Государственная политика в процессе регулирования научно- технического прогресса России

Согласно установкам руководства страны строго выдерживалась и ориентация на быстрейший запуск самых современных промышленных производств, даже если это и было сопряжено с дополнительными весьма существенными затратами. В соответствие с заключавшимися в то время договорами иностранная фирма была обязана не только подготовить строительный или технологический проект с полным описанием и спецификациями оборудования, станков и механизмов, но и передать советскому заказчику свой производственный опыт (технологические секреты, патенты и др.), а также прислать в СССР квалифицированных специалистов для наблюдения за строительством и пуском объекта. Фирма также давала обязательство разрешать советским инженерам и рабочим осваивать производственные методы компании на ее предприятиях в ходе зарубежной практики и командировок, через которые, кстати, прошли, многие видные организаторы современного промышленного производства в Советском Союзе.

Сотрудничество с иностранцами шло по трем направлениям: техническое консультирование при строительстве предприятий большой мощности, закупка и освоение нового, высокопроизводительного оборудования и изучение процесса и опыта производства на иностранных заводах. Главный интерес для страны представляло оборудование для черной металлургии, тяжелого машиностроения и, особенно, авто- и тракторостроения, то есть то, что не производилось в Советском Союзе.

По имеющимся данным, в 1923-1933 гг. в тяжелой промышленности СССР было заключено 170 договоров о технической помощи: 73 с германскими компаниями, 59 с американскими, 11 с французскими, 9 со шведскими, 18 с фирмами других стран. Такие крупнейшие в Европе предприятия, как Днепрогэс, Сталинградский и ряд других тракторных заводов, Магнитогорский металлургический комбинат, Нижегородский (Горьковский) автозавод строились при активном участии американских компаний. По поставкам оборудования 1-е место занимала Германия, 2-е США, 3-е Великобритания. Компании International General Electric, Ford Motor Company, International Harvester, Dupont de Nemours стали ведущими зарубежными партнерами СССР. А.Ф. Хавин. У руля индустрии. Госполитиздат, 1968, с. 156. Подобную сталинскую стратегию полностью и с очевидным успехом повторяет современный Китай,

К этому следует добавить, что в Советском Союзе, где целые отрасли промышленности создавались с «чистого листа», отсутствовали и тормозящие факторы, связанные с неизбежным в рыночной экономике падением прибыли при запуске новых производств. В результате такие гиганты социалистической индустриализации, как Магнитогорский горно-металлургический комбинат, Днепрогэс, Ростельмаш, Сталинградский, Челябинский и Харьковский тракторостроительный заводы, завод «Электросила» в Ленинграде, Уралмаш и другие, по уровню своей технической оснащенности были в числе самых передовых в мире. В конце 20-х - начале 30-х годов, несмотря на отсутствие дипломатических отношений с Соединенными Штатами, Советский Союз прочно занимал первое место в американском экспорте за рубеж машиностроительного оборудования Там же.

В хозяйственной политике жестко выдерживалась закрепленная в партийных документах установка: «Не жалеть денег на заимствование передового технического опыта. Перенимать его ударными темпами и быстрее применять в нашей стране». На ее основе была разработана конкретная программа действий, выполнение которой контролировалось ответственными сотрудниками Центрального Комитета партии. С целью ознакомления с последними научно-техническими достижениями в зарубежных страны и овладения методами управления производством в длительные командировки было направлено значительное число советских инженеров и специалистов, большая часть которых работала на предприятиях, включая передовые по тем временам американские автомобильные заводы Форда и немецкие сталелитейные предприятия Круппа, получая, таким образом, прочные профессиональные знания и навыки. Здесь можно провести явную аналогию с петровскими реформами начала ХVIII века, когда за рубеж на обучение точно так же направлялись молодые люди из боярских и дворянских семей. Однако по сравнению с тем временем была и существенная разница.

Во-первых, в отличие от петровской эпохи советские специалисты были выходцами, как правило, из рабоче-крестьянской среды, отбирали наиболее способных, трудолюбивых и целеустремленных, которые буквально горели желанием освоить нужные профессии, принести пользу своей стране.

Во-вторых, возвращаясь из зарубежных командировок, стажеры из Советского Союза, как правило, занимали видные должности в аппарате управления народным хозяйством, в том числе и посты наркомов ведущих промышленных отраслей (И.Ф. Тевосян, В.А. Малышев, В.В. Кузнецов и др.). В петровское время мало кто из побывавших за рубежом продолжал заниматься промышленным или торговым делом.

В-третьих, советских специалистов отличала идейная убежденность и стремление не только активно перенимать ценный зарубежный опыт, но и нацеленность на достижение самых передовых в мире рубежей, что сделало бы Советский Союз лидером мирового технического прогресса. Значение такого настроя для подъема промышленного потенциала страны на качественно новый уровень трудно переоценить. Так, стажировавшийся на заводах Круппа будущий нарком металлургической промышленности И. Тевосян в выездной анкете на вопрос: « Как вы относитесь к советской власти?» написал « Готов лечь костьми!», и он был искренен в своем ответе. Сталинскому наркому страна во многом обязана созданием лучшей в мире броневой стали. Как говорили в годы Великой Отечественной войны, «Сталь Тевосяна победила сталь Круппа».

Идейно-нравственные и культурная составляющие политического фактора приобрели в советский период принципиально новое качество, охватывая одновременно широкие слои населения, что, естественно, расширяло его возможности влияния на ход и темпы научно-технического прогресса всего общества.

Действенным рычагом ускорения индустриального развития было и приглашение в Советский Союз на работу по чрезвычайно выгодным контрактам зарубежных инженеров и специалистов, в основном из США и Германии, которые помогали строить новые предприятия и осваивать передовую технику. Денег на оплату их труда не жалели, хотя положение с валютными средствами было крайне тяжелое, подчас критическое - деньги добывали за счет сокращения социальных расходов, экономили буквально на всем. Зарубежные специалисты охотно выезжали в «тоталитарное» большевистское государство - им предоставлялись чрезвычайно выгодные контракты, прежде всего, более высокие, чем в их странах зарплаты.

«Период активного и тесного сотрудничества с иностранными фирмами в 1928-1935 гг. принес для советской промышленности огромную пользу, - отмечает российский исследователь Д. Верхотуров - Были освоены новейшие строительные технологии и получен опыт проектирования и строительства новейших крупных предприятий. Были освоены технологии производства машин, оборудования, деталей, сплавов и металлов, которые до этого или совершенно не производились, или же производились в крайне недостаточном количестве. Были подготовлены кадры квалифицированных рабочих новейшей крупной промышленности. Прямое заимствование иностранного опыта сэкономило миллиарды рублей. Можно сказать, что без такой крупномасштабной технической помощи достижения и успехи первой и второй пятилетки были бы невозможны» Д. Верхотуров . Сталин против великой депрессии. М.: Эксмо, Яуза, 2009. с. 512. . При этом последовательно выдерживалась линия на самые передовые технические ориентиры. Так, хотя Советский Союз и уступал США по производству проката, - 15,6 млн. против 36,7 млн. тонн, по доле сортового проката, используемого в тяжелом машиностроении, в общем его объеме - 38,4 % он занимал первое место в мире. Для сравнения - 37,8 % Германия, 16,4 % - США. Там же.с. 522.

Примечательно, что наиболее охотно на предложение сотрудничать с Советским Союзом в США откликнулся Г. Форд, с которым был заключен договор на предоставление технической помощи, безвозмездную передачу патентов и на закупку шасси автомобилей на 30 млн. долларов. Соглашение о технической помощи было заключено и с фирмой Круппа, согласно которому фирма должна была принимать и обучать у себя ежегодно до 30 человек инженеров и рабочих из Советского Союза. Руководитель Сталинградского тракторостроя В. С. Иванов писал: «Мы сталкивали капиталистические фирмы лбами. Брали у них лучшее, что имела Америка. Они работали на наши новые заводы, для которых мы закупали оборудование, но не слепо копировали, а пытались синтезировать достижения американской техники». Ю. Тепляков. Операцию начнем на рассвете. М.: Госполитиздат, 1975. с. 137. Несколько циничный, но вполне прагматичный метод выхода на передовые технические рубежи, вполне применимый и в нынешнее время. Метод, который в условиях отсутствия действенной государственной политики стимулирования роста и модернизации промышленного производства, практически не используется в современной России. В работе над технологией изготовления трактора на Сталинградском тракторном заводе работало 70 американских фирм, владевших более чем сотней станкостроительных заводов. Их представители дали ценнейшие сведения о состоянии передового в мире машиностроения, используя которые, упомянутый выше директор Сталинградского тракторного завода В. С. Иванов заключал с фирмами договоры на поставку оборудования на самых выгодных условиях. А.Ф. Хавин У руля индустрии. Госполитиздат,1968, с. 156., И подобное можно сказать о контрактах на строительство ругих современных для того времени предприятий.

Важным, а во многом и определяющим моментом было и то, что форсированная индустриализация осуществлялась с учетом возраставших угроз безопасности страны, что, с одной стороны, требовало дополнительных бюджетных расходов и, с другой, вносило определенные коррективы в сам процесс технической модернизации производства. Руководство страны достаточно гибко и оперативно использовало здесь возможности политического фактора, предусматривая при этом различные варианты действий. Еще в середине 30-х годов высшим руководством страны был разработан и практически сразу же стал реализовываться военно-мобилизационный план. План предусматривал перевод промышленности на военные рельсы в случае такой агрессии и затрагивал практически все наркоматы. Каждому предприятию Наркомата машиностроения (впоследствии разделенному) было расписано, что оно будет производить во время войны. Так, на электротехнических заводах в 1939 году было выделено специальное оборудование, часть из которого использовалась в мирной обстановке, а часть находилась в резерве. А. Куманев Говорят сталинские наркомы. Смоленск, «Русич», 2006 с.408. Предусматривалась продуманная система перестановки оборудования с тем, чтобы начать поточный выпуск военной продукции.

Во время войны электротехнические заводы давали фронту снаряды, мины, производили и отдельные детали вооружения. У тракторостроительных заводов (Харьковский, Сталинградский) была мобилизационная программа производства танков, заводы химической промышленности могли быстро перестроиться на производство порохов, взрывчатки, противотанковых средств и т. п. Даже такие сугубо гражданские заводы, как лакокрасочные, в военное время должны были выпускать эмали и смолы, необходимые для производства самолетов. « Все отрасли промышленности в той или иной степени имели план производства продукции, которая будет необходима в случае войны, - вспоминал заместитель Председателя Совнаркома и Министр химической промышленности М.Г. Первухин - И конечно, если бы такого плана не было, то так быстро мы не смогли бы справиться с выпуском в военных условиях столь громадного количества вооружения, боеприпасов и военной техники. Только благодаря мобилизации всей нашей промышленности, причем заранее продуманной мобилизации, удалось все это быстро организовать» А. Куманев. Там же. с.413. Несмотря на фактическую изоляцию советской экономики от мирового рынка и отсутствие сколько-нибудь прочных связей с капиталистическими странами, СССР шел вровень с ними по ряду важнейших научно-технических направлений. С особой силой высокий уровень профессиональной подготовки и компетенции руководящих кадров советской промышленности проявился в годы Великой Отечественной войны. Достигнутый в кратчайшие исторические сроки высокий технологический уровень промышленности оперативно позволял перевести ее на выпуск военной техники и продукции, не уступавшей, а по ряду направлений и превосходившей по своим качественным параметрам лучшие мировые образцы.

Накопленный плановой социалистической экономикой производственный потенциал и опыт позволили в короткие сроки осуществить перестройку народного хозяйства на военные рельсы в годы Великой Отечественной войны. И хотя темпы экономического роста в первые два года войны заметно снизились, уже к 1943 году они возросли до 15,4%. Народное хозяйство СССР. Статистический сборник. М., 1956, с. 33. Несмотря на огромные разрушения и человеческие потери, утрату значительной части производственного потенциала, объем промышленной продукции в 1944 году превысил довоенный уровень на 3%, а военной техники - в 3,1 раза. Широкое внедрение передовых технологий позволило вдвое снизить себестоимость военной продукции. Там же, с.38.

Быстро шло и послевоенное восстановление народного хозяйства. В 1946 году завершилась конверсия военной промышленности, а в 1948 году восстановлен довоенный уровень промышленного производства. Темпы экономического роста поднялись с 6,9% в 1944 году до 8,2% в 1951 г. и 8,9% в 1952 г. Народное хозяйство СССР. Статистический сборник, м.1968, с.151. По сравнению с 1940 годом в 1953 году общий потенциал промышленности был примерно в два с половиной раза больше. Наиболее значительный рост наблюдался в производстве цемента (шло колоссальное строительство), электроэнергии, химической продукции, машин и оборудования. За 28 лет, прошедших после XIV съезда партии, выпуск промышленной продукции вырос в 29 раз. Народное хозяйство СССР за 70 лет. Юбилейный статистический сборник М., 1987, с.141. В стране появилась автомобильная, тракторная, станкостроительная промышленность, были созданы новые индустриальные центры в Поволжье, на Дальнем Востоке, в районах Европейского Севера, в Казахстане, республиках Сред. Народное хозяйство СССР за 70 лет. Юбилейный статистический сборник М., 1987, с.134.

Несмотря на экстремальные обстоятельства, и в особенности потерю и разрушение значительной части экономического потенциала, темпы развития Советского Союза в период войны и в первые послевоенные годы были существенно выше, чем в западных странах, куда меньше пострадавших от гитлеровской агрессии. Так, годовые темпы роста в США, несмотря на крупные военные заказы и спекулятивные поставки воюющим странам были на уровне 1,6- 1,65%. Объем промышленного производства за четыре года вырос всего на 6-6,5%. К 1953 году годовые темпы экономического роста в США составили 1,8% против 8,9% в СССР. Там же 159. Здесь, очевидно, сказывался и фактор восстановления разрушенного в ходе войны промышленного потенциала, - оно шло на подготовленной почве и частично сохранившихся производственных мощностях. При эвакуации предприятий на восток, та часть оборудования и техники, которую не удавалось по тем или иным причинам вывезти, выводилась из строя таким образом, чтобы при освобождении от немецкой оккупации ее можно было в кратчайшие сроки вновь запустить в работу, что, естественно, отражалось и на темпах экономического роста. В Соединенных Штатах, где промышленный потенциал не пострадал от военных действий, подобный «ускоряющий» эффект отсутствовал, поскольку развитие шло в нормальном поступательном русле. Но и с учетом данного обстоятельства, динамика развития Советского Союза в первые послевоенные годы была достаточно показательной.

Впечатляющий рывок был сделан в научно-технической сфере. Обладая всего 30 процентами экономического потенциала США, Советский Союз сумел выйти на ведущие позиции по наиболее важным направлениям научно-технического прогресса - авиации и космонавтике, энергетике, тяжелому машиностроению, приборостроению и другим сферам. Практически все фундаментальные научные школы, большинство академических и отраслевых институтов профиля, обеспечивавших инновационную деятельность, были сформированы в то время. По ряду направлений они не только вышли на мировой уровень, но и опережали самые высокоразвитые державы Запада, включая и США.

Следует отметить, что «валовый» подход к выпуску продукции преобладал лишь в годы первой и частично второй пятилеток - начальный период становления советской экономики, - а также в первое послевоенное время, что объяснялось вполне понятными причинами. После того, как в стране были созданы современные отрасли промышленного производства, на первый план стали выходить совсем иные ориентиры. Важнейшим среди них были производительность труда как результат технического обновления производства, а также снижение себестоимости и повышение качества выпускаемой продукции, хотя на последний фактор обращалось и относительно меньше внимания. Первые же два показателя были важнейшей составной частью устанавливаемых предприятиям годовых и пятилетних планов, именно по ним шла оценка эффективности их работы и продвижение по служебной лестнице руководящих кадров. В 40-е и 50-е годы эти ориентиры выдерживались довольно строго в отношении всего промышленного производства и, без всякого преувеличения, являлись законом хозяйственной жизни.

В зарубежной исторической и политологической литературе, рассматривающей проблемы социалистической индустриализации советского государства, весьма распространены концепции ее «искусственности» и «забегания вперед». Так, английский историк К. Уоррен развивает тезис о том, что форсированная индустриализация с ее очевидным отходом от общецивилизационного пути развития, нужна была Сталину для упрочения режима своей власти ради экспансионистских целей, которые он преследовал за рубежом. Kimbell Worren Forged in war London.1997, p 1937. Американский исследователь Д. Лонг считает, что большевистское руководство во главе со Сталиным, по сути, возродило великодержавный курс, проводившийся еще российскими императорами. По его мнению, именно потребность подведения под этот курс необходимой материально-технической базы и была главной причиной ускоренной промышленной модернизации страны. Long de Alex Stalin and the shaping of the Soviet Union N. J. 1986 p. 212.

Аналогичных позиций с некоторыми акцентами и нюансами придерживаются и другие западные историки и политологи. Практически все из них в той или иной форме разделяют тезисы о «неестественности» и «авантюристичности» экономического эксперимента, предпринятого большевистским руководством, которые выдвигались его политическими противниками - от меньшевиков и эсеров до закоренелых монархистов - в самой России. Начиная с 90-х годов, аналогичные оценки начинают появляться и у российских исследователей и ученых. Ряд из них называют и точку отсчета, с которой начались «преждевременные» и насильственно навязанные стране коммунистическими руководителями социально-экономические преобразовании. Так, А.П. Бутенко утверждает, что "одной из главных отличительных черт XX века, которая лучше всего объясняет события столетия, логику и смысл их развития, было огромное историческое забегание - забегание в будущее, начатое в 1917 году в послеоктябрьской России" А. Бутенко. Цена страха «Независимая газета». 27.08.1999. . Подробное рассмотрение тезисов о «великодержавности» и «экспансионизме» выходит за рамки данной диссертации, хотя и первое, и второе, если обратиться к историографии, достаточно часто звучали в полемике зарубежных и российских историков касательно внешней политики России еще в дореволюционный период. Что касается утверждения о «ненормальности» и «неестественности» индустриального ывка в сторону от «общецивилизационного пути развития», предпринятого советским руководством, то оно имеет прямое отношение к рассматриваемой в диссертации теме, поскольку использование возможностей политического фактора осуществляется на основе общих для всех стран закономерностей, хотя в практике их применения должны учитываться национальные особенности.

Начать с того, что в утверждении о "неестественности" и "ненормальности" индустриального рывка, произошедшего в Советском Союзе в 30 - 50-е годы прошлого века допущено явное смещение понятий. Действительно, что понимать под «нормальным» и «естественным» ходом ускоренного промышленного развития - тот путь, которым шли Западная Европа и США или же дореволюционная, царская Россия? То, что «нормально» и «естественно» для одной страны, может быть «ненормальным» и «неестественным» для другой. Россия, как и любое другой государство, имела свои особенности, и довольно существенные - исторические, политические, экономические, этнографические и так далее - она просто не могла в силу своей объективной специфики механически следовать тому же западноевропейскому образцу. Если же взять тот путь, по которому шли российские цари, пытавшиеся в сжатые сроки преодолеть экономическую и техническую отсталость страны, то он, существенно отличаясь от западного образца, был весьма близок подходам, применявшимся руководством Советского Союза в ходе социалистической индустриализации. Наглядное представление об этом дает следующая таблица:

Таблица №6 Характерные особенности промышленного переворота в России и странах Запада

Социалистическая индустриализация, таким образом, по ряду своих основных направлений повторяла те методы, включая возможности активного использования политического фактора, которые применялись в дореволюционной России для преодоления ее экономического отставания от западных стран. Эти пути и подходы во многом определялись объективной спецификой страны, уровнем ее экономического и технического развития, существенно уступавшим передовым государствам, и с этой точки зрения были не только «естественными» и «нормальными», но и единственно реальными для России. Схожесть исторических ситуаций обусловила определенную преемственность методов, с помощью которых правители средневековой России, а затем и руководители молодого советского государства стремились ускорить развитие своей страны.

Еще великие князья, а затем и русские цари стали приглашать просвещенных иностранцев в свою страну, чтобы приобщиться к передовым знаниям, торговому и хозяйственному опыту. Петр I в массовом порядке ввозил в Россию иностранных специалистов, затрачивая на это немалые средства. Не менее прагматично к использованию передового зарубежного опыта и знаний подходил Сталин - при нем было осуществлено самое крупное за всю российскую историю привлечение в страну иностранных инженеров и специалистов в подавляющем большинстве технического профиля, денег на оплату труда которых не жалели. Перед ними ставились задачи налаживания эффективной работы импортировавшихся в широких масштабах передовой техники и технологии, а также обучения советских инженеров и рабочих. В тоже время иностранные специалисты не допускались к сфере государственного управления, которая полностью контролировалась руководством страны.

Социалистическая индустриализация оказалась успешной именно потому, что опиралась на исторические тенденции и традиции развития страны. Повторилась, только в более концентрированном и "ярком " виде, не раз возникавшая ситуация в дореволюционном прошлом. Замедленность экономического и технического прогресса в обычных нормальных условиях компенсировалось в экстремальных, когда возникала угроза самому существованию страны, предельной мобилизацией и концентрацией всех национальных сил и средств, на которые способен только российский народ. Сжатая, казалось бы, до неподвижности, пружина быстро распрямлялась, достигая эффекта, который казался абсолютно недостижимым. Большевистское руководство более активно и целенаправленно использовало возможности политического фактора, которые в той или иной мере применялись в дореволюционной России для преодоления экономической и технической отсталости, но и пошло дальше, выйдя за рамки "догоняющей модели» и приступив к реальному движению в сторону достижения самых передовых в мире научно-технических рубежей. Если считать это «разрывом» с историческими тенденциями и традициями развития страны, то такой разрыв можно только приветствовать.

Государственное планирование, концентрация национальных сил и средств на наиболее перспективных направлениях, разработка и реализация научно-технических программ, целенаправленная подготовка научных и педагогических кадров - все эти, как и ряд других методов и инструментов развития и стимулирования инновационных процессов в общенациональном масштабе несколько десятилетий спустя стали в той или иной мере и с успехом применяться во многих высокоразвитых странах. Советскому Союзу же это позволило к концу 50-х годов вплотную подойти к развитым капиталистическим странам по уровню производительности труда.

Если под «забеганием в будущее» имеется в виду установление социалистического общественно-политического строя, то вряд ли можно отрицать тот неоспоримый факт, что именно в его рамках удалось осуществить успешный модернизационный рывок, позволивший вывести Советский Союз по своему экономическому и научно-техническому потенциалу на второе место в мире. При всех своих очевидных издержках и перегибах построенный в СССР социализм создал необходимые возможности для разгрома самой сильной в капиталистическом мире военной машины Германии, без особого труда сломившей до этого сопротивление объединенных армий Англии и Франции и опиравшейся на огромные военные и экономические возможности, по сути, всей Европы. В рамках капиталистической системы добиться этого было бы невозможно, что доказывает поражение царской России в первой мировой войне, где ей противостоял куда более слабый противник. Другое дело, что добиться высокой эффективности жестко зацентрализованной, скованной административно-командными методами управления экономики не удалось в мирный период, и особенно с середины 50-х годов, когда компетентность государственного руководства резко упала и начались неоправданные ломки и реорганизации хозяйственного механизма. Но о «забегании»-то как раз и говорят, имея в виду экстремальное по своей сути предвоенное, военное и послевоенное время, когда эти методы были неизбежны для спасения страны. И еще неизвестно, какими темпами развивалось бы социалистическое общество и каких высот достигло без непродуманных реформ и разрушительной ломки хозяйственного механизма, осуществленных партийными руководителями под предлогом его "совершенствования". Пример Китая, где такой ломки не было, а реформы проводились продуманно и осторожно, наглядно демонстрирует возможности социалистического общества.

Изучение особенностей применения политического фактора в целях ускорения экономического и научно-технического прогресса в годы первых народнохозяйственных пятилеток приводит к следующим выводам.

Первое. В основе успешного модернизационного рывка, который удалось осуществить Советскому Союзу с начала 20-х до середины 50-х годов прошлого века, лежал принцип «решающего звена», то есть предельная концентрация национальных сил и средств на наиболее перспективном с точки зрения преодоления отсталости и выхода на передовые рубежи направлении. В довоенный период (до 1941 г.) это были отрасли тяжелой индустрии с ее сердцевиной - машиностроительной промышленностью, в первые послевоенные годы - отрасли, обеспечивающие наиболее высокие темпы научно-технического прогресса - атомная, ракетно-космическая, энергетическая промышленности, а также транспортное машиностроение. Поглощая значительные бюджетные средства, эти отрасли, не обеспечивая быстрой фондоотдачи, требовали постоянного обновления применяемой техники и оборудования, а также проведения широкого круга научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ, что вызывало серьезную нагрузку на экономику. Активное и целенаправленное использование возможностей политического фактора, тем не менее, позволяли ограничить ее негативное воздействие на хозяйственное развитие и жизненный уровень населения.

Второе. Проводившаяся государством политика обеспечивала самые высокие в мире темпы экономического и научно-технического прогресса - ежегодные темпы машиностроительной продукции в первых трех пятилетках находились на уровне 20 процентов. "Иногда спрашивают, нельзя ли несколько замедлить темпы, придержать движение, - отмечал, касаясь этой темы, И.В. Сталин - Нет, нельзя товарищи! Нельзя снижать темпы! Наоборот, по мере сил и возможностей их надо увеличивать. Этого требуют от нас наши обязательства перед рабочими и крестьянами СССР. Этого требуют от нас наши обязательства перед рабочим классом всего мира. Задержать темпы -- это значит отстать. А отсталых бьют. Но мы не хотим оказаться битыми. История старой России, между прочим, состояла в том, что ее непрерывно били. Били монгольские ханы. Били турецкие беки. Били шведские феодалы. Били польско-литовские паны. Били англо-французские капиталисты. Били японские бароны. Били все - за отсталость. За отсталость военную, за отсталость культурную, за отсталость государственную, за отсталость промышленную, за отсталость сельскохозяйственную. Били потому, что это было доходно и сходило безнаказанно...» И.В. Сталин. Сочинения. Т.10.с.115, Госполитиздат, 1949 .. Это высказывание, страдающее по своему прямому смыслу очевидным упрощенчеством и примитивизмом - Россия не раз давала сокрушительный отпор тем же монголам, туркам, шведам, полякам и французам - следует рассматривать в контексте сложившейся в тот период ситуации. Искусственно заостренная постановка вопроса перед лицом нараставшей угрозы агрессии со стороны фашистской Германии, открыто стремившейся к расчленению и уничтожению советского государства, была вполне оправдана. Не утратила она своей актуальности и в настоящий период, когда прогрессирующее отставание России от передовых государств начинает угрожать ее национальной безопасности.

Третье. В отличие от других стран индустриальный рывок в Советском Союзе сопровождался радикальным преобразованием всей хозяйственной структуры, что, с одной стороны, придало ему качественно новые импульсы, но, с другой, привело к ряду негативных последствий, оказывавших тормозящее воздействие на ход экономического и технического прогресса. Так, форсированный упор на отрасли группы "А" создавал перекосы и диспропорции в структуре народнохозяйственного комплекса, осложнявшие развитие экономики всей страны. Коллективизация сельского хозяйства в свою очередь, открывая возможность широкого применения в нем тракторов, комбайнов, машин и другой техники, то есть перевода на качественно новую материально- техническую базу, сопровождалась массовым оттоком из деревни рабочей силы, со всеми вытекающими отсюда проблемами. Любое форсированное, то есть выходящее за рамки обычного и постепенного, развитие, неизбежно сопровождается диспропорциями, противоречиями и конфликтами. В силу особенностей по сути заново создававшейся экономики они проявлялись в Советском Союзе в крайне острой и "затратной" форме. Практика показала, однако, что при наличии политической воли и компетентном подходе экономические и социальные издержки ускоренного развития вполне преодолимы.

Четвертое. Социалистическая индустриализация с самого своего начала нацеливались на оснащение строящихся предприятий самым современным американским и европейским оборудованием и технологиями, при этом ее ориентирами, особенно после первой пятилетки, были показатели эффективности и качества производства. Особое внимание уделялось вопросам рационализации производства и научной организации труда, а также активному заимствованию опыта передовых держав. Лозунг «большевистскому размаху американскую деловитость», взятый на вооружение руководством страны во главе с И. В. Сталиным, достаточно точно отражал настрой и атмосферу, в которой осуществлялся самый успешный в истории страны модернизационный рывок. Отказ от ориентации на эффективность и качество производства, переход на количественные, валовые показатели экономического роста, наметившийся с конца 50-х годов, обернулись замедлением промышленного и научно-технического развития и утратой позиций в соревновании с передовыми державами Запада в области эффективности и качества производства.

Пятое. Форсированная индустриализация в Советском Союзе осуществлялась при постоянной корректировке ее методов и подходов с учетом сложившейся, в первую очередь политической ситуации и реальных возможностей государства. Так, параллельно созданию и вводу в строй новых производственных мощностей шло обучение и подготовка кадров для работы на них. Сами промышленные предприятия проектировались и строились в расчете на возможность их перехода в кратчайшие сроки на выпуск военной продукции, что, естественно, отражалось на показателях эффективности их работы. Кроме того, в восточных районах создавались заводы-дублеры, которые в случае войны и захвата противником предприятий европейской части страны, должны были немедленно начать выпуск необходимой продукции. Опора на политический фактор позволила использовать в соответствии со сложившейся ситуацией и спецификой страны нетрадиционные модели и подходы, в частности, "нестыковку" циклов промышленного развития и заблаговременную подготовку к военному конфликту.

Быть идеалистами в постановке целей и прагматиками в средствах ее достижения - такой позиции придерживалось политическое руководство страны в первые советские пятилетки. Аналогичный подход, афористично изложенный одним из руководителей социалистического Китая Дэн Сяопином в его известном высказывании " все равно какого цвета кошка, лишь бы она ловила мышей", с очевидным успехом применяется в экономическом развитии этой страны.

3.2 Государственные рычаги стимулирования научно-технического прогресса в СССР

Необходимость поддержания высоких темпов научно-технического прогресса вытекала из основных положений марксистско-ленинской теории, согласно которым коммунистический строй является более высоким типом организации общественного производства, чем капиталистический. Поскольку социализм, как первая фаза коммунистической формации, первоначально победил в экономически отсталой России, допускалась определенная переходная стадия, в течение которой новая экономика сначала бы догнала по показателям эффективности и качества производства передовые капиталистические державы, а затем и ушла в отрыв. «Сейчас у американцев одна или две атомные бомбы, - говорил И.В. Сталин в январе 1945 году Б.Н. Чиркову, директору ленинабадского горно-металлургического комбината, который должен был производить уран для российских ядерных центров. - Лет через пять они будут иметь, наверное, 20 атомных бомб. Наш народ должен принять дополнительное решение, мобилизовать все усилия и создать к этому времени ядерное оружие. Это усилия окупятся сторицей. Мы обезопасим себя лет на тридцать - сорок от новой войны. А за это время мы создадим такие условия для людей, с которыми не сравнится ни одно государство. Мы так поднимем экономику, культуру, сознание народа, что в других странах, за рубежом возникнет желание покончить с унижением капиталом». В. Н. Добров Тайный преемнк Сталина. М., Алгоритм, 2010, с.184-185. Сталин считал, что обеспечить решающее превосходство над капитализмом как в экономической, так и социальной и культурной сферах Советский Союз сможет где-то к началу 80-х годов. И главную роль в этом призваны сыграть высокие темпы научно-технического прогресса, которые неспособен обеспечить капиталистический строй.

Добиться таких преимуществ советское руководство рассчитывало за счет использования преимуществ политического фактора, возможности которого в условиях социализма резко возрастали. Расчет при этом делался на государственное планирование развития экономики и научно-технического прогресса, а также отсутствие в социалистической экономике ограничений, связанных со снижением прибыли в период технического обновления производства. Сама прибыль и рентабельность, являющиеся движущими стимулами капиталистического производства, согласно постулатам марксистко-ленинской теории, при социализме отходят на задний план. "Цель социалистического производства, - отмечал Сталин в своей известной работе "Экономические проблемы социализма в СССР», - не прибыль, а человек с его потребностями, то есть удовлетворение его материальных и культурных потребностей". И. В. Сталин Экономические проблемы социализма в СССР.М., Госполитиздат, 1952, с. 24. Через все «Экономические проблемы» проводится положение о том, что при социализме производство не может развиваться ради производства. Человек оттесняется на задний план не при социализме, а при капитализме, где главный движущий стимул - прибыль. А ее подчас получают и за счет недоплаты труда или ограничения сферы потребления тех, кто неспособен отстоять свои интересы. Что же касается рентабельности как таковой, то о ней, согласно такому подходу, можно говорить лишь в более широком смысле, в долгосрочном плане и в масштабах всего народного хозяйства, однако в таком понимании она теряет свой первоначальный смысл.

« Если взять рентабельность не с точки зрения отдельных предприятий или отраслей производства, - отмечалось в «Экономических проблемах социализма в СССР» - и не в разрезе одного года, а с точки зрения всего народного хозяйства и в разрезе, скажем, 10-15 лет, что было бы единственно правильным подходом к вопросу, то временная и непрочная рентабельность отдельных предприятий или отраслей производства не может идти ни в какое сравнение с той высшей формой прочной и постоянной рентабельности, которую дают нам действия закона планомерного развития народного хозяйства и планирования народного хозяйства, избавляя нас от периодических экономических кризисов, разрушающих народное хозяйство и наносящих обществу колоссальный материальный ущерб, и обеспечивая нам непрерывный рост народного хозяйства с его высокими темпами». Там же, с. 12. Это не означало, однако, отказа от рыночных стимулов и игнорирования прибыли как таковой. Согласно положениям, высказанным в тех же «Экономических проблемах», они ставились только в определенные рамки при государственном контроле, обеспечивавшим строгое соблюдение интересов всего общества.

Социалистическая экономика первых советских десятилетий, таким образом, была двухуровневой. На ее верхних этажах, в сфере производства средств производства, движущей силой были государственные рычаги; на нижних, в сфере производства предметов потребления и товарного обращения, как между промышленностью и сельских хозяйством, так и в торговле потребительскими товарами - действовали факторы рынка, хотя и не в такой степени, как в капиталистических странах. Теоретические положения, изложенные в «Экономических проблемах», обобщали и отражали опыт первых десятилетий социалистического строительства, в ходе которых были достигнуты впечатляющие результаты в экономическом и научно-техническом прогрессе страны. Однако, как в этой работе, так и официальных партийных документах того периода, явно недооценивался фактор низкого исходного уровня экономического развития страны, по мере укрепления ее индустриального потенциала эти темпы, как показал опыт последующего развития Советского Союза, да и других стран, неизбежно должны были снизиться. По крайней мере, в рамках избранной парадигмы экономического роста, для изменения которой требовались качественно иные методы и подходы, которые в «Экономических проблемах социализма в СССР» не рассматривались. В исторических исследованиях и мемуарной литературе высказывается предположение, что И. В. Сталин высказал свои суждения по этому вопросу во второй части «Экономических проблем», однако рукопись ее до сих пор не найдена. В.Н. Добров Тайный преемнк Сталина. М., Алгоритм, 2010, с.112.

С началом реализации первой пятилетки Советский Союз вышел на первые место в мире по темпам экономического и научно-технического развития, которые он сохранял до конца 50-х годов. Вопреки утверждениям, которые до сих пор часто можно встретить в научной и публицистической литературе), при сохранении высоких темпов экономического роста, упор все-таки делался на достижение высокой эффективности и качества производства с ориентиром на передовые мировые ориентиры.

Если взять весь рассматриваемый период, то темпы ежегодного роста экономики не опускались ниже 9 процентов, достигая в годы первых двух пятилеток в отраслях группы «А» 20 процентов, что обеспечивало постоянное и быстрое наращивание производственного и научно-технического потенциала. В Советском Союзе с 1925 по 1952 гг. было построено и восстановлено после Великой Отечественной войны 63,7% всех производственных предприятий, созданных за 70 лет советской власти. На весь остальной период приходится 31,5% , в годы нэпа от общего числа было сооружено 4,8% промышленных предприятий. В.М. Уралов. Саморазгром России. М., 1998, с. 27. Государственное планирование экономики, таким образом, было решающим фактором индустриального рывка и технологического обновления производства, совершенных в первые десятилетия существования Советского Союза.

Установка на достижение высокой эффективности и качества производства в пятилетних планах увязывалась с декларировавшимся в программных партийных документах курсом на «неуклонное повышение материального и культурного благосостояния трудящихся». Добиться такой взаимосвязи на практике не удавалось, большинство плановых показателей, касающихся потребительской сферы, не выполнялись - реализацию социальных программ срывали высокие расходы на нужды обороны. В первые довоенные и послевоенные годы другого пути надежного обеспечения национальной безопасности у страны не существовало. Хотя, с другой стороны, за счет внепланового распределения средств был осуществлен ряд успешных мер, направленных на улучшение материального положения широких слоев населения: ежегодные снижения цен на товары широкого потребления, прежде всего продовольственные, отмена продовольственных карточек.

Вплоть до шестой пятилетки, когда начался пересмотр стратегических ориентиров развития страны, долгосрочное планирование осуществлялось за счет концентрации национальных сил и средств на наиболее перспективных направлениях научно-технического прогресса - на основе принципа «решающего звена». Несмотря на ряд серьезных просчетов, допущенных в определении приоритетов научно-технического прогресса (это касалось, в частности, игнорирования достижений генетики и недооценки кибернетики), в целом такой подход обеспечивал достижение его высоких темпов, позволяющих говорить о реально действовавшем механизме опережающего развития. По уровню атомной, ракетно-космической, авиационной промышленности, а также транспортному машиностроению, Советский Союз вышел на самые передовые позиции в мире, опередив по ряду ключевых направлений развития этих отраслей Соединенные Штаты. В то же время сильное отставание в большинстве других сфер, и особенно в сельском хозяйстве, за счет которого во многом и был осуществлен индустриальный скачок, серьезно затрудняло и тормозило действие этого механизма, ставя в повестку дня вопрос о кардинальных мерах по ускорению их развития и «подтягивания» до передовых отраслей, что само по себе было, конечно же, крайне сложней задачей. Реализовать такие меры, создающие необходимые предпосылки для кардинального ускорения научно-технического прогресса, в последующие десятилетия так и не удалось.

Другими важными причинами, тормозившими развитие страны, были ослабление плановых рычагов развития народного хозяйства, а также затянувшийся переход к долгосрочному (10, 15-летнему и более продолжительному) планированию, вопрос о котором обсуждался в руководстве еще в начале 50-х годов. Это касалось в первую очередь долгосрочных программ (20-25 лет) научно-технического развития, разработка которых началась еще в конце 40-х годов, однако со сменой руководства страны была свернута.

Между тем к планированию экономического и научно-технического развития все активней стали прибегать развитые капиталистические страны. Внедрение механизмов плановой экономики позволило в 60-70-е годы увеличить годовые темпы экономического роста в ФРГ до 3,6%, Франции-4,6%, Японии - до 10%.. В Японии с ее рыночной экономикой в конце 70-х годов при планировании экономического и научно-технического развития составлялось около 2-х тысяч межотраслевых балансов, в то время как в Советском Союзе всего 800.Р.И. Косолапов. Истина из России. Тверь, 2004 год, с. 656-657. И чем на большую «плановость» рискнули пойти названные страны, темы выше оказывались темпы их экономического роста. Правда, в отличие от СССР с его директивным планированием, в них практиковалось индикативное планирование, однако тенденция на активизацию государственного регулирования научно-технического прогресса вполне очевидна. Как отмечалось в одном из международных исследований, посвященных проблеме инноваций, «рынок все меньше в почете у бизнеса и государства, когда речь идет о модернизации производства и внедрении новых технологий». Technology Law Journal, Spring2007, Vol. 22 Issue 2, p.:672. Справедливость этого вывода подтверждает и опыт развивающихся государств, особенно стран Юго-Восточной Азии.

Следует иметь в виду, что в первых пятилетних народнохозяйственных планах закреплялся преимущественный рост отраслей группы “А”, производящих средства производства и напрямую связанных с внедрением передовых технологий, над отраслями группы “Б”, работавшими на сферу потребления; « А что значит отказаться от примата производства средств производства? - писал в своей последней теоретической работе «Экономические проблемы социализма в СССР» И. В. Сталин - Это значит уничтожить возможность непрерывного роста народного хозяйства, ибо невозможно осуществлять непрерывный рост народного хозяйства, не осуществляя примата производства». И.В. Сталин «Экономические проблемы социализма в СССР М., стр.24. При всей излишней категоричности такой постановки вопроса - постоянный, хотя и менее динамичный рост народного хозяйства Советского Союза в послесталинский период осуществлялся и без такого примата - она по своей сути была вполне оправдана. Именно производство средств производства, развитие машиностроительного комплекса напрямую связаны с научно-техническим прогрессом, стимулируя его и, с другой стороны, развиваясь на основе его достижений. Легкая промышленность, обеспечивающая выпуск потребительских товаров, играет здесь подчиненную роль, является как бы ведомой в неразрывной связке с ведущим комплексом отраслей тяжелой индустрии.

Однако взаимосвязь между двумя основными группами общественного производства, если взять советский опыт, была не прямой, а косвенной и носила опосредствованный характер. Для подъема же легкой и пищевой промышленности нужны были и меры прямого действия, то есть капиталовложения, направленные на модернизацию и обновление их производственного потенциала. Необходимо было найти такое распределение средств между отраслями группы «А» и «Б», которое, обеспечивая преимущественный рост первых, в то же время обеспечивало высокие темпы технического обновления вторых. Этой задачи, однако, решить не удалось. Начиная с шестой пятилетки, наблюдается постепенный и все более усиливающийся крен в сторону группы «Б». Один перекос сменился другим, необходимые и даже чрезмерные средства в группе «А» выделялись только предприятиям и научно-исследовательским учреждениях оборонного комплекса, в результате чего произошла определенная деформация экономики, раздувание в ней сферы ВПК. В конечном счете это привело к замедлению темпов научно-технического прогресса, что наиболее отчетливо проявилось в конце 70-х начале 80-х годов. К этому времени стало ясно, что советская экономика начала утрачивать свойственный ей динамизм и восприимчивость к передовым научно-техническим достижениям, которые в это время активно внедрялись в капиталистических странах.

В научной и публицистической литературе распространено мнение, что главной причиной такой ситуации стала исчерпанность инновационных стимулов социалистической экономики, преобладание в ней командно-административных подходов, несопоставимых по своей эффективности с рыночными стимулами. А.О. Бакланов, И.И. Диденко. Роль инноваций в эконмоических процесах роста и развития, СПБ, 2007, с. 112, «Мировая экономика глобальные тенденци за 100 лет» , М., «Юрист», 2003: «Экономист», № , 2008, с. 29 и др. С таким утверждением, однако, трудно согласиться. Рыночные стимулы, конечно же, играют в инновационном обновлении заметную роль, но решающим фактором все-таки является государственная политика, точнее, те стимулы, преференции и льготы, которые она создает для массового внедрения новейших технологий. Практически во всех западных странах давно уже действует эффективная система государственно-частного партнерства, стимулирующая такое внедрение. Сам частный бизнес без той или иной формы поддержки государства никогда бы не вышел на тот уровень технологического развития, которым он обладает в настоящее время. Что же касается Советского Союза, то в 50-е годы, инновационные стимулы экономического и технического развития действовали здесь достаточно эффективно. На это были направлены все активно и целенаправленно использовавшиеся возможности политического фактора. Наиболее действенным из них было закреплявшееся в народнохозяйственных планах в качестве ключевых показателей внедрение новой техники и снижение на этой основе себестоимости продукции. По сути, хозяйственных руководителей в законодательном порядке обязывали поддерживать высокие темпы технического обновления производства и внедрения в него современных научных достижений. В зависимости от выполнения этих планов, то есть способности модернизировать производство на основе высокоэффективных технологий, и шло выдвижение руководителей предприятий на высокие посты и дальнейший карьерный рост. И подобные меры приносили очевидный эффект. Производительность труда в промышленности ежегодно возрастала на 8-12% при снижении себестоимости выпускаемой продукции на 5-7% ежегодно. Г.В. Костин. Рыночники, к барьеру!. Анализ, сопоставления, перспективы, М., 2001, с. 53-55. Это были самые высокие в мире на тот период показатели повышения эффективности производства, недоступные другим странам. Уместно отметить в данной связи, что внедрение новой техники и снижение на этой основе себестоимости продукции стали в последние время практиковать в планах своего развития и крупные западные корпорации, действующие в условиях рыночной экономики. Не говоря уже о социалистическом Китае, где внедрение новой техники и повышение производительности труда на государственных предприятиях также осуществляется на плановой основе. В Советском Союзе это делалось в общенациональном масштабе еще в 30-е, 40-е и, частично, 50-е годы.