Культура как общественное явление

В венцах, лучах, алмазах, как калифы,

Излишние средь жалких нужд земных,

Незыблемой мечты иероглифы,

Вы говорите: «Вечность мы - ты миг».

Казалось бы, сама природа позаботилась о том, чтобы навеки сохранить красоту. Посмотрим, например, на небольшой шлиф пейзажной яшмы. Среди коричневых с зеленоватыми прожилками утёсов бьётся, клубится в брызгах пены река. Только в горах, у самой кромки ледников, можно увидеть такие прозрачные, кристально чистые струи. А на переднем плане - тонкая, сухая веточка невидимого дерева, и две птички наслаждаются купанием в холодных брызгах. На другом шлифе яшмы - бескрайняя равнина с тающими в надвигающихся сумерках розовыми пятнами заката. Это осевшее, окаменевшее время. Существует много яшм, и ни один пейзаж на них не повторяется.

Известный собиратель и знаток русского фольклора А. Афанасьев отмечал, что в старину «краса» трактовалась в языке как «свет» - Вечность Солнца, дарящего своим светом жизнь и красоту всей природе. Этимология отражает действительное единство красоты, света и вечности. Вечная красота природы… Нужен ли ещё человеку другой, более наглядный, чувственно осязаемый образ Вечности? Он всегда был перед нами, с нами, в нас.

Однако вопрос о вечности природы не так самоочевиден и прост, как это кажется на первый взгляд. Попробуем разобраться в нём более подробно.

О единстве культуры и природы написано немало превосходных работ. И если мы вновь пишем об этой проблеме, то только потому, что в этой теме будет предложен несколько иной ракурс анализа этой никогда не стареющей темы. Соотношение культуры и природы будет рассматриваться под углом зрения Времени и Вечности. Автор полагает, что при таком подходе можно обнаружить некоторые новые, ускользающие ранее от внимания исследователей аспекты.

В справочных изданиях понятие «природа» толкуется в широком смысле как весь мир и стоит в одном ряду с понятием материи, универсума, Вселенной, а в узком смысле - как совокупный объект естествознания, науки. Однако для нашей цели более важно третье её толкование - как совокупности естественных условий существования человеческого общества. Действительно, человек - единственное живое существо, способное выделить себя из всей окружающей природы, превратить её в объект своего изучения.

Многие ученые рассматривают природу как своеобразную «границу» «жизнедеятельности рода относительно объективных условий его существования». Для первобытного человека «природа» ограничивалась той сравнительно узкой территорией, на которой жило его племя, охотилось, собирало готовые плоды. С развитием человеческого общества эта освоенная часть материального мира непрерывно расширялась, охватывая целые материки, а потом - всю Землю. Границы природы непрестанно раздвигаются. При этом, каким бы широким ни было пространство познанной и освоенной человеком природы, за его границами лежит неизвестный, таинственный и враждебный человеку мир. И сегодня таким представляется космос, завесу которого человечество ещё только чуть-чуть приоткрыло.

Можно согласиться с мыслью некоторых авторов о необходимости разделения понятий «материальная действительность» и «природа». Первая безразлична к человеку, она вечна, непреходяща. Природа же имеет свою историю, неотделимую от истории человеческого общества. Эта освоенная человеком, вовлечённая в орбиту его жизнедеятельности часть мира. В ходе истории человечества всё новые и новые «пласты» окружающего мира входят в эту сферу, становятся, иначе говоря, природой.

Вероятно, каждый разделяет мысль о вечности природы, хотя этот вопрос далеко не прост, и однозначно его решить нелегко. Большинство, вероятно, понимает вечность природы так, как некогда трактовал её французский философ Блез Паскаль: «Природа беспрестанно возобновляет одно и то же - годы, дни, часы; пространства, равно как и числа, непрерывно следуют одно за другим. И таким образом получается своего рода бесконечность и вечность». Этим самым вечность природы сводилась им к «дурной» бесконечности числового ряда, т. е. к вечному умножению лет и веков времени, километров пространства и т. д. При этом у Паскаля «природа» оказывалась тождественной всему мирозданию. Но если брать природу в строго научном смысле, как определённую часть мироздания, то её нельзя уподобить бесконечности такого ряда, ибо любая его часть имеет, и начало и конец во времени.

Очевидно, вечность природы можно понять только с позиций диалектики преходящего и непреходящего. Природа преходяща, но в любом природном явлении проявляется вечность мира, ибо в нём присутствует эволюция всей Большой Вселенной. Ничто не исчезает в природе: гибель одного её явления даёт начало другим, старое «присутствует» в новом явлении. Когда мы смотрим на мерцающее в чёрном небе созвездие, мы думаем о материи, о Большой Вселенной, о её вечности. Мы узнаём о Вечности мира только благодаря преходящим, конечным во времени явлениям. Любое природное явление конечно и бесконечно, ибо является результатом всех предшествующих этапов развития и включает в себя все их черты и особенности. В природе, как и в общественной жизни, невозможно «остановить» мгновенье. Она всегда тождественна себе, но и отлична от любого своего предшествующего состояния. Она неисчерпаема, и как бы глубоко мы её ни изучали, в ней всегда будет заключена тайна, то, что, говоря словами У. Шекспира, ещё не снилось нашим мудрецам. Наука сама по себе природу как целое никогда не постигнет, это дано только философии и искусству.

Само познание природы никогда не было «чистым», абстрактным, оно всегда совпадало с её практическим освоением, использованием её благ. Вот почему процесс познания и освоения природы складывается поистине драматично.

Историческое неразрывно связано с логическим. История отношений между человеком и природой тоже может быть раскрыта как единство поступательного развития и своеобразных «кругов», циклов.

Появление мыслящего разума ознаменовало собой качественно новый этап развития природы - этап её самосознания. Благодаря человеку природа осознаёт самоё себя, свои законы, свою историю. Уже в этом заключается необходимость человека для природы, закономерность его появления.

Поэтому невозможно согласиться с идеями известного современного американского философа и психолога Э. Фромма, который называет человека «аномалией», «причудой универсума». Все животные, так или иначе, живут в гармонии с природой, ибо она даёт им средства для выживания, для борьбы за существование. Человек же может выжить только благодаря своему разуму. Согласно Э. Фромму, «эволюция человека основывается на том, что он утратил свою родину - природу». Он «выпал» из природы, как птенец из гнезда; он находится в природе и не находится в ней, отчасти он - Бог, отчасти - всё ещё животное, отчасти он бесконечен, отчасти конечен.

Эти мысли Э. Фромма, безусловно, имеют ценность, но целиком согласиться с ними невозможно. На заре человечества слитность человека и природы ещё не была нарушена. Это был первый этап (круг) отношений между человеком и природой. Великий русский философ конца 19 века В. С. Соловьёв рассматривает его как «страдательное подчинение природе в том виде, как она существует». Человек в основном пользовался готовыми дарами природы, он жил природой и, как уже говорилось выше, чувствовал себя неотъемлемой её частью. Природа давала ему пищу, жильё, одежду, кров. Его связь с природой отражалась в мифологии, в религиозных ранних культах.

Именно благодаря предметно-практической деятельности людей и возникает «человеческое чувство» природы: не только её эстетическое восприятие, но и наделение природы человеческими качествами и свойствами, её одушевление.

2. ПРИРОДА И ЧЕЛОВЕК. ТРИ ВИТКА СПИРАЛИ

Мы никогда не поймём значения природы в жизни человечества, если ограничимся узкоутилитарным её пониманием только как «предмета труда», если с самой колыбели человечества мы будем противопоставлять его природе. Природа древними одновременно рассматривалась и как храм, и как мастерская. Она была и «близкой», ибо кормила людей. И в то же время природа была «далёкой» - грозной, неизвестной, таинственной, опасной. Вся древняя философия Востока и Европы, постепенно отделяясь от мифологии, стремилась теоретически закрепить и обосновать это единство человека и природы, причём не только ближайшей, непосредственно окружающей человека природной среды, но и всего Космоса.

Когда же возник новый «виток спирали», как могло возникнуть противопоставление человека и природы? Очевидно, истоки его были заложены в древних религиозных идеях о телесной бренной оболочке и бессмертной душе человека и получили своё окончательное оформление в мировых религиях - христианстве, исламе, буддизме.

Человек, наделённый бессмертной душой, космос как обитель Бога противопоставлялась косной, смертной природе. Как это ни парадоксально, естествознание нового времени в этом вопросе фактически солидаризировалось с религией. Природа стала рассматриваться как «объект» экспериментов учёного, его преобразовательной деятельности. Именно в эпоху первоначального капиталистического накопления появляется сугубо утилитарное отношение к природе, «деятельная борьба с ней» (В. С. Соловьёв), стремление в возможно краткий срок, не гнушаясь ничем, «взять» у неё всё, что возможно. Если в обществе действовала система запретов - норм права и морали, то в отношении природы было всё дозволено, правомерными оказывались любые действия, если они сулили пусть даже кратковременную, сиюминутную прибыль. Природа перестала считаться храмом. Исчезло восхищение природой, поэтически-целомудренное отношение к ней уступило место топору и лопате. Именно тогда природа стала рассматриваться как антитеза духу и культуре. «Природа, являющаяся как таковая, не есть совершенное творение божества», - утверждал немецкий философ 19 в. Ф. Шеллинг. Природа противопоставлялась им свободе, возможной только в сфере духа. Вслед за поэтом Ф. Шиллером он считает её слепой и безрассудной, способной погубить свои же совершеннейшие творения.

Естественно, при таком подходе природе либо вообще отказывали в праве на вечность, либо эта вечность понималась только как «дурная» бесконечность её существования во времени. Такой подход уже заметен у философов эпохи Возрождения. Так, например, Марсилио Фичино писал: «Всё, что находится выше разумной человеческой души, принадлежит вечности, всё, что ниже, - обречено времени». Только человеческая душа способна объединить природу и божественное, время и Вечность. Аналогичны и мысли Николая Кузанского: «Мир - не вечность. Только всеобщий творец вечен так, что он же и вечность. Всё остальное причастно к вечности или существует от неё». Такой взгляд с некоторыми исключениями (например, И. Гёте) сохраняется и в дальнейшем вплоть до Г. Гегеля. В «Философии религии» великий немецкий философ утверждает, что природный мир преходящ как явление. Он бесконечен во времени, хотя это пустая, формальная бесконечность длительности, ибо только дух бесконечен и вечен. При таком подходе, сколько бы мы ни восхищались природой как божественным творением, она всегда остаётся сотворённой, а потому и не вечной в подлинном смысле слова. Она всегда окажется «ниже» разума, в случае разум по своему происхождению и сущности внеприроден и противостоит природе.

Домарксовский метафизический материализм, казалось бы, снимал противоположность человеческого разума и природы, объявляя самого человека всецело природным существом. Но антропологический материализм этим самым не разрешил противоречие человека и природы и искусственно отстранял его. Поэтому и проблемы вечности для французских материалистов 17 в., Л. Фейербаха и Н. Г. Чернышевского фактически не существовало. Вечность для Фейербаха «не что иное, как родовое понятие времени, абстрактное время, взятое вне зависимости от временных различий».

Противопоставление человека и природы неизбежно вело к потребительскому отношению к природной среде, исподволь подготовляя экологический кризис современности. Как же рассматривали отношение человека к природе К. Маркс и Ф. Энгельс?

В современной западной философии стали типичными обвинения марксизма в проповеди такой же «завоевательской» политики по отношению к природе (Э. Тир, Я. Гоммес, А. Шмидт, К. Фрай, М. Голдман и др.). В качестве доказательства используется знаменитый 11-й тезис из «Тезисов о Фейербахе» К. Маркса: «Философы лишь различным образом объясняли мир, но дело заключалось в том, чтобы изменить его». Не секрет, что иногда и в статьях некоторых советских публицистов и философов высказывается мнение, что именно учение марксизма и, в частности, цитированное выше положение К. Маркса являются одной из причин современного экологического кризиса в России. Вот почему на этом положении стоит остановиться подробнее.

Во-первых, К. Маркс говорит здесь не об изменении природы, а об изменении мира. Имея в виду, прежде всего, изменение общества и самого человека. Во-вторых, речь идёт отнюдь не о «преобразовании» природы, как часто комментировался этот тезис в советской литературе 40-70-х годов, а об её целенаправленном, разумном изменении. В-третьих, К. Маркс, как следует из контекста всех «Тезисов о Фейербахе», имеет здесь в виду всеобщность человеческой практики, которая включает в себя не только непосредственно материальное, но и духовно-практическое изменение мира. Наконец, в-четвёртых, это положение никоим образом не должно отрываться от многочисленных положений классиков марксизма-ленинизма о зависимости человека от природы и необходимости разумного, бережного отношения к ней.

Другое дело, что в сталинскую эпоху основоположникам социализма действительно ложно приписывались во многом чуждые их учению идеи насильственного «преобразования» природы. До сих пор ещё в качестве образца «творческого марксизма» подчас приводят фразу И. В. Мичурина, которая никогда не рассматривалась им как философский принцип: «Нам нечего ждать милостей у природы, взять их у неё - наша задача».

Такой подход противоположен исходным принципам народной культуры, для которой земля всегда была всегда «родной матушкой»; священным именем отца и матери назывались реки и леса («Волга-матушка», «Дон-батюшка»). Без такого отношения невозможна и любовь к земле, которой подчас так не хватает современному хлеборобу! Варварское потребительское отношение к природе характерно для человека-однодневки, который живёт только сегодняшним днём, не думая о своей жизни завтра, а тем более о судьбе потомков. Стремление «взять» милости природы, «преобразовать» её отражало отнюдь не силу человека, а его слабость.

По данным ООН, количество выбросов в атмосферу двуокиси углерода возросло с 90 млн. тонн в 19 в. до 15 млрд. тонн в наши дни. А ведь именно двуокись углерода - главная причина «парникового эффекта», ведущего к нарушению теплового баланса планеты. Разрушение озонового слоя («озоновые дыры») имеет причиной ежегодный выброс в атмосферу 700 тыс. фреонов и 12-15 млн. тонн закиси азота. Ещё в начале 70-х годов имевшиеся тогда 230 млн. автомобилей поглощали столько же кислорода, сколько всё человечество. Так возникла опасность уничтожения всей земной природы, а с нею - и самого человека.

Ставя цель получить как можно больше сырья при минимуме затрат, люди навязывают природе свой диктат, а не вступают с ней в диалог. Человек привык жить на взятые у природы кредиты, вернуть которые уже невозможно. Продукты его труда преходящи: они уничтожаются или стареют физически и морально. Преходящими являются и природные ресурсы Земли. Иссякают запасы угля и нефти, истощаются земли, вымирают ценные виды животных и рыб. Сколько писалось, например, о «вечности», «неисчерпаемости» богатств Урала, который в 30-е годы именовался «кладовой» страны. Сейчас эта кладовая настолько оскудела, что ряд заводов края работает на привозном сырье. Оказалось, что богатства земной коры столь же преходящи, как и сама человеческая жизнь.

Ещё в 1921 году А. Платонов пишет фантастический рассказ-предупреждение «Потомки солнца». В нём рассказывается о грандиозном проекте преобразования всей Земли, созданном инженером Вогуловым. Благодаря чудесной энергии концентрированного «ультрасвета» сначала уничтожили Карпаты, затем Гималаи, Саяны и Анды, провели каналы, отводящие тёплые воды Атлантики в центр Сибири. «В бешенстве и неистовстве человечество билось с природой. Зубы сознания и железа вгрызались в материю и пережёвывали её… Человек восставал на Вселенную, вооружённый не мечтою, а сознанием и машинами».

В результате человечество должно было переселиться в Антарктику, а остальная часть Земли стала полигоном «опытов и проб человеческой мысли». Не удовлетворившись этим, Вогулов разрабатывает проект разрушения Вселенной. Работая над этим проектом, люди теряли всё человеческое: Вогулов прививал им «микробы энергии». Укоротилась жизнь человека: «Микроб энергии делал ненужной личность - довольно короткого мига, чтобы напиться жизнью досыта и почувствовать смерть как исполнение радостного инстинкта». А. Платонов предвидел в этом небольшом рассказе проекты коренного «преобразования природы» последующих периодов. Конечно, к счастью, до разрушения горных хребтов и «создания каналов через весь материк» дело пока не дошло, но идея переброски сибирских рек на юг, как известно, начала было осуществляться!

В этом рассказе особенно интересна чрезвычайно глубокая мысль писателя: разрушая природу, человек замахивается этим самым на Вечность! Отказ от всего человеческого в человеке, превращение его в сугубо рациональный сгусток энергии - это покушение не только на Вселенную, но и на самого человека.

Действительно, уничтожая леса, реки, целые моря (Арал, Каспий), варварски истребляя животных, люди перестают быть людьми, лишаются нравственных устоев, общечеловеческих принципов морали. Когда мы сегодня сетуем на потерю нравственных устоев у значительного числа людей новых поколений, то надо признать, что значительную роль в этом сыграло всеобщее «восстание» против природы, её безрассудное, а порой и бессмысленное «преобразование». Самое страшное в экологическом кризисе то, что по своей сущности это кризис нравственный, он ведёт к эрозии духовности, к неминуемой деградации человека.

Да, природа нужна человеку, поскольку всё необходимое в жизни он, в конечном счете, получает от неё. Однако она в не меньшей степени необходима и для сохранения его духовного богатства, его человеческой сущности. Если для человека не будет существовать голубого неба, морского прибоя, грибного летнего дождя, солнечных закатов и горных снегов, лугов и перелесков, весёлого гомона птиц и таинственного безмолвия рыб, его духовный мир станет неизмеримо беднее и примитивнее. Он не сумеет увидеть признаки вечного бытия в повседневном, преходящем, общечеловеческое - в мелких, сугубо утилитарных заботах. «Нет ничего в природе такого прекрасного, чего не было бы в самом человеке», - говорил замечательный певец русской природы писатель М. Пришвин.

Ныне человечество должно вступить в новый «круг» - гармонии человека и природы. Происходит своеобразное «отрицание отрицания»: на смену их противостоянию приходит как бы возвращение к давно ушедшим векам их гармонии. Единство человека и природы было верно понято ещё И. Кантом, для которого человек есть «последняя цель природы», а природа, в свою очередь, - «материя всех его целей». В этом и заключается неразрывное единство природы и культуры. В жизнедеятельности человека предметы природы предстают уже как предметы общественной потребности, т. е. в единстве с субъективностью человека.

Однако новый круг единства природы и культуры отнюдь не означает возвращения к старым, патриархальным временам, когда люди только пользовались готовыми продуктами природы. Остановить развитие производства или даже резко сократить его, как предлагали некоторые западные учёные или наши «почвенники», принципиально невозможно. Речь идёт о разумном и планомерном использовании благ природы, а это, в свою очередь, предполагает:

там, где это возможно, замену естественного природного сырья синтетическими материалами (пластмассы и пр.);

внедрение безотходного производства, при котором отходы одного производственного цикла являлись бы сырьём для другого;

запрещение нерационального использования естественного вещества природы там, где оно может быть без всякого ущерба заменено искусственными материалами (например, траты древесины на изготовление тары для товаров, спичек и т. д.);

планомерное восполнение ряда естественных природных богатств (лесонасаждения и др.);

поиски новых прогрессивных технологий, дающих экономию естественного сырья и т. д.

Но особенности нового единства природы и культуры не исчерпываются культурой природопользования и природоохранения. Главное - воспитание у каждого индивида подлинно человеческого отношения к природе, сознание неразрывного единства с ней.

Сейчас в культурологии и эстетике часто звучит призыв: «Назад, к природе!». Такой лозунг вряд ли правилен. Преодоление экологической катастрофы связано не с попятным, а с дальнейшим поступательным, прогрессивным развитием человечества, причём не только технологии, но, прежде всего - его духовности. Меняются принципы градостроительства; люди стремятся перебраться на постоянное жительство из центра городов в пригороды, ближе к парковым зонам, к лесу, к чистому воздуху. Но окультуренная и «прирученная» парковая среда не может компенсировать потерю связи с вечной красотой дикой, естественной природы. Этим и объясняется стремление к путешествиям в самые дикие места Сибири, Дальнего Востока, Памира и т. д.

Каковы же принципы перехода к принципиально новому этапу взаимоотношения человека и природы? С одной стороны, экологический кризис достиг сегодня такой остроты, что дальнейшее его развитие может реально угрожать самому существованию человечества.

Эту причину обычно и называют экологи. Однако, с другой стороны, именно в наше время сложились реальные условия для торжества нового отношения к природе. Эти новые «технологии», благодаря которым, например, в Японии построен автомобиль, не имеющий ни одной металлической детали. Именно сейчас в развитых странах мира начал осуществляться переход к «постиндустриальной» («информационной») цивилизации, в центре которой стоит человек, его потребности, ориентации и интересы. Возросший уровень жизни и культуры населения развитых стран даёт реальную возможность овладения экологической культурой.

Думается, что сама по себе вечность природы, взятая безотносительно к человеку, - не более чем вечная длительность её существования, та же «дурная бесконечность». Вечность природы можно понять и почувствовать, лишь соотнося её с кратковременной, быстротекущей человеческой жизнью. Хорошо сказал об этом К. Г. Паустовский в «Золотой розе»: «Природа будет действовать на нас всей своей силой только тогда, когда мы внесём в ощущение её своё человеческое начало, когда наше душевное состояние, наша любовь, наша радость или печаль придут в полное соответствие с ней».

3. ПРИРОДА - НОСИТЕЛЬ КУЛЬТУРНОЙ ТРАДИЦИИ

Размышляя о вечности природы, мы невольно грустим о том, что она останется и после нас такой же праздничной и яркой. Мы счастливы, что можем видеть Казбек таким же, каким его видел когда-то М. Ю. Лермонтов, таким он и останется для наших далёких потомков. Вечная природа соединяет поколения. Все изменилось в жизни, но чувства нашего современника, застигнутого майской грозой, вряд ли отличны от чувства Ф. Тютчева, только далеко не каждый сумеет их выразить столь же ярко и образно. Пусть не увидим мы на рейде ярусы алых парусов (их заменили современные лайнеры, сухогрузы и танкеры), но море-то осталось тем же, что на картинах Айвазовского.

Человеческое восприятие природы неразрывно связано с социальной памятью. Каждый уголок Старого Крыма дышит памятью об А. Грине, каждое дерево Ясной Поляны - памятью о Л. Н. Толстом. Как ошибаются те, кто настаивает на противоположности натуры (природы) и культуры: сама природа выступает одним из носителей культурной традиции! Поле (Бородинское, Куликовское и др.), дерево, гора, водопад и т. д. должны рассматриваться как важнейшие памятники культуры, если они связаны с крупными событиями истории, с жизнью великих людей. Охранять их надо столь же тщательно, как и храмы, и исторические здания. Особенно нуждаются в охране уникальные, неповторимые природные явления, редкие виды животных или растений.

В восприятии природы особенно ярко и зримо проявляется родовое, общечеловеческое. Грубой вульгаризацией кажутся ныне вчера ещё повсеместно мелькавшие сентенции о том, что в буржуазном обществе человек будто бы вообще не способен бескорыстно наслаждаться красотой природы, или же утверждения о том, что все кошмары экологического кризиса порождены только лишь меркантильностью капитала.

Восхищение природой сближает не только разные поколения, но и современников, в каких бы странах они ни жили, к каким бы нациям и классам ни принадлежали, какие бы социальные идеалы не исповедовали. Вечность природы - одно из непременных условий единства человеческого рода.

Природа приходит на помощь человеку, спасает его в самых сложных, экстремальных ситуациях. Мы говорим здесь не о дельфинах, приходящих на помощь утопающим, а именно о человеческом чувстве природы, сознании её вечности.

В годы Великой Отечественной войны знаменитые три берёзы из стихотворения К. Симонова стали символом вечности русской земли, её независимости и свободы. Единство человека и родной природы прекрасно передано в стихах поэтов разных поколений, писавших о войне. «Мы вас подождём, - говорили нам пажити, - мы вас подождём, - говорили леса», - писал К. Симонов, когда наши войска, оставляя родную землю, уходили на восток. Родная природа выручала в самые трудные минуты. «Ведь это наши горы, они помогут нам!» - пел В. Высоцкий. А когда началось наше наступление, даже «несмышлёный, но чуткий подсолнух уже повернулся верхушкой своей на восход».

Но обострённое чувство слитности с природой проявляется отнюдь не только в годы войны.

В 1938 г. был репрессирован художник М. К. Соколов (1885-1947 гг.). Он просидел в лагере 5 лет. Впоследствии он вспоминал, что именно природа давала ему силы, позволяла выжить в самых нечеловеческих условиях. Все годы лагеря Соколов, когда появлялась малейшая возможность, рисовал - и, прежде всего природу. Величие природы он сравнивал с положением человека, превращённого в «лагерную пыль», «… и в этом величии, - продолжает Соколов, - видел человека - этого царя природы - в жалком виде последнего унижения, без имени, без близких - и с каким сердцем, с какими мыслями!».

Природа всегда живёт в мыслях человека, возвышает его над буднями сегодняшнего дня. Если человек действительно «царь природы», то он должен думать и вести себя достойно этого титула. Природа - солнце, луна, животные и сам человек - стала первым объектом художественного освоения. Если природа перестаёт восхищать и удивлять человека, он умирает как личность. В этом смысле отношение человека к природе выступает одним из главных критериев его интеллигентности, показателем развития его общей культуры. Сейчас человек имеет в своих руках силу, способную истребить всё живое на Земле, превратить её в пустыню, мёртвую планету. В этих условиях новое отношение к природе становится для него жизненно необходимым. Это и есть главный смысл человеческой цивилизации Космического века. Тот, кто утратил способность удивляться природе, неизбежно утрачивает человеческое, то, что принято сейчас называть духовностью.

«Жизнь природы столь же привычна и непонятна, сколь удивительна и загадочна. Зерно прорастает в земле, растёт, в положенное время цветёт, снова родит зерно и потому не умирает. Таков же человек. Он не умирает, так как он - сама природа. Познание этого есть познание бессмертия, вдохновляющее человека», - писал замечательный армянский художник М. С. Сарьян. Благодаря пониманию бессмертия природы рождается и мысль о бессмертии человека!

В статье Н. Бердяева о творчестве П. Пикассо утверждается, что с Пикассо наступила новая эпоха в живописи. Старая живопись изображала дух, воплощённый в «кристаллах материального мира», новая же живопись, по мнению Бердяева, полностью отбрасывает материальную действительность и изображает вечную красоту духа, стоящего за ней. Воплощением такого подхода для Бердяева и был Пикассо, суть творчества которого он видит в «разрушении» природы и всего материального мира. Но самое интересное, что Бердяев оправдывает это «разрушение» природы тем, что она будто бы стала иной: «В самой природе, в её ритмах и круговороте что-то бесповоротно надломилось и изменилось». Речь в данном случае идёт не о грубом вмешательстве человека, не об экологическом кризисе. Нет, по мнению Бердяева, природа теряет свою красоту: уже невозможно-де наслаждаться весной и летом, уже не радуют восходы и закаты, да и Солнце «уже не так светит». В природе будто бы идёт «таинственный процесс аналитического расслоения и распластывания».

Оставим на совести философа эти мрачные мистические предчувствия. Н. Бердяев прав в одном: природа действительно меняется в процессе взаимоотношения с Человеком. О разрушительных последствиях такого взаимодействия речь уже шла выше. Но было бы неверно это взаимодействие везде и всюду считать губительным для природы. При известных условиях разумное взаимодействие между ними может (и должно!) обогащать природу, её естественную красоту.

У Н. С. Гумилёва есть стихотворение «Природа»:

Спокойно маленькое озеро,

Как чаша, полная водой.

Бамбук весьма похож на хижины,

Деревья словно море крыш.

А скалы, острые, как пагоды,

Возносятся среди цветов.

Мне думается весело, что вечная

Природа учится у нас.

Обычно говорят, что творения человека подражают природе. У Н. С. Гумилёва, наоборот, природа «подражает» человеку, «учится» у него. Разумеется, это поэтическая метафора человеческого восприятия природы. Мы говорим о «чаше», о «голубых глазах» озёр, о скалах, похожих на крепостные башни, о берёзах, стройных как девушки, об их «зелёной причёске» (С. Есенин), «о зонтиках» цветов. Живя в природной среде, человек постоянно чувствует своё единство с ней, переносит на природу свои человеческие качества и свойства. Природа помогает человеку «выйти из себя самого и раскрыться в другом». Человек раскрывает себя в природе отнюдь не только в процессе материально-практического, но и в ходе духовно-практического её преобразования. У человека ищут защиты многие вымирающие виды животных.

В отличие от своих далёких пещерных предков, современный человек психологически отделяет себя от природы. Сами размышления о месте человека в природе свидетельствуют об особом положении, которое люди зарезервировали в ней. Именно в результате такого отделения человек может оценивать природу либо как близкую, родную, любимую, либо как чуждую, враждебную, противостоящую ему. Появление субъект-объектного отношения человека к природе, где себя он представляет субъектом, а природу объектом своей жизнедеятельности, - яркое свидетельство отделения мира человека от мира природы.

Сознание древнего человека отличалось от современного именно тем, что он не отделял себя от природы. Природа была частью его самого, а сам он частью природного мира. Отголоски этого сознания остались ныне у охотничьих и пастушеских народностей. Образ Дерсу Узала в фильме А. Куросавы поражает наше воображение именно тем, что природа - часть его самого, его сущность, его субстанция.

Своеобразное слияние человека и природы происходит и в поэзии, и в изобразительном искусстве. Древние китайские поэты учили, что художник лишь тогда может претендовать на это звание, когда становится той частью природы, которую изображает в своих картинах и стихах. Например, поэт Мэе (1173-1232 гг.) писал: «Глядя на луну, я становлюсь луной, луна, на которую я смотрю, становится мною. Я погружаюсь в природу, соединяюсь с нею».

Я сделался нервной системой растений,

Я стал размышлением каменных скал, -

пишет современный русский поэт Н. Заболоцкий. Здесь не просто единение человека с природой, но их слияние, умение как бы «изнутри» чувствовать природу.

Не потому ли Л. Н. Толстой смог так проникновенно раскрыть «психологию» коня Холстомера, а Ч. Айтматов - волчицы Акбары? Однако такое слияние с природой в современной жизни присуще немногим, прежде всего - людям искусства. Можно сказать, что новое экологическое мышление означает не только «заботу о природе», бережное отношение к ней, но и преодоление того разрыва человека и природы, который присущ в той или иной мере нашей психологии. Происходит на новом витке спирали своеобразное «возвращение» к слиянию человека и природы. Однако человек сохраняет при этом и сознание своего могущества, и все достижения цивилизации и культуры.

Конечно, культура, как созданное человеком, всегда будет отличаться от «натуры», естественной природы, но подлинная культура никогда не противостоит природе. Она включает её в свою работу, а человеческое отношение к природе выступает одним из важнейших критериев уровня культуры общества, группы, индивида. Современная литература даёт и новый, неожиданный поворот этой традиционной темы. Его можно назвать осознанием трагической вины человека перед природой. Бостон («Плаха» Ч. Айтматова) сам лично не виноват в истреблении сайгаков в казахских степях, но, как любой человек, он, тем не менее, ответствен за это преступление, и природа «мстит» ему гибелью сына. Литературоведы пишут сейчас о «ноосферном видении» природы. В этом подходе соединяются понимание единства человека и природы, и вины перед природой, и чувства ответственности за наших братьев меньших. Но есть в этом видении и ещё одно: представление о единстве разума человека и его зачатков в животном мире. Разумные пингвины А. Франса, дельфины А. Кларка, свиньи Д. Оруэлла, «роковые яйца» М. Булгакова весьма симптоматичны для нашего века.

Невольно напрашивается и другой вопрос, - не слишком ли противопоставляем мы разум человека рассудочным, инстинктивным процессам у животных? Нет ли здесь «промежуточных ступеней», более плавных и постепенных переходов? Над этим не случайно задумывается современная наука.

Наличие явно разумных действий (с нашей, "человеческой" точки зрения) у тех же дельфинов показывает, что между человеческим мышлением и психологическими процессами у животных (по крайней мере, у ряда их видов) нет и не может быть какой-то китайской стены.

Охраняя природу, человек этим самым охраняет и колыбель разума, т. е. самого себя. Поэтому всякое насильственное «преобразование природы», грубое вмешательство в её процессы - это не только покушение на природу, но и на разум, на самого человека. Современный человек должен мыслить не только общечеловеческими, но и общеприродными категориями. В ней, в вечной природе, заложены родовые корни человека.

Как известно, ныне всё более широко распространяется фотоохота.

Испытывая все наслаждения охоты, человек ничего не разрушает в природе. Можно сравнить духовное преобразование природы с такой фотоохотой, в том числе - эстетическое, нравственное и другие типы духовного и духовно-практического отношения к природе. В любой форме человеческой деятельности устанавливается тесная, двусторонняя неразрывная связь между человеком и природой. Нельзя не видеть того, что в какой-то мере природа «приспосабливается» к присутствию и деятельности человека. Известно, что человек создал немало видов растений и домашних животных. Да и дикие звери во время бескормицы нередко ищут защиты у человека. Рациональное землепользование сохраняет и обогащает природные земли. Сажая леса, человек способствует улучшению климата и т. д.

Это важно подчеркнуть, ибо в литературе часто односторонне исследуется только разрушающая роль человека по отношению к природе, а его созидательная деятельность оставалась в тени. Да, ущерб, нанесённый человеком природе, огромен, и, к сожалению, невосполним. Однако этот факт никоим образом не может и не должен абсолютизироваться.

Мы знаем, что, во всяком случае, на Земле природа подготовила необходимые условия для возникновения человеческого разума и последующего социогенеза - создания человеческого общества.

Сегодня всё растущее число приверженцев и в России, и за рубежом находит гипотеза, впервые всесторонне обоснованная великими русскими учёными В. И. Вернадским, К. Э. Циолковским и рядом их сподвижников, согласно которой разум является необходимым всеобщим атрибутом материи. Если это так, то разумная жизнь уже не может считаться совпадением ряда необходимых для неё условий на одной из планет сравнительно ординарной звезды где-то на окраине Галактики. Жизнь в этом случае станет необходимым проявлением творческой силы природы. По-новому встанет тогда и тема «Природа и культура», их внутренняя близость выявится с ещё большей определённостью.

Пока же наука не даёт достаточных материалов ни для подтверждения, ни для опровержения этой гипотезы.

Выводы

Современные жители крупных городов России в основной своей массе очень далеки от природы. Это отчуждение от нашей естественной колыбели до недавнего времени в какой-то мере частично компенсировалось широким развитием молодёжного (в особенности - студенческого) индивидуального и группового туризма. Сегодня такие выезды для большинства молодых людей становятся невозможными из-за непомерных цен на автобусные и железнодорожные билеты, дороговизны продуктов и элементарного туристского снаряжения.

Что же касается очень узкого состоятельного слоя общества, то для него природа Кипра, Арабских Эмиратов или Канарских островов оказывается более доступной и известной, чем природа родной страны.

В современный период основным средством общения с природой для определённой (тоже сравнительно небольшой) части горожан становится работа на дачных участках или в коллективных садах. Однако целью такого труда всё в меньшей степени становится отдых и наслаждение природой: здесь трудятся ради получения определённых продуктов для продажи на рынке или собственного потребления. Отчуждение большинства населения от природы, в свою очередь, неминуемо ведёт к углублению экологического кризиса, к формированию целого поколения людей с односторонним утилитарно-потребительским отношением к природе. Безумно взвинчивая цены на природные маршруты, наше государство куда больше теряет, чем приобретает. Люди отказываются брать и возделывать свободные участки земли, находящиеся в радиусе 70-100 км от города. Теряются миллиардные доходы от туризма, который во всех цивилизованных странах является одной из доходных важнейших статей бюджета.

Но при этом никакими цифрами не выразить те нравственные, духовные потери, к которым ведёт отчуждение от природы. Стали коммерчески невыгодными и исчезли многочисленные ещё недавно прокатные пункты, в которых горожанин мог бы взять необходимое ему для поездки за город снаряжение.

Всё это говорит о необходимости скорейшего принятия в масштабах страны закона о развитии молодёжного туризма. Но это только часть дела. Остро необходима единая общероссийская программа экологического воспитания молодёжи, начиная с дошкольных учреждений и кончая высшей школой. Речь идёт о целом комплексе мер, формирующих у молодого человека чувство любви к природе, эстетическое и нравственное отношение к ней.

В современной «постмодернистской» литературе фактически исчезли описания природы. Попробуйте назвать современного писателя, в творчестве которого природа занимала бы такое же место, как в произведениях Толстого, Тургенева, Чехова! Ч. Айтматов является счастливым, но редким исключением. Есть ли сегодня такие «певцы природы», как Кольцов, Никитин, Некрасов, Тютчев, Фет? На выставках художников редкостью стал натюрморт, а тем более, пейзажная живопись.

Стоит ли в свете сказанного удивляться равнодушию к красоте природы у многих молодых людей?! Всё наше общество, в том числе его интеллигенция, несёт ответственность за односторонний утилитарно-потребительский подход к жизни у многих молодых людей!

Беда в том, что наше общество в целом ещё не осознало масштабов экологической катастрофы, не задумывается о том, какую страну мы оставим нашим внукам и правнукам. Вот почему тема «Природа и культура» не может читаться и восприниматься как «обычная» академическая лекция. Если автор сумел передать в ней хотя бы часть своей боли за состояние самого дорогого наследия - нашей природы, то он может считать цель, стоящую перед этим учебным пособием, в какой-то мере выполненной.

Тема 9. НАУКА КАК ЯВЛЕНИЕ КУЛЬТУРЫ

В парижском музее скульптура Огюста Родена расположено множество изумительных по мастерству и фантазии статуй. Но одна из них сразу же властно берет в плен, образуя вокруг себя особо мощное поле тяготения. Это знаменитый «Мыслитель», погруженный в свою неизбывную думу. В постоянном и устойчивом интересе к этой скульптуре усматривается символ «интеллектуальной эры». О. Родену удалось передать драматизм «мук творчества», процесс рождения идеи, требующий интеллектуальной сосредоточенности, собранности всех духовных и физических сил личности. Так рождаются истина, знания, наука. Они требуют борения, смелости мысли, решимости не останавливаться на полдороги, мужества.

В природе человека -- потребность созидать и высокая страсть познания мира. Ради познания мира терпели приниженное положение в обществе и не жалели самой жизни ученые всех прошедших веков -- от средневековых монахов, нередко обвинявшихся в колдовстве, до Джордано Бруно. Эта страсть гнала к полюсу норвежского исследователя Р. Амудсена, русского ученого Г. Седова. Стремление к познанию окружающего мира объективно обусловлено важнейшей задачей -- использовать природу, разумно организовывать общество, вырабатывать целесообразное поведение, которое обеспечивает жизнь человеку. Эта потребность была, есть и будет обязательным условием существования человечества.

1. ПОНЯТИЕ НАУКИ

Наука -- важнейшая часть культуры, сфера человеческой деятельности, которая собственной внутренней логикой осваивает объективную действительность, внутренний мир человека, удовлетворяя потребности человека. Это деятельность по получению нового знания, описание, объяснение, предсказание процессов и явлений действительности на основе открываемых ею законов. Наука -- это сфера духовного производства и развивается она в тесной связи с общественным сознанием конкретно-исторического периода и несет в себе культурообразующую функцию. Революционер-демократ А. И. Герцен указывал, что дело науки -- возведение всего сущего в жизнь.

В отличие от всех других направлений культуры, содержанием науки является истина, которая независима от человека и человечества и является одной из существенных в мире абсолютных ценностей.

М. Вебер писал, что сегодня наука -- это профессия, осуществляемая как специальная дисциплина и служащая делу самосознания и познания фактических связей, а вовсе не милостивый дар провидцев и пророков, приносящих спасение и откровение, и не составная часть размышления мудрецов и философов о смысле мира. Именно ученые своими умами, своими сердцами доказывают из поколения в поколение существование во всем разумного начала.

Наука в целом -- это:

* система знаний;

* система организаций и учреждений, вырабатывающих, хранящих, распространяющих и внедряющих эти знания;

* особый вид деятельности, исследований, проводимых по своим правилам.

Она представляет собой самоорганизующуюся систему, основными принципами которой являются:

* логическая связь, соподчиненность, иерархия понятий, категорий, законов, порядок идей;

* монистичность, объяснение всех явлений из одних и тех же исходных оснований;

* отсутствие лишнего (принцип максимальной достаточности). Минимальное число аксиом или других исходных положений должно способствовать такому развертыванию идей, чтобы в своей совокупности они могли охватить максимальное количество фактов и явлений и др.

Логическими приемами в науке являются: индукция, дедукция, анализ, синтез, системный и вероятностный подходы.

Искусство ученого состоит в том, чтобы не выхолостить явление, не упростить задачу до потери соответствия реальности. Немаловажное значение в познании, исследовании имеет сохранение преемственности знаний. Без этого исследование превращается в описание, схоластику.

Научные дисциплины по своему предмету и методам работы делятся на естественные, общественные и технические. Границы между ними в достаточной степени условны. Для современного этапа развития научного познания характерна интеграция наук, возникновение наук, находящихся на стыке двух или нескольких областей научных знаний (биофизика, техническая эстетика, математическая лингвистика, антропология, эргономика и т. д.).

По непосредственному отношению к практике отдельные науки принято разделять на фундаментальные и прикладные. Задачей фундаментальных наук является познание законов развития природы, общества, безотносительно к их возможному использованию. Непосредственная цель прикладных наук -- применение результатов фундаментальных наук для решения социально-практических проблем.

Великолепное определение различия фундаментальной и прикладной наук принадлежит известному академику, механику и математику, автору многих трудов по теории кораблей, участнику проектирования первых русских линкоров А. Н. Крылову: «Когда Митрофанушку спросили про дверь, существительное это или прилагательное, то он ответил: «А котора дверь? Та, что в сарае сама по себе существует, стало быть, существительна. А та, что здесь в комнате, та прилагательна, она к своему месту приложена». Так вот, прикладная наука производит двери для определенных мест -- тех, где в них нуждаются. А фундаментальная наука заготавливает двери, чтобы их складывать в сарай накапливаемых знаний о мире. «Прикладная» дверь осознает себя как предназначенная для определенного места, а «существительная» уверена в своей самоценности. Настоящая прикладная наука нуждается в присутствии где-то рядом науки фундаментальной» Вопросы фи-лософии. - 1989, № 4, с.73..

Как видим, наука -- сложное многогранное явление, это одновременно и система знаний, и их духовное производство и практическая деятельность на их основе. Как феномен культуры, она обращена к человеку, обогащает его духовный мир, вызывая тем самым его собственное развитие. По образному определению видного деятеля революционного движения, естествоиспытателя, врача, философа, экономиста А. А. Богданова, «... наука есть не что иное, как организованный опыт человеческого общества» Богданов А. А. Вопросы социализма. -- М., 1990, с.361..

2. ПРОБЛЕМА «ДВУХ КУЛЬТУР»

Наука является открытой системой. Она органически связана со всеми другими видами духовного производства. Ученые, писатели, художники, композиторы, используя разные средства освоения и преобразования действительности, исходят из общечеловеческих ценностей, их объединяет общий источник вдохновения; неудержимая тяга к неизведанным явлениям, признание высокой ценности научной мысли.

Известный художник-пейзажист И. И. Шишкин, оценивая роль науки в развитии искусства, отмечал: «Гений искусства зреет в глубине науки» Шишкин И. И. Современники о художнике. -- Л., 1984, с.426..

Датский физик Нильс Бор, рассматривая различные аспекты аналогии между искусством и наукой, подчеркивал: «Причина, почему искусство может нас обогатить, заключается в его способности напоминать нам о гармониях, недосягаемых для систематического анализа. Можно сказать, что литературное, изобразительное и музыкальное искусства образуют последовательность способов выражения и в этой последовательности все более полный отказ от точных определений, характерных для научных сообщений, предоставляет больше свободы игре фантазий» Бор Н. Атомная фи-зика и человеческое познание, -- М., 1961, с. 111.. Задумаемся и над мыслью великого французского писателя Виктора Гюго. «... Между точным и поэтическим нет никакого несоответствия. Число играет в искусстве такую же роль, как в науке...» Научно-технический прогресс; методоло-гия, идеология, практика, -- М., 1989, с.220.. Вместе с тем, до сих пор не затихают споры о «двух культурах», известных как взаимонепонимание «физиков» и «лириков», противопоставление естественных и гуманитарных наук на том, якобы, основании, что первые имеют объективный характер, а гуманитарные науки -- субъективный. В 50-е годы английский писатель, физик, убежденный противник модернизма Ч. Сноу в своей книге «Две культуры» оценил эту ситуацию как возникшую угрозу распада единой культуры человечества на две культуры.

Истоки «двух культур» уходят в глубокую древность, когда знание было поделено на естественнонаучное и гуманитарное. Такое деление, несомненно, обеспечило прогресс человечества. В условиях развернувшейся нынешней научно-технической революции становится опасным, когда ученые-естественники проецируют свое пусть даже высокопрофессиональное понимание сложных вопросов математики, физики, химии, биологии на гуманитарные, социальные проблемы, выступают с претензиями на гегемонию дедуктивного формализованного знания в духовной сфере.

В то же время недостаточная культура строгого рассуждения встречается среди гуманитарной и художественной интеллигенции. Опасно, когда они переоценивают волевое начало в управленческой деятельности, пренебрегают точным знанием и необходимостью принимать во внимание объективные законы физического мира. Трудность заключается в том, что люди точных наук «устроены» так, что им бывает нелегко понять, постичь метод гуманитария, художника и наоборот. Это различие порождает два разных стиля мышления. Точные науки -- математика, физика, все естественнонаучные дисциплины -- оперируют строгими определениями, исходят из точно оговоренных посылок, пользуются логическими категориями, приводят к проверяемым на опыте выводам, имеют предсказательную силу. Их сильная сторона -- глубокое проникновение в предметную суть, слабая модельность, сопровождаемая приблизительностью, утаданностью выбранной модели. Это рационалистический путь познания.

В гуманитарном знании есть две составляющие: логическая описательная и интуитивно-образная. На интуитивно-образном пути формируются категории нравственного, прекрасного, доброго. Отсутствие точных определений и жесткого алгоритма исследований -- не слабость, а специфическая сила гуманитарного творчества.

Гуманитарное знание в основе своей сближено, хотя и не слитно, с точным знанием. Единство рационального и иррационального (интуитивно-образная сторона познания) составляет стержень единой культуры человечества, и оно ведет к интеллектуальному сближению представителей гуманитарных и естественнонаучных дисциплин. Эти ветви науки дополняют друг друга, создают гармонию и целостное восприятие мира. Вспомним как Ф. М. Достоевский устами князя Мышкина ("Идиот") заявил, что «мир спасет красота». Видимо, это надо понимать как утверждение, что внелогичная человечность, утвержденная силой искусства, преодолеет логически обоснованный эгоизм.