Правовой статус нации в современном российском социуме

Развитие такой ситуации не бесконечно как на объективном плане, так и на субъективном. Меняющийся мир, постепенное укрепление Российского государства во всех отношениях, влияние примера других цивилизованных стран, государств-наций, в конце концов, приведут к более - менее гармоническому обществу в России в этнонациональном отношении. Особая ответственность лежит на государственных структурах правовой сферы. Осуществляя новые стратегии противодействия экстремизму, необходимо реализовать специальную подготовку корпуса правоохранительных органов, особенно следователей и судей. Помимо правового воздействия, следует предпринимать по отношению к экстремизму жесткие меры: отказ в публичности, неприятие обществом, инкорпорация внесистемных активистов в другую среду и т.д.

Таким образом, в политологической науке процесс нациеобразования концептуализируется как одна из причин национальных конфликтов. Если ранее именно последние составляли предмет этнополитологии, то, в современных условиях происходит экстраполяция, результирующая именно когнитивный статус нации в этнополитической науке. Это подтверждается политологическим анализом соотношения национальных интересов и государства, которому посвящен следующий параграф диссертации.

1.3 Роль государства в генезисе нации

В современный период контрарность национальных интересов и государства, как известно, зачастую генерируют конфликты, принявшие статус глобальной проблемой человечества, деструктирующей социальную и политическую стабильность особенно в странах с переходной экономикой, где этнические проблемы приобрели особую остроту. Причина подобной ситуации носит весьма затяжной характер (несколько десятилетий). В то же время, поводы меняются постоянно в зависимости от социально-политической ситуации. В этой связи этносоциальные конфликты стали носить перманентный характер. Многие из них прогрессируют до международных масштабов, перерастая в войны.

Локальный конфликт может претендовать на национальное движение с формулировкой целей, требований не только к государству, но и к другой нации - разрастаются межнациональные (этнополитические) конфликты.

Конфликты такого рода нередко опосредуют разнообразные противоречия и асимметричные отношения групп социально-экономического, территориального, демографического и иного характера, придавая им своеобразный оттенок и усложняя пути и методы выхода из конфликтных ситуаций. При этом национальные аспекты, как правило, способны играть роль детонатора различных социальных противоречий, придавая противоборству чрезвычайную стремительность и остроту. Более того, различные политические силы порой стремятся свести те или иные социальные групповые конфликты к национальным основаниям. В связи с этим в науке нередко высказываются мнения о том, что любые расхождения позиций или неравенство ресурсов у национальных (этнических) общностей неизбежно приводит к острым конфликтам. Эмпирически развитие межнациональных отношений в ряде таких стран, как Швейцария, Голландия, Бельгия и некоторых других, показывает возможность фундирования взаимоуважительных и политически стабильных отношений между различными национальными, этническими и расовыми группами.

Наиболее распространенными являются конфликты между национальными (этническими) группами в полиэтнических государствах, основе экзистенциальное™ которых находится дифференциация и стратификация социальных ресурсов, а также соотношение: национальное большинство - национальное меньшинство. Как правило, причинами такого положения дел в немалой степени служат факторы естественно-исторического характера, заселенность определенных территорий, тесная связь отдельных групп с теми или иными видами хозяйственной деятельности, процессы ассимиляции и миграции отдельных наций, эволюция административно-территориальной организации государства, а также сокращение его реальных возможностей. Например, в результате формирования социально-экономической периферии в России (в частности, это относится к районам Крайнего Севера, испытывающим постоянные трудности в обеспечении ресурсами) материальное неравенство проживающих там граждан непосредственно предстает как национальное.

Специфические конфликты возникают и в результате идентификации этнических меньшинств с родственной общностью, проживающей в соседних странах (например, у турок в Болгарии, венгров в Румынии, русских в Молдавии и т.д.). Примерно такие же противоречия возникают и вследствие формирования этнических анклавов, складывающихся в результате этнической эмиграции из соседних государств, а также воссоединения ранее раздробленных этносов и восстановления прав репрессированных народов. Среди множества межнациональных конфликтов прежде всего следует отметить те, которые возникают на почве наиболее политически значимых противоречий между государством (центральной бюрократией) и национальной группой. Чаще всего данный конфликт связан с систематическим ущемлением прав последней (юридическим или фактическим). Такие отношения могут приобретать различные формы: немотивированного ужесточения контроля за жизнью данной части населения, создания препятствий в кадровом росте, проведения незаслуженных репрессий и т.д. Например, в СССР статус негласной государственной политики приобрело дискриминационное отношение властей к гражданам еврейской национальности, которые подвергались различным формам социального притеснения и унижения.

Во многих странах весьма распространенным типом межнациональных конфликтов является противоречие между титульной (коренной, дающей официальное название государству) и нетитульной (некоренной или меньшей по численности) нациями. Такое положение может выражаться в сужении представителям последней возможностей для вероисповедания, обучения детей на родном языке, установлении чрезмерных требований в освоении государственного языка, дискриминации по национальному признаку в области здравоохранения, образования, профессионального кадрового роста и т.д. Причем такие противоречия могут возникать даже тогда, когда нетитульная нация превосходит титульную по численности. Как свидетельствует опыт преобразований в большинстве современных Прибалтийских государств, самым серьезным последствием такой политики является масштабная социальная дискриминация и превращение представителей нетитульной (в данном случае русской) нации в «людей второго сорта».

Особое место в структуре межнациональных отношений принадлежит так называемым межэтническим конфликтам, особенность которых состоит в том, что степень их урегулированности слабо зависит от рациональных действий по использованию институтов власти и преобразованию характера их деятельности, проведения согласительной политики и использования всевозможных техник примирения (этим они отличаются от других типов межнациональных конфликтов). Причина крайней степени устойчивости подобных конфликтов заключается в том, что источники их напряженности, как правило, лежат в иррациональной сфере, органически подкрепляясь действием бытовых традиций, некритически воспринятыми, «с молоком матери» впитанными оценками и суждениями, подсознательными, в том числе религиозными, стереотипами и стандартами, выражающими трудно изменяемое некомплиментарное отношение к людям другой национальности.

Этническая несовместимость, неспособность жить в мире «соприкасающихся наций» (С. Хантингтон) служит выражением культурной дистанции, которая порой является условием самого существования этносов. Причем эта дистанция трудно преодолима как для групп, так и на индивидуальном уровне. Нередко такие конфликты выливаются в ожесточенные, в том числе вооруженные, столкновения отдельных этнических образований (тейпов, махалей), ведущих борьбу друг с другом на протяжении долгих лет. И подчас требуется жизнь не одного поколения, чтобы такое взаимонепонимание утратило свою остроту и агрессивность. Межнациональные (межэтнические) противоречия проявляются как на уровне политических институтов (движений), так и на межличностном, бытовом уровне, где формируются разнообразные стереотипы враждебности, недоброжелательства, провоцируются стихийные мятежи, выступления, террористические акции и т.п.

В этом отношении важнейшим фактором примирения сторон является взвешенная политика государства, направленная на выравнивание прав представителей всех проживающих на его территории национальностей и предоставление им возможностей жизни в соответствии со своими убеждениями.

Национализм как политическое движение представляет собой крайне сложное, внутренне структурированное явление. В его структуру входит ряд компонентов. От содержания каждого из них существенно зависят возможности реализации национальной общностью своих целей в области государственной власти.

В определенной таксономии основополагающее значение здесь имеет национальная идеология, в которой формулируются цели национального движения, а также указываются пути и средства их достижения. Как определенная система идеально выстроенных целей она провоцирует активность нелояльных, придавая детерминированную направленность их действиям, как правило, ослабляющим целостность государства. Но главное заключается в том, что идеология выступает идейной и духовной основой массовой национальной идентификации, т.е. осознания широкими слоями населения своей приобщенности к данной национальной группе, понимания людьми уникальности и непреходящего значения разделяемых ими групповых норм и ценностей для собственной жизнедеятельности.

В свою очередь, степень распространения и характер поддержки идеологических целей национальных движений непосредственно зависит от уровня и характера массового национального самосознания. Существует такое определение данного феномена: национальное самосознание есть совокупность представлений, характеризующих реальное освоение людьми общегрупповых идеалов, культурных норм и традиций той или иной национальной общности, а также обусловленных ими ее интересов.

Национальное самосознание, как правило, формируется с учетом специфического влияния ряда особых коллективных представлений. В частности, на уровень осознания идеалов и интересов нации существенное влияние оказывают этнические приоритеты, обусловливающие коллективную идентичность на базе общности «крови и почвы», некритического освоения ряда сложившихся традиций, смыслов и ценностей. В силу своего во многом подсознательного характера эти установки могут драматизировать действительность, приобретая разрушительные для рационального отношения к жизни формы. К числу факторов, влияющих на формирование национального самосознания, относятся и религиозные воззрения как один из важнейших факторов народного менталитета, сплавленный с историей становления и развития данной общности и ее мировосприятием в цивилизационном контексте.

Аналогичными факторами являются социальные идеи, формирующиеся под воздействием более широких, чем государственные, современных экономических процессов, коммуникаций и институтов культурной жизни, а также собственно политические чувства и представления, отражающие отношение людей к реальным властно-перераспределительным процессам в их странах и мире в целом. Все перечисленные факторы являются компонентами структуры национального самосознания.

Значение каждого из этих компонентов зависит от конкретных условий и особенностей эволюции конкретного народа. Например, национальное самосознание большинства жителей Северной Ирландии обусловливается религиозными установками, определяющими их принадлежность к католикам и протестантам; в осознании послевоенного разделения граждан немецкой национальности, проживавших в ФРГ и ГДР, решающую роль играли политические оценки; в понимании подавляющим большинством современных жителей Германии, стран Бенилюкса и многих других государств своей принадлежности к европейской общности главное значение имеют социальные представления и т.д.

В целом названные компоненты национального самосознания способны формировать не только позитивную идентичность, связанную с ростом межгруппового уважения и взаимоответственности, наличием у людей высоких чувств долга и патриотизма. Те же, но иначе воспринятые идеи могут перерастать в шовинизм (ультранационализм, ориентированный на разжигание вражды и ненависти между народами), способствовать распространению ксенофобии (недоброжелательства к иностранцам), расистских и фашистских настроений, придавая таким образом национальным движениям деструктивный для общества характер.

Принципиальное значение в структуре национализма имеют также институты и нормы, упорядочивающие массовую активность представителей определенной нации, организующие и формализующие стихийные акции (практики) граждан, координируя их с сознательно конструируемыми целями и задачами на политической арене. В качестве таких важнейших институтов могут выступать национальные государства, национальные партии, соответствующие группы давления и СМИ. Нередко институциональные формы принимает деятельность вооруженных группировок и партизанских отрядов (а иногда даже террористических организаций), борющихся за специфически понятые национальные интересы.

Особое место в структуре национализма принадлежит национальным элитам, играющим ключевую роль в формировании политического облика движения. В силу исключительного значения субъективных компонентов для концептуализации национализма, как такового, громадную роль играют идеологические (интеллектуальные) модели элитарного слоя. Именно они продуцируют ценности, интегрирующие национальные общности, проясняют современное значение исторических традиций и обычаев, формулируют национальные интересы, лежащие в основе повседневной деятельности этих политических сил.

Национальный интерес представляет собой наиболее важный ориентир самостоятельной политической деятельности национально ориентированных сил в сфере государственной власти, это одно из основополагающих условий обретения людьми национальной и культурной идентичности, кроме того, он в концентрированной форме выражает те цели и способы их достижения, которые закрепляют за цациональными движениями тот или иной политический статус как внутри государства, так и на международной арене.

Наконец, как основание деятельности национального государства национальный интерес выступает и в качестве показателя определенности внешней и внутренней политики страны.

Однако, несмотря на столь весомую роль национального интереса, в науке до сих пор не достигнуто согласия не только в его трактовке, но и в признании его существования. Например, ряд ученых (Б. Капустин) отрицает значение национальных интересов в силу их содержательной неопределенности, что, по их мнению, создает условия для навязывания социально разрозненному обществу ложной и заранее заданной общности интересов, широкие возможности для спекуляций и манипулирования общественным мнением. Тем не менее большинство теоретиков все же использует данное понятие для анализа политической реальности, расходясь, правда, в понимании его природы и назначения.

Так, одна группа ученых исходит из идеологической трактовки национального интереса, предполагающей формулировку политических целей в рамках заранее заданных ценностей и культурных значений. При таком понимании национальные интересы нередко выступают в виде разнообразных духовных конструкций - «русской идеи», «американской мечты», «духа фатерланда»; имперских установок, предполагающих создание «великой» страны (России, Боснии, Германии и т.д.); антизападных или антироссийских убеждений, рассматриваемых отдельными элитарными слоями в мусульманских и недружественных нам государствах как не подлежащие критике сверхценности.

Данная трактовка национальных интересов программирует, прежде всего, эмоционально-чувственные мотивации политического поведения представителей определенных наций (государств), закрепление в их политических программах и лозунгах неких вневременных оценок, подходов, стереотипов. При определенной позитивности такого понимания национальных интересов и соответствующих действий, демонстрирующих, к примеру, «принципиальность» политики, ее «приверженность идеалам и принципам», подобные формы общеколлективных целей, как показывает практический опыт, только усугубляют разногласия с конкурентами и драматизируют видение политической ситуации. Более того, такое положение ставит государство как политический институт в заведомо проигрышное положение в борьбе с конкурентами, способными более гибко относиться к оценке ситуации, маневрировать, корректировать свои цели и т.д.

Другая трактовка национальных интересов предполагает прагматическое отношение к ним, характеризующее соответствующие цели как непременно позитивное, но содержательно разнообразное общеколлективное благо. При таком подходе не существует никаких окончательных представлений о том, что и как надо достигать. Все содержательные параметры национальных интересов зависят от обстановки. Поэтому у носителей таким образом понимаемых национальных интересов постоянно меняются и «вероятные» союзники, и «потенциальные» противники нации (национального государства), и позитивные, и негативные оценки внешней и внутренней ситуации. Однако при всем этом сохраняются две универсальные цели: процветание граждан и усиление мощи государства. Причем средствами обеспечения этих целей в основном признаются экономический потенциал и военная сила.

На примере внешней политики такой подход к пониманию национальных интересов ярко продемонстрировал известный немецкий теоретик Г. Моргентау. По его мнению, цели внешней политики должны определяться в контексте национального интереса и поддерживаться определенной силой. При этом содержание самого национального интереса определяется самим государством и не предполагает каких-либо иных ограничений кроме силы, которой оно располагает по отношению к силе взаимодействия с ней других государств.

В сфере практической политики понимание национального интереса, как правило, сочетает известные элементы прагматики и идеологических предустановок, которые изменяют приоритетные цели и задачи национальных движений (государств). Наряду с этим национальные интересы обладают и другими характеристиками, к которым, в частности, относятся следующие: временные (долгосрочность, краткосрочность),приоритетные (первостепенность, второстепенность)» степень устойчивости (постоянство, изменчивость), предметность

(внутриполитические или внешнеполитические процессы), направленность (включают действия, ориентированные как на повышение благополучия своих граждан, так и на проведение политики национального гегемонизма и разрушения существующей государственности).

Самое существенное влияние на характер целей, реально формулируемых в рамках национальных движений, оказывает один из важнейших принципов внутренней самоорганизации национализма -- принцип национального самоопределения.

Исторически сложилось в основном политическое понимание данного принципа. Как уже отмечалось, представители ряда научных школ рассматривали государственно-политическое самоопределение наций в качестве важнейшего условия их конституциализации. Однако при этом совершенно не принимался в расчет исторический и даже тактический характер выдвижения подобных требований. Иными словами, независимо от степени развития национальной общности требование государственно-политического оформления территории, на которой она проживала, рассматривалось как универсальное, внеисторическое.

Понимая, что реальные межнациональные отношения неизбежно включают в себя естественно складывающиеся процессы сближения, ассимиляции или, наоборот, взаимного дистанцирования отдельных общностей, можно утверждать, что оправдание стремления национальных групп, особенно «малых», к политическому самоопределению неизбежно подрывает целостность многосоставных в этническом плане государств. Иными словами, универсализация этого требования, его применение к национальным группам разного масштаба, веса и значения в политической жизни конкретных стран не дали бы сложиться ни одной крупной национальной группе и ни одному крупному полиэтническому государству.

Основная проблема для России в этом смысле заключается в вялом утверждении нового образа страны среди населения, в отсутствии в необходимой степени общеразделяемой гражданской идентичности россиян, чувства гражданской ответственности и патриотизма. Политики, этнические активисты и эксперты до сих пор отрицают существование многоэтничной гражданской нации, несмотря на высокий уровень социально-культурной гомогенности населения страны и повседневно демонстрируемую рядовыми гражданами российскую идентичность.

В этой связи важнейшим направлением государство-строительства на ближайшее десятилетие представляется утверждение доктрины России как нации - государства с многоэтничным составом населения и гражданской общностью россиян. Это единственно возможная доктрина государство-устройства, которой следуют все страны мира от Англии и Испании до Индии и Китая. Вернее, ей следуют все страны-члены Организации Объединенных Наций, из которых, пожалуй, только Россия представляет собою саморазрушительное исключение. Несостоятельная доктрина сути самого государства как некой не до конца самоопределившейся общности активно используется против России во внешних соперничествах.

На практике стремление придать первостепенное значение принципу национального самоопределения в его сугубо политической форме противоречит и некоторым другим принципам, в частности принципу территориальной целостности государства. Как показал практический опыт развития целого ряда многонациональных государств, некоторые титульные нации, получив право на самоопределение, нередко опираются на принцип территориальной целостности, чтобы не допустить возможности самоопределения национальных меньшинств в уже обретших самостоятельность государствах.

В зависимости от характера поставленных и решаемых задач, типов действующих лиц и множества других факторов в современном мире формируются различные типы национальных движений, различающихся своими внешними и внутренними параметрами.

Как уже указывалось, широкое распространение получило выделение и описание «гражданского» и «этнического» типов национализма, делающих акцент соответственно либо на общеполитических, либо на кровнородственных, «почвенных» критериях групповой идентификации. Наряду с этим известный американский исследователь Дж. Брейли выделяет национализм сепаратистский, направленный на отделение той или иной нации от существующего государства; реформаторский, стремящийся придать более национальный характер структурам и отношениям уже существующего государства; и ирредентистский, предпочитающий объединение нескольких государств или присоединение части одного государства к другому. Другой западный ученый Дж. Хол выделяет и описывает «интегральный» национализм, ориентированный на усиление монолитности как полинациональных, так и мононациональных обществ. Б. Андерсон вычленил «официальный», или «правительственный», национализм, направленный на большее соответствие интересов нации интересам государства.

Несколько иные основания для классификации национализма предлагает российская исследовательница Л. Дробижева, которая выделяет следующие типы национализма: имперский (т.е. традиционный государственный национализм крупной нации, стремящейся навязать свои ценности и установки другим национальным группам, в том числе за счет насильственной ассимиляции), макрорегиональный (демонстрирующий деятельность интеграционных национальных образований, например ТНК, направленную на противостояние имперской политике отдельных государств и доказательство своей самодостаточности) и, наконец, микрорегиональный (национализм «малых» наций и этнических групп, стремящихся обеспечить себе политические привилегии).

Весьма распространенным является также выделение различных типов национализма в зависимости от его политической программы, например: либерального (предполагающего сочетание национальных и государственных ценностей), радикального (ориентирующегося на резкий разрыв этих идеалов и даже на уничтожение части прежней элиты), реакционного (испытывающего недоверие к новым, демократическим ценностям и пытающегося всеми методами сохранить прежние идеалы) и т.д. Однако наиболее политически значимым основанием для типологизации национализма в настоящее время является его отношение к демократии.

Такое основание стало особенно актуальным в последние десятилетия, когда обозначился кризис современных национальных государств, а также выявились серьезные политические противоречия в связи с резким ростом национального самосознания в посттоталитарных странах Восточной Европы и СНГ. С точки зрения отношения к демократии, как правило, выделяются три типа национализма: враждебного демократии, нейтрального и соответствующего базовым принципам и задачам.

Выделение национальных движений, находящихся в разномотношении к демократии, безусловно, имеет под собой реальную почву. Однако теоретическая проблема заключается не столько в констатации указанных типов национализма и их распространенности, сколько впонимании путей и методов демократизации национальных движений. А это, в свою очередь, зависит от понимания совместимости национальных и демократических процессов.

Возникновение и существование принципиально нечувствительных к нормам демократии национальных движений некоторые представители многих научных школ традиционно объясняли на основе аксиологического подхода, выражавшего однозначно негативное отношение к этому политическому движению, как таковому. По сути дела сторонники их позиций отождествляли национализм с его наиболее гипертрофированной формой - шовинизмом, т.е. идеями и действиями, направленными на обеспечение превосходства прав нации над правами человека, на достижение национального превосходства, дискриминацию меньшинств и установление этногегемонизма. В настоящее время внутренняя несовместимость демократии и национализма нередко объясняется наличием острых, интенсивных этнических чувств, присущих представителям различных национальностей в плюральном обществе, которые неизбежно раскалывают гражданское общество и обрекают его на не демократизм.

Сторонники противоположных взглядов полагают, что демократия как достаточно формальная система обеспечения равенства групп не препятствует, но и не гарантирует равные статусы и возможности, к примеру, национальным меньшинствам. В то же время такие гарантии возможны только на основе дополнения формальных процедур определенными конституционными порядками, создания специальных политических механизмов, если не устраняющих, то существенно смягчающих межнациональные противоречия (например, в виде предоставления нацменьшинствам специальных квот для участия их представителей в работе законодательных и исполнительных органов власти). Существеннейшую роль в совмещении национализма и демократии играет и установление определенной избирательной системы (например, смешанной), не позволяющей нацменьшинствам трактовать результаты выборов как выражение «тирании большинства».

Важнейшее значение в демократизации национальных движений имеет и массовое распространение чувств толерантности, инонациональной терпимости, взаимоуважения представителей различных наций, пропаганда в обществе образцов культуры и достижение компромисса. При этом СМИ не должны становиться на защиту интересов только лиц определенной национальности, усугубляя различия между национальными группами, способствуя расширению чувств инонациональной неприязни, распространению националистических фобий и предрассудков.

Но главным условием внутреннего совмещения демократии и национализма является деполитизация национальных отношений, утверждение в обществе принципа национальной экстерриториальности (отрицающей жесткую зависимость существования нации от территории, на которой она проживает в настоящее время) и, следовательно, укоренение общегражданского характера наций, принципа «одна нация - один народ -одна территория - одно государево».

В этом смысле политические требования отдельных наций и этносов будут неизбежно пересекать границы различных общностей. Борьба за национальное самоопределение будет борьбой отдельных наций и этносов не за часть государственного суверенитета, а за дальнейшую демократизацию государственно единого и многообразного в этническом отношении общества, предоставляющего всем национальностям равные права для культурного и политического развития.

Центральная роль в придании демократического характера национальным движениям принадлежит государству, его целенаправленной политике в области межнациональных отношений. Государство не должно ослаблять контроль за развитием межнациональных отношений, гибко подстраивая под них свои административно-территориальные границы, принципы и задачи своей социально-экономической политики. Полиэтнизм общества должен предполагать соответствующее организационное обеспечение государством, адекватные изменения в строении его политической системы. Объективные этнообразующие тенденции должны стать для государства основой для сохранения единых, стабильных и демократических отношений. Как показал опыт Югославии (в послевоенных границах), моноэтнический национализм в полиэтнической стране, в которой едва ли ни каждая из национальных групп выказывала стремление к доминированию, способен разрушить даже вполне развитое демократическое государство. В русле формирования демократизирующей национальные движения политики государство должно оперативно и радикально пресекать любые формы этнического насилия, попытки оправдания даже самого незначительного национального превосходства, исходящие от представителей любых, в том числе титульных, национальностей. При этом особое внимание следует уделять национальным «группам риска», т.е. тем группам, которые либо в прошлом подвергались незаслуженным репрессиям, либо сегодня испытывают явную несовместимость с представителями других национальностей, ущемление своих прав на культурную самобытность и активно противятся ассимиляционным процессам и т.д.

Крайне внимательное отношение государства ко всем проживающим на его территории нациям и этническим группам, последовательность его интегрирующей общество политики особенно важны для таких стран, как Россия, которая является исторической родиной для автохтонных (зародившихся в ней), но существенно различающихся религиозными или иными компонентами национального самосознания народов, землей, с которой связана их историческая память, психологическим восприятием Отечества.

Таким образом, политологическая трактовка нации и национального в целом коррелируется с философским подходом, развивая и конкретизируя его. Основным недостатком политологического подхода, на наш взгляд, является метод манифестирования основных положений и принципов, зачастую имеющих лишь иллюстративное обоснование. Ощущается известный отрыв политологических концептов от эмпирической базы. Нам представляется, что это связано с отсутствием координации этнополитики и этносоциолгии. Ученые пока лишь «делят участки», не предпринимая попыток интеграции. Свидетельство тому - закрытие специальности «политическая социология» в ВАКовской номенклатуре специальностей. А ведь именно на этом поле могли бы «играть» рука об руку и политологи, социологи и правоведы.

При изучении нации и национального важно использовать междисциплинарный подход как наиболее эффективный. На деле же политологи пишут, «как должно быть», а социологи - «как есть»; причем первые воспаряют в абстракции, вторые опускаются в конкретику. Но только вместе политология и социология смогут ответить на вопрос: что именно есть и каковым оно должно быть. Подробно исследуя состояние данной проблемы в науке, мы попытаемся доказать правомерность дисциплинарного подхода.

2. Нация в современном правовом дискурсе

2.1 Гносеология нации и национального в современной юридической науке

Конец XX - начало XXI веков ознаменованы акутализацией методов постнеклассической науки. Хотя методы эти не отличаются особой новизной (например, системный подход или герменевтическое осмысление текстов уже являются традиционными), современные новейшие методы, исходящие из уже известных, приобретают качественно иное содержание с возрастающей всеобщностью. Тем не менее, анализируемые ниже методы мало используются в социальных областях знания, что, само по себе, уже создает трудности. Исходя из того, что экономические, философские, исторические дисциплины приняли новейшую методологию в свой арсенал, считаем возможность использования ее и в области изучения нации и национального. Попытаемся рассмотреть последние в свете новейшей методологии.

Широко известный и апробированный в отечественной теории государства и права системный подход сейчас модифицируется в так называемый мир-системный анализ (подход), в рамках которого формируется стратегия человеческой деятельности и познания, моделирующая социальные реалии и процессы. Метод мир-системного подхода оптимально подходит к решению общих проблем нации и национального. Он имеет три элемента:

1. Система взаимодействий между различными социальными, экономическими, юридическими, культурными, этнонациональными субъектами (региональными союзами, государствами, общественными объединениями, этносами, религиозными группами, человеческими индивидами).

2. Человеческое сообщество как исторически меняющаяся система.

3. Системные связи в процессе оформления современного социального мира.

Мир-системный подход в широком смысле - это совокупность исторических, экономических, социально-философских, этнологических, глобалистских, правовых мироцелостных исследований и практик, ориентированных на проблематику становления современного социального мира как системы, объединяющей человечество. Здесь исследуется проблематика, стимулирующая взаимодействие, а также проблемы сопряжения со становлением более гармоничной структуры человеческого общества.

В этом контексте теория наций должна занять одно из первостепенных мест, так как мир-системный подход любой вопрос решает в динамике, во всех противоречиях и кризисах, с гипотезами возникновения новых форм существования, с ориентацией на интересы макро и мегаобщества. Даже самая малая нация - часть человечества, и ее проблемы видимо или скрытно, но непременно отзовутся на планете. Желательно, чтобы это знали и люди данной нации, коллизии которой - это коллизии региона, государства, человечества.

Метод мир-системного анализа воспринял все положительное из общего системного подхода, но главное отличие - это опора на новейшие открытия естественных и социально-гуманитарных наук и постоянное видение проблемы «с высоты», из сущностных планетарных потребностей. Это важно особенно в критические периоды, но «схемы» оформления знаний, сложившиеся еще в XIX веке на основе «отраслевого» принципа, не дают перспектив развития «системных стратегий». Вне системы невозможно решать проблемы нации, ее жизнь невозможно разделить на составляющие (это допустимо лишь в теории, логическом анализе). В жизнедеятельности людей любой нации нет сфер, они не могут в один период жить экономикой, в другой - политикой или правом.

Национальное бытие целостно, здесь все аспекты сплавлены в единую систему. Поэтому так важна методологическая особенность мир-системного подхода, который может сфокусировать внимание на становлении форм мирового сообщества, не отвлекаясь от бытия реальных наций. Метод мир-системного анализа опирается на методологию новейших концепций и моделей: концепцию глобализации (Бродель), идею «длинных волн и циклов в социуме» (Кондратьев) и др.. Рассматриваемый подход близок свободным от стереотипов исследователям, он родственен новейшим методам научного мышления, сочетается по принципу дополнительности с синергетикой, герменевтикой и т.д.

Синергетический метод (подход) тоже работает с системами, но на принципиально иной основе. Россия по многим отраслям науки переживает переход к новой парадигме исследования систем - синергетической, которая полностью отвечает гносеологическому статусу социокультурного уровня этой страны. Проблемное поле синергетики концентрируется вокруг понятия «сложность», ориентируясь на постижение исследуемого феномена, его организации и эволюции. «Сложность» трактуется как «возникновение бифуркационных переходов вдали от равновесия и при наличии подходящих нелинейностей макроскопического масштаба» (Пригожий). Синергетический метод как способ миропонимания преодолевает традиционалистские идеи:

о микрофлуктуациях и случайностях как незначимых факторах для конструирования научных теорий;

о невозможности существенного воздействия индивидуального усилия на ход осуществления макросоциальных процессов;

- о необходимости элиминации неравновесности, неустойчивости из миропредставлений, адекватных истинному положению вещей;

- о развитии как о безальтернативном поступательном процессе;

- о соразмерности и сопоставимости объемов прилагаемых к системе внешних управляющих воздействий объему ожидаемого результата;

- об экспонциональном характере развития «лавинообразных»процессов и т.д.

Главными посылками синергетического видения мира выступают следующие тезисы:

- практически недостижимо жесткое обусловливание и программирование тенденций эволюции сложноорганизованных систем -возможно лишь их самоуправляемое развитие посредством верно типологически конфигурированных резонансных воздействий;

- созидающий потенциал хаоса самодостаточен для конституирования новых организационных форм (любые микрофлуктуации способны порождать макроструктуры);

- любой сложной системе атрибутивно присуща альтернативность сценариев ее развития в контексте наличия известной инерционно-исторической предопределенности ее изменений в точках бифуркации;

- целое и сумма его частей - качественно различные структуры: арифметическое сложение исходных структур при их объединении в целое недостижимо ввиду неизбежной интерференции сфер локализации этих структур, результирующейся в явных трансформациях сопряженного энергетического потенциала;

- неустойчивость трактуется как одно из условий и предпосылок стабильного и динамического развития - лишь такого рода системы способны к самоорганизации;

- мир может пониматься как иерархия сред с различной нелинейностью.

Важное методологическое значение имеют ключевые идеи синергетики, которые оптимально могут встраиваться в теорию наций:

1. Сложноорганизованным системам столь же сложно навязывать пути их развития. Для них, как правило, существует несколько альтернативных путей, а значит возможность выбора наиболее оптимальных.

2. Хаос может выступать в качестве созидающего начала, конструктивного механизма эволюционного развития.

3. В особых состояниях неустойчивой социальной среды действия

малых наций и даже отдельных людей могут влиять на макронациональные процессы.

4. Зная тенденции самоорганизующейся системы, можно избежать

зигзагов и катастроф, задать определенный вектор, укладывающийся в естественную эволюцию.

Синергетика для теории нации - не только метод (подход), это -главным образом, научное направление, способное изучить внутренние механизмы самоорганизации национального сообщества как открытой системы. Категории синергетики, хоть и созвучны классическим, несут в себе несколько иное содержание. Так, понятие хаоса в социуме было исключено из поступательного развития, оно мыслилось как «перерыв постепенности», крах и разрушение. Между тем, хаос - закономерный элемент, этап развития, обладающий творческой силой рождать новые структуры и новый порядок в самоорганизации. Причем он не нуждается во внешних толчках, сосуществуя с порядком. Порядок - не антитеза хаосу; они взаимно проникают, «перетекают» друг в друга, образуя триаду: «порядок - хаос - порядок», или «хаос - порядок - хаос». Нам представляется, что теоретики и практики решения национальных проблем страдают «хаософобией», отождествляя хаос с гибелью системы, торопясь с выводами и радикальными действиями.

Конечно, состояние хаоса дисгармонично, но безграмотное «наведение порядка» усугубляет ситуацию. Мудрая трактовка событий помогает увидеть многовариантность возможных путей и выбрать оптимальный. Потеря устойчивости системы {бифуркация) - это естественный этап, который может возникнуть без видимых причин; мы же пытаемся непременно до них «докопаться» и устранить, тем самым сдвинуть в сторону процесс кардинальной перестройки системы и «наломав при этом много дров».

Линейное осмысление системного порядка допускает прогрессивное развитие до неизвестно какого предела. Мы затрудняемся сказать, что получится при благоприятном исходе развития наций или супернаций - что дальше? Синергетика имеет ответ на этот вопрос, выдвигая категорию «аттрактор» (или странный аттрактор). Это предельное состояние иерархизации, предельный порядок в элементах системы. Критическое (пороговое) состояние вызывает неустойчивость, и тогда начинается обратный процесс - деиерархизация (поэтапный распад сложной системы на более мелкие). Причем каждая система имеет свой предел, достигнув которого, она уже не может вернуться ни в одно из своих прежних состояний. Так что для социологов нации открывается широкое поле теоретизирования.

Применительно к этнонациональным системам можно выделить несколько основополагающих синергетических принципов (их разработали на общесоциолгической основе А. Пригожий, Ф. Хайек, Г. Хакен, А. Назаретян и др.):

1. Социум как полифункциональная система насквозь пронизан полинациональными атрибутами. Как открытая система, устойчивость которой постоянно нарушается под действием внутренних и внешних факторов (в том числе этнического характера), приобретает свойство саморазвивающейся системы.

2. Попав в неравновесное состояние, система нации или ее часть уже подчиняется принципиально иным закономерностям, что требует принципиально иных способов, отличных от прежних, для урегулирования национальных отношений.

3. Нелинейность развития национальных процессов - признак

динамичности системы, которая может менять композицию элементов и пути самоорганизации. Все элементы социума нелинейны. Нелинеен и человек.

4. Нелинейность отрицает однозначные решения в национальном вопросе, она признает вероятностное развитие систем наций, осуществление разных, даже противоположных, версий будущего. Развитие через неустойчивость, всплески в критических (бифуркационных) точках, обострение ситуаций - вовсе непротивоестественно развитию. Теория наций, поэтому, и не обязана стать монолитной - с «общим знаменателем» во всех вопросах. Обилие трактовок наций, их развития - явление положительное и естественное.

5. И. Пригожий (бельгийский ученый) еще в конце 60-х годов XX в.

отверг однолинейный, «плоский» детерминизм науки об обществе, в том числе национального процесса. Нет мира однозначной причинности, а есть многозначное ветвящееся древо возможных ходов Космоса, планеты, биосферы, этносферы, ноосферы. Многое совершается вдруг, будто бы непроизвольно, подобно мутациям в живых системах.

Синергетические объективные процессы можно рассматривать как продуцирование новых качеств в национальных системах - при условии правильного, существенного понимания их людьми. Познание синергетических законов - это познание возможностей самоорганизации общества, самоэволюции нации и человека. Складывается сверхзадача исторического субъекта в возникающих периодах хаоса, подобно «физическим парадоксам»: если есть препятствующий фактор и его нельзя ни устранить, ни обойти, то для решения проблемы можно попытаться использовать этот фактор.

Бифуркационные национальные процессы нельзя «победить», можно лишь выработать стратегию взаимодействия. Неизбежность бифуркаций, постоянно прерывающих развивающиеся национальные процессы, ставит предел долгосрочным и сверхдолгосрочным прогнозам.

Современная действующая модель изучения наций должна включать в себя, кроме методов, подходов, форм, принципов научного познания -феномены понимания и объяснения. Это особенно важно для теории наций в настоящее время, когда в суете и взаимной критике ученые плохо прислушиваются друг к другу и, соответственно, не стремятся понять суть позиции, увидеть рациональное зерно. Но дело не только в стремлении, сколько в способности и умении отделить сущность от явления, ухватить идею и смысл. Сейчас особенно много непонятых исследователей, что чревато потерей плюрализма мнений, а иногда и отказом ученого от дальнейшей разработки темы.

Понимание - это одна из процедур функционирования научного знания, постижения или порождения смысла (наряду с описанием, объяснением, интерпретацией). Процесс понимания имеет свою специфику, отличающую его от других интеллектуальных операций, он не вписывается в субъект-объектную познавательную схему, так как не познание порождает потребность в понимании, а наоборот, потребность в понимании ведет к познанию. Этой проблемой занимались «понимающая психология», экзистенциализм, герменевтика, феноменология и др. В истории науки понимание мыслилось как проникновение в духовный мир автора текста, связанное с воспроизведением культурно-философского контекста его сознания; оно несколько противостоит естественно-научному методу объяснения.

В предельной рамке понимание начинает трактоваться как умение действовать соответственно социокультурному контексту, т.е., оно выражает отношение субъекта, владеющего нормами данной культуры к произведенному в рамках данной культуры текста. Процесс понимания наделяется деятельностно-коммуникативной природой. Задание способов действования и коммуницирования - это и есть запуск механизмов формирования понимания. В этой трактовке именно понимание создает смыслы, которые не понимаются, а продуцируются в процессах понимания в конкретных деятельностно - коммуникативных ситуациях, понимается не смысл или текст, а коммуникативно-деятельностная ситуация, в которой находится понимающий субъект. В этом отношении смысл как ситуативно создаваемый и отличается от включаемых в ситуацию в качестве готовых значений. Мы всегда понимаем не сделанное, а сделанным. Порождаемые смыслы схватываются в процедурах рефлексии. Рефлексия не только проясняет смыслы, но и обнаруживает смысловые лакуны, запуская тем самым новые акты смыслопродуцирующей деятельности и коммуникации. Достигнутый уровень понимания накладывает, в свою очередь, онтологические и интерпретационные ограничения на объекты деятельностного оперирования, но оставляет открытыми диалогово-коммуникативные практики, позволяющие выходить за пределы онтологических представлений и утвердившихся интерпретационных схем, перемещая системы значений в новые контексты и провоцируя столкновения разных контекстов (онтологией языков), а тем самым запуская и новые интерпретации. В этом отношении процесс понимания может быть значительно затруднен при переводе, когда теряется немалая доля тонкого смысла, вплоть до искажений содержания понятий, особенно когда речь идет об этнической культуре, национальных ценностях, религиозном смысле обычаев, традиций и т.д. Именно поэтому так называемая универсальная герменевтика определяет понимание как выявление смысла текста, отождествляемого со скрытыми смысловыми значениями у автора. Это результат диалога истолкователя и автора текста, где текст трактуется, интерпретируется. Более психологична интерпретация мотивов, не осознаваемых самим автором. Она осуществляется на основе общности человеческой природы, способности истолкователя поставить себя на место автора и взглянуть его глазами на предмет исследования.

Понимание читающих или слушающих зависит от их внутренних психологических, религиозных, научных, мировоззренческих, нравственно-этических взглядов и даже от способности к эмпатии (вчувствованию). Человек с противоположным автору воззрением автоматически отталкивает от себя все чуждое ему, его мозг ставит самозащиту. Достаточно представить, как идут переговоры по урегулированию межнациональных конфликтов, когда стороны не только не пытаются понять друг друга, но мешают высказывать мнения и обоснования. Спасать ситуацию должны переговорщики, хорошо знающие нужды сторон и объясняющие - терпеливо и настойчиво.

Но нас интересует проблема понимания научных текстов по вопросам нации, а не толкования переговорщиков. Автор концепции остается один против слушателей или невидимого читателя. Понимание складывается путем погружения в «мир смыслов» другого человека - при влиянии этнической принадлежности понимающего, общественного мнения, религиозной ориентации, политического восприятия ситуации и т.д.). Но смысл и сила разума - вещи серьезные, которые могут возобладать над прочими факторами влияния. Понимание становится неотделимым от самопонимания, наполняется новыми аспектами видения, восполняет ранее недоступные для читающего фрагменты текста, вносит творческий характер в мышление. Непременным элементом процесса понимания выступает воля. Иногда следует себя заставить прислушаться или вчитаться в текст и понять.

Для того, чтобы процесс понимания состоялся, необходимо учитывать присутствие многих факторов (по Т. Кохановскому):

-предмет понимания, выраженный в тексте любой природы;

-наличие в нем смысла;

-предпонимание (исходное, предварительное представление о предмете);

-интерпретация, толкование текста;

-наличие самопонимания у интерпретатора;

-общение, коммуникация, диалог;

-стихия языка;

-умение высказаться и дать слово инакомыслящему;

-уяснение того, что один и тот же текст может иметь несколько смыслов;

-соотнесение предметного содержания текста, т.е. сути дела, с культурным, этническим, мыслительным опытом современности.

Таким образом, применительно к нации и национальному современной методологии, включающей системный (мир-) подход, синергетические методы, понимание и объяснение, предполагают постижение данных феноменов с парадигмальной позиции снятия субъект-объектной контрарности внутри когнитивной процедуры, что, в конечном итоге, позволяет эксплицировать социальные связи внутри этноса и нации как функциональные и институциональные образующие.

2.2 Социальные связи внутри этноса как предмет права

Как известно, методология исследования в праве (равно и в других областях знания) использует всеобщий принцип связи, который становится основой во внутриэтнических ситуациях. Внутри как нации, так и этноса происходит процесс непосредственного или опосредованного воздействия социальных объектов друг на друга, в котором взаимодействующие стороны связаны циклической причинной зависимостью. Социальные связи внутри этноса и нации представляют собой интегрированность действий, функциональную координацию их следствий, т.е. систему действий, возникающих из совместного участия объектов взаимодействия в сложной подвижной сети социальных отношений, задавая способы реализации совместной деятельности, оказываясь основанием общественной солидарности. Социокультурные опосредования социальных связей анализируются в различных моделях, акцентирующих его институциональные или коммуникативные следствия. Так, диадическое взаимодействие как субстанциальный уровень поведения исследуется с позиции теории обмена, исходя из стремления взаимодействующих индивидов к максимизации выгод и минимизации потерь. Понятии обмена потенциально включает в себя любое действие, характеризуя и процессы, происходящие на институциональном уровне. Функцию приведения системы в равновесное состояние выполняет комплекс институционализированных ожиданий, правил обмена. Если, согласно Парсонсу, рассматривать социальную систему, в том числе этнос и нацию, как созданную взаимодействием индивидов, то каждый из этих индивидов одновременно и деятель, преследующий собственные цели, и объект ориентации на других деятелей. Индивидуальные действия направляются взаимосогласованными экспектациями. Регулярное и длительное воспроизведение ситуаций взаимодействия приводит к стандартизации ожиданий и формированию норм, структурирующих в глазах индивидов модели взаимодействия издающие обязательства участия в них. Социальные связи, таким образом, оказываются продуктом исполнения социальных ролей, которые деятель получает извне и интернализирует. Введение социальных значений как культурных детерминант, критериев социальных связей внутри этноса или нации позволяет рассматривать действие как детерминируемое