Гендер в английской лингвокультуре

Анализ категориальных гендерных лакун показывает, что в большинстве случаев отсутствие категориального контрагента мотивировано историческими и социальными причинами: речь идёт о гендерно специфичных социальных ролях, когда референтами категориального имени были либо только мужчины (bishop), либо только женщины (midwife). Так, отсутствие в ALDCE женского эквивалента лексемы cowboy или мужского эквивалента для air-hostess представляется закономерным: обе семантические лакуны вызваны экстралингвистическими причинами, т.к. данные занятия были характерны для определённого пола. Однако при анализе ALDCE выясняется, что отсутствие словарной статьи по женской лексеме не всегда говорит о наличии семантической лакуны в языковой системе. Было зарегистрировано несколько случаев, когда лексемы, существовавшие в языке в то время, когда издавался данный словарь, не фиксируются в ALDCE.

Так, дефиницией снабжается лексема juryman (a member of the jury), в то время как её женский эквивалент не регистрируется. При этом наличие лексемы jurywoman в английском языке рассматриваемого периода доказывается тем, что данное слово используется авторами словаря в дефиниции лексемы juror (a member of a jury; a juryman or jurywoman).

В данном случае речь можно вести не о семантической, а о лексикографической лакуне, свидетельствующей о том, что женский контрагент соответствующей родовой категории являлся менее частотным и менее значимым для англоязычного социума данной эпохи.

Аналогичным образом не фиксируется в ALDCE слово workwoman, присутствующее в дефиниции лексемы workpeople (pl. workmen or workwomen).

В данном словаре также не регистрируются некоторые женские эквиваленты лексем, обозначающих национальную принадлежность: Frenchman, Scotchman. Хотя лексемы Frenchwoman и Scotchwoman и не были зарегистрированы в других дефинициях ALDCE, их существование в данный период вряд ли можно подвергнуть сомнению. Очевидно, авторы словаря считают достаточным упомянуть только мужскую лексему, так как женский эквивалент может быть легко произведён от неё. Можно предположить, что число таких лакун значительно больше, но этот вопрос требует дополнительного изучения.

Асимметричная фиксация лексем с мужской и женской референцией.

Асимметричная фиксация мужских и женских вариантов наименований лица проявляется также в случаях, когда женские номинации регистрируются словарём, но не снабжаются при этом самостоятельной дефиницией, а включаются в лексикографическую статью по соответствующей мужской лексеме с пометой fem./ for a woman (a) или без каких-либо помет (б):

(a) salesman - a man who sells goods (Fem. saleswoman, salesgirl);

sorcerer - a magician; a wizard. sorceress (fem.);

blond(e) - a person with light hair and skin (“blonde” for a woman);

(б) baroness: без дефиниции регистрируется в составе статьи по лексеме baron;

Irishwoman: без дефиниции фиксируется в статье по лексеме Irishman.

Особого комментария заслуживает пример salesman - saleswoman/ salesgirl, иллюстрирующий особый вид гендерной асимметрии. До недавнего времени лексема girl и компонент сложных слов -girl, так же как и их эквиваленты во многих других языках (например, -mдdchen в немецком, -meisje в голландском), регулярно использовались для обозначения взрослой женщины в контекстах, где слово boy не применялось к мужчине: salesgirl, office girl, weather girl и т.п. Выбор лексемы girl при потенциально возможной и контекстуально уместной референции к женщине с помощью слова woman создаёт коннотации тривиализации [Lakoff 1975:25; Doyle 1998:153; Pauwels 1998:32,52,74,101,103,111; Cameron 2002:136].

Гендерные асимметрии в дефинициях лексем с мужской и женской референцией.

Значительное число женских и мужских категориальных контрагентов сопровождаются самостоятельными дефинициями в ALDCE.

Ряд наименований лица, снабжённых отдельными дефинициями, образуют симметричные пары: это лексемы, совпадающие в семантическом объёме, за исключением гендерного компонента. Подобные пары лексем сопровождаются аналогичными дефинициями, различающимися лишь ключевыми словами (man::woman, boy::girl, husband::wife, male::female):

cf. adulterer - a man guilty of adultery;

adulteress - a woman guilty of adultery;

grass-widow - a wife whose husband is temporarily away from her;

grass-widower - a husband whose wife is temporarily away from him;

kinsman - a male relative;

kinswoman - a female relative.

Тем не менее, существенная часть образующих подобные пары лексем содержит асимметрии, которые выявляются либо в самом содержании дефиниций, либо, при одинаковом содержании, в их формулировке.

Семантические асимметрии

Во многих трудах по гендерной лингвистике описываются асимметрии в значении лексем courtier - courtesan, governor - governess, master - mistress, bachelor - spinster и т.п. [например, Lakoff 1975:28-30, 32-33; Schulz 1975]. В данных парах речь идёт о пейорации значений лексем с женской референцией (“the semantic derogation of women” в терминологии М. Шульц), при которой женские лексемы в изначально строго сбалансированных парах приобрели в процессе исторического развития сексуальные ассоциации и коннотации пейоративной природы, в то время как мужские эквиваленты этих лексем сохранили свой первоначальный смысл.

Подобные асимметрии являются одним из проявлений несовпадения смыслового объёма категориальных контрагентов в типологии асимметричных отношений Е.С. Гриценко [2005а,б]. Но этот тип асимметрии имеет и другие проявления: например, в ряде европейских языков, в том числе в английском, имеется немало примеров, когда мужское категориальное имя обозначает лиц определённой профессии или социального статуса, а женское - подчинённую, производную от мужской и, следовательно, менее автономную категорию. В этом заключается одно из проявлений социальной ранжированности гендерных категорий, фиксируемой языком: декабристка - жена декабриста, presidentessa (итал.) - супруга президента, bispinne (норвеж.) - жена епископа, и т.п.

Наиболее распространённая форма асимметрий, представленная в дефинициях ALDCE, не связана с пейоративным развитием женских лексем, но отражает неавтономность женского статуса. Ряд коррелирующих дефиниций ALDCE служат иллюстрацией утверждения Р. Лакофф о том, что мужчины в английском языке описываются с точки зрения того, что они делают, а женщины - в связи с мужчинами, к которым они имеют отношение [Lakoff 1975:30]. В приведённых ниже парах лексем мужчины определяются по роду деятельности, а женщины - как их жёны:

- mayor - the chief official of a city or borough […];

mayoress - the wife of a mayor;

- king - 1. a man who is the supreme ruler of a nation or state;

queen - 2. the wife of a king 3. the widow of a king.

К данной группе также относятся пары лексем ambassador - ambassadress, count - countess, duke - duchess, emperor - empress, peer 2 - peeress, prince - princess, host 2 - hostess 2 и landlord 3 - landlady 2.

Несовпадение смыслового объёма категориальных контрагентов проявляется также в парах лексем, где и мужчина, и женщина определяются по роду деятельности, но при этом дефиниции отражают характерное для данного времени распределение труда. Так, дефиниции лексем dairymaid - dairyman, milkmaid - milkman выявляют, что мужчины и женщины, занятые в одной и той же профессиональной сфере, выполняют разные обязанности:

cf. dairymaid - a girl or woman who works in a dairy;

dairyman - one who sells milk, butter, eggs, etc.;

milkmaid - a woman who milks cows and works in a dairy;

milkman - a man who sells milk in a dairy or who delivers it to the houses of his customers.

Асимметричные формулировки дефиниций как иллюстрация концепции деривационного мышления.

Помимо пар лексем, содержащих семантические асимметрии, в ALDCE также зарегистрировано значительное количество пар, которые, будучи симметричны по содержанию, отличаются формулировками дефиниций.

Так, лексема actress определяется в ALDCE через ссылку на слово actor, снабжённое гендерно нейтральной дефиницией:

cf. actor - a person who acts in a play; actress - a woman actor.

Данная пара, где лексема actor является, согласно дефиниции с классифицирующим именем person, категориальным именем с метагендерной референцией, иллюстрирует тип асимметрии, связанный с языковым понятием маркированности и объединяющий случаи «стирания» немаркированной субкатегории в категориях с ложными родовыми именами [Гриценко 2005а:217, 231-239].

Объединение предметов в одну категорию означает их рассмотрение как более или менее однородных в рамках определённого фонового поля. Различия, которые могут существовать внутри категории, видятся при этом как значительно менее важные, чем её отличие от оппозиционной категории в рамках данного поля.

Английский язык, в котором нет грамматической категории рода, а большинство статусных антропонимов и наименований профессий не имеют формальных маркеров пола, даёт многочисленные примеры такой категоризации, при которой женщины являются маркированной, а мужчины - немаркированной субкатегорией, точнее, категорией по умолчанию, фоном или “нормой”, обозначаемой категориальными именами с метагендерной референцией, или “ложными родовыми именами” в терминологии П. Трейчлер и Ф. Франк [Treichler, Frank 1989], например: three Brazilians and a woman; We cannot tolerate attacks on the wife of an American citizen [Cameron 2002:136]; Americans of higher status have less chance of having a fat wife; Drivers - belt wife and kids. Keep them safe (Road Safety sign) [Black, Coward 1998:108].

Хотя статусные антропонимы типа Brazilian, citizen, American, driver и т.п. не имеют семантических маркеров, ограничивающих их референцию исключительно лицами мужского пола, они являются родовыми именами, потенциально способными исключать тех, кто принадлежит к маркированной категории «женщина». Алгоритм категоризации в подобных примерах предполагает «стирание» немаркированной субкатегории (или субкатегории по умолчанию), включающей представителей мужского пола, и её слияние с фоном - родовой категорией. Стирание субкатегории по умолчанию является частью того, что поддерживает и подчёркивает отличие маркированной женской категории от немаркированной мужской [Гриценко 2005а:233].

В приведённой выше паре дефиниций actor - actress лексема actress представляет собой маркированную категорию, обладающую признаком, которых нет у фоновой категории, а именно семой “женский пол” (a woman actor). Женский род деятельности, таким образом, описывается с помощью ссылки на аналогичный мужской, т.е. на немаркированную категорию. Лексема actor описывается в дефиниции с помощью классифицирующего имени person. Следовательно, если подвергнуть дефиницию actress семантическому развёртыванию по методике последовательных дефиниционных замен [Кошель 1980], то пара дефиниций actor - actress образует оппозицию person::woman person (i.e. person=male), являясь лексикографическим подтверждением феномена стирания немаркированной категории:

actress - a woman actor = a woman person who acts in a play

^

a person who acts in a play

Аналогичные отношения (на основе оппозиции person::woman person/ female person, one::woman one и т.п.) выявляются в следующих парах дефиниций: aviator - aviatress, benefactor - benefactress, executor - executrix, murderer - murderess, prophet - prophetess, heir - heiress, patron - patroness, votary - votaress, tailor - tailoress, priest - priestess, ogre - ogress, testator - testatrix, а также steward - stewardess (steward=servant=person :: stewardess= woman steward), tragedian - tragedienne (tragedian=actor=person :: tragedienne =actress=woman actor) и т.п.

Помимо случаев, когда дефиниция женской лексемы фактически представляет собой ссылку на соответствующий мужской эквивалент (ложное родовое имя), в ALDCE присутствует также небольшая группа соотносящихся пар дефиниций, находящихся в несколько иных взаимоотношениях. Вместо ссылки на мужскую или гендерно нейтральную лексему, женское наименование лица сопровождается аналогичной развёрнутой дефиницией, отличающейся лишь ключевым словом woman:

cf. host - 1. one who receives and entertains guests, hostess - 1. a woman who receives and entertains guests;

fishmonger - one who sells fish, fishwife - a woman who sells fish […];

enchanter - one who enchants, enchantress - a woman who enchants […] и т.п.

В приведённых парах дефиниций женская лексема определяется как частный случай, или подвид, гендерно нейтрального наименования лица, выступающего в роли немаркированной (фоновой) категории. Таким образом, выстраивается оппозиция one::woman, также иллюстрирующая асимметрию маркированного и немаркированного членов в категориях с ложными родовыми именами.

Вариант данной оппозиции - person::woman - присутствует в следующих дефинициях: postmaster - postmistress, hunter - huntress, tempter - temptress. Контрастное употребление лексем person и woman вновь ставит под сомнение гендерную нейтральность слова person (person=one=man vs. woman).

Причина асимметрии в подобных случаях заключается в периферийном положении женской субкатегории и центральном (прототипическом) характере мужской в рамках категории с ложными родовыми именами. Слияние немаркированной субкатегории с фоном приводит к категориальной трансформации, результатом которой становится отмечаемая отечественными и зарубежными исследователями контрадикторность концепта «женщина» не своему контрагенту - мужчине, а человеку вообще [Телия 1996:287; Гриценко 2005а:234].

Итак, даже когда ALDCE не только фиксирует, но и снабжает дефинициями женские лексемы, эти дефиниции формулируются с опорой на мужской аналог: либо через ссылку на соответствующую мужскую лексему, либо путём замены лексем one или person на существительное woman. Все эти случаи подтверждают положение ФЛ о производности женского статуса в английском языке.

В пользу данного утверждения говорит и тот факт, что лексемы с женской референцией не только описываются в дефинициях исключительно как гендерно маркированные (в то время как многие наименования мужчин способны употребляться и в гендерно нейтральном значении), но и в подавляющем большинстве случаев имеют мужской эквивалент, хотя мужские лексемы часто могут и не иметь женских соответствий. В ALDCE зарегистрировано всего четыре существительных с компонентом -woman, не имеющих мужских эквивалентов и не являющихся, таким образом, производными от мужских номинаций:

charwoman - a woman hired by the day for cleaning a house […];

needlewoman - a woman who sews;

washerwoman - a woman who earns a living by washing clothes;

tirewoman - (old use) a lady's female attendant; a lady's maid.

1.2.2 Феномен деривационного мышления на уровне порядка слов

Вторичность женского статуса в анализируемом словаре ярко проявляется в традиционном порядке слов, при котором лексемы с мужской референцией регулярно ставятся на первое место в сочинительных словосочетаниях.

Как уже упоминалось, ссылки на «естественный порядок» появились в трудах британских грамматистов ещё в XVI веке: “let us kepe a natural order, and set the man before the woman for maners Sake” [Wilson 1560, цит. по Bodine 1998:128]. Даже когда в прескриптивных грамматиках перестал фигурировать термин “worthier gender”, жёсткий порядок слов, где мужское предшествует женскому (man and woman, husband and wife и т.п.) продолжал оставаться нормой построения фраз: за исключением устойчивых сочетаний ladies and gentlemen и bride and groom, наименования мужчин регулярно ставились на первое место.

М.Дж. Хардман упоминает эксперимент, ни один из участников которого, независимо от пола, не построил ни одной фразы, где женская лексема предшествовала бы мужской. Испытуемые должны были также отметить свой пол, обведя соответствующее наименование, но при этом женский пол был намеренно помещён экспериментатором (Brooke Kelly) на первое место. В результате, мужчины-испытуемые допускали ошибку при указании собственного пола, по привычке обводя первое из данных слов [Hardman 1996:28], что доказывает, что практика помещения мужской лексемы перед женской глубоко укоренилась в сознании носителей английского языка.

В этом плане показательны следующие дефиниции ALDCE, непосредственно связанные с перечислением представителей разного пола:

gender - the grouping of words into masculine, feminine and neuter, according as they are regarded as male, female or without sex;

sex - 1. the characteristics which distinguish the male from the female; 2. one of the two groups of individuals, male and female;

person - 1. a human being; a man, woman or child;

feminism - a movement for complete equality between men and women […].

Порядок слов в словнике и дефинициях

Порядок слов, где мужская номинация предшествует женской, присутствует при перечислении мужских и женских вариантов заглавного слова лексикографической статьи (речь идёт о сложных словах с гендерно маркированным компонентом: -man, -woman, -sister и т.п.), в формулировке коллокаций, включённых в словарную статью, а также в дефинициях.

Помимо описанных выше случаев, когда женская лексема без дефиниции включается в статью по соответствующей мужской номинации с пометой fem., в ALDCE практикуется и другой способ объединения мужского и женского эквивалентов в одну словарную статью: обе лексемы, расположенные рядом, сопровождаются общей дефиницией с гендерно нейтральной формулировкой: Englishman, Englishwoman - 1. one with English parents; madman[-woman] - one who is mad.

При жёстком порядке следования «мужское - женское», либо оба варианта, содержащие гендерно маркированный компонент, приводятся полностью (countryman, countrywoman), либо морфема с женской референцией помещается в скобках следом за соответствующей мужской лексемой (shop-boy[-girl], foster-brother[-sister]).

Модель с помещением в скобки женского элемента характерна и для коллокаций, включённых в ряд словарных статей ALDCE (речь идёт о гендерно значимых фразеологических дублетах):

a man [woman] of fashion; a (mere) slip of a boy [girl];

in his [her, your, one's, etc.] behoof; Your [His, Her] Majesty;

what's-his[-her, -its]-name; what-d'you-call-him[-her, -it, etc.].

В дефинициях метагендерных антропонимов встречаются не только гендерно нейтральные формулировки (с лексемами person, one или другой метагендерной лексемой в качестве классифицирующего имени), но и перечисление представителей двух полов с использованием союза or, запятой или скобок (практика gender splitting):

nurse - 2. a man or woman specially trained to look after sick people;

helpmate - a comrade or partner (esp. a husband or wife).

Наиболее распространёнными классифицирующими именами в таких дефинициях являются man or woman/man[woman], husband or wife, boy or girl, реже - son or daughter, father or mother, grandfather or grandmother, juryman or jurywoman, actor or actress.

Следует отметить, что данный порядок слов в дефинициях метагендерных существительных соблюдается не только в классифицирующих именах: grandchild - a child of one's son or daughter; consort - 1. a husband or wife, esp. of a king, queen or great ruler; и т.п.

Перечисление гендерных ролей с соблюдением традиционного порядка слов присутствует в дефинициях самых разноплановых лексем и коллокаций. Наименования лиц разного пола перечисляются через запятую, с использованием скобок, а также союзов or или and:

divorce - 1. putting an end to a marriage by law; the separation of husband and wife[…]; crown - 1. the head-dress of gold […] worn by a king, queen, emperor or empress […]; preparatory school - one where pupils are prepared for entry to a public school (boys) or a high school (girls).

В последней дефиниции примечательно то, что традиционный порядок слов соблюдается при перечислении не только самих представителей гендерных ролей, но и предназначенных для них заведений.

Порядок слов в иллюстративных контекстах

Порядок слов, иллюстрирующий положение ФЛ о вторичности женского статуса, характерен и для контекстов анализируемого словаря. При перечислении любых социальных ролей в ALDCE соблюдается строгая иерархия, что, как уже упоминалось, связано с особой важностью для английского языка порядка слов, с иерархичностью мышления, характерной для носителей английского языка: “the major classification for people and all animals is sex-based and hierarchical” [Hardman 1996:27].

С этой точки зрения интересны следующие ИК, где при перечислении представителей различных социальных ролей соблюдаются иерархические отношения, связанные с профессиональным статусом, возрастом, биологическим полом, социальным положением:

If you are ill, you have to commit yourself to doctors and nurses; Our party was composed of teachers, parents and pupils; Men, women and children are human beings; He has behaved shamefully towards his wife and children; The husband is French, the wife German and the servant Italian; but they have English as a common language.

Достаточно распространённым в иллюстративных контекстах ALDCE является сочетание women and children: The sight of the poor women and children driven from their homes by the war was very affecting; All civilization is horrified at the bombing of big cities and the killing of women and children.

Помимо отражения возрастной иерархии, данные примеры также воспроизводят патриархальный стереотип о том, что женщины являются слабым полом, нуждающимся в помощи и защите (см. ИК к прилагательному weak: the weaker sex (i.e. women); дефиницию chivalry: […] the qualities that a knight ought to have (e.g. courage […], devotion to women and children, the weak and the helpless)). Кроме того, в последнем из приведённых ИК присутствует оппозиция civilization::women and children, что фактически означает, что «человечество» состоит из взрослых мужчин (civilization=males).

Перечисление гендерных ролей в ИК и комментариях к ним присутствует в следующих сочетаниях, где мужская лексема предшествует женской:

men and women: Both men and women may go; husband(s) and wife (wives): Some husbands and wives are always disputing; father and mother: A girl is a daughter of her father and mother; boy(s) and girl(s): He published several magazines, some that cater to boys, other that cater to girls, etc.; son(s) and daughter(s): They have two sons and one daughter; brothers and sisters: If your room is very cold, if your brothers and sisters are noisy, and you haven't all the books you need, you're studying under disadvantages; Mr A and Miss B/ Mr and Mrs A: It has been announced that Mr A and Miss B will be married next month; The servant announced Mr and Mrs Smith.

Итак, положение ФЛ о вторичности женского статуса по отношению к мужскому подтверждается на материале ALDCE при анализе порядка слов.

1.3. Стереотипизация мужских и женских образов в первом издании словаря А.С. Хорнби

Стереотипическая репрезентация обоих полов является, согласно ФЛ, одной из форм андроцентризма в языке и ведёт к крайней ограниченности гендерных представлений.

«Стереотип - это суждение, в заострённо упрощающей и обобщающей форме, с эмоциональной окраской приписывающее определённому классу лиц некоторые свойства или, наоборот, отказывающее им в этих свойствах» [Quasthoff 1973, цит. по Кирилина 1999а:13-14]. Так, следующие иллюстративные контексты в ALDCE отражают представления англоязычного социума о пожилых людях и о политиках:

Old people don't like to depart from old customs;

Politicians sometimes practise deception.

В первом случае социальной группе, в которой люди объединены по возрастному признаку, отказывается в гибкости и способности адаптироваться к новым условиям жизни; во втором примере группе людей, объединённых по профессиональному признаку, приписывается склонность ко лжи. Оба приведённых утверждения, как и любые стереотипы, упрощают реальность, но они прочно закреплены в общественном сознании и меняются медленно; в той или иной степени стереотипы воздействуют на каждого человека, являясь особой формой хранения знаний и структурами ориентирующего поведения [Матурана 1996]. Именно в стереотипизации заключается ядро механизма традиции и этническое своеобразие культуры.

Если в бытовом сознании слово стереотип коннотирует негативное отношение и недоверие, то в когнитивистике оно лишено этих коннотаций, хотя предполагает, что стереотипические репрезентации и восприятия могут основываться на несущественных признаках: так, Х. Патнэм [Putnam 1975] обозначил термином стереотип идеализированные ментальные репрезентации обычных (стандартных) случаев, которые не обязательно являются точными.

В психологии появление данного понятия связывают с именем У. Липмана (1922), который определял стереотипы как мнения, знания и ожидания в отношении социальных групп. Первоначально интерес исследователей был сосредеточен на вскрытии неточного, противоречивого и надуманного характера стереотипов. В настоящее время интерес к содержанию стереотипов сменился интересом к ментальным механизмам, посредством которых стереотипы влияют на межличностное и межгрупповое восприятие. Мнение “многие Х являются Y” (например, “большинство политиков - мужчины”) может быть и верным, однако если оно используется в суждении об индивидуальном члене группы (например, “женщина Х не является/ не может/ не должна быть политиком”) имеет место стереотип. Стереотип в таком понимании можно представить в виде формулы “X считает, что Y в основном является Z” [Banaji, Greenwald 1995], где Z (атрибут, ассоциируемый с категорией) распространяется на индивида Y (члена данной категории), а переменная X представляет носителей культуры - среду, в которой бытует данный стереотип.

Частным случаем стереотипа являются гендерные стереотипы (ГС) - «культурно и социально обусловленные мнения и пресуппозиции о качествах, атрибутах и нормах поведения представителей обоих полов и их отражение в языке» [Кирилина 1999а:98]. Концепты фемининности и маскулинности присутствуют в каждой культуре. Каждому из полов приписывается набор определённых ролей в обществе, а также личных качеств, которые играют важную роль в создании прототипа мужского и женского в общественном и индивидуальном сознании. Эти стереотипизированные качества функционируют в коллективном сознании по схеме “правильное - неправильное” и формируют, таким образом, определённые социальные ожидания по отношению к обоим полам, поощряя одни и негативно оценивая другие черты людей в зависимости от их биологического пола (ср.: “The good stereotypes […] present how to behave, and the bad how not to.” [Talbot 2005:473]).

Представления о мужественности и женственности не только в значительной степени обусловлены культурной традицией, но и представляют собой исторически изменчивые концепты. В связи с этим особенно важна кумулятивная функция языка, благодаря которой возможно наблюдение исторически сложившихся стереотипов. Анализ текстов, обращённых к коллективному адресату, в том числе лексикографических источников, позволяет установить, какие ГС наиболее часто встречаются на данном историческом отрезке и какова их динамика в диахронии.

1.3.1. Стереотипные представления о мужчинах и женщинах в дефинициях

ALDCE, как и любой другой словарь, является живой иллюстрацией своего времени. Хотя стереотипизация женских и мужских образов наиболее ярко просматривается в иллюстративных контекстах, ряд дефиниций также отражает и воспроизводит ГС, характерные для англоязычного социума 1940-50-х годов.

Стереотип «настоящего мужчины» (то есть идеальные качества, ожидаемые от него) проявляется в дефинициях лексем manly, unman, virile, virility, которые содержат следующие атрибуты:

manly - having the good qualities of a man; brave, frank, strong, honorable, etc.;

unman - (of a man) take away the courage and strength from; weaken the self-control of;

virile - 2. strong; vigorous; active; energetic;

virility - manliness; strength; activity.

Значимыми для мужчин качествами оказываются сила, энергичность, активность, мужество, самоконтроль, открытость, чувство собственного достоинства.

Дефиниции лексем womanlike/womanly и feminine не столь явно формулируют конкретные социальные ожидания от женщин; постулируется лишь то, что подобные ожидания реально существуют в обществе - есть нечто, что воспринимается как типичное или подобающее для представительниц женского пола:

womanlike, womanly - like a woman; proper for a woman;

feminine - 1. of women; typical of or suitable for women.

Частично расшифровываются социальные ожидания в иллюстративных контекстах, сопровождающих данные дефиниции: примером типично женской черты оказывается любопытство (feminine curiosity), а подобающим для женщины качеством, согласно ALDCE, является скромность (womanly modesty). Приведённые ИК выступают в роли типичных примеров, являющихся источником прототипического эффекта в гендерной категоризации [подробнее об источниках прототипического эффекта см. Lakoff 1987; Гриценко 2005а,б].

В более явной форме социальные ожидания от женщины выражены в дефинициях прилагательных handsome и sexless, где фигурируют такие женские качества как обаяние, нежность, а также зависимость:

handsome - 1. (of a woman) having that kind of beauty that is associated with vigour and dignity rather than feminine charm;

sexless - (of a woman) not having the feelings of tenderness, dependence, etc. which are usually expected of a woman.

В последней дефиниции интересным представляется акцент на необходимости для женщин соответствовать определённой модели поведения (usually expected of a woman). Требование соответствовать некоему стандарту присутствует и в дефинициях unfeminine и unwomanly:

unfeminine - unwomanly, unsuitable for a woman;

unwomanly - not womanly; not characteristic of a good woman.

Отрицательная оценка несоответствия определённым требованиям проявляется и в дефинициях лексем с мужской референцией:

sissy - a boy or man who acts in an unmanly way;

effeminate - womanish; unmanly; lacking in vigour, courage and similar qualities.

Данные лексемы являются негативно-оценочными в результате действия стереотипа, что мужчина обязан “быть мужчиной”, то есть в достаточной мере обладать приписываемыми ему качествами (vigour, courage and similar qualities). Но в дефиниции слова effeminate присутствует и другой мотив: несоответствие социальным ожиданиям выражается не только в том, что “не быть мужчиной” - это “неправильно”, но и в том, что не подобает быть похожим на женщину (womanish). Поскольку гендерные знания структурированы в форме полярных оппозиций, нетипичное женское воспринимается как типично мужское, а нетипично мужское (в примере effeminate) - как типично женское. Мотив “не быть как женщина” проявляется также в следующих дефинициях:

virile - 1. of a man; manly; manlike; not effeminate or weak;

womanish - 1. (of a man, his feelings, acts, etc.) like women; 2. (of clothes, things, etc.) suitable for women rather than for men;

woman - 3. a man with emotions, qualities, etc. which are supposed to be typical of women; 4. (sing. with def. art.) feminine emotions, qualities, etc.

Контексты к приведённым ЛСВ лексемы woman эксплицируют негативную оценочность данной номинации, употреблённой по отношению к мужчинам: All the old women in the government ought to resign now that war has been declared; There is something of the woman in his character.

Приведённые дефиниции не только подтверждают, что «во всех культурах соблюдаются отличия между полами, и как только ту или иную черту поведения начинают ассоциировать с определённым полом, от неё стараются избавиться представители другого пола» [Кирилина 1999а:80], но и позволяют заключить, что в англоязычном социуме середины XX века для мужчины важно избегать всякого проявления женственности. При этом наличие у женщины мужских качеств не рассматривается как нечто негативное: так, неясной представляется оценка в дефинициях лексем mannish (1. (of a woman) like a man) и tomboy (a very active noisy girl who behaves like a boy), а в дефиниции прилагательного handsome (см. выше) присутствует скорее положительная оценка, несмотря на то, что женщине здесь приписываются черты, традиционно характеризующие мужественность (vigour and dignity). Данное положение M.Дж. Хардман формулирует как “good for women equals bad for men”: то, что является положительным для женщин, считается неподобающим мужчине, хотя утверждение “You're a good man”, адресованное женщине, в мужских устах является комплиментом [Hardman 1996:29-30]. Таким образом, лексикографический анализ подтверждает, что в патриархальной культурной традиции женское имеет меньшую ценность, чем мужское.

Дефиниция существительного chivalry представляет интерес не только тем, что в ней перечисляются качества идеального мужчины-рыцаря, но и тем, что в ней проявляется представление о том, каким должно быть его отношение к противоположному полу:

chivalry - 1. […]; the qualities that a knight ought to have (e.g. courage, honour, politeness, nobility, loyalty, kindness, fairness, devotion to women and children, the weak and the helpless).

Здесь примечателен ряд women and children, the weak and the helpless, где женщина изображается как слабый пол, требующий защиты [о феномене виктимизации женщин см., например, Барчунова 1998; Гриценко 2005а:328-329]. Стереотипное представление о женщинах как слабом поле, как классе, в который могут быть включены и другие “незащищённые” социальные группы (children, the weak and the helpless), но который противопоставляется мужчинам, неоднократно обсуждалось в ФЛ. Так, Д. Камерон считает, что выражение women and children first является проявлением “языкового сексизма”, основанного на патриархальных стереотипах, на представлениях о том, что женщин и детей нужно защищать и контролировать, как принято защищать своё имущество [Cameron 1998а:161]. С этим высказыванием перекликается утверждение М.Дж. Хардман, которая определяет понятие chivalry как “the polite and courteous manner to display dominance” [Hardman 1996:27; см. также Таннен 1996:36 о “рыцарстве” как метапослании власти].

Своеобразное представление о женщине выявляется в дефиниции лексемы lap-dog, где в описании собаки использованы, казалось бы, нерелевантные черты (a small pet dog such as a woman might nurse on her lap). Здесь женщина ассоциируется с предметами (в данном случае - животными) небольших размеров и выглядит как существо домашнее, а также склонное к проявлению привязанности и нежных чувств. Эта же склонность приписывается женщинам и в примерах к дефинициям лексемы deary и коллокации yours affectionately:

deary, dearie - (colloq.) dear one; darling (used, e.g., by a mother speaking to or of her children);

yours affectionately - used at the end of a letter when the two persons love each other (e.g. from a mother to her son).

Мужчины, в отличие от женщин, широко представлены в ALDCE в различных общественных сферах - в сфере профессиональной деятельности, образования, позиций власти, - что иллюстрирует дихотомию “личное - публичное” (public - private), в которой женщины традиционно ассоциируются с семьёй и домашним хозяйством, а мужчины - с разнообразной общественной деятельностью: “public and private, economic and domestic, labor and leisure, according to principle of gender” [Armstrong, Tennenhouse 1987, цит. по Cameron 2002:174; см. также Kotthoff 2001:17-18].

Хотя британский трон неоднократно занимали женщины, в дефинициях ряда лексем не используется практика парного употребления слов с мужской и женской референцией, и тем самым реализуется стереотип о том, что судьбами страны, как правило, вершат мужчины:

sovereign - 1. a ruler; a monarch; a king or emperor; dynasty - a line of succession of rulers (kings, emperors, etc.) […]; come to the throne - become king; ruler - 1.[…]; a king, an emperor or a dictator (cf. Queen=female ruler).

Стереотипное представление о том, что в сфере образования также преобладают мужчины, становится очевидным при сопоставлении следующих пар дефиниций:

boarding-school - one where, during term, boys and girls live, and are fed and looked after completely; boarder - […] a schoolboy who lives at school;

co-education - the system of educating boys and girls in the same school and class; co-ed - (U.S.A. slang) a girl student at a co-educational school or college.

В первом случае boarding school описывается как заведение и для мальчиков, и для девочек; тем не менее, согласно дефиниции boarder, типичным воспитанником такой школы является schoolboy. Во второй паре дефиниций, где речь идёт о совместном обучении, именно женский пол получил номинацию co-ed: если учесть, что маркируется, как правило, нечто нестандартное, то можно заключить, что в глазах общества совместное образование - это не обучение представителей двух полов вместе, а несколько необычный допуск женского пола в исконно мужские учебные заведения.

Дефиниция лексемы copyright отражает стереотип, что писатель, художник, композитор - профессии мужские: copyright - the rights of an author, painter, composer, etc. to print or in other ways make money from his work during a period of years fixed by law. Copyright may pass to a man's wife or children when he dies. В свете такой дефиниции, ИК в статье по данной лексеме уже вызывает ассоциации исключительно с мужчинами, хотя формально он является гендерно нейтральным: If the works of English and American writers are copyright, they cannot lawfully be printed in other countries without permission.

Противоположный эффект, когда иллюстративный контекст или графическая иллюстрация усиливает отражаемый дефиницией ГС, возникает при анализе словарных статей по лексемам dictaphone и etiquette:

dictaphone - a machine that makes a record of words spoken into it (e.g. by a business man). The words may afterwards be reproduced and written down;

etiquette - the rules of behaviour among polite people; the unwritten rules about what a professional man may or may not do in his own profession.

В дефиниции dictaphone предмет ассоциируется с мужчиной (случай “covert gender” по М.Дж. Хардман), а графическое изображение отражает стереотипное представление о профессиональных ролях мужчин и женщин: мужчина-бизнесмен, записывающий свою речь с помощью диктофона, и женщина-секретарь. Дефиниция лексемы etiquette отражает и воспроизводит стереотип о том, что в профессиональной деятельности преобладают мужчины; данный стереотип усиливается за счёт ИК (medical [legal] etiquette), в котором упоминаются характерные для того времени мужские профессиональные области - медицина и юриспруденция.

Употребление в дефинициях demesne 2 и firearm лексемы man (а не person) также представляется не случайным, так как, согласно ALDCE, имущество и оружие - это исключительно мужские семантические сферы, что доказывается иллюстративными контекстами данного словаря (см. раздел 1.3.2): demesne - a landed estate, esp. the land that a man reserves for his own use […]; firearm - (usu. pl.) a gun, rifle or revolver which may be carried by a man.

Таким образом, поляризация фемининности и маскулинности и специфика культурной репрезентации пола на данном историческом отрезке отражена в ALDCE даже в дефинициях лексем, непосредственно не связанных с семантическими сферами «мужественность/женственность».

1.3.2. Мужчина и женщина в иллюстративных контекстах

Наиболее ярко стереотипизация мужских и женских образов проявляется в иллюстративных контекстах ALDCE.

Представления о фемининности и маскулинности в словаре середины ХХ века.

Значительное число ИК отражает представления о фемининности и маскулинности, характерные для британского социума середины 20 века. Подобные контексты содержат общие утверждения о гендерных ролях (A pretty girl usually receives more attention than a plain girl; Some husbands begrudge their wives money to buy clothes) либо формулируют ожидания общества от мужчин и женщин (Every woman should learn to cook; Politeness is an attribute of a gentleman), т.е. такие ИК содержат обобщение и прескриптивность.

Как отмечает А.В. Кирилина, эффект стереотипизации достигается за счёт высказываний, пресуппозицией которых является общеизвестность утверждаемого: “читатель не должен задумываться над правильностью подобных утверждений, а принимать их как должное, всем известное” [Кирилина 2000:66]. Особенно чётко данный эффект проявляется в утверждениях с местоимениями-кванторами (some husbands, every woman), с глаголами долженствования (should learn to cook), а также при употреблении гендерно маркированной лексемы в обобщающем значении (a pretty girl, a plain girl, a gentleman). Подобные ИК отражают гендерные стереотипы, которые, в терминологии Дж.Р. Сёрля, “имея форму `приспособления слов к миру', на деле являются `приспособлением мира к словам' и в определённой степени “навязывают” читателю ряд поведенческих моделей в качестве ожидаемых от представителей того или другого пола. Таким образом связываются коллективный прошлый опыт и текущая ситуация” [Кирилина 2000:67].

Обобщающий характер высказываний, применение кванторов всякий, каждый, любая, все и т.п., наличие в тексте модальных маркеров типа конечно, разумеется, известно, придающих частным суждениям облигаторно-универсальный характер, риторические вопросы, имплицирующие эмфатическое утверждение или отрицание, относятся к формам опосредования, предполагающего наличие в тексте суждений и оценок, подталкивающих читателя к определённому прочтению [Гриценко 2005а:274-275].

Феномен опосредования впервые описал К. МакКейб [McCabe 1981], показавший, что для реалистических текстов характерна иерархия дискурсов или голосов, один из которых занимает позицию «истины». Этот «доминантный» голос опосредует остальные голоса в тексте, эксплицитно или имплицитно побуждая читателя занять определённую позицию по отношению к излагаемой информации. Наряду с культурными кодами (Р. Барт) - идеологическими пропозициями данной культуры, т.е. констатациями, с которыми, как ожидается, читатель согласится, или тем, что в рамках данной культуры признаётся самоочевидным, - опосредование относится к лингвистическим механизмам косвенного позиционирования читателя, под которым понимается «навязывание» читателю авторской позиции или определённого прочтения текста. Позиционирование в данном случае означает языковые механизмы обозначения/индексации позиций, которые предлагается занять адресату сообщения и/или способы «встраивания» читателя в определённые позиции [подробнее о типах позиционирования и их лингвистических механизмах см. Гриценко 2005а: 268 и далее].

Косвенное позиционирование путём навязывания читателю доминантного прочтения текста (термин С. Миллз [Mills 1996]), - т.е. позиций, предлагаемых читателю текстом в данный исторический момент в рамках культурных пресуппозиций, которые делают текст понятным, - характерно для многих иллюстративных контекстов ALDCE, эксплуатирующих традиционные гендерные представления и стереотипы.

Ряд ИК представляют собой обобщения, содержащие противопоставление двух полов, при этом сравниваются физические данные мужчин и женщин (примеры 1-3) и их личностные характеристики (4):

Woman is physically weaker than man;

A man's voice is usually deeper than a woman's;

A woman's hands are usually more delicate than a man's;

Are women more curious than men?

Хотя последний ИК формулируется в форме вопроса, он выглядит скорее риторическим в свете контекста к лексеме feminine (feminine curiosity). В вопросительной форме построены и некоторые другие ИК, очевидно, отражающие вопросы, актуальные для данной эпохи; ответом на них могут быть оценочные высказывания, где объектом оценки выступает женщина (Do you think it is right for women to paint their lips or do you disapprove? Do you think it degrades a woman to marry a man, not because she loves him, but because he's very rich? Do you think a wife should conform her habits and tastes to those of her husband?). Это наблюдение согласуется с мнением о том, что в дискурсивных практиках женщина чаще, чем мужчина, становится объектом оценки [напр., Гриценко 2005а:227].

Качествами, ожидаемыми от женщины, являются скромность (womanly modesty), умение вести себя в обществе (the little decorums that are supposed to mark a lady), хорошо готовить (Every woman should learn to cook), внешняя привлекательность (A pretty girl usually receives more attention than a plain girl; She carries herself well (=stands and walks gracefully)).

В контекстах обобщающего характера женщина также выступает в роли матери - всегда любящей, преданной, что иногда мешает ей объективно оценивать поступки своего ребёнка: Every mother feels affection for her children; A mother is devoted to her children; Mothers are sometimes blind to the faults of their children.

Стереотип о взаимоотношениях мужа и жены реализуется в следующих ИК: Some husbands and wives are always disputing; Some husbands begrudge their wives money to buy clothes. Здесь семейная пара представлена как вечно спорящая, причём распространённым поводом для споров является женская любовь к одежде (cf. Conformity to fashion is essential to the happiness of some women), сталкивающаяся с порядком, при котором деньгами в семье распоряжается муж. В то же время, в подобных контекстах присутствует и мотив облагораживающего влияния, которое женщина оказывает на мужчину: Many a rough man has been civilized by his wife.

Качества, ожидаемые обществом от мужчины, воспитываются с детства, и главное, что требуется от мальчика в семье, - это послушание (A good son is always anxious to please his parents), причём особенно важно поступать по воле отца (A good son does not act against his father's wishes). В мальчике воспитываются такие качества, как стремление добиться успеха, достичь высокого статуса (A boy who is careless in what he does will never succeed) и стоицизм (We admired the boy's confidence in the midst of danger; The boy bore up well when news came that his father had been killed) - таким образом, ещё с детства ребёнку внушается стереотип доминирующей мужественности (hegemonic masculinity).

Вопрос о разграничении различных типов мужественности (hegemonic masculinity vs subordinate masculinities) и выделение среди них стереотипа доминирующей мужественности, который наиболее часто отражается в языке в качестве образца для подражания, был впервые поставлен в работах Р. Коннелла [Connell 1993]. Среди основных составляющих доминирующей мужественности выделяются рациональность, гетеросексуальность, иерархия, доминирование, насилие и роль «добытчика» (rationality, heterosexuality, hierarchy, dominance, violence and being “the breadwinner”) [подробнее см. Talbot 1998:189-213].

Определённый пласт гендерных представлений структурирован в форме абстрактных идеалов, знания о которых создают прототипический эффект [Lakoff 1987, Гриценко 2005а,б]. Так, развивая идею Р. Коннелла, С. Поллак [Pollack 1995] выделяет четыре стереотипных идеала мужественности в английском языке, в рамках которых происходит (или должна происходить) социализация мужчины:

Sturdy Oak (крепкий дуб) - апеллирует к мужскому стоицизму и учит маленького мальчика не жаловаться;

Give'em Hell (покажи им, где раки зимуют) - создаёт ложную «самость» из отваги, бравады, любви к насилию;

Big Wheel (крутой парень) - подчёркивает потребность достичь высокого статуса и власти, влияния любой ценой;

No Sissy Stuff (без соплей) - осуждение выражения мальчиком любых сильных или тёплых чувств, привязанности, зависимости и всего, что считается «женственным» и, следовательно, неприемлемым или табуированным [см. Кирилина 1999а:47; 2004:55].

Соответственно обозначенным идеалам, англоязычный социум середины XX века ожидает от взрослого мужчины прежде всего мужественности (He bore himself like a man), готовности к подвигу (Is there any man unwilling to fight in defence of his country?), умения добиваться высокого статуса (He'll never be anybody; he's too lazy and ignorant) и материального благополучия (A man who always anticipates his income can never save or become rich; A wise man sets apart some of his money for illness or old age), готовности взять на себя заботу о семье (A father has the custody of his children). Немаловажными признаются и качества светского человека, а именно вежливость (Politeness is an attribute of a gentleman), способность быть интересным собеседником (He's a very poor company; he never smiles or jokes and has very little to say) и умение вести себя с женщинами (It is a convention for a man to raise his hat to his women acquaintances; “May I have the next dance with you?” (said by a gentleman to a lady)).

Интересно, что некоторые ИК отражают происходящие в середине 20 века социальные изменения: например, контекст “It used to be customary in England for a man to give up his seat to a lady in a crowded tram-car” иллюстрирует поведение мужчины, которое на момент публикации ALDCE уже не считается характерным проявлением галантности.

ические области, в которых представлены мужчины и женщины.

В гендерных исследованиях на материале различных языков и типов дискурса были зафиксированы ассимметрии структурирования категорий «мужчина» и «женщина».

Асимметрия внутреннего структурирования парных категорий заключается в том, что гендерные категории, находящиеся в оппозиции друг к другу, могут далее структурироваться разными способами: речь идёт об асимметрии семантических параметров, из которых складывается определительное множество концептов «мужчина» и «женщина» в данной культуре [Гриценко 2005а:223]. Например, Г.Г. Слышкин, анализируя особенности гендерной концептосферы современного русского анекдота, констатирует количественную и качественную асимметрию идентифицирующих признаков гендерно маркированных антропонимов - «входов» в концепты «мужчина» и «женщина» [Слышкин 2002]. Гендерная асимметрия в данном типе дискурса имеет два измерения: во-первых, налицо гораздо бульшая дифференцированность идентифицирующих признаков концепта «мужчина» (этот концепт структурируется восемью идентифицирующими признаками, в то время как для концепта «женщина» актуальны лишь три таких признака); во-вторых, очевиден количественный дисбаланс между концептами «мужчина» и «женщина» по идентифицирующему признаку «профессия, должность»: у мужчин этот признак находится на первом месте из восьми, у женщин - на втором из трёх (основной «вход» в концепт «женщина» - «семейно-родственные отношения»).

Анализ иллюстративных контекстов первого издания словаря А.С. Хорнби также позволяет вести речь об асимметрии внутреннего структурирования категорий «мужчина» и «женщина».

Интерпретация образов мужчины и женщины в контекстах ALDCE связана с разнообразными семантическими сферами, значительная часть которых является исключительно или преимущественно мужскими. Анализ ИК с точки зрения их распределения по тематическим областям позволяет сделать выводы о количественном и качественном дисбалансе между мужскими и женскими контекстами.

...