Психология науки

Действительно, ни деятельность в целом, ни отдельный мыслительный акт никогда не являются полностью репродуктивными, т. е. тождественными знанию, навыку или памяти. В них непременно присутствует продуктивный элемент - модификация уже известных операций и реорганизация исходного материала р- соответствии с конкретными условиями задачи. Однако подобное растворение творчества в деятельности, а творческого мышления - в мышлении вообще ни в коей мере не приближает к пониманию ни того, ни другого. Это лишь свидетельствует о тесной взаимосвязи творческого и нетворческого в человеческой деятельности и трудности их разграничения.

Ясно, что между творческой и нетворческой деятельностью, продуктивным и репродуктивным мышлением нет непреодолимого барьера. Они постоянно взаимопереходят друг в друга, и то, что для одного человека является творческим актом, для другого будет повседневной рутиной; а те проблемные ситуации, которые сегодня требуют для своего разрешения огромного напряжения духовных сил, завтра могут оказаться вполне тривиальными задачами, доступными даже школьнику. Например, нахождение алгоритма решения изобретательских задач, гарантирующего результат при четком соблюдении последовательности шагов, лишает этот процесс новизны, неопределенности и риска, не требует выхода за пределы известных способов действия и тем самым сводит к минимуму творческие компоненты при его выполнении.

" И все же не случайно, что творчество, сколь бы узко или широко оно ни понималось, непременно ассоциируется с инициативой, генерированием целей, замыслов и в меньшей степени с исполнительской деятельностью. Об ученом, реализующем чужие идеи и программы, сколь бы виртуозно он это ни делал, редко говорят как о выдающейся творческой личности. Для того чтобы процесс творческого мышления был запущен, ему необходим импульс, идущий от личности, которая восприняла запрос логики науки, пропустила его через себя - свою систему смыслов, категорий - и преломила в особенностях своего стиля мышления.

Поэтому в последнее время все чаще грань между творческой и нетворческой деятельностью проводят по способам их порождения. "Нетворческая работа в основном задается извне и почти лишена внутренних импульсов, а творческая деятельность является самопорождающей, свободно формирующей цели, способы и средства своего осуществления" (Яценко, 1991). Тем самым признается, что важнейшей стороной творчества - научного или любого другого - является целеполагание, постановка целей, которые в определенной степени задают и способы их достижения. Цель имеет содержательную составляющую - формулировку проблемы и путей ее разрешения и динамическую, поскольку является производной таких глубинных личностных образований, как мотивы, смыслы, ценности, которые обеспечивают энергетический потенциал ученого и его устремленность к решению проблемы, помогающие преодолеть стереотипные подходы и схемы мышления.

Но все же пока изучение творческого процесса в контексте целостной личности и ее истории остается, за редким исключением, лишь благим пожеланием. Основным предметом психологии научного творчества по-прежнему является анализ творческого мышления в процессе решения проблемных (творческих) задач. Поиски специфических характеристик творческого процесса в основном вращаются вокруг изучения роли интуиции в научном творчестве и механизмов, лежащих в основе этого феномена.

§2. Интуиция и творчество. Стадии творческого процесса

Многие люди, включая и самих психологов, воспринимают интуицию и научное творчество как синонимы'. Своим происхождением это представление в значительной мере обязано самоотчетам ученых, в которых зафиксированы их собственные переживания творческого акта. Вот как передает свои впечатления К. Гаусс: "Решение одной арифметической задачи, над ко-

' Понятие "интуиция" употребляется в науковедческих дисциплинах в двояком смысле: чаще всего как интуиция-догадка, усмотрение результата "скачком", без промежуточных рассуждений. Другой смысл, в котором об интуиции обычно говорят философы, заключается в том, что любой дедуктивный вывод, сделанный на основе обобщения совокупности наблюдаемых явлений, является интуитивным суждением, поскольку логически недоказуем. Например, утверждение о том, что установленный закон имеет всеобщую значимость, невозможно проверить средствами формальной логики. Он может быть подтвержден или опровергнут только практикой применения, проверкой его предсказаний и иными внелогическими средствами. Е. Л. Фейнберг называет первый тип интуиции "интуицией-догадкой" или "эвристической интуицией", тогда как второй - "интуицией-суждением" (Фейнберг, 1992).

Решение пришло как неожиданный проблеск молнии. Я не могу сказать, какова та ведущая ступенька, которая соединила мои прежние знания с тем, что сделало возможным этот мой успех" (цит. по: Родный, 1975). Сходные наблюдения описаны А. Пуанкаре, Ж. Адамаром, М. Планком и многими другими учеными, удивленными и заинтригованными внезапными и, казалось бы, не зависящими от сознательной работы решениями занимавших их проблем.

Основываясь на этих, а также многих других "свидетельских показаниях", Г. Уоллас в 1926 г. предложил свою теорию творческого решения научных и изобретательских задач, в котором он выделил 4 стадии: подготовка, инкубация (или созревание), озарение, верификация (проверка полученного решения) (Wallas, 1926). Аналогичные стадии были описаны и другими исследователями творческого мышления в науке.

На стадии подготовки происходит сознательное изучение условий решаемой задачи, выдвигаются и проверяются различные версии относительно стратегии и тактики ее решения. Все это, по мысли Уолласа, проделывается на основе уже имеющихся знаний и с использованием знакомых приемов, успешно применявшихся ранее в похожих ситуациях. Если в результате этого находится требуемое решение, то такая задача, равно как и процесс ее решения, не считаются, по мнению Уолласа, творческими, так как представляют собой модификацию уже известного материала и способов оперирования с ним. Если же желаемый результат не достигается, то процесс переходит на следующую стадию - инкубации, на которой происходит не контролируемое сознанием вызревание нужного решения. Внешне это выглядит так, что ученый откладывает в сторону неподдающуюся проблему и переключается на другие дела, в то время как в его бессознательном продолжается дальнейшее соединение и перегруппировка идей, т. е. неосознаваемый мыслительный процесс, приводящий в конце концов к озарению - допуску в сознание той комбинации, которая может оказаться полезной для решения задачи. И, наконец, сущность последней стадии - верификации - состоит в проверке соответствия найденного решения критериям логики и рациональности, а также в восстановлении (или конструировании) цепи возможных рассуждений, которые должны убедить других ученых в правомерности полученных выводов.

Вот это озарение, наступающее вслед за инкубацией, и есть интуиция - непосредственное усмотрение истины, казалось бы, без всяких логических обоснований. Именно таким, непонятно откуда взявшимся, решение выступает для самого ученого. Ведь его сознанию дан лишь результат, тогда как пути его получения скрыты где-то в глубинах психики. Многие исследователи ставят знак равенства между интуицией и творчеством в науке. При этом интуитивный творческий акт рассматривается как бессознательный, иррациональный (не подчиняющийся обычной логике и рациональности), спонтанный и не обусловленный прошлым опытом.

Представление об интуитивном решении как ключевом звене творческого процесса дало толчок огромному количеству экспериментальных исследований. Классическая процедура эксперимента по изучению мышления, до сих пор применяемая в подобных ситуациях, была разработана школой гештальтпсихологии'. Особый тип задач, при действии с которыми можно наблюдать эффект внезапного решения - озарения, инсайта, стал называться Дункеровскими задачами, по имени одного из представителей этой школы, занимавшегося проблемой мышления.

С легкой руки гештальтистов лабораторный (т. е. проводившийся в искусственно созданных условиях на особом предметном материале) эксперимент по решению проблемных задач стал на долгие годы основной моделью для изучения творческого, в том числе и научного, мышления. Испытуемому предлагалось разрешить некоторую проблемную ситуацию. Свои рассуждения он должен был проводить вслух, чтобы экспериментатор мог фиксировать ход решения, при необходимости задавать наводящие вопросы или давать подсказку, следя за тем, как она используется в дальнейшем. Считалось, что подобная организация эксперимента позволяет выделить и проанализировать в "чистом" виде процесс разрешения проблемных ситуаций, аналогичный таковому в научной деятельности.

Гештальтпсихология пыталась объяснить решение творческой задачи внезапной перестройкой восприятия проблемной ситуации, ее "переструктурированием", выделением в ней новых связей, сменой акцентов, однако все это не снимало главного вопроса - почему происходит такое переструктурирование и как оно осуществляется.

Для объяснения феномена озарения А. Кёстлером была выдвинута теория бисоциации (Koestler, 1964). Он полагал, что механизмом продуктивного мышления является соединение двух далеких, разнородных идей, относящихся к разным областям знания или опыта. Этим оно отличается от репродуктивного мышления, в основе которого лежит ассоциация или объединение сходных, близких элементов опыта. Работа бессознательного как раз и заключается в бисоциации, т. е. образовании новых комбинаций идей, которые затем проверяются бессознательным. Потенциально полезные комбинации допускаются в сознание в форме озарения.

Точка зрения, согласно которой творческое научное мышление приравнивается к интуиции, а последняя противопоставляется "обычному" мышлению, вызывает у многих оправданный скептицизм. Существует множество фактов, заставляющих сомневаться в абсолютном характере признаков, приписываемых интуиции, и их принципиальном отличии от характеристик рационального, рассудочного мышления.

Во-первых, решение, пришедшее как интуитивная догадка, впоследствии подвергается проверке и доказывается (или опровергается) с помощью традиционных логических или опытных средств. Это означает, что оно в принципе могло быть получено путем традиционных рассуждений или, во всяком случае, не находится с ними в непримиримом антагонизме. Кстати, история науки содержит немало легенд об озарениях, приведших к гениальным научным открытиям, но она умалчивает о тех эпизодах (которых куда больше), когда та же интуиция заводила исследователей в тупик, приводила к ложному результату.

Вынося свое научное достижение на суд коллег, любой современный здравомыслящий ученый не оставит его без доказательств, ссылаясь на то, что получено оно было бессознательно, посредством озарения. Интуитивное прозрение является фактом его личного опыта и переживания, но для того, чтобы войти в сокровищницу научного знания, ученый должен снабдить свой результат хотя бы минимальной аргументацией или опытной проверкой.

Во-вторых, представление о спонтанности интуитивных решений явно преувеличено. Н. Майер продемонстрировал роль скрытой подсказки: около половины испытуемых, решивших задачу вскоре после такой подсказки, не могли потом объяснить, что подтолкнуло их к этому решению. Однако эффективность подсказки - и это убедительно показано в многочисленных экспериментах - напрямую зависит от того, на какой стадии взаимодействия с проблемой находится испытуемый. На начальных этапах обдумывания задачи подсказка редко помогает в ее решении. Наибольшим эффектом обладает подсказка, полученная в тот момент, когда испытуемый перебрал основные варианты решения и находится в затруднении относительно дальнейшего пути. Именно ощущение "тупика" либо заставляет человека совсем отказаться от этих попыток, либо активизирует все более далекие от решаемой проблемы слои опыта, по мере того как использование близких смысловых содержаний (понятий, образов, аналогий) не приводит к желаемому эффекту. Так что интуитивное решение, так же как и рациональное, широко использует поступающую извне информацию или извлекает ее из тайников памяти, хотя и не осознает источника этой информации.

В-третьих, по мнению некоторых "интуитивистов", систематические знания и навыки, богатый опыт решения типовых задач, имеющиеся у человека, мешают, а не помогают в поиске решения, так как не дают возможности взглянуть на проблему свежим, непредвзятым взглядом. Однако это справедливо лишь для очень узкого круга ситуаций, когда, например, внешнее сходство задач лишь маскирует их различие. Доводя же этот вывод до логического конца, следовало бы признать, что в таком случае наибольший вклад в науку должны вносить ученые, не являющиеся специалистами в данной области знания: философы в математику, физики в биологию и т. п. Между тем известно, что человеку, не имеющему детального предметно-специфического знания, например биологу, вздумавшему "смаху" решить одну из проблем современной физики, не удастся это сделать. В лучшем случае он додумается до тех идей, которые уже давно существуют в данной дисциплине, в худшем - до тех, которые были давным-давно отвергнуты ею как несостоятельные. Потребуются годы кропотливого труда и постижения азов и премудростей физического знания, прежде чем такой биолог имеет шанс превратиться в специалиста, действительно сочетающего в себе преимущества полидисциплинарного взгляда на мир и научные проблемы.

Что касается решения задачи, то вполне естественно, что человек начинает его с апелляции к уже имеющемуся опыту: во многих ситуациях он достигает успеха таким путем и экономит время.

Творческому мышлению мешает не прошлый опыт как таковой, а ограниченное число выдвигаемых стратегий решения, фиксация на неперспективных стратегиях, жесткость стереотипов, зажатость в оковах привычных схем и способов мышления, неспособность или нежелание выйти за их пределы. Но для того, чтобы испытуемый сразу отказался от выдвижения наиболее очевидных гипотез и начал с более смелых и продуктивных, иногда достаточно простого указания на то, что задача "творческая" или что она "с подвохом".

В-четвертых, справедливо отмечается, что в реальной деятельности ученого выдвижение и формулировка проблемы является не менее, если не более важным элементом творческого процесса. Хорошо сформулированный, корректно поставленный вопрос в самом себе содержит определенную подсказку для поиска ответа. Между тем мыслительные механизмы, ответственные за этот процесс, почти не исследовались, и до недавнего времени этап постановки проблемы даже не рассматривался в качестве одной из стадий творческого процесса.

Наконец, последнее, но главное соображение состоит в том, что, объясняя один феномен - творческое мышление - через другой, столь же мало изученный - интуицию, и вдобавок провозглашая его бессознательный характер, исследователи не сильно продвигаются в их понимании.

Сейчас, пожалуй, никто не станет оспаривать тот факт, что в ряде случаев решение проблемы может приходить к человеку как мгновенное "схватывание" ситуации без осознания путей его получения. Однако заявления типа "в научном мышлении главная роль принадлежит интуиции" на самом деле являются квазиобъяснениями, так как ничего не проясняют по существу, а лишь подменяют одно неопределенное понятие другим. Можно вводить какие угодно новые термины - интуиция, озарение, непосредственное усмотрение и др., но до тех пор пока не будет раскрыто, что за ними скрывается, какие психологические процессы лежат в их основании, все они так и останутся описательными, а не объяснительными категориями.

Одно из толкований механизма интуиции сводится к тому, что операции, посредством которых осуществляется интуитивное решение, тождественны операциям сознательного мышления. Иными словами, и озарение, и рациональное мышление - суть умозаключения, но в первом случае они протекают как бы за ширмой" бессознательного, тогда как во втором случае они доступны контролю. Но тогда надо ответить на вопрос: почему скрытые от сознания процессы являются более продуктивными и что делает их таковыми?

Есть и иное мнение, что в интуитивном решении принимают участие другие механизмы, нежели те, на которых строится формально-логический поиск решения. Уже встречаются попытки экспериментального изучения и научного объяснения природы творческого мышления, которые должны ответить на вопросы, что происходит в психике человека, решающего творческую задачу, откуда берется материал для ее решения, почему оно не осознается.

Пожалуй, один из наиболее плодотворных подходов к изучению творчества и интуиции разрабатывается отечественным психологом Я. А. Пономаревым (Пономарев, 1987). В его основании лежат следующие положения.

Как известно, у взрослого человека разные уровни мышления (наглядно-действенное, наглядно-образное и словерно-логическое), соответствующие стадиям развития в онтогенезе, сосуществуют, однако господствующим типом мышления является словесно-логическое. Его отличительной характеристикой является замена действий с реальными объектами действиями с моделями, знаками, символами, понятиями. На этом уровне мышления человек четко осознает свои действия и отделяет их от объекта, т. е. превращает в сознательно контролируемые операции.

Использование знаков, символов, понятий дает человеку колоссальные преимущества как в познании мира, так и в овладении новыми формами поведения. Однако за эти преимущества приходится расплачиваться подавлением способности к наглядно-действенному и образному мышлению, "потерей" конкретного объекта, "забвением" тех его свойств, которые кажутся несущественными для нас, привыкших использовать его определенным образом.

Психологическим механизмом творческого мышления, по мысли Пономарева, является переход от действий с моделями, знаками к действиям с образами объектов, т. е. спуск на более низкие ступени мышления, где осознается результат, но не средства его достижения. "Фаза интуитивного решения Наступает в случае, если на предшествующей фазе обнаруживается неадекватность готовых логических программ, недостаточность произвольно привлекаемых в качестве средств и способов решения всякого рода знаний, умений, навыков, создающих неверный исходный замысел. Когда исчерпаны все произвольно доступные знания, но задача еще не решена, "подсказать" ее решение может только "объективная логика", в простейшем случае сами вещи" (Пономарев, 1987, с. 10).

"Подключение" к процессу решения задачи других уровней действия не отменяет логического, рационального мышления, но дополняет его воображением, образным мышлением и, следовательно, новым содержанием. Иными словами, человек в поисках решения проблемы должен "спуститься" с вершин абстрактно-логических рассуждений и хоть немного приблизиться к образной, натуралистической картине мира. Он должен допустить в свое мышление наряду с общими категориями, формулами и т. п. более конкретные понятия, представления, образы, имеющиеся в его опыте. В ряде случаев этот опыт может быть неосознаваемым - и тогда мы говорим об интуитивном решении, интуитивном лишь в том смысле, что человек не осознает, откуда у него взялись средства для отыскания ответа на задачу. Как говорил Эркюль Пуаро, герой романов Агаты Кристи, "за интуицией всегда стоит какой-то факт, все дело в том, чтобы суметь его обнаружить".

Каждый индивид имеет в своем багаже огромные запасы неосознаваемого опыта. Его еще называют латентным, т. е. неявным, скрытым опытом. Из внешнего мира постоянно поступает поток впечатлений, одни из них ясно осознаются, другие воспринимаются менее четко, третьи, видимо, вообще не доходят до сознания, хотя и фиксируются на каких-то уровнях психики и сохраняются в памяти. Человек, поглощенный каким-либо делом, часто впоследствии не может вспомнить, что происходило вокруг него в это время. Что же, он ничего не видел и не слышал? И видел, и слышал, и одновременно не воспринимал доходившие до его органов чувств сигналы, так как не направлял на них фокус своего сознания.

В некоторых случаях эта "слепота" и "глухота" бывает еще более полной, так что требуются специальные приемы (например, гипноз), чтобы обнаружить, что следы события на самом деле хранятся где-то в глубинах памяти. Вот из этих-то глубин и черпает ученый те знания, образы, средства, которые, актуализируясь в определенных условиях, помогают ему решить задачу.

Из этого следует по крайней мере один важный вывод: тот, кто хочет развивать в себе интуицию, творческие способности, не должен бояться выходить за пределы своей области деятельности; ему следует умножать свой жизненный опыт в разных сферах жизни, впитывать разнообразные впечатления, искать новые формы отношений с миром и поведения в нем. Вот почему говорят, что случай в науке благоволит подготовленному, т. е. тому, кто держит глаза и ум постоянно открытыми, ибо никогда не известно, откуда может прийти нужная подсказка.

Иногда необходимый эффект может принести и переключение с одной деятельности или с одной проблемы на другую. Именно делая что-то малопривычное, человек имеет больше шансов натолкнуться на интуитивное решение.

Таким образом, и Дункер, и Кёстлер, и Пономарев, да и другие исследователи творческой интуиции сходятся в том, что в основе ее лежит когда-то пережитый опыт индивида: новая комбинация или необычное использование воспоминаний, впечатлений, идей, вычитанных фактов, по каким-либо причинам недоступных сознанию индивида, но хранящихся в тайниках психики, образующих область подсознательного'.

Свое объяснение роли неосознаваемых компонентов творческой мысли предлагает М. Г. Ярошевский. По его мнению, одного только прошлого опыта для получения нового научного результата недостаточно. Впечатления прошлого - это лишь кирпичи, из которых можно выстроить и светлую башню, и темный подвал. Для того чтобы объединить эти элементы прошлого опыта в нечто целостное, продуктивное, отвечающее поставленной проблеме, необходим замысел и план "строительства". Таким планом является также не осознаваемая ученым модель будущего, образ желаемого результата, который был назван "над-сознательным" (Ярошевский, 1978).

Будучи погруженным в жизнь науки и научного сообщества, ученый, сам того не осознавая, улавливает едва только намечающиеся в них тенденции движения знания, назревшие противоречия, изменения категориальных структур научной дисциплины, которые влияют на ход его собственных мыслей. Это как слабый сигнал извне - "решение надо искать в таком-то направлении". Поиск ученого всегда направляется этими надсознатель-ными импульсами, т. е. подчиняется воспринимаемой субъектом логике развития научного знания. Эта логика может быть воспринята им неадекватно, и тогда она приведет его в тупик, но если он верно почувствует назревающие в ней перемены, то сможет получить действительно выдающийся результат.

Ученому, чутко воспринимающему и реагирующему на изменения в предметном содержании своей дисциплины, может казаться, что направления и способы продвижения в разработке проблемы "навязываются" ему самим объектом и всем предшествующим ходом его анализа, аналогично тому, как характер литературного героя, созданный писателем, в какой-то момент начинает "вести его за собой", т. е. диктовать логику поведения в тех или иных ситуациях. Поэтому у людей науки порой возникает ощущение того, что их идеи и интуитивные прозрения приходят извне, вкладываются в них "свыше", а они сами являются лишь их рупором.

Контурный, смутный образ будущего результата' (фактически - образ цели) выполняет огромную мотивационную функцию, актуализируя прошлый опыт, соответствующий этому замыслу, регулируя отбор элементов подсознательного, которые могут внести свой вклад в его реализацию. Не случайно надсоз-

' А о том, что он действительно не осознается, можно судить по тому, что сами ученые затрудняются объяснить причины своего движения в определенном направлении, хотя историко-научный анализ их трудов позволяет проследить его зарождение.

нательное определяется как особая форма творческой интеллектуально-мотивационной активности.

Представленное изложение проблемы творческого мышления не претендует на полный и всеобъемлющий ее охват, и тем не менее можно подвести некоторые итоги.

Подавляющее большинство исследований научного творчества изучает творческое мышление в ситуациях лабораторного эксперимента. Экспериментальные исследования творческого мышления связаны в первую очередь с изучением феномена интуиции, т. е. внезапной догадки, предвосхищения результата, средства и способы достижения которого остаются закрытыми для самонаблюдения.

Понятием "интуиция", широко использующимся для описания и объяснения процесса творческого мышления, обозначается целый ряд внешне сходных феноменов, которые могут иметь (и, скорее всего, действительно имеют) совершенно разную природу и механизмы осуществления. Все они требуют своего изучения и осмысления.

Можно с уверенностью утверждать, что наряду с сознанием в творческом мышлении активное участие принимают бессознательные слои психики - как в форме латентного опыта, относящегося к прошлому и образующего область подсознательного, так и в виде чувствительности к приметам логики движения научного знания, образа будущего, образующим область надсознательного.

Несмотря на то, что механизмы творческого мышления пока не изучены полностью, уже накопленные знания о влияющих на него факторах позволяют разрабатывать специальные методы его стимулирования, которые будут рассмотрены в одном из следующих разделов.

Так все-таки, что же такое творческое мышление - логика или интуиция? Думается, что противопоставление логики и интуиции, рассудка и "предчувствия" в творчестве является сильно преувеличенной, а может быть, и вовсе надуманной проблемой. Не случайно интуитивное озарение возникает только после длительного периода вполне сознательных, рациональных рассуждений, в то же время само русло, по которому течет логически стройное размышление индивида, часто выбирается им интуитивно. Сила человеческой психики как раз заключена в том, что все формы отражения человеком действительности - воображение, память, разные уровни мышления и т. п. - сосуществуют в тесном единстве и взаимодополняют друг друга.

Очевидно, что анализ научного творчества только со стороны его продукта (как это принято в логике и истории науки) или только со стороны процесса (как это делает традиционная психология) не может дать объемной, реальной картины/появления научных идей и открытий. Научный результат и процесс, приведший к его получению, неразрывно связаны, и дальнейшее продвижение в понимании творчества может происходить

только при условии объединения обоих этих аспектов его рассмотрения.

Глава 3. Методы стимуляции творческого мышления

"Научить" человека мыслить творчески, делать открытия, конечно, невозможно. Но можно ли хоть как-то влиять на ход мыслительного процесса, делая его более продуктивным и увеличивая вероятность получения нужного результата? Этот вопрос не давал и не дает покоя нескольким поколениям исследователей научного творчества.

Отсутствие надежной методологии и теории творчества не мешает им, как это часто бывает, разрабатывать различные конкретные приемы повышения эффективности творческого процесса, опираясь на эмпирические данные и результаты наблюдений. В основе всех методов развития способности к продуктивному мышлению лежит мысль о том, что любой ученый (да и вообще любой человек) реализует в жизни и деятельности лишь ничтожную часть своего творческого потенциала. Значит, нужно найти способы активизации этой нереализованной части своего "Я".

§1. "Мозговой штурм"

Известный буквально каждому хотя бы понаслышке метод "мозгового штурма " (брейнсторминга) был разработан А. Осборном еще в 1938 г. и сразу же стал широко применяться на промышленных предприятиях для решения сложных технических изобретательских задач. Оценить практическую действенность модифицированного варианта этого метода может любой, кто хоть раз смотрел телевизионную передачу "Что? Где? Когда?".

В основу данного метода положен принцип разведения во времени двух фаз творческого акта: генерирования идей и их критической оценки. Обычно в мыслительном процессе они настолько слиты, что большая часть возникающих идей отметается индивидом сразу, еще до того, как он успевает обнаружить заложенное в них рациональное зерно.

В классическом "мозговом штурме" принимает участие группа специалистов, которая делится на две команды. Одной из них ставится задача "набросать" как можно больше идей по поводу решения поставленной проблемы, какими бы безумными, нереальными или глупыми они ни казались. На этом этапе запрещается давать какую-либо оценку или критику выдвигаемым гипотезам, которые тщательно фиксируются. А вот на втором этапе другая группа - эксперты - должна развить, обсудить и критически оценить каждое предложение, рассмотреть возможность реализации заложенного в нем подхода и в конечном итоге, остановившись на одном из них, предложить конкретное решение поставленной проблемы.

Участники "мозгового штурма" должны придерживаться следующих правил: 1) строго соблюдать двухфазность процесса; 2) предлагать как можно больше идей; 3) настраиваться на генерирование самых "диких" предложений; 4) не претендовать на "авторство" какого-либо решения, считать все высказанные гипотезы достоянием команды.

Введением этих достаточно жестких правил, за соблюдением которых следит специально обученный ведущий, достигается несколько эффектов. Во-первых, акцент переносится с поиска одного-единственного правильного решения на сам процесс выдвижения гипотез, на их количество. Во-вторых, отсроченность критики дает возможность оценить продуктивность идеи в сравнении с другими, определить наиболее перспективные направления поиска, объединить принципы, заложенные в разных предложениях, в одном итоговом решении. Это требование наряду с запретом на указание конкретного автора идеи значительно снижает боязнь оказаться несостоятельным, сказать "не то", услышать от партнеров: "Ну и глупость же ты придумал!", т. е. помогает снять внутренние психологические барьеры. В-третьих, поощрение "дикости" выдвигаемых идей изначально мотивирует участников на отказ от стереотипных, банальных, лежащих на поверхности решений, заставляя их сразу идти нестандартными путями, активизирует имеющийся у них опыт, и не только узкопрофессиональный.

Горячие дискуссии развернулись вокруг вопроса об эффективности "мозгового штурма". Полученные в экспериментах данные то подтверждают большую эффективность метода по сравнению с индивидуальным решением задачи, то нет. Психологи справедливо полагают, что "мозговой штурм" не является универсальным методом, а имеет четко очерченную область своего применения, в которой его грамотное использование действительно приводит к более высокому по сравнению с индивидуальным результату. При этом под высоким результатом понимается оптимальность и быстрота получения решения.

Было установлено, что эффективность "мозгового штурма" определяется 1) особенностями задачи, которая в нем решается;

2) особенностями группы, в которой он проводится. Наилучшие результаты получаются при решении изобретательских задач', а также всех тех, которые имеют одно правильное решение (как, например, в криминалистике, где надо вычислить преступника на основе найденных улик).

Экспериментальные исследования, проведенные Г. Н. Королевой и В. П. Карцевым, показали, что данный метод лучше всего применять в научных коллективах, в составе которых есть носители всех основных научных ролей - эрудит, критик, генератор идей. И наоборот, эффективность метода снижается, когда ролевой состав группы более однороден, например явно преобладают генераторы идей или эрудиты и т. д. Эффективность "мозгового штурма" также возрастает в группах, состоящих из специалистов, работающих в смежных областях, дополняющих друг друга по своим знаниям и профессиональному опыту.

Кроме того, как и любой другой метод, "мозговой штурм" хорош в опытных, умелых руках, т. е. требует для своего проведения высокой квалификации ведущего.

§2. Синектика и другие инструментальные методы

Другой, тоже достаточно популярный метод стимулирования творчества - это синектика, предложенная У. Гордоном в 1948 г. Ее основной принцип - сделать незнакомое знакомым, а привычное чуждым, изменить сложившийся взгляд на вещи. Преодоление стереотипов восприятия и мышления, пробуждение воображения участников в групповой работе достигается за счет введения в процесс решения задачи следующих приемов: 1) личностное уподобление, при котором надо представить себя изучаемым процессом, деталью, прибором и т. п.; 2) прямая аналогия - поиск сходных процессов, структур, явлений из совершенно других сфер (например, сравнение центральной нервной системы с телефонной станцией); 3) символическая аналогия или использование поэтических образов для формулирования

' Изобретательские задачи - такие, в которых требуется найти оптимальное техническое решение, изобрести новый принцип, способ действия или механизм. Их решение обычно основывается на оригинальном применении уже известных научно-технических закономерностей, знаний, открытий, задачи; 4) фантастическая аналогия, которая позволяет предложить решение "как в сказке", не считаясь с законами природы.

Активизация воображения, фантазии, привлечение образов из очень далеких от содержания задачи сфер опыта помогают разорвать привычные смысловые связи. Помещая объект в совершенно новый контекст, участники открывают в нем свойства, ранее отступавшие на задний план, казавшиеся несущественными. Так же как и в "мозговом штурме", основная цель состоит в устранении стереотипов мышления.

Кроме того, метод синектики обучает, если можно так выразиться, метафорическому мышлению, умению сочетать логическое и образное мышление, свободно переходить с одного мыслительного уровня (по терминологии Я. А. Пономарева) на другой, актуализировать латентный опыт. Если "мозговой штурм" направлен на решение задачи "здесь и сейчас" и перенос освоенных способов мыслительных действий индивид производит уже сам и стихийно, то синектика не только помогает решению конкретной проблемы, но и закрепляет способы активизации образного мышления в виде навыка. Метод синектики имеет те же ограничения в своем применении, что и "мозговой штурм".

Кроме этих двух широко известных методов, существует ряд других, которые знакомы в основном специалистам в этой области.

С синектикой перекликается метод преодоления инерционного эффекта мышления (Дж. Менделл). Как видно уже из его названия, главная цель остается все та же - разрушить стереотипы мыслительного процесса, увидеть новое в уже известном. Да и использующиеся для этого приемы напоминают таковые из синектики. Различие состоит в том, что этот метод предназначен для индивидуального "употребления" и содержит рекомендации по организации творческого процесса не только на ограниченном отрезке времени, но и на более длительный срок. Вот некоторые из них: 1) стремиться представить объект в неожиданной обстановке; 2) установить смысловую связь между данным объектом и любым другим, взятым наугад; 3) задавать как можно больше вопросов по поводу объекта (например, можно ли его сжать, увеличить, заменить? на что это похоже? как это получается? из каких частей состоит? для чего это годится?); 4) заходить в магазины и библиотеки, просматривать любую привлекающую внимание литературу; 5) отсрочить решение неподдающейся задачи до момента, когда почувствуется вдохновение; 6) фиксировать на бумаге все идеи, приходящие в голову в связи с решением текущей проблемы или имеющие к ней отдаленное отношение.

Совершенно иной принцип лежит в основе метода морфологического анализа, предложенного Ф. Цвикки и также с успехом применяемого в конструкторских разработках и изобретениях. В отличие от трех предыдущих, этот метод основывается на строгом системном анализе, цель которого - выделить в изучаемой системе основные компоненты-ступени, описывающие какое-либо сложное изделие или технологический процесс. По итогам анализа составляется матрица, которая имеет следующий вид:

Компонент

Средства и методы, используемые в работе каждого компонента

Альтернативные методы, которые могут быть использованы для А, В,

Элементы столбцов можно комбинировать, например проектировать технологический процесс с параметрами А1, В2, С4, D3 и т. д.

На использовании алгоритма действий построены и два других метода - рабочие листы (С. Парнз) и АРИЗ - алгоритм решения изобретательских задач (Г. Альтшуллер).

Рабочие листы представляют собой описание последовательности шагов, которые надо сделать, и вопросов, на которые надо ответить, чтобы в конце концов решить поставленную задачу.

Первый этап служит для ориентировки в информационном поле изучаемой проблемы. Его итогом является понимание того, какие факты нужны для получения решения и где можно их найти. Главный этап - это поиск проблем, включающий в себя формулировку всех проблем, вытекающих из поставленной задачи. Следующий шаг - это поиски идей, которые, как и в других методиках, не должны подвергаться критике на этом этапе. Их оценка производится на другом этапе - поиска решений, где вырабатываются критерии оценки выдвинутых идей и проводится сама оценка. Наконец, завершающий этап - разработка конкретных путей осуществления каждой высоко оцененной идеи.

Данный метод упорядочивает и организует процесс мышления, поскольку разбивает его на определенные этапы, помогает сформулировать основные вопросы, без которых невозможно продвижение к цели, увидеть, какой необходимой информации недостает. Однако сам поиск информации ничем не ограничен и не направляется какими-либо правилами.

Алгоритм решения изобретательских задач (АРИЗ) был разработан Г. С. Альтшуллером в 70-х годах. Он же является автором теории решения изобретательских задач (ТРИЗ), практическим приложением которой и стала данная методика.

Изучая в течение многих лет архивы изобретений, автор обнаружил и описал несколько типовых противоречий, которые, по его мнению, лежат в основании подавляющего большинства изобретательских задач, и разработал программы (алгоритмы) разрешения и преодоления этих противоречий. Альтшуллер утверждал, что, имея в руках его методологию и инструментарий изобретательства, любой человек с инженерным образованием и даже без него способен делать изобретения "по формуле", а также решать так называемые задачи на сообразительность.

Вышеописанные методы являются средствами организации и стимулирования группового и индивидуального мыслительного процесса. Они применимы к задачам, весьма различным по своему предметному содержанию, например для усовершенствования работы отдельных механизмов, для разработки новых приборов и технологий, для выработки стратегии развития предприятия и для многих других. Однако все эти задачи объединяет то, что в них довольно четко формулируются исходные условия и они заведомо имеют хотя бы одно решение. Поскольку задачи подобного типа редко встречаются в области фундаментальных научных исследований, использование данных методов для стимулирования творческого мышления ученых-исследователей оказывается малоэффективным.

§3. Личностные методы стимулирования творческого мышления

Наконец, есть еще группа методов, на первый взгляд не имеющих прямого отношения к творческому мышлению как таковому, но с успехом применяющихся для развития творческих способностей личности. Они направлены на снятие более глубоких, нежели стереотипы мышления, личностно-психологичес-ких барьеров на пути творчества. Их цель - преодоление внутренних запретов, и в первую очередь запретов на самовыражение чувств, ощущений, взглядов, ценностей личности и т. п. За счет этого происходит раскрепощение и раскрытие индивидуальности, высвобождение творческих возможностей человека.

Так, групповая динамика, давно и с успехом применявшаяся для тренинга общения, решения ряда внугриличностных проблем, использовалась Б. и П. Холлеранами для стимулирования творческих способностей личности. Они заявляли, что условиями полноценной жизни творческой личности являются: 1) безопасность (отсутствие ощущения угрозы ее основным ценностям); 2) уверенность в себе; 3) самоценность; 4) открытость; 5) коммуникабельность.

Разработанная ими специальная программа развития группы позволяет людям открыть и развить в самих себе все эти качества. Перенося эти качества в свое повседневное поведение, человек ощущает себя как более зрелую, самостоятельную, активную личность, не боящуюся иметь и отстаивать собственное мнение, и тем самым развивает свою глубинную, личностную способность к творческим проявлениям во всех сферах своей жизни и в первую очередь в научной деятельности.

Два других метода - трансцендентальная медитация (Ф. Трейвис) и методика формирования личностной целостности и веры в себя (Р. Пиви) - также основываются на тезисе о том, что творческое мышление не равносильно навыку, который может приобрести каждый, а в нем находит свое выражение целостная индивидуальность. Поэтому во главу угла эти методы тоже ставят задачу раскрепощения личности, считая, что ее нормальное развитие является необходимым условием продуктивного творческого процесса. Они не столько помогают индивиду находить решение отдельных проблем, сколько увеличивают его внутреннюю свободу, развивают целостную способность к творчеству во всех областях жизни.

Метод трансцендентальной медитации заимствовал из восточных практик самосовершенствования ряд идей и приемов, использование которых помогает проникать в бессознательные слои психики, овладевать собственными психическими процессами и состояниями, обычно не поддающимися сознательной регуляции. Метод помогает активизировать правое полушарие и повысить его участие в процессе мышления, а также научиться снимать стрессы и предотвращать их возникновение. Это достигается путем сосредоточения внимания на тончайших нюансах собственной мысли до тех пор, пока разум не выйдет за пределы этой мысли и не придет к ее источнику.

Р. Пиви - автор метода формирования личностной целостности - полагал, что "нормальность" и психическое здоровье личности тесно связаны с ее способностью к творчеству как в жизни в целом, так и в ее отдельных областях, например в науке. По его мнению, нормальному человеку органически присущи: 1) свобода морального выбора; 2) свобода вмешиваться и даже разрывать причинную связь событий; 3) свобода создавать новое, выходить за рамки логической и биологической необходимости. Конкретные техники, используемые для формирования целостности личности и близкие к приемам психотерапии, снимают ненужные внутренние барьеры и тем самым открывают индивиду путь к свободе и творчеству.

На сегодняшний день существует в общей сложности более 30 различных методов стимулирования творческого мышления, и их число продолжает расти. Большинство из них может быть отнесено к одной из двух групп: специфические или инструментальные методы и неспецифические или личностные методы.

Описанные выше способы стимулирования творчества также принадлежат либо к одной, либо к другой группе:

Специфические методы (Инструментальные)

1. Мозговой штурм

2. Синектика

3. Рабочие листы

4. Морфологический анализ

5. АРИЗ

Неспецифические методы (Личностные)

1.Групповая динамика

2.Трансцендентальная медитация

3.Методика формирования целостности и веры в себя

К инструментальным методам относятся те, которые представляют собой особую процедуру выработки группового решения проблемы и/или дают в руки индивиду определенный способ организации собственной мыслительной деятельности по решению конкретной задачи. Обычно они описывают алгоритм действий или набор общих правил (эвристик), соблюдение которых с большой степенью вероятности приводит к нахождению решения.

Вместе с тем в литературе встречаются данные о том, что люди, овладевшие методами стимулирования своего мышления, могут не только освобождаться от стереотипов мыслительной деятельности, но и постепенно становиться более зрелыми и гибкими в своем поведении в целом. Таким образом, специфические методы стимулирования творческого мышления, действие которых вроде бы направлено на развитие узкоконкретных способностей и навыков индивида, могут стать отправной точкой для совершенствования личности в целом, в особенности, если их главный принцип - освобождение от оков предубеждений, предрассудков и укоренившихся привычек - глубоко осознан и принят человеком.

Личностные методы стимулирования творческих способностей подходят к задаче с другого конца: они начинают с развития общей способности человека управлять своим поведением, с формирования уверенности в себе и ощущения собственной силы, с осознания беспредельных возможностей самосовершенствования в любой сфере психической жизни.

Двигаясь от общего к частному, они достигают сходного результата, хотя и иными путями: в конечном итоге у индивида, прошедшего курс тренинга личностного развития, возрастают и перестраиваются специальные, частные способности, и в первую очередь способность мыслить самостоятельно и независимо. Именно эти методы могут быть в ряде случаев с успехом применены для подготовки сотрудников, занимающихся научными, поисковыми исследованиями, с целью повышения их общего творческого потенциала.

Несмотря на высокую эффективность личностных методов стимулирования творчества, инструментальные методы являются намного более популярными и распространенными. Это связано прежде всего с тем, что все методики личностного совершенствования требуют для своего проведения специально подготовленного и высококвалифицированного тренера, подготовка которого занимает не один год. Кроме того, людям, жаждущим развить свое умение "решать задачки", не так-то легко смириться с тем, что все то, чем им предлагают заниматься в группах личностного роста, имеет весьма отдаленное отношение к их конкретной цели.

Выбор конкретной техники для повышения эффективности творческого мышления обусловливается прежде всего характером цели, которая должна быть в итоге достигнута. Одно дело, если цель состоит в нахождении оптимального решения вполне определенной задачи, и совсем другое, если целью является повышение творческого потенциала совместно работающего научного коллектива или его отдельных членов. Поэтому оценка сравнительной эффективности разных методов стимулирования творчества лишена смысла. Условием высокой отдачи любого метода является его применение к ограниченному кругу ситуаций, адекватных его особенностям и возможностям.

Часть II. Психология научного общения

Глава 1. Общение и творчество

§1. Научное общение

Принцип нераздельности творчества субъекта и его включений в систему социальных связей является одним из важнейших для понимания творческого процесса и творческой личности.

Это положение придает принципиально новую ориентацию конкретному изучению творчества в различных сферах культуры, в том числе и в сфере научной деятельности, позволяет преодолевать субъективизм и индивидуализм в трактовке творческого акта. Разнообразие неповторимых стилей мышления интеллектуальных ориентации общающихся между собой ученых создает необходимые предпосылки для зарождения и опровержения гипотез и теорий, для решения творческих задач.

Научное исследование представляет собой специфическую форму деятельности, существенно отличную по ряду параметров от других ее форм. Его содержание, структура и динамика предъявляют особые требования к психологическим возможностям личности. Если способность к мышлению в научных понятиях, к усвоению и применению научных истин есть общечеловеческое свойство, то способность к добыванию этих истин, генерированию новых идей, изобретению методов и т. д. не распределена по людям равномерно. Научный талант так же редок, как и художественный. Вместе с тем он, подобно последнему, характеризуется градуированностью, воспитуемостью, специфичностью по отношению к различным предметным областям.

Специфика научной деятельности, ее предмета необходимо должна быть принята во внимание, чтобы объяснить сложность тех многомерных процессов, которые имеют место при общении между учеными.

Научное творчество - многоаспектно. Его предметно-логический аспект выступает перед нами в первую очередь как возникновение и преобразование научных идей.

С давних времен хорошо известен и личностный аспект науки. Нашими вечными спутниками являются образы великих ученых, самоотверженно служивших научной истине.

Несравненно менее изучено многообразие социальных связей между людьми науки. Эти незримые связи, как бы ускользающие, неуловимые для поверхностного наблюдателя, при более пристальном рассмотрении оказываются первостепенно важными как для производства знания, так и для личной судьбы каждого отдельного участника. Так, один из создателей современной физики Джеймс Кларк Максвелл неоднократно указывал, что если бы не его общение с другим физиком - Вильямом Томсоном, то он не смог бы сформулировать свои знаменитые уравнения.

А роль переписки ученых, столкновение взглядов которых не раз рождало "вспышки гения"? А научные школы, в недрах которых идет повседневная кропотливая работа, без которой не было бы ни смелых гипотез, ни великих открытий? Кто из физиков не знает про Сольвеевские конгрессы, на которых в процессе дискуссий и обсуждений стало привычным то, что некогда даже наиболее передовым ученым казалось абсурдным и диким? Во всех этих случаях обнажается внутренняя динамика идей, социальной плотью которой является реальное и непосредственное общение ученых и их объединений.

В современную эпоху роль коллективного начала в науке неизмеримо возросла и с каждым днем становится все более важной.

Творческая личность неповторима. Печать уникальности лежит на ее проектах и озарениях. Личностное невозможно изгнать из науки. И вместе с тем научное творчество изначально коллективно, социально. За каждым его проявлением скрыта работа множества умов. Лишь завязывая с первых же шагов в науке все усложняющиеся научные контакты, индивид осваивает нормы и ценности сообщества, членом которого он становится.

Ныне принято говорить, что время одиночных научных талантов безвозвратно ушло в прошлое, что идеи производят теперь исследовательские "комбинаты" и целые "фабрики" знаний. Это суждение верно лишь в том смысле, что ныне изменился характер отношений между индивидуальным и коллективным творчеством.

Острая потребность в непосредственном личном общении между учеными осознавалась ими с тех пор, как возникла сама наука. Представление ученым новых идей, критика и одобрение этих идей на суде своих коллег являются важным фактором как в развитии научных идей, так и в моральном стимулировании ученого.