Уголовный закон как формально-логическая система

А₃ желание наступления общественно опасных последствий,

А₄ допущение общественно опасных последствий или безразличное к ним отношение,

А₅ самонадеянный расчет на предотвращение последствий,

А₆ обязанность предвидеть общественно опасные последствия,

А₇ возможность предвидеть эти последствия,

А₈ возможность предотвратить эти последствия

А₉ возможность осознавать общественно опасный характер своих действий.

Тогда, выделенные законодателем альтернативные виды вины можно представить следующим образом:

прямой умысел В₁=А₁А₂А₃ (ч. 2 ст. 25 УК РФ);

косвенный умысел В₂=А₁А₂А₃А₄ (ч. 3 ст. 25 УК РФ);

легкомыслие В₃=А₂А₅ (ч. 2 ст. 26 УК РФ);

небрежность В₄=А₂А₆А₇ (ч. 3 ст. 26 УК РФ).

Кроме того, в ст. 28 УК РФ определены случаи невиновного причинения вреда:

В₅=А₁А₉(А₂(А₆А₇)) (ч. 1 ст. 28 УК РФ);

В₆=А₂А₈ (ч.2 ст. 28 УК РФ).

Указанные выражения можно свести в специальной таблице, столбцы которой будут представлять выделенные признаки, а строки соответствующие виды психического отношения лица к совершенному им деянию. Каждому виду психического отношения будет соответствовать некоторое множество сочетаний признаков. На пересечении строк и столбцов могут стоять “1”, “0” или “”. “1” означает, что данный признак является обязательным (необходимым) для данного вида психического отношения, “0” отсутствие данного признака является обязательным (необходимым) для данного отношения, и, наконец “” означает, что признак не является определяющим для данного отношения.

Таблица 2

Таким образом, в представленной таблице зашифрована структура законодательного института вины на уровне первичных признаков (на уровне логически неделимых частиц). Каждому виду вины или невиновного причинения вреда поставлено в соответствие множество двоичных (булевских) сочетаний (векторов). Теперь можно отвлечься от содержательной стороны и анализировать только булевскую матрицу, составленную из элементов этой таблицы. Но прежде необходимо сделать промежуточные пояснения.

Во-первых, в законе предусмотрены взаимоисключающие виды психического отношения субъекта к деянию и его последствиям. А потому, если будет установлено существование вида психического отношения лица к общественно опасному деянию и общественно опасным последствиям, который одновременно обладает признаками различных видов психического отношения, предусмотренных в законе, то необходимо констатировать наличие противоречия в УК РФ.

И, во-вторых, законодательный институт вины сконструирован таким образом, что исключаются помимо предусмотренных в законе иные виды психического отношение лица к совершаемому им общественно опасному деянию и наступившим в результате этого деяния общественно опасным последствиям. Ведь, с одной стороны, законодатель дал исчерпывающий перечень видов вины (прямой и косвенный умысел, легкомыслие и небрежность), а с другой - определил случаи невиновного причинения вреда. Тем самым, выражаясь математическим языком «покрыто» все множество возможных значений. Поэтому, если будет установлено, что реально существует вид психического отношения субъекта к деянию и последствиям, который нельзя отнести ни к одной из форм вины, а также ни к одному из видов невиновного причинения вреда, то следует констатировать наличие неполноты в уголовном законе.

Таким образом, исследовав данную таблицу, необходимо получить ответы на два вопроса. Первый: существует ли сочетание признаков, которое можно поставить в соответствие сразу нескольким видам психического отношения лица к совершенному деянию? Второй: существуют ли сочетания, которые нельзя поставить в соответствие ни одному из перечисленных в законе видов психических отношений? Ответ на первый вопрос позволит сделать заключение о непротиворечивости данной системы, а ответ на второй о полноте описания соответствующими сочетаниями всех возможных видов психического отношения субъекта к своему деянию и его последствиям.

Для девяти признаков общее число сочетаний составляет 2⁹=512, проверив которые, мы ответим на поставленные вопросы.

Рассмотрим сочетание (01000111). Оно не подходит ни под один из видов психического отношения лица к совершенному деянию, которые определены в законе. Так “0” в первой координате не позволяет отнести его к В₁ и В₂, “0” в пятой к В₃, “1” в седьмой к В₄, “1” в девятой к сочетанию В₅₁, “1” во второй координате не позволяет отнести его к В₅₂, и, наконец, “1” в седьмой не позволяет нам сделать вывод о принадлежности сочетания к В₆. Каковы возможные выводы, когда обнаруживается сочетание признаков, не предусмотренное законодателем, при условии, что задумывалось предусмотреть все? В самом деле, с одной стороны, законодатель описал все виды вины (В₁, В₂, В₃, В₄), т.е. дал их исчерпывающий перечень, а с другой определил событие обратное, т. е. случаи невиновного причинение вреда (В₅ и В₆). Должно выполняться В₁В₂В₃В₄В₅В₆=1. Нами же взятое сочетание нарушает последнее условие, т.е. конъюнкция всех В_к равна 0. Данная "дырка" может означать одно из двух: 1) вида психического состояния, соответствующего данному сочетанию первичных признаков, не существует, а потому отмеченная некорректность не имеет юридического смысла, 2) вид психического отношения лица к совершенному им деянию, соответствующий данному сочетанию, существует, и тогда имеет место неполнота уголовного закона.

В частности, приведенное сочетание признаков означает: лицо не осознавало, но могло осознавать общественно опасный характер своего деяния, предвидело, но не должно было предвидеть возможность наступления общественно опасных последствий, не желало этих последствий, самонадеянно не рассчитывало на их предотвращение, но могло предотвратить эти последствия.

Аналогично можно получить сочетание, соответствующее волевой небрежности (11000 1 ), при которой “субъект предвидит наступление общественно опасных последствий своих действий или последствий, которые он обязан предотвратить..., он не желает и сознательно не допускает их наступления..., однако в силу недостаточности приложенных волевых усилий он не находит решения, позволившего избежать наступления последствий” См.: Дагель П. С., Котов Д.П. Субъективная сторона преступления и ее установление. - Воронеж, 1974. - С. 152..

Возьмем другое сочетание: (111 0). Оно соответствует сразу двум строкам нашей таблице В₁ и В₆, причем они взаимно исключают друг друга. В₁ это состояние вины, В₆ - случай невиновного причинения вреда. Здесь опять возможно две ситуации: 1) данное сочетание описывает несуществующий вид психического отношения субъекта к совершаемому деянию и 2) противоречие, когда при одном и том же психическом отношении субъекта к совершаемому деянию с необходимостью вытекают два противоречащих друг другу вывода о форме этого отношения. При расшифровке указанного сочетания получается, что лицо осознавало общественно опасный характер своего деяния, предвидело возможность или неизбежность наступления общественно опасных последствий, желало их наступления, но не могло предотвратить эти последствия в силу несоответствия своих психофизиологических качеств требованиям экстремальных условий или нервно-психологическим перегрузкам. Таким образом, конструкция института вины не исключает наличия неполноты и противоречия.

Ответ на вопрос о принадлежности сочетаний признаков к первому или второму варианту требует содержательного исследования о возможных формах психического отношения лица к совершаемому деянию и возможным последствиям этого деяния. Данный вопрос в теории решается неоднозначно. Если же отысканные нами варианты соотношения интеллектуального и волевого моментов реализуемы, то это значит, что в уголовном законе содержится пробел, который преодолеть при правоприменении нельзя. В противном случае деяние будет криминализировано без участия законодателя.

Таким образом, при формально-логическом исследовании института вины на уровне первичных признаков мы получили, что неполнота закона образуется в том случае, когда законодатель не учитывает отдельных сочетаний признаков, которые по замыслу должны были получить отражение в законе. При конструировании уголовного закона необходимо учитывать все мыслимые сочетания признаков «Законодатель обязан учитывать все мыслимые сочетания признаков запрета, однако закреплены они могут лишь с проставлением условий для последующего саморегулирования в зависимости от складывающейся ситуации» (Пикуров Н. И. Уголовное право в системе межотраслевых связей. - Волгоград, 1998. - С. 89).. Соблюдение последнего требования является гарантией обеспечения полноты закона при его конструировании. Противоречие имеет место, если одному сочетанию признаков ставится в соответствие два взаимоисключающих правила, требующих одновременной реализации.

В дальнейшем при построении специальной технологии законотворчества, обеспечивающей логическую корректность уголовного закона, мы увидим, что именно детальный анализ принимаемых законоположений на уровне первичных признаков позволяет минимизировать появление противоречий и неполноты.

Логическая корректность бланкетного уголовного закона

По способам конструирования (описания) диспозиции статей УК РФ принято делить на простые, описательные, ссылочные и бланкетные.

В простой диспозиции лишь называется преступное и наказуемое деяние, но не раскрываются его признаки. Описательная диспозиция в отличие от простой помимо самого названия содержит еще и признаки (описание) запрещенного УК деяния. Ссылочная диспозиция характеризуется тем, что преступное деяние здесь не называется. Для его уяснения предусмотрена ссылка на другую диспозицию этой же или иной статьи Особенной части. Как правило, при помощи ссылок конструируются части статьи с порядковым номером свыше единицы. Здесь в первой части определяется общая норма, а в последующих устанавливаются так называемые специальные предписания, в которых предусматривается ответственность за то же деяние, но с отягчающими обстоятельствами.

Бланкетная диспозиция также как и ссылочная содержит ссылку, но уже не на норму, предусмотренную в УК, а на предписания иной отраслевой принадлежности, “законодатель как бы оставляет “право” детализации признаков состава преступления за нормативными актами других отраслей права” Пикуров Н. И. Уголовное право в системе межотраслевых связей. - Волгоград, 1998. - С. 150. О бланкетной диспозиции также см.: Наумов А. В. Применение уголовно-правовых норм. - Волгоград, 1973. - С. 92-95; Беляева Н. В. Некоторые вопросы применения бланкетных диспозиций УК и их классификация // Вопросы борьбы с преступностью. Вып. 31. - М., 1979. - С. 74; Соколов В. В. Применение бланкетного способа изложения диспозиций норм уголовного закона // Уголовное право в борьбе с преступностью. - М., 1981. - С. 91.. При бланкетном способе конструирования формально-логическое соотношение признака, обозначенного в самом законе, с его содержанием, определяемом в другом нормативном акте, можно рассматривать как детализацию первого.

Если в описательной диспозиции содержание признака состава определяется только по его наименованию, то в ссылочной и бланкетной диспозициях по ссылке, так как детализированное содержание признака (описательная часть) находится в других нормах (диспозициях норм). Вместе со ссылкой на признак в диспозиции остается ее характер, означающий тип связи данного признака с общей конструкцией состава, т. е. определяется необходимость либо достаточность данного признака или его отсутствия для конкретной подсистемы состава. Для того чтобы не раскрывать содержание признака непосредственно в статье законодатель должен установить ссылку и ее характер. Обозначается же сама ссылка либо явно, либо неявно (скрыто) Подробнее см. Пикуров Н. И. Применение следователем уголовно-правовых норм с бланкетной диспозицией. - Волгоград, 1985. - С. 9..

В ряде случаев бывает, что при отсутствии противоречий и неполноты в тексте самого УК его предписания содержат ссылку на несуществующие нормативные акты, либо на документы, имеющие противоречия.

Так, в ст. 242 УК РФ предусмотрена ответственность за незаконные изготовление в целях распространения или рекламирования, распространение, рекламирование порнографических материалов, а равно незаконную торговлю печатными изданиями, кино- или видеоматериалами, изображениями или иными материалами порнографического характера. Очевидно, что в этом случае речь идет о таких вышеперечисленных действиях, которые при соблюдении требований, установленных в соответствующем нормативном акте, допустимы. Но на сегодняшний день нет федерального закона, который определял бы эти требования. А следовательно, отмеченная неполнота сопряжена с определением преступности деяния, и в силу запрета применения уголовного закона по аналогии любые действия, предусмотренные ст. 242 УК РФ, пока являются незапрещенными действующим уголовным законодательством (если нет соответствующих норм, установленных в субъектах Российской Федерации).

До принятия и вступления в силу соответствующего закона не могла быть применена норма, содержащаяся в ч. 2 ст. 328 УК РФ (уклонение от прохождения альтернативной гражданской службы лиц, освобожденных от военной службы).

Отсутствие нормативного акта, на который ссылается уголовный закон, при условии что данный акт детализирует отдельные признаки состава преступления, делает невозможным применение УК. В отличие от случая, когда так называемая неполнота содержится непосредственно в тексте УК, здесь для того чтобы криминализировать деяние не надо вносить изменения в текст уголовного закона, необходимо принять соответствующий нормативный акт. В сугубо формальном отношении неполноту законодательства иной отраслевой принадлежности в случаях, когда при его помощи детализируются нормы уголовного закона, представляется, следует приравнять к неполноте первичных норм, которая может быть преодолена исключительно законодателем. Для правоприменителя до принятия соответствующего нормативного акта данная неполнота будет являться непреодолимой.

Неполноту первичных норм раньше мы условились называть мнимой. Однако здесь имеет место несколько иная ситуация. Формально норма в уголовном законе предусмотрена. Вместе с тем применена она быть не может в силу неполноты нормативного акта, наличие которого требуется для ее реализации. Поэтому правильней говорить, что такую неполноту мы приравниваем к мнимой.

По-иному обстоит дело в ситуации, когда уголовный закон ссылается на нормативный акт или систему актов, содержащих в себе противоречие. Известны случаи, когда отдельные нормативные акты, принятые субъектами Российской Федерации вступали в противоречие с федеральным законодательством. Соответственно соблюдение одного из них автоматически влекло нарушение другого. Возникает вопрос, можно ли привлечь лицо к уголовной ответственности за намеренное нарушение одного или более противоречащих друг другу законов?

Анализ содержательной стороны проблемы приводит к выводу, что в этом случае, по-видимому, уголовная ответственность должна наступать с учетом такого обстоятельства как исполнение закона, которое хотя и не является в соответствии с действующим УК обстоятельством, исключающим преступность деяния, однако признается таковым, исходя из системных свойств нормативных установлений в целом.

Исследование формально-логических аспектов вопроса позволяет сделать заключение о том, что детализацию противоречивым нормативным актом иной отраслевой принадлежности признака состава преступления следует, наверное, считать противоречием первичных норм. Здесь хотя формально признак в законе предусмотрен, его содержание не может быть раскрыто. С одной стороны, формально норма в УК РФ предусмотрена, а с другой - имеет место ее противоречивая детализация.

Не является редкостью противоречие в законе, детализирующем уголовно-правовой запрет. Подобная ситуация возникла при исчислении МРОТ по уголовным делам после принятия 2 июня 2000 года Федерального закона РФ "О минимальном размере оплаты труда", в котором законодатель, определив порядок исчисления МРОТ применительно к различным случаям, забыл предусмотреть формулу, по которой должен устанавливаться МРОТ для исчисления ущерба по уголовным делам Об этом см. также: Сапожков А., Щепельков В. Коллизия при исчислении минимального размера оплаты труда по уголовным делам // Юрист и бухгалтер. - 2001. - № 6. - С. 35-36..

Согласно ст. 1 этого закона МРОТ составляет с 1 июля 2000 года 132 рубля в месяц, с 1 января 2001 года 200 рублей, а с 1 июля 2001 года 300 рублей в месяц. В то же время в ст. 3 говорится, что МРОТ, установленный ст. 1, применяется исключительно для регулирования оплаты труда, а также размеров пособий по временной нетрудоспособности и выплат в возмещение вреда, причиненного увечьем, профессиональным заболеванием или иным повреждением здоровья, связанным с исполнением трудовых обязанностей. Далее в ст. 4 и 5 предусматривается, что до внесения изменений в соответствующие федеральные законы, определяющие размеры стипендий, пособий и других обязательных выплат либо порядок их установления, а также в законы, определяющие порядок исчисления налогов, сборов, штрафов и иных платежей, расчеты выплат и платежей следует производить с 1 июля 2000 года по 31 декабря 2000 года исходя из базовой суммы равной 83 рублям 49 копейкам, с 1 января 2001 года исходя из базовой суммы, равной 100 рублям. По такому же правилу исчисляются платежи по гражданско-правовым обязательствам.

Как видно в нововведениях ничего не говорится об исчислении размера причиненного вреда по уголовным делам. Поскольку же закон фактически установил два вида МРОТ, то возникает закономерный вопрос. Из какой базовой суммы необходимо исходить при квалификации преступления установленной в ст. 1 или в ст. ст. 5 и 6 указанного закона?

Сторонники исчисления материального ущерба по правилам, установленным в ст. ст. 5 и 6, ссылаются на норму, предусмотренную в ст. 3, в которой говорится об исключительности правового предписания, содержащегося в статье 1 названного закона. А потому если речь не идет об оплате труда, размерах пособий по временной нетрудоспособности и выплат в возмещение вреда, причиненного увечьем, профессиональным заболеванием или иным повреждением здоровья, связанным с исполнением трудовых обязанностей, то размеры МРОТ, установленные в ст. 1, не применяются См., например: Чих Н. В. О проблеме применения норм Особенной части УК РФ, содержащих примечания, определяющие стоимостные критерии преступления // Налоговые и иные экономические преступления. Сб. научных стаей. Вып. 4. - Ярославль, 2002. - С. 53.. С этим можно было согласиться, если бы законодатель не определил правила, предусмотренные в ст. ст. 5 и 6. А так по смыслу закона получается, что законодатель «забыл» о необходимости установления правил исчисления ущерба по уголовным делам. Ведь в законе указаны все величины, зависящие от МРОТ по действующему законодательству, за исключением показателей, предусмотренных в диспозициях норм-запретов (в первую очередь, речь идет об уголовно-правовых предписаниях).

Отмеченный факт позволяет сделать вывод об имеющем место противоречии, на что не раз обращалось в специальных исследованиях См., например: Волженкин Б. Мелкое хищение чужого имущества // Уголовное право. - 2002. - № 4. - С. 9-10.. Согласно же общему правилу преодоления пробелов при толковании уголовного закона следует руководствоваться положением о том, что неустранимые сомнения должны разрешаться в пользу виновного. В соответствии с такой логикой при квалификации преступлений по статьям УК РФ, диспозиции которых содержат ссылку на МРОТ, следует руководствоваться базовой суммой, установленной в ст. 1 Федерального закона «О минимальном размере оплаты труда». Так, если в марте 2001 года совершена кража на сумму менее 200 рублей, то следует считать, что размер хищения не превышает одного МРОТ. А потому имеются все основания применять не ст. 158 УК РФ, а ст. 49 КоАП РСФСР.

Данная позиция находит и содержательное обоснование. Ссылаясь в диспозициях уголовно-правовых норм на МРОТ, законодатель имел ввиду именно размер оплаты труда, а не иные показатели, которые введены Законом от 2 июня 2000 года. Поэтому, решение о квалификации преступлений, исходя из базовых сумм МРОТ, установленных в ст. 1 Федерального закона «О минимальном размере оплаты труда», представляется соответствующим системному смыслу законодательства В перспективе законодателю следует учесть, что МРОТ используется не только для регулирования выплат, штрафов, но и при определении размера наличия в содеянном состава преступления, и внести соответствующие изменения в систему правовых актов. . Противоречивое определение МРОТ законом иной отраслевой принадлежности в данном случае следует приравнять к противоречию первичных норм.

Таким образом, неполнота или противоречивость нормативных актов, при помощи которых детализируется уголовно-правовой запрет, в формальном отношении следует приравнивать к неполноте и противоречию первичных норм.

1.3 Системные основания преодоления неполноты и противоречий при применении уголовного закона

Предыдущие рассуждения позволили сделать вывод о том, что полнота и непротиворечивость закона являются важнейшими системными свойствами уголовного закона, обеспечивающими соблюдение принципа законности. В то же время, как правило, формально-логический дефект не является непреодолимым препятствием для реализации уголовно-правовой нормы.

Хотя при наличии противоречия или неполноты уголовного закона объективно и нет возможности установить подлинный его смысл, все-таки законодатель предоставляет известные полномочия правоприменителю для реализации уголовного закона в экстренных случаях. Делается это путем специальных норм, совокупность которых, на наш взгляд, получила в теории название, адекватное своему содержанию - системосохраняющий механизм Термин “системосохраняющий механизм” предложил Заец А. П. См.: Заец А. П. Система советского законодательства (проблема согласованности). - Киев, 1987. - С. 12, 23 и далее. Наряду с принципами уголовного закона системосохраняющий механизм включает в себя принципы уголовного права, презумпции, преюдиции, фикции, пробельные правила и коллизионные правила. См.: Незнамова З. А. Коллизии в уголовном праве. - Автореф. дис. … д-ра юрид. наук. - Екатеринбург, 1995. - С. 15-16..

В уголовном праве нормы этого механизма применяются в тех случаях, когда правоприменитель сталкивается с неясностью в законе и путем толкования не может распознать его смысл. Наличие нераспознаваемых ситуаций в тексте закона влечет обязанность субъекта отказаться от толкования и либо использовать правила системосохраняющего механизма, либо вообще отказаться от его применения.

В контексте настоящего исследования нас интересует действие системосохраняющего механизма законодательства только в отношении неясностей, представляющих собой формально-логические дефекты (неполноту либо противоречие). Данные изъяны конструкции уголовного закона преодолеваются путем аналогии и разрешения противоречий соответственно. Поэтому представляется архиважным установление критериев реализуемости УК. И здесь целесообразно определить такие понятия, используемые в уголовном праве, как толкование, аналогия, разрешение противоречий.

Толкование уголовного закона это интеллектуальная деятельность по уяснению смысла текста закона при помощи грамматического и систематического анализа с приоритетом последнего Подробное обоснование данного определения см.: Щепельков В. Ф. Формально-логические основания толкования и аналогии уголовного закона. - Волгоград, 2000. - С. 4-13; Уголовный закон: понятие, структура, пределы действия и толкование. - СПб., 2002. - С. 52-62.. Предметом толкования уголовного закона является текст В модельном УК предлагалась ко включению норма, в соответствии с которой «содержание уголовного закона следует понимать в точном соответствии с его текстом» (Келина С. Г. Принципы Уголовного кодекса // Уголовный закон. Опыт теоретического моделирования / Под ред. В. Н. Кудрявцева и С. Г. Келиной. - М., 1987. - С. 27).. Посредством грамматического толкования мы уясняем буквальный смысл нормы, а затем, воспроизводя ее логическую конструкцию, при помощи системного анализа выясняем смысл с учетом других норм, буквальный смысл закона в целом. Любые другие способы уяснения будут уже исходить не из самого закона, а из соображений интерпретатора, например, о целесообразности того или иного толкования. Объективность результата толкования зависит прежде всего от знания языка закона и знания системы закона.

Толкование следует отличать от применения закона по аналогии. Толкование необходимая составляющая правоприменительной деятельности, аналогия уголовного закона в соответствии с принципом законности УК запрещена. Поскольку же данные два понятия имеют много общего, то необходимо провести четкую грань, их разделяющую.

В результате систематического толкования может оказаться, что объем нормы не совпадает с тем, который получился в результате грамматического уяснения. Здесь интерпретатор обязан следовать системному смыслу закону, поскольку ему отдается приоритет.

Основанием уменьшения объема нормы, полученного в результате грамматического толкования, могут быть:

1) формулирование норм в соотношении “общая специальная норма” или

2) конфликт словесной формулировки нормы с ее системным смыслом.

Первый случай описывает допустимый логически безупречный прием законодательной техники. Так, предписания, установленные в ч. 2 ст. 105 УК РФ, являются специальными по отношению к норме, предусмотренной в ч. 1 той же статьи, а потому причинение смерти другому лицу при наличии квалифицирующих обстоятельств уже не подпадает под действие ч. 1 ст. 105 УК РФ, хотя и укладывается в буквальный смысл этой нормы. В ч. 3 ст. 17 УК РФ сказано, что, если преступление предусмотрено общей и специальной нормами совокупность преступлений отсутствует и уголовная ответственность наступает по специальной норме. Вместе с тем в законе отсутствуют правила распознавания специальных норм. Иногда их определение затрудняется тем обстоятельством, что они расположены в разных главах и разделах УК.

Второй случай обозначает просчет, допущенный в процессе правотворческой деятельности, который необходимо преодолевать либо устранять. Основанием преодоления пробела выступает системный смысл нормы. Толкование в таких случаях в теории называют ограничительным. Являясь ограничительным относительно результата грамматического уяснения, оно совпадает с результатом систематического толкования.

Ограничительное толкование имеет место при анализе системных связей закона и обнаружении несоответствия словесной формулировки этим связям (некоторые авторы такое уяснение относят к логическому способу толкования). Например, ограничительно необходимо толковать норму, содержащуюся в ч. 1 ст. 137 УК РФ, предусматривающую ответственность за “незаконное собирание или распространение сведений о частной жизни лица, составляющих его личную или семейную тайну, без его согласия либо распространение подобных сведений в публичном выступлении, публично демонстрирующемся произведении или средствах массовой информации, если эти деяния совершены из корыстной или иной личной заинтересованности и причинили вред правам и законным интересам граждан”. Если следовать букве грамматического толкования, то в случае публичного распространения указанных сведений даже с согласия потерпевшего лицо подлежит уголовной ответственности. Системный анализ позволяет сделать вывод о том, что отсутствие согласия потерпевшего необходимо для состава преступления как в случае простого (непубличного), так и в случае публичного распространения сведений.

На основании ограничительного толкования ст. 306 УК РФ, например, было вынесено решение по делу Незнамова, согласно которому заведомо ложные показания подозреваемого о совершении преступления другим лицом заведомо ложный донос не образуют См.: Бюллетень Верховного Суда РФ. - 1998. - № 4. - С. 15. Здесь мы не хотим вступать в дискуссию относительно правильности этого решения, а только констатируем, что был использован соответствующий вид толкования. Вместе с тем науке и практике известен и иной подход к применению ст. 306 УК РФ. См: Николаев М. Привлечение к уголовной ответственности за заведомо ложный донос // Законность. - 2000. - № 8. - С. 25; Нафиев С., Васин А. Право на защиту не беспредельно // Законность. - 1999. - № 4. - С. 5-7.. Данное толкование основывалось на уяснении не только текста УК РФ, но и Конституции Российской Федерации, а также УПК РСФСР. Согласно букве грамматического толкования ст. 306 УК РФ субъектом заведомо ложного доноса может быть и подозреваемый, но с учетом других норм правоприменитель сделал вывод о том, что подозреваемый по делу не может быть субъектом данного преступления.

Основанием увеличения объема нормы, полученного в результате грамматического толкования, может быть только конфликт словесной формулировки нормы с ее системным смыслом. В этом случае говорят о расширительном (распространительном) толковании. Окончательный результат толкования шире чем результат грамматического уяснения и вместе с тем совпадает с системным смыслом закона. Следует заметить, что расширительное толкование уголовного закона явление исключительное, «если и возможно, то только по логике самого закона, во имя не искажения, а уточнения его смысла» Беляев В. Г. Применение уголовного закона. - Волгоград, 1998. - С. 15.. Причем расширительное толкование норм Особенной части практически не применяется, поскольку высока вероятность аналогии уголовного закона, которая запрещена. Примером расширительного толкования является уяснение ст. 302 УК РФ, в соответствии с которым состав преступления образует принуждение не только к даче показаний, но и к отказу от дачи показаний Там же. - С. 15..

В общем же, ограничительное и распространительное толкование относительно грамматического смысла закона следует тогда, когда словесная формулировка вступает в конфликт с системным смыслом закона. При таком конфликте вопрос решается в пользу систематического толкования. Отсюда и вытекает, что ограничительное и распространительное толкование является таковым относительно смысла грамматического уяснения, но не относительно системного. Признавая приоритетность системности права над языковыми средствами выражения норм, следует заключить, что и ограничительное и распространительное толкование в смысле его несоответствия словесной формулировке одновременно может являться буквальным уяснением системного смысла, а, следовательно, и закона в целом.

Ограничительное и распространительное толкование возможно только в отношении грамматического смысла закона и невозможно в отношении системного. Толкование уголовного закона в целом не может быть никаким кроме буквального.

Недопустимым в уголовном праве считается уяснение, результат которого выходит за пределы системного смысла закона, восполняя системный семантический пробел. В этом случае речь идет об аналогии закона или об аналогии права, которые в соответствии со ст. 3 УК РФ (принцип законности УК) запрещены.

На практике расширительное и ограничительное толкование уголовного закона в целом (аналогия закона или аналогия права) обычно обусловлены неясностью текста и, как следствие, попыткой толковать не текст, а намерения (волю) законодателя.

Примером расширительного толкования уголовного закона в целом является уяснение, в соответствии с которым перечень обстоятельств, отягчающих наказание, предусмотренных в ч. 1 ст. 63 УК РФ, не является исчерпывающим. А потому применение закона в соответствии с данным толкованием было справедливо признано ошибочным См.: Бюллетень Верховного Суда РФ. - 1999. - № 8. - С. 3..

Выход за пределы системного смысла закона при толковании и есть уяснение воли законодателя, которая находится за границами текста закона, а это, как уже было отмечено, для уголовного права неприемлемо. Необходимость ограничительного и расширительного толкования оправдана только в случае, когда текст не является окончательным мерилом смысла нормы. Отклонения от буквального смысла текста закона могут быть только в случае явного просчета законодателя и очевидной формулы его (просчета) преодоления.

Под аналогией в праве традиционно понимают восполнение неполноты системы правовых предписаний путем применения уже установленной нормы к деяниям, не содержащим ее признаков При применении закона по аналогии нет места толкованию в собственном смысле слова, поскольку отсутствует объект толкования. При этом уясняются нормы, при помощи которых восполняется неполнота. См.: Пиголкин А. С. Толкование норм права и правотворчество: проблемы соотношения // Закон: создание и толкование. - М., 1998. - С. 70.. Хотя в УК РФ предусмотрено, что применение аналогии не допускается (ст. 3 УК РФ), однако это правило распространяется только на восполнение неполноты, связанной с отсутствием предписаний, определяющих преступность деяний, а также меры уголовно-правового характера (первичных норм). Запрета на преодоление неполноты иных норм в УК РФ не предусмотрено, и более того отсутствие необходимых норм правоприменитель обязан преодолевать Об этом см.: Мадьярова Л. В. Разъяснения Верховного Суда Российской Федерации в механизме уголовно-правового регулирования. - СПб., 2002. - С. 284.. Другое дело, что преодоление такого рода пустот в законе должно основываться на соответствующих правилах. Поэтому представляется очень важным определить критерий преодолимости неполноты, а также алгоритм, по которому необходимо действовать правоприменителю при применении аналогии. Последняя представляет собой техническое действие правоприменителя при отсутствии необходимого предписания.

Необходимой предпосылкой правомерного применения уголовного закона по аналогии является наличие в его тексте неполноты, не сопряженной с установлением первичных норм. Если же правоприменитель “выдумывает” правило, не обусловленное неполнотой, то речь идет уже не о правомерной аналогии, а о расширительном толковании закона в целом, которое основано на интуитивном заключении интерпретатора о необходимости дополнительного предписания, что недопустимо. Примером восполнения несуществующего пробела в уголовном законе является учет в качестве отягчающего при назначении наказания обстоятельства, не предусмотренного в ст. 63 УК РФ.

Так, по делу Кривых и Пилипчука суд первой инстанции, назначая наказание, исходил из того, что они вину не признали, не раскаялись в содеянном, поэтому представляют повышенную опасность для общества. Таким образом суд учел данное обстоятельство в качестве отягчающего. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ определила, что данное указание суда не соответствует требованию ст. 63 УК РФ, так как непризнание вины осужденными и невозмещение ущерба не включены в перечень обстоятельств, отягчающих наказание, предусмотренных в ст. 63 УК РФ См.: Бюллетень Верховного Суда РФ. - 1999. - № 6. - С. 12.. Если в ст. 61 УК РФ (обстоятельства, смягчающие наказание) в части 2 предусмотрено, что при наказании могут учитываться в качестве смягчающих и обстоятельства, не предусмотренные в перечне, то аналогичного предписания относительно отягчающих обстоятельств в УК не зафиксировано. А потому не следует выдумывать новое правило, причем заведомо ухудшающего положение обвиняемого. Данная позиции отражена и в п. 6 Постановлении № 40 пленума Верховного Суда РФ от 11 июня 1999 г. “О практике назначения судами уголовного наказания”: “В соответствии со статьей 63 УК РФ перечень отягчающих обстоятельств является исчерпывающим и расширительному толкованию не подлежит” См.: Бюллетень Верховного Суда РФ. - 1999. - № 8. - С. 3..

Преодоление пробелов должно основываться на системном смысле закона, а потому не может противоречить другим нормам, в первую очередь, задачам (ст. 2 УК РФ) и принципам уголовного закона (ст. 3-7 УК РФ).

Таким образом, если в результате толкования уголовного закона обнаружится его неполнота, и при этом данная неполнота не связана с определением первичных норм, то закон необходимо применять по аналогии. Правила такой аналогии должны быть закреплены в качестве системосохраняющих в тексте самого УК именно на случай законодательного просчета Об одном из вариантов теоретической модели правил толкования уголовного закона и его применения по аналогии в случае смысловой неопределенности см.: Мадьярова А. В. Указ. соч. - С. 371-373.. Аналогия здесь выступает в качестве гаранта стабильности правоприменительного процесса Высказываются предложения отказаться при формулировании принципа законности УК от понятия аналогии в силу того, что его использование «затушевывает различия между действительно нарушающей права и законные интересы субъектов социальной жизни аналогией и аналогией его «системосохраняющих» свойств, без которой справедливое и обоснованное применение уголовного закона пока еще невозможно» (Мальцев В. В. Принципы уголовного права. - Волгоград, 2001. - С. 244)..

Аналогию следует отличать от преодоления противоречий. При аналогии “заполняется пустота”, при преодолении противоречия, наоборот, игнорируются кроме одной все нормы, которые охватывают конкретный факт.

Определяя толкование как интеллектуальную деятельность по уяснению смысла норм права, предметом которой является текст закона, уместно поставить вопрос о том, при каких условиях оно возможно.

Чтобы ответить на поставленный вопрос, необходимо определить:

1) имеет ли текст закона смысл;

2) если смысл есть, то обладает ли субъект толкования достаточным набором средств для его уяснения В связи с этим справедливо обращается внимание на проблему обнаружения смысловой неопределенности закона. См.: Мадьярова А. В. Указ. соч. - С. 121..

Отмеченные вопросы в уголовно-правовой теории исследованы мало. Как правило, авторы предполагают существование смысла в тексте закона Именно эта посылка и позволяет правоприменителю при отсутствии смысла закона ссылаться на него. и определенного набора приемов, при помощи которых возможно его уяснение. Чтобы ответить на вопрос об обязательном наличии смысла в тексте закона, надо начать с определения когда он (смысл) есть, а когда его нет. Что мы признаем за бессмысленное, а что за имеющее смысл, каковы его основания в конкретном тексте В теориях отводящих роль предмета толкования воле законодателя, наверное, и не могли встать такие вопросы. Ведь воля строго детерминирована, а текст является продуктом отчасти субъективной деятельности. Текст является выражением, некоторой функцией от излагаемой посредством него мысли. Точность изложения мысли в большой мере зависит от мастерства того, кто ее излагает. При идеальном положении вещей данная функция (текст) в семантическом смысле должна быть тождественна мысли. Если выполняется условие тождества, то данный факт позволяет говорить о том, что смысл текста и есть выражение мысли. Возможен вариант, когда часть информации (смысла) в процессе ее выражения в тексте теряется или деформируется.?

Ранее нами был сформулирован критерий формально-логической составляющей семантической корректности текста уголовного закона. Является ли факт неполноты и (или) противоречивости уголовного закона основанием невозможности его применения, или при определенных условиях можно пренебречь подобными “неудобствами”? Если можно, то какие это условия? Лежат ли они внутри самой логики, или же необходимо отойти от логической формы и анализировать содержательную, собственно юридическую сторону проблемы?

Неясная мысль в законе (в т. ч. и нарушения требований логической корректности) может быть сопряжена:

1) с содержательным просчетом, о котором законодатель не знал, а потому не решил проблему на законодательном уровне (эти неясности связаны, в первую очередь, с недостаточной теоретической проработанностью проблемы) в дальнейшем будем называть этого рода ситуации фундаментальным просчетом;

2) только с просчетом законодательной техники законодателю не удалось решить технические вопросы;

3) с диалектическим противоречием О диалектических противоречиях уголовно-правового регулирования см.: Яцеленко Б. В. Противоречия уголовно-правового регулирования. - М., 1996. - С. 67 и далее. (развитие общественных отношений, изменение оценки признаков теорией и практикой, изменение смысла текста закона со временем).

Если неясности первых двух видов существуют с момента издания нормы, то третьи, как правило, обнаруживаются с течением времени. Неполнота и противоречивость уголовного закона сопряжены только с первыми двумя видами неясной мысли. Формально-логические конструкции не подвержены “диалектическим коллизиям”. Диалектические же противоречия на практике иногда пытаются устранять за счет формально-логических приемов толкования отдельных понятий (примером служит аналогия Особенной части).

Отнесение нарушений законов формальной логики в тексте уголовного закона только к просчету законодательной техники или фундаментальному просчету практически не всегда возможно. А потому при наличии таких неясностей субъект толкования в своей деятельности должен придерживаться определенных правил.

Если просчет связан только с недостатком законодательной техники, и очевидна формула его восполнения, то преодоление возможно в рамках толкования. В этом случае не придумывается новый смысл, а лишь исправляются технические погрешности, допущенные законодателем. Речь идет о расширительном или ограничительном толковании.

При наличии фундаментального просчета или ситуаций пограничного характера, когда с очевидностью нельзя распознать просчет, необходимы специальные алгоритмы. Такое преодоление просчетов не охватывается понятием толкования. Алгоритм действий в указанных случаях определяется: 1) видом логического дефекта; 2) содержательной стороной просчета.

Преодоление неполноты(аналогия) уголовного закона

Неполнота УК, не сопряженная с определением первичных норм, характерна для Общей части и обычно связана с просчетом законодательной техники. В данном случае преодолеть пробел можно путем восполнения допущенного законодателем неполного описания (логической “дырки”). Вариантов восполнения два: 1) отнесение неучтенного сочетания к одному из выделенных законодателем или 2) образование нового, не предусмотренного в законе положения. Второе, представляется, недопустимо, так как непосредственно изменяет законоположение. Для установления нового признака или правила логической системы необходимо принятие новых норм.

Восполнение пробела одним из уже установленных предписаний требует специальной регламентации. Алгоритм поиска нормы, в соответствии с которой необходимо принимать решение в нашем случае следующий:

1) если восполнение неполноты одной из имеющихся норм очевидно определяется системным смыслом, то следуем системному смыслу закона;

2) в противном случае выбор должен быть сделан по принципу “неустранимые сомнения толкуются в пользу виновного”.

Так, согласно буквальному толкованию ст. 11 и 12 УК граждане Российской Федерации и лица без гражданства, постоянно проживающие на территории России, совершившие преступления в открытом воздушном или водном пространстве вне пределов Российской Федерации, не на кораблях, приписанных к портам Российской Федерации и не на военных кораблях, не подлежат уголовной ответственности. Отмеченная неполнота вызвана тем, что законодатель приравнял в ч. 1 ст. 12 УК РФ территорию иностранных государств к территории, определяемой выражением “вне пределов Российской Федерации”. Хотя на самом деле данные понятия не совпадают. Это следует, в том числе, и из самого закона в ст. 11 УК РФ использовано понятие “открытого водного или воздушного пространства”, которое не охватывается “территорией иностранных государств”. Необходимо ли здесь следовать букве грамматического толкования или предписание, предусмотренное в ст. 12 УК РФ, подлежит расширительному толкованию? Непривлечение к уголовной ответственности указанных выше индивидуумов выглядит абсурдно. Лицо совершает общественно опасное противоправное деяние, например, убийство, но в силу очевидного просчета, допущенного при проведении законопроектных работ, оно не должно привлекаться к ответственности. Поэтому неполноту норм ст. 11 и 12 УК РФ следует заполнить правилом, в соответствии с которым указанные лица должны привлекаться к уголовной ответственности по уголовному законодательству Российской Федерации.

В этом случае выполняются все указанные нами условия: новых признаков не появилось, заполнили логическую “дырку” уже имеющейся нормой и, наконец, формула восполнения пробела очевидна, так как сама постановка вопроса о неприменении уголовного закона в отношении граждан РФ и лиц без гражданства, постоянно проживающих на территории РФ, в случае совершения ими преступления, предусмотренного УК РФ, выглядит абсурдно (нарушается системный смысл закона). Осуществленное преодоление неполноты текста УК в нашем случае находится в пределах толкования.

По иному разрешается ситуация с правилами назначения наказания по совокупности преступлений, которые действовали с 1 января 1997 года до вступления в силу Федерального закона Российской Федерации “О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации” от 25 июня 1998 года См.: Собрание законодательства Российской Федерации. - 1998. - № 6. - Ст. 3012. . УК РФ в этот период не содержал правила назначения наказания по совокупности преступлений среди которых есть, с одной стороны, преступления небольшой тяжести, а с другой средней тяжести, тяжкие или особо тяжкие. Очевидно, что здесь закон содержит неполноту и более того ее необходимо преодолевать, поскольку для любой комбинации преступлений в законе должно быть предусмотрено правило назначения наказания по совокупности преступлений.

На тот момент в УК были установлены два правила. При этом очевидности формулы восполнения неполноты ст. 69 УК РФ как это было в случае со ст. 11 и 12 УК РФ нет. Следовательно, необходимо применять правило “неустранимые сомнения толкуются в пользу обвиняемого”.

Применительно к рассматриваемой ситуации в отношении подсовокупности преступлений небольшой тяжести должно действовать правило ч. 2 ст. 69 УК РФ, в отношении других ч. 3 ст. 69 УК РФ, а в отношении выделенных подсовокупностей правило, предусмотренное для преступлений небольшой тяжести. Таким образом, выполняются все условия. Составленное правило преодоления неполноты УК уже не охватывается понятием толкования, так как здесь “дырка” восполняется неочевидной нормой, а относится к применению аналогии уголовного закона, не сопряженной с определением преступности деяния.

Данное правило должно действовать при назначении наказания за все преступления, которые совершены до вступления в силу Федерального закона Российской Федерации “О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации” от 25 июня 1998 года, поскольку этот закон, изменив правила назначения наказания по совокупности преступлений, ухудшил положение лиц, их совершивших. Часть 3 ст. 69 УК РФ в редакции 1998 г. предусматривает назначение наказания по совокупности преступлений, для которой была применена аналогия, по правилу, ранее предназначенному для совокупности преступлений средней тяжести, тяжких и особо тяжких.

В частности, установленное нами правило находит подтверждение в судебной практике. Так, суд первой инстанции по делу Филюгина при назначении Филюгину наказания применил ч. 2 ст. 69 УК РФ, согласно которой, если преступления совершенные по совокупности, являются только преступлениями небольшой тяжести, то окончательное наказание назначается путем поглощения менее строгого наказания более строгим либо путем частичного или полного сложения наказания, поскольку на момент вынесения приговора ст. 69 УК РФ не устанавливала назначение наказания по такой совокупности преступлений, как небольшой тяжести и тяжкого. При этом окончательное наказание не может превышать максимального срока или размера наказания, предусмотренного за наиболее тяжкое из совершенных преступлений.

Отменяя приговор, президиум городского суда в постановлении указал, что суд при назначении Филюгину окончательного наказания должен был применить принцип частичного или полного сложения наказаний, так как Федеральным законом от 25 июня 1998 г. “О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации” было внесено изменение в ч. 3 ст. 69 УК РФ. Согласно данному изменению если хотя бы одно из преступлений, совершенных по совокупности, является преступлением средней тяжести, тяжким или особо тяжким преступлением, то окончательное наказание назначается путем частичного или полного сложения наказаний.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ удовлетворила протест заместителя Председателя Верховного Суда РФ об отмене постановления президиума Московского городского суда по делу Филюгина. При этом было указано, что поскольку на момент совершение преступления и осуждения Филюгина данный Закон, ухудшающий положение осужденного, не был принят, то в соответствии со ст. 10 УК РФ обратной силы он не имеет См.: Бюллетень Верховного Суда РФ. - 1999. - № 6. - С. 9-10..

Особую роль при преодолении неполноты уголовного закона играет его системный смысл. Во многих случаях именно при помощи него и восполняются логические дыры. В содержательном аспекте такое восполнение осуществляется при помощи применения системосохраняющего механизма законодательства, который формально выражен по большей части в принципах УК, и, в первую очередь, в принципах законности и справедливости (ст. ст. 3, 6 УК РФ). Их формально-логическое содержании предметно мы исследуем ниже. Здесь же следует сказать, преодоление неполноты не может противоречить системному смыслу закона. Правило преодоления пробелов уголовного закона «неустранимые сомнения в толковании разрешаются в пользу виновного» может быть применено только в том случае, если оно укладывается в рамки системных начал законодательства. Так, если толкование неустранимых сомнений в пользу виновного приведет к назначению за менее тяжкое преступление более строгого наказания, то такое преодоление неполноты УК неправомерно.