Инновационность творчества

Посмотрим еще раз: в случае нестационарности чудовищные количества энергии, выделявшейся в условный момент мирового вселенского взрыва, направились в основном в сферу вещественных образований. Мы с точностью до долей секунды (около «начала») восстанавливаем метаморфоз энергии в адронные, лептонные, протонные, водородные, галактические, звездные, химические, геологические элементы материи. С появлением эволюционности метаморфоз энергетических характеристик материи, не изменяясь по существу, изменяется по форме. Суть эволюции - связывание свободной энергия, поставляемой извне, в формы животных и растений. Если ее не связывать постоянно, то она пойдет на разрушение живого, на увеличение его энтропии. То же самое относится к творческой форме связывания свободной энергии. Экологические сдвиги, в которые человечество втягивается благодаря творчеству, естественны и неизбежны, но есть угроза экологической катастрофы. Суть ее состоит в том, что научно-технический прогресс открыл выброс в атмосферу Земли таких порций свободной энергии, которую живая природа не успевает, да и не в силах связывать, а техносфера не ориентирована на этот процесс. Цивилизация на современном этапе ее технической оснастки попала в круг: вопрос ее выживания сводится к формированию вещества в удобных для потребления формах, и в результате скоро будет производиться «все из всего». Растущие потребности человечества в сырье будут в основном удовлетворяться за счет ускорения преобразования сырья. Однако это требует постоянного увеличения расходов энергии и, соответственно, высвобождения свободной энергии. Вот здесь вся трудность. Мир спасется, если будет неограниченное возрастание расходов энергии, но это, в свою очередь, не может быть безболезненным. Ведь если вещество только преобразуется, то энергия при современных формах производства только возрастает. Скорость ее связывания элементами техносферы отстает от скорости ее высвобождения, и энергия накапливается в разрушительных формах. Выход один - необходимо развивать ускоренно энергосвязывающие производства. Будущее общества напрямую связано с проблемой связывания свободной энергии, или точнее - с иными формами инновационных процессов.

1.2 Основные формы обновления материи

Два мира есть у человека:

Один, который нас творил,

Другой, который мы от века

Творим по мере наших сил.

Николай Заболоцкий

Исследование формы изменения материи в материалистической традиции в нашей стране шло, как правило, по пути усовершенствования разработанной Ф. Энгельсом классификации основных видов движения материи. В классификацию ввели ядерное и атомное движение, неизвестные Ф. Энгельсу. Механическое движение разбилось на механическое и квантовое-механическое. Стало ясно: тепловое (статистическое) изменение аналогично механическому в том смысле, что имеет место в любой среде, лишь бы среда обладала некоторыми свойствами. Основные формы движения к тому же оказались сложными. Подвергся критике порядок расположения видов движения на одной линии, идет дискуссия о начале классификации. Не утихают споры вокруг статуса геологического и химического движений и т. д.

В настоящей работе предлагается своеобразная классификация форм изменения материи на базе естествознания XX века. Фундаментальными событиями в естествознании, без которых упомянутая классификация была бы невозможна, являются идеи В. И. Вернадского о ноосфере и открытие нестационарных моделей Вселенной в астрофизике.

В море поисков принципиально новых путей развития общебиологических концепций в XX веке следует выделить ряд предложений: принцип устойчивости неравновесия Э. Бауэра[18] и концепции Л. Берга, А. А. Любищева и Тейяра де Шардена. [19]. При всем несходстве их объединяет принципиально новое понимание взаимосвязей живого объекта и внешней среды, гениально выраженное В. И. Вернадским в работах «Биосфера», "Научная мысль как планетарное явление (Размышление натуралиста)», «Химическое строение биосферы Земли и ее окружения». Суть нового понимания живого в том, что в естествознании живого речь идет не об одном, а о двух объектах, не об одной, а о двух самостоятельных самоорганизующихся системах - биосфере и ноосфере. Эти системы связаны общностью порождающего их субстрата (живого вещества планеты), но существенно отличных по законам их отношения к внешней среде. В. И. Вернадскому одному из первых удалось заметить, что «с человеком, несомненно, появилась новая геологическая сила на поверхности нашей планеты», [20] которая существенно меняет естественный облик Земли. В отличие от химической миграции элементов биосферы путем их прохождения через тела живых организмов человек ввел в структуру планеты иную форму действия живого вещества на обмен атомов живого вещества с костной материей. «Раньше организмы влияли на историю только тех атомов, которые нужны для их роста, размножения, питания, дыхания. Человек расширил этот круг, влияя на элементы, нужные для техники и для создания цивилизованных форм жизни». [21] «Деятельность человека изменила вечный бег геохимических циклов» (там же). С помощью сил науки и техники человек «в сущности овладел планетой не только в веществе, но и в ее энергии, стал творческой сознательной геологической силой». [22] С человеком появилась ноосферное изменение материи, которое В. И. Вернадский рассматривал как форму существования психической энергии, выделяемой в результате деятельности мозга и достигающей в системах культуры, техники, социума энергетичекой мощи, способной образовывать новую сферу планеты.

Другим источником предлагаемой в настоящем параграфе классификации форм изменения материи являются концепции нестационарной вселенной, в частности, бюраканская модель. Дело не в том, что нестационарные модели предложили идею развития и обновления материи. И до них в истории философии в разных формах рассматривалась гипотеза сущностного обновления окружающего нас мира. Дело в другом: в случае нестационарной концепции вселенной гипотеза обновления мира шла от естествознания. До моделей нестационарной вселенной у науки не было столь сильно организованной фактической базы идеи конечности во времени того варианта мира, который явился колыбелью человечества. С появлением астрофизических теорий нестационарной вселенной реализовалась возможность достроить научную картину обновления мира и создать концепцию основных форм обновления материи.

Мир не просто движется или развивается. Он обновляется по существу. Нити инновационных изменений пронизывают всю вселенную, образуют структуру, которая осуществляет более фундаментальное явление, чем изменение и развитие - метаморфоз обновления. Нет никаких естественнонаучных данных против признания структуры метаморфозного обновления мира в качестве фундаментальной, лежащей в основе других структур окружающего нас мира. Мир существенно обновляется, а поэтому изменяется, движется, развивается. Естественно, такое видение мира отличается от традиционных толкований диалектики в виде теории развития, но не существенного обновления. Вместе с тем, оно непосредственно вытекает из энгельсовской классификации форм движения материи, включающей в себя механическую, физическую, химическую, биологическую и общественную формы движения. Для этого достаточно рассматривать предложенный Ф. Энгельсом ряд как «горизонтальное» деление форм изменения материи, которое предполагает «вертикальное» деление известных в настоящее время форм изменения материи.

Вертикально все изменения делятся на две группы: воспроизведения и преобразования. Природа и сохраняет, и обновляет. Рядом своих форм изменения она репродуктивно воспроизводит существующую реальность, а через другие формы постоянно ее модифицирует. Первый ряд составляют механическое, физическое и химическое движения. Второй ряд состоит из биологического и социального. Именно в этих видах движения явно фиксируется разделение изменения на инновационное обновление и воспроизведение:

· На эволюцию (переход одних видов животных и растений в другие) и смену поколений в пределах одного вида, подвида, расы;

· На механический труд и творческую деятельность;

· На две функции психики - творчество и отражение;

· На прогресс и цикличность.

В современном естествознании нет данных о том, что движение тока в металлах или механическое перемещение всякий раз сущностно реализуется по-иному, чем это было ранее. Сгорание пороха в обозримых пространственно-временных рамках протекает одинаково и всякое новое его сгорание есть не что иное, как повторение в основе того, что уже было. Иными словами, в настоящее время эксперимент бессилен подтвердить историчность законов механической, физической и химической форм движения. Однако это не означает, что в неживой природе не действуют механизмы метаморфозного обновления. В соответствии с современными представлениями (бюраканская концепция Вселенной) они носят космический, глобальный характер. Вселенная переживает историю, но природа, формы изменений, ответственных за историчность всех явлений (в том числе механических, физических и химических законов) до сих пор остается неясной. Еще предстоят изучить свойства, структуры и законы этой, по-видимому, особой формы обновления материи. Эффект обновления столь мал, что существующие физические и химические приборы не могут зафиксировать микроскопические изменения, которые складываются за миллиарды лет в катастрофические для Вселенной явления, наблюдаемые современными астрономами в виде красного смещения, сверхновых звезд и «дыр» Вселенной и т. д.

Можно, исходя из указанных идей В. И. Вернадского и привлекая результаты нестационарных моделей Вселенной, выделить три основополагающих варианта изменений, обновляющих окружающий нас мир по существу. Результатом, способом существования и носителем первой формы является неживая, или, так сказать, первая природа, [22], которая появилась и начала развиваться около 4, 5 миллиарда лет назад. Это обновление можно было бы назвать для краткости нестационарностью.

Результатом, способом существования и носителем второго вида выступает живая (или вторая) природа, [23] которая появилась и начала эволюционизировать около 3 миллиардов лет назад. Эту форму уместно назвать эволюционной и рассматривать эволюцию как мотор такого движения.

Третья форма изменения начала зарождаться всего около 1 миллиона лет назад и, имея несоизмеримо более высокие темпы развития, в XX веке уже стала равновеликой с первой и второй природой по разнообразию, численности объектов и заметному влиянию на живую и неживую природу. Результатом, способом существования и носителем этой третьей формы обновления мира является третья природа с ее сердцевиной - культурой, технологией и техникой. Открывая новое, изобретая, трудясь, человек делает нечто большее, чем решает какую-то проблему, выходит из тупика, повышает производительность труда, увеличивает количество предметов, удовлетворяет потребность. Он приобщается к высшим категориям бытия, реализует особую форму изменение материи. Уместно назвать ее творческой. На Земле, в среде человека нет другого явления, производящего существенно новое, которое бы конкурировало с творчеством в этой части и называлось другим словом. Творчество - это прогрессирующая и частично управляемая человеком совокупность инновационных преобразований различных форм (физических, химических, социальных и т. д.) вещества, энергии, информации, функций, протекающая в системах культуры (и прежде всего - техники). [24]. Прохождение вещества, энергии, информации, функций через элементы культуры - технику, быт, искусство, науки, этносоциум - составляет многообразие изменений этой особой, названной нами творческой, формы изменения материи.[25] Творчество играет космическую роль. Посредством творчества в природе создается и растет новая форма преобразования энергии, обмена вещества, круговорота информации и функций, которая по разнообразию и мощности в ряде случаев далеко оставляет за собой обычную биохимическую энергию живого вещества планеты.

Выделенные формы инновационных процессов образуют пирамиду, в основании которой находится нестационарность в средней части - революционность, а в вершине - творчество. Нижние части пирамиды - «низшее», вершина - «высшее» разнообразие материи, ее цвет, ее достижение.

В структуре пирамиды наблюдаются следующие основные отношения:

· Нетворческие формы обновления мира служат базой, основанием, предпосылкой, условием творчества. Они первичны генетически и во многих случаях содержательно, функционально, но не во всех. Могут существовать и функционировать вне творческой формы движения;

· Творческая форма изменения является продолжением нестационарности и эволюционности, но вместе с тем сознательна, базируется на собственных и порожденных ею основаниях и не сводится к стационарности или эволюции. Существуют попытки свести творчество к природному обновлению, развитию, становлению, к эволюционизму. Они приносят результаты в той мере, в какой три формы обновления тождественны. Но раскрыть специфику творческого, редукции не могут: всегда остается некоторый остаток;

· Творчество как высшая основная форма обновления подчиняет нестационарность и революционность, превращает в служебный материал, из которого "лепит" свой собственный мир, Абсолютная суверенность нестационарности и эволюционности переходит в творчестве в относительную.

Таким образом, в обновлении мира есть закономерность, и суть ее состоит в том, что сущностное обновление материи реализуется в трех направлениях и проходит через три стадии: нестационарность, эволюционность, творчество. В материи существует возможность, и она реализовалась в условиях Земли - наращивать качественное разнообразие веществ тремя способами: нестационарно, эволюционно или посредством творчества.

Каждая форма инновационности специфицируется особым качеством сил, лежащих в их основе. Нестационарность действует на базе физических сил, эволюционность - витальных сил, творчество - психических сил. Наличие специфических обновляющих сил - необходимый признак свойства "быть основной формой инновационности». Только поэтому, например, химическое обновление материи, которое осуществляется и до сих пор[26] в условиях Земли, не включается нами в вышеупомянутую классификацию. [27] Производный его характер снимает вопрос об особой химической форме инновационности как основной. [28] Химическое обновление протекало и протекает под контролем основных форм инновационности - первоначально в рамках нестационарности, затем эволюционности, а сейчас, в основном, творчества. Искусственные химические вещества - обычая реальность. На планете Земля не существовали фторорганические или кремнийорганические соединения - это результат творчества. То же самое относится к органическим и биохимическим соединениям. Встречаемые в космическом пространстве (например, в грунте Луны) аминокислоты - остатки биологической эволюции, разбросанные по Вселенной.

Трем видам инновационного лика нашей планеты соответствуют три этапа химического обновления планеты: неорганическое, органическое, а также творческое.[29] Соответственно выделяются три этапа геологического обновления поверхности планеты Земля: физико-химическое, биохимическое, ноосферное.

Инновационный характер творчества. По мнению автора, в литературе существует ошибка, состоящая в утверждении, что от Платона идет отождествление творчества и новоделания. [30].

Ссылаются при этом на цитату из «Пира». [31] Читаем «Пир»: «Творчество - понятие широкое. Все, что вызывает переход от небытия в бытие - творчество и, следовательно, создание любых произведений искусства и ремесла можно назвать творчеством, а всех, создателей - творцами».[32] Как видно, здесь нет даже термина «новое».

Феномен отождествления творчества с новаторством - изобретение XX века. [33] В справочной литературе в настоящее время преобладает тенденция определения творчества как производства нового или качественно нового.[34]

Вместе с тем наблюдаются определения творчества без использования термина «новое» - как деятельности, направленной на создание духовных и материальных ценностей. [35] Более того, можно составить подборку так называемых «операциональных» определений творчества, где не цель, а характер процесса оказывается решающим в идентификации творчества. Существует критика определений творчества через новизну. Приведем образец таких определений: «Творческая деятельность есть такая деятельность, когда ее субъект непосредственно и опосредованно созидает самого себя, себя через других, себя как иного, иного как себя, иное в себе и вне себя.»[36]

Возникает вопрос о месте новизны в творчестве. Представляется, что вышеизложенная дилемма - определение творчества без нового и определение творчества через новое как единственную цель, бытующая в нашей литературе, фиксирует крайние части, входящие в творчество. Ядро творчества лишено такого противоречия, поэтому определение творчества как производства нового и операциональные определения, взятые отдельно или даже вместе, не раскрывают существа творчества. Дело не только в том, что творчество не исчерпывается своей целью или своим осуществлением, и не результат есть, говоря словами Гегеля, действительное целое, а результат вместе со своим становлением. Дело в другом. В операциональных определениях игнорируется реальное значение нового в творчестве, а в целевых определениях через новизну гипертрофируется ориентировочная сущность нового и тем самым сужается реальное значение новизны для творчества. Новое в творчестве больше, чем цель. Прежде всего - оно средство.

Мир устроен таким образом, что достижение тех или иных целей, скажем, более высокой производительности труда, создание шедевров изобразительного искусства, социально значимых литературных произведений и т. д., оказывается единственно возможным на путях нового. Вы хотите создать более экономичный (на 10% по отношению к существующим) двигатель внутреннего сгорания. Чем не цель творчества? Но это можно сделать только посредством нового. Вы хотите накормить все человечество. Чем не цель творчества? Но придется открыть новые дешевые источники питания. Вы хотите написать «Войну и мир» - прекрасная цель творчества. Но вам придется выйти за пределы существующих литературных жанров. Поэтому творчество и обновление переплетаются, создается видимость новизны в качестве единственной и достаточной цели творчества, в то время как новизна всего лишь средство. Нельзя было бы объяснить притягательную силу творчества, если бы новизна оказывалась целью, тем более единственной. Людей толкают более прозаичные, конкретные, живые цели творчества, но достичь их оказывается возможным только путем обновления.[37]

Реальное, более адекватное сущности нового, место его в творчестве - быть скорее средством, а не целью. Конечно, отказать новому быть целью творчества, значит противоречить сути творческой жизни общества - были, есть и будут случая творчества с ориентиром только на новизну. Но это скорее случаи, чем тенденция. Люди изобретают не потому, что они стремятся к новизне, а потому, что хотят экономить рабочую силу, облегчить труд, уменьшить вес машины, увеличить точность и т. д. К. С. Пигров со своими сотрудниками провел анализ целей изобретений. Формула изобретения, по принятой тогда в СССР системе, требует не только фиксировать отличие предлагаемого нововведения, но и формулировать его цели. Этим можно воспользоваться для определения целей изобретательства вообще. Оказывается, среди примерно двух тысяч изобретений за 1951 и 1976 годы, (Период, предшествующий распаду СССР рассматривать некорректно.) представляющих все (по международной патентной классификации) виды изобретений, нет ни одного точнее, в пределах 1, 5% от общего количества [38] изобретения, объявляющего новизну целью изобретения. А что делали: увеличивали прочность, устойчивость, экономичность, КПД, уменьшали вес, габариты, достигали эффективности, точности, контроля, плавности при регулировке, качества продукта, интенсификации процесса, упрощения конструкций, удобства пользования, автоматизации процесса. Два случая, где, возможно, целью изобретения являлась новизна:

1. Целью объявляли "осуществление новых и расширение имеющихся функциональных возможностей технических устройств" (18, 8% в 1952 году и 12, 9 - в 1976);

2. Раздел "Прочие цели". (1, 5% в 1951 году, 2, 3%-в 1976.[38])

Следует признать, что диалектика цели и средств не может раскрыть действительного места нового в творчестве. Причина этого одна: новое вообще не локализовано в творчестве в каком-либо «месте» - будь то цель, средство, творческая ситуация и т. д. Оно распространено всюду, оно «растворяет» творчество и творчество само «имеет место» в мире тотального обновления как одна из форм, один из видов метаморфозного обновления материи на основе психических сил.

Наука XX века с трех позиций подвела человечество к формированию нового взгляда на классификацию форм изменения материи, в основе которой находится триада «нестационарность - эволюционность - творчество». Естествознание о неживом сформировало идею нестационарности мира, естествознание о живом предложило идею о двух объектах знания - биосфере и ноосфере, обществознание привело к вычленению в сущности творчества важнейшего его признака - инновационности. Осталось свести эти идеи в единую концепцию. Вариант такого обновления осуществлен в настоящем параграфе.

1.3 О происхождении творчества

Существует глубокое противоречие по вопросу о происхождении, сущности и субъекте творчества. Среди многочисленных дефиниций творчества выделяется группа (в основном - деятельностных определений), которая определяет творчество как атрибут, качество, характеристику, аспект, сторону, функцию и т. д. человеческой деятельности, активности, познания, психики. В этих определениях субъектом творчества является человек, общество. Творчество предлюдей отрицается.

С другой стороны, специалисты в области происхождения человека изучают творчество палеоантропа, выделяют различные уровни и формы творчества предчеловека. С. А. Семенов каждый удар оббивки шельского рубила считает «своего рода творческим актом».[41] Для В. И. Плотникова творческий характер производства орудия - образца в шельский период несомнен. [42] А. П. Окладников в связи с открытием А. П. Чернышом образца искусства в мустьерском слое поселения Молодова 1 пишет: «Значит, мустьерцы действительно поднялись в своем творчестве, в освоении тех возможностей, которые дала им природа, уже на уровне homo sapiens. [43] А.Г. Столяр обнаруживает «натуральное творчество» на протяжении огромного периода жизни неандертальцев длительностью до 200000 лет.[44]

Несомненно, вскрытое противоречие носит методологический характер. Творчество старше современного человека, оно произошло раньше «человеческого общества» и более универсально. Вопрос, следовательно, в том, насколько творчество старше homo sapiens.

Для ответа на него необходимо обсудить два других:

· Что послужило корнем творчества?

· Что может служить критерием зарождения творчества?

Корни творчества. На первоначальном этапе развития научной теории антропосоциогенеза материалистически ориентированные исследователи создали простейшую модель происхождения человека, которую можно было бы назвать «трудовой». По трудовой модели все процессы, входящие в единый комплекс антропогенеза, прямо и непосредственно зависят от труда, зарождаются вместе с ним и развиваются синхронно по мере его развития: примитивным формам труда соответствовали примитивные орудия, примитивная речь, примитивная социальность, примитивное сознание и примитивное творчество.

Серия новейших открытий в археологии, палеоантропологии и других науках, начавшаяся 40-50 лет назад, подорвала гипотезу одновременного возникновения и синхронного развития труда, мозга, кисти.

В настоящее время уже никто не может игнорировать факт соотносительной неравномерности в возникновении признаков гоминидной триады, а также других духовных и материальных составляющих современного человеческого общества, в том числе и творчества. Стало ясно, что творчество возникло в филогенезе значительно позднее труда, возможно, социальности и т.д. Развалился основополагающий принцип первоначальной модели антропогенеза, господствующий в материалистической философии после Ф. Энгельса, - принцип одновременности и синхронности.

Однако остался другой, не менее важный принцип - «принцип единого корня»: все явлений антропосоциогенеза - социальность, речь, мышление, а также творчество, хотя и произошли разновременно, но вытекли из одного корня - труда. Этот принцип удивительно живуч. Его связывают с К. Марксом, считают марксову теорию происхождения человека «трудовой» и т. д. Применительно к интересующему нас вопросу, «трудовая» модель антропосоциогенеза однозначно решает вопрос об истоке творчества - им служит труд.

Но процесс происхождения творчества сложнее, чем предстает в трудовой модели. Бытующие «трудовые» теории антропогенеза упускают из виду наличие существенной естественной предпосылки развития людей: инновационной активности живого. Творчеству на его генетический линии предшествует не только труд, но и инновационное поведение и зачатки инновационной деятельности рамапитеков, австралопитеков, хабилисов.

Остановимся подробнее на этом факторе. В анализе происхождения творчества важно признать непременным естественным условием жизни животного (в особенности - высшего) инновационное поведение. Животное передвижным способом жизни погружено в инновационную среду. Суть дела не в том, что среда сама по себе постоянно изменяется, а в том, что животному, в отличие от растения, ежечасно приходится пребывать в знакомых, привычных и незнакомых обстоятельствах, приходится реагировать на новизну, появляющуюся в смене жизненных ситуаций. Это - особый признак взаимоотношения животного и среды. Он оказывается существенным в жизни животного мира, видоизменяет его реакцию на внешнюю действительность, выступает принудительным фактором, источником особых морфофизиологических и психических структур. Он вызывает рассогласованность сигналов с нервной моделью прошлого опыта и необходимость реагировать на новизну особым поведением. Другими словами, подвижный образ жизни животных вынуждает их ежечасно «решать инновационные задачи».

Природой создан специальный аппарат «решения инновационных задач». В фундаменте этого аппарата находится «исследовательский или поисковый инстинкт». Над ним возвышается механизм выработки условных рефлексов. У высших животных условные рефлексы дополняются элементарной мыслительной деятельностью.

Интересно поведение животных в новых условиях. Животное выделяет новый элемент среды, «исследует» его и, если агент новизны не агрессивен и не лежит в плоскости витальных потребностей животного, «теряет интерес к новому». Другая реакция на агрессивную новизну - уйти. Особым представляется случай, когда новое оказывается в сфере какой-либо витальной потребности. Тогда развертываются формы «изобретательности животного», начиная от проб и ошибок и кончая устремленными действиями животных, демонстрирующими «разумность» их инновационного поведения.[45]

Важным элементом инновационного поведения животных являются их действия, создающие инновационные изменения в окружающей среде. Благодаря манипуляцинной предметной активности животное само является источником новшеств. Эта сторона вопроса достаточно описана в специальной литературе, [46] и мы не будем останавливаться на ней.

Таким образом, стартовая площадка антропосоциогенеза включает в себя значимый для жизни животного элемент - инновационное поведение. При определенных условиях, что, по-видимому, и случилось, оно вывело животный мир в развитую манипуляционную активность, в том числе в труд и творчество. Игнорировать это обстоятельство в анализе филогенеза нельзя. Антропосоциогенез был, в сущности, антропосоциокреогенезом.

В настоящее время в антропологии противоборствуют, дополняя друг друга, несколько типов концепций происхождения, человека:

· «Трудовые теории» (истоки ведут к Ф. Энгельсу);

· «Теории общения» (наиболее полный вариант теории представлен в работах Б. Ф. Поршнева);

· «Теории социальности» (к этому типу теории тяготеют работы В. П. Алексеева);

· «Психологические теории» происхождения человека (Ф. Вайденрайх, Тейяр де Шарден);

· «Ароморфозные концепции» (авторами являются естественник А. Н. Северцов и его ученики).

Истоки типов теорий происхождения человека очевидны: современному человеческому обществу противостоит в начале филогенеза стадо гоминидов с развитыми формами предмет ной (орудийной) активности, психики, общения и морфофизиологической пластичности. Естественно видеть основные линии развития предчеловека от стада к социуму, от рефлекторности к мышлению, от примитивного общения к языку и письменности, от предметного манипулирования к деятельности, труду, от обезьяны к внешним формам современного человека. Возникает соблазн выстроить все «линии» антропогенеза на основе одной «линии». Поэтому существующие теории антропогенеза можно было бы назвать «концепциями решающего фактора». Предполагается, что развитие одного из качеств исходного материала филогенеза оказалось в силу исторических условий «ведущим» другие до уровня качеств современного человека. В трудовых концепциях «решающим фактором» является труд: предметная активность животных переходит в орудийную деятельность, а затем в труд, и эти переходы автоматически сдвигают формы общения (скажем, через интериоризацию) до языка, биологические дифференциации стада в социальные разделения, а функциональные связи стимулируют ароморфоз и порождают сознание.

Аналогично обстоит дело в «социальных концепциях» только «решающим фактором» оказывается здесь социальность, участие в создании социальной формы движения материи: «...социальность, наибольшее приспособление к жизни в коллективе... определили, можно предполагать, и следующий этап эволюции человека - выделение человека современного вида как наиболее совершенного организма с точки зрения требований социальной организации. По аналогии с трудовой теорией антропогенеза эту гипотезу происхождения человека разумного можно назвать социальной или общественной, подчеркивая этим ведущую роль коллективной жизни в формировании современного вида внутри homo. [47]

В психологических концепциях полагают, что психические особенности и саморазвитие психики играли в филогенезе более важную роль, чем физические признаки и их изменения, или изменения форм общения и труда. Исходным в этих концепциях является представление о биологической заданности сознания, приоритетности его перед трудом и значительной первоначальной независимости психики от производственно-социальной обусловленности.

В "ароморфозных" концепциях делается акцент на самостоятельность и внутреннюю заданность морфофизиологического развития, инициирующего и сопровождающего развитие форм субъектно-объектных, субъектно-субъектных и внутрисубъектных отношений. [48]

Обозначенные выше концепции антропогенеза в аспекте происхождения и роли творчества оказываются неполными, а иногда существенно неточными. Человека отличает от проконсула не только морфология, труд, язык, сознание, социальность, но творчество. Причем, это качество человека не есть второразрядное, производное или входящее в другие отличительные качества (например, в труд). По определению К. Маркса творчество - «родовая сущность человека». Существующие взгляды на формирование человека в филогенезе должны быть (ни мало, ни много) пересмотрены с точки зрения адекватного отражения места, и роли важнейшего родообразующего фактора человечества - творчества. Концепциям «решающего фактора» мы противопоставляем концепцию «смены решающих факторов» на различных участках антропосоциокреогенеза с главенством инновационной активности, в том числе и творчества, на некоторых исторических стадиях семейства «homo». Наметки такой концепции предложены ниже.

О сущности антропогенеза. С точки зрения приведенной классификации основных форм обновления мира, филогенез во временном и естественном аспектах представляет собой пересечение, стык, взаимодействие и переход эволюции в творчество. Возникновение и развитие человека исторически связано со становлением и развитием особого вида детерминации в природе и, в конечном счете, с обособлением и закреплением в пространстве и времени планеты Земля новой формы обновления материи. Поэтому в далекой истории гоминида следует искать, прежде всего, условия и механизмы особого отношения живого и неживого, которое идентично творчеству и которое получило в литературе название «неживотного» задолго до появления идеи разделенности биосферы и ноосферы по характеру взаимодействия в них живого и неживого.

Тезис о том, что для первых биологических родственников человека на его генетической линии характерно «неживотное отношение к действительности» является общим местом для всех существующих теорий антропосоциогенеза. Сущность «неживотного» отношения ясна - в производственной активности. Ясна в общих чертах картина влияния нового отношения на жизнь предлюдей: производственная активность накладывалась, врастала, вплеталась в обычную животную активность - собирательство и охоту наших предков, росла, оттесняла или трансформировала их содержание и формы. Однако мало говорят о структуре «неживотного» отношения, роли отдельных его элементов на формирование самого отношения и облика жизни предлюдей в целом. Вместе с тем в нем выделяются труд, социальность, сознательность и, между прочим, новаторство и творчество. Творчество, перефразируя К. Маркса, также есть «процесс в котором человек своей собственной деятельностью опосредствует, регулирует и контролирует обмен веществ между собой и природой».[49] Важно поэтому обратить внимание исследователей филогенеза на инновационную активность предлюдей и определить ее реальное место в становлении человека.

Согласно предлагаемой концепции антропосоциокреогенеза, по крайней мере, дважды - в австралопитековый и заключительный этапы метаморфоза животного мира в человечество - инновационная активность (в финале - в виде творчества) оказывалась ведущей в неживотном отношении предлюдей. Основная посылка концепции состоит в том, что инновационное поведение в той или иной степени присуще всему животному миру. Оно естественно обеспечивалось и обеспечивается соответствующими функциями органов тела. Но только телесная организация австралопитеков (homo erectus) создала материальную основу, чтобы инновационный тип поведения животных получил особое, ни с чем несравнимое значение на арене борьбы за существование и открыл для носителей этих свойств новый канал прогрессивного изменения, отмеченного затем появлением неандертальца, кроманьонца, современного человека. История выдвижения инновационного поведения в производственном процессе предчеловека содержит еще много тайн, но факты говорят, следующее: 2,5 - 3 миллиона лет назад существа, изготовлявшие первые каменные орудия, создали древнейшую «олдувайскую культуру».

По особенностям дошедших до нас каменных орудий можно восстановить характерные черты гоминизации на изначальных ее разворотах. Поражают два обстоятельства: примитивность орудий и отсутствие сколько-нибудь определенных, повторявшихся форм предметов, стоящих между предком человека и природой. Это значит, что в «олдувайскую эпоху» не существовало характерной для более поздних времен устойчивой преемственности в технологии производства каменных орудий. Из поколения в поколение через подражание передавалось не умение, не мастерство, но фиксация целесообразности изготовления и применения орудий - посредников предлюдей и природы. Фиксировалось, сохранялось и передавалось от поколения к поколению новое отношение к природе, которое для последующих культур является лишь одним из условий. В сущности, каждый единичный акт производства каменного орудия в «олдувайской культуре» оказывался разновидностью инновационного поведения. Инновационные процессы с участием австралопитеков носили характер биологической целесообразности и по существу не выходили за рамки естественного отбора. Сделаем в этой связи небольшое отступление.

Обычно естественный отбор понимают как отбор видов животных и растений в борьбе за выживание в условиях дефицита средств жизни. Однако это явление более широкое, включающее в себя выбраковку нецелесообразных отношений живого и среды, в частности, отдельных форм приспособления и поведения.

Б. Ф. Поршнев прав, [50] делая акцент на условных рефлексах в анализе филогенеза, которые, конечно же, играли ведущую роль в развитии активности предчеловека. Прав, поскольку системы с условными рефлексами могут изменяться как под влиянием изменений среды, так и под влиянием изменений форм приспособления к среде и поведения. Это принципиально: передвижной образ жизни вынуждает животное вырабатывать новые виды приспособления. Рассмотрим обычный пример образования условного рефлекса. Собака совершает разные действия в одних и тех же условиях, но за определенные из них она получает сахар от человека. Возникает рефлекс - особый, один и тот же рисунок активности в заданных условиях. Без человека, в живой природе, роль агента, которую выполнял «человек плюс сахар», в формировании рефлексов играет еда или различные ее характеристики: количество, качество, форма, содержание. При различных рисунках приспособления к среде животное получает больше-меньше или другого качества желаемого продукта. Варианты приспособления отбираются, закрепляются условными рефлексами. Аналогично происходит в поведении. Но это же самое осуществляется и в предметном манипулировании. Среди множества форм манипулирования были и есть такие случаи, когда гоминид получает больше (или иного содержания) желаемого. Они отбираются и закрепляются как наиболее целесообразные формы приспособления и поведения. Наконец, в спектре видов манипулирования всегда были и есть такие, в которых реализуется некоторый прирост, добавка к наличному в природе за счет особого поведения, составляющего существо «неживотного отношения» предчеловека к среде.

Шагом в развитии «неживотного отношения» в австралопитековый период явился переход к культурам с технологией производства каменных орудий, когда из поколения в поколение стали передаваться и закрепляться умение, мастерство и производство по готовым рецептам. Инновации не исчезли, но они стали «реже», ибо изменение технологии более «навыкоемко», чем инновации в рамках одной технологии. Одной инновации в технологии хватало на десятки, а порой и на сотни тысяч лет существования австралопитеков. Инновационное поведение отошло на вторые роли, стало эпизодичным, из доминанты превратилось в условие. Животная целесообразность поведения переросла в технологичность поведения. Восторжествовал в производственной сфере предлюдей примитивный труд. Это было время хабилисов.

Критерий появления творчества, время появления, условия. По каким археологическим признакам можно однозначно отделить время инновационного движение, но не творчества, и время творческих явлений в антропосоциокреогенезе? Представляется, что конструктивный показатель появления творчества должен быть выделен исключительно среди существенных характеристик самого творчества. Оставляя в стороне специальное исследование творчества с этой стороны, укажем только его результаты: творчество появляется там и тогда, где и когда имеет место особая производящая психическая сила, когда в психике предлюдей есть то, что можно реализовать, и они умеют это делать, когда из психических элементов образуется статистический ансамбль, работающий в инновационнном режиме, когда в психической сфере возгорают предтечи воображения, фантазии, аналогии и других способностей, которые наполняют, говоря современным философским языком, «творческую функцию психики» - функцию производить и обрабатывать элементы и структуры субъективной реальности средствами психики, на собственных основаниях и условиях саморазвития. Другими словами, с творчеством мы встречаемся впервые в ретроспективном анализе антропосоциокреогенеза тогда, когда отражательная функция психики предчеловека дополняется «творческой» функцией, в результате чего появляется сознание.

Вопрос о появлении сознания в настоящее время находит удовлетворительное решение в теории антропосоциогенеза, предполагающей разрыв в появлении производственной деятельности и сознания примерно в 1 млн. лет. Основные идеи и аргументы этой теории изложены, в частности, в работе В. В. Лузгина. Воспроизведем некоторые из них, но применительно к нашим целям.

В реконструированной трудовыми теориями картине антропосоциогенеза есть некоторые необъяснимые, парадоксальные места. В частности, история с «классическими неандертальцами». «В рамках трудовой теории антропосоциогенеза невозможно, - пишет в этой связи В. В. Лузгин, - обосновать необходимость появления специфически человеческого мозга с таким поистине фантастическим запасом возможностей для интеллектуальной деятельности. Наука, вероятно, когда-нибудь достаточно детально объяснит, как и почему у наших предков сформировался такой мозг, но вряд ли сумеет показать, что появление такого мозга было необходимостью. Мозг классических неандертальцев гораздо больше соответствовал уровню и потребностям трудовой деятельности и всей общественной жизни того времени, чем мозг появившихся и сосуществовавших с ними неоантропов».[51]

Парадокс трудовой теории происхождения, считающей труд ведущим фактором на всём протяжении антропогенеза, состоит в том, что труд, то есть алгоритмизированная, технологически обеспеченная целедостигающая активность предлюдей и человека может породить все формы семейства homo. Примитивный труд может изменять homo, порождать его виды, но какие? Как сейчас, так и раньше, примитивный труд может порождать ему соответствующие формы homo habilis - безликого исполнителя технологической функции производства. Самое большое, что давал примитивный труд времен предчеловека, - классичекий неандерталец.

Таковы новые идеи. В чем же их смысл?

С точки зрения инновационной методологии парадокс классического неандертальца имеет ту же самую природу, что и парадокс творчества или парадокс инновации, о которых речь пойдет в последующих разделах. Здесь также, как в парадоксах инновации, действует закон несохранения содержательности, имеет место несводимость вновь возникшего содержания к предпосылкам и условиям возникновения и т. д. В конце концов, антропогенез - обычный инновационный процесс, и все необходимые элементы инновационности действуют в нем. Но обращает внимание другой момент: парадокс фиксирует в неявном виде смену на сущностном уровне антропогенеза его ведущих и ведомых факторов. Антропогенез как вид инновационных процессов всегда шел в русле инновационных законов, но на отдельных участках инновационность выступала лишь механизмом осуществления иных ведущих факторов - трудовой целесообразности, речевой активности и т. д. В скачке «классический неандерталец - неоантроп» антропогенез вернулся под главенство инновационности, но теперь уже, и до настоящего времени, - под эгиду творчества. Тайна исчезновения классического неандертальца скрывается в скачке инновационной жизни, в рождении второй функции психики возникновении в этой связи сознания, в формировании субъекта, адекватного творчеству.

С инновационных позиций бессмысленно выяснять причины, объясняющие до конца, почему и как зарождающийся неоантроп вышел на магистральный путь антропогенеза и вытеснил с него классических неандертальцев. Процесс носил вероятностный характер и, скорее всего, индетерминистичен как все инновационные метаморфозы. Есть резон обсуждать лишь условия скачка «классический неандерталец - неоантроп». Среди условий выделим информационный фактор - информационное поле жизнеобеспечения питекантропа, а тем более неандертальца, становится таким емким, что его существование, функционирование, развитие и передача от одного поколения к другим оказывается свойством специфических психических структур и делом особых членов локальных коллективов внутри предлюдей. У нас нет оснований не доверять в этом вопросе В. П. Алексееву, который пишет: «В самом деле, как ни мало мы знаем о внутренней жизни локальных коллективов питекантропов и неандертальцев, кое-что мы все же о ней знаем. Характер производства восстановлен с большой полнотой на основании остатков материальной культуры. Носитель разума, представитель интеллектуального типа всегда мог найти себе место в производственном процессе. Он становился хранителем технологических традиций, выступал в роли новатора, изобретателя новых приемов техники обработки камня, дерева, кости. Он мог быть толкователем и предсказателем сезонной смены природных процессов, знатоком привычек животных, опытным наставником молодых в овладении охотничьими навыками и умением изготовлять орудия». [52] В этой связи важным в общей картине жизни гоминида является представление о разделении первобытного протообщества на группы соответственно формам и стадиям творческого процесса. В антропологической литературе явно мало внимания уделяется анализу роли творческого механизма обновления живого в разделении производства. [53] Красочно повествуют о «трех шагах разделения труда», о выделении скотоводства, земледелия. Но существовал еще один шаг - разделение на духовное и материальное производство, выделение лиц, осуществляющих инновационную деятельность, и лиц, тиражирующих инновации. Сформировавшиеся три психических типа первобытного человека[54] соответственно трем категориям - разуму, воле, чувству - генерированы не только необходимостью воевать, трудиться и распределять, но и динамикой творческого процесса - изобретения (разум), тиражирования (воля), распределения (чувство).

Таким образом, инновационная методология в анализе антропогенеза выводит нас на признание перехода от классического неандертальца к неоантропу в качестве величайшего скачка (второго после возникновения homo erecticus). На одной стороне скачка - развитые производство, речь, формы общности, инновационная активность, отражательная функция психики, бытовая сфера, но в рамках естественной целесообразности. На другой стороне - все тоже самое, но на базе творчества, жизнь под влиянием химер субъективной реальности, сознание, функциональное разделение субъектов труда и творчества, субъект, адекватный творчеству.

Материалы палеоантропологии подтверждают выдвинутую выше гипотезу происхождения творчества как особой активности, вылепившейся в метаморфозе первобытной жизни на меже классического неандертальца и неоантропа во временном участке порядка 0, 2 млн. лет назад. Появление творческой функции психики, выражаемой в создании форм субъективной реальности, не имеющих аналога во внешней действительности (иллюзий, фантазий, химер, надежд и т. п.) неизбежно должно сказаться в материальной жизни предлюдей. Мир фантастических видений, возникающих на творческой почве, потеснив мир отражений, перемешавшись с ним, должен быть фундатором такого поведения, которого не было и не могло быть у питекантропа и классического неандертальца. И действительно - у мустьерского палеантропа четко разделяются основная и побочная формы поведения, материальные результаты которых дошли до наших дней. Именно к этому периоду относятся следы новой целенаправленной; постоянной, многовековой активности неандертальцев, не приносящей им на первых порах никаких жизненных благ, не связанной с изготовлением орудий труда и потреблением добытых продуктов. В частности - искусственные «медвежьи пещеры».

Название «медвежьих» пещеры получили потому, что отложения мустьерского времени в них исключительно насыщены костями пещерного медведя - до 95% и выше, причем убитые медведи представлены только черепами, длинными костями, а костей туловища почти нет. Неандертальцы многократно посещали пещеры, но не жили в них. Следы, оставленные неандертальцами, необычны: редкие пятка кратковременных очагов, одиночные каменные орудия. Предположение, что «медвежьи» пещеры - особые «цехи» неандертальцев, в которых они трудились, подобно ремесленникам, не имеет смысла, как и другие догадки, рассматривавшие их как «хранилище запасов», «кухонные отходы» и т. д. в силу удаленности от основных стоянок троглодита и труднодоступности «медвежьих» пещер для этих целей. В деталях, расположении, содержании археологических элементов «медвежьих» пещер видится изобретательность действий, громадные энергетические затраты, неоправданные с точки зрения жизни "классического" неандертальца, особая деятельность, в результате которое неандерталец извлекал из многообразия вещей нечто «важное» для него, сокровенное, нетрудовое и несъедобное. Во всяком случае, ясно - за альпийскими «медвежьими» пещерами скрывается особая, сложная, устойчивая, неутилитарная активность неандертальцев.

А. Д. Столяр, советский исследователь, еще раз фиксировавший внимание мировой научной общественности на загадке «медвежьих» пещер, назвал появившуюся у мустьерских неандертальцев самостоятельную активность «начально-теоретической». Но это обобщение историка-археолога. Просматривается иная сущность начально-теоретической активности: она является прямым проявлением творческой функции психики. Если неандерталец отыскивает пещеры, в которых жить не будет, отвоевывает их у зверей, создает святилища и поддерживает их функционирование в течение веков, как это было в искусственных «медвежьих» пещерах, то это означает единственно, что творческая функция психики не только возникла (а с ней и сознание), но и то, что она оказалась ведущей предчеловека, заставляющей его делать то, что он раньше не делал: создавать святилища, поклоняться идолам, лепить, разрисовывать и т. д., то есть жить новой, «культурной» жизнью, неведомой его предкам. Творческая функция психики глубже отличает неандертальца начала позднего палеолита от неандертальца конца мустье, чем техника изготовления орудий. А в этом - доказательство предлагаемой нами гипотезы.

Возникшая в недрах мустье особая функция психики закрепила творческое отношение гоминида к среде. Благодаря детерминации, основанной на творческой функции психики, предчеловек впервые вышел напрямую к творческой форме обновления материи. С появлением сознания у homo качества творческой функции становятся не только факторами, стабилизирующими положение стада в среде, но и факторами отбора. Набирает силу психический отбор и действует наряду с социальным и биологическим отбором. [55] Появляется новая форма отбора - творческая. Способность рода, племени, этноса, социума к обновлению оказывается одним из критериев исторического долголетия и естественного выживания. Нетворческие народы оттесняются творческими. Исторический процесс осуществляется по модели эстафеты, участниками которой являются этносы и социумы с наибольшими творческими потенциями. Креативность выступает существенным критерием историзма, точно так же, как понятие «исторического прогресса» включает в себя признак «создавать более благоприятные условия для творчества». Например, творческая деятельность в своей сущности досуговая - она требует свободного времени и свободных сил. Классовая дифференциация, появление прибавочного продукта в результате роста производительности труда способствует этому. Творческая способность не наследуется, однако, возможно «групповое наследование»- творчество в решающих и привлекательных сторонах - создании инновации - оказывается делом групп, узурпируется господствующими кругами общества и превращается в источник особой силы этих кругов. Творческий процесс в решающих своих частях индивидуализирован - идеи изобретений неизбежно вызревают и обнаруживаются в головах отдельных людей, а не витают в воздухе между головами. В творчестве неизбежно выделение личности. Этому содействует социализация личности, становление «я» не только в качестве собственника средств производства, но и авторе произведенного. Творческая жизнь сопровождается сосредоточенностью на предмете творчества - оседлость способствует этому.