Уголовный закон как формально-логическая система

Во-вторых, по умолчанию следует понимать, что нормы, включенные в различные статьи УК, не находятся в соотношении общей и специальной. Так, если специально не оговорено, что норма, предусмотренная в п. “з” ч. 2 ст. 105 УК РФ, является специальной по отношению к нормам, закрепленным в ст. 131 и 132 УК РФ, то убийство, сопряженное с изнасилованием или насильственными действиями сексуального характера, необходимо квалифицировать по совокупности.

И, наконец, специальные нормы, которые содержатся в различных статьях (исключение из общего правила), необходимо обозначать в примечаниях к соответствующим статьям. Данный прием использован законодателем, в частности, применительно к установлению дополнительных оснований освобождения от уголовной ответственности (см. примечания к ст. 205, 209 УК РФ), а также при определении неоднократных преступлений, предусмотренных нормами различных статей УК РФ (см. примечание к ст. 158 УК РФ). К стати, предлагаемая модель отражения в тексте уголовного закона концепции совокупности преступлений практически воспроизводит конструкцию (точнее ее техническую часть) института неоднократности преступлений. Общее правило указано в ст. 16 УК РФ. Здесь же содержится оговорка относительно возможности исключений из общего правила, установленных непосредственно в Особенной части. И уже в примечаниях к статьям Особенной части содержатся конкретные исключения из общего правила.

Особенность конструкции института множественности преступлений заключается в том, что его составляющие “расположены” не только в ст. 16-18 УК РФ. Рассматриваемое объединение норм представляет собой комплексное образование. Так, установление форм множественности нельзя рассматривать в отрыве от тех предписаний, в которых совершение нескольких преступлений приобретает определяющее значение. Согласно УК РФ к таким нормам, в первую очередь, относятся правила назначения наказания по совокупности преступлений (ст. 69 УК РФ) и приговоров (ст. 70 УК РФ), а также при рецидиве преступлений (ст. 68 УК РФ). Помимо этого, законом должна быть предусмотрена единая, выражающая последовательную политику уголовной ответственности логика применения уголовно-правовых норм.

Именно нарушение в тексте закона последней и вынуждает правоприменителя, а также авторов комментариев к УК и учебников, в первую очередь по Особенной части, по сути восполнять системные семантические пробелы действующего законодательства путем толкования. Взять, например, многочисленные комментарии к ч. 3 ст. 150 УК РФ. Здесь предусмотрен особо квалифицированный состав вовлечения несовершеннолетнего в совершение преступления с применением насилия. Применительно к теме разговора возникает вопрос: всякое ли насилие охватывается данной нормой или в некоторых случаях, а может быть и во всех, требуется дополнительная квалификация по статьям УК, предусматривающим уголовную ответственность за преступления против здоровья. Все авторы единодушно говорят о том, что рассматриваемой нормой охватывается насилие, в результате которого причинен не более чем средней тяжести вред здоровью См.: Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации РФ. - Ростов-на-Дону. - 1996. - С. 339; Российское уголовное право. Особенная часть / Под ред. д. ю. н., проф. М. П. Журавлева и к. ю. н., доц. С. И. Никулина - М., 2000. - С. 139 и др.. В случае же причинения тяжкого вреда лицо, которое вовлекает подростка в совершение преступления, подлежит ответственности не только по ст. 150 УК РФ, но и по соответствующей части ст. 111 УК РФ Также отмечается, что если насилие образует состав квалифицированного истязания (ч. 2 ст. 117 УК РФ), то оно не охватывается ст. 150 УК РФ и требует дополнительной квалификации. См.: Российское уголовное право. Особенная часть / Под ред. д. ю. н., проф. М. П. Журавлева и к. ю. н., доц. С. И. Никулина - М., 2000. - С. 139.. Такая позиция может быть объяснена единственным образом. А именно тем, что санкция ч. 3 ст. 150 УК РФ, с одной стороны выше, чем санкция за причинение средней тяжести вреда здоровью, а с другой ниже, чем предусмотренная в ст. 111 УК РФ. Таким образом, санкция играет роль своеобразного составообразующего признака Об этом см.: Иногамова-Хегай Л. В. Конкуренция уголовно-правовых норм при квалификации преступлений. - М., 2002. - С. 113-122; Лысов М. Д. Логико-структурный анализ понятий и признаков преступлений в действующем Уголовном кодексе РФ // Государство и право. - 1997. - № 12. - С. 76..

Логика квалификации, при которой величина санкции играет определяющую роль, в настоящее время является вынужденной. Поскольку в противном случае ситуация выглядит абсурдом. Но, вместе с тем, и сама эта логика в некоторых случаях страдает определенным изъяном. А именно квалификация содеянного по совокупности ведет к неоправданной возможности увеличения срока или размера наказания в соответствии со ст. 69 УК РФ Учет размера санкции при квалификации преступлений свидетельствует скорей о недостатках редакции уголовного закона, чем о соотношении составов преступлений. См.: Никифоров А. С. Совокупность преступлений. - М., 1965. - С. 89; Мадьярова А. В. Указ. соч. - С. 177-178.. Предложенная же нами конструкция отражения в тексте уголовного закона положений теории совокупности преступлений сводит к нулю возможности квалификации одного сложного преступления как их совокупности.

4. Помимо перечисленных выше следует выделить еще одну проблему, которая имеет очень тесную связь с институтом совокупности преступлений. Речь идет о квалификации деяний, в результате которых наступают общественно опасные последствия, предусмотренные различными нормами. Сегодня, например, случаи причинения вреда различной тяжести здоровью нескольких человек, совершенного общеопасным способом квалифицируются по фактически наступившим последствиям. Так, если двум потерпевшим причиняется тяжкий вред здоровью, третьему средней тяжести, а четвертому легкий вред, то содеянное квалифицируется по совокупности преступлений, предусмотренных соответственно ст. 111 УК РФ, ст. 112 УК РФ и ст. 115 УК РФ. Тогда как при причинении всем четверым тяжкого вреда здоровью, содеянное квалифицируется только по ст. 111 УК РФ. Таким образом, обвиняемому “выгоднее” причинить более тяжкие последствия, так как в этом случае потенциальное наказание менее строгое, нежели в случае причинения вреда различной тяжести нескольким потерпевшим. Поэтому при установлении соотношения норм по формуле “общая-специальная” необходимо учитывать и такой аспект дифференциации уголовной ответственности как сравнимость степени тяжести последствий, сходных по характеру общественной опасности, но различных по интенсивности разрушения интересов, охраняемых уголовным законом Представляется, что фактор множества потерпевших от одного преступного деяния должен более существенным образом влиять на дифференциацию уголовной ответственности. Возможно в отношении некоторых видов преступлений следует отказаться от такого квалифицирующего обстоятельства как “совершение преступление в отношении двух и более лиц”. В первую очередь, речь здесь идет об умышленных преступлениях против жизни и здоровья с непривилегированными составами.

Вместе с тем проблема оценки множества потерпевших в результате убийства, совершенного общеопасным способом, в недалеком прошлом судебной практикой решалась по-иному. Так, Верховный Суд СССР рекомендовал, что «причинение телесных повреждений другим лицам при убийстве способом, опасным для жизни многих людей, охватывается п. «д» ст. 102 УК РСФСР и дополнительной квалификации не требует» (Сборник постановлений Президиума и определений Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РСФСР 1964-1972 гг. - М., 1974. - С. 240). Отдельные авторы настаивают на такой квалификации и сегодня. См.: Бородин С. В. Преступления против жизни. - СПб., 1999. - С. 119-120..

5. Третья форма множественности преступлений, предусмотренная действующим уголовным законодательством рецидив. Согласно ст. 18 УК РФ рецидивом преступлений признается совершение умышленного преступления лицом, имеющим судимость за ранее совершенное преступление. Далее в частях 2 и 3 ст. 18 УК РФ рецидив делится на опасный и особо опасный. Совершение преступления при наличии признаков рецидива в значительной степени влияет на дифференциацию уголовной ответственности, а в некоторых случаях и на квалификацию содеянного. Следует заметить, что при квалификации преступлений, предусмотренных отдельными статьями, учитывается так называемый специальный рецидив, т.е. наличие судимости не за любое, а за строго очерченный круг преступлений. Так, в ч. 2 ст. 123 УК РФ предусмотрена ответственность за незаконное производство аборта лицом, ранее судимым за незаконное производство аборта.

Использованные законодателем различные основания разновидностей рецидива порождают определенные трудности при уяснении смысла отраженных в ст. 18 УК РФ норм.

Одна из разновидностей опасного рецидива определяется в п. “а” ч. 2 ст. 18 УК РФ как совершение лицом умышленного преступления, за которое оно осуждается к лишению свободы, если ранее это лицо два раза было осуждено к лишению свободы за умышленное преступление. Таким образом, для признания рецидива опасным по п. “а” ч. 2 ст. 18 УК РФ помимо совершения умышленного преступления необходимо, чтобы за данное преступление лицо осуждалось к лишению свободы. Если же к нему применяется любое другое наказание, то данной разновидности опасного рецидива уже не будет. Признание в деянии признаков опасного рецидива в рассматриваемом случае возможно только после того, как лицо будет осуждено к лишению свободы. Наличие одного признака опасного рецидива совершение умышленного преступления может устанавливаться всеми правоприменителями (и следователем, и прокурором и судьей), а вот наличие другого признака осуждение за данное преступление к лишению свободы только судом и только после вынесения обвинительного приговора. Аналогичная ситуация складывается и в отношении разновидности особо опасного рецидива, предусмотренного в п. “а” ч. 3 ст. 18 УК РФ.

В рассматриваемых конструкциях использованы признаки, наличие которых зависит от временной переменной (один устанавливается на момент совершения деяния, а второй на момент вынесения приговора) и от решения правоприменителя (будет или нет осуждено к лишению свободы) Такая конструкция является исключительной для уголовного законодательства. Обычно “право правоприменителя” является завершающим элементом некоторой законодательной модели, например, право освобождения лица от уголовной ответственности. Здесь же данное “право” является необходимым признаком другого института.. Осуждение к лишению свободы предполагает назначение наказания в виде лишения свободы, которое происходит в том числе и с учетом правил, предусмотренных в ст. 68 УК РФ. А потому сначала необходимо принять решение о наличии или отсутствии рецидива, а уже потом осуждать данное лицо. Нельзя условием принятия решения ставить следствие этого решения, так как получается “замкнутый круг”, при котором признание опасного рецидива по п. “а” ч. 2 ст. 18 УК РФ становится невозможным, и, соответственно, норма неприменима.

Таким образом, формулировка п. “а” ч. 2 ст. 18 УК РФ нуждается в корректировке. В частности, полагаем следует заменить выражение “за которое оно осуждается к лишению свободы” на “за которое предусмотрено наказание в виде лишения свободы”. Данная новелла позволит избежать вышеуказанной коллизии, а в содержательном аспекте практически равносильна тому, что если бы наличие рецидива увязывалось с осуждением лица к лишению свободы. Это вытекает из того, что при совершении умышленного преступления лицом, имеющим судимость за умышленное преступление, в деянии присутствует рецидив. А потому наказание должно назначаться с учетом правил, предусмотренных в ст. 68 УК РФ.

При анализе формально-логической конструкции рецидива и его разновидностей особое внимание следует уделить содержанию понятия судимости, так как именно этот институт во многом определяет всю структуру норм, предусмотренных в ст. 18 УК РФ. Подробно на исследовании института судимости мы остановимся при формально-логическом анализе ст. 86 УК РФ. Здесь же следует выделить те проблемы, от решения которых во многом зависит и содержание рецидива. В контексте проводимого исследования нас интересует ответы на следующие вопросы: 1) что является основанием возникновения новой судимости; 2) с какого времени она возникает; 3) когда истекает срок ее погашения.

Основанием возникновения судимости является вступивший в законную силу приговор суда. И, соответственно, лицо считается судимым с момента вступления обвинительного приговора суда в законную силу. При этом следует иметь ввиду, что новая судимость в соответствии с законом появляется с каждым новым обвинительным приговором суда. Причем осуждение может быть, как за отдельное преступление (если лицо ранее не совершало преступлений, либо отбыло наказание за предыдущие преступления), так и по совокупности приговоров (если лицо еще не отбыло наказание за предыдущие преступления).

При анализе формально-логической конструкции рецидива следует обратить особое внимание на правила погашения судимостей, при которых срок погашения не прерывается совершением нового преступления, а течет самостоятельно. Это обстоятельство приводит к тому, что наличие у лица двух и более судимостей практически маловероятно См.: Ткачевский Ю. #G0Судимость // Уголовное право. - 2000. - № 3. - С. 41..

В ст. 68 УК РФ предусмотрены правила назначения наказания при рецидиве преступлений. Здесь в отличие от совокупности и неоднократности преступлений установлен запрет на двойной учет судимости при квалификации преступления и при назначении наказания. Так, в ч. 3 ст. 68 УК РФ закреплено, что если статья (часть статьи) Особенной части УК содержит указание на судимость лица, совершившего преступление, как на квалифицирующий признак, наказание при рецидиве преступлений назначается без учета правил, предусмотренных ч. 2 ст. 68 УК РФ. Однако из закона непонятно, как быть если имеется судимость, которая не охватывается квалифицирующим признаком. Например, лицо, совершившее кражу, имеет две судимости за хищение и одну за хулиганство. Следует ли в этом случае применять ст. 68 УК РФ?

Использование судимости в качестве квалифицирующего признака приводит в нарушение логики дифференциации уголовной ответственности. Например, если лицо, имеющее судимость за кражу, совершает грабеж в крупном размере, то правила ст. 68 УК РФ применяются, а при наличии двух судимостей за кражу, ст. 68 УК РФ применяться не будет. Поэтому видится обоснованным отказ от использования судимости как квалифицирующего обстоятельства См.: проект федерального закона «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации» № 304898-3..

Юридическое значение рецидива заключается прежде всего в том, чтобы усиливать репрессию в отношении лиц, совершивших умышленное преступление и имеющих судимости за умышленные преступления. Наличие судимости, как правило, свидетельствует о более высокой степени общественной опасности личности виновного, которая согласно ч. 3 ст. 60 УК РФ (общие начала назначения наказания) подлежит учету при назначении наказания в одном ряду с характером и степенью общественной опасности преступления. Таким образом, путем учета судимости будь то при квалификации содеянного либо при назначении наказания мы два или более раза учитываем преступление, за которое она получена.

Соответствует ли такая ситуация принципу справедливости УК или нет? С одной стороны, как уже было замечено, в действующем законе отказались от административной преюдиции, конструкция которой и в содержательном и в сугубо формальном аспекте практически в точности воспроизводила модель рецидива с поправкой на характер и степень общественной опасности совершенных правонарушений. А с другой, оставили в законодательстве институт рецидива. Более того, в том виде, в котором сейчас рецидив предусмотрен в УК (а здесь необходимо рассматривать не только ст. 18 УК РФ, но и правила учета, снятия и погашения судимостей) он вряд ли способствует достижению целей, поставленных в связи с его установлением.

Подводя итоги анализу формально-логической структуры законодательного института множественности преступлений, следует отметить, что данные нормативные предписания представляют собой комплексное образование, которое содержит положения разной функциональной принадлежности Ранее мы условно разделили все предписания уголовного закона в контексте его формально-логической структуры на четыре блока.. А потому анализ формально-логической конструкции данного института вызывает большие трудности. Здесь есть нормы, образующие системосохраняющий механизм уголовного законодательства (правила квалификации преступлений по совокупности), предписания определяющие квалифицирующие признаки составов (неоднократность, рецидив), а также положения, влияющие на установление последствий совершения запрещенного уголовным законом деяния (совокупность, рецидив).

В этой связи необходимо четко определить задачи, решаемые при помощи данного института, которые можно не закреплять непосредственно в тексте закона, но которые должны точно распознаваться, и, соответственно, на их основе установить правила квалификации деяний и регламентировать уголовную ответственность для случая совершения нескольких преступлений.

В формально-логическом аспекте исследуемые законоположения должны заключать в себе правила отграничения одного преступления от нескольких. Принципы же такого отграничения это проблема уголовно-правовой политики. Вместе с тем сама система принципов (т. е. концептуальных подходов к разрешению проблемы множественности) в свою очередь должна быть внутренне непротиворечивой. Выше мы изложили соображения, по которым нельзя согласиться с законодательной регламентацией рассматриваемого института. Среди причин логической несогласованности норм, предусмотренных в ст. 16-18 УК РФ, есть в том числе и фундаментальные, лежащие в основании теории повторности в уголовном праве. Наше предложение в части корректного установления правил квалификации (в том числе и правил отграничения) нескольких преступлений и одного сложного преступления основывается на отказе от составов, в которых предусматриваются требования предварительной преступной деятельности. Оценка (указание нормы Особенной части УК РФ, по которой лицо понесет ответственность) вновь совершенного преступления не должна зависеть от того, было ли совершено лицом преступление в прошлом или нет. На наш взгляд, это правило должно распространяться как на преступления, за которые лицо уже имеет судимость, так и на совокупность преступлений. Тем самым мы уходим от учета предварительной преступной деятельности на стадии квалификации содеянного. Вместе с тем наличие судимости необходимо учитывать только при назначении наказания.

Вторая задача, решение которой должно во многом обеспечиваться при помощи норм института множественности это дифференциация уголовной ответственности за совершение нескольких преступлений. Данная функция должна выполняться путем учета предшествующей преступной деятельности на стадии назначения наказания. При этом усиление репрессии за вновь совершенное преступление зависит только от наличия судимостей. Если же преступление или их совокупность совершаются несудимым лицом, то предварительная преступная деятельность вообще никак не должна отражаться на назначении наказании за каждое отдельно взятое преступление.

С учетом вышеизложенного можно предложить следующую редакцию статей, определяющих правила квалификации и регламент уголовной ответственности за совершение нескольких преступлений:

Статья... Совокупность преступлений

1. Совокупностью преступлений признается совершение двух или более преступлений, предусмотренных настоящим Кодексом, ни за одно из которых лицо не было осуждено. При совокупности преступлений лицо несет уголовную ответственность за каждое совершенное преступление по соответствующей статье или части статьи настоящего Кодекса.

2. Совокупностью преступлений признается и одно деяние, содержащее признаки преступлений, предусмотренных двумя или более статьями настоящего Кодекса.

3. Если деяние предусмотрено общей и специальной нормами, совокупность преступлений отсутствует и уголовная ответственность наступает по специальной норме.

4. Нормы, содержащиеся в частях статьи Особенной части с большим порядковым номером, следует считать специальными по отношению к нормам, предусмотренным в частях с меньшим порядковым номером той же статьи. Нормы, содержащиеся в различных статьях, признаются специальными в случаях, предусмотренных соответствующими статьями настоящего Кодекса.

Статья... Рецидив преступлений

2. Рецидив преступлений признается особо опасным:

а) при совершении лицом умышленного преступления, за которое предусмотрено наказание в виде лишения свободы, если ранее это лицо два раза было осуждено к лишению свободы за умышленное преступление.

3. Рецидив преступлений признается особо опасным:

а) при совершении лицом умышленного преступления, за которое предусмотрено наказание в виде лишения свободы, если ранее это лицо три или более раза было осуждено к лишению свободы за умышленное тяжкое или умышленное преступление средней тяжести.

Таким образом, при уголовно-правовой оценке содеянного каждый эпизод противоправного общественно опасного поведения подлежит самостоятельной квалификации без учета преступной деятельности, за которую лицо имеет судимости. Назначение наказания основывается на уголовно-правовой квалификации содеянного, и при этом уже учитывается наличие судимостей путем установления правил назначения наказания при рецидиве преступлений. Предлагаемая конструкция института множественности преступлений позволит решить проблемы формально-логического толка. Однако наше предложение базируется на определенном понимании роли уголовно-правовой оценки совершения нескольких преступлений. Если же в основу теории множественности положить иные принципы, то вероятно потребуются и другие формально- логические модели их отражения в тексте уголовного закона.

2.4 Лица, подлежащие уголовной ответственности

В ст. 19-23 УК РФ установлены нормы, которые определяют необходимые и достаточные условия деликтоспособности лиц в уголовном праве О проблемах конструирования норм о субъекте уголовной ответственности см. также: Щепельков В. Ф. Субъект преступления: преодоление пробелов уголовного закона // Журнал российского права. - 2002. - № 2. - С. 60-65.. Формально-логическая модель законодательного института субъекта уголовной ответственности стандартная: вначале определяются общие требования, а затем делаются исключения из общего правила и оговорки. Кроме того, следует отметить, что некоторые предписания, устанавливающие требования привлечения лиц к уголовной ответственности, содержаться в других статьях УК РФ. Речь идет об отражении в тексте уголовного закона теории специального субъекта, а также особенностей уголовной ответственности соучастников преступления.

1. Согласно ст. 19 УК РФ уголовной ответственности подлежит только вменяемое физическое лицо, достигшее возраста, установленного настоящим Кодексом. Далее в ст. 20 УК РФ раскрывается содержание понятия возраста, с которого наступает уголовная ответственность. Здесь говорится, что уголовной ответственности подлежит лицо, достигшее ко времени совершения преступления шестнадцатилетнего возраста (ч. 1 ст. 20 УК РФ). В ч.ч. 2 и 3 ст. 20 УК РФ делаются исключения из общего правила, предусмотренного в ч. 1 ст. 20 УК РФ. Таким образом, для установления возраста субъекта преступления необходимы правило вычисления собственно возраста конкретного лица на конкретный момент времени и алгоритм определения “времени совершения преступления”. Для установления собственно возраста конкретного лица теорией и практикой выработаны специальные правила, и здесь проблем логического характера нет. Этого нельзя сказать относительно определения “времени совершения преступления”. Тут мы сталкиваемся с проблемами сходными с теми, которые имеются при установлении действия уголовного закона во времени. Дело в том, что любое преступление и даже его “часть”, например, действие (бездействие), требуют определенного времени для своего осуществления. Возраст же лица, совершившего общественно опасное деяние, вычисляется на конкретный момент времени. А потому временем совершения преступления необходимо считать строго определенный момент, а не весь промежуток, в течение которого совершается преступление.

На наш взгляд, имеет смысл конкретизировать данное понятие в самом уголовном законе. Временем совершения преступления необходимо считать момент окончания действия (бездействия). Данная позиция в наибольшей степени усугубляет положение виновного. Однако она соответствует общей концепции квалификации преступлений и уголовной ответственности.

2. В части 2 ст. 20 УК РФ для некоторых видов преступлений законодатель снизил возраст, с которого наступает уголовная ответственность, с 16 до 14 лет. Содержательная сторона данного шага вполне понятна. Это сделано в отношении преступлений, общественная опасность которых осознается в большинстве своем гораздо раньше, нежели в четырнадцатилетнем возрасте.

Однако законодатель упустил из виду некоторые особенности конструкции уголовного закона. Речь идет об ответственности за преступления с привилегированными составами (например, предусмотренные в ст.ст. 106-108 УК РФ). Уголовная ответственность за данные преступления наступает согласно ст. 20 УК РФ с 16-летнего возраста. Вместе с тем их составы предусмотрены в специальных предписаниях по отношению к общим нормам. Поэтому в соответствии с ч. 3 ст. 17 УК РФ лица, достигшие шестнадцатилетнего возраста и совершившие указанные деяния при наличии привилегирующих обстоятельств, несут ответственность за привилегированные преступления. В то же время несовершеннолетние, не достигшие 16-летнего возраста, могут быть субъектами, скажем, убийств, предусмотренных ст. 105 УК РФ, а их ответственность за привилегированные преступления исключается. В соответствии с буквальным грамматическим смыслом ч. 3 ст. 17 УК РФ и ст. 20 УК РФ пятнадцатилетние лица могут подлежать уголовной ответственности в случае совершения ими деяний, содержащих признаки преступлений с привилегированными составами, по общей норме, поскольку отсутствие признаков специальной нормы влечет действие общей. Ряд авторов отмечают, что подобное применение УК РФ самим законом не исключается См., например: Милюков С. Ф. Российское уголовное законодательство: опыт критического анализа. - СПб., 2000. - С. 218-219; Кургузкина Е. Б. Убийство матерью новорожденного ребенка: природа, причины, предупреждение. - Воронеж, 1999. - С. 22..

Вряд ли можно согласиться с таким решением. Оно приводит к абсурду и подвергнуто справедливой критике См.: Попов А. Н. Убийство матерью новорожденного ребенка (ст. 106 УК РФ). - СПб., 2001. - С. 49-50; Рарог А. И. Квалификация преступлений по субъективным признакам. - СПб., 2003. - С. 267-268.. За совершение одного и того же деяния в этом случае несовершеннолетний будет подвергаться более строгому наказанию нежели взрослый. Здесь, конечно, имеет место несовершенство законодательной техники.

Лица, не достигшие шестнадцатилетнего возраста, не подлежат уголовной ответственности за преступления с привилегированными составами. Основанием для такого вывода является системный смысл уголовного закона, который в целом определяет логику его применения. Так, согласно установлениям главы 14 УК РФ ("Особенности уголовной ответственности и наказания несовершеннолетних") для несовершеннолетних снижен максимальный предел наказания. Кроме того, предусмотрены менее жесткие условия освобождения от уголовной ответственности и наказания, возможность применения принудительных мер воспитательного воздействия и т.д. Все это подтверждает, что за совершение аналогичных деяний несовершеннолетние не могут подвергаться более строгим мерам ответственности нежели взрослые. Отмеченный пробел законодательный техники должен преодолеваться путем применения системосохраняющего механизма законодательства.

В перспективе, представляется необходимым дополнить ст. 20 УК РФ соответствующей оговоркой, ограничивающей действие общей нормы в отношении преступлений с привилегированными составами.

3. В статье 21 УК РФ определен признак, обратный вменяемости, наличие которой при совершении общественно опасного деяния необходимо для последующего привлечения лица к уголовной ответственности. Данный способ конструирования во многом оправдан. Ведь в уголовном праве вменяемость презюмируется, а невменяемость определяется. Также в ст. 21 УК РФ установлено право суда назначать принудительные меры медицинского характера лицам, совершившим общественно опасное деяние в состоянии невменяемости.

4. В отличие от УК 1960 г. в действующем уголовном законодательстве предусмотрены нормы (ст. 22 УК РФ), дополнительно регламентирующие уголовную ответственность вменяемых лиц, страдающих психическим расстройством. В части 1 ст. 22 УК РФ, с одной стороны, определяется понятие ограниченной вменяемости, а с другой говорится о разновидности вменяемости. Поэтому лица, которые во время совершения преступления в силу психического расстройства не могли в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими, подлежат уголовной ответственности.

В части 2 ст. 22 УК РФ установлено два правила. Первое определяет обязанность суда учитывать наличие психического расстройства, не исключающего вменяемости, при назначении наказания. Причем согласно системному смыслу уголовного закона совершение преступления в состоянии ограниченной вменяемости должно рассматриваться как обстоятельство, смягчающее наказание Часто авторы комментариев к УК РФ не признают обязанности суда учитывать ограниченную вменяемость как смягчающее обстоятельство. См., например: Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Отв. ред. В.И. Радченко. - М., 1996. - С. 33.. Данное заключение следует из того, что перечень смягчающих наказание обстоятельств, предусмотренных в ст. 61 УК РФ, открыт (см. ч. 2 ст. 61 УК РФ), список же обстоятельств, отягчающих наказание (ст. 63 УК РФ) является исчерпывающим Данная позиция подтверждается и судебной практикой. Так, по делу Кривых и Пилипчука суд первой инстанции, назначая наказание, исходил из того, что они вину не признали, не раскаялись в содеянном, поэтому представляют повышенную опасность для общества. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ определила, что данное указание суда не соответствует требованию ст. 63 УК РФ. Непризнание вины осужденными и невозмещение ущерба не включены в перечень обстоятельств, отягчающих наказание, предусмотренных ст. 63 УК РФ. См.: Бюллетень Верховного Суда РФ. - 1999. - № 6. - С. 12.. Таким образом, в ст. 22 УК РФ установлено еще одно обязательное к учету обстоятельство, смягчающее наказание. Представляется, что данное правило логичнее расположить в ст. 61 УК РФ, поскольку его предназначение в единственном смягчать наказание Так, президиум Верховного Суда РФ отменил приговор Тверского областного суда и определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ в отношении Лебедева, снизив ему наказание. При этом было указано, что при назначении Лебедеву наказания суд в нарушение требований ч. 2 ст. 22 УК РФ не учел того, что он страдает психическим расстройством не исключающим вменяемости. См.: Бюллетень Верховного Суда РФ. - 1999. - № 2. - С. 11. Возможно одной из причин такого неучета является неудачное расположение в тексте УК предписания, обязывающего учитывать наличие ограниченной вменяемости при назначении наказания, а также отсутствие указание на смягчающий характер этого обстоятельства. Критику редакции ст. 22 УК РФ см.: Кауфман М. А. #G0Некоторые вопросы применения норм общей части УК РФ // Государство и право. - 2000. - № 6. - С. 58-59..

Второе предписание устанавливает право суда назначать лицам, совершившим преступление в состоянии ограниченной вменяемости, принудительные меры медицинского характера. Это же правило дублируется в ст. 97 УК РФ ("Основания применения принудительных мер медицинского характера"), а потому может быть исключено из ст. 22 УК РФ.

Подводя итог анализа формально-логической модели предписаний, предусмотренных в ст. 22 УК РФ, можно сделать вывод, что часть вторую данной статьи целесообразно исключить, добавив при этом в перечень обстоятельств, смягчающих наказание, пункт “Совершение преступления лицом с психическим расстройством, не исключающим вменяемости”. Данные нововведения не изменят смысла уголовного закона. Выигрыш же будет, с одной стороны, в экономии текста уголовного закона, а с другой в более последовательном расположении предписаний в соответствии с их функциональной принадлежностью, а потому - в увеличении гарантий применения закона в соответствии с его буквой.

5. Определенные проблемы формально-логического характера возникают при толковании ст. 23 УК РФ (уголовная ответственность лиц, совершивших преступление в состоянии опьянения). Эта статья содержит избыточное предписание, которое подтверждает правило, установленное в общей норме (ст. 21 УК РФ) Хотя можно встретить утверждение о коллизии предписаний, предусмотренных в ст. 21 и 23 УК РФ. См., например: Коняхин В. П. Указ. соч. - С. 160.. Ее включение в текст уголовного закона, по-видимому, обусловлено изменением позиции законодателя в оценке поведения лиц, находящихся в состоянии опьянения, вызванном употреблением алкоголя, наркотических средств или других одурманивающих веществ. Если ранее данное состояние отягчало уголовную ответственность, то согласно действующему законодательству опьянение является «нейтральным» фактором при назначении наказания. Именно это обстоятельство и подчеркивается включением ст. 23 УК РФ в текст закона.

Вместе с тем и теория и практика в своем большинстве не допускают привлечения к уголовной ответственности лица, которое было не по собственной воле приведено в состояние опьянения, при котором оно не осознавало общественной значимости своего поведения или не могло руководить своими действиями, и совершило в этом состоянии общественно опасное запрещенное УК деяние. Данная позиция не нашла отражения в тексте действующего законодательства. Поэтому освобождение от уголовной ответственности указанных лиц, наверное, будет производится «за счет» предписаний о невиновном причинении вреда (ст. 28 УК РФ), либо физическом или психическом принуждении (ст. 40 УК РФ), либо малозначительности деяния (ч. 2 ст. 14 УК РФ). В этой связи ст. 23 УК РФ вероятно подлежит ограничительному толкованию. В противном случае нарушается установившаяся оценка насильственного приведения лица в состояние опьянения.

Таким образом, ст. 23 УК РФ нуждается либо в исключении, так как она дублирует общие положения о субъекте уголовной ответственности, либо нуждается в новой редакции необходимо сделать оговорку относительно невозможности привлечения к уголовной ответственности лица, приведенного в состояние опьянения, при котором лицо не осознавало общественной значимости своего поведения или не могло руководить своими действиями, без его согласия.

6. В ст.ст. 1923 УК РФ установлены общие нормы, регламентирующие вопросы деликтоспособности в уголовном праве. Кроме того, во многих статьях Особенной части УК РФ выдвигаются дополнительные условия привлечения лиц к уголовной ответственности за совершение конкретного вида преступлений. Однако эти условия, если быть до конца последовательным, не всегда являются необходимыми для привлечения лица к уголовной ответственности. А именно лица, которые не обладают признаками специального субъекта, должны нести ответственность в том случае если участвовали в совершении умышленного преступления, но не в качестве исполнителя, а как пособники, подстрекатели либо организаторы. Таким образом, признак “специальности” субъекта не является необходимым для привлечения лица к уголовной ответственности, но вместе с тем нужен для признания лица исполнителем преступления. А потому субъектом уголовной ответственности за преступления со специальным субъектом может быть и лицо, не обладающее признаками специального субъекта.

Указание на специальность субъекта порождает ряд проблем квалификации преступлений и дифференциации уголовной ответственности. О проблемах квалификации преступлений со специальным субъектом, сопряженных с отдельными институтами Общей части УК РФ мы скажем отдельно. Здесь же следует остановиться на двух особенностях конструкций некоторых статей Особенной части УК РФ.

7. В статье 290 УК РФ предусмотрена ответственность за получение должностным лицом лично или через посредника взятки в виде денег, ценных бумаг, иного имущества или выгод имущественного характера за действия (бездействие) в пользу взяткодателя или представляемых им лиц, если такие действия (бездействие) входят в служебные полномочия должностного лица либо оно в силу должностного положения может способствовать таким действиям (бездействию), а равно за общее покровительство или попустительство по службе. В этой связи представляет интерес оценка действий лиц, которые при умышленном создании условий для совершения преступления обладали признаками специального субъекта, а на момент выполнения объективной стороны уже не являлись таковыми.

Допустим, должностное лицо дает согласие за взятку выполнить в пользу взяткодателя законные действия, входящие в круг его обязанностей. Однако во время получения денег лицо уже не является должностным. Возникает вопрос: каким образом квалифицировать его деяние? Если виновный перестал быть должностным лицом по обстоятельствам от него не зависящим, то содеянное надлежит квалифицировать как приготовление к получению взятки, если последнее образует состав тяжкого или особой тяжести преступления. В случае же если он уволился по собственному желанию, то в соответствии с буквальным смыслом закона получение им материального вознаграждения не содержит состава преступления, предусмотренного в ст. 290 УК РФ.

Создается парадоксальная ситуация. Объективная сторона выполняется, приготовление перерастает в следующую стадию, а состава преступления нет. Взятка как явление есть, а преступления нет. Поэтому представляется целесообразным внести соответствующие изменения в Уголовный кодекс с тем, чтобы он отвечал установленной логике криминализации деяний и дифференциации уголовной ответственности См.: Егорова Н. А. Преступления против интересов службы. - Волгоград. - 1999. - С. 100. Причем изменения должны касаться не только квалифицированных видов взяточничества, но и ч. 1 ст. 290 УК РФ..

Логические пустоты в системе норм Особенной части, сопряженные с «временным» фактором, могут возникать в силу различных причин. Одной из них является конструирование составов со специальным субъектом, когда в рамках одной формулы разводятся два деяния. В случае с получением взятки это собственно ее получение и действия (бездействие), совершенные в пользу взяткодателя. Первое деяние входит в объективную сторону, и именно оно должно совершаться должностным лицом. Второе же деяние, являющееся неотъемлемым атрибутом взяточничества, может быть совершено только должностным лицом. Общественная опасность такого явления как взяточничество, в первую очередь определяется тем, что действия должностного лица обусловлены получением материальной выгоды. Это обстоятельство должно приниматься во внимание при криминализации деяний.

Наряду с неудачным, на наш взгляд, опытом конструирования состава получения взятки в действующем законе содержатся и модели, в которых учтен «временной» фактор. Так, в ст. 275, 276 УК РФ предусмотрена ответственность за государственную измену и шпионаж соответственно. Причем объективная сторона и первого и второго преступления включает шпионаж (передачу, собирание, похищение в целях передачи иностранному государству, иностранной организации или их представителям сведений, составляющих государственную тайну). Основным «разграничителем» данных составов является гражданство субъекта, которое может в силу известных причин изменяться. Если лицо, обладающее сведениями, составляющими государственную тайну, перестает быть гражданином Российской Федерации и передает указанные сведения иностранному государству, то оно подлежит уголовной ответственности по ст. 276 УК РФ. При изменении гражданства тем не менее лицо, причиняющее вред безопасности государства, подлежит уголовной ответственности. Конструкции статей 275 и 276 УК РФ в совокупности обеспечивают охрану государственной безопасности от шпионажа будь он совершен гражданином России либо иностранцем или лицом без гражданства.

8. Вторая проблема формально-логического характера, связанная с конструированием составов преступлений со специальным субъектом касается особенностей дифференциации уголовной ответственности в тех случаях, когда специальный субъект выступает в качестве квалифицирующего признака. Неучет определенных сочетаний соотношений между квалифицирующими обстоятельствами может привести к нарушению логики дифференциации ответственности Об этом см. также: Щепельков В. Ф. Парадокс ответственности за налоговые преступления // Юрист и бухгалтер. - 2001. - № 4. - С. 35-36; Налоговое законодательство: диспропорция ответственности // «Политика и финансы» Россия это провинция. - 2001. - № 1. - С. 39; Проблемы уголовной ответственности за сбыт фальсифицированной продукции // Следователь. - 2001. - № 5. - С. 9-10..

В статьях 198 и 199 УК РФ установлены нормы, предусматривающие ответственность за уклонение от уплаты налогов или страховых взносов в государственные внебюджетные фонды. Их анализ позволяет сделать ряд выводов относительно логики дифференциации ответственности за рассматриваемые правонарушения.

Во-первых, законодатель предусмотрел более строгое наказание за уклонение от уплаты налогов с организации. Неуплата налогов физическими лиц наказывается согласно ст. 198 УК РФ до пяти лет лишения свободы, а уклонение от уплаты налогов с организации до семи лет лишения свободы с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет. При дифференциации уголовной ответственности в зависимости от субъекта преступления законодатель, по-видимому, исходил из того, что руководитель предприятия имеет больше «возможностей» для сокрытия налогооблагаемых объектов, а потому интересы государства более уязвимы. Вместе с тем оборот субъектов предпринимательской деятельности, зарегистрированных в качестве индивидуальных предпринимателей, часто превосходит оборот коммерческих организаций См.: Карпочев И. Ответственность за налоговые преступления // Законность. - 2003. - № 3. - С. 35..

Во-вторых, законодатель дифференцировал ответственность также и по размеру неуплаченных налогов. Обе статьи УК РФ, предусматривающие ответственность за налоговые преступления, содержат по две части, которые разграничиваются размером неуплаченных средств. Такая постановка вопроса в целом логична и последовательна, поскольку вредоносность рассматриваемого явления определяется именно размеров неуплаченных налогов.

Вместе с тем в п. 10 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 4 июля 1997 года № 8 «О некоторых вопросах применения судами Российской Федерации уголовного законодательства об ответственности за уклонение от уплаты налогов». указано, что «к ответственности по ст. 199 УК РФ могут быть привлечены руководитель организации-налогоплательщика и главный (старший) бухгалтер, лица, фактически выполняющие обязанности руководителя, главного (старшего) бухгалтера, а также иные служащие организации-налогоплательщика, включившие в бухгалтерские документы заведомо искаженные данные о доходах или расходах либо скрывшие другие объекты налогообложения» Российская газета. - 1997, 19 июля.. Данное разъяснение преследует совершенно определенную цель - расширить круг лиц, подлежащих уголовной ответственность по ст. 199 УК РФ. Ими в соответствии с приведенным постановлением могут являться не только руководитель и главный (старший) бухгалтер. Ответственность будут нести лица, фактически включившие в бухгалтерские документы заведомо искаженные данные о доходах или расходах либо скрывшие другие объекты налогообложения.

Анализ судебно-следственной практики показывает, что зачастую для уклонения от уплаты налогов используются подставные учредители, руководители, служащие, которые не подлежат уголовной ответственности в силу того, что не владеют фактическим состоянием дел. А поскольку налоги в таких случаях не платятся, то было принято решение о признании субъектами уклонения налогов с организаций лиц, фактически ведущих бухгалтерию.

Признавая в целом такое решение высшей судебной инстанции обоснованным, нельзя не сказать о том парадоксе, к которому оно привело. Дело в том, что уголовная ответственность за уклонение от уплаты налогов физических лиц и с организаций предполагает различные размеры неуплаченных средств. Так, уклонение физического лица от уплаты налогов является уголовно наказуемым деянием, если размер неуплаченных средств превышает двести МРОТ, уклонение от уплаты налогов с организаций признается преступлением, если неуплаченные средства превысили одну тысячу МРОТ. Аналогично различные размеры установлены и при формулировании квалифицированных составов. Для физических лиц предусмотрена более строгая ответственность, если размер неуплаченных налогов превысил пятьсот МРОТ, а при уклонении от уплаты налогов с организаций - пять тысяч МРОТ.

Если предположить, что лицо уклоняется от уплаты налогов в размере, например, девятисот МРОТ, при этом используя зарегистрированную в установленном порядке организацию, то согласно приведенному разъяснению Верховного Суда РФ оно не подлежит уголовной ответственности, так как оно уклоняется от уплаты налогов с организаций, а это деяние образует состав преступления только в том случае, если сумма неуплаченных средств превышает одну тысячу МРОТ. Если же аналогичное деяние совершается частным предпринимателем, то он подлежит уголовной ответственности, и мало того, содеянное им образует квалифицированное преступление - верхний предел наказания составляет пять лишения свободы. Казалось бы, общая логика ответственности предполагает более строгое наказание за уклонение от уплаты налогов с организаций, а получается наоборот.

Если же сумма неуплаченных налогов находится в пределах от одной тысячи до пяти тысяч МРОТ, то максимальное наказание для физического лица составляет пять лет лишения свободы, а для лиц, включивших в бухгалтерские документы, заведомо искаженные данные о доходах или расходах либо скрывших другие объекты налогообложения возможное наказание не превышает четырех лет лишения свободы. Таким образом, лицу, уклоняющемуся от уплаты налогов, для того чтобы минимизировать уголовно-правовые последствия своего деяния следует создать организацию Об использовании юридических лиц для совершения преступлений см.: Курицина Е. Юридическое лицо как орудие преступления // Российская юстиция. - 2001. - № 1. - С. 42-43., и тогда в значительной степени гарантированно снижается планка возможного наказания.

Однако следует заметить, что диспропорция ответственности имеет место только, если сумма неуплаченных налогов не превышает пяти тысяч МРОТ. В противном случае логика, заложенная законодателем, срабатывает: уклонение от уплаты налогов с организаций наказывается строже.

Имеющее место положение вещей в значительной степени нарушает принцип справедливости УК, поскольку ставит в неравные условия субъектов предпринимательской деятельности. По-видимому, такой эффект не был намеренно запрограммирован разработчиками проекта УК. В то же время его легко вычислить.

Выход из создавшейся ситуации видится в установлении единой статьи, в которой будет предусмотрена ответственность за налоговые преступления Это предложение поддерживается рядом исследователей. См.: Карпочев И. Ответственность за налоговые преступления // Законность. - 2003. - № 3. - С. 36., как это предусмотрено, например, в ст. 243 УК Республики Беларусь См.: Уголовный кодекс Республики Беларусь… - С. 123.. Дифференциация ответственности должна производиться исключительно по размеру неуплаченных налогов или страховых взносов в государственные внебюджетные фонды Не решает проблемы и новая редакция ст. 198 и 199 УК РФ проекта федерального закона «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации» № 304898-3, поскольку в нем также сохраняется дисбаланс между размерами неуплаченных налогов и наказаний..

Если же рассматривать проблему дифференциации уголовной ответственности в целом, то следует сделать вывод о недопустимости конструирования специальных составов с одновременным установлением квалифицирующего обстоятельства и изменением конститутивных признаков в сторону декриминализации деяния. В ст. 199 УК РФ законодатель предусмотрел специальный субъект и увеличил размер неуплаченных средств (частично декриминализировал деяние).

Аналогичная ситуация с дифференциацией ответственности и применением уголовной репрессии сложилась в отношении мошенничества (ст. 159 УК РФ) и обмана потребителей (ст. 200 УК РФ). Обман потребителей, как правило, представляет собой разновидность хищения, которое совершается при помощи введения в заблуждение покупателя. А потому хищение при наличии признаков, указанных в ст. 200 УК РФ, согласно ч. 3 ст. 17 УК РФ подлежит квалификации как обман потребителей.

Сравнительный анализ санкций ст. ст. 159 и 200 УК РФ показывает, что обман потребителей обладает меньшей степенью общественной опасности чем мошенничество. Максимальное наказание за данные преступления составляет соответственно десять лет (ч. 3 ст. 159 УК РФ) и два года (ч. 2 ст. 200 УК РФ) лишения свободы. Основываясь на соотношении санкций, необходимо заключить таким образом, что состав обмана потребителей выделен из нормы о мошенничестве по принципу конструирования привилегированных составов. «Привилегирующими» признаками в этом случае выступают субъект обмана, а также условие осуществления обмана при реализации товаров и оказании услуг на потребительском рынке.