Уголовный закон как формально-логическая система

Первый принцип действия уголовного закона в пространстве территориальный закреплен в ст. 11 УК РФ. Согласно ему лица, совершившие преступления на территории Российской Федерации, подлежат уголовной ответственности по УК РФ (ч. 1 ст. 11). Кроме того, к преступлениям, совершенным на территории Российской Федерации, приравниваются преступления, совершенные в пределах территориальных вод или воздушного пространства Российской Федерации, на континентальном шельфе и в исключительной экономической зоне Российской Федерации (ч. 2 ст. 11 УК РФ). Также согласно территориальному принципу несут уголовную ответственность лица, совершившие преступления на военном корабле или военном воздушном судне Российской Федерации независимо от их местонахождения, и лица, совершившие преступление на судне, приписанном к порту Российской Федерации, находящемся в открытом водном или воздушном пространстве вне пределов Российской Федерации, если иное не предусмотрено международным договором Российской Федерации (ч. 3 ст. 11 УК РФ). Исключение из общего правила предусмотрено в ч. 4 ст. 11 УК РФ, согласно которому вопрос об уголовной ответственности дипломатических представителей иностранных государств и иных граждан, которые пользуются иммунитетом, в случае совершения ими преступления на территории Российской Федерации разрешается в соответствии с нормами международного права.

Таким образом, в ст. 11 УК РФ четко определена территория, при совершении преступления на которой, лица подлежат уголовной ответственности по УК РФ.

Единственное замечание по конструкции территориального принципа действия уголовного закона в пространстве касается ч. 4 ст. 11 УК РФ. Дело в том, что в теории по-разному определяют место предписаний, регламентирующих иммунитет отдельных лиц от уголовной ответственности, в системе норм:

- исключение из принципа равенства;

- это правило относится к уголовно-процессуальным предписаниям, так как оно предусматривает особый порядок реализации уголовной ответственности;

- третья позиция отражена в действующем УК Подробнее об этом см.: Кибальник А. Г. Иммунитет в уголовном праве. - Диссертация ... канд. юрид. наук. - М., 1999..

Соответственно существенно будет отличаться и отражение в законодательстве различных позиций по данному вопросу. В формально-логическом аспекте данная проблема не имеет принципиального значения. Важно, чтобы “совокупность особых правил, относящихся к специально оговоренным в законе лицам, регулирующих порядок наступления уголовной ответственности” Там же. - С. 18. была включена в текст либо УК, либо Конституции РФ, а не “распылялась” по другим законам, что логично вытекает из ст. 1 УК РФ.

Анализ же содержательной стороны проблемы приводит к выводу о том, что в любом случае нужна специальная оговорка об особом порядке реализации уголовной ответственности при формулировании принципа равенства (если его включать в текст УК), поскольку это правило находится на высшей ступени иерархии правовых установлений. Сами же нормы, определяющие круг лиц, обладающих иммунитетом, могут быть выделены как в самостоятельную статью, так и быть составной частью совокупности предписаний, регламентирующих действие уголовного закона в пространстве и по кругу лиц.

Вторым определяющим действие уголовного закона в пространстве и по кругу лиц является принцип гражданства, закрепленный в ч. 1 ст. 12 УК РФ. Согласно ему граждане Российской Федерации и постоянно проживающие в Российской Федерации лица без гражданства, совершившие преступление вне пределов Российской Федерации, подлежат уголовной ответственности по УК РФ, если совершенное ими деяние признано преступлением в государстве, на территории которого оно было совершено, и если эти лица не были осуждены в иностранном государстве. Причем, при осуждении указанных лиц наказание не может превышать верхнего предела санкции, предусмотренного законом иностранного государства, на территории которого было совершено преступление.

В ч. 2 ст. 12 УК РФ делается исключение из принципа гражданства в отношении преступлений, совершенных на территории иностранного государства военнослужащими воинских частей Российской Федерации, дислоцирующихся за пределами Российской Федерации указанные лица несут уголовную ответственность по УК РФ, если иное не предусмотрено международным договором Российской Федерации.

Анализ формально-логической конструкции принципа гражданства на, первый взгляд, не вызывает особых затруднений. Однако при более глубоком рассмотрении его положений приходится констатировать, что данные предписания существенным образом влияют на толкование практически всего уголовного закона.

Так, действующий закон увязывает наступление уголовной ответственности за совершение преступлений вне пределов Российской Федерации по УК РФ с наличием нормы, предусматривающей уголовную ответственность, в национальном законодательстве той страны, на чьей территории было совершено преступление. А потому существенной корректировке подлежит предписание, содержащееся в ст. 8 УК РФ. Следует согласиться с Кленовой Т. В. в том, что основанием уголовной ответственности «вопреки легальному определению содержания принципа законности, признается наличие состава преступления, предусмотренного как отечественным, так и зарубежным уголовным законом» См.: Кленова Т. В. Принципы уголовного права и принципы кодификации в уголовном праве // Государство и право. - 1997. - № 1. - С. 55..

Сразу же необходимо отметить, что преступление, совершенное вне пределов Российской Федерации, не всегда совершается на территории иностранных государств. Есть ведь и так называемые открытые водные и воздушные пространства, которые являются “заграничными” для всех субъектов международного права. А потому следует унифицировать терминологию. В противном случае под действие уголовного закона не подпадают деяния совершенные, например, в нейтральных водах Данный просчет уже был отмечен в работе ранее..

Исключение из принципа гражданства, предусмотренное в ч. 1 ст. 12 УК РФ, фактически “ломает” формально-логическую структуру не только института действия уголовного закона в пространстве, но и большинства “объединений” норм Общей части. Это связано с тем, что меняется основание уголовной ответственности. Применение ст. 12 УК РФ в ее буквальном понимании может привести к парадоксальным ситуациям, что свидетельствует о необходимости ее серьезной корректировки Предложение по изменению ч. 1 ст. 12 УК РФ см.: Мальцев В. В. Указ. соч. - С. 182-183..

Вот лишь два примера. Предположим, что гражданин Российской Федерации совершает на территории иностранного государства деяние, которое является преступлением как на территории данного государства, так и согласно УК РФ. Далее лицо осуждается за это преступление в иностранном государстве, ему назначается соответствующее наказание, и затем данное лицо осуществляет побег из мест лишения свободы и оказывается на территории России. Согласно положению ч. 1 ст. 12 УК РФ данное лицо не подлежит уголовной ответственности по УК РФ за указанное преступление, поскольку оно уже было за него осуждено в иностранном государстве, и не может быть выдано этому государству в силу запрета экстрадиции граждан Российской Федерации (ст. 13 УК РФ). Ситуация выглядит нелепо. Причиной же такого положения дел является неудачное использование термина “осуждено”. Представляется, что следует его заменить на более широкое понятие. Предпочтительней говорить не об осуждении лица, а о реализации уголовной ответственности, как это предусмотрено в ч. 1 ст. 6 УК Республики Беларусь. См.: Уголовный кодекс Республики Беларусь… - С. 12.

Второй пример связан с тем, что некоторые деяния, признаваемые преступными по УК РФ, вместе с тем, не являются преступлениями по национальным уголовным законодательствам зарубежных стран и, более того, вряд ли когда-либо будут ими запрещены. Речь идет о преступлениях, которые посягают на интересы одних стран и осуществляются в интересах других государств.

Так, если гражданин Российской Федерации совершает преступление, предусмотренное ст. 275 УК РФ (государственная измена), на территории иностранного государства, то он согласно ст. 12 УК РФ не подлежит уголовной ответственности, так как шпионаж, выдача государственной тайны либо иное оказание помощи иностранному государству, иностранной организации или их представителям в проведении враждебной деятельности в ущерб внешней безопасности Российской Федерации очевидно не являются преступными в стране, на территории которой эти действия были совершены Критику содержания ч. 1 ст. 12 УК РФ см. также: Мальцев В. В. Указ. соч. - С. 178-183; Милюков С. Ф. Российское уголовное законодательство: опыт критического анализа. СПб., 2000. - С. 44-46; Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под ред. Скуратова Ю. И., Лебедева В. М. - М., 1996. - С. XIV; Побегайло Э. Ф. Новый Уголовный кодекс России: концепция, проблемы совершенствования // Актуальные проблемы уголовного законодательства Российской Федерации. - Краснодар, 1998. - С. 18-19; Иногамова-Хегай Л. В. Конкуренция уголовно-правовых норм при квалификации преступлений. - М., 2002. - С. 60-62..

В действующем законодательстве не решена и давняя проблема теории уголовного права установления места совершения преступления. Существует несколько вариантов ее решения. На наш взгляд, более предпочтительным является позиция, согласно которой местом совершения преступления необходимо считать всю территорию, на которой выполняется объективная сторона преступления. Так, если деяние (действие или бездействие) совершается на территории нескольких государств, то следует признать, что и преступление совершено на территории нескольких государств. Аналогичный вывод следует и в том случае, если деяние совершено на территории одного государства, а последствия наступили на территории другой страны, а также если последствия наступили на территории нескольких государств. Представляется целесообразным конкретизировать данное понятие в тексте уголовного закона Отдельные авторы считают, что проблема места совершения преступления решена по правилу времени совершения преступления. См.: Иногамова-Хегай Л. В. Конкуренция уголовно-правовых норм при квалификации преступлений. - М., 2002. - С. 56. Однако эта позиция далеко не бесспорна как в формальном так и в содержательном отношении., как это сделано, например в ч. 2 ст. 5 УК Республики Беларусь См.: Уголовный кодекс Республики Беларусь... - С. 12..

Ранее было отмечено, что толкование ст. 11-12 УК РФ не дает однозначного ответа на вопрос о юридической силе уголовного закона России в отношении преступлений, совершенных на территории нескольких государств. В УК РФ предусмотрено действие уголовного закона только в отношении преступлений, совершенных только на территории Российской Федерации, либо только вне ее пределов. Поскольку преступления, совершенные на территории нескольких государств, могут быть признаны как совершенными на территории России, так и вне ее пределов, то соответственно к таким деяниям одновременно применимы и принцип гражданства и территориальный принцип. С этим не было больших проблем, если бы они содержали тождественные предписания. Но в действующем законе условия привлечения к уголовной ответственности за преступления, совершенные на территории России и вне ее пределов, кардинальным образом различаются. А потому необходимо установить приоритет одного из принципов для ситуации, когда преступление совершается как на российской территории, так и на территории иностранных государств. Либо для данного варианта следует дополнительно предусмотреть специальное правило.

Помимо этого, в формулировке принципа гражданства ничего не говорится о преступлениях, совершенных на территории нескольких иностранных государств. Как в этом случае должны нести ответственность граждане Российской Федерации? Ответ на данный вопрос остается открытым. Следует еще раз повторить факт серьезной недоработки института действия уголовного закона в пространстве.

Все вышеобозначенные изъяны уголовного закона, в первую очередь, сопряжены с установлением в качестве необходимого признака наступления уголовной ответственности обстоятельства, имеющего сложную формально-логическую конструкцию. Требование наличия признака преступности деяния в иностранном государстве (ч. 1 ст. 12 УК РФ) фактически отсылает правоприменителя для установления в содеянном состава преступления к законодательствам тех государств, на чьей территории было совершено преступление. И в этом смысле в действующем законодательстве впервые в уголовном праве появилась подобная модель, которая по своим формальным признакам сходна с бланкетным способом конструирования уголовно-правовых норм. Новизна и, соответственно, отличие заключаются в том, что данная “бланкетность” установлена в институте действия уголовного закона в пространстве и “распространяет свое действие” на все составы Особенной части. Отсюда и два наиболее вероятных типа пробелов, которые могут появиться в связи с такого рода конструкциями: 1) для отдельных видов преступлений предлагаемое требование неприемлемо; 2) “конфликт” с другими предписаниями Общей части.

В нашем случае (с принципом гражданства), как было показано выше, законодателю не удалось избежать просчетов при установлении новеллы. Кроме того, в ряде случаев неудачно использованы специальные термины.

Особо следует остановится на установлении действия в пространстве бланкетного уголовного закона (или закона, имеющего бланкетную диспозицию). Дело в том, что вопрос об определении юридической силы уголовного закона, сконструированного бланкетным способом, в теории решается неоднозначно. Существует две позиции по этой проблеме.

Первая заключается в том, что юридическая сила уголовного закона при бланкетной диспозиции определяется нормативным актом, на который ссылается уголовный закон. Согласно второй точке зрения нормативный акт, на который ссылается уголовный закон, определяет “преступность деяния”, т. е. детализирует признаки состава преступления, а не определяет пределы его действия. Если подходить к решению спора сугубо формально, то следует отметить, что одно не противоречит другому, поскольку логическая формула применения уголовного закона предполагает последовательное установление сначала действия уголовного закона в пространстве, а потом и наличия в содеянном состава преступления. Однако при содержательном рассмотрении вопроса необходимо заключить, что предпочтительней является вторая позиция.

Признавая за нормативными актами других отраслей права возможность определять юридическую силу уголовного закона в пространстве, мы тем самым отчасти противоречим исходной норме (ст. 1 УК РФ). Кроме того, правила установления действия уголовного закона в пространстве (ст. 11-12 УК РФ) в случае с бланкетной диспозицией, строго говоря, ничтожны. И уж совсем к абсурду может привести предположение о том, что при бланкетном уголовном законе его действие во времени определяется нормативными актами других отраслей права. Согласно этому предположению, если лицо уличено в уклонении от уплаты налога, который через определенное время был отменен, то мы не можем привлечь данное лицо к уголовной ответственности.

Поэтому необходимо согласиться с тем, что нормативные акты иной отраслевой принадлежности детализируют признаки состава преступления. А правила установления юридической силы уголовного закона определяются непосредственно в тексте УК. Что и отражено в действующем законодательстве. И, следовательно, нет необходимости в издании специальных предписаний, регламентирующих действие бланкетного уголовного закона в пространстве.

В ч. 3 ст. 12 УК РФ сформулировано еще два принципа действия УК РФ в пространстве: универсальный и реальный.

Согласно универсальному принципу действия уголовного закона в пространстве иностранные граждане и лица без гражданства, не проживающие постоянно в Российской Федерации, совершившие преступление вне пределов Российской Федерации, подлежат уголовной ответственности по УК РФ в случаях, предусмотренных международным договором Российской Федерации при условии, если они не были осуждены в иностранном государстве и привлекаются к уголовной ответственности на территории Российской Федерации. Кроме того, указанные лица согласно ч. 2 ст. 13 УК РФ могут быть выданы иностранному государству для привлечения к уголовной ответственности или отбывания наказания в соответствии с международным договором Российской Федерации.

Универсальный принцип призван обеспечивать борьбу с преступлениями, имеющими международный характер. К ним в частности относятся преступления, связанные с незаконным оборотом наркотических средств, преступления против мира и безопасности человечества и т.д., что предусмотрено в нормах соответствующих международных договоров Российской Федерации. Здесь также, как и при формулировке принципа гражданства, на наш взгляд, неудачно использован термин “осуждено”. В остальном же анализ конструкции универсального принципа не вызывает особых затруднений.

Следует отметить, что перечисленные принципы действия уголовного закона в пространстве (территориальный, гражданства и универсальный) не всегда обеспечивают осуществление указанных в ч. 1 ст. 2 УК РФ задач. Так, иностранные граждане и лица без гражданства, постоянно проживающие на территории Российской Федерации, совершившие преступления вне пределов Российской Федерации по общему правилу подлежат уголовной ответственности по закону тех государств, на территории которых они совершили эти деяния. Вместе с тем данные преступления могут нарушать интересы, охраняемые уголовным законом Российской Федерации. Поэтому в ч. 3 ст. 12 УК РФ наряду с универсальным принципом определено, что в случаях совершения преступления вне пределов Российской Федерации, если оно направлено против интересов Российской Федерации, указанные лица (иностранные граждане и лица без гражданства, постоянно проживающие на территории Российской Федерации) подлежат уголовной ответственности по УК РФ. Поскольку реальный принцип не распространяется на граждан России, то за совершение преступлений вне пределов Российской Федерации они несут ответственность, только в случаях, предусмотренных принципом гражданства и универсальным принципом.

При толковании понятия “интересы Российской Федерации” возникают известные затруднения. Представляется целесообразным, конкретизировать его или изменить терминологию Об одном из предлагаемых изменений см.: Мальцев В. В. Указ. соч. - С. 183.. Из текста закона непонятно, то ли это оценочное понятие, то ли имеющее строгую логическую конструкцию не допускающую элементов усмотрения правоприменителя. Например, можно ли привлечь иностранного гражданина, совершившего кражу у представителя России вне пределов Российской Федерации. Направлено ли данное посягательство против интересов России?

Прежде чем перейти к выводам по формально-логической конструкции института действия уголовного закона в пространстве представляется целесообразным уделить внимание еще одной проблеме. В литературе ввиду необходимости усиления репрессии за отдельные виды преступлений, в частности, связанных с незаконным оборотом наркотических средств и психотропных веществ, высказываются предложения о депортации граждан иностранных государств, совершивших преступления на территории России, в страны, чьими гражданами они являются. Подобное согласно этому предложению возможно, только при условии, когда в зарубежном государстве предусмотрена более строгая ответственность, чем по Уголовному кодексу Российской Федерации См.: Клименко Т. М. Уголовно-правовые проблемы борьбы с незаконным оборотом наркотических средств и психотропных веществ (особенности юридического анализа и квалификации). - Автореферат дисс... канд. юрид. наук. - Саратов, 1999. - С. 14.. Следует заметить, что данное предложение вступает в противоречие с предписанием ч. 1 ст. 12 УК РФ, так как в этом случае лицо может понести наказание более суровое, чем предусмотрено в УК РФ. Сама же идея депортации иностранных граждан, совершивших преступления на территории Российской Федерации, а точнее их передача правоохранительным органам тех стран, гражданами которых они являются, безусловно заслуживает внимания. Но для осуществления такого решения потребуется внесение изменений в ст. 12 УК РФ, либо специальная оговорка при формулировании территориального принципа (ст. 11 УК РФ).

Таким образом, можно сделать следующие выводы относительно формально-логической конструкции института действия уголовного закона в пространстве:

1) представляется целесообразным конкретизировать понятие “место совершения преступления”, определив в тексте УК какие преступления считать совершенными на территории России, а какие вне ее пределов. Наиболее соответствующим общей концепции уголовной ответственности по российскому уголовному праву является положение, согласно которому местом совершения преступления следует признавать территорию, на которой осуществлялась приготовительная деятельность (если преступление прекращено на стадии приготовления), либо было совершено преступное действие (бездействие) или наступил преступный результат (при оконченном преступлении, а также при покушении);

2) коллизию уголовного закона относительно преступлений, совершенных как на территории России, так и на территории иных государств, можно решить двумя способами: 1) ввести в законодательный оборот фикцию следующего содержания: “признать преступлениями, совершенными вне пределов Российской Федерации, только те, объективная сторона которых полностью выполнена не на ее территории”, или 2) установить, что принцип гражданства не конкурирует с территориальным принципом, а дополняет его. Поэтому если преступление совершено на территории Российской Федерации и вне ее пределов, то оно приравнивается к совершенному на территории Российской Федерации, и УК РФ применяется без учета предписания, предусмотренного в ч. 1 ст. 12 УК РФ. И первое, и второе решение в содержательном аспекте тождественны, различие состоит исключительно в части законодательного оформления;

3) преступлениями, совершенными на территории иностранных государств следует считать, как, преступления, которые полностью были осуществлены на территории этих государств, так и те, которые частично выполнялись на указанной территории и частично в открытом водном или воздушном пространстве. При этом в отношении первых преступлений должно действовать правило, которое установлено в ч. 1 ст. 12 УК РФ (граждане России, а также иностранные граждане и лица без гражданства, постоянно проживающие в России, совершившие преступления на территории иностранных государств подлежат уголовной ответственности по УК РФ, если содеянное ими признано преступлением в государстве, где оно было совершено). В отношении же вторых преступлений принцип гражданства должен действовать без всяких оговорок (граждане Российской Федерации, а также иностранные граждане и лица без гражданства, постоянно проживающие в России, совершившие преступления вне пределов Российской Федерации и вне пределов иностранных государств, подлежат уголовной ответственности по УК РФ).

4) в том случае, когда преступление совершено указанными в ч. 1 ст. 12 УК РФ лицами на территории нескольких иностранных государств вне пределов России, УК РФ может быть применен лишь при наличии двух условий: 1) совершенное деяние является преступным на территории каждого государства, где оно совершено; 2) в отношении лица, совершившего преступление, в полном объеме не реализованы меры государственного принуждения, предусмотренные национальным законодательством страны, где виновное лицо привлекается к уголовной ответственности;

5) действие реального принципа должно распространяться и на граждан Российской Федерации. Это исключит абсурдную ситуацию с невозможностью привлечения к уголовной ответственности граждан России, совершивших государственную измену вне пределов Российской Федерации;

6) между принципами действия уголовного закона в пространстве должно быть установлено соотношение подчиненности. В противном случае это может привести к коллизии, например, между принципом гражданства и реальным принципом. В нашей ситуации принцип гражданства должен дополнять реальный, а не конкурировать с ним.

2.2 Преступление: понятие, категории

1. Определение понятия преступления всегда вызывало научные дискуссии О формальных аспектах отражения в УК РФ преступности деяния см. также: Щепельков В. Ф. Определение уголовной противоправности деяния при конструировании и применении уголовного кодекса // Закон и право. - 2002. - № 7. - с. 45-47.. К настоящему моменту, на наш взгляд, в доктрине сложилась относительно единая позиция по данной проблеме. Большинство исследователей сходятся на том, что обязательными признаками преступления являются общественная опасность и противоправность деяния. Законодательное определение преступления, сформулированное в ст. 14 УК РФ, устанавливает не два, а четыре признака: общественная опасность, противоправность, виновность и наказуемость деяния. Если рассматривать сугубо логический аспект соотношения двух позиций, то следует заключить, что законодательная дефиниция содержит два избыточных признака: виновность и наказуемость. Виновность является необходимым признаком противоправности, поскольку уже в ст. 5 УК РФ признак вины включен в каждый состав преступления. Наказуемость же деяния, как уже было отмечено, “сопровождает” признак “преступности деяния” и состоит в наличии санкции у каждой статьи Особенной части УК. Понятно, что ситуация при которой у статьи отсутствовала бы санкция просто немыслима, о такой небрежности законодателя не следует даже и говорить. Другое дело политико-правовая целесообразность указания избыточных признаков. Но данный вопрос тема другого исследования.

2. Важное место как в содержательном, так и в сугубо формальном аспектах занимает решение вопроса о соотношении понятий общественной опасности и противоправности деяния. Дело в том, что признак противоправности можно понимать в узком и широком смысле. Согласно широкому пониманию противоправности запрещенными следует считать только общественно опасные деяния, так как если нет признака общественной опасности то, соответственно, и нет преступления. Представляется, что в ч. 1 ст. 14 УК РФ понятие запрета деяния следует трактовать в узком, сугубо формальном смысле. Для признания деяния запрещенным УК необходимо, чтобы оно формально содержало состав какого-либо преступления.

3. Деяние признается уголовно противоправным, если в уголовный закон включена соответствующая норма. Вместе с тем многие статьи УК РФ имеют бланкетные диспозиции (уголовно-правовые запреты сконструированы при помощи отсылки к нормативным актам иных отраслей). Поэтому видится важным решение вопроса о зависимости между изменениями в системе запретов иной отраслевой принадлежности и уголовной противоправностью. Данная проблема частично пересекается с установлением юридической силы бланкетного уголовного закона. При исследовании формально-логической структуры пределов действия уголовного закона во времени и пространстве был сделан вывод о том, что нормы других отраслей детализируют признаки состава преступления.

Признание за правовыми актами иных отраслей именно детализирующей функции имеет очень важное юридическое значение. Если согласиться с тем, что в нормах иной отраслевой принадлежности содержатся признаки состава преступления См., например: Гаухман Л. Нужна правовая экспертиза по уголовным делам // Законность. - 2000. - № 4. - С. 22., то при изменении отдельных положений, образующих правовой запрет иной отрасли, возможна частичная или даже полная декриминализация деяния, которая позволит говорить об обратной силе уголовного закона. На наш взгляд, такая трактовка соотношения уголовного закона с нормативными предписаниями иных отраслей должна быть исключена. Признаки состава преступления установлены непосредственно в уголовном законе.

Деяния, ответственность за которые устанавливается при помощи бланкетного уголовного закона, нередко называют преступлениями со смешанной противоправностью, поскольку уголовно-правовой запрет формулируется при помощи запрета иной отрасли. Для применения уголовного закона в таких случаях необходимо, чтобы были нарушены нормы иной отраслевой принадлежности.

В этой связи возникают три проблемы формально-логического характера, которые должны быть решены на законодательном уровне:

определение перечня нормативных актов, которые определяют противоправность деяний;

определение пределов действия данных нормативных актов;

установление их непротиворечивости.

Решение первой проблемы хотя и видится достаточно очевидным, но тем не менее на сегодняшний день не реализовано. Определение перечня нормативных актов, детализирующих уголовный закон, предполагает принятие важного системного решения политико-правового характера относительно уровня бланкетности диспозиции уголовно-правовой нормы. Речь идет о предоставлении права детализации уголовно-правового запрета не только Федеральному собранию Российской Федерации, но и другим субъектам, издающим нормативно-правовые акты (например, законодательным собраниям субъектов Российской Федерации или муниципальных образований). Представляется, что такое правомочие должно быть закреплено специальным законом Здесь не затрагиваются содержательные аспекты данного законодательного решения. Речь ведется только о формальной стороне проблемы..

Решение второго вопроса имеет определяющее значение при квалификации. Во многом он исследован См.: Пикуров Н. И. Уголовное право в системе межотраслевых связей. - Волгоград, 1998.. Мы же остановимся на проблеме применения бланкетного уголовного закона в отношении деяний, совершенных на территории иностранных государств, которой в специальной литературе уделяется мало внимания.

Можно ли привлечь к уголовной ответственности российского гражданина за преступления, предусмотренные ст. 198, 199, 201, 204, 264 УК РФ и т. п., совершенные им на территории иностранных государств, нарушающие иностранное законодательство? На сегодняшний день решение проблемы представляется весьма проблематичным.

В тексте УК РФ не содержится прямых указаний о государственной принадлежности нормативные актов, на которые он ссылается. По-видимому, речь идет о российских правовых актах. Если это так, то привлечь к ответственности за перечисленные преступления российских граждан по УК РФ нельзя, поскольку данные деяния не являются противоправными. Здесь отсутствует объект преступления, так как не нарушаются интересы, охраняемые российским уголовным законодательством. Бланкетный способ конструирования уголовно-правовой нормы, таким образом, “сужает пределы действия уголовного закона”.

Следует, однако, отметить, что существует и иная логика решения вопроса о противоправности деяний, ответственность за которые предусмотрена бланкетным уголовным законом. Она исходит из характера объекта уголовно-правовой охраны. Так, в соответствии с ней безопасность движения и эксплуатации транспорта является “универсальным” объектом. Его охрана осуществляется независимо от территории, на которой совершается общественно опасное деяние Именно на основании этой логики был сделан вывод о возможности привлечения по ст. 264 УК РФ гражданина России, нарушившего правила дорожного движения на территории иностранного государства. См.: Иногамова-Хегай Л. В. Конкуренция уголовно-правовых норм при квалификации преступлений. - М., 2002. - С. 58.. В то же время экономические интересы государства в части уплаты налогов всеми хозяйствующими субъектами на его территории могут быть нарушены только при условии нарушения налогового законодательства данного государства. А следовательно уголовная ответственность российских граждан за уклонение от уплаты налогов в бюджет иностранного государства исключена В теории подобную разновидность правонарушений иногда называют преступлениями с особенностями объекта. См.: там же. - С. 60.. Аналогичную схему рассуждения можно использовать и в отношении других видов преступлений.

Последний способ объяснения хотя и представляется более предпочтительным при решении вопроса о противоправности деяний, ответственность за которые предусмотрена бланкетным уголовным законом, но не находит нормативного подтверждения. Поскольку в соответствии с ним положение лиц, совершивших подобные деяния, ухудшается, он вряд ли может быть использован. Думается, что до законодательного разрешения данного вопроса неустранимые сомнения в толковании должны решаться в пользу виновного. Если уголовный закон сконструирован бланкетным способом, то ответственность за деяния, не нарушающие российского законодательства иной отраслевой принадлежности, исключается.

Третий вопрос, который надлежит решить законодателю в части определения противоправности деяний, уголовная ответственность за которые предусмотрена законом с бланкетной диспозицией, это обеспечение непротиворечивости совокупности правовых актов, к которым отсылает уголовный закон, по крайней мере в части определения неправомерного поведения. Данная проблема на сегодняшний день стоит как некогда остро. Ведь ряд сфер общественной жизни регламентируется как федеральным законодательством, так и правовыми актами субъектов Российской Федерации. Последние нередко вступают в противоречие с федеральным законодательством, что порождает известные трудности реализации норм в том числе и уголовного права. Известны факты введения не предусмотренных федеральным законодательством налогов, организации своей пограничной службы и т.п. См.: Гордейчик С. Уголовная ответственность за незаконное правотворчество в субъектах Федерации // Законность. - 2001. - № 11. - С. 33-34.

В то же время нельзя сказать, что не содержит противоречий и федеральное законодательство. Так, на практике и в теории в силу неоднозначности толкования нормативных правовых актов о незаконном обороте оружия принимаются решения и даются рекомендации, исключающие друг друга Подробнее см.: Наумов А. В. Квалификация незаконного оборота гладкоствольного охотничьего оружия // Российская юстиция. - 2001. - № 4. - С. 47-49.. Известная коллизия возникла при исчислении МРОТ по уголовным делам после принятия 2 июля 2000 года Федерального закона РФ "О минимальном размере оплаты труда" Подробнее см.: Сапожков А., Щепельков В. Коллизия при исчислении минимального размера оплаты труда по уголовным делам // Юрист и бухгалтер. - 2001. - № 6. - С. 35-36..

Подводя итог сказанному, следует сделать вывод, о необходимости системного законодательного решения в части определения противоправности деяний, уголовная ответственность за которые предусмотрена законом с бланкетной диспозицией.

4. Поскольку противоправность деяния является обязательным формальным признаком преступления, то при наличии в диспозиции уголовно-правовой нормы указания на конкретное обстоятельство его наличие требуется для признания в содеянном состава преступления. С другой стороны, отсутствие такого указания влечет противоположное утверждение. Если обстоятельство не указано в диспозиции нормы, то оно не влияет на квалификацию содеянного. Однако указание на определенные обстоятельства может делаться неявно. Например, словосочетание “причинная связь” в действующем законе ни разу не упоминается. В доктрине и на практике вменение в вину вредных последствий допускается только при наличии в содеянном причинно-следственной связи между действиями (бездействием) и результатом. Последствия, которые не находятся в такой связи с деянием не могут быть инкриминированы виновному, и, соответственно, исключается уголовная ответственность за их причинение.

Указание в тексте УК на необходимость юридически значимой связи между компонентами объективной стороны преступления осуществляется путем использования специальных глаголов и их особых форм: в ст. 105 УК РФ установлена ответственность за причинение смерти; в ст. 111 УК РФ за причинение тяжкого вреда здоровью; в ч. 1 ст. 285 УК РФ необходимость наличия причинной связи установлена путем использование оборота “если это деяние... повлекло нарушение прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства”; в ч. 1 ст. 176 УК РФ незаконное получение кредита считается преступным, если оно причинило крупный ущерб; ответственность по п. “б” ч. 3 ст. 165 УК РФ наступает в случае причинения имущественного ущерба собственнику или иному владельцу имущества путем обмана или злоупотребления доверием при отсутствии признаков хищения, повлекшего крупный ущерб. Причем как правило используется глагол “причинять” и его формы, а в отдельных случаях законодатель предпочел употребить выражение “если это деяние повлекло”. По-видимому, применение различных терминов для отражения необходимости наличия причинной связи сопряжено с особенностями ее характера в преступлениях различного вида. Термин “причинить”, вероятно, используется для отражения непосредственного характера причинной связи. Выражение “деяние повлекло” обусловливает в том числе и опосредованный характер причинения последствий.

Так, в ст. 293 УК РФ (халатность) законодатель установил ответственность за неисполнение или ненадлежащее исполнение должностным лицом своих обязанностей вследствие недобросовестного или небрежного отношения к службе. При этом указал, что содеянное квалифицируется как халатность, если оно повлекло существенное нарушение прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства. При халатности непосредственной причиной наступления последствий могут быть не только действия (бездействие) виновного.

Грамматическая форма и логическая структура предписаний УК, используемые для обозначения причинной связи, как правило не вызывают трудностей при установлении их смысла. Однако в ряде случаев анализ содержательных аспектов преступных посягательств, приводит к выводу о неточности отдельных формулировок статей Особенной части УК.

Так, в ст. 176 УК РФ предусмотрена ответственность за получение индивидуальным предпринимателем или руководителем организации кредита либо льготных условий кредитования путем представления банку или иному кредитору заведомо ложных сведений о хозяйственном положении, либо финансовом состоянии индивидуального предпринимателя или организации, если это деяние причинило крупный ущерб. Согласно буквальному смыслу диспозиции ч. 1 ст. 176 УК РФ причиной крупного ущерба является именно получение кредита. Тогда как на самом деле при совершении подобных деяний непосредственной причиной наступления крупного ущерба являются иные действия, например, участие в сомнительной или слишком рискованной сделке. Получение кредита в данном случае выступает необходимой предпосылкой наступления вредных последствий. Если же крупный ущерб является непосредственным результатом незаконного получения кредита, то, по-видимому, содеянное при наличии иных признаков состава должно квалифицироваться как мошенничество. Небольшое число выявляемых преступлений данного вида (в 1999 году по России было зарегистрировано 142 случая незаконного получения кредита См.: Сапожков А. А. Незаконное получение кредита и злостное уклонение от погашения кредиторской задолженности (уголовно-правовые аспекты). - Автореф. дис. … канд. юрид. наук. - СПб. - 2000. - С. 3.), по-видимому, в большой степени объясняется их "сходством" с мошенничеством.

Авторы комментариев к ст. 176 УК РФ и научных работ по теме ответственности за незаконное получение кредита либо “не замечают” проблемы отражения причинной связи в составе данного преступления, либо весьма широко толкуют диспозицию ст. 176 УК РФ. Так, Козаченко И. и Васильева Я., анализируя объективную сторону незаконного получения кредита пишут: “Из смысла закона вытекает, что ущерб должен быть причинен в результате невозврата полученного с нарушениями кредита” Козаченко И., Васильева Я. Незаконное получение кредита // Российская юстиция. - 1999. - № 11. - С. 41.. Отдельные авторы соглашаясь с воспроизведенной позицией, говорят что в этом заключается особенность причинной связи рассматриваемого преступления См.: Гордейчик С. А. Преступления управленческого персонала коммерческих и иных организаций. - Волгоград, 2000. - С. 89.. Такая оценка объективной стороны является вынужденной. В то же время невозврат кредита и его незаконное получение вне всякого сомнения понятия далеко нетождественные.

Представляется, что формулировка ст. 176 УК РФ в части определения причинной связи между деянием и последствиями нуждается в корректировке. Может быть, здесь вообще следует отказаться от указания на необходимость наступления вредных последствий и определить состав по типу формального В ст. 237 УК Республики Беларусь (Выманивание кредита или дотаций) этот состав сконструирован по типу формального. См.: Уголовный кодекс Республики Беларусь… - С. 121., при этом указав на крупный размер незаконно полученного кредита. Сегодняшняя редакции ст. 176 УК РФ вынуждает правоприменителя, строго говоря, применять закон по аналогии, давая расширительное толкование понятию “получение кредита либо льготных условий кредитования”, включая в него не только собственно получение средств, но и последующие действия, которые и являются непосредственной причиной крупного ущерба.

Классификация преступлений

Толкование ст. 15 УК РФ, в которой определяются виды преступлений по их тяжести, не вызывает особых затруднений. Достаточно проста и формально-логическая конструкция данного института. Классификация носит определяющий характер на разных этапах применения уголовно-правовых норм. В частности, преступление считается совершенным преступным сообществом (преступной организацией), если оно совершено сплоченной организованной группой (организацией), созданной для совершения тяжких и особо тяжких преступлений, либо объединением организованных групп, созданных в тех же целях (ч. 4 ст. 35 УК РФ). Также тяжесть совершенного преступления влияет на признание в содеянном отдельных разновидностей опасного рецидива, а также особо опасного рецидива. Так, согласно п. “б” ч. 2 ст. 18 УК РФ рецидив преступлений признается опасным при совершении лицом тяжкого преступления. Кроме того, тяжесть совершенных преступлений определяет правила назначения наказания по совокупности преступлений (ст. 69 УК РФ), влияет на принятие решения об освобождении от уголовной ответственности и от наказания и т.д.

1. Исследуя конструкцию норм, предусмотренных в ст. 15 УК РФ, следует отметить, что здесь законодателем применена исключительная модель для уголовного закона. Речь идет об определении сугубо формального признака состава преступления.

Признание наличия в действиях виновного состава приготовления к преступлению возможно только в том случае, если лицо готовилось к совершению тяжкого или особо тяжкого преступления. Тяжесть же содеянного определяется формой вины и максимальным размером наказания, предусмотренного за совершенное преступление. Данная конструкция применена в уголовном законе впервые, хотя и отражает давно известную в доктрине точку зрения. В формально-логическом аспекте использование такой структуры сопряжено с определенными нюансами.

“Максимальное наказание” это рекурсивный признак. Для того чтобы установить его наличие, не нужна собственно юридическая оценка отдельных обстоятельств содеянного, как это имеет место в отношении иных составообразующих признаков, за которыми стоят факты. Особенность данного признака заключается в том, что его наличие может быть установлено только после оценки всего деяния в целом и проверки содержания санкции, предусмотренной за преступление, к которому осуществлялось приготовление. Условием признания в содеянном состава преступления выступает свойство санкции нормы. Тогда как традиционно условием применения санкции является наличие признаков состава преступления.

Введение в конструкцию уголовного законодательства сугубо формального непервичного признака порождает определенные ограничения, которые должны учитываться при конструировании уголовного закона. Так, в ряде работ предлагается, например, в целях усиления борьбы с организованными формами преступной деятельности, установить в качестве квалифицирующего или особо квалифицирующего признака совершение преступления преступным сообществом См.: Сафонов В. Н. Организованное вымогательство: уголовно-правовой и криминологический анализ. - СПб, 2000. - С. 216.. Эта законодательная новелла может привести к коллизии. Ведь преступление признается совершенным преступным сообществом, если преступная организация была создана для совершения тяжких и особо тяжких преступлений. А потому может получиться “замкнутый круг”. С одной стороны, необходимо установить, что преступная организация создавалась для совершения тяжких и особо тяжких преступлений. А с другой - именно совершение преступления этой организацией и является тем обстоятельством, в силу которого содеянное и является тяжким или особо тяжким преступлением. Насколько правомерно утверждать, что подготовка к совершению преступления преступным сообществом является тяжким или особо тяжким преступлением? Поэтому в действующем уголовном законодательстве, по-видимому, правильно не использован данный квалифицирующий признак. А усиление ответственности за совершение преступлений преступным сообществом достигается иным путем установлением отдельного состава в ст. 210 УК РФ (организация преступного сообщества). В противном случае следует пересмотреть законодательную дефиницию понятия преступного сообщества, что и предлагается отдельными авторами См.: Рарог А., Грачева Ю. Законодательные конструкции и квалификация преступлений // Уголовное право. - 2003. - № 2. - С. 64. .

2. Определенные проблемы возникают с интерпретацией понятия «максимальное наказание», которое использовано в качестве одного из признаков тяжести преступлений. Дело в том, что понятие максимального наказания, предусмотренного УК за конкретное преступление, может трактоваться по-разному. Либо определяться исключительно санкцией статьи Особенной части УК РФ, либо дополнительно к санкции следует учитывать и правила назначения наказания, которые при известных обстоятельствах предписывают снижение верхнего предела наказания (например, при покушении на преступление или приготовлении к преступлению ст. 66 УК РФ). На практике придерживаются первого варианта толкования ст. 15 УК РФ Вместе с тем некоторые разъяснения Верховного Суда РФ по вопросам практики назначения наказания могут свидетельствовать об обратном. Подробнее см.: Камынин И., Колесников А. Особенности #G0#G0назначения наказания за неоконченные преступления и преступления, составляющие множественность // Законность. - 1999. - № 4. - С. 32-33..

Однако данное правоприменение представляется спорным. Ведь при помощи правил назначения наказания законодатель также регулирует пределы возможного наказания за отдельные виды преступлений. Кроме того, учет правил назначения наказания при определении категории преступления в значительной степени улучшает положение виновного.

Так, согласно ч. 4 ст. 15 УК РФ “тяжкими преступлениями признаются умышленные деяния, за совершение которых максимальное наказание, предусмотренное настоящим Кодексом, не превышает десяти лет лишения свободы”, а в соответствии с ч. 3 ст. 15 УК РФ “преступлениями средней тяжести признаются умышленные деяния, за совершение которых максимальное наказание, предусмотренное настоящим Кодексом, не превышает пяти лет лишения свободы, и неосторожные деяния, за совершение которых максимальное наказание, предусмотренное настоящим Кодексом, превышает два года лишения свободы”. Если под максимальным наказанием в данных предписаниях понимать верхний предел санкции статьи Особенной части УК РФ, то и покушение и оконченное квалифицированное мошенничество (ч. 2 ст. 159 УК РФ) следует отнести к категории тяжких преступлений. Согласно же второму варианту толкования оконченное квалифицированное мошенничество является тяжким преступлением, а покушение на него уже будет преступлением средней тяжести, в силу того, что максимально возможное наказание за совершение данного деяния четыре с половиной года лишения свободы. Данный вывод сделан с учетом предписания, содержащегося в ч. 3 ст. 66 УК РФ, согласно которому “срок или размер наказания за покушение на преступление не может превышать трех четвертей максимального срока или размера наиболее строгого вида наказания, предусмотренного соответствующей статьей Особенной части настоящего Кодекса за оконченное преступление”.

Отдавая предпочтение последнему варианту толкования ст. 15 УК РФ нельзя не отметить, что не все правила назначения наказания, являются определяющими тяжесть совершенного преступления. Так, предписание, содержащееся в ст. 62 УК РФ (назначение наказания при наличии смягчающих обстоятельств), хотя и устанавливает ограничение срока или размера наказания в три четверти от наиболее строгого вида, предусмотренного соответствующей статьей Особенной части УК РФ, тем не менее не влияет на определение тяжести содеянного в смысле ст. 15 УК РФ. Здесь при назначении наказания учитываются не признаки общественно опасного противоправного деяния, а принимается во внимание посткриминальное поведение субъекта (явка с повинной, активное способствование раскрытию преступления, изобличение других соучастников преступления, розыск имущества, добытого в результате преступления - п. “и” ч. 1 ст. 61 УК РФ; оказание медицинской и иной помощи потерпевшему непосредственно после совершения преступления, добровольное возмещение имущественного ущерба и морального вреда, причиненного в результате преступления, иные действия, направленные на заглаживание вреда, причиненного потерпевшему - п. “к” ч. 1 ст. 61 УК РФ). Тогда как, в статье 15 УК РФ говорится о наказании за преступление, и ничего не сказано о постпреступном поведении лица. В данном случае максимальное наказание “вычисляется” за преступление, т.е. деяние содержащее состав, предусмотренный конкретной уголовно-правовой нормой. Поэтому при определении тяжести преступления должно учитываться только правило назначения наказания за неоконченное преступление (ст. 66 УК РФ). Остальные положения о назначении наказания не могут приниматься во внимание поскольку учитывают либо посткриминальное поведение (ст. 62 УК РФ), либо вердикт присяжных заседателей о снисхождении (ст. 65 УК РФ).