Эти выводы можно сделать на основе обобщения результатов многолетних исследований ценностных ориентации населения отечественными научными центрами [Лапин. 1992, 1996; Советский простой человек, 296-299; Соколов В. М. Социология нравственного развития личности. М., 1986. С. 90-118; Субъективные показатели образа жизни. Вып. 1. М., 1989. С. 75; и др.]. Поэтому для основной части населения России наиболее значимыми (и в то же время наиболее присущими ему, с точки зрения населения других стран СНГ) человеческими качествами являются общительность (открытость, простота), гостеприимство, готовность прийти на помощь [Советский простой человек, 144; 282], а высшей целью считается сохранение и расширение хороших отношений с людьми.

Международное сравнительное исследование ценностей (1991- 1992) позволило установить среди населения России преобладание людей, «сфокусированных» на социальное окружение (социокультурный тип 1), над людьми, «сфокусированными» на самих себя (социокультурный тип 2). Представителям первого типа присущи такие социальные качества, как ориентация на общие цели и общепринятые нормы поведения; чувство включенности в ближайшее окружение (семья, друзья, коллеги, соседи); понимание своего долга и приоритета коллективных интересов. Представителей второго типа отличает ориентация на индивидуальные цели и внутренние импульсы поведения; стремление к самореализации и личному успеху [Докторов, 4-19]. По исчисленным в исследовании значениям признаков первого социокулътурного типа Россия превосходила все страны Западной, Центральной и Восточной Европы (за исключением Италии), а среди республик бывшего СССР уступала только Украине (рис. 15).

В странах Центральной и Восточной Европы представители первого социокультурного типа преобладали над представителями второго. В странах Западной и Южной Европы наблюдалось преобладание как первого типа над вторым, так и второго над первым. В среднем по Европе (а также в Германии, Франции и Испании) существовал баланс обоих типов.

Следует отметить, что у разных возрастных групп населения России и Западной Европы зафиксированы существенные различия в соотношении двух вышеуказанных типов мотивации социального действия.

В младших возрастных группах населения и России, и Западной Европы преобладали представители второго социокультурного типа, а в старших - первого. В средних возрастных группах наблюдалось приблизительно равное количество представителей обоих типов. Эти различия не исчезнут по мере взросления младших возрастных групп, поскольку они обусловлены не возрастной динамикой, а спецификой условий первичной социализации различных поколений людей.

Решающую роль в этом процессе играют так называемые формативные годы - период жизни человека, непосредственно предшествующий зрелости. «Жизненные ценности. отражают социально-экономическую ситуацию страны не в настоящий момент, а через временный лаг, определяемый формативными годами» [Вардомацкий, 50]. В эти годы складываются базовые ценности соответствующей когорты (от лат. cohortis - подразделение, отряд) - совокупности людей, достигших совершеннолетия в определенный исторический период [Там же, 51-53]. Многолетние (1970-1993) исследования ценностей, проведенные под руководством Рональда Инглхарта, свидетельствуют о правомерности подобного утверждения [Inglehart, 1995, 13-14].

На основе математической модели, построенной с использованием данных вышеупомянутого исследования ценностей (1991-1992), Б.З. Докторов делает предположение о том, что в перспективе (2050-2075) общие характеристики российской и западноевропейской культуры по измеренным ее параметрам могут стать практически одинаковыми Докторов, 18]. Этот прогноз станет реальностью в том случае, если в указанный период существенно сблизятся условия жизни населения Западной Европы и России. Культура помогает людям адаптироваться к меняющимся условиям жизни, поэтому образование сходных ее элементов (представлений, ценностей и норм) возможно только на основе приспособления людей к одинаковым условиям жизни. Сближение (конвергенция) культур означает не вытеснение традиционных российских ценностей западными, а их взаимопроникновение и формирование новых ценностей, которые не будут похожи на традиционные западные и традиционные российские. Здесь важно учитывать не только развитие сотрудничества и контактов между населением России и стран Западной Европы, но и субъективное отношение россиян к данному объективному процессу.

Всероссийские опросы населения, проведенные Фондом «Общественное мнение» (ФОМ) в 1993-1994 гг., выявили среди населения страны две примерно равные группы [Клямкин 1994, 81]: 1) сторонников ориентации России на традиционно русские ценности (47%); 2) сторонников ориентации России на традиционно русские и западные ценности одновременно (44%). Важно отметить, что первая группа включала в основном представителей старших возрастных категорий, а вторая - младших. В средних возрастных категориях было примерно одинаковое количество представителей первой и второй групп. Здесь, как и в упомянутом в начале статьи международном исследовании, мы снова видим баланс противоположных ориентации в средних возрастных группах и дисбаланс в младших и старших (рис. 16.).

Эти данные позволяют утверждать, что не существует непреодолимой границы между российской и европейской политическими культурами и что сближение их основных характеристик вполне возможно. Оно будет происходить по мере вступления в активную экономическую и политическую жизнь новых поколений россиян, первичная социализация которых будет протекать в новых социально-экономических и политических условиях. Эти люди постепенно создадут новую российскую культуру и новые ценности. В связи с этим необходимо обратить внимание на одно очень важное обстоятельство, обнаруженное в ходе международного исследования ценностей. По уровню межличностного доверия, важнейшему элементу устойчивого культурного синдрома, обусловливающему стабильность демократии [Inglechart 1995, 49], Россия приближается к наиболее развитым западным странам [Рукавишников, Халман, Эстер, Рукавишникова 1995, 88].

Размещено на http://www.allbest.ru/

349

Рис. 16. Мнение населения о ценностях, на которые должна ориентироваться Россия

Члены европейской группы по исследованию ценностей (European Value Study Group) рассматривают этот факт как «традиционную черту российской народной культуры и русского национального характера, не связанную с уровнем материального благополучия» и на этой основе делают вывод об «объективной предрасположенности и готовности россиян к восприятию ценностей. демократии во всем объеме» [Там же, 80]. Разумеется, предрасположенность одной половины россиян к восприятию одного типа ценностей сопровождается предрасположенностью другой их половины к восприятию противоположного типа. Это делает неоднозначными трансформации общества. Однако анализ возрастных различий ценностных ориентации населения России позволяет сделать вывод о том, что удельный вес новых элементов политической культуры будет увеличиваться, а старых - уменьшаться. На данной основе может постепенно сформироваться симбиоз традиционных европейских и традиционных российских ценностей. Это будет способствовать синхронизации экономического, социального и политического развития России и других европейских стран.

В упомянутом выше исследовании ФОМ респонденты отнесли преимущественно к традиционно русским (и советским) ценностям: верховенство государственных интересов над интересами личности, гарантии социальных прав личности. Преимущественно западными были названы ценности: гарантии политических прав, невмешательство государства в частную жизнь. Можно сказать, что опрошенные довольно правильно дифференцируют отечественные и западные ценности. Важно отметить, что ориентация на западные либеральные ценности у половины опрошенных сочетается с ориентацией на сохранение традиционно русских ценностей.

Равнозначная ориентация на ценности частной и государственной жизни обнаружена в ходе репрезентативных опросов населении Санкт-Петербурга, проведенных в апреле 1991-феврале 1992 г. Петербургским социологическим научно-исследовательским центром [Смена. 1992. 3 марта. С. 1]. Ответы на вопрос «Что вас волнует в большей степени: то, как решаются проблемы вашей семьи, или то, как решаются проблемы, стоящие перед Россией? « распределились следующим образом (табл. 9).

Таблица 9 -Приоритеты населения Санкт-Петербурга

* Ценности представляют собой значимые свойства социальных явлений и человеческие качества.

* Наряду с понятиями и нормами ценности являются элементами культуры.

* Отношение людей к принятым в обществе ценностям называется ценностной ориентацией.

* Ценности (а также понятия и нормы) усваиваются людьми в процессе социализации.

* Главную роль в формировании ценностных ориентаций человека играют «формативные годы» - период его жизни, непосредственно предшествующий зрелости.

* В различных странах существуют специфические системы ценностей, обусловленные особенностями их истории и достижениями в области экономики и культуры.

* Ценностные ориентации людей оказывают влияние на их отношение к политике, государству, партиям, а также их поведение на выборах.

Основные понятия

Наиболее важные термины

Контрольные вопросы и задания для самостоятельной работы

1. Какие определения понятия «ценность» существуют в современной социологии?

2. Почему ценности занимают центральное место в системе культуры?

3. Чем отличаются терминальные и инструментальные ценности?

4. Какие качества людей формируются в процессе первичной и вторичной социализации?

5. Почему ценности, усвоенные человеком в «формативные годы», не изменяются в процессе его последующей жизни?

6. Назовите наиболее важные ценности населения США и России.

7. Чем отличаются ценностные ориентации населения России, стран Западной, Центральной, Южной и Восточной Европы?

8. Как различные возрастные группы населения России относятся к традиционно русским и западным ценностям?

9. В чем заключается специфика политических ориентации населения современной России?

10. Приведите примеры влияния ценностных ориентации на политическое поведение людей.

РАЗДЕЛ 3. СУБЪЕКТЫ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЖИЗНИ

Характер и тенденции политической жизни зависят не только от социально-исторических условий, но и от деятельности людей. В качестве субъектов политической жизни люди делятся на ряд взаимосвязанных категорий: элиты и массы, администрацию и общественность, политические партии и избиратели.

Глава 7. ЭЛИТЫ И МАССЫ

7.1 Теории политических элит

В ходе изучения предшествующих тем курса мы выяснили, что большинство населения обычно не только не придает политике большого значения, но и почти не участвует в ней (или же участвуют эпизодически). Это порождает проблему взаимоотношения рядовых граждан и правящей элиты. Элита (от франц. elite - отборная, лучшая часть) представляет собой высший, относительно замкнутый слой общества, господствующий над всеми остальными слоями в силу своего преобладания по объему экономического, политического или культурного капитала. Элита состоит из «лучших людей» по богатству, престижу, рождению, заслугам, положению, образованию и т.д. Обычно выделяют экономическую, политическую и интеллектуальную элиту. Политической элитой называют людей, занимающих наилучшие позиции в сфере государственной власти и доминирующих на этой основе над всеми остальными людьми (массами). Элита и массы образуют парные категории, теряющие свой смысл вне сопоставления. Действительно «лучшую часть» людей можно выделить только из их общей массы (если бы не было этой массы, то не с кем было бы сравнивать). Поэтому противопоставление элиты массам является основным методологическим принципом всех элитистских теорий. В то же время во многих этих теориях используется дополнительный принцип противопоставления элиты классу, социально-профессиональной группе, партии и движению.

Таким образом, лучшую часть можно выделять в любом сообществе людей. В этом смысле можно говорить о бизнес-элите, военной элите, шахтерской элите, партийной элите, профсоюзной элите, региональных элитах и т.д. Так как «лучшие» выделяются из значительного множества людей на основе того или иного типа капитала, а капиталы конвертируются, то экономическая, политическая и интеллектуальная элиты могут перемешиваться между собой. Поэтому правящая элита фактически состоит из представителей этих трех элит, у каждого из которых преобладает экономический (состояние), политический (влияние) или культурный (специальные знания и навыки) капитал. Вместе с тем для допуска в круг правящих лиц человек должен тем или иным способом овладеть символическим капиталом - завоевать моральное право господствовать над людьми. Лишь в этом случае правящая элита примет его как «человека своего круга» - круга власти.

В основе современных теорий правящей элиты лежат классические разработки Г. Моски, В. Парето, Р. Михельса, М. Острогорского и др. Гаэтано Моска (1858-1941) рассматривал элиту как немногочисленный правящий класс, монополизирующий политическую власть. Этот класс может формироваться аристократическим или демократическим путем, но всегда остается правящей верхушкой, противостоящей основной массе населения. В ходе истории власть переходит от одних элит к другим, никогда не доставаясь массам. Вильфредо Парето (1848-1923) считал элиту группой прирожденных руководителей нации, обладающих личными качествами, обеспечивающими им превосходство над другими людьми. Он утверждал, что в обществе всегда есть элита и контрэлита, т.е. что группа «прирожденных руководителей нации» внутренне расщеплена на правящую и оппозиционную части, непрерывно борющиеся друг с другом. Поэтому он называл историю «кладбищем аристократий». Роберт Михельс (1876-1936) и Моисей Острогорский (1854-1919) дополнили теорию правящей элиты теорией партийной элиты. Они обобщили опыт создания массовых партий в различных странах мира. Создавая эти партии в XIX в., люди считали, что с их помощью им удастся подчинить своему контролю правящую верхушку государства. Однако в этих структурах гражданского общества так же, как и в структурах государства, возникло влиятельное меньшинство, присвоившее себе право принимать нажнейшие партийные решения и фактически отстранившее «партийные массы» от участия в партийных делах. Р. Михельс назвал эту тенденцию «олигархизацией» политических партий (олигархия в переводе с греческого означает власть немногих). Это партийное меньшинство срастается с правящей элитой, становится ее составной частью, противостоящей не только основной массе членов своих партий, но и всему населению. Надежды на демократизацию государственной власти рушатся.

Русский политолог М. Острогорский на основе сравнительного анализа партийных систем Великобритании и США [Острогорский М. Демократия и политические партии. Т. 1, 2. М., 1929-1930] еще в начале XX в. пришел к выводу о том, что для преодоления «партийного ига» необходимо создавать временные инициативные объединения граждан, не способные обюрократиться. Такие структуры могут служить противовесом системе «постоянных партий», поскольку они позволяют всем активным гражданам оказывать влияние на политическую жизнь. Острогорский рассматривал активного гражданина как «краеугольный камень демократии».

От классического элитизма отличается так называемый демократический элитизм М. Вебера, который не считал представительную демократию неспособной противостоять власти меньшинства. Он выделил в самом правящем меньшинстве избираемую и назначаемую части. Первая часть придает власти легитимность, а вторая обеспечивает ее эффективность. Первая часть (партийные лидеры) контролирует деятельность второй (чиновников), а деятельность ее самой контролируется народом с помощью механизма выборов. Гарантией демократии служит наличие множества партий, конкурирующих друг с другом в борьбе за контроль над бюрократией. В этой борьбе формируются лидеры, способные подчинить себе бюрократию на основе мобилизации граждан.

Однако в этом случае возникает опасность возникновения системы олигархического господства самих партийных лидеров. Особую роль в предотвращении этой опасности Вебер отводил институту президентства. Он считал, что только всенародно избираемый глава государства, несущий прямую ответственность перед гражданами, являющийся руководителем административного аппарата, наделенный правом отлагательного вето, роспуска парламента и проведения всенародного референдума, может противостоять произволу и чиновничества, и политических клик [Социологические исследования. 1988. № 5. 139-146]. Но и в этом случае демократия выглядит не как правление народа, а как правление политиков, хотя и облеченных народным доверием. Для преодоления данного противоречия были разработаны плюралистические теории власти. Согласно этому подходу в обществе существует множество конкурирующих групп интересов, уравновешивающих друг друга в сфере власти. Они образуют множество центров власти. Демократия - это баланс этих групповых интересов, автократия - доминирование одного группового интереса над остальными.

Один из основных разработчиков теории групп интересов, американский социолог А. Бентли, на основе изучения политического процесса в США показал, что для реализации своих интересов люди вынуждены объединяться в группы, которые и являются основными субъектами политики. Действия этих групп имеют массовый характер. Они оказывают серьезное давление на правительство и друг на друга, устанавливая таким образом равновесие политических сил. Совокупность существующих в обществе неофициальных групп интересов (профсоюзы, общественные движения, ассоциации, комитеты и др.) образует среду, в рамках которой действуют официальные структуры власти (официальные группы интересов): парламент, правительство, суд, администрация, полиция, армия [Bentley, 260-300].

К этой теории примыкает разработанная Арендом Лейпхартом теория сообщественной демократии (consociational democracy), основанной на автономии, сотрудничестве, взаимном вето и пропорциональном участии элит в управлении государством [Лейпхарт 1992, 217-218]. Этот тип осуществления власти можно также назвать демократией соучастия [Лейпхарт 1997, 29]. К плюралистическим теориям власти можно отнести и теорию полиархии (полиархия в переводе с греческого означает власть многих) Роберта Даля. По мнению Даля, полиархией можно назвать систему представительной демократии, основанную на выборности должностных лиц; свободных, честных и часто проводимых выборах; свободе выражения; доступе к альтернативным источникам информации; автономии ассоциаций и всеобщих гражданских правах [Даль, 85-86, 90]. Эта система обеспечивает эффективный и компетентный гражданский контроль деятельности властей [Там же, 91].

С точки зрения плюралистического подхода в обществе существует множество элит, одновременно конкурирующих и сотрудничающих друг с другом. В принципе каждый класс, слой, социально-профессиональная группа, территориальная и этническая общность людей могут иметь свою элиту - незначительную часть своих наиболее авторитетных представителей, наделенных правом от имени всех остальных защищать их интересы в сфере государственной власти. Базовые социальные группы могут влиять на политическую деятельность своих элит с помощью различных институтов прямой демократии: выборов, референдумов, обращений, демонстраций, пикетов и т.д. Вместе с тем плюралистический элитаризм не разрешает проблему доминирования меньшинства над большинством Смелзер, 542-544]. Независимо от количества элит и способа их рекрутирования они остаются выделенным из массы правящим привилегированным слоем, деятельность которого лишь в незначительной мере поддается эффективному контролю со стороны большинства населения, не участвующего в повседневном осуществлении государственной власти.

Между тем демократия - это режим, при котором существует не только контроль правящей элиты над администрацией, но и контроль рядовых граждан над самой элитой. Однако этот массовый контроль может осуществляться и фактически осуществляется в ограниченных пределах: во-первых, из-за политической некомпетентности самих масс; во-вторых, из-за их естественной политической пассивности; в-третьих, из-за столь же естественного сопротивления элит. Проблема заключается в том, что массы должны быть достаточно активными и подготовленными для воздействия на элиты. Вмешательство масс в деятельность элит снижает эффективность их контроля над администрацией, что невыгодно самим массам. Элиты заинтересованы в активной массовой поддержке их руководства администрацией, поскольку значительно уступают ей по численности, организованности и сплоченности (в современных индустриальных странах в аппарате управления задействовано более 10% занятого населения). Поэтому политическая мобилизация масс является важнейшей задачей элит при осуществлении давления как на администрацию, так и друг на друга.

Но они не всегда могут осуществлять демобилизацию масс, после того как необходимость в их активности отпадает. Это приобретает особое значение в кризисные периоды развития общества, когда в политической жизни начинают доминировать образующие контрэлиту жесткие и авторитарные лидеры, закономерно сменяющие гибких и либеральных лидеров периода стабилизации. Лидеры контрэлиты (оппозиции), опирающиеся на авторитарный стиль руководства (на силу, а не на согласие), организуют массовые действия для отстранения от власти правящей элиты, состоящей из лидеров, придерживающихся либерального стиля. Однако после завоевания власти они вынуждены подавлять спровоцированную ими же самими избыточную политическую активность населения, применяя против масс силовые методы.

Точно так же вынуждены действовать и либеральные лидеры при переходе от кризиса к стабилизации. Они поднимают массы на борьбу с авторитаризмом, вытесняя из структур власти сторонников жесткого курса, блокируя их деятельность системой гражданского соучастия в принятии и реализации государственных решений. Но после выполнения этой задачи они вынуждены ограничивать политическое участие активизированной ими общественности ради снижения степени ее некомпетентного вмешательства в управление и повышения уровня эффективности последнего.

В реальной политической жизни современных государств существуют специфические механизмы рекрутирования правящих элит и их взаимодействия с массами. Рассмотрим некоторые из этих механизмов.

7.2 Состав правящих элит в различных странах

Американский политолог Райт Миллс (1916-1962) включил в состав правящей элиты США руководителей корпораций, высокопоставленных государственных служащих (официальных руководителей государства) и военных [Миллс, 31]. Данные категории образуют ядро элиты, к которому примыкают интеллектуалы. Эти люди связаны общими интересами, ценностями, образом жизни, кругом общения и престижным образованием.

Все население США, согласно Миллсу, распределено по трем уровням в зависимости от степени доступа к власти: на нижнем уровне находится основная масса пассивного населения, фактически не влияющая на политику государства; на среднем - действуют заинтересованные группы, пытающиеся оказать давление на структуры власти; на верхнем уровне сосредоточен привилегированный слой, принимающий общеобязательные государственные решения. Миллс отмечает, что лица, принадлежащие к этому слою, «занимают в социальной системе стратегические командные пункты, в которых сосредоточены действенные средства, обеспечивающие власть, богатство и известность» [Там же, 24].

Таким образом, представители элиты обладают сопоставимыми размерами экономического, политического и культурного капитала. Объем и структура личного капитала делает их «отборной частью» американского общества, а высокая степень самоидентификации и групповой сплоченности - самой организованной частью населения, доминирующей над остальной массой «простых американцев». Между этими частями - господствующей и подчиненной - существует труднопреодолимая для основной массы представителей низов социальная перегородка.

Другой американский политолог, Майкл Юсим [Гидденс 1992, 98], для описания правящей элиты США и Великобритании ввел термин «внутренний круг» власти, в который он включил лидеров бизнеса (руководителей крупнейших корпораций), поддерживающих систематические контакты друг с другом и политическими лидерами (конгрессменами, высшими администраторами, руководителями партий и т.д.). Важнейшие государственные решения принимаются в пределах этого круга, главным образом в рамках таких неофициальных форм общения, как общественные клубы, светские приемы, встречи и т.д., а затем проводятся через официальные структуры власти см. об этом также: Гэлбрейт Дж. Новое индустриальное общество. М., 1969. Таким образом бизнесмены получают доступ к власти, а политики - к источникам финансирования своей деятельности.

Изучение социального состава законодательных органов США позволяет выявить структуру американской правящей элиты (рис. 18).

Рис. 18. Социальный состав Конгресса США (% от общего числа членов соответствующей палаты Конгресса)

Источник: Vital Statistics of Congress. Washington: 1993-1994. P. 22-23.

Среди депутатов в основном представлены юристы (главным образом владельцы адвокатских фирм), предприниматели и профессиональные политики. Остальные группы населения (рабочие, фермеры, учителя, врачи и др.) практически отсутствуют. Это свидетельствует о том, что парламент США является сугубо функциональным, а не представительным органом. Он не отражает социальный состав населения страны, а по общему мнению политологов - и не должен отражать, поскольку депутаты представляют нтересы не отдельных общественных групп, а избирателей того округа, в котором они баллотировались. Считается, что эти законодатели могут руководить административным аппаратом государства в интересах всех классов и слоев американского общества посредством принятия эффективных нормативных актов (отсюда преобладание юристов и менеджеров).

Депутаты парламента образуют внешнюю, официальную часть правящей элиты. Ее ядро, не занимающее никаких должностей в государственных органах, составляют наиболее богатые и влиятельные люди, владеющие большей частью совокупного капитала страны [Гидденс, 1992, 97-100]. По мнению политологов, демократизм политической системы заключается не в массовом вмешательстве населения в управление государством, а в том, что все руководящие должностные лица систематически избираются и сменяются населением, ориентируются на его поддержку и умеют ее получать.

Наличие правящей элиты - нормальное явление для традиционного и современного обществ. Все дело в режиме взаимодействия элиты и масс, а не в социальном составе высших органов власти. Например, в СССР в состав Верховного Совета, избранного на альтернативной основе в 1989 г., входили 35% представителей научной, технической и художественной интеллигенции, 25% представителей рабочих и крестьян, 22% руководителей государственных, партийных, профсоюзных, комсомольских органов, 18% руководителей предприятий. Таким образом, в высшем органе власти СССР рядовые граждане преобладали над руководителями разного уровня (60/40%). Приблизительно так же выглядел состав Верховных Советов союзных республик. Тем не менее, несмотря на то, что большинство населения всей страны в 1991 г. высказалось на апрельском референдуме за сохранение СССР, руководители трех республик - России, Украины и Белоруссии - приняли решение о его упразднении. И Верховный Совет СССР не только ничего не сделал для выполнения воли большинства населения, но и самораспустился. Этот факт свидетельствует о том, что страной фактически управляли не народные депутаты, а руководители государственной администрации.

7.3 Происхождение и структура современной российской политической элиты

Становление современной российской политической элиты началось во второй половине 80-х годов XX в. благодаря политическим реформам, осуществленным в стране под руководством генерального секретаря Центрального комитета Коммунистической партии Советского Союза (КПСС), первого и последнего Президента СССР М.С. Горбачева. Всем, что мы имеем сейчас хорошего и плохого, мы обязаны этому политическому лидеру. Если бы не было М.С. Горбачева, не было бы и Б.Н. Ельцина, не было бы нынешнего российского государства, не было бы того порядка нашей жизни, который этим государством поддерживается.

Нынешняя российская политическая элита возникла путем трансформации прежней советской элиты [Крыштановская, 269-290]. Достаточно вспомнить, что сам первый Президент России был секретарем сначала Свердловского обкома, затем Московского горкома и кандидатом в члены Политбюро ЦК КПСС. Да, он был в оппозиции правящей верхушке Компартии и в конечном счете вышел из нее, а затем и приостановил ее деятельность, но тем не менее много лет он был в составе правящей элиты СССР, как и многие нынешние российские руководители. В этом нет ничего удивительного, наоборот, это естественно, поскольку у российского народа в начале создания демократического федеративного государства не было другой элиты, кроме советской.

Что представляла собой эта элита? Э. Гидденс пишет, что она включала в себя руководящих партийных работников и менеджеров (руководителей) крупных промышленных предприятий, рекрутированных в основном из среды рабочих и крестьян (в 1961 г. они составляли 85% членов ЦК компартии). Он также подчеркивает (в 1989 г.), что в составе советской элиты «доля выходцев из низших слоев по-прежнему гораздо выше, чем обычно на Западе» [Гидденс, 1992, 100], но в то же время несмотря на эгалитаристскую (от франц. egalite - равенство) идеологию высшее руководство КПСС пользовалось привилегиями, недоступными остальному населению: поездки в зарубежные страны за государственный счет, доступ в спецмагазины с товарами повышенного качества; внеочередное получение жилья и т.д. [Там же, 101]. Борьба с привилегиями - это то, с чего начал Б.Н. Ельцин свой разрыв о КПСС и свое восхождение на должность первого Президента демократического российского государства.

Надо отметить, что как в движении «Демократическая Россия», так и в движении «Коммунисты России», боровшихся за места в Верховном Совете РСФСР в 1990 г., не было сторонников сохранения привилегий, однако стратегии этих движений были различными и отличались в оценке роли рынка и государства, частной и общественной собственности в экономической жизни страны. Если сравнить составы избранного тогда Верховного Совета РСФСР с составом Верховного Совета СССР (избранного в 1989 г.), то станет очевидно их сходство (табл. 10).

Таблица 10 - Социальный состав Верховного Совета СССР и РСФСР,