Философия. Основные идеи и принципы

От позиции, занимаемой при решении второй стороны основного вопроса философии, во многом зависит и решение первой стороны. Философ, считающий, что мир познаваем, может надеяться найти достоверные аргументы в пользу идеализма или материализма. Тот же, кто считает мир непознаваемым, в конечном счете будет сомневаться во всем, в том числе и в правомерности материалистического или идеалистического понимания первой стороны основного вопроса.

Вопрос о познаваемости мира есть просто другое название для вопроса об истине. На картине известного русского художника Н, Ге «Что есть истина?» изображен римский проконсул Понтий Пилат, задающий этот вопрос Иисусу Христу. Сама формулировка вопроса выражает скептическое недоверие богатого и образованного римлянина к невежественному, по его представлениям, восточному пророку, претендующему на знание истины. Но для философии отказ от истины означает самоубийство, самоуничтожение. Познать истину всегда означало для философов обладание достоверными знаниями о бытии человека и мира, о смысле жизни, о целях и путях человеческих, о природе добра и зла и т. д. Такие знания имели более прочные корни, чем обыденное сознание и исторические традиции. И именно это часто вызывало враждебное отношение к ним со стороны современников. Смертный приговор Сократу, вынесенный ему афинской демократией, осуждение Анаксагора и Протагора, заключение Платона, изгнание престарелого Аристотеля из Афин, смерть римского философа Боэция, эмиграция Декарта и Ламетри -- это цена, которой философы нередко расплачивались за свое стремление к высокой истине, к познанию без пределов и запретов.

Чтобы исследовать свой предмет, т. е. универсальное отношение человека к миру и мира к человеку, чтобы понять связь сознания и бытия и ответить на волнующие ее вопросы, включая основной, философия должна выработать свой собственный, совершенно своеобразный метод познания. Дело в том, что естественные, общественные и технические науки в большей или меньшей степени опираются на эксперимент и наблюдение, связанные с чувственным, т. е. эмпирическим, восприятием явлений мира, как естественных, так и искусственных, созданных человеком. Но воспринять при помощи органов чувств весь мир, включая человека, охватить чувственным познанием отношение между сознанием и бытием, мышлением и материей просто невозможно. Предмет философии как бы ускользает, не поддается прямому эксперименту и наблюдению. Чтобы найти выход из этой ситуации, философам пришлось изобрести свой особый метод познания. Это -- метод теоретического мышления, который включает в себя такие операции, как теоретическую классификацию и систематизацию, логический вывод и доказательство, обобщение, сопоставление различных феноменов и поиск объединяющих их связей, скрытых от обычного зрения, но открывающихся такому, что древние мыслители называли «умственным зрением». Конечно, и математика пользуется теоретическими размышлениями, доказательствами, обобщениями и т. д. как своим главным методом, но в отличие от философии она применяет этот способ познания лишь к отвлеченным формальным отношениям, к операциям между символами, количественным ч пространственным соотношениям. Философия же применяет теоретическое мышление к исследованию отношений человека и мира в целом. И поэтому она тратит немалые усилия на то, чтобы совершенствовать этот метод. Именно благодаря этому она и оказывала на протяжении тысячелетий заметное влияние на все сферы человеческой деятельности, в которых так или иначе применялись методы теоретического мышления.

Чтобы совершенствовать теоретическое мышление и лежащий в его основе метод познания, философы должны ответить на вопрос, каков мир и человек, о которых им приходится размышлять?

Один из возможных ответов гласит, что все в мире изменяется, двигается, развивается, постоянно возникает нечто новое, исчезает или преобразуется старое. Причиной этого является, как считали еще ь глубокой древности греческие мыслители, внутренняя противоположность и противоречивость, присущие всем явлениям и процессам. Именно последовательное разрешение противоречий и преодоление противоположностей образуют источник движения и развития, глубинные основания для возникновения чего-то качественно нового и преодоления, отрицания того, что отжило свой век. Такой метод получил название диалектического, а философская теория развития, лежащая в его фундаменте,-- диалектики. Это слово происходит от греч. dialogos -- диалог, разговор между двумя или несколькими лицами, т. е. способ выяснения истины, заключающийся в том, что участники обсуждения или спора последовательно выдвигают и опровергают различные точки зрения, пока в конце концов не приходят к взглядам, которые они признают истиной. Такой диалог по самой природе своей носит творческий и критический характер: в нем постоянно опровергаются одни взгляды и выдвигаются другие, качественно новые. Поэтому и философская теория развития, а также вырастающий на ее основе метод теоретического, т. е. философского, мышления являются творческими и критическими.

Другой ответ состоит в утверждении, что следует различать подлинный и видимый мир. Первый, доступный лишь умственному взору, вечен, неизменен, неподвижен, тогда как второй изменчив, подвижен, но l силу этого ненадежен и не Заслуживает доверия. Метод, вырастающий на основе этого убеждения, не является антидиалектическим. Но следует представлять его слишком упрощенно. Сторонники этого метода не просто и прямолинейно отрицают всякое развитие, движение и изменение, но представляют его гораздо менее сложным, чем это имеет место в действительности. Этот антидиалектический подход сложился преимущественно в XVII--XVIII вв. под влиянием успехов классической механики. Распространяя ее методы и представления за пределы механических процессов, где эти концепции были вполне уместны, и применяя их к живой природе, обществу, человеку, мышлению, сторонники механистического миропонимания создавали крайне упрощенную картину мира и разрабатывали методологию (т. е. систему учений о методах познания), способную объяснить лишь отдельные, достаточно простые явления, но дающую осечку, коль скоро речь заходила о сложных явлениях или о сложных целостных системах, объединяющих разнородные развивающиеся явлений и процессы. Этот метод получил название метафизического.

Исторический опыт развития самой философии, особенно на протяжении последних полутора столетий, показал, что идея развития все шире внедряется в науку и философию. Соответствующий этой идее диалектический метод позволяет наиболее полно, глубоко и всесторонне, критически и творчески решать философские проблемы. Он наиболее полно соответствует духу нашего времени, изменчивого, динамичного, наполненного острыми противоречиями, драматическими коллизиями и постоянными инновациями. Именно поэтому философия диалектического материализма, соединяющая в одно целое материалистическое мировоззрение и диалектический метод, наиболее полно выражает и всесторонне исследует философские проблемы нашего времени, являясь подлинной философией современности.

3. ГЕНЕЗИС И РАЗВИТИЕ ФИЛОСОФИИ

Возникновение философии относится к глубокой древности.

Зачатки философских знаний отчетливо обнаруживаются в VI -- V вв. до н. э. в Китае, Индии, в наиболее развитых странах Средиземноморского бассейна.

Философские и философско-этические учения стран древнего и средневекового Востока представляют большой интерес. Они оказали глубокое влияние на развитие мировой культуры. Однако здесь нам придется ограничиться преимущественным рассмотрением европейской философской традиции, так как именно в ее рамках сложились основные философские школы и учения, оказавшие наиболее существенное влияние на развитие современной цивилизации, науки и культуры.

На протяжении многих тысячелетий в сознании древнего человечества господствовали различные формы первобытной мифологии и религии: культ предков, вера в одушевленность окружающих предметов, в многочисленных богов, управляющих силами природы, и т. п. Эти воззрения были порождены слабостью человека в борьбе с природой, его зависимостью от грозных стихий, неумением объяснить действительное происхождение последних.

Потребность в объяснении окружающей природы, происхождения человека и других живых существ породила различные мифы -- особого рода рассказы и легенды, принимавшиеся на веру и передававшиеся от поколения к поколению. Не зная подлинных причин природных и общественных явлений, первобытный человек переносил на них человеческие и социальные характеристики.

Поэтому мифы были антропоморфны и социоморфны (от греч. anfhropos -- человек, morpfie -- форма и лат. societas -- общество). Примерами мифов могут служить библейский рассказ о сотворении мира богом за 6 дней, где бог выступает как творческая личность, художник или ремесленник, или греческий миф о том, что движение солнца управляется богом Гелиосом, мчащимся по небесному своду на сияющей колеснице, и др. По своей природе мифы, создававшиеся в разное время, неупорядоченны, бессистемны и часто противоречат друг другу.

С образованием первых цивилизаций, с появлением классов, государства, с развитием земледелия, ремесла, торговли происходит накопление различных сведений и знаний, составляющих как бы предпосылки будущей науки и приходящих в противоречие с мифологически-религиозным мировоззрением. В первую очередь это касается математических и астрономических знаний.

Изобретение чисел, применявшихся для счета скота, в торговых операциях, при хозяйственных расчетах, определении налогов и т. д., было величайшим открытием древности и привело к созданию математики. Математика по своей природе последовательна и систематична. В свою очередь потребности земледелия, проведение больших ирригационных работ, необходимость определять точные даты празднеств и других событий привели к накоплению астрономических наблюдений. Регулярность и правильность в движении небесных светил, так же как и систематичность математики, были несовместимы с произволом богов и бессистемностью мифов. Но сильнее всего мифологию подрывали глубокие изменения в общественной жизни. Переход от родоплеменного строя к рабовладению повлек за собой разрушение старых взглядов на мир и, следовательно, мифов, оправдывавших родоплеменную организацию общества, власть родовой аристократии и т. д.

Колыбелью древней философской традиции была Греция. Греческие города были расположены на пересечении торговых путей, на азиатском и европейском побережье Средиземного моря. В них встречались купцы и путешественники из разных стран, происходил бурный обмен разнообразными знаниями, «пересекались» различные культуры, появлялась возможность сравнивать разные мифы и картины мира. Несоответствия и противоречия между последними создавали условия для сомнений и критического отношения к мифам. Однако самым важным фактором, содействовавшим появлению философии и зарождению нового мировоззрения, было возникновение древнегреческой рабовладельческой демократии? то время как в восточных государствах--Китае, Индии, Вавилоне, Персии, Египте--господствовали различные формы деспотии, в небольших греческих городах -- полисах -- возникла демократическая форма государства. Она не распространялась на рабов и охватывала лишь свободных граждан города. И все же создание рабовладельческой демократии явилось шагом вперед по сравнению с восточной деспотией или родоплеменной аристократией. Чтобы добиться власти в демократической республике, необходимо было убедить своих сторонников, доказать свою правоту, опровергнуть противника.

Так возникла особая форма обмена информацией -- доказательство. Доказательство, искусство убеждения было необходимо и для развития торговли, культуры, взаимопонимания. Оно приводило к развитию строгого, последовательного, систематического мышления. Такое мышление было несовместимо с бессистемной и бездоказательной мифологией, где все принималось на веру.

Когда же доказательство и последовательное логическое мышление соединились с математикой и возникла строгая доказательная математика, ставшая предпосылкой и образцом для всей будущей науки, крах мифологического и возникновение нового мировоззрения стали исторической необходимостью.

Глубочайшей основой этих процессов было развитие самого способа производства материальных благ и связанные с этим изменения социально-экономических отношений, образа жизни людей. Рабовладельческий способ производства позволил осуществлять огромные строительные работы, содействовал созданию нового общественного строя, изменению всей культуры общества. Развитие земледелия, ремесла и мореплавания способствовало накоплению большого объема новых знаний, требовавших обобщения и систематизации, что также было несовместимо с прежним мифологическим мировоззрением.

Разложение мифологического мировоззрения, вызванное указанными причинами, стимулировало поиск новых форм объяснения мира. На протяжении VI -- IV вв. до н. э. в Греции происходил бурный расцвет культуры и философии. За этот период были созданы новое, не мифологическое мировоззрение, новая картина мира, центральным элементом которой стало учение о космосе. Космос охватывает Землю, человека, животных, растения, небесные светила и сам небесный свод. Он замкнут, имеет сферическую форму, конечен по своим размерам, в нем происходит постоянный круговорот, все возникает, течет и изменяется. Но из чего все возникает? К чему все возвращается? Одни греческие мыслители (натурфилософы) считали, что основой вещей являются чувственно воспринимаемые элементы -- воздух, огонь, вода, земля или неопределенное вещество -- апейрон; другие (пифагорейцы) видели ее в математических атомах -- целых числах, соотношение которых определяет все мировые процессы; третьи (элеаты) усматривали основу мира в едином, незримом бытии, которое можно постичь лишь разумом, но не чувствами; четвертые (атомисты: Левкипп и Демокрит) считали такой основой чувственно не воспринимаемые физические частицы -- неделимые атомы, отличающиеся между собой размерами, положением и фигурой, из сцепления которых возникают зримые вещи; наконец, пятые (школа Платона) полагали, что земной мир является лишь тенью, результатом воплощения, временного осуществления мира идей, царства чистой мысли.

Разумеется, все эти философские направления или, как сейчас говорят, программы объяснения мира были во многих отношениях наивными и противоречили друг другу, но при этом им присущи некоторые общие черты.

Не порвав еще до конца с мифологией, греческие мыслители отводили богам, сверхъестественным силам второстепенное, а то и третьестепенное место и пытались объяснить мир из него самого. Они сознавали взаимную связь вещей, их взаимную обусловленность, вечную изменчивость и постоянное движение. Правда, настоящего развития космоса, его усложнения и прогрессивного движения вперед, его неповторимости во времени они не открыли, считая, что он находится в круговороте, в котором в конечном счете через десятки тысяч лет все повторяется. Но и такое понимание явилось большим шагом вперед для той эпохи. На первых порах древние философы четко не осознавали, что основной вопрос философии может иметь разное решение. Но уже в V в. до н. э., особенно в трудах Платона и Демокрита, соответствующие различия стали проясняться и довольно четко обозначились две противоборствующие линии, или партии, в философии. Борьба между ними проходит через всю дальнейшую историю философии.

Наличие разных программ и разного понимания сущности и основ космоса привело к тому, что античные мыслители оттачивали и развивали логику, чтобы доказывать свои взгляды, совершенствовали критические рассуждения, адресованные идейным противникам. Развитие и усовершенствование логики, особенно в трудах Аристотеля, стало важнейшим достижением античной философии.

Переход к феодальному общественному строю ознаменовался упадком самостоятельного значения античной философии. Он сопровождался вытеснением многобожия единобожием.

Господствующей формой религии стало христианство, согласно которому мир создан единым богом, установившим незыблемый иерархический порядок. На небе богу -- царю небесному подчиняются архангелы, ангелы и т. д., на земле королям и императорам -- феодальные бароны, а им -- простые вассалы, крепостные и ремесленники. Торжество христианства объяснялось тем, что оно наиболее полно соответствовало социальным, политическим и культурным запросам феодального общества. В борьбе с остатками язычества (многобожия) христианство нуждалось в философском способе рассуждения и доказательства, поэтому оно отчасти усвоило элементы античной культуры, науки и философии, подчинив их оправданию и обоснованию христианской религии. Европейская средневековая философия оказалась тесно связанной с христианским богословием и религией. Богословы поместили в центр новой картины мира бога и его творения. Если античное мировоззрение было космоцентристским, то христианское, средневековое -- теоцентристским.

Было бы неверно думать, что в эпоху средневековья царилполный застой. Уже в XI--XII вв. начинается постепенный подъем экономики, культуры, философской мысли. По мере того как в недрах феодализма складываются зачатки капиталистического производства, назревает потребность в новом видении мира. Все острее ощущается потребность в юридическом и моральном равенстве людей. Освобождаясь от пут феодальных отношений, человек стремится к самоутверждению, к более верному пониманию своего места в мире.

С этим стремлением связана новая культурная эпоха -- эпоха европейского Возрождения, или Ренессанса. Зарождающийся капитализм развивал инициативу и активность личности, и мыслители Возрождения (XIV--XVI вв.) ставят в центре мироздания человека. Отсюда и интерес к человеческому достоинству, к свободе и разуму человека. Постепенно освобождаясь от авторитета средневековой философии, мыслители Возрождения создают антропоцентристское (от греч. anfhropos -- человек) мировоззрение, приветствуя и обосновывая индивидуализм.

Благодаря великим открытиям Н. Коперника (1473--1543), Г. Галилея (1564--1642) и И. Кеплера (1571--1630) возникает новое естествознание. Его отличительная черта -- соединение теории, сформулированной на языке математики, с заранее спланированным экспериментом и наблюдением. Быстро развиваются новые отрасли естествознания -- механика, физика, химия, экспериментальная биология и др. Чем больше накапливается сложных научных проблем, чем более удивительными и неожиданными становятся научные результаты и более дерзкими -- предположения и догадки, тем острее ощущается потребность в философском анализе знаний -- общей методологии познания. Новые знания, особенно после Коперника, коренным образом меняют картину мира. Познание становится центральной проблемой философии, а его отношение к изучаемым материальным предметам-- стержнем новых философских программ. Вместе с тем в период, предшествующий буржуазным революциям в Европе и Америке, интерес к философии и человеку как творческому, активному индивиду смещается в сторону общества, социума. Ключевым становится вопрос о месте и роли человека в обществе, о его правах, отношении к власти, о его месте в государственной системе. Таким образом, образуются как бы два стержня, два центра, вокруг которых группируются философские интересы: общество и познание. Философия становится бицентристской: в ее структуре развивается социоцентризм (от лат. societas -- общество) и гносеоцентризм (от греч. qnosis -- знание, познание).

Одна из таких программ -- рационализм (от лат, rafio--разум)--выдвигает на первый план логические основания науки. Главным источником знания считаются идеи, т. е. мысли и понятия, которые якобы прирожденны человеку или создаются его врожденными способностями. Но ответить не вопрос, каким образом эти идеи могут дать точное, правильное или истинное знание об окружающем мире, рационализм не может.

Другая конкурирующая программа -- философский эмпиризм (от греч. empeiria -- опыт). Обосновывая экспериментальное естествознание, ее представители утверждают, что все знания возникают из опыта и наблюдений. При этом остается неясным, как возникают научные теории, законы и понятия, которые нельзя получить из опыта и наблюдения непосредственно.

Внутри каждого из этих направлений в явной или скрытой форме происходит сложная борьба идеалистических и материалистических воззрений. И рационализм и эмпиризм, сосредоточиваясь на отдельных сторонах процесса познания, дают его одностороннее изображение. Идеалисты настоятельно подчеркивают активную роль мышления и явно недостаточно внимания уделяют процессам и явлениям, происходящим в материальном мире. Материалисты недооценивают творческий характер сознания.

Развитие науки и общественной жизни к концу XVIII -- началу XIX в. обнаруживает ограниченность и узость всех прежних философских систем, неудовлетворительность их мировоззренческих и методологических установок. По мере развития индустриального производства все острее становятся противоречия между нарождающимся капиталистическим строем и пережитками феодализма. Поэтому философия нового времени, отражая глубокие изменения и противоречия в самой общественной жизни, выступает с острой критикой пережитков феодализма, всего, что препятствует появлению нового, буржуазного общества. Революции в Англии, в Америке и особенно во Франции были в значительной степени подготовлены развитием новой социальной философии, отражавшей потребности буржуазии и обосновывавшей ее политические и социально-экономические притязания. Вместе с тем победа буржуазных революций, передавшая власть в руки нового господствующего класса, отчетливо обнаружила социальную сущность буржуазной философии и выработанных ею идеалов общественного устройства. Идеалы «свободы», «равенства» и «братства», чистосердечно выдававшиеся идеологами буржуазии за общечеловеческие, оказались лишь иллюзиями, прикрывавшими подлинную классовую сущность нового общественного порядка.

Вновь возникает потребность в изменении философского миропонимания, методологии познания и деятельности.

Ответ на эту потребность был предложен в середине XIX в. философией марксизма -- диалектическим материализмом. Ее суть заключается в следующем.

1. В основу мировоззрения кладутся не религиозно-мистические или идеалистические идеи, а выводы естествознания и общественных наук. Под мировоззрение подводится научная основа.

2. Философские взгляды всегда в явной или завуалированной форме выражали интересы тех или иных социальных групп, классов, хотя большинство мыслителей и не осознало это с должной ясностью. Марксизм впервые открыто признал свою связь с интересами определенного класса -- пролетариата. Он утверждает, что эти интересы наиболее полно совпадают с интересами подавляющего большинства людей, т. е. трудящихся, и в силу этого не вступают в конфликт с основными общечеловеческими интересами и ценностями.

3. Как следствие этого перед философией ставится принципиально новая задача: не ограничиваться объяснением мира, конструированием той или иной его картины, а выработать методологию его преобразования в направлении достижения социальной справедливости, разумной организации и свободы, создающих предпосылки для полной самореализации человека, его гармоничного развития.

4. Отсюда центр философских исследований переносится из области чистого познания и отвлеченных человеческих отношений, а также из области абстрактных рассуждений об общем устройстве мира на область материальной общественно-социальной и производственно-практической деятельности людей, т. е. на область практики (от греч. praktikos -- деятельный, активный).

5. Это приводит к тому, что материализм впервые распространяется на понимание общественной жизни. Ранее философы-материалисты применяли материалистическое учение лишь к пониманию природы и мышления, ограничиваясь утверждением, что первая предшествует второму и отражается в нем. В понимании общества господствовал идеализм, ибо все сходились на том, что общественной деятельностью людей управляют различные взгляды, мнения, убеждения и т. д., т. е. общественное сознание. Распространив материализм на понимание общества, Маркс и Энгельс совершили глубочайший переворот в понимании всей истории.

6. Наконец, сами познание и мышление были поняты по-иному.

Мышление стало рассматриваться не как простой продукт развития природы, но как результат сложной исторической общественно-трудовой деятельности, т. е. практики. Практика -- это основа, источник и вместе с тем средство проверки правильности мышления и познания в целом. Взгляды домарксистских материалистов на место человека в мире, на отношение мышления и бытия не были последовательными вследствие того, что они идеалистически судили об общественной жизни. Лишь найдя материальную основу жизни общества, удалось последовательно научно решить основной философский вопрос. Создание исторического материализма, открытие материалистического понимания истории позволило марксистской философии объединить понимание мира и человека в единую картину. Возникшее новое научное мировоззрение в корне отличается как от всякого идеализма, так и от прежнего недиалектического материализма.

Существенный вклад в развитие философии внесли выдающиеся мыслители России. В отечественной философии отчетливо прослеживаются несколько направлений. Одно из них, и притом чрезвычайно влиятельное, связано с деятельностью революционных демократов 40--60-х гг. XIX в. (В. Г. Белинский, А. И. Герцен, Н. Г. Чернышевский и др.), стремившихся творчески соединить идеи материализма и диалектики с социалистическими теориями, развившимися на Западе. Другое крупное направление представлено мыслителями-идеалистами -- от А. Я. Чаадаева до В. С. Соловьева и Н. А. Бердяева, связывавшими, особенно в конце XIX -- начале XX в., надежды на лучшее будущее человечества с реализацией идеалов христианства, с высокой человеческой нравственностью.

В период утверждения капитализма в России после отмены в 1861 г. крепостного права в русской мысли сложилась ситуация, благоприятная для восприятия и развития марксизма. Этот этап его эволюции связан с именами Г. В. Плеханова, В. И. Ленина, других марксистов. В новых исторических условиях Ленин творчески развил философию марксизма. Он предпринял попытку дать философскому материализму и материалистической диалектике новые обоснования на базе достижений современного ему естествознания. Диалектика как философская теория развития увязывалась им с социальными проблемами, прежде всего с теорией научного социализма. Ленин решительно выступал против субъективного идеализма и агностицизма, подчеркивая, что для плодотворного развития философии и обоснования научно-материалистического мировоззрения необходим прочный союз между философами-материалистами и учеными-естествоиспытателями.

Его произведения, посвященные самым разнообразным вопросам экономики, политики, стратегии и тактики партии и многим другим, дают непревзойденные образцы применения диалектики к реальной жизни.

4. ФИЛОСОФИЯ И ПЕРЕСТРОЙКА: СОПРИКОСНОВЕНИЕ С ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬЮ

В послеоктябрьский период советское общество прошло большой, сложный и противоречивый путь развития. Последние два десятилетия в силу ряда субъективных и объективных причин ознаменовались тенденцией к застою и кризисным явлениям во всех сферах общественной жизни. Начиная с 1985 г. в стране осуществляется радикальная перестройка, цель которой -- вывести общество из состояния застоя, придать ему новый импульс к ускоренному социально-экономическому прогрессу. Какую роль может и должна играть в этом процессе философская наука, должна ли она сама подвергнуться перестройке, и если должна, то что необходимо сделать, чтобы придать философии новый жизненный импульс, вдохнуть в нее жизнь, привести в соприкосновение с действительностью? Эти непростые вопросы вряд ли поддаются мгновенному, однозначному и окончательному решению. Но кое -что следует прояснить уже сейчас.

Когда в октябре 1917 г. большевики во главе с В. И. Лениным взяли власть в свои руки, они руководствовались определенной социально-политической доктриной -- теорией научного социализма; на ней основывалась выработка политической стратегии и ближайших социальных решений. Теория эта утверждала, что капиталистическое общество запуталось в острых классовых противоречиях и что выход из них состоит в переходе к социализму. Социализм рассматривался как этап на пути к более высокой общественной организации -- бесклассовому обществу, в котором будут торжествовать принципы социальной справедливости. Частная собственность на средства производства, позволяющая одним людям эксплуатировать других, должна быть ликвидирована.

Средства производства следует передать трудящимся, непосредственным производителям: заводы и фабрики -- рабочим, т, е. трудовым производственным коллективам, а землю -- обрабатывающим ее крестьянам или их добровольным объединениям -- кооперативам. Все социальные привилегии должны быть уничтожены. Диктатура пролетариата, рассматриваемая как орудие построения нового общества, должна по мере снижения остроты классовой борьбы выполнять преимущественно созидательные функции -- обеспечения свободы каждому человеку, высокого личного благосостояния и уровня культуры, образования и независимости, открывающих неограниченные возможности для личного творчества и инициативы. Но эта теоретическая модель с самого начала столкнулась с серьезными трудностями. Иностранная интервенция, внутренняя контрреволюция и гражданская война заставили восстановить регулярную армию, колоссально усилить карательные органы, заменить свободу печати, провозглашенную революцией, жесткой цензурой, личную независимость всеобъемлющим контролем со стороны государства. Духовный плюрализм начал постепенно вытесняться идеологическим монополизмом. Все это диктовалось конкретными историческими условиями. Насколько адекватно эти условия были отражены в реальных политических актах, должны судить историки. Но важно одно: после завершения гражданской войны и отмены «военного коммунизма» с присущими ему ограничениями свободы печати, прав личности была разработана новая экономическая политика (нэп), ориентировавшаяся на развитие инициативы, замену командных военно-административных методов управления обществом и экономикой хозяйственно-экономическими методами. Она была рассчитана на длительный и постепенный процесс перехода к социализму на основах добровольности и выгодности такого перехода для большинства населения. Обобщенно говоря, нэп был рассчитан на то, чтобы привести действительность в соответствие с теоретической моделью социализма. Но этого не получилось. Постепенный переход всей полноты политической власти в руки И. В. Сталина и его окружения привел к тому, что ленинская модель социализма была заменена другой, имевшей с ней мало общего.

В самом деле, вместо экономических методов руководства хозяйством восторжествовали командно-административные методы, вместо демократии, провозглашавшейся на словах и зафиксированной в Советской Конституции 1936 г., действовал мощный репрессивный механизм. В тюрьмы и лагеря были брошены миллионы людей, сотни тысяч расстреляны. Вместо ленинского кооперативного плана в соединении с нэпом, рассчитанного на многие десятилетия, была проведена ускоренная коллективизация, для осуществления которой применялись насильственные методы. Вместо реального народовластия утвердилась псевдодемократическая система. Хотя почти треть самодеятельного населения формально участвовала в выборных органах, они не имели реальной власти, а функции народных депутатов сводились к одобрению заранее подготовленных решений, большинство из которых впоследствии не выполнялось. Значительная часть населения была лишена паспортов и свободы передвижения. Гласность и свобода слова, провозглашенная в Конституции, подменялись жесточайшей цензурой, лишавшей партию обратной связи с народом, а социальная и личная жизнь каждого человека подвергалась постоянному контролю. Провозглашенная на словах свобода критики, признававшейся движущей силой развития, безжалостно каралась, национальные проблемы были объявлены раз и навсегда решенными, а права человека и свобода личности даже не упоминались. И все это сопровождалось непомерным культом личности Сталина. Лозунг «Органы не ошибаются!» приводил к полной безнаказанности учреждений, призванных охранять порядок и государственную безопасность, но занятых, по существу, насильственным установлением духовного единообразия и преследованием всякого творчества, инициативы, свободомыслия и недовольства. Конечно, и в этих условиях было немало людей, с энтузиазмом отдававших свои силы строительству новых общественных отношений, веривших в правильность лозунгов, справедливость целей и быструю достижимость нового общественного идеала. Но по мере того как рос бюрократический аппарат, усиливались волевые и командно-административные методы руководства, а расхождение между словом и делом возрастало, все настойчивее становилась потребность теоретически оправдать новую, сталинскую модель социализма, получившую впоследствии название «казарменного социализма».

Не будем спорить, насколько удачен этот термин. Важно отметить, что отход от ленинской модели и замена ее новой, сталинской стали свершившимся фактом. И изначальные модели научного социализма, предложенные К. Марксом и Ф. Энгельсом, и ленинская модель, вырабатывавшаяся непосредственно перед началом революции, в ходе гражданской войны, а затем в годы нэпа, опирались на определенное философское мировидение, четко сформулированную философию истории, на особый философский метод, с помощью которого эти модели обосновывались.

Для деятелей этой эпохи философия была не довеском, не украшением, не схоластической, чисто словесной системой, а фундаментом научного социализма. Коротко говоря, этот философский фундамент сводился к обоснованию следующих утверждений.

Большинство людей в классовом обществе подвергаются эксплуатации, духовному и экономическому угнетению, живут в бедности. Необходимо коренным образом преобразовать этот порядок и сделать человека свободным творческим существом. Только свобода позволит каждому человеку выбрать свой путь и творчески самореализоваться, т. е. осуществить все свои возможности, все способности. Иными словами, в центре внимания находится человек, его свобода, его духовное богатство, его знания и творчество. Вся история рассматривается как нелегкое, порой трагическое, с отступлениями и зигзагами движение вперед к свободе.

Коммунизм, по словам К. Маркса,-- это царство свободы, а его первая фаза -- социализм -- переходная ступень от царства необходимости, в котором над человеком господствуют природные и социальные силы, чуждые и даже враждебные ему, к царству свободы. Соответственно и модель социализма, созданная в рамках теории научного социализма, и ее варианты, разработанные в канун Октябрьской революции и в начальный период нэпа, были ориентированы прежде всего на человека. Свобода, достоинство и права человека, высокий уровень культуры и доступ к знаниям, гарантия творческой самореализации, плюрализм взглядов -- это как раз то, что должен был бы обеспечить социализм. Но пришедшая им на смену модель «казарменного социализма» с бюрократизмом, администрированием, репрессиями, нарушениями законности, демагогией, политическим бесправием и постоянными нарушениями социальной справедливости и т. д. никак уж не соответствовала идеалу «царства свободы» и представлениям о творческом, независимом, инициативном, преисполненном собственного достоинства человеке. Еще менее она соответствовала идеалам демократии, гласности и гуманизма, без которых социализм вообще лишается смысла и привлекательности в глазах трудящихся. Политическим оправданием новой социальной реальности служили тезисы об обострении классовой борьбы по мере строительства социализма, о безошибочности всех принимаемых решений, о монопольном владении истиной, принадлежавшей «вождю» и его соратникам, о том, что высокая цель оправдывает любые средства ее достижения.

Вот этим-то догматическим и демагогическим положениям и потребовалось философское обоснование.

Попытки целиком политизировать философию и «причесать» все взгляды и точки зрения под одну гребенку, унифицировать социальную философию марксизма так, чтобы она стала простым механизмом обоснования любых политических решений, начали предприниматься еще в 30-е гг. Разумеется, не все советские философы легко и бездумно присоединились к этой тенденции, поэтому на тех, кто стремился к творческому развитию философской мысли и признавал возможность различных философских интерпретаций тех или иных явлений общественной жизни и научного познания, обрушились обвинения в механицизме, в «меньшевистствующем идеализме» и т. д. На командные посты в философских учреждениях начали выдвигать часто совершенно неподготовленных людей, отличавшихся особой «идеологической бдительностью» и «преданностью». Не имея соответствующего образования, не зная современной философской мысли, они как раз и стремились превратить диалектический материализм в «науку наук» и с этой позиции диктовали свое видение мира ученым-специалистам, что быстро скомпрометировало это философское учение в глазах многих крупных ученых. Академик В. И. Вернадский в 1938 г. писал, что «официальный диалектический материализм... никогда не был систематически до конца философски выработан, полон неясностей и не продуманностей. В течение последних 20 лет официальные его изложения не раз менялись, прежние признавались еретическими, создавались новые. Наши философы суровой дисциплиной, в которой они работают, должны были подчиняться под угрозой гонений и материальных невзгод этому новому и публично отказываться от излагавшихся ими учений, признаваться в своих ошибках. Легко представить себе, какой получился результат и как плодотворно можно было работать в такой тяжелой реальной обстановке».

Решающий шаг в направлении унификации философии и превращения ее в средство идеологического контроля за жизнью общества был сделан И. В. Сталиным в статье «О диалектическом и историческом материализме» (1938), вошедшей в книгу «Краткий курс истории ВКП(б)». Ее содержание можно кратко выразить следующим образом: 1. Марксистская философия делится на две части: диалектический и исторический материализм. 2. Диалектический метод состоит из четырех черт и доказывает, что все в мире прогрессивно развивается и что каждая последующая ступень развития прогрессивнее предыдущей, а это уже как бы подразумевало, что сталинская концепция социализма является наивысшей ступенью постижения истины. 3. Материализм определяется тремя чертами: мир материален, материя первична, а сознание вторично, мир познаваем. 4. Устанавливается перечень законов социально-исторического развития и утверждается, что это развитие однозначно и с необходимостью приводит к существующему положению дел и тем самым оправдывает его. В этой схеме исторического развития доминируют классы и классовая борьба.

Действуют только народные массы (роль выдающихся личностей не отрицалась, но измерялась лишь их «прогрессивностью»). Имеется пять общественно-экономических формаций, которые закономерно через посредство соответствующих революций сменяют друг друга. Последняя -- социалистическая революция -- во всех странах должна происходить по единому сценарию и приводить к единственно возможной форме общественного устройства, которая и рассматривалась в качестве социализма.

В послевоенные годы эта схема была дополнена несколькими положениями. Важнейшие из них были сформулированы все тем же Сталиным: человек -- это винтик в государственной машине, история вообще ничего не делает без особой на то необходимости. Первый тезис начисто вычеркивал из исторического процесса живого человека, являющегося, с точки зрения социальной философии марксизма, его двигателем и целью, и превращал человека в винтик машины, управляемой «вождем» и его подручными.

Второй же объявлял исторически необходимыми все, включая любые безнравственные и античеловеческие, поступки и действия «вождя» и его ближайшего окружения. Идея исторической необходимости, доведенная до логического конца, предельно вульгаризированная, была превращена в оправдание репрессивного механизма.

В 1947 г. этот пересмотр основ социальной философии марксизма был завершен А. А. Ждановым. В докладе на философской дискуссии он выдвинул тезис о том, что вся история философии сводится к борьбе идеализма и материализма. При этом не только весь идеализм -- от его возникновения до наших дней -- объявлялся лжеучением, но и все современные философские школы и течения единым махом характеризовались как антинаучные. Диалектический материализм -- философия марксизма -- был обречен на догматизм, полную изолированность от развития мировой культуры и философской мысли.

К. Маркс, Ф. Энгельс, В. И. Ленин всегда видели связь философии с политикой, с реальной жизнью. Именно в «соприкосновении с действительностью» заключался, по мнению Маркса, механизм превращения философии в духовную квинтэссенцию современности, в живую душу культуры. Но при всем этом сама философия должна была оставаться свободной и критической системой знаний, никогда не удовлетворяющейся достигнутым и видящей в каждом данном состоянии общественной жизни, науки и духовной культуры исторически преходящий момент, открывающий возможность перехода к следующей стадии. Вульгарная политизация философии и превращение ее из системы критического и творческого осознания действительности, из средства теоретического обоснования модели научного социализма в подсобное орудие оправдания модели «казарменного социализма» неизбежно вели к перерождению философии из критической и творческой системы знаний в догматическую, апологетическую и схоластическую конструкцию. Вместо поиска истины философ отныне должен был стремиться к оправданию любых решений, постановлений и мероприятий, принимаемых всеведущими и никогда не ошибающимися вышестоящими руководящими инстанциями.

Политизированной философии разрешалось обсуждать проблемы социальной реальности, науки и духовной культуры лишь ради того, чтобы доказать, что они полностью подтверждают сталинские указания. Полному отказу от поиска самостоятельных альтернативных решений, от творческого применения критической и творческой диалектики содействовал и новый подход к подбору и подготовке философских кадров, к философскому образованию интеллигенции, к пониманию роли философии в духовной жизни общества. Новые кадры подбирались главным образом по анкетным данным и способности беспрекословно выполнять указания вышестоящих «философских бюрократов». Ответственные посты в философских учреждениях и на кафедрах, как правило, занимали люди, не претендовавшие на творческую самостоятельность.

Было бы, конечно, сплошным очернительством и ничем не оправданным огульным охаиванием утверждать, что в эти трудные времена в отечественной философии не было серьезных ученых, что не было попыток изучить и обобщить опыт мировой философской мысли и серьезно осмыслить реальные социальные процессы. В 40-е гг., например, была опубликована «История философии» в трех томах, в которой весьма основательно проанализировано развитие мировой философской мысли вплоть до конца XIX столетия (к сожалению, эта работа оказалась незаконченной, поскольку третий том ее был осужден как ошибочный по личному указанию Сталина). В это же время в области философской мысли работали такие яркие фигуры, как В. Ф. Асмус, А. Ф. Лосев ' и др.

Но в целом все же следует со всей откровенностью признать, что творческое развитие философии в СССР было заторможено. Многие известные ученые были репрессированы, а «вакантные места» часто замещались профессионально непригодными людьми. XX съезд КПСС, сделавший первые шаги к преодолению культа личности Сталина и исправлению ряда ошибок, допущенных в период его авторитарного правления, дал мощный импульс развитию философской мысли. Был приподнят занавес, отгораживавший нашу философскую мысль от потока мировой философской и научной литературы. Стала расширяться информация о новых школах, течениях и направлениях, новых проблемах и подходах к их решению. В десятилетие, последовавшее за XX съездом, произошли довольно значительные сдвиги, появилась целая когорта исследователей (Б. М. Кедров, Э. В. Ильенков, П. В. Копнин и др.), внесших определенный вклад в разработку проблем материалистической диалектики, теории познания, методологии и философии науки, философских проблем символической логики, физики, биологии, истории философии, углубилось материалистическое понимание истории и т. д. Следует иметь в виду и то, что в эти годы были опубликованы и труды ряда ученых, которые хотя и не были профессиональными философами, но плодотворно разрабатывали философскую проблематику. Но все же сделанного было недостаточно. Следует, впрочем, со всей определенностью сказать, что упрекать и критиковать легче, чем делать, особенно если учесть, что оправиться от тяжелого ущерба, нанесенного марксистской философии господством сталинизма, было совсем непросто. Да и времени на это история уделила не так уж много. Уже во второй половине 60-х гг. реформы, задуманные после XX съезда и проводившиеся порой весьма непоследовательно, были заторможены хорошо спаянным, мощным и скоординированным административно-бюрократическим аппаратом.

Наступила длительная пора застоя, начали намечаться новые негативные явления, прикрывавшиеся лозунгами о всеобщем благосостоянии. Начала создаваться и реализовываться новая модель социализма, разработанная в ближайшем брежневском окружении,-- модель «зрелого», или «развитого», социализма.

В условиях социального застоя философская мысль в нашей стране не могла не погрузиться в трясину схоластики и догматизма. Философия оставалась сильно политизированной. Из того факта, что философия как теоретическая основа мировоззрения данной эпохи через ряд опосредствующих звеньев связана с идеологией и политикой, делался крайне упрощенный вывод о почти полной идентичности философии с идеологией. Перед философией выдвигалась в качестве центральной задача обоснования и доказательства безупречной правильности всех принимаемых политических решений у, акгсз. От нее требовалась предельная актуальность и «связь с жизнью», понимавшаяся как анализ текущих народнохозяйственных проблем и конкретных, иногда довольно лекальных социально-политических ситуаций, при этом собственно философские проблемы отодвигались на второй план, а часто и вообще игнорировались.

Преподавание философии велось по единой схеме, по однотипным программам, разнообразие взглядов и мнений практически не допускалось, критический анализ острых современных проблем, порожденных нашей действительностью, как правило, отсутствовал, поскольку все они были прикрыты общим флером официального благополучия. Творческие дискуссии подменялись схоластическими рассуждениями о соотношении «зрелого», «реального» и «развитого» социализма. То обстоятельство, что вместо четырех черт диалектики и трех черт материализма, сформулированных Сталиным, во всех учебниках и популярных изложениях стали фигурировать три основных закона диалектики и десяток стандартизованных категорий, не меняло коренным образом положения дел в области исследования вопросов исторического материализма и научного коммунизма. Такие сложные явления нашей жизни, как возрастание пассивности людей, подмена инициативы и творчества каждого индивида централизованным контролем и коллективной заорганизованностью, ограничение демократии, низкий уровень информированности и почти полное отсутствие гласности, подмененной парадной шумихой о мнимых успехах, деформация принципов социальной справедливости, бюрократизация общества и высокомерное пренебрежение к нравственным нормам, игнорирование глубинных человеческих проблем и притязаний чаще всего оставались за пределами серьезной философской критики и объективного анализа.

Важно, однако, что в этот период наша философская мысль отнюдь не стояла на месте. Появились заслуживающие внимания работы по философским проблемам квантовой механики и теории относительности, биологии (и в особенности генетики), были опубликованы содержательные труды по философии науки, по проблемам и перспективам развития человека, по методологии, теории и истории научного познания, по историческому позначию, по ряду социально-философских проблем, по истории философии и т. д. Но даже и лучшие работы этого периода не были свободны от печати застойности, от стандартов и штампов, насаждавшихся всей силой огромного аппарата контроля над мышлением и деятельностью ученых-обществоведов.

Лишь после XXVII съезда КПСС, выдвинувшего новую программу развития страны -- радикальной экономической реформы, гласности, демократизации и идеологического обновления, возникли условия для перестройки философской мысли и ее реального «соприкосновения» с современностью.

Особенно остро встали вопросы о глобальных процессах, о разработке новой теоретической модели социализма, о роли философского сознания, долженствующего играть не вспомогательную роль, а роль фундаментального знания о сущности человека, живущего в современном мире. Именно человек должен стать центральной фигурой этой модели и самоцелью для самого себя. Этот человек обладает обширным спектром интересов, претендует на самостоятельность в решении своей судьбы, на политическую активность, на право жить в соответствии с современными стандартами благополучия и благосостояния в условиях личной безопасности, в обществе, где есть свобода мнений и совести, где существует социалистический плюрализм взглядов, где каждому предоставлена возможность выбора и поиска альтернативных решений, где оценка человеческого достоинства определяется не местом в бюрократической иерархии, не родственными или коррупционными связями, а реальными достижениями, реальным вкладом в социальный прогресс и развитие культуры.

Утверждение человека как центральной фигуры, ради которой осуществляется преобразование и совершенствование общества,-- не средство достижения каких-то высших целей, а самоцель реального исторического развития. Всякая иная позиция безнравственна и прямо ведет к политическому и морально-этическому макиавеллизму, к попранию прав и достоинства человека. Но ни одна другая система знаний, кроме философии, не рассматривает человека в целом как «венец творения», как самое удивительное существо во Вселенной, способное на подвиг и предательство, низость и благородство, творчество, постоянный порыв к новому и фанатичное мракобесие, творящее зло во имя власти или богатства, но вместе с тем способное на величайший альтруизм и самопожертвование во имя блага других людей. Он есть, был и будет вечным предметом философского интереса и изучения.