Психология труда и человеческого достоинства

Формирование информационной основы деятельности (ИОД) предполагает выделение и рассмотрение следующих моментов. Уровни формирования ИОД включают: сенсорно-перцептивный уровень (восприятие информации); когнитивный уровень (оценка значимости информации); образно-оперативный уровень (переработка информации и построение информационных образов). Особенности формирования ИОД: информация часто меняющаяся, что требует гибкости ИОД; многоплановость информации вызывает необходимость быстрого переключения с одного вида информации на другой. В целом формирование И ОД предполагает: формирование ИОД в материальном плане (способность воспринимать и обрабатывать реальные сигналы, несущие информацию); формирование ИОД в идеальном плане (способность строить информационные образы и значения по получаемым сигналам).

Формирование блока принятия решений основано на учете следующего. Само решение рассматривается как выбор одной альтернативы из нескольких. Общая схема принятия решений: а) осознание проблемы; б) разрешение проблемы; при этом формирование блока принятия решения предполагает: освоение (выработку) решающего правила, способа решения; формирование критерия достижения цели и предпочтительности выбора способа решения; в) проверка решения; г) коррекция выбора (там, где это возможно). Выделяются два основных типа решений: детерминированные (основанные на строгой логике); вероятностные (основанные на просчете наиболее благоприятной вероятности достижения цели).

Формирование подсистемы профессионально важных качеств (ПВК) исходит из следующих посылок: 1) у человека уже есть определенные качества, и при освоении профессий происходит Их перестройка в соответствии с особенностями данной профессиональной деятельности; 2) общая логика такой перестройки Деятельности: а) перенастройка качеств в соответствии с профессиональной деятельностью; б) появление и развитие новых качеств и способностей; в) формирование индивидуального си деятельности, что как бы «венчает» развитие профессионала. В. С. Мерлин выделил три основных аспекта в формировании индивидуального стиля деятельности [20, с. 142]:

формирование «симптомокомплексов», характеризующих дельные свойства личности.

изменение интенсивности и частоты проявления индивидуальных свойств по мере их развития.

возникновение новых связей между индивидуальными свойствами, например возникновение в юношеском возрасте связи между учебными и профессиональными интересами, интеллектуальными свойствами и отношениями личности.

В. С. Мерлин отмечал, что стиль отражает «взаимоотношении объективных требований деятельности и свойств личности. В зависимости от различных объективных требований деятельности од* и те же свойства личности выражаются в разных стилях. Индивидуальный стиль деятельности следует понимать не как набор отдельных свойств, а как целесообразную систему взаимосвязанных действий, при помощи которой достигается определенный результат. Отдельные действия образуют целостную систему имени! благодаря целесообразному характеру их связи» [там же, с. 166-167].

При этом формирование психологической структуры профессиональной деятельности предполагает, что освоение профессии рассматривается как процесс «распредмечивания, индивидуализация нормативно-заданного (одобряемого) способа деятельности» (это также связано с формированием индивидуального способа деятельности). Основные этапы освоения профессии: 1) когнитный (познание, освоение нормативно-заданного способа деятельности); 2) практический этап как центральный момент форм психологической структуры деятельности, при этом сначала осваиваются отдельные действия, а затем -- деятельность целом.

Обобщенную схему освоения профессиональной деятельное! можно представить так:

1. Освоение нормативно-одобряемой, изначально заданной«правильной» деятельности (образ всей нормативно-заданной деятельности -- это фактически формирование нормативной ориентировочной основы действия -- ООД). Здесь выделяются связывающие основные под этапы:

построение образа целостной деятельности (как обобщенна ориентировка в данной деятельности); освоение отдельных действий; освоение множества действий и деятельности в целом.

2. Освоение деятельности по-новому образцу (т. е. формированию индивидуального стиля деятельности). Под этапы данного этапа освоение отдельных действий на основании новых, собственных представлений работника;

освоение новой деятельности в целом -- на основе уже освоен-Н0го нормативно-одобряемого образца (как индивидуально приспособленной к себе в результате постепенного формирования индивидуального стиля деятельности).

При этом можно говорить о «парадоксе» освоения профессиональной деятельности в ходе формирования индивидуального стиля труда. Полноценное освоение данной профессии достигается лишь тогда, когда субъект начинает выполнять ее не только так, как «положено» (по нормативно-заданным образцам), а привносит в эту деятельность свои собственные, творческие элементы (через выработку индивидуального стиля деятельности). Полноценное профессиональное творчество возможно лишь при наличии «тынов» в виде освоенной нормативно-заданной деятельности (которая позволяет выполнять задания в случае неудач при творческом экспериментировании).

Проблемы развития профессионального самосознания.

Развитие и формирование профессионального самосознания является одним из центральных моментов становления профессионала. Не случайно С. М. Богословский, предложивший одно из самых удачных (по мнению Е. А. Климова) определений профессии, писал о том, что о профессии применительно к данному человеку можно говорить лишь тогда, когда данная профессиональная деятельность «признается за профессию личным самосознанием данного лица» [цит. по: 14, с. 161].

При рассмотрении проблемы развития профессионального самосознания можно опираться на достаточно богатый материал по становлению самосознания личности вообще [23]. Термин «самосознание» во многом близок терминам «образ Я», «Я-образ», «Я-концепция», а также таким терминам, как «самоотношение», «идентичность» и др.

Например, Р. Берне, рассматривая понятие «#-концепция», отмечает, что «это совокупность всех представлений индивида о Себе, сопряженная с их оценкой». При этом «описательная составляющая Я-концепции» часто называется «образом Я», а составляющую, связанную с отношением к себе или к отдельным своим качествам, называют «самооценкой» или «принятием себя» [там же, с. 333]. В целом Р. Берне выделяет: 1) когнитивную составляющую Я-концепции; 2) оценочную составляющую и 3) поведенческую составляющую.

В. В. Столин, рассматривая самосознание личности, отмечает, Что «различные процессы самосознания, так же как различные аспекты «Я-образа», оказывается возможным соотнести с уровнями активности человека как организма, индивида и личности* При этом «выявление своей социальной ценности и смысла свое го бытия, формирование и изменение представлений о своем будущем, прошлом и настоящем характеризуют самосознание личности», -- пишет В. В. Столин, и задает важный для психологи самосознания вопрос: «Какие же среди перечисленных образований самосознания являются ключевыми, выполняющими род основных единиц самосознания на уровнях индивида и личности?».

В качестве такой «единицы самосознания» В. В. Столин предлагает «не образы сами по себе, и не самооценки в когнитивной: эмоциональной формах, и не образы + самооценки», а «конфликтный личностный смысл, отражающий столкновение жизненных отношений субъекта, столкновение его мотивов и деятельности». Это столкновение «осуществляется путем поступков которые таким образом, являются пусковым моментом образования противоречивого отношения к себе». В свою очередь, «смысл "Я" запускает дальнейшую работу самосознания, проходящую , когнитивной и эмоциональной сферах», -- рассуждает далее В. В. Столин о механизмах самосознания [там же, с. 155].

Рассматривая самосознание «как отношение к себе, опосредованное отношениями с другими людьми», В. В. Столин пишет том, что «самосознание трехголосо: оно предполагает переживаемое отношение к себе, отношение к другому человеку и воспринимаемое (или ожидаемое) отношение другого».Рассматривая понятие «самоотношение», С. Р. Пантилеев во многом опирается на представления В. В. Столина о самосознании как о «конфликтном личностном смысле». Самоотношение по мнению С. Р. Пантилеева, не является ни следствием знания себе, ни реакцией на определенные аспекты образа «Я», «знание о себе и самоотношение есть следствие одних и тех общих причин, лежащих вне субъекта, в его деятельности -- лишь вторично, в феноменологически превращенных формах, отдельные самооценки могут восприниматься самим субъектом КЗ-способные порождать его истинное отношение к себе». Отсюда «самоотношение может быть понято как лежащее на поверхности сознания, как непосредственно-феноменологическое выражение личностного смысла "Я" для самого субъекта, -- продолжает свои рассуждения С. Р. Пантилеев. -- При это» специфика переживания смысла "Я" производна от реально бытия субъекта, его объективной позиции в социуме».

Интересны рассуждения К. Роджерса о «Я-концепции», которую он считает «центральным конструктом для теории психотерапии и личности» [там же, с. 456]. К. Роджерс выделяет «Я ареале» (каким человек видит себя реально) и «Я идеальное» (каким человек хотел себя видеть) и считает, что рассогласование между представлением человека о себе «реальном» и «идеальном» часто и является энергетической основой для его саморазвития.

Понятие «идентичность», предложенное Э. Эриксоном, лучше позволяет понять сам процесс нахождения человеком самого себя («эго-идентичность») и своего места в окружающем мире («групповая идентичность»). По сравнению с взрослым человеком подросток еще не целостен, его терзают противоречия поиска осознания себя как самобытного существа и как представителя общества (или какой-то группы общества). «Кризис в жизни такого молодого человека может наступить именно тогда, когда он наполовину осознает, что фатально и излишне старался быть тем, чем на деле он не был, -- пишет Э. Эриксон. -- Чувство идентичности, в котором у большинства взрослых нет недостатка, предупреждает такие состояния паники. Быть взрослым означает, помимо прочего, способность видеть свою жизнь в контексте непрерывности как ретроспективно, так и в перспективе» [цит по: 23, с. 522].

И поскольку такие процессы достаточно сложны, общество (естественно, цивилизованное общество) не торопит молодого человека с этим, предоставляя ему своеобразный «психосоциальный мораторий». Но тогда трудно говорить и о полноценной идентичности, и тем более о состоявшейся профессиональной идентичности. Заметим, что в последнее время все чаще высказывается мнение, что и профессиональное самоопределение, и профессиональное самосознание формируются много позже подросткового возраста. Частично с этим можно согласиться, но важно понять и то, что сами по себе профессиональное самоопределение и профессиональное самосознание, проходят разные этапы в своем развития, и, естественно, более зрелые уровни развития мы можем наблюдать лишь во взрослой жизни человека.

Связывая идентичность с чувством собственной значимости, Э. Эриксон отмечает, что «мы можем быть причиной причин, если воспринимаем неизбежное таким образом, что оно облагораживается какой-то особой гордостью, -- гордостью за нашу способность самим выйти из игры или гордостью за неизбежное как Нечто настолько надежно благое, что мы, конечно же, избрали бы его, если бы оно уже не выбрало нас» [там же, с. 523]. При этом Э. Эриксон специально подчеркивает, что главная проблема самоопределяющегося подростка -- найти для себя достойный образец для подражания, чтобы в итоге обрести и собственную идентичность.

Многие авторы, рассматривающие периодизации профессионального развития [16; 18; 28 и др.], выделяют такой важный критерий перехода к каждой последующей стадии профессионального развития -- изменение «ценностного отношения к самому себе» как представителю профессии и члену общества вообще. Например А. К. Маркова в качестве высшего этапа развития профессиона. выделяет «этап творческого самоопределения себя как личное профессионала», где важную роль играют «самостроительство» «самосозидание» [18, с. 52]. А это, в свою очередь, предполагав развитое представление о себе как о реальном профессионале как о желаемом профессионале, что чем-то напоминает и «Я идеальное» у К. Роджерса (см. выше).

Переходя к рассмотрению собственно профессионального самосознания, можно было бы просто конкретизировать все, говорилось о самосознании вообще применительно к конкретным видам деятельности. Но профессиональное имеет одну важную общую характеристику -- это самосознание человека, активно участвующего в производительном труде и тем самым через такой труд утверждающим себя в качестве полис ценного члена данного общества. Иными словами, профессиональное самосознание это самосознание человека, для которого конкретная трудовая деятельность главное средство утверждения чувства собственного достоинства как состоявшейся личности.

Можно обозначить принципиальное соотношение (и различие) самосознания вообще и профессионального самосознания в частности как отмечалось ранее, самосознание определяется через «конфликтный личностный смысл», отражающий «столкновение различных жизненных отношений субъекта, столкновение его мотивов и деятельностей» -- по В. В. Столину [27, с. 122], со взгляда» которого солидарны многие отечественные авторы, исследуют самосознание. Поскольку профессиональное самосознание прея де всего связано с трудовой деятельностью (а также с трудовой мотивацией и трудовыми отношениями), логично предположит что и профессиональное самосознание должно определяться через «профессиональный конфликтный личностный смысл».

В этой связи уместно напомнить о том, как Е. А. Климов рассматривает «эргатическую функцию» (близкую к трудовой функции): «под эргатической функцией мы будем понимать любе уменьшение неопределенности связи элементов внутри эргат» ческой системы и ее связей с внешними обстоятельствами, рассматриваемое с точки зрения тех целей, ради достижения которых эта система создана» [13, с. 52--53]. Иными словами, смысл деятельности любого профессионала сводится к тому, чтобы постоянно обеспечивать соответствие («уменьшать не определенно связей») между целями, предметами и средствами труда, но сад обеспечение соответствия - это фактически преодоление противоречия между различными элементами эргатической систем например противоречия между особенностями предмета труда используемыми средствами и т. п. Естественно, преодоление этих противоречий должно осознаваться и переживаться субъектом пуда что У*6 сам по себе предполагает его развитое профессиональное самосознание.

Таким образом, идея «конфликтного личностного смысла», рассматриваемого как «единица самосознания» вообще (по В. В. Стомну), конкретизируется в профессиональной деятельности как конфликт между профессиональными целями, мотивами и отношениями, выражающийся в столкновении различных деятельностей по выполнению производственных задач, или «достижения тех целей, ради которых эргатическая система существует» (по Е. А. Климову).

Рассуждая о соотношении «личностного» и «профессионального», А. К. Маркова считает, что «личностное пространство шире профессионального, личностное лежит в основе профессионального, личностное определяет начало, ход и завершение профессионального» [18, с. 66]. Хотя скорее всего наиболее «широким» и всеобъемлющим можно было бы назвать жизненное самоопределение, а что касается личностного самоопределения, то вряд ли о каждом «состоявшемся» профессионале можно сказать, что он является Личностью именно потому, что личностное самоопределение «шире» профессионального. Например, «узкий специалист», который кроме своей работы ничем не интересуется, скорее всего слишком примитивен, чтобы считаться полноценной Личностью. Сказанное относится и к самосознанию. Нельзя, например, утверждать, что самосознание вообще обеспечивает (или лежит в основе) профессионального самосознания. Например, человек с не сложившейся идентичностью вполне может продемонстрировать определенный успех в какой-либо профессиональной деятельности. Такие случаи Э. Фромм обозначает термином «отчужденный характер»: человек и его дело разъединены, «отчуждены» друг от друга, или же это могут быть разного рода «авантюристы», главная характеристика которых -- «разорванные биографии» (по Л. Г. Ионину), или об этом можно сказать словами В. Франкла: это люди с потерянным (или не найденным) смыслом при внешне вполне успешной профессиональной деятельности, что может быть обозначено как «отчаяние» и т. п.

Специально обращаясь к проблеме профессионального самосознания, Е. А. Климов пишет: «По сути дела, центральная задача психологии труда как науки состоит в изучении фактов и закономерностей психической регуляции функционирования и формирования человека как субъекта труда, в создании информационных условий... для практики формирования должной системы соответствующих психических регуляторов» [13, с. 35]. В качестве. Таких основных психических регуляторов труда Е. А. Климов выделяет следующие: образ объекта труда: чувственный образ (перцептивный, сенсорный); репрезентативный конкретный образ (представления памяти, воображения); репрезентативный отвлеченный образ (понятия, схемы, усвоенные алгоритмы действий);

образ субъекта труда: актуальный «Я-образ» (знание о свое!( состоянии в данный момент, о своем реальном месте среди других людей, о своих возможностях и ограничениях); обобщенний «Я-образ» («концепция», включающая представления о себе прошлом, настоящем и будущем; «Я» как представитель профес сиональной общности, «Я» как организм; «Я» как представите.)] данной профессии, «Я» как член общества);

образ субъектно-объектных и субъектно-субъектных отношений осознание своих потребностей; осознание своих эмоций и эмоциональных отношений; осознание своего характера; осознание своей личностной направленности и мировоззрения в ходе взаимодействия с другими людьми в трудовом процессе.

Как отмечает Е. А. Климов, все названные выше регулятор подводятся под категорию «субъективный образ».

«Образы самосознания человека (наряду с образами окружавшего мира) -- необходимая основа целесообразной регуляция его трудовой деятельности и взаимодействия с окружающими людьми, -- пишет далее Е. А. Климов, -- ибо это взаимодействие существенно определяются тем, как человек понимает свое место среди людей, "за кого себя принимает", что думает! том, как он выглядит "в глазах" окружающих» [там же, с. 41].

«Развитое самосознание -- одно из условий формирования индивидуального стиля... одно из необходимых условий нахождение человеком наиболее подходящего для него места, в частности профессиональной общности, а также условие планирования построения личных профессиональных планов на этапе выбор профессии, -- пишет Е.А.Климов, -- это также важный критерий подготовленности специалиста. Профессионал -- это не просто тот, кто хорошо обучен делу, но кто с гордостью причисляв себя к определенной общности трудящихся: "Мы, швейники, всех одеваем!", "Мы, слесари, будем нужны и при самом высоко* уровне автоматизации производства", "Мы, экскурсоводы, помогаем людям увидеть удивительное рядом" и т. п. Одна из главных задач психологии труда изучение структуры и динами* (развития) профессионального самосознания как важнейшего регулятора труда и построения профессиональных жизненных путей, "карьер", "трудовых судеб" людей».

Примечательно, что важнейшей составляющей и важнейший регулятором трудовой деятельности является «образ мира» про, который у представителей разных профессий складывается по-разному и по-разному влияет на мироощущение профессионалов, а также на образ своего места в мире [10].

В качестве важнейших («системообразующих») факторов личности профессионала является, по мнению Э. Ф. Зеера, направленность личности, которая включает в себя следующие компоненты: мотивы, ценностные ориентации, профессиональную позицию, профессиональное самоопределение. При этом «на разных этапах становления эти компоненты имеют различное психологическое содержание, обусловленное характером ведущей деятельности и уровнем профессионального развития личности». Рассматривая критерии профессионализма, А. К. Маркова среди прочих выделяет и такие: стремление развивать себя как профессионала; внутренний локус профессионального контроля, т. е. поиск причин успеха -- неуспеха в себе самом и внутри профессии; осознание в полном объеме черт и признаков профессионала, развитое профессиональное сознание, целостное видение облика себя как будущего профессионала; развитие себя средствами профессии, самокомпенсация недостающих качеств и др. [18, с. 40-41].

Интересным является вопрос о том, каким образом происходит становление профессионала и его профессионального самосознания -- путем естественного развития или в большей степени благодаря целенаправленному формированию (трудовому обучению и воспитанию). Вероятно, можно говорить и о развитии, и о формировании, и о саморазвитии себя как профессионала, что у разных людей в разные периоды их развития проявляется по-разному. К этому можно добавить и определенные социокультурные традиции формирования профессионалов, которые по-разному проявляются в разные исторические эпохи и у разных народов.

Если обратиться к онтогенезу человека, то первое знакомство с профессией начинается в раннем дошкольном детстве, на этапе детской сюжетно-ролевой игры. На данном этапе происходит овладение ребенком «основных смыслов» человеческой деятельности, формируется соподчинение мотивов, развивается способность Достигать намеченные цели, а также «развивается способность к самооценке», что важно для последующего развития и самосознания будущего субъекта труда [13, с. 166]. Д. Б. Эльконин, рассматривая особенности раннего развития ребенка в игре, отмечает, что ребенок, играя с игрушкой (например, с куклой), способен не только называть куклу именем действующего лица, но и говорить от лица этой куклы, т.е. способен идентифицировать себя с ней [29, с. 166]. Само развитие детской сюжетно-ролевой игры таково, что со временем она преобразуется в «игры с правилами», где на первый план выходят взаимоотношения между участниками игры, а сама роль все больше наделяется индивидуальном содержанием, т. е. выполняется по-своему, а следовательно, сознается по-своему. Обращаясь к проблеме возникновении детской сюжетно-ролевой игры в истории культуры, Д. Б. Эльконин отмечает вслед за В. Вундтом, что сама «игра -- это дитя труда» [там же, с. 17]. Игра возникла в связи с «усложнением орудий труда», а также «в ср того, что возникшее разделение труда создает возможности будущей деятельности, не определяемой однозначно деятельностью родителей». При этом «появляется своеобразный период когда дети предоставлены самим себе» и «возникают детские ее общества», в которых «и начинает господствовать игра». Са Д. Б. Эльконин предполагает, что «своеобразная игровая техник не могла быть результатом самостоятельной творческой изобретательности детей» и что «скорее всего они заимствовали эту из драматического искусства взрослых». Важную роль в играли «обрядовые драматизированные танцы, в которых условное изобразительное действие было широко представлено», поэтому «игровая техника была воспринята детьми из первобытна форм драматического искусства», непосредственно связанного трудом.

Если обратиться к культурно-исторической традиции развить и специального формирования профессионального самосознания, можно выделить следующие важные моменты. Уже в детской иг отражающей в условной форме элементы трудовой деятельное взрослых, ребенок начинал приобщаться к будущему труду. Наиболее полно чувство сопричастности с конкретными видам трудовой деятельности происходило в специальных обрядах инициации, т. е. посвящения во взрослые члены общества. При нередко такие обряды сопровождались болевыми ощущениям» для того чтобы этот обряд запомнился на всю жизнь, чтобы он вошел в память и сознание будущего члена общества, т. е. основой его самосознания вообще.

Как отмечают Е. А. Климов и О. Г. Носкова, «возникновении культовых ритуалов закрепляло именно те постепенно найдены формы воздействия на людей, которые позволяли более эффективно создавать у них восприимчивое состояние сознания, управлять их памятью и вниманием, направленно воспитывать в требуемые полезные для коллективной жизни в условиях постоянной борьбы со стихией личные качества... магический тане оказывался средством общественного воспитания всех участников -- воспитания физического, профессионального и эстетического» [14, с. 25].

Важно также и то, что инициации древности приобщали человека не только к конкретному виду деятельности (профессии но и к данному сообществу, делая его полноценным членом кого сообщества. Человек, осознавая себя полезным членом своего племени или общины, осознавал себя и как определенной конкретной трудовой функции, которая больше повышала его значимость как в собственных глазах, та и в глазах своих соплеменников.

Впоследствии эти ритуалы посвящения все больше специализировались и демократизировались. Причем по многим профессиям посвящение проводилось не только в профессионалы, но и в ученики и студенты. Все большее значение придавалось каждому существенному изменению в жизни работника (повышение в должности, увеличение оклада, награда или премия и т. п.), что также обычно по-своему «отмечалось», т. е. как бы формально фиксировалось новое положение данного человека в профессиональной среде и в обществе в целом. Все это тоже можно рассматривать как важные элементы (или факторы) профессионального самосознания. Заметим, что в данном случае существенное повышение оклада или изменение в должностном статусе может восприниматься работником (и его окружением) как более значимое событие, чем предшествующее профессиональное образование и приобщение к самой профессии.

Важную роль в понимании профессионального самосознания играет явление, названное Е. А. Климовым «профессиональной идеологией». «Профессиональная идеология» -- это «система утверждений, находящихся вне категорий истины и направленных на обоснование общественного положения, статуса, профессиональной или внутри профессиональной группировки, или даже отдельного лица». Е. А. Климов отмечает далее, что такого рода утверждения «не должны включаться в систему научного знания», хотя «часто оказываются в нее вписанными без оговорок». Например, утверждения, что психические явления «гораздо более сложные», чем явления, изучаемые геологией и геодезией. Тем не менее Е. А. Климов признается: «Не исключено, что есть они (явления «профессиональной идеологии». -- Авт.) и в нашей книге» [8, с- П9]. Примечательно, что само упоминание о «профессиональной идеологии» -- это уже начало научного анализа, ведь явление-то существует!

А. Менегетти описывает близкое к профессиональной идеологии явление -- «стереотип профессионального объединения», который «конфигурирует и предписывает поведение и отношения в Рамках какого либо общественного института, закона, религии, любой общественной группы» и который касается в основном Редставителей «свободных профессий» [19, с. 43]. При этом отмечается, что «величие» или «ничтожество» человека часто определяется тем, насколько «велика» или «ничтожна» группа или партия, с которой он себя соотносит, и что «наша изначальная сила, способность структурировать самозащиты, самоопределения безвозвратно уничтожается, когда мы связаны рамками стереотипа, образующего вокруг нас своего рода клетку» [там же, с. 44].

Все это близко и к другому понятию -- «идентификация» (от лат. к!еп1:Шсасю -- отождествлений В психоанализе это «процесс, в результате которого индивид бессознательно или частично бессознательно, благодаря эмоциональным связям ведет себя (или воображает себя ведущим) так, если бы он был тем человеком, с которым данная связь существ ет»; в социальной психологии это «отождествление индивиде себя с другим человеком, непосредственное переживание субъектом той или иной степени своей тождественности с объекте* [22, с. 122].

Можно обозначить и другую линию анализа проблемы профессионального самосознания. Применительно к конкретно» человеку (работнику) важно еще разобраться, о чем идет речь:! его соотнесенности себя с представителями конкретной профессии (или конкретного трудового коллектива) или о соотнесенности с данной социально-профессиональной группой. Дело в том, что отнесенность себя с социальной группой предполагает виде! себя в качестве носителя определенных ценностей и образа, не всегда связанных с самой профессиональной деятельностью. Например, человек «по блату» устраивается в престижу организацию на престижную должность. Этому человеку дана работа может быть совсем неинтересна, но для него очень 31-чимо само пребывание в данной организации и должности, и составляет основу для его самосознания и чувства собственного достоинства. И наоборот, человек, выполняя конкретную деятельность, может быть очень не доволен организацией труда и взаимоотношениями в организации (или доволен оплатой труда и общественным статусом своей профессии), но при этом он не хочет бросать свою работу, а все» силами стремится усовершенствовать свой труд, изменить отношение к своей работе со стороны окружающих и т. п. В данном случае он вполне осознает себя представителем этой профессии даже гордится этим, т. е. у него явно выраженное и развитое профессиональное самосознание как раз потому, что он стремит развивать свою профессию, т. е. подходит к ситуации крайне интересно и творчески.

Можно было бы выделить и другие интересные линии анализа данной проблемы. Например, определить соотношение профессионального самосознания с выполняемой профессиональной ролью (или ролями). Или же определить соотношение профессионального самосознания и целей, условий, предмета труда (например, в какой степени сам работник отождествляется с теми клиентами, с которыми он работает, что в итоге лучше позволяет понять и причины многих профессиональных деструкции в «человековедческих» профессиях). Или же рассмотреть, в какой степени работник осознает себя в качестве деградирующего субъекта труда (или деградирующей личности), ведь это также важный аспект профессионального самосознания, поскольку давно признано, что не каждый труд способствует развитию личности и т. п. Так или иначе проблема профессионального самосознания оказывается достаточно комплексной (многоаспектной), что не позволяет решить ее вне рассмотрения других проблем, связанных с развитием субъекта труда.

Можно также увязать профессиональное самосознание с развитием профессионализма. Среди прочих условий, влияющих на становление профессионала, А. К. Маркова выделяет и такие, как «адекватная самооценка и готовность к дифференцированной оценке своего уровня профессионализма», «представления человека о профессии, критерии оценки человеком самой профессии, профессионализма в ней, а также критерии оценки профессионала в себе» [18, с. 254].

А. К. Маркова выделяет также противоречивые (амбивалентные) тенденции, влияющие на становление профессионала:

* противоречие между саморазвитием и самосохранением в профессии;

* противостояние порой результатов и процесса труда (например, несовпадение объективного результата и его «психологической цены»);

«несогласованность становления разных видов компетентное (специальной, социальной, личностной, индивидуальной). На пример, профессиональная компетентность может у кого-то силы; опережать социальную;

« рассогласование темпов развития у отдельных людей мотивационной профессиональной деятельности;

«разная роль и степень выраженности процессов развития компенсации у разных людей, а также у одного человека на равных этапах развития;

«неравномерность освоения отдельных действий и целостно структуры профессиональной деятельности;

противоречие в сознании человека между стремлением какой специализации и потребностью узнать что-то о смежных профессиях, быть «универсалом»;

несовпадение порой проявлений у одного и того же человек психических качеств в профессиональной и в непрофессиональной сферах;

несогласованность «ценностного отношения к себе в труде ; к труду в себе» (например, «любить искусство в себе или себя искусстве»);

. сверхнормативная активность как следствие неудовлетворенности своим положением, своим статусом;

. социально-экономические условия жизнедеятельности человека (сокращение рабочих мест, ликвидация предприятия, переезд);

. возрастные психофизиологические изменения (ухудшение здоровья, снижение работоспособности, синдром «эмоционального сгорания»);

. вступление в новую должность (а также участие в конкурсах на замещение, в аттестациях);

. полная поглощенность профессиональной деятельностью. Примеры можно найти в известной книге Барбары Киллинджер «Трудоголики, респектабельные наркоманы». При этом вопреки распространенному мнению сами «трудоголики» характеризуются как специалисты, одержимые работой как средством достижения успеха и признания; специалисты, которые иногда серьезно нарушают профессиональную этику, становятся конфликтными; специалисты, которые нередко проявляют жестокость во взаимоотношениях;

. изменения в жизнедеятельности (смена местожительства, перерыв в работе, «служебный роман»).

Кризисы часто сопровождаются нечетким осознанием недостаточного уровня своей компетентности и профессиональной беспомощности.

Выделяются также основные фазы кризисов профессионального развития [там же, с. 136--138]. Еще Л. С. Выготский выделил три фазы возрастных кризисов: 1) предкритическую (обострение противоречий между субъективной и объективной составляющими социальной ситуации развития); 2) критическую (это противоречие начинает проявляться в поведении); 3) посткритическую (противоречие разрешается путем образования новой социальной ситуации развития). Э. Ф. Зеер отмечает, что на основании идей Л. С. Выготского можно выделять и анализировать собственно кризисы профессионального развития.

1- Предкритическая фаза характеризуется тем, что проблемы не всегда четко осознаются, но проявляются в психологическом дискомфорте на работе, в раздражительности, недовольстве организацией, оплатой труда, руководителем.

2. Критическая фаза: осознанная неудовлетворенность работника; постепенно намечаются варианты изменения ситуации, проигрываются варианты дальнейшей профессиональной жизни, усиливается психическая напряженность; часто противоречия еще усиливаются и возникает конфликт («конфликт -- ядро кризиса»). При этом выделяются типы конфликтов профессионального развития на данной фазе: 1) мотивационный, обусловленный потерей интереса к учебе, работе, утратой перспектив профессионального развития, дезинтеграцией профессиональна ориентации и установок; 2) когнитивно-деятельностный, детерминированный неудовлетворенностью содержанием и способах осуществления учебно профессиональной и профессионально! деятельности; 3) поведенческий, обусловленный противоречия! ми в межличностных отношениях в первичном коллективе, не! удовлетворенностью своим социально-профессиональным статусом, положением в группе, уровнем зарплаты.

3. Посткритическая фаза. При этом способы разрешения кризиса могут иметь разный характер: конструктивный, деструктивный.

Ниже в обобщенном виде предлагается несколько модифицированная и дополненная нами таблица Э. Ф. Зеера где отражаются психологические особенности кризисов профессионального становления.

Стабилизация профессиональной ситуации (для молодого человека это признание того, что развитие чуть ли не прекратилось).

Неудовлетворенность собой и своим профессиональным статусом.

Ревизия «Я"-концепции», связанная с переосмыслением себя и своего места в в немалой степени это следствие Переориентации с ценностей, характерных для молодежи, на новые ценности, предполагающие большую меру ответственности за себя и своих близких.

* Корректировка мотивов труда и «Я-концепции». Основой такой корректировки является поиск смысла труда и смысла работы в данной организации.

. Увольнение, смена специальности и профессии рассматривается как нежелательный для данного этапа способ. Нередко работники кадровых служб тех организаций, куда потом устраивается уволившийся молодой специалист, воспринимают его как «слабака», не сумевшего справиться с первыми трудностями

Кризис профессионального роста (23--25 лет).

Повышение квалификации, включая и самообразование и образование за свой счет (если организация «экономит» на дальнейшем образовании молодого специалиста). Как известно, и реально, и формально успех в карьере во многом зависит от такого дополнительного образования. Ориентация на карьеру. Молодой специалист всем своим видом должен показывать, что стремиться быть лучше, чем он есть на самом деле. Поначалу это вызывает усмешки окружающих, но потом к этому привыкают. И когда появляется привлекательная вакансия или должность, то могут вспомнить и о молодом специалисте. Нередко для карьеры важны не столько профессионализм и протекция, сколько способ-

Неудовлетворенность возможностями занимаемой должности и карьерой. Нередко это усугубляется сравнением своих «успехов» с реальными успехами своих недавних сокурсников. Как известно, зависть в наибольшей степени проявляется по отношению к близким, особенно по отношению к тем, с кем совсем недавно учился, гулял и развлекался. Быть может, именно по этой причине бывшие сокурсники долгое время не встречаются, хотя где-то через 10--15 лет чувство обиды за успехи своих приятелей проходит и даже сменяется гордостью за них.

Потребность в дальнейшем повышении квалификации. . Создание семьи и неизбежное ухудшение финансовых возможностей противостоять насмешкам и общественному мнению. . Смена места работы, вида деятельности на данном этапе уже допустимы, так как молодой работник уже доказал себе и окружающим, что способен преодолевать первые трудности адаптации. Более того, в данном возрасте вообще лучше попробовать себя в разных местах, поскольку профессиональное самоопределение фактически продолжается, только уже в рамках выбранной сферы деятельности. . Уход в хобби, семью, быт часто является своеобразной компенсацией неудач в основной работе. Это не самый лучший способ преодоления кризиса в этом возрасте. Заметим, что особенно в сложном положении часто оказываются молодые женщины, вышедшие замуж за «хорошо зарабатывающих» мужей, которые считают, что жена должна сидеть дома заниматься хозяйством

Кризис профессиональной карьеры (30--33 года)

Переход на новую должность или работу. В этом возрасте лучше не отказываться от заманчивых предложений, ведь даже в случае неудач ничего еще не потеряно. В случае же «осторожных» отказов на работнике вообще могут поставить «крест» как на неперспективном. Заметим, что и здесь в основе успеха в карьере лежит не столько профессионализм и усердие, сколько готовность к риску.

Недовольство собой, своим социально-профессиональным статусом. . Психофизиологические изменения и ухудшение состояния здоровья. .' Профессиональные деформации, т. е. негативные последствия длительной работы сил, у него накопился определенный опыт, а его отношения с коллегами и начальством нередко позволяют ему экспериментировать и рисковать без сильного ущерба делу.

Кризис угасания профессиональной деятельности (55--60 лет, т.е. последние годы перед пенсией)

Кризис социально-психологической адекватности (65--70 лет, т.е. первые годы после выхода на пенсию)

Проблема профессиональных деструкции.

Рассматривая профессиональные деструкции в общем плане, Ф. Зеер отмечает: «...Многолетнее выполнение одной и той же Профессиональной деятельности приводит к появлению профессиональной усталости, обеднению репертуара способов выполнения деятельности, утрате профессиональных умений и навыков, снижению работоспособности.

Новый способ жизнедеятельности, главной особенностью которого является появление большого количества свободного времени. Особенно сложно это пережить после активной трудовой деятельности в предшествующие периоды. Усугубляется это тем, что пенсионера быстро загружают различными домашними работами (сидение с внуками, хождение по магазинам и т. п. Получается так, что уважаемый в недавнем прошлом специалист превращается в няньку и домработницу. . Сужение финансовых возможностей. Заметим, что раньше, когда пенсионеры часто еще и работали после выхода на пенсию, их финансовая ситуация даже улучшалась (довольно приличная пенсия плюс заработок), что позволяло им чувствовать себя вполне достойными, уважаемыми и любимыми членами семьи.

. Социально-психологическое старение, выражающееся в чрезмерном морализаторстве, брюзжании и т. п.

. Постепенное повышение активности во внепрофес-сиональных видах деятельности. Увлечение досуговы-ми радостями или хозяйством вполне может рассматриваться как желательный способ преодоления кризиса.

* Социально-психологическая подготовка к новому виду жизнедеятельности, предполагающая участие в этом процессе не только общественных организаций, но и специалистов

. Организация социально-экономической взаимопомощи пенсионеров. . Вовлечение в общественно полезную деятельность. Заметим, что многие пенсионеры готовы работать и за чисто символическую зарплату либо вообще бесплатно.

. Социально-психологическая активность. Например, участие в политических акциях, борьба не только за свои ущемленные права, но и за саму идею справедливости. Еще Л. Н. Толстой говорил: «Если старики говорят "разрушай", а молодые -- "созидай", то лучше послушаться стариков. Ибо "созидание" молодых -- это часто разрушение, а "разрушение" стариков -- это созидание, ибо на стороне стариков мудрость».

. Утрата профессиональной идентификации (в своих рассказах и воспоминаниях старик все больше фантазирует, приукрашивает то, что было). . Общая неудовлетворенность жизнью (отсутствие тепла и внимания со стороны тех, кому недавно верил и сам помогал).

. Чувство своей «ненужности», которое, по мнению многих геронтологов, является особенно тяжелым фактором старости. Ситуация усугубляется тем, что иногда дети и внуки (те, кого пенсионер совсем недавно любил) ждут, когда он уйдет из жизни и освободит приватизированную на их имя квартиру. Криминальный аспект данной проблемы уже привлекает внимание исследователей, однако не менее страшным представляется морально-нравственный аспект, который пока еще не стал предметом серьезного изучения.

Резкое ухудшение здоровья (часто как следствие неудовлетворенности жизнью и чувства своей «ненужности»)

А на Кавказе говорят: «Там, где нет хороших стариков, там нет и хорошей молодежи».

Освоение новых социально полезных видов деятельности (главное -- чтобы старик, точнее пожилой человек, смог почувствовать свою полезность). Проблема в том, что в условиях безработицы и для более молодых людей не всегда находятся возможности приложения своих сил. Но и старики далеко не все немощны и больны. Кроме того, у стариков, действительно, немало опыта и нереализованных планов. Заметим, что главным богатством любого общества и любой страны являются не недра, не заводы, а люди, человеческий потенциал. И если такой потенциал не используется, это равносильно преступлению. Пожилые люди и старики являются первыми жертвами такого преступления и наиболее остро переживают то, что их таланты и идеи мало кого волнуют.

Профессиональные деструкции -- это постепенна накопившиеся изменения сложившейся структуры деятельности личности, негативно сказывающиеся на продуктивности труда взаимодействии с другими участниками этого процесса, а так на развитии самой личности» [6, с. 149].

Таким образом, профессиональные деформации личности; снижают ее адаптивность, устойчивость; отрицательно сказываются на продуктивности деятельности.

Для анализа развития профессиональных деструкции важно имен в виду следующие основные концептуальные положения [там с. 152-153]:

а) профессиональное развитие -- это одновременно и потери (совершенствование и деструкции);

б) профессиональные деструкции в самом общем виде -- нарушение уже усвоенных способов деятельности; но это и изменения, связанные с переходом к последующим стадиям профессионального становления; и изменения, связанные с возрасте» физическими и нервными истощениями;

в) преодоление профессиональных деструкции сопровождается психической напряженностью, психологическим дискомфортом, а иногда и кризисными явлениями (без внутреннего усилия и страдания личностного и профессионального роста не бывает);

д) деструкции, вызванные многолетним выполнением одной и той же профессиональной деятельности, порождают профессионально нежелательные качества, изменяют профессиональное поведение человека. Это и есть «профессиональные деформации»; это как болезнь, которую вовремя не смогли обнаружить и которая оказалась запущенной; самое страшное, что и сам человек незаметно смиряется с этой деструкцией.

Любая профессиональная деятельность уже на стадии освоения, а в дальнейшем при выполнении деформирует личность. Многие качества человека остаются невостребованными. По мере профессионализации успешность выполнения деятельности начинает определяться ансамблем профессионально важных качеств, которые годами «эксплуатируются». Отдельные из них постепенно трансформируются в профессионально нежелательные качества; одновременно исподволь развиваются профессиональные акцентуации -- чрезмерно выраженные качества и их сочетания, отрицательно сказывающиеся на деятельности и поведении специалиста.

Многолетнее выполнение профессиональной деятельности не может постоянно сопровождаться ее совершенствованием. Неизбежны, пусть временные, периоды стабилизации. На начальных стадиях профессионализации эти периоды недолговременны. На последующих стадиях период стабилизации у отдельных специалистов может продолжаться достаточно долго. В этих случаях уместно говорить о наступлении профессиональной стагнации личности.

Сензитивными периодами образования профессиональных деформаций являются кризисы профессионального становления личности. Непродуктивный выход из кризиса искажает профессиональную направленность, способствует возникновению негативной профессиональной позиции, снижает профессиональную активность.

Психологические детерминанты профессиональных деструкции

Основные группы факторов, детерминирующих профессиональные деструкции [6, с. 153--157]:

1) объективные, связанные с социально-профессиональной

(социально-экономическая ситуация, имидж и характер профессионально-пространственная среда);

2) субъективные, обусловленные особенностями личности и характером профессиональных взаимоотношений;

3) объективно-субъективные, порождаемые системой и организацией профессионального процесса, качеством управления! профессионализмом руководителей.

Более конкретные психологические детерминанты профессиональных деструкции:

неосознаваемые и осознаваемые неудачные мотивы выбора (либо не соответствующие реальности, либо имеющие негативную направленность);

пусковым механизмом часто становятся деструкции ожидании на стадии вхождения в самостоятельную профессиональную жизнь (первые же неудачи побуждают искать «кардинальные» метода работы);

образование стереотипов профессионального поведения', с одной стороны, стереотипы придают работе стабильность, помогают формировании индивидуального стиля труда, но, с другой стороны, они мешают адекватно действовать в нестандартных ситуациях, которых достаточно в любой работе;

разные формы психологических защит, позволяющих человек снижать степень неопределенности, снижать психическую напряженность -- это: рационализации, отрицание, проекция, идентификация, отчуждение;

эмоциональная напряженность, часто повторяющиеся отрицательные эмоциональные состояния (синдром «эмоционального сгорания»);

на стадии профессионализации (особенно для социономических профессий) по мере становления индивидуального стиля деятельности снижается уровень профессиональной активности и возникают условия для стагнации профессионального развития;

снижение уровня интеллекта с ростом стажа работы, что части вызвано особенностями нормативной деятельности, когда многие интеллектуальные способности остаются невостребованным!! (невостребованные способности быстро угасают);

индивидуальный «предел» развития работника, который во мне зависит от изначального уровня образования, от психологической насыщенности труда; причиной образования предела может быть неудовлетворенность профессией;

акцентуации характера (профессиональные акцентуации -- чрезмерное усиление некоторых черт характера, а также отдельно профессионально обусловленных свойств и качеств личности);

старение работника. Виды старения: а) социально-психологическое старение (ослабление интеллектуальных процессов, перестройка мотивации, рост потребности в одобрении); б) нравствен но этическое старение (навязчивое морализирование, скептическое отношение к молодежи и всему новому, преувеличение за слуг своего поколения); в) профессиональное старение (невосприимчивость к нововведениям, сложности адаптации к изменениям условиям, снижение темпа выполнения профессиональных функций).

Уровни профессиональных деструкции

Приведем наиболее удачную, на наш взгляд, классификацию уровней профессиональных деструкции [6, с. 158--159]:

Обще профессиональные деструкции, типичные для работников данной профессии. Например, для врачей -- синдром «сострадательной усталости» (эмоциональная индифферентность к страданиям больных); для работников правоохранительных органов -- синдром «асоциальной перцепции» (когда каждый воспринимается как потенциальный нарушитель); для руководителей -- синдром «вседозволенности» (нарушение профессиональных и эти ческих норм, стремление манипулировать подчиненными).

Специальные профессиональные деструкции, возникающие в процессе специализации. Например, в юридических и правозащитных профессиях: у следователя -- правовая подозрительность; у оперативного работника -- актуальная агрессивность; у адвоката -- профессиональная изворотливость; у прокурора -- обвинительность. В медицинских профессиях: у терапевтов -- стремление ставить «угрожающие диагнозы»; у хирургов -- цинизм; у медсестер -- черствость и равнодушие.

Профессионально-типологические деструкции, обусловленные наложением индивидуально-психологических особенностей личности на психологическую структуру профессиональной деятельности. В результате складываются профессионально и личностно обусловленные комплексы: 1) деформации профессиональной направленности личности (искажение мотивов деятельности, перестройка ценностных ориентации, пессимизм, скептическое отношение к нововведениям); 2) деформации, развивающиеся на основе каких-либо способностей -- организаторских, коммуникативных, интеллектуальных и др. (комплекс превосходства, гипертрофированный уровень притязаний, нарциссизм); 3) деформации, обусловленные чертами характера (ролевая экспансия, властолюбие, «Должностная интервенция», доминантность, индифферентность). Все это может проявляться в самых разных профессиях.