· «Классики» - члены «незримого колледжа», давшие фундаментальные результаты по тематике колледжа и доказавшие основные теоремы, открывшие основные законы и т.д.

· «Лидеры» - члены колледжа, знающие «все» по тематике колледжа: историю и результаты от возникновения до данного исторического периода, это неформальные (как правило) организаторы существующих в данный исторический отрезок времени членов ассоциации.

· «Гении», «таланты» - члены колледжа с выдающимися достижениями в области предвидения будущего развития объекта деятельности ассоциации.

Среди членов колледжа также находятся многочисленные интерпретаторы, популяризаторы, хранители и передатчики от поколения к поколению ассоциации основных результатов, методов, тайн и историй «незримого колледжа».

Основной формой связи между членами сообщества является обмен результатами деятельности. Колледж создает и поддерживает собственную информационную среду, которая объединяет членов колледжа в ассоциацию. В информационной среде результаты отдельного члена колледжа о предмете творчества преобразуются в информацию всего сообщества. Информационная среда включает условия и правила такого преобразования. Именно эти характеристики информационной среды делят «незримые колледжи» на разновидности технических, научных, художественных, театральных, литературных коопераций творческих работников. [120]

Например, для научных колледжей характерны такие единицы информационной среды, как факт, открытие, статья и т.д. Соответственно этому фигурируют правила формирования научных фактов, оформления документации, правила выделения каналов связи и обмена информацией. Поэтому-то, входя в научный коллектив, ученый, прежде всего, заботится об организации своей информационной среды, что по характеру его взаимодействия с информационной средой можно составить представление о нем не только как о научном работнике, но и как о личности.

Таким образом, творчество как инновационный процесс - статистическое явление. Все его механизмы и законы - статистической природы. Но статистические закономерности невозможны вне ансамблей. Ученые много потрудились, чтобы найти ансамбль таких статистических явлений статистических явлений как теплота, квантовые эффекты. Ими оказались (соответственно) множества молекул, множества возможных состояний микрочастиц. Творчество, как групповой эффект, в настоящее время выступает проявлением жизни членов «незримых колледжей».

3.2 О природе гения и таланта в свете инновационного подхода

Перевод предпосылок в творческий результат в личностном плане лучше всего удается определенной категории людей, называемых гениями и талантами. Не случайно, творчество определяют работой гениев и талантов, тайну творчества относят к загадкам гениальности. В самом деле, почему именно им лучше других людей удается творческий процесс? За счет чего? Таков центральный вопрос настоящего параграфа. Отвечать на него будем следующим образом. Сначала изучим некоторые существующие ответы, но в интерпретации близкой к решению с позиций инновационной методологии. Затем изложим собственное решение.

Известна попытка объяснить силу и мощь таланта дьявольским происхождением таланта. Талант - не человек. Это - бестия, демон, герой, полубог, супермен, иной, чем человек, вид живого существа. «Гений - сверхчеловек. Он перерастает рамки своего времени и своего окружения».[121] При этом в понятие «сверхчеловек» вкладывают признаки «быть вершителем событий», подчинять ход явлений и жизнь людей своей воле, своему «Я». Благодаря дьявольской прибавке супермен преобразует действительность, стоит над природой и обществом, хотя соткан из природного материала и живет в облике человека, демоническая сущность носителя таланта порождает нечеловеческие характеристики его деятельности. Здесь даже нет удивительного: таланты - не люди, сила - от животного, ум - от бога, воля - от дьявола. Таланты - это иной генетический вид или раса, они не формируются и не воспитываются, они выводятся как новые виды животных и сорта растений. Гений может родиться от гениев.

Начало генетическому анализу природы прибавки гений и таланта, по-видимому, положила книга английского антрополога и психолога Ф. Гальтона «Наследственность таланта. Её законы и последствия», выпущенная в 1875 году. Автор, изучивший родственные связи многих сотен выдающихся людей, сделал вывод, что таланты передаются по наследству либо по отцовской, либо по материнской линии.

Поскольку, однако, очень редко гениальный мужчина сочетается с не менее талантливой женщиной, пишет, в частности, С. Воронов в книге «От кретина к гению», то гении и таланты крайне редки среди людей. [122] Генетики подсчитали частоту появления гениев и талантов. Она постоянна у всех народов, не зависит от расовых, национальных признаков. Как пишет поэт: «Таланты не выращиваются квадратно-гнездовым способом. Они рождаются. Они национальные богатства как залежи радия... или целебный источник». [123]

Итак, суть первой точки зрения на происхождение и природу таланта - он от рождения, он одарен, генетически производимое явление.

Наука не отрицает одаренности: одаренных, как правило, столько же, сколько слабоумных - от 3 до 12%. Феномен одаренности выделим, фиксируем, поддается изучению, и этим занимаются, в частности, психология и педагогика одаренности. Все это -- реальность, а не миф. В этой связи возникает возможность рассматривать талант как высокую, а гения - высшую степени одаренности, о чем пишется, например, в Советской энциклопедии. И этим самым закрыть вопрос о сущности таланта раз и навсегда. Однако важно уточнить, является ли то, что от рождения, всей той прибавкой, которая называется талантом и обеспечивает успех его носителю? С той несомненностью, с какой установлен факт одаренности, следует признать: часть содержания таланта - вне одаренности. Наивно полагать, в духе лапласовского детерминизма, что Менделееву «на роду было написано» быть великим химиком, Рентгену - открыть Х-лучи, а Пушкину - сочинять гениальные «Маленькие трагедии». Ни речь, ни интеллект, ни тем более содержание памяти не передаются по наследству и генами не инициируются. Через гены, например, передается перестройка организма в период полового созревания, но речь и интеллект не вырастают как некоторые органы на теле человека. Педагогика неопровержимо показывает, и здесь приходится согласиться с Н.В.Виденеевым, - у ребенка нет, не будет и не бывает интеллектуальных свойств нормального человека без освоения языка. [124] Успех носителя таланта, следовательно, еще и в другом. Есть иные составляющие прибавки к уму, производительности и результативности, помимо одаренности. Резонно говорить о составляющих успеха, в частности, одаренности как некоторой возможной части таланта; о роли каждой составляющей (своеобразном «весе», вкладе в талант), о структуре таланта и т.д. В природе таланта, скорее всего, есть то, о чем пишет Б.Л. Астауров, правда, применительно ко всем психическим проявлениям. [125] Выделяются три рода признаков таланта в зависимости от характера детерминации:

· Признаки, определяемые практически полностью генетическими факторами. (пол, цвет глаз, группа крови, наследственные болезни, зависящие от «порчи» генов, отдельные элементы отражательной активности, фиксируемые, в частности, в различных коэффициентах умственного развития).

· Признаки, определяемые наследственностью лишь вероятно. Их появление в сильной мере зависит от влияния среды (предрасположенность к некоторым заболеваниям, психическим отклонениям, любовь к творчеству и т.д.).

· Признаки, определяемые практически целиком только влиянием среды (различные знания, идейные установки, признаки «классовой», национальной принадлежности).

Признаки второй и третьей групп инициируются или пробуждаются средой, воспитываются, тренируются. Науке еще предстоит разобраться в содержания каждой из групп, а также их вкладе в общую структуру таланта. Хотя уже сейчас в этой области есть определенные достижения, скажем, в исследовании генетической компоненты интеллектуальных способностей, выражаемых коэффициентом IQ. Его величина постоянна, не меняется с возрастом человека, независима от обучения, а ее определение не предусматривает какого-либо обучения испытуемых на основе специальных тестов. Использование близнецового метода позволило вычислить долю генетической и средовой вариации признака или свойства: до 60% интеллектуальных свойств находится под контролем генетики. Минимальное значение коэффициента наследственности - 30%.

Бытует миф таланта от рождения с иным подтекстом: все рождаются талантливыми, но не все ими становятся. Все хорошее - от рождения, все плохое - от общества и прежде всего от образования и воспитания. Большинство людей имеют историю, и эта история состоит в том, как он сам или его окружение закопали талант. Наоборот, жизнь замечательных людей - это история того, как удалось спастись от разрушающего воздействия общества, найти свое предназначение, остаться самим собой. Стратегия формирования корпуса талантов проста: спасти и защитить. У гениев все не как у обычных людей - условия рождения, воспитания, поведения, характера, странный образ жизни; замкнутость, у некоторых - пристрастие к алкоголю и т.д.

Не менее расхож миф о воспитуемости таланта. Здесь все наоборот: все рождаются бесталанными. Наследование интеллектуальных характеристик признается, но утверждается, что талант ткется, в сущности, из ненаследуемых качеств личности. Человек в отношении талантливости - tabula rasa, и от нас зависит, что будет написано на этой чистой доске. Природа дает строительный материал, а строит общество. Метод строительства - воспитание, учителя - инженеры душ человеческих. Казалось бы, все это так: в талантливом человеке мы находим то, что есть в нормальном человеке - интеллект, эмоции, волю, воображение и т.д. Но это воспитуемо или формируемо вплоть до физического облика - фигуры, роста и т.д. Все зависит от методик воспитания и от воли общества - хочет ли оно и нужно ли ему, чтобы все были талантливыми. Если нужно - школы превратятся в фабрики талантов, а внутри них заработают конвейеры гениев.

Без сомнения, воспитание - сильнейшая составляющая талантливой личности. Еще сейчас встречаются самородки - талантливые изобретатели, но они не составляют основу научно-технического прогресса. До 80% всех изобретений рождаются в культурной, в образованной среде - научно-исследовательских и проектно-конструкторских и других организаций в ходе выполнения служебных обязанностей. То же можно сказать о науке, литературе, искусстве. Более того, обучение и воспитание являются необходимыми, но недостаточными для превращения индивидуальности в талант и гений. Без воспитания таланты не вырастают.

Многие исследователи творчества отмечают ранний возраст начала работы будущих гениальных людей и большой стаж работы в конкретной области. Уже к 20 -25 годам талантливые люди имеют превосходство над другими, не работающими или мало работающими в данной конкретной области. Так, С. Ковалевская приобщилась к математическим выкладкам в раннем возрасте. О. Бальзак заставляет своего вымышленного прототипа подростка Луи Ламберта читать те книги, которые он сам читал между пятнадцатью и двадцатью пятью годами, и мыслить так, как сам мыслил в возрасте тридцати трех лет. Из «Детства» А. М.Горького мы узнаем, что страстью маленького Алеши Пешкова было чтение. А.С. Пушкин учился в одном из лучших учебных заведений, России, где словесности уделяли особое внимание.

Эти и другие многочисленные примеры заставляют предположить существование общей закономерности возникновения, развития и сохранения способности людей. Способности, как и все явления, имеют свое время жизни и угасают, [126] если не поддерживать их развитие. Психологи утверждают: «Большинство детей имеют абсолютный слух. Однако о возрасте 15-20 лет все люди уже делятся на имеющих абсолютный слух и не имеющих его (и последних, как правило, больше)». Трехмесячные дети - прекрасные пловцы. Природа наделяет их этой способностью. Затем качество теряется и требуются специальные занятия, чтобы восстановить способность плавать. Попытки научить говорить детей, воспитанных животными, и вернуть полноценными обществу, безуспешны. По-видимому, здесь можно говорить об общей физиологической закономерности. Клиницистам известно, что после паралича важными для излечения оказываются первые 10 дней: сколько удастся в эти дни восстановить функций, столько их, как правило, остается в будущей жизни человека, перенесшего инсульт.

Аппарат, заложенный природой в нашу голову, способен сделать многое. Но не все используется, а ряд процессов через некоторое время оказывается невозможным запустить обычными средствами. Отсюда важно раннее развитие детей. Но сторонники «теории воспитания таланта» не замечают, что не в школе становится талант, что между талантом и прекрасной или наилучшей для каждого конкретного периода воспитанностью есть дистанция, и проходится она становящимся талантом не в школе. Рост олимпийских чемпионов показывает: одаренности и развития одаренности только в школе недостаточно, нужен азарт борьбы и большой опыт состязаний. Именно здесь, в творческой жизни, осуществляется скачок прекрасно воспитанного и одаренного в талант, который может и не состояться.

Во многих знаменитых творческих коллективах, возглавляемых талантливыми руководителями, неизбежно встает проблема преемника. Пытаются воспитывать, «готовить» и т.д. таких людей. Как правило, из этого мало что получается. И не может получиться наверняка. Лидер возникает сам, стихийно, в борьбе, как некоторая нелинейность творческого процесса. Судьба правящих династий красноречива - сын Петра I, Петр III, Павел I десятки лет готовились и воспитывались. Конечно, без «подготовки» нельзя, но она не дает гарантии. Воспитание бессильно самостоятельно сформировать талант.

Велик соблазн объяснить успехи гениев и талантов в творчестве аномальностью физиологии носителя таланта.

Имеет давнюю историю концепция физиологической основы творческой силы: в организме талантливого человека от рождения, воспитания или тренировок образуется специальная морфологическая структура, функцией которой является творческий успех. Больше всего привлекал мозг человека.

Пытались видеть в весе мозга, наличии центров, «шишек», форме черепа, цвете волос и т.д. основы творческого успеха. Известно, сколько мытарств из-за этих поисков ожидало черепа великих музыкантов. Черепа Баха и Моцарта, Гайдна и Бетховена и других многократно выкапывались, похищались, переходили из рук в руки и т.д. Но какой-либо закономерной физиологической черты мозга талантливых и гениальных людей не найдено. В общем списке признанных гениев всегда находится исключения. Правда, найдены статистически общие качества. В частности, бесспорным является портретное сходство, повышенная частота высокого лба у выдающихся людей. [127] Приходится соглашаться, что существуют виды деятельности, для которых определенная физическая данность (как, например, длина пальцев для пианиста) является условием таланта. Есть случаи, когда основой творческого успеха явилась некоторая физическая аномалия, но только длиной пальцев или тяжелым недугом Н.Островского или Р. Стивенсона (автора «Острова сокровищ») не объяснить результативность таланта. Есть нечто другое, одинаково важное в жизни носителя таланта. К примеру, физические характеристики голоса Ф. Шаляпина по некоторым параметрам уступали и уступают голосам других певцов. Ф. Шаляпин в основном брал другим - психофизическим обаянием создаваемых им образов. Точно установлено также, что шахматистов первого и гроссмейстерского разрядов отличают в большей степени не механические характеристики ума, а психические, прежде всего волевые. Оказывается, что талант больше, чем другие люди, использует психические возможности, которые заложены в обычном, «нормальном» мозге.

В XIX веке гений как уникальный феномен становится объектом изучения психологии. К этому времени в литературе была описана жизнь людей с удивительными врожденными способностями к быстрому счету, фантастической памятью и т.д. На этой основе возникла тенденция отождествлять гениальность не с высшей степенью одаренности людей, а с выдающейся способностью. Идеальной моделью гения признавались уникумы-счетчики, способные в секунды производить умножение, сложение, деление астрономических цифр. В соответствии с этим всех людей по степени и развитию способностей делили на слабоумных, нормальных, талантливых и гениев.

В XIX веке, далее, если верить «Colleccion moderna de los conocimientos universals. El hombre» [128] два человека наиболее близко подошли к раскрытию природы гения - Томас Карлейль и Цезарь Ламброзо. Основные идеи Ламброзо выражены в книге «Гениальность и помешательство», [129] получившей широкое распространение. Ламброзо исходил из вышеуказанной классификации людей, но увидел общее между гениальностью и слабоумием: и то, и другое - отклонение от нормы. Однако Ламброзо идет дальше - он объявляет гениальность выражением безумия. Картина классификации людей по их задаткам и способностям, по Ламброзо, выглядит так: безумные, в том числе гении; слабоумные; нормальные; талантливые, то есть люди, развивавшие выше обычного нормальные способности. В работах Цезаря Ламброзо гениальность предстает разновидностью болезни, патологического зла. Он и его сторонники специально ищут, и не без успеха, в персоналиях выдающихся людей такие факты и обстоятельства, которые подчеркивали бы ненормальный характер их поведения и которые бы сближали гениальных людей с жильцами желтых домов. Для сторонников теории Ламброзо, скажем, Вагнер не более чем дегенерат высшей степени, как, впрочем, и другие гениальные люди представляют собой демонов в человеческом облике.

В самом деле, следует ли исключать из составляющих таланта ту добавку, которая происходит от некоторого психического заболевания? Известно, например, что гипнотическим воздействием можно на порядок увеличить возможности памяти, скорость ассоциативных связей и других психических характеристик. Почему это же не может быть побочным эффектом соответствующего заболевания? Известна чрезвычайная плодотворность интуиции некоторых психически больных людей. Резонно мнение, что Ф.М. Достоевскому болезнь не столько мешала, сколько помогала войти в сущность изображаемых событий. Думается, добавка к уму, идущая от психической болезни, не является достаточной, а тем более необходимой, но то, что она возможна и действует в ряде случаев, - несомненно.

Несмотря на относительную популярность теории Ламброзо, одиозный характер ее выводов был очевиден уже для современников. Возникли теории, с точки зрения которых, построения Ламброзо представлялись оскорблениями лучшей части человечества, домыслами, порочащими высшие достижения человеческого разума. Автором одной из них явился Томас Карлейль. Однако он вознес гениальность до таких высот, что она оказалась проявлением всеобщей универсальной силы творца в индивидуальном сознании. Сторонники объективно идеалистической тенденции в философии всячески превозносят Карлейля. И это понятно: после И. Канта возникла проблема отыскания рационального начала существования бога. Карлейль решил этот вопрос. «Гений, - говорит Карлейль, - это самое отчетливое присутствие высочайших качеств бога в человеке. Скрытое и потенциальное в обычном человеке, оно становится ясным я действенным в гении. Отсюда чудесный и неповторимый характер их (гениев) деяний. В их подвигах воплощена сила, воздействующая на самый совершенный продукт - творческая эволюция». [130]

Теории Ламброзо и Карлейля привлекли психологов к исследованию творческих процессов. Психология XIX века много сделала для раскрытия природы творчества. Стало ясно, что обе теории, и Ламброзо, и Карлейля, абсолютизирует реальные свойства гениальных людей, сущность которых еще предстоит найти. Среди работ крупнейших психологов XIX века упомянем достижения Федерико Майера, которого в указанной «Colleccion moderna…» называет «истинным поэтом и прозаиком гения».

«Какой же тип человека, который наиболее подходит к эпитету - иногда непонятному и разночтивому - эпитету «нормальный»? - спрашивает Майер. И отвечает: «Считаю, что человек, который признается нормальным, это тот, который полностью включает в себя все качества, присущие своей расе. В эти свойства я включаю как подсознательные, надсознательные так и ясные способности, то есть как процессы, протекающие за порогом сознания, так и те, которые осуществляются до этого предела. Хочу доказать, что те, кто больше использует скрытый мыслительный процесс, - гений». И далее Майер дает развернутую характеристику гению: «Гений, если определять это слово более или менее психологической дефиницией, должно рассматривать, как способность использовать более широко, чем другие люди, качества, имеющиеся у всех людей, до определенной степени; способность овладевать результатами подсознательного мыслительного процесса, ставя их на службу сознания. Таким образом, вдохновение гения есть не что иное, как всплеск, поток подсознательных идей и других, которые не возникли в нем сознательно, а были оформлены сами по себе за пределами нашей воли в самих глубинах нашего существа». [131]

Для Ф.Майера гений есть более чем нормальный человек в том смысле, что он «развитый нормальный человек». Единственная его особенность по отношению к другим людям состоит в том, что он лучше других может использовать и управлять различными факторами своей личности и элементами подсознания, которые есть у каждого нормального человека: «Гении, чье восприятие, судя по всему, более сложно и обострено в отличие от обычных людей - прежде всего люди, которые более способны концентрировать и достигать некоторым самовнушением таких глубин, в которых они прячут свои скрытые способности своего запрятанного Я, что ни он, ни я не можем их объяснить». [132]

Таким образом, Майеру удалось определить исходную точку в психологической характеристике творческой способности в высших ее проявлениях: гений - это не столько человек выдающихся врожденных качеств, сколько человек, умело использующий для решения, я задач колоссальные ресурсы своего мозга, которые у обычных людей остаются неизрасходованными в течение жизни.

Взгляды Ф.Майера стоят в ряду многочисленных психологических определений таланта, исчерпывающих содержание таланта особой психологической чертой или даже структурой: видеть то, что не видят другие (Л.Н.Толстой), долготерпением (Бюффон), упорномышлением (Мопассан) и др. Путем анализа и обобщения многочисленного материала о жизни и творчестве талантов и гениев выделены заметные признаки в особенностях деятельности. Талант безусловно выигрывает за счет особой психологической структуры, возникшей у него в индивидуальной жизни. Но все ли это? Или есть части, не учтенные и не могущие быть учтенными психологами? Существует материал для положительного ответа на этот вопрос.

Давно замечено и сказано на страницах философской литературы о научном таланте как гносеологическом явлении. Гении, замечательные таланты почти всегда появляются вспышками, группами в периоды повышенной активности в какой-либо части науки. Графики зависимости числа талантливых ученых, изобретателей идентичны графикам роста числа открытий, изобретений. Максимальное их число падает на время подъема исследовательской парадигмы. Многочисленные данные о случайности и необходимости открытия, повторных, преждевременных открытиях и т.д. порождают мысль о неизбежности, случайности и преждевременности научного таланта и гения. Гений по ряду характеристик оказывается детищем гносеологического процесса, его функциональной особенностью. Своей жизнью он участвует в процессе, который был до него и будет после него, этот процесс хотя и осуществляется через конкретных людей, однако протекает по своим законам, независимым от них, в частности, гносеологический процесс переживает, как и вся наука, периоды революционных потрясений и эволюционного развития. Причем революционность - этап наиболее сильных и значимых решений - не столько следствие «всплеска активности в сообществе талантов и научных гениев», сколько, напротив - активность и увеличение числа талантов и гениев определяются тем, что наука объективно вышла на очередное «поле сильных решений». Подобная ситуация отмечается в других областях - технике, политике, искусстве. Гегель, по-видимому, один из первых заметил зависимость развития искусства, а также числа титанов, от героического состояния мира - времени героических характеров в жизни и громких имен в искусстве, литературе, науке, тогда как при прозаическом состоянии мира человек оказывается скорее объектом, чем субъектом исторического процесса. [133]

Таким образом, дело идет к тому, что появляются таланты и гении; гений, талант - это должные явления исторического развития, узловые точки, части творческого процесса, которые, правда, реализуются их жизнью. Воистину, гений, вспоминая А. Герцена, - роскошь истории, ее поэзия, ее государственный переворот, ее скачок в торжество ее творчества. Но, добавим, не только истории, но и личности, ибо исчерпать содержание успеха исключительно внешними источниками, хотя и персонифицированными, не удается. Талант - суверенная сущность, самобытность, имманентность, реалия, имеющая и собственные источники горения.

Следует, впрочем, идти дальше и развивать «гносеологическое содержание таланта», в направлении связи таланта с коллективистской составляющей силы творчества, проистекающей из «незримого колледжа». Наша точка зрения состоит в том, что талант, гений - это, прежде всего, ролевые функции «незримых колледжей», единицы его «штатного расписания». При дефиците талантливых людей эти «должности» вакантны, коллективы не могут выдавать высококачественной продукции. Конечно, выполнение самых трудных ролей в творческом коллективе с необходимостью под силу только одаренным или наиболее способным членам «незримых колледжей», но это не значит, что одаренные или наиболее способные - гениальные и талантливые. В отрыве от функциональной специфики человек, сколь бы одаренным он ни был, так и остается просто одаренным. Только в контексте «незримого колледжа» он становится талантом или гением. Поэтому гений не только и не столько качество человека (об этом речь пойдет ниже), сколько профессия, ролевое явление в некоторой ассоциации людей. Правда, роль не рядовая, а основная, центральная. Какая же?

И. Кант полагал, что гений стоит выше объективных законов: «Гений - это талант (природное дарование), который дает искусству правило». [134] «Гений сам не может описать или научно доказать, как он создает свое произведение: в качестве природы он дает правило». [135] Искусство, наука, техника, культура - все это дело рук человеческих. Но одни формируют в этих явлениях одно, другие - другое, третьи - третье и т.д. Уделом гения является давать законы искусству, науке, технике и, как показывает «Критика чистого разума», природе.

С нашей точки зрения, И.Кант несколько преувеличил ролевое значение гения. Гений - всего лишь соучастник, усовершенствователь, лучшеделатель (лучше, чем другие) некоторого находящегося вне него, объективного, живущего по своим законам процесса - техники, науки, искусства, литературы и т.д. Но то, что гений в «незримом колледже» выполняет самую трудную роль, И. Кант увидел правильно. На долю гения выпадают самые трудные задачи ассоциации:

· Открытие законов будущего состояния объекта творчества членов ассоциации;

· Решение задач фантастической трудности, которые оказываются не под силу остальным членам «незримого колледжа».

Подведем итоги анализа взглядов на источники необычайной творческой силы гениальных и талантливых людей. В литературе по природе таланта и гения сильна тенденция отождествлять силу таланта с одним каким-либо источником - Богом, одаренностью, воспитанием, социальностью, болезнью, генетикой, психической и физиологической аномалией, чертой и т.д. Аномалию стремятся объяснять аномалией.

Решение проблемы таланта в другом.

Инновационный характер сущности таланта. Обратим внимание на то, что талант есть прибавка к уму, работоспособность и результативность, не имеющая места у большинства людей. Прибавка может быть очень значительной - в интеллектуальной и чувственной сфере - в сотни раз, в физической - до 5-10 раз, а по шкале ценностей производимых результатов - от нескольких порядков до несравнимости и невоспроизводимости. Гении и таланты ее просто создатели нового, они создатели высших образцов новизны со свойствами парадоксальности, странности, необычности, неожиданности. Они - создатели чудес, потрясений, откровений, и в то же время - остро нужного людям. «Чем меньше женщину мы любим…» Обычно хотелось бы продолжить: «тем больше нравимся мы ей». Но гений А.С.Пушкина ведет нас на другое слово: «...тем легче нравимся мы ей». Лорд Рамсей, открывший совместно с Рамзаем аргон и введший новую нулевую колонку для инертных, благородных газов в таблице Менделеева оправдывался: «Без сомнения, результат очень странен. В самом деле, я вижу некоторые признаки того, что аномальные свойства аргона преподносят как своего рода обвинения против нас. Но мы работали очень добросовестно. Факты были слишком за нас, и все, что мы можем сделать сейчас, это извиниться за самих себя и за газ». [136] А.М.Горького, по свидетельству Л.Леонова, ближайшие сотрудники звали «учреждением».[137] Получалось так, что его психика в буквальном смысле «ума палаты» - с отделами и подотделами. А.М.Горький в подходящих ситуациях «включал» в действие тот или иной» отдел» и при случае мог заменить работу целых учреждений.

Разница в уме, производительности и результативности таланта и среднего человека столь велика, что, казалось бы, объяснить ее какими-то простыми, естественными причинами невозможно. Талант обожествляют, он от бога, это божья искра, провидение, дар, милость.

«Ваша книга - его весть «оттуда»

Утренняя благостная весть…

Я давно уж не приемлю чуда…

Но как сладко слышать: «Чудо есть»

-пишет Максимилиан Волошин о таланте М.Цветаевой.

Факт существования таланта, т.е. прибавки, установлен, многочисленно описан и не вызывает сомнений. Здесь нет споров. Споры в другом - каковы источники прибавки в творческой силе ее носителей - гениев и талантов. Откуда произрастает прибавка, за счет чего, как появляется, можно ли ее усилить, в чем причина значительности прибавки к уму, производительности и результативности гениев?

Существо предлагаемого нами открытия тайны гениальности состоит в том, что талант и гениальность той же самой природы, что и в формуле творчества. Талант - это инновационное порождение нескольких начал, образующих статистический ансамбль. Сюда входят врожденность, в виде задатков, воспитание и обучение, творческое окружение, психические и физиологические детерминанты, «незримый колледж». Каждое из этих начал статистично. Каждое, взятое в отдельности не способно произвести эффекты, называемые гениальностью и талантливостью. Но каждое из них участвует в порождении талантливого или гениального результата. Каждое вносит определенный вклад в производство искомого эффекта. Действуя вместе в рамках инновационного механизма, они увеличивают вероятность появления гения или таланта в некоторых исторических случаях до 100%. Однако это случается редко. [138] Обычно ансамбль неполон в том смысле, что силы вклада его составляющих недостаточно для производства талантливого, а тем более гениального явления.

В свете сказанного по-иному решаются некоторые вопросы генезиса таланта. В разделе II раскрывались особенности производства в инновационных процессах. Эти особенности имеют силу, естественно, в росте таланта. В частности, новое, по масштабам соизмеримое с талантом, всегда возникает как скачок, как некоторое качественное изменение, качественней рост. Ю. Тынянов, например, насчитал у «баловня судьбы безродного» А.Д. Меньшикова три коренных ломки психической структуры личности. Во многом остаются тайной условия, причины и механизмы «перерождения» личности, но то, что талантливая личность многократно меняется на пути к своей вершине гениальности - это несомненно. Миф Бальзака о шагреневой коже правдив. Досадно, что биографии великих людей пишутся без выделения «единой линии меры» таланта. Но ведь Пушкин времен лирических юношеских произведений и Пушкин времени «Маленьких трагедий» - это разные люди. Известны «докритический» и «критический» И. Кант, «ранний Маркс» и «поздний Маркс», «молодой» и «старый» Гегель.

Так было у всех талантов.

Другой особенностью метаморфозного возникновения нового, а, значит, и таланта, является несводимость к тому, из чего они появляются. Новое появляется как бы из «ничего», «из пустоты» и это основная трудность в объяснениях происхождения нового в инновационных процессах. Конечно, новое, а, значит, и талант не беспредпосылочны, но их в предпосылках нет. Не являются талант, а тем более гений, предпосылками. Это существенно. Талант, гениальность нельзя свести к качествам обычной личности, рассматривать как некоторое увеличение, концентрацию свойств, встречающихся среди обычных людей: одаренности, уровня воспитуемости, долготерпения, особого внимания и т.д. Несомненно, качества обычной личности в условиях таланта могут многократно усиливаться, но талант - это новое субстратное образование в мире психический явлений. Поэтому рассуждения типа - «талант от рождения», или от «воспитания», или «от социума» - не приближают нас к разгадке таланта. Естествознание только подходит к изучению «катастроф» типа таланта. Многое еще впереди. Но путь ясен: творчество, как сложная детерминирующая нелинейная система, говоря синергетическим языком, характеризуется некоторыми статистическими стабильными образованиями - аттракторами, и одним из таких аттракторов является талант.

Естественным с позиций инновационной методологии выглядят объяснение значительности прибавок , имя которым - гений и талант. Ресурсы творчества в «незримом колледже» в значительной степени несогласованы - персонифицированы в разных личностях, а если и персонифицированы в одной, то не в лучшее время или не в необходимых условиях. Можно предположить, что в явлении таланта или гения реализуются максимально все условия для согласованного, когерентного поведения распределенных ресурсов творчества подобно тому, как согласуется излучение всех атомов в лазере в состоянии инверсной заселенности энергетических уровней. Сравнение с лазером - не просто аналогия. Талант и лазер со стороны механизмов, функционирующих в них на сущностном уровне, тождественны. Они суть разновидности синергетических процессов. Составляющие таланта, идущие от одаренности, социальности, воспитанности, психики, трудоспособности, везения, закономерностей творческого движения, называемого техникой, наукой, искусством и т.п. - синхронизируются. Тогда вспыхивает талант или гениальность и затухает с рассасыванием согласованности, Конечно, совсем необязательно, что во всех случаях таланта или гения имеют место все перечисленные выше источники прибавки. Талант реализуется на отдельных подструктурах. Но важна синхронизация составляющих творческой силы в нужном месте, времени и условиях. В этом и состоит талант. Синхронизатором выступает личность. Гений собой оптимизирует действие всех производительных сил творчества - в этом основа удивительной прибавки в уме, производительности и результативности называемой талантом. Эффект когерентности творческих сил «незримого колледжа» в конкретной личности и есть талант.

Взгляд на талант и гения как на порождение инновационности углубляет наши представления об их сущности. До сих пор в литературе преобладает точка зрения на талант и гениальность как на структуры личности. Нами предлагается иной подход. Резонно исходить в разгадке гениальности из существа дела, а личность рассматривать как необходимую в некоторых исторических условиях, но все-таки второстепенную характеристику гения или таланта. Суть подхода такова: существуют гениальные и талантливые решения среди плохих, не худших и хороших. Им соответствуют статистические ансамбли, работающие в инновационнном режиме, нелинейным эффектом которых оказываются гениальные и талантливые результаты. Личность важна, но только в том смысле, что она оказывается пространством, в котором в настоящее время, как правило, реализуется статистический ансамбль, производящий гениальные и талантливые решения. Однако им может оказаться группа людей, симбиоз человек - машина, или неандерталец, как это было в далеком прошлом, или существо, следующее за человеком на генетической линия развития семейства Homo, а также представители внеземных цивилизаций. Талант - это талантливое решение, механизм решения, процесс решения, результат решения. Талант кончается вместе с естественным отчуждением результата от личности, группы, симбиоза в ходе затухания статистического ансамбля, порождающего и поддерживающего решение. Возможна следующая сущностная аналогия. Гениальные и талантливые решения, получаемые в хoдe творческого процесса, являются в то же самое время решениями нелинейных уравнений, связывающих параметры статистического ансамбля, работающего в режиме творчества. При этом решения реализуются не в ЭВМ, как это могло быть и происходит в ряде случаев, а разыгрывается, например, в пространстве психических сил личности с последующим выходом в качестве факта сознания. Личность или группа людей - производителей гениального и талантливого - играют роль аналоговых машин, в которых, как известно, решение некоторой системы уравнений выдается на экран благодаря тому, что разыгрываемые в этих машинах электромагнитные процессы подчиняются решаемой системе уравнений. Талант ценен тем, что он моделирует процесс, который можно было бы смоделировать другим способом, но что пока не удается осуществить по техническим причинам.

Таким образом, в рамках инновационной методологии важным в разгадке гениальности и таланта, оказывается, найти те статистические ансамбли, работающие в инновационнном режиме, свойствами которых выступают, в частности, гений и талант. Целью заключительного раздела монографии является выделить статистический ансамбль психических явлений, детерминирующий творческие результаты, в частности, в высших его проявлениях.

Раздел 4. Субъективное содержание творчества как инновационного процесса

С точки зрения инновационной методологии анализ творчества на субъективном уровне сводится к отысканию статистического ансамбля, составленного из элементов психического, нелинейный режим работы которого имеет естественным результатом метаморфозное обновление психического. Назовем его пси-ансамблем. Речь, следовательно, идет о существовании и свойствах особого механизма внутри субъективного с качествами сложной нелинейной системы, имеющей разные стохастические состояния, в том числе - крайней неравномерности.

Пси-ансамбль - фундаментальная проблема XX века. В философии, психологии, искусствознании и других видах познания накоплено огромное количество информации о пси-ансамбле. Осталось ее выделить, собрать вместе и раскрыть смысл, связи с пси-ансамблем.

4.1 Парадокс творчества и проблема психического механизма творчества (пси-ансамбля)

Наибольших результатов в обособлении пси-ансамбля достигло искусствоведение в связи с возникшим внутри него парадоксом авторства. Некоторые композиторы, писатели, ученые, представители других творческих профессий, описывая как произошло открытие, как состоялась симфония или поэтическое произведение, указывают в качестве автора не самого себя, а некоторого другого, сидящего в его голове. Сократ говорил о демоне, жившем в его голове и отличном от его сознания. А. Мюссе утверждал «гениальный композитор не работает - он слушает; это то же самое, как если бы незнакомый человек шептал ему что-то на ухо». У. Ламартин признавался, что он не есть тот, который мыслит; думает «другой», находящийся, однако, внутри него. Дело оборачивалось для некоторых творцов таким образом, что «другой» и есть субъект творчества, и роль центра, с которым мы отождествляем самого себя, сводится к тому, чтобы успеть записать сообщаемое «другим». «Приходится удивляться, - пишет французский математик Апаро, - видя открытым то, что днем раньше представлялось загадкой». Шуберт утверждал: мелодии приходят на ум ему в точной форме при чтении некоторых стихов Шекспира. Д. Менделеев вспоминал, что периодическая система пришла ему во снё в отчетливой форме. В эстетике развито представление о художественном творчестве как припоминании снов. Отсюда - определение поэта как сновидца и основного результата его деятельности - стиха. «Единый памятуй завет: сновидцем быть рожден поэт. И все искусство стройных слов - истолкование вещих снов» [139] - пишет Р. Вагнер в «Мейстерзингерах». «Стихи не пишут, а стихи случаются» - вторит А. А. Вознесенский. В. Моцарт вспоминал: «Тогда то, что приходит ко мне, все растет, светлеет, и вот пьеса, как была бы она ни длинна, почти готова так, что я окидываю ее уже одним взором, как прекрасную картину или дорогого человека, я слушаю ее в своем воображении отнюдь не преемственно, как это имеет место впоследствии, а как бы одновременно». [140] Бетховен, описывая состояние вдохновения, отмечает этот же элемент: «…я вижу и слышу образ во всем его протяжении предстоящим, как в слитке, перед моим духом, и мне теперь остается только работа записывания». [141] У Ж. Адамара можно найти ряд свидетельств на этот счет. [142] Поль Валери считал: «Для того, чтобы изобретать, надо быть в двух лицах. Один образует сочетания, другой выбирает то, что соответствует его желанию и что он считает важным из того, что произвел первый.… То, что называют «гений» …характеризует способность оценивать только что произведенную продукцию и использовать ее». А. Пуанкаре: «Прибыв в Кутане, мы сели в омнибус для какой-то прогулки: в момент, когда я встал на подножку, мне пришла в голову идея безо всяческих, казалось бы, предшествующих раздумий с моей стороны». В «Биографических заметках о Луи Ламбере», которые О. Бальзак, по свидетельству Андре Моруа [143] искренне считал своим шедевром и самой главной своей книгой и, которую смело можно назвать «Биографическими заметками об Оноре Бальзаке», Бальзак приоткрывает тайны своего творчества. Он полагает, что в каждом человеке живут два существа: человек внешний, подчиняющийся законам природы, и человек внутренний, наделенный жизненной силой, которая еще недоступна науке, но природа ее та же, что у силы материальной. Существуют избранные натуры, у которых человек внутренний может как бы отделяться от человека внешнего. Этим Бальзак объясняет видения на расстоянии, необыкновенную прозорливость «ясновидящих», героическую стойкость мучеников, которые во время пыток пребывают в ином мире. Таков Луи Ламбер - он имеет тайну, и это - ясновидение, способность необычайно ярко представлять себе то, о чем он читал, или то, что ему рассказывают. В статье «О художниках» О.Бальзак повторяет мотив раздвоенности творческой личности: «Художник… не посвящен в загадку своего дарования. Он не принадлежит себе. Он - игрушка в высшей степени своевольной силы… Однажды… он… не напишет ни строчки, а если и попробует, то не он будет держать перо, а другой, его двойник, его созий (Созий - слуга и двойник фивинского военачальника Амфитриона), - тот, что ездит верхом, сочиняет каламбуры… у кого ума хватает лишь на сумасбродные выходки. Но вот вечером, посреди улицы, утром, в час пробуждения… пылающий огонь коснется его мозга, его рук, его языка… Экстаз творчества заглушает жестокие муки рождения». [144]

Мотив двух «Я» нашел отражение и в других художественных произведениях. У А.С. Пушкина противоречивые стороны гениального композитора разведены и представлены в виде двух линий - Моцарта и Сальери. Такое раздвоение - не более как литературный прием. В реальном творчестве личности сосуществуют, порой трагически взаимодействуют, предопределяя непонятную для окружающих цепь поступков творца. «У него были две жизни: одна явная, которую видели и знали все, кому это нужно было, полная условной правды и условного обмана, похожая совершенно на жизнь его знакомых и друзей, и другая - протекавшая тайно... И по себе он судил других, не верил тому, что видел, и всегда предполагал, что у каждого человека под покровом тайны, как под покровом ночи, проходит его настоящая, самая интересная жизнь». [145] У А.К. Толстого есть стихотворение «Тщетно, художник, ты мнишь, что своих ты творений создатель». А.А. Ахматова в стихотворении «Творчество» также высказывается в подобном смысле: «Но вот уже послышались слова / И легких рифм сигнальные звоночки, - / Тогда я начинаю понимать, / И просто продиктованные строчки / Ложатся в белоснежную тетрадь». Даниил Андреев в своей книге «Роза мира» называет искусство вестничеством, проводником высшей правды и света из иных миров.

Михаил Булгаков описывает раздвоенность творческой силы художника в «Театральном романе», в рассказе центрального героя Сергея Леонтьевича Максудова, наделенного биографическими чертами самого Булгакова. Максудов беседует со своими персонажами как с живыми людьми. Потом ему начинает казаться, что из белой страницы выступает что-то цветное. Присматриваясь, щурясь, он убеждается в том, что это картинка. «Вон бежит, задыхаясь, человечек. Сквозь табачный дым я слежу за ним, я напрягаю зрение и вижу: сверкнуло сзади человечка, он, охнув, падает навзничь, как будто острым ножом его спереди ударили в сердце. Он неподвижно лежит и от головы растекается черная лужица. А в высоте луна, а вдали цепочкой грустные, красноватые огоньки в селении.

Всю жизнь можно было бы играть в эту игру, глядеть в страницу... А как бы фиксировать эти фигурки? Так, чтобы они не ушли уже более никуда?

И ночью однажды я решил эту волшебную камеру описать… Стало быть, я и пишу: картинка первая…

Да это, оказывается, прелестная игра! Не надо ходить на вечеринки, ни в театр ходить не нужно.

Ночи три я провозился, играя с первой картинкой, к концу этой ночи я понял, что сочиняю пьесу». [146]

Существование двух психических центров, участвующих в решении творческих задач, с наибольшей ясностью обнаруживается у так называемых счетчиков, как правило, молодых людей, способных к быстрому счету с многозначными числами. Они не могут объяснять, как происходит процесс счета, который совершается помимо их воли. Складывается впечатление, что у счетчиков как бы «вставлена» в мозг небольшая ЭВМ, работающая автономно, а сознание играет роль дисплея. Ф. Maйep исследовал детей-счетчиков. Многочисленные опыты показали, что процессы решения в мозгу у этих счастливчиков протекают неосознанно. Решение приходит на ум по вдохновению, Об одном из этих самородков говорилось: он располагал удивительнейшей способностью «видеть» интуитивно результаты деления любого числа больше единицы. Сам же он не знал и не мог объяснить, как производились вычисления. Казалось, что это природный инстинкт.

Подводя итог самонаблюдениям авторов творческих процессов, можно предположить, что в развитии творческой личности на некотором этапе происходит изменение характера поиска решений. Если раньше субъект находил решения тех я или иных задач в работах других авторов или модифицировал уже существующие находки, приспосабливая их к своим задачам (зная при этом автора, книгу и страницы исходных решений), то затем все чаше решения начинают появляться у него в голове как-то внезапно, и он не может сказать, кто их автор. Решения как бы всплывают из некоторого «объема», находящегося у него в голове. Субъект «обнаруживает», образно говоря, в своей голове существование еще одного «я», который помогает ему, бодрствует, когда он спит, ведет себя вполне независимо, однако выдает решения не всегда в подходящих местах: на прогулке, в ванне, на спортивном корте, на концерте и т.д. Через некоторое время субъект привыкает к появлению нового «я», перекладывает на него тяжесть всей работы и начинает стремиться использовать всякий раз при решении любой проблемы. Внешне появление внутреннего «соавтора» ничем не отмечено. Сослуживцы ничего не замечают, единственно - результаты их товарища и коллеги оказываются все более оригинальными и интересными. Сам новоявленный обладатель другого «я» или теперь уже - соавтор - тихо радуется, своей находке, а в наиболее ответственных случаях, когда другой «я» (в сущности, настоящий изобретатель или открыватель, поэт, композитор) передает (и опять в неподходящих условиях места и времени) готовое и оригинальное решение, важное для него или общества, переживает восторг.

Факт соавторства, существования другого «Я», являющегося действительным автором художественного или иного шедевра, перемешает фокус исследований психической силы творчества на двойника, обслуживающего писателя, математика, поэта. Возникает интерес к маргинальным явлениям творчества. Появляется мысль, а не окажутся ли соавторы великих мастеров одним и тем же лицом. Возможно, один и тот же демон по разным случаям «нашептывает» избранным им лицам разные истории, и таким образом появляются разные произведения. Зарождается постмодернистская идея о «смерти автора», об упразднении личности творца, о растворении его в бесконечном и все вмещающем коллективном Духе, неком абсолютно совершенном Тексте, Книге, безличной творящей субстанцией, Языке, поэтическом пространстве, в котором все располагается и внутри которого «все пишется», а затем лишь «нашептывается». [147]

Так оно и есть. Творческий метаморфоз отделен от авторского «я» разыгрывается в особой части психической среды, в пределах пси-ансамблей. Термины «Дух», «Текст», «Книга» создает ненужный элемент иррациональной таинственности, уводят нас в сторону от естественнонаучных объяснений творческого метаморфоза и являются метафизическими названиями статистического множества, обозначенного нами пси-ансамблем, об особенностях которого мы будем говорить в следующем параграфе.

4.2 Основные свойства пси-ансамбля

Как и всякая сила, средство или инструмент» пси-ансамбль имеет свой «паспорт», в котором значится:

1. Определение или характеристика,

2. Состав, последовательность операций,

3. Функция, назначение,

4. Режим включения, отключения,

5. Производительность, оптимальные характеристики работы,

6. Ритм работы,

7. Результаты.

1. Еще раз об определении пси-ансамбля. В психологической литературе для обозначения указанных выше психических центров решения творческих задач употребляются различные термины: «я» - как сознающее, волевое, чувствующее начало психики; «супер-я», «другое я». Подразумевается именно тот орган психики, отдаленный от «я», который тоже может считать, решать, думать, но делает это автономно и который воспринимается «я», как нечто внешнее, однако находящееся в пределах психического. Широко распространены термины «сознание», «подсознание». Как бы то ни было с терминологией, ясно, что наш мозг может работать в разных режимах в зависимости от того, какой центр - «сознание» или пси-ансамбль оказывается решающим. Режим работы мозга, когда процесс решения мыслительных задач осуществляется в условиях частичного контроля со стороны сознания, когда сознание выполняет лишь роль «монитора», а решение от начала до конца ведет пси-ансамбль, называют обычно интуицией.