Философия. Основные идеи и принципы

В современных условиях, и особенно в связи с происходящей у нас перестройкой, меняется степень интенсивности и мера воздействия на общественное бытие таких традиционных форм общественного сознания, как нравственное и правовое сознание.

Эти формы всегда были активными регуляторами общественной жизни. Однако в период культа личности Сталина, волюнтаризма и застоя сложилось принципиальное несоответствие между официально провозглашаемыми нормами и принципами морали и права, с одной стороны, реальной противозаконной и моральной деятельностью ряда государственных органов и учреждений, санкционированной верхушкой партийно-государственного аппарата, с другой стороны, и традиционными общечеловеческими моральными и правовыми представлениями, которых придерживалось большинство населения нашего общества,-- с третьей. На словах провозглашалось: «Сын за отца не отвечает», на деле -- детей наказывали за несуществующие грехи отцов, а всякое сочувствие невинно пострадавшим расценивалось как потеря классовой бдительности. На словах превозносились героизм, мужество и честность, на деле -- поощрялись клевета, доносительство и очковтирательство, а в результате возникало всеобщее равнодушие, неверие ни в какие идеалы, беспринципность и карьеризм.

На словах провозглашалась «самая демократическая в мире», принятая в интересах трудящихся «сталинская Конституция», на деле же осуществлялись массовые репрессии, формальные голосования за заранее назначенных депутатов и подмена народного самоуправления бюрократическим администрированием. А результатом всего этого стала трудно-восполнимая потеря наиболее инициативных кадров, недоверие к органам власти, пассивное отношение к общенародным и общегосударственным проблемам.

Ясно, что провозглашенный XXVII съездом КПСС курс на радикальную экономическую реформу и политическое обновление невозможен без глубочайших изменений правосознания и нравственного бытия. Создание социалистического правового государства, т. е. государства, в котором правит закон, а не та или иная, пусть и выдающаяся, личность, останется пустым звуком, если новое законодательство и правовые основы государства не будут опираться на принципы высокой личной и гражданской нравственности. Реабилитация же такой нравственности и воспитание в ее духе всех или по крайней мере большинства членов общества -- не простой и не легкий процесс. Вот почему не следует ожидать, что активное воздействие нравственного и правового сознания на процессы, совершающиеся в нашем обществе, будет мгновенным и всеобъемлющим. Активное воздействие общественного сознания на общественное бытие -- процесс противоречивый, сложный, требующий больших постоянных усилий не только со стороны общественных и государственных организаций, но и со стороны широких масс трудящихся.

Глава IV ЕДИНСТВО И МНОГООБРАЗИЕ МИРА

Достаточно только взглянуть на окружающую нас обстановку -- машины, станки и инструменты в заводском цехе, на сотни различных приборов в современной научной лаборатории, на разнообразные транспортные средства и строения, с которыми мы встречаемся на городских улицах, чтобы сразу же оценить разнообразие, несходство всех этих вещей и предметов. Еще большее разнообразие предлагает нам природа. Множество различных небесных тел можно различить даже невооруженным глазом. Оптические и радиотелескопы позволяют обнаружить уже миллионы таких тел и звездных систем. В капле болотной воды микроскоп позволяет разглядеть множество одноклеточных организмов. В лесах и горах, озерах, реках и морях водятся тысячи видов растений, рыб, птиц и млекопитающих, а насекомых насчитывается 1,5 миллиона видов. Такое многообразие явлений в повседневной жизни и природе всегда привлекало внимание людей, заставляло задуматься над его причинами и происхождением. При этом люди всегда стремились унифицировать, объединить многообразные явления природы и общественной жизни в какие-то группы, более или менее устойчивые совокупности, обнаружить их внутреннее единство. Но откуда бралось это стремление и почему оно составляет предмет философских размышлений? Ответ на эти вопросы не прост.

1. ПОИСКИ ЕДИНСТВА В МНОГООБРАЗНОМ

Интерес к проблеме единства в многообразном возник в глубокой древности и был продиктован не столько наблюдательностью, сколько потребностями производственной и общественной деятельности. Древний охотник, земледелец, пастух, скотовод или гончар должен был решать определенные производственные задачи, от которых зависело само его существование. При этом человек всегда располагал ограниченным набором орудий труда, ограниченными наборами производственных навыков и норм общественного поведения. Как бы ни были велики умственные способности человека, как бы ни умножалось с развитием общества количество его орудий и производственных навыков, все это могло идти ни в какое сравнение с количеством и многообразием окружающих явлений. В этих условиях люди должны были решить задачу, как при помощи ограниченных наборов орудий труда, производственных и общественных навыков овладеть неограниченно разнообразным миром, приспособиться к нему, а в конечном счете подчинить его себе. Для решения этой задачи нужно было научиться выделять и группировать сходные явления, находить в них нечто общее, сводить к чему-то единому, принимать за одно целое и уже по отношению к этому единому, сгруппированному целому предпринимать определенные решения и согласованные действия. На протяжении многих тысячелетий такой процесс шел бессознательно, стихийно. Там, где эта задача до поры до времени оказывалась неразрешимой, развитие человечества наталкивалось на преграды и замедлялось. Это и привело к необходимости осознать саму задачу унификации многообразного, задачу поиска единого в различном. Внутри этой задачи имелись как бы две стороны, две подзадачи. Одна состояла в выработке практических, социальных и производственных навыков и приемов классификации, группировки и объединения сходных предметов и явлений. Другая диктовалась потребностью объяснить саму возможность таких группировок и объединения. Чтобы быть уверенными в правильности своих действий и поступков, люди должны были иметь основания для такой уверенности. Они искали эти основания в различных объяснениях происхождения многообразного видимого мира через что-то единое, целое.

Первоначальные попытки объяснить многообразие видимого, чувственного мира мы находим в мифологии древних народов.

Несмотря на разнообразие самих мифов, всем им присущи некоторые общие черты. Первая из них состоит в стремлении объяснить многообразие не только тех явлений, с которыми люди сталкивались непосредственно в быту, в производстве или общественной жизни, но и более отдаленных, например явлений звездного мира. Вторая черта заключается в стремлении объяснить многообразие, наличие разных форм и видов живых и неживых явлений, их происхождение из некоего единого источника. Таким источником чаще всего был тотем, священный предок. Как бы ни были различны люди одного племени, они являются родственниками, их объединяет единство происхождения от общего предка. Единство происхождения объединяет также различные виды животных, растений и небесные тела. Третья черта связана с тем, что источник единства рассматривался как сверхъестественный, надприродный. В процессе развития различных мифологических систем и религий роль единого прародителя или источника различных групп сходных между собой явлений была постепенно закреплена за богом. То, что люди долгое время вследствие ограниченности их производственной и общественной деятельности не могли отыскать единый источник для различных групп явлений, заставляло их в процессе стихийного религиозно-культурного творчества «изобретать» множество гибких источников, и этим отчасти объясняется то, что все народы в своем развитии прошли стадию многобожия, или политеизма (от греч. poly -- много, fheos -- бог).

Ранее уже говорилось о том, как в процессе разложения и преобразования древнейшего мифологического сознания начали складываться элементы научно-философского понимания мира.

Специфика этого понимания заключается в том, что оно требует обоснования, оправдания и проверки своих утверждений, в то время как мифология принимает их на веру. Конечно, данная черта философского мышления сформировалась не сразу, но все же в простейшем виде она присутствовала уже во всех древнейших философских системах и программах миропонимания. Древние философы -- часто совершенно сознательно -- выступали против мифов; в то же время они с необходимостью унаследовали от мифологического мировоззрения те реальные проблемы, которые ставили сама жизнь, общественная практика и история человечества. Отвергнув мифологическое решение этих проблем, создатели древней, прежде всего античной, философии попытались предложить свои доказательные и обоснованные, с их точки зрения, решения, соответствовавшие тогдашнему уровню знаний. В ходе обсуждения таких проблем, к числу которых относилась и проблема единства и многообразия мира, они вырабатывали новые понятия, предлагали неизвестные ранее подходы и решения.

Самая первая программа такого рода, созданная представителями ионийской натурфилософии, была рассчитана на то, чтобы вывести все многообразие мира из единой первоосновы. Мы уже рассказывали о взглядах Фалеса, Анаксимандра, Анаксимена и Гераклита. Поэтому сейчас лишь напомним, что эти философы выбирали в качестве такой первоосновы какой-то один элемент, чаще всего чувственно воспринимаемый,-- воду, огонь или воздух. Все остальные предметы рассматривались как формы или способы существования определенной первоосновы.

Живший несколько позже Эмпедокл, сознавая трудности выведения всего многообразного мира из одного-единственного элемента, предложил многоэлементную основу всего существующего. Она состояла из земли, воды, воздуха и огня, соединявшихся при помощи особых сил, которые он называл враждой и дружбой, любовью и ненавистью и т. д.

Нужно отметить, что любая из перечисленных точек зрения на первооснову сущего отстаивалась при помощи сходных аргументов. Это заставляло других античных философов сомневаться в правильности предлагаемых ионийцами объяснений. Нетрудно заметить, что древняя философия в противоположность мифологии была по существу своему критична, полемична и широко пользовалась приемами доказательства и опровержения, сомнения и проверки. Но так как ионийские натурфилософы и их последователи не могли привести бесспорных доказательств и, так сказать, «продемонстрировать» происхождение и возникновение всех предметов из одного чувственного первоначала, их противники выдвинули несколько конкурирующих гипотез.

Одну из них предложили уже упоминавшиеся нами пифагорейцы, считавшие первоосновой многообразия мира сверхчувственное математическое начало -- число. Для них характерно резко отрицательное отношение к бесконечности. В этом выражался своего рода неосознанный страх древнего человека перед непостижимыми для него многообразием и сложностью реального мира. От пифагорейцев берет начало негативное отношение к реальному многообразию мира, сомнение в его реальности, стремление заменить многообразное и бесконечное единым и конечным.

Пифагорейский подход оказался внутренне противоречивым. Математические исследования, в особенности исследования пропорций (развитию которых весьма способствовал повышенный интерес к «тайной» природе чисел), привели к открытию иррациональных чисел, бесконечных непериодических дробей. Оказалось, что сведение бесконечного многообразного мира к целым (конечным, с точки зрения пифагорейцев) числам и установление математического единства мира невозможны. Это породило первый серьезный кризис античной математики и связанной с ней философии и стимулировало создание новых научно-философских программ, стремившихся по-новому ответить и на вопрос о единстве многообразного мира.

Первый такой ответ принадлежит элеатам. Отрицая существование движения и изменения, они отрицали и многообразие мира. Согласно разуму -- а лишь он ведет нас к истине,-- мир в действительности есть нечто абсолютно единое, единообразное, чувственно не воспринимаемое. Его можно лишь мыслить, о нем можно только думать, но чувствам это «единое» недоступно. Для доказательства этого Зенон сконструировал ряд апорий (от греч. ароп'а -- затруднение, недоумение), т. е. логических трудностей (кажущихся непреодолимыми), на которые наталкивается признание многообразия мира. Поскольку же, с точки зрения элеатов, логическое доказательство гораздо важнее, чем то, о чем свидетельствуют наши чувства, реальность наблюдаемого многообразия мира ими отвергалась. Их подход был по-своему переработан и обоснован в учении Платона о том, что многообразные чувственно воспринимаемые вещи суть воплощения идей. По Платону, объединение вещей в группы возможно лишь благодаря лежащим в их основе идеям.

Этой линии противостояли воззрения Демокрита и Аристотеля. Изложенную ранее атомистическую теорию Демокрита можно назвать конструктивной. Ее суть в том, что основу видимого многообразия мира составляют единые по своей природе атомы. Учение Аристотеля исходило из того, что мир состоит из реально существующих, чувственно воспринимаемых единичных вещей. Они обладают сходными чертами, которые отражаются, фиксируются в понятиях. Понятия «человек», «лошадь» и т. д. не вечные идеи, как думал Платон, а обозначение общих свойств предметов.

Взгляды античных философов на проблему единства и многообразия мира оказали значительное влияние на мыслителей средневековья. Основная идея христианского богословия заключалась в том, что мир создан богом как бы по единому плану, замыслу.

Мир един именно в этом смысле, несмотря на видимое его многообразие. При этом, поскольку христианский бог объявлялся всемогущим существом, а его воля и власть -- не имеющими пределов, средневековые христианские философы постепенно преодолевали неприязнь античных философов к бесконечному и многообразному. Однако новое отношение к миру как к продукту творения требовало и нового обоснования. В бесконечных спорах и диспутах складывались средневековые схоластические учения о единстве многообразного. Одно направление, восходившее к Платону и получившее название реализма, утверждало, что реально существуют лишь общие понятия -- универсалии. Противники реализма, напротив, признавали существование только единичных индивидуальных вещей и считали, что в реальной действительности ничего общего нет. Общими являются лишь имена, названия, приписываемые нами различным группам вещей по нашему усмотрению. Имя, название -- по-латыни nomen. Отсюда и название этого направления -- номинализм.

Какое же идейное наследие оставила античная и средневековая философия науке и философии нового времени? Во-первых, вопрос о единстве многообразного был четко поставлен, ибо была обнаружена необходимость единой общей основы бесконечного разнообразия окружающих нас явлений и процессов. Во-вторых, было осознано, что возможны различные решения этого вопроса, в том числе:

а) мир един, потому что он возникает из единой материальной элементарной первоосновы (ионийцы);

б) мир един, потому что он подчиняется единым математическим законам и числам (пифагореизм);

в) мир един, потому что он есть осуществление вечных и неподвижных идей (Платон);

г) разнообразные явления мира сконструированы из единой основы -- материальных атомов (Демокрит);

д) все вещи, из которых состоит материальный мир, единичны. Они существуют объективно, но точно так же существуют и заключенные в них «формы», нематериальные понятия, причем единство многообразия вещей определяется единством содержащихся в них понятий (Аристотель);

е) мир един благодаря единству творения и божественного замысла (христианское богословие);

ж) решение вопроса о единстве многообразного мира предполагает логический анализ понятий «общее» («универсальное»), «особенное» и «единичное» («индивидуальное») (спор номиналистов и реалистов).

Мыслители античности и средневековья были уверены, что решения указанного вопроса можно достичь путем логического доказательства, чисто умозрительных рассуждений. Естествоиспытатели же и философы нового времени, обратившись к научному опыту и эксперименту, порывали с этой традицией. Разумеется, разрыв этот никогда не был полным. Такие достижения античности, как учение о том, что явления природы, несмотря на все их разнообразие, подчиняются единым и относительно простым математическим закономерностям, оказали сильное влияние на Коперника, Кеплера, Галилея, Ньютона, Декарта, Лейбница и др. Галилей, например, говорил, что «книга природы написана на языке математики».

Но главным достижением философии науки нового времени было все же признание того, что все спорные вопросы должны разрешаться научным экспериментом и наблюдениями. Отстаивая эту мысль, Ф. Бэкон постоянно подчеркивал бесконечное многообразие объективных модусов (от лат. modus -- образ) природы. Единство же природы определяется формами, которые открываются учеными в процессах наблюдения и эксперимента.

Такие формы устойчивы, постоянны и совпадают по своему смыслу с понятием «закон природы», как его употребляет современная наука. Важнейшим достижением Ф. Бэкона было понимание того, что вопрос о единстве отдельных фрагментов природы и мира в целом можно решить лишь на основе экспериментального изучения общих свойств, степени их нарастания или убывания, открытия объективных связей и взаимодействий между различными явлениями природы.

В XVII -- начале XIX в. метафизическая философия, механицизм выдвинули идею редукционизма (от лат. reguctio -- возвращение, отодвигание назад) -- убеждение в возможности свести все видимое многообразие вещей и движений к простому механическому перемещению частиц. Однако уже с середины XIX в. благодаря ряду важнейших открытий науки, о которых упоминалось раньше, ошибочность редукционизма стала совершенно ясной.

Обсуждение вопроса о единстве и многообразии мира привело к тому, что в философии нового и особенно новейшего времени отчетливо обозначились две противостоящие друг другу позиции -- монизм (от греч. monos -- один, единственный) и плюрализм (от лат. pluralis -- множественный). Сторонники монистического подхода отдавали предпочтение какому-то единому началу, первооснове мира. При этом внутри монизма отчетливо прослеживались два взаимоисключающих решения -- идеалистическое и материалистическое. Для идеалистов такой единой первоосновой являются идеи (Платон), абсолютный дух (Гегель), для материалистов же -- материальные элементы мира (ионийцы), атомы (Демокрит), всеобщая субстанция (Спиноза) и т. д. В противоположность монизму плюрализм признает равноценность множества несводимых друг к другу оснований мира, форм существования и движения различных предметов и явлений. Эта точка зрения имеет известные основания в некоторых тенденциях современного естествознания, которое так и не обнаружило до сих пор единого физического основания мира.

Наряду с философским плюрализмом, признающим множественность оснований мира, существует культурный и идеологический плюрализм, утверждающий многообразие взглядов на общество и оценок социальной реальности. На протяжении многих десятилетий философский монизм отождествлялся с идеологическим единомыслием. Оно использовалось как средство отвергать разнообразие живых человеческих взглядов и оценок, и такая вульгарная политизация философии пагубно сказывалась на общественном развитии.

2. ДИАЛЕКТИЧЕСКИЙ МАТЕРИАЛИЗМ О ЕДИНСТВЕ И МНОГООБРАЗИИ МИРА

Только что мы познакомились с тем, как обсуждался и решался вопрос о единстве и многообразии мира в прошлом -- в истории философии. Но какое отношение имеет этот вопрос к современному человеку? Зачем нужно, да и нужно ли вообще задумываться над ним сегодня? Чтобы разобраться в этом, следует прежде всего проанализировать саму деятельность современного человека -- практически-производственную, научную, общественную. С этого мы и начнем, напомнив, что деятельность может рассматриваться как решение определенных задач по достижению определенных целей. Целенаправленность, как подчеркивал К. Маркс, характерная черта человеческой деятельности.

Когда землекоп роет канавку, являющуюся частью ирригационной системы, он вряд ли задумывается над единством и многообразием мира в целом. Для решения его конкретной задачи это совершенно не нужно. Он должен знать основное для него -- направление, длину, глубину и ширину канавки, количество кубометров грунта, которое необходимо вырыть за рабочую смену, и т. п. Но пусть мы имеем дело с проектированием большой ирригационной системы с десятками осушительных и оросительных каналов, насосных станций, водохранилищ, плотин. Такая система, охватывающая иногда сотни и тысячи квадратных километров, может существенно повлиять на состояние окружающей среды, на жизнь растений, животных и людей, на местный климат, на состояние экономики данного района и других зон страны и т. д.

Чтобы достигнуть намеченной цели, избежав при этом нежелательных последствий и осложнений, нужно учитывать сотни явных и скрытых связей, видеть возможные последствия, затрагивающие самые разнообразные формы жизнедеятельности в природе и обществе. Все эти связи и взаимовлияния следует рассматривать в каком-то единстве, как некое развивающееся целое и отразить, учесть их в разрабатываемом проекте. Ведь если их не учесть, не увязать вместе, создание ирригационной системы может иметь катастрофические последствия для растительного мира, животных и человека. Разумеется, в самом подобном «увязывании» нет еще никакой философской проблемы, нет еще необходимости обсуждать вопрос о единстве и многообразии явлений всего окружающего мира, но некоторые приближения к такому вопросу здесь уже намечаются. Однако пойдем дальше.

Ученые давно заметили, что жизнь растений и животных подчиняется определенным временным ритмам. Цветковые растения в определенное время суток раскрывают или смыкают свои лепестки. Одни животные ведут дневной образ жизни, другие -- ночной. С «таинственным» чувством времени связаны многие физиологические процессы жизнедеятельности организмов -- от микробов до высших животных. Соответствующие явления получили название «биологических часов». Легко понять, какое значение имеет изучение биологических часов, биологического механизма учета времени для развития сельского хозяйства, повышения урожайности, эффективности животноводства, для медицины, космонавтики и т. д.

Новейшие научные исследования показали, что биологические часы тесно связаны с реакцией живых организмов на свет, излучаемый различными небесными телами, с их реакцией на изменение электромагнитных и гравитационных характеристик Земли и т. д.

Таким образом, в круг повседневных интересов биологов, физиологов и медиков вошли физические и астрофизические вопросы. Они стали задумываться над связью земных проявлений жизни с космическими источниками энергии, над влиянием различных астрономических факторов на различные циклы жизнедеятельности растений, животных и человека. Даже массовые вспышки эпидемий и размножение саранчи оказались в косвенной зависимости от уровня солнечной активности, от протекания термоядерных реакций на нашем светиле. Тут уже вплотную приходится задумываться над единством и взаимной связью самых различных явлений -- жизни бактерий и солнечной активности, ночных полетов перелетных птиц и расположения звезд на небе, химического состава речной или морской воды и сейсмических колебаний морского дна и т. п.

Вопрос о единстве мира приобретает особую актуальность в связи с выходом человека в космос. Изобретение оптических, а затем и радиотелескопов, создание космических спутников и межпланетных лабораторий позволили установить ряд важных общих моментов в происхождении, физико-химическом составе и законах движения небесных тел. Развитие современной техники придает интересу к строению Солнечной системы и всей Вселенной практическую окраску. Ведь недалеко то время, когда использование внеземных минеральных богатств станет насущной проблемой для земной промышленности.

Развитие атомной энергетики и необходимость, с одной стороны, устранения радиоакивных отходов, с другой -- поисков радиоактивного топлива за пределами Земли заставляют уже сейчас серьезно исследовать вопрос о космических источниках сырья, «космических свалках» или «космических печах» для сжигания некоторых отходов земной промышленности. Здесь все оказывается взаимосвязанным.

Не исключено, что не учет каких-то мельчайших, не до конца изученных зависимостей может нарушить космический баланс, привести к кризису «космической экологии», подобно тому как промышленное развитие на Земле вызвало нарушение некоторых установившихся в природе зависимостей. Поэтому изучение единства и взаимосвязи многообразных по форме явлений земной и космической природы в наши дни приобретает особый практический смысл и вызывает глубокий теоретический интерес.

Нечего и говорить, что еще больший интерес вызывают взаимосвязь и обнаружение единства разнообразных форм общественной жизни и мышления. Важность этого вопроса столь велика, что мы посвятим ему целиком следующую главу. Здесь же подчеркнем, что такие важнейшие для жизни человечества проблемы, как сохранение мира и охрана окружающей среды, прогресс науки и техники, устранение голода и болезней в масштабе всего мира, могут быть решены только при условии, что будет выявлено некое единство интересов, общее всему человечеству, несмотря на наличие специфических интересов, связанных с различными культурными, национальными, классовыми, политическими и другими особенностями, присущими многочисленным общностям людей, странам и государствам, существующим на нашей планете.

Для современного человека интерес к единству и взаимосвязи многообразных явлений природы, общества и мышления, по-видимому, даже более актуален, чем для человека всех предшествующих исторических эпох. Этот интерес тем заметнее, чем отчетливее выражен, чем крупнее масштаб поставленных задач, чем больше элементов, связей и зависимостей необходимо учитывать в ходе их решения. В повседневной деятельности мы обычно либо вообще не задумываемся над единством многообразного, либо мысль об этом присутствует, так сказать, за сценой в вид общего мировоззренческого фона. Однако там, где требуются крупномасштабные научные решения, например при проектировании больших гидротехнических сооружений, космических исследований или при решении глобальных задач, вопрос о единстве многообразного, о целостности, о системном характере окружающего нас мира должен быть осознан, поставлен и решен в отчетливом, явном виде. Но ответив на один вопрос, мы тут же сталкиваемся с другими.

Почему вопрос о единстве и взаимосвязанности мира является предметом философского обсуждения? Разве не отвечают на этот вопрос специальные науки о природе и обществе (гидротехника, биология, экология, астрофизика, социология, политическая экономия,, теория культуры и т. п.)? Что собственно нового может сказать философия, если она не пользуется приборами и инструментами для наблюдений, не ставит научных экспериментов? Есть ли вообще какой-то особый философский смысл в вопросе о единстве мира, коль скоро решение подобных вопросов, как показал опыт истории философии, не может быть достигнуто при помощи лишь умозрительных рассуждений и чисто логических доказательств? Здесь мы подошли к самой сути дела.

Вопрос о единстве многообразных явлений природы, общества и мышления имеет как бы две стороны, может и должен обсуждаться в двух взаимосвязанных плоскостях. Первая сторона, или плоскость, охватывает разнообразные научные решения, научные методы подтверждения единства мира, основанные на эксперименте, наблюдениях и соответствующих научных теориях. Каждая наука решает этот вопрос своими особыми методами и приемами применительно к своему предмету, своим объектам исследования. Так, астрофизики с помощью спектрального анализа установили, что состав основных химических соединений во всей Вселенной может быть объяснен с помощью известных нам по таблице Менделеева химических элементов, чем подтверждается мысль о единстве физико-химического строения мира.

Астрономы, проанализировав смещение световых и радиоволн (эффект Доплера), пришли к выводу, что Вселенная расширяется.

Звезды и целые галактики «разбегаются» с огромными скоростями со времени «Большого взрыва». Это позволяет говорить о единстве происхождения видимой (в астрономическом смысле) Вселенной и даже строить модели ее будущего движения. Биологи, изучая механизмы развития животных, растений, микроорганизмов, выяснили, что формы жизни, несмотря на гигантское их разнообразие, подчиняются ряду общих законов и обязательно включают сходные структурные элементы. Живые организмы являются либо одноклеточными, либо многоклеточными. Все клетки имеют общую структуру: состоят из ядра, цитоплазмы, включающей до тридцати видов аминокислот, мембран и т. д.

Передача наследственных признаков и сохранение видовых отличий осуществляются при помощи гигантских спиралевидных молекул ДНК -- дезоксирибонуклеиновой кислоты. Все это подтверждает глубокое внутреннее единство живой природы.

Разработка и осуществление сложнейших технических и биотехнических проектов -- гигантских ирригационных систем, систем телефонной связи, систем управления промышленностью и т. д.-- привели к созданию ряда новых научных дисциплин, которые при помощи особых устройств и математизированных теорий (например, математическая теория информации, ЭВМ, микрокомпьютеры и т. д.) изучают взаимосвязи и взаимодействия в сложных системах, насчитывающих миллиарды элементов.

Здесь приходится говорить о единстве и связи качественно разнородных явлений, причем эти единство и связь устанавливаются на языке математики и с помощью сложных экспериментов с живыми существами и техническими устройствами.

При осмыслении любого из приведенных примеров -- идет ли речь о звездах, живых организмах или технических сооружениях, человеческом мышлении или общественных процессах -- ученым помогают такие общие понятия, как «система», «целое», «связь», «взаимодействие», «общее», «индивидуальное», «элемент», «структура», «закон», «форма», «содержание» и т. д.

Разумеется, в каждой науке эти понятия получают свою смысловую нагрузку, приобретают свое особое значение. Вместе с тем во всех этих смыслах и значениях есть и нечто общее. И чтобы сами ученые разных специальностей, общественные и политические деятели могли понимать друг друга и совместно решать сложные комплексные задачи, они должны знать это общее, должны овладеть внутренним смыслом указанных понятий. Физики, химики, биологи, экономисты и социологи изучают различные системы, различные элементы и структуры, различные связи и целостности; они изучают соответственно физические, химические, биологические, экономические и социальные объекты. Однако изучение смысла и значения общих понятий, которые им для этого необходимы, не входит в их задачи. Такая задача принадлежит области философии.

Далее в развитии науки, техники и общественно-политической жизни содержание перечисленных выше понятий постоянно меняется. В этой связи возникает вопрос о том, в каком отношении они находятся к объективному миру. Его постановка -- это частное проявление основного философского вопроса об отношении бытия и мышления и о познаваемости мира. Для ответа на него недостаточно чисто научных результатов, установленных с помощью экспериментов, так как в нем речь идет не об отдельных формах объективного мира, не об отдельных группах физических, биологических или социальных явлений, а о мире в целом. Ни одна из специальных наук не решает задачу синтеза и анализа всего накопленного знания. Это -- задача философии. Рассматривая вопрос о единстве и многообразии мира, философия действительно не ставит экспериментов, не пользуется приборами. Она совершает то, чего не делают другие науки: исследует смысл и значение понятий и теоретических взглядов на единство многообразного, которые вырабатываются естественнонаучным, техническим и обществоведческим видами познания, выявляет понимание этого единства, возникающее в различных культурах и в области здравого смысла, обобщает исторический опыт предшествующего развития философии и специальных наук и на основе синтеза и обобщения всех имеющихся данных формулирует общие принципы, регулирующие отношения человека к миру.

Суть одного из важнейших таких принципов сводится к следующим утверждениям: 1) все многообразные явления природы, общества и мышления -- несмотря на видимые их различия -- внутренне связаны прямыми или косвенными связями, находятся во взаимной обусловленности и зависимости; 2) единство мира состоит в его материальности.

За видимой простотой этих утверждений скрывается действительная сложность. В отличие от предшествующих философских учений диалектический материализм не сводит все разнообразие явлений природы и общественной жизни к единой субстанции, материальной или духовной, как делали пифагорейцы, элеаты, Платон, Демокрит и др. Единство мира состоит не в бытии единичных вещей, как думал Аристотель, и не в единстве актов божественного замысла и творения, как тому учит христианская теология. Вопрос о единстве нельзя подменять чисто словесной аргументацией в пользу существования общих понятий или чувственно воспринимаемых явлений. Нельзя подменять философский смысл этого вопроса узкоспециальным естественнонаучным смыслом.

Так, физики XIX в. усматривали единство мира в молекулярной и атомной структуре материи. Физика XX в. до 60-х гг. сводила все материальные явления к определенному набору элементарных частиц и физических полей, к четырем основным взаимодействиям-- электромагнитным, гравитационным, сильным и слабым. Теперь выдвигается гипотеза, что все физические явления сводимы к фундаментальным «кирпичикам» (кваркам и лептонам). Возможно, что эти представления о физическом строении мира в дальнейшем усложнятся и более или менее значительно изменятся. Но и в этом случае они вряд ли смогут указать единую основу всех физических, органических, социальных процессов и явлений. Нельзя же в самом деле сводить социальные революции или различные формы семьи и культуры к элементарным частицам или кваркам.

Диалектический материализм, утверждая, что единство мира заключается в его материальности, не сводит все дело к единству физического строения мира. Он говорит нечто большее: явления в природе, обществе и мышлении включены в единую систему связей и отношений; эти связи и отношения существуют и изменяются объективно; сознание, мышление людей включено в эту систему связей, так как возникает в результате объективного развития мира и существует как его активное, творческое отражение. Таким образом, один из «вечных» философских вопросов -- вопрос о единстве многообразного -- находит ответ с опорой на достижения современной науки и общественно-исторической практики. Ф. Энгельс, подчеркивая, что диалектико-материалистическое учение тесно связано с выводами всей современной науки, хотя и не сводится к ним и не подменяется ими, писал: «Действительное единство мира состоит в его материальности, а эта последняя доказывается не парой фокуснических фраз, а длинным и трудным развитием философии и естествознания». Принцип единства мира утверждает, что мир, как и его отдельные фрагменты, есть взаимосвязанное материальное целое, что познание мира, как и его преобразование, может происходить лишь с учетом всех доступных нам связей и взаимодействий. На примере этого принципа философия демонстрирует свою методологическую функцию как регулятора познания и деятельности.

3. ПОНЯТИЯ, РАСКРЫВАЮЩИЕ ЕДИНСТВО И ВЗАИМОСВЯЗЬ В ПРИРОДЕ, ОБЩЕСТВЕ И МЫШЛЕНИИ

Методологическая функция философии заключается прежде всего в формулировании всеобщих, универсальных предпосылок (правил и принципов) познавательной и практической деятельности, что делается ею при помощи наиболее общих понятий -- категорий. К ним относятся: «целое» и «часть», «система», «структура», «элемент», «связь», «отношение», «форма» и «содержание», «общее», «особое» и «единичное». Именно с их помощью философский принцип единства многообразного приобретает методологическое звучание.

Все перечисленные категории взаимосвязаны. Мы начнем их обсуждение с понятий «целое» и «часть», которые были выработаны уже в глубокой древности. Что же обозначают эти понятия?

Определить их значение совсем не легко. Гораздо проще обратиться" к примерам, к собственному опыту. Так, мы говорим, что числа 2, 4, 6, 8 и т. д. являются подмножеством, или правильной частью, множества натуральных чисел 0, 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9 и т. д.

Два заблудившихся барашка -- часть стада; отдельный цех -- часть завода; мозг, печень и пр.-- отдельные органы или части человеческого организма как целого. То, что отдельные вещи могут быть разделены на составляющие их части, было подлинным открытием для людей древности. Люди разбивали сложные задачи на более простые и решали их по частям. Понятия «часть» и «целое» отражали два момента: 1) объективные вещи как бы составлены, сделаны из более простых вещей; 2) люди в состоянии разбить, разложить первоначальную вещь на более простые составляющие (части). Исторически сложилось так, что понятие «целое» применялось к завершенным, законченным вещам, встречающимся в повседневной практике. И оказалось, что применение этого понятия к бесконечному объективному миру ведет к большим трудностям. Они стали заметны уже в новое время.

Ведь редукционистская программа исходила из убеждения, что любое целое, в том числе и мир со всем его многообразием, можно окончательно понять, разложив на части. Эти части следует подробно изучить, описать, а затем, просуммировав полученные отдельные описания, вывести полное и окончательное знание о целом. Все сложные физические, химические, психические, социальные явления стали сводить к простейшим механическим частям и перемещениям в пространстве. И тут оказалось, что понятия «часть» и «целое» лишь приблизительно отражают реальный мир. Разлагая организмы на отдельные органы, физиологи могли изучить их строение. Но при этом ускользало что-то очень важное: распавшись на части, организм переставал быть живым; исчезало нечто делавшее его органы частями живого целого. Если взять огромный современный завод и описать его отдельные цехи, а затем просуммировать эти описания, то вряд ли удастся получить правильное знание о заводе как целом. Рассматривая общество как соединение отдельных групп и классов, организаций и учреждений, мы вряд ли сумеем понять специфику данного общества как целого.

Неудачи редукционистской программы в науке XIX--XX вв. заставили ученых углубить их представления о взаимоотношении целого и частей. Таким образом, был вскрыт основной недостаток редукционизма, заключающийся в том, что лежащие в его основе категории «целое» и «часть» не позволяют выявить столь важный фактор целостности, как связь.

Уже в середине XIX в. возникла потребность в изучении очень сложных явлений, насчитывающих огромное количество составляющих. К ним относятся, в частности, человеческое общество, органический мир, человеческие языки, движение жидкостей и газов и т. п. В XX в. сюда добавились сложнейшие технические проекты вроде телефонных, электрических, транспортных сетей.

Для изучения подобных явлений пришлось разработать и использовать понятия «система», «структура», «элемент» и «связь». По существу, они явились дальнейшим развитием и усложнением категорий «часть» и «целое». Что же нового они внесли? В чем их преимущества?

Любое явление, каждый объект является системой, если его можно разбить определенным способом на взаимосвязанные и взаимодействующие части, или подсистемы. Последние, в свою очередь, можно попытаться разбить на связанные подсистемы второго уровня и т. д., пока мы не дойдем до уровня взаимосвязанных и взаимодействующих элементов. Вот здесь-то и обнаруживается преимущество новых понятий. Во-первых, в понятии «система» четко выделяется и подчеркивается важность связей и взаимодействий между подсистемами и элементами. Связи и взаимодействия как раз и были тем таинственным «нечто», которое исчезало при механическом разложении целого на части.

Оказывается, что именно изучение связей и взаимодействий раскрывает нам тайны сложных систем. Благодаря познанию связей человек в состоянии понять сущность живого организма, человеческого общества, особенности той или иной культуры, наконец, самого процесса мышления. Во-вторых, становится ясным, что, разложив сложную систему на части, разъединив части и описав их порознь, мы не можем получить правильное понимание целого посредством простого суммирования описаний, так как при этом теряется информация о внутренних связях и взаимодействиях. В-третьих, важным новшеством является введение понятий «элемент» и «элементарный уровень». Правда, первым из них пользовались уже в глубокой древности для обозначения предела, к которому можно свести все многообразие мира. В современном понимании элемент не является чем-то абсолютным. Он неразложим, является пределом дробления лишь в данной системе, при данном способе анализа. При ином подходе данное явление (или процесс) лишается признаков элементарности, ибо само может оказаться сложной системой. В системе транспортных перевозок отдельный автомобиль может рассматриваться как элемент. В свою очередь, для конструктора автомобилей системой является уже сам автомобиль, а элементами -- отдельные блоки или детали последнего. Точно так же атомы или ионы могут рассматриваться при определенном подходе как элементы молекул, молекулы -- как элементы кристаллов. Однако даже элементарные частицы, долгое время принимавшиеся за предел допустимого физического «дробления» мира, представляются в наши дни системами кварков. Все это говорит о том, что грань между целым и частью или, точнее, между системой, подсистемой и элементом не абсолютна, как думали метафизики, а условна, относительна, подвижна, диалектична. Она существует объективно, а не является результатом произвольного выбора или решения. В-четвертых, важное достоинство новых понятий заключается в том, что они могут применяться не только к стабильным и неизменным явлениям, но и к явлениям подвижным, изменяющимся.

Принято различать три основных вида систем: стабильные, функционирующие и динамические. Системы первого вида насчитывают постоянное число подсистем и элементов; объединяющие их связи устойчивы и практически неизменны в больших интервалах времени. Примером такой системы может служить жилой дом. Его подсистемами являются квартиры, элементами -- комнаты, технические коммуникации и т. п., образующие постоянные наборы связей. Для систем второго вида также характерен постоянный набор подсистем и элементов, однако взаимодействия и связи между ними изменяются, сами они находятся в движении, причем это движение происходит в режиме повторяющихся циклов. Примеры функционирующих систем -- наручные часы, человек, одуванчик, органы или подсистемы которых в пределах суток совершают различные действия и движения, но к началу следующего суточного цикла вновь возвращаются в исходное положение. Наконец, динамические системы находятся в постоянном развитии, внутри них могут исчезать и вновь возникать отдельные элементы и целые подсистемы, различные связи и взаимодействия. К их числу относятся наблюдаемая нами Вселенная, человеческое общество, культура отдельного народа и каждый отдельный человек, если его рассматривать не в суточном цикле, а в большом интервале времени.

Сложные явления часто обладают чертами стабильных, функционирующих и динамических систем одновременно. Любое животное в масштабе своей жизни растет, видоизменяется, стареет, т. е. является динамической системой; органы его в суточном цикле повторяют свои функции (признак функционирующих систем); наконец, в его клетках имеются устойчивые, мало поддающиеся изменениям молекулы ДНК, регулирующие его жизнедеятельность и передающие наследственные признаки (стабильные системы).

Теперь легко увидеть, какими преимуществами обладает понятие «система» по сравнению с понятием «целое». Оно фиксирует как части, так и связи, взаимодействия между элементами. Системы допускают различные движения, изменения, развитие, возникновение новых и отмирание старых элементов, подсистем и связей между ними. Понятие «система» оказалось «продолжением» и усложнением понятия «целое». Возникнув в специальных областях -- в технике, математике, механике, биологии,-- первое понятие довольно скоро стало общенаучным, а затем превратилось и в философское понятие, т. е. в категорию. Тем самым оно обрело особую методологическую функцию, подчеркивающую первостепенную важность изучения связей, взаимодействий, взаимных переходов и преобразований внутри изучаемых явлений и процессов. Оказалось, что его можно успешно применять к изучению Вселенной и отдельных микроорганизмов, физических атомов и человеческих обществ.

Таким образом, понятия «система», «связь», «элемент» позволяют углубить наши представления о единстве многообразного мира, о его внутренних взаимосвязях и взаимодействиях. Но чтобы продвинуться в этом направлении дальше, необходимо рассмотреть категории «отношение», «структура», «форма» и «содержание». Они тесно связаны с категорией «система».

Анализируя любые системы, можно заметить, что между их элементами или подсистемами возникают и существуют более или менее устойчивые отношения. Так, между числами натурального ряда существуют отношения «больше» или «меньше» -- каждое последующее число больше предыдущего на единицу, а каждое предыдущее число меньше на единицу, чем последующее. Между физкультурниками, выстроенными в ряд по росту, существует отношение «выше», а между твердыми веществами (алмаз, рубин, свинец, графит) -- отношение «тверже». Подобные отношения, несмотря на их существенные различия, обладают сходными свойствами, так как вносят определенный порядок в систему чисел, людей или минералов. Поэтому их называют отношениями порядка. Существуют и иные типы отношений. Если рассматривать изменяющееся явление, то можно выделить различные его последовательные состояния, а вместе с ними и отношения последовательности. В производственном коллективе существуют отношения взаимопомощи, соревнования и др.

Для классового общества характерны определенные отношения между классами. В каждой системе можно выделить неустойчивые, быстро меняющиеся отношения, а также отношения относительно устойчивые, или постоянные. Совокупность устойчивых, постоянных отношений, охватывающих отдельные подсистемы и элементы, образует структуру системы. О структурах принято говорить тогда, когда элементы и подсистемы включены в устойчивые отношения взаимодействия. Иными словами, структуры представляют собой единство более или менее устойчивых отношений и охваченных ими подсистем или элементов.

Важно подчеркнуть, что отношение, отделенное, оторванное от соответствующих элементов и подсистем, может существовать лишь в воображении, в мышлении, а не в материальной действительности. Вместе с тем подсистемы и элементы должны быть объединены какими-то отношениями, иначе они не могут составлять системы. Однако в процессе познания и деятельности мы можем сосредоточивать наше внимание на какой-то одной стороне этого неразрывного единства, оставляя другую сторону до поры до времени как бы в тени. Для этой цели мы используем категории «форма» и «содержание».

«Форма» -- это категория, фиксирующая устойчивые отношения данной структуры, рассматриваемые отдельно, изолированно от охватываемых ими подсистем и элементов.

Например, сравнивая структуры ньютоновского закона притяжения ft = v (mi ·??2)/?, и кулоновского электростатического закона fe = = k(qi-q2)/H, легко заметить, что они обладают сходной алгебраической формой (что наталкивает нас на мысль о возможном существовании какого-то глубокого единства между силами гравитации и электричества). «Содержание» -- это категория, отражающая конкретный набор элементов и подсистем, включенных в данную структуру. Так, физическим содержанием вышеприведенных структур являются небесные тела (для закона Ньютона) и электрические заряды (для закона Кулона). В объективной действительности форма и содержание неотделимы друг от друга.

Их разграничение осуществляется лишь в процессе познания.

Поэтому принято говорить, что они находятся в диалектическом единстве. Гегель писал, что «содержание есть не что иное, как переход формы в содержание, а форма -- переход содержания в форму»1.

Говоря о взаимосвязи, взаимопроникновении и единстве формы и содержания, важно понять, что содержание является ведущей, определяющей стороной этого единства. Рассматривая живой организм как динамическую и функционирующую систему, мы можем считать, что различные органы и их функции образуют содержание, а их взаимосвязь и зависимость -- форму организма. Несмотря на неотторжимость первого и последней, решающим фактором оказывается содержание. Именно от него зависит характер формы, т. е. внутренних и внешних связей организма. В то же время форма играет активную роль -- она может препятствовать или содействовать содержанию, «переходить» в содержание.

Категории «форма» и «содержание» по-разному понимались философами прошлого. Так, Аристотель считал форму активным.

ведущим началом всех вещей. Материальное содержание, например кусок меди, согласно ему, пассивно, бесформенно. Однако ваятель, придавая содержанию форму, делает из куска меди статую. В этом, по Аристотелю, и заключается активность формы.

Ф. Бэкон понимал под формой устойчивые внутренние связи, присущие явлениям.

Подходы Аристотеля и Бэкона внешне противоположны, но они выражают разные ступени, разные уровни в познании формы. Ведь различение внешней и внутренней формы явлений оправдано. Внешняя форма может чувственно восприниматься. Она представляет собой устойчивые, главным образом пространственные, отношения между чувственно воспринимаемыми элементами системы. Именно в этом смысле мы говорим о внешней форме статуи, форме архитектурного сооружения и т. п. Под внутренней формой следует понимать скрытые от чувственного восприятия отношения, отличающиеся особой устойчивостью и охватывающие наиболее важные элементы и подсистемы данного целого. «Форма» в таком понимании сближается с понятием «закон», являющимся важнейшей философской категорией. Говоря о том, что цель науки -- познание форм, Бэкон имел в виду как раз эту сторону дела.

Тем самым мы подошли к важнейшему философскому и научному понятию «объективный закон». Объективные законы представляют собой те связи и отношения, которые независимы от воли и сознания людей и существуют как бы «внутри» стабильных, функционирующих и динамических систем. Они отличаются от внутренней формы особой устойчивостью и необходимостью, повторяемостью и неизменностью. Именно эту сторону дела подчеркивал В. И. Ленин, обращая внимание на афоризм Гегеля «Закон есть царство спокойного». К. Маркс же определял, что закон есть необходимая внутренняя связь внешне противоположных явлений.