Семейная психотерапия

Исследование семейных отношений и развития конфликта в семье обнаружило большую роль, которую

сыграли коммуникационные проблемы. Охарактеризуем коммуникационную проблему Анны Н. Основной потребностью, удовлетворение которой зависело от мужа, было облегчение ее труда в домашнем хозяйстве. Большую роль сыграли также потребности в признании, престиже. Ей нужно было, чтобы он помогал ей и, главное, ценил ее работу в домашнем хозяйстве. Ощущение «вынужденности», зависимости, неблагодарности вместе с усталостью и нервно-психическим напряжением создали у нее трудно переносимый комплекс переживаний, включавший ощущение горечи, обиды, усталости. Однако она не могла всего этого передать мужу. Содержание ее обращения к нему о том, что ей нужна его помощь, было только бледным отражением ее истинных переживаний горечи, злости на себя, безнадежности. Причиной невозможности выразить и передать ему свои ощущения было воображаемое коммуницирование. «Да если бы я стала рассказывать ему, -- пояснила Анна Н.,-- он бы опять стал смеяться. Он объяснил бы мне, что все женщины-матери так загружены. Он бы хихикнул и гордо заявил: „Я свое дело уже сделал, а теперь ты ухаживай за ребенком!" -- Да я заранее знаю каждое его слово».

Определенные коммуникационные барьеры, по-видимому, были и у мужа. Возможно, имел место комплекс неполноценности, связанный с поддержанием «мужского достоинства». Жена сообщила, например, что он всегда переживал из-за своего маленького роста, усердно занимался «супермужскими видами спорта», очень болезненно переживал насмешки товарищей и всегда прислушивался к их мнению. Очень гордился «успехами у женщин». Одной из причин его упорных ухаживаний на ней было как раз то, что она нравилась многим его товарищам. Видимо, зависимое положение жены льстило его самолюбию и было одним из источников удовлетворенности браком.

Как сложились бы взаимоотношения супругов, если бы каждый из них, вопреки коммуникационным барьерам, располагал всей информацией о переживаниях другого. Что произошло бы, если бы Николай Н. имел полное представление о всей совокупности чувств.пережива-емых его женой, и степени их интенсивности? Вне всяких сомнений, к числу сведений, которые он учитывал, строя свои взаимоотношения с женой, добавились бы новые важные моменты. В этом случае он не мог бы не учитывать взрывоопасность ситуации в семье и вытекающие от* сюда последствия как для его благополучия, так и «мужского достоинства». Вне зависимости от того, каким бы было его решение, он осознал, что имеет дело с серьезной проблемой и, видимо, искал бы выход из нее,

Она, со своей стороны, знала о его неравнодушии к своему «мужскому достоинству». Однако не понимала всей серьезности этого, с ее точки зрения смешного, недостатка для него. Если бы она хорошо представляла себе всю гамму чувств, которые он испытывает в связи со своим комплексом неполноценности, она приобрела бы, по-видимому, мощный рычаг воздействия на него еще на первом этапе и в то же время возможность помощи в поддержании его неустойчивого мнения о себе,

Следовательно, если бы дефицитная информация все же проследовала по коммуникационным каналам, у каждого из супругов была бы полная картина внутренней жизни другого и высока вероятность, что развитие взаимоотношений пошло бы другим путем.

Второй этап развития коммуникационной проблемы начался с того момента, когда Анна Н. получила возможность формулировать свои пожелания уже с позиции матери больного ребенка.

Третий этап -- собственно конфликтные взаимоотношения с момента, когда они начали обмениваться взаимными ударами, стараясь по-

ставить друг друга в безвыходное положение. Коммуникация на этом этапе приобрела уже чисто конфликтный характер: «А раз ты так, то я вот так!»

На каждом этапе развития коммуникационной проблемы вес меньше вероятность, что супруги будут взаимно откровенны и поделятся своими переживаниями. Вместе с нарастанием конфликтного отношения усиливаются и коммуникационные барьеры. Очевидно, что основным направлением семейной психотерапии в данном случае должно быть создание правильного представления о личности друг друга, уяснение источников развития семейного конфликта.

Наблюдение 2. Людмила Д., 25 лет. 7 лет замужем. Живет с мужем и свекровью. Муж на 9 лет старше ее. По профессии бухгалтер. Обратилась с жалобами на чувство тоски, утомляемость, частые головные боли, рассеянность, которая не была свойственна ей ранее, бессонницу.

Внешне семейные отношения хорошие. Имеет ребенка 4 лет. Более интенсивное изучение семейных отношений показало наличие коммуникационной проблемы в ее взаимоотношениях со свекровью. Проблема возникла с момента замужества. Свекровь очень привязана к сыну и переживала в связи с его женитьбой. Он женился, когда был в длительной командировке в небольшом городке. Людмила Д. по характеру стеснительная, неуверенная в себе, хотя, по свидетельству мужа, иногда находят приступы «детского упрямства», причины которых она потом не может толком объяснить. Когда невестка приехала жить в Ленинград, свекровь приняла решение, что, «хотя и была против этого брака, но раз так все получилось, она поможет невестке всей душой». Эта помощь и явилась источником коммуникационной проблемы, «Я с детства не могу, когда кто-нибудь стоит и смотрит, как я что-то делаю, Свекровь же от меня просто не отходила. У меня просто из рук все валилось, а она тут же выхватывала и поучительно, как старая учительница, говорила: «Не-е-т, не та-а-ак, а вот так, посмотри внимательно!» -- Я себя чувствовала дурой, неловкой и неумелой, Если бы она от меня отстала, я сама понемногу во всем бы разобралась. А так по-, лучилось, что я сразу все должна делать очень хорошо». На вопрос, пыталась ли Д. объяснить свое состояние свекрови или мужу, она ответила: «Даже не пыталась. Она бы смертельно обиделась. Она от всей души для моей же пользы тратит время и здоровье, а я ей заявляю, что она мне мешает». Мужу пыталась объяснить, но он ее не понял, думая, что мать

нее делает из самых лучших побуждений. Больная призналась, что иногда испытывала приступы ярости, когда свекровь, стоя за ее спиной, наблюдала, как она что-то делает, а затем с характерной всегда одинаковой учительской интонацией («Не-е-т... и т. д.») начинала ей объяснять, что она сделала не так, «Было желание ваять тарелку, которую я протирала, и разбить об ее голову» -- так охарактеризовала свое состояние пациентка. После таких приступов испытывала чувство страха и вины. Уже тогда появились бессонница и головные боли.

По совету подруги, которой рассказала о взаимоотношениях со свекровью, прочитала две книги по домоводству и, вопреки свекрови, начала отстаивать «научные способы», как нужно варить, гладить и т. п. Стала настаивать на разделении квартиры.

С появлением ребенка конфликт ушел вглубь, Людмила Д. очень переживала за ребенка, боялась сделать что-то не так. Свекровь буквально оттеснила ее от ребенка и взяла уход за ним в свои руки. Это вызвало сильнейшие переживания Людмилы Д. Она рассказала, например, как однажды ребенок по ошибке назвал бабушку мамой. После этого она «проревела всю ночь>. Невротические симптомы в это время усилились, появились раздражительность, вспышки ярости, пониженное настроение. «Немного отхожу только на работе. Иногда хочется уснуть и больше уже никогда не просыпаться».

Рассмотрим коммуникационную проблему Людмилы Д. Она не могла «передать» свекрови свои переживания, чувства и эмоции, которые возникали у нее в связи с неусыпным контролем последней. Как бы развились события, если бы такая передача была возможной и свекровь получила бы полное представление об интенсивности и характере чувств невестки? Трудно в точности предвидеть реакцию, однако ясно, что свекровь встала бы перед фактом: вместо того, чтобы помогать невестке, она ее мучает, лучшая помощь в данный момент -- это не дергать ее, дать ей возможность спокойно во всем самой разобраться. Если бы свекровь вообще хорошо знала невестку, она бы почувствовала ее беспомощность и несамостоятельность и была бы уверена, что через некоторое время невестка сама обратится за помощью и советом.

Определенная коммуникационная проблема имела место и у свекрови. Брак сына вызвал у нее тревогу преж-

>де .всего в силу того, что больше она не будет нужна ему, «сейчас будет кому о нем заботиться». Основным барьером к передаче такой информации невестке было, во-первых, самолюбие (она не смогла бы объяснить ни невестке, ни сыну, что, несмотря на появление у него жены, она хотела бы по-прежнему заботиться о нем). Во-вторых, трудности в 'осознании своих чувств: она представляла себе, что заботится не потому, что это ей самой нужно, а потому, что нужно сыну. Если бы невестка имела полное представление о чувствах свекрови, она бы по крайней мере серьезно задумалась, что сделать, чтобы свекровь не чувствовала себя ненужной сыну. Возможно, что в результате был бы найден выход.

Развитие данной коммуникационной проблемы в конфликт отличается от предшествующей. Отмечалось два этапа. Второй этап начался, когда невестка все же попыталась избавиться от опеки с помощью чтения пособий по домоводству. Смысл ее действий, обращенный к свекрови, мог бы быть передан такими словами: «Теперь я уже смыслю в домашнем хозяйстве больше Вас; следовательно, Ваша опека излишня». Данный этап не успел развиться. Возможно, ответом свекрови была бы обида и далее начались бы открытые конфликтные действия, которые могли закончиться ухудшением здоровья свекрови (у нее уже имелась ишемическая болезнь сердца). Однако рождение ребенка резко изменило соотношение сил в семье, повысило зависимость невестки. Она вынуждена была уступить, и конфликт превратился во внутренний, ставший источником ее заболевания.

Таким образом, коммуникационная проблема становится источником психотравматизацйи членов семьи прежде всего в силу того, что мешает удовлетворению их потребностей, а также1 потому, что «запускает» механизм конфликтных взаимоотношений и ведет ко все большему ухудшению взаимопонимания.

Причины возникновения нарушений межличностной коммуникации в семье. Поскольку семейная коммуникация чрезвычайно сложна, то и причины ее нарушений могут быть столь же сложны и многообразны. Некоторые из этих причин уже были рассмотрены. Немалую роль играет и осознанность процесса, наличие коммуникационного внимания, умения выразить свои чувства в адекватной форме. В то же время при исследовании семей, оказывающих пси-хотравмирующее воздействие на личность, на первый план выступают некоторые другие источники нарушений в процессе коммуникации:

1. Перегрузка коммуникации побочными функциями. Каждое сообщение, кроме основной функции -- передачи информации, может выполнять еще и дополнительные. Одна из наиболее важных среди них -- это управление представлением лица, к которому адресовано сообщение, о говорящем и о взаимоотношении. Так, слова: «Мне хорошо с тобой» -- являются и предложением дальше проводить время вместе, и выражением симпатии к тому, с кем ведется разговор, и даже уважения (значит, он обладает качествами, в силу которых с человеком бывает хорошо; известно, что это весьма ценимые качества). С другой стороны, произнося эти слова, говорящий следит за тем, чтобы их результатом не явилось понижение уважения к нему самому. Он постарается избежать, например, унизительной для себя формулировки той же мысли типа «Без тебя мне плохо».

В результате любое сообщение, адресованное другому члену семьи, «фильтруется», «редактируется» по крайней мере в трех отношениях. Это, во-первых, соответствует ли оно имеющемуся у индивида представлению о том, каким он должен казаться окружающим. Так, например, индивид, которому очень важно, чтобы члены семьи считали его человеком опытным и сведущим, испытает немалые затруднения, если ему

нужно спросить у кого-то совета. Точно так же член семьи, желающий, чтобы его считали смелым, вряд ли решится рассказать другим членам семьи о своих опасениях и колебаниях, вряд ли он задаст вопросы о том, опасно ли то, что он собирается сделать, и т. п. Отвечая на вопрос: «Что бы Вы хотели, чтобы о Вас думали в семье?» -- члены семьи называют обычно немалый перечень качеств: умный, честный, хороший муж, справедливый, бескорыстный. Это показывает, сколь сложен образ «Я для других» и, следовательно, сколь многообразные ограничения он может накладывать на процесс коммуникации. Во-вторых, в ходе сообщения проверяется, соответствует ли оно образу другого, т. е. тому, каким он хочет, чтобы мы его представляли. Действительно, если наше сообщение будет противоречить в каком-либо аспекте тому, как он хотел бы выглядеть в глазах других (например, «не тот тон» и т. п.), то сообщение может вызвать его протест и коммуникация не состоится. В-третьих, сообщение проверяется и в том смысле, соответствует ли оно характеру наших взаимоотношений. Одно и то же сообщение о том, что индивиду нужна «вон та книга», будет формулироваться по-разному, в зависимости от того, это друг или просто знакомый, и оно вообще не будет иметь место, если это враг.

Перегрузка побочными функциями возникает, если значение перечисленных трех моментов настолько возрастает, что коммуникация вообще становится невозможной. В этом случае определенная информация легко приходит в противоречие с одним из трех образов: «Я для другого», «Другой для меня» или «Наше взаимоотношение», и коммуникация либо прекращается, либо превращается в конфликт. Отвечая на вопросы «Ознакомительной анкеты», члены семей, проходившие семейную психотерапию, давали ответы на вопрос: «Есть ли в Вашей семье темы, которых Вы не затрагиваете, чтобы

не осложнять взаимоотношений?» Из 40 человек, ответивших на вопросы анкеты, 38 указали, что такие темы есть.

2. Нарушение «представления об адресате коммуникации» как коммуникационный барьер. Межличностная коммуникация требует от общающихся хорошего представления о личности друг друга. Искаженное представление о другом члене семьи может выступить в качестве серьезного барьера взаимопонимания при информационном общении. Это отчетливо видно, в частности, на приведенных выше примерах. Так, в 1-м наблюдении у мужа, Николая Н., было явно недостаточное представление о личности его жены и особенно о чувствах, которые вызывало у нес ее положение в семье. В результате он не понял (точнее, понял очень поверхностно) ее обращение за помощью. Точно так же во 2-м наблюдении муж весьма плохо представлял себе внутренний мир жены. Поэтому осталась не понятой очень важная в истории этой семьи ее попытка объяснить ему те чувства, которые вызывает у нее опека со стороны свекрови.

Знание личности члена семьи, к которому индивид обращается с каким-то сообщением, бывает необходимо по крайней мере в двух отношениях. Во-первых, необходимо знать и учитывать интеллектуальный уровень того, с кем общаешься. Это не всегда просто, особенно при общении с детьми. Есть люди, которые как раз в силу этого обстоятельства не умеют разговаривать с детьми: говорят слишком упрощенно или сложно. Во-вторых, необходимо правильно предусмотреть реакцию индивида на сообщение. Например, соответствует ли высказывание самолюбию адресата коммуникации, правильно ли будет понято намерение говорящего. Неспособность правильно учесть все эти моменты лежит в основе многих эпизодов семейных конфликтов, обид, недоразумений. Для иллюстрации того, какую роль

3 Сем(ип,>н психотерапии

играет представление о личности другого в семейных информационных взаимоотношениях, обратимся к конкретному эпизоду взаимоотношений между супругами.

Наблюдение 3. Нина Н., 25 лет, замужем. Муж--Алексей Н., 26 лет. Женаты 5 лет. Проходят семейную психотерапию в связи с заболеванием старшего сына -- Толи Н., 4 лет. Приводимый эпизод взаимоотношений рассказан Ниной Н. во время первой встречи с психотерапевтом в качестве еще одного доказательства того, что ее супруг имеет привычку срывать на ней свое плохое настроение.

«Он (Алексей) верЕгулся с работы в ярости и, размахивая кулаками, рассказал, что начальник при всех отругал его, причем в самой хамской форме. Муж сказал мне далее, что на этот раз он еще сдержался, но за следующий раз не уверен. Я сказала мужу, что я бы поступила так: во-первых, напомнила бы начальнику, что он, как начальник, имеет право критиковать, но не имеет никакого права оскорблять людей, а во-вторых, я бы спокойно вышла из кабинета. По-моему, я правильно объяснила -- именно так нужно поступать в таком случае. Я думала, что он мне скажет спасибо за совет. Вместо этого муж вскипел, наорал на меня и выскочил, хлопнув дверью».

В данном эпизоде перед женой стояла задача, основываясь на своем знании (уже многолетнем) мужа, правильно установить мотив его обращения к ней, т. е. чего он хочет, что ему в данный момент нужно. Эта задача была осложнена (и это характерно для семейных взаимоотношений) многозначностью его «коммуникационного сообщения». Действительно, гневные слова мужа о начальнике, обращенные к ней, можно было интерпретировать, как обращение за моральной поддержкой; просьбу дать совет; просьбу успокоить его (типа «Не волнуйся, все не так уж страшно»); попытку произвести на нее впечатление своей выдержкой и бесстрашием; косвенную просьбу санкционировать ответную его реакцию в следующий раз (типа «В следующий раз не давай ему спуску. Я знаю, что ты думал обо мне и ребенке и потому сдержался. Ничего, перебьемся»).

Знание внутреннего мира супруга нужно было Нине Н., чтобы правильно установить мотив обращения. Она с полной уверенностью интерпретировала его, как просьбу дать совет. На самом же деле (и дальнейшее знакомство с данной семьей подтвердило это) ведущим мотивом было желание моральной поддержки. Если бы Нина Н. в ответ на яростную вспышку сказала или показала, что разделяет его негодование, конфликт бы не возник. Интерпретировав же слова мужа, как обращение за советом, она фактически унизила его, ясно показав, что на его месте сумела бы найти правильный выход из положения. В результате ярость мужа обратилась на нее.

Он, в свою очередь, переоценил ее способность понять его правильно и неверно ин-

терпретировал ее ответ, как желание его унизить.

Анализируемый эпизод свидетельствует в пользу того, что представление и жены и мужа друг о друге в данной семье искажено. Она считает его более «деловым» и расчетливым, чем он есть на самом деле, и в то же время недооценивает его потребность чувствовать себя правым. Он со своей стороны считает ее значительно более проницательной и агрессивной (склонной унижать других), чем это имело место на самом деле. Подобное же искаженное представление друг о друге в этой семье нередко оказывалось источником взаимных недоразумений и обид.

Таким образом, недостаточно полное знание особенностей личности другого супруга представляет собой важный барьер коммуникации, создавая препятствия для адекватного информационного общения.

В связи с этим возникает необходимость в методах изучения представлений супругов друг о друге. Проблема понимания человека человеком стала предметом интенсивных исследований в последние годы [Бо-далев А. А. и др., 1983]. В ходе семейной консультационной и психотерапевтической работы было опробовано значительное количество методик, нацеленных на лучшее понимание супругами друг друга.

Наш опыт психотерапии побудил нас отдать предпочтение относительно малоизвестной и редко применяемой методике изучения прогностической эмпатии супругов по отношению друг к другу [Эйдемил-лер Э. Г., 1980]. Суть методики в следующем. Каждый из обследуемых (к примеру, супруги, родители и дети) дает ответы на вопросы стандартного опросника. Нами применялся с этой целью опросник R. Kartell (1970) --форма С. После заполнения опросника перед членами семьи ставилась задача -- основываясь на своем знании друг друга, с учетом обстановки, в которой проходит

обследование, состояния каждого в данный момент, угадать ответы других членов семьи и ответить на все вопросы опросника. При этом со всей категоричностью подчеркивалось, что требуется не охарактеризовать других членов семьи, а угадать, как можно точнее, их ответы. Отношение правильно угаданных ответов к общему числу вопросов давало коэффициент прогностической эмпатии (Кпэ) ¦ Этот коэффициент мы и рассматривали как показатель точности представления одного члена семьи о другом. Всего в исследовании участвовали 44 мужа, 78 жен и 90 подростков в возрасте 12--18 лет, принимавших участие в семейной психотерапии или участвовавших в работе психологической консультации.

Уровень взаимной прогностической эмпатии членов семьи, %

Полученные данные показывают, что психологу или врачу, проводящему семейную психотерапию, приходится иметь дело с семьями, члены которых характеризуются довольно низким уровнем эмпатии. В особенности это касается мужей и подростков.

Установление низкого уровня эмпатии членов семьи по отношению друг к другу дает основание думать о наличии коммуникационного барьера в их информационном общении. Чрезвычайно важно в ходе подготовки семьи к семейной психотерапии и то, что указанная методика позволяет установить не только общий уровень точности представления членов семьи друг о друге. Она дает возможность также выявить «проблемы эмпатии», т. е. показать, какие конкретно качества других членов семьи воспринимаются ис-

каженно. В частности, в описанном 3-м наблюдении при исследовании уровня эмпатии установлено, что жена (Нина Н.) действительно недооценивает значение, которое ее муж придает моральной стороне своих поступков, и переоценивает его рассудительность.

Обработка полученных данных выявила ряд интересных тенденций в проявлениях взаимной эмпатии у членов семей. Так, у матерей наиболее часто выявлялись пробелы эмпатии (неправильное угадывание) в оценке недоверчивости как мужей, так и подростков (недоверчивость они считали большей, чем это имело место). Ими же переоценивался оптимизм, жизнерадостность обоих представителей мужской половины семьи. Значительные ошибки (в сторону недооценки) были сделаны матерями (женами) при оценке склонности переживать чувство вины. Мужья склонны переоценивать уровень возбудимости и неуравновешенности своих жен.

Выявление пробелов эмпатии в ходе обследования семьи дает возможность выдвигать обоснованные предположения об искажениях коммуникационного процесса в данной семье.

Психотерапевтическая коррекция коммуникационных процессов в семье. Как уже указывалось, к настоящему времени разработаны многочисленные методики коррекции коммуникационных процессов в семье. Однако для решения специфических задач, возникающих при психотерапии семьи, оказывающей психо-травмирующее воздействие на ее членов, возникает необходимость в специальных методах.

Психологическая коррекция уровня прогностической эмпатии оказалась весьма эффективной в случае, если основной причиной коммуникационного барьера было плохое (искаженное) представление друг о друге. Опишем кратко методику данного вида психотерапии, разработанную нами для коррекции этого нарушения коммуникации:

1. На первом этапе члены семьи заполняют друг на друга стандартные опросники. Подсчитывается коэффициент эмпатии, устанавливаются пробелы эмпатии.

2. Членам семьи предлагается придумать как можно больше случаев, эпизодов, когда данный пробел эмпатии оказывается источником недоразумений, обид. При достаточно высоком интеллектуально-образовательном уровне задание может выполняться индивидуально и даже в виде «домашнего». В других случаях возможно групповое составление таких историй. Цель этапа -- сформировать у члена семьи умение распознать ситуации, в которых проявляется пробел эмпатии, а также «бдительность», т. е. осмотрительность, внимательность в таких ситуациях.

3. Выполнение специальных упражнений по усилению эмпатично-сти к качествам, по распознаванию которых имелся пробел. Упражнения эти индивидуальны, основу их составляет описание (весьма краткое, в самых общих словах) встречи двух людей, упоминается несколько тем их разговора. Затем сообщается, что один из них, возвращаясь со встречи, с удивлением констатирует, что у него от встречи остался неприятный осадок на душе. Члену семьи, участвующему в занятии, предлагается указать как можно больше возможных причин, из-за которых мог возникнуть этот осадок. При этом сообщается, что у этого человека ярко выражено как раз то качество, по отношению к которому у члена семьи пониженная эм-патия. Например, если участвующий в семейной психотерапии индивид имеет пониженную эмпатию к проявлениям самолюбия у других людей, ему говорится: «Придумайте возможно больше причин, из-за которых появился неприятный осадок, учитывая, что человек этот весьма самолюбив».

Упражнение позволяет создать более яркое представление о данном качестве, его различных проявлениях

и, как предыдущее, создает установку «бдительности» по отношению к «пробелу».

Таким образом, нарушения межличностной коммуникации в семье могут выступать в качестве существенного источника психической травматизации личности прежде всего в силу того, что приводят к развитию конфликтного взаимоотношения в семье. Основные направления коррекции процесса коммуникации в семье -- это психотерапевтические мероприятия, направленные на осознания места коммуникации в семье и ликвидацию нарушений («пробелов») эмпатии.

НАРУШЕНИЕ МЕХАНИЗМОВ ИНТЕГРАЦИИ СЕМЬИ

Сплоченность семьи, способность противостоять силам, разъединяющим ее, -- чрезвычайно важная характеристика ее жизнедеятельности. Уже повседневные наблюдения показывают явную связь между сплоченностью и тем, как семья преодолевает трудности и нарушения.

Понятен поэтому интерес представителей разных специальностей, занимающихся семьей, к факторам, определяющим сплоченность. Этот вопрос интересует философов, социологов, демографов, психологов [Чуйко Л. В., 1975; Соловьев Н. Я-, 1977; Харчев А. Г., 1979].

Характеризуя психологические и социально-психологические работы о семейной интеграции, можно выделить, разумеется, условно, три ос-' новных подхода к этой проблеме.

«Балансная концепция» стабильности семьи. В центре внимания психологов с данным подходом -- мотивы членов семьи, определяющие их отношение к семье. Основное внимание при этом уделяется мотивам, определяющим положительное отношение к семье, и тем, которые вызывают неудовлетворенность ею. Считается самоочевидным, что чем больше мотивов, привлекающих индивида к семье, и чем они сильнее, и,

с другой стороны, чем меньше мотивов, отталкивающих от семьи, тем сплоченность семьи больше. Такое допущение лежит в основе многих работ, посвященных причинам семейных конфликтов, разводов и других нарушений стабильности семьи. Пытаясь ответить на вопрос о причинах распада семей, сторонники этого подхода обращаются прежде всего к выяснению мотивов неудовлетворенности семьей. Наиболее последователен и теоретически обоснован такой подход в работе Г. Келли и Дж. Тибо (1984), посвященной анализу семейных взаимоотношений. В выдвинутой ими концепции стабильность семьи в каждый момент ее жизни зависит от соотношения мотивов: «за семью», определяющих желание индивида оставаться в ней и дальше, и «против семьи» (вызывающих желание покинуть ее).

Концепция совместимости членов семьи. Сторонники этого подхода пытаются выяснить соотношение характерологических и других личностных особенностей членов семьи, которое обеспечивает наибольший уровень стабильности. Попытки искать источники стабильности семьи в данном направлении вполне естественны. Очевидно, чтобы группа людей, составляющих семью, достигла своих целей, они должны быть в чем-то сходны между собой и в чем-то различны. Простые рассуждения подсказывают, где желательно сходство и где различие. Видимо, сходство необходимо в целях, которые ставят перед собой члены семьи, в направлении их действий. Им необходимо взаимопонимание, которое обеспечивается сходством языка, представлений о мире, жизни, ситуации, в которой оказалась семья. Различными должны быть в основном способности, навыки, умения членов семьи. Действительно, чтобы добиться всего, что семье нужно, надо очень много знать, уметь, мочь. Поскольку, скорее всего, одному человеку не под силу все эти знания, умения, способности, то тут желательно взаи-

модополнение. Один способен на одно, но не умеет другого. Другой же, наоборот, не в состоянии справиться с первым, но силен во втором -- вот идеальное соединение людей, которые нуждаются друг в друге.

Исследования соотношения личностных качеств людей, вступающих в брак, успешно живущих в нем, действительно, позволило выявить ряд сочетаний этих качеств, способствующих семейной интеграции [Обо-зова А. Н., 1980; Аугустинавичю-те А., 1982].

Концепция механизмов семейной интеграции. Обе предыдущие концепции усматривают ответ на вопрос о причинах стабильности семьи в личных особенностях ее членов (благоприятный баланс индивидуальных мотивов, хорошее сочетание других качеств личности). При рассматриваемом подходе основное внимание уделяется процессам, которые возникают уже после создания семьи и протекают не на личностном, а на общесемейном уровне. Делается попытка выявить социально-психологические механизмы, действующие в данной семье и обеспечивающие необходимое отношение членов семьи к ней.

Такой подход развивается

А. В. Петровским (1983). Для понимания сущности семейной спло^ ченности он применяет собственную концепцию «коллективистической идентификации». В соответствии с ней члены семьи при определенном уровне развития отношений исходят в своем поведении уже не только из своих индивидуальных интересов, но и из интересов семьи как целого. При этом (и в этом важная особенность описываемого механизма интеграции) данные виды поведения («из интересов семьи» и «из собственных интересов») не противоречат друг другу, а, напротив, едины. «Подлинную альтернативу альтруизму, как и эгоизму, в развитом семейном коллективе, -- пишет А. В. Петровский, -- составляет особый психологический феномен, вмещающий

в себя такую мотивацию взаимоотношений, при которой каждый (взрослый, подросток, юноша) действительно относится ко всем другим, как к самому себе, и к себе, как ко всем другим, исходя из одних и тех же нравственно оправданных принципов».

Нет сомнения в том, что в формировании сплоченности семьи участвуют моменты, отражаемые всеми указанными концепциями. Семейная интеграция -- результат сложного взаимодействия личностных свойств и общесемейных психологических механизмов. В то же время, с точки зрения задач семейной психотерапии, особенно большой интерес представляют как раз семейные механизмы интеграции. Семейный психотерапевт имеет дело с семьей, которая уже' сформирована, личностные качества ее членов уже во многом «заданы». Функционирование же механизмов интеграции, их коррекция в случае нарушений в значительно большей степени могут явиться результатом действий семейного психотерапевта. Поэтому именно этому аспекту жизнедеятельности семьи мы уделим основное внимание.

Социально-психологическими механизмами интеграции семьи мы будем называть совокупность психологических процессов, охватывающих членов семьи и их взаимоотношения и ведущих к формированию и развитию просемейных мотивов (т. е. мотивов, обусловливающих положительное отношение к семье, желание оставаться ее членом, стремление укреплять ее), содействующих снятию отрицательных, фрустрирующих переживаний (неудовлетворенность, агрессия, тревога, напряженность) и .разрешению внутренних и межличностных конфликтов.

В силу действия этих механизмов происходит интеллектуальное и эмоциональное «переосмысление» условий жизни семьи, отношений в ней в таком направлении, чтобы усилились просемейные мотивы и осла-

бли те, которые дестабилизируют ее. Действие этих механизмов особенно отчетливо проявляется в том, как та или иная семья реагирует на трудности, фрустрации. Если в семье не действуют или нарушены эти механизмы, то трудности выступают как фактор, разрушающий семью, ослабляющий ее прочность. При эффективном же действии описываемых социально-психологических механизмов те же трудности становятся источником дальнейшей интеграции семьи, еще большего ее сплочения.

В этом пункте особенно хорошо прослеживается отличие данного подхода от «балансной концепции». Последняя исходит из изучения готовых, уже сформировавшихся про-семейных и антисемейных мотивов и их баланса. С точки зрения «балансной концепции», семья -- пассивный результат, отражение баланса индивидуальных мотивов. При неблагоприятном (отрицательном) балансе она крайне нестабильна. С точки зрения же обсуждаемой концепции социально-психологических механизмов интеграции, семья сама участвует (в той или иной мере) в формировании семейных мотивов, управляет этим процессом. Эта концепция стремится получить ответ на вопрос о том, как семья участвует в формировании просемейных мотивов и благоприятного их соотношения с антисемейными.

Социально-психологические механизмы семейной интеграции весьма различны по своей природе. Мы рассмотрим два вида таких механизмов, играющих особо важную роль при изучении семьи, оказывающих психотравмирующее воздействие на личность. Первый из них мы будем называть механизмом «общности судьбы», второй -- «эмоциональной идентификации с семьей». Подчеркнем сложность обоих механизмов, поэтому предлагаемые названия их в известной мере условны и не претендуют на то, чтобы выразить всю специфику процессов, обеспечивающих их действие.

Социально-психологический механизм «общности судьбы». Этот механизм семейной'интеграции охватывает весьма многочисленные психологические и социально-психологические процессы в семье, в силу которых:

1. У членов семьи формируются представление, навык, привычка именно семейного (а не индивидуального) удовлетворения различных своих потребностей. В сознании членов семьи семейная жизнь представляется наиболее естественным, удобным, привычным способом удовлетворения жизненных потребностей: материально-бытовых, сексуальных, в понимании, уважении, общении и т. п.

2. Укрепление семьи, забота о ее благе воспринимаются членами такой семьи, как самый простой и естественный путь удовлетворения собственных потребностей. Индивид считает, что удовлетворить материально-бытовые потребности можно лишь увеличением семейного бюджета, улучшением бытовых условий всей семьи. Точно так же повышение удовлетворения своих психологических потребностей в понимании, сочувствии, симпатии он связывает с улучшением психологической атмосферы в семье. Ощущение «общности судьбы» у членов семьи как раз и обусловлено тем, что все ее члены (и вся семья в целом) играют большую роль в удовлетворении потребностей каждого. Забота о семье в целом воспринимается как забота и о себе.

3. Развитие «семейного доверия». Оно проявляется в том, что в такой семье противоречия смягчаются или перерабатываются за счет взаимных уступок либо добровольной уступки одной из сторон. При этом в основе такой уступки лежит не самопожертвование, а в основном данный тип доверия. Уступающий уверен, что, во-первых, его уступка будет в конечном счете в более длительной перспективе полезна и ему самому; во-вторых, что в иное время и в другой

ситуации аналогичным образом поступят и другие члены семьи; в-третьих, что его уступчивостью не злоупотребят, не превратит в правило, а она будет воспринята с чувством благодарности. Система взаимоотношений в такой семье в определенной мере напоминает взаимоотношения хорошего экипажа находящегося в дальнем плаванье судна. Каждый понимает, что, заботясь о судне и экипаже, он заботится и о себе.

В семьях с подобным механизмом семейной интеграции отношения производят впечатление очень тесных, построенных на большом взаимном доверии. Нередко супруги из таких семей затрудняются ответить на вопрос: любят ли они друг друга; они, скорее, «сжились», привыкли полагаться на другого, как на себя. Члены таких семей нередко сами родом из весьма дружных семей, с многочисленными и богатыми семейными традициями (семейной самодеятельности, семейных праздников, всеми почитаемых семейных авторитетов). Еще один результат такого стиля взаимоотношений в семье -- это высокий уровень взаимной эмпатии. Взаимное доверие порождает откровенность, а она, в свою очередь, -- способность хорошо представлять внутренний мир друг друга. Члены семьи, как правило, легко и правильно могут предсказать поступки друг друга в самых различных ситуациях.

Характер взаимоотношений в семьях, где описанный механизм интеграции не развит или нарушен, резко отличается от приведенного. Во-первых, здесь выражена тенденция удовлетворять широкий круг потребностей вне семьи и независимо от нее. Семья старается по мере возможностей не обзаводиться хозяйством, выражены традиции раздельного отдыха, отдельного у каждого члена семьи круга друзей и знакомых. В семейном бюджете значительную роль играют средства, расходуемые каждым членом семьи по личному усмотрению. Во-вторых, члены семьи весьма сдержанны в создании и осу-

ществлении разного рода общих планов и дел (в частности, нередко семья «тянет» с обзаведением детьми). В-третьих, в значительно меньшей мере, чем в ранее описанной семье, здесь выражено взаимное доверие «в кредит», т. е. в случае противоречия у члена такой семьи нет ощущения, что то, что он делает для другого, он делает и для себя. В семье с «взаимонезависимыми» отношениями в большей степени действует принцип: «А в чем ты уступишь, если я уступлю в этом?».

Следует подчеркнуть, что семья с неразвитостью механизма «общности судьбы» не обязательно является нестабильной. Напротив, интеграция семьи может быть весьма высокой. Но в этом случае она достигается за счет каких-то других моментов. Источники неразвитости или нарушений данного механизма могут быть самыми различными. Это в первую очередь общесемейные: например, наличие в семье длительного серьезного конфликта. Формированию механизма «общности судьбы» препятствует и отрицательный опыт семейных взаимоотношений, вынесенный из другой семьи или родительской семьи. Супруги, выросшие в семье, где имели место серьезные конфликты, разногласия, нередко имеют в связи с этим своеобразную «фобию семьи», которая проявляется в страхе вступить в прочное семейное взаимоотношение, характеризующееся «общностью судьбы», стремятся возможно дольше сохранить «независимость» от семьи. С точки зрения семейной психотерапии, существенно, что семья с ослабленным механизмом семейной интеграции обладает пониженным «иммунитетом» к широкому кругу нарушений, в том числе и тем, которые становятся источником психической травматизации. Семья такого типа очень чувствительна к условиям жизни. Отношения в ней «хороши, пока все хорошо». Всевозможные нарушения, сложности ставят перед ней трудные задачи, серьезно угрожают ее интеграции,

значительно повышают психотрав-матичность ее неблагоприятных сторон для членов семьи.

В качестве иллюстрации событий, происходящих в такой семье, приведем следующее наблюдение.

Анатолий Ж., 31 года. Наблюдался в психиатрической клинике в связи с попыткой истинного суицида. Пациент по профессии слесарь-монтажник. На протяжении 6 лет проживает вместе с Виолеттой Э., 33 лет. Журналистка телевидения. Стиль взаимоотношений в семье характеризуется «взаимной независимостью». К длительным командировкам Виолетты Э. добавляется склонность (в особенности с ее стороны) проводить выходные и отпуска раздельно. Семейного бюджета фактически не существует. Когда надо приобрести какую-то вещь, то либо она приобретается тем, «кому нужнее», либо приобретают совместно, выделяя какие-то средства. Основную роль в поддержании такого стиля жизни семьи играет Виолетта Э. «Фобия семейственности» у нее имеет своим источником прежде всего опыт родительской семьи. Ее отец ушел от матери, когда Виолетте Э. было 10 лет. Мать тяжело пережила уход и на протяжении нескольких лет подолгу внушала: «Какой подлец твой отец!» Немалую роль сыграло и журналистское «амплуа». Она немало выступала и писала о положении женщины, о неравенстве обязанностей в семье и т. п. Характеризуя свою связь с Анатолием Ж., она отметила прежде всего «хорошую эмоциональную связь»: «Мне хорошо с ним, а ему со мной. Ои умный, начитанный, добрый, спокойный, все понимающий, толковый человек». Значительную роль в сплоченности семьи сыграла хорошая сексуальная адаптация. Кризис в семье наступил за два месяца до попытки самоубийства, когда в результате осложнения после операции на мочевом пузыре у Анатолия Ж. наступило расстройство половой функции. Анатолий Ж. тяжело переживал несколько неудач сексуального сближения. Им были тяжело восприняты слова лечащего уролога о том, что может потребоваться серьезное и длительное лечение. Роль «последней капли» сыграло полученное им сообщение об измене жены во время командировки. Под воздействием сильного аффекта Анатолий Ж. выстрелил в себя из охотничьего ружья.

Столь резкая реакция на психические травмы, обусловленная нарушением половой функции, не случайна и тесно связана с характером семейных взаимоотношений, Можно утверждать, и это подтверждают результаты психологического изучения семьи, что если бы отношения в семье были более многосторонними, в частности были бы дети, если бы

брак был зарегистрирован, имелся бы значительный круг общих знакомых, совместные заботы, касающиеся бытового устройства семьи, реакция Анатолия Ж. на психотравмирующее обстоятельство оказалась бы несравненно более мягкой. Он понял бы, что, несмотря на нарушение столь важной связующей нити, какой в данной семье были сексуальные взаимоотношения, у него и Виолетты Э. «есть ради чего жить», например ради детей, общих планов.

Семейная психотерапия в данном случае была облегчена тем, что поступок Анатолия Ж., доказав Виолетте Э. степень его эмоциональной привязанности и даже зависимости от нее, сам по себе содействовал снятию ее страха перед семейной взаимозависимостью. Вскоре после выхода из больницы Анатолия Ж. они оформили свои отношения, было принято решение относительно детей: «или обзавестись своим, или усыновить»; семья резко изменила стиль взаимоотношений в направлении «общей судьбы».

Социально-психологический Механизм «эмоциональной идентификации с семьей». Ведущую роль в функционировании данного механизма семейной интеграции играют эмоциональные отношения симпатии между членами семьи. В понимании этих отношений мы будем опираться на определение, данное А. В. Петровским (1982): «Итак, сочувствие как соуча-ствование -- это коллективистическая идентификация, для которой некоторое неблагоприятное происшествие, а также связанные с ним переживания одного из членов группы, даны другим как мотивы поведения, организующие их собственную деятельность, направленную одновременно на осуществление групповой цели и на блокирование действия данного происшествия (фрустрато-ра)». Классический пример такого отношения -- это взаимоотношения матери и ребенка. Голод ребенка для матери не менее, а возможно и более, тяжелое переживание, чем ее

собственный. В то же время симпатия шире, чем сочувствие. Наряду с характерным для сочувствия переживанием того плохого, что происходит с другим, симпатия включает и сопереживание хорошего («сора-дость»).

Отношения симпатии играют многообразную роль в жизнедеятельности семьи. Во-первых, эти отношения удовлетворяют чрезвычайно важную потребность членов семьи в эмоциональном общении, симпатии. Значительная роль данной потребности в развитии человека, в сохранении его психического здоровья хорошо известна [Obuchowski К., 1972]. Особенно губительно отсутствие отношений симпатии в раннем возрасте [Langmeier J., Matejcek Z., 19841 -Фрустрация данной потребности оказывается немаловажным источником личных и поведенческих расстройств [Bandura A., Walter R., 1968]. Во-вторых, эти отношения оказывают многообразное воздействие на различные стороны жизни семьи. Они как раз и играют основную роль в том, что происходит усиление про-семейных мотивов и ослабление антисемейных. Рассмотрим некоторые проявления такого воздействия отношений симпатии:

1. Отношения симпатии в определенной мере нейтрализуют состояния фрустрации, возникающие в межличностных отношениях, в том числе и в семье. Человеку, который симпатичен, а особенно которого любят, многое прощается. Легче возникает адаптация к фрустрирующим особенностям его личности и характера. Эту сторону семейных взаимоотношений ярко охарактеризовал А. В. Петровский (1983) на примере родительской любви. Говоря о различных и многочисленных проступках ребенка, А. В. Петровский замечает: «При этом любой проступок отнюдь не вызывает к себе бесстрастного отношения родителей. Напротив, порождает гнев, причем сплошь и рядом в весьма бурной и яростной форме. И так может продолжаться недели,

месяцы. Но вот что интересно. Кумуляции зачастую не происходило. .Складывается впечатление, что потоки возмущения, поступающие через пробоины корабля доверия, откачивают и откачивают мощные помпы родительской любви».

Во многом сходным по психологической сути является действие симпатии в супружеских отношениях. И в этом отношении возникает эффект «растворения фрустрации».

Это свойство симпатии особенно Бажно, когда семьи нуждаются в семейной психотерапии, имеют различные нарушения и как следствие их -- состояния фрустрации,агрессии, тревоги, напряжения.

2. Отношения симпатии вызывают нарастание интереса к объекту симпатии (например, к человеку, которого любят). Чрезвычайно при этом важно, что это -- интерес благожелательный, связанный со стремлением помочь, совместно радоваться или огорчаться, в свою очередь, обусловливающий большую взаимную откровенность и, соответственно, нарастание эмпатии. Одно из важных следствий отношений симпатии -- это подробно описанный Q. Homans (1972) механизм сближения представлений лиц, испытывающих положительные чувства друг к другу. Отсюда и значение отношений симпатии в профилактике и смягчении межличностных конфликтов в семье.

3. Важную роль в снятии и смягчении 'межличностных и внутрилично-стных конфликтов играет и характерная при симпатии склонность относиться к радостям и неудачам другого индивида как к своим собственным («сочувствие и сорадость»). В частности, усиливается стремление к тому, чтобы найти удовлетворяющий обоих выход, повышается готовность уступить.

4. По верному замечанию А. В. Петровского (1983): «...явление соуча-ствования выступает как собственно групповой феномен, преобразующий индивидуально-типические черты личности, к примеру, эмоциональную

холодность, агрессивность и т. д.». Даже агрессивный, эгоистичный человек под влиянием чувства симпатии во многом изменяется, действует в определенной мере вопреки своему характеру.

Функционирование и развитие отношений симпатии зависят от ряда моментов. Это, с одной стороны, личностные особенности членов семьи. Способность испытывать симпатию имеется не у каждого человека, и уровень развития ее у разных людей также различен. С другой стороны, немаловажную роль играет и то, как сложились семейные отношения, в какой степени они пробуждают (или, наоборот, подавляют) взаимную симпатию членов семьи.

Таким образом, отношения симпатии выполняют многообразную интегрирующую функцию в семье: снимают и смягчают фрустрационные состояния; снижают взаимную агрессивность членов семьи; создают более благоприятные условия для разрешения межличностных конфликтов и формирования взаимопонимания в семье. В силу этих обстоятельств развитие отношений симпатии означает и усиление сплоченности семьи, ее способность противостоять широкому кругу отрицательных и разрушающих ее факторов.

Структура отношений симпатии как механизма семейной интеграции. В состав данного механизма входят:

1. Эмоции симпатии. Способность сочувствовать, реагировать на чужие как отрицательные, так и положительные эмоции -- свойство, весьма распространенное, присущее подавляющему большинству людей [Rey-kowski J., 1979].

2. Совокупность стимулов (особенностей ситуации, личностные качества других людей), способных вызвать чувство симпатии у членов семьи. Психологические исследования над стимулами, вызывающими чувство симпатии, выявили значительное многообразие обстоятельств, которые могут пробудить данное чувство. Это определенное личностное сходст-

во между индивидом, вызывающим чувство симпатии, и тем, у кого оно возникает; наличие у объекта симпатии различных социально одобряемых качеств; наличие качеств, облегчающих межличностный контакт, и др. [Berkowitz L., 1970; Potocka-Ho-ser A., 1970].

Симпатия возникает также как ответное чувство, реакция на соответствующее («альтруистическое») поведение. Совокупность стимулов, вызывающих у каждого отдельного человека чувство симпатии к другому, высоко индивидуальна и значительно различается у разных людей. Особенно это касается не поверхностной, а так называемой «глубокой симпатии», т. е. симпатии между людьми, связанными многосторонней связью (например, между членами семьи). Здесь большую роль играет не наличие отдельных личностных особенностей у объекта симпатии, а весь«личностный облик», т. е. их определенное сочетание, составляющее целостный образ [Soro-kin P., 1950]. Особенность этого личностного облика зависит от сложной совокупности условий воспитания, психологических характеристик людей, с которыми он был связан (особенно в детстве), характера взаимоотношений с этими людьми.

3. Соответствие (несоответствие) реальных семейных отношений, в которые включен индивид, вышеуказанной совокупности стимулов; в какой мере другие члены семьи обладают способностью (в силу их личностных особенностей и характера взаимоотношений с индивидом) пробудить чувство симпатии.

Как уже говорилось, совокупность стимулов, вызывающих чувство симпатии, у каждого отдельного человека весьма индивидуальна. Поэтому мы можем столкнуться в семье с ситуацией, когда член семьи в высокой степени способен испытывать чувство симпатии по отношению к другим людям. Однако именно в собственной семье его окружают люди, в силу личностных особенностей и отноше-

нии с индивидом не вызывающие такого чувства. Индивид, симпатизирующий людям, которым он может покровительствовать, опекать их, может не испытывать этого чувства, если с членами семьи его связывают совершенно иные отношения, например он сам является опекаемым.

4. Семейно-интегрирующее воздействие отношений симпатии. Речь идет о проявлениях симпатии и ее воздействии на различные стороны жизни семьи, в частности уменьшение состояний фрустрации, агрессии, тревоги; нервно-психического напряжения; создание предпосылок для разрешения межличностных противоречий. Очевидно, что все перечисленные виды семейно-интегрирующего воздействия отношений симпатии по-разному проявляются в разных семьях. Поэтому при анализе конкретной семьи необходимо уточнить характер и степень этого воздействия.