Философия. Основные идеи и принципы

Следует избегать упрощенного взгляда, согласно которому надстройка эксплуататорского общества выражает лишь интересы господствующих классов. В действительности и в политике, и в других функциях надстройки наряду с социально-групповыми, классовыми интересами могут и должны осуществляться акции, выражающие общие интересы общества. В противном случае оно бы распалось.

Но было бы ошибочно думать, что в социалистическом обществе надстройка автоматически направляет все свои усилия только на ускорение развития базиса. Прошедшие годы лишний раз подчеркнули сложную диалектику общественной жизни. Новое общество в своем становлении проходит различные этапы, переходит с одних стадий развития на другие. В точках перехода от одного этапа к другому возникают и разрешаются противоречия между базисом и надстройкой. Например, ныне в нашей стране в базисных отношениях происходит переход от экстенсивного к интенсивному развитию экономики.

В период же экстенсивного развития экономики, в годы деформации социализма, в годы культа личности Сталина, волюнтаризма и застоя надстройка нашего общества в значительной степени бюрократизировалась и приняла форму административно-командной системы. В условиях доминирования данной системы на первый план вышли нажимные методы управления экономикой, резко снизилась инициатива трудящихся масс и политических органов, выражающих их интересы,-- Советов. Их деятельность, как правило, подменялась решениями исполнительных органов.

В настоящее время в стране идет решительная «разборка» бюрократической административно-командной системы, выдвигаются на передний план в руководстве экономикой Советы народных депутатов. Иными словами, надстройка приобретает действенный характер, более адекватный социалистическому базису.

Раздел второй ФИЛОСОФИЯ РАЗВИТИЯ

Глава VI ИДЕЯ РАЗВИТИЯ. ЗАКОН ОТРИЦАНИЯ ОТРИЦАНИЯ

Чтобы ориентироваться в быстро меняющейся обстановке, в потоке научной и политической информации, чтобы шагать в ногу со временем, человек должен иметь четкие ответы на следующие вопросы: все ли в мире меняется или в нем есть нечто абсолютно неизменное? все ли изменения неповторимы или же среди них есть и такие, которые обязательно повторяются? исчезают ли в ходе изменений ранее существовавшие объекты и возникают ли при этом объекты, которых прежде не было вовсе? Обобщая эти вопросы, можно спросить: если систематическая и необратимая смена старого новым есть развитие, то развиваются ли материя и сознание?

Десятки специальных наук изучают различные изменения -- процессы образования и разрушения химических соединений, живых организмов, звезд, государств, политических организаций и т. д.,-- но ни одна из них не может ответить на вопрос о характере изменений мира в целом. Ответ на него дает философия, и он необходим для того, чтобы ответить на перечисленные выше вопросы. Кроме того, сами понятия «изменение», «развитие», «направление движения» являются чрезвычайно широкими, универсальными, охватывающими изменения в природе, обществе и мышлении. Поэтому и они являются предметом рассмотрения не специальных наук, а того раздела философии, точнее, той ее части, которая занимается исследованием всеобщих свойств и закономерностей любых изменений и любого развития. Эта часть философии называется диалектикой.

Диалектика как учение о наиболее общих законах всяких изменений и развития в природе, обществе и мышлении рассматривает прежде всего три проблемы: 1) особенности, отличающие развитие от всяких других изменений, и его направления; 2) источник развития; 3) формы, в которых совершается любое развитие. В настоящей главе будет рассматриваться первая из этих проблем.

1. ВОЗНИКНОВЕНИЕ ДИАЛЕКТИКИ КАК ТЕОРИИ РАЗВИТИЯ

Гениальные догадки о развитии высказывали уже древнегреческие философы -- милетцы, Гераклит, Эмпедокл, Демокрит, Эпикур. Хотя мир существует вечно, утверждали они, нынешнее его состояние -- одна из многих пройденных им ступеней, которые, повторяясь через гигантские промежутки времени, образуют круговорот Вселенной. На каких-то ступенях возникли образования, позднее превратившиеся в нашу Землю и светила. Прежде чем достичь нынешнего состояния, Земля претерпела много изменений. Ее поверхность была совсем иной, и ничего живого на ней не было. Когда же возникли первые растения и животные, они вовсе не походили на нынешние. Лишь через множество промежуточных ступеней они превратились в нынешнюю флору и фауну Земли. Так же обстояло дело и с людьми. С данной точки зрения, совершавшаяся до сих пор во Вселенной смена одних ступеней другими продолжается и теперь и никогда не прекратится.

В мире непрестанно все изменяется, нет неизменных, вечных объектов -- любой объект рано или поздно погибает, а его место занимает новый объект. Демокрит и Эпикур делали исключение лишь для атомов, никогда, по их мнению, не возникающих, неуничтожимых и неизменных.

Говоря о всеобщей изменчивости и движении, греческие мыслители опирались на повседневный опыт, наблюдения за природой и обществом. Некоторые из них отрицали эту изменчивость.

Элеаты, а вслед за ними Платон утверждали, что единая основа мира -- бытие -- находится в вечном покое. Только неизменное, вечное, рассуждали они, достойно внимания философов и может быть предметом науки. То же, что изменяется,-- преходяще, неинтересно и является предметом мнений необразованных людей.

Одна из особенностей мировоззрения, господствовавшего в средние века,-- основанное на священном писании учение о сотворении мира. Научные открытия XVI--XVII вв. нанесли чувствительный удар авторитету богословия в естественнонаучных вопросах. Но они ничего не говорили о происходящем в природе непрестанном обновлении, о том, что в ней приходит на смену старому. Никто, конечно, не отрицал того, что положения светил изменяются, что сменяют друг друга времена года, приливы и отливы, что отдельные растения и животные рождаются и гибнут. Но мысли древних греков о гибели небесных тел, на смену которым приходят другие небесные тела, о сменяющих друг друга различных состояниях Земли, об изменениях ее флоры и фауны, о появлении людей, эти мысли решительно отвергались. Им противопоставлялась непоколебимая уверенность естествоиспытателей и философов в том, что мироздание, Земля и все, что есть на ней, сегодня в точности такие же, какими они были в самом отдаленном прошлом. Ограниченность естественнонаучных знаний этого периода способствовала утверждению взглядов об абсолютной неизменности природы: звезды всегда были и всегда останутся неподвижными; планеты, однажды приведенные в движение, будут во веки веков вращаться по своим орбитам; всегда были и всегда останутся теми же самыми поверхность Земли, имеющиеся на ней материки, океаны, моря, горы, реки, климат; всегда были такими же, как теперь, все существующие ныне виды растений и животных.

Эти взгляды господствовали в естествознании и философии XVII--XVIII вв. Лишь Р. Декарт в 1644 г. попытался их преодолеть. Признавая несомненность церковного учения о том, что бог сотворил весь мир в том виде, в каком он существует ныне, Декарт выдвинул гипотезу об образовании звезд, Солнца и Земли в результате длительных вихреобразных движений частиц материи, пребывавшей первоначально в хаотическом состоянии.

Через сто с лишним лет (в 1755 г.) эту мысль поддержал И. Кант. Солнечная система, писал он, возникла в силу законов природы из облака частиц материи. Жизнь, угасая в одних солнечных системах, разгорается в других. В 1748 г. появилась книга французского мыслителя Б. де Майе, утверждавшего, что некогда наша планета была покрыта океаном. В воде возникли первые живые организмы, которые по мере высыхания океана перебирались на сушу.

Под влиянием изменившихся условий изменялось строение их тела. Дальнейшее усложнение физиологической организации привело к возникновению людей.

Однако эти интересные догадки еще не были подтверждены фактами, и потому естествоиспытатели XVII и даже XVIII вв. отвергали их. Самый влиятельный в XVIII в. выразитель антитеологической мысли Вольтер (1694--1778) осыпал насмешками идеи де Майе, расценивая их как вздорные. Как и большинство ученых и философов того времени, он был убежден в том, что природа всегда была такой, какова она теперь. Только Ламетри, а вслед за ним его единомышленники Дидро и Гольбах поддержали идеи де Майе.

Но в естествознании происходили важные изменения. Возникла новая наука -- геология, которая, исследовав огромный фактический материал, установила, что Земля пережила ряд не повторяющих друг друга стадий. Наступление каждой новой стадии означало исчезновение материков, островов, морей или гор и рождение новых, не существовавших доселе геологических объектов, а также вызывало существенные изменения климата. Французский биолог Ж. Ламарк (1744--1829) выдвинул в начале XIX в. мысль об историческом развитии земной поверхности.

Эту мысль впоследствии развил знаменитый геолог Ч. Лайель (1797--1875), утверждавший, что под влиянием внутренних и внешних факторов происходит совершенствование строения растительных и животных организмов, что человек произошел от животных. Палеонтология -- наука об ископаемых останках древних фауны и флоры -- доказала на фактах, что на Земле сменилось множество видов растений и животных, вовсе не похожих друг на друга. Эмбриология, исследующая развитие зародыша в утробе матери, установила, дополнив данные палеонтологии, какие виды и в какой последовательности были предками современных видов. Наконец, Ч. Дарвин доказал, что все ныне существующие виды растений и живых существ, включая человека,-- результат длившегося много миллионов лет процесса, и тем самым нанес сильнейший удар метафизическому взгляду на природу. Обширный материал, опровергающий метафизику, накопили и общественные науки.

Тем не менее большинство естествоиспытателей и философов придерживались той точки зрения, что ни о развитии мироздания, ни о развитии земной поверхности, ни о развитии растительных и животных видов не может быть и речи. Только К. Маркс и Ф. Энгельс, материалистически и диалектически обобщив научные и философские достижения своего века, нашли, что, как бы ни отличались др\гг от друга изменения, происходящие в различных областях природы, общественной жизни и мышления, общим для них является то, что они -- взятые в целом -- представляют собой закономерно совершающийся необратимый процесс. В ходе этого процесса старое отмирает, а из него вырастает, сменяя его, нечто существенно новое. Этот процесс длится до бесконечности.

В нем ничто не вечно, кроме смены одних ступеней другими, качественно от них отличными, и законов, по которым такая смена совершается.

Как видим, в результате длительного процесса столкновения и взаимодействия различных взглядов сложилась и оформилась особая философская теория развития. В отличие от специально-научных теорий, рассматривавших конкретные виды развития в биологии (теория биологической эволюции), во Вселенной (эволюционная космология), в человеческом обществе (исторические науки) и т. д., философская теория стремится понять, что такое развитие вообще, каковы его основные черты и особенности. Она не заменяет и не подменяет собой специальные научные теории, но решает свою собственную задачу -- стремится разработать философские категории, необходимые для понимания всякого развития, и выявить закономерности, имеющие место везде, где явления и процессы развиваются, где возникает нечто принципиально новое, где изменения необратимы во времени.

2. ПРИНЦИП РАЗВИТИЯ И СОВРЕМЕННАЯ НАУКА

На том уровне, какого наука достигла в конце XX в., ученых не могут удовлетворить ни древнегреческая концепция развития, ни концепция развития, царившая в естествознании до конца XIX в. Для обеих концепций развитие -- это образование все новых и новых комбинаций из материала, никогда не возникающего, никогда не исчезающего и неизменного. Независимо от того, что считалось таким материалом -- вода, воздух, огонь, земля или атомы,-- ему всегда приписывались вечность и неизменность. В свете же современных знаний нет ничего вечного, кроме самого изменения и его законов. Старое представление, уподоблявшее совершающееся во Вселенной развитие функционированию часового механизма, где изменяются лишь положение и взаимное расположение деталей, а сами детали остаются неизменными, должно теперь уступить место взгляду, согласно которому Вселенная напоминает организм; развитие -- это непрестанное изменение не только его органов, клеток, содержащихся в клетках хромосом, но и молекул, из которых состоят хромосомы, атомов, из которых состоят молекулы, элементарных частиц и физических полей, образующих атомы, и всего того, из чего состоят элементарные частицы и поля.

Другая особенность старого понимания развития -- уверенность в том, что появление нового, прежде не существовавшего характерно лишь для отдельных частей Вселенной, а во Вселенной в целом происходит периодическое повторение совершенно одинаковых циклов, т. е. круговорот. Эта точка зрения, выдвинутая еще греческими философами, защищается некоторыми философами и в наши дни. Совместима ли она с современным состоянием научных знаний?

Еще в 1893 г. палеонтолог Л. Долло (1857--1931) открыл закон: в ходе эволюции видов организмы никогда не возвращаются точно к прежнему состоянию, даже попав в условия, тождественные прежним. История растений и животных, считает австрийский зоолог К. Лоренц (род. в 1903 г.),-- это периодическое возникновение чего-то совершенно нового, вовсе отсутствовавшего на прежних ступенях развития. В биологии доказано, что появление ранее не существовавших видов, приходящих на смену видам вымирающим,-- процесс, происходящий так же систематически, закономерно (т. е. с необходимостью) и необратимо, как рождение, жизнь, смерть отдельных особей.

Выше отмечалось, что растительные и животные организмы -- это самоуправляющиеся системы. Такие системы являются многоуровневыми, причем каждый нижестоящий уровень управляется уровнем, расположенным над ним. Накопленные в XX в. Знания об эволюции видов приводят ученых к заключению, что в ходе этой эволюции усложнение организации организмов рано или поздно достигает такого предела, когда для их дальнейшего стабильного функционирования необходимо возникновение нового уровня управления. Известный биофизик Г. Патти, ряд других советских и зарубежных ученых (например Л. А. Николаев, Р. Том и др.) пришли к выводу, что эволюция видов сопровождается образованием новых уровней управления; так как управление всегда осуществляется при помощи информации, с возникновением новых уровней управления возникают и новые уровни информации, причем роль и значение ранее существовавших уровней существенно изменяются.

А как совершается процесс изменения в неорганической природе? Известный физик Р. Фейнман (род. в 1918 г.) пишет, что физики, имеющие дело с повторяющимися, обратимыми изменениями, тем не менее уверены, что «где-то должен существовать принцип вроде: «Из елки можно сделать палку, а из палки не сделаешь елки», в связи с чем наш мир постоянно меняет свой характер с елочного на палочный,-- и эта необратимость взаимодействий должна быть причиной необратимости всех явлений нашей жизни»'. Но такой взгляд стал получать широкое научное признание лишь недавно. До первой трети XX в. среди ученых господствовало мнение, что развиваются лишь фрагменты Вселенной, а строение всей Вселенной, ее основные характеристики всегда остаются неизменными. Мысль о развитии Вселенной представлялась абсурдной.

Когда А. Эйнштейн, создав (в 1916 г.) общую теорию относительности, применил ее уравнения ко всей Вселенной, он обнаружил, что у этих уравнений нет решений, обеспечивающих Вселенной неизменность. Ученый усмотрел в этом неудовлетворительность своих уравнений, ибо был убежден, что Вселенная стационарна. И поначалу он не исправил своего философского убеждения так, как этого требовала его научная теория, а изменил свою теорию так, как требовало данное убеждение: он модифицировал уравнения таким образом, чтобы их решение свидетельствовало о неизменности Вселенной. Между тем в 1922--1923 гг. советский математик А. А. Фридман (1888--1925) доказал: из общей теории относительности с необходимостью следует, что Вселенная не может быть стационарной -- она всегда должна либо сжиматься, ибо расширяться, плотность материи во Вселенной должна всегда либо возрастать, либо уменьшаться. Это открытие опровергало взгляд, прочно укоренившийся в умах ученых. Эйнштейн, ознакомившись с выводом Фридмана, назвал его «подозрительным». Но затем, получив от Фридмана необходимые разъяснения, он признал правоту советского ученого и ошибочность своего первоначального мнения о статичности Вселенной.

Однако, чтобы вывод теории смог прочно войти в науку, его следовало подтвердить надежно установленными фактами. Вскоре такие факты были найдены. Наша Солнечная система -- часть огромной звездной системы, называемой Галактикой. Во Вселенной имеется колоссальное множество галактик и их скоплений. Существует способ точного определения того, приближается ли к нам небесный объект или удаляется (и с какой скоростью он это делает). В 1929 г. астроном Э. Хаббл (1889--1953), пользуясь этим способом, открыл, что все галактики и их скопления удаляются от нас и что, чем дальше они от нас находятся, тем с большей скоростью разлетаются. С тех пор появилась гораздо более мощная астрономическая аппаратура, в том числе приборы, установленные на космических кораблях, во много раз выросло число известных науке галактических скоплений, но многочисленные измерения всегда подтверждали этот вывод Хаббла. Мощные наблюдательные средства, созданные в XX в., позволили астрономам собственными глазами увидеть, как гибнут звезды и другие небесные объекты, как возникают не существовавшие прежде новые небесные тела. Почти 30 лет, вплоть до 70-х гг., длились споры между учеными, отстаивавшими стационарность Вселенной, и их противниками, но научные открытия, сделанные в 60-- 70-х гг., окончательно опровергли представления о неизменности Вселенной.

Расширение Вселенной тормозится силами тяготения в тем большей степени, чем выше средняя плотность вещества во Вселенной, а эта плотность с течением времени падает. По современным научным представлениям, если ныне средняя плотность вещества достаточно мала (точно измерить ее пока не удалось), то расширение Вселенной будет происходить неограниченно долго.

Если же нынешняя плотность вещества во Вселенной выше определенной величины, то процесс ее расширения, непрестанно замедляясь, по прошествии известного времени прекратится и начнется сжатие Вселенной. Оказывается, в любом случае Вселенная не может быть стационарной, а происходящие в ней процессы не являются повторением друг друга. По данным, которыми располагают ученые, около 20 миллиардов лет назад температура Вселенной превышала 10 миллиардов градусов, не было ни галактик, ни звезд, ни атомов, происходили лишь процессы рождения пар элементарных частиц и их аннигиляция. Затем, когда в ходе расширения Вселенной температура упала до 1--2 миллиардов градусов, начали образовываться ядра атомов гелия и водорода. Следующим этапом развития Вселенной было образование звезды галактик, причем в недрах звезд рождались ядра более тяжелых элементов. С момента своего возникновения до гибели звезда проходит ряд качественно отличных друг от друга стадий.

Таким образом, наши знания о прошлом Вселенной говорят нам о том, что расширение представляло собой процесс, этапы которого не были полным повторением предыдущего. Имеются все основания предполагать, что и в будущем Вселенная не будет повторять пройденных ступеней, что необратимость, присущая познанному нами огромному отрезку истории Вселенной, характерна и для дальнейшего ее развития.

К такому же выводу приводит и изучение изменений в истории человеческого общества. Разумеется, в обществе процесс развития, проявляющийся в постоянном отмирании старого и возникновении нового, происходит не так, как в природе, поскольку здесь действуют разумные существа -- люди, ставящие перед собой осознанные цели. Общественные законы существенно отличаются как от законов природы, так и от законов мышления. И все же, сравнивая процессы развития в природе, обществе и мышлении, можно найти некоторые общие им свойства, черты и моменты, которые как раз и отражаются в законах диалектики, т. е. в самых общих принципах развития.

Рассматривая историю развития общественного производства самых различных стран в большие исторические промежутки времени, можно заметить, что существующий в тот или иной период способ производства материальных благ рано или поздно исчерпывает свои возможности, а связанная с ним общественная система, функционирующая на его основе, приходит в упадок. На базе развивающегося нового способа производства возникает и новый общественный строй с характерными социальными группами, общественными, политическими, идеологическими отношениями.

Этот процесс повторяется неоднократно, и возникновение нового оказывается характерной чертой всей человеческой истории.

Из сказанного следует, что марксистское учение о развитии, о том, что в природе и обществе никогда не прекращается процесс изменения, представляющий собой систематическую и необратимую смену старого новым, обосновано достижениями науки. Это учение указывает перспективный путь дальнейших исследований, на котором науку ожидают новые открытия.

3. НЕОБХОДИМОСТЬ И СЛУЧАЙНОСТЬ

Развитие -- процесс, совершающийся с необходимостью. Что это значит? Необходимость чего-то означает, что это нечто обязательно должно произойти. Тот, кто заявляет, что необходимости не существует, утверждает тем самым, что нет ничего такого, что, во-первых, должно произойти и, во-вторых, не могло бы не произойти. Иначе говоря, все может случиться, все случайно, ибо случайно то, что может произойти, но может и не произойти, может произойти так, но может произойти и иначе. Суть точки зрения, отрицающей необходимость, образно изложил знаменитый французский сатирик Франсуа Рабле. Сообщая, что его герой был рожден через ухо, он прибавляет: «Я подозреваю, что вы не верите такому странному рождению... Никакой видимости правды, скажете вы... Но если бог так хотел, то ведь не скажете же вы, что он не мог этого сделать?.. Для бога нет ничего невозможного, и если бы он захотел, то все женщины рожали бы детей через уши». Говорящий «необходимости не существует» должен был бы признать возможность того, что камень, на который он присел отдохнуть, хотя пока и помалкивает, через минуту исполнит арию Ленского из оперы «Евгений Онегин», что собака, хотя она и четвероногое существо, сможет родить щенка о четырех тысячах ног, что дважды два хотя пока и четыре, к вечеру, возможно, станет равным. Однако все, отрицающие необходимость на словах, признают ее на деле, и это ясно показывает, что они несерьезно относятся к своему отрицанию.

Против отрицающих необходимость выступают те, кто отрицает случайность. Наука, говорят последние, доказывает, что все совершается по законам природы, т. е. с необходимостью. Если бы происходили события, не предопределенные законом, т. е.

события, которые могли бы и не происходить (случайные события), то они были бы чудесными событиями, ибо нарушали бы закон. Чудес, однако, не бывает. «В природе вещей нет ничего случайного...»1,-- писал сторонник этого взгляда Б. Спиноза. Существует только необходимость. Каждое отдельное событие наступает неотвратимо, ибо оно предопределено законом, ибо вообще все предопределено. Классическая механика, казалось, подтверждала этот взгляд. Исходя из того, что законы механики точно предопределяют направление и скорость движения отдельных предметов, ученые очень успешно предсказывали перемещения небесных и земных тел. В XVII--XIX вв. указанного взгляда на необходимость и случайность придерживалось большинство естествоиспытателей.

Считать, что Земля и другие планеты миллиарды лет повторяют абсолютно одинаковые движения, роковым образом предопределенные законами механики, можно было лишь прежде.

Сегодня же установлено, что не только в далеком прошлом эти тела двигались не так, как теперь, но и ныне их движения не повторяются в точности так, как того требуют законы механики. Каждое движение Земли вокруг ее оси отличается от предыдущего, ибо точки, через которые проходит эта ось, непрестанно меняются.

Так, 450 миллионов лет назад южный полюс Земли находился в Сахаре. Неодинаковы и обращения Земли вокруг Солнца. Хотя эти движения Земли совершаются по законам механики, каждый ее оборот показывает некоторое отклонение от этих законов.

Лишь усредненное движение проявляет соответствие законам.

Нет абсолютной точности в движениях земных тел. Скажем, траектория полета снаряда складывается из миллиардов мельчайших отрезков, на каждом из которых имеются отклонения от пути, предписанного законом. Лишь сумма таких отрезков приблизительно соответствует закону.

А как обстоит дело с явлениями, которые нельзя объяснить законами механики? Есть законы, определяющие предел продолжительности жизни любого растения или животного. Растения бывают однолетними и многолетними. Законы определяют, сколько может прожить бабочка Адмирал, а сколько -- слон. Дуб, скажем, может прожить тысячу лет. Но для дубового ростка имеются различные возможности. Он может погибнуть на второй, двадцатый или двухтысячный день своей жизни. Нет закона, определяющего день гибели дубка, растущего в 15 метрах от шлагбаума станции Пионерская Белорусской железной дороги. Так же обстоит дело с необходимостью любых законов органического мира.

Признав, что каждое событие роковым образом предопределено и ничто не может помешать его наступлению, когда «пробьет его час», мы приходим к фатализму (от лат. fafalis -- роковой).

Именно так рассуждал лермонтовский Вулич, когда он приставил к своему лбу пистолет: если предопределено, что я умру в эту минуту, то это произойдет независимо от того, выстрелю я или нет; если же предопределено, что нынче я должен остаться в живых, то я останусь жив независимо от того, спущу курок или не спущу. Фатализм, однако, столь очевидно противоречит практике людей, что философы, утверждавшие необходимость всего и отрицавшие случайность, обычно отвергали эту доктрину. Но как избегнуть фатализма, считая, что каждое событие неотвратимо предопределено?

Существует и третья точка зрения -- позиция «золотой середины». Мелкие, незначительные события, говорят ее сторонники,-- это случайности; крупные, значительные события необходимы, неотвратимы. Любое событие относится либо к первой, либо ко второй категории. С этой точки зрения, случайные события не подчиняются законам, являются в сущности чудесными. Необходимые же события роковым образом предопределены. Согласившись с этим, нам остается лишь, махнув на все рукой, покорно ждать, что обрушит на нас неумолимый рок. Позиция «золотой середины» страдает пороками обоих вышеописанных взглядов. К тому же она ставит в зависимость от нашего произвола отнесение одних событий к чудесным, а других -- к неотвратимым.

Итак, мы отвергли и взгляд, что существуют только случайные события, и взгляд, что есть только события необходимые, и взгляд, разделяющий все факты на случайные и необходимые,-- все эти взгляды представляют метафизическое понимание категорий «необходимость» и «случайность». Но можно ли предложить им какую-то альтернативу? Да, можно, и ее предлагает диалектическое понимание указанных категорий.

Если у стенки сосуда с водой бросить крупицу растворимого вещества, то вначале концентрация раствора у этой стенки будет самой высокой, в ближайших к ней частях сосуда она будет ниже, в остальных же частях растворимого вещества и вовсе не будет. Но через некоторое время это вещество равномерно распределится по всему сосуду. Таковы закон, необходимость. Как они реализуются? Каждая молекула растворимого вещества непрестанно получает толчки от молекул воды. Этих толчков в сторону областей с большей концентрацией примерно столько же, сколько в сторону областей с меньшей концентрацией, потому что молекулы воды находятся в беспорядочном (тепловом) движении, при котором число молекул, движущихся в разных направлениях, примерно одинаково. Каждая молекула растворимого вещества с равной вероятностью может двигаться в любом направлении.

Но в областях более высокой концентрации раствора таких молекул больше, чем в областях низкой концентрации, поэтому из первых областей во вторые будет двигаться больше этих молекул, чем в обратном направлении. Так будет продолжаться до тех пор, пока концентрация раствора во всех частях сосуда не станет одинаковой. Как охарактеризовать движение какой-нибудь одной молекулы растворимого вещества? Оно необходимо, ибо именно в ее движении и в движениях остальных молекул этого вещества, и только в этих движениях, реализуется закон. Но движение данной молекулы; также случайно: оно могла бы двигаться б других направлениях, с другими скоростями, закон не предопределяет ее движений. Здесь «то, что утверждается как необходимое, слагается из чистых случайностей, а то, что считается случайным, представляет собой форму, за которой скрывается необходимость...». Закон здесь осуществляется лишь во множестве отклонений от него, а каждое из этих отклонений есть проявление закона.

Точно так же обстоит дело с движениями небесных и земных тел, с изменениями, претерпеваемыми животными и растениями, и вообще со всяким развитием. Фазы, проходимые до звездной материей, звездами, галактиками, другими астрономическими образованиями, следуют друг за другом с необходимостью, присущей законам природы. Но законы эти не предопределяют с неотвратимостью дату отдельного астрономического явления, его индивидуальное своеобразие. Закономерен и процесс смены геологических эпох на Земле, но каждый отдельный геологический факт не был фатально предопределен. Эволюцией видов управляет необходимость естественного отбора, но она не означает, что над каждой особью довлеет рок, обрекающий ее либо на раннюю гибель или бесплодие, если она хуже других приспособлена к жизни, либо на долголетие и обильное потомство, если она приспособлена лучше. У хуже приспособленной особи есть и возможность погибнуть сразу после рождения, и много других возможностей, в том числе возможность прожить очень долго.

Закон не предопределяет, какая именно из этих возможностей реализуется. Он определяет лишь общее направление развития: как правило, хуже приспособленные особи погибают раньше, а лучше приспособленные -- живут дольше. Так же совершается развитие общества, развитие мышления.

Философы, отрицающие необходимость, истолковывают вышеописанные явления так: раз события могут отклоняться от закона, нарушать его, то закона нет, произойти может все, что угодно, все события абсолютно случайны. Это было бы верно, если бы события могли отклоняться от закона неограниченно, тогда все было бы возможно и никаких законов не было бы. Но закон в том то и состоит, что, допуская для отдельных событий множество возможностей, он ставит им пределы, определяет границу между возможным и невозможным. Продолжительность жизни особи может иметь бесчисленное множество значений, но закон ограничивает это множество определенными конечными значениями -- для особи невозможно бессмертие. Для различных видов эти границы определяются сутками, годами или тысячелетиями. Бесчисленно также множество значений энергии, которую одно тело может передавать другому телу. Но закон сохранения энергии устанавливает, что тело не может сообщить другому телу энергию большую, чем та, которой оно само обладает. Отклонения происходят всегда в пределах, определенных законом. Нарушение этих пределов невозможно: закон есть закон!

Итак, необходимость осуществляется лишь во множестве случайностей, а каждая случайность есть одно из проявлений необходимости. Нет фактов абсолютно случайных (т. е. чудес), нет фактов фатально неотвратимых. Каждый факт и необходим -- он есть исполнение закона, и случаен -- в нем проявляется отклонение от закона. Не во власти людей отменить или изменить законы природы и общественного развития, но в допускаемых этими законами пределах они своей деятельностью могут изменять факты. Таково соотношение необходимости и случайности, сформулированное К. Марксом и Ф. Энгельсом.

Несостоятельность взгляда, согласно которому законы однозначно предопределяют каждое отдельное событие, в отношении биологических и общественных явлений была замечена давно. Но в механике, а под ее влиянием и в других науках о неорганической природе этот взгляд почти безраздельно господствовал до первой трети XX в. Правда, во второй половине XIX в. Максвелл, Гиббс и Больцман открыли, что есть физические процессы, состоящие из множества событий, каждое из которых однозначно законом не предопределяется; закон исполняется лишь в среднем для большого множества участвующих в таких процессах событий, так что, зная количество этих событий, можно вычислить величину вероятности того, что то или иное отдельное событие произойдет. Математической основой описания подобных событий стала теория вероятностей, изучающая закономерности массовых случайных явлений. Но вероятностная, статистическая формулировка законов длительное время рассматривалась физиками и химиками как следствие недостаточности наших знаний о каких-нибудь процессах. Настоящий же закон, считали они, абсолютно точно предопределяет каждое отдельное событие.

Во второй половине XX в. после появления квантовой механики, кибернетики, теории информации, теории систем положение совершенно изменилось. Обнаружилось, что в микромире законы носят вероятностный, статистический характер -- они реализуются лишь во множестве отклонений от этих законов; так же обстоит дело и с макроскопическими физическими процессами (чего мы не замечаем только из-за недостаточной чувствительности измерительной аппаратуры). Наукам о неорганической природе пришлось отказаться от старого взгляда на роковую предопределенность каждого факта соответствующим законом.

Такой отказ сказывается и на развитии техники последних десятилетий. Технические системы, сконструированные в уверенности, что поведение каждого элемента системы однозначно предопределено, хорошо работают лишь в тех случаях, когда сложность системы не превышает некоторого предела. Но если, исходя из такой уверенности, создается очень сложная система, которая должна работать в тысячу раз точнее самых точных станков, то достаточно отклониться от нормы какому-то отдельному ее элементу, как авария становится неизбежной.

Поэтому теперь сложные системы проектируют с учетом того, что их отдельные элементы могут отклоняться от нормы в своем поведении или даже вовсе выходить из строя. Такой учет повышает надежность сложных систем, использующихся и в промышленности, и на транспорте, и в сельском хозяйстве, и в медицине.

Подобный учет отвечает духу концепции необходимости и случайности, которую разработали основоположники диалектического материализма. В наши дни многие деятели науки за рубежом приходят к ней, не подозревая, что она была выдвинута более ста лет назад. Например, основатель кибернетики Н. Винер (1894--1964) так выразил взгляд современного естествознания на необходимость и случайность: «...мир представляет собой некий организм, закрепленный не настолько жестко, чтобы незначительное изменение в какой-либо его части сразу же лишало его присущих ему особенностей, и не настолько свободный, чтобы всякое событие могло произойти столь же легко и просто, как и любое другое... Это мир Процесса, а не окончательного мертвого равновесия... и это вовсе не такой мир, в котором все события заранее предопределены...»1

4. ЗАКОН ОТРИЦАНИЯ

Каждой области действительности присущ свойственный только ей способ исчезновения (отрицания) старой ступени развития и возникновения следующей. Температура в тысячу градусов вызовет гибель амебы, но при этом не возникнет следующая ступень развития этого существа. Жизнь здесь прекратится вовсе, ее место займут физико-химические процессы. Способ отрицания, присущий процессу развития амебы, иной: это деление, в результате которого исчезает старый микроорганизм и возникают два новых.

Если использовать желудь на корм, то это, конечно, будет отрицанием желудя. Но с развитием, присущим желудю, будет покончено. Способ смены ступеней, присущий желудю,-- его превращение в росток дуба. Дуб строит свое тело из веществ, извлекаемых из земли корнями и из воздуха зелеными органами. Но ни корней, ни зеленых органов еще нет, когда только должно появиться новое растение. Первые маленькие корешки и зеленые ростки образуются из материала, имеющегося внутри желудя, оболочка которого сгнивает и в состав нового растения не входит. Так что одна часть желудя при его отрицании отпадает, а другая, существенно преобразовавшись, сохраняется. Едва возникнув, корешок и зеленый росток начинают извлекать из почвы и воздуха вещества для построения тела дубка. Растение, пришедшее на смену желудю, содержит поэтому много такого, чего в самом желуде не было. Таким образом, при отрицании желудя, во-первых, часть его вовсе не входит в растение, приходящее ему на смену, во-вторых, другая его часть входит в это растение коренным образом преобразившись и, в-третьих, в растении есть нечто совершенно новое, чего в желуде не существовало.

Нетрудно убедиться, что то отрицание, которое является необходимым условием развития, т. е. диалектическое отрицание, в отличие от отрицания, кладущего конец развитию какого-нибудь объекта, всегда содержит указанные три момента. За миллиарды лет строение поверхности Земли прошло много стадий развития, причем ни одна стадия не повторялась. При наступлении каждой новой геологической эры некоторые особенности предшествующей эры вовсе исчезали, другие подвергались глубокому преобразованию и сверх того появлялись такие геологические явления, каких никогда раньше не было. Сочетание качественной новизны и преемственности мы находим и в мире животных: при отрицании вида часть его особенностей отсутствует у вида, приходящего ему на смену, другие его особенности, существенно изменившись, сохраняются, и возникают особенности, не имеющие никакого аналога в прошлом. Далее, когда в науке место устаревшей теории занимает более совершенная, последняя, во-первых, отбрасывает заблуждение первой, во-вторых, сохраняет то верное, что содержалось в прежней теории, существенно его переосмыслив, и, в-третьих, присоединяет к сохранившемуся, хотя и измененному знанию новые, впервые добытые знания. Развитие знаний происходит лишь при таком диалектическом отрицании. Теория, отбрасывающая все содержание предыдущей теории, не может стать следующей ступенью развития знания, так же как и теория, не содержащая никаких новых мыслей, идей, положений. Три момента диалектического отрицания характеризуют и переход от одной ступени к другой в развитии общества.

Согласно диалектическому пониманию развития, ни одна его предыдущая стадия не повторяется полностью в последующих стадиях, хотя последующие стадии обнаруживают в существенно измененном виде некоторые черты предыдущих. Всякое развитие характеризуют не периодический возврат в исходный пункт, не движение по кругу, не полное отсутствие чего-либо общего между следующими друг за другом стадиями, не движение по прямой, а такое непрестанное порождение нового, при котором в этом новом есть кое-что, воспроизводящее прежние стадии, есть движение по спирали. Эти особенности развития выражают закон отрицания отрицания. Характеризуя данный закон, В. И. Ленин писал, что диалектика содержит в себе «не голое отрицание, не зряшное отрицание... а отрицание как момент связи, как момент развития, с удержанием положительного...»1. «Развитие, как бы повторяющее пройденные уже ступени, но повторяющее их иначе, на более высокой базе («отрицание отрицания»), развитие, так сказать, по спирали, а не по прямой линии...»"

Почему приход новой ступени развития на смену старой характеризуют понятием отрицания, которое делает несколько странным, на первый взгляд, формулировку закона развития? Дело в том, что закон этот впервые сформулировал Гегель, назвавший смену одних этапов развития другими отрицанием. С его точки зрения, весь мир -- это развивающаяся «абсолютная идея», все происходящее в мире представляет собой саморазвитие этой идеи, т. е. саморазвитие мышления. Присущие всякому развитию особенности, которые выражает рассматриваемый здесь закон, Гегель трактовал прежде всего как особенности мышления. В процессе же развития мышления, по Гегелю, первым этапом является утверждение определенной мысли. На следующем этапе мышление не только отказывается от того, что, как оно обнаружило, было ошибочным в первоначальной мысли, сохраняя то, что в ней верно, но и обогащается новым содержанием, которого в первоначальной мысли не было, это этап диалектического отрицания. Продолжая развиваться, мышление поднимается на следующую, еще более высокую ступень. Ею является мысль, открывающая ложное в предшествующей ступени (в отрицании), отвергающая это ложное, сохраняя истинное, и приносящая с собой нечто такое, чего вовсе не было на ступени отрицания. При этом выясняется, что к некоторым положениям мысли, утверждавшейся на первой ступени, необходимо возвратиться, хотя и существенно пересмотрев их значение. Таким образом, третий этап развития мышления представляет собой отрицание отрицания. Указанные этапы мышление всегда проходит в своем развитии. А так как развитие мира есть, по Гегелю, развитие «абсолютной идеи», т. е. мышления, то все процессы в мире также содержат эти три этапа.

Итак, в длинной цепи развития человеческой мысли можно выделить три ступени, обладающие указанными особенностями.

Эти ступени необязательно следуют друг за другом. Некоторое сходство с первоначальной мыслью может обнаружиться не на третьем, а на четвертом или на пятом этапе такого развития.

Последовательная «троичность» необязательна и для развития природы или общества. Поэтому ценность сформулированного Гегелем закона развития заключается не в самой «троичности», а в той характеристике особенностей перехода от одной ступени развития к другой, которую дает этот закон. Ошибка же Гегеля определяется его убеждением, будто мир развивается по закону отрицания отрицания лишь потому, что этому закону следует мышление. В действительности все обстоит как раз наоборот: мышление развивается по этому закону потому, что оно отражает диалектическое развитие бытия.

Как отмечалось, с возникновением жизни в природе появляются неведомые неорганическому миру целенаправленные, самоуправляющиеся системы. Развитие таких систем закрепляет их совершенствование в одних отношениях и делает невозможным совершенствование в других отношениях. Поэтому всякий прогресс биологических систем есть вместе с тем и их регресс, хотя в целом развитие органической природы носит отчетливо выраженный прогрессивный характер. Совершенствование биологических систем происходит в направлении роста их выживаемости, активности, независимости от условий их среды обитания. Жизнь прошла долгий, с рядом отступлений и зигзагов, путь от одноклеточных микроорганизмов до выделения людей из мира животных. Вместе с этим возникла и новая форма развития -- социальная.

История человечества -- крайне противоречивый и неравномерный процесс: общество неоднократно отбрасывалось назад, прогрессу в одних областях сопутствовал регресс в других. Но движение вперед, от низших ко все более высоким ступеням развития пробивало себе путь и в материальной сфере жизни общества и в ее духовных сферах -- в культуре, науке, искусстве.

Закон отрицания отрицания выступает как фундаментальный принцип, определяющий всякое развитие. Ф. Энгельс, раскрывая смысл этого закона, писал: «Итак, что такое отрицание отрицания?

Весьма общий и именно потому весьма широко действующий и важный закон развития природы, истории и мышления...». Таким образом, данный закон означает, кроме всего прочего, то, что развитие в мире живого идет в направлении от низшего к высшему. Закону отрицания отрицания подчиняется и развитие всей Вселенной, но понятие прогресса неприменимо к этому развитию, ибо, как указывал Энгельс, качественное своеобразие сменяющих друг друга ступеней развития Вселенной отнюдь не означает, что одни из них совершеннее других. Поскольку вопрос об историческом развитии общества и прогрессе представляет для современного человека жизненно важный интерес, рассмотрим теперь, как проявляется принцип развития и закон отрицания отрицания в обществе.

Глава VII ИСТОРИЧЕСКИЙ ПРОЦЕСС И ПРИНЦИП ИСТОРИЗМА

Обсуждая вопрос о всеобщих формах изменчивости и развития, философы и другие ученые интересуются в первую очередь тем, существует ли развитие в обществе и, если существует, от чего оно зависит, в чем проявляется, можно ли его объяснить и предсказать его последствия. Чтобы ответить на все эти вопросы, понадобилось много столетий упорного труда, размышлений и споров. Трудности были связаны с тем, что принцип развития не может быть применен к рассмотрению общества автоматически -- в обществе, в поступке каждого человека, в деятельности больших и малых коллективов тесно переплетаются сознание и материальные процессы, желание, воля, страсти и экономические механизмы.

1. ТРАКТОВКИ ИСТОРИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ В ДОМАРКСИСТСКОЙ ФИЛОСОФИИ

Уже в глубокой древности люди начали интересоваться связью прошлого, настоящего и будущего. Большинство греческих философов, историков и писателей придерживались религиозно-мифологического воззрения, согласно которому в обществе, как и в природе, господствует круговорот, поступки людей подчиняются судьбе или воле богов, а в бесконечно пестрой картине человеческой жизни все рано или поздно повторяется. Решающим фактором человеческого поведения являются неизменные по своей природе страсти и воля, присущие выдающимся личностям -- вождям, политическим деятелям, героям.

В эпоху средневековья сложился теологический взгляд на историю как на сферу осуществления божественного замысла, ведущего к торжеству бога. Христианские авторы, стремясь понять через историю замысел божий и отрицая идею круговорота, представляли исторический процесс как прямолинейное движение от прошлого к будущему (будущему спасению, приходу мессии и т. д.). Так, Августин Блаженный (354--430) рассматривал историю как осуществление божественного «проекта» и вводил понятие исторических этапов в развитии общества по аналогии с этапами развития человека.

Кризис феодализма, развитие капиталистических отношений, рост свободомыслия способствовали освобождению общественного сознания от теологического взгляда на историю, что положительно сказалось на развитии науки. Мыслители эпохи Возрождения (XIV--XVI вв.) стремились, в противоположность христианским историкам, объяснить исторический процесс, исходя из земных условий, из природы человека. Эпоха буржуазных революций явилась периодом решительной борьбы с наследием прошлого, в первую очередь -- с господством религиозного мировоззрения. Прогрессивные мыслители этой эпохи склонялись к объяснению исторических событий и исторического процесса в целом, исходя из естественных, природных причин. Огромную роль в формировании взглядов мыслителей XVII--XVIII вв. играли естественные науки. Влияние естествознания на развитие общественных наук в это время было столь велико, что история часто объяснялась с естественнонаучных позиций. Бурное развитие механики и связанных с ней разделов математики в значительной мере обусловило перенесение законов механического движения на другие сферы внешнего мира, на другие области знания. П. Гольбах писал: «Мы можем объяснить физические и духовные явления, связанные с привычкой, с помощью чистого механизма: несмотря на свою мнимую духовность, наша душа видоизменяется совершенно так же, как тело»1. Заслугой Гольбаха и других материалистов его времени было стремление объяснить духовные явления с помощью явлений материальных.

Стремление объяснить общественную жизнь естественными, а не потусторонними причинами -- само по себе положительное -- вело, однако, при механистическом подходе к идеализму в рассмотрении истории, к подмене действительных причин развития общества случайными обстоятельствами и вследствие этого к искажению реальной картины жизни общества. Помимо воли авторов такие их концепции создавали некую фантасмагорию. «Излишек едкости в желчи фанатика, разгоряченность крови в сердце завоевателя, дурное пищеварение какого-нибудь монарха, прихоть какой-нибудь женщины,-- полагал Гольбах.-- являются достаточными причинами, чтобы заставить предпринимать войны, посылать миллионы людей на бойню, разрушать крепости, превращать в прах города, погружать народы в нищету и траур, вызывать голод, заразные болезни и распространять отчаяние и бедствия в течение целого ряда веков»".

Материалисты XVIII в., при всей значимости их идей, не знали действительных побудительных причин общественного развития. Пытаясь понять исторический процесс, они приходили к выводу о том, что мнения людей, господствующие в каждую эпоху, являются продуктами обстоятельств. Но на вопрос о том, от чего зависят сами эти обстоятельства, они отвечали -- от мнения людей.

Материализм XVIII в. «судил обо всем по мотивам действий, делил исторических деятелей на честных и бесчестных и находил, что честные, как правило, оказывались в дураках, а бесчестные торжествовали. Из этого обстоятельства для него вытекал тот вывод, что изучение истории дает очень мало назидательного, а для нас вытекает тот вывод, что в исторической области старый материализм изменяет самому себе, считая действующие там идеальные побудительные силы последними причинами событий, вместо того чтобы исследовать, что за ними кроется, каковы побудительные силы этих побудительных сил».

Однако уже тогда делаются попытки представить общество в качестве развивающейся системы. Итальянский философ Джамбаттиста Вико (1668--1744) утверждал, что каждое общество проходит три этапа: возникновения, расцвета и упадка общественной жизни и культуры. Новое общество возникает на развалинах старого не по чьему-либо произволу, а с исторической необходимостью, хотя под последней он, как и большинство мыслителей того времени, понимал божественное провидение. Идеи Вико во многом предвосхитили учение Ш. Монтескье (1689--1755), подчеркивавшее зависимость развития общества от внешних условий, климата, географической среды и т. п., хотя решающим фактором общественного развития Монтескье считал законы и законодательную деятельность. Выявить подлинное единство материальных и духовных факторов он так и не сумел.

Глубокие мысли высказывал Ж. Ж. Руссо. Он полагал, что люди выходят из естественного первоначального состояния благодаря возникновению частной собственности, а это ведет к расколу общества на бедных и богатых и в итоге -- к развитию и смене государственных форм и к революциям. Но все же Руссо оставался идеалистом, ибо объяснял возникновение собственности актом личной воли, а не объективной необходимостью.