Национально-культурные основы российской государственности и правовой политики

Внутри гражданского государства под влиянием восприятия Римского права произошло деления правовой системы на частное и публичное право. Частноправовой порядок, установленный абсолютизмом, был приспособлен к стратегическим действиям предпринимательства и отличался обобщенностью и формальностью. Об этом свидетельствовали, например, Гражданский кодекс Франции, именуемый Кодексом Наполеона (1804г.), и Гражданское уложение Австрии (1811 г.) Принципами обоих кодексов были неприкосновенность частной собственности, индивидуальная автономия и правовое равенство физических и юридических лиц. Кодексы нормативно регулировали отношения экономического оборота хозяйствующих субъектов, которыми могли быть представители разных сословий. Использовалось понятие правового лица, означавшее свободу договора, распоряжение собственностью и ее наследования. Аннулировались привилегии дворянства в распоряжении движимым имуществом, которое рано или поздно становилось собственностью активных коммерсантов. Правопорядок предусматривал судебную защиту частного лица См.: Давид Р. Жоффре-Спинозе К. Основные правовые системы современности. М., 1998. С.50-51..

При абсолютизме публичное право узаконивало всевластие монарха, который был свободен в определении государственных задач и проведении политики разделяй и властвуй. В выборе средств он был ограничен легальным бюрократически организованным господством. Отличительным признаком гражданского государства была бюрократическая государственная служба, регулируемая административным правом. Согласно М. Веберу, важнейшими институциональными чертами бюрократии были и остаются целерациональность, иерархическая структура, фиксированная официальная ответственность, свободный подбор кадров, профессионализм и должностная дисциплина См.: Вебер М .Политика как призвание и профессия // Избранные произведения. М., 1990. С.658-659..

1.4 Правовое пространство: проблемы концептуализации

В рамках современной методологии правового познания, философии пава, очевидно, что категории «пространство», «правовое пространство» далеко не всегда имеют тождественные философские дефиниции и трактовки, и потому включают в себя такие содержательные моменты, которые, несомненно, требуют широкого и многостороннего понимания ряда социальных, правовых, политических и культурных явлений. По большому счету, изучение и интерпретация развития правовых (и шире - социальных) институтов в пространстве (как и, естественно, во времени) является одним из способов их подлинно научного осмысления.

Хорошо известно, что представители материалистической философии всегда были уверены в том, что «в мире нет материи, не обладающей пространственно-временными свойствами, как и не существует пространство и время самих по себе, вне материи или не зависимо от нее» Философский энциклопедический словарь. М., 1989. С. 519. .

Г.В.Ф. Гегель считал, что «… абстрактная внеположность природы есть в себе пространство, а для себя - время» Гегель Г.В.Ф. Философия права. М.. 1990. С. 76.. Ранее, И. Кант задал определенную традицию философского осмысления пространства. «Пространство не есть эмпирическое понятие, выводимое из внешнего опыта. В самом деле, представление о пространстве должно уже заранее быть дано для того, чтобы те или иные ощущения были относимы к чему-то вне меня… Пространство есть необходимое априорное представление, лежащее в основе всех внешних созерцаний. Никогда нельзя представить отсутствие пространства… Поэтому пространство следует рассматривать как условие возможности явлений…» Кант И. Сочинения в шести томах. М., 1964. Т. 3. С. 130..

Преломляя имеющие место философские дефиниции «пространства» сквозь призму бытия права, Ж-Л. Бержель пишет: «Юридический феномен развивается в пространстве, на определенной территории земли, а в настоящее время и в воздушном пространстве и даже во внеземной среде. Прежде всего он нуждается в том, чтобы его локализовали в пространстве, в определенном месте… Следует помнить, что мир разделен на суверенные и независимые государства, так что юридические отношения могут развиваться внутри одного и того же государства или завязываться между разными странами… Поэтому каждая правовая система должна регулировать проблемы, связанные с пространством как элементом юридических отношений…» Бержель Ж-Л. Общая теория права. М., 2000. С. 234-235..

При более детальном рассмотрении понятия «правовое пространство» можно увидеть, что такого рода дефиниции приводят к нескольким выводам:

1) правовые институты (право вообще) могут существовать исключительно как «пространственно положенные»;

2) единственно возможным пространством для права (правовых систем) и закона может быть только социальное пространство, т.е. особым образом конституированное «месторазвитие», цивилизация или «социокультурный ландшафт», определяющий профиль права и вектор его развития;

3) только в рамках такого «месторазвития» можно говорить о содержании национальных правовых систем, особенностях социокультурной идентификации права и, в свою очередь, юридической идентификации разнообразных социальных фактов.

Конечно, пространственные характеристики в правовой области имеют свою специфику, поэтому категория правового пространства не может быть просто подменена общефилософской категорией пространства. Как известно, фундаментальные свойства пространства в его философском понимании сродни свойствам физического пространства как наиболее элементарной формы феномена пространства. Однако понятие правового пространства не может быть просто подменено его физической данностью. т.е. отождествляться с территорией. Такой подход весьма и весьма однобок и в теоретическом (эвристическом) плане, и в практическом преломлении.

Трудно спорить и с тем, что изучение социально-философской проблематики национального правового пространства весьма актуально в контексте современных политико-правовых процессов, происходящих в России, т.е. в стране, в которой только утверждается (в условиях системного кризиса) новая форма государственности.

Принятие в 1993 г. новой Конституции РФ изменило характер и природу российской правовой системы: было положено начало переходу от правовой системы социалистического права к институтам, заимствованным (преимущественно) из европейского континентального и американского права.

В общем, в прежнем социокультурном ландшафте властные элиты начали создавать предпосылки для развития нового, а точнее, иного правового пространства и на этом фоне возникли сложные процессы децентрализации государства, обретения иного, чем ранее, правового и политического статуса субъектов Федерации; обнаруживает себя весьма специфическое и интенсивное развитие правотворчества на региональном уровне. В связи с этими обстоятельствами, по большому счету, и возникла в полной мере ощутимая не только специалистами (юристами, политическими деятелями, исследователями), но и большинством населения проблема поддержания единства российского правового пространства, решение которой лежит исключительно на пути понимания его особой социальной, этнокультурной и исторической природы.

В таком контексте, безусловно, имеет смысл обратиться к богатому отечественному государственно-правовому наследию, к тем концептуальным построениям, которые позволят «расшифровать» пространственный («культурно-территориальный») фактор развития российской правовой и политической действительности.

Так, например, евразийцы были традиционалистами, ориентированными на национальную систему культурных ценностей, а значит и самобытное правовое пространство. «Их отношение к праву проистекало из учета пространственных (цивилизационных) индексов» Дугин А.Г. Философия политики. М., 2004. С. 486.. И в этом плане, естественно, марксистская государственно-правовая терминология была им просто чужда. Западнический элемент в большевизме, как следствие петербургской государственности, они расценивали в качестве негативной стороны, препятствующей развитию, эволюции самого большевистского движения в полноценную русскую, а точнее, евразийскую политико-правовую реальность.

В настоящее время, важнейшим условием полноценного и перспективного развития национальной государственности, властных правовых отношений, часто, признается гармонизация государственного правового пространства.

Для Российской Федерации эта проблема особенно актуальна, поскольку дисгармония в её правовом пространстве служит дестабилизирующим фактором для развития внутригосударственных федеративных отношений. Хотя, на эту проблему можно посмотреть о шире. Так, Ю. А. Тихомиров в работе «Курс сравнительного правоведения» предлагает использовать термин «правовое пространство» для обозначения границ действия правового массива межгосударственных объединений» См.: Тихомиров Ю. А. Курс сравнительного правоведения. М.: Издательство «Норма», 1996. С. 7..

Впоследствии, когда система федеративных отношений в России находилась в кризисном состоянии, категория «правовое пространство» стала предметом исследования ряда специалистов.

Как справедливо отметил М.Н Козюк., «склонность к выработке политико-правовых неологизмов просматривается именно в переломные исторические периоды. Не все они удачны, можно вспомнить, например, конструкцию «суверенитета личности», так и не вошедшую в арсенал терминологии политико-правовых наук. Любопытны с этой точки зрения также методические приемы, на основе которых зарождаются новые юридические конструкции. Обычно берется устоявшееся понятие и к нему прибавляется определение, соответствующее новым политическим потребностям. Причем, добавленное определение обычно имеет гораздо большее значение, чем само базовое понятие. Так, «революционная законность» понималась все же как антипод формальной «законности», а теория «советского права» утверждала, что это право вообще находится в стадии отмирания. Конечно, такое отрицание отрицания вряд ли было продуктивно для построения эффективной правовой системы, однако свою идеологическую нагрузку оно выполняло» Козюк М. Н.. Правовое пространство и правовые коммуникации // Научно-аналитический журнал «Новая правовая мысль», 2002, № 1. С. 21..

Если ранее пространственные характеристики использовались в исследованиях правоведов для обозначения границ действия нормативных правовых актов См., например: Алексеев. Общая теория права в 2х томах. Т. 2. М., 2012, сегодня правовое пространство рассматривается не только, и даже не столько как пределы действия права, а как особое правовое, чаще всего нормативное образование. Более того, термин «правовое пространство» стал использоваться и в текстах нормативных правовых актов.

Реформирование системы федеративных отношений в России выдвинуло проблемы генезиса правового пространства государства на передний план. Особая важность решения вопроса гармонизации правового пространства признается в России на самом высоком уровне. Необходимость принятия конкретных мер, способствующих дефрагментации российского правового пространства, явно просматривалась в нормативно-правовых актах, изданных Президентом РФ В.В. Путиным еще в 2000 году.

Так, 10 января 2000 года им издан Указ № 24 «О Концепции национальной безопасности Российской Федерации» Собрание законодательства Российской Федерации, 2000, № 2, ст. 170.. Данным указом внесены изменения в текст Концепции национальной безопасности Российской Федерации, утвержденной Президентом России Б.Н. Ельциным 17 декабря 1997 года Указ Президента РФ от 17 декабря 1997 года № 1300 «Об утверждении Концепции национальной безопасности» // Собрание законодательства Российской Федерации, 1997, № 52, ст. 5909. . С этого момента обеспечение единства правового пространства, отнесено, наряду с сохранением стабильности конституционного строя, институтов государственной власти, обеспечением гражданского мира и национального согласия, территориальной целостности и правопорядка, к национальным интересам страны во внутриполитической сфере.

Подписание Президентом Российской Федерации В.В. Путиным Указа от 10 августа 2000 года «О дополнительных мерах по обеспечению единства правового пространства» Указ Президента РФ от 10 августа 2000 года № 486 «О дополнительных мерах по обеспечению единства правового пространства» // Собрание законодательства РФ. 14 августа. 2000. № 33. Ст. 3356. явилось еще одним закреплением аксиомы о том, что фрагментированность правового пространства, его дисгармонизация - прямая угроза конституционной безопасности федеративного государства.

Однако, несмотря на высокую актуальность процесса гармонизации правового пространства, сама категория «правовое пространство» до настоящего времени не получила юридического оформления, нормативно не определен и термин «правовое пространство». В юридической литературе теоретическому осмыслению и концептуалиазации правового пространства государства также уделяется мало внимания.

Так, конституционно-правовое пространство Российской Федерации послужило темой диссертационного исследования И. Н. Барцица, основные результаты которого отражены в его работах «Конституционно-правовое пространство России: формирование и динамика» См.: Барциц И. Н. Конституционно-правовое пространство России: формирование и динамика. М.: Изд-во РАГС, 2001. и «Правовое пространство России: вопросы конституционной теории и практики» См.: Барциц И. Н. Правовое пространство России: вопросы конституционной теории и практики. Издание Московского университета. М., 2000.. Кроме того, концептуальный анализ государственного правового пространства как юридической категории проведен в монографии Ю.И. Колесова «Правовое пространство Российской Федерации. Участие органов юстиции в обеспечении его единства» См.: Колесов Ю.И. Правовое пространство Российской Федерации. Участие органов юстиции в обеспечении его единства. М.: Спарк, 2004..

И.Н. Барцицу правовое пространство государства понимает в качестве «сферы регламентации юридическими нормами моделей правомерного поведения государства, его составных частей и граждан в границах территории данного государства и конкретного исторического времени» См.: Барциц И.Н. Указ. раб. С. 24.. В этой связи, он предлагает рассматривать правовое пространство государства как систему формализованных явлений См.: Барциц И. Н. Правовое пространство: основные признаки и закономерности развития // Журнал Российского права. 2000. № 5-6. С. 106., что, во многом, объясняется формалистским подходом к пониманию права. И.Н. Барциц особо подчеркивает, что «право проявляется в нормативных правовых актах, которые носят санкционированный государством формализованный характер» См.: Барциц И. Н. Там же..

Более широкой трактовки правового пространства придерживается Ю.И. Колесов, который рассматривает его как «совокупность правовых норм, их разъяснений, в том числе правоположений, и правовых решений, содержащихся в официальных документах, принимаемых компетентными органами и должностными лицами, действующих на территории Российской Федерации (нормативных, интерпретационных актах и актах применения права), а также международных правовых норм и положений, закрепленных в международных документах, на обязательность которых Российская Федерация выразила согласие» См.: Колесов Ю.И. Правовое пространство Российской Федерации. К вопросу о понятии // Закон и право № 9, 2004, с. 30..

К сожалению, другие исследователи, за исключением, например, Н.С. Ельцова, С. Сомова, которые определяют правовое пространство России как совокупность норм правовой системы Российской Федерации, действующих на ее территории См.: Ельцов Н.С. Территориальные органы юстиции в механизме обеспечения единства правового пространства России // Бюллетень Министерства юстиции Российской Федерации № 5, 2001 С. 33; Сомов С. Единство правового пространства // www.lawmix.ru. , изучая, факторы, основы единства правового пространства, вопросы его сохранения в Российской Федерации, не уделяют должного внимания уяснению того, что собственно понимается под правовым пространством любого государства. В редких случаях в публикациях по этой проблематике приводится определение правового пространства, данное И.Н. Барцицем, но собственного отношения к определению понятия обсуждаемой правовой категории авторы часто не высказывают См., например: Анненкова В.Г. Конституционные основы единства правового пространства Российской Федерации // Государственная власть и местное самоуправление. № 6. 2004. С. 3. .

Признавая высокую степень обоснованности суждений И.Н. Барцица, понимание правового пространства государства Ю.И. Колесова, на наш взгляд, в большей мере способствует решению наибольшего круга проблем развития российского правового пространства. Установление в нем гармонии не должно связываться исключительно с его дефрагментацией, предполагающей соответствие всех принимаемых органами государственной власти и управления нормативных правовых актов нормативным правовым актам более высокой юридической силы, ложиться исключительно на плечи законодателей, а рассматриваться в качестве всеобщей глобальной задачи.

В целом же, под правовым пространством государства следует понимать совокупность всех издаваемых на его территории, связанных между собой в социокультурном и практическом планах правовых актов, а также международно-правовых документов, включенных в национальную правовую систему.

Правда, следует отметить, что, несмотря на важность законотворчества, основной нормативный массив в рамках национального правового пространства принимается в форме подзаконных нормативных правовых актов, которые основаны на законе и не противоречат ему. Например, по подсчетам разных исследователей, число нормативных актов правительства более чем в 10 раз превышает количество законов, принятых парламентом. Большой удельный вес в правовом массиве имеют нормативные акты, принимаемые другими субъектами подзаконного правотворчества. Увеличение тенденции подзаконного нормотворчества, которое наблюдается во всех странах, во многом, объясняется сложностью вопросов, которые должны решать органы государства.

Парламент не всегда принимает к своему рассмотрению сложные технические вопросы, требующие усилий узких специалистов, а, кроме того, в ряде случаев решение целесообразнее передать на более низкий уровень, как того требуют нормы, регулирующие компетенцию и прерогативы правотворческих органов. Имеет место также передача парламентом своих правотворческих полномочий другим субъектам нормотворчества вследствие его сильной загруженности.

В России среди нормативных актов подзаконного характера на первом месте стоят нормативные указы Президента Российской Федерации. Они обязательны для исполнения на всей территории Российской Федерации и не должны противоречить Конституции Российской Федерации и федеральным законам (ст. 90 Конституции Российской Федерации).

Закрепление этой юридической формулы на конституционно-правовом уровне даёт основание некоторым исследователям даже сомневаться в подзаконности нормативных указов Президента Российской Федерации Окуньков Л.А. Президент Российской Федерации: конституционная и политическая практика. М., 1996. С. 102; Теория государства и права / Под ред. Г.Н. Манова. М. 1995. С. 195; Мицкевич А.В. Источники (формы выражения) российского права: историко-теоретический очерк. // в кн.: Закон: создание и толкование // Под ред. А.С. Пиголкина. М. 1998. С. 32.. Формированию такой позиции, во многом, способствовала практика делегированного законодательства 90-х годов и повышение удельного веса «опережающего указотворчества» в общем массиве нормативных актов Российской Федерации. 1 ноября 1991 года Съезд народных депутатов РСФСР своим постановлением наделил Президента России правом принимать нормативные акты законодательного характера до 1 ноября 1992 года См.: Постановление Съезда народных депутатов РСФСР «О правовом обеспечении экономической реформы» // Ведомости Съезда народных депутатов РСФСР и Верховного Совета РСФСР. 1991. № 44. Ст. 1456..

Некоторые нормативные указы Президента России, принятые в этот период, действуют в части, не противоречащей Конституции Российской Федерации, федеральному законодательству, и в настоящее время, продолжая оставаться актами законодательного характера. Но это обстоятельство не должно, на наш взгляд, являться основанием причислять к таковым остальные нормативные акты Президента России. Следует согласиться с мнением подавляющего большинства исследователей, что нормативные указы Президента Российской Федерации должны рассматриваться исключительно как разновидность подзаконного нормативного правового акта См., например: Лучин В.О. «Указное право» в России. М. 1996. С. 23; Поленина С.В. Новое в системе законодательства РФ // Государство и право. 1994. № 12. С. 28; Мазуров А.В. Указ Президента Российской Федерации как источник права: проблемы теории и практики. Автореферат на соискание ученой степени кандидата юридических наук. М. 1999. С. 12. .

На основание и во исполнение законов Российской Федерации, а также указов Президента Российской Федерации принимаются Постановления Правительства Российской Федерации, которые также обязательны к исполнению в Российской Федерации. В случае их противоречия Конституции Российской Федерации, федеральным законам и указам Президента Российской Федерации они могут быть отменены Президентом Российской Федерации (ст. 115 Конституции Российской Федерации).

Инструкции и постановления, принимаемые центральными органами исполнительной власти, постановления правительств субъектов Российской Федераций, приказы ведомств субъектов Федерации именуются ведомственными нормативно-правовыми актами. Их большой удельный вес в общем объеме правовых актов объясняется, с одной стороны, отсутствием необходимости излишней детализации законов, закреплением в законодательных актах лишь правовых норм о правах, свободах и обязанностях граждан, в то время как механизм их реализации устанавливается именно органами государственного управления. С другой стороны, высокая концентрация ведомственных актов является показателем несовершенства российского законодательства. В условиях двухуровневого федеративного законодательства не так легко достичь полноты и точности законодательных норм, что диктует необходимость использования дополнительных ведомственных регуляторов.

И.В. Котелевская выделяет следующие признаки ведомственных актов:

1) это акты органов исполнительной власти специальной компетенции.

2) возникают и действуют в строгой цепи строгих иерархических отношений - по вертикали.

3) характеризуются конкретностью и оперативностью предписаний, адресованностью их конкретному кругу лиц и организаций.

4) чаще всего, являются смешанными по своей юридической природе, поскольку в них, кроме правовых норм, включаются и оперативные предписания, и поручения, и информационные элементы См.: Котелевская И.В.. Закон и ведомственный акт// Журнал российского права. 2000. № 10 С. 33..

Учитывая многочисленность этой разновидности нормативных правовых актов, для гармонизации российского правового пространства особенно важно устранить «ведомственные нарушения» законов. Сбалансированность правовой системы связывается с недопустимостью прямых отступлений от норм права в ведомственных актах, ущемления прав и свобод граждан, превышения ведомственных полномочий путем расширительного или произвольного толкования положений закона.

Выявление таких нарушений должно влечь за собой отказ Министерства юстиции Российской Федерации в государственной регистрации содержащих их актов федеральных органов исполнительной власти. На указанные акты нельзя ссылаться судам при разрешении споров. Такое правило является результатом борьбы юристов многих поколений за демократизм принятия и применения ведомственных правовых актов.

Нормативно-правовые акты подзаконного характера принимаются органами местного самоуправления, местных администраций. Издавая нормативные акты, органы местного самоуправления, районные, городские, районные в городах, поселковые и сельские представительные органы власти и соответствующие им местные администрации обеспечивают самостоятельное решение гражданами всех вопросов местного значения через избираемые ими органы.

Правовые нормы содержат также акты, включающие в себя обязательства по установлению условий труда, занятости и социальных гарантий для работников определенной организации, профессии, отрасли, территории, которые могут заключаться между различными субъектами права Это могут быть двухсторонние соглашения между работодателями (их объединениями) и уполномоченными работниками представительными органами, третьей стороной таких соглашений могут выступать органы исполнительной власти. на разных уровнях (федеральном, республиканском, отраслевом, профессиональном, территориальном).

На территории Российской Федерации широко используется и заключение нормативных соглашений, содержащих обязательные для исполнения правовые предписания, между различными субъектами права. Договор является основным источником права в сфере коммерческих отношений и имущественного оборота. Условия договора должны соответствовать нормам, содержащимся в законодательстве В случае, если закон принят после заключения договора, юридический приоритет российский законодатель установил за договором (п. 2 ст. 422 Гражданского Кодекса Российской Федерации).. Существует также возможность установления договорных отношений между Российской Федерацией и субъектами Федерации, входящими в её состав, между субъектами Федерации, между различными органами местного самоуправления.

При реализации этой возможности особенно стоит помнить о том, что Россия все же является конституционной (а не договорной!) федерацией. В этом плане, нельзя допустить, чтобы договорное право носило определяющий характер во взаимоотношениях Российской Федерации и ее субъектов. Договоры о разграничении предметов ведения и полномочий между Российской Федерацией и субъектами Федерации не должны противоречить Конституции РФ. В настоящее время заключение таких договоров не практикуется, поскольку признается, что рост числа двусторонних договоров между органами государственной власти Российской Федерации и ее субъектов свидетельствует об отсутствии стабильности и эффективности функционирования российской государственности.

По большому счету, именно в иерархии нормативных актов отражается структура государства. В федеративных государствах и соответствующих им правовых пространствах в ней особым образом преломляется федеративная форма государственного устройства, существует разделение нормативно-правовых актов на акты центральных органов власти и акты органов власти субъектов Федерации. Органы государственной власти субъектов Российской Федерации издают нормативные акты по вопросам совместного с Федерацией ведения, а также своего собственного ведения. Нормативно-правовые акты субъектов Российской Федерации, принимаемые по вопросам совместного ведения, должны соответствовать федеральному законодательству. В случае противоречия федеральных нормативных правовых актов и нормативного акта субъекта Федерации, изданного по вопросу его собственного ведения, действует нормативный правовой акт субъекта Российской Федерации (ст. 76 Конституции РФ).

Вертикальная структура правовой системы предполагает издание любого нормативного правового акта на основе и во исполнение вышестоящих по иерархической лестнице нормативно-правовых актов и соответствие любой нормы в рамках этой системы правовым нормам акта более высокой юридической силы. В этой связи, крупные законодательные новшества в той или иной сфере должны сопровождаться оперативным и комплексным изменением массива подзаконных актов.

На правовых нормах, содержащихся в нормативных актах, основываются правоприменительные акты. Под правоприменительным актом понимается государственно-властный индивидуально-определенный акт, совершаемый компетентным субъектом по конкретному юридическому делу с целью установления наличия или отсутствия субъективных прав или юридических обязанностей и определения их меры на основе соответствующих правовых норм. В нем фиксируется решение юридического дела, его принятием оказывается индивидуальное поднормативное воздействие на процесс реализации права. Правоприменительные акты могут издаваться государственными и негосударственными, в частности, муниципальными органами, в форме решений, приказов и т.п.

Все акты применения права образуют в правовой системе государства многоуровневую подсистему индивидуальных правовых актов. При этом в различных сферах общественной жизни преобладают акты, обусловленные спецификой регулируемых общественных отношений. Так, например, в механизме реализации прав и свобод личности можно выделить конкретизирующие (регламентирующие) индивидуальные правовые акты, правоприменительные акты о признании, регистрационные, учредительные, запрещающие индивидуальные правовые акты См.: Витрук Н.В. Акты применения права в механизме реализации прав и свобод личности // Правоведение. 1983. № 2. С. 5.

В общетеоретическом плане акты применения права принято делить по функциональному значению на регламентирующие акты и правоохранительные или правообеспечительные акты. Регламентирующие акты издаются с целью урегулирования позитивной, то есть правомерно развивающейся, человеческой деятельности в форме регулятивных правовых отношений. К ним относится подавляющее большинство всех правоприменительных актов Российской Федерации. Правоохранительные акты издаются в связи с контрольно-надзорной и правоохранительной деятельностью специальных правоохранительных органов. Они направлены на предупреждение, выявление и устранение правонарушений, а также призваны регулировать применение мер государственного принуждения к правонарушителям.

По форме все акты применения права могут быть подразделены на акты-документы и акты-действия. Акты-действия выступают в форме устных приказов, распоряжений властных органов и управленческого аппарата, а также в виде жестов, движений, символизирующих управленческую деятельность (например, регулирование уличного движения). Следует особо отметить, что категория «правовое пространство государства» охватывает лишь правоприменительные акты-документы, издаваемые органами власти и управления, должностными лицами государства. Акты-действия могут стать составной частью правового пространства государства только после приобретения ими письменной формы. Так, в случае спора и праве между должностным лицом - правоприменителем и субъектом, к которому обращены правоприменительные действия, составляется индивидуальный правовой акт - документ. Но при взаимном согласии вышеперечисленных лиц он мог бы остаться на уровне действий и, соответственно, остаться за рамками правового пространства государства.

Наряду с нормативными и правоприменительными актами, элементом правового пространства государства, конечно же, являются интерпретационные правовые акты. Интерпретационные акты (акты толкования) можно определить как правовые акты компетентных государственных органов, содержащие результат официального толкования. Интерпретационный акт толкует, объясняет содержание, смысл нормы права, имеющей место в нормативном акте, и при утрате этим актом юридической силы также утрачивает свое значение.

В юридической науке, конечно, неоднократно поднимался вопрос о юридической природе актов официального толкования, а именно о том, содержат ли они нормы права. Основания же для научной дискуссии дает действующее законодательство и судебная практика.

В специальной литературе отмечались случаи, когда при интерпретации общих норм Конституции Конституционный Суд РФ шел дальше их простого толкования Кряжков В.А., Лазарев Л.В. Конституционная юстиция в Российской Федерации. М., 1998. С. 38.. Однако эти исключительные случаи, равно как и обязательность для нижестоящих судов разъяснений по вопросам судебной практики Верховным Судом РФ и Высшим Арбитражным Судом РФ, не должны приводить к расширению круга субъектов нормотворчества.

Тем не менее, в научной литературе все чаще слышны мнения, что акты органов судебной власти могут иметь черты нормативности и, соответственно, рассматриваться в качестве источников права Комментарий к постановлениям Конституционного Суда Российской Федерации. В 2-х т. Т. 1. / Отв. ред. Б.С. Эбзеев. М., 2000. С. 21-22; Левакин И.В. Современная российская государственность: проблемы переходного периода // Государство и право. 2003. № 1. С. 9. .

Следует вспомнить и то, что судебные органы России не обладают правотворческой компетенцией. Судебный прецедент в нашей стране не считается источником российского права. В науке предложено решение указанного противоречия: предписания общего характера, содержащиеся в актах официального толкования, надо считать не нормами права, а правоположениями, которые имеют юридическое значение. Последнее проявляется в том, что правоприменительные органы (например, суды) должны при решении конкретных вопросов учитывать содержание правоположений. Однако правоположения, не будучи юридическими нормами, не могут составлять основу правоприменительных решений. Правотворческие органы, в свою очередь, должны следить за правоприменительной практикой и оперативно вносить изменения в действующее законодательство, базируясь на сформировавшихся правоположениях.

Тем не менее, некоторых авторов не только не устраивает найденное компромиссное решение, а более того, широкое толкование правотворчества как «юридической деятельности, направленной на создание, изменение, дополнение, поправку, прекращение действия нормативных правовых актов, а также их применение, установление содержания, восполнение пробелов в них» позволяет им сделать вывод о существовании наряду с законотворчеством и нормотворчеством «третьего вида правотворчества, связанного с принятием судебными и административными органами решений по конкретным юридическим делам, по обеспечению эффективности применения правовых норм, восполнение пробелов в праве» - судебно-административного правотворчества См.: Бобылев А.И. Теоретические проблемы правотворчества в Российской Федерации // Право и политика. № 9. 2001. С. 34..

Такой подход представляется довольно спорным. В рамках настоящего исследования правотворчество рассматривается как синонимичное понятие «нормотворчеству», как форма государственной деятельности, направленная на создание, совершенствование, изменение или отмену правовых норм. Принятие судебными и административными органами решений по конкретным юридическим делам мы рассматриваем в качестве деятельности по реализации правовых норм, относим к сфере правоприменения.

Что же касается правовосполнительной деятельности правоприменительных органов, то, как справедливо отметил С.С. Алексеев, «восполнение пробелов не может быть отнесено к правотворчеству. Оно не выражается во внесении в нормативное содержание правовой системы каких-либо новых элементов, которые бы восполняли или изменяли саму нормативную основу регулирования. Оно целиком замкнуто на решении данного конкретного юридического дела и, не выходя за рамки того, что образует применение права, состоит в распространении действующего права на такие случаи, которые непосредственно законодателем не предусмотрены» См.: Алексеев С.С. Общая теория права в 2-х томах. Т. 1. - М.: «Юридическая литература», 1981. С. 332..

Таким образом, «творчество» права, его применение и толкование рассматриваются автором настоящего исследования как абсолютно разноплановые явления, предполагающие различные результаты своего проявления, нормативные акты, акты правоприменения и интерпретационные акты, соответственно.

Вместе с тем, вряд ли стоит оспаривать, что процессы правотворчества, правоприменения и толкования права суть взаимодействующие и отличаются высокой степенью взаимообусловленности всех явлений национальной правовой системы, что особо ярко проявляется, например, при анализе этих разнородных явлений в рамках категории «правовая система», имеющей как нормативно-регулятивный, так и социологический уровни Нормативный уровень правовой системы образует совокупность действующих в обществе правовых норм. Социологический, как известно, - правоотношения, правоприменение, юридическая практика., находящие свое материальное воплощение, соответственно, в правовых нормах, правоприменительных и интерпретационных актах.

Особенно нельзя умалять исключительную важность как правотворческой, так и правоприменительной деятельности, деятельности по толкованию права для гармонизации правового пространства государства.

Несомненно, реализация права зависит, в первую очередь, от его творцов, от того, насколько сбалансированы правовые нормы, регулирующие тот или иной вид правоотношений, не способствуют ли они дефрагментации правового пространства государства. Однако с другой стороны, невыполнение законов и других нормативных актов гражданами и должностными лицами, что, к сожалению, стало обычным делом, сводят «на нет» все усилия нормотворческих органов по достижению гармонии в государственном правовом пространстве.

Новелла конституционного регулирования, выраженная в рассмотрении общепризнанных принципов и норм международного права и норм международных договоров России как части российской национальной правовой системы, дает основание включить в число элементов правового пространства Российской Федерации разные международно-правовые акты.

Следует обратить внимание и на то, что в Конституции не содержится определения общепризнанных принципов и норм международного права. Определение общепризнанных принципов и норм, характеризующих их признаков не представлено и в международном праве. Нет также документа, содержащего юридически обязательный перечень таких норм и принципов. Сотрудники Института международного права, созданного в 1873 году в Бельгии, выяснили, что термин «принцип» в резолюциях ООН используется в различных значениях. Он употребляется как: правовой или неправовой принцип; норма более высокого или высшего порядка; норма, порождающая более конкретные правила; норма, важная для целей резолюции; цель, которую необходимо достичь; требование к юридической или иной политике; руководящее начало толкования Лукашук И.И. Нормы международного права. М., СПАРК, 1997. С. 93..

В этой связи, выделение Конституцией Российской Федерации в массиве международно-правовых предписаний общепризнанных принципов и норм международного права без их конкретизации позволяет сделать вывод о том, что эти принципы и нормы должны быть признаны таковыми Российской Федерацией. Без подобного признания они не могут считаться частью ее правовой системы, порождающей для государства в целом, его органов и должностных лиц юридические обязательства. Выражение «общепризнанные принципы и нормы международного права» по нашему убеждению не подразумевает их всеобщей обязательности для государств, включая и Российскую Федерацию. Любые иные предложения на этот счет входят в противоречие с правилом ст. 34 Конвенции о праве договоров, согласно которому договор не создает обязательств или прав для третьего государства без его на то согласия.

Это означает, что ни резолюции международных организаций, ни документы политического характера, ни решения международных судебных инстанций не охватываются категорией «правовое пространство», поскольку не являются частью российской правовой системы.

Также необходимо подчеркнуть, что составной частью правового пространства Российской Федерации являются именно те международные договоры, в отношении которых Российская Федерация выразила согласие на их обязательность и которые вступили для нее в силу, договоры, к которым она присоединилась, а также договоры, в отношении которых она стала продолжателем или правопреемником Союза ССР.

К международным договорам России можно отнести и договоры Российской империи. Подтверждением этому может служить действующее российско-французское Соглашение об окончательном урегулировании взаимных финансовых и имущественных требований, возникших до 9 мая 1945 г., включая займы и облигации Российской империи от 27 мая 1997 г. БМД. 1997, № 10.

Для рассмотрения проблемы гармонизации правового пространства государства особую важность также приобретает признание в п. 4 ст. 15 Конституции России преимущественного действия международных договоров России, когда ими устанавливаются иные правила поведения, чем предусмотрено национальным законом. Эту норму следует толковать расширительно, мы должны подразумевать законы как федеральные, так и субъектов Российской Федерации. При этом, однако, федеральные органы государственной власти не должны заключать договоры по вопросам, которые находятся в исключительном ведении субъектов Российской Федерации. Кроме того, уяснение данного правила предполагает, что если международный договор обладает преимуществом перед законом, то тем более - перед иными нормативными правовыми актами.

Нарушает ли указанное правило принцип верховенства Конституции Российской Федерации? Полагаем, что в рамках правового пространства Российской Федерации, правовой системы России нет актов, которые по своей юридической силе стояли бы выше Конституции. Провозглашение приоритета принципов и норм международного права не может служить основанием для игнорирования норм Конституции Российской Федерации. Сами же нормы международного права применимы в России постольку, поскольку это не противоречит её Конституции.

Авторское понимание термина «правовое пространство государства», его новое содержательное наполнение предполагает и присоединение к научной дискуссии об очерчивании его пределов. Так, одни исследователи полагают, что «правовое пространство ограничивается территориальными пределами государства» См., например, Барциц И. Н. Правовое пространство: основные признаки и закономерности развития // Журнал Российского права. 2000. № 5-6. С.105., другие, принимая во внимание включение в правовую систему государства целого ряда международно-правовых норм, выводят правовое пространство за рамки территории, на которую распространяется суверенитет государства. Например, неограниченность правового пространства России рамками ее государственной территории, присутствие в нем также международных норм, имплементированных в правовую систему Российской Федерации, подчеркивается в Концепции развития российского законодательства в целях обеспечения единого правового пространства в России, подготовленной в Институте законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации См.: Концепция развития российского законодательства в целях обеспечения единого правового пространства в России. // Журнал российского права. № 6. Июнь. 2002. С. 24. .

Таким образом, неограниченность правового пространства страны рамками ее государственной территории, охватывание этой категорией всего разнообразия нормативности является отличительной чертой собственно «правового пространства», позволяющей отличать его от категории «система законодательства». Вообще, разносторонняя разработка того или иного понятия (категории) позволяет учесть все рациональные моменты в изучении различных правовых явлений и, в конечном итоге, четко вычленить своеобразие и особенности каждого составного элемента национального правового пространства.

Именно на основе такого подхода произошло выдвижение в восьмидесятых годах двадцатого века новой идеи правовой системы. В настоящее время преобладающим в юридической литературе является широкое понимание национальной правовой системы как научной категории, отражающей правовую действительность конкретного государства в различных плоскостях. В то же время единства во мнениях юристов относительно того, что следует понимать под правовой системой государства так и не удалось достичь.

Многие авторы сужают представление о правовой системе, её структуре. Так, например, Г. В. Мальцев рассматривает правовую систему как «внутренне расчлененное, иерархически построенное единство правовых норм и правовых актов, на базе которых складываются правовые институты и учреждения, формируются правовые идеи и представления» См.: Мальцев Г. В. Правовая система субъекта Российской Федерации // Материалы научно-практической конференции «Государственность и право республик в составе Российской Федерации». 10-11 апреля 1996. Нальчик; Ростов-на-Дону. 1996. С. 5. .

И.Н. Барциц отстаивает точку зрения, что правовую систему образует «совокупность нормативно-правовых актов, принимаемых органами государственной власти и управления» См.: Барциц И. Н. Указанное сочинение.С. 113..

Л.С. Явич представляет правовую систему в виде пирамиды, единства объединений крупных образований, которые складываются из отраслей права, образованных группированием институтов права, состоящих, в свою очередь, из структурированных правовых норм См.: Явич Л.С. Общая теория права. Л., 1976. С. 126..

Ю.А. Тихомиров предлагает различать в числе элементов правовой системы: 1) цели и принципы правового регулирования; 2) основные разновидности правовых актов, их объединения; 3) системообразующие связи, обеспечивающие взаимодействие всех элементов и целостность системы См.: Тихомиров Ю.А. правовая система развитого социалистического общества // Советское государство и право. 1979. № 7. С. 33..

Другие исследователи, прислушиваясь к зарубежным ученым, характеризующим правовую систему как вместилище, сосредоточение разнообразных юридических явлений Карбонье Ж. Юридическая социология/ Пер. с франц. М., 1986. С. 197., стремятся конкретизировать структуру правовой системы под углом зрения приближения к действительности.

Например, Н.И. Матузов в числе слагаемых правовой системы называет право, правотворчество, правосудие, юридическую практику, нормативные, правоприменительные и правотолкующие акты, правоотношения, субъективные права и обязанности, правовые учреждения (суды, прокуратура, адвокатура), законность, ответственность, механизм правового регулирования, правосознание и др См.: Теория государства и права. Курс лекций / Под ред. Н.И. Матузова и А.В. Малько. М., 1997. С. 159. .

Не углубляясь в рассмотрение обоснованности перечисленных определений правовой системы в рамках настоящего исследования, отметим, что С.С. Алексеев перечисляет в составе основных элементов национальной правовой системы собственно право как особое институционное нормативное образование, судебную и иную юридическую практику, правовую идеологию, правотворческую и правоприменительную деятельность компетентных органов, всю совокупность правовых актов-документов, в том числе нормативных, индивидуальных, интерпретационных; индивидуальные правовые предписания, правоотношения (субъективные права и обязанности, юридические санкции) См. Алексеев С.С. Указанное сочинение. С. 86-91..

Данное определение правовой системы позволяет решить вопрос о соотношении правового пространства государства и его правовой системы как части и целого, поскольку совокупность правовых актов-документов, в том числе нормативных, индивидуальных, интерпретационных, есть не что иное, как правовое пространство государства. Правовое пространство государства также может быть рассмотрено как результат юридической практики, правотворческой и правоприменительной деятельности компетентных органов.

Принимая во внимание все вышеизложенное, безусловно, заслуживает право на существование и точка зрения И.Н. Барцица, считающего, что правовое пространство включает в свое рассмотрение и правовую систему того или иного государства как конкретного социального феномена, и систему права государства как соотношение нормативных предписаний между собой, их логические взаимосвязи и противоречия» См.: Барциц И. Н. Указанное сочинение. С. 107., учитывая, что она основана на узком представлении о правовой системе и в целом позитивистском понимании права.

Таким образом, правовое пространство государства - это сложная правовая категория, которой предстоит научное, эвристическое развитие, хотя, в настоящее время интерес к ее исследованию является неоправданно низким. Разностороннее изучение этого правового явления должно вестись в рамках многоаспектного подхода к осмыслению культурных и цивилизационных основ национального государства и права, который исходит из необходимости наиболее полного выяснения социальной природы правовых понятий, соотношения смежных правовых категорий и т.п.

Глава 2. Духовно-нравственные основы отечественной государственности и российского права

2.1 Библейский идеал государства: теоретический аспект

История российской государственности должна изучаться с учетом тех идеалов и ценностей, которые разделяли государственные деятели и народ в целом. Таким идеалом был на Руси библейский идеал: именно на него ориентировались все крупные исторические фигуры. Каков этот идеал, до сих пор ведутся споры.

Надо отметить, что в современной политологической литературе относительно идеальных начал государственного строительства, идеала государства вообще дискурс практически умолк, так как вполне общепризнанной является точка зрения, будто парламентская демократия является вершиной политического разума и секулярной науке больше незачем искать или обосновывать идеалы власти. Якобы идеалы недостижимы и дискуссионны, существует политическая реальность и необходимо ее и только ее анализировать, предлагая в пределах сложившегося консенсуса оптимизационные меры. Аналогично и богословие под влиянием западной политической теории и философии уделяет крайне мало внимания образу идеального государства, так как с 1917 года вопрос с формой правления считается решенным. Считается, что монархия невозможна и невозвратима, а исторический опыт России и других стран свидетельствует о ее далеком от христианского идеала результате: войны, неравенство и интриги делают лучшие монархические идеи малопривлекательными.

Между тем, огромный период истории государства и права приходится именно на время реализации библейского идеала государственного порядка. Более полутора тысяч лет европейская цивилизация развивалась при его непосредственном путеводительстве. И лишь последние триста лет европейские государства в форме демократической республики стали своим идеалом считать рациональность, а не библейские ценности.

Библейский идеал государства и права нуждается в обстоятельном анализе и изучении. Религиозное сознание и мировоззрение продолжает определять судьбы мира: большинство крупных конфликтов современности возникло по линии разлома цивилизационно-культурного, а если быть точным, то скорее религиозного, а не экономического. Свидетельством этому является украинский кризис, в котором православное население подверглось настоящему геноциду. На индивидуальном уровне религиозные ценности также определяют поведение и быт человека, хотя определенный обществом потребления спад духовности в странах Западной Европы очевиден. Однако в России социологами отмечается рост религиозности среди молодежи: православие и ислам являются самыми распространенными религиями и набирают социальный, политический и экономический вес. Для обеих конфессий Пятикнижие Моисея является общим религиозным текстом, оказывающим влияние на богословие и правовую культуру. Поэтому Библия является важнейшим источником правовых, политических и социально-экономических взглядов, идей, ценностей и норм для многих народов России, не говоря уже о государствообразующем русском народе.