровне слов и значений, а гораздо глубже, на уровне концептуальных структур, участвующих в порождении языка. А. Ричардс отмечает, что «метафорические процессы в языке, взаимообмен между значениями слов, который мы наблюдаем, изучая эксплицитные метафоры, накладываются на воспринимаемый нами мир, сам по себе также являющийся продуктом более ранней или непредумышленной метафоры…» (А. Ричардс, 1990: 56). В последующем эта идея была интерпретирована в теории концептуальной метафоры Дж. Лакоффа и М. Джонсона. Еще один важный момент теории А. Ричардса - это выделение в структуре метафоры двух компонентов: «содержания» или «основы» (tenor), и «оболочки» или «носителя» (vehicle). «Содержание» - это идея, относительно которой строится метафора, «оболочка» - это идея, выражающая это содержание. Значение метафоры возникает в результате взаимодействия носителя и основы, причем метафорическое значение оказывается богаче каждого компонента в отдельности.

Проблемами функционирования метафорических выражений в естественном языке занимался Дж. Серль. Так, например, в работе «Выражение и значение» (1979) он предлагает различать значение говорящего (SUM) и значение предложения (LSM). Это различение может служить ключом к пониманию метафоры, т.к. «она делает возможным говорить одно, имея в виду нечто другое». Для Дж. Серля «метафорическое значение - это всегда значение высказывания говорящего» (Дж. Серль, 1990: 308).

Дж. Серль утверждает, что проблема интерпретации метафорического высказывания - это не только определение условий истинности данного высказывания или выявление семантической аномалии, но и включение в процесс понимания всего контекста употребления высказывания, учет коммуникативной ситуации, когда от слушающего требуются усилия по достижению понимания. При таком понимании метафоры принцип ее функционирования сопоставим с функционированием в языке иронии и гиперболы.

Принципиально новым подходом к пониманию метафоры стала теория концептуальной метафоры, основателями которой считаются Дж. Лакофф и М. Джонсон, изложившие ключевые положения своей теории в ставшем уже классическим труде “Metaphors We Live By” (1980). Дж. Лакофф и М. Джонсон утверждают, что «метафоры - это не просто сущности, за которыми можно что-то увидеть. Фактически мы можем увидеть что-то за метафорой только с помощью другой метафоры. Способность понимать опыт с помощью метафоры - это как одно из чувств, как видение, осязание или слух; обращение к метафорам остается единственным способом восприятия и осознания в опыте большей части действительности. Метафора - такая же важная и ценная часть нашей жизни, как, например, осязание» (Дж. Лакофф, М. Джонсон, 2004: 253).

Когнитивная теория метафоры Дж. Лакоффа и М. Джонсона

В основе данной теории лежит идея о том, что «метафора пронизывает нашу повседневную жизнь, причем не только язык, но и мышление и деятельность. Наша обыденная понятийная система, в рамках которой мы думаем и действуем, по сути своей метафорична» (Дж. Лакофф, М. Джонсон, 2004: 25).

Понятия, существующие в интеллектуальной сфере человека, помогают упорядочивать воспринимаемую реальность, включая самые обыденные, повседневные детали. Эта понятийная система играет важную роль в определении поведения человека в мире, контактов с другими людьми. А поскольку понятийная система в значительной степени метафорична, повседневный опыт человека определяется при помощи метафоры. Однако метафоричность сознания не всегда осознается человеком, поскольку в повседневной деятельности человек чаще всего действует автоматически, согласно определенным схемам. Выявление этих схем возможно при обращении к естественному языку, поскольку в мышлении используется та же понятийная система, которая отражается в языке. Таким образом, язык является важным источником данных о мыслительных структурах.

Концептуальная метафора - когнитивный процесс, который выражает и формирует новые понятия, без которого невозможно получение нового знания. Метафора рассматривается как видение одного объекта через другой и в этом смысле является одним из способов репрезентации знания в языковой форме. Метафора обычно относится не к отдельным изолированным объектам, а к сложным мыслительным пространствам, областям чувственного или социального опыта. В процессах познания эти сложные непосредственно ненаблюдаемые мыслительные пространства соотносятся через метафору с более простыми или с конкретно наблюдаемыми мыслительными пространствами (Е.С. Кубрякова, 1996: 55).

Суть метафоры - это понимание и переживание сущности одного вида в терминах сущности другого вида. Концепт метафорически структурирован, деятельность метафорически структурирована и, следовательно, язык метафорически структурирован. Метафоры как выражения естественного языка возможны именно потому, что они являются метафорами концептуальной системы человека (Дж. Лакофф, М. Джонсон, 2004: 27).

Метафорические концепты обладают свойством системности. Например, широко используемый Дж. Лакоффом и М. Джонсоном пример метафоры СПОР - ЭТО ВОЙНА позволяет увидеть, что спор в терминах военных действий влияет на проведение спора систематически, и сам метафорический концепт организован системно. Некоторый фрагмент концептуальной структуры военных действий частично переносится на концепт спора, и язык следует этому примеру. А так как метафорические выражения в языке соотнесены с метафорическими концептами системно, то для изучения природы метафорических концептов и для понимания метафорической природы человеческой деятельности можно использовать метафорические выражения обыденного языка (Дж. Лакофф, М. Джонсон, 2004: 28).

Системность, которая позволяет осмыслять некоторый аспект одного концепта в терминах другого, неизбежно приводит к «затемнению» других аспектов данного концепта. Фокусируя внимание на определенных свойствах понятия, метафора может затруднять восприятие других свойств, несовместимых с ней. Например, при рассмотрении метафоры СПОР - ЭТО ВОЙНА теряются такие свойства спора, как кооперативность и взаимопонимание (Дж. Лакофф, М. Джонсон, 2004: 31).

Метафорическое структурирование объектов с неизбежностью фрагментарно и отражается в лексике, которая включает фразеологию с устойчивыми выражениями типа «быть безосновательным» (о теории), что представляет собой выражение общей метафоры ТЕОРИИ - ЭТО СТРОЕНИЯ. Фрагменты концепта СТРОЕНИЕ, которые используются для структурирования концепта ТЕОРИЯ - это основание (фундамент) и внешний каркас. Таким образом, возникают выражения «построить теорию», «основательная (фундаментальная) теория», «шаткая аргументация теории», «теория нуждается в поддержке» и т.д. Однако существуют и другие части концепта СТРОЕНИЕ, которые обычно не используются для структурирования концепта ТЕОРИЯ. Это, например, комнаты, лестницы, коридоры. Метафора ТЕОРИИ - ЭТО СТРОЕНИЯ имеет используемую (used) и неиспользуемую (unused) части. Используемая часть - это фундамент и внешний каркас, неиспользуемая - комнаты, лестницы. Однако в языке возможны выражения, отражающие и неиспользуемую часть метафоры:

1. «В его теории тысячи маленьких комнат и длинные извилистые коридоры».

2. «Он предпочитает массивные готические теории, покрытые горгульями».

3. «У сложных теорий обычно возникают проблемы с водопроводом».

Подобные предложения, несомненно, метафоричны и выходят за рамки обыденного языка. Они не понимаются буквально и относятся к языку, который традиционно называется «образным» или «поэтическим». Но и общепринятые выражения («построить теорию»), и творческие («теория, покрытая горгульями») представляют языковые выражения одной и той же метафоры ТЕОРИИ - ЭТО СТРОЕНИЯ (Дж. Лакофф, М. Джонсон, 2004: 90).

Метафорические выражения, функционирующие в обычном языке («время идет», «построить теорию»), являются конвенциональными, т.е. общепринятыми в языке, наравне с другими словами и выражениями типа «Как дела?», а также фразеологизмами. Эти метафорические выражения являются компонентами целостных метафорических систем, функционирующих в сознании. В дополнение к этим случаям есть еще идиосинкретические метафорические выражения, стоящие в стороне от остальных. Они не имеют системного характера в языке и мышлении. Это такие выражения, как «подножие горы», «ножка стула», «ручка двери» и т.д. Они не имеют системного характера, функционируют изолированно и не способны играть существенную роль в концептуальной системе человека. Хотя подобные выражения являются представлениями единственной используемой части метафор ГОРА - ЭТО ЧЕЛОВЕК или ДВЕРЬ - ЭТО ЧЕЛОВЕК, именно такие метафоры заслуживают названия «мертвых». Они маргинальны в культуре и не представляют особого интереса для исследователя, хотя их неиспользуемые части могут служить для образования новых метафор. Такие метафоры следует отличать от системных метафор, которые, даже являясь конвенциональными и фиксированными, обладают способностью определять понятийную систему человека, которая отражается в повседневном употреблении языка (Дж. Лакофф, М. Джонсон, 2004: 88-92).

Образные и творческие метафоры, находящиеся вне конвенциональной понятийной системы, способны дать новое понимание человеческого опыта. Тем самым, они могут придать новый смысл прошлому, повседневной деятельности, знаниям и убеждениям человека. Дж. Лакофф и М. Джонсон предлагают следующие варианты творческой (или необщепринятой) метафоры:

1. Расширения уже используемой части метафоры. Например: «Эти факты представляют кирпичи и раствор для моей теории». Здесь делается ссылка на внешний каркас, в то время как метафора ТЕОРИИ - ЭТО СТРОЕНИЯ обычно не предполагает упоминания строительных материалов.

2. Примеры, относящиеся к неиспользованной части общепринятой метафоры. Например: «В его теории тысячи маленьких комнат и длинные извилистые коридоры».

3. Собственно новая метафора, т.е. метафора, ранее не использовавшаяся для структурирования соответственной части обычной понятийной системы, представляющая, тем самым, новый способ осмысления какой-либо области. Например: «Классические теории - это патриархи, которые порождают множество детей, большинство которых непрерывно сражаются». (Дж. Лакофф, М. Джонсон, 2004: 90)

Все примеры нетрадиционных метафор выходят за рамки конвенциональной понятийной системы, тем не менее, они придают смысл опыту таким же образом, что и конвенциональные: они обеспечивают структурное согласование, высвечивая одно и скрывая другое. В результате образования новой метафоры возникает разветвленная сеть следствий, представляющая собой своего рода «эхо» (reverberation) и распространяющаяся на весь прошедший опыт.

Во-первых, новая метафора высвечивает одни свойства концепта, скрывая другие.

Во-вторых, из новой метафоры следуют не просто другие концепты, а весьма специфические аспекты этих концептов.

В-третьих, метафора придает новый смысл всему предшествующему опыту, направляя действия в соответствии со своим содержанием.

В-четвертых, метафоры санкционируют те или иные действия, подтверждают выводы и помогают устанавливать цели.

В-пятых, смысл, открываемый новой метафорой, обусловлен культурно, а частично связан с предшествующим опытом.

Как следствие всех этих изменений возникает способность метафоры не просто концептуализировать уже существующую реальность, а творить реальность. Если новая метафора становится частью понятийной системы, служащей основанием действий человека, то она изменяет эту систему, а также ее представления, действия и ценности. Многие культурные изменения возникают именно в результате утраты старых метафорических понятий и усвоению новых.

Идея о том, что метафоры обладают способностью творить реальность, противоречит большинству традиционных концепций метафоры. Причина этого противоречия заключается в том, что метафора традиционно рассматривалась только как принадлежность языка, а не как средство структурирования понятийной системы и повседневной деятельности. Вполне разумно предположить, что слова не способны менять реальность, но изменения в понятийной сфере способны вызывать изменения представлений о мире и, соответственно, поступков, совершаемых на их основании. Физические стороны реального мира изменяются от культуры к культуре, а социальные представления о физической реальности оказывают влияние на понятийную систему человека. Поскольку значительная часть социальной реальности осмысляется в метафорических терминах и поскольку представление человека о материальном мире отчасти метафорично, метафора играет значительную роль в установлении реальности (Дж. Лакофф, М. Джонсон, 2004: 172-176).

Во всех сферах жизни реальность определяется на языке метафор, человек действует в соответствии с ними на основании опыта, структурированного (осознанно или неосознанно) при помощи метафор. Метафоры понятийны по своей природе. Они играют центральную роль в конструировании социальной и политической реальности.

Дж. Лакофф и М Джонсон делают вывод о том, что «метафора объединяет разум и воображение. Мышление предполагает категоризацию, выведение следствий и умозаключений. Одна из множества ипостасей воображения связана с восприятием сущности одного вида в терминах сущности другого вида - то, что мы назвали метафорическим мышлением. Таким образом, метафора - это воображаемая рациональность. Так как категории обыденного мышления по большей части метафоричны, а наши повседневные рассуждения предполагают вывод метафорических следствий и заключений, обыденная рациональность по сути своей связана с воображением» (Дж. Лакофф, М. Джонсон, 2004: 215).

Предложенное авторами понимание поэтической (нетрадиционной) метафоры на основе метафорических следствий и выводов указывает на то, что в сути своей феномены поэтического воображения частично рациональны. Таким образом, метафора - это один из самых важных способов хотя бы частичного понимания того, что не может быть понято полностью: сферы чувств человека, эстетического опыта, морали и духовных озарений (Дж. Лакофф, М. Джонсон, 2004: 215).

Теория концептуальной метафоры Дж. Лакоффа и М. Джонсона получила необычайно широкое распространение и послужила появлению нового, отличного от традиционного подхода к изучению метафоры. Авторы убедительно показали, что метафоры являются неотъемлемой частью повседневного языка и мышления, а не просто причудливой фигурой речи, затрудняющей понимание. Лакофф и Джонсон развеяли миф о том, что слова имеют «собственные значения», с помощью которых можно четко и неметафорично выразить истину.

Поскольку метафора была приравнена к важнейшим мыслительным операциям, а традиционный подход к метафоре был объявлен «неадекватным», неизбежно возникли некоторые разногласия в самой трактовке понятия «метафора». В результате в когнитивной лингвистике сложилась традиция «широкого понимания метафоры», при котором под метафорой стали пониматься практически все тропы, ранее имеющие отличный от метафоры статус. В разряд метафор попали метонимические переносы, синекдоха, сравнительные конструкции, метаморфозы и образные гиперболы. А.Н. Баранов и Ю.Н. Караулов называют причиной такого обобщения общность функций тропов в дискурсе (А.Н. Баранов, Ю.Н. Караулов: 1994). И.М. Кобозева отмечает, что «столь широкое понимание метафоры, в частности неразличение метафоры и метонимии, отвергается как не только противоречащее интуиции, но и уязвимое с общетеоретических позиций» (И.М. Кобозева, 2002: http://www.dialog-21.ru/). Дж. Лакофф и М. Джонсон, определяя различия между метафорой и метонимией, утверждают: «Метафора и метонимия - это разные виды процессов. Метафора - это, прежде всего, способ постижения одной вещи в терминах другой, и таким образом ее основная функция заключается в обеспечении понимания. С другой стороны, метонимии присуща в основном референциальная функция, т.е. она позволяет одной сущности заменять другую» (Дж. Лакофф, М. Джонсон, 2004: 62). И.М. Кобозева, в свою очередь, замечает, что «метонимия представляет собой перенос языкового выражения, соответствующего одному из элементов когнитивной структуры, на другой ее элемент. Тем самым при метонимии сознание остается в пределах одной концептуальной области, а при метафоре происходит проекция одной концептуальной области на другую, своего рода экспансия концептов области-источника, в результате которой происходит захват и освоение ими новой области -- области цели» (И.М. Кобозева, 2002: http://www.dialog-21.ru/).

Соглашаясь с этими исследователями, мы исключаем метонимию и синекдоху из области исследования, как явления, относящиеся к принципиально иной когнитивной сфере. Что же касается сравнений, метаморфоз, образных гипербол, то, поскольку они предполагают соотнесение различных концептуальных областей, объединение их с традиционными метафорами в рамках метафорических моделей вполне закономерно, так как они имеют общую с метафорой когнитивную основу и допускают тот же способ представления, что и метафоры.

Еще одна проблема, возникающая в теории концептуальной метафоры - это противопоставление новых, творческих, поэтических метафор конвенциональным (стертым, мертвым). Как показали Дж. Лакофф и М. Джонсон, оба типа метафор имеют общую когнитивную основу, а граница между этими типами размыта и довольно подвижна, поскольку всегда существует возможность оживления конвенциональной метафоры путем задействования дополнительных неиспользуемых частей концепта. В связи с этим в исследование включаются не только творческие, но и конвенциональные метафоры.

Регулярные соответствия между метафорами при функционировании языка образуют более крупные структуры, получившие название метафорических моделей.

Метафорические модели, способы их описания и классификации

Такие важные когнитивные процессы как концептуализация и категоризация находят выражение в возникновении когнитивных моделей.

Когнитивная модель - характеристика процесса категоризации в естественном языке. Выделяется четыре типа когнитивных моделей: пропозициональные, схематические (образные), метафорические и метонимические. При этом описываются механизмы мышления и образования концептуальной системы человеческого сознания как той базы, на которой мышление протекает (Е.С. Кубрякова, 1996: 57).

Теория когнитивной модели основана на следующих положениях:

1. Главная часть наших концептуальных систем непосредственно основана на восприятии, на движении нашего тела и на физико-социальном опыте человека.

2. Мысль образна: концепты, не прямо основанные на опыте, используют метафору, метонимию и «ментальную образность», что выходит далеко за рамки зеркального отражения внешней реальности.

3. Мысль обладает свойствами гештальта, а потому не атомистична; концепты имеют общую структуру, выходящую за пределы простого соположения понятий.

4. Мысль - нечто большее, чем механическое манипулирование абстрактными символами и обладает экологической структурой: эффективность когнитивной переработки зависит от общей структуры концептуальной системы и от того, какие именно понятия из нее задействованы в данный момент. (Е.С. Кубрякова, 1996: 57)

Дж. Лакофф и М. Джонсон предлагают рассматривать одну из разновидностей когнитивной модели, а именно метафорическую модель в качестве основной когнитивной операции, важнейшего способа познания мира путем переноса понятия (концепта) из одной, обычно конкретной, чувственной сферы в другую, более абстрактную. В результате происходит перенос структуры исходной сферы в систему сферы, подвергаемой метафорической экспансии, при этом переносится не только формальная структура фреймово-слотовой модели, но и эмоциональный потенциал исходной сферы.

Теория метафорической модели Лакоффа и Джонсона получила широкое развитие в работах отечественных когнитивистов: А.Н. Баранова, Ю.Н. Караулова, И.М. Кобозевой, Е.С. Кубряковой, А.П. Чудинова.

В монографии А.П. Чудинова «Метафорическая мозаика в современной политической коммуникации» (2003) приводится следующее определение метафорической модели:

Метафорическая модель - это существующая и/или складывающаяся в сознании носителя языка схема связи между понятийными сферами, которую можно представить определенной формулой «Х - это У» (А.П. Чудинов, 2003: 70).

Процесс образования метафорической модели основан на взаимодействии двух структур знаний - когнитивной структуры «источника» (source domain) и когнитивной структуры «цели» (target domain). В процессе метафоризации некоторые области цели структурируются по образцу источника, т.е. происходит «метафорическая проекция» (metaphorical mapping) или «когнитивное отображение» (cognitive mapping) (А. Н. Баранов, 2004).

Современная когнитивная теория метафоры не дает ясного ответа на вопрос о том, как собственно происходит сам процесс метафоризации, как именно взаимодействуют в сознании области источника и области цели. Основная причина этого заключается в том, что до сих пор не существует общепринятого способа представления знаний, методик описаний фреймов и представления семантической информации в компонентах фреймов и слотов. Области источника и цели различаются не только направлением метафоризации. Область источника - более конкретна, обычно представляет собой знание, полученное в результате прямого взаимодействия с действительностью, отражает непосредственный опыт. Область цели - это менее конкретное, менее ясное, менее определенное знание. Метафора позволяет понимать абстрактные сущности при помощи более конкретных. Эта идея получила название «тезиса об однонаправленности метафорической проекции» (Дж. Лакофф, М. Джонсон). Частным случаем является понимание менее структурированной области в терминах более структурированной. А.Н. Баранов утверждает, что речь не всегда идет о структурировании (прояснении) абстрактной области цели в терминах области источника. Существуют случаи, когда происходит переструктурирование, изменение уже имеющейся структуры области цели. Он приводит пример «идеи дедушки Ленина», иллюстрирующий метафору родства. Однако едва ли можно утверждать, что концепт ЛЕНИН является менее конкретным, чем концепт ДЕДУШКА (А.Н. Баранов, 2004). Подобные примеры подтверждают тот факт, что не всегда метафоризация происходит по направлению от более конкретной сферы к менее конкретной, что наиболее очевидно на примере большинства творческих, поэтических метафор, в которых задействованы концепты единого уровня абстракции. Однако в целом представляется верным, что ядро метафорической системы образуют именно однонаправленные конвенциональные метафоры, способствующие прояснению, т.е. получению нового знания.

В когнитивной теории метафоры развиваются различные направления, каждое из которых предлагает свои способы описания метафорических моделей. Одно из них - это дескрипторная теория метафоры (А.Н. Баранов, Ю.Н. Караулов, Н.В. Павлович). В дескрипторной теории метафоры исследуются в дискурсе в целом, для чего созданы методики формализованного представления большого корпуса метафор, использованных в различных контекстах.

Метафора описывается как множество кортежей сигнификативных и денотативных дескрипторов, представляющих, соответственно, область источника и область цели метафорической модели (М-модели). Метафоры представляют собой регулярно воспроизводящиеся в рамках М-модели пары отображений <сигнификативный дескрипторn, денотативный дескрипторm>. Так, метафора «война законов» представляется в дескрипторной теории метафоры в виде двухэлементного множества:

{<война>, <законодательская деятельность>;<законодательство.>}

Первый дескриптор («война») является сигнификативным, а вторые два («законодательская деятельность» и «законодательство») - денотативными. Использование метаязыка дескрипторов позволяет единообразно описывать метафорические модели, а затем обрабатывать их при помощи компьютерных баз данных. Тематически связанные поля сигнификативных дескрипторов формируют метафорические модели (М-модели), а каждая метафорическая модель описывается иерархически упорядоченными деревьями сигнификативных дескрипторов. Такая модель представления метафорических моделей используется в «Словаре русских политических метафор» (А.Н. Баранов, Ю.Н. Караулов, 1994).

Понимание метафорической модели в дескрипторной теории метафоры отличается от традиционного в когнитивной теории метафоры представления метафорической модели в виде двух соотносящихся друг с другом сущностей: сферы источника и сферы цели.

Дж. Лакофф и М. Джонсон предлагают иную методику описания метафорической модели. Как утверждают авторы, «метафорические концепты - это способы частичного структурирования одного вида опыта в терминах другого» (Дж. Лакофф, М. Джонсон, 2004: 112). Следовательно, понимание концепта возможно при наложении части многомерной структуры другого концепта на его соответствующую структуру. Такие многомерные структуры присущи эмпирическим гештальтам, организующим различные виды опыта в структурированное целое.

Эмпирические гештальты - это многомерные структурированные целые (Дж. Лакофф, М. Джонсон, 2004: 115). Таким образом, понятие «эмпирический гештальт» заменяет более привычное для современной когнитивной лингвистики понятие «фрейм». При описании структуры гештальта Дж. Лакофф и М. Джонсон используют следующую многомерную схему:

1. Участники

2. Части

3. Этапы

4. Линейная последовательность

5. Причинная связь

6. Цель.

При наложении структуры области источника на область цели в последней происходят изменения, характерные для процесса метафоризации. Например, в результате метафорического переосмысления концепта СПОР в терминах концепта ВОЙНА структура гештальта СПОР выглядит следующим образом:

Участники: Люди или группы людей. Они играют роль противников.

Части: Две позиции. Разработка стратегии. Атака. Защита. Отступление. Маневрирование. Контратака. Патовая ситуация. Капитуляция. Победа.

Этапы: Предварительные условия. Начало. Середина Конец.

Линейная последовательность: Отступление после атаки. Защита после атаки. Контратака после атаки.

Причинная связь: Атака приводит к защите или контратаке, отступлению или концу.

Цель: Победа.

(Дж. Лакофф, М. Джонсон, 2004: 115).

Используя последовательность подобных схем, можно описать различные виды метафорических моделей.

Еще один способ представления метафорической модели был предложен А. Ченки.

(А. Ченки, 2002: 351) А.П. Чудинов в монографии «Метафорическая мозаика в современной политической коммуникации»(2003) предлагает следующую методику описания метафорической модели, соответствующую ее традиционному пониманию в когнитивной лингвистике.

1. Характеристика исходной понятийной области (сферы-источника, сферы-донора, источника метафорической экспансии). Эта область обычно более конкретна, доступна для восприятия, что определяет ее высокий метафорический потенциал, способность концептуализировать и категоризировать другие, более абстрактные области.

2. Характеристика новой понятийной области (сферы-цели, сферы-магнита, сферы-мишени, реципиентной сферы). Область, которая служит магнитом метафорической экспансии, обычно обладает высоким уровнем абстракции, и для ее понимания необходим процесс метафоризации, переноса свойств и признаков сферы-источника.

3. Выделение фреймов, относящихся к данной модели. Фреймы, или структуры данных, используются для представления информации об особом фрагменте человеческого опыта. В процессе метафоризации нередко происходит перенос структуры фреймов области источника в область цели.

4. Определение типовых слотов, составляющих каждый фрейм. Слоты (терминальные узлы) - более мелкие элементы, представляющие собой отдельные части фреймов. Слоты хранят некоторые значения о типовой ситуации.

5. Характеристика компонента, связывающего сферу-источник и сферу-цель. В каждом конкретном случае существуют некие общие признаки, способствующие сближению сферы-источника и сферы-цели. В различных культурах способы метафоризации и средства представления одной сферы в терминах другой могут значительно различаться.

6. Выявление дискурсивной характеристики модели. Каждая метафорическая модель функционирует в определенном дискурсе, поэтому необходимо найти типичные концептуальные векторы, эмотивные характеристики метафорической модели, ее связь с существующей ситуацией.

7. Определение продуктивности модели. Каждая метафорическая модель обладает определенным прагматическим потенциалом, т.е. имеет способности к развертыванию в тексте, существуют модели с большей и меньшей частотностью, метафорические модели, характерные для культуры в целом, и модели, созданные в процессе индивидуального творчества. (А.П. Чудинов, 2003: 70-72)

Название метафорической модели обычно включает два компонента: область источника и область цели. Например,

«время (цель) - это деньги (источник)».

Поскольку целью настоящего исследования не является целостное исследование дискурса и количественное определение продуктивности той или иной метафорической модели вычислительными средствами, мы будем использовать традиционное описание метафорической модели в терминах сферы-источника и сферы-цели.

Метафорическая модель обладает следующими свойствами.

1. Иерархическое устройство метафорической модели. Метафорическую модель составляют фреймы и входящие в их состав слоты, но, кроме того, в состав фреймов могут входить некоторые подфреймы или субфреймы, являющиеся более мелкой конкретной единицей значения. Например, в состав фрейма «Железная дорога» может входить подфрейм «Поезд», в то время как сам фрейм «Железная дорога» входит в более крупное объединение «Способы передвижения». Таким образом, вся система метафорической модели образует сложную иерархию, с большим количеством часто пересекающихся терминальных узлов.