Против данной позиции возражают другие исследователи. Ни в коем случае не подвергая сомнению саму по себе презумпцию невиновности как универсальный принцип уголовного процесса, тем не менее, они утверждают, что факт противоправного приобретения теневых капиталов может быть установлен судом одновременно, рассматривающим уголовное дело о легализации (отмывании) денежных средств или иного имущества, приобретенного в результате совершения преступления²⁶. По мнению Волженкина Б.В., из вышеизложенного разъяснения вовсе не следует необходимость предварительного осуждения лица за основное (предикатное) преступление для применения нормы о легализации (отмывании) преступных доходов. Факт преступного приобретения денежных средств или иного имущества может быть установлен в результате судебного рассмотрения уголовного дела о легализации (отмывании) преступных доходов. Важно лишь, чтобы субъект, привлекаемый к ответственности за легализацию, осознавал преступное происхождение имущества, с которым он совершает финансовые операции и иные сделки.²⁷ Такого же мнения придерживается и И.А. Клепицкий. Предварительное осуждение лица за первичное преступление «не является обязательным для применения нормы об отмывании денег... Указанные правила … не противоречат закрепленному в Конституции РФ принципу презумпции невиновности»²⁸.

Мы считаем возможным поддержать сторонников второй позиции, полагая, что вменение обвиняемым одновременно преступления, предусмотренного ст.ст. 174 или 174.1 УК РФ, и так называемого основного преступления, явившегося источником приобретения денежных средств или иных материальных ценностей (кражи, мошенничества, получения взятки и т.п.), не противоречит принципу презумпции невиновности.

Во-первых, в ст.ст. 174 и 174.1 УК РФ говорится о материальных ценностях, полученных в результате совершенного преступления, при этом не конкретизируется статус лица, легализующего теневые материальные ценности (т.е. лицо, пытающееся совершить операции с данными ценностями, не именуется, например, как «виновное»). Объективно существуют материальные ценности, полученные неким субъектом в результате совершения преступления, которым заинтересованные лица пытаются придать официальный статус и возможность беспрепятственного гражданско-правового обращения.

Во-вторых, в данных уголовно-правовых нормах отсутствует требование о наличии вступившего в законную силу приговора или иного официального судебного решения, что также при необходимости встречается в отдельных уголовно-правовых нормах (например, в ст. 315 УК РФ «Неисполнение приговора суда, решения суда или иного судебного акта»).

В-третьих, с точки зрения криминалистики, расследование преступлений, объединенных общим преступным умыслом и находящихся в единой преступной цепочке, по общему правилу, целесообразно в рамках единого уголовного дела (если нет предусмотренных УПК РФ специальных оснований для выделения уголовного дела). Ведь данные деяния имеют общность механизма совершения и следовой картины, что предопределяет формирование единых доказательств, которые способны устанавливать одновременно обстоятельства и преступного приобретения материальных ценностей, и попыток их легализации (например, такими свойствами могут обладать показания различных субъектов, протоколы следственных действий: осмотров, обысков, выемок, проверок показаний на месте и т.д.). В любом случае проведенное предварительное расследование по факту указанных преступлений (основного, явившегося источником теневых материальных ценностей, и дополнительного, связанного с попыткой их легализации) зачастую является более качественным и добротным. Напротив, если ожидать вынесения и вступления в законную силу обвинительного приговора по основному преступлению, то с течением времени объективно утрачивается ряд следов преступления и иная доказательственная информация, подтверждающая факт отмывания теневых капиталов. Единственным же основанием для проведения следственных действий как процессуальных средств получения и исследования доказательств является наличие возбужденного уголовного дела по определенному преступлению.

Расследование, судебное разбирательство, вынесение приговора и осуждение по предикатному (основному) преступлению объективно требует продолжительного времени, что негативно сказывается на полноте доказательственной базы по возбужденному впоследствии уголовному делу о преступлении, предусмотренном ст.ст. 174 или 174.1 УК РФ. Ведь в юридической науке и на практике общеизвестна универсальная тенденция, согласно которой следы преступления и иная доказательственная информация, максимально проявляясь в первые сутки после совершения преступления, с течением времени постепенно утрачивается в силу как объективных, так и субъективных причин.

В-четвертых, доводы сторонников первой точки зрения, касающиеся применения принципа презумпции невиновности, несостоятельны еще и потому, что в любом случае предъявленное следователем обвинение, как в хищении, так и в легализации денежных средств, полученных преступным путем, отражает лишь версию стороны обвинения, обоснованную определенной совокупностью доказательств. В суде данной версии зачастую противостоит версия стороны защиты, представляющей доказательства, опровергающие полностью либо частично обвинение или иным образом свидетельствующие в пользу подсудимого. Разрешая основной вопрос по уголовному делу, суд принимает версию одной из состязающихся сторон.

Считаем, что, напротив, рассмотрение данных преступлений как совершенных в совокупности, т.е. в рамках единого процесса, обогащает познавательный потенциал процесса доказывания, позволяя сформировать добротную доказательственную базу по уголовному делу.

Итак, современная трактовка данных деяний уголовным законом понимает под легализацией (отмыванием) денежных средств или иного имущества, приобретенных преступным путем, совершение финансовых операций и других сделок с денежными средствами или иным имуществом, заведомо приобретенными преступным путем, в целях придания правомерного вида владению, пользованию и распоряжению указанными денежными средствами или иным имуществом. Понятие легализации (отмывания) доходов, полученных преступным путем, представлено в Федеральном законе РФ от 7 августа №115-ФЗ «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма», где оно определяется как «придание правомерного вида владению, пользованию или распоряжению денежными средствами или иным имуществом, полученными в результате совершения преступления». Сходные, но не тождественные, определения легализации (отмывания) денежных средств или иного имущества, полученных преступным путем, даются в различных источниках специальной юридической научной литературы.

С.М. Гусейнова определяет указанный социальный феномен как «негативное социальное явление, в основе которого лежит процесс сокрытия преступного происхождения доходов, искажение информации о природе их происхождения, месте нахождения, размещения, движении и действительной принадлежности материальных благ (праве собственности или соотносимых с ними прав), а равно придание им в любых формах правомерного вида, когда лицу известно, что эти материальные блага получены преступным путем, а также иные действия, прямо или косвенно связанные с оформлением правомерности фактических отношений владения, пользования, распоряжения доходами либо с сокрытием их преступного происхождения»²⁹.

По мнению В.С. Кириленко, легализация (отмывание) денежных средств или иного имущества, приобретенного преступным путем, есть «умышленное расслоение, размещение и интеграция денежных средств или иного имущества, приобретенных преступным путем, с целью сокрытия источника происхождения и получения возможности дальнейшего легального использования денежных средств или иного имущества, приобретенных преступным путем, в осуществлении предпринимательской или иной экономической деятельности».³⁰

В научной криминалистической литературе также существуют определения криминалистического понятия легализации (отмывания) денежных средств и иного имущества, приобретенных преступным путем (то есть определения сущности данного явления с точки зрения объекта криминалистического научного знания).

М.В. Салтевский определяет, что легализация есть «преступная деятельность по выведению денежных средств («грязных» денег) из сферы «теневого» капитала и введению их в сферу законного обращения, т.е. придание денежным средствам или какому-либо имуществу статуса законной собственности определенного юридического или физического лица»³¹. То есть материальные ценности, изначально приобретенные незаконным (преступным) путем, фактически трансформируются в законную собственность.

Применительно к легализации материальных ценностей, приобретенных другими лицами преступным путем, В.А. Абаканова предлагает следующее определение. В криминалистическом аспекте легализация есть обусловленная объективными и субъективными факторами взаимосвязанная со средой и в ней отображаемая динамичная система устойчиво повторяющихся противоправных действий субъекта (субъектов), совершающего финансовые операции и иные сделки с денежными средствами или имуществом, приобретенными другими лицами заведомо преступным путем, с целью сокрытия непосредственной связи этих денег или иного имущества с предыдущим преступлением, маскировки следов этого преступления, создания в обществе ложного представления о происхождении денег или иного имущества для последующего введения его в гражданский оборот, приносящих вред экономическим интересам граждан и подрывающих экономическую основу государства»³². Полагаем, что такое определение имеет право на существование и в целом отражает криминалистический подход к изучению данного явления.

Нам импонирует определение криминалистической сущности легализации (отмывания) денежных средств или иного имущества, приобретенных преступным путем, сформулированное И.С. Тумаковым: «легализация (отмывание) денежных средств или иного имущества, приобретенных преступным путем, представляет собой находящийся в зависимости от внешних и внутренних факторов, личности вероятного преступника, поставленных им целей и задач, предмета преступления, сложный многоэтапный процесс, состоящий из нескольких заранее спланированных и связанных с основным преступлением криминальных действий субъекта, направленных на интеграцию преступно добытого имущества в легальную экономику для придания правомерности его владению, пользованию и распоряжению»³³.

Формулировка указанного понятия, его сущность и содержание, продолжает по сей день вызывать вопросы и разногласия при применении на практике.

Анализ опубликованной судебной практики и иных источников эмпирической информации свидетельствует, что следователи постепенно нарабатывают профессиональный опыт в выявлении и расследовании сравнительно новых для отечественной правовой действительности деяний, а именно - преступлений, связанных с легализацией (отмыванием) денежных средств или иного имущества, приобретенных преступным путем. Вместе с тем, в ходе расследования уголовных дел указанной категории следователи продолжают совершать ряд ошибок, носящих устойчивый и распространенный характер. О допущении следователями массы уголовно-правовых, уголовно-процессуальных и организационно-тактических ошибок свидетельствуют и иные авторы³⁴, что, на наш взгляд, усиливает актуальность рассмотрения заявленной проблемы.

Значительная группа ошибок предопределена тем, что, несмотря на наличие разъяснений высших судебных органов Российской Федерации, до сих пор правоприменители не всегда верно понимают сущность легализации имущества, полученного преступным путем, необоснованно вменяя признаки преступлений, предусмотренных ст.ст. 174, 174.1 УК РФ, в ситуациях, где данные составы преступлений отсутствуют.

В некоторых случаях следователи путают легализацию имущества, полученного преступным путем, со сбытом имущества, полученного преступным путем. Так, по множеству уголовных дел факт отмывания денежных средств или иного имущества вменялся как дополнительный состав в таких типичных ситуациях, когда лицо пыталось сбыть ранее похищенное им имущество, фактически - просто распорядившись им. Анализируя приговоры по данным уголовным делам, нетрудно заметить, что осуждая лицо, например, за совершение хищения (кражу или мошенничество), суд, тем не менее, выносил оправдательный приговор по факту легализации (отмывания) денежных средств или иного имущества (по ст. 174.1 УК РФ). Обосновывая свое решение, суд признавал несоответствие выводов следователя обстоятельствам дела, считая, что в действиях, направленных на распоряжение похищенным имуществом, отсутствует состав легализации (отмывания). Анализ практики позволяет подчеркнуть, что эта проблема носит не единичный, а массовый характер, чем привлекает к себе специальное внимание.

Материалы уголовных дел иллюстрируют другую распространенную в правоприменительной практике тенденцию. К уголовной ответственности за легализацию денежных средств, полученных в результате совершения преступления, привлекается субъект, который на денежные средства, вырученные от сбыта (проводимого в рамках оперативного эксперимента) наркотического средства - марихуаны, приобрел бутылку пива. Согласившись с судом первой инстанции в части осуждения Ж. за сбыт наркотических средств, суд надзорной инстанции отменил приговор суда первой инстанции в части осуждения Ж. за преступление, предусмотренное ст. 174.1 УК РФ. Ибо очевидно, что подобные действия общеуголовной направленности не имеет ничего общего с финансовыми операциями, тем более, осуществляемыми в целях создания видимости правомерного владения денежными средствами, полученными в результате совершения преступления. Осужденный лишь пытался приобрести спиртные напитки для личного употребления, не стремясь каким-либо образом придать видимость правомерного владения денежными средствами³⁵. Складывается впечатление о стремлении отдельных следователей повысить таким образом показатели раскрываемости в борьбе с резонансной в современных условиях категорией преступлений. Ибо общеизвестно, что борьба с преступлениями коррупционной направленности ныне провозглашена в качестве неотъемлемой составляющей внутренней политики государства.

Пленум Верховного суда РФ от 07.07.2015 г. в п. 6 определил, что под финансовыми операциями, указанными в ст.ст. 174 и 174.1 УК РФ, следует понимать любые действия с денежными средствами (наличные и безналичные расчеты, кассовые операции, перевод или размен денежных средств, обмен одной валюты на другую и т.п.). Что касается сделок, наказуемых по признакам ст.ст. 174 и 174.1 УК РФ, то они определяются Пленумом как «действия, направленные на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей, а равно на создание видимости возникновения или перехода гражданских прав и обязанностей»³⁶. В любом случае указанные финансовые операции и сделки осознанно для виновного маскируют связь легализуемого имущества с преступным источником его происхождения (основным преступлением). И хотя уголовный закон, говоря о способах легализации (отмывания) денежных средств и иного имущества, употребляет термины «финансовые операции» или «сделки с денежными средствами» во множественном числе, Пленум также уточнил, что для привлечения к уголовной ответственности виновному достаточно совершить одну финансовую операцию или одну сделку с приобретенными преступным путем денежными средствами или имуществом.

В целях минимизации неправильных процессуальных решений подобно вышеприведенному примеру, высший судебный орган рекомендовал следователям для решения вопроса о наличии состава преступления, предусмотренного ст.ст. 174 или 174.1 УК РФ, устанавливать, что лицо совершило указанные финансовые операции или сделки с денежными средствами и иным имуществом именно с целью придания правомерного вида (выделено нами - Ю.К.) владению, пользованию и распоряжению указанными денежными средствами или иным имуществом.

Следователям необходимо доказать, что придание правомерного вида владению, пользованию и распоряжению материальными ценностями, полученными в результате совершения преступления, происходит не автоматически, в процессе дальнейшего распоряжения этими предметами или иными материальными объектами, а является самостоятельной целью преступления. Как известно, любое хищение и так является преступлением корыстной направленности, и виновные преследуют цель материального обогащения, при этом они зачастую осуществляют меры по его сокрытию.

Более того, возможность распоряжения похищенными материальными средствами свидетельствует о доведении преступления до конца. Лица, сбывающие поддельные денежные купюры, в том числе и изготовленные иными участниками организованной группы, как показывает практика, а также свидетельствуют исследователи данного вида преступной деятельности, обращаются к таким распространенным способам, как приобретение в торговых организациях продукции, имеющей низкую стоимость по сравнению с номиналом купюры, либо размен поддельной денежной купюры достаточно крупного номинала (1 тысяча рублей или

5 тысяч рублей) на денежные средства мелкого номинала). Но сами по себе подобные действия субъектов хищения или производства, хранения, перевозки или сбыта поддельных денежных знаков или ценных бумаг («фальшивомонетничества») входят в структуру основного состава и не требуют дополнительного вменения признаков легализации (отмывания) денежных средств или иного имущества, полученных преступным путем.

Правильное толкование правоприменителями новой редакции данного руководящего документа позволило бы сократить количество следственных и судебных ошибок. Но для этого следует уточнить криминалистически значимые признаки преступлений указанной группы, модернизировать предмет доказывания по делам данной категории, а также разработать рекомендации по повышению результативности отдельных следственных действий. К этим вопросам мы детально вернемся в последующих параграфах работы.

1.2 Общие положения криминалистической характеристики легализации (отмывания) денежных средств и иного имущества, полученных преступным путем

Как уже отмечалось, действующий уголовный закон в ст. 174 УК РФ предусматривает уголовную ответственность за легализацию (отмывание) денежных средств или иного имущества, приобретенных другими лицами преступным путем, а в ст. 174.1 УК РФ - за легализацию (отмывание) денежных средств или иного имущества, приобретенных лицом в результате совершения им преступления. Одни исследователи идут по пути разработки видовой частной криминалистической методики расследования одного из указанных видов преступлений³⁷, другие осуществляют попытки формирования межвидовой криминалистической методики, объединяющей преступления, предусмотренные ст.ст. 174 и 174.1 УК РФ³⁸.

На наш взгляд, указанные нормы обладают рядом общих черт, признаков, касающихся не только родового и непосредственного объекта преступления, но и также объективной и субъективной стороны; нередко имеют ряд общих признаков и субъекты указанных деяний. Это обусловливает значительное сходство механизма совершения данных деяний и специфики их расследования, а потому позволяет, при конструировании частной криминалистической методики расследования, объединить их в одну группу. Основные различия касаются только субъектов совершения исходного преступления, в результате которого в распоряжении виновных оказались неучтенные капиталы или иные материальные ценности. Но и в этом случае, применительно к распространенным на практике групповым или организованным формам легализации материальных ценностей, находящихся в теневом обороте, следует отметить, что согласованность действий субъектов преступлений в составе организованных формирований (одни из которых могут выполнять функции по появлению теневых доходов, иные - на их легализации), с точки зрения криминалистического представления о механизме преступной деятельности, «роднит» эти два разных состава, обусловливая целесообразность их рассмотрения в единстве.

Сравнительно низкая раскрываемость преступлений, связанных с легализацией (отмыванием) денежных средств и иного имущества, полученных преступным путем³⁹, предопределена высокой латентностью этих деяний, причастностью к ним организованных групп⁴⁰, в т.ч. специализирующихся на данном виде преступлений и предпринимающих ряд действий по сокрытию признаков легализации соответствующих капиталов. Высокая латентность легализации (отмывания) денежных средств и иного имущества, приобретенных преступным путем, признается и другими исследователями⁴¹, а также подтверждается автором данных строк в результате самостоятельно проведенного эмпирического исследования данной проблемы. В таких условиях необходима дальнейшая работа ученых-юристов по систематизации накопленного научного материала, его упорядочиванию и адаптации к реальным условиям борьбы с преступностью.

Криминалистика как область научного юридического знания вносит свой посильный вклад в борьбу с данным деструктивным социальным явлением путем разработки частных криминалистических методик расследования соответствующей категории преступления⁴². А.В. Коляда, разрабатывая методические рекомендации по расследованию обоих видов легализации (отмывания) доходов, полученных преступным путем, в своем единстве, отмечает, что совместное рассмотрение механизмов совершения этих деяний (в рамках единой методики) позволяет лучше увидеть их общие черты и различия⁴³. Несомненно, нам такой подход импонирует. Для нас представляется первоочередным не столько увидеть сходства и различия указанных деяний, сколько разработать общие рекомендации, позволяющие оптимизировать расследование этих преступлений.

Как известно, типичная частная криминалистическая методика расследования той или иной группы преступлений, основываясь на содержании предмета криминалистического научного знания⁴⁴, воплощает в себе диалектическое единство закономерностей преступной деятельности и деятельности по расследованию преступлений⁴⁵.

Общеизвестно, что важным инструментарием для успешного раскрытия и расследования преступлений соответствующей группы является их криминалистическая характеристика⁴⁶, выступающая информационной моделью преступления, научной абстракцией, отражающей типичные закономерности механизма его совершения⁴⁷. В литературе справедливо отмечается, что криминалистическая характеристика играет особую роль в структуре методики расследования преступления определенного вида⁴⁸. Причем успешное и всестороннее исследование обстоятельств преступления в значительной степени обусловлено не только верным определением уголовно-правовых признаков соответствующего деяния, но и пониманием следователем его криминалистической природы⁴⁹. Несмотря на существующую в истории криминалистики критику данной научной абстракции⁵⁰, дальнейшее развитие криминалистики, на наш взгляд, доказало ее востребованность, теоретическую и практическую значимость. Разумеется, и критические замечания исследователей, разочаровавшихся в данной категории, также не были напрасными, позволив обнажить те недостатки, которые сопровождали процесс становления и развития научных представлений об указанном понятии. Не умаляя значимости дальнейшего исследования проблемы криминалистической характеристики, отметим, что она относится к теоретико- методологическим основам криминалистики⁵¹, а потому в настоящем труде мы считаем достаточным затронуть эту проблему лишь постольку, поскольку это необходимо для уточнения криминалистической характеристики легализации (отмывания) денежных средств или иного имущества, полученных преступным путем, в контексте совершенствования одноименной частной криминалистической методики расследования.

А.Ю. Головин несомненно прав, констатируя важную роль криминалистической характеристики «в познании криминалистически значимых черт (свойств) различных видов преступлений, позволяющих наиболее эффективно собирать доказательства и иную криминалистически значимую информацию, успешно решать задачи раскрытия и расследования любых преступлений. Именно криминалистическая характеристика очерчивает их криминалистически значимые черты, а не состав преступления и не предмет доказывания»⁵².

Функциональную сторону криминалистической характеристики соответствующей группы преступлений, как известно, образует комплекс находящихся во взаимосвязи и взаимозависимости ее элементов⁵³. Наличие комплекса взаимосвязей между данными элементами придает данной категории системный характер. Отражая закономерности механизма совершения преступлений⁵⁴ (в данном случае, связанных с легализацией (отмыванием) денежных средств и иного имущества, полученного преступным путем), она служит надежным средством для построения и проверки различных следственных версий, организации, планирования и непосредственного осуществления различных следственных действий⁵⁵.

Следует отметить, что различные исследователи, посвятившие свои труды разработке частной криминалистической методики расследования легализации денежных средств и иного имущества, полученного в результате совершения преступления, уделяли внимание разработке данной научной абстракции⁵⁶, однако они далеко не всегда были едины в представлениях о ее структуре, представляя неодинаковую совокупность элементов криминалистической характеристики. Проанализируем научные разработки исследователей, предлагающих структуру и содержание криминалистической характеристики легализации (отмывания) денежных средств и иного имущества, добытого преступным путем.

Итак, структура криминалистической характеристики легализации (отмывания) денежных средств или иного имущества, полученных в результате совершения преступления, не является общепризнанной, что, на наш взгляд, объясняется дискуссионным характером самой по себе категории криминалистической характеристики преступлений⁵⁷. Иными словами, проблемы формирования структуры криминалистической характеристики указанной группы преступлений детерминированы не только разногласиями в видении и интерпретации различными исследователями закономерностей механизма легализации (отмывания) денежных средств и иных материальных ценностей, но и мировоззренческими (глобальными) вопросами современной криминалистической науки⁵⁸. Полагаем, что несмотря на огромную значимость данной проблемы, ее научная разработка относится к плоскости теоретико-методологических основ криминалистики, ей посвящено множество научных трудов различного уровня⁵⁹, в связи с чем мы считаем возможным не останавливаться на ней специально, а рассматривать постольку, поскольку это необходимо для разработки и уточнения структуры криминалистической характеристики легализации (отмывания) денежных средств и иного имущества, полученных в результате совершения преступления.

В.А. Абаканова предлагает следующую структуру криминалистической характеристики указанных деяний: предмет и субъект посягательства, физическая и психическая деятельность субъекта посягательства, место и время посягательства, внутренние и внешние связи, обстановка посягательства⁶⁰. Полагаем, что такое представление о криминалистической характеристике преступления вызывает некоторые возражения. Психическую деятельность субъекта посягательства следует включить в качестве структурного элемента криминалистических качеств субъекта преступления; более пристального и детального внимания заслуживает исследование типичных способов легализации (данный автор как бы недооценивает роль способов преступления на фоне иных элементов криминалистической характеристики легализации), о чем мы более подробно укажем далее, в рамках сравнительного анализа различных точек зрения.

Несколько иначе видит структуру криминалистической характеристики легализации преступного дохода Е.В. Щеглова, включая в нее следующие элементы: типичная информация о личности преступника и способах подготовки и совершения преступления (механизм преступления), типичная информация об обстановке и средствах совершения преступления, особенности предмета преступного посягательства и следов преступления⁶¹.

Я.М. Злоченко считает, что наибольшее информационно-поисковое значение имеют такие элементы криминалистической характеристики рассматриваемых преступлений, как способы совершения преступлений⁶² и механизм отражения следов криминальной деятельности в основных группах документов⁶³. Он поясняет, что «аккумулированные в этих своеобразных «ячейках памяти» дополнительные сведения способствуют большей точности поиска носителей криминалистически значимой информации, оптимизируя построение и проверку версий, их эвристические возможности по выявлению и доказыванию новых эпизодов преступлений»⁶⁴.

А.В. Коляда выделяет следующие находящиеся в совокупности элементы криминалистической характеристики данного деяния: 1) место, время и способ совершения преступления; 2) типичные следственные ситуации; 3) типичные материальные следы преступления и вероятные места их нахождения; 4) данные о личности подозреваемого, обвиняемого⁶⁵.

Приведенный обзор свидетельствует о наличии ряда довольно серьезных разногласий между различными авторами при конструировании криминалистической характеристики легализации (отмывания) доходов, полученных преступным путем. Так, не все исследователи считают необходимым выделить такой самостоятельный элемент, как предмет преступного посягательства. Между тем, на наш взгляд, данный элемент должен присутствовать в структуре криминалистической характеристики легализации (отмывания) доходов, полученных преступным путем. В.А. Абаканова права в том, что «предмет преступного посягательства обязательно свидетельствует о качествах субъекта посягательства, предопределяет выбор субъектом финансовых операций и иных сделок, частоту и периодичность их проведения, подбор соучастников, использование результатов легализации. Знания о предмете легализации позволяют выдвинуть версии о способе преступления, а значит и о следах. При отсутствии данных о предмете посягательства невозможно решить вопрос о возбуждении уголовного дела» ⁶⁶.

Вызывает критические замечания помещение в структуру криминалистической характеристики такого элемента, как типичные следственные ситуации, что осуществил А.В. Коляда. Не умаляя значимость исследования типичных следственных ситуаций, отметим, что они относятся не к закономерностям механизма преступления, а к закономерностям организации и расследования деяний, а потому должны присутствовать в частной криминалистической методике, но не в качестве элемента криминалистической характеристики преступлений, а в качестве самостоятельного раздела методики. В дальнейшем мы уделим специальное внимание этому аспекту.

Несомненно, одним из наиболее информативных элементов криминалистической характеристики данных деяний является способ их совершения. При этом, длящийся и замаскированный характер легализации (отмывания) теневых денежных средств обусловливает наличие преимущественно полноструктурного варианта способа данного деяния, включающего объединенные единым преступным умыслом действия по приготовлению, непосредственному совершению и сокрытию признаков легализации теневых капиталов. Во-первых, не все авторы выделяют указанные структурные элементы способа преступления, отражающие стадии реализации преступного замысла, хотя в работах многих из них разрабатываются различные схемы преступных действий в сфере легализации теневых денежных средств либо иных материальных ценностей. Во-вторых, в отдельных работах способ преступления вообще как таковой не выделяется в качестве структурного элемента криминалистической характеристики. Хотя при этом нельзя сказать, что эти авторы вовсе отказались от рассмотрения типичных способов легализации.

Так, в вышеназванных работах В.А. Абакановой (в т.ч. и в труде, выполненном совместно с Н.М. Сологубом) способ легализации (отмывания) денежных средств и иного имущества относится к такому элементу, как физическая деятельность субъекта посягательства. В результате автор, руководствуясь такой позицией, на наш взгляд, в тексте своей работы недостаточно подробно раскрывает содержание этапов легализации, порой лишь называя соответствующие стадии.

Выступая центральным элементом криминалистической характеристики указанных деяний, способ преступления образует различные и устойчивые взаимосвязи со всеми другими элементами криминалистической характеристики. Уже поэтому его следовало рассматривать в качестве самостоятельного элемента.

Кроме физической деятельности субъекта посягательства, В.А. Абакановой выделяется и такой элемент криминалистической характеристики, как психическая деятельность субъекта посягательства. Фактически здесь рассматриваются типичные цели и мотивы деятельности, что роднит эту информацию с содержанием такого элемента, как характеристика собственно, субъекта данного деяния. Ведь мотивация, целеполагание при разработке и реализации преступления охватываются психологической составляющей данного лица, характеризуя его эмоционально- волевую сферу, влияющей на генерирование соответствующих побуждений к деятельности.

Характеристике типичных следов данного преступления, во всяком случае, в качестве самостоятельного структурного элемента криминалистической характеристики, в работе В.А. Абакановой, к сожалению, не нашлось места. Как уже отмечалось ранее, иные авторы, напротив, считают этот элемент одним из наиболее главных, и, как нам представляется, закономерно. Следы преступной деятельности как его закономерные последствия свидетельствуют о выборе виновным того или иного способа преступления. В определенной степени они также характеризуют типичные качества виновного, позволяя конкретизировать круг типичных подозреваемых, образуются с учетом конкретных характеристик пространственно- временного характера, воздействуют на соответствующий предмет преступного посягательства и т.п.

Итак, обобщая вышеизложенное, полагаем, что криминалистическая характеристика легализации (отмывания) денежных средств и иного имущества, полученного в результате совершения преступления, должна включать следующие структурные элементы:

- способ (приготовления, совершения и сокрытия) преступления;

- особенности механизма следообразования;

- особенности субъекта легализации;

- особенности обстановки совершения преступления (факторы, способствующие совершению преступления, пространственно-временные условия совершения преступления);

- особенности предмета преступного посягательства.

1.3 Способы легализации (отмывания) денежных средств и иного имущества, полученных преступным путем, как центральный элемент криминалистической характеристики

Криминалистическая характеристика большинства групп преступных посягательств трактует способ совершения преступления в качестве центрального, системообразующего элемента данной научной абстракции⁶⁷, что обусловлено положениями криминалистического учения о способе преступления⁶⁸, где данное междисциплинарное понятие наполняется специфическим криминалистическим содержанием⁶⁹. Именно в способе совершенного преступления объективно проявляется реализованный преступный умысел, имеющий взаимосвязи со всеми иными элементами механизма преступления⁷⁰, а также позволяющий диагностировать криминалистически значимые признаки субъекта преступления⁷¹.

Анализ механизма совершения легализации (отмывания) материальных ценностей, полученных из криминальных источников, позволяет констатировать, что данное общее правило в целом соответствует и тенденциям преступности в рассматриваемой сфере⁷².

Под способом легализации (отмывания) денежных средств и иного имущества, полученных другими лицами незаконным путем, в специальной литературе понимается «обусловленная субъективными качествами субъекта, предметом легализации, поставленными субъектом целями и элементами объективно сложившейся обстановки система действий субъекта, включающая предварительное отмывание (легализацию) денежных средств или иного имущества, приобретенных заведомо преступным путем другим лицом, отделение преступных доходов от источника их происхождения, интеграцию их в экономику, направленная в конечном счете на создание гражданско-правовых оснований приобретения права собственности на эти денежные средства или иное имущество, т.е. придание правомерного вида владению, пользованию и распоряжению этим имуществом⁷³.

Предваряя системное обобщение способов легализации (отмывания) денежных средств или иного имущества, обратим внимание на то, что, как верно заметил А.В. Коляда, изначально конструкция норм ст.ст. 174, 174.1 УК РФ предусматривает, что процессу легализации подлежат не любые материальные ценности, а именно те, которые были получены преступным путем⁷⁴. В настоящей работе также регулярно подтверждается мысль о неотъемлемой связи легализации (отмывания) материальных ценностей, полученных в результате совершения преступлений, и самих исходных преступлений, в результате которых в распоряжении преступников оказались неучтенные денежные средства и иные материальные ценности. Соответственно, раскрывая содержание способов легализации (отмывания) материальных ценностей, этот аспект должен быть учтен.

В некоторой степени конструирование моделей способов осуществления легализации (отмывания) зависит от того, самим ли лицом либо группой лиц совершено основное (исходное) преступление, но, вместе с тем, как мы покажем далее, лица, совершающие основное (исходное) преступление, и лица, осуществляющие непосредственно действия по легализации (отмыванию) преступных доходов, зачастую находятся в стабильных связях между собой.

В юридической науке осуществлялись попытки классификации основных (исходных) преступлений, являющихся источником поступления в теневой оборот денежных средств и иных материальных ценностей. Наиболее распространенной является следующая:

- преступления общеуголовной направленности (кражи, грабежи, разбои, незаконный оборот наркотических средств и психотропных веществ);

- преступления в сфере налогообложения;

- преступления в сфере предпринимательской деятельности (незаконное предпринимательство, различные теневые схемы, имитирующие движение материальных ценностей и т.д.)⁷⁵.

Вместе с тем, попытки сформулировать перечень типичных преступлений, находящихся в стабильной и системной взаимосвязи с легализацией (отмыванием) преступных доходов, подтвердили свою если не несостоятельность, то весьма высокую условность. Большинство преступлений, в результате которых либо потерпевшему был причинен имущественный (материальный) вред, либо виновными был извлечен неправомерный доход (имущественная выгода), могли бы явиться источником материальных ценностей, в дальнейшем вводимых в легальный деловой (финансовый) оборот.

В результате А.Н. Коляда справедливо заметил, что гораздо проще и достовернее представить категории преступлений, которые не могут быть связаны с легализацией (отмыванием) материальных ценностей⁷⁶. К таковым деяниям относятся все неоконченные преступления (на этапе приготовления и покушения); деяния, не повлекшие в качестве последствий отчуждение имущества или приобретение его преступным путем (например, причинение вреда здоровью, изнасилование, истязание); преступления, посягающие на безопасность общества в целом (диверсия, террористический акт)⁷⁷. Развивая далее свою мысль, исследователь утверждает, что в остальных случаях, существенного юридического значения (влияющего на квалификацию) не имеет, в результате какого именно преступления материальные ценности поступили в незаконный оборот.

Полагаем возможным с таким утверждением согласиться частично. Действительно, источники поступления материальных средств в криминальный оборот могут быть самыми разнообразными, поэтому классифицировать исходные (основные) преступления в зависимости от уголовно-правового объекта преступного посягательства - путь недостаточно результативный. Однако и приведенные автором примеры преступлений, не находящихся в связи с легализацией (отмыванием) не всегда удачны. Так, например, очевидна взаимосвязь легализации (отмывания) материальных ценностей, полученных преступным путем, и финансирования террористической деятельности, получившей конкретное воплощение в террористическом акте. Причинение вреда здоровью может сопровождаться совершением таких деяний, как похищение человека по корыстным мотивам (не только с целью выкупа, но и с целью торговли). Кроме того, то обстоятельство, что категории исходных преступлений не влияют на квалификацию легализации (отмывания) преступных доходов, еще не означает отсутствия качества криминалистической значимости. Особенно с учетом того фактора, что легализация (отмывание) материальных ценностей, полученных преступным путем, представляет собой специфический вариант сокрытия основного (исходного) преступления.

С точки зрения криминалистической методики представляется более целесообразным выделить какие-либо криминалистически значимые черты, особенности, предикатных преступлений по отношению к легализации материальных ценностей, при этом, не возвращаясь к формированию криминалистических методик расследования предикатных преступлений, хотя бы потому, что их потенциальный перечень весьма широк и многогранен, в связи с чем он мог бы информационно перегрузить частную криминалистическую методику расследования анализируемых нами категорий деяний.

В самом общем виде к исходным (основным) преступлениям, относятся все деяния, в результате которых либо был причинен материальный (имущественный) ущерб потерпевшему, либо виновными получен незаконный доход (в том числе в результате деятельности, не связанном с причинением ущерба конкретному физическому лицу).

Нам импонирует оригинальная классификация экономических преступлений, представленная Л.В. Бертовским и В.А. Образцовым. Осознавая поливариантность классификаций преступлений, связанных с экономической деятельностью, по различным основаниям, в том числе значимых с точки зрения объекта и предмета криминалистики, в частности, в зависимости от отраслевой специфики экономической деятельности (которая далее внутренне дифференцируется), авторы верно утверждают, что данный подход не является единственным.

В результате они систематизируют преступления в сфере экономики на две группы: 1) преступления, связанные с разрешенной экономической деятельностью;

2) преступления, связанные с запрещенной экономической деятельностью⁷⁸.

В первом случае экономическая деятельность в сфере производства и перераспределения каких-либо товаров, продукции, услуг, работ и т.п. сама по себе разрешена. Но виновные осуществляют ее с нарушением установленных правил (как в части непосредственной организации и осуществления деятельности, направленной на извлечение прибыли, так в части ведения и предоставления налоговой и иной отчетности), преследуя корыстные или иные интересы. Во втором случае виновные осуществляют деятельность, приносящую им регулярный доход, чем достигается высокая степень сходства с разрешенной экономической деятельностью. Однако сфера данной деятельности целиком относится к теневой экономике - в том числе и в части предмета данной деятельности (продукции, работ, услуг и т.д.). Разумеется, во втором случае об экономической деятельности можно говорить с достаточной долей условности, но, вместе с тем, стабильное функционирование подпольных производств («цехов»), приносящее сверхдоходы, зачастую осуществляется по типу симбиоза принципов существования организованных преступных формирований и легально работающих предприятий.

Развивая идею Л.В. Бертовского и В.А. Образцова, отметим, что, на наш взгляд, предикатные преступления могут быть разделены на: - преступления в сфере разрешенной экономической или иной деятельности; - преступления в сфере запрещенной экономической или иной деятельности. Приоритет экономической деятельности по отношению к другим видам деятельности мы отмечаем в результате анализа эмпирических источников. Специально к этому вопросу мы вернемся при исследовании других элементов криминалистической характеристики легализации (отмывания) денежных средств и иных материальных ценностей.

Ценность такого подхода заключается в том, что он позволяет выйти за строго очерченный УК РФ перечень преступлений в сфере экономической деятельности, ибо с точки зрения криминалистики (механизма образования следов, причастности к ним хозяйствующих субъектов, для которых производство, распределение, обмен товарно-материальными ценностями является основным направлением их официальной деятельности), круг преступлений, так или иначе связанных с экономической деятельностью и обращением капиталов (в т.ч. теневых), несомненно шире. Такой подход позволяет лучше понять сущность легализации (отмывания) материальных ценностей, в структуре указанных разнообразных видов деятельности в сфере производства и перераспределения материальных ценностей и субъектов осуществления легализации. Дифференциация сфер деятельности на разрешенную и запрещенную позволит также уточнить и иные элементы механизма преступления, касающиеся следовой картины, иных приемов осуществления легализации, характеристики субъектов преступных посягательств и т.п.

Конструкция механизма данного деяния, неотъемлемая связь с предикатным деянием⁷⁹, отражает его сложный, длящийся многоэтапный характер. Дифференциация этапов совершения легализации (отмывания) денежных средств или иного имущества, полученного из незаконных источников, несомненно полезна, как в теоретическом, так и в практическом аспекте, поскольку каждый этап преступной деятельности аккумулирует специфическую совокупность следов и иных отображаемых в окружаемой действительности изменений, характеризующих обстоятельства совершения этого преступления.

Этапы совершения легализации материальных ценностей, полученных преступным путем, получили освещение в специальной криминалистической литературе в виде различных классификаций.

Применительно к легализации (отмыванию) материальных ценностей, полученных иными лицами преступным путем, исследователи выделяют следующие этапы:

- оказание субъектом легализации помощи владельцу преступных доходов в прерывании непосредственной связи этих доходов с преступлением, т.е.

«дистанцирование» преступных доходов от источника;

- оказание субъектом легализации помощи владельцу преступных доходов в маскировке (запутывании) следов преступления, в результате которого были получены легализуемые доходы;

- последующее включение доходов, полученных преступным путем в легальный гражданско-правовой оборот с целью окончательного придания им видимости легального источника происхождения⁸⁰.

В целом такая последовательность преступных действий имеет право на существование. Вместе с тем, учитывая сложный многоэтапный характер процесса легализации (отмывания) денежных средств или иного имущества, добытого преступным путем, которому достаточно часто присущи организованные формы совершения преступлений (на этом вопросе мы специально остановимся в соответствующем параграфе), полагаем, что целесообразно представить более развернутую систему действий субъектов данных деяний.

Итак, рассмотрим способы преступной деятельности в сфере легализации, ориентируясь на классическую трех-элементную систему действий виновных по подготовке, совершению и сокрытию преступлений, детерминированную единым преступным умыслом и специфическими условиями окружающей среды, в контексте криминалистического учения о способе преступления.

Совершение данных деяний нередко носит серийный, групповой либо организованный характер, что уже само по себе предопределяет наличие тщательной подготовки к совершению преступления. Мы придерживаемся позиции о том, что создание организованной группы является самостоятельным и весьма информативным элементом приготовления к совершению преступления, если замыслом субъектов преступления является ориентация на долгосрочную многоэпизодную преступную деятельность, сопровождающуюся принятием мер по обеспечению неуязвимости от воздействия государственных органов⁸¹.

Подготовительные действия на этапе создания группы лиц (организованной группы), намеренной осуществлять легализацию преступных доходов (иными словами, стратегическая подготовка к осуществлению преступной деятельности в сфере легализации), предусматривают:

- принятие решения об осуществлении деятельности в сфере легализации (отмывания) денежных средств или иного имущества, нажитых преступным путем самими участниками группы (в том числе организованной), либо сотрудничающими с членами этой группы иными лицами; разработка стратегии и «концепции» преступной деятельности в составе группы;

- подбор участников группы, способных по своим профессиональным (опыт работы в правоохранительных, контрольно-надзорных и иных государственных органах, органах социальной защиты населения и т.п.; умение осуществлять бухгалтерский и иной учет, составлять иные необходимые документы) и психологическим качествам (психологическая гибкость, способность к убеждению, в сочетании с алчностью и готовностью ради достижения корыстных целей к пренебрежению незыблемыми нормами нравственности и т.д.), служебным и иным социально значимым связям, путем использования собственного авторитета и т.д., участвовать в организации, непосредственном проведении, а также сокрытии криминальной составляющей, финансовых операций или иных сделок с материальными ценностями, поступившими в оборот в результате совершения преступлений;

- распределение обязанностей между членами группы, в соответствии с их возможностями и способностями;

- приобретение необходимых средств оргтехники;

- установление контактов с физическими или юридическими лицами, склонными к участию в совершении сомнительных сделок и операций, с целью сотрудничества;

- определение мер конспирации, способов поддержания контактов, иных мер, направленных на обеспечение сокрытия признаков преступления;

- регистрация юридического лица, предназначенного для осуществления деятельности, имеющей признаки фикции; если подконтрольное виновным юридическое лицо является легально существующей организацией, то характерна регистрация фиктивных организаций, в целях имитации экономических взаимоотношений с данной организацией;