Размещено на http://www.allbest.ru/

Новосибирский государственный технический университет

Монография

Инновационность творчества

Г.В. Моргунов

Новосибирск - 2012

Научный редактор: доктор философских наук, профессор В.В. Крюков

Рецензенты: доктор философских наук, профессор Э.В. Барбашина

доктор философских наук, профессор Т.О. Бажутина

Моргунов, Г.В.

Инновационность творчества.- Новосибирск: Изд-во НГТУ, 2012.-

Монография посвящена исследованию еще недостаточно изученного наукой инновационного аспекта творчества. Опираясь на результаты синергетического анализа нелинейных процессов, автор разрабатывает современную модель философской картины творчества, позволяющую разрешить труднейшие проблемы XXI века - определения, структуры творчества, эффекты эмерджентности, таланта, гения. Раскрывается психическое содержание творчества как инновационного процесса.

Представляет интерес не только для специалистов, но и для широкого круга читателей. Может быть использована в качестве учебного пособия для студентов высших учебных заведений.

© Г.В. Моргунов, 2012

© «Издательство НГТУ», 2012

инновационный творчество ансамбль материя

• Содержание

Список используемой литературы

От автора

Монография посвящена исследованию еще недостаточно изученного наукой инновационного аспекта творчества. Опираясь на результаты синергетического анализа нелинейных процессов, автор разрабатывает современную модель философской картины творчества, позволяющую разрешить труднейшие проблемы XXI века - определения, структуры творчества, эффекты эмерджентности, таланта, гения. Раскрывается психическое содержание творчества как инновационного процесса.

Представляет интерес не только для специалистов, но и для широкого круга читателей. Может быть использована в качестве учебного пособия для студентов высших учебных заведений.

Парадокс, но монографии не пишутся в одиночку. Первые тексты книги оппонировали проф. И.Ф. Надольный и проф. В.П.Андрющенко. Постраничные замечания по третьему варианту дал проф. Н.Н. Мокляк. Четвертый вариант рецензировал проф. И.В. Бычко. Пятый вариант правил проф. Н.Е. Зелинский и поддержал критическими замечаниями проф. В.С. Кремень.

Последний вариант редактировал профессор В.В. Крюков. Кафедра философии НГТУ обсуждала монографию. Официально и по существу моим научным консультантом в период работы над монографией являлся проф. А.К. Сухотин. Мне повезло с 1990 года жить и работать рядом с фанатиком теории творчества проф. Б.Н. Новиковым.

Автор благодарит всех участников оппонентного круга предлагаемой монографии.

Предисловие

Нелинейность творческого процесса

Нелинейность творчества фиксирована в литературе под различными названиями. "Попав в ивановский зал Третьяковской галереи, - пишет В.Зарецкий, - видишь, что детали знаменитой картины повторены во множестве этюдов... Но из содержания этюдов, даже если б они в точности повторяли композицию «Явления Христа», никак не вынесешь даже намека на то впечатление, которое производит картина. Образ как целое всегда больше суммы частей, составляющих его. У необразной информации совсем иные свойства. Она суммируется, делится на части»[1]. Речь идет о важнейшей характеристике нелинейности - интегративности творческого результата.

И физикам и лирикам известен феномен под странным названием «чуть-чуть». О нем писал Лев Толстой. Суть его в следующем: совсем небольшие изменения в некотором решении переводят его из области тривиальных решений в сферу талантливого. Рассказывают, что однажды П. Пикассо изменил в созданной им статуэтке только положение бивней слона (он получил замечание: бивни не могут быть задраны кверху), привел их в соответствие с законами анатомии, и искусство погибло, скульптура превратилась в зоологический экспонат[2]. Мастеру достаточно (при определенной готовности картины) одного - двух прикосновений кисти, и полотно оживает. Хорошо известно музыкантам и поэтам: один - два талантливых штриха превращают созданное в произведение искусства. "Яблоко" Ньютона, ванна Архимеда и сотни других "подсказок" - того же уровня явления, что и два-три мазка великого художника - все это "расщепления решений в точках бифуркации".

Философы с первых дней философии до сих пор обсуждают возникновение из "ничего" и переходы "нечто" в "ничто", взаимосвязи их становлений и т.д. Спор ведется о фундаментальной характеристике нелинейности - возникновении в нелинейных процессах прироста содержательности в окружающем нас очень странном в этом отношении мире.

О лавинообразности информации в состоянии вдохновения сказано так много, что как-то неудобно это повторять. А ведь исследуется типично нелинейное свойство, родственное таким процессам, как кристаллизация и лазерная вспышка.

Повторяю, нелинейность творчества открыта давно, но в предлагаемой книге обнаруживается нечто важное для творчества: нелинейность статистических ансамблей не есть заштатная, тысячная характеристика творчества, а фундаментальная, основная, ведущая. Это такое свойство творчества, которое роднит его с нестационарностью звездных явлений и эволюционностью живого.

Об этом и многом другом из сущности творчества рассказывается в предлагаемой книге.

Введение

Творчество как проблема познания

Философские проблемы исследования творчества имеют давнюю традицию. В архаичный период античной философии творчество связывались с пониманием Эроса как созидательного целеполагания. Классический период в развитии античной философии связан с именем Платона. Именно в его теоретическом наследии едва ли не впервые встречаем стойкий, повторяющийся набор всеобщих (категориальных) определений сущего и среди них - категорию «творчество». Истины ради следует отметить, что эта категория ни самим Платоном, ни исследователями его творчества (в частности - В. Виндельбандом) не относятся к принятому кругу платоновских категорий - онтологического, гносеологического и этического, однако факт есть факт: именно в его теоретическом наследии мы впервые фиксируем устоявшееся отношение к данному понятию. И не только в режиме поверхностного интереса, но и с намерением дать его универсальную интерпретацию. Наиболее принятым вариантом смысла, который вкладывает Платоном в понятие “творчества' (в частности в своем “Софисте”), является пониманием последнего, как способности, которая является причиной возникновения того, чего не было раньше.

У Аристотеля творчество выступает как разновидность искусств, как практическое умение, которое опирается на усвоенные правила того или другого рода деятельностного отношения к сущему; как мастерство, которое следует проявлять в любом деле. Показательно, что именно в период поздней античности впервые в стойкой инвариантной форме в латинском языке появляется вербальный аналог для понятий “творить” “творец”, “творение”: creare. Лингвистический, сравнительный анализ убеждает, что данный термин имеет органическое, генетическое родство с термином facere (делать), который в то время был уже целиком принятым в латыни. И в таком своем значении термин “творчество” появляется в средневековой, прежде всего - религиозной, теологической, культурной традиции и становиться тут, без преувеличения - базовым, основным. Творец, творение, сотворенное, тварное - это опорные понятия христианского вероучения.

В Средневековье креативный потенциал Бога в христианском теизме реализуется посредством превращения небытия в бытие, причём способ этого превращения непостижим, так как мы имеем дело с другим качеством духовной культуры, с верой, которая не оперирует логико - рациональной методологией. Наполнение духовного мира человека любовью к Богу и к ближнему является своеобразным критерием религиозной истины.

В немецкой классической философии И.Кант методологический аспект творчества выразил в продуктивной способности воображения, которое является своеобразным синтезом многообразия чувственных впечатлений или созерцания как момента необходимости и единства понятий рассудка, обладающего синтезирующей силой понятия, выраженного в деятельности. Здесь проявляется момент произвольности или свободы. Творческая способность воображения обладает энергией свободы, которая и реализуется в форме необходимости.

Такие представители философского материализма как, Ф. Бэкон, Т. Гоббс, Л.Фейербах рассматривали творчество как креативную функцию материи, где наиболее совершенным носителем креации в этом плане является творческая личность. В философском наследии К. Маркса акцент в творчестве делается на предметно-практические способы человеческой деятельности, «кристаллизующиеся» в диалектике логики мышления, то есть диалектической логике, которая, в свою очередь, есть отражение законов природы и общества.

В различных направлениях позитивизма его представители Дж. Дьюи, А. Ньюэлл, Дж. Шоу, Г. Саймон, В.Рейтман, Х. Гелернер) воспринимают творчество как изобретательство с целью решения проблем, поставленных ситуацией, где критериями являются такие факторы, как успех, максимальная полезность, выгода, превосходство. Методологические аспекты творческих процедур этих направлений характеризуются почти полным отождествлением с научной методологией и установлением «жестких» демаркаций с другими формами духовной культуры.

Интуитивисты Н.О.Лосский, С.А. Левицкий, Ж. Маритен вообще отрицают возможность анализа методологических предпосылок творчества и утверждают, что событие творчества происходит в результате озарения, инсайта, то есть неожиданно даже для самого творца.

Экзистенциалисты Ж.П. Сартр, К.Камю утверждали, что творчество возможно в рамках экзистенции, как иррационального начала духовного мира личности. Экзистенция - это прорыв духа через сферы природного и социального мира и соприкосновение с экзистенциальным бытием, формой которого может быть ничто. В результате экстатического прорыва или творческого экстаза, по мнению Н.Бердяева, может происходить событие творчества. В.Дильтей, Ортега и Гассет, М. Хайдеггер считали, что личность носитель творческого начала должна стремиться к «погружению» в состояние, близкое к трансцендентному бытию или к ничто, в результате чего она (личность) может ощутить ужас, страх или даже влечение к небытию, почувствовать «след» бытия, который невозможно осмыслить посредством сущего, так как оно многократно трансформированное, отражённое и превращённое цивилизацией в существующие материальные объекты, которые принимаются за само Бытие. Приближение к Бытию, как толкование, расшифровка смыслов сущего есть задача метафизики, а критерии этого приближения - чувство страха или ужаса, которые и могут дать энергию творчества.

В период 1960-2000 годов исследование творчества в нашей стране приобрело устойчивую специфику - обсуждение творчества происходит в одном и том же поле вопросов и проблем со стороны его деятельностного наполнения. Выясняются мотивы, условия, этапы, формы, уровни, ситуации, характер субъектов творчества исключительно как деятельностного феномена. Энергичные протесты Я.А.Пономарева, призывающего рассматривать творчество природы, не столкнули и не могли столкнуть исследователей с привычного анализа творчества как явления социальной и человеческой активности.

Период 1960-2000 годов в этой связи можно назвать "деятельностным этапом исследования творчества".

Оценка этапа 1960-2000 годов как "деятельностного" не означает, что онтологический анализ творчества не был представлен в этот период. Изучение развития и форм онтологического подхода к творчеству - особая страница исторической рефлексии познания творчества. Сейчас мы обозначим только основные направлений внедеятельностного толкования творчества: как свойства, качества отражения (отражательная концепция творчества); как особого вида становления, развития (диалектическая трактовка творчества) и как особого стохастического процесса (антиэнтропийная, а затем - синергетическая интерпретация творчества); как основы развития, движения, изменения (концепция Я.А. Пономарева). психоаналитическая традиция З. Фрейда и К. Юнга предполагает в основании творческих процессов функцию подсознательных механизмов и архетипов, как форм коллективного бессознательного, которые проявляются в сознании личности в особых психологических состояниях. О. Зельц считал, что в основании творчества лежат устойчивые (константные) закономерные связи духовных процедур и операций. Ж. Пиаже выдвигал концепцию структурного равновесия интеллектуального характера. По его мнению, подобное равновесие лежит в основании таких операций мышления, как сенсомоторное (доречевое), символическое (семиотическое), которые, в свою очередь, обусловливают появление интериоризованных действий, а также формальных и пропозиционных операций. В. Франкл искал смысловые основания творческой активности, а М. Вертгеймер разработал целую теорию продуктивного мышления.

Подобные проблемы освещались и в работах отечественных психологов: Л.С. Выгодского, А.Р. Лурии, А.Н. Леонтьева, С.Л. Рубинштейна, И.М.Сеченова, Б.М. Теплова, О.К. Тихомирова и многих других. Однако психологический аспект творчества не отвечает на вопрос, касающийся сущности креации, так как эта проблема неразрешима вне культурного контекста.

Все это было в рассматриваемый период. Однако онтологическое моделирование творчества не являлось центральным. Онтологический аспект творчества проявляется посредством таких понятий, как «переживание», «сопереживание», «вопрошание» в контексте многомерного диалога (полилога) эвристического характера. В этой связи актуальны концепции герменевтики и экзистенциализма. Герменевтический опыт в процессе творческого диалога может восприниматься как «встреча» с креативным объектом, вызывающим переживание не только эстетического характера (наслаждение), но и состояние творческого вдохновения. Если у Г. Гадамера это может быть встреча с произведением искусства, то у М. Хайдеггера - это «встреча» с Бытием.

Ведущим оказался анализ творчества как деятельностного феномена.

Достаточно упомянуть, что за период 1965-2000 годов почти все докторские диссертации по творчеству анализируют его с деятельностной стороны: Шумилин А.Т. Проблемы структуры и содержания процесса познания. М, 1969; Белозерцев В.И. Проблема технического творчества кок вида духовного производства. - МГУ, 1970; Слемнев М.А. Свобода творчества в научном познании - Минск, 1980; Овчинников В.Ф. Диалектика репродуктивной и продуктивной деятельности и развитие творческого потенциала субъекта труда. - М, 1982; Яценко Л.В. Природа творческой деятельности. М. - 1987. Исключением является диссертация Морозова.М.Н. Философский анализ естественнонаучных аспектов проблемы творческой активности сознания - Свердловск, 1978.

Самое пристальное внимание к проблемам творчества уделялось во второй половине ХХ столетия в связи с бурным развитием науки, техники, социальной сферы и увеличением доли творческого элемента во всех сферах человеческой деятельности. Проблемой творчества стали заниматься не только отдельные исследователи, но и целые коллективы, в исследованиях которых на первое место выделяется разработка общей теории творчества, с учетом всего положительного, что было сделано в истории философии, педагогики, психологии. В 1984 году исследователи проблем творчества были объединены в секцию «Теория и методология творчества» при Президиуме Философского общества.

Спецификой современного момента исследования творчества становится его онтологический анализ. Онтологический срез творчества предполагает существование иных корней, чем только человеческая активность, и иных его характеристик, чем только социальность. В онтологии исследуются формы изменения материи, ее структурные уровни, элементы, из которых состоит любое явление, в том числе человек, общество, сознание. При этом психическое, человеческое, социальное не элиминируются из онтологии, но исследуются под особым углом зрения, а именно со стороны их естественноисторического наполнения. Здесь творчество предстает видом инноваций, частью естественных явлений, продолжением, развитием космических процессов, реализующихся в развитых формах, правда, через исключительные образования окружающего нас мира - психику, человека, общество. Творчество оказывается в предлагаемой монографии частью философских проблем естествознания, а не только гуманитарных и общественных наук.

Взгляд на творчество как на проблему философии естествознания не должен нас удивлять. В дореволюционной литературе по творчеству обычным было различать творчество в "широком смысле" и связывать его с творчеством природы, и творчество в "узком смысле", относящееся исключительно к обществу. Удивительно другое - за семидесятилетнюю историю советской философии тенденция рассматривать творчество как проблему естествознания нигде не была ведущей, хотя (в той или другой интерпретации) никогда не исчезала. По-видимому, это связано с чрезмерной идеологизацией философии и подозрительным отношением к позитивистской традиции. Сейчас ситуация изменилась. Открылась возможность сделать результаты природоведческого подхода основными.

Импульс природоведческому исследованию творчества был дан эпохальным событием естествознания второй половины XX века - переходом к "нелинейному" анализу окружающего нас мира. Появилась возможность количественно изучать эффекты самозарождения видов материи, самодвижения, исследовать катастрофы типа творчества, эмерджентности, инновации, которые были недоступны естествознанию "линейных уравнений". Создались реальные условия прорыва в решении одной из проблем XXI века - проблемы творчества.

В настоящее время существует нескрываемое недовольство состоянием дел в концептуальном познании творчества. Явно это выражается в том, что стремятся избежать терминов "творчество", "теория творчества", употребляют термины "креатология", "теория инновационных процессов", "теория активности" и т.д., хотя во всех этих случаях поднимаются вопросы общей теории творчества. Наблюдается даже некоторое отчаяние по поводу теории творчества: "В стране не существует ни обшей теории творчества, ни специальной теории технического творчества, ни педагогики, ни дидактики творчества"[3]. Правомерно видеть истоки застоя технического прогресса в нашей стране, кризиса экономики, искусства и вообще социальной жизни, в частности, в кризисе знаний о сущности творчества [4].

Конечно, нельзя согласиться с Г.Я. Бушем в том, что у нас нет теории творчества. Дело в другом: тот тип знаний о творчестве, который заключен в ней, не отвечает социальному заказу на творчество, сформулированному Правительством и Президентом России. Ответы теории творчества образца второй половины прошлого века не удовлетворяют потребностям сегодняшнего дня. Но такова судьба всех вечных философских вопросов - каждое время находит свое их решение. Не исключение и философские вопросы творчества.

Есть объективные основания для недовольства тем вариантом теории творчества, который оставляют нам пионеры исследования творчества 1960-2000-х годов: А.Т.Шумилин, Б.С. Мейлах, Б. М. Кедров, В.И. Белозерцев, Г.С. Альтшуллер, А.М. Коршунов, Л.В. Яценко, А.Н. Лощилин, Н.П. Французова, П.Я. Дышлевый, Л.А. Микешина, А.В. Мялкина, Н.А. Венгеренко, И.С. Ладенко, С.Н. Семенов, В.Н. Николко, Б.В. Новиков и другие. Существуют сотни определений творчества. Но поток попыток дать обобщенное и последнее определение творчества не уменьшается. До сих пор неясно, что такое творчество - аспект, сторона, форма любой деятельности, ее этап или особый процесс? Творит ли природа или это качество человека? Вопросов по сущности творчества в настоящее время больше, чем решений. Наличное концептуальное знание нельзя оценить как теорию с позиций точных наук - недостает, не только законов, но и математики творчества.

Не удовлетворяет положение дел с анализом творческого процесса. В литературе "ходят" десятки схем этапов, стадий, уровней, фаз творческих процессов. Почти каждая из них верифицируется. Но нет статистики, нет коллекций схем, а самое главное - нет теоретической формы, которая допускала бы подтвержденные опытом схемы, но показывала бы границу действия каждой из них. И здесь необходим "прорыв" - выход на новую ступень обобщения, к новым категориальным структурам, раскрывающим процессуальную сторону творчества на уровне более глубоком, чем это было раньше.

Ограниченными представляются существующие модели целевой ориентации творчества. Обычно ориентирами творчества называют новизну, реже - значимость. В реальной практике творчества эти показатели не всегда занимают первостепенное место. Художники, писатели озабочены в большинстве случаев достижением эстетического эффекта, ученого интересует истина. Техника беспокоит мировой уровень. Гуманность предполагает творение добра, а новизна и значимость оказываются не целями, а средствами в достижении указанных целей.

Требует развития концепция значимости творчества в нашей жизни. До сих пор творчество понимали преимущественно как часть некоторых объективных процессов развития науки, техники, искусства, культуры и т.д. именно как ту часть, которая осуществляет модернизацию и обновление целого. Думается, сейчас важен иной подход к оценке творчества: творчество - это иное название жизни, но жизни динамичной, ускоренной, развивающейся. Поэтому не творчество - часть искусства, науки и т.д., а наоборот искусство, наука, техника - части творчества. Такой подход адекватен нашей бурной эпохе.

Современная концепция творчества во многом сформировалась под влиянием технического творчества. Художественному творчеству соответствует иной вариант единой теории творчества. Вместе с тем требуется изменение самого знания о сущности искусства. Важно понять, что искусство не просто отражает действительность - этого всегда было недостаточно - оно творит. Творить новую реальность - определяющая функция в настоящих условиях. Важно в этой связи трактовать искусство как разновидность творчества. Подобная тенденция намечается и в науке.

Б. С. Мейлах мечтал о комплексном анализе творчества. Его мечта реализовалась только наполовину: осуществлен подход, но не получен концентрат комплексного знания - художественное, научное и техническое творчество не стыкуются до сих пор, попытки навязать художественному творчеству схемы технического или научного творчества успехов не имеют, да и не могут иметь.

Запущен вопрос с методологией творчества. Промтуарий методов и приемов творчества насчитывает тысячи единиц. Нет элементарного порядка в этом деле. Первостепенным является не столько вопрос о развитии методов, сколько классификации и ревизии имеющихся средств наиболее эффективных и достаточных для работы в студиях, институтах, заводах.

Страна остро нуждается в экономическом анализе творчества, в разработке различных предложений и проектов по созданию сильных инновационных структур в экономике, управлении, быту, науке, технике.

Перманентные реформы образования, школы и воспитания, предпринимаемые в нашей стране уязвимы с точки зрения педагогики творчества.

Переход миллионов людей на режим творческого труда требует серьезной научной проработки условий труда с медицинской точки зрения.

Обновление, как творческий процесс, нуждается в идеологическом, методическом обеспечении, но это можно сделать с позиций теории творчества, адекватной нашему времени. Поиск новых путей развития творческой деятельности масс во всех сферах жизни становится важнейшей задачей всех членов общества, и в первую очередь - ученых.

Нельзя сказать, что исследователи творчества не откликаются на запросы страны. Напротив, волна публикаций по творчеству столь велика, что превышает возможности ее освоения на эмпирическом уровне одним человеком и даже небольшим коллективом! Поток информации по творчеству столь мощен, [5] а мнений о различных сторонах творчества накопилось столь много, что новый философский анализ творческого феномена оказывается неотвратимым - без него дальнейшее углубление в творчество оказывается бессмысленным и невозможным.

Цель и задачи настоящей монографии.

Начнем с истории. Автор монографии - участник и организатор киевских методологических семинаров и коллоквиумов по творчеству, В частности, его обязанностью было писать обзоры проведенных мероприятий. Со временем появилась опасность, что результаты семинаров окажутся пассивными знаниями - осядут на полках библиотек в той их части, которая не востребуется читателями. Стало ясно: необходимо концентрированное отражение результатов изучения философского аспекта творчества. Таков изначальный мотив настоящей работы.

В монографии делается попытка разобраться в сущности методологических изысканий по творчеству в нашей стране в период, начиная с 60х гг. прошлого века. И, наконец, - не является это главной задачей предлагаемого читателям исследования. Главное - заложить основы нового направления в исследовании творчества, коим, по мнению автора, является инновационный анализ творчества, рассматривающий творчество как одну из форм мирового тотального обновления.

Есть более широкий и более фундаментальный контекст исследования творчества, чем человеческая активность, а именно: инновационные процессы. Существует мировая инновационная структура, и она является ведущей. Мир непросто развивается, он метаморфозно обновляется. Одной из основных форм обновления материи является творчество. Творчество замыкает пирамиду инновационных движений в природе, и поэтому вся совокупность существенных и общих характеристик инноваций должна войти в определение творчества. Парадигма деятельностного анализа творчества должна быть дополнена новым подходом. Несомненно, еще долго сторонники этой парадигмы будут работать, но, по мнению автора, будущее в исследовании творчества - за парадигмой, основы которой предлагаются, в частности, в этой монографии. Во всяком случае, настоящая монография делает заявку на такое исследование и, может статься, она послужит началом нового углубления в сущность творчества. Предполагается изучить место, значение, специфику творчества среди иных форм обновления материи. В этом видится прорыв в понимании сущности творчества, начало нового этапа исследования творчества в нашей стране.

Решение указанных задач осуществляется с позиций социального заказа творчеству, определенного требованиями сегодняшнего дня. Это выводит автора на уровень философской теории творчества несколько иного содержания, чем теория образца конца ХХ века.

2. Вопросы определения творчества

Фундаментальная трудность определения творчества состоит в существовании огромного неупорядоченного числа определений. Коллекция дефиниций насчитывает сотни единиц [6]. Вал определений не уменьшается [7]. Число характеристик творчества перевалило за тысячу. В этой связи важно сформулировать отношение к накопленному множеству определений творчества.

Можно думать, что творчество - столь уникальное и самобытное явление, что не входит ни в один ряд бытия и само образует таковой. Можно полагать, что творчество есть некоторое (по отношению к нетворчеству) "нейтральное нечто" со своим субстратом, атрибутикой, структурой, которое хотя и может служить основанием для других явлений, но в других явлениях оснований не имеет. Ведь, в конце концов, мы смирились с тем обстоятельством, что движение определяется только через движение, хотя было много попыток "вывести" его из других явлений. Аналогично и творчество - одни виды творчества раскрываются через другие, но есть виды, которые обладают категориальным статусом, а потому только интерпретируемы, моделируемы, но не определяемы. Все наши неудачи в определении творчества можно "списать" за счет особой природы творчества: творчество в принципе неопределимо, а мы, люди, не замечаем этого и идем с закрытыми глазами на приступ сущности творчества, занимаясь безнадежным делом. В таком случае ситуация в определении творчества теряет напряженность и сотни определений творчества повисают в воздухе как некоторый символ нашего неумения. Можно пойти дальше и объявить творчество не просто категорией, а некоторым объектом, «большим, чем категория», или иным, чем понятие, и признать, что мы подошли к такому порогу познания творчества, когда сущность творчества схватить понятийными средствами нельзя - остается только созерцать, констатировать, строить аналогии.

Представляется, что это не так. За многочисленностью дефиниций творчества стоит другое: творчество выступает всеобщим феноменом для некоторого исторического уровня развития материи, который развертывает свое содержание через все явления в этой области. Творчество, например, - поиск, только потому, что поиск - форма творчества, творчество - диалог вследствие того, что диалог - момент творчества, и т.д. Тогда выглядит естественным бесконечный поток определений и интерпретаций творчества. Всякое новое определение раскрывает еще одну сторону творчества, подтверждает всеобщность его бытия в некоторой части материи, а именно: быть фундаментальной формой обновления материи. Тогда очевидно, что огромное число существующих определений, характеристик, моделей творчества - следствие плодотворного аналитического этапа его исследования, который, однако, не может продолжаться бесконечно. Тогда ясно: необходим синтетический уровень исследования. Необходимы новые подходы к определению творчества. Пора остановиться в процессе, вскрыть существо творчества посредством одного предложения, каким бы новым и обобщающим оно ни представлялось. Проблема определения состоит, следовательно, не в том, чтобы выбрать из существующих определений одно, обобщающее другие, - это лишь умножает их число, или чтобы создать обобщающее определение, - сущность творчества достаточно представлена в существующих определениях. Проблема заключается в организации существующих определений, в построении из них некоторой структуры, дефинирующей творчество. Пытаться вскрыть существо такого сложного многоаспектного явления как творчество посредством примитивных форм - определений через род и вид, генетических определений и т.д. - пустые потери времени.

Таким образом, структура высказываний, определяющая творчество, по-видимому, может быть весьма разнообразной. Ниже предложена "комплексная", "каскадная", противоречивая модель такой структуры.

1. Множество существующих определений (а они почти все - определения через род и видовые отличия) делится на группы, для каждой из которых характерно, что все элементы группы имеют в качестве родового одно и то же понятие, но разные видовые признаки. Это дает возможность назвать каждую группу по имени рода. В качестве родовых понятий выступают: деятельность, состояние, процесс, аспект, форма каузальности, функция сознания, функция особого органа, дар божий, особая форма иррациональности. Выделяются «деятельностные», «психологические» «процессуальные», «аспектные», «причинные», «иррациональные» определения творчества.

В соответствии с этим проблема структуры, определяющей творчество, сводится, прежде всего, к обнаружению общего, универсального рода предложенных выше понятий. Предваряя изложение основного содержания монографии, можно сформулировать (в плане поиска определяющей структуры творчества) её результат: творчество является одной из основных форм обновления материи. Поэтому именно термин «основная форма обновления материи» представляется обобщенным для выделенных выше родовых терминов сотен определений и характеристик творчества, популярных в настоящее время в литературе. «Форма каузальности», «деятельность», «процесс», «функция» и другие родовые понятия существующих определений, творчества необходимы: они дополняют, раскрывают специфику и механизмы основной формы обновления материи.

2. В свою очередь, выделенные группы определений развиваются по исключающим друг друга в том или ином отношении парам, отражающим реальную противоречивость творчества. Можно выделить такие исторически существующие дилеммы творчества, как:

· Рациональных - иррациональных определений,

· Процессуальных и аспектных определений,

· Природных - деятельностных,

· Результативных - психологических,

· Операциональных - целевых определений.

Внутри каждой пары выделим также отдельные противоречия. Например, внутри процессуальных определений - противоречие структуральных определений и психологических и т.д.

Выделенное ядро дилемм творчества (очень может быть - неполное) составляет некоторую объективную часть, имеющую место в любом творчестве. Конечно, конфигурация связей дилемм между собой, а также противоположностей внутри дилемм конкретно-историчны, зависят от видов, форм и стадий творческого процесса. Но исключено, что в ряде случаев дилеммы могут сливаться в некоторое синкретическое образование, а в некоторых просто выпадать (когда речь идет об «усеченных», промежуточных формах творчества). Однако в «чистых» формах творчества они присутствуют всегда, от них нельзя уклониться или абстрагироваться при попытке полного, исчерпывающего анализа сущности творчества. Своеобразной методологической особенностью, следовательно, является невозможность определить творчество, не «решив» указанных выше дилемм. Само определение творчества как раз есть реакция (или отношение) исследователя на всю группу указанных дилемм и их составляющих. Другое дело, что практически все существующие определения представляют собой "реакции'' на часть антиномий и, скорее всего, на одну сторону одной из дилемм. Методичный, полный подход к определению творчества неизбежно порождает группу высказываний, которые образуют структуру, определяющую творчество. По содержанию каждое из высказываний структуры выражает отношение исследователя к одной (или нескольким) стороне упомянутого выше ядра дилемм творчества. Забвение других сторон (не говоря уже о забвении некоторых антиномий творчества) неизбежно приводит к «перекосам» в толковании творчества. Например, в настоящее время господствующим в справочной литературе является «результативный» подход к творчеству: оно объявляется производством нового (или нового и значимого, иногда добавляют «эстетического»). В результате творчеством признают любой процесс, лишь бы он заканчивался новым результатом. Ранее в литературе господствовал «психологический подход», объявляющий творчеством не всякую деятельность человека, но деятельность, проходящую через набор особых психологических состояний - озарение, вдохновение, интуицию. Г.С. Альтшуллер [8] провозглашает операциональный подход к творчеству единственно верным: творчество - не набор состояний, а алгоритм действий, деятельность с определенной структурой. В той же мере односторонними являются определения творчества как рода безумия и иррациональности.

Естественно, разрешение указанных антиномий можно упорядочить. У человечества нет достаточной информации об особой «суперимманентной» сущности творчества. Напротив, известно: оно возникло среди обычных явлений действительности, из обычных явлений и находится в ряду этих явлений. Историчность творчества свидетельствует об его произвольности от материи и оказывается гарантом его определимости в некотором «пространстве» понятий, описывающих бытие материи. Точкой отсчета в «пространстве» выступает категория «материя», а «координатными осями» - изменение, движение, развитие, детерминация, жизнь; ближайшими рядоположенными явлениями - труд и деятельность, поведение. В этих «координатах» творчество является одной из основных форм обновления материи, служит основанием развития, предстает видом детерминации, в современных вариантах тождественна подлинной жизни, взаимодополняется трудом и включает в себя деятельность как форму участия человека в творчестве; в развитых формах оказывается производством нового, но специфическими средствами; сочетается со свободной деятельностью, но в рамках существующих детерминаций; выступает частично упорядоченным, как правило, нелинейным процессом вероятностной детерминации, реализуемым через природный и человеческий факторы и т.д. Продолжением определения творчества предложенным способом послужит содержание следующих разделов монографии.

Раздел 1. Место творчества в обновлении мира

Можно ли трактовать «инновационные процессы» в расширительном смысле как синоним понятия «обновление»? Изложенное ниже позволяет однозначно ответить на этот вопрос: обновление по объему шире инновационности, инновационные процессы - особый класс обновления.

Семантический анализ «нового». Анализ термина «новое» проведен в науке давно, и его результаты зафиксированы в энциклопедиях и словарях. Выделены три смысловые основы нового:

· Новое как синоним предмета в лучшей форме,

· Новое - синоним недавнего, только что появившегося, в том числе и не существовавшего ранее вообще,

· Новое - не входящее в некоторый реестр, каталог, множество.

Смотрим, к примеру, «Словарь русского языка» С.И.Ожегова: [9] «Новый ...

1. Впервые созданный, появившийся или возникший недавно, взамен прежнего.

2. Относящийся к ближайшему прошлому или к настоящему времени.

3. Недостаточно знакомый, малоизвестный.

Примеры употребления предиката нового в указанных смыслах:

1. Новая техника, изобретение, открытие.

2. Новая, новейшая история.

3. Только что поступивший в класс новичок; новобранец, только что зачисленный на военную службу; новобрачные и т.д.»

У В. Даля [10] обозначено дополнительно еще два смысловых оттенка нового: немного или никогда не использованное (новое платье); нечто, пока не освоенное (новый мир)

В философских словарях и справочниках раскрываются иные смыслы «нового»:

· Как ограничения, дополнения, противоречия старому;

· Как положительного, более высокого этапа развития,

· Как такого настоящего, за которым будущее.

Вышеприведенная подборка толкований «нового» позволяет не только познакомиться с термином «новое», но и сделать некоторые заключения о природе нового, а значит, - обновления. Видна сложность и противоречивость содержания нового - в одних случаях им обозначается то, что не существовало ранее вообще (изобретенный велосипед), в других случаях - что существовало, напротив, достаточно долго (новая элементарная частица). Новым обозначают ранее неизвестное так же как хорошо известное ("новая в моей библиотеке книга - книга из букинистического магазина") Новым обозначают прошлое (новейшая история) и настоящее, элементы будущего. Иногда «новое» относят к зарождающемуся, и в этом случае новое - антипод старого. Иногда, напротив, новое связывают с тем, что находится в развитой, лучшей форме.

Какой же из указанных в списке смыслов термина «новое» оказывается ведущим, преобладающим в большинстве ситуаций творчества? Обычно кандидатом на такую роль служит признак: «новое - то, что ранее не существовало вообще, но в фазе становления», И действительно, анализ некоторых тенденций истории философии показывает, что философия долго и мучительно шла именно к такому пониманию «нового».

У истоков европейской философии был поставлен и, главное, положительно решен важнейший вопрос о природе нового: возможно ли возникновение и гибель различий окружаемого нас мира?

Ответ элеатов, как известно, отрицательный - не существует ни возникновения, ни уничтожения, поскольку не существует небытия. Набор различий в мире - постоянен. Новое невозможно, всякое творчество - лишь иллюзия или построение иллюзий.

«Глубокомысленный Гераклит, - фиксирует Гегель, - выдвинул понятие... становления и сказал: бытие столь же мало есть, как и небытие».[11]

Аристотель хочет занимать серединную позицию, утверждая, что возникновение абсолютно иного невозможно, но возможен переход некоторого нечто в свое иное - относительно иное. Он, в сущности, склоняется к точке зрения Парменида. В столкновении двух великих школ древности по вопросу о существовании бытия и небытия было сделано, пожалуй, самое главное для развития представлений о творчестве; открыто, что мир меняется и это «меняется» означает возникновение и уничтожение различий.

Дальнейшее развитие философии раскрывало, в какой мере возможно уничтожение и возникновение различий, и каких из них, а также причин и механизмов этих изменений. В общественном сознании появилась модель обновляющегося мира, отражающая моменты возникновения и уничтожения различий.

Однако, просто признание становящегося мира не означает признание его действительного обновления. Не случайно Гегель, так много сделавший для утверждения диалектической точки зрения, избегал употреблять категорию нового. По мнению Гегеля, результат становления не даёт ничего иного, как только растворения друг в друге выделившихся противоположных начал - бытия и ничто. «Становление, таким образом, оказывается безудержным движением ...оно есть некое исчезающее, подобно огню, который потухает в самом себе, пожрав свой материал».[12]

Поэтому целесообразна отработка моделей мира, отражающих не только становление, но и его действительное обновление. Для этого следует модель становящегося мира усилить принципом обновления мира. Принцип становления, утверждая, что мир всякий раз будет не таким, каков он есть, может ограничиться (что и наблюдается в работах Гегеля) возникновением и уничтожением различий мира (или его частей), которые уже были. Принцип обновления требует большего, а именно: нарождения единичных, неповторяющихся ранее существовавших различий. В вариантах обновляющегося мира действительность в каждой точке своего развития не такая, какой была и есть. Поэтому модель обновляющегося мира богаче модели становящегося мира. Здесь допускается и требуется нарастание и гибель различий, которых раньше никогда не было. Развитие доводится до признания возникновения в природе нового, причем, как пишет Ю.Б. Молчанов,[13] не только как «хорошо забытого старого», но и как чего-то такого, что раньше вообще не существовало». Вместе с тем концепции обновляющегося мира требуют некоторого уточнения, и вот почему.

Трактовка нового как ранее не существовавшего предполагает определенную пространственно-временную структуру мира. В самом деле - никогда ранее не существовавшее представляет собой особую временную отметку, оно делит все явления на совершившиеся до него, одновременно и после него и предполагает разделение мира на прошлое, настоящее и будущее. Именно этот момент как раз оспаривает современная наука. Не все события по отношению к данному оказываются с точки зрения теории относительности прошлыми, настоящими или будущими, а только те, которые находятся в рамках так называемого «светового конуса», между которыми возможна материальная связь. События же, находящиеся вне «светового конуса», следует называть одновременными и отказывать им в развитии, обновлении и т.д.

«Не всякое состояние, - пишет Г.И, Елфимов, - отличающееся от «данного», выступает по отношению к нему как «новое». Те события, которые остаются за пределами временного шлейфа, являются лишь иными, хотя здесь нет повторяемости, здесь нет и нового».[14]

Таким образом, модель мира, построенная на основе теории относительности, представляет пример отсутствия нового, даже если имеет место неповторяющееся различие. Говорить о новом как отличном по отношению ко всему множеству событий - нельзя, а только от того, что находится внутри «светового конуса».

Проведенное выше толкование нового позволяет определить онтологический статус «обновления» как производства, появления, нарастания нового в смысле никогда ранее не существовавшего в рамках некоторого «светового конуса», а именно: любое изменение является обновляющим процессом. И простое механическое перемещение с обычными скоростями и массами, и реставрация, и тиражирование, и т.д., оказываются обновляющими в указанном смысле процессами, так как во всех этих и всех других случаях всегда имеет место появление ранее не существовавшего (естественно, в рамках «светового конуса») в силу индивидуальности и единичности элементов реальности, участвующих в изменениях. Любое изменение единично, а, значит, обновляюще. Обновление, таким образом, оказывается аспектом всякого изменения. Всякое изменение обновляет мир, хотя в изменениях есть необновляющие аспекты, а именно: повторение старого, производство частного или общего. Аспект производства единичного делает изменение обновлением. Другое дело - инновационные явления. Они не являются аспектом изменения, они образуют особый класс изменений.

Специфика инновационных процессов. Содержание понятия «инновация» еще не стало достоянием специального анализа, а сам термин отсутствует в справочной литературе, хотя в отдельных науках этот термин употребим.

В самом широком смысле слова «инновационный процесс» означает «метаморфозное появление существенно нового». Впрочем, добавление термина «существенно» в определении излишне - метаморфозные превращения, как правило, существенны. Термин «метаморфоз» употребим в биологии, политэкономии, гуманитарных дисциплинах. Классическим примером метаморфоза служит превращение головастика в лягушку, К.Маркс применял термин для анализа цикла объективных превращений товара. Философский анализ метаморфоза дан, в частности, В.И.Плотниковым. «Сущностный метаморфоз специфических видов материи включает как минимум 4 момента:

1. Структурное изменение их исходного состояния;

2. Интеграцию видоизменяющегося в специфический субстрат;

3. Появление асимметрии в субстанциальном взаимодействии;

4. Спонтанное отклонение и возникновение новой формы движения в ее противоречивом единстве с исходной». [15]

Естественнонаучный анализ термина «метаморфоз» в настоящее время наиболее плодотворно осуществляет синергетика. Её вообще можно определить как науку о глубинных механизмах и законах метаморфоза в живых и неживых системах. Синергетика обнаружила два ряда характеристик метаморфоз в неживых системах - нелинейность и особый характер их статистичности. [16]

Метаморфозы в неживой среде описываются в их сущностных связях нелинейными уравнениями и имеют, поэтому все эффекты нелинейности. В частности, если линейные процессы зависят от начальных и граничных условий, как правило, однозначно, то в нелинейных системах наблюдается относительная независимость от начальных условий: различные начальные условия (в некотором интервале) приводят к одному и тому же решению. Существует, так сказать, аналог «целевой детерминации», когда предмет независимо от начальных условий «стекает» к определенному состоянию. В линейных системах имеет место принцип суперпозиции. В нелинейных системах он не действует. Сумма решений нелинейных уравнений не является решением, так что любое решение не представимо суммой гармоник. В то же время в некоторых точках (точках бифуркации) наблюдается аттракторное расцепление решений. Именно в этой части нелинейности обеспечивается «эффект эмерджентности», возникновение внепредпосылочного содержания существенно нового, о чем специально будет идти речь во втором разделе.

Когда говорят об особом характере статистичности синергетических процессов, то имеют в виду следующее. Они протекают в открытых средах, где энтропия может изменяться в любую сторону. Второе начало термодинамики имеет здесь вид уравнения баланса энтропии, которое вместе с законом сохранения массы, энергии, импульса образует полную систему уравнений термодинамики. Синергетические процессы протекают в зоне крайней неравновесности, необратимости и, более того, лавинообразны, реализуются за счет синхронного когерентного взаимодействия составляющих статистического ансамбля, представляющего метаморфозу. Синхронизация статистических ансамблей обеспечивает фундаментальный рост ряда величин возникающих в метаморфозе феноменов по сравнению с величинами исходных состояний. В этой связи в метаморфозах малые изменения или составляющие могут вызывать несоизмеримо большие следствия по каналам «пусковой причинности».

Как относиться к результатам синергетики, полученным в анализе метаморфозных преобразований неживого? Можно думать, что они отражают специфику неживого и имеют место только в «мертвой» материи. Представляется, однако, большее - именно потому, что синергетика обнаружила указанные особенности метаморфоз в неживых системах, они характерны для живых, в том числе и интеллектуальных систем. Богатейший эмпирический материал в доказательство такой точки зрения приводит Р.А. Браже [17]. По крайней мере, в настоящей работе данное утверждение - методологический принцип исследования творчества.

Успех синергетики может быть существенно дополнен философским анализом метаморфоз в инновационных процессах. Детальный разбор этого обстоятельства будет дан в последующие разделах, но некоторые результаты для справки приведем уже сейчас.

Исследование основных форм инновационных процессов - нестационарности, эволюционности, творчества - обнаруживает в них общую черту, являющуюся, по-видимому, существенной чертой метаморфоза. Речь идет о том, что в инновационных процессах как открытых системах приток внешней энергии (в частности, тепловой) не разрушает систему, а стабилизирует ее. При этом связывание свободной энергии осуществляется специфическим образом - образованием вещественных форм. В нестационарности вещественное разнообразие реализуется посредством образования элементарных частиц, атомов, молекул, макротел и т. д.; в эволюционности - в виде животных и растений; в творчестве - в форме духовных и материальных ценностей. В инновационных процессах получается так, что приток свободной энергии служит источником антиэнтропийного поведения систем и их структурных изменений. Лишняя приходящая в систему энергия концентрируется, упаковывается в вещах, организмах, произведениях техники, науки, искусства. В этом суть инновационных процессов и их механизма - метаморфоза. Можно высказать гипотезу: пакет формул типа формулы А. Эйнштейна обычно трактуют как связь массы и энергии в процессах распаковки энергии из вещественных состояний реальности. Однако есть обратный метаморфозный или инновационный процесс «упаковка» энергии в вещи - уголь, нефть, газ, дерево и т. д. - количественное обеспечение которого в настоящее время не раскрыто на уровне законов типа .