Уголовный закон как формально-логическая система

Существование множества различных классификаций объясняется, прежде всего, различием задач, которые ставит перед собой исследователь. Ведь выделение типов норм изначально производится под цели и задачи конкретного исследования или отдельной теории, концепции. Следует также отметить, что в некоторых случаях дискуссия идет не столько о решении вопроса по существу, сколько о формальной стороне проблемы, о терминах, о которых скорей надо договариваться, а не спорить.

В контексте нашего исследования мы делим нормы по типам, исходя, с одной стороны, из тех функций, которые им приписывает действующий уголовный закон в механизме его реализации, а также учитывая их техническое, конструктивное предназначение в уголовном законе как формально выраженной системе (в известном смысле системе знаков). Наша классификация не противопоставляется иным существующим в теории делениям норм. Она строится под конкретное исследование и служит достижению узких специальных целей. Может быть, за пределами настоящей работы она вряд ли будет востребована. Однако для нашего исследования она необходима.

Согласно УК необходимо выделить нормы-запреты, из них состоит Особенная часть УК РФ (за исключением предписаний, предусмотренных в ст. 331 УК РФ), нормы дефиниции, которые выполняют по большей части техническую задачу и часто выполняют роль «трафаретного указателя» См.: Горшенев В. М. Нетипичные нормативные предписания в праве // Сов. государство и право. - 1978. - № 3. - С. 117. (например, дефиниции группы лиц - 35 УК РФ, рецидива преступлений - ст. 18 УК РФ), в них фиксируются фундаментальные понятия уголовного права См.: Коняхин В. П. Указ. соч. - С. 200., нормы-принципы (к ним мы относим не только положения главы 1 УК РФ, но и предписания, предусмотренные, например, в ст. 43 УК РФ), а также нормы, определяющие принятие отдельных правоприменительных решений, не связанных с уголовно-правовой квалификацией деяния (к этой группе предписаний относятся установления о пределах действия уголовного закона во времени и пространстве, об освобождении от уголовной ответственности и от наказания, о применении принудительных мех медицинского характера, о применении принудительных мер воспитательного воздействия, отдельные правила назначения наказания). Данное деление норм произведено в соответствии с их относительно единообразной структурой и отчасти содержательным назначением. Кроме того, следует отметить, оно является в известной мере условным. Ведь те же нормы-дефиниции, включенные в раздел II УК РФ «Преступление», можно «растворить» в правилах поведения, поскольку Общая часть и почти каждая ее норма являются общими извлечениями из развернутых норм-правил поведения Предложенная классификация имеет сходство с ранее предложенным делением по непосредственному предмету регулирования. См.: Коняхин В. П. Указ. соч. - С. 191. .

Логическая основа норм Особенной части

Первый выделенный нами тип норм запреты (нормы Особенной части). Их структура в содержательной части является предметом давнего спора юристов. В основном дискуссии велись и ведутся между сторонниками двухэлементного строения этих норм и трехэлементного. Наиболее распространенной является позиция, согласно которой норма состоит из трех частей (элементов) “гипотеза, диспозиция, санкция”, где гипотеза содержит условия, при которых реализуется диспозиция, диспозиция содержит правило поведения, санкция неблагоприятные последствия в случае нарушения правил поведения, которое, по мнению авторов данной концепции, соответствует логическому суждению “если, то, иначе” См.: Голунский С. А., Строгович М. С. Теория государства и права. - М., 1940. - С. 251-252. Недбайло П. Е. Применение советских правовых норм. - М., 1960. - С. 62. Шебанов А. Ф. Форма советского права. - М., 1968. - С. 129 и далее. Ларин А. М. Уголовный процесс: структура права и структура законодательства. - М., 1985. - С. 214 и далее. . Другой подход к определению структуры норм связан с их делением на регулятивные и охранительные, а потому норма, по утверждению сторонников этой позиции, имеет двухэлементную структуру См.: Коркунов Н. М. Лекции по общей теории права. - СПб., 1909. - С. 125. В последних работах на заданную тематику наиболее последовательным сторонником идеи двухэлементного строения нормы является Е. Я. Мотовиловкер. См. Мотовиловкер Е. Я. Теория регулятивного и охранительного права. - Воронеж, 1990. - С. 5 и далее. .

И та и другая точки зрения имеют свои плюсы и минусы. Не вдаваясь в дискуссию по поводу выделения элементов уголовно-правовой нормы, следует отметить проблему, решение которой, с одной стороны, является важным для нашего исследования, а с другой стороны, имеющиеся подходы в теории нельзя, на наш взгляд, признать бесспорными.

Трудно согласиться с высказанным сторонниками трехэлементной структуры нормы утверждением о соответствии между данной структурой и логической формулой “если, то, иначе”. На самом деле, указанная конструкция (“гипотеза, диспозиция, санкция” обозначим “А, В, С”) содержит в себе две логические формулы: 1) “если А, то В”; 2) “если не В, то С”. В логике, программировании, когда говорится о формуле “если, то, иначе”, то “иначе” имеет место, когда не выполняется “А”, а не “В”: “если А, то В, иначе (т. е. если не А) С”. Поэтому соответствия структуры “гипотеза, диспозиция, санкция” формуле “если, то, иначе” с позиций формальной логики нет. На самом деле трехэлементная конструкция “гипотеза, диспозиция, санкция” сводится к последовательному выполнению двух формул вида “если, то” О моделировании логической структуры правовой нормы см.: Гаврилов О. А. Указ. соч. - С. 81-83. .

Сторонники двухэлементной структуры нормы увязывают такое деление с регулятивной и охранительной функциями права и соответствующими данным функциям нормами: регулятивными (первичными) и охранительными (вторичными) По утверждению Е. Я. Мотовиловкера “нормы, в состав которых входит юридический факт, связанный с предоставлением субъектам прав и возложением на них обязанностей в целях обеспечения нормальной организации общественных отношений, именуются регулятивными или первичными. Нормы, устанавливающие правовые последствия правонарушений или иных обстоятельств, препятствующих осуществлению регулятивных норм, называются охранительными (вторичными)” (Мотовиловкер Е. Я. Указ. работа. - С. 9-10)..

Принимая во внимание условность вышеуказанного разделения и признавая его небесспорность, следует отметить, что в основании и регулятивных и охранительных норм лежит логическая формула “если, то”, содержательная интерпретация которой разная. Для регулятивных норм “гипотеза, диспозиция”, для охранительных “диспозиция, санкция”.

Таким образом, независимо от того какую конструкцию в содержательном плане мы принимаем в качестве структуры нормы (трехэлементную или двухэлементную), логически она сводится к формуле “если, то”.

Структура уголовно-правовой нормы (правила поведения) прежде всего ассоциируется с наличием санкции, а потому ее относят к охранительным нормам. Санкция может применяться только в случае нарушения определенного правила. Последнее можно интерпретировать: если нарушен запрет на определенное поведение, то следует санкция. Сама же формула уголовно-правового запрета может быть достаточно сложной.

Юридически значимые акты поведения делятся на запрещенные, обязательные и дозволенные. Логическое соотношение выделенных трех множеств таково: либо поведение запрещено, либо обязательно, либо не запрещено и не обязательно (формула дозволения: отсутствие запрета и обязанности на выделенный вид поведения).

Формула любого правового предписания может включать три вида поведения запрет, обязанность, использование права Следует отметить, что запрет и обязанность взаимно определимы. А. Ф. Черданцев отмечает, что “запреты в конечном счете -- это разновидности обязанностей - обязанностей не совершать определенных действий”. См.: Черданцев А. Ф. Логико-языковые феномены в праве, юридической науке и практике. - Екатеринбург, 1993. - С. 42. Аналогичное можно сказать и об обязанностях разновидностях запретов запретов не совершать определенных действий. . Для конструкции диспозиции уголовно-правовой нормы не все сочетания этих видов поведения приемлемы. Например, использование или неиспользование предоставленного субъекту права сами по себе не могут составить диспозиции запрета. Абсурдно выглядит запрет, сформулированный: “если субъект использовал (не использовал) свое право, то он наказывается...”. Также несостоятельны и конструкции, где диспозиция сформулирована в виде обязанности исполнять запрет или запрета выполнять обязанность.

Обязательным элементом формулы диспозиции уголовно-правовой нормы Особенной части является запрет. Диспозиция может состоять только из одного запрета, например, ч. 1 ст. 105 УК РФ. Такая формула возможна только в том случае, если охранительная норма складывается не по поводу нарушения норм других отраслей права, а в случае нарушения правовых обыкновений, не отраженных в нормах других отраслей. Если норма “охраняет отношения, регулируемые нормами других отраслей”, то формула диспозиции представляет собой либо запрет на невыполнение обязанности (всевозможные нарушения правил и т.п.), либо запрет на использование права во вред (формула злоупотребления).

Особенность последней конструкции заключается в том, что в основании (диспозиции) охранительной нормы лежит использование права. Так, действующий УК РФ содержит запреты (статьи 201, 202, 285), в которых необходимым признаком состава преступления выступает использование права. В буквальном смысле данная конструкция, как было отмечено, юридический нонсенс. Основанием санкции не может быть использование права само по себе, а вот формально соответствующее позитивно выраженному праву поведение в совокупности с корыстным мотивом и причинением вреда, например, иногда может рассматриваться как преступное. Данную конструкцию можно интерпретировать как “запрет на использование предоставленного права во вред санкция в случае нарушения этого запрета” Так, редакцию ч. 1 ст. 285 УК РФ (злоупотребление должностными полномочиями) можно изменить без ущерба ее смыслу: «Существенное нарушение прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства, совершенное должностным лицом с использованием своих служебных полномочий вопреки интересам службы из корыстной или иной личной заинтересованности.»..

Таким образом, все конструкции норм Особенной части представимы в виде: “запрет санкция в случае нарушения запрета”, что в точности описывается логической формулой “если, то” (если нарушен запрет, то действует санкция). Операции по преобразованию первоначальных конструкций к последней наглядно показывают, что если изначально норма и не соответствует логическому суждению “если, то”, то путем несложных заключений все они приводятся к указанному виду.

Логическая основа норм-дефиниций

Следующий тип норм, выделенный нами для доказательства соответствия их структуры логической формуле «если, то» - нормы-дефиниции, для которых характерно закрепление законодательных положений путем выделения необходимой совокупности признаков, при отсутствии которой не действует соответствующее правило. Включение в закон этих норм в содержательном плане главным образом преследует цель более точного определения использованного понятия и тем самым максимального способствования единообразному применению закона, в соответствии с его буквой. Определение понятий дает и известные технические плюсы. Так, один раз определив понятие, можно повторно не раскрывать его содержание, а только ссылаться на него. Прием ссылки используется в законодательстве достаточно часто.

В целом же дефиниции представляют собой технико-юридический прием, удобный инструментарий для конструирования правовых норм. А потому их выделение в самостоятельный тип норм обусловлено прежде всего именно этой их особенностью. И, конечно же, они обладают единой логической структурой. Рассмотрим ее на примере соучастия.

В статье 32 УК РФ содержится норма-дефиниция соучастия в преступлении: “Соучастием в преступлении признается умышленное совместное участие двух или более лиц в совершении умышленного преступления”. Законодатель выделил А₁ участие двух или более лиц, А₂ умышленное совместное участие, А₃ участие в умышленном преступлении. Таким образом, если есть А₁ и А₂ и А₃, то преступление совершено в соучастии (А): А=А₁А₂А₃.

В данном случае реализуется логическая конструкция “если, то”. Для закрепления законоположения о соучастии потребовалось указать необходимую и достаточную совокупность определяющих его признаков. Вместе с тем эта распространенная в логике и математике формула при законодательном определении понятий зачастую заменяется на необходимую совокупность признаков. Это может быть связано с изложением норм по формуле специальности, когда законоположение применимо только в том случае, если отсутствует совокупность признаков специального законоположения В дальнейшем при наших рассуждениях в данной главе мы не будем учитывать формулу специальности, чтобы не делать постоянных оговорок, а необходимую совокупность будем рассматривать как необходимую и достаточную, с поправкой на системные свойства уголовного закона., а также с некоторыми другими техническими особенностями конструирования нормативных предписаний, когда отдельные признаки не включаются в дефиницию.

При помощи необходимой и достаточной совокупности признаков даются доктринальные определения, которые отличаются полнотой. У законодательных дефиниций нередко отсутствуют отдельные признаки. Но это не значит, что законодатель во всех подобных случаях отказывается от определений, выработанных теорией. Включение доктринального определения в текст правового акта осуществляется согласно требованиям законодательной техники, а потому непосредственно в дефиниции могут быть отражены не все признаки. Но с учетом иных предписаний содержание и объем понятия, определенного в законе, как правило, совпадают с содержанием и объемом понятия, выработанного теорией. Например, при определении убийства в ч.1 ст. 105 УК РФ законодатель опустил указание на противоправность лишения жизни. В то же время незаконный характер причинения смерти другому человека вытекает из смысла ст. 105 УК РФ с учетом других норм.

Еще одной особенностью формулирования законодательных дефиниций является включение в них избыточных признаков, наличие которых, вытекает из уже предусмотренных. Делается это, по-видимому, для того, чтобы сконцентрировать внимание лиц, применяющих закон, на обязательном установлении именно данного признака нормы при ее реализации. Например, в дефиниции понятия преступления (ч. 1 ст. 14 УК РФ) признак виновности «перекрывается» признаком противоправности.

Однако вернемся к дефиниции соучастия. В нем А₁-А₃, являясь признаками соучастия, вместе с тем, сами представимы через другие признаки. Так, для выполнения А₁ (участие двух или более лиц) необходимо: А₁₁ участие двух или более человек и А₁₂ каждый из участников субъект преступления. Если есть А₁₁ и А₁₂, то есть и А₁: А₁=А₁₁А₁₂. Формула А₁ относительно А₁₁ и А₁₂ по структуре та же, что и А относительно А₁, А₂, А₃. Далее рассуждения аналогичны: А₁₁ не представим через другие признаки, а вот об А₁₂ этого не скажешь. Таким образом, А возможно представить только через признаки, которые закон не представляет через другие признаки, подобные А₁₁. Для удобства в дальнейших рассуждениях мы будем называть признаки, не представимые в законе через другие признаки, первичными. Если формулу А представить только через первичные признаки, то в результате получится также формула “если, то”. При этом формула условия усложнится.

Логическая основа норм-принципов

Особое внимание целесообразно уделить принципам уголовного закона, (ст. ст. 3-7 УК РФ), нормам, определяющим задачи УК РФ (ст. 2 УК РФ), предписаниям, изложенным в ст. 1 УК РФ, и т. д. которые выдвигают требования обоснованности самих норм, их “подчинение вышестоящим” в иерархии системы права (международным и конституционным). Их специфика в плане формально-логического устройства уголовного закона заключается в особом статусе. А именно, они определяют “правила игры” не только для правоприменителя и не столько для правоприменителя, но, в первую очередь для законодателя. Указанная совокупность норм образует “общую часть” в Общей части УК. Именно они лежат в основании уголовного закона и являются его главным системообразующим и системосохраняющим звеном. Их особый статус (высший статус) в системе уголовного закона позволяет субъекту толкования делать вывод о несостоятельности отдельных положений УК, если они вступают с ними в противоречие.

Соответствие остальных норм принципам уголовного закона во многом определяет, являются ли они правовыми. А потому за нормами, противоречащими принципам и задачам УК, вряд ли можно признать обязательную силу. Последняя посылка позволяет нам сделать вывод о том, что роль принципов УК и подобных им норм в формальном отношении в структуре уголовного закона определяется следующей формулой: «если другая норма противоречит принципу УК, то она не подлежит применению», что в точности соответствует логической конструкции «если, то».

Однако приведение структуры конкретной нормы, предусмотренной в ст. ст. 1-7 УК РФ, к виду «если, то» осложняется необходимостью предварительного соглашения относительно точного их смысла, причем в первую очередь, речь идет о содержательной стороне проблемы. Например, положение ч. 1 ст. 2 УК РФ: “Задачами настоящего Кодекса являются: охрана прав и свобод человека и гражданина...” выдвигает требования прежде всего к конструированию положений Особенной части закона “При совершенствовании законодательства данная норма ориентирует законодателя на конструирование составов преступлений, обеспечивающих охрану лишь тех объектов, которые уже заложены в качестве таковых в соответствующей уголовно-правовой норме”. Разгильдиев Б. Т. Задачи уголовного права Российской Федерации и их реализация. - Саратов, 1993. - С. 57. и может быть прочитана как: “Если норма препятствует осуществлению обозначенных задач, то ее применять нельзя”. Аналогичные соглашения необходимы и относительно других законоположений из указанной совокупности, и соответственно, их логические конструкции приводятся к виду “если, то”.

Главная проблема при доказательстве соответствия логической структуры норм-принципов формуле «если, то» состоит в определении их содержания. Именно это обстоятельство приводит некоторых исследователей к мысли о ненормативном характере принципов УК и аналогичных им предписаний либо о невозможности их формализации.

Если же принять нормативный и обязательный характер данных установлений, то ответ на вопрос о приведении их структуры к соответствующей логической формуле является очевидным. Аргументация тезиса о нормативности и обязательности принципов УК, а также их привидение в содержательном плане к определенным правилам будут даны нами при специальном анализе этих предписаний. Здесь же мы ограничимся уже приведенным кратким доказательством нашего утверждения для одной нормы-принципа.

Логическая основа иных норм

Последний выделенный нами тип норм - предписания, определяющие принятие отдельных правоприменительных решений, не связанных с уголовно-правовой квалификацией деяния. К этим нормам относятся установления о пределах действия уголовного закона во времени и пространстве, об освобождении от уголовной ответственности и от наказания, о применении принудительных мех медицинского характера, о применении принудительных мер воспитательного воздействия, отдельные правила назначения наказания. Их нельзя отнести ни к одному из уже рассмотренных типов по содержательным соображениям.

От норм-дефиниций они отличаются тем, что посредством их определяется возможность принятие того или иного правоприменительного решения, тогда как при помощи дефиниций определяются понятия, которые в последствии используются законодателем для построения других норм. Нормы-дефиниции не имеют самостоятельного правоприменительного значения, при их помощи определяются понятия. Тогда как предписания о пределах действия уголовного закона во времени и пространстве, о применении различных мер и т.д. занимают известное место в процессе реализации уголовно-правовой нормы и определяют конкретные правоприменительные действия.

Если сравнивать структуры норм рассматриваемого типа и дефиниций, то надо отметить, что у них общее содержание условной части нормы, которая представляет собой совокупность юридически значимых признаков, объединенных в логическую формулу. Различие заключается в выводе. В нормах-дефинициях при помощи совокупности условий определяется понятие, которое используется для других конструкций. В регламентирующих действия правоприменителя нормах при помощи набора условий определяется правило реализации закона.

Отличие от норм запретов состоит в том, что они определяют иные правоприменительные решения. Нормы-запреты играют роль, если так можно выразиться, «первонормы». Посредством их законодатель определяет преступность деяния и, соответственно, допустимость применения иных мер уголовно-правового характера. Норма-запрет в формально-логическом отношении устанавливает начальную и конечную «границы» применения уголовного закона. При отсутствии признаков, указанных в Особенной части, правоприменителю вряд ли придется обращаться к другим нормам.

Исключение из последнего утверждения составляют разве что предписания о пределах действия уголовного закона во времени и пространстве, которые обладают известной «независимостью» и, хотя предполагают принятие самостоятельного правоприменительного решения, все-таки составляют с нормами-запретами одно звено в цепочке логических операций по реализации уголовного закона. Нередко утверждается даже, что установление юридической силы уголовного закона предшествует квалификации деяния, а потому логически вначале «реализуются» нормы о пределах действия уголовного закона, а затем уже диспозиции норм-запретов. Нам же представляется, что определение пределов действия уголовного закона во времени и пространстве и квалификация преступления логически во многом независимы. А потому их последовательность может быть различной.

В то же время нормы о пределах действия УК РФ сформулированы таким образом, что требуют в некоторых случаях решения вопроса о квалификации преступления. Например, известное положение о действии уголовного закона в отношении преступлений, совершенных гражданами России вне пределов Российской Федерации (ч. 1 ст. 12 УК РФ). Здесь для решения вопроса о юридической силе УК РФ требуется квалифицировать деяние по уголовному закону иностранного государства.

Квалификация содеянного необходима при определении действия уголовного закона во времени в случае, когда с момента совершения преступления действовало несколько уголовных законов. Только после квалификации содеянного по каждому уголовному закону правоприменитель может выбрать «наиболее мягкий» из них, что требуется в соответствии со ст. 10 УК РФ. Более того, предписания об обратной силе уголовного закона логически зависимы не только от норм, определяющих преступность деяния, но также и предписаний, устанавливающих порядок применения уголовного закона на каждом этапе.

Предписания о пределах действия уголовного закона во времени и пространстве помимо того, что по особенному соотносятся с нормами-запретами и в содержательном аспекте имеют свой специфику по сравнению с иными предписаниями рассматриваемого типа - они напрямую не определяют конкретное правоприменительное решение, а содержат условия, наличие которых позволяет вести речь о возможности того или иного правоприменительного действия, предусмотренного в УК. Посредством норм о пределах действия уголовного закона во времени и пространстве определяется промежуточное решение, которое необходимо, но в то же время проявляется во вне через иные нормы.

Предписания об освобождении от уголовной ответственности и от наказания, о пределах действия уголовного закона и т.д. отличаются и от норм-принципов. Последние обращены к правоприменителю и не имеют в отличие от первых «влияния» на конструирование иных уголовно-правовых предписаний. Также от норм-принципов их отличает и то, что приводятся они к логической формуле «если, то» как правило без промежуточных преобразований.

Принимая во внимание содержательное различие объединенных в одну группу норм, необходимо заключить, что все они представляют собой правила действий правоприменителя при решении отдельных вопросов. И объединены они в силу их формальной однородности. А потому доказательство в отношении них нашего утверждения одинаково. И, кроме того, они дополняют уже рассмотренные нами нормы до множества всех предписаний, из которых состоит уголовный закон. Последнее важно для полноты доказательства утверждения о соответствии логической структуры всех норм, включенных в УК, формуле «если, то».

Эти нормы представляют собой правила действий правоприменителей при наличии определенных условий. Они построены по одному из следующих принципов: «если выполняются указанные законодателем условия, то возможно принятие определенного решения» или «если выполняются указанные законодателем условия, то необходимо принятие определенного решения» - что соответствует логической формуле «если, то».

Само решение о применении того или иного предписания может носить как обязательный, так и усмотрительный характер. Например, установления о назначении наказания по совокупности преступлений (ст. 69 УК РФ) или совокупности приговоров (ст. 70 УК РФ) обязательны к применению, при наличии определенных в законе условий. В то же время норма об освобождении от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием сформулирована таким образом, что лицо, совершившее преступление, может и не быть освобождено от уголовной ответственности. В ст. 75 УК РФ предусмотрено, что при наличии определенных условий лицо может быть освобождено от уголовной ответственности.

Обязательный или усмотрительный характер принятия определенного правоприменительного решения не ломает общей логической конструкции нормы и не подрывает вывода о соответствии исследуемых норм логической формуле «если, то». Здесь смысл посылки в том, чтобы предоставить правоприменителю возможность принятия конкретного решения. Вместе с тем эта возможность жестко увязывается с наличием совокупности признаков.

Решение об освобождении от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием по ст. 75 УК РФ возможно только при наличии признаков, указанных в ч. 1 ст. 75 УК РФ. Однако их наличие еще не обязывает правоприменителя освободить от уголовной ответственности лицо, совершившее преступление.

Анализ УК РФ показывает, что законодатель использует как обязательный, так и усмотрительный характер принятия тех или иных правоприменительных решений, при этом жестко скрепляя возможность их принятия с наличием совокупности признаков.

Таким образом, логическим основанием норм, определяющих юридическую силу УК РФ, предписаний об освобождении от уголовной ответственности и от наказания, о применении принудительных мех медицинского характера, о применении принудительных мер воспитательного воздействия, отдельных правил назначения наказания является формула «если, то», содержательная интерпретация которой специфична применительно к различным типам предписаний.

Подводя итог анализу всех норм УК РФ с целью установления их логической структуры, необходимо сделать вывод, что в основании каждой нормы лежит логическая конструкция “если, то”. Что и требовалось доказать.

Признак как логически неделимая единица уголовного закона

В начале наших рассуждений было отмечено, что уголовный закон представляет собой систему норм. На базе данного незыблемого в теории положения мы и строили свои выводы. Именно оно дает основания исследовать норму как первоэлемент системы.

Вместе с тем норма в логическом отношении не является «неделимым» объектом. Во-первых, она состоит из двух частей, а, во-вторых, эти части сами, как правило, представляют собой совокупности признаков, объединенных посредством логической связи. Кроме того, в специальной литературе можно встретить утверждение о неоднородности структуры отдельных признаков, предусмотренных в законе, что позволяет поставить под сомнение тезис об их неделимости.

Вопрос об элементарных частицах уголовного закона как формально-логической системы относится к разряду фундаментальных для нашего исследования. От его решения зависят многие выводы, имеющие теоретическое и практическое значение. В частности, непосредственно от решения проблемы делимости признаков зависит вывод о возможности представления положений уголовного закона в виде логико-математического алгоритма (программы).

На наш взгляд, логически неделимой единицей уголовного закона является признак (свойство), при помощи которого определяется понятие (в нормах-дефинициях), диспозиция или санкция (в норме правиле поведения), условие в предписаниях о пределах действия уголовного закона либо в нормах об освобождении от уголовной ответственности или иных нормах, регламентирующих отдельные правоприменительные решения, а также в нормах принципах.

Однако не каждый признак, предусмотренный в законе, является логически неделимым. Рассматривая логическую структуру норм-дефиниций, мы отмечали, что отдельные признаки, посредством которых определяются понятия, сами представлены в законе через другие признаки. Данное обстоятельство позволило произвести деление признаков на первичные - те, которые не определяются в законе, и вторичные (производные) - которые сами определяются посредством норм-дефиниций. При этом было замечено, что формула любой нормы, предусмотренной в законе, может быть в итоге представлена только через первичные признаки., если все непервичные признаки заменить на свои логические формулы, представленные посредством первичных признаков.

Логически неделимыми (непредставимыми через другие) являются только первичные признаки.

Логическая делимость или неделимость признака, таким образом определяется законом. Если существует предписание, в котором расшифровывается признак, то последний делим (непервичен), если же такового нет, то мы имеем дело с неделимым (первичным) признаком.

Признание конструктивным первоэлементом уголовного закона признака не противоречит утверждению о том, что уголовный закон - это система норм. Свойства уголовного закона как системы, определяются, прежде всего нормами, из которых он состоит. Свойства нормы - признаками, посредством которых она определяется. Однако если норма, взятая сама по себе, содержит известное суждение, то о признаке этого сказать нельзя. Чтобы информация о признаке имела смысловое значение, ее необходимо «привязать» к какой-либо смысловой системе, например, к норме. Данное преимущество нормы перед признаком и предопределяет выбор исследователей в пользу нормы, как элементарного строительного материала закона.

Определив первичные признаки логически неделимыми, следует остановится на особенностях конструкций, которые выражаются при их помощи, и которые существенны при изучении уголовного закона как формально-логической системы.

Понятия, представленные в законе через первичные признаки, достаточно часто обладают сложной логической структурой, которая не находит отражения в тексте нормативного акта. Причины этому различны. Например, в силу громоздкости подобной структуры, или наоборот ее очевидности, а потому нецелесообразности включения соответствующего определения из-за экономии текста.

В зависимости от логической структуры понятий в теории принято выделять несколько их типов, которым ставятся в соответствия виды признаков.

Так, в теории выделяют динамические (переменные, зависящие от времени, места, субъекта, который может судить об их наличии, и т. д.) и статические признаки, что решается путем разделения признаков на переменные и постоянные См.: Кудрявцев В. Н. Общая теория квалификации преступлений. - С. 127 и далее.. К первым относят оценочные В литературе можно встретить и иное название оценочных понятий. Так, Комиссаров К. И. предлагает наименование «ситуационные понятия». См.: Комиссаров К. И. Правоприменительная деятельность суда в гражданском процессе // Советское государство и право - 1971. - № 3. - С. 75. признаки и признаки бланкетных диспозиций.

Посредством оценочных признаков законодатель отражает понятия, имеющие открытую логическую структуру. К ним относят такие признаки как «тяжкие последствия» (ст. 131 УК РФ), «значительный ущерб» (ст. 158 УК РФ), «особая жестокость» (ст. 105 УК РФ) и т.п. Их суть состоит в том, что законодатель предоставляет правоприменителю возможность максимального учета фактических обстоятельств содеянного при оценке наличия в нем данных признаков. Кроме того, при помощи оценочных признаков законодатель учитывает возможные изменения в общественной оценке тех или иных явлений. Например, одним из признаков оскорбления (ст. 130 УК РФ) является неприличная форма унижения чести и достоинства другого лица. То, что вчера было неприличным, сегодня может стать нормой. Правоприменитель при квалификации преступления должен исходить не из представлений законодателя о неприличной форме при установлении нормы, а из общепринятых в обществе представлений на момент ее применения. Данный оценочный признак позволил, с одной стороны, описать явление, а с другой, учел его непостоянный характер. Нас же интересует логическая структура понятий, которые отражаются в законе при помощи оценочных признаков.

Жеребкин В. Е. в качестве одного из критериев отличия оценочного признака от неоценочного рассматривает незамкнутость (открытость) логической структуры первого, невозможность посредством конечного набора неоценочных признаков описать его структуру См. Жеребкин В.Е. Логический анализ понятий права. - Киев, 1976. - С. 135 и далее..

В то же время элементы открытости характерны для логической структуры не только оценочных понятий, но также и понятий, отражаемых в УК РФ при помощи статических признаков. Так, понятие подстрекателя определено в ч. 4 ст. 33 УК РФ как «лицо, склонившее другое лицо к совершению преступления путем уговора, подкупа, угрозы или другим способом». Структура, при помощи которой в законе формулируется данное понятие отчасти открыта, поскольку при определении способа подстрекательства законодатель оставил перечень возможным вариантов открытым. Согласно ст. 33 УК РФ подстрекательство может выражаться в уговоре, подкупе, угрозе и в ином способе склонения к совершению преступления. Однако открытость неоценочного понятия в нашем случае связана с открытостью одного из элементов конъюнктивной структуры этого понятия. В то время как открытость оценочного понятия сопряжена с открытостью дизъюнктивной формы См.: Там же..

Законодатель достаточно часто для определения и статических понятий использует открытые дизъюнктивные формы. В частности, из вышеприведенной дефиниции можно сделать вывод, что подстрекателем признается лицо, склонившее другое лицо к совершению преступления любым способом. Получается, что способ склонения другого лица к совершению преступления не имеет для квалификации содеянного определяющего значения. Когда же законодатель пытается дать определение способа совершения подстрекательских действий, то использует для этого открытую дизъюнктивную форму. Выражение «или другим способом» говорит о том, что способы подстрекательства не ограничены перечисленными ранее.

В контексте нашего исследования важным является то, что за логически неделимыми признаками могут стоять понятия со сложной открытой или замкнутой структурой. Открытость или замкнутость логической формулы, при помощи которой определяется понятие, зависит не только от того является ли понятие оценочным, но и от того, какой способ формулирования предпочитает законодатель для его отражения. Причем оценочное понятие может быть представлено только посредством открытой структуры. Статическое понятие может быть выражено как путем открытой структуры, так и при помощи замкнутой формулы, все зависит от способа описания, который используется для отражения этого понятия в законе.

Вместе с тем если отвлечься от содержания признаков, при помощи которых в нормативном предписании определяются понятия, то логические формулы можно рассматривать как структуры, имеющие исключительно замкнутый характер.

Поясним нашу мысль на примере определения способа подстрекательства. Он определен при помощи дизъюнктивной формы А₁А₂А₃А₄, где А₁ - подкуп, А₂ - уговор, А₃ - угроза, А₄ - другой способ. Данная форма является замкнутой, и в ней признак А₄ ничем не отличается от А₁, А₂ или А₃. Вывод об открытости понятия «способ подстрекательства» можно сделать только на основании анализа его содержания, точнее анализа содержания одного из его признаков («другой способ»), имеющего открытую структуру. Однако формализовав его, уравняв с другими признаками, мы тем самым замкнули содержательно открытую структуру. Более того, не замкнув открытую логическую структуру, ее нельзя отразить в законе. Ведь закон представляет собой систему хотя и большого, но все-таки конечного числа норм. Их законодательные формулировки ограничены по числу признаков. В нормативном акте могут найти отражение лишь предписания, формально представленные замкнутыми формами.

Таким образом, все понятия независимо от своей структуры (открытой или замкнутой) могут быть использованы в законе только в том случае, если будут представлены при помощи, замкнутой (конечной) логической формы. С другой стороны, любое понятие вне зависимости от его содержательной структуры может быть представлено посредством замкнутой логической формы. Технически это делается достаточно просто. Открытая часть структуры представляется отдельным признаком, который формально не отличим от остальных.

Подводя итог рассуждениям о логически неделимых законодательно предусмотренных элементах, следует сделать следующие выводы:

1. Конструктивно неделимыми элементами уголовного закона как формально-логической системы являются первичные признаки, т.е. признаки, которые не определены в законе через другие признаки.

2. Признание конструктивно неделимыми элементами закона как формально-логической системы первичных признаков, не опровергает положения о том, что закон представляет собой систему норм, и не препятствует рассматривать нормы в качестве элементов, образующих систему.

3. Являясь неделимыми элементами закона как формально-логической системы первичные признаки, могут отражать сложные по своей логической конструкции понятия.

4. Все понятия независимо от их структуры могут быть представлены в виде замкнутой логической формы первичных признаков.

5. И, наконец, в законе все логические понятия могут быть отражены только при помощи замкнутых логических форм. При этом содержательно их структура может быть и открытой.

Внутренние связи уголовного закона как формально-логической системы

Одним из условий существования системы является наличие между элементами, ее составляющими, особых (системных) связей, которые и позволяют говорить об образовании нового объекта. Именно связи по большей части являются системообразующим звеном. А потому их исследование - неотъемлемая часть общего анализа поведения объекта как формально-логической системы.

Анализ логических связей между отдельными структурными элементами закона осложняется несколькими обстоятельствами. Во-первых, количество элементов системы достаточно велико. А из математики известно, что верхняя оценка числа простых связей между n элементами составляет n x n. Во-вторых, связи порождаются не только первичными элементами, но и подмножествами этих элементов. Так, признаки связываются между собой посредством логической формы и образуют нормы. В свою очередь нормы взаимодействуют с другими признаками и между собой, объединяются в системные образования (институты), которые также порождают связи. Все это в большой степени затрудняет анализ логических связей внутри закона как формально-логической системы в целом.

Поэтому исследование логических зависимостей между отдельными структурными элементами уголовного закона будет осуществлено поэтапно. От менее сложных по структуре элементов закона к более сложным. При этом будет учитываться схожесть связей между элементами, располагающимися на одном уровне организации системы.

Первый уровень организации уголовного закона как формально-логической системы представляет собой объединение первичных признаков в нормы. Ранее было доказано, что структура любой нормы состоит из двух элементов, и в ее основе лежит логическая формула «если, то».

Условная часть нормы любого из выделенных нами типов может быть представлена булевской функцией относительно выделенных законодателем признаков и, соответственно, может быть изложена в терминах дискретной математики Булевская функция принимает два значения: 1, 0 (истинно, ложно). Быть прописанным в терминах дискретной математики означает выражаться через формулы булевских переменных, т.е. принимающих значения 1 и 0. Каждому признаку ставится в соответствие переменная, принимающая значения 1 или 0, и затем эти переменные объединяются в формулу по определенным в законе правилам. . Данное утверждение основано на том, что условная часть принимает два значения (истинно или ложно), а также на том, что само условие представимо посредством логической формы.

Построим булевскую функцию для условной части нормы, предусмотренной в ч. 1 ст. 24 УК РФ: “Виновным в преступлении признается лицо, совершившее деяние умышленно или по неосторожности”. Она может быть прочитана: “если виновен, то есть умысел или неосторожность” или “если есть умысел или неосторожность, то виновен”. Обозначим: В-вина, У-умысел, Н-неосторожность. Тогда В=УН. Здесь У и Н - это признаки, В - определяемое через эти признаки понятие, которое и можно принять за строящуюся нами функцию булевского типа.

Относительно характера связей между В, У и Н можно сказать, что У сам по себе является достаточным для того, чтобы выполнялось В. Аналогичное можно сказать и о Н в силу их симметричного расположения в формуле. Кроме того, дизъюнкция У и Н является необходимой для выполнения В. Таким образом, имеет место необходимая достаточность. С одной стороны, выполнение самого элемента автоматически влечет выполнение функции, с другой совокупная невыполнимость влечет невыполнение функции.

Рассмотрим другую норму. В ст. 19 УК РФ определено: “ Уголовной ответственности подлежит только вменяемое физическое лицо, достигшее возраста, установленного настоящим Кодексом”. Обозначим О-ответственность, В-вменяемость, Ф-физическое лицо, В₁-возраст. Тогда О=ВФВ₁. Здесь О является булевской функцией, а В, Ф и В₁ - признаками, посредством которых определяется О. В, Ф и В₁ необходимы для выполнения О, так как отсутствие хотя бы одного из них влечет невыполнение и самой функции О. И, наоборот, конъюнкция этих элементов является достаточной для выполнения функции. Имеет место так называемая достаточная необходимость.

Указанные два примера описывают два вида связей между отдельными логическими объектами системы: необходимость и достаточность, и две формы представления этих связей: дизъюнктивную и конъюнктивную. Из математической логики (дискретной математики) известно, что совокупность дизъюнкции, конъюнкции и отрицания образуют полную систему функций, т. е. любая функция представима в виде композиции этих трех, а потому при оперировании с булевскими объектами нам достаточно данных трех функций. Достаточно подробно описана конъюнктивно-дизъюнктивная структура понятия состава преступления В. Е. Жеребкиным См.: Жеребкин В. Е. Указ. соч. С. 91 и далее., аналогичные приемы использовал В. Н. Кудрявцев См.: Кудрявцев В. Н. Указ. работа. С. 87 и далее..

Таким образом, условная часть любой нормы представима в виде функции булевского типа. Причем эта функция может быть представлена композиционно только через дизъюнкцию, конъюнкцию и отрицание.

По-иному обстоит дело со следствием из условной части нормы. Если рассматривать содержательную часть следствия, то можно убедиться в том, что ее структура у различных видов норм существенно отличается. У норм дефиниций это само понятие (именно оно и определяется посредством условной части). Логическая структура следствия у норм дефиниций тривиальна и представляет собой один единственный признак.

В нормах-правилах поведения -- это санкция, представляющая собой набор альтернативных наказаний с указанием верхнего и нижнего пределов для каждого из них. Применение санкции связано с выбором вида наказания, если таковой предусмотрен, и размера наказания, который варьируется от минимума до максимума. Для данной операции в законе существует два жестких ограничения: перечень видов наказаний и пределы размеров наказания для каждого вида. Поэтому структура санкции представима через пределы, имеющихся наказаний: каждому виду ставятся в соответствие нижний и верхний пределы.

Так, санкция ч. 1 ст. 161 УК РФ (“наказывается исправительными работами на срок от одного года до двух лет, либо арестом на срок от четырех до шести месяцев, либо лишением свободы на срок до четырех лет”) определяется двумя условиями: 1) допустимыми сочетаниями видов наказаний (S): S=(S₁S₂S₃)(S₂S₁S₃)(S₃S₁S₂),

где S₁ исправительные работы, S₂ арест, S₃ лишение свободы и 2) назначенное наказание конкретного вида лежит в определенных пределах: S₁ в пределах от одного года да двух лет, S₂ от четырех до шести месяцев, S₃ от нуля до четырех лет.

В то же время при исследовании нормы как логически самостоятельного элемента закона санкция, не смотря на порой достаточно сложную ее структуру, анализируется часто как единое целое, а потому в формальной модели представляется посредством одного единственного признака аналогично следствию норм дефиниций. Однако его содержательная интерпретация будет существенным образом отличаться. Здесь это определенное правило (требование), которое может иметь сложную структуру.

В нормах-принципах следствие представляет собой требование к конструкции закона и (или) деятельности правоприменителя, что тоже может быть представлено в виде логической формы первичных признаков посредством трех булевых функций (конъюнкции, дизъюнкции и отрицания). Вместе с тем прежде чем выявить логическую структуру норм-принципов, необходимо прийти к соглашению относительно их содержания. В формально-логическом отношении следствие норм принципов зачастую представляет собой модель в виде единственного признака.

В нормах о пределах действия уголовного закона во времени и пространстве, об освобождении от уголовной ответственности и от наказания и т.п. следствие также представляет собой логическую форму первичных признаков. Содержательная интерпретация, данной формы представляет собой право или обязанность правоприменителя действовать определенным образом.

Таким образом, оба элемента нормы представимы в виде логической формы первичных признаков через композицию трех булевых функций: конъюнкцию, дизъюнкцию и отрицание.

Наряду с двумя элементами норма также содержит и связь между ними. Причем интерпретация этой связи имеет свои особенности применительно к различным типам норм.

Так, в предписаниях-дефинициях это связь необходимости. Если есть определенная совокупность признаков, то с необходимостью есть и понятие.

Иначе интерпретируется подобная связь в нормах-правилах поведения, в предписаниях, определяющих порядок действий правоприменителя, а также в нормах-принципах. Помимо связи необходимости к ней добавляется еще и условие модальности Для изучения модальных суждений создана деонтическая логика. См.: Гаврилов О. А. Указ. соч. - С. 84-87; Ивин А. А. Логика норм. - М., 1973. - С. 3; Фейс Р. Модальная логика. М., 1974.. Если выполняются условия, предусмотренные в диспозиции нормы, то правоприменитель может или обязан совершить определенное правоприменительное действие. Согласно ч. 1 ст. 75 УК РФ лицо, впервые совершившее преступление небольшой тяжести, может быть освобождено от уголовной ответственности, если после совершения преступления добровольно явилось с повинной, способствовало раскрытию преступления, возместило причиненный ущерб или иным образом загладило вред, причиненный в результате преступления В проекте федерального закона «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации» № 304898-3 (внесен Президентом РФ 12.03.2003 г., 23.04.2003 г. принят в первом чтении) (см.: Справочная правовая система Консультант плюс) перечень условий необходимых для освобождения от ответственности предлагается дополнить.. Здесь для увязки условия и следствия нормы помимо связи необходимости установлено еще условие модальности «может». В соответствие с примечанием к ст. 126 УК РФ лицо, добровольно освободившее похищенного, освобождается от уголовной ответственности, если в его действиях не содержится иного состава преступления. Здесь правоприменитель обязан освободить виновного от уголовной ответственности.

При построении логической модели нормы особенность, связанная с использованием модальностей, нами будет учитываться следующим образом. Обязанность или право совершить те или иные действия мы будем рассматривать как часть следствия, и, таким образом, любая связь в логической структуре нормы может рассматриваться как связь необходимости. Если «выполняются условия» необходимо «соответствующее действие». При этом «соответствующее действие» относительно часто будет содержать условие модальности. Так, логическая формула нормы, предусмотренной в ч. 1 ст. 75 УК РФ, будет представлена: если «выполнены признаки», то «лицо может быть освобождено от уголовной ответственности». При такой формализации связь между элементами предписания представляется только посредством связи необходимости, что в последствии значительно упростит задачу формализации уголовного закона в целом, а также его исследования как формально-логической системы.