Основные составляющие философии науки

23. Герменевтика, эмпатия и диалог как основные методы понимания в гуманитарных науках

Герменевтика - наука о понимание и интерпретации текста. Интерпретация-это извлечение смысла из текста. Смысл- соответствие содержания и значения понятий к какому-то кругу предметов или вещей.

Герменевтика - искусство и теория истолкования, имеющего целью выявить смысл текста, исходя и его объективных (значения слов) и субъективных (намерение авторов) оснований, понимание текста. Основоположником герменевтики стал Шлейермахер, который поставил задачу вживания в текст, дабы понять его смысл лучше, чем сам его автор, Герменевтика здесь связана с идеями интерпретации и понимания. В 20в. герменевтика постепенно оформляется в одну из основных методологических процедур философии, сначала в рамках онтологических исканий экзистенциализма (Хайдеггер), затем в учении Гадамера. Герменевтика приобретает функции онтологии и критики идеологии. Они отвергают объективное научное познание, безгранично доверяя косвенным свидетельствам сознания, воплощенным в речи. Результатом оказалось замыкание философии в сфере языка, что герменевтика роднит с неопозитивистским анализом языка.

Современная герменевтика - это прежде всего реакция на философию Нового времени с ее культом рациональности и человека-одиночки, противопоставляемого внешнему миру. Когда такой способ философствования себя исчерпал, то в появившихся новациях человек стал пониматься не столько как рациональное, сколько в качестве эстетически, этически, религиозно чувствующего существа. Новатором в этом отношении был датчанин Кьеркегор. Он писал об экзистенции (существовании) человека, о связанных с этим переживаниях. В то же время новейшая философия не хотела что-либо противопоставлять человеку-ни природу, ни Бога. Отсюда происходит на первый взгляд парадоксальное суждение, что человеку предшествует принцип ничто, принцип свободы. Так считали наш Н.А. Бердяев и француз Ж.-П. Сартр. Главная книга Сартра называется «Бытие и ничто». Человек свободен, а потому он сам ответственен за свои действия. Мало-помалу философы стали отказываться от рамок «ничто-человек» и поставили в центр своих изысканий «бытие человека в мире», сокращенно «бытие-в-мире», где два дефиса призваны отобразить единство человека и мира. Эта позиция единства мира и субъекта разрабатывалась особенно тщательно Карлом Ясперсом и Мартином Хайдеггером. Ясперс, бывший врач-психиатр, рассматривает существование человека в терминах переживаний(страсть, смерть, вина, сомнение, отчаяние). Человек подлинен в пограничных, опасных ситуациях, особенно перед страхом смерти. Ясперс-экзистенциалист, т.е. на первом месте у него интерес к переживаниям человеком своего существования в мире.

Итак, герменевтика-это философия о бытии человека в мире и понимании этого мира посредством языка и переживаний.

Эмпатия

Эмпатия (греч. empatheia -- вчувствование, сочувствование) - осознанное понимание внутреннего мира или эмоционального состояния другого человека. Соответственно, эмпатом называют человека, имеющего способность определять настроение собеседника. Австрийский психоаналитик Зигмунд Фрейнд одним из первых дал определение слову «эмпатия», говоря о необходимости психоаналитика поставить себя на место пациента, чтобы лучше понять его.

Отличительная особенность эмпатии заключается в том, что это свойство касается широкого спектра эмоций - вне зависимости от их позитивного или негативного оттенка. К примеру, если сострадание представляет собой именно способность проявлять жалость, то эмпатия более многопланова. Также различается и характер проявления эмпатии - от легкого отклика до глубокого погружения в чувственный мир другого человека. Механизм эмпатии не изучен до конца; существует предположение, что за ее возникновение отвечают зеркальные нейроны.

Можно говорить о том, что эмпатия является необходимым профессиональным качеством практических психологов, психотерапевтов. Эмпатия способствует повышению продуктивности деятельности, развитию компетентности в общении, обеспечивает создание более глубоких и личных отношений.

Несмотря на то, что в массовой культуре эмпатию иногда соотносят с экстрасенсорной способностью, психологи не склонны считать ее выходящим за рамки нормы явлением. Помимо эмоциональной выделяют эстетическую эмпатию - вчувствование в художественный образ, объект, вызывающий эстетическую реакцию.

В основе метода эмпатии лежит принцип замещения исследуемого объекта, процесса другим. С учетом этих замечаний метод эмпатии - это один из эвристических методов решения творческих задач, в основе которого лежит процесс эмпатии, т. е. отождествление себя с объектом и предметом творческой деятельности, осмысление функций исследуемого предмета на основе «вживания» в образ изобретения, которому приписываются личные чувства, эмоции, способности видеть, слышать, рассуждать и т.д.

Всегда был важным эвристическим методом решения творческих задач. Процесс применения аналогии является как бы промежуточным звеном между интуитивными и дедуктивными процедурами мышления. В решении творческих задач используются различные аналогии: конкретные (материальные) и абстрактные; ведутся поиски аналогии живой природы с неживой, например в области техники

Метод эмпатии применим к различным видам творческой деятельности (в рационализаторской, изобретательской, в процессе художественного творчества).

При применении метода эмпатии субъект как бы сливается с объектом исследования, а это требует огромной фантазии, воображения; возникающие фантастические образы и представления приводят к снятию барьеров «здравого смысла» и отыскиванию оригинальных идей.

Достоинствами метода эмпатии являются огромные, поистине неисчерпаемые возможности для развития фантазии, воображения и получения оригинальных решений творческих задач. К недостаткам и ограничениям этого метода следует отнести то, что этот метод позволяет получить чаще всего лишь идею решения задачи.

Культуру диалога в западноевропейском пространстве открыл Сократ, указав тем самым новый вектор развития интеллектуальной и этической мысли и разработав альтернативный «монологичному разуму» (Ю. Хабермас) принцип познания. Далее Платон развил сократовский метод философствования (майевтика, ирония, индукция) на базе диалога.

С середины XX в. идея диалога вошла в проблемное поле философского мышления и неуклонно расширяет сферу своего влияния. Более того, само понятие диалога также расширяется, втягивая в свою орбиту все новых, ранее «невозможных» участников 1. Наибольший вклад в изучение диалога, его онтологических и гносеологичсеких аспектов внесли М. Бубер, М.М. Бахтин и В.С. Библер. Так, М. Бубер (1878-1965), разработавший «диалогический персонализм» на основе философии «межчеловеческих отношений», определял человеческое бытие как «диалогическую жизнь». М.М. Бахтин (1895-1975) впервые заговорил о полифонии, разноголосии и диалогичности произведений искусства, противопоставив «монологичной культуре» «культуру диалога».

определяет диалог как духовную форму межсубьектного взаимодействия. Происхождение, сущность, структура и функции диалога проявляются в том, что он связывает людей как субъектов на всех уровнях антропоморфного бытия (культура как абсолютное присутствие человека в мире). Все формы диалога в силу своего культурного «субстрата» являются, по сути, способом разрешения противоречий, альтернативным насилию, ибо насилие есть следствие отношения к другому как к объекту, а диалог -- отношение к другому как к субъекту. Диалог адресован конкретному Другому (Иному), но, в отличие от монолога, не с целью ему нечто сообщить (это аксиологически нейтральная функция коммуникации), а чтобы реализовать важнейшую бытийственную сущность человека -- способность и потребность общения. При этом диалог подразумевает полноправие собеседников, когда не устраняются ни свое, ни чужое своеобразие, суверенность, свобода, одним словом, субъектность.

Диалог -- это не спор и не диспут, доминантами которых является стремление к истине. Диалог -- это движение в противоположном направлении -- от Истины к пониманию и взаимопониманию. Истина -- исходная точка диалога, это, говоря словами Бубера, «территория согласия». Истина заключается в том, что каждая из сторон признает собеседника в качестве уникальности, самоценности, имеющей право на свое суждение. Таким образом, если цель спора, диспута -- истина, то цель диалога -- взаимопонимание. Кроме того, следует помнить и о культуртрегерской функции диалога.

24. Интенциональность как главная черта человеческой ментальности

Интенция - (лат. intentio «стремление, намерение») - это направленность сознания, мышления на какой-либо предмет. В основе такой направленности лежит желание, замысел. В отличие от желания, которое представляет собой влечение, стремление к осуществлению чего-нибудь, замысел понимается как задуманный план действий (намерение), поэтому представляется целесообразнымсвязывать интенцию прежде всего с замыслом.

Интенция - коммуникативное намерение, которое может появиться в виде замысла строить высказывание в том или ином стиле речи, в монологической или диалогической форме. Разновидности интенции является речевая (коммуникативная) интенция - намерение осуществить речевой акт. Интенция также может означать бессознательное намерение, буквально: «то, что ведет меняизнутри туда, куда я хочу».

Интенциональность -- это понятие философского дискурса, обозначающее центральное свойство человеческого сознания -- быть направленным на некоторый объект.

Под интенциональностью понимается имманентная направленность на предмет или имманентная предметность сознания безотносительно к тому, является ли предмет реальным или абстрактным. Интенциональность -- одно из основных понятий аналитической философии и феноменологии, устанавливающее особое отношение между сознанием (мышлением), языком и миром. В наиболее общем виде оно подразумевает смыслоформирующую направленность сознания и его способность репрезентировать предметы и явления.

История понятия интенциональности восходит к средневековой схоластике, различающей реальное и интенциональное существование объекта, а также развивавшей представления об «интенциональной чувственно-воспринимаемой форме», то есть о чувственном образе материальных объектов.

Согласно Августину, душа не локализуется ни в какой части тела, но пронизывает их все животворящим напряжением (vitali intentione). Познавательная сила никогда не знает что-либо актуально до тех пор, пока не возникает интенция; разум в знании может быть направлен на познаваемую вещь, которая есть, или на то, что правильно говорится относительно вещи, которая есть.

Согласно П. Абеляру, познавательная интенция -- это логическое умение, правильное логическое поведение, определение способов истолкования и связи. Так, акт обозначения вещи и его результат -- значение взаимоинтенциональны друг другу. В этом акте мыслятся во взаимосвязи и субъект как активное начало, и содержание, которое мыслится, то есть значение. Универсальной интенцией в субъекте является звук, необходимо являющийся свойством субстанции в силу её субъектности. В «Этике» Абеляра интенция рассматривается как конституирование поступка, как сознательное намерение совершить нечто; грех определяется как интенция души. По Бонавентуре, «хотя намерение подразумевает саму энергию намерения, тем не менее иногда оно означает состояние, относительно которого возникает намерение, иногда означает акт намерения, иногда саму вещь, на которую направлена интенция, тем не менее понятие «интенция» принципиально накладывается на сам акт; хотя вопреки этому иногда случается, что интенция употребляется в других значениях, когда, например, говорят, что интенция есть перст указующий, то она употребляется в значении силы. Когда говорят, что интенция -- это свет, она понимается как приказ. Когда говорят, что интенция есть конец самой себя., то она понимается как то, на что она направлена. Но когда говорят, что одно намерение прямое, а другое косвенное, то сама интенция берётся как акт» (Bonaventura. In librum II Sententiarim, d. 38, a. 2, q. 2 ad 2).

Согласно Дунсу Скоту, интенция составляет внутренний принцип вещи, непосредственно обозначающий бытие вещи как «этой». Intentionale esse (intentional being) -- интенциональное бытие, существование в разуме; это бытие, которым обладает вещь, находясь в познающем интеллекте, а также бытие самого мышления, или способ, которым объективно постигаемая вещь представлена в мышлении.

По Бонавентуре, «интенции существуют не в вещах, но только в уме. Тем не менее, существует нечто, соответствующее им в вещах, а именно природа, с которой мышление соотносит интенции определённого рода. Так, замысел рода не существует в осле, но в природе животных, с которой интенция соотносится в мышлении» (Bonaventura. In lib. l Sent, d, 33, q. 1, a. 1, ad. 3). Intentio prima (first intention) -- первая интеция, первичный смысл; вещь рассматривается в соответствии с первичным смыслом, когда она рассматривается в соответствии с тем, что свойственно ей как вещи. Это может происходить путём простого акта мышления, благодаря которому известно, что вещь есть, или путём сложного акта, посредством которого может быть познана некоторая истина, как например, что человек -- это животное существо.

По Дунсу Скоту, первая интенция направляет внимание на определённые объекты конкретной человеческой деятельности. У. Оккам определил первые интенции как имена, выполняющие роль суппозиций, замещающих имена сущих вещей, которые могут быть субъектами или предикатами суждений. Intentio secunda (second mention) -- вторая интенция, вторичный смысл; имя исследуемой вещи, происходящее не из самой вещи, но из акта мышления. Вторая интенция, по Дунсу Скоту, направляет внимание на умопостигаемое, относящееся к сфере разума, на которое воздействуют реальные вещи, исполняющие роль случая, повода, провоцирующего разум к активности. У Оккам определяет вторые интенции как имена, выражающие простой контекстуальный объём, предметом которого являются общие понятия. Intentia generalis (general intention) -- общая интенция; это смысл, которым обладают все вещи, в силу простого факта их существования; это то, что есть, и то, что истинно, относится к общим интенциям. Intentionis res (thing of intention) -- предмет; вещь, существующая только в мышлении.

Понятие интенции, широко использовавшееся в схоластике, в конце XIX века было вновь выдвинуто Ф. Брентано в качестве характерной особенности всех психических феноменов, выступая как их данность в сознании и направленность сознания на них. Согласно Брентано, каждый психический феномен характеризуется тем, что средневековые схоласты назвали интенциональной (а также идеальной, ментальной) наличностью предмета (Brentano F. Psychologie vom empirischen Standpunkt. Bd. 1, Buch 2. Lpz., 1874). Брентано выдвигает два основных тезиса относительно интенциональности, вокруг которых концентрировались дальнейшие дискуссии в аналитической философии и феноменологии: во-первых, интенциональность -- это отличительная черта ментального; во-вторых, она независима от существования объекта, на который направлено сознание. При этом сам Брентано предпочитает говорить о «соотнесённости» психического феномена с какой-либо предметностью.

Понятие интенции подробно разрабатывалось в феноменологии Э. Гуссерля, в которой намечается тенденция к онтологизации интенциональной структуры сознания. Гуссерль заимствовал понятие интенциональности у Ф. Брентано, но в отличие от него не все психические переживания считал интенциональными (например, ощущения не имеют, по Гуссерлю, интенциональной природы) и, кроме того, предложил чётко разделять имманентный сознанию интенциональный акт -- ноэзу (способ данности предмета в сознании), и трансцендентный сознанию интенциональный предмет -- ноэму.

Согласно гуссерлевской концепции сознания, структура интенционального акта не зависит от объекта, на который направлен этот акт.

В феноменологии Гуссерля интенциональность становится ключевым термином, но трактуется в совершенно новом и фундаментальном смысле, в силу изначально принятой посылки о коррелятивности между способами данности человеку различных аспектов мира и сознанием о мире. Согласно этой концепции, каждому феномену присуща собственная интенциональная структура. В самом деле, существуют многообразные типы отношения человека к определённому предмету. Восприятие всего этого многообразия предполагает в качестве предпосылки наличие единого и центрированного сознания о некоем константном предмете во всех многообразных типах отношения. И, соответственно, существуют различные модусы явления предмета сознанию: восприятие, воображение и так далее. В целом, структура интенциональности такова: интенциональный акт (конституирующий предметный смысл), интенциональное содержание и предмет. Это исследование интенциональной структуры феноменов, переживаний как целостных единиц сознания Гуссерль дополняет пониманием интенциональности как всеобщего свойства сознания -- быть «сознанием о»… (BewuЯtsein von…): «Восприятие есть восприятие чего-либо, например, вещи; акт суждения есть суждение о каком-либо содержании […] Во всяком актуальном cogito «взгляд», лучами расходящийся от чистого Я, направляется на предмет соответствующего коррелята сознания, на вещь, содержание и исполняет весьма разнообразное сознание о…» (Husserliana, Bd. III, Den Haag, 1976, S. 204).

Впоследствии идеи Гуссерля получили выход в сферу психологии, социологии, теории познания. Наряду с этим, понятие интенциональности стало использоваться в аналитической философии в связи с проблематикой языка и сознания.

Другой вариант представляет инструменталисткая позиция, согласно которой интенциональные выражения не описывают реальных феноменов, но они полезны для предсказания по поводу поведения живых систем при отсутствии точного знания законов, управляющих ими (Д. Деннет). Ещё одна стратегия состоит в объяснении интенциональности сознания через физические формы интенциональности; так, например, можно говорить об интенциональности столбика ртути, так как он несёт информацию о температуре (Ф. Дрецке). Одним из способов решения второй проблемы Брентано является проведение различия между предметом и его интенциональным содержанием, благодаря чему сознание относится к своему предмету («ноэма» в феноменологии Э. Гуссерля).

Религиозное использование термина

Интенция -- то, о чем кто-либо просит в молитве. В зависимости от интересов самого молящегося или другихлиц. Интенция может иметь духовный или материальный характер, быть личной или общей. Интенция мессы -- это интенция священника, служащего мессу, и людей, принимающих в ней участие, или лица, еезаказавшего. Молиться «в интенции римского папы» значит молиться о том, о чем просит папа. Терминшироко используется среди верующих Католической церкви.

В иудаизме

В иудаизме аналогом категории «интенция» часто называют понятие кавана. Согласно одному из описаний, Кавана -- это направленность сердца, то есть сосредоточенное внимание, интенция, вкладывание душив то, что ты делаешь. Кавана в молитве является неотъемлемой частью самой заповеди. Молитва ни вкоем случае не должна приобретать рутинный характер, становиться механическим проговариваниемзнакомых слов. Сказано у Мудрецов: «Молитва без каваны -- это тело без дыхания».

-- Сидур "Шаарей Тфила"

По словам раввина Хаима Галеви Донина, «кавана диаметрально противоположна совершенному, номеханическому прочтению и произнесению слов. Кавану можно определить и иначе; каждое определениепредставляет при этом более высокую ступень Каваны, каждая дефиниция есть призыв и требование кмолящимся. Первая ступень Каваны предполагает знание и понимание ими того, что произносится в молитве. Затем следует освобождение духа от всех внешних, отвлекающих мыслей и полная концентрация на молитве. Завершает все высшая ступень Каваны, когда слова молитвы произносят с большой самоотверженностью, сосредоточенностью и благоговением, думая о ее глубинном смысле».

В исламе

В исламе аналогом категории «интенция» называют понятие ният.

Ният переводится как «намерение», «мотивация», «интенция», и трактуется как осознанное совершениекакого-либо действия или отказ от его совершения с чётким осознанием цели и смысла действия либовоздержания от него. Ният играет ключевую роль в оценке поступков человека, в частности, влияет набогословско-правовое заключение относительно ритуальной и юридической силы того или иного действия (намаза, поста, брака, развода) или на решение исламского суда по уголовному делу.

25. Коммуникативность в науках об обществе и культуре. понятие коммуникативной рациональности

Коммуникации можно понимать в нескольких смыслах:

1.Коммуникации в широком смысле, как основа жизнедеятельности, могут существовать в разных формах -общение, производственные отношения, игры Эрика Берна (взаимоотношение между людьми, которые называются играми).

2.Классическое содержание коммуникации-это информационный обмен. Структура коммуникативного акта: субъекты или участники, адресат, отправитель, сообщение, канал передачи, кодирование и декодирование.

Информационный обмен может быть: обмен информацией; обмен смыслами и знанием. 3.Мысли коммуникации- интеллектуальный процесс, который имеет идеальный содержательный план и производит операцию сравнения изусаемой реальности и идеальной реальности.

4.Коммуникация как саморефлекция, самоописание. Коммуникация сама собой, субъект полагает себя в качестве объекта, мысленно себя противопоставляет и оценивает себя со стороны. Аутопоэзис- процесс самоописания, свойство любой системы самоподдерживаться через системы (чего ты хочешь, какие функции преследуешь). 5.Экзестенциональный смысл коммуникации. Представители Ясперс и Хабермас. Смысл заключается как акт обнаружения в другом. Я находить через другого.

Типология коммуникаций Щедровицкого:

1.Презентация- предложение основных содержательных и смысловых характеристик.

2. Манипуляция- навязывания адресату внешних целей, используется скрытый механизм влияния действия, которые направлены на разрушение коммуникаций понимания и формирует пространство некомпетентности у адресата.

3.Конвенция- это достижения соглашения, а субъекты коммуникации выступают партнерами.

Проблема коммуникативности исследуется сегодня в различных направлениях и аспектах. Во-первых, как передача информации с помощью различных социальных институтов и структур, в первую очередь СМИ, которые собирают, перерабатывают и распространяют информа­цию. Следствия этого процесса самые разнообразные -- от прямой передачи информации до воздействия на сознание и поведение участника коммуникации. Одно из социальных последствий этого процесса - возникновение «второй реальности», символической, виртуальной, замещающей саму действительность и выдающей себя за нее. Безусловно, такого рода коммуникативность оказывает значительное влияние на существование и развитие наук об обществе и культуре, по сути, отбирая их базовую функцию «фабрики смыслов», реализуемую через систему образования.

Во-вторых, коммуникативность исследуется как профессиональное общение внутри наук, в том числе социально-гуманитарных, где главными коммуникационными структурами являются научные сообщества, кафедры, лаборатории, институты, публикации и экспертизы, конференции, симпозиумы, семинары, системы научно-технической информации, а также «невидимые колледжи» -- неформальные объединения, личное общение конкретных ученых. Коммуникации реализуются через такие формы общения, как сотрудничество, соавторство, ученичество и принадлежность к научной школе.

В последнее время в рамках социологии складываются новые парадигмы для социального познания, опирающиеся на «социологию человека и среды» и теорию социальной коммуникации как универсального социокультурного механизма. В этой концепции особое место отводится «режиму диалога» и «текстовой деятельности» как основным механизмам коммуникации в обществе (исследования Т.М. Дридзе). Эти аспекты коммуникативности исследуются социологией и науковедением, но они не обращаются к эпистемологическим проблемам, выясняющим, как коммуникативность влияет на сам процесс получения знания, на его методы и формы, каковы философские смыслы феномена коммуникации в познавательном процессе. В методологии и философии науки разрабатывается идея о коллективном субъекте как носителе познавательного процесса -- одного из видов коммуникативной деятельности. Индивидуальный субъект включен одновременно в различные системы познавательной деятельности, с их стандартами и нормами, которые интегрируются в нем в некоторую целостность, являющуюся необходимым условием его единства.

Межчеловеческие коммуникации относятся к «глубинной структуре» познающего субъекта, затрагивают его сущность.

В науке коммуникации предстают как диалог и рациональная критика, «при этом речь идет не о детерминации, а именно о свободном принятии, основанном на понимании в результате коммуникации. ...Это взаимная деятельность, взаимодействие свободно участвующих в процессе равноправных партнеров, каждый из которых считается с другим, и в результате которой оба они изменяются. Такой подход предполагает нередуцируемое многообразие, плюрализм разных позиций, точек зрения, ценностных и культурных систем, вступающих друг с другом в отношения диалога и меняющихся в результате этого взаимодействия»

Коммуникативная модель познания Ю.Хабермаса.

Коммуникационный аспект науки: целостная система различных межличностных, массовых формальных и неформальных, устных и письменных связей и отношений. Коммуникации предстают как феномен, чутко улавливающий и фиксирующий изменения ценностных ориентаций научных сообществ, смену парадигм, исследовательских программ, а также как система, отражающая изменения в социально-исторических отношениях и культуре в целом. Именно в процессе профессионального общения происходит социализация ученого, т.е. становление его как субъекта научной деятельности, усвоение им не только специальной информации, но самого способа видения (парадигмы), традиций и системы предпосылочного философско-мировоззренческого знания. Одновременно в процессе общения происходит и стратификация научного сообщества, что в конечном счете определяет преобладание тех или иных концепций, подходов и направлений исследования. Особенность коммуникационного действия в науке состоит в том, что оно прежде всего ориентировано на нахождение взаимопонимания между учеными и лишь затем на получение результата - знания.

Функции общения: а) оформление знания в виде текста (формальная коммуникация); б) применение принятого в данном научном сообществе унифицированного научного языка, стандартов, формализаций; в) передача системы мировоззренческих, методологических и иных нормативов и принципов; г) передача способа видения, парадигмы, научной традиции, неявного знания; д) реализация диалогической формы развития знания и применение соответственно таких «коммуникативных форм» знания и познания, как аргументация, обоснование, объяснение, опровержение и т.д. Кроме того, надо учитывать этику, поскольку именно этические нормы организуют общение ученых.

Коммуникативная сторона науки может быть рассмотрена, по меньшей мере, в четырех плоскостях.

1. Внутридисциплинарное общение ученых. Это отношения данного индивида с его коллегами, соратниками, а зачастую и с оппонентами. С одной стороны, именно мнение этих людей для него наиболее значимо, поскольку они составляют ту референтную группу, которая способна по достоинству оценить его работу и, в частности, степень новизны сделанного им открытия. Когда ученый обнародует свою теорию или объявляет о результатах экспериментов, он, в первую очередь, ожидает реакции и признания тех, кто работает в этой же сфере. С другой стороны, отношения такого рода отличаются нередко напряженностью, конфликтностью, повышенной эмоциональностью.

Вспомним, какое непонимание и даже враждебность вызвало появление теории относительности у физиков старшего поколения. Около двадцати лет продолжались ожесточенные нападки на Эйнштейна со стороны тех ученых, которые в большинстве своем просто не понимали ее сути. Однако когда в середине 20-х гг. XX в. появилась квантовая механика Бора-Гейзенберга, одним из самых ярых ее оппонентов оказался сам Эйнштейн. Один за другим он придумывал мысленные эксперименты, парадоксы, которые, по его мнению, призваны были опровергнуть базовый постулат квантовой механики - принцип неопределенностей, но Бор и Гейзенберг почти сразу же находили в каждом из построений Эйнштейна неприметные ошибки. Наконец, присутствовавший при этом Павел Эренфест, друг Эйнштейна, не выдержал: «Мне стыдно за тебя, Эйнштейн: ты оспариваешь новую квантовую теорию совершенно так же, как это делали с теорией относительности твои враги!» [1, с. 191].

2. Междисциплинарное общение ученых. Субъектом познания может выступать не только отдельный ученый или небольшой коллектив (КБ, НИИ, лаборатория, научно-исследовательская фирма), но и все научное сообщество как целое. Ученые, будучи представителями одной и той же профессии, имеют общие интересы и время от времени должны контактировать друг с другом в целях координации своих действий. Дифференциация науки, бурно развивающаяся в последние полвека, сопровождается и интенсивными интеграционными процессами, появлением дисциплин, синтезирующих весьма разнородные, казалось бы, предметы (радиобиология, биоэтика, социолингвистика, астробиология, гелиосоциология и т.д.). Разумеется, эти дисциплины не возникают сами по себе - генезису каждой из них предшествует диалог между представителями разных наук. Многие новейшие науки явились результатом объединения усилий «физиков», (специалистов в области точных и естественных наук) и «лириков» (в гуманитарной сфере).

Среди современных научных дисциплин немало таких, вклад в формирование которых внесли ученые, представляющие как минимум десять самостоятельных отраслей знания (если судить по меркам XIX и более ранних веков). Таковы, в частности, футурология и глобалистика, которые активно используют методы как гуманитарных наук (философия, социология, политология, общеэкономическая теория, лингвистика, юриспруденция, этика), так и естественных (биология, геология, экология, информатика), активно привлекая сюда также различные отрасли математики.

3. Коммуникация между учеными и властью. Проблема «наука и власть»:

в ХХ в., когда выяснилось, что, опираясь на науку, можно создавать такие виды оружия, перед которыми меркнет все, что использовалось для подобных целей раньше. Достаточно быстро выяснилось, что интересы политиков и ученых слишком различны, а порой просто полярны (известно, что атомная бомбардировка Хиросимы и Нагасаки была осуществлена вопреки мнению большинства ученых, создавших это оружие [6, с. 274-278]).

4. Коммуникация между учеными и обществом.

Коммуникацию в науке вполне можно рассматривать как частный случай коммуникации вообще [3; 4; 5; 6], поэтому те разновидности коммуникативного процесса, которые характеризуют человеческое общение в целом, находят свое выражение и здесь, с учетом, разумеется, специфики науки как рода занятий. Так, известно, что по организационным формам коммуникация делится, в частности, на деловую, совещательную и презентационную. Можно проследить, каким образом каждый из этих видов реализуется в науке.

Выявлены многие закономерности, характеризующие возникновение нового знания с точки зрения субъективных усилий его первооткрывателей - как творческих, так и организационных. Одной из самых известных концепций такого рода является гипотеза «невидимого колледжа», выдвинутая Дж. Берналом, разработанная в 60-70-е гг. XX в. Д. Прайсом и другими социологами науки. Сформированная на основе изучения возникновения квантовой механики, она нашла эмпирическое подтверждение в самых различных отраслях научного знания [8; 9]. В соответствии с ней становление научной специальности проходит через четыре последовательные, отчетливо отделяющиеся друг от друга фазы.

1. Нормальная фаза. В этот период будущие коллеги работают разрозненно и самостоятельно, каждый сам по себе или в виде небольших групп (чаще всего групп аспирантов во главе с руководителем). Главное, что их уже объединяет, - это близкая по содержанию проблематика. Коммуникация осуществляется через формальные каналы, главным образом, через научные публикации. Личные встречи членов разных групп редки и не сопровождаются какими-либо серьезными результатами. Эта фаза часто завершается опубликованием программного текста, «манифеста», в котором обосновывается перспективность поставленных целей и определяются приблизительные контуры решения основных задач.

2. Фаза формирования и развития сети. Исследователи объединяются в системе коммуникаций, что формирует устойчивые связи между ними. Новый, достаточно оригинальный и нестандартный подход, развитый лидером одной из исследовательских групп, привлекает большое количество энтузиастов, в первую очередь из молодых ученых. Однако этот подход пока не получает признания в дисциплинарном сообществе в целом: большинство коллег-новаторов (прежде всего, старшее поколение) придерживается старой парадигмы и не спешит отказываться от нее.

3. Фаза интенсивного развития. Наиболее активные участники сети коммуникаций образуют сплоченную группу, члены которой постоянно обмениваются информацией. Данная группа формулирует небольшое число важнейших проблем (может быть, даже всего одну) и все свои интеллектуальные силы бросает на их решение. Остальные участники сети получают от этой ведущей группы сообщения об очередных достижениях и ориентируются на них, планируя собственные исследования. Именно на этой фазе делаются фундаментальные открытия, радикально меняющие прежнюю картину мира, существовавшую в данной области науки.

4. Фаза институционализации новой специальности. Результаты, достигнутые сплоченной группой, получают официальное признание академического сообщества. На программе этой группы (которая ранее могла считаться маргинальной) возникают новые направления исследований, которые также признаются научно значимыми и заслуживающими привлечения интеллектуальных, технических и финансовых ресурсов. Однако сама сплоченная группа распадается, а бывшие ее члены начинают работать по собственным программам, выбирая себе из вновь возникших проблем что-либо в соответствии с личными вкусами и интересами. Общение их становится нерегулярным и эпизодическим. Но в то же время новая специальность получает формальные средства организации

(кафедры, периодические издания, заказы научных издательств, учебные курсы и т.д.). При этом отношения внутри нее принимают форму, характерную для нормальной фазы.

Разумеется, реальное развитие научного познания далеко не всегда точно соответствует приведенной модели. На практике этот процесс может затормозиться на первой, второй и даже на третьей фазах. Необязательно работа многочисленных обособленных групп, решающих сходные проблемы, приведет к образованию сети. Не всякая группа, объединившаяся в сеть, сможет выделить из себя коллектив-авангард, который осуществит решающий прорыв. Также совсем необязательно, что сплоченная группа наиболее «продвинутых» интеллектуалов окажется настолько авторитетной, что дело закончится конституированием новой дисциплины. Все будет зависеть от конкретных научных результатов, достигнутых на данной фазе. Но описываемый гипотезой «невидимого колледжа» механизм научной коммуникации демонстрирует и властным структурам, и сообществу ученых, и отдельным исследователям (в том числе науковедам), каким образом можно организовать рациональное и эффективное взаимодействие групп и индивидов с наибольшей вероятностью получения весомых научных результатов.

Позднее большую роль в распространении знаний сыграли самоорганизующиеся объединения исследователей, работающих над новой перспективной проблематикой («невидимые колледжи»). Они широко пропагандировались Дж. Берналом (Великобритания), Д. Прайсом (США). Впечатляющим прикладным результатом экспертизы научного знания явилось создание в Филадельфийском институте научной информации системы указателей научных ссылок (SCI) -- одной из самых эффективных информационных систем современной науки.

Анализ коммуникативности на основе представлений о разумности человеческого познания в истории философии и науки был заложен в античной философии Сократом, Платоном и Аристотелем. В Новое время развитие античной традиции продолжается в исследованиях научной рациональности Р. Декартом, Г. Галилеем, И. Ньютоном. В немецкой классической философии коммуникация анализировалась как условие и форма человеческого

существования И. Кантом, отводившим главную роль человеку как цели, а не средству её достижения; Г.В.Ф. Гегелем, рассматривающим коммуникацию как результат социальных взаимодействий. Плодотворными в истории философии явились подходы к пониманию коммуникации как способа научно-познавательной деятельности В. Дильтеем, С. Кьеркегором, Ф.В.Й. Шеллингом, А. Шопенгауэром; как трансцедентальной интерсубъективности Э. Гуссерлем.

Осмыслению места и роли коммуникации в герменевтической трактовке были посвящены работы Ф.Э.Д. Шлейермахера; в концепциях прагматизма -- Ч.С. Пирса, Ч. Морриса, У. Джеймса, Дж. Дьюи; неокантианства - Г. Когена, П. Наторпа, Э. Кассирера, В. Виндельбанда, Г. Риккерта; конвенционализма -- А. Пуанкаре; в диалогической философии - Ф. Эбнера; экзистенциализма - М. Хайдеггера, К. Ясперса. Выявлению коммуникативных аспектов в анализе общественной жизни и социальных проблем посвящены исследования П. Бергера, Г. Блумера, М. Вебера, Т. Лукмана, Г. Марселя, Дж. Г. Мида, М. Мерло-Понти, Э. Мунье, К. Хюбнера, А. Шюца, Т. Парсонса.

Определенный вклад в изучение рациональности и коммуникации внесли труды таких теоретиков неопозитивизма и постпозитивизма, как K.P. Поппера, Т.С. Куна, И. Лакатоса, П.К. Фейерабенда, Дж. Агасси, X. Альберта; лингвистической философии - Л. Витгенштейна, Г. Райла, Дж. Остина, П. Стросона; неопрагматизма -- Р. Рорти; структурализма и постструктурализма -- К. Леви-Стросса, Ж. Дерриды, Р. Барта, Ж. Делёза, Ф. Гваттари; герменевтики -Х.-Г. Гадамера, М. Франка, П. Рикёра. С середины XX века проблема коммуникативной рациональности находится в центре внимания таких зарубежных философов, как К.-О. Апель, Ю. Хабермас, Н. Луман, является предметом научных дискуссий в трудах Д. Дэвидсона, Ж.-Ф. Лиотара, Р. Рорти, У. Эко.

1. Диалог как форма коммуникации был применён Сократом в качестве способа достижения истинного знания. Коммуникативное поведение Сократа являлось отличительной чертой его стиля философствования, заключавшегося в обращении к человеку как диалогически мыслящему существу, способному самостоятельно определять содержание понятий при помощи логики задаваемых вопросов. Платон превратил коммуникативное содержание диалога в развёрнутую, рациональную и совершенную литературную форму, добившись, при этом, целостного сочетания различных подходов в понимании рациональности и коммуникации. Аристотель привнес в анализ рационального обоснования истинного мнения способ логического доказательства, разработав топику как технику диалогической, речевой организации мышления и понимания. В результате в философии античности, наряду с классическим подходом к коммуникативной рациональности, были заложены истоки и неклассического, диалогического понимания её сущности.

2. В основе коммуникативной рациональности классического подхода в философии Т. Гоббса и Дж. Локка лежала теория общественного договора, контракта, на основании которых гражданам со стороны государства был гарантирован статус безопасного существования. К классическому типу понимания коммуникативной рациональности относится, связанная с началами теории общественного договора, и теория целерационального действия М. Вебера, с точки зрения которой взаимодействие между личностями осуществляется на принципах конкретной ориентированности, последовательности, взвешенности и чёткой направленности на ожидаемый результат. Вместе с тем, теория общественных отношений Вебера содержала и элементы неклассического подхода к пониманию коммуникативной рациональности, смыслового соотнесения социального действия индивида с поведением других людей, ориентированного на достижение определённого согласия, контакта, диалога.

3. Начала неклассического понимания рациональности и коммуникации были заложены в XVIII веке в теории трансцендентального субъекта И. Канта, в которой взаимодействие между субъектом и объектом познания реализовывалось в мыслительных конструкциях, устраняющих их противопоставление, снимающих различия между сущим и должным, теоретическим и практическим разумом в науке, философии и этике. В дальнейшем развитие неклассической теории познания и коммуникативной рациональности нашло своё проявление в феноменологии Э. Гуссерля, раскрывающей взаимосвязь субъективного и интерсубъективного, роль коммуникативной рациональности в разработке проблем методологии философского и научного познания.

4. Сущность коммуникативной рациональности на постнеклассическом этапе развития науки исследуется в многообразных концепциях и подходах: в экзистенциальной философии К. Ясперса, в плане установления диалогической связи между людьми посредством согласования экзистенции и разума с помощью философской веры; персонализме Э. Мунье, рассматривающем трансцендирование индивидуума как постоянное преодоление себя и окружающего мира в стремлении к абсолютному началу, раскрывающем межчеловеческое общение как процесс взаимодействия между сознаниями людей, нацеленный на достижение взаимопонимания. В основу постнеклассического лингвистического анализа текстов, этнографического рассмотрения речевой практики и прагматических переменных языковой интеракции были положены теории коммуникативного действия Ю. Хабермаса и трансцендентально-прагматической коммуникации К.-О. Апеля, в которых нормы идеального коммуникативного сообщества обусловлены мотивацией, определяющей взаимопонимание между людьми, и социокультурной направленностью регулятивной идеи жизненного мира. В результате развития этих теорий открытая коммуникативная рациональность получила оформление в качестве одного из центральных понятий неклассической теории познания и явилась современной формой постнеклассического критико-рефлективного типа рациональности и коммуникации как способов взаимодействия людей через конструктивный диалог.

5. К постнеклассической коммуникативной рациональности относится также теория коммуникативного действия и сообщества Н. Лумана, в которой в понятиях системного функционализма ставятся вопросы открытости коммуникативных практик, перспективы достижения понимания между людьми в процессе жизнедеятельности. Идея коммуникативной рациональности рассматривается Луманом в контексте понимания общества как самовоспроизводящей, аутопойетической и самореферентной целостной системы, состоящей из множества взаимообусловленных элементов, соединённых коммуникативными связями. Благодаря стремлению к открытости, случайности, вариативности, незавершённости общественные отношения эволюционируют, трансформируются в новые способы коммуникативного взаимодействия, готовности к взаимопониманию.

6. В отечественной философии науки проблемы коммуникативной рациональности ставятся в социокультурной концепции человекоразмерных систем B.C. Степина, имманентной, инвариантной включённости человека в освоение сложных, самоорганизующихся систем, становления новых смыслов и ценностных ориентиров в сфере мировоззренческих оснований философии, культуры и науки. Междисциплинарная, человекоразмерная стратегия научных исследований, обусловленная целеполаганием и диалогичностью человеческого мышления, коммуникативным взаимодействием системы с внешней средой и человеческим фактором, изменяет аксиологический аспект познавательной деятельности с нейтрального на ценностно-ориентированный.

26. Нарратив (нарративность) как парадигма в историческом и гуманитарном познании. В чем её особенности?

Понятие нарратива становится предметом заинтересованного изучения в эпистемологии (Р. Рорти, Э. Гросс) в связи с общим «лингвистическим поворотом» в философии, ее обращенности к коммуникативной, культурно-исторической стороне производства знания, анализу процессов смыслообразования и понимания в познавательном процессе. Внимание к нарративу в научном дискурсе продиктовано, во-первых, критикой эссенциализма, фундаментализма и объективизма классической научной рациональности, с ее идеалом исчерпывающего знания, ассимилирующего объективную сущность предмета познания дедуктивной логики научного познания. Во-вторых, этому способствовали резонансные идеи общенаучного движения в синергетике, предложившей концепцию нестабильности, отрицание жесткого детерминизма лапласовского типа, исследование процессов самоорганизации открытых динамических систем, частью которых является сам человек, что в совокупности вело к новым мировоззренческим экстраполяциям в культуре мышления, которые стали основанием постнеклассической науки.

Вальтер Фишер под влиянием, в том числе, работ Макинтайра предложил термин «нарративная парадигма». Он пояснил, что имеет в виду не ту или иную дисциплинарную парадигму, например, социологическую, а как бы «метапарадигму» как пограничную область, в которой встречаются различные гуманитарные науки. Тем самым он нисколько не стремится отрицать «существование или желательность существования частных жанров дискурса… Нарративная парадигма не отрицает полезность осознания различий между макроформами дискурса -- философией, риторикой, поэтикой и т. д. -- или микроформами дискурса -- мифами, метафорами, аргументами и т. д.»

Нарративная парадигма, с его точки зрения, основана на т. н. нарративной рациональности, по контрасту с ковенциональной моделью формальной рациональности, которая, как предполагается, должна управлять человеческим общением. Нарративная рациональность, по Фишеру, включает нарративную вероятность (согласованность и связность истории) и нарративную верность (наличие в рассказе good reasons для доверия к нему, то есть «веских причин» или «достаточных оснований»). Эти фишеровские неформально-логические характеристики нарратива можно смело добавлять к многочисленным дискуссиям о критериях нарратива, которые ведут представители классической нарратологии.

По мнению Ф. Анкерсмита, нет оснований полагать, что нарратив является вторичным продуктом, полученным при помощи проекции действительности в некую лингвистическую структуру по определенным «правилам перевода». Такую позицию он называет «нарративным реализмом» и подвергает критике. Прошлое нельзя уподобить ландшафту, «который должен быть спроецирован на лингвистический уровень с помощью правил проекции или перевода. Ибо «исторический ландшафт» не дан историку; историк должен его построить… Прошлое лишь конституируется в нарративе. Структура нарратива - это структура, которая придается или навязывается прошлому, она не является результатом рефлексии над родственной структурой, объективно присутствующей в самом прошлом» Это значит, что у прошлого самого по себе нет нарративной структуры, она появляется только в самом нарративе. Мы не можем, как пишет Анкерсмит, взглянуть на историю. Мы можем только сравнивать одну книгу с другой. И в этом состоит суть нарративного идеализма.

Нарративная парадигма видит людей как рассказчиков историй -- авторов и соавторов -- которые творчески считывают и оценивают тексты из жизни и литературы. Она представляет существующие общественные установки как проводники сюжетов, которые всегда находятся в процессе воссоздания, нежели как сценарии.

Люди судят о происхождении вещей, оценивают явления или действия, анализируя «связность» и «точность» историй, которые признаются подходящими или отвергаются в зависимости от того, как эта история коррелирует с реальным опытом человека и теми сюжетами, которые он встречал в течение своей жизни. Жизнь, в свою очередь, рассматривается Фишером как череда историй, каждая из которых содержит начало, cередину, конец и определённый конфликт.

Фишер рассматривал две отдельные парадигмы человеческой коммуникации: рациональную и нарративную, то есть повествовательную. И хотя рациональная парадигма больше подходит для научного дискурса, она совершенно неприменима в рамках дискурса социального, когда идёт обсуждение ценностей общества и процесс оценивания того или иного события с моральной точки зрения. В этом случае общество нуждается в нарративной парадигме, так как именно с её помощью оно может выработать мнение о ситуации и дать оценку происходящему.

Табл. 1

На основании таблицы можно сделать следующие выводы:

· Ценности играют ключевую роль в нарративной парадигме, в то время как в рациональной парадигме они второстепенны.

· Эстетическое доказательство не будет релевантно, с точки зрения логики, однако порой в нарративной системе именно стиль и красота определяют станет ли история подходящей.

· Согласно рациональной парадигме мира, лишь эксперты способны представлять или распознавать веские аргументы, но нарративная парадигма утверждает, что почти любой человек способен определить хорошую историю и судить о ее достоинствах, как об основе для убеждения и действия.

27. Эволюционные идеи и подходы в современных науках об обществе и культуре

Эволюционный подход к объяснению динамики культуры связан с понятием эволюции, или развития как процесса необратимых качественных изменений.

Понятие «эволюция» впервые стало использоваться в Англии XVII века для обозначения упорядоченной последовательности событий, причем такой, в которой выход каким-то образом содержится внутри нее с самого начала. Начиная с Аристотеля, в философии внутренний принцип развития вещи считался воплощенным в «семени» или «герме». Позже, в XVIII-XIX веках, укрепилось убеждение, что развитием управляют внутренние закономерности, которые являются общими и для природы, и для общества и культуры.