Предмет, структура и задачи глобалистики

Конечно, в современной глобалистике присутствуют и другие подходы в систематизации всего поля проблем. В частности, в недавно опубликованном пособии представителей двух известных российских научно-образовательных центров - МГИМО (У) МИД России и ИМЭМО РАН, говорится о восприятии глобальных проблем сквозь призму эффекта «глобального перемешивания». Тут локомотив глобализации конституирует новый формат «поверхностных» и «глубинных» отношений, и задает иную трактовку глобальных проблем, равно как и их таксономию. Так, глобальные проблемы определяются как «наиболее общие проблемы 1) текущего состояния системы международных отношений в целом; 2) процессов изменения (динамики) этих состояний; 3) регулирования и саморегулирования этих процессов Современные глобальные проблемы / Отв. ред. В.Г. Барановский, А.Д. Богатуров. - М.: Аспект Пресс, 2010. - С. 15 (курсив - авт. пособия). . Отсюда, из этих оснований, вытекает структура всего проблемного поля.

Во-первых, это группа общемировых тенденций (трендов) - экономического и демографического развития, состояния глобальных техногенной, антропогенной и естественно-природной сфер; становление глобального информационного пространства; тенденции научно-технологического развития и военно-технологических инноваций; идеологические сдвиги, правовое развитие человечества. Во-вторых, это группа, включающая в себя динамические аспекты мира, прежде всего, общее соотношение потенциала ведущих государств. Сюда отнесены: вопросы международной политической, экономической и военной конкуренции; международная безопасность; состояние природной среды; ресурсный потенциал мирового развития; глобальная социальная сфера (проблемы безопасности, гендерного равенства, этнокультурных различий, этнополитической психологии). В-третьих, это инструментальные начала регулирования мировой системы: управление рефлексией человека по поводу мирового бытия; философия и антропология международных отношений; проблематика глобальных управляющих институтов и развитие инструментария неформального и неформализируемого регулирования международных отношений Там же, с. 17. .

Как видим, перед нами вариант широкого толкования специфики и структуры глобальных проблем современности, который, естественно, имеет определенные преимущества.

Тем не менее, по нашему мнению, приведенные варианты классификации заметно уступают философско-методологическому (или дедуктивно-аналитическому) подходу, предложенному в начале 80-х советскими авторами В.В. Загладиным и И.Т. Фроловым, и дополненному в начале 90-х А.Н. Чумаковым. Первое, что бросается в глаза, так это намерение этих исследователей идти научным путем: восходить от абстрактного - к конкретному, при этом сохраняя приверженность ранее зафиксированному предмету глобалистики (см. тему 1). Кроме того, здесь мы встречаемся с попыткой выделения классов глобальных проблем, основанной на их предельной общности и особой актуальности. Применяемый указанными авторами метод известен под названием дедуктивного (лат. deductio - выведение), или метода познания, основывающегося на идее перехода от общего к частному, от посылок к следствиям. Разумеется, тут дедукция строится на интуиции о первичном синтезе глобальных проблем, об их исходной общей конфигурации. В расчет берутся критерии «старости», конфликтогенности и слабой решаемости проблем, причем не только между системами «природа» / «человек» / «общество» / «техника», но и внутри самих этих систем. Понятно, что современное сообщество или глобальная цивилизация - это основной генератор проблем. Отсюда и проистекает реальная иерархия глобальных проблем.

Первую группу составляют проблемы интерсоциального взаимодействия, формат и содержание которых конституируются и прежней историей, и современными тенденциями мирового развития. Прежде всего - глобализацией как формой существования дискретного человечества в определенной логике (о чем будет сказано подробнее в теме № 5). Вторая группа объединяет те проблемы, которые оформились в результате сложного взаимодействия человека и общества, диалектического сочленения этих двух величин на этапах индустриального и постиндустриального развития общества. Наконец, третью группу образуют проблемы, возникшие в ходе реализации деятельности современного общества в рамках драматических контактов с планетарной природной системой.

Разумеется, эту условную иерархию пронизывают вертикальные связи, объединяющие либо первую и вторую группы, либо все три группы сразу. Кроме того, глобальные проблемы имеют и горизонтальное измерение, т.е. связи, соединяющие их между собой в единую структурную композицию. Но она выглядит принципиально незавершенной, поскольку мир находится в состоянии системных трансформаций. Конечно, это обстоятельство говорит о неполноте полученных абстракций (классов и их объединения в систему), но общий ход мысли этих авторов нужно признать правильным, в виду системного фокуса понимания мироцелостности и присущих ей имманентных противоречий.

Итак, формализуем вслед за советскими и российскими авторами весь массив знаний о мировых проблемах в классифицирующей глобальные проблемы таблице:

Как видим, предлагающийся вариант классификации описывает вполне реальную ситуацию в мире. Тем не менее, он соотносителен времени, месту и действию их объективации в материи истории, в 80-е - 90-е гг. прошлого столетия.

Нужно отметить, что как раз это время можно считать во многом переломным этапом в развитии всех ныне живущих обществ. Такая характеристика этого этапа как переходного, весьма однозначна: человечество, ведомое западной цивилизацией с США во главе, вступило в мегатренд, т.е. переходный к собственно глобальной форме бытия фазис развития дискретного человечества. Тем не менее, его поступь определяется новыми правилами игры: «мы превратились в общество... просто идущее от инцидента к инциденту (даже от кризиса к кризису)» Там же, с. 9. Тем самым можно сказать, что прессинг глобальных проблем - на этом переходном этапе - заметно вырос и усилился. Подобное мнение разделяет и сам А.Н. Чумаков, ныне пишущий о методичном воздействии глобализации на общую конфигурацию (=коррекцию в сторону усиления и усложнения) глобальных проблем Чумаков А.Н. Глобализация. Контуры целостного мира: Монография. - 2-е изд., перераб. и доп. - М.: Проспект, 2009. - С. 87 - 88..

В таком случае, приведенная выше таблица должна быть скорректирована в нескольких направлениях: с точки зрения дополнения всех трех классов проблем новейшими глобальными проблемами, появлением которых человечество обязано как постсоциалистической трансформацией значительной части мира, так и успехами в научно-технической сфере. Кроме того, свершившимся фактом стала глобальная экономика, по-новому структурировавшая усилия людей в производственно-хозяйственной сфере. Особую остроту приобрели проблемы международного терроризма, наркотрафика и торговли людьми (человеческими органами). Но и «старые» проблемы все чаще заявляют о себе новыми, нестандартными аспектами. Именно поэтому, повестке дня - диалог культур и цивилизаций, столь необходимый в условиях уплотнившегося пространства и сверхдинамичного времени. Таким образом, в каждый из классов мы сделали соответствующую подстановку, обозначенную курсивом.

Кроме того, в классифицирующей таблице обязан быть прописан сюжет, посвященный человеку как глобальной проблеме. Речь, конечно, идет не о человеке вообще, как некоторой предельной научной и философской абстракции, на которую можно «списать» все просчеты и ошибки глобального био-соцо-техно-экономического развития. Напротив, при характеристике субъекта-генератора глобальных проблем нужно учитывать конкретные типы мироотношения, сложившиеся в контексте становления различных цивилизационных систем, и в таком виде, выступающих способом «оформления» человеческого материала и поведенческих матриц. Поэтому здесь правильнее сделать ударение на конкретном антропологическом типе - «западоиде» (А.А. Зиновьев), сформированным всем ходом развития западной цивилизации, своими ментальными установками и деятельностью, методично подстегивающим ситуацию к динамическому углублению кризиса. В дальнейшем мы дадим развернутую транскрипцию бытия и деятельности такого человека. Сейчас же остановимся на каждом из классов подробнее.

3.2 Общая характеристика интерсоциального блока глобальных проблем

В современной литературе, посвященной интерсоциальным проблемам, обсуждается многогранный характер тех взаимодействий, который уже сложился в более-менее устойчивую систему международно-правовых, хозяйственных и культурно-информационных отношений. Так, в широко известной книге американского литературоведа М. Хардта и итальянского философа А. Негри - «Империя», выделены фундаментальные черты современной имперской реальности. Под империей они предлагают понимать: а) системы пространственной всеобщности или власти над всем цивилизованным миром; б) порядок, который на деле исключает дальнейший ход истории путем закрепления существующего положения дел; в) власть, пронизывающую весь социальный мир по вертикали, т.е. до самих глубин существования людей как социальных существ Хардт М., Негри А. Империя. - М.: Праксис, 2004. - С. 14. . Проще говоря, созданный США и всем западным сообществом мировой порядок можно рассматривать как целостную и стабильную биосоциальную реальность.

С другой стороны, исследователями всё чаще подчеркивается переходность нынешнего исторического момента, следовательно, незавершенность и неустойчивость сложившихся социальных форм и конфигураций. Так, сторонники трендового представления о миросистеме фиксируют три ключевых момента, присущих феномену нынешнего социо-исторического перехода: во-первых, наблюдается перевод обществ на новый уровень исторической эволюции, а именно, метасистемной; во-вторых, именно сейчас вступил в действие «механизма» разделения и связывания исторических уровней и состояний; в-третьих, в сегодняшнем мире наличествуют разные результаты социокультурной эволюции цивилизационно-дискретного человечества Сайко Э.В. Переход как фактор исторического развития // Цивилизации / Отв. ред. А.О. Чубарьян. - М.: Наука, 2008. - Вып. 8. Социокультурные процессы в переходные и кризисные эпохи. - С. 28 - 31. . Несомненно, с этими констатациями следует согласиться, если в расчет принять ранее изложенную цивилизационную точку зрения на исторический процесс.

Вместе с тем, учет обеих позиций образует более прочный фундамент для понимания нынешней комбинации, формата и валентности всего массива глобальных проблем, в центре которого находятся наиболее болезненные проблемы интерсоциального плана.

Приступая к уяснению природы глобальных проблем, входящих в интерсоциальную группу (класс), нужно хотя бы в общем виде выработать представление о законах строения и эволюции социальных систем. В интересующем нас контексте следует говорить не только и не столько о законах общества, открытых и зафиксированных по отдельности этнологией и демографией, социологией и политологией, рядом экономических дисциплин, культурологией и имиджелогией, социальной антропологией и психологией, этикой и правом, и в таком приватном виде соотносящихся с реалиями конкретных подсистем, уровней, сфер и элементов социума. Для глобалистики скорее важен учет структурно-организационных и динамических принципов жизни социума как такового, взятых в фокусе общей, хотя и многомерной эволюции универсума. Отдельный человек, равно как и большие группы людей не могут жить под воздействием одного или нескольких произвольно избираемых Устройство и «поведение» социальных систем чаще всего описывается редукционистски (от лат. reduction - понижение), т.е. с доминантой какой-либо одной из существенных черт в ущерб всем остальным. Вместе с тем, ни экономические (напр., закон спроса и предложения), ни политические (напр., законы Паркинсона), ни законы ментальной сферы (напр., архетипы коллективного бессознательного) взятые в качестве универсального ключа, не обеспечивают исчерпывающего объяснения / понимания социальной реальности. Тем более, при их экстраполяции на иные сферы общественной жизни. законов социального бытия.

В этом отношении правомочно вести поиск «законов социальной комбинаторики» (А.А. Зиновьев) или пытаться соединить основополагающую абстракцию социума, которую пытались выработать О. Конт, Г. Спенсер, К. Маркс, Э. Дюркгейм, Н.Я. Данилевский, В.С. Соловьев, С.Л. Франк, Р. Мертон, Т. Парсонс, П. Сорокин, Т. Веблен, А. Шютц, Д. Белл, Ж. Эллюль и другие социальные мыслители, с разнообразными эмпирическими наблюдаемыми и фиксируемыми вариантами коллективной человеческой деятельности и коммуникации, возникшими на основе и под определяющим воздействием эволюции космо- и биосфер. И по большому счету, социальные законы должны быть распознаны через свою эмпирическую реализацию, а именно: как реальное соответствие различных форм человеческой деятельности друг другу в масштабе развивающегося универсума.

Такая постановка вопроса уже имела место в социальной философии Н.Я. Данилевского, исходившего из того, что социальное бытие порождается благодаря культивированию четырех разрядов деятельности: 1) религиозной; 2) культурной (в узком значении), включающей в себя научное, художественное и техническое творчество; 3) политической; 4) социально-экономической Данилевский Н.Я. Россия и Европа. Взгляд на культурные и политические отношения славянского мира к германо-романскому. - СПб.: Изд-во СПб. Университета; Изд-во «Глагол», 1995. - С. 400 и сл.. Но адекватный взгляд на соединение всех видов деятельности и их носителя - человека, в непротиворечивую социоприродную тотальность пока находится в стадии разработки. В частности, украинский автор В.В. Кизима настаивает на общем подходе в решении социальных проблем, в виде поиска формулы «гармонизации всей системы человеческих отношений», в т.ч. в ситуации сверхактивного развития отношений человека, общества и природы как «единого топологического комплекса» Кизима В.В. Социум и бытие. - К.: ПАРАПАН, 2007. - С. 15. .

Однако пониманию такого положения дел предшествовали, и в каком-то смысле сейчас конкурируют с ним, частные представления. Для понимания природы социума, а значит, законов его строения и развития уже приобрели такие его основополагающие абстракции или модели: натуралистическая (построенная на растительных, животных, географических, расовых, этнических, психо-витальных и собственно биологических идеях и подходах), реалистическая (основывающаяся на религиозных и метафизических принципах), деятельностная (опирающаяся на марксистские, техноцентрические, культуроцентрические презумпции), феноменологическая (созданная при помощи социально-феноменологической методологии) и персоналистическая (сформированная в русле персоналистских, экзистенциалистских, философско-антропологических идей) В данном случае мы опираемся на дифференциацию, предложенную российским философом К.С. Пигровым (см.: Пигров К.С. Социальная философия: Учебник. - СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2005. - С. 100 - 185), но усиливаем её представлением о самостоятельности персоналистической интерпретации социума. . С точки зрения каждого из этих подходов социальное бытие имеет вполне определенные основания Напр., в натуралистической модели З. Фрейда таким основанием является бессознательное, проявляющееся в виде дуализма «Эроса» и «Танатоса». В реалистической модели Н. Бердяева это - безосновность (Ungrund), в отрицательной ипостаси являющая себя как иррациональное начало, а в положительной предстающая как коммюнотарная любовь. В деятельностной техницистской модели М. Мак-Люэна им соответствуют эволюционирующие средства массовой коммуникации, в феноменологической модели А. Шютца - мир повседневности, в персоналистской модели Э. Мунье - уникальный и неотчуждаемый мир личности и т.д. , законы устроения Так, в натуралистической модели Ш.Л. Монтескье это - группа естественных факторов (климат, почва и состояние земной поверхности), закономерно определяющих форму и характер социальных процессов. В реалистической модели П. Тейяра де Шардена это - сложное взаимодействие физической («тангенциальной») и духовной («радиальной») энергий внутри социума. В деятельностной модели К. Маркса это - закон корреляции между социально-экономическим базисом и политико-идеологической надстройкой. В социально-феноменологической модели П. Бергера и Н. Лукмана это - трудоемкая процедура социального конструирования реальности из повседневной жизни. В философско-антропологической концепции М. Шелера таковой является экзистенциальная независимость человека от органического и последовательное идеирование всех аспектов жизни в целостность. и развития В натуралистической модели А. Бергсона это - йlan vital («жизненный порыв»), в реалистической модели С. Франка - служение, солидарность и единство как моменты общественной жизни, необходимые для раскрытия божественного предназначения человека. В деятельностной концепции К. Маркса это - освобождение человека как носителя сущностных сил, в феноменологической модели А. Шютца - отсутствие единого, тем более раз и навсегда заданного основания, определяющего жизнь социума, а в антропологической концепции Ж.-П. Сартра - борьба живительной «аннигилирующей» силы индивида с мертвящей материей безликого множества..

Социально-философский синтез, если прямо говорить о решаемой здесь задаче, нацелен с одной стороны на объяснение устройства и функционирования социальных систем, равно как он направлен на понимание законов социально-значимой деятельности. Вместе эти процедуры образуют методологическую рамку освоения социального бытия, и, прежде всего, в аспектах его тотальности и целостности, плюс аспектах культурно-исторической и антропо-социальной дискретности. Конечно, нередко социальные законы представлены в виде понятий или образов мегатенденций: закон единства и разнообразия мирового развития, закон цикличности социальных процессов, закон разделения общественного труда, закон смены форм государственного правления и т.д. Но искомый синтез также обязан вмещать проблему социального действия, в своё время поставленную немецким социологом М. Вебером как четырехвариантную (целерациональный, ценностно-рациональный, традиционный и аффективный типы действия) Вебер М. О некоторых категориях понимающей социологии / Вебер М. Избранные произведения. - М.: Прогресс, 1990. - С. 495 - 546. и сейчас переосмысленную в свете теории управления. Речь идет о законах единства системы социального управления, законе пропорциональности управляемой и управляющей подсистем, законе изменяющегося доминирования разных составляющих и систем социального управления, закон баланса централизации и децентрализации управления, закон участия населения в социальном управлении, повышении его эффективности и ответственности Подробнее см.: Щокін Г.В. Закони соціального розвитку і управління. - К.: МАУП, 2006. .

Тем не менее, в веберовском взгляде на общество наиболее интересна мысль о том, что каждое зрелое общественное объединение - вследствие согласия - формирует «целевой союз», а значит, конституирует общие правила жизни и «органы», отвечающие за функционирование этого союза. Но открытые А.А. Зиновьевым на материале постсоветских трансформаций законы социальной регенерации, гибридизации и деградации заметно усложняют дело. В таком случае возникает вопрос о метапозиции, способной дать удовлетворительный ответ на вопрос о природе и формах социального развития.

Примечательно, что каждый из названных выше социально-философских подходов имеет собственную версию происхождения всех наличных социальных институтов, отношений и ценностей. Скажем, расовое, метафизическое или классовое понимание генезиса войны, её форм, методов и целей. Или, к примеру, фундирующие понимание всякого цивилизованного общества институты церкви, семьи, школы, науки и искусства, а также его политические и хозяйственные структуры. В этом контексте представляется наиболее фундаментальным закон взаимосвязи типов социальной организации, форм общественного производства и типов социального характера. Но в отличие от Д. Рисмена, предложившего регрессивную схему динамики социумов, форм производства и типов характеров (доиндустриальный, индустриальный и постиндустриальный, и отвечающие им социальные характеры, - «ориентированный-на-традицию», «ориентированный-на-себя», «ориентированный-на-другого») Рисмен Д. Некоторые типы характера и общество // Социс. - 1993. - № 3. - С. 118 и сл. , ниже мы будем придерживаться более дифференцированного взгляда, в соответствии с которым, все нынешние общества находятся на разных этапах социально-исторической эволюции, а значит, их состояние и взаимодействия должны учитывать поправки на «месторасположение» в потоке истории, фундирующие их ценностные системы и целевые программы. В том числе на способность «играть» на глобальном поле, определенным образом взаимодействуя с природным и социальным окружением.

Именно с учетом такой эвристики социально-философских и философско-исторических представлений, станет более понятной логика тех социальных и интерсоциальных процессов, благодаря которым возникают и развиваются глобальные проблемы. И в первую очередь, проблемы милитаризации обществ, входящих в современную миро-целостность, и связанных с нею вопросов предотвращения войн и достижения состояния всеобщего мира.

В общем плане, проблема войны и мира интегрирует в себе собственно природные (ресурсные), социальные (поселенческие, этнические, демографические, экономические, политические), культурные (технические, этико-правовые, ценностные) и антрополого-витальные (рациональные, волевые и духовные) аспекты человеческой деятельности. Именно поэтому, как фундаментальная проблема человеческого общежития, - война давно стала объектом пристального внимания. К ней, хотя и под различными углами зрения, обращались крупнейшие мыслители всех времен и народов - Сунь Цзы и Аристотель, Ибн Хальдун и Э. Роттердамский, Т. Мор и И. Кант, А. Смит и К. Маркс, Н. Федоров и Вл. Соловьев, М. Ганди и Л. Толстой, А. де Сент-Экзюпери и Р. Арон, А. Хомейни и С.Х. Наср и др. Желая понять природу данного феномена, они обращали внимание на экономические, политические, психологические, этнические и антропологические, наконец, на социокультурные аспекты последнего. Кроме того, в ряде случаев (А. Чижевский, Н. Кондратьев, П. Сорокин) мы встречаемся с попытками обобщить военный опыт человечества в виде циклических представлений о флуктуации войны Здесь сошлемся на непревзойденную в этом жанре работу русско-американского социолога П.А. Сорокина: Сорокин П.А. Социальная и культурная динамика. - М.: Астрель, 2006. - С. 675 - 762. .

Тем не менее, предлагающиеся определения войны Наряду с классическим определением войны, данным прусским генералом К. Клаузевицем: «война есть не что иное, как продолжение государственной политики иными средствами» (Клаузевиц К. О войне. - М.: Наука, 1994. - С. 27), в современной литературе в качестве устоявшегося даётся такое её определение: «война и вооруженный конфликт - это формы разрешения политических противоречий путем вооруженного насилия» (Политология. Краткий словарь. - Ростов-на-Дону: Феникс, 2001. - С. 40). должны быть скорректированы в направлении признания за ней (войной) важнейшего, имманентно присущего практически всякому обществу, расположенному на общем векторе социальной эволюции, института (гипотеза Дж. Вастокаса). Между тем, нетривиальным нужно признать и другой взгляд, в соответствии с которым война - суть «механизм» разрешения конфликтов, неизбежных при дискретной и полицентрической логике развития истории При спецификации рассматриваемой проблемы войны нельзя согласиться с упрощенной точкой зрения О. Шпенглера, в соответствии с которой история всех цивилизаций - это бесконечная череда войн, международных преступлений, совершаемых исключительно ради мирового господства. В этом вопросе скорее нужно опираться на конкретно-исторический подход, дающий более надежное знание об источнике, формах и характере интерсоциальных взаимодействий. . И если первый, монолинейный подход призывает нас видеть войны в столкновениях аграрных обществ 1-й и индустриальных обществ 2-й «волн», а теперь индустриальных обществ 2-й и постиндустриальных обществ 3-й «волн» социального развития Эту идею активно афиширует американский социолог О. Тоффлер. - Тоффлер О. Война и антивойна: Что такое война и как с ней бороться. Как выжить на рассвете ХХI века. - М.: АСТ; Транзиткнига, 2005. , то второй, полилинейный подход усматривает источники и мотивы войны в природе тех или иных цивилизаций, находящихся на разных этапах своей социо-исторической и культурно-антропологической эволюции. Оба подхода имеют свои объективно сильные и слабые стороны, однако, вторая позиция представляется более совершенной уже хотя бы потому, что сегодня войска Запада (США и их союзников по НАТО) присутствуют в 170 из 200 стран Серебрянников В.В. Природа человека: источник войн или миролюбия? - М.: Научный мир, 2007. - С. 9., расположенных на политической карте мира.

Этот аргумент может показаться слабым на фоне общей количественной характеристики феномена войны. Первое, о чем говорит статистика, так это о том, что 9/ 10 всего времени, которое живет человечество, оно провело в войнах. Общие потери к сегодняшнему дню составили более 3,6 млрд. человек. Если взять в расчет европейский контекст, причем, с учётом как внешних, так и внутренних (религиозных, политических, гражданских) войн, то картина будет иной. С момента царствования Карла Великого до сер. XIX в. произошло 186 войн; между 1480 и 1964 годами - 284 войны; за период с 1898 года по ноябрь 1917 года имели место 52 случая военных действий; с ноября 1917 года по сентябрь 1945 года - 64 войны; с 1945 по 1975 гг. - 143 случая При этом общая сумма проведенных войн перевалила за отметку в 14 500. - Лейбин В.М. Традиционные и новейшие представления о войне и мире // Лейбин В.М. Глобалистика, информатизация, системные исследования. - М.: Изд-во ЛКИ, 2007. - Т. 1: Глобалистика. - С. 113. . Подчеркнем, что по этому показателю Запад заметно опережает иные цивилизации.

Современное положение дел внутри западной цивилизации, а именно, отсутствие войн между государствами, органично принадлежащими западному сообществу, характеризуется ссылкой на «закон Майкла Дойла». Он гласит: война между либеральными демократиями в принципе невозможна, ибо они достигли необходимого международно-правового сознания в решении конфликтных вопросов в отношениях между собой Тодд Э. После империи. PAX AMERICANA - начало конца. - М.: Междунар. отношения, 2004. - С. 18. . Иное дело, участие Запада в войнах на территории стран, чья политическая и культурная системы разительно отличаются от западной. Вспомним хотя бы войны в бывшей Югославии, Афганистане и Ираке, которые объединенный Запад и его незападные сателлиты проводили либо под предлогом защиты прав национальных меньшинств, как это имело место в сербском крае Косово, либо прикрываясь так называемой исламской угрозой. Сейчас для многих стало понятно, что двойные стандарты Запада по отношению к косовским сербам и «контртеррористическая операция» на Востоке, фундированная необходимостью ответных мер на атаки террористов в США и других странах западного мира, являются ничем иным, как средством сдерживания иных цивилизационных игроков Здесь хотелось бы отослать читателя к весьма убедительной - в фактографическом плане - книге бельгийского журналиста М. Коллона: Коллон М. Нефть, PR, война. Глобальный контроль над ресурсами планеты. - М.: Крымский мост-9Д; Форум, 2002. . Эти войны используются как инструмент закрепления достигнутого одностороннего преимущества Запада после успешного завершения «холодной войны», а также для демонстрации своего имперского могущества перед Россией, Китаем, Индией и исламскими странами.

Еще одним аспектом глобальной угрозы рассматриваемого типа является такой немаловажный фактор современных мировых процессов, «завязанных» на войну, как производство и торговля вооружениями. Вспомним, что во время «холодной воны» (1946 - 1989) основными производителями и экспортерами оружия были США и СССР, хотя и в неравной степени. В 1977 году, т.е. в разгар «холодной войны» мировые затраты на вооружение составляли более одного млрд. долларов ежедневно. После завершения противостояния двух блоков затраты на вооружение несколько снизились (это прежде всего коснулось бывших республик СССР и соцлагеря) и составили 5% от совокупного мирового дохода (эта цифра, между прочим, превышает показатели промышленного производства всей Африки) Гіденс Е. Соціологія. - К.: Основи, 1999. - С. 420. .

Сегодня по данным Стокгольмского международного института исследований мира совокупные военные расходы растут непрерывно и значительно быстрее, чем в эпоху «холодной войны» (на 6% в совокупности, и на 2,5 - 3% в год) Россия и мир. Новая эпоха. 12 лет, которые могут всё изменить / отв. ред. и рук. авт. кол. С.А. Караганов. - М.: АСТ; Русь-Олимп, 2008. - С. 117. . Эти показатели подросли за счет новой, «глобальной гонки вооружений», инициированной США, нынешний военный бюджет которых составляет примерно половину всех мировых расходов на оборону Там же, с. 118. и равен (в показателях 2010 года) 668 млрд. долл. Методичное инновационно-технологическое усиление Запада во главе с США заставило некоторые страны вооружаться «впрок». К ним относятся государства Ближнего Востока, Грузия, Малайзия, Вьетнам. При этом Запад, производящий и продающий в «третий мир» огромное количество обычных вооружений, даже при учете фактора модернизации их армий, преследует иллюзорную цель «принуждения к миру».

Конечно, такой количественный взгляд на проблему, пусть он и не лишен известной конкретики и типологизирующих моментов, не позволяет установить природу современных войн и распознать противоположную тенденцию в жизни обществ, стремящихся к миру и согласию. В этом плане любопытно обратить внимание на содержание и цели военных доктрин ведущих современных государств и военно-политических блоков Традиционным субъектом ведения войны со времен К. Клаузевица считалось национальное государство. Однако инфляция принципов Вестфальской системы (1648), произошедшая во время Первой и Второй мировых, а также «холодной» войн, скорректировала это представление в пользу союзов государств и военных блоков. Сегодня можно вести речь о различных субъектах войны - от национальных государств и локальных цивилизаций до транснациональных акторов и межгосударственных объединений. . К примеру, такие государства как США, Великобритания и, в меньшей степени, Россия имеют наступательные военные доктрины, а, скажем, Китай предпочитает опираться на «оборонную доктрину». Однако их принципы и цели заметно отличаются друг от друга.

Возьмем для примера «Стратегию национальной безопасности США» и «Стратегическую концепцию НАТО», в которых просматриваются любопытные детали. В первом случае мы видим ранжирование интересов (ценностей и целей) сверхдержавы:

Группа А, интересы выживания (survival interests):

- обеспечивающие территориальную целостность и суверенитет;

- безопасность и процветание США;

- независимость и сохранность существующих институтов власти.

Эти интересы не являются предметом торга с кем бы то ни было. Потому США считают своим долгом контролировать не только экономические и политические процессы, но и геосферу, космос, киберпространство. Отсюда - особое промышленное и технологическое доминирование США в мире.

Группа Б, критически важные интересы (critical interests). Эта группа интересов важна постольку, поскольку она поддерживает интересы выживания. В сферу данных интересов включены интересы:

- обеспечивающие безопасность важнейших глобальных систем - энергетической, коммуникационной, транспортной и системы здравоохранения;

- недопущение появления враждебных сил, способных контролировать важнейшие воздушные и морские линии коммуникации;

- предотвращение появления страны или группы стран, способных противостоять США в глобальном масштабе, а также противников, способных доминировать в ключевых регионах мира;

- обеспечение безопасности союзников;

- предотвращение распространения оружия массового поражения среди реальных и потенциальных противников США.

Группа С, существенные интересы (significant interests). Соблюдение этих интересов оказывает влияние на благосостояние США и формирование международной обстановки в целях продвижения своих национальных интересов и ценностей. Эта группа интересов связывается с необходимостью:

- развития и структуризации межгосударственных норм, благоприятное развитие рыночной экономики, демократии и способов соблюдения прав человека;

- борьбы с международным терроризмом, нелегальным оборотом наркотиков и преступности;

- предотвращением незаконной миграции, геноцида и массовых убийств;

- обеспечение безопасного и свободного продвижения американских граждан за рубежом Дроздов А. Откуда дует НОРД-ВЕСТ? // Наш современник. - 2003. - № 5. - С. 273 - 273..

В контексте рассматриваемой глобальной (интерсоциальной) проблемы войны и мира этот документ, принятый во время первого президентства Буша-младшего (2002), даёт все основания видеть во внешней политике США нацеленность именно на военные действия как наиболее эффективный инструмент решения собственных ресурсных, социально-экономических и сугубо политических проблем.

В подтверждение сошлемся на сентенцию З. Бжезинского, советника по национальной безопасности при президенте Дж. Картере, впоследствии профессора университета им. Дж. Хопкинса, позиционирующего себя как большой друг Украины: «Три великие обязанности в имперской геостратегии (здесь: стратегии США - Д.М.) заключаются в предотвращении сговора между вассалами и сохранении их зависимости от общей безопасности, сохранении покорности подчиненных и обеспечении их защиты и недопущении объединения варваров» Бжезинский З. Великая шахматная доска. Господство Америки и его геостратегические императивы. - М.: Междунар. отношения, 1999. - С. 54. . Конечно, подобное высказывание можно оставить вне критики, как это делают политики всего мира, желающие видеть в Америке могущественного «стратегического партнера». Однако оно ясно дает понять, что сами США не скрывают своего отношения к другим государствам мира, часть из которых квалифицированы здесь как «вассалы», а часть как «варвары» в контексте «нового мирового порядка».

В случае со «Стратегической концепцией НАТО» дело обстоит следующим образом. Североатлантический альянс (North Atlantic Treaty Organization) был создан по инициативе США (Вашингтонский договор от 4 апреля 1949 года). Вот уже более 60 лет он остается международным военно-политическим институтом, обеспечивающим общую безопасность как его государств-членов Сегодня это: Бельгия, Болгария, Великобритания, Венгрия, Германия, Голландия, Греция, Дания, Исландия, Испания, Италия, Канада, Латвия, Литва, Люксембург, Норвегия, Польша, Португалия, Румыния, Словакия, Словения, США, Турция, Чешская республика, Франция, Эстония., так и растущего числа потенциально зависимых от Запада государств и территорий. В частности, в последние годы речь идёт о «расширении» НАТО на Восток. Не секрет, что юное (по меркам) истории государство Украина рассматривается Брюсселем как потенциальный «стратегический партнер», но эта идея имеет довольно слабую перспективу.

С внешней стороны Североатлантический альянс базируется на формальном признании целей и принципов ООН, т.е. на желании «жить в мире со всеми народами и правительствами» Північноатлантичний договір. Стаття 1 / Довідник НАТО. - Брюссель: Відділ громадської дипломатії НАТО, 2006. - С. 381. . Однако, если встать на точку зрения международного права и провести анализ уставных документов НАТО, обнаруживается ряд коллизий.

Проблема состоит в том, что статья 5 указанного Договора, в которой сформулирован основной принцип деятельности НАТО, констатирует следующее: «Стороны соглашаются, что вооруженная атака против одной или более из них в Европе или Северной Америке будет рассматриваться как атака против них всех» Там же, с. 382. .

Однако очередная ссылка на 51 статью Устава ООН, в которой предусмотрено право коллективной самозащиты различными региональными организациями, обнаруживает некорректность данной статьи, поскольку согласно уставу ООН только Совет Безопасности может санкционировать меры (в т.ч. и военные ООН имеет собственные вооруженные силы, деятельность которых регламентирована Уставом ООН, а именно: их усилия направлены на поддержание или восстановление международного мира и безопасности в рамках системы коллективной безопасности. Так, ООН направляла свои вооруженные силы в Палестину (1948), Кипр (1964), Ливан (1978), Ирак (1991) и, после несанкционированной военной акции США и НАТО в 1999 - в Югославию. ) по обузданию любых форм насилия.

К сожалению, события последних лет (Югославия, Афганистан, Ирак, Ливия) показали, что НАТО в своем видении ситуации может не считаться с Уставом ООН и резолюциями Совета Безопасности ООН, полагаясь на свою всё возрастающую мощь и растущее (?) международное признание.

Конечно, при учете динамики глобальных проблем в последние годы НАТО вынужден был сменить некоторые декорации (например, генерировать ряд программ и мероприятий, посвященных решению проблем метеорологии, океанографии, экологии) Довідник НАТО. - Брюссель: Відділ громадської дипломатії НАТО, 2006. - С. 321 - 349. , но его деятельность, тем не менее, не коснулась трансформации сущности международного военного блока, которая определяется стратегической концепцией альянса (1999). В ней, в частности, был определен пункт, «легализующий» возможность ведения военных операций за пределами традиционной зоны ответственности блока (Северная Америка и Канада, Атлантика, Европа, Средиземноморье). Их масштаб распространяется теперь на отдельные регионы Азии (Афганистан, Ирак, Пакистан) и Африки (Судан). А с недавних пор он охватил Восточную Европу и Кавказ Как сообщает российский эксперт О.В. Шеин, НАТО выделило 10 млн. долл. для вступления Грузии в ряды Альянса. Кроме того, НАТО готовил вооруженные силы Грузии к возможным столкновениям с Россией, которые произошли в августе 2008 и стали известны под названием «пятидневной войны». Начиная с 2001 года, Грузия берет активное участие в учениях НАТО. Только в период с 2002 по 2004 гг. на эти цели было выделено 65 млн. долл. Кроме того, специалисты альянса готовили грузинский спецназ, водолазов, пехоту. (См.: Шеин О.В. Разгром грузинских захватчиков под Цхинвали. - М.: Яуза; Эксмо, 2008. - С. 45, 50-51.).

Основанием подобного расширения служит борьба с международным терроризмом и пиратством Довідник НАТО. - Брюссель: Відділ громадської дипломатії НАТО, 2006. - С. 21-24. . Однако если вспомнить, что НАТО в 1966 г. покидала Франция (из-за Суэцкого кризиса) и учесть нежелание некоторых членов нести ношу войны в Ираке (2003) и Ливии (2011), перспективы этой организации явно не выглядят стабильными и универсальными.

Тем не менее, западная цивилизация под лозунгами общего блага и безопасности в очередной раз переходит Рубикон, что вообще чревато дальнейшими осложнениями международной обстановки. Для того чтобы понять логику этих действий достаточно вспомнить причины и фактуру Первой и Второй мировых войн. Формально Первая мировая война (1914 - 1918) актуализировала исторические, геополитические и экономические противоречия между германо-австрийским, славянским и блоком т.н. западных демократий. Достаточно кровопролитная и затратная война По данным Г.Ф. Воронцова число погибших военнослужащих в этой войне равно: а) Антанта - 5 413 000 чел.; б) Германия и её сателлиты - 4 029 000 чел.; прямые расходы на войну составили: а) для Антанты - 145 млн. дол; б) для центрального блока - 63 млн. дол. - См.: Воронцов Г.Ф. Военные коалиции и коалиции войны. - М.: Мысль, 1976. - С. 65. привела к переделу мира по Версальской системе. При этом главы государств Германии, США, Бельгии, Франции, Великобритании, Италии, Японии, Польши и Чехословакии 27 августа 1928 года в пакте Бриана-Келлога официально заявили об осуждении метода обращения к войне для урегулирования международных конфликтов и об отказе в своих взаимоотношениях от войны в качестве национальной политики. Советское предложение, высказанное на конференции по разоружению в 1933 году, распространить это воспрещение на незападное пространство, было отклонено. В конце концов, в международном праве возобладала позиция Великобритании о запрете «применения силы» только в Европе. Следовательно, остальной мир потенциально оставался ареной новых войн.

Если прибегнуть к исторической справке, в общем, так оно и произошло. В 1931 году Япония без предупреждения захватила территорию бывшей Маньчжурии и одну из провинций Китая, а в 1935 году Италия начала войну за овладение территорией Эфиопии. Не отставала от них и Германия, руководствовавшаяся идеей реванша Уткин А.И. Россия над бездной (1918 г. - декабрь 1941 г.). - Смоленск: Русич, 2000. - С. 8. . В 1938 году она осуществила аншлюс - присоединение территории Австрии, в 1939 году вторглась с Чехословакию, а в 1940 году оккупировала государственные территории Норвегии, Дании, Нидерландов, Бельгии и Люксембурга. Затем объектами агрессии Третьего Рейха в его устойчивой ориентации на мировое господство стали Польша, Франция и Греция, наконец, СССР. При этом последовало формирование фашистской оси Берлин - Рим - Токио, которая стала инициатором Второй мировой.

Вторая мировая война вошла в историю человечества как наиболее масштабная, в ней приняли участие 72 государства, было мобилизовано около 110 млн. военных. Объектом атак здесь становятся не только вооруженные силы противника, но также мирное население и хозяйственная инфраструктура. Отсюда колоссальные потери - 62 млн. человек, из них - 19,9 млн. советских граждан Кожинов В.В. Россия ХХ век (1939 - 1964). Опыт беспристрастного исследования. - М.: Алгоритм, 1999. - С. 118 - 129. . Эти потери несопоставимы с материальными и человеческими потерями союзников по антигитлеровской коалиции, открывшими второй фронт в июне 1944 года В соответствии с «Меморандумом 121», содержание которого было рассекречено ЦРУ только в 1978 году, действительная цель «второго фронта» состояла не в разгроме Германии, а в «недопущении» СССР в Центральную Германию и в Европу в целом. - Там же, с. 132. . Справедливым представляется мнение, в соответствии с которым победа СССР над Германией в этой кровопролитной войне обеспечила Великобритании и США Главы которых У. Черчилль и Ф. Рузвельт 14 августа 1941 года обнародовали Атлантическую хартию об общих целях войны. В ней, между прочим, говорится об отсутствии «стремлений к территориальным или другим приобретениям». - Нарочницкая Н.А. Великие войны ХХ столетия. За что и с кем мы воевали. - М.: Айрис-Пресс, 2007. - С. 158. дальнейший дрейф в сторону реализации идеи мирового господства. Недаром 5 марта 1946 года в г. Фултон (США) премьер-министр Великобритании У. Черчилль, произнес свою знаменитую речь, ставшую своеобразным прологом к «холодной войне». Так ещё недавние союзники по антигитлеровской коалиции де факто дезавуировали Ялтинско-Потсдамские договоренности и стали идеологическими противниками в вопросе о послевоенном устройстве и развитии мира. После свержения фашизма мир стал полем противостояния не только двух социально-экономических систем - капитализма и социализма, но двух версий организации истории - либерально-прогрессистской и коммуно-прогрессистской.

Истоки «холодной войны» правильнее связывать с августовскими событиями 1945 года, т.е. временем атомных бомбардировок Хиросимы и Нагасаки авиацией США. Эта акция устрашения, предпринятая президентом Г. Труменом и рассчитанная не только на Японию, но и на СССР, была одной из первых новаций «холодной войны». За ней последовали и другие действия, повлекшие за собой периодическую эскалацию напряженности в мире. Это и принятие на декабрьской сессии Совета НАТО (1954) решения по разработке военных планов с применением атомного оружия, и Карибский кризис между США и СССР начала 60-х, и развязанная США война во Вьетнаме (1963 - 1973) с целью пресечения распространения азиатского коммунизма, и противостояние двух сверхдержав в Афганистане (1979 - 1989).

Возникновение НАТО вызвало к жизни альтернативу в лице Варшавского договора, созданного 14 мая 1955 г. в ответ на образование НАТО. Заявленные в договоре дружба, сотрудничество и взаимная помощь между Болгарией, Венгрией, ГДР, Польшей, Румынией, СССР, Чехословакией и Албанией Албания в 1962 году минимизировала своё участие в рамках договора, а 1968 году и вовсе покинула эту организацию. , реализовывались как проект коллективной безопасности стран-участниц. Организация Варшавского договора обязалась действовать в соответствии с условиями и уставом ООН, следуя принципам взаимного уважения независимости, суверенитета и невмешательства во внутренние дела друг друга и других государств. На деле же, что характерно как для действий НАТО, так и организации Варшавского договора, этими обязательствами часто пренебрегали. «Пражская весна» 1968 года может служить здесь яркой иллюстрацией. Но тут следует сделать важную оговорку: специфика «холодной войны» будет едва ли понятна, если не взять в расчет её информационную составляющую. Государства западной коалиции перед тем, как нанести смертельный удар системе социализма, самым активным образом изучали сильные и слабые стороны тоталитарных режимов. Это позволило им выработать информационное оружие (т.н. «голоса» массмедиа, пропаганда массовой культуры, культуры потребления, наркотиков и т.д.), которое эффективно воздействовало на массовое сознание в странах противника. Эффект этого воздействия, к сожалению, мы ощущаем и сейчас.

Окончание «холодной войны», которое ассоциируют с выводом войск СССР из ГДР и разрушением Берлинской стены как ее основного символа, не принесло человечеству желаемой разрядки напряженности. После самоликвидации Варшавского договора и переориентации подавляющего большинства стран соцлагеря на западные политические, экономические и культурные стандарты, количество конфликтов в мире не уменьшилось Солленберг М., Валленштейн П. Крупные вооруженные конфликты // Ежегодник СИПРИ - 1996. Вооружения, разоружение и международная безопасность. - М.: Наука, 1997. - С. 31 - 45. . Они приобрели подчеркнуто региональный масштаб, но с явно глобальным резонансом. Вспомним хотя бы вооруженные конфликты, разгоревшиеся на территории бывшего СССР (Нагорный Карабах, Приднестровье, Абхазия, Чечня) и бывшей Югославии (Босния и Герцеговина, Косово, Македония), и их геополитические эффекты, сопровождавшиеся перекройкой политической карты мира См. достаточно обстоятельную работу на эту тему: Мяло К.Г. Россия и последние войны ХХ века (1989 - 2000). К истории падения сверхдержавы. - М.: Вече, 2002. .

Но самое, пожалуй, главное состоит в том, что природа современных войн стала иной, в т.ч. из-за ухода в небытие одного из полюсов силы (СССР), стремительного оформления «нового мирового порядка» при доминировании победителя в «холодной войне» США и его европейских союзников и, как следствие, безальтернативной трансформации всей политической системы мира.

Уже 90-е годы прошлого столетия и начало нового века характеризуются новыми чертами в характере и организации вооруженных конфликтов:

§ этническими и конфессиональными войнами, предполагающими этническое и религиозное возрождение на отдельных территориях (Нагорно-Карабахский конфликт, конфликт между Абхазией и Грузией, арабо-израильское и индо-пакистанское противостояние, Чеченский узел и т.д.);

§ экономическими (геоэкономическими) войнами, включая разнообразные экономические санкции, неэквивалентный обмен товарами и услугами, валютные экспансии, энергетические блокады, борьбу за рынки сбыта, транспортные коридоры и т.д. (Куба, Иран, Балканы, Северная Корея, Россия, Беларусь, Украина, Бразилия и т.д.);

§ информационными войнами, или массированным продвижением односторонне выгодной информации с одновременным замалчиванием ценностно неудобной интерпретации текущих событий (через Internet, кинематограф, радио, печать, музыку, телевидение, диски, массовые акции, лейблы и т.д.) Сейчас доказано, что «революционные эксцессы», имевшие место в течение 2011 года в Северной Африке и на Ближнем Востоке, во многом были предопределены «информационным воздействием» извне, в частности, с Запада. - См.: Политическое цунами. Аналитика событий в Северной Африке и Ближнем Востоке / Авт.: С. Кургинян, В. Бялый, А. Кудинова и др. - М.: МОФ ЭТЦ, 2011. - С. 51-65. ;

§ геостратегическими войнами, связанными с овладением ресурсной базой планеты (акции Запада, направленные на Ирак, Россию, Кубу, Венесуэлу и т.д.).

При этом если прислушаться к мнению отечественного эксперта А.С. Шныпко, все современные виды войн (технолого-силовые, экономические, войны необъявленного геноцида, организационные, информационные и хронологические войны) замыкаются на духовную войну как процесс целенаправленного искажения субстанциальных представлений о добре и зле, дружбе и ненависти, долге и обязанности Шныпко А.С. Экономические войны: истоки, формы, цели, проблемы, перспективы. - К.: Генеза, 1997. - С. 51.. Но поскольку у каждой из локальных цивилизаций эта система представлений уникальна, нетрудно сделать вывод о существующих механизмах неэквивалентного обмена ценностями в эпоху неклассических войн.

В связи с тем, что экономические войны во многом стали доминирующими, обратим внимание на украинский контекст. Существующие реалии прямо говорят об этом: поскольку «маяки» социально-экономического и культурного развития по-прежнему определяют не украинское правительство, а международные финансовые организации, то территорию нашего государства можно считать потенциальным плацдармом современных войн. Это мнение следует подкрепить профессиональной оценкой происходящего: «Продолжение курса «радикальных экономических реформ» - это путь к национальной катастрофе и утрате независимости. Собственно навязывание Украине разрушительной стратегии МВФ является одним из самых значительных вызовов её безопасности» Глобалізація і безпека розвитку: Монографія / Керівник авт. колективу і наук. ред. О.Г.Білорус. - К.: КНЕУ. 2001. - С. 417. . Комментарии здесь излишни.