Правовой статус нации в современном российском социуме

характеристиками системы. Эмерджентность социальности, возникающей в ходе взаимодействия, не существующая до и вне этих взаимодействий, представлена интеракционистскими концепциями, где акцент переносится со стандартизированного ролевого поведения на процессы выработки значений, интерсубъективного определения и переопределения ситуации в ходе осуществления социальной связи. Социальный мир как «единство Я и Другого» актуализируется в виде интерсубъективного мира значений, повседневно конструируемых посредством общих жестов, символов и языка, и интерпретируется в терминах, объективированных и осмысленных экспектаций. Такие социальные структуры как этнос и нация представляют собой совокупность схем типизации, на языке которых возможно понимание и общение, которое определяет ситуацию индивидуального Я через создание способов взаимодействия я и социального мира - рутинных процедур его интерпретации и конструирования членами общества как объективного для них.

Мы попробуем концептуализировать принцип социальных связей внутри этноса и нации на двух уровнях - соотношение (как более абстрактный) - взаимодействие (как более конкретный).

Первой структурной композицией здесь может быть то, что В. Ильин, а вслед за ним и мы называем этнической социальной сетью взаимосвязи.

Внутри этнического поля часто возникает социальная сеть, представляющая собой его материальное содержание. Это разнообразные отношения (экономические, семейные, культурные и т.д.), которые строятся на основе учета этнической однородности их участников. В такой сети принадлежность к одному полю является основанием для большего доверия, что открывает двери для кредитования, приема на работу, вступления в брак и т.д. Такие сети связывают этническое поле бесчисленными нитями отношений между индивидами. Наличие их особенно важно для сохранения периферийных участков этнических полей, оторванных от основного массива (например, общины иммигрантов). В этом контексте этничность рассматривается как символ наличия каких-то важных качеств, которые необходимо учитывать при рациональном формировании разнообразных типов связи.

Одним из проявлений этнических сетей в конкретном плане является феномен этнического предпринимательства, которое наличествует во многих странах мира, и Россия не является исключением. Мелкие торговцы на городских рынках, владельцы лавками, маленькими кафетериями - это чаще всего мигранты из других стран. Несмотря на непростой процесс адаптации в чужой стране, многие из них успешно выдерживают мощную конкуренцию. Одной из причин их успеха является создание и поддержание социальных сетей, которые связывают воедино разрозненных иммигрантов, разбросанных в чуждой и порой недоброжелательной по отношению к ним среде. В основе сетей лежат, прежде всего взаимодействие, тесные семейные узы, обеспечивающие ведение семейного бизнеса, в котором особенно высока степень взаимного доверия и взаимопомощи. Домохозяйство и фирма сливаются в неразрывное целое, готовое работать круглые сутки. Семья окружена сетью родственных отношений, нередко увязывающих воедино несколько семейных фирм. Из родственных сетей вырастают земляческие: среди иммигрантов, обосновавшихся в одном городе, нередко наблюдается повышенная концентрация не просто выходцев из одной страны , но людей, приехавших из одного района или даже деревни. Земляческие узы перерастают в чисто этнические. В результате масса разрозненных иммигрантов в чужой стране оказывается связанной воедино бесчисленными личностными связями и надындивидуальными предпочтениями на основе этнической общности, которой придается значимость важного качества.

Обычно этнические сети игнорируют государственные границы и опутывают как родину, так и другие страны, что дает этническому предпринимательству дополнительные преимущества уже в системе международной торговли и обеспечивает соединение осколков этнического поля, разбросанных по всему миру. Очень часто эти связующие нити, пересекающие государственные границы, являются кровнородственными или земляческими.

При определенных условиях такая этническая сеть, будучи вплетенной в рыночные отношения, способна превратиться в социальный капитал. Его наличие или отсутствие выступает важным фактором формирования этносоциальной иерархии.

Люди сами конструируют социальную сеть внутри этнического поля для облегчения решения проблем. Но, будучи созданной, сеть превращается во внешнюю по отношению к ее творцам структуру, требует больших усилий на ее поддержание, диктует ее участникам свою логику поведения. Способов охранения и развития этнических сетей существует много, но все они так или иначе подчиняются действию объективных законов интеграции этноса в нацию. При этом особую проблему представляет переплетение этнических сетей, что характерно для многонациональных сообществ.

Здесь обращает на себя внимание тенденция, особенно ярко проявившаяся в последние годы, изучением которой социологиактивно занимаются, но пока здесь больше проблем, чем решений. Мы имеем в виду конфессиональную определенность как механизм конструирования этнического поля. В буквальном смысле религия (от лат. religio -- восстановление или воспроизводство лиги, связи) -- стремление человека и общества к непосредственной связи с абсолютом (Богом, богами, безусловным средоточием всего существующего, субстанцией, главной святыней). Религия основана на признании зависимости человека от Бога. Если культура - творение человеческое, то сам человек - сотворенный Богом субъект. Религия возникла в глубокой древности и всегда была ориентирована на вечную будущую жизнь, определяя, при этом все жизненные параметры для верующих.

Религия существовала всегда и везде, у всех народов, на всех ступенях развития человечества. Религия формируется в бессознательно-витальной сфере, где доминирующим чувством выступает чувство страха. Но у человека, в отличие от животного, чувство страха выступает осознанным. Страх - одна из десяти фундаментальных эмоций, формирующих мотивационную систему субъекта. Именно страх является первотолчком к возникновению религии, которая изначально направлена на подавление данного чувства.

На самых ранних ступенях развития общества религии носили универсальный характер и не являлись конфликтогенными. Впоследствии религиозные представления дифференцировались, каждая новая религиозная модель опровергала предыдущую, стали возникать противоречия вызванные претензией каждой из подобных моделей на духовную моногамию. Разнообразие религиозных верований всегда связывают со степенью духовной готовности человечества к постижению Божественных истин. В этой связи оправдывается существование различных религий у различных этносов, но роль религиозного сознания всегда остается инвариантом. Большинство населения Земли исповедует так называемые «мировые религии». Поэтому жесткой связи между религией и этническим полем обычно нет. Исключением, пожалуй, является иудаизм, бывший в древности верой не только евреев (например, хазар), а сейчас являющийся религией одного народа, что ведет к переплетению еврейской национальной и религиозной культур.

История иудейского этноса подробно описана в Ветхом Завете. Какая-то сила вечно гнала этот народ и не давала возможности находиться ему на месте. Что же касается ядра данного этноса, то оно не было затронуто объединительными и разделительными процессами. Культурный потенциал этноса, длительный период времени находящийся в состоянии потенции, был актуализирован, что привело к формированию монотеистической религии. Примерно в VI -VII веках до н.э. иудейские жрецы закладывают фундамент религии, которая получит название иудаизм, доктринальное ядро которой послужит основой для формирования христианства и ислама. Когда мы говорим об образовании ислама, то связываем появление этой религии с арабским этносом. Л. Гумилев обращает внимание на то, что новая религиозная система реконструировала арабский этнос, который к началу первого века ассимилировал с народами Ирана и Сирии. В данном случае мы видим два процесса: этнос формирует религию и, с другой стороны, религия выступает в качестве фактора, структурирующего этнос. На примере сказанного видно, насколько велика роль этнического фактора в формировании религии. Этнос, обладающий мощным культурным потенциалом, выступает создателем уникальных религиозных культурных форм. Если данный этнос вынужден в силу каких-то условий разорвать свое этническое ядро, то этническая разорванность в пространстве, связанная затем с процессами миксации, в конечном результате приводит к образованию различных культурных форм, которые имеют общее основание и определенное количество общих культурных комплексов.

Однако мировые религии в контексте этнической культуры приобретают более или менее ярко выраженные особенности, что превращает их в часть национальной культуры.

Традиционные монотеистические религии редко остаются в неизменном состоянии, как правило, они характеризуются разделительными процессами, которые ведут к образованию конфессий. Конфессии возникают в результате конфликта. Здесь необходимо дать определение конфликта и эксплицировать его природу. Жан - Поль Сартр говорил о конфликте как о «бытие для другого». Таким образом, конфликт понимается им как изначальная данность, заложенная в социуме. Такой же точки зрения придерживаются теоретики социологии конфликта Р. Дарендорф, Л. Крайсберг и другие. Они считают, что каждое общество содержит в себе элементы напряжения и потенциального конфликта. Социальный конфликт выступает важным элементом социального бытия. Конфликты направлены на разрушение или укрепление социальных связей. Американский социолог Козер, утверждает ценность и необходимость конфликта в том, что он предотвращает окостенение социальной системы. Г. Зиммель указывал на то, что два вида общности являются основами повышенного антагонизма при условии, если они имеют общность качества и общность на почве нахождения в одной социальной связи. Г. Зиммель пишет, что при мирных настроениях именно эта общность является прекрасным защитным приспособлением для объединения. Как правило, «сильное сознание, с которым высказывается диссонанс при сплошной в остальном гармоний отношений, тотчас же призывает к устранению причин спора... Но там, где нет этого основного намерения ужиться, там обостренное сознание антагонизма заостряет само это намерение при равенстве во всем остальном».

Конфликт внутри одной общности является более сильным и непримиримым, чем конфликт между двумя разными общностями.

Биосоциальную природу конфликта хорошо описал Томас Кеннет. Он считает, что если какой-либо вид изменяется в направлении большей независимости, тогда взаимосвязанное равновесие нарушается и может быть восстановлено лишь в том случае, если какое-то число конкурирующих видов поддавалось возросшему давлению и стало исчезать, или они ответили давлением на давление и сохранили первые виды, обнаружив сами способы увеличения своей независимости. Можно считать это высказывание социальным законом.

Религия как социальный институт подчиняется данному закону. Религиозные отношения служат этому лучшим подтверждением. Небольшое расхождение из-за догматических разногласий сразу порождает логическую непримиримость. До того периода времени, когда христианство стало официальной религией Римской империи, существовало большое количество течений в самом христианстве. Большая часть из них прекратила свое существование. Это как раз и объясняется тем, что эти течения не смогли стать независимыми.

Так был уничтожен, а затем предан забвению гносис, который лишь обращался к проблеме, поставленной существованием зла в мире. Но гносис бесследно не исчез, именно гностические обряды богослужения, такие как обряд освобождения, общественного прощения, священной трапезы, помещения в особую комнату при бракосочетании, напутствие умирающему и другие, были оформлены в священные обряды церкви. Различия в убеждениях выразились в ненависти и борьбе только по той причине, что имелась существенная первоначальная одинаковость сторон. Наличие общего основания в религиозных течениях привело к уничтожению одной из сторон. Когда мы говорим о христианстве или исламе, то всегда обращаем внимание на то, что данные монотеистические религии лишь определенное время существуют монолитно, затем происходит процесс их разделения в результате конфликта на конфессии.

Что такое конфессия? Надо сказать, что не существует определения понятия конфессия. Очень часто исследователи религии в значении слова конфессия употребляют слово церковь. Но известно, что термин «церковь» обозначает особый тип религиозной организации, объединение того или иного религиозного направления на основе общности вероучения и культа. Что же касается конфессии, то она включает в себя церковь как организацию. Мы определяем конфессию как социально-структурированное религиозное направление, возникшее в результате политических и догматических разногласий. Конфессия включает в себя: церковь как организацию; веру как специфическое духовное состояние; объект веры -Бога, который имеет разные лица у разных этносов. Конфессия выполняет разные функции: политическую - оформление конфессии; функцию веры -духовную; мировоззренческую.

Выделим следующие факторы, вызывающие формирование конфессий:

Политический фактор. Как правило, этот фактор связан с проблемой власти, а также с внутригосударственными проблемами. Так восточная ветвь христианства складывается после разделения Римской империи в конце 3-го века. Оформление православной конфессии происходит после 1054г. Что же касается разделения на суннизм и шиизм в исламе, то формирование данных конфессий непосредственно связано с проблемой передачи власти. Шииты утверждали, что религиозная власть должна передаваться по родственной линии, линии Али. Сунниты считали, что человек, занимающий высший религиозный пост, должен назначаться.

Религиозно-догматический фактор. Догматические расхождения, формирование новой догматики, закрепление ее на уровне обрядов итрадиций происходит после официального оформления конфессий. Доктринальное ядро в религии представляет собой сложное образование, которое выступает в качестве предмета веры. Доктринальное ядро и связанная с ним система ценностей заставляет человека действовать определенным образом, предпочитать определенную систему ценностей и отвергать другие.

Факторы, связанные с созданием новой ценностной системы. Зарождение новой религиозной системы ценностей может вызвать изменение в ценностной иерархии. Так, например, возникновение суфизма в исламе и протестантизма в христианстве можно связать с появлением индивидуализма в общественном сознании. Это привело к формированию новых ценностных ориентации и, как следствие, к изменению религиозного образа жизни. Формирование новых ценностных установок меняет стереотип поведения индивидуума.

Этнопсихологический фактор. Неповторимый колорит и своеобразие придает этнопсихологический фактор обрамлению конфессии. Религиозная архитектура, живопись ярко иллюстрирует сказанное.Исламские мечети, католические соборы, православные церкви есть выражение посредством архитектуры этнических особенностей в материальной религиозной культуре. Именно Этнопсихологический фактор явился решающим в оформлении русского православия.

Первыми, кто обратил внимание на этничность религиозного сознания, были славянофилы. Н.Я. Данилевский выделил черты народного характера, которые можно «принять за нравственный этнографический признак народа, служащий выражением существенной особенности всего его психического строя». Согласно Данилевскому, характерной чертой народов романо-германского типа можно считать насильственность. Насильственность он определяет как чувство индивидуальности, которое рассматривается «как естественное подчинение низшего высшему, в некотором смысле даже как благодеяние этому низшему». Данилевский считает, что христианское учение не содержит в себе элементов насилия, в отличие от ислама. Черты насильственное, характерные для католицизма, он объясняет исходя из характера народа, принявшего католицизм. Влияние романо - германского характера, основной чертой которого является насильственность, на христианство было выражено в дальнейшем оформлении католицизма.

Славянские народы, утверждает Данилевский, самой природой были избавлены от чувства насильственности в характере. В этнопсихологической характеристике русского народа понятие любовь выносится на первое место. Н.А. Бердяев, говоря о назначении человека, пишет: «Миссией русского творчества и мысли было обнаружение исключительного человеколюбия, сострадания и жалости. Именно русские на духовных вершинах своих не могли вынести счастья при несчастии других... Именно русское этническое сознание ставит любовь и сострадание к человеку выше любви к государству, к нации, к отвлеченной морали». Ф.М. Достоевский, один из первых русских антропологов, полагал, что познать человека возможно только тогда, когда ты его любишь. Если мы вспомним древних греков, которые считали, что любовь является субстанциональным чувством, благодаря которому был создан мир и существовал золотой век, когда миром правила богиня любви Афродита, то станет ясно, что со словом любовь всегда связывалось стремление человека к гармонии, совершенству и добру. Для русского этнического характера было чуждо чувство насильственности доминирующей чертой характера было чувство сострадания. Этнопсихологические особенности русского народа наиболее ярко были выражены в православии. В.В. Зеньковский говоря о славянофилах, обращает внимание на то, что существует различное понимание христианства в православии и в католицизме. Для западного христианства характерно явление секуляризма, тогда как восточное, русское православие проповедовало соборность и единение с государством. Славянофилы верили в особый тип культуры, который возникает на духовной почве православия. Характерной чертой культуры считается ее целостность. Идея целостности культуры, как замкнутой системы, которая подчиняется своим законам и является цикличной, была разработана славянофилами. По словам И. Киреевского, цельность культуры обеспечивается и определяется верой. Религия является фактором, определяющим сущность культуры. Киреевский писал: «В цельном мышлении, при каждом движении души ее струны должны быть слышны в полном аккорде, сливаясь в один гармонический звук. Ибо православно верующий знает, что для цельной истины нужна цельность разума, и искание этой цельности составляет постоянную задачу его мышления».

Славянофилы разработали учение о соборности, как учение о единстве русского народа во вселенской церкви, объединенного взаимной любовью. Церковь, по мнению Хомякова, представляет собой единство любви и свободы. Такое понимание христианства возможно было только у русского народа. «Соборность есть сочетание свободы и единства многих лиц на основе совместной любви к одним и тем же абсолютным ценностям». Взгляды Киреевского близки к учению о соборности Хомякова. Киреевский пишет о связи личности с социальной сферой: «Все, что есть существенного в душе человека, вырастает в нем общественно».

Довольно широко трактуется славянофилами понятие веры. Вера возможна при условии единения души человека и Бога. Свое дальнейшее развитие взгляды славянофилов получат в работах Вл. Соловьева. Для философии В. Соловьева характерен принцип всеединства. Рациональный путь познания не дает возможности познать истину, так как считается, что познать истину - это значит «вступить в область Самого сущего Всеединого». Вл. Соловьев пишет, что Всеединое для познающего субъекта «должно находиться с ним во внутренней связи, в силу которой и может им действительно познаваемо».

Такой вид познания имеет интуитивную природу. Процесс единения Бога с человеком возможен на основе взаимной любви. В «Чтениях о Богочеловечестве» Вл. Соловьев говорит о путях, ведущих человечество к единению с Богом. Он считает, что Бог есть любовь не только в пределах Святой Троицы, но и в отношениях к миру. Бытие человеческого мира в своих положительных проявлениях глубоко проникнуто Божественной любовью. Русская религиозная философия утверждает, что только через любовь возможно понимание: понимание себя, понимание другого и понимание Бога. Н. Бердяев говорит о любви, как об универсальной энергии жизни. Выше любви к человеку может быть лишь любовь к Богу. Для Н. Бердяева человек является непревзойденной ценностью по той причине, что Божественное так же входит в человека, как и человеческое входит в Бога.

Он пишет: «Тайна христианства - есть тайна Богочеловечности тайна встречи двух природ, соединяющихся, но не смешивающихся. Человек не исчезает, он обоживается, но наследует свою человечность в вечной жизни».

Таким образом, этническими особенностями конфессионального православного сознания выступают следующие понятия: соборность как учение о единстве русского народа во вселенской церкви; идея Богочеловечества, которая заключается в признании Божественного в человеке и человеческого в Божестве; интуитивизм как метод познания.

Мы так подробно остановились на этноконфессиональных ценностях русского народа отнюдь не из чувства патриотизма, который не мог не проявиться во всем вышеизложенном. Мы хотели показать, что предрасположенность к этноконфессиональным конфликтам связана с содержанием вероучения, наложенным на национальный характер. Это -необходимое, но не достаточное условие возникновения конфликта.

На примере духовной традиции России как раз и видно, что этноконфессиональные ценности здесь не являлись и не являются конфликтообразующими. Поэтому для истории России столкновения на межнациональной конфессиональной основе не типичны. Более того, для нее характерно сосуществование как различных этнических, так и конфессиональных групп с преобладанием интегративных тенденций (мусульмане-татары, буддисты-калмыки, староверы-поморы и т.п.).

Факторы, связанные с образованием конфессий, способствуют формированию нового знания в религиозной модели. Известно, что знание, основанное на религиозной вере, выступает как конфликтное и требует обособления. Поэтому процессы, связанные с образованием конфессии, определяются нами как конфликтные процессы, так как они всегда направлены на обособление появившейся конфессии.

Этноконфессиональный конфликт в своем развитии проходит три этапа.

Первый этап связан с образованием конфессии. На этом этапе происходит формирование новой догматики, закладываются новые ценностные системы. Второй этап - это утверждение новой конфессии в религиозном мире.

Третий этап - это период межконфессиональных конфликтов в рамках одной или двух религиозных моделей.

Любой такой конфликт приобретает этнические формы. Конфликт этничен или межэтничен. Часто этнические противоречия решаются через религию. Результатом религиозных противоречий становится этническое утверждение определенной религиозной позиции. Этноконфессиональные конфликты - это конфликты как внутрирелигиозные, так и межрелигиозные.

Мы определяем этноконфессиональный конфликт как крайнюю форму противоречия систем этнических ценностей, которые либо интегрированы различными религиями, либо имеют общее религиозное основание, но оформленное в различные варианты религиозно-догматических учений. Возможность этнических и религиозных конфликтов имманентно присуща развивающимся социальным системам. Это подтверждает функциональный анализ.

Как известно, основной функцией этноса является закрепление генетического разнообразия. Для того, чтобы этнос мог сохраниться, ему необходимо использовать различные защитные формы для закрепления своей индивидуальности. Одной из форм защиты этноса от разрушения является религия. Этнос использует религию для своего сохранения. С другой стороны, каждая религиозная модель стремится сохранить свою уникальность и сделать ее достоянием всего человечества. Как правило, универсальные монотеистические религии претендуют на мировое господство для того, чтобы утвердить абсолютную истину, которая может быть дана только через их вероучение.

Таким путем происходит отрицание иных религиозных моделей. Что касается сохранения религиозного многообразия, существующего в социуме, то оно возможно на основе этнической дифференциации. Как было сказано ранее, принадлежать к определенному этносу - это значит на религиозном уровне принадлежать к определенному типу религии.

Этническое и религиозное сознание формируют особый тип установки «мы -- они», который способствует изоляции и противопоставлению религиозных моделей. Этносу и религии свойственна функция изоляции и противопоставления.

Природа этнического и религиозного начал различна. Но каждое из этих начал выполняет функцию - сохранение человечества. Этнос выполняет эту задачу на биосоциальном уровне, используя при этом церковь как социальный институт.

Религия выполняет эту задачу на психологическом уровне, на уровне духа. Религия призвана сохранять духовность человеческой цивилизации. Две линии в развитии человечества направлены на сохранение человека как биосоциального единства. Но это единство возможно только через разнообразие в нем и заложенные достаточные условия конфликта.

Из сказанного выше можно сделать следующий вывод: специфика этнической и религиозной природы такова, что она выполняет как позитивные, так и негативные функции. Если позитивные функции связаны с сохранением человеческой жизни, то негативные функции связаны с разрушением этносов и религиозных систем, их реализация ведет к изменению меры генетического полиморфизма, что тормозит развитие цивилизации.

В культуре это проявляется как распад систем духовных ценностей. Этноконфессиональные конфликты суть реализация негативных функций. Этноконфессиональный конфликт сейчас является достаточно типичным. Если его рассматривать как одно из звеньев в цепи глобального кризиса всего человечества, то это явление, по-видимому, связано с процессом саморегуляции. Этноконфессиональный конфликт можно рассматривать как один из мягких путей реализации программы по восстановлению нарушенного равновесия в природном мире. С этой точки зрения его можно считать закономерным условием существования современного мира.

Ситуация этнического конфликта часто ведет к усилению позиций религии как ключевого элемента национальной культуры. Так было с православием в период монголо-татарского ига на Руси, турецкого -- в Болгарии, польского господства в Украине. Для поляков в условиях расчленения страны и длительного периода отсутствия национальной независимости католичество выступило в качестве этнического маркера. Совершенно не случайно всплески национального самосознания и этнических конфликтов в СССР и постсоветском социальном пространстве совпали с религиозным возрождением.

Порою религиозные различия ведут к формированию этнической границы. Так, боснийские мусульмане до 1960-х годов рассматривались соседями как исламизированные сербы или хорваты. По сути дела, они сформировались в особую этническую общность, ведущую свое начало с момента исламизации и, видимо, окончательно оформившуюся в период войны в Боснии в 1990-е годы. Сербы и хорваты говорят на одном языке, и одним из важнейших маркеров этнических различий между ними является религия: в сербском этнополе традиционно господствует православие, в хорватском - католицизм. В Грузии аджарцы - это исламизированные грузины, превратившиеся в субэтнос грузинского народа.

Религиозные инструменты конструирования этноса толкают к формированию иерархии. Почти все религии претендуют на то, что именно их представления о Боге, именно их ритуалы и нормы являются истинными, следовательно, все остальные - это более или менее опасное заблуждение, ересь. Соответственно, и народы иерархически упорядочиваются в зависимости от того, какую - «истинную» или еретическую - религию они исповедуют.

Для иммигрантов религия играет особенно большую роль как инструмент поддержания этнических границ и корней. Не удивительно, что они часто принимают религию, к которой на прежней родине могли быть совсем равнодушны. Наиболее ярко это проявляется в Соединенных Штатах.

Таким образом, на сегодняшний день именно религия является наиболее дифференцированной и наиболее устойчивой социальной связью внутри этноса или нации. Институализация социальных связей на экономическом, культурном, даже государственном уровне выглядит слабее, более подвержена процессам глобализации и модернизации. В этой связи можно предположить, что религия как вид социальной связи на уровне этноса и нации будет продолжать оставаться таковой еще долгое время.

Однако, это не означает, что она может быть препятствием на пути решения межнациональных противоречий. Существует ряд других факторов, обеспечивающих развитие нации. Рассмотрим эти факторы в следующем параграфе.

2.3 Правовые аспекты формирования нации

Процесс формирования нации непосредственно интернализирует многие юридические аспекты, которые образуют своеобразную иерархию в полиэтнических обществах. Социальное пространство последних чаще всего дифференцируется на «большинство» и «меньшинство» населения. Первое поле занимает доминирующие, второе - подчиненные позиции. Эта структура отношений большинства-меньшинства фундируется через самые разнообразные механизмы: численный перевес, экономическое, политическое и культурное господство. Доминирующее большинство заинтересовано в конструировании и поддержании такой иерархии и использует самые разные средства. Экономические, политические и культурные интересы толкают к воспроизводству иерархии, что требует довольно четкого определения и охраны границ этнических полей. Актуализирующая роль в этом процессе принадлежит этническим элитам.

Конфронтация элит - универсальная характеристика всех обществ. Одним из инструментов этой борьбы является эксепция конкурентов по тому или иному критерию, среди которых наиболее адекватным выступает принадлежность (национальность). Борьба элит при определенных обстоятельствах ведет к феномену, который в последние годы называют «разыгрыванием национальной карты». В этом контексте этническая принадлежность участника борьбы пропускается через призму ценностной системы и превращается либо в большое достоинство («наш»), либо в страшный недостаток («чужой»). Прибегая к этому методу, элиты начинают заниматься обозначением границ этнических полей, эксплицировать принадлежность конкурентов к тому или иному полю, порою проводя сложные генеалогические изыскания, чтобы доказать поколенческую чуждость конкурента. Маркировку границ этнических полей как оружие борьбы элит используют и этническое меньшинство, и большинство 4. Таким образом, члены этнических элит, отстаивая субъктивные (личные или групповые) интересы, играют ключевую роль в конструировании границ этносов и наций.

Приоритет той или иной этнической группы или нации очень часто зависит от социальной мобильности и социального статуса элиты. В результате в процесс конструирования и маркировки этнических полей вовлекаются широкие слои населения. Вопросы относительно того, кто «свой», а кто «чужой», какие проявления культуры - «наши», а какие навязаны извне, где проходят границы физического, социального пространства, занимаемого каждым этнополем, превращаются в центральные социальные проблемы.

Элита, разыгрывающая национальную карту, начинает борьбу за социальное превосходство и оттеснение этнически чуждых конкурентов, но эта борьба имеет тенденцию к перерастанию в процесс формирования или реструктуризации этноправовой пирамиды, охватывающей все социальное пространство, а не только его элитарные участки.

Этническая элита в состоянии поднять национальное движение, вызвать конфликты, обеспечить с их помощью сплочение членов своей этнической общности, резко обозначить межэтнические границы. Однако сконструированная элитой обновленная этническая карта отчуждается объективно от ее творцов, трансформируется по отношению к ним во внешний структурный фактор. Так, этническая элита, априори мобилизующая «своих» на мирную борьбу за власть под невинными лозунгами национальной культуры или справедливого представительства, вызывала конструктивные социальные трансформации, в результате которых коренным образом менялась этническая карта (Карабах, Приднестровье, Чечня, Осетия, Ингушетия и др.).

Этническая элита, претендующая на власть, формирует соответствующие организации и движения. Возникновение национальных движений имеет тенденцию превращения их в общественно-политические организации и политические партии. В этом случае наиболее активная часть этноса оказывается в рядах формальной организации, нередко вовлекающей довольно широкие массы населения. В рамках этнического поля

формируется внутренняя политическая стратификация: на вершине находится лидер или группа лидеров, затем актив, ниже - масса рядовых участников движения, на самом дне - «болото» (члены этноса, которые в силу тех или иных причин не участвуют в движении). Нередко движения в качестве своего ядра имеют формальные организации. Появление их придает границам этнополя жесткий характер. Но определяющую роль во всем этом процессе, безусловно, играет национальное государство.

В отечественной юриспруденции стратегически меняющим прежние концептуальные построения (примордиализм и конструктивизм) стало предложение В.А. Тишкова пересмотреть понятие нации в пользу гражданского, а не этнического содержания. Аргументируется этот подход тем, что вся международная практика и доктринальный язык современных государств, кроме советского, постсоветских и пост-югославских, пользуется термином «нация» в значении политической и гражданской общности. Далее следовала ссылка на уже отмеченный нами выше подход ООН.

Правоведы полагают, что с пониманием нации как высшей формы этнической общности, с ее правами связывалось в СССР в целом и в РСФСР в частности выделение республик как национально-государственных образований. Именно им предоставлялось по Конституции право на самоопределение. А поскольку национальные движения опирались именно на это положение, то опасность сецессий связывалась с ним. Идеи гражданской нации имели в своей основе попытку нейтрализовать стремление народов или их элит иметь свою максимально возможную иди полностью независимую государственность. Идея деполитизации этничности высказывалась тогда Г.Ч. Гусейновым, Д.В. Драгунским, B.C. Сергеевым, В.Л. Цымбурским.

Сейчас представление о нации как о согражданстве поддерживается далеко не всеми. Критика шла и идет до сих пор как со стороны философов, государствоведов, так и со стороны традиционных разработчиков теории этноса - этнологов.

Многие государствоведы и философы отстаивают прежние историко-стадиальные представления о нации как высшей форме этнической общности, сложившейся в период становления капитализма на основе экономических связей, единства территории, языка, особенностей культуры и психики. Сторонники этой позиции считают, что сохранение национальной государственности есть демократический способ решения национального вопроса.

Дискуссии об использовании понятия «нация» продолжались и в 90-х годах; философы, государствоведы, правоведы чаще прибегали к политико-практической аргументации, этнографы больше обращали внимание на традиции отечественной науки.

В.И. Козлов писал, что на протяжении по крайней мере XX в. слово «нация» и производное от него «национальность» употреблялись в русском языке обычно в этническом смысле, не связанном с наличием или отсутствием государственности. Это отразилось во многих работах и, таким образом, вошло в менталитет многих десятков (если не сотен) миллионов людей . Действительно, во Франции со времени Великой французской революции конца XVIII в. для обозначения сообщества свободных граждан было использовано понятие «нация». Содержательный акцент в нем был сделан на то, что каждый народ (как граждане) суверенен и имеет право на образование своего государства. Под влиянием французской революции в таком значении понятие «нация» перешло и в английский язык.

Историческая ситуация в Германии была иной. На ее территории в то время существовало несколько немецко-язычных государств. Формировавшаяся идея немецкой государственной общности основывалась на языковом, культурном сходстве, территориальной близости. Понятие «нация» употреблялось там в смысле «народ» и в таком значении сохранилось в немецком языке до сих пор.

Сторонники использования термина «нация» в значении согражданства и инициатор этой идеи В.А. Тишков понимают, что использование термина в прежнем смысле обрело глубокую эмоциональную и политическую легитимность, и никакими запретами-декретами его демонтировать нельзя. «Никто не накладывает запрет, - пишет В.А. Тишков, - на употребление понятия нации в его этническом значении для лидеров республик и активистов национальных общин, но федеральная власть обязана оставить некоторое доктринальное пространство для процесса гражданского нацие строительства, без чего не может существовать ни одно государство» . Попытки классифицировать типы национализма были шагом вперед в его понимании, облегчавшим социологический анализ межэтнических отношений и идентичностей. Ранее уже говорилось о выделении таких типов, как гражданский (государственный) и этнический национализм. Разные авторы предлагают свое видение разнообразия национализмов. Дж. Брейли различает сепаратистский национализм, реформаторский, нацеленный на придание существующему государству более четко выраженного национального характера, и ирредентистский. Дж. Холл классифицирует все многообразие национализмов применительно к конкретным историческим периодам и регионам.

В отечественной юриспруденции упрощенный вариант классификации национализмов представлен В. Ильиным в уже упоминавшейся нами работе. По его мнению, поскольку есть две традиции понимания нации, то есть и два вида национализма: гражданский (государственный) национализм и культурный (этнический) национализм. Первый основывается на представлении о нации как политической общности, в основе второго -представления о нации как исторически сложившейся социально-психологической и даже генетической общности. Гражданский национализм почти равнозначен понятию патриотизма.

Этнический национализм - это идеология и движение в защиту прав определенного этноса. Поскольку представления о том, какими правами должен обладать тот или иной этнос, очень субъективны, то и само понятие национализма оказывается размытым. Борьба за права этноса всегда предполагает задачу отвоевать эти права у другого этноса. При этом нередко трудно определить, где защита своих прав перерастает в ущемление чужих. Поэтому в зависимости от конкретного контекста понятие национализма может нести позитивную, нейтральную или негативную оценку. В советской и российской традиции, нагруженной озабоченностью за судьбу империи, доминирует негативное определение. В современном западном обществоведении это понятие нейтрально.

Универсальное средство борьбы за права своего этноса, достижение этой цели - создание национального государства, которое основывается на

демографическом и культурном доминировании одного этноса. Другие этнические общности приобретают в нем статус этнических меньшинств. При определенных условиях национальное государство имеет тенденцию перерастания в этнократию, то есть в систему правления, при которой представители доминирующего этноса получают ярко выраженные привилегии по отношению к этническим меньшинствам.

Нам ближе интересный подход к национализму, изложенный в книге «Демократизация и образы национализма в Российской Федерации 90-х д годов» (авторы - Л.М. Дробижева, А.Р. Аклаев, В.В. Коротеева, Г.У. Солдатова). Он состоял в том, чтобы на основе изучения деклараций, институциональных решений и практического поведения выделить типы национализмов в Российской Федерации. В результате были зафиксированы следующие типы.

Национализм классический, выражающий стремление к полной независимости (вариант Чеченской Республики - Ичкерии). Этот тип был реализован в республиках Прибалтики, Грузии, Армении, Украине, Молдове. Сюда же можно отнести и Азербайджан, Казахстан, республики Средней Азии, правда, с учетом того, что за полную самостоятельность они не боролись, а получили ее в результате распада СССР. В составе же СССР они стремились к конфедеративному устройству. И в этом отношении их национализм того периода можно отнести к следующему типу.

Национализм паритетный с ярко выраженным стремлением к возможно полному суверенитету, который в силу внешних и внутренних условий ограничен за счет передачи части полномочий федеральному Центру(в Татарстане, Башкортостане, Туве).

3. Экономический национализм, при котором доминирующей

в декларациях и действиях является самостоятельность в экономической сфере, и эта самостоятельность рассматривается элитой как путь к возможно полному суверенитету (в Саха-Якутии и - на отдельных этапах - в Татарстане).

4. Защитный национализм, при котором доминируют идеи защиты культуры, языка, территории, демографического воспроизводства и т.п. (осетинский, ингушский национализм, этнокультурный национализм в Карелии, Коми).

Наконец, есть некоторые основания для выделения 5-го типа -- модернизационного национализма, при котором доминируют «идеи инновационного прорыва». Он был свойствен российским реформаторам, которые нередко заявляли: «Сначала реформируем Россию, потом сами все к нам потянутся». Иногда он прослеживается в Татарстане.

Конечно, декларируемые идеи и политика, как и практика, заметно различаются. В реальной жизни очень редко удается осуществить идеи национализма без ущерба для людей других национальностей.

Учитывая критику национализма, важно выделить и показать возможности либерального национализма, который в декларациях, законах и постановлениях реализует культурный плюрализм, паритет культур и сохранение гражданских прав личности, культуру толерантности и отсутствие враждебного восприятия других наций. Если существует сила, которую нельзя преодолеть, то важно понять ее, найти ее позитивные варианты и стимулировать их всеми возможными для научного мира способами.

Стремление к образу «национализма с демократическим лицом» есть в республиках Российской Федерации. При наличии традиции негативной оценки национализма в республиках принципы его обычно определяются в концепции самоопределения и суверенитета, а в ряде республик имеют место попытки создания республиканского согражданства. Например, под заголовком «Мы татарстанцы» публикуются материалы на целые газетные полосы, слово «татарстанцы» можно увидеть на плакатах-призывах. Представление «мы - якутяне» настойчиво встраивается в общий идеологический каркас в Саха (Якутии).

Определяющую роль в формировании того или иного типа национализма, как показывает практика правоведческих исследований, играют национальные элиты (в отечественной юриспруденции, как правило, отождествляют национальную и этническую элиту, что, на наш взгляд, принципиально неверно).

Структуралистско-конструктивистская парадигма исходит из того, что нация - это социальная конструкция, но она является результатом многовекового процесса социального конструирования, а нынешние элиты -это не творцы нации, а продолжатели этого процесса, их роль в нем не стоит переоценивать. Они могут подстегнуть массу националистическими лозунгами, сыграть на ее национальных чувствах, скорректировать ее деятельность по формированию или воспроизводству нации, но они не могут организовать это на пустом месте. Иначе говоря, элиты, опираясь на государство или другие организации, конструируют нацию, но для успеха этого процесса они нуждаются в уже возникших структурных предпосылках. Кроме того, нация как результат социального конструирования многих поколений людей сама является социальной структурой, игнорировать которую можно лишь на словах.

В этом случае государство превращается в главный инструмент воспроизводства этноса, поддержания границ этнических полей (как своих, так и чужих), укрепления отношений большинства-меньшинства. В одних случаях государство открыто провозглашается органом определенного этноса, в других - государство фактически выступает в качестве органа воспроизводства определенного этноса и поддержания этнической иерархии, например через государственный язык, охрану традиций, норм этнического большинства и т.д. Этнос, организованный в государство, использует государственную машину для постоянного воспроизводства этнополя посредством рычагов государственной политики.

Несмотря на любые декларации, все нации в многонациональных обществах строятся на основе этноса-большинства в качестве ядра. Само понятие нации как этноса, организованного в государство, предполагает этносоциальную иерархию: на вершине этнос, образующий ядро нации, затем все остальные со статусом этнических меньшинств или без такового. Поэтому почти неизбежный результат формирования национального государства - возникновение иерархии этнического большинства-меньшинства.

Феномен нации как этноса, организованного в государство, неизбежно содержит в себе тенденцию к перерастанию в этнократию. Эту тенденцию можно сдерживать, маскировать, но до конца ее устранить нельзя, ибо само существование государства предполагает использование в качестве базовых ряда компонентов этнической культуры.

Таким образом, в теории права так называемое «национальное государство» - это устойчивая форма взаимодействия людей, преследующих те или иные цели. Одним из важнейших источников вдохновения для строительства нации и национального государства является национализм. Овладев умами людей, он выступает как программа их деятельности, обеспечивающая создание и воспроизводство нации.

Фундирующим направлением формирования этнической культуры является конституирование государственного языка как официального средства общения в рамках данного государства. Даже в полиэтническом обществе государство обычно определяет язык одного этноса в качестве языка официального делопроизводства, за этим следует его обязательное преподавание для всех жителей страны, использование знания этого языка в качестве критерия контроля над уровнем образованности и развития при поступлении в университеты, принятии на работу и т.д. Таким образом, этнический язык поддерживается в качестве ведущего средства общения силой государства.

В демократическом государстве наличие официально провозглашенного или фактически существующего государственного языка выступает как мощный инструмент этносоциальной стратификации. В простейшем случае эта официальная иерархия имеет два уровня: государственный и прочие языки. В более сложных случаях иерархия имеет несколько этажей: общегосударственный, официальный региональный, а порою и субрегиональный язык, прочие языки, не имеющие официального статуса.

Так, в СССР фактически в качестве государственного языка выступал русский, в союзных республиках наряду с русским - язык титульного этноса, в рамках ряда союзных республик существовали автономные республики, округа со своими официальными языками, на самом низу пирамиды - языки прочих народов, не имевших своих государственных образований. В постсоветской России наряду с государственным русским во всех республиках в составе РФ действуют официальные языки второго (республиканского) уровня, также поддерживающиеся силой государства. Существование, развитие и использование всех прочих языков - это частное дело граждан.

Те, для кого государственный язык является родным, неизбежно оказываются в привилегированном положении. Никакие конституционные гарантии и институты не в состоянии устранить это неравенство.

В ряде стран, в том числе в СССР, национальная принадлежность являлась или является одной из важнейших паспортных характеристик. В одних случаях официальная идентификация фиксирует самоидентификацию, в других делается попытка ввести объективные критерии официальной идентификации этничности. Это становится особенно важным в тех случаях, когда разные этнические поля имеют различия в официальном статусе (дискриминируются или получают привилегии). С помощью этого механизма индивиды буквально загоняются в этнические поля, порою в те, с которыми давно утратили всякие отношения в результате ассимиляции и связаны лишь памятью о происхождении предков.

Члены многих этносов нередко требуют такого официального закрепления национальной принадлежности, в том числе и посредством принудительных процедур, удерживающих в этническом поле тех, кто стремится его покинуть. Так, введение в постсоветской России новых паспортов без указания национальности было воспринято в ряде республик как посягательство на национальные права. Для этнических меньшинств официальная фиксация в паспорте национальности - это эффективный инструмент торможения ассимиляции. Но для тех представителей меньшинств, которых волнует не разрушение этнических границ, а предотвращение их стигматизации как чужаков, устранение официальной фиксации национальности - прогрессивная мера, создающая условия для свободы личности.

К этой же категории официальных принудительных маркеров этничности относится фамилия. Это символический предписанный статус: ее никто не выбирает, она принимается с рождением и может изменяться в связи с замужеством (иногда женитьбой), фиксируется во всех документах, сопровождающих индивида на протяжении всей жизни. Поскольку основная часть фамилий указывает на этническую принадлежность, они выполняют функцию маркировки членов этноса, где бы они ни находились.

Таким образом, для правоведов представляют интерес следующие параметры национального: власть (элита), способы национальной идентификации, система национальных движений и организаций, межнациональные конфликты. Мы полагаем, что такой подход не дает представления о юридических параметрах национального и, более того, снижает эффективность социологических исследований в решении актуальных социальных задач. Нам представляется, что для того, чтобы юриспруденция заняла достойное место в решении проблем национальных отношений, необходимо выйти на макроуровень и рассмотреть следующие проблемы:

Определить нацию и национальное как юридические категории.

Выяснить соотношение государственного и национального как теоретически, так и на эмпирическом материале структурирования федеративных отношений в России.

Эксплицировать и измерить конфигурации массового сознания в национальных отношениях в России.

Обобщить материал социологических исследований по конкретным регионам с целью разработки модели макросоциолгической структуры национального государства или отдельных полиэтничных регионов, входящих в его состав.

Поскольку все эти задачи в одной работе и силами одного автора решить невозможно, мы выделим далее те аспекты проблемы, которые