Объединенная Германия на международной арене: участие в многосторонних связях и развитие отношений с Россией (1991-2008 год)

Несколько субъектов РФ взяли курс на активизацию экономических контактов с Германией, решая свои насущные социальные проблемы. На территории Архангельской области в 2000-е гг. действовал проект в рамках программы ТACIS «Повышение качества питьевой воды в Северо-Западном регионе России», финансируемый Евросоюзом (сумма вложений составила 3 млн евро). Проект был осуществлен администрацией области при участии немецкой консалтинговой компании «Фишер» (Fischer) и московской фирмы ЗАО «ЦПРИП Проспект». В ходе реализации проекта стороны разработали программу по улучшению качества питьевой воды, создали модель расчета тарифов на услуги водоснабжения, составили руководство по управлению качеством лабораторных исследований. В ноябре 2007 г. в пос. Васьково Приморского района состоялось открытие станции водоподготовки, на постройку которой было выделено 2,8 млн руб. [211]. Также с целью повышения конкурентоспособности местных компаний посредством внедрения передовых информационных технологий был реализован проект «Электронные навыки для российских малых и средних предприятий» с участием немецкой компании «ИННО АГ» (INNO AG).

Злободневным в социальном и инновационном смыслах явился Международный германо-российский форум «Энергоэффективность как фактор устойчивого экономического развития», прошедший 11 июня 2008 г. в Деловом выставочном центре Екатеринбурга [575]. В организации и проведении форума ярко проявилась идея социального партнерства между государственными органами (Федеральное министерство экологии, защиты окружающей среды и ядерной безопасности ФРГ, Германское энергетическое агентство «ДЕНА» (DENA), Министерство энергетики и ЖКХ Свердловской области, Министерство международных и внешнеэкономических связей Свердловской области), бизнесом: с немецкой стороны - «Вило АГ» (Wilo AG), «Фельсверке Интернационал ГмбХ» (Felswerke International GmbH), «ОТТО Энтсоргунгсистеме ГмбХ» (OTTO Entsorgungsysteme GmbH), «Хейло Энергитехник ГмбХ» (Heylo Energietechnik GmbH), с российской - Агентство содействия региональному развитию, ООО «Градстрой», Межрегиональная сетевая компания, Группа компаний «Электропул», ООО «УТСК», ЗАО «Уралсевергаз», ООО «Уральский трест стальных конструкций», другие компании Екатеринбурга и Свердловской области и гражданским обществом (Ассоциация выпускников Президентской программы Свердловской области). На проведенной в рамках форума бирже коопераций прошли двусторонние переговоры между Агентством содействия региональному развитию и его немецкими партнерами. Агентство заключило соглашения с компанией «Себа» (Seba) по поставкам интеллектуальных систем для поиска повреждений в электросетях, с компанией «Виссманн» (Viessmann) по поставкам котлов, работающих на пилетах (спрессованных опилках), с компанией «Фаун» (Faun) по сотрудничеству в сфере утилизации бытовых отходов от стадии сбора до этапа переработки в экологически чистые продукты. Заинтересованное обсуждение вопросов энергоэффективности и ресурсосбережения состоялось на «круглых столах», посвященных темам «Здание без активной отопительной системы» и «Биоэтанол и использование древесины для получения энергии».

В ходе форума было подписано соглашение о сотрудничестве между правительством Свердловской области и Германским энергетическим агентством. Целью соглашения являлось повышение эффективности использования энергии и топливных ресурсов, снижение углеродной эмиссии, формирование и развитие системы подготовки специалистов в сфере топливно-энергетического комплекса. В документе, в частности, отмечалось, что стороны намерены развивать научно-техническое сотрудничество в области обеспечения энергоэффективности и энергосбережения. Планировалось применять современные технологии, сохранявшие тепло в жилых домах; использовать альтернативные источники энергии, местные виды топлива; заниматься утилизацией отходов; анализировать состояние и осуществлять прогнозирование развития систем тепло-, водо-, электро- и газоснабжения муниципальных образований; разрабатывать энергетические паспорта для зданий.

По данным Роскомстата РФ, объем накопленных германских прямых капиталовложений в российскую экономику в начале 2008 года составил 4,5 млрд долл. США (около 3 млрд евро) [420, c. 720].

Новым явлением в 1990-2000-е гг. стало вложение капитала российских компаний в экономику ФРГ, объем которого на фоне накопленных инвестиции из развитых стран выглядел довольно скромно (см. таблицу 25).

Таблица 25. Географическая структура накопленных германских зарубежных прямых капиталовложений

Как следует из таблицы 25, доля России в накопленных германских зарубежных прямых капиталовложениях составляла в 1996 году 0,3%, в 2006 году 1,4%. Что касается объема российских прямых инвестиций в экономику ФРГ, то в начале 2008 года он составлял всего 259 млн долл. США. Инвестиции российских компаний оказались сконцентрированными в торгово-сбытовой сфере, в первую очередь в области сбыта энергоносителей. Германский рынок готовой продукции был освоен очень слабо, причем в немалой степени из-за предвзятого отношения к российским инвесторам со стороны органов власти и бизнес-сообществ ФРГ.

Итак, в 1990-2000-е гг. Германия и Россия осознали необходимость активизации отношений в инвестиционной области, что отразило их интересы в условиях новых реальностей постбиполярной эпохи. На пути сотрудничества встретилось немало препятствий, в первую очередь оценка немецкой стороной инвестиционного климата в РФ как не самого благоприятного. Это предопределило противоречивые тенденции в развитии германо-российского инвестиционного сотрудничества. Вместе с тем очевидно, что его потенциал не был исчерпан. Для полноценной реализации резервов двусторонних инвестиционных связей требовалось проведение структурных преобразований в экономике РФ, а это во многом зависело от темпов перехода отечественного хозяйства на инновационные рельсы развития.

Выводы по главе.

Ход экономических отношений подтвердил высокую степень заинтересованности Германии в хозяйственном сотрудничестве с Россией. При этом сторонам пришлось преодолевать немалое количество препятствий как внутреннего, так и внешнего характера. К их числу относились проблемы в экономике обоих партнеров (порожденные разными причинами и обладавшие неодинаковыми масштабами), недостаточно высокая степень инвестиционной привлекательности РФ, заградительные таможенные барьеры по линии Евросоюза, ориентация германских инвесторов на рынки других стран в силу значительных рисков на российской территории.

Произошло обновление правовой базы двусторонних экономических отношений, позволившее создать предпосылки для углубления хозяйственного взаимодействия. Сторонами были определены наиболее перспективные области экономического сотрудничества, в том числе машиностроение, производство товаров народного потребления, оказание услуг, включая финансовые. Однако приоритетной сферой оставалась нефтегазовая отрасль, в которой ФРГ и РФ запустили несколько крупнейших проектов, включая строительство Североевропейского газопровода («Северный поток»), совместное освоение Южно-Русского нефтегазового месторождения.

Серьезно укрепилась институциональная основа двустороннего экономического сотрудничества, в рамках которого обеспечивалось взаимодействие ключевых субъектов, а именно представителей федерального уровня власти двух стран и крупного бизнеса. Весомая роль была отведена межгосударственным консультациям на высшем уровне, проходившим под эгидой развития и совершенствования партнерских отношений. Влиятельные промышленники и предприниматели Германии получили возможность непосредственного общения с главой российского государства, что позволило устранить барьер неинформированности и отсутствия взаимопонимания, а также заявить о заинтересованности в новых двусторонних коммерческих проектах.

В начале 2000-х годов сторонам удалось решить несколько острых проблем, препятствовавших развитию германо-российских экономических отношений. В апреле 2002 г. был снят вопрос относительно долгов, накопленных в ходе торговли между СССР и ГДР; федеральное правительство ФРГ повысило объем поручительств своей внешнеторговой компании «Гермес» для торговли с Россией в два раза (с 500 млн евро до 1 млрд евро); во второй половине 2005 года оказались погашенными российские долги по германским кредитам.

Наметились точки прорыва в области научных исследований и инноваций, причем к взаимодействию в высокотехнологичных областях были подключены германские и российские регионы, чьи предприятия занимали конкурентоспособные позиции на европейских и глобальных рынках.

Крайне важно было создать комфортные условия для пребывания на территории РФ германских предприятий. В качестве ключевого инструмента их продвижения на российские рынки выступал Союз немецкой экономики в РФ, преобразованный позднее в Российско-Германскую внешнеторговую палату. Она оказывала обратившимся предпринимателям полный пакет услуг, начиная с поиска перспективного делового партнера и заканчивая представлением интересов членов Палаты перед органами государственной власти РФ и ФРГ.

Закономерности экономического взаимодействия, порожденные глобализационной тенденцией, пробудили интерес Германии к интенсификации отношений с Россией в инвестиционной сфере. Однако здесь немецким предпринимателям пришлось столкнуться с немалыми трудностями, такими как нестабильность законодательной базы по вопросам инвестиционного сотрудничества; медленные темпы реконструкции банковской сферы, не выполнявшей в полной мере функцию эффективного кредитного механизма при работе с российско-германскими совместными предприятиями; излишняя бюрократичность и коррумпированность исполнительных органов власти в РФ.

Это не помешало германскому капиталу встать на путь развития отношений с российскими партнерами. В 1999 году 17,7% от общей суммы зарубежных капиталовложений на территории РФ приходилось на ФРГ, а с приходом на пост президента РФ В.В. Путина возникли институционально-политические предпосылки для активизации германо-российского инвестиционного сотрудничества. К их числу относились: стабилизация обстановки в РФ в результате консолидации элитарных групп вокруг национального лидера, создание специализированных институтов, оказывавших содействие вложениям германского капитала в экономику РФ (Российско-германское агентство по инвестициям, 2001 г.).

Инвестиции на территории РФ многие фирмы ФРГ признавали рисковыми, что определило преобладание среди германского бизнеса крупных компаний («Рургаз», «Даймлер-Крайслер», БМВ, БАСФ, «Сименс»). При реализации инвестиционных проектов на российской территории они практиковали ряд организационно-правовых форм, среди которых выделялись дочерние фирмы, филиалы, а также совместные предприятия.

Процессы диверсификации экономических отношений, характерные для эпохи глобализации, нашли отражение в укреплении германо-российских хозяйственных связей на региональном уровне. Правовой основой для них, как правило, выступали двусторонние рамочные кредитно-торговые соглашения о сотрудничестве.

В развитии отношений в сфере инвестиций между регионами ФРГ и РФ обнаружились две тенденции. Если в 1990-е гг. свыше 2/3 германских капиталов инвестировались в предприятия, расположенные на территории Москвы, то, начиная с рубежа XX - XXI вв., более половины финансовых потоков из ФРГ были направлены в российскую провинцию, прежде всего в Центральный (помимо Москвы) и Северо-Западный районы. Лидерство по масштабу экономических связей с регионами России стабильно удерживала федеральная земля Северный Рейн-Вестфалия.

ГЛАВА 6. Идеологические проблемы и культурно- гуманитарные отношения между ФРГ и РФ

6.1 Попытки преодоления «образа врага»

Противостояние, будучи порожденным конфликтом национальных интересов ведущих субъектов мирового процесса, являлось ключевой парадигмой развития системы международных отношений на протяжении всего ХХ века. Первая и Вторая мировые, а затем холодная войны способствовали воспитанию общественного сознания в духе нетерпимости к интересам, ценностям и образу жизни другой стороны. В биполярную эпоху страны Запада, позиционировавшие себя как оплот демократии и плюрализма, оказались затронутыми этим процессом не меньше, чем державы социалистического блока. Видение мира в черно-белом изображении позволяло не только цивилизационно идентифицировать себя с Востоком или Западом, но и сформировать в общественном мнении устойчивые стереотипы, представлявшие антагонистов из противоположного лагеря в исключительно негативном свете.

Официальная пропаганда, чьим рупором были государственные и ангажированные частные СМИ, упорно нагнетала чувство страха перед потенциальным противником, создавая мифы об его исконной агрессивности. В этом смысле государства-предшественники современных ФРГ и РФ - Западная Германия и Советский Союз - накопили за послевоенный период богатый опыт взаимного негативного восприятия.

С момента возникновения западногерманского государства его властвующая элита видела в СССР главного врага, способного если не уничтожить ФРГ, то, по крайней мере, подчинить ее своему влиянию. О настроении германского руководства тех времен красноречиво свидетельствовали высказывания первого федерального канцлера ФРГ К. Аденауэра. В 1949 г. он утверждал, что целью Советского Союза является вовлечение Германии «в сферу своего влияния и контроля» [406, с. 148; 407]. В связи с началом в 1950 году войны на Корейском полуострове и резким обострением международной обстановки тот же Аденауэр посчитал, что единственным спасением для ФРГ является защита со стороны США. «Если американцы объявят об отсутствии у них интереса к Федеративной Республике, то она - пропала», - заявлял федеральный канцлер [406, с. 247; 407]. Позднее антисоветски настроенный председатель партии ХСС Ф.-Й. Штраус вспоминал: «Решающим мотивом осуществления политики безопасности (Западной Германии. - А.Е.)… было всеобщее, повсеместное ощущение угрозы. Боялись нападения русских…» [406, с. 249].

Несмотря на откровенную истерию, подобные взгляды базировались не на пустом месте. Любое правительство Западной Германии, работавшее в условиях жесткого противостояния капиталистической и социалистической общественных систем, было вынуждено учитывать мощь оппонента в лице СССР, обладавшего такими преимуществами, как: статус державы-победительницы во Второй мировой войне и постоянного члена Совбеза ООН; обладание огромным военным потенциалом, в том числе ядерным оружием; контроль над ситуацией в ГДР.

Потенциальная угроза со стороны СССР, уязвимость Западной Германии в силу особенностей ее геополитического положения (наличия общей границы со странами ЦВЕ, оказавшимися в зоне влияния Советского Союза, небольшой глубины территории в направлении Восток - Запад, значительной плотности населения), пребывание на ее территории войск США, Великобритании и Франции, а также идеологическая близость с правящими кругами этих стран - все эти факторы подталкивали каждое федеральное правительство к проведению такой политики безопасности, которая способствовала укреплению германских позиций в военно-политических институтах западных держав. Официальный Бонн сам давал повод советскому руководству рассматривать ФРГ в качестве потенциальной реваншистской силы, готовой поставить под сомнение незыблемость территориальных и политических реалий, сложившихся в Европе после окончания Второй мировой войны.

Тем самым в биполярную эпоху сформировался закостенелый «образ врага», остававшийся константой политического мышления не только правящих кругов Западной Германии и СССР, но и значительной части общественности этих стран.

В период советской перестройки (1985-1991 гг.), объявленной М.С. Горбачевым, реформаторы предприняли усилия по искоренению такой ситуации, введя в практику новое политическое мышление. С его помощью Горбачев и его команда рассчитывали отойти от конфронтационной модели биполярной эпохи и по-новому построить отношения с западным миром, в том числе с ФРГ. В общественное мнение настойчиво внедрялась мысль о том, что справедливый глобальный порядок возможен лишь в случае деидеологизации межгосударственных отношений. Смысл этого выражения в свое время объяснил один из единомышленников Горбачева политолог Г.Х. Шахназаров, писавший следующее: «На чем же базировалась концепция противостояния двух миров? На идее, что ХХ век - это революционная эпоха перехода от капитализма к социализму, и что этот конфликт происходит через схватку мирового пролетариата с мировой буржуазией. Конфликт сразу выливается в столкновение социалистических и капиталистических государств. Но поскольку основное содержание международных отношений составляет взаимодействие не политических течений и социальных слоев, а государств в буквальном смысле этого слова, постольку принципиально неверно отождествлять отношения между государствами с отношениями между общественно-политическими системами». То, что можно назвать межсистемными отношениями, принадлежит к сфере идеологии, а отношения между государствами вещественны. Шахназаров считал ложными прежние утверждения о противоположном характере двух общественных систем. «И социализму, и капитализму в равной степени присущи такие элементы, как товарное производство в сочетании с планированием экономического процесса, сильное государство, эффективное социальное обеспечение», - указывал он [679, с. 68].

Распад СССР и социалистической системы положил начало переходу международной системы в качественно новое состояние, существенной чертой которого являлась тенденция к интеграции через механизмы институционального самоопределения. Следуя ей, страны ЦВЕ взяли курс на вступление в трансатлантический и европейский союзы (НАТО и ЕС), что в определенной степени привело к размыву идентичности западных стран. С одной стороны, это создало условия для преодоления стереотипного взгляда на мир в черно-белом цвете, а с другой - способствовало формированию новых разделительных полос в Европе.

На этом фоне российское восприятие партнеров на континенте, не лишаясь идеологического аспекта, вынужденно стало приобретать прагматичный характер. Дорогу пробивало стремление сотрудничать в первую очередь с государствами, которые могли способствовать решению проблемы реформирования российского хозяйства на рыночных началах. В условиях, когда бывшие союзники один за другим отворачивались от Москвы, объединенная Германия, напротив, проявляла желание развивать деловые связи, предоставлять РФ кредитно-финансовую, экономическую и гуманитарную помощь.

Если во второй половине 80-х гг. ХХ в. «образ врага» в двусторонних отношениях был только смягчен, то в постбиполярную эпоху обнаружилось стремление российской элиты разрушить в общественном сознании представление о ФРГ как силе, противостоящей РФ на европейской арене. Решение этой задачи во многом зависело от коренной реконструкции образа германского державы и немецкого народа в массовом сознании россиян. Для этого требовалось применить системный подход, предполагавший достижение цели путем одновременных действий в нескольких ключевых сферах (см. таблицу 26).

Таблица 26. Основы преодоления «образа врага» в международных отношениях (на примере ФРГ и РФ)

Как следует из таблицы 26, ключевой сферой преодоления «образа врага» выступала идеология, которую, тем не менее, необходимо рассматривать в тесной связи с иными областями, включая культуру, политику и экономику.

Идеология была призвана способствовать преодолению чувства страха перед противоположной стороной, а затем обеспечить ликвидацию барьера взаимной отчужденности, что до сих пор препятствовало переходу ФРГ в массовом сознании россиян из списка «чужих» в психологически более комфортную категорию «нейтральных», лояльных по отношению в РФ стран, с которыми можно было поддерживать партнерские отношения. Предпосылкой успеха такой миссии являлся перенос акцента в восприятии Германии на специфику ее положения в центре европейского континента, а потому имевшую немало общего с Россией, которая в силу своих географических особенностей выступала в качестве своеобразного моста между Европой и Азией.

Российскому исследователю И.А. Петрову принадлежат справедливые слова: «Граница Восточной и Западной Германии условно проходит по Эльбе. К западу от Эльбы традиционно располагались более индустриально развитые территории, прежде всего рейнско-вестфальско-саарский ареал развития тяжелой промышленности. Общество здесь было более открытым и мобильным, ориентированным на Запад, и преимущественно на Великобританию. К востоку от Эльбы население было преимущественно аграрным, общество - более закрытым, традиционно-патерналистским, ориентированным на милитаризм и экспансию. Преобладающие здесь аграрно-юнкерские сообщества ориентировались в своих связях прежде всего на Россию» [см. 666, с. 35-39]. Такая двойственность, оказавшая серьезное влияние на историческую судьбу Германии в ХХ в., а также накопленный немцами опыт авторитарного и тоталитарного прошлого, равно как и успешное его преодоление послевоенным поколением создавали предпосылки для отстройки ФРГ в общественном сознании россиян от стран западной классической либеральной демократии, чьи ценности были во многом чужды России.

Вал негативной информации о событиях и персоналиях отечественной истории, обрушившийся на российское население в годы перестройки и начала радикальных экономических реформ, привел к переоценке им многих фактов и устоявшихся мнений. Доминировавшей тенденцией в общественном сознании стало нигилистическое отношение к собственному прошлому, что неизбежно повлекло за собой резкое снижение самооценки гражданами РФ.

В то же время важным фактором, влиявшим на восприятие немцев, явилось формирование в России основ рыночной экономики, где приветствовались прагматизм мышления, профессионализм и рациональное использование материальных ресурсов. Утверждалась точка зрения, что немцы оптимально организовали трудовой процесс и значительно лучше населения РФ приспособились к рыночной модели хозяйствования. Из этого тезиса вытекал логичный вывод о принципиальной необходимости пойти к германскому народу на выучку, что ставило российскую сторону в ущемленное положение и, следовательно, позволяло изменить идеологический баланс сил между немцами и русскими в пользу первых.

В ФРГ также происходили серьезные сдвиги в общественном сознании. Историческая память послевоенного поколения немцев имела двойственный характер. С одной стороны, оно помнило, что по итогам Второй мировой войны СССР оказался в числе победителей, а Германия - среди проигравших, а это являлось доказательством превосходства русских над немцами. Вместе с тем в ФРГ бытовало противоположное утверждение, опиравшееся на распространенные в массовом сознании ее жителей негативные стереотипы в отношении России и ее граждан. Ситуацию осложняла распространенная психологическая установка на конфронтационную модель взаимоотношений с РФ, что дополнялось отрицательными аспектами ее постбиполярного имиджа. На страницах германских журналов и интернет-сайтов РФ представлялась в виде страны, где господствуют криминальные структуры, а государство и законы находятся в состоянии бессилия. Получалось, что в борьбе противоположностей - хаоса и порядка - победу одержал первый, что серьезно подрывало репутацию России в глазах германской общественности, превращало ее в перманентно нестабильную державу и не способствовало пониманию немецкой стороной сути и целей перемен, инициированных руководством РФ.

Чтобы преодолеть «образ врага», необходимо было избавиться от страха перед противоположной стороной, ощущения исходившей от нее угрозы. Эту проблему страны пытались снять еще в период советской перестройки, когда им удалось прорвать барьер, обусловленный годами взаимного противостояния, и встать на путь нормализации двусторонних отношений. Вслед за этим были предприняты практические шаги в области разоружения, причем обе державы выступили на официальном уровне за ратификацию договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности, соблюдение Договора по ПРО, сокращение на 50% стратегических наступательных вооружений, ликвидацию и запрещение всех видов химического оружия.

Сближение позиций двух стран по вопросам разоружения способствовало оживлению и совершенствованию политического диалога двух стран. Реальным шагом на пути решения этой проблемы стало увеличение количества дипломатических встреч государственных деятелей двух стран. Усовершенствование политического диалога выразилось, в частности, во введении в практику переговоров параллельного обсуждения отдельных разделов повестки дня в специально образованных экспертных группах - по двусторонним отношениям, по проблемам безопасности и разоружения, по юридическим вопросам. Показателем конструктивности диалога явились отказ сторон от взаимных обвинений в исконной агрессивности и переход к процессу кропотливого поиска точек соприкосновения по различным вопросам.

Благодаря этому свершилось объединение Германии. Именно во время переговоров федерального канцлера Г. Коля и президента СССР М.С. Горбачева в Артызе (июль 1990 г.) было сформулированы главные пункты, в соответствии с которыми территориально единая Германия охватывала ФРГ, ГДР и Западный Берлин.

Тот факт, что Россия после 1990 года, несмотря на все еще живую память об ужасах Второй мировой войны, выразила готовность разрешить на своей территории сооружение кладбищ германских солдат и уход за ними, явилось важным эмоциональным связующим звеном между обоими народами. На этом направлении сотрудничали две организации, а именно Ассоциация международ-ного военно-мемориального сотрудничества «Военные мемориалы» и «Герман-ский народный союз по уходу за военными могилами». Со своей стороны, ФРГ сохраняла и обеспечивала уход за памятниками погибшим советским воинам, в том числе за тремя крупными мемориалами в Берлине - в Тиргартене, Панкове и Трептов-парке.

В пользу сближения работал глубинный исторический фактор, а именно многовековый характер двусторонних отношений, в ходе которых Германия и Россия многократно выступали партнерами при решении острых международных проблем. Став президентом РФ, В.В. Путин акцентировал внимание на историческом аспекте, используя для этого уместные поводы. Накануне празднования 60-летия окончания Великой Отечественной войны Путин указал, что Россию и Германию связывает очень многое, имея в виду, прежде всего, страницы истории [167].

Глава российского государства намеренно апеллировал к просвещенной части общества, называя Германию одним из центров европейской цивилизации с богатейшим культурным наследием. Отдавая дань уважения достижениям немецкого народа, В.В. Путин учитывал, что его приход к власти вызвал среди российской интеллигенции оживление надежд на интеграцию с Европой, причем ФРГ воспринималась в качестве настроенного благожелательно партнера, способного оказать РФ поддержку в решении этой задачи.

Обоюдного комфорта в диалоге германского и российского обществ было невозможно достичь без преодоления тяжелых психологических последствий Великой Отечественной войны. Людям старшего возраста, лично познавшим ее ужасы и бедствия, воспитанным в духе поклонения тогдашним тоталитарным вождям, было нелегко отказаться от пристрастного отношения к бывшим противникам. Среднее и особенно молодое поколения, рожденные после окончания войны, воспринимали друг друга гораздо более лояльно, сквозь призму не силового противостояния, а взаимовыгодного сотрудничества. К тому же россияне испытывали чувство уважения к Германии послевоенной эпохи и ее народу за то, что им в небольшие исторические сроки удалось решить несколько труднейших задач: подняться с колен после поражения во Второй мировой войне, обеспечить себе высокие стандарты жизни, заработать авторитет в мировом сообществе, а позже добиться воссоединения. По этому поводу В.В. Путин отмечал: «… думаю, что у русских людей моего поколения, на себе не переживших трагедию войны, иное восприятие Германии, нежели у поколения наших отцов и дедов». Тем более что в России ответственность за преступления гитлеровского режима никогда не возлагалась на немцев в целом. Президент РФ подчеркивал: «Не может быть виноват народ - вина лежит на идеологии, в данном чудовищном случае - на идеологии национал-социализма» [167].

Такую позицию удалось подкрепить ходом двустороннего политического процесса, частью которого стало официальное осуждение властями объединенной Германии преступлений нацистов и решительного отказа от их идеологического наследия. Это нашло отражение в символических актах исторического примирения немецкого и русского народов. В 1990-е - начале 2000-х годов первые лица германского государства формально подвели черту под периодом Второй мировой войны. 9 мая 1995 г. Г. Коль участвовал в праздновании Дня Победы в Москве, в апреле 2001 г. Г. Шредер возложил цветы на Пискаревском кладбище в Санкт-Петербурге, а в октябре - в берлинском Тиргартене. Президент ФРГ Х. Келер напомнил народам обеих стран о трагедии блокадного Ленинграда, который, по его выражению, «ужасно пострадал в той войне. Сотни тысяч людей погибли, в том числе от голода». Келер подчеркнул, что отношение к прошлому может обеспечить будущее, а Германия помнит свою историю и не уклоняется от ответственности [812].

Подкрепляя слова делами, ФРГ приступила к подготовке выплаты дополнительной компенсации иностранным гражданам, которые были заняты на принудительных работах в годы нацистского режима. По инициативе германских предпринимателей и при активном участии государства был создан федеральный фонд «Воспоминание. Ответственность. Будущее», выделивший в апреле 2000 г. более 8 млрд ДМ в качестве компенсации вышеуказанной категории лиц. 700 млн ДМ дополнительно было потрачено на информационные мероприятия, посвященные напоминанию об угрозе, которую несут обществу тоталитарные политические режимы, а также способствовавшие взаимопониманию между народами и молодежным обменам. В числе лиц, получивших право на компенсацию, оказались 7200 граждан России. Во время государственного визита президента В.В. Путина в ФРГ 17 июня 2000 г. было подписано соответствующее соглашение о компенсациях, и вскоре начались поэтапные выплаты (общая сумма составила более 800 млн ДМ) .

Важными предпосылками смягчения «образа врага» следует признать фундаментальные изменения в государственной системе, экономике, других сферах российской жизни, происшедшие в годы реформ. Благодаря им РФ впервые в своей истории встала на путь построения демократического общества. Важным моментом интеграционного характера явилось наличие у Германии и России общих задач на глобальной арене, в том числе борьба с международным терроризмом, незаконной торговлей наркотиками, низким уровнем жизни и болезнями.

К концу первого десятилетия XXI в. общественное мнение Германии постепенно двигалось по пути преодоления основных негативных стереотипов в отношении России, что нашло отражение в результатах соцопроса, проведенного среди жителей ФРГ в период с 11 по 14 января 2008 г. На вопрос: «Кем является для Германии Россия: другом или врагом?» были получены следующие ответы (см. таблицу 27).

Таблица 27. Результаты опроса, в %

Как следует из таблицы 27, более половины опрошенных (53%) заявили, что Россия для Германии является скорее другом, чем врагом.

Отношение членов политических партий ФРГ к России представлено в таблице 28.

Таблица 28. Результаты опроса, в %

Как следует из таблицы 28, признание России в качестве скорее дружественной, чем враждебной державы было характерно для представителей всех политических сил, принявших участие в опросе. При этом редкое единодушие продемонстрировали члены партий правительственной коалиции ХДС, ХСС и СДПГ.

Итак, в 1990-2000-е гг. начался сложный и противоречивый процесс преодоления «образа врага» в отношениях между ФРГ и РФ. Преследуя национальные интересы, Бонн (впоследствии Берлин) и Москва искали наиболее эффективные инструменты преобразования образа другой стороны в сознании своих граждан. Вместе с тем было очевидно, что на пути преодоления «образа врага» Германии и России придется преодолеть немало препятствий в области идеологии и политики.

6.2 Культурные аспекты германской политики в постбиполярный период

Объединение Германии позволило ей не только претендовать на роль геополитического центра интегрируемого европейского пространства, но и более эффективно применить средства из арсенала так называемой «мягкой силы», бывшие у нее в распоряжении. Одним из них являлась культура, пользовавшаяся заслуженным вниманием германских властей. В свое время федеральный канцлер В. Брандт назвал государственное содействие международным культурным отношениям самой прочной колонной внешней политики ФРГ [368, s. 613]. Тем более что в послевоенный период официальный Бонн накопил весомый положительный опыт в этой области. Продуманная культурная политика государства стала эффективным инструментом возвращения уважения к Германии со стороны мирового сообщества, предоставив возможность позиционировать ФРГ в качестве цивилизованного европейского государства с богатейшими традициями в области культуры.

В постбиполярную эпоху акценты в культурной политике Германии были расставлены несколько иначе, что детерминировалось нарастанием глобализационных процессов и углублением интеграционной тенденции в пространстве Евросоюза. Появилась необходимость в повышении качества и надежности функционирования коммуникационных каналов страны с ее партнерами в различных точках земного шара, а также обогащении их культурного диалога. В основу последнего закладывались принципы обоюдного признания цивилизационных различий и расширения возможностей в сфере урегулирования международных конфликтов путем гуманитарных взаимодействий. При этом германские власти отдавали себе отчет в том, что рост могущества их державы вследствие объединения породил дополнительную ответственность ФРГ за поддержание основ глобального порядка. Как считал федеральный президент Р. Херцог, «наше (Германии. - А.Е.) стремление к благосостоянию найдет в мире большее понимание, если другие культуры осознают, что являются не только объектами внимания со стороны крупного немецкого бизнеса, но и партнерами, к которым проявлен культурный интерес» [374, s. 646]. Из такого понимания вытекало требование внимательного и уважительного отношения к народам, исповедовавшим иные культурные ценности.

Миссию своей внешней культурной политики объединенная Германия усматривала в том, чтобы содействовать мирному сосуществованию различных культур и, если не предотвратить, то хотя бы смягчить предсказанное американским политологом С. Хантингтоном столкновение цивилизаций. При этом ФРГ не связывала большие надежды с деятельностью ЕС, поскольку, несмотря на попытки внедрения принципов коллективной ответственности и взаимодополняемости, говорить о согласованной, продуманной культурной политике стран-членов Евросоюза оказалось преждевременным. К середине 90-х годов ХХ в. стало заметно, что деятельность институтов ЕС в области культуры на ближайшую перспективу ограничится разработкой и претворением в жизнь второстепенных программ. Поэтому Германия не собиралась перекладывать свою часть ответственности на чужие плечи, пытаясь наращивать собственные усилия в этой сфере и выигрышно позиционировать себя на международной арене не только в качестве страны с многовековыми культурными традициями, но и как носителя духа открытого общества, строго соответствующего глобальному либеральному тренду.

Отдавая должное культурному релятивизму открытое общество, вместе с тем, предлагало иным цивилизациям принять конкретные ценности, а именно совместную ответственность за мир, его устойчивое развитие, безусловное соблюдение прав и свобод человека. В последнем случае немецкое общественное мнение было настроено бескомпромиссно и обращало внимание на недостаточную принципиальность позиции исполнительных органов власти ФРГ в области защиты прав и свобод человека. Критике подвергалась излишне толерантная позиция, занятая правительством Г. Коля в отношении нарушения прав человека в Китае [846].

Недостаточная решительность в использовании элементов «мягкой силы» стала исправляться позже, с приходом к власти правительства СДПГ-Союз 90/ «Зеленые». Позиционируя себя в качестве стороны, действующей юридически безупречно как внутри страны, так и за рубежом, лидеры «красно-зеленой» коалиции акцентировали внимание на изъянах политики других стран в правовой области. Новые власти ФРГ тщательно отслеживали ситуацию с правами и свободами человека в разных странах, исходя из убеждения, что, будучи зафиксированными во «Всеобщей декларации прав человека», они стали не только западными, но и общемировыми ценностями, которые подлежат защите в любой точке Земли. В связи с этим работавший до сих пор безотказно принцип невмешательства во внутренние дела суверенной страны потерял абсолютный характер.

К числу основных направлений деятельности дипломатических миссий ФРГ за рубежом относилась подготовка регулярных сообщений о ситуации в области законодательства в целом и обеспечения прав человека в частности. Если по результатам мониторинга германская сторона обнаруживала какие-либо угрозы или нарушения, то использовала разнообразные формы воздействия на ситуацию. К ним относились: комментарии со стороны компетентных лиц, официальные обращения к правительству и парламенту соответствующего государства, апелляции к наиболее влиятельным представителям гражданского общества в этой стране (журналистам, адвокатам, руководителям частных фондов, правозащитным организациям). К тому же Германия стремилась расширить двусторонние и многосторонние контакты по линии обеспечения контроля над соблюдением прав и свобод человека.

Культурная политика была призвана внести вклад в разработку приоритетов внешней политики ФРГ, предварительно обеспечив согласованное взаимодействие трех сфер: политики, бизнеса и культуры. На такой основе формировался консенсус ведущих политических сил Германии, независимо от их ценностно-программных установок. Взаимное согласие упрощало принятие внешнеполитических решений, а впоследствии помогало мобилизовать необходимые финансовые ресурсы для реализации конкретных проектов. При этом использовался принцип софинансирования, когда привлекались не только бюджетные, но и частные средства.

Культурное направление следует рассматривать в качестве идеологического обеспечения внешней политики Германии. Достигнув единства, ФРГ подтвердила свои стратегические приоритеты, прежде всего выбор западного пути развития. В то же время официальные лица проявляли завидную гибкость в области морали, выступавшей частью политической культуры. Ее содержание в Германии неоднократно пересматривалось, что нашло отражение в перемене взглядов органов государственной власти и общественности на проблему морального обоснования использования силы как инструмента достижения целей на международной арене. Если в биполярную эпоху мораль использовалась в качестве аргумента против участия германских военнослужащих в многосторонних операциях за рубежом, то в дальнейшем (с первой половины 1990-х годов) она все более становилась аргументом, оправдывавшим действия федеральных властей по втягиванию бундесвера в заграничные акции.

Внешняя политика ФРГ в области культуры косвенно выполняла функцию маркетинга с характерным девизом: «Кто учит немецкий язык, тот покупает германские товары». Другими словами, немецкий язык становился эффективным инструментом продвижения интересов германского капитала на международной арене, а сама культурная политика - прикрытием экспортной активности немецких фирм. В этом контексте особый интерес для ФРГ представляла Россия, являвшаяся мировым лидером по числу лиц, которые изучали немецкий в качестве иностранного языка.

Важным направлением глобального маркетинга Германии являлась деятельность в области образования и науки, прежде всего университетской. Испытывая дефицит собственных природных ресурсов, ФРГ усматривала в интеллектуальном потенциале и научных знаниях свой основный ресурс для долгосрочного инновационного роста. Однако на этом пути возникали трудности в связи с нехваткой средств на нужды образования. Ежегодные расходы на одного студента, получавшего высшее образование в Германии, в 2000-е гг. значительно уступал аналогичному показателю в США (соответственно 7 тыс. и 20 тыс. долл.) [9, s. 10]. Уменьшилось количество немецких студентов, поступавших на технические, инженерные, естественнонаучные специальности, а, следовательно, сокращалось государственное финансирование вузов. В связи с этим германские университеты оказались материально заинтересованными в том, чтобы привлекать на учебу иностранных студентов и аспирантов, которые были призваны выполнить большой объем научно-исследовательской и преподавательской работы, заняться разработками инновационных технологий и продукции. Перед немецкой высшей школой встали серьезные задачи, в том числе изыскание дополнительных средств на повышение размера стипендий, выплачиваемых иностранным студентам, обеспечение совместимости собственных учебных программ с аналогичными программами зарубежных вузов, признание иностранных дипломов и исследовательских услуг. В феврале 2008 г. федеральное правительство ФРГ утвердило «Стратегию интернационализации науки и научных исследований», ставя своей целью формирование германских центров науки и инноваций по всему миру. На стипендию перспективным иностранным ученым и студентам из федерального бюджета было выделено 114 млн евро [9, s. 12].

Усилия, предпринимавшиеся для развития международного сотрудничества в области культуры, рассматривались Германией в качестве важной части конфликтного менеджмента. Выполняя диагностическую функцию, последний становился инструментом раннего обнаружения девиантных явлений в социально-экономических, религиозных и межнациональных отношениях, что в дальнейшем позволяло с помощью культурно-информационной политики способствовать их возвращению в нормальное состояние.

При реализации своей внешней политики в области культурного строительства ФРГ применяла комплекс средств, отдавая предпочтение наиболее апробированным и доказавшим свою эффективность. В первую очередь, речь идет об участии немецких производителей товаров и услуг в международных выставках и ярмарках как внутри страны, так и за границей. В первой половине 2000-х годов на территории Германии было проведено 75% (по величине предоставляемых площадей) самых значимых мировых выставочных мероприятий. Учитывая новейшие тенденции, ФРГ отказалась от организации универсальных мероприятий и сконцентрировалась на ярмарках, имевших отраслевую специализацию. Например, в Ганновере проходили международные ярмарки, посвященные информационной, организационной и телекоммуника- ционной технике, бытовой электронике, коммерческим грузовым и легковым автомобилям, продукции деревообрабатывающей промышленности и напольным покрытиям [420, c. 690]. В среднем каждая третья немецкая компания была задействована в зарубежных выставках и ярмарках, а около одной четверти всех германских экспортеров участвовали в выставках за границей через своих партнеров или собственные зарубежные филиалы. На специальных мероприятиях немецкие предприятия решали неколько задач: установление, поддержание и расширение связей с иностранными партнерами, предоставление собственных инновационных изделий и технических решений, ориентация в запросах покупателей и новейших тенденциях на перспективных зарубежных рынках, создание хорошей репутации своей продукции.

Большое внимание Германией уделялось обеспечению бесперебойного функционирования механизма поддержки внешней политики в области культуры, основными рабочими элементами которого выступали соответствующие институты, службы и фонды. Будучи по своей юридической природе формами государственно-частного партнерства, они снабжали иностранные целевые аудитории позитивными сведениями о ФРГ.

Главную нагрузку по осуществлению информационной работы за рубежом в рамках внешней культурной политики нес на своих плечах Институт им. Гете, финансирование которого на 90% осуществлялось из государственных средств [785]. Большое внимание институтом уделялось коммуникативным аспектам деятельности в области культуры, организации культурно-просветительских программ и осуществлению конкретных проектов с целью в выигрышном свете представить немецкую культуру в глазах международной общественности.

Институт им. Гете предпочитал вкладывать средства в рамках европейского пространства, причем основные финансовые потоки направлялись в новые страны Евросоюза. Так, на рубеже XX - XXI вв. ими являлись Польша, Чехия и Венгрия, на чью долю пришлись самые значительные финансовые вложения Института (см. таблицу 29).

Таблица 29. Расходы Института им. Гете в странах-членах ЕС, 1999-2002 гг. (в евро)

Как следует из таблицы 29, расходы Института им. Гете на территории Польши, Чехии и Венгрии составляли свыше 70% его вложений на территории Евросоюза. Активная деятельность была призвана укрепить влияние Германии в странах ЦВЕ.

Федеральное правительство поощряло работу такой структуры, как «Интер Национес», курируемой государственными органами, а именно Министерством иностранных дел ФРГ и Федеральным ведомством печати и информации. «Интер Национес» действовала в трех направлениях, а именно: образование и кино, печатные СМИ, культурные программы для иностранных гостей правительства Германии. Она имела около пятидесяти тысяч зарубежных партнеров во многих странах мира, которых регулярно снабжала информацией о событиях в ФРГ, превращая их в проводников международного информационного курса федерального правительства [584, с. 28-30]. Для повышения эффективности внешней политики в области культуры в сентябре 2000 г. было принято решение о слиянии Института им. Гете и «Интер Национес», которое вступило в силу 8 января 2001 г.

Развитию международных контактов ФРГ в области образования способствовало функционирование Германской службы академических обменов (далее ДААД), специализировавшейся на развитии связей в сфере высшей школы путем обмена студентами и учеными с помощью информационно-издательских программ и консультационных услуг. ДААД выступала в качестве экспертной инстанции при формировании и осуществлении культурной политики ФРГ за рубежом.

Международными связями в сфере высшей школы занимались крупные германские фонды им. Ф. Эберта, Ф. Науманна, Г. Даймлера и К. Бенца. Они являлись некоммерческими, частными организациями, оказывавшими помощь в получении первого высшего образования, повышении квалификации и подготовке диссертаций. Такие организации, как фонды им. Г. Белля, Х. Зайделя, К. Аденауэра и общество К. Дуйсберга, помимо содействия профессиональному росту кадров, ставили перед собой задачу воспитания культуры толерантности и взаимопонимания в рамках международных связей.

Следовательно, опираясь на укрепившийся политический авторитет и возросшее экономическое могущество, объединенная Германия усовершенствовала механизм реализации внешней политики в области культуры. Его идеологической основой являлись ценности открытого общества, позволявшие сформировать позитивный образ ФРГ в мире. Консенсус федеральный властей, бизнеса и гражданского общества, достигнутый в культурно-информационной сфере, облекался в разнообразные формы государственно-частного партнерства и обеспечивал продвижение всего комплекса национальных интересов Германии на международной арене.

6.3 Основные направления и проекты германо-российского культурного сотрудничества

Многие установленные выше особенности нашли подтверждение в ходе культурного диалога ФРГ с Россией, феномен которого следует рассматривать сквозь призму интеллектуального вызова, брошенного в адрес национальной культурной политики глобализационной тенденцией. По мере осознания происходивших на мировой арене процессов к обеим сторонам приходило понимание необходимости совершенствования форм культурного взаимодействия, открывавшего новые возможности для самовыражения.

Культуры Германии и России следует признать равноценными, дополняющими и обогащающими друг друга, хотя вследствие неодинаковых исторических традиций сформировавшимися в различных ценностных координатах. Опираясь на опыт многовекового сотрудничества, в постбиполярную эпоху стороны выступили партнерами в области культурного взаимодействия, обеспечивая данное направление внушительным нормативно-правовым регулированием. Его базу составлял комплекс межправительственных соглашений [162, 163], в которых ФРГ и РФ отразили основные направления двусторонних взаимодействий в культурно-гуманитарной сфере, включавшие представление достижений в рамках международных фестивалей, деятельность культурных центров в принимающей стране, обеспечение заинтересованным лицам широкого доступа к языку и культуре другой стороны, поддержание соответствующих государственных, общественных и индивидуальных инициатив, сотрудничество вузов, раскрытие творческих способностей германских и российских граждан.